Без безразличия (гет)

Только узнав от директора о запланированных, с каждым днём всё более реальных занятиях с Малфоем, Гермиона не нашла, что на это ответить. Она лишь кивнула и проговорила что-то невнятное, что, если не вдумываться, можно было принять за подобие благодарности. Собственно, именно такого отклика и ждала МакГонагалл. А вот Гермиона подобных предложений от неё никак не ожидала. Да и не подозревала она, что Малфой хоть что-то смыслит в целительстве. Тем более − на таком уровне, чтобы давать отдельные уроки студентке выпускного курса.

Сперва Гермиона почти смирилась. Вроде как знания и правда никогда не бывают лишними, и если уж директор предложила эту идею, видимо, сочла такой опыт полезным. Но потом особенно ярко вспыхнула мысль: Малфоя уже предупредили − МакГонагалл об этом упомянула. И он не возражал. Конечно, не стал противоречить начальству, оставил это для неё! Пусть уж лучше Гермиона Грейнджер покажет себя неблагодарной ученицей, которая не ценит предоставленную ей возможность, чем чёртов Малфой рискнёт своим шатким положением неплохого профессора, ответственно выполняющего свою работу.

Ну уж нет. Гермиона с этим мириться не собиралась.

Просто к сведению: она умела доводить свои планы до конца. А в этот раз − запланировала ни в коем случае не отказываться от дополнительных занятий, если этого первым не сделает Малфой. Да, Гермиона может встречаться с ним хоть по несколько раз на дню и не давать ему покоя. Будет писать работы, о которых он не просит, будет проявлять любопытство, где это совсем не нужно. И будет очень старательно сомневаться в его компетенции.

* * *

Гермиона зашла в кабинет Малфоя сразу после урока Нумерологии. У неё как раз образовалось «окно», да и профессор, если верить расписанию, в это время был свободен. Не успев (да и не захотев) толком продумать манеру поведения, Гермиона с порога высказала ему свою позицию. Она не боялась, потому что и без того знала, что Малфой имеет чёткое представление о её чувствах. Ну, если и не имеет, то как минимум предполагает. А зачем замалчивать очевидное?

Гермиона говорила уверенно. Ей казалось, что всё сложится честно и во всех отношениях правильно, если Малфой озвучит свои истинные мысли. Признает, что не хочет тратить на неё дополнительное время. То, что он это тщательно скрывал, только усиливало её негодование. Да Гермиона ни за что бы не поверила, что он, услышав предложение директора, сразу же решил беспрекословно его выполнить. Это было совсем на него не похоже. В стиле Малфоя было бы согласиться, а про себя придумать какой-нибудь хитроумный коварный план. И вроде бы ему это даже удалось − он переложил груз ответственности за отказ на неё, Гермиону. Только вот она его раскусила.

Чтобы вы понимали: когда Гермиона заявила, что не уйдёт из кабинета, пока он не примет её условия, она действительно на что-то надеялась. Сомнения возникли чуть позже. А испугалась она, только когда он припечатал её к стене одним несильным толчком двух сильных рук.

− Говорите, могу делать с вами, что хочу?

Гермиона потрясённо молчала, даже боясь вообразить, что может сделать с ней этот человек — учитывая, что у него «карт-бланш». А сейчас Малфой выглядел очень злым. Если вспомнить его прошлое и знания в области тёмной магии, можно было ожидать любого проклятия или даже пытки. И что бы Гермиона ему ни ответила, вряд ли теперь получится спасти ситуацию.

− Я задал вопрос! − не дождавшись реакции, прогремел Малфой. К ещё большему ужасу, Гермиона заметила, как он невербальным заклинанием захлопнул дверь в кабинет. Если чего-то сейчас не виделось в его взгляде, так это безразличия. А ведь оно пришлось бы так кстати... — Могу делать всё, чего только захочу?.. Или вы всё-таки соизволите выйти за дверь?..

− Вы не имеете права... − не так уверенно, как хотелось бы, заговорила Гермиона.

− Нет, это вы, мисс Грейнджер, не имеете права отнимать моё время, без позволения находясь в моём кабинете и требуя от меня чего-то, что угодно только вам! И если вы ждёте, что я никак на это не отреагирую, то вы очень, очень ошибаетесь! − угрожающе прошипел он, всё ещё крепко держа Гермиону за плечи.

− Отпустите меня.

− Запросто. Если вы исчезнете отсюда.

− Нет. Пока мы не обсуд...

Малфой не дал ей договорить, снова припечатав её к стене − на этот раз было даже больно. Где-то в подсознании внутренний голос кричал (нет, вопил), что следовало уйти подобру-поздорову. И Гермиона уже думала вновь открыть рот, чтобы сказать, что скроется из виду сию секунду, но дыхание перехватило... И она лишь молча смотрела на Малфоя, до дискомфорта беззащитная. Стыдно представить, насколько напуганной выглядела при этом.

− Что, думаешь, я тебя убью? − почти весело усмехнулся он, вероятно, с ходу заметив её страх.

Гермиона помотала головой, хотя такие мысли и правда её беспокоили. Она не могла отделаться от ощущения, что с ней играют в догонялки. И сколько бы она ни бежала, как быстро ни передвигала бы ноги, все её усилия заранее обречены на провал.

− Правильно. Живая ты доставишь меньше проблем, − мягко сказал он. − К тому же... Будет жалко, если такая прелесть пропадёт...

После этих слов Малфой провел пальцами по её щеке и... улыбнулся. Тут Гермионе стало по-настоящему жутко.

− Я уйду, − сказала она тихо. − Сейчас.

− Теперь уже нет.

Было видно, что ситуация его откровенно веселила, он явно получал удовольствие от происходящего. Оказалось, что не так-то сложно запугать девятнадцатилетнюю студентку, которая не ожидает такого хода. Пока Малфой держал её лишь одной рукой (вторая блуждала где-то в районе лица и шеи), Гермиона предприняла отчаянную попытку вырваться, заранее понимая, что успеха ей не добиться. Палочку достать не получалось − Малфой не давал пошевелить руками. Пришло самое время придумать безумный план «спасения», но Гермиона чувствовала себя слишком странно. Вроде бы ничто не мешало ей просто пнуть профессора между ног и быстро ускользнуть (она бы успела достать палочку и за пару секунд), но Гермиона продолжала стоять и неотрывно смотреть в те самые серые глаза, которые раньше казались совсем другими. Они как будто стали теплее. Только это тепло нисколько не согревало. Скорее − обжигало.

Гермиона отвела взгляд лишь когда почувствовала, как пальцы Малфоя исследуют её бедро − под юбкой. А вторая рука блуждала сзади − где-то в области поясницы.

«Он тебя не держит. Уходи!» − кричало подсознание.

Но Гермиона не хотела к нему прислушиваться. Даже когда пальцы Малфоя поднялись выше, и выше, и... Она даже не сразу поняла, что он делает, настолько её парализовало смятение. Руки теперь были свободны, и она опёрлась обеими ладонями о стену, боясь потерять равновесие. Ведь не держаться же за него, правда? Это было бы слишком.

Как будто то, что сейчас происходило, было не слишком, в порядке вещей. Как будто из-за того, что творилось в эти минуты, не хотелось провалиться сквозь землю... Хотелось. И в то же самое время − хотелось продолжения. Гермиона не чувствовала такого переполоха в эмоциях ни разу за свою довольно насыщенную жизнь. В глаза Малфою она смотреть боялась, поэтому просто сомкнула веки. Он на зрительном контакте и не настаивал: прижался к ней всем телом и уткнулся лицом в плечо − она очень хорошо чувствовала кожей горячее дыхание. А ещё сильнее чувствовала твёрдую выпуклость его паха у себя на животе. Ещё сильнее — его пальцы… И даже внутренний голос утих. Как и сама Гермиона, он теперь мог только не очень успешно сдерживать стоны и надрывно дышать.

Вдох и выдох − пока Малфой трогает её там, где не должен. Нет, не трогает − ласкает.

Вдох и выдох − пока свободной рукой он прокладывает путь под её блузку.

Вдох и выдох − пока он проникает своим пальцем дальше, чуть глубже, но, понимающе что-то пробормотав, вовремя останавливается.

Вдох и выдох − после которых Гермиона всё-таки не сдержала громкий стон наслаждения.

Малфой довёл дело до конца. И только после этого как бы нехотя отстранился.

− Вот теперь − можете идти, − сказал он приглушённым тоном.

Но Гермиона с трудом стояла на ногах, и уйти с гордо поднятой головой у неё бы не получилось при всём желании. Покидать кабинет на трясущихся ногах не хотелось из принципа: всё равно теперь уже ей ничего не угрожало. Скорее всего.

− Зачем вы это сделали? − спросила она, с трудом соединив звуки в слова.

− Может, хоть сейчас обойдёмся без вопросов? Просто скажите «спасибо».

— Я расскажу обо всём директору, и вы вернётесь в Азкабан, — сказала тихо, сама не веря своим словам.

— Расскажете о том, как соблазнили профессора? Прекрасно, МакГонагалл будет счастлива это услышать.

− Я ничего не сделала. Это всё вы, − возразила Гермиона. После начала очередного спора она даже стала чувствовать себя на порядок увереннее. Как будто обрела равновесие после падения.

− Вы меня спровоцировали, мисс Грейнджер, а это уже немало.

— Я вас… не провоцировала.

— Разве? − Малфой многозначительно изогнул бровь.

— Это вы набросились на меня! Я не давала повода!

— Допустим, так и было. Но вы ничуть не возражали, мисс.

— Возражала! — воскликнула Гермиона, не веря, что он так нагло искажает правду.

— Недостаточно.

— Мне что, нужно было звать на помощь? — возмущённо поинтересовалась она, запоздало подумав, что, вероятно, именно так и следовало бы поступить, чтобы впоследствии иметь право на претензии. — Может, надо было на вас пару заклинаний наложить? Или... Не знаю...

— Достаточно было просто не выказывать столь явного удовольствия. Только и всего.

— Удовольствия? Вы меня напугали!

− Напугал? Простите, но это не так называется. Скорее, удовлетворил.

− Нельзя делать такое с человеком, который не хочет, чтобы... чтобы это...

— Я не умею читать мысли. И не надо вести себя так с мужчинами, коли уж вы невинны, мисс…

Щёки Гермионы налились кровью. Она злилась, но одновременно с тем едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Опять же, не от обиды, а от раздражения и вместе с тем смущения.

— Я расскажу обо всём директору... — снова сказала она, стремительно выходя из кабинета.

Произнесла она эти слова уверенным тоном, но прекрасно понимала, что никому ничего не расскажет. Никто об этом не узнает. Ни за что и никогда. И Малфой это, несомненно, понимал. Потому и чувствовал себя так уверенно. Ведь, в действительности, если бы он набросился на неё, если бы причинил боль (а при желании он бы сделал это запросто), то Гермиона имела бы веский повод даже для судебного разбирательства. А после того, как он просто сделал ей приятно (пусть она об этом и не просила), жаловаться кому угодно − верх глупости.

Гермиона шла по коридору и не могла отделаться от мысли, что все на неё смотрят. Что все знают, чем она только что занималась... Нет, не так: знают, чем только что занимался Малфой. Потому что она, и правда, ничем ему не помогала. Для протокола: Гермиона изо всех сил пыталась себя в этом убедить. Как и в том, что ей это совсем, нисколечко не понравилось.

* * *

На следующий день последним в расписании седьмого курса стоял урок ЗОТИ. Гермиона, как ни старалась, не могла придумать веской причины для прогула. Самой верной моделью поведения казалось сидение на заднем ряду и скрупулёзное записывание конспекта. Никаких вопросов, а по возможности − и никаких ответов. Ничего, к чему можно придраться.

На деле всё обернулось даже лучше. То ли Малфой и сам не был готов к очередной дискуссии, то ли просто пожалел её − но в первые же пять минут занятия он выдал студентам длинное задание для самостоятельной работы. Сдать его полагалось до звонка. Не было никакой возможности для разговора, и Гермиону это устраивало. Более того, достаточно сложные вопросы отвлекли её от ненужных мыслей. Время пролетело незаметно. После звонка Гермиона, не привлекая к себе лишнего внимания, хотела первой выскользнуть из аудитории, но профессор одёрнул её:

− Мисс Грейнджер, прошу, задержитесь на минуту.

Гермиона замерла, ожидая, когда из помещения выйдут остальные. Стояла, держась на безопасном расстоянии от профессорского стола. Так, на всякий случай.

− Мы так и не решили нашу с вами общую насущную проблему, − заговорил Малфой, когда они остались наедине. В кабинете с открытой дверью, что внушало уверенность. − Целительство.

− Снова будете доказывать, что не против этих занятий? — как можно более беззаботно поинтересовалась Гермиона.

− Ну, а вдруг мы найдём общий язык? Перспектива есть. Потому что когда вместо того, чтобы спорить со мной и идти на конфликт, вы, мисс Грейнджер, постанываете, закусив нижнюю губу... То практически перестаёте меня раздражать, − прошептал он.

− Ваша чрезмерная раздражительность − это исключительно ваша проблема. Не надо приплетать к ней меня.

− Я говорю это, потому что нам с вами, как ни крути, ещё предстоят эти чудесные, придуманные нашим чудесным директором, в нашей чудесной школе... Внеурочные занятия.

− Вы ошибаетесь, если думаете, что я буду на них ходить. Особенно после того, что вы сделали.

− А что я сделал? Помог вам замолчать?

− Вы повели себя непрофессионально и кичитесь этим.

− Нет, − возразил Малфой. − Я всего лишь использовал те методы, которые были доступны. Это называют умением находить выход из ситуации. Но откуда это знать вам, мисс? Вы же всегда идёте напролом.

− С вами по-другому никак.

− Вы и не пытаетесь.

− Вы не даёте возможности.

− Вы её не ищите.

− Вы и не намекаете, что её вообще можно найти! — не выдержав, Гермиона повысила голос.

− А сами вы это понять не в состоянии? «Лучшая студентка, золотой ум...»

− Если бы я всё понимала сама, зачем бы мне вообще нужны были бы профессора? Особенно вроде вас...

− По-моему, вы опять пытаетесь меня провоцировать, мисс.

− Провоцировать на что? − уточнила Гермиона.

− Вам виднее. В вашей хорошенькой головке, видимо, творится что-то совершенно непонятное, − предположил Малфой. И он даже не представлял, насколько был близок к истине.

* * *

Гермиона убежала из кабинета под пристальным взглядом профессора. Разговор они так и не закончили, но её это не волновало. Пока что она не видела решения ситуации. При ближайшем рассмотрении все варианты оказывались никуда не годными.

Например, можно было бы устроить эти курсы только формально. Она занималась бы сама, без участия Малфоя выполняла бы какие-то задания, а потом передавала бы всё это ему − для изучения и составления каких-никаких отчётов. Но вряд ли сейчас Малфой пойдёт на это… Чёртов Пожиратель! Неважно, что бывший.

Гермиона почти бежала по коридору, хоть за ней никто и не гнался. Мысли никак не желали приводиться в порядок. А увлекательная книга помогла бы ей хотя бы ненадолго отвлечься. Путь был один — в библиотеку.

− Гермиона? − из прострации её выдернула директор, так некстати встретившаяся на пути к гостиной факультета. − Вы с профессором Малфоем всё уладили?

− Что? − не поняла она. Всё же уладить им можно было много всего − хоть список составляй.

− Насчёт занятий. Обсудили расписание? Темы? Задания? − пояснила МакГонагалл.

− Ах, это... − выдохнула Гермиона. − Почти. Наверное, мы начнём со следующей недели.

− Замечательно, − отозвалась МакГонагалл, сухо улыбнувшись. Не каждый студент удостаивался даже такой скупой улыбки от неё − Гермиона была одной из немногих. Только вот в нынешней ситуации это её ничуть не обрадовало.

Чтобы вы понимали: слово «замечательно» меньше всего подходило к её оценке сложившейся ситуации.