Без безразличия (гет)

Гермиона никогда особенно не любила свой день рождения, даже будучи ребёнком. Сентябрь ждала скорее из-за начала учёбы, а не из-за праздника или подарков. Хотя, само собой, если ей презентовали что-то очень желанное — радости не было предела. Как в раннем детстве, когда ей вручали куклу или плюшевого зверя, так и в школьные годы, когда дарили много книг − интересных и не очень.

В этом году день рождения выдался не таким, как обычно. Ведь рядом не было Гарри и Рона, да и подарка от родителей можно было не ждать (и последнее удручало гораздо больше). Несмотря на это, сов в спальню именинницы залетело непривычно много. Казалось, поздравить «знаменитую» Гермиону Грейнджер стремились все, кому не лень. Да и те, кому лень, собрали остатки сил и отправили фамилиара с банальной открыткой и чисто символической безделушкой в подарок.

Презенты от лучших друзей рисковали затеряться в огромном потоке. Вернее, рисковали бы, если бы Гермиона не изучала все присланные свёртки с особой тщательностью, заодно и проверяя их на наличие проклятий − мало ли, всегда нужно быть начеку, даже в день своего девятнадцатилетия.

Самыми первыми лично поздравили именинницу Луна и Джинни. Первая подарила зелье, которое они с мистером Лавгудом изобрели этим летом. В теории, один его глоток должен был избавить человека от всех плохих мыслей, а также помочь ему разобраться в своих истинных желаниях. Но на практике испытывать его Гермиона не спешила — приберегла на потом, для особого случая (который, как она надеялась, в скором времени не представится). А Джинни не отличилась оригинальностью и вручила очередную книгу − что-то по истории магии.

Но лучше всего Гермиону поздравил, как ни странно, профессор Малфой. Который спустя пару дней после знаковой даты, во-первых, вспомнил о дне рождения, пожалуй, самой нелюбимой студентки. А во-вторых, похвалил её работу. Вроде бы даже без какого-то тайного умысла (хотя об этом пока рано было судить). Джинни, с которой Гермиона незамедлительно поделилась данной новостью, жест Малфоя оценила, сказав:

− Даже Гарри писал мне, что раз уж его поставили на должность профессора, то, должно быть, он того заслуживает.

− Возможно. А ещё он заслуживает тюрьмы, − добавила Гермиона.

− Ох, опять ты за своё! Не вспоминай о том, кем он был во время войны. Просто забудь, тебе же легче будет, − посоветовала Джинни.

Но забыть было не так-то просто. Слишком уж глубоко врезались в память все события с участием Малфоя. И особенно − тот его взгляд. И боль. И снова взгляд...

* * *

− Почему вы не в школьной мантии, мисс Грейнджер? − теперь глаза Малфоя всегда выражали хоть какие-то эмоции. По крайней мере, когда он обращался к Гермионе, равнодушием и не пахло. Вот и сейчас: она просто шла по коридору по своим делам, как вдруг подоспели претензии, откуда и не ждали. Наверное, всё же следовало ждать… Со времён её дня рождения и одобрительной оценки Малфоя прошло больше недели, и это был первый «укол» с тех пор.

− Сегодня выходной, − отозвалась Гермиона.

− И?..

− Школьные правила не запрещают носить маггловскую одежду во внеурочное время. Вам, как профессору, хорошо бы это знать.

На лице Малфоя промелькнуло лёгкое удивление.

− Не имею ничего против маггловской одежды, мисс, но эти… с позволения сказать… хм… − тут он, очевидно, никак не мог подобрать подходящее слово.

− Это джинсы, профессор, − подсказала ему Гермиона.

− Да, эти ваши джинсы смотрятся совершенно неуместно для прогулки по школе в любой из дней недели.

− Никогда бы не подумала, что вы настолько ненаблюдательны. В джинсах сейчас ходят многие студенты. Странно, что вы обратили внимание только на меня.

− Потому что вы единственная девушка в джинсах, − парировал Малфой. − Они вас обтягивают, как кальсоны, и это выглядит непристойно. С таким же успехом вы могли бы ходить и вовсе без брюк…

− Что, простите? — Гермиона не верила своим ушам. Неужели ему настолько претит, пожалуй, самый популярный маггловский предмет одежды?

− Но они… Они же всё закрывают.

− Не смешите. Я мужчина, и я вижу всё. Как и прочие, кто встретил вас сегодня и у кого есть глаза.

− Я не… − Гермиона настолько смутилась, что даже не смогла придумать достойную реплику в ответ. Потому сказала неуверенно: − Я переоденусь, если вам от этого станет легче.

Это был официальный проигрыш. И Гермионе не оставалось ничего иного, кроме как смириться с ним. Вернувшись в спальню, она критично осмотрела свой гардероб. Оказалось, что, помимо учебной формы, он мог похвастаться лишь тремя парами джинсов, парой футболок, свитеров и рубашек. Юбка имелась лишь одна, да и та старая, которую Гермиона не надевала уже года два. За неимением лучшего варианта, пришлось променять неугодившие Малфою джинсы на неё. После чего, оглядев своё отражение в зеркале, Гермиона осталась недовольна − слишком уж короткая юбка, даже колени не прикрывала. Но один день можно было и потерпеть, раз уж она заверила профессора, что переоденется. Просто для справки: Гермиона привыкла держать слово.

* * *

− Луна, почему ты не носишь джинсы? − спросила Гермиона у подруги, подойдя к ней в Большом зале после обеда. В свободное от учёбы время подруга и правда отдавала предпочтение длинным юбкам, платьям и всему в этом духе.

− Даже не знаю... Мама никогда не носила ничего подобного. И папа не покупал мне брюк…

− Для чистокровных волшебников такая одежда выглядит как... как что-то неприемлемое?

− Что ты... На тебе они смотрятся очень красиво... Ой, ты ведь утром была одета иначе? Мне кажется, каждый должен носить то, что отражает его дух. Вот возьми моё радужное платье, например. Как-то раз профессор Флитвик отчитал меня за то, что я пришла в нём на занятие. А что поделать, если у меня было такое настроение? Не надевать же чёрную мантию в особый день...

− Вообще-то, в правилах чётко прописано, что на уроки нужно ходить в мантиях.

− Ты так говоришь, как будто нельзя поменять правила.

− Ну, нельзя сделать это так запросто, − подтвердила Гермиона.

− Почему? − Луна выглядела озадаченной.

− Потому что правила создавались десятилетия назад, все поправки туда вносятся после согласования с руководством школы. А ещё их должен одобрить родительский комитет...

− Ну и почему тогда нельзя просто взять и разрешить студентам нарушать правила, скажем, раз в месяц? Если хочется надеть разноцветное платье...

Начиная разговор с Луной, всегда следовало опасаться, что он уйдёт не в то русло. Да и вообще, зря Гермиона это затеяла. Вряд ли семью Лавгуд можно было назвать образцовыми чистокровками, так что мнение самой Луны или её отца о маггловской одежде совершенно не отражало мнение магического сообщества в целом. Гермионе не хотелось это признавать, но позиция Малфоя в этом вопросе звучала более весомо. Только вот как понять: действительно ли он так считал или намеренно утрировал своё мнение, чтобы досадить ей?

− Так почему ты переоделась? − поинтересовалась Луна.

− Мне показалось, что джинсы, возможно, слишком сильно облегают... меня.

− Разве не в этом их смысл?

− Что? Нет, я ношу их, потому что они очень удобные.

− О-о-о, − меланхолично протянула Луна. − А я всегда думала, что они нужны, чтобы показать фигуру.

− Платья тоже показывают фигуру...

− Не так. Спроси у любого мальчика с курса.

− А тебе откуда известно, что думают мальчики? — поинтересовалась Гермиона.

− Невилл рассказывал, о чём они говорят наедине друг с другом.

− Вряд ли мальчики говорят о джинсах...

− Да нет же, они говорят о нас! Меня, например, все называли странной. Только Невилл и Гарри возражали. Но знаешь, я не обижаюсь. Я ведь и правда немножко странная. А про тебя сейчас, мне кажется, все кругом говорят. Ты же помогла Сама-Знаешь-Кого победить.

Гермионе вдруг стало очень неловко. Странно было осознавать, что кто-то вообще обсуждает (а может, и осуждает) её поступки втихую. Не в лицо. Потому что за месяц учёбы она не заметила очереди из желающих подружиться с ней. Все были приветливы, желали хорошего дня, но не более.

Удивительно, но открыто больше всего внимания её персоне уделял Люциус Малфой. Хотя ему-то как раз следовало держаться в стороне (так казалось Гермионе). На его месте она бы сидела тихо и не привлекала к себе лишнего внимания. А уж ввязываясь в публичные перепалки с одной из самых популярных, как выяснилось, студенток, сложно оставаться незаметным. Да и вообще, Гермиона всегда могла пожаловаться директору на его непрофессиональный подход, и при наличии двух сторон поверили бы ей, а не бывшему Пожирателю. Неужели он этого не понимает? Совершенно точно, Малфой не дурак. Может, даже строит какие-то планы касательно Гермионы. Только вот осуществлению какого плана может помочь его комментарий о её одежде − непонятно.

− Не думаю, что меня обсуждает так уж много людей, − ответила Гермиона Луне, убеждая в этом скорее саму себя. − Но так и должно быть. Все привыкают к миру и не хотят вспоминать о проблемах, которые уже устранены.

− Считай как хочешь. Но знаешь, отец не отказался бы от интервью с тобой в одном из выпусков «Придиры». Мы выходим на новый уровень...

* * *

После разговора c Луной Гермионе нестерпимо захотелось побыть вдалеке ото всех. И от профессоров, и от приятелей-однокурсников, и уж тем более − от десятков незнакомых студентов. Хотя первокурсники её даже умиляли. Гермиона помнила себя в первый год учёбы, помнила, как ей хотелось поскорей разобраться во всех тонкостях магии. И вот, теперь некоторые считают её едва ли не самой умной ведьмой своего поколения. А в душе ей порой очень хотелось вернуться в беззаботное детство. Ох, если бы оно в реальности было хоть немного беззаботным… С другой стороны − теперь, когда все неприятности закончились, их можно воспринимать как приключение. Довольно опасное, но оттого не менее увлекательное. Гермионе и её друзьям точно будет, что рассказать детям и внукам, даже если остаток жизни они проведут тихо и мирно.

Занятая своими мыслями, Гермиона направилась к озеру. Именно там она часто гуляла вместе с Гарри и Роном, которые теперь были далеко. И сложно их в этом винить. Потому что для Гарри и правда странно было бы вернуться за школьную скамью, с его-то статусом. А Рон никогда и не горел желанием строчить конспекты. Так что Гермиона сама виновата, что осталась одна — при желании могла бы уже хвастаться полученным аттестатом и делать первые шаги в карьере.

Кстати, этот «резервный» год Гермиона оставила для учёбы отчасти и для того, чтобы разобраться: что же она хочет делать дальше? Потому что если ещё пару лет назад она не сомневалась, что когда-нибудь займёт пост в Министерстве, то после всех этих «приключений» приоритеты её изменились. Во-первых, сидеть в кабинете и перебирать бумажки изо дня в день − не лучшая перспектива. Гермиона понимала это и раньше, но в более юном возрасте ещё хранила иллюзии о том, что даже простой штатный сотрудник какого-нибудь министерского отдела может что-то изменить, действительно изменить. И не один раз в миллион лет, по чистой случайности, а с большой вероятностью. Само собой, при усердной работе и стремлении.

Чтобы вы понимали: теперь Гермиона не верила в эффективность Министерства. Даже после смены «правления» там по-прежнему оставались те, кто работал спустя рукава и даже не пытался ничего улучшить. Гермионе это категорически не нравилось, а бороться с системой в одиночку она не хотела. Хватит, наборолась уже. Не все ветряные мельницы нужно усмирять собственноручно, даже если они и действительно могут навредить. Лучше оставить эту борьбу другим людям, а самой заняться чем-то по-настоящему интересным и, что гораздо важнее, полезным.

С куда большим оптимизмом Гермиона смотрела на деятельность Больницы Святого Мунго. В этом месте работа кипела, несмотря ни на что. И в спокойное время, и во время войны − там всегда находились специалисты, помогающие тем, кто в этом нуждается. Клиника играла роль островка, куда не могли добраться никакие проблемы − помимо тех, с которыми и борются колдомедики. Гермиона уже успела выяснить, что обучение и стажировку там можно пройти за один год. Разумеется, при условии успешного окончания Хогвартса (или другой магической школы) и наличия высших отметок по определённым предметам. И к лету всё это у Гермионы будет.

Поэтому в свободное время она активно изучала книги по колдомедицине. Благо в школьной библиотеке их хватало − пока что. А вот в библиотеке в доме на Гриммо не нашлось практически ничего подходящего: лишь пара довольно редких томов, которые Гермиона проглотила за один вечер, а потом лишь изучала их повторно. Возможно, это ещё одна причина отучиться седьмой курс: целый год на подготовку к работе в Мунго. Ведь раньше Гермиона о карьере целителя не мечтала, и, откровенно говоря, в этой области знаний у неё имелись пробелы. То есть основы колдомедицины ей были известны, но в остальном... Если твоё имя − Гермиона Грейнджер, ты уже не можешь обходиться базовыми знаниями, всегда нужно быть на несколько шагов впереди сверстников. Но к этому ей было не привыкать.

Гермиона стояла у самой воды, вдыхая свежий воздух. Лишь где-то вдалеке маячили силуэты студентов − мало кто хотел стоять на ветру. А её холод не пугал. Одно заклинание − и озябшие ладони уже согреты. А главное − никто не донимает разговорами. Иногда тишина перевешивала все минусы одиночества.

* * *

После ужина Гермиона решила, что тратить время на прогулки больше нельзя. Отдохнуть она ещё успеет (неизвестно когда, но успеет!), а учёбу никто не отменял. Направление вырисовывалось одно − в библиотеку. А поскольку все задания на следующую неделю Гермиона уже выполнила, было решено заняться изучением книг по искусству целительства.

Нужный стеллаж нашёлся быстро. Но, как назло, все подходящие книги лежали на самом верхнем ряду, а на нижних полках располагалось то, что могло пригодиться школьникам для подготовки к семинарам, − то есть всё, с чем Гермиона давно ознакомилась. Пришлось прибегнуть к магии.

В какой-то момент Гермионе надоело призывать книги одну за другой, изучать аннотацию и отправлять их на прежнее место. Поэтому она забралась на стул, предварительно увеличив его высоту с помощью трансфигурации. В читальном зале в этот субботний вечер никого не было, а мадам Пинс проверяла обстановку только если слышала шум. Гермиона делала всё предельно тихо и за какие-то десять минут отобрала для себя аж три справочника. Уже думала спуститься вниз, как за спиной раздался знакомый голос:

− Я смотрю, вы довольно быстро пересмотрели свой гардероб, мисс Грейнджер, − проговорил Малфой. − Но я имел в виду, что вам стоит носить что-то, не так нагло демонстрирующее ваши ноги. А вы, вижу, поняли меня неправильно.

− Скажите спасибо, что это не джинсы, − справившись с эмоциями, отозвалась Гермиона.

− О да, спасибо. Благодаря тому, что вы сменили их на коротенькую юбочку, мне с этого ракурса видно гораздо больше, чем я мог желать. Да, мисс Грейнджер, я, как и прочие, не горю желанием видеть ваши прелести.

− Так не смотрите! − зло процедила Гермиона, в одно мгновение слезая со стула, возвращая ему прежний вид и направляясь к столу мадам Пинс.

− Боюсь, вы не оставляете мне такой возможности, мисс Грейнджер, − произнёс Малфой ей вслед.

Под его пристальным взглядом Гермиона выпросила у библиотекаря книги для самостоятельного изучения. Изначально она планировала просидеть здесь до отбоя, но перспектива находиться в компании Малфоя нисколько не радовала. Пинс, после недолгих уговоров, позволила забрать все три книги под личную ответственность. И Гермиона покинула библиотеку, спиной всё ещё ощущая на себе взгляд Малфоя. И как тут забудешь о нём и о его прошлом?

Для протокола: Гермиона не забыла. И не собиралась забывать ни о чём впредь.