Под расколотым небом (гет)

У Катрины никогда не было проблем со сном. Она засыпала сразу же, как голова касалась подушки. Сейчас же ей не помогала даже двойная доза мелатонина. Сон означал возвращение туда. В ней боролась две силы: одна, рациональная, была готова вытерпеть очередной кошмар (который она обязательно увидит), лишь бы хоть несколько часов отдохнуть, другая же под кожей ощущала страх, впивающийся во все мышцы тела. Артур замечал, что она мало спала, пытался заставить её уснуть, как только мог. Он даже купил вторую коробку таблеток, не зная, что Катрина запаслась мелатонином уже на Марсе. Ради его спокойствия она притворялась спящей, прикрывала глаза, замирала в кровати, успокаивала дыхание и ждала, пока он тоже уснёт. Затем вставала и заваривала себе очередную кружку чая, мысленно готовясь к нескольким часам абстрактного ужаса от подсознания.

— Если ты действительно хочешь помочь мне, то скажи, как избавиться от кошмаров, — раздражённо прошептала Катрина.

Она не надеялась на ответ, но, кажется, голосу было скучно, потому что Катрина сразу же услышала:

«Думаю, я знаю причину твоих кошмаров, но ты мне не поверишь».

Незнакомка, которая так и не назвала своё имя, звучала отрешённо, но совсем незлобно, и Катрину это выводило из себя. Эта девушка, кто бы она ни была, бог, опытный красный маг или плод её воображения, говорила о страшных вещах, в которые невозможно поверить, так, будто описывала, что ела на завтрак. Она рассуждала о «конце света», «истоке и исходе», «божественном заговоре», «важной роли» Катрины и Артура, но ничего не объясняла. Катрина должна была бы прекратить обращать внимание на незнакомку, но не могла. Она чувствовала, что между ней и всем происходящим есть связь.

— Объясняй. А я уже решу, верить тебе или нет, — приказала Катрина тихо, чтобы не разбудить Артура.

И голос действительно начал что-то говорить. Только Катрина его не услышала, потому что комната начала расплываться перед её глазами, пока не стала гораздо меньше. Это была спальня, явно детская, судя по несуразным синим обоям и игрушкам, раскиданным повсюду. Её комната. Точнее, комната её альтер-эго из кошмаров, потому что Катрина почему-то сохранила способность различать себя и его. Её позвал взрослый женский голос, точно произнёс имя, которое она не услышала. Спустя секунду в комнату вошла обладательница этого голоса — женщина без лица. Кто она? Почему Катрине страшно от одного её вида? Катрина замерла на месте, наблюдая за тем, как женщина приближалась к ней. С каждым шагом фигура женщины распадалась на ленты, пока весь этот клубок не упал на Катрину. Она закричала.

Кухня вернулась на своё место с громким звуком разбитой кружки и разлитого на пол чая. Катрина очнулась на полу посреди осколков. Дверь тут же открылась. В кухню забежал Артур.

— Катрина! — выкрикнул он.

— Я в порядке, в порядке, — Катрина рукой дотянулась до стула и встала. — Давление. На Земле оно другое, вот и голова закружилась. Иди спать, я сейчас приду.

Голова у неё действительно кружилась, но в остальном пришлось соврать. Она не хотела, чтобы он переживал, просыпался от крика и в одних трусах бежал на кухню, лишь бы ей помочь. Это было унизительно. Она справится со своими проблемами сама.

— Ты уверена, что всё в порядке? — начал допытываться он.

— Да, — солгала Катрина. — Я всё приберу, иди спать. Иначе ты на тренировке будешь носом клевать.

Артур не стал спорить. Он просто кивнул, сказал разбудить его, если что-то произойдёт, и пошёл обратно в спальню. В последний момент Катрина чуть не попросила его остаться, но сдержала порыв. Когда дверь спальни закрылась, она тихо заплакала.

«Этого не должно происходить», — с искренним сожалением произнесла незнакомка. Катрина хотела её ударить. Или голубой магией откинуть на много километров, так, чтобы она врезалась на скорости света в какую-нибудь гору. К сожалению, на воображаемых собеседников магия не действовала.

«Если найдёшь в себе силы, скажи ему, что происходит. Артур скоро будет происходить через то же самое, и вам обоим нужна поддержка», — попросила она.

— Так что со мной происходит? — дрожащим голосом спросила Катрина, утирая слёзы, которые всё не хотели прекращаться.

«Это не кошмары, это воспоминания. Чужие. Из ваших прошлых жизней», — ответила незнакомка. Звучало абсурдно, но Катрина была не в том состоянии, чтобы спорить с ней, поэтому просто задала ещё один вопрос:

— И что нам с этим делать? Их можно как-то забыть обратно?

«Частично, может быть. Эти воспоминания — результат чужеродного вмешательства. Но есть два способа облегчить симптомы. Первый — украсть у рубров экспериментальные лекарства для секторальной амнезии. С ними, правда, можно заодно забыть и что-то и из своей жизни…»

— А второй?

«Я не могу раскрывать вам всё, потому что это разрушает и так хрупкую структуру пространства-времени. Пример такого разрушения вы сегодня видели. Но я могу сказать, что в ваших прошлых жизнях произошло страшное событие, которое привело к катастрофе. Поэтому при вспоминании его происходит когнитивный диссонанс. И если вы исправите произошедшее сейчас, то это должно помочь».

Катрина слушала непонятный рассказ незнакомки, пока дрожащими руками убирала осколки кружки и вытирала чай с пола. Где-то на половине она поймала себя на мысли, что где-то глубоко внутри верит ей. Будто голос не пытался выдать за правду самые безумные идеи. Это испугало Катрину даже больше, чем перспектива «схождения с ума» из-за «чужих воспоминаний». Если она и правда начинала верить, то пора нанести визит психиатру. Вместо того чтобы думать об этом, Катрине не давало покоя ещё кое-что:

— Я знала Артура в прошлой жизни?

Незнакомка рассмеялась так громко, что Катрина на мгновение испугалась, как бы она не разбудила сейчас Артура. Затем она ответила:

«Да. Больше не могу рассказать, потому что ещё слово, и эта кухня упадёт в разрыв».

— Ты просто уходишь от ответа, — проворчала Катрина.

«Думаю, кухня тебе в данный момент полезнее, чем мои рассказы. Тем более, ты сама можешь понять, кем вы были. Самый очевидный ответ. Разбери, что вам снится».

Катрина тяжело вздохнула. Это был самый долгий разговор с голосом, и у Катрины начинала опять кружиться голова, уже от усталости. Она уже закончила с уборкой и вышла на балкон. В такой ситуации хотелось курить, хотя Катрина в жизни до этого не притрагивалась к сигарете. Влияние прошлой жизни? Катрина надеялась, что нет. Мир вокруг неё становится всё страннее и страннее, и оставалось только смеяться.

На следующее утро Катрина качалась от усталости: она смогла поспать только четыре часа, и никакой консилер не скрыл мешки под глазами. Тренировку они решили провести в парке недалеко от дома. Катрина усердно старалась не зевать. Она обещала Артуру тренировку — он её получит, даже если Катрине хочется вернуться в кровать. Свои обещания Катрина всегда выполняет.

Они нашли пустую полянку, идеальную для тренировок. Вокруг слышался тихий шелест деревьев и звонкий щебет птиц, что позволило Катрине окончательно проснуться. Она заставила Артура снять обувь и разулась сама. Так лишняя магия может выходить в землю. Урок Катрина начала с небольшого вступления:

— Пурпурная магия, как ты уже знаешь, особенная. Никто не знает, каким образом появляются пурпурные маги, но они очень редкие: четверо во всём мире, а рождаются раз в десятилетия. Пурпурному магу подвластны все цветовые заклинания, от красных до фиолетовых. Кроме того, наша магия такая же сильная, как фиолетовая, и может действовать на тех же расстояниях, что и красная.

— Как зелёная, но мощнее? — переспросил Артур.

— Да, — подтвердила Катрина. — Так что основы ты знаешь. Мы начнём с голубой магии, потом изучим зелёную и жёлтую. Ты уже знаешь, как их применять, нужно только перестроить технику на более высокий потенциал. Потом разберёмся с остальными.

Он сосредоточенно наблюдал за каждым движением Катрины, наверное, ожидая от неё какого-то подвоха. Например, она вполне могла кинуть в него камнем, чтобы он отразил. Изначально Катрина так и хотела сделать, но потом поняла, что её внезапная атака внезапной вовсе не окажется, и потому избрала более спокойный способ обучения. Она показала на большой валун справа от себя. До него было примерно двадцать шагов.

— Попробуй приподнять тот камень так, чтобы он не касался травы. Мне нужно понять, насколько большая разница между твоим «ложным» потенциалом и настоящим, — приказала она.

Артур кивнул и поднял левую руку так, чтобы она показывала на камень. Его глаза загорелись пурпурным, одновременно с кольцом на шее. Камень окутала магическая аура, и он взлетел вверх на высоту девятиэтажного здания, отчего Артур испугался и потерял концентрацию. Камень полетел вниз, и вот-вот бы проделал в земле небольшой кратер, но Катрина успела вмешаться: подняла руку и «попросила» валун медленно спуститься на землю. Тот послушался — полянка была спасена. Артур от стыда опустил голову. Ему не нравилось, когда у него что-то не получалось с первого раза. Катрина заметила его подавленное настроение и сразу же сказала:

— Всё хорошо! У тебя техника нормальная, хотя ты от неожиданности и потерял концентрацию. Судя по всему, твой прошлый магический потенциал был раз в 30 слабее.

Число Катрине подсказал коммуникатор: в него был встроен неточный измеритель магии. Только магии, потраченной на заклинание, потому что измерить весь потенциал человека при помощи умной камеры невозможно. Но и без него Катрина знала, что Артур был с ней примерно на одном уровне: его глаза светились пурпурным, только когда он применял магию, а не постоянно, как у дяди или главы марсианского института.

— То есть, мне надо применять магию в 30 раз слабее, чтобы добиться того же результата? — заключил Артур.

Катрина улыбнулась и кивнула, а потом попросила его повторить первое задание. Артур послушался. В этот раз камень плавно поднялся на высоту десяти метров, но в воздухе рассыпался на куски, которые градом полетели вниз. Катрина заставила их упасть в аккуратный небольшой холмик.

Потом она кинула Артуру камень поменьше. Второе задание — расколоть его магией на несколько кусков. То есть, ему нужно было проконтролировать интенсивность магии так, чтобы не стереть камень в пыль. Потом было и третье задание, и четвёртое, и пятое. Под конец Артур был совсем мокрый от усердия. Он явно пытался не злиться, что у него ничего не получалось. Техники применения магии изучаются в детстве и проносятся человеком через всю жизнь. Никому не нужно было переучиваться, и вот Артур первый.

Камни стирались в пыль или разлетались на кусочки, трава загоралась, воздух спонтанно взрывался, но постепенно у Артура начинало получаться, и к полудню он смог удержать камень в миллиметрах от земли, при этом тоже находясь в воздухе. Он, однако, всё равно выглядел расстроенным. Про себя наверняка думал, что у него ничего не получается. В заключение занятия Катрина ему сказала:

— Итак, голубая магия у тебя уже получается. У меня на неё в детстве ушла неделя, к слову. Так что всё хорошо, правда. Завтра будем разбираться с зелёной и жёлтой. Думаю, у тебя с ними тоже не возникнет проблем, ты знаешь, как они работают. За день справимся.

— Понял, — отрешённо ответил Артур.

Катрина подошла к нему и поцеловала. Почему он всегда краснел при поцелуях? Ему вроде не четырнадцать, но он всё равно становился похожим на помидор. Мило.

— Это за успехи. Ты молодец. И не дуйся, ты быстро всё схватишь, понял? — с улыбкой сказала она. Артур улыбнулся в ответ.

В пятнадцать минут первого они вышли из парка, уставшие и промокшие, поэтому зашли переодеться, а затем направились прямиком в штаб. Катрина старалась не думать о том, каким сейчас увидит отца. Прошло семь лет с того, как она его видела вживую, а не по пропагандистским телеканалам. Когда он вчера позвонил… Катрина должна была радоваться, но не могла. Отец явно думает, что может скрыть от неё своё состояние, но даже по одному голосу Катрина поняла: ему явно стало хуже.

Они залетели в штаб за пять минут до назначенного времени, и Катрина, не выпуская руки Артура, бегом повела его по запутанным коридорам на четвёртый этаж. В восточном крыле находился кабинет главы сопротивления, который использовали уже много лет. Отец, к счастью Катрины, его никуда не перенёс, как порывался во время особо острых приступов паранойи. Кабинет выделялся на фоне остального коридора чёрной металлической дверью, сделанной из тех же материалов, что подавители в рубрианских городах.

Дверь не откроется ровно в час дня, это не в стиле отца, но Катрина всё равно боялась опаздывать. Мало ли, в каком из своих настроений отец. В 13:15 отец ей позвонил и извинился, что задерживается ещё на пятнадцать минут. Катрина с облегчением поняла, что по поводу его настроения она могла не переживать. Если, конечно, оно за эти пятнадцать минут не «изменится». Артур же побледнел, как бумага.

— То есть, мы его встретим… в коридоре? — шёпотом спросил он, когда отец положил трубку.

Катрина закатила глаза. У него было право переживать, да, но не настолько же! Иногда его тревожность выводила из себя.

— Ну да. Всё будет нормально, — сказала она. Это его успокаивало. Обычно. Не сейчас.

Через пятнадцать минут коридор оставался всё таким же пустым, и Катрина только тогда вспомнила про существование второго пути в кабинет через западное крыло, который и был главным. Почему тогда она повела Артура по-другому? Через секунду позвонил телефон: отец по камерам увидел, что они в восточном крыле.

— Извини, я за семь лет, кажется, забыла, как правильно идти, — сразу извинилась перед ним Катрина.

Отец только рассмеялся в ответ и сказал, что откроет для них восточную дверь. Катрина снова взяла Артура за руку и повела его внутрь так быстро, что он чуть не споткнулся. В восточном коридоре, более длинном, чем западном, было несколько дополнительных дверей, уже деревянных. За предпоследней — небольшая выставка портретов всех прошлых лидеров «Чёрного опала», включая… Нет, не может быть.

Катрина поняла, на что ей намекал голос. Мысль, очевидная, даже идиотская в своей простоте, обрушилась на неё девятым валом, и она чуть не упала под натиском воды. «Нет, не время об этом думать, это всё бред», — сказала она себе, кивнула растерянному Артуру, который уже готовился её ловить. Они вместе вошли внутрь, где их уже ждали.

Клод Аркан, лидер сопротивления, сидел за своим рабочим столом в углу комнаты. Он даже не обратил внимания на вошедших, пока они не подошли к нему вплотную. Тогда он наконец-то поднял голову и посмотрел на Катрину. Отец сильно постарел: ему можно было дать все шестьдесят, хотя он младше на семь лет. Волосы ещё сильнее поседели, он их стал стричь короче. Морщин стало больше. Только глаза не изменились, такие же серо-голубые и несколько стеклянные. Наконец, он встал, и первым делом обнял дочь. Тут пришло второе осознание: она скучала. От одного объятья она чуть не расплакалась, но вовремя сдержалась. Всё это время, все эти семь лет её семья была далеко. Теперь Катрина вернулась.

Отец взял её за плечи и незаметно сжал правое. Один раз. Затем совсем отпустил. Точно, этот язык. Катрина его помнила лучше, чем язык жестов. Так он ей сообщал, какая из его «личностей» сейчас управляет телом. Сколько Катрина помнила отца, у него всегда было несколько личностей, но никто, кроме самых близких людей, об этом не знал. Она не уверена, что об этом вообще знает в сопротивлении кто-то, кроме неё. Не факт, что он посвятил в этот секрет даже дядю. Каждая личность выполняла свою роль, у них были свои воспоминания, способности и имена. Кого-то из них Катрина знала хорошо, кто-то отказывался с ней говорить, кто-то вообще забывал, что у Клода есть ребёнок. Всего Катрина насчитала четыре такие личности, но за семь лет количество могло измениться. Кто-то, однако, остался, что она поняла по жесту отца. Одно сжатие правого плеча означало, что с ними сейчас разговаривает основная личность, та, что выходит наружу чаще всего, и имя которой просто совпадает с его настоящим. «Клод» спокойнее всех остальных, поэтому разговор должен пройти нормально. Про себя Катрина подумала, как ей повезло, что это не личность-защитник, так как именно он отправил её подальше от Лахесы, и она до сих пор злилась. Кроме того, сейчас бы его встретить было втройне неловко, учитывая… «Прекрати об этом думать!» — приказала она себе. — «Это неправда, неправда, слышишь?» Тяжело было держать себя в руках. Слишком тяжело.

Пока Катрина молчала, Артур и отец успели друг другу представиться и обменяться рукопожатиями.

— Не думал, конечно, что Катрина кого-то себе найдёт. Но вижу, она с выбором не ошиблась, — довольно проговорил отец и потрепал дочь по голове.

Гора упала с плеч. Хотя бы одна его личность одобряет Артура — уже успех. Упрёк в свою сторону она, конечно же, пропустила мимо ушей. Вместо этого она заметила, что отцу тяжело стоять: его трость была приставлена к другой стороне стола. Он явно заказал себе новую, с узором на стволе и двумя чёрными опалами на набалдашнике. Камни искрились в искусственном освещении кабинета. Несмотря на явную боль в правой ноге, отец остался стоять. Никакой неодобрительный взгляд Катрины не заставил его сесть. Он просто сложил руки на груди и продолжил говорить:

— Как вы поняли, я вас вызвал не только чтобы познакомиться с будущим женихом моей дочери…

Катрина закатила глаза. Он это делал специально, чтобы её смутить! Что-то никогда не меняется! К сожалению, на ней такие комментарии всегда работали, и щёки явно стали красными от смущения. Артур вопросительно посмотрел на Катрину, и она помотала головой. Ни о каких свадьбах они ещё не думали и вряд ли подумают в ближайшее время! Тогда почему Артур будто скрывал улыбку?

— …но и чтобы объявить о важной миссии, которую я бы хотел вам поручить, — продолжил отец.

Им? Миссию? Прямо от него? Катрина вопросительно подняла бровь. Треугольники получают задания от квадратов, а не от главы напрямую. А Артур здесь при чём? Прежде Катрина успела запротестовать сама, это сделал Артур:

— Подождите, мистер Аркан! Я ещё формально не член сопротивления и ни на какие задания не могу согласиться.

Иногда Артур не чувствовал социальный контекст напрочь. Например, сейчас, когда ему явно нужно было молчать и слушать отца, а возражения оставить Катрине. Мало ли, он может рассердиться! Катрина наступила Артуру на ногу. Несильно. Он резко посмотрел на Катрину, пытаясь не скривиться от боли.

— Разве нет? — мистер Аркан склонил голову набок и нахмурился. Через секунду его осенило. — Точно, церемонии ещё не было. Вы же только вчера приехали. Я совсем забыл…

Под «забыл» он на самом деле имел в виду «этим занималась другая личность, а мне об этом не сообщила».

— …Ну, ничего страшного. Захария с документами разберётся, но миссию я поручу сейчас.

— Пап, почему нам? — вмешалась в разговор Катрина. План был задать этот вопрос спокойно, но она явно не рассчитала, потому что звучала не так. И вот отец нахмурился. Она его разозлила. Пора искать пути выхода из кабинета. В принципе, можно было выпрыгнуть через окно, как в больнице.

— Миссия важная, и для неё нужны именно вы двое. Независимо от рангов, — спокойным голосом пояснил он. — По поводу твоего повышения, Катрина, можешь спрашивать Захарию.

Дядя не занимался этим вопросом (потому что отец не позволял), поэтому последнее предложение переводилось как «нет, я не одобрю твоё повышение». Катрина больше не стала возражать.

— Мистер Аркан, я… — тихо начал Артур. Его голос явно дрожал. — Я не могу согласиться на миссию сопротивления, пока мои родители в опасности. Если в Клодаре узнают, что я работаю с вами, мамы… Им не поздоровится.

Катрина отвела взгляд. Со всеми остальными событиями она совсем забыла о том злополучном звонке. Но, кажется, о нём не забыл отец, потому что он ответил:

— Я понимаю, Артур. Можешь быть уверен, твоим родителям больше ничего не угрожает…

Отец подошёл к столу, взял ещё одну бумажку и передал её Артуру.

— Думаю, за доказательство моих слов сойдёт, — продолжил отец, — Андромеду отпустили с небольшим штрафом, без каких-либо уголовных дел. В административном деле ни слова о тебе, ей просто приписали уклонение от налогов в мелком размере. Наши юристы похлопотали. Ещё мы приставили к ним охрану. Теперь рубры до них не доберутся. А если что-то попытаются выкинуть, то мы их эвакуируем сюда. Не мог же я оставить своих информаторов без защиты?

Лицо Артура просияло. Дрожащими руками он сжал отчёт по своим родителям и тихо сказал:

— Спасибо, мистер Аркан, я… я не знаю, как вас отблагодарить…

— Думаю, знаешь, — ответил отец с немного хитрой улыбкой. — Если, конечно, согласишься выслушать, чего я от вас двоих прошу.

Катрина нахмурилась, услышав в голосе отца нотки другой личности. Той, что явно был нужен Артур для непонятного задания. Могла ли Катрина сказать что-либо против такой дешёвой попытки манипуляции? Сказать отцу, что неправильно сразу по приезде затаскивать Артура в политику? Да, но не стала. Она решила понаблюдать за тем, что же отец их попросит сделать.

— Мне доложили, что из бюджета мэрии уже два года пропадают деньги. Эти деньги, скорее всего, перетекают в руки рубров, а в самой мэрии завёлся шпион. Ваша задача — его выследить и вскрыть. А деньги — вернуть, — изложил он.

Так и хотелось спросить, для чего в этой миссии два пурпурных мага, ни один из которых не был опытным следователем или шпионом. Артур так вообще вряд ли понимает различия полумесяца и круга. И сразу такое серьёзное задание, выходящее за рамки компетенции селенавтов? Что-то здесь было нечисто. Катрина скрестила руки на груди.

— Не забудьте ознакомиться с документами. Они вам должны помочь, — с этими словами отец вручил Катрине несколько толстых пластиковых папок, которые она сразу же обернула голубой аурой. Носить тяжести самой? Нет, спасибо.

Вообще, отец не одобрял её постоянное использование магии, но сейчас не повёл и глазом, а просто продолжил.

— Тебе, Катрина, отдельное задание — потребовать от мэрии полные копии бюджетов. Лучше это сделать до конца рабочего дня. Артур, ты тем временем можешь изучить документы.

Понятно, отец не доверял бумажки ей: она ненавидела рыскать документы, потому что через пять минут кропотливых поисков слова начинали расплываться перед глазами. И он явно навёл справки про её парня ещё до встречи (вот параноик!), иначе бы не поручил это задание ему. Катрина передала Артуру папки. Он тоже не стал их держать самостоятельно, а применил голубую магию, как она его учила несколько часов назад. Бумаги не взорвались на месте и не пробили потолок: значит, он и правда всё освоил. Гордость затеплилась в сердце, и Катрина про себя отметила, что пурпурные глаза ему идут даже больше зелёных.

С этими словами отец выставил их за дверь в западном крыле. Ну, как выставил. Катрина и Артур вежливо попрощались, отец ещё раз потрепал её по голове, и они спокойно вышли из кабинета через другое крыло.

Артур сел на ближайшую лавочку и положил папки на колени: он явно был истощён морально, пусть и улыбался, думая о том, что родители в безопасности. Катрина осталась стоять. По венам растекалась ударная доза адреналина. Если бы она выставила руки перед собой, то увидела бы, как они дрожат.

— Ну, всё закончилось хорошо. Я тогда пойду нанесу визит мэру, а ты можешь идти домой, ладно? — тихо сказала Катрина, наклонившись к Артуру, так, чтобы отец не услышал, о чём они говорят. И чтобы Артур не заметил усталости в её голосе.

— Тебе не нужна помощь? — поинтересовался Артур. Он всегда так делал, даже когда Катрина явно могла справиться со всем сама.

— Иди домой, — повторила Катрина. И опять раздражение выбралось наружу.

— Понял, понял, — с мягкой улыбкой ответил он.

Они вместе дошли до выхода по указателям. Раньше в западном крыле их не было, но теперь Артур и сам бы смог сориентироваться. Их поставили при прошлом ремонте: несмотря на то что западному крылу было от силы лет пятнадцать, из-за постоянного использования магии внутри интерьер изнашивался. На выходе они попрощались до вечера и разошлись в разные стороны: Артур — домой, Катрина — в сторону мэрии, наконец-то наедине с мыслями.

Между штабом и мэрией ходил автобус, и на нём Катрина бы доехала за десять минут, но она решила пройтись пешком по окольным путям. Не потому, что хотела тайно пробраться в здание: мадам Дюмон достойна только того, чтобы Катрина выламывала ей главные двери. Она шла пешком, потому что хотела дать волю копошащимся в подсознании мыслям, пока они не свели её с ума. Катрина хотела, чтобы незнакомка опровергла их, но та молчала. Не восстановилась с прошлого вечера?

В любом случае Катрина поняла, о чём она говорила. Тёмная страница «Чёрного опала» связана с тем, что произошло 23 года назад, за несколько месяцев до её рождения. «Партия красных магов» одним махом уничтожила репутацию тогдашнего лидера сопротивления — Клауса Фридена. Через «независимых» журналистов рубры выпустили расследования, доказывающие, что он единственный причастен к главной катастрофе в истории Лахесы — взрыву в промышленном районе. После этого взрыва город был на грани запустения, люди начали бояться холодных магов, и рубры использовали эту возможность, чтобы захватить власть на выборах. История полувековой давности, которая никогда не интересовала Катрину. До сегодняшнего дня. Сейчас её бросало в дрожь от мысли, что в прошлой жизни она была именно этим человеком. Стоило только посмотреть на его портрет в коридоре, с уложенными каштановыми волосами, холодными голубыми глазами, фальшивой широкой улыбкой, как Катрина будто снова оказалась внутри кошмара. Этим объяснялись сны про тюрьму, постоянное чувство вины, ужас, самоненависть. Этим объяснялась верёвка вокруг шеи, которая душила Катрину во сне: Клаус повесился в камере, не дождавшись решения суда. Так просто складывались факты.

Если, конечно, она верит рассказам про прошлые жизни. А Катрина верила, как ни пыталась отрицать. Она верила на уровне подсознания, верила сердцем, но не головой. Потому что этот абсурд объяснял всё.

После того как Клауса посадили в тюрьму, сопротивлением около года руководила его жена — Адель Кайзер, чей портрет был крайним левым. Её лицо Катрина помнила хорошо: женщина лет тридцати пяти, мягкие черты лица, волнистые светлые волосы и пронзительные карие глаза. Казалось, она одним взглядом осуждала весь окружающий мир. Или только Катрину как реинкарнацию её мужа. Потому что Катрина посмела столкнуться с Артуром. Посмела влюбиться во второй раз. Кто, как ни он, может быть реинкарнацией Адель? В этом была ирония судьбы.

У Катрины кружилась голова, и она зашла в узкий переулок, в тень, подальше от прохожих. Не в силах стоять, она села прямо на холодный асфальт, спиной опершись о стену. Рот пришлось прикрыть руками, чтобы никто не услышал, как она плачет. Почему она плачет? Ей не нужно было плакать. Даже если незнакомка права про прошлые жизни, в нынешних это ничего не меняет — она Катрина Аркан, дочь нынешнего руководителя «Чёрного опала» Клода Аркана, которую он в шестнадцать отправил на Марс. Там в университете она встретила Артура Карпентера, сына двух информаторов сопротивления, и они подружились. Потом полюбили друг друга. И ничто из этого не связано ни с какими взрывами городов, расследованиями рубров, самоубийствами и фантазиями про прошлые жизни. Но Катрина всё равно плачет, сидя на асфальте посреди Лахесы. Сквозь истерику она слышала шёпот:

«Вспомни, что я говорила. Произошедшая тогда катастрофа — не ваша вина. Ваши прошлые жизни подставили. У тебя есть шанс это исправить».

Катрина медленно опустила руки на землю, чтобы спросить:

— Он не знает, да?

«Пока нет. Артур пройдёт через то же, что и ты, но позже. Рано или поздно он догадается. Но можешь сказать ему раньше, в этом опасности нет. Даже не так: лучше скажи ему раньше».

Катрина утёрла слёзы. Реальный мир постепенно возвращался. Когда она последний раз плакала, причём так сильно? В шестнадцать, когда отец отослал на Марс? Нет, ещё раньше. В двенадцать, когда… Пришлось ущипнуть себя за запястье, иначе бы она забрела в другой уголок сознания, не менее мрачный. На вторую истерику её не хватит. Глаза опухли, голова всё кружилась, будто Катрина только-только сошла с самой тошнотворной карусели в парке развлечений. Она заставила себя подняться. Хотя бы ноги перестали дрожать. Еле как она дошла до ближайшего магазина и купила бутылку воды, которую осушила за минуту, пока пыталась собраться с мыслями окончательно. Была ли она в таком состоянии выбить из мэра нужные бумаги? Нет. Но это не значит, что она не попытается. Пока Катрина шла к мэрии, всё ещё пешком, вдыхая свежий морской воздух, ей пришла идея, которую она озвучила шёпотом:

— Получается, между прошлой и настоящей жизнью стоит амнезийный барьер? А его нельзя… восстановить, если он сломался?

«Думаешь об отце? Механизм похожий, соглашусь, но даже такой умелый фиолетовый маг, как он, не сможет помочь. Барьер между жизнями гораздо твёрже, чем между личностями в диссоциирующем сознании, его просто так не сломать и просто так не построить заново», — сразу опровергла мысль Катрины собеседница.

— Как он вообще мог сломаться? — спросила наконец Катрина. Только сейчас этот вопрос пришёл ей на ум.

Ответ был коротким:

«Боги. Все проблемы в этом мире от них».

— Разве ты не одна из них? — удивилась Катрина.

Этот вопрос остался неотвеченным. Собеседница вообще замолчала: явно испугалась. Или просто увидела, что Катрина на месте. Мэрию, здание с кирпично-красным фасадом, белыми колоннами и небольшим соборным куполом наверху, недавно реставрировали. Краску обновили, сколы и трещины залатали, фундамент укрепили. Катрина даже помнила, как злилась, что сначала занялись мэрией, а не штабом. Адам даже поделился с ней новыми чертежами, явно в попытке доказать свою принадлежность к селенавтам. Она ему раз за разом повторяла, что ей не нужны никакие доказательства: если у человека есть «космическое» кодовое имя, то он селенавт по духу, независимо от списков «Чёрного опала». Да, она ненавидела его бабушку, чувствовала в ней что-то неправильное, но Катрина прекрасно умеет различать детей и их родителей. Хотя чертежи наверняка пригодятся позже, когда ей придётся проникать сюда тайно. Сейчас же она пойдёт напрямик.

Парадные двери выглядели обычно. Их не меняли, только покрасили в белый. Внутрь её пропустили без вопросов. Интерьер мэрии тоже отреставрировали. Видимо, самыми дешёвыми материалами: иначе Катрина не могла объяснить, почему она очутилась не в здании доюнктеррской эпохи, а в стандартной атропольской школе. Даже краска такая же мятно-зелёная, будто в неё добавили мышьяк. Катрине снова стало дурно, но не из-за очередного наплыва чужих воспоминаний. Нет, эту боль она изучила хорошо: это подавитель магии. Самый простой, влияющий разве что на фиолетовую магию, поставленный на минимум, чтобы скрыть его присутствие. Но с потенциалом Катрины даже такой подавитель вызывал приступ тошноты. За несколько дней вне земель рубров она и забыла, как тяжело к этим подавителям приспособиться. Пришлось перенаправлять поток магии, для чего она, не глядя, достала кольцо. Как её учил дядя ещё до Атрополя. Тошнота отступила. Можно было идти дальше, прямо до офиса мэра, тоже на четвёртом этаже.

В кабинете мэра было довольно просторно. Это была большая овальная комната, которая занимала, наверное, всю нижнюю часть купола. Посреди кабинета стоял стол из прочного благородного дерева, скорее всего, дуба. На столе Катрина увидела, помимо документов, стойку для канцелярских принадлежностей и небольшую рамку с фотографией внутри. За столом было большое окно, выходящее во внутренний дворик мэрии. У окна стояла низенькая женщина в ярко-оранжевой шали с выкрашенными в медный короткими волосами. В остальном её наряд был непримечательным: блузка молочного цвета, половина которой скрывалась шалью, и чёрная атласная юбка по колено.

— А, это ты, дорогая. Я надеялась, меня почтит визитом новый пурпурный маг. Даже письмо ему послала, но вижу, ему гораздо интереснее заниматься делом… военным, чем гражданским, — без приветствия сказала мадам Дюмон.

Главное в разговоре с этой старухой — ей не отвечать, смотреть злобно и пристально, пока она не замолчит. Тогда можно и говорить.

— Ну, садись уж, раз пришла. Рассказывай, что твоему папеньке от меня надо, — продолжила мэр.

Катрина машинально поморщилась на слове «папенька». И осталась стоять на месте. Затем пересказала в общих чертах нужные отцу документы. Умолчала про подозрения в коррупции. Почему-то мадам Дюмон не прекращала улыбаться, как обычно, приторно и фальшиво.

— И ради простой проверки мистер Аркан послал тебя? — с недоверием спросила мэр. Она, конечно, догадывалась, что к чему. А Катрина знала, что она догадывалась.

— Все вопросы к нему. Я просто исполняю свой приказ, — отчеканила Катрина ровным голосом. Нужно было бы поубавить раздражение, но у неё был слишком плохой день для этого.

— Допустим, — ответила мэр и подошла к шкафчику, чтобы достать нужные документы. Катрина не сводила с женщины глаз: мало ли, она захочет что-то подменить. Но мадам Дюмон просто отдала ей нужные папки целиком, пусть и с явным раздражением на лице. Неважно. Катрина получила то, что хотела. Уже на выходе из кабинета она обернулась к женщине и сказала:

— Подавители магии в Лахесе запрещены, надеюсь, вы это помните. Зря вы думали, что здесь его никто не заметит. Уберите его, пока это обстоятельство не дошло до отца. Первое и последнее предупреждение.

— Не знаю, о чём ты говоришь, дорогая.

К счастью, Катрина не услышала ответа, потому что успела захлопнуть дверь. Сегодня мадам Дюмон ещё сильнее выводила её из себя, чем раньше: Катрина встречалась с ней, когда та была министром образования и постоянно возмущалась её «плохой академической успеваемостью». Раньше это была простая детская неприязнь. А что теперь? Неужели у Катрины были в прошлой жизни более обоснованные причины для ненависти этой женщины? Неизвестно. Может быть, виноват просто этот день, отвратительный день. Катрину качало на эмоциональных качелях так сильно, что даже магия переставала слушаться. Пришлось нести папки в руках. Домой она вызвала такси: ходьбы на сегодня достаточно.

Примечания:

Если бы вы знали, сколько я сидела над магической системой( Не столько, сколько Сандерсон в своих книгах, но тоже прилично