Под расколотым небом (гет)

Трещины разрастались с феноменальной скоростью. На весь лагерь приходилось лишь несколько холодных магов, у которых в принципе ещё остался хоть какой-то запас магии, чтобы отнести предметы в безопасное место. Их сил были на исходе. Ами долго не стояла на месте, и побежала спасать вещи, оказавшиеся над трещинами. Вернулась она уже через пятнадцать минут: её магия быстро закончилась, так как большую её часть она израсходовала на анализ ландшафта сверху как в Лахесе, так и здесь. Трещины расширялись, заходили на новые участки, стремительно подбирались к городу, его жителям и к застрявшей там. Артуру и Катрине оставалось только наблюдать за тем, как мир стремительно умирал. Они застыли на месте от ужаса, что ничего не могут сделать: их силы до сих пор не восстановились. Их попросту не было. Все резервуары пусты, как Марс за пределами Атрополя.

Трещины на небе выглядели ужасающе. Отсюда они казались не такими уж и большими, но Артур понимал, что они растягивались на многие тысячи километров. Их никто не затягивал. Наверное, такие разрывы появились по всей Вселенной, и никто из богов не пришёл спасать последний человеческий мир. Если они вообще затягивали трещины, в чём Артур сомневался. Будь он богом, знай он, что приближался конец света, он бы закрылся на своей планете и никуда не выходил. Скорее всего, часть из них решила также.

В лагере началось какое-то волнение, которое вывело их двоих из ступора. Артур ощутил, что в магическом поле что-то изменилось. Рядом появился новый мощный источник силы: кто-то из богов решил всё-таки проверить, что тут происходит. «Скорее всего, Прим» — подумал Артур, но всё равно напрягся. Привычка опасаться богов надолго останется с ним.

— Мистер Роджерс прилетел! — прокричал кто-то вдалеке, и Артур с Катриной повернули головы в сторону шума. Там действительно стоял Захария Роджерс, всё в том же костюме, но уже без очков. Ничто не скрывало его пурпурные глаза, которые горели всегда, независимо от того, пользовался он магией или нет. Сам Роджерс раньше объяснял это любопытствующим тем, что любит необычные и плотные линзы, скрывающие настоящий цвет его глаз. Артур находил это объяснение занятым и не правдоподобным, но уже усвоил урок, что людям тем проще поверить в ложь, чем сложнее и запутанней она была.

Роджерс направлялся к ним, и не прекращал смотреть прямо в глаза. Не осталось ни капли его прежней весёлости, даже той наигранной, которую пытался изображать Прим. Наверное, ему надоело, и он решил, что ситуация стала достаточно серьёзной, что бы даже аватар Секунды перестал улыбаться.

Кто-то из солдат вырвался из толпы, подбежал к Роджерсу и схватил за рукав. Тот застыл на месте, терпеливо выслушивая его сбитую речь, которую издалека было не разобрать. Артур и Катрина напряглись, пытаясь по губам прочитать, о чём они говорили, но всё было без толку, потому что подбежавший мужчина говорил слишком быстро. Когда солдат замолчал, Роджерс кивнул, улыбнулся и что-то ответил, успокаивая подбежавшего. Несильно помогло, потому что солдат отошёл от него в полной растерянности. Роджерс встал около самой большой трещины, что открылась. Она с каждой прошедшей секундой увеличивалась и грозилась поглотить несколько палаток, стоявших рядом. Затем он присел на корточки, не боясь испачкать одежду, и положил руку на край трещины. По лагерю пронеслась волна взбудораженных вздохов. Трещин боялись, и уж точно ни у кого из людей не было смелости их касаться. Конечно, никто не знал, что сейчас страшный трюк проворачивает не человек, и ничего ему из-за прикосновения к непонятному космическому объекту не будет.

От трещины пошло неровное свечение, которое извивалось и даже шипело под действием божественной магии. Через секунду её уже не было, и Роджерс встал, отряхивая руки от пыли. Затем они сложил их вместе, и лагерь накрыл магический купол разноцветных разводов, от чего опять все люди в лагере охнули. Эта магия совсем не походила ни на тёплую, ни на холодную, ни на их смесь. Конечно же, у всех были вопросы, что делает мистер Роджерс. Предваряя вопросы, громогласным голосом он объявил:

— Мой приказ всем находящимся здесь: не выходить за пределы купола. Он защитит вас от трещин. Вы уже знаете, что они опасны. Не испытывайте судьбу. Внутри они больше не образуются.

— А что по поводу города?! Там наши товарищи! — крикнул кто-то из толпы.

— Они получили такой же приказ. И купол, — сухо ответил бог, а потом махнул в сторону Клодара. Все солдаты синхронно повернулись и очень удивились, когда разглядели там такой же щит. Несколько секунд назад его не было.

Артур и Катрина услышали, как между собой шептались солдаты о полномочиях Роджерса, который уже давно квадрат, и таким же квадратам отдавать приказы не мог. Его, однако, всё равно послушались, потому что до сих пор считали «правой рукой лидера», просто впавшим мистеру Аркану во временную немилость. Ами стояла поодаль и переводя взгляд то на Роджерса, то на землю, ещё недавно испещрённую трещинами. Она нахмурилась, скорее всего, пытаясь разгадать секрет этого «странного пурпурного мага». Конечно, они могли ей сказать ответ, тем более, что сам Роджерс, кажется, перестал скрывать свою настоящую силу, но вряд ли Ами поверит, что всё это время под личиной рыжеволосого молодого заместителя скрывался бог. И даже не один.

Роджерс подошёл к ним, и вблизи Артур заметил, что он выглядит неважно. Обычно Секунда старался поддерживать для людей иллюзию, что ему всё было по плечу. Сейчас же, наоборот, казалось, что Роджерсу всё равно на правила этикета восьмого мира.

— Нашёл вас, — сказал он хриплым голосом, от которого по коже прошли мурашки.

— Так вы же их сюда и перенесли, — заметила Ами, которая неловко стояла рядом, смотря на ситуацию. Артур надеялся, что она уйдёт обратно в палатку, но любопытство заставляло её оставаться на месте.

— Правда? — устало, но совершенно не удивлённо произнёс Роджерс, — За сегодня столько произошло, мисс Най, что я уже и забыл. Кстати говоря, не могли бы вы нас оставить наедине с ними? Частный разговор между пурпурными магами.

Ами хотела возразить, потому что у неё было ещё много вопросов, касавшихся её собственной телепортации, но Роджерс на неё так посмотрел, что ей ничего не осталось, кроме как оставить их наедине. У Артура закралось подозрение, что сейчас Роджерса мог играть вовсе не Прим. Подозрение, основанное не на чём, но он всё равно взял Катрину за руку, будто это поможет, если перед ними действительно был не первый бог.

— Вы, наверное, размышляете, Прим перед вами или Секунда, — угадал его мысли бог. — Удивительно, что Прим вообще на это согласился, а потом удивился, что его разгадал Клодик. Из него актёр никакой, я вам скажу. А меня он никогда изображать не умел, я ему много раз говорил! Он никогда не слушает. Но это неважно. И да, вы меня поняли правильно, перед вам снова ваш нелюбимый бог.

— Мягко сказано, — процедила Катрина, на что Секунда только усмехнулся.

Подозрения Артура подтвердились, и он ещё сильнее сжал руку Катрины.

— Не волнуйтесь, никаких трюков на это раз. Всё равно Прим следит за мной, как коршун. А мне с ним ещё так-то мирится придётся! У богов в отношениях всё ещё хуже, чем у людей, — Секунда показал ладони, будто это помогло бы определить, пытается он опять ими управлять или нет. Однако пока что он не врал: ни Артур, ни Катрина не чувствовали себя странно, хотя всё равно были настороже. Артур даже попытался создать вокруг себя и Катрины щит, но осёкся, поняв, что магия до сих пор не поступала. Секунда издал слабый смешок.

Затем он встал на колени и взял Катрину за руку. Она вздрогнула, выдернула руку и сделала шаг назад.

— Если бы хотел с вами что-то сделать, я бы уже сделал, — начал Секунда шёпотом. — Нет, я понял, это не поможет. Теперь я пришёл вас просить. Вы видите, что творится, и думаю, мне не нужно объяснять вам, что происходит. Прим сделал ошибку в расчётах. Осталось меньше часа. У всех нас. Не только вашего этого сопротивления или этой планеты. Если вы не сделаете то, что нужно, умрёт сама Вселенная. Её разорвёт на части. Ваши астрономы создали же теорию Большого разрыва? Вот он и будет через час. Разорвёт вас, нас, ваших близких, все планеты, даже вами не открытые. Можете ничего не делать и прожить оставшийся час, зная, что мир закончился по вашей вине. Заставить я вас теперь не могу, раз за мной наблюдает мой распрекрасный партнёр. Я от него сбежал, кстати. Он не хотел пускать меня к вам, дети, но я хотел попрощаться. И попытаться убедить вас в последний раз. В отчаянные времена прибегаешь к отчаянным мерам.

Его сбитая речь звучала искренне, хотя слушать её было трудно, то ли от разгоравшейся в груди злости, то ли от того, что Секунда говорил тихо, чтобы никто его не подслушал. Ещё хранил свою тайну, непонятно от кого. Второй бог скрестил руки в ожидании их ответа и не сводил пурпурных глаз с Артура. Может, надеялся, что человек, в прошлой жизни привязавший свою душу к планете и провернувший то же самое с партнёром, в этой образумился?

Катрина тяжело вздохнула и встала между Артуром и Секундой. Она была ниже второго на полголовы, но всё равно дала ему пощёчину. Он не стал отражать удар, и даже симулировал на лице красноту. Больно ему, конечно, не было: он даже не шелохнулся, когда её рука коснулась щеки.

— Это за то, что ты сделал, — сказала Катрина, смотря ему прямо в глаза.

— Заслужено, — вздохнул Секунда. — Подумайте над моими словами, дети. Выбор за вами. Больше я вас тревожить не буду. У вас сорок пять минут что-то решить. Если поставите меня в известность, буду благодарен. Но заставить не могу.

С этими словами он зашёл в палатку, и там сразу же сделалось шумно и весело: он снова надел маску эксцентричного квадрата сопротивления. Артур и Катрина остались стоять снаружи, не зная, куда себя деть. Не пойдут же они обратно к Ами и второму богу. Проблема трещин временно решена, их магия закончилась. Оставалось только решить, будут ли они убивать друг друга для того, чтобы убрать разрывы с неба.

— Давай пройдёмся. Я не могу здесь находиться. Нам нужно поговорить наедине, — предложила Катрина, на что Артур сразу же согласился. Ему тоже было плохо, и атмосфера в лагере угнетала.

Они вышли за пределы действия щита Секунды. Снаружи земля была испещрена разноцветными разрывами. Пришлось смотреть под ноги, чтобы туда не упасть. Артур опять бессознательно применил магию, чтобы подняться в воздух, и сильно разозлился, когда ничего не получилось. Впервые он потратил все свои запасы полностью. Ощущения странные. Казалось, что чего-то не хватало, он чувствовал такую усталость , что все бессонные ночи перед университетскими экзаменами на её фоне казались походом в спа. Хуже, чем когда ноги не давали покоя. Катрине тоже без магии некомфортно, и она морщилась, перепрыгивая через каждую трещину на своих двоих.

Ни одна из трещин не шла прямо к щиту, а те, что рано или поздно добирались до лагеря, сразу же пропадали. Зато разрывы сверху занимали уже большую часть неба. Никаких облаков, солнечного света. Только разноцветная магия, света которой было недостаточно для Земли. Наступила ночь, хотя на часах было около трёх часов дня. Артур, однако, увидел, что часть разрывов медленно затягивалась, а по краям трещины пробегали волны пурпурных вспышек. Остальные боги добрались до этого сектора.

— Как думаешь, кто там? — спросил он Катрину, показав на одну из вспышек.

— Прим, наверное. Секунда говорил, что за ним следят, чтобы он не попытался снова взять нас под свой контроль, — предположила Катрина. — И Прим же до сих пор считает эту планету своей. Вряд ли бы он оставил нас в беде.

В горле застрял комок. Артур не сводил глаз с разноцветного неба, и ему становилось противно. В душе играло чувство вины, ощущение, что он обменял свою жизнь на существование Вселенной.

— И что мы будем делать? — прошептал он, когда они отошли от лагеря ещё дальше.

— У меня есть план, как всё исправить. Попытаться, по крайней мере. Он простой, но… рискованный, — тихо произнесла Катрина, отводя взгляд. Вряд ли любой другой вариант будет хуже перспективного двойного убийства. Артур положил руку ей на плечо и попросил:

— Выкладывай.

Она долго молчала, не зная, с чего лучше начать. Артур видел, насколько она не уверена, что ей вообще стоит это говорить, видел, как она подбирала слова, смотря то на одну трещину в земле, то на другую. Он не стал её торопить, просто пытался не захлебнуться в собственном страхе, когда смотрел вглубь пространственно-временного разрыва. Он знал, что скрывается по его сторону, но где-то внутри всё равно было страшно, будто теперь это совсем другие разрывы. Менее манящие, но более опасные. Будто что-то, защищавшее их от вредного воздействия космической радиации исчезло и ждало, пока кризис разрешится. Может быть, так и было, но Артур уже ничему не верил, особенно тому, что помнил. Память обманывала, смешивалась с бредом и прошлым, никак не помогала. Память его медленно убивала изнутри, как когда-то магия, запертая на ключ партийными врачами.

Под ними появилась тонкая разноцветная линия формирующегося разрыва, и они быстро отскочили от неё. Это вывело Катрину из ступора, и она дрожащим голосом выложила свою идею:

— Я тебе просто передам всю свою магию. А ты попросишь Секунду изменить всё вместе и отделишь от себя. Если не получится, то просто… Просто выстрелим друг в друга.

И эта была весь план? Артур попытался не показывать своё удивление. Не то что бы боги предлагали им что-то другое, но он не стал этого говорить Катрине, и вместо этого неожиданно сам для себя сказал:

— Я не хочу умирать.

Катрина не поднимала взгляд на Артура, будто боялась, что увидит там что-то неправильное. Он хотел осторожно поднять её голову и поцеловать, но не стал. Не та атмосфера, не тот момент.

— У нас нет выбора, — уверенно произнесла она.

Артура удивил такой ответ. Сколько он её знает, Катрина всегда перечила правилам и судьбе. А теперь она хочет сдаться, в то время как ему нужно убеждать Катрину, что всё будет хорошо? Он аккуратно обнял её, и почувствовал, как она дрожала под его руками, совсем слабо, скрывая свой страх. Казалось, что Катрина вот-вот заплачет, но Артур понимал, что вряд ли она даст волю эмоциям. Он заставил себя согласиться с ней. И весь дальнейший разговор они шептались, будто боялись, что их услышат трещины, превратятся в страшных пространственно-временных монстров и съедят их за излишний шум.

— Мы не можем убегать от судьбы вечно. Мы уже это попытались сделать в прошлой жизни. И у нас есть шанс выжить, если мы сможем провернуть с магией такой трюк, — продолжала Катрина.

— Но ведь убежали! — возразил Артур.

— Отложили неизбежное, — поправила она. — И оно пришло. Наши прошлые жизни предоставили нам шанс. Мы должны им воспользоваться. Мы не можем просто сидеть сложа руки и гадать, что же будет, когда трещину поглотят эту Вселенную. Я хочу увидеть Юнктерру свободной, а это будет трудно, если никакой Юнктерры не останется.

Артур должен был ей что-то ответить. Она права. Что было в прошлой жизни, в этой не сработает, и расколотое небо ему свидетель. Конечно, он не станет пытаться повторять за Адель, но, может быть, в самом этом процессе скрывалось что-то полезное для них сейчас. Артур открыл книжку в случайном месте, где не было никаких комментариев ни от Клауса, ни тем более от Адель, потом понял, что дело это сугубо бесполезное, и поэтому вернулся к содержанию. Первая глава называлась «Природа магии», и в ней описывалось всё то, что они уже знали. Во времена до людей и в результате борьбы богов на Землю осел остаток их магической силы, смешался с почвой и срезонировал с человеческой душой, породив магию. Всё это он не раз читал в священных текстах, но теперь, когда эти же строки были у него перед глазами, возникла идея:

— Попробуем сделать так. Ты направишь свою магию на меня, но не чтобы «вернуть» её мне, а чтобы перерезать мою связь с ней. Магия и душа — разные вещи же, я должен быть в порядке.

Катрина впервые посмотрела на него с тех пор, как они вышли из лагеря. И впервые на её лице было что-то кроме пустого отчаяния. Она твёрдо произнесла:

— Поняла. Тогда возвращаемся?

Прежде чем он ей ответил, раздался ещё один голос, и его появление полностью сбило Артура с толку:

— У вас появилась какая-то идея, как вижу.

Конечно, кто же это мог быть ещё, кроме второго бога, которому не терпелось узнать, что же такого они там напридумывали.

— Не прошло и двадцати минут, — процедила Катрина.

— Не могу ждать, когда на кону мой мир, простите. Мне нужно знать, что вы решили, — ответил Секунда, сделав вид, что он не увидел их раздражённые взгляды.

— Что нужно для создания бога: магия или душа? — спросил Артур, не объясняя деталей их разговоров.

Секунда пожал плечами и сказал:

— Мы всегда думали, что душа. А магия появляется потом, как один из признаков божественности. Хотя ваша цивилизация это пытается опровергать. Так что не могу сказать. Какой ответ для вас лучше, тот и принимайте.

Абсолютно бесполезный ответ, который никак не разрешал его дилемму. Артур хотел, чтобы Секунда исчез с его глаз, но что-то внутри не давало ему наорать на одного из богов даже после всего того, что тот сделал. Оставалось надеяться, что это сделает Катрина, но даже она только злобно смотрела на второго бога и молчала, сжав губы в тонкую линию.

Тогда Артур начал рассуждать вслух, надеясь, что это приведёт его хоть к какому-нибудь ответу:

— Если предположить, что нужна магия, тогда мы её в теории можем отделить, но остаться живы, да?

Секунда рассмеялся:

— Какие же вы упёртые.

— Так способ есть или нет? — допытывался Артур, пытаясь не прерывать зрительный контакт с Секундой, что было тяжело. Даже когда Артур отводил взгляд, он чувствовал, как Секунда смотрел на него в упор. И совсем не моргал. Артур то и дело оборачивался, но всегда пугался, когда смотрел второму богу прямо в его светящиеся пурпурные глаза. В них что-то пугало. Секунду, кажется, веселило, что Артур играл с ним в «гляделки». На Катрину же он совсем не смотрел, явно понимая, что на её лице увидит только ненависть. «Не обидно ли ему? Он столько времени играл роль её дяди, пытался изображать любовь. Неужели его совсем не задевает, что Катрина теперь не хочет иметь с ним ничего общего?» — подумал Артур и сразу откинул эту мысль. Он не должен сопереживать второму богу.

— Да, — наконец, сказал Секунда. — Но вы должны это сделать сами, потому что вы взрослые, и ваш потенциал давно закрепился в душе. Я могу только помочь вам вытащить магию наружу. Всю целиком, даже ту, что ещё не восстановилась после битвы… Битв? Вы поняли.

Артур и Катрина переглянулись. План постепенно формировался, но никто из них до сих пор не был уверен в том, что он мог сработать.

— Так что? — спросил Секунда их ещё раз. — Другие боги, конечно, там затягивают трещины, а я оберегаю вас. Но это нам не поможет, если вы хотите что-то сделать, а мы опоздаем.

— Оставь нас, пожалуйста, на несколько минут. Я хочу обсудить всё наедине с Артуром, — крикнула Катрина и отвела Артура в сторону.

Секунда даже не расстроился, он просто остался там, где стоял, и сказал ровным голосом:

— Понял, принял. У вас двадцать минут, потом я к вам вернусь. Надеюсь, к этому времени вы решите, что делать.

Бог развернулся и пошёл в сторону лагеря пешком. Артур и Катрина смотрели, как его силуэт уменьшался, а потом скрылся за палатками. Только после этого они выдохнули. Теперь им никто не помешает обсудить самое важное решение в жизни.

Они спорили о том, что делать, так долго, что Артур потерял ощущение времени. Он даже не понимал, почему они продолжали спорить. Артур подозревал, что из-за страха. Сколько бы они не обсуждали план, он не запоминался, они по очереди начинали переживать, что что-то пойдёт не так. Они не хотели действовать, несмотря на расширявшиеся трещины под ногами, чей гул они уже перестали слышать. Катрина чуть не упала в одну из трещин, когда потеряла равновесие, но Артур успел схватить её за руку и вытащить. После этого было решено отойти от мест с трещинами в принципе. Они выбрали уголок подальше от лагеря, где уже начинался небольшой лес, и сели в тени деревьев. Чем меньше рядом было людей, тем меньше было трещин. Скорее всего, пассивное магическое поле влияло на их образование.

— Понимаешь, в чём проблема, Артур, — объясняла Катрина. — У нас нет выбора. Мы либо умрём, ничего не сделав, либо умрём, пытаясь что-то сделать. И в этом случае действие разумнее бездействия.

— Ты это повторяешь уже раз пятый! — взорвался Артур. — Может лучше обсудим, что как мы отделим наш потенциал?

— Я не знаю! — теперь закричала Катрина. — Мы ходим по кругу, это бесполезно обсуждать. Что бы мы ни планировали, всё все равно пройдёт не по плану. Мы ничего не знаем, боги ничего не знают.

Артур тяжело выдохнул и признал:

— Ладно. Сделаем и помолимся, что всё будет хорошо.

— Кому помолимся? Не богам же?

— Да кому угодно! — отрезал Артур. Ещё не хватало, чтобы она прикапывалась к его фигурам речи.

Катрина опустила голову, ничего не ответив. Она на что-то смотрела, и Артур проследовал за её взглядом. Трещина медленно подбиралась к ним и угрожала разрушить их импровизированное укрытие. Они не сдвинулись с места.

Не отводя взгляд от приближавшегося к ним разрыва, Катрина сказала:

— Если мы всё-таки умрём, то я рада, что столкнулась с тобой в обеих жизнях.

— Я тоже.

Он потянулся к ней. Поцелуй длился минуты, месяцы, годы. Тело горело, будто кто-то наложил оранжевое заклинание. Они не хотели отпускать друг друга, но в итоге пришлось встать. В этой буре эмоций Артур не мог существовать. Он хотел что-то сделать, но волна несла его, и он просто стоял в ступоре. Сколько они так просидели на самом деле? Артур не считал.

В этот раз Секунда сдержал обещание, и появился рядом с ними ровно через двадцать минут. Он подошёл к ним, теперь испуганный и взъерошенный, на грани истерики, которую он даже не скрывал.

— Что вы решили? — спросил он и улыбнулся, но улыбка получилась вымученной, абсолютно пустой и бессмысленной. Секунда это быстро понял и прекратил улыбаться. Его лицо сделалось абсолютно мрачным, и Артур испугался, когда понял, что теперь не чувствовал диссонанса, когда смотрел на второй бога. Маска за маской слетели со второго бога, и теперь Артур видел перед собой его настоящее лицо: древнее вымученное существо, которое с самого своего появления чувствовало себя не на своём месте. Он отвернулся от Секунды, чтобы не думать об этом.

Тем временем Катрина выступила вперёд и уверенно пересказала второму богу весь план. Украдкой она то и дело смотрела на Артура, а он кивал. Секунда слышал её внимательно, не прерывая, всё время хмурился, будто обдумывал каждое её слово. Он не верил им. Он не верил, что их план может сработать.

Когда Катрина рассказ, он сказал:

— Одно условие, и я вам помогу. Если у вас не получится, я всё верну обратно, и вы…

— В этом и план, — прервала его Катрина. — Мы убьём друг друга, как ты и хотел.

— По рукам, — ответил второй бог, но руки не протянул. — Я вам помогу, если, конечно, никто не против.

Последние три слова он произнёс громче и посмотрел на небо. Повисла недолгая тишина, и через мгновение прогремел взрыв. Будто метеор упал на Землю, а на его месте оказался кратер, разрушивший всё вокруг. Только кратера не было, просто рядом с ними появился первый бог в своём настоящем облике. Выглядел он неважно, будто лишился цвета, хотя снаружи никак свою усталость не показывал. Он смерил взглядом всех остальных, и задержался на Секунде. Второй бог не сводил с него взгляд, и Артуру показалось, что они в третий раз начнут драться. Вместо этого Прим сказал:

— Если люди не против твоего вмешательства, то не могу протестовать.

— Так ты правда нас подслушивал! — заулыбался Секунда. — Ты никогда не меняешься, дорогой.

Прим тяжело вздохнул и проигнорировал слова второго бога.

— Можете приступать, — обратился он к Артуру и Катрине. — Вселенной осталось не так долго. Если мы хотим успеть, конечно. За происходящим здесь следят все боги, хотя остальные решили не показывается.

В душе закрался страх. Он не был уверен, что их игра стоила свеч. Что их жертва в принципе что-то принесёт, Земля и Марс останутся на месте, что Вселенную не разорвёт на части, что все дорогие ему и Катрине останутся живы, смогут сломить старый режим и вернуться к демократии прошлого.

Место ритуала, пусть и спонтанное, было выбрано будто специально. Дул лёгкий прохладный ветерок северных широт, слышался шум изумрудных листьев на деревьях, ещё не проглоченных трещинами, которые приближались к ним всё быстрее и быстрее. Даже в горах вдалеке были видны разноцветные разрывы, вызвавшие свои появлением каскад лавин и землетрясений. Он опять отвлёкся, размышляя, как бы люди не пострадали в этих лавинах. Если из пространственно-временной трещины человека можно было достать, то толстый слой снега может стать его могилой, если помощь не подоспеет быстро. «Пространственно-временной? Но ведь она не перемещает во времени», — мимо пролетела мысль, которая сразу же канула в лету. Не время думать об устройстве мира, находившемся на грани гибели.

Катрина смотрела на него выжидающе. Казалось, что она вообще перестала дышать. Мир вообще показался Артуру застывшим. По телу прошёл холодок, и он услышал, как кто-то ему на ухо прошептал:

— Направь магию в трещину.

Это был знакомый голос, женский, он его слышал когда-то давно. Старая знакомая? Нет, голос не походил ни на кого из них. Может быть, его деменция настолько усугубилась, что теперь с ним говорит Адель? Тоже нет, этот голос был гораздо мягче, как сахарная вата в детском парке, единственном в Атрополе, куда он ходил с родителями в детстве. Где его силы впервые проявились. На американских горках его глаза зажглись пурпурным, и на чистом инстинкте он активировал магию, чтобы не вылететь из кресла, так как боялся, что его унесут встречные потоки. Никто не заметил, как ему и мамам тогда показалось. Тем более, из всех людей именно его мамы могли знать, как в принципе обращаться с пурпурным магом. Но их заметили. Заметили шпионы партии, промышлявшие на каждой улочке марсианской колонии, неважно, многолюдной или пустынной. Почему он это вспомнил только сейчас?

Артур решил повиноваться странному голосу (он заметил, что они его никогда не подводили) и выставил руку в сторону трещины под ногами, чем, кажется, удивил все присутствующих. Пришло убеждать их, что всё под контролем, напустить уверенности, выровнять дыхание и не думать, что произойдёт сейчас. Не думать, что сейчас, скорее всего, умрёт. Артур давал себе шанс выживания в процентов восемь. Значит, на смерть приходилось оставшиеся девяноста два. Практически сотня. Он чувствовал, как накатывал страх, но пытался не обращать на него внимания. Наконец, он кивнул Катрине. Процесс был несложным, и это пугало его сильнее всего. Закрыть глаза и ждать, пока Катрина начнёт отдавать ему магию. Затем самому нужно её не забрать, а сразу выпустить в трещину, как сказал знакомый голос. И надеяться, что таким образом закроются все трещины, из воздуха появится восьмой бог, а все проблемы их мира будут решены.

На него накатила приятная волна силы, и вместе с ней пришла эйфория. Он уже чувствовал себя так сегодня, но теперь это ощущение усилилось в разы. Он мог свернуть горы, он мог расколоть землю на два, он мог устроить могучий взрыв и стереть под чистую даже огромный по площади Атрополь. Магия растекалась по венам как оживляющий раствор, и он не хотел его отдавать, нет, он хотел остаться в нём навсегда, погрузиться головой, задохнуться в нём, как сейчас захлёбывался в собственной крови, дрожать от искрящийся на кончиках нервов силы, как сейчас дрожал от накатившей волны холода.

— Артур! — он не разобрал, чей это был голос, но он его смог вывести из транса.

Пришлось сосредоточиться, чтобы перенаправить энергию в землю. Всё тело сопротивлялось этому. Оно кричало и метало, и процесс шёл медленно, пока Артур не почувствовал, что его толкнули. Не в физическом смысле, но на уровне духовном, начали выталкивать магию из него со скоростью гораздо большей, чем он рассчитывал. Вместо магии по венам разлился первобытный страх. Забирают не силу, нет, забирают его самого, его хотят убить, это надо предотвратить, прервать процесс.

В тумане он не смог определить, кто забирает силу, и подсознательно попытался защитить свою магию от вмешательства. Только тело не двигалось совершенно, его будто сковали пурпурным сиропом. Этот сироп не вытягивал у него магию, нет, мешавших ему было двое. И он не мог ничего сделать. Ярость накапливалась, он чувствовал, что если постарается, то можно было прекратить всё. Только для этого нужно было больше силы. Ещё и ещё. Он попытался забрать всё быстрее, и сквозь туман эйфории почувствовал сдавленный хриплый вскрик. «В трещину…» — эхо пронеслось среди спутанного потока мыслей. Артур пытался опустить руку, но тело не двигалось. При этом он заметил, что его магия, изгибаясь и извиваясь как ядовитая змея с самой взрывной окраской, которую он когда-либо видел, исчезала внутри пространственно-временного разрыва. Разноцветная лента заканчивалась как раз там, куда он хотел её направить сам.

И тут его сознание начало путаться. Не хватало воздуха, не хватало воды, солнечного света, вместе с магией его покидало всё, что делало его человеком. Он услышал глухой стук. Кто-то рядом упал. Кто-то, кого он хорошо знал. И он тоже упал, рядом, хотя в темноте закрытых глаз он ничего не видел. Только почувствовал тупую боль в голове, постепенно расширявшуюся. Казалось, он стал дряхлым стариком и лежал на кровати в ожидании смерти. Никто на его смерть, правда, не пришёл. Может, у никого никогда и не было, а вся жизнь была иллюзией? Может, всё человечество было иллюзией, созданной Вселенной, чтобы поиздеваться лично над ним? Темнота подступала, темнота чернее самой тёмной беззвёздной ночи на Марсе. В детстве он боялся темноты.

А теперь уходит в неё.

Абсолютная тишина была абсолютно приятной, и выбираться из неё не хотелось. И чему он так сопротивлялся? Нет эго, нет забот. Нет человека, нет мира. Нет Наблюдателя, нет Вселенной. Всё было просто, как дважды-два. Проще атома водорода. Он уже был готов раствориться в абсолютной тишине, как мир опять решил сыграть ему мелодию. Яркая вспышка светло-пурпурного, взрыв энергии, дуновение ветра, щебетание птицы, и всё вернулось к нему. Он сделал первый вдох и открыл глаза.

Над Артуром склонились Прим и Секунда, но ему нужно было несколько мгновений, чтобы узнать их лица. Что-то изменилось в нём, особенно в его памяти. Артур попытался понять, что именно, и практически сразу наткнулся на барьер. Он больше не помнил ничего, что случилось в прошлой жизни. Первое воспоминание — его, из самого далёкого детства, как в год мама пыталась заставить его есть рыбу, а он отнекивался и громко плакал. До этого — ничего.

Сфокусировав взгляд, Артур понял, что видит на лицах богов отчаяние. Неужели ничего не получилось? Он попытался подняться с земли, но всё тело запротестовало такой острой болью, что он вскрикнул.

— Не думал, что такое кто-то из вас переживёт. Я должен принести вам свои извинения, — пространно сказал Секунда, встав с земли и отошёл в сторону.

Артур попытался открыть рот, чтобы ответить, но не смог, так как зашёлся в приступе сильнейшего кашля. Не просто так он чувствовал металлический привкус на языке, получается. Даже не спросить, что случилось. Даже не повернуться, чтобы посмотреть, как там Катрина. Он смутно помнил, что думал во время всего этого процесса, но вряд ли что-то хорошее. Иначе почему он чувствовал вину по отношению к ней? А что если она вообще мертва? Он хотел перевернуться и посмотреть на неё, потому что чувствовал её рядом, но не видел.

Прим тоже встал, но, в отличие от Секунды, продолжал смотреть на Артура. Молча. В этот момент хотелось, чтобы боги прочли его мысли и сказали ему, что вообще происходит, но он не мог. Мог только смотреть на небо. Которого не было. Оно не было больше расколото на части, нет, оно просто исчезло, заменённое разноцветными переливами. Красиво. Хотя Артур замечал, что не мог думать ни о чём, кроме того, как у него всё болело. Хотелось обратно уснуть, опуститься в приятную темноту, но головная боль не давала даже спокойно закрыть глаза.

Первый бог смотрел на него с жалостью, и Артур почувствовал, как сердце ушло куда-то в пятки. Затем Прим хриплым голосом сказал:

— Не знаю, насколько повреждено твои тело и мозг магией, но, думаю, тебе всё равно стоит знать, как всё закончилось. Плохо закончилось, к сожалению. Секунда перенаправил магию в трещину. Это усилило её многократно, но теперь её след простыл. Если тебя беспокоит твоя девушка, то она не проснулась. Я не уверен, что она жива. Это, правда, неважно. Можете не беспокоиться о восьмом боге. Вселенная явно посчитает ваш подвиг попыткой убить друг друга.

Артур не хотел в это верить. Не хотел верить, что все их усилия были зря. Что зря они убегали от судьбы, потому что их судьба была стать свидетелями конца Вселенной. Разноцветное небо было тому свидетелем. Разноцветное небо с единственным голубым кусочком, проглядывавшим из-за деревьев. Его же там не было.

— Богам нужно больше верить в людей, знаете. На вас даже смотреть жалко, — откуда-то сверху раздался молодой женский голос, тот же самый, который сказал ему про трещину.

— Кто здесь? — вздрогнул Прим и начал оглядываться по сторонам.

— Вы ради меня хотели убить их, а теперь не признаёте? Не похоже на тех богов, которых мои люди описывали в мифах.

Деревья зашуршали, и оттуда спрыгнула девушка. Секунда вскрикнул и спрятался за застывшего на месте Прима. Теперь Артур понял, почему голос показался ему знакомым. Он слышал его тогда, на седьмой планете Олимпа. Те же длинные пурпурные волосы, длинное белое платье, чуть ли не свадебное по объёму, и розово-синяя накидка, походившая на крылья.

Перед ними стояла новая богиня Вселенной. Богиня их мира.

Примечания:

Она вернулась!!!