Птица на ветру (гет)

С самого утра Лондон захлебывался в потоках обжигающе ледяного дождя, но уже знакомому Миллисент поместью даже капризы стихии были нипочем. Портключи переносили родственников и друзей семьи на залитую солнцем лужайку с расставленными повсюду круглыми столиками с легким угощением и солнечными зайчиками, настоящими зачарованными длинноухими зайчиками, появляющимися из закрепленных в кронах деревьев декоративных зеркал. И, должно быть, только вечно недовольной Милли заливистое пение птиц, благоухание лилий и приветливые улыбки хозяев дома казались всего лишь идеально наложенной иллюзией. В ее понимании значительно ближе к истине стоял закоптелый амбар для метел и карет, куда транспортировало ее письмо, как только она, наконец, решилась воспользоваться приглашением.

— Оборотное зелье придется весьма кстати, милая девушка, — медово проговорила миссис Гринграсс, чей наряд состоял из, несомненно, очень дорогой, но все же маггловской одежды. — Гендель и до того настаивал на сохранении инкогнито, а теперь уже я вынуждена просить об услуге... Кстати, после приема мой муж просил тебя задержаться. Твой босс не станет сильно возражать, я надеюсь?

— Он ведь позволил Пенелопе уехать на несколько дней в ее родной городок где-то на юге. Борджину неважно, как мы проводим свободное время.

Миллисент искренне надеялась, что дело обстояло именно так. В противном случае, ей придется изобрести более или менее удобоваримую ложь, способную выдержать хотя бы базовые проверки. Ее по-прежнему тревожило отсутствие новостей от кузена. Не факт, что Винсент одобрил бы опрометчивое желание на один вечер почувствовать себя Золушкой на балу — слишком мало миссис Гринграсс походила на добрую фею, банальным нарушением статута о секретности прославившуюся даже среди магглов. Да и принимать неизвестно кем сваренное зелье, пусть даже и похожее на оборотное цветом и консистенцией, он бы Милли точно не рекомендовал.

Миллисент пожалела, что на уроках так невнимательно слушала покойного профессора Снейпа. И входило ли оборотное зелье в программу первых пяти лет обучения? Может статься, она и сама не заметит, как окажется с Винсом в равном положении. Последнюю мысль Милли додумывала, уже морщась от отвратительного послевкусия мутно-оранжевого варева.

Эбигейл Гринграсс отступила на пару шагов и одобрительно подмигнула.

— Теперь куда лучше.

Миллисент пока не знала стройную черноволосую девушку с пушистыми длинными ресницами, отражавшуюся в зеркальном окне кареты для прогулок по воздуху, но не могла не согласиться с Эбигейл. И, пожалуй, немного стыдно было признаваться в слабой надежде на то, что зельевар Гринграссов окажется никудышным мастером, и приготовленное им оборотное зелье забудет превратить ее обратно.

— Мы приготовили для тебя волос Мелиссы, моей крестницы, которой приглашения, по удивительному совпадению, не досталось, — доверительно сообщила миссис Гринграсс. — Но планы изменились. Тебе придется выступить в роли хозяйки бала. Чистое безумие возлагать такую ответственность на ребенка, но мое отсутствие непременно заметят. В наши дни отыскать человека, умеющего держать язык за зубами крайне затруднительно, а ты ведь не хочешь окончательно испортить свое будущее, не так ли?

Миллисент непонимающе захлопала глазами.

— То есть, вы хотите сказать, что сейчас я — это Астория? Все гости будут думать, что пришли на мой праздник?

— И я очень надеюсь, что ты проведешь его с достоинством, — серьезно кивнула миссис Гринграсс. — Не знаю, что нашел в тебе Гендель, но ошибается в людях он крайне редко. Даже не зная тебя, могу сказать, что девушка ты дальновидная.

— Но ведь я никогда в жизни даже не разговаривала с Асторией! Любой ее близкий друг моментально обнаружит подмену.

Эбигейл Гринграсс грустно улыбнулась.

— Вот уж о чем ты можешь не беспокоиться. Способность заводить друзей никогда не была сильной стороной Эсти.

Миссис Гринграсс так и не сочла нужным пояснить свои туманные замечания о странном состоянии Астории, не позволившем ей присутствовать на собственной вечеринке, но что бы это ни было, Миллисент могла только благодарить Мерлина за предоставившуюся возможность. Даже в слизеринском прошлом, казавшемся почти нереальным за дымкой вынужденного трехлетнего таймаута, девушка оставалась на подобного рода торжествах белой вороной. Подруги втихомолку посмеивались над ее полнотой и старомодными нарядами, мальчики же попросту не замечали.

— Ты ведешь себя, как щенок, которому бросили кость, — назойливо шипел неожиданно материализовавшийся за плечом Винсент. К неожиданному подарку Гринграссов он отнесся в высшей степени скептически. — Будь готова к тому, что судья выставит тебе счет после бала.

— Я с радостью расскажу ему о том, какие люди бывают в магазине Борджина, — фыркнула Миллисент, — тоже мне, тайна. Винс, будь так любезен, хотя бы на пару минут умолкни.

Винсент обиженно хмурился, отчего его образ подергивался рябью, как на испорченной кинопленке, и мрачно наблюдал за тем, как мнимую Асторию обнимает окутанная удушливым облаком апельсинового аромата ведьма в шляпке с вуалью.

Эсти удосужилась разослать сов лишь некоторым знакомым из школы. Поначалу Миллисент впала в ступор, когда белокурая моложавая дама обратилась к ней на незнакомом языке, но поблизости вовремя возникла миссис Гринграсс, мастерски расточающая улыбки и комплименты.

— Это была профессор Астории по чарам, — прошептала она на ухо Милли, когда незнакомка, извинившись исчезла в направлении бара. — Не забывай принимать зелье, твои волосы начинают светлеть.

Торопливо сделав глоток из приготовленной фляги, девушка присела в плетеное кресло под раскидистым деревом, думая о том, как, должно быть, тяжело приходится Астории в чужой стране, язык и культура которой так же далеки от нее, как от самой Милли — будни бобатонской жизни. Англию Эсти покинула в возрасте пяти лет, с тех пор целиком и полностью находясь на попечении нянек, наставниц и, в последние годы, старшей сестры, жившей вместе с мужем неподалеку от Лиона.

— Наслаждаешься жизнью, принцесса? — прошептал на ухо вкрадчивый холодный голос, совершенно не подходящий его миловидной обладательнице.

— Немного устала от музыки и шума, — Миллисент терпеливо улыбнулась Дафне, памятуя о наставлениях миссис Гринграсс. Слизеринка искренне полагала, что видит перед собой младшую сестру, а потому было бы крайне глупо принимать на свой счет ее колкости.

— Вот как, — Дафна изогнула тонко выщипанную бровь. — Я бы охотно повеселилась с тобой, дорогая сестричка, но все это, — она обвела рукой сад, — усыпляет меня. Право, стоило ли отцу тратить сотни галеонов на то, чтобы убедить этих почтенных людей развлекать тебя?

Миллисент не без труда подавила в себе желание опрокинуть на голову Дафне огромную чашу с пуншем, там неосмотрительно оставленную на столе. Пусть она ничего не успела узнать об Астории и об отношениях, сложившихся в этом странном семействе, поведение бывшей однокурсницы словно хроноворотом возвращало ее в школьные годы, сплошь состоявшие из аналогичных шпилек, ехидных замечаний и псевдосочувствующих взглядов.

— Ты совершенно права, — с ангельской улыбкой пропела она, старательно копируя манерные фразочки отсутствующей здесь миссис Макдугалл и похожих на нее, как две капли воды, дам из высшего общества, — этот праздник совершенно неуместен, когда все мы так беспокоимся о тебе, дорогая. "Дафна слишком полагается на веления своего сердца и затыкает уши", — процитировала она судью, с удовольствием заметив, как с лица девушки сползает ядовитая ухмылка: очевидно, не раз Гринграсс повторял эти слова в ее присутствии. — Отец ведь так чтит традиции. Он не захочет устраивать судьбу младшей дочери в обход старшей, и кто знает, как долго мне придется мириться с такой обузой.

— О себе тревожься, принцесса, — сквозь зубы прошипела Дафна, свирепо оглядываясь по сторонам, — у нас с Драко все давно решено, а с тобой, еще неизвестно, что станет, коль скоро за столько лет в Париже ты не смогла найти достойной партии.

Миллисент так растерялась, что не нашлась, что возразить Дафне, и та гордо удалилась, всем своим видом демонстрируя безграничное превосходство. Зато Винс буквально места себе не находил от счастливым образом добытой ценной информации.

— Драко? Драко? Ты это слышала? Дафна Гринграсс и Малфой! Это же сказочное везение!

— Предлагаешь расстроить их сверхудачный союз? — медленно проговорила Миллисент: идея поссорить змею-слизеринку с Малфоем нравилась ей ничуть не меньше, чем сведение с ума Грейнджер, благо, и в том, и в другом судья Гринграсс мог бы стать ее союзником. И здесь следы вновь обрывались у магазина Борджина.

— Пора заняться делом, Милли, — подвел итог ее размышлениям Винсент. — Если Малфоям удастся заполучить оправдательное заключение Визенгамота, крайне трудно будет вновь загнать их в камеры предварительного заключения. У тебя не так много времени для решительных действий.

Миллисент рассеянно кивала. Винсент, Дафна, сама Астория, — все это вдруг показалось таким незначительным. В парке, тем временем, появилось несколько новых персонажей, воспоминания о которых под грузом новых впечатлений временно отступили на второй план.

Первым был Министр, держащий в руках сверток с подарком. Милли знала, что внутри: Борджин лично упаковывал дорогую средневековую книгу, и хотя для девушки оставалось загадкой, что привлекательного в ней может найти шестнадцатилетняя Эсти, старый торговец был убежден, что фолиант произведет фурор. По выражению лица Пия Тикнесса невозможно было определить, как он относится к своей обязанности присутствовать на торжестве, но имениннице он улыбался так, будто мечтал о встрече с ней долгие годы.

Вторая гостья была Милли явно знакома, но только когда та подошла ближе, девушка смогла понять, при каких обстоятельствах они встречались ранее. Она даже могла назвать ее имя, хотя все еще не понимала, с какой стати та повисла на руке мистера Тикнесса, демонстрируя на него все права.

Хотя на сей раз дом Гринграссов приветливо распахнул перед Анной свои двери, Миллисент отчего-то была уверена: эта женщина былых обид не забывает. И лишь сдержанно кивнула в ответ на поздравление, отдающее такой же маслянистой горечью, как и оборотное зелье в фарфоровой бутылочке, спрятанной у Милли в кармане.