Птица на ветру (гет)

Невеста Блейза Забини, покачивая бедрами, продефилировала в двух дюймах от Миллисент, будто на ее пути не существовало ни каменной беседки, обвитой комнатным гибридом дьявольских силков с безобидным маггловским вьюном, ни живой изгороди из подстриженных кипарисов, обрамляющей ее с трех сторон. Проводив девятнадцатилетнюю темнокожую ведьму подозрительным взглядом, Милли на всякий случай постучала по мраморной кладке и неуверенно обвела рукой окружающее ее пространство, каждую минуту ожидая, что пальцы вот-вот запутаются в невидимой паутине редких чар. Судья предложил девушке дожидаться его в парке, на виду у всего собравшегося цвета волшебного общества. Оставалось надеяться лишь на то, что Гринграсс достаточно хорошо владеет магией измерений и иллюзий, ведь оборотное зелье у Миллисент давно закончилось.

Гости становились до нелепости забавными, полагая, что их никто не видит. Девятилетняя Дебби, младшая из сестер Гринграсс, надрывно расплакалась, когда несколько похудевшая от тревог и волнений миссис Гойл попыталась ее обнять. Эбигейл тут же увлекла малышку к столу с дессертами, а оказавшая Милли столь немилосердный прием дама гарпией напустилась на увальня-сына.

— Сам не заметишь, как она вырастет. Породниться с Гринграссами необходимо любой ценой! Если бы ты не уродился таким ротозеем, сейчас бы сватали Асторию. Но не про тебя невеста...

Гойл промямлил что-то неопределенное, и Милли не удержалась от смеха: таким беспомощным выглядел бывший друг под крылом своей грозной матушки.

Эбигейл, по всей видимости, догадывалась о предмете семейных разговоров Гойлов: на мать и сына она косилась крайне неприязненно. Чуть поодаль от хозяйки дома скучала Анна. Тикнесс оставил ее одну и сейчас любезничал с чиновницей из временного министерства.

— Дафна аппарировала в город, — сквозь беседку Миллисент прошли две похожие круглолицые женщины: старшие и давно замужние дочери судьи, — нельзя говорить отцу, он снова будет в ярости.

— Ричард с детьми возвращаются в поместье. На них произвел такое впечатление вчерашний инцидент с Эсти. У нас ведь не принято повышать голос, сама знаешь.

— Честно говоря, не думала, что Эсти воспримет все так легко. Обычно после ссор она пару дней не выходит из комнаты, а сегодня ей даже удалось разозлить Дафну.

— Совершенно правильно. Мне уже начинают надоедать ее капризы. Вот дождемся суда...

Удаляющиеся голоса сестер стали неразличимы из-за шума праздника, и Миллисент по праву похвалила себя за этот вечер. Если даже родная семья считает слизеринку невыносимой, с ней и вовсе не стоило церемониться. Именно такая спутница жизни идеально подходила Малфою: желчная, лицемерная, скандальная, черная овца среди рациональных и уравновешенных Гринграссов. С другой стороны, возможно, лучшей местью будет позволить им пожениться.

Министр снова появился в поле ее зрения, на этот раз держа под локоть блондинку в ядовито-зеленом берете. Риту Скитер Миллисент узнала моментально — на четвертом курсе они немало повеселились, снабжая ее информацией о Поттере и его компании, да и на похороны Кребба-старшего она заявилась без приглашения и зазрения совести. Журналистку не сопровождало Прытко пишущее перо: по всей видимости, судья не входил в круг лиц, с которыми она могла позволить себе подобные инициативы. Тем не менее, Скитер жадно ловила каждое слово Министра, и Миллисент отдала бы половину этого вечера за возможность подслушать их разговор.

— Вам удалось отдохнуть? — судья появился за ее спиной так неожиданно, как умел один только Винсент, пропавший, как только Милли переступила порог беседки.

— Праздник изумительный, — поспешила заверить его Миллисент. — Жаль только, что та, ради которой он был затеян, не наслаждается им вместо меня.

— Оставьте, Эсти ненавидит светские приемы, — усмехнулся Гринграсс. — Не идет вразрез со своими принципами даже ради того, чтобы оказать уважение отцу. Впрочем, ее не следует за это осуждать. Девушка, сторонящаяся пустого времяпрепровождения и излишнего кокетства, достойна всевозможной похвалы.

Опираясь на простую палку из черного дерева с круглым набалдашником без излишеств и украшений, судья уселся напротив Миллисент. Взгляд его был устремлен в сад, и даже самый проницательный наблюдатель не ответил бы, какие именно чувства Гринграсс испытывает к своим гостям: жалость, пренебрежение, опаску или полное равнодушие.

— Как вам нравится ваша новая работа? — деловито осведомился он. — Торговля идет успешно?

— Я стараюсь привыкнуть, — пожала плечами Миллисент. — Не всегда это дается мне легко, вы же знаете, раньше мне никогда не приходилось работать.

— Я предупреждал вас о том, что учеба — куда более приятный и полезный процесс, — добродушно рассмеялся Гринграсс. В окружении цветущих деревьев парка, без завораживающей ненаписанной книги и туманных рассуждений, он производил впечатление обычного отца семейства, немного уставшего от причуд своей многочисленной родни. — Гейл говорила, вы называли некую Пенелопу, рассказывая о магазине. Не о Пенелопе ли Кристалл речь?

— Да, — немного растерянно подтвердила Миллисент. — Как вы узнали?

Судья неопределенно улыбнулся.

— Знание есть основная и неотъмлемая составляющая моей профессии, а за мисс Кристалл я давно наблюдаю. Визенгамот еще не знал свидетельниц столь же ценных, сколько неуловимых. Вы лишь подтвердили мои догадки: я с самого начала подозревал, что от сотрудничества с правосудием она скрывается именно у Борджина.

— Если вы знаете, где она, почему не допросите? — удивилась Миллисент. Пенелопа и раньше не внушала ей доверия, а теперь подавно: слишком влиятельные люди интересовались судьбой простой школьной старосты.

— Из-за чар, которыми мисс Кристалл так своевременно обеспечила себе неприкосновенность, — пояснил судья. — Фиделиус уже стал классикой, любому ребенку известна эта магия. Во все времена находились умельцы, балующиеся разного рода модификациями на грани дозволенного. Так, защитить от нежелательного внимания можно не только недвижимость или предмет, но и человека. Мисс Кристалл, как бывшей сотруднице Отдела тайн, не привыкать к рискованным экспериментам, а потому можете считать большим личным достижением тот факт, что она не побоялась показаться вам на глаза. Я пока что не был наделен подобными привилегиями.

Миллисент округлила глаза.

— Отдел тайн? Так ведь невыразимцев больше всего боится Борджин!

— Боится? — скривил губу Гринграсс. — Можно выразиться и так, хотя я предпочел бы не преувеличивать: Борджин всего лишь не хочет платить по счетам, честность в ведении дел никогда не была свойственна этому роду. Даже долю в магазине они заполучили в результате карточного выигрыша. До войны у Борджина с Отделом сложилось взаимовыгодное сотрудничество, а вот в последние два года он совершал ошибку за ошибкой. Полагаю, мисс Кристалл он покрывает исключительно в погашение своего долга.

— Пенелопа говорила, что в лавке она по ходатайству бывшего босса, — припомнила Миллисент. — Она не называла его имени, утверждала, что была лишь секретарем, но потом говорила что-то о двух захватах министерства... и о главном авроре. О каком главном авроре, о мистере Шелкболте?

— Не путайте, официально Шелкболт никогда не возглавлял аврорат, — рассеянно поправил ее судья, погруженный в собственные мысли. — Значит, воспоминания она хранит при себе. Одновременно умно и опрометчиво...

— Простите, — робко прервала судью Милли, — я вас не совсем понимаю.

В доселе спокойных глазах Гринграсса вдруг полыхнуло пламя.

— Скажите, — с нажимом спросил он, словно от ответа Миллисент зависело важнейшее его решение. — Вы много знаете об авроре Робертсе?

— Только то, что у него всегда было, что сказать относительно данного момента, — ответила Миллисент. — Так говорит о нем Пенелопа.

Гринграсс добродушно рассмеялся.

— В таком случае, вы действительно не совсем понимаете, чего я ожидаю от вас. Заполучите воспоминания мисс Кристалл. Ее истинные воспоминания о том, при каких обстоятельствах ушел из жизни аврор Гавейн Робертс.

— Его же убили, — неуверенно произнесла Миллисент. Если чему ее и научили последние несколько лет, так это тому, что в ее мире не бывает случайных смертей.

— Возможно, — покачал головой судья, — но не очевидно. Допрашивать Билли Борджина — гиблое дело, за ним наверняка стоит некто незаинтересованный в восстановлении истинной картины преступления. На память старика я не полагаюсь. Что касается мисс Кристалл, ей удается уже несколько месяцев водить за нос и аврорат, и Визенгамот. Узнайте, кому она служит и во имя чего молчит. Преуспеете — встретитесь с гоблином, которого вы искали пару недель назад, получите свое наследство.

Миллисент уже не в первый раз за вечер почувствовала, что ей хочется истерически рассмеяться. Сначала Винсент, затем судья — право, гоблин Дарк был неуловим для нее одной.

— Как вы узнали?

— У оборотного зелья, — растягивая слова, проговорил Гринграсс, — есть один неприятный побочный эффект. Природа, вопреки распространенному мнению, прекрасно уживается с пустотой. Чего она действительно не терпит, так это ассиметрии. В состав зелья вложена частица того, чей облик вы хотите принять. Для того, чтобы оно подействовало на организм, эта частица должна неизбежно уничтожить что-то внутри вас. В мизерных масштабах, не поймите меня превратно. Астория могла бы стать замечательным легилиментом, но защита сознания — ее слабое звено. Приняв зелье, вы ослабили свою сопротивляемость.

— Для чего вы сообщаете мне об этом? — сверкнула глазами Миллисент. Она снова путалась в длинных высказываниях судьи и чувствовала, как от нее ускользает нечто неуловимо важное. — Хотите, чтобы я знала слабые места Астории?

— Возможно, мне еще придется просить вас о помощи, мисс Булстроуд, — развел руками судья. — Вы должны быть предусмотрительны. Всегда. И принимать мудрые решения.

Несколько секунд Миллисент неподвижно смотрела перед собой, а затем быстро заговорила.

— Пенелопа Кристалл регулярно получает от Борджина зелье. Без него она почти что сходит с ума из-за нападения василиска, которому она подверглась в школе. Она не выносит присутствия дементоров. На Гермиону Грейнджер тоже нападал василиск.

Судья автоматически кивал, крутя в руках трость. Несмотря на малоприятные открытия о действии оборотного зелья, Миллисент вдруг подумала, как здорово было бы оказаться в саду, среди танцующих пар.

Министр, конечно, не видел ее сейчас, да и вряд ли бы он вспомнил простую девочку из магазина талисманов и безделушек. Тем не менее, Миллисент невероятно хотелось быть на месте Анны, которую он кружил в медленном танце. Да и для чего этой высокомерной женщине праздники? Едва ли она способна оценивать людей иначе, кроме как исходя из возможной выгоды, которую они могли бы ей принести.

— Хотите совет, мисс Булстроуд? — напомнил о себе судья Гринграсс. — Настоящая сила ведьмы сосредоточена внутри. Все, что демонстрируют выпускники вашей почтенной школы, основано лишь на скорости и обмане. Не позволяйте себе следовать за своими глазами.

Миллисент лишь кивнула. Просить дополнительной порции зелья она не смела. Часы еще не пробили двенадцати, но ее бал окончен, хозяин дома ясно дал это понять. Оставалось лишь протянуть руку за портключом и бросить на прощание:

— Дафны сейчас нет в поместье. В последний раз она была замечена в городе. И присмотритесь к Гойлам. Не стоит приглашать их в дом. Думаю, вы должны знать.