И тут зашла она (гет)

Тина и Ньют разговаривали всю ночь. О чем? Да обо всем, разве им не о чем было поговорить? Самым важным этой ночью было не то, о чем они говорили, а то, что все это время они держались за руки.

В нем зарождались непривычные чувства и побуждения. Легкая тяга к Тине, которую он заметил во время первого посещения Америки, становилась все сильнее с каждым ее письмом. И вот теперь Ньют сидел рядом с ней, смотря на нее и наслаждаясь моментом, о котором он так давно мечтал.

Тина смотрела на Ньюта, пока он говорил, а ее рука спокойно лежала в его руке так, будто там ей и было самое место. Когда Тина брала слово, Ньют замолкал и внимательно слушал, всматриваясь в ее лицо, наслаждаясь ее мимикой и движением губ. Со стороны казалось, что они не только общаются с помощью слов. То, как один замолкал, пока говорил другой, и начинал говорить, когда молчал собеседник, наталкивало на мысли о ментальной связи между ними. В самом деле, это их души, соединившись в вальсе беседы, синхронизировали поступки.

Комнату освещала лишь настольная лампа, рассеивающая по стенам нечеткие тени предметов. Та самая лампа, что была свидетелем написания всех писем Ньюту, а вот теперь стала очевидцем развития отношений Ньюта и Тины: она вдруг умолкла, а он ее поцеловал. Легкий и нежный поцелуй вызвал бурю эмоций, с которыми Тина не смогла справиться. Почувствовав соленый привкус на губах, Ньют отстранился и удивленно взглянул на Тину.

— Ты плачешь? — растерянно проговорил Ньют. — Прости, я не хотел тебя обидеть.

— Нет, что ты, мои слезы вовсе не поэтому, — поспешила успокоить его Тина.

Она улыбнулась, взглянув Ньюту прямо в глаза, но он все еще был растерян. Ньют явно не ожидал такой реакции девушки на поцелуй. Он бы даже понял, если бы Тина оттолкнула его, но слезы вводили его в ступор. Нерешительно протянув руку, Ньют провел по щеке Тины, стирая мокрую дорожку, оставленную слезами. Он выглядел таким грустным, что Тина почувствовала необходимость объясниться.

— Это все из-за Куинни. Ты ведь знаешь, я волнуюсь за нее, — сказала она.

— Да, ты писала мне об этом. Неужели она до сих пор переживает?

— Настолько, что при ней о Якобе даже упоминать нельзя. Она ввела правило, что мы не будем о нем говорить, но, кажется, это ей не помогает.

— И ты решила, что если сама начнешь проливать слезы ей станет легче? — пошутил Ньют, решив улыбкой разрядить обстановку и заставить улыбнуться Тину в ответ. Это сработало. Тина улыбнулась и вытерла слезы.

— Ты прав, это глупо с моей стороны. Просто я хочу действовать, я такой человек — бездействие меня убивает. А еще мне неловко от того, что я счастлива, когда она страдает.

— Не волнуйся об этом сейчас. Лучший совет, как говорят, можно найти на подушке, так что иди спать, а завтра все наладится. Вот увидишь, — проговорил Ньют, проведя рукой по волосам Тины.

Она улыбнулась ему в ответ. Может, он прав, утро вечера мудренее. А сейчас нужно наслаждаться моментом. Тина снова взяла Ньюта за руку и положила голову ему на плечо. Так она и уснула.

Ньют взял ее на руки и отнес в кровать, укрыв Тину одеялом. Вернувшись, он потушил лампу и сам лег на диване, засыпая со счастливой улыбкой на лице.

* * *

Ньют был ранней пташкой, поэтому он проснулся, когда солнце только поднималось над горизонтом, а сестры Голдштейн еще нежились в постелях. Позавтракав пирогом, до которого вчера Ньют так и не добрался, он принялся приводить себя в порядок.

— Не думала, что ты так рано проснешься. Вы с Тиной вчера так поздно легли, — прошептала Куинни, стоя в дверях своей комнаты.

— Доброе утро. Я не хотел тебя будить.

— О, нет, ты здесь не при чем, — прервала Куинни готового извиниться Ньюта, — я сама проснулась. Утреннее солнце бьет прямо в окна нашей комнаты.

— Знаешь, хорошо, что ты так рано проснулась. Я хотел с тобой поговорить.

— О Лондоне?

— Опять ты читаешь мысли, — смутился Ньют.

— Прости, — мило улыбнулась ему Куинни, — это моя вторая сущность. Так почему же ты хочешь, чтобы я переехала в Лондон?

— Там ты будешь счастливее, — просто сказал ей Ньют.

Куинни удивленно взглянула на него. Хоть она была хорошим легилиментом, сейчас ей было трудно проследить связь между переездом в Лондон и счастьем. К тому же проникать в мысли Ньюта было труднее, чем в головы американцев, которые были как открытая книга.

— Позволь, я тебе объясню, — прервал молчание Ньют, — Министерство Магии давно отменило закон, запрещающий вступать в брак с магглами. Поэтому я подумал, что в Лондоне ты смогла бы стать счастливой.

Он смотрел на нее с детской искренностью, которая не могла оставить равнодушным даже самого черствого человека. Куинни улыбнулась Ньюту грустной улыбкой, ведь он старался найти выход для нее из сложившейся ситуации, думал о ее проблеме, пытаясь помочь. Вот только Ньют забыл, что на Якоба наложили заклинание забвения. А это значит, что он не согласится поехать в Лондон с ней. Зачем ему отправляться через огромный океан в другую страну с незнакомой девушкой?

— Он полюбит тебя снова, Куинни, — сказал Ньют, будто прочитав ее мысли, — вот увидишь. Вам только нужно снова встретиться.