Однажды на Диком Западе (гет)

Прерия дышала ночной свежестью, едва слышно шелестя тонкими листками бизоновой травы. Галетты уже отцвели, оставив после себя сухие стебельки, грустно похрустывающие под копытами лошади. На горизонте неровным углами чернели очертания Скалистых гор, тёмными силуэтами возвышавшихся над Великими равнинами. Пахло землёй и травой, августовской печалью и ночным ветром, а если отъехать ещё дальше от Грин-Ривер, в воздухе разливался сладковатый запах цереуса.

Совсем рядом невнятно прокричал козодой, но Грейвс даже не шевельнулся, погруженный в собственные мысли. Поводья расслабленно лежали в жёстких пальцах, лошадь мерно хрустела стебельками. Вокруг неслышно витал аромат равнинных кактусов.

До Ривертона была всего пара дней пути, но дорога вела через Арапахо, в котором засел Джонни Ринго, весьма не жаловавший ни шерифов, ни ганфайтеров, о чём свидетельствовали две ни разу не пустовавшие виселицы на въезде в город.

Из этого следовал вопрос: а как, собственно, доехала Лита? И последующее заключение: она не была ни шерифом, ни ганфайтером. Но она была девушкой, и исключительно хорошенькой девушкой, которая не доехала бы от Ривертона до Грин-Ривер даже в том случае, если бы Ринго не существовал, а дорога была бы выстлана незабудками. Одинокие молодые девушки на дорогах Вайоминга — да и всего Запада, чего уж там, — были как масляная лампа для мотыльков-однодневок. Вот только мотыльки были при оружии, а масляные лампы предпочитали сидеть дома.

Лита врала.

Грейвс на мгновение стиснул поводья в пальцах, а потом снова отпустил. Лошадь, прядая ушами, вопросительно качнула мордой, и Грейвс автоматически потрепал её по холке, успокаивая.

Второй вопрос: зачем? Лицо Литы не значилось ни в одной розыскной бумажке; Грейвс пересмотрел их все, благо женщин в розыске было совсем немного. Большинство ганфайтеров охотилось на Белль Старр, оставшиеся рыскали в поисках Ржавой Рокси и Мередит Янг. Были ещё сёстры-аферистки Голдштейн, но они промышляли в Колорадо, а их портретного описания не было вовсе. Да и сестры рядом с Литой Грейвс как-то не приметил.

На ум приходил ещё один вариант, который Грейвсу совершенно не нравился; даже больше, чем версия о преступной стезе Литы.

Лита была замужем. Несчастливый брак, который она не могла расторгнуть по своей воле и была вынуждена бежать. С одной стороны — совершенно приемлемый вариант. С другой — Лита нравилась Грейвсу, а ухаживать за замужними дамами было не в его принципах.

Снова заухал козодой, вспугивая ночных бабочек. Грейвс помотал головой, взъерошил отросшие за месяц волосы и глубоко вздохнул.

Последние десять дней были сущим кошмаром. Разоренный Рок-Спрингс, в котором вовсю похозяйничали пикани, а затем и мародёры подтянулись с окрестностей, как мухи на гнилое мясо, нуждался в новом шерифе, так как предыдущий, Сэм Диас, которого за глаза звали Мексиканцем, сгорел заживо в кабаке во время атаки на город. А выборы шерифа в довольно большом городе были делом долгим: собрать кандидатов в трезвом виде, собрать горожан, подвести итоги голосования, снова собрать горожан, исключить любую возможность драки между кандидатами, как было на выборах шерифа Форт-Коллинса, когда Дерек Уайт просто перестрелял соперников, автоматически выиграл и тут же объявил покойников в розыск за нападение на шерифа. Пока всё это спустили на тормоза, восстанавливая разгромленный город, и Грейвс был вынужден работать на два фронта, так как ну а кто ж ещё?

Второй головной болью было ограбление поезда с оружием. Найдя тело Алого, Грейвс сразу понял, что это дело рук не индейцев. Хотя бы потому, что мозги Алого вышибла пуля, а не стрела, пропитанная ядом. Кто-то ещё вел игру, но наведываться в Синклер, где и был, судя по всему, ограблен поезд, Грейвс не спешил: его собственная голова всё ещё оставалась самой драгоценной частью тела, и идея ехать в Синклер через прерию не способствовала сохранению головы в целом состоянии.

В конце концов, ему ещё надо было выяснить, что за загадочная девушка, называющая себя Литой, жила на втором этаже оружейного магазина, куда он пристроил её в первый день её появления в Грин-Ривер, основательно поговорив с дядюшкой Барнсом и объяснив ему, что девушкам надо помогать, а также дав ему два доллара, что и послужило причиной окончательного положительного решения дядюшки.

Неподалёку завыл койот, и Грейвс решил, что пора возвращаться. Ночные прогулки успокаивали и вносили некоторую ясность в мысли, но встреча со стаей луговых волков способствовала совершенно обратному. Он тронул поводья, и лошадь послушно побрела обратно к городу, светящимися окнами выделявшемуся на фоне темноты.

Грин-Ривер был маленьким и, чего уж там, довольно паршивым городком, но Грейвс всегда испытывал к нему необъяснимую теплоту. Как старый дырявый плед, который давно пора выбросить, но ты всё равно каждый раз, садясь у камина, накидываешь его на ноги, привычно поглаживая выцветшую шерсть. Грейвс подумал, что если ему предложат должность шерифа Рок-Спрингс, он откажется, ни минуты не думая об обратном.

Он уже подъезжал к кривой табличке с прибитыми буквами, кое-как складывающимися в название города, когда из «Заката у камня» высыпала целая толпа гогочущих ковбоев из Рок-Спрингс. Подъехав чуть ближе, Грейвс окинул их взглядом, выискивая неизменных участников драк, которые были постоянными обитателями кутузки. Его узнали; кто-то махнул рукой с бутылкой, случайно разбив её о коновязь, вызвав громкий поток довольно изобретательной ругани: слава о Робе Нельсоне, который ругался так, что сам сатана с завистью смотрел из ада, давно достигла апофеоза, когда о нём написали в окружной газетёнке, в шутку назвав его местной достопримечательностью.

Грейвс бросил быстрый взгляд на окно второго этажа оружейного магазина. Интересно, спит ли Лита?

У одного из ковбоев сорвалось стремя, и он, чуть не сверзившись на землю, с чувством выругался, колоритно разбавляя голос лёгкой хрипотцой. Грейвс чуть прищурился, приглядываясь: нет, не ошибся. Тесей Скамандер. Вернулся из Форт-Коллинса? Выгоревшие рыжие волосы в свете тусклого уличного фонаря над баром казались живой медью, кудрями улёгшейся вокруг тонкого лица, оправдывая данное ему прозвище — Медный Тесей. Один смельчак тройку лет назад обозвал его Тесси, за что получил недобрую ухмылку и пулю промеж бровей — чуть позже. Свидетелей не нашлось, но только дурак отрицал бы то, чьих рук это было дело.

Ходили слухи, что младшего брата Тесея, Ньютона, окрутила одна из сестричек Голдштейн, да так, что остались у Ньютона только панталоны да чемодан, но слухами земля полнится, а спрашивать подробности у Тесея Грейвсу не особо хотелось. Голова — это драгоценность, и Грейвс её берёг изо всех сил.

Он снова посмотрел на приоткрытое окно. За стеклом, едва различимая в темноте, стояла Лита, не отводящая глаз от Тесея.