Узнавая тебя (гет)

Гермиона захихикала, когда они прошли сквозь пламя в Атриум, держа в руках свои вещи. Рука Драко лежала на её бедре, пока он вёл её через пустынный зал, и в это время они все еще продолжали приводить себя в порядок.

— Стой! Кто-нибудь может увидеть!

Блондин захихикал и поцеловал ее в шею, после чего отпустил ее бедро и переместился в сторону, протягивая ей руку.

— Никто не увидит, Грейнджер. — Он обвёл помещение размашистым жестом — обычно оно было полно суетящихся ведьм и волшебников — чтобы продемонстрировать всю его пустоту. — Все еще спят.

— Мы бы тоже еще спали, если бы тебе не взбрело в голову прийти пораньше, — сказала она как ни в чем не бывало.

Драко с ухмылкой смотрел на нее с того места, где они стояли, перед лифтами, и провел рукой по ее руке. Наклонившись, он прошептал уголком рта:

— Ты просто капризничаешь, потому что мы не успели еще разок... Не волнуйся, любимая, три — тоже весьма впечатляюще. Мы наверстаем после работы...

Блондин с удовольствием наблюдал за тем, как краснеет ее лицо, и обвел взглядом окружающее пространство, чтобы еще раз убедиться, что здесь действительно никого нет, кто мог бы их услышать.

Гермиона высвободила руку и сильно шлепнула его по груди, резко заставив его замолчать и он снова начал посмеиваться.

— Потише!

Драко отсмеялся, но ничего больше не сказал: он жестом показал ей, чтобы она вошла в лифт первой, и послушно последовал за ней, заняв место рядом. Как только створки лифта закрылись, он провел рукой вниз по ее спине и сжал ее ягодицу.

Ведьма бросила на него укоризненный взгляд, обнаружив, что его глаза стоически устремлены вперед, словно он сейчас не стоит рядом, держа ее задницу в министерском лифте. Она смотрела на него еще несколько долгих, напряженных мгновений, а он продолжал свое действо; на самом деле у него выходило так легко, что она почувствовала, как ее губы дернулись в улыбке, которую она изо всех сил старалась подавить. Только она собралась заговорить, как он звонко шлепнул ее по попке, и Гермиона с визгом подскочила и бросилась на него, встретившись с его внезапным заливистым смехом.

Она вскинула руку, намереваясь игриво шлепнуть его, но он поймал ее и притянул в свои объятия. Драко ухмыльнулся, глядя на ведьму, а затем наклонился и накрыл ее губы своими, нежно касаясь кожи.

Гермиона радостно замурлыкала в ответ на его поцелуй, а свободной от портфеля рукой обхватила его за шею, чувствуя, как он прижимается к ее бедрам.

— Совершенно неуместно заниматься этим на рабочем месте, — прошептала она, когда они остановились, чтобы отдышаться.

— Ты же это любишь, — сказал он, серые глаза сияли теплом, не обращая внимания на формулировку.

Ведьма улыбнулась, попав под загадочное притяжение этих ясных серебристых глаз. Его смех, такой искренний смех, которым он делился с ней всего несколько секунд назад, был редкостью, и всякий раз, когда он раздавался, по ее коже разливались приятные теплые волны. В сочетании с тем, как открыто и свободно он смотрел на нее, это вызвало у нее ответную реакцию.

— Я да, — призналась она, утопая в его глазах.

В этот момент парочка даже не заметила, как лифт замедлил ход и остановился на уровне Гермионы. Створки открылись, освобождая им путь на этаж, и из полнейшей безмятежности их вырвал довольно неприятный звук, словно кто-то прочистил горло.

— Недельного отпуска тебе было недостаточно, Малфой? Домогаешься до своей жены еще и на работе?

Гермиона вздрогнула, услышав незнакомый голос с акцентом: он был едва уловимым, лишь слегка окрашивал слова мужчины в виде нескольких выпавших согласных, но тем не менее бросался в глаза. ‘Шотландец? Нет... Ирландец, ‘ — решила она. Она все еще смотрела на мужа, когда заметила, как цвет его глаз стал похож на надвигающиеся грозовые тучи. В тот же миг все прежнее веселье улетучилось, и она почувствовала, как его руки крепче прижали ее к себе, притянув ближе и слегка пряча ее за его крупную фигуру.

— МакДонаф, — язвительно усмехнулся Драко, все признаки хорошего настроения, в котором он пребывал до этого, полностью исчезли. Его глаза метнулись вверх, чтобы проверить этаж, и его взгляд стал еще более вызывающим. — Что ты делаешь здесь в такую рань?

Второй мужчина улыбнулся, скорее скаля зубы, нежели что-то другое.

— Я мог бы спросить тебя о том же, Малфой. — Его темные глаза скользнули по растрепанной ведьме в его объятьях и задержались на ней, а улыбка стала еще шире — если это вообще было возможно. — Но, думаю, я могу рискнуть предположить.

Гермиона наблюдала, как выражение лица Драко мрачнеет все больше, а сам он отстранился от нее, и ее сразу же охватило ощущение отсутствия его тепла. Блондин встал между ней и другим мужчиной, успешно скрывая ее от его взгляда, и потянулся к ней сзади, в поисках ее руки. Она замешкалась всего на секунду, но наконец схватила его за руку, чуть не взвизгнув от силы его хватки, когда он решительно потянул ее за собой, прочь от этой машины, подальше от второго мужчины.

Драко даже не потрудился снова заговорить с ирландцем, оттолкнув его плечом со своего пути, перемещая Гермиону из-за своей спины в сторону, наиболее удаленную от коллеги, а затем перед собой, ведя женщину в направлении ее кабинета.

— До скорого, Малфой!

Ведьма заметила, как Драко нахмурился, и быстро обернулась в сторону певучего голоса. МакДонаф, — произнес он. Имя показалось ей знакомым. Драко не часто обсуждал с ней свою работу, скорее из-за того, что они не виделись в последнее время, чем из-за каких-то других причин, но она запомнила это имя по одному из других утренних разговоров.

— Драко, — начала она, но он лишь продолжал подталкивать ее вперед. Его пристальный и сердитый взгляд был устремлен в сторону ее кабинета, и она не была уверена, что он вообще ее услышал. — Драко! — сказала она более твердо, упираясь каблуками и бросая их вещи в сторону, пока ему не пришлось обратить на это внимание из-за ее сопротивления и падения их вещей.

Драко перевел на нее злобный взгляд и резко ответил:

— Что?! — Волшебник увидел, как его жена вздрогнула от его неожиданного выпада, и потянулся к ее руке, подавив раздраженное рычание, когда она напряглась под его рукой, чтобы она не подумала, что это относится и к ней тоже. Он постарался прикоснуться к ней как можно нежнее, бросив взгляд в сторону лифтов, прежде чем снова посмотреть на нее. — Прости, — в очередной раз за сегодняшний день он извинился перед ней, найдя эти слова гораздо более подходящими для этой ведьмы, чем любые другие, которые он мог вспомнить из своей прошлой жизни.

Гермиона поджала губы в ответ на извинения, ей совсем не понравилось, что на нее накричали, но она решила оставить это на время.

— Кто это был? — ровным голосом спросила она. Несмотря на свое недовольство его неожиданно резким поведением, она позволила ему притянуть себя ближе, но не откликнулась на его прикосновение, когда он как всегда успокаивающе начал убирать локоны с ее лица — она сочла это своей личной победой.

— Ричард МакДонаф, — сказал Драко, яд в его интонации пропитывал каждый слог, — Этот кусок дерьма работает в моем департаменте.

— Драко! — возмутилась она, — Не очень-то вежливо говорить так о коллеге!

— Я не из приятных людей, Грейнджер, — прорычал он. У Драко хватило приличия выглядеть слегка пристыженным после оскорбленного взгляда, который она бросила в его сторону. Он снова извинился с измученным вздохом, тяжело опираясь на край ближайшего стола, и притянул ее к себе, чтобы она встала между его ног: — Эй, прости... Я просто... Я думаю, что он тот самый.

Гермиона вскинула бровь, сохраняя защитную позу, скрестив руки на груди в знак того, что ей не понравился его тон в их последней беседе.

— Тот самый?

— Да... тот самый. — Когда она лишь выжидающе посмотрела на него, наклонив голову на одну сторону, он чуть не закатил глаза, но решил не делать этого. Наклонившись, Драко прошептал, не сводя взгляда с лифтов: — Ты знаешь! Тот самый, который испоганил все мои отчеты, пока нас не было.

И тут её осенило: она наконец-то вспомнила, откуда она услышала это имя. Драко был особенно немногословен в отношении того, что вынуждало его проводить слишком много времени за работой в офисе, но, по крайней мере, согласился объяснить ей, что подозревает нечестную игру, в то время как они были за пределами страны, и МакДонаф был одним из тех, кого он назвал в качестве подозреваемого, прежде чем закрыть эту тему. Гермиона довольно настойчиво повторяла, что, по её мнению, он должен доложить о подобном начальству, но он, похоже, считал, что это не поможет и, наоборот, усугубит ситуацию.

Почувствовав себя немного виноватой из-за своего холодного поведения и вспомнив, с каким напряжением на самом деле приходится сталкиваться мужчине, стоящему перед ней, она выплеснула на него свое разочарование в резком выдохе. Протянув руку, Гермиона провела пальцами по его волосам с одной стороны головы, понимая, насколько тот действительно устал от всего происходящего, когда он даже не стал беспокоиться о том, что она растрепала ему прическу.

— Я все еще думаю, что тебе стоит подать на него жалобу.

Драко фыркнул, распахнув глаза, которые мгновенно прикрылись от ее легких поглаживаний.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, Гермиона. Даже если дело дойдет до моего непосредственного начальника — а это вряд ли случится, потому что этот ублюдок, скорее всего, тоже замешан, — его передадут в другой отдел для проверки действий причастных лиц. После этого начнется расследование в отношении всех нас. С моей удачей, они наверняка нароют еще больше дерьма, которое спишут на меня, как на гребаного...

— Но...

— ...в лучшем случае они найдут козла отпущения, — или козлов, как получится, — причастных к махинациям с моими счетами и испортивших наши финансовые отчеты, и настучат им по рукам с напутствием "не делай так больше, а иначе".

Гермиона нахмурилась. Наконец она расслабилась в его объятиях, позволяя ему поглаживать свою поясницу, что, казалось, успокаивало его.

— Почему ты так уверен в этом?

— Потому что добропорядочные граждане не теряют работу из-за таких отбросов Пожирателей смерти, как я.

— Драко! — воскликнула она, оскорбленная этими словами больше, чем могла себе представить. Гермиона сильно ударила его в грудь, но он даже не вздрогнул от удара, только наклонил голову и прищурил бровь. — Не говори так о себе!

Блондин пожал плечами и вдруг почувствовал, что ему гораздо интереснее накручивать ее волосы на указательный палец и распускать их.

— Я просто говорю правду, милая. В этом нет ничего удивительного, и именно поэтому я здесь.

Гермиона едва не зарычала, внезапно почувствовав, что ее тело словно охвачено огнем, хотя по какой именно причине, она не знала. Несомненно, дело было в несправедливости происходящего, но, пожалуй, ещё больше её возмущало то, что он так спокойно говорил об этом. В его словах не было ни горечи, ни гнева, лишь давно укоренившееся согласие c так называемыми "фактами". Что-то в том, что такое гордое создание, как Драко Малфой, потерпело поражение от обстоятельств, разжигало в ней ту часть, которая неизменно стремилась защищать человека, или существо, или дело во имя их блага.

— Драко Люциус Малфой, — начала она своим самым властным тоном, — ты абсолютно точно не являешься таким человеком! Ни сегодня, ни когда-либо еще!

Драко недоуменно моргнул, услышав ее внезапный выпад: использование его полного имени удивило его, хотя в остальном он сохранял нейтральное выражение лица.

— Ты вообще газеты читаешь?

— В жопу такие газеты! — Гермиона запыхалась и вскинула руки вверх, не замечая шокированного взгляда мужа на ее ругательства. — Мне плевать на эти чертовы бульварные газетенки, и, на всякий случай, если вдруг кому-то еще не ясно, плевать я хотела и на то, что тут кто-то говорит! Ты вкалывал, чтобы занять свое место, и то, что никто в этом задрипанном здании этого не замечает — потому что никто не хочет этого замечать, — не означает, что ты какое-то ничтожество! Ты больше не Пожиратель Смерти и уж точно не мусор, и, да поможет мне Мерлин, если ты еще раз так заговоришь о себе при мне, я врежу тебе прямо в твою идиотскую морду, пока ты не вдолбишь это в свою башку, что пора перестать говорить подобное!

Волшебник уставился на ведьму, ее маленькие плечи и грудь вздымались и опускались в такт ее гневным крикам. Когда он понял, что просто смотрит на нее, ее дыхание немного успокоилось, и он, наконец, лукаво улыбнулся, потянувшись к ее щеке.

— Это оскорбление или комплимент?

Суровый взгляд Гермионы ослаб в ответ на знакомый вопрос, но она не сдавалась.

— Драко, — предупредила она, — я серьезно.

— Да, я так и понял. Правда, ничего страшного. Я решу эту проблему, и все эти люди смогут вернуться к своим привычным способам ненавидеть меня, а я вернусь к своим способам ненавидеть их, и все будут счастливы.

Ведьма зарычала, когда ее возмущение было оставлено без внимания.

— Но так быть не должно!

— Многое не должно быть так, Грейнджер. Мне не должны были отказывать в приёме, — он сделал паузу и обвёл взглядом отдел Авроров, — меня не должны до сих пор преследовать за те решения, о которых я сожалею с самого детства... мы не должны быть мужем и женой в этом мире.

Драко заметил, как ведьма открыла рот, чтобы ответить ему на это замечание, но он поспешил сменить направление, завладев ее губами в поцелуе. Он крепко прижал ее к себе, явно намереваясь заставить молчать, но она поняла это и упорно сопротивлялась, прикусив его нижнюю губу. Однако это произвело эффект, противоположный её намерениям, и он зарычал в импровизированный поцелуй, потянув её за бёдра к себе, чтобы она оказалась вровень с ним, поскольку он прислонился к столу. Гермиона издала удивлённый звук, но большая часть её раздражения рассеялась, когда он подхватил её за задницу и начал слегка покачивать её в такт своим движениям.

После нескольких долгих минут наслаждения ее тихими вздохами и стонами, которые то тут, то там доносились до его ушей, Драко отпустил ее губы, чем вызвал неохотный писк ведьмы. Когда он открыл глаза, то увидел, что и ее глаза тоже открываются, и крошечные цветные искорки дополняют и без того завораживающую шоколадную глубину ее глаз, которую он привык видеть каждый день.

— Когда-нибудь... может быть, все изменится, но мне не достает той пламенной энергии, которая, похоже, есть у тебя, чтобы гнать эти мысли прочь. Пока что я буду довольствоваться тем, что принимаю все хорошее вместе с плохим.

Все еще затуманенные и полуприкрытые глаза Гермионы внимательно изучали его лицо после этого комментария. Она поняла, что он имеет в виду, хотя какая-то эгоистичная и самовлюбленная часть ее души хотела, чтобы он пояснил.

— А... это? — спросила она, указывая на них обоих.

Драко усмехнулся над ее откровенным намерением выудить у него информацию, и провел одной из ее маленьких ладошек между ними к ярко выраженной выпуклости на его брюках. Запустив кончики пальцев в ее густые локоны, он снова приблизился к ее губам и утвердительно кивнул.

— А это хорошее... Знаешь, ты мне нравишься, немного. — Последняя фраза прозвучала легко и шутливо, но, едва она была произнесена, его сердце заколотилось в ушах. Он сразу почувствовал себя словно мелкий взволнованный четверокурсник, который приглашает девушку на бал.

Гермиона покраснела от его признания и, как ни странно, не от того, что она поглаживает его член через одежду в центре Департамента — хотя, если честно, это было довольно возбуждающе.

— Ох... хорошее... это хорошо... Я... эм... мне тоже. — Она снова услышала его хихиканье и подумала, что этот звук очень похож на то, как если бы она завернулась в бархатное одеяло и просто терлась им о голую кожу. В ее голову закралась шальная мысль увести мужа в свой кабинет, но прежде, чем она успела озвучить эту мысль, их прервал довольно громкий и неприятный, не говоря уже о том, что совершенно преувеличенный, зевок.

Ведьма рефлекторно дернулась назад, но Драко не позволил ей далеко отстраниться, удерживая ее в свободных объятиях. Блондин повернул голову в сторону шума, и его лицо окрасила усмешка при виде приближающегося рыжеголового, которого он недолюбливал больше всех остальных.

— Рональд! — воскликнула она, потрясенная тем, что он появился в офисе так рано.

Рыжий выглядел так, словно только что выполз из постели. Глаза его были опухшими и полузакрытыми ото сна, на губах остался след от зубной пасты, а одной рукой Рон чесал неухоженную копну волос на голове. Гермиона по собственному опыту знала, что он вообще не любит вставать с постели прямо с утра. Оглядев его обвисшие на коленях брюки, незаправленную рубашку и помятую аврорскую мантию, Гермиона убедилась, что в этом плане мало что изменилось.

Встревоженный голос Гермионы, казалось, привёл его в чувство, и он охнул, не менее потрясённый тем, что посреди отдела кто-то есть.

— Миона! — вскрикнул он, почти в испуге. Его глаза немного прояснились, пока он не понял, что рядом находится еще одна фигура... еще одна светловолосая фигура... еще одна светловолосая фигура, обнимающая одну из его лучших подруг. Рон вернул Драко его презрительную улыбочку. — Малфой.

— Десять секунд, чтобы обнаружить меня, Уизли. Ты был бы уже мертв, если бы я все еще находился по ту сторону, — самодовольно хмыкнул блондин.

— Мы оба знаем, что это ложь. Ты будешь слишком занят тем, что будешь дрожать от страха и звать папочку, чтобы тот пришел и спас тебя, пока дело не дошло до драки, — прорычал Рон, закатив глаза.

Спина Драко напряглась, а руки сжались в кулаки на бедрах Гермионы.

— Уверяю тебя, мне не нужна помощь в ведении собственных сражений, Уизел.

— Я поверю, когда увижу это своими глазами, хорек.

— Это вызов? — Драко поднялся и отошел от стола.

Рон шагнул вперед, вторгаясь в пространство другого волшебника.

— Зависит от того, выпустит ли мамочка тебя поиграть, Малфой?

— Ах ты гребаный...

Гермиона шагнула вперёд и вмешалась, отвлекая их внимание, пока ситуация не накалилась до предела, как это всегда происходило между этими двумя. Для этого было еще чертовски рано.

— Рон, а ты чего уже пришел? — спросила Гермиона, изо всех сил стараясь разогнать внезапно возникшее удушливое облако тестостерона, заполнившее небольшое пространство. Она чувствовала затылком гневный взгляд Драко, но старательно игнорировала его.

Рон, не отрывая взгляда от светловолосого волшебника, хмыкнул в ответ:

— Я бы задал тебе тот же вопрос, но, похоже, ты была занята тем, что целовалась с этим придурком на моём столе.

Светлые брови Драко поползли вверх, и он оглянулся через плечо. Действительно, на столе, на котором он решил расположиться, красовалась блестящая латунная табличка с надписью "РОНАЛЬД УИЗЛИ — Агент Оперативного Реагирования Авроров". По его лицу медленно расползлась коварная ухмылка, сменившая гневную гримасу.

— Извини, Уизел, просто Грейнджер создана для сногсшибательных поцелуев, ты согласен? Ах да, у вас двоих ничего не вышло. Спасибо еще раз за то, что был полным кретином и упустил свой шанс на отношения с ней. Это лучший свадебный подарок для парня, который только может быть, ведь ночь за ночью она будет в моей постели, а не в твоей. Постарайся не терзаться по этому поводу, лады?

Колкие слова сорвались с его губ прежде, чем он успел осознать, что именно произнес. Где-то на заднем плане раздалось тиканье часов, и он почувствовал, как по позвоночнику пробежал ледяной холодок.

’Пиздец ’.

Он перевел взгляд на стоящую между ними миниатюрную ведьму, которая, сложив руки, смотрела на него убийственным взглядом. Ее челюсть была плотно сжата, мышцы на шее подергивались, а ноздри раздувались так, как они делали это перед тем, как она хотела его отчитать. Щеки залил бурный румянец, глаза стали большими, выразительно-карими и блестящими — она смотрела на него, словно она вот-вот расплачется... или вот-вот отправит его на тот свет.

— Гермиона...

— Захлопнись, — прошипела ведьма сквозь стиснутые зубы.

— Ага, Малфой! Как насчет того...

— И ТЫ ТОЖЕ, РОНАЛЬД! — Гермиона резко развернулась к нему, изящный палец метнулся, чтобы ткнуть его в грудину, ее губы скривились, обнажая зубы в оскале.

Рон был ошеломлен и невнятно пробормотал:

— Н-но, я просто...

— Честное слово, неужели мы не можем хоть раз в жизни поговорить как взрослые люди?! Я надеялась, что этот вопрос исчерпан! Меня уже тошнит от того, что это происходит каждый раз, когда вы оба оказываетесь в одном месте! — Гермиона по очереди смотрела на Драко и Рона. — Драко, тебе лучше поскорее отправиться в свой кабинет. Мы пришли в такую рань с определенной целью, а не для того, чтобы ты устраивал вокруг меня представление как какой-то гребаный завоеватель! И Рон, ты... займись, блять, тем, для чего ты сюда явился!

Оба мужчины неловко заерзали, не ожидая такого обилия проклятий, которые так и сыпались из уст колдуньи.

Гермиона стояла между ними, не сводя с них глаз, Рон даже потирал носком ботинка воображаемую грязь на полу департамента, но ни один из них не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти или извиниться. Гермиона чувствовала, как ее лицо пылает все сильнее, и это только раззадоривало ее еще больше.

— НЕМЕДЛЕННО! — крикнула она, разозлившись на них обоих.

Рон вздрогнул, но первым двинулся с места, с трудом приходя в себя и послушно садясь за свой стол, хотя ему едва удалось пройти несколько метров, чтобы выполнить эту задачу. Драко в замешательстве посмотрел на другого мужчину, но, увидев, что его жена по-прежнему смотрит на него, а тонкая бровь медленно приподнимается в ожидании, тоже смутился и сделал несколько шагов в сторону лифтов. Гермиона, казалось бы, удовлетворившись результатом, наконец повернулась и зашагала к своему кабинету, хлопнув дверью так, что эхо разнеслось по всему отделу.

В течение нескольких мгновений после ее исчезновения из-за закрытой двери доносились громкие звуки, похожие на треск и хлопанье. В конце концов они прекратились, хотя это случилось так внезапно, что, скорее всего, ведьма наложила на помещение свои чары, чтобы заглушить шум и не вызывать вопросов у вновь прибывших.

Драко вновь оказался на этаже, зависнув возле стола Рона и не сводя глаз с двери Гермионы, на его лице застыла глубокая гримаса. Ноги сами понесли его дальше, но в глубине сознания зазвучал слабый сигнал тревоги, подсказывающий, что в эту секунду это будет неверным решением.

— Так держать... придурок, — недовольно проворчал Рон.

Блондин бросил взгляд на рыжеволосого и слегка усмехнулся.

— Ой, заткнись, Уизли. — Драко вздохнул и провел рукой по волосам. Он не хотел ее расстраивать, но уколы в адрес Уизела всегда были так соблазнительны. Кстати говоря... — И почему ты до сих пор сидишь так, словно тебя поставили в угол? Не можешь избавиться от Приклеивающего заклятия?

Рон покраснел, и это было хорошо заметно по его бледному веснушчатому лицу.

— Она может вернуться, — пробормотал Рон.

Драко фыркнул.

— Испугался?

Аврор недоверчиво посмотрел на него.

— А ты нет?

Ему потребовалось долгая пауза для ответа, пока Драко наконец не выдохнул воздух в виде дрожащего смешка. Он покачал головой.

— Ты был бы психом, если бы этого не сделал.

Рон фыркнул и откинулся на спинку стула. Он захихикал про себя, поймав вопросительный взгляд Драко.

— Что?

— Миона была бы счастлива... мы наконец-то хоть в чем-то сошлись.

Драко рассмеялся, представив себе, как они с рыжим находят общий язык в том, как ужасна его жена в гневе. Он снова взглянул на её дверь, очень желая исправить то, что натворил, из-за чего на её лице снова появилось это грозное выражение. Обычно он не так уж и сильно лажал в окружении женщин, но Грейнджер... рядом с ней он был просто бестолковым.

— Брось это.

Блондин с удивлением посмотрел на Рона, пораженный вежливостью его тона и советом.

Когда Драко ничего не ответил, Рон просто пожал плечами.

— Мы не приятели... Но я не могу спокойно смотреть на то, как другому парню отбивают яйца. Даже если это будешь ты, Малфой.

Драко вскинул бровь и с удивлением почувствовал, как его губы растянулись в ухмылке. Как только он осознал это движение, он кашлянул, пряча выражение лица за рукой, пока не убедился, что улыбка исчезла.

— Очень мило с твоей стороны, Уизли... спасибо и на том, — его слова прозвучали неловко и с трудом укладывались в голове, совершенно чуждое выражение, адресованное Рональду Уизли. Засунув руки в карманы, он повернулся и снова направился к выходу из Отдела, прежде чем продолжить общение с рыжим. Лучше всего улизнуть сейчас, пока кто-нибудь их не застукал и не решил, что они подружились.

Рон с любопытством наблюдал как уходит волшебник. Накануне ему удалось лишь мельком поговорить с Гермионой, но речь зашла о супругах. Помимо того, что он неловко согласился рассказать ей о новой миссис Уизли, в разговоре всплыло и имя блондинистого мерзавца. Она дала ему обещание постараться больше не упоминать о нем в офисе, демонстративно избегая ответа на его вопрос, действительно ли она влюбилась в Слизеринского плейбоя. Этот человек раздражал его до чёртиков, но Рон очень хорошо распознал взгляд, которым тот смотрел на кабинет его лучшей подруги всего за несколько минут до этого. И если она не влюблялась, то он был уверен, что точно знает того, кто уже влюблен.

’Возможно... лишь предположим, что все будет хорошо’.

БАМ!

Аврор подскочил на месте от громкого шума в безмолвном офисе. Приглядевшись, он обнаружил, что с его стола упала коробка, полная служебных записок. Подняв глаза, он снова увидел Малфоя, который правой рукой убирал что-то в нагрудный карман, а на его лице играла лукавая ухмылка.

Поправка: корзина, полная межведомственных служебных записок, которые были сброшены заклинанием с его рабочего стола.

Слегка махнув рукой, Драко направился к лифтам.

— До скорого, Уизел!

Рон нахмурился. ‘Возможно, и нет‘.

* * *

Гермиона сидела, склонившись над своими бумагами, опираясь локтем на стол, подперев голову рукой, а другой рукой выводила маленькие спиральки на листе пергамента. Вздохнув в миллиардный раз за день, она посмотрела на часы и обнаружила, что время едва перевалило за полдень.

’Хрень какая-то’.

До сих пор этот день двигался со скоростью улитки. Хотя все начиналось неплохо. Утро, полное оргазмов, и муж, который никак не мог оторваться от нее, — отличное начало любого дня, как ей казалось.

Цветущая улыбка Гермионы померкла, когда она снова вспомнила слова Драко, сказанные сегодня. Она знала, что он сказал это, только чтобы задеть Рона. Она знала, что эти два волшебника были почти такими же вспыльчивыми, когда находились в одном пространстве, какими раньше были и они с Драко — а порой и сейчас, когда он вел себя особенно по-идиотски. Она знала, что он, вероятно, имел в виду совсем не то, что вырвалось в итоге.

...а что, если так и было?

Что, если вся эта махинация с предварительными свиданиями, прогулками и сексом была лишь частью тщательно продуманного плана, чтобы унизить ее, совсем как раньше?

Что, если Драко на самом деле она вовсе не нравилась, и это был просто глупый способ пощеголять ею в качестве приза на своей груди, кичась своими достоинствами, которые она упорно игнорировала, пока ее не заставили признать их?

Что, если втайне он просто гордился тем, что оказался в идеальном положении, чтобы поиздеваться над теми, кого он всегда ненавидел больше всего, лишив ее девственности и ткнув этим фактом им в лицо?

Гермиона покачала головой, отчего её кудряшки дико запрыгали.

— Это самая глупая вещь, которая тебе когда-либо приходила в голову, — вслух отметила про себя ведьма.

Драко изменился. Она это точно знала. Она понимала это лучше, чем кто-либо другой: где и в какой степени произошли эти изменения, и через какие нелепые трудности ему приходится проходить, чтобы изо дня в день жить в этом новом "освобожденном" мире волшебников. Сомневаться в его намерениях сейчас было бы неуважительно и совершенно неправильно по отношению к тому, через что им пришлось пройти к этому моменту.

...но что, если она ошибается?

— ААА! — Гермиона застонала и с раздражением бросила перо через всю комнату, обеими руками вцепившись в свои кудри.

Она была опытной ведьмой, сыграла ключевую роль в победе над одним из самых опасных темных волшебников в истории, была более чем компетентна во всем, что делала, — она преуспевала во всем, за что бралась! Так почему же она не могла избавиться от назойливой неуверенности в себе? Если в Драко и были какие-то черты, которые она хотела бы иметь, так это его уверенность в своих силах. Она была приглушена испытаниями временем и происходящими событиями, но все же сохранялась и была гораздо сильнее, чем все, что она имела в своем распоряжении.

Резкий стук, серия грубых ударов по уродливому стеклу, отвлекли ее от столь жалких размышлений. Гермиона скорчила гримасу, уставившись на дверь. Это было первое нарушение её уединения за весь день. С тех пор как они прибыли ранним утром, она лишь раз или два выходила из кабинета, чтобы сходить в туалет, и даже тогда никто не останавливал её, как это бывало в других случаях. Более того, казалось, что большинство избегает ее. Возможно, в этом повинен Рон. Впрочем, это было даже к лучшему, ведь с самого утра она реально ни с кем не хотела разговаривать. Кто же тогда этот отважный смельчак, решивший потревожить львицу в ее логове?

Стук повторился, на этот раз гораздо настойчивее, и она разглядела высокую тень, движущуюся за перегородкой.

Гермиона нахмурилась и взяла новое перо, не желая вставать, чтобы достать предыдущее. Ей по-прежнему не хотелось ни с кем разговаривать, так что, кто бы это ни был, он мог просто убраться восвояси. Она хмыкнула про себя и принялась записывать реальные заметки из своих вчерашних наблюдений за проклятым кольцом вместо бесполезных закорючек.

— Я не думал, что игра в молчанку — твоя стихия, милая.

Ведьма вскинула голову, широко раскрыв глаза, и увидела усталую фигуру мужа, прислонившегося к дверному косяку с палочкой в руке.

— Драко! — Ее удивленное выражение лица сменилось настороженным взглядом. — Что тебе нужно?

Блондин пожал плечами и без приглашения прошел в ее кабинет, закрывая за собой дверь и запирая ее с помощью чар — втайне радуясь тому, что она поставила такие же охранные чары, как и он в своем собственном кабинете.

— Обед с моей супругой? — осторожно предложил он, с усталой улыбкой протягивая ей коричневый бумажный пакет.

Волнение захлестнуло ее, но она изо всех сил сдерживала его, не желая выглядеть отчаявшимся щенком, жаждущим его общества.

— Да? — пренебрежительно спросила она, но отложила перо, не обращая внимания на то, как она отложила свою работу в сторону, чтобы расчистить место. — И чем же я обязана этому визиту и потраченному вами драгоценному времени?

Драко вскинул бровь и подошел к ее столу, поставив пакет на поверхность. Он наблюдал за ее напряженной и скованной позой за унылой и узкой мебелью в ее ветхом и потертом кресле, в котором она была очень похожа на ту женщину, которую он с неохотой навещал чуть больше месяца назад. Ее губы были слегка поджаты, глаза холодны и полны раздражения, а все тело находилось в состоянии повышенной готовности. Он совсем не хотел, чтобы она была такой рядом с ним, только не теперь.

Обойдя стол, Драко подошел к жене, ее глаза неотрывно следили за ним. Когда он наконец оказался на расстоянии вытянутой руки, он стремительно подхватил её на руки и горячим и настойчивым поцелуем впился в её изумлённые губы. Она ответила не сразу, застигнутая врасплох его внезапными прикосновениями, но потребовалось лишь легкое прикосновение его губ, чтобы она вздохнула, открываясь ему и его притяжению.

Несколько минут они стояли вплотную друг к другу, Драко вкладывал в поцелуй всего себя, а его руки поддерживали и прижимали её к себе, словно она была хрупким созданием. Обычно эта мысль раздражала ведьму, но его теплые руки, обжигающий язык и гулкие рыки удовольствия затмили ее прошлые предпочтения.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Драко вырвал у нее слабый стон и позволил себе покрасоваться... самую малость. Он провел рукой по ее волосам, а затем прикоснулся к ее щеке.

Глядя ей в глаза, он тихо произнес более серьезным тоном, чем при обычных своих подтруниваниях:

— Ты не трофей, Гермиона... но ты — мое сокровище. Прости, что я подкалываю Уизли... но трудно не хвастаться. До принятия этого чертова закона ты могла заполучить любого парня, а в итоге ты досталась мне, жалкому придурку — кстати, за это тоже извини — но теперь ты моя... хотя, еще раз извиняюсь и за это. — Блондин наслаждался улыбкой, которая, как он видел, стремилась появиться на ее лице даже сейчас, когда она изо всех сил старалась ее скрыть.

Гермиона опустила голову, отведя глаза в сторону, её щёки окрасились в нежно-розовый цвет. Собственнические притязания на нее должны были вызвать у нее раздражение, так как это всегда происходило с Роном. Он был очень ревнивым человеком, и многие их споры были из-за самой концепции того, что она принадлежит ему как объект. Но с Драко все было иначе, как бы она ни боролась с этим противным голоском, который постоянно твердил эти слова.

Все было иначе.

Он казался ей не только собственником, но и немного ревнивцем, но, по крайней мере, у нее складывалось впечатление, что он ее уважает. Его комплименты всегда сменялись колкими замечаниями, но у нее никогда не возникало ощущения, что Драко действительно не нравится то, за что он ее дразнит, в то время как Рональда порой ужасно раздражала ее книжная — и, по общему признанию, иногда ханжеская — натура. Она не могла притвориться, что понимает это до конца, как бы ни старалась, но с Драко, похоже, это как-то срабатывало.

— Это, пожалуй, твое самое бесцеремонное извинение на сегодняшний день. Долго думал над ним или решил, что твоего врожденного обаяния достаточно, чтобы завоевать меня снова?

Драко снова ухмыльнулся в ответ на ее поддразнивание, и его облегчение отразилось в принятии более расслабленной позы.

— Я, конечно, знал, что ты упадешь в обморок и клюнешь на мои словечки, тем более что я — это я.

Она хмыкнула.

— Разумеется. — Гермиона перевела взгляд на него и потянулась вверх, чтобы обвить руками его шею. — То, что ты сказал Рону...

— Мне очень жаль, — повторил он, настойчивее, чем прежде, покачав головой. — Я не должен был...

— Неужели я и вправду могу быть соблазнительной и создана для сногсшибательных поцелуев?

Драко моргнул. Он внимательно изучал ее взглядом. Помимо ожиданий на ее лице, он заметил, что ее плечи смущенно сутулятся, и, если он не ошибается... в ее голосе прозвучали нотки чего-то среднего между надеждой и признательностью. Неужели она действительно не понимает, насколько привлекательна? Даже после всех его ухаживаний за ней она все еще сомневается? Ее маленькая фигурка сжалась в комочек после того, как она спросила его об этом, и тот факт, что она действительно не имеет ни малейшего представления, озадачил его.

— Конечно. — Он развернул их, прижимая ее спиной к ее маленькому обшарпанному столу. Его мурлыканье было откровенно заинтересованным и, может быть, даже немного возбужденным, и его это вполне устраивало.

Она немного выпрямилась, слегка вскинув голову в знак уверенности.

— И... замечание о свадебном подарке... неужели я...

— Да, — хмыкнул Драко, прерывая ее. Волшебник посадил её на потёртую деревянную поверхность, не обращая внимания на упавшие на пол бумаги и наслаждаясь её удивлённым писком. — Все, что я сказал, было правдой, Грейнджер... — пробормотал он, прижимаясь к ее шее, пока она не запрокинула голову, открывая ему больший доступ к приятно пахнущей коже. — ...Мне просто жаль, что я расстроил тебя, пытаясь достать Уизела...

Гермиона вздохнула и провела пальцами по его рукам, которые уже начали головокружительное и медленное исследование ее одетого тела, что было совершенно неуместно в условиях ее кабинета.

— Думаю, тебе стоит извиниться еще раз.

Кивнув, Драко провел поцелуями по ее ключицам к пуговицам блузки.

— Прости, — повторил он в сотый раз и начал зубами расстегивать первую пуговицу.

Ведьма покачала головой, и кудри защекотали щеки Драко.

— Я думаю, тебе стоит извиниться, так же как ты это сделал сегодня утром. — 'Это была я? Неужели я только что это сказала? '

Драко замер, слегка приподняв голову, все еще сжимая между зубами одну из ее пуговиц. Его ведьма смотрела на него сверху вниз темными глазами с великолепным румянцем на маленьком веснушчатом носу. Они долго смотрели друг другу в глаза, и он почувствовал, как из его горла вырывается рык, когда она закусила краешек губы. Он тут же опустил пуговицу и стал спускаться вниз по ее телу, лаская и расслабляя ее бедра, пока она не раскрылась, чтобы позволить ему устроиться поудобнее.

— Я покажу тебе... как мне очень... очень... жаль, любимая... только позволь мне дать тебе это понять... — умоляюще произнес он.

Гермиона потеряла дар речи в тот момент, когда его лицо оторвалось от ее груди и вновь возникло возле ее ног. Его мерцающие глаза были устремлены вверх, цвет в них был тяжелым, сверкающим и полным томных обещаний. Ей оставалось только продолжать кусать губы, кивать и стараться не раствориться в жаре этого страстного взгляда.

* * *

Драко задумчиво напевал себе под нос, возвращаясь в свой кабинет, и его широкая улыбка — такая, какой не было уже несколько дней в его унылом кабинете — расплывалась по его лицу. Он все еще чувствовал ее вкус на своем языке, даже после того, как Гермиона настояла на том, чтобы наложить на его лицо очищающее. Если бы он был предоставлен самому себе, то предпочёл бы быстренько вытереть лицо, оставляя её едва уловимые признаки, застывшие в его неуклонно растущей растительности на лице. Конечно, его ведьма выглядела ошеломленной и оскорбленной самой идеей того, что ее присутствие на нем может быть даже минимально ощутимым. Только чтобы избавить ее от возможного смущения, он позволил ей привести себя в порядок, хотя она и не обратила внимания на то, что осталось внутри его рта. После его довольно подробных извинений они дождались обеденного перерыва, и он оставил ей один из бутербродов, которые успел приготовить дома, а второй взял с собой, чтобы съесть, пока будет разбираться с остальными отчетами. Он очень хотел наслаждаться ею как можно дольше, пока досадная потребность в пропитании не заставит его поесть, а пока это должно ему помочь покончить с работой. Он был так близок к тому, чтобы все исправить. Тогда больше не будет этой бессмысленной возни с утренними и ночными звонками и без свиданий с женой.

Снова подумав о Гермионе, о том, как она, выгнув спину и приоткрыв ротик в похотливом стоне наслаждения, когда он довёл её до экстаза, зарывшись головой между её бёдер и приникнув ртом к её прелестным формам, Драко ухмыльнулся ещё шире. Он был настолько погружён в свои воспоминания, что не обратил внимания на своего наименее любимого коллегу, который молча и неподвижно стоял в нескольких шагах от него в коридоре и был сосредоточен на его двери, пока он шептал заклинания для снятия защитных чар.

* * *

'Пора заканчивать'.

Гермиона вздохнула, глядя на стопку записей, сделанных ею о проклятых объектах, которые ей удалось исследовать до сих пор. Завтра утром ей предстояло обсудить свои наблюдения с некоторыми членами команды Авроров, и, честно говоря, ей уже порядком надоело смотреть на эту рухлядь. Она старалась напоминать себе, что есть причины, по которым она остается в этом абсурдном положении, но временами это было очень трудно. Ведьме не очень помогало то, что ее мысли постоянно возвращались к некоему светловолосому волшебнику и его неожиданному визиту к ней во время обеда.

Неосознанная улыбка играла на ее губах, пока она собирала свои вещи. Она ненавидела, насколько зыбка была ее уверенность в себе в том, что касается внешности, любовных отношений и интимной жизни. Помимо того, что она была талантливой ведьмой от природы, она была одной из немногих, кому выпала печальная участь пройти через череду испытаний от рук Беллатрисы Лестрейндж — самой преданной и, возможно, самой грозной последовательницы Волдеморта — и всё равно остаться тем, кем она была до этого; конечно, у неё было больше шрамов и она едва могла закрыть глаза, не переживая заново каждую секунду своих мучений, но она была жива и в большинстве своём цела. Большинство людей не могли сказать подобного.

И все это при том, что ей было чертовски трудно соглашаться с комплиментами, которые Драко говорил ей на словах или показывал своими действиями. Когда она смотрелась в зеркало, то старалась видеть в себе нечто большее, чем просто нескладную девчонку с копной непослушных волос, усталыми глазами и бледными шрамами на коже, но в некоторые дни это было очень сложно. Как бы ей ни было неприятно признавать это, но настойчивые ухаживания Драко заставляли ее чувствовать себя чудесно... но она чувствовала, что подпитывается ими, пока он находится рядом. Он был словно яркое солнце, и стоило ей отстраниться, как сомнения снова проникали в ее душу, словно пронизывающий холод.

Такого рода зависимость она никогда не хотела испытывать ни с кем — и уж тем более с мальчишкой, который мучил ее полжизни, — но какая-то часть ее любила это, любила его за то, что он был тем, кто направлял ее через эти чувства.

Гермиона замерла, в животе внезапно образовался ледяной ком, а сердце в это время гулко забилось в груди. Ее мысли оборвались прежде, чем она успела восхититься преимуществами более пикантных пристрастий Драко со времен его юности и молодости.

‘Люблю его? Когда, черт возьми, это успело произойти?!‘

Ведьма стояла, не шевелясь, документы были наполовину засунуты в портфель, с широко раскрытыми глазами она обдумывала свои мысли, проносящиеся в голове.

‘Люблю ли я его на самом деле? ‘

‘Я не готова к таким серьезным эмоциональным привязанностям!‘

‘Он сказал, что я ему нравлюсь... но ведь это какая-то глупость! Влюбиться в Драко Малфоя? ‘

‘Мы еще недостаточно знаем друг друга, чтобы так быстро влюбляться... Бред... Мы знаем друг о друге чересчур много, чтобы подобное стало возможным! ‘

‘Он оказался вовлечен в это только потому, что его принудили к этому. В противном случае он никогда бы не прикоснулся ко мне... конечно, его внимание — это просто попытка извлечь выгоду из сложившейся ситуации‘.

‘О боги, любит ли он меня? И полюбит ли вообще? У нас все еще есть наш контракт... он не просил расторгнуть его и лишить меня возможности привлечь другого волшебника... он не может... ‘

‘По-моему, он не так уж и страдает от происходящего, как я ожидала. Все дело в сексе... только в нем. Я привязалась к первому мужчине, с которым у меня случилась близость, как какая-то жалкая малолетка‘

— Грейнджер?

Гермиона вскрикнула — короткий, испуганный крик, но тем не менее крик. Она приложила руку к груди, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, и, подняв глаза, увидела Драко, стоящего в дверях так же, как и ранее в этот день. На его лице читалась усталость, в одной руке он держал портфель, а пиджак был перекинут через левую руку. Она отметила, что оба его рукава тоже были закатаны. Должно быть, он был совершенно измотан, если проделал весь этот путь с открытым предплечьем, прикрыв выцветший след лишь пиджаком.

— Драко? Ч-что ты здесь делаешь?

Драко наклонил голову и внимательно посмотрел на нее.

— Я думал, мы отправимся домой через камин вместе. Ты ведь не планируешь работать сегодня допоздна?

Брюнетка моргнула, увидев его растерянный взгляд, и тут же поняла, что сама так же смотрит на него. Гермиона быстро пришла в себя.

— Нет, в кои-то веки нет. А ты сам?

— Ох... не сегодня, — тихо сказал он, переведя взгляд на ее наполовину собранный портфель, и на его щеках появился слабый бледно-розовый оттенок. — У меня есть парочка дел, над которыми мне нужно поработать, но я подумал, что разберусь с ними дома.

Волшебник с неловким видом стоял, стараясь не напрягаться под её внимательным взглядом. Под мышкой он нёс толстенную папку — она была слишком огромной, чтобы поместиться даже в портфель, который он носил с собой, — и Гермиона мысленно отметила, что нужно помочь ему наложить на него заклинание незримого расширения. Рабочие документы, которые он взял с собой домой, казались не просто "парочкой дел", но она сразу же поняла: он пытается уберечь её от необходимости снова оставаться дома одной, как накануне вечером.

Гермиона расслабилась, и все ее сомнения по поводу того, действительно ли Драко заботится о ней в той или иной степени, мигом улетучились из ее головы. Она искренне улыбнулась ему.

— Я буду в порядке, если тебе нужно остаться, Драко.

Он нахмурился.

— Я бы предпочел пойти домой с тобой.

Сердце ее сжалось от этого простого заявления, и она была уверена, что он даже понятия не имеет, как сильно это ее тронуло. По какой-то причине эти слова заставили ее еще больше настаивать на том, чтобы он не изводил себя ради нее.

— Нет, правда, я буду в поря...

— Нет, — сказал он более твердо, и его тон удивил обоих. Драко прочистил горло, и его взгляд стал мягче и немного извиняющимся. Он вошел в ее кабинет, чтобы сократить расстояние между ними, провел одной рукой по ее щеке и наклонился, чтобы поцеловать в макушку. — Я слишком устал, чтобы спорить сегодня, милая... пойдем домой со мной.

Гермиона покраснела, словно он впервые увидел, как она обнажена перед ним, и эти слова прозвучали искренне и совершенно неожиданно. Она кивнула.

— Хорошо, пойдем домой.

Получив ее согласие, Драко вздохнул, радуясь, что она на время отбросила свое упрямство. Он был очень близок к тому, чтобы закончить разбираться со своими отчетами, хотя отсутствие работоспособности в первой половине утра, вызванное беспокойством о ее душевном состоянии, после того как он оставил ее, а также час, выделенный на обед, не помогли ему быстрее все уладить — впрочем, обед того стоил. Ему следовало бы остаться, но если кто и знал о работе сверхурочно, так это Гермиона, а с тем, что ему оставалось доделать, можно было легко справиться и дома. Драко также не мог смириться с мыслью, что она будет лежать и ждать, пока он вернется домой в любой, проклятый Мерлином час, и мучиться кошмарами. Как говорится, двух зайцев — одним выстрелом.

Заперев свой кабинет, Гермиона последовала за ним в Атриум. Они прошли несколько шагов в комфортном молчании, пока она не решила его нарушить.

— Драко, — позвала она через плечо легким, игривым тоном.

— Да?

— Я так и не... извинилась за то, что ударила тебя по лицу.

Драко нахмурил брови, с любопытством глядя на центр ее спины.

— Ты уже, — поправил он ее, — В общем-то, даже несколько раз.

Ведьма замедлила шаг, пока Драко не оказался у нее за спиной, и повернула голову, чтобы заглянуть через плечо с совершенно невинным выражением лица.

— Нет, нет... думаю, ты ошибаешься. Я все еще должна тебе... извинения.

Он уставился на нее с явным замешательством, собираясь заговорить снова, но она встретила его взгляд, и обе ее брови многозначительно взлетели вверх. Драко моргнул раз... второй... в третий. Губы Гермионы изогнулись в легкой ухмылке, а красивый розовый румянец окрасил ее нос и щеки. Он не мог сдержаться и похотливо ухмыльнулся в ответ.

Все шансы закончить хоть малую часть запланированных дел испарились, но как бы Драко ни старался, он не мог найти в себе силы для разочарования.