Узнавая тебя (гет)

— Итак, великий Малфой появляется снова, — Гермиона изо всех сил старалась небрежно пошутить по поводу того, что он присоединился к ней, но в глубине души, казалось, у нее были другие планы. Ее обычно ровное сердцебиение прервалось, когда она увидела, что он приближается, а впоследствии ускорилось прямо пропорционально тому, насколько близко он приближался к ней.

Плечи Драко поднялись и опустились в элегантном пожатии:

— Я подумал, что нужно дать тебе немного времени... немного расслабиться и поболтать. — При виде растущего румянца на ее щеках бровь Драко изогнулась вместе с уголком рта, и он указал на Уизли который стоял у нее за спиной: — С твоими друзьями.

Румянец Гермионы стал еще ярче, когда она поняла, что прервала разговор со своими гостями на полуслове.

— ой! Простите, Джордж, Анджелина, вы, конечно, помните Малфоя. Она повернулась обратно к светловолосому волшебнику, который все еще ухмылялся ей своей ослепительной улыбкой: — Малфой, это...

— Уизли и Уизли? — Он ухмыльнулся, заметив взгляд, который бросила на него Гермиона. Драко был слегка удивлен, когда высокий рыжеволосый мужчина протянул ему руку для надлежащего пожатия и произнес "поздравляю", в котором не было явной злобы. Следующей была его жена, протягивающая ему руку, и он был гораздо больше удивлен силой вложенной ею в пожатие руки, настолько привыкший к более вялому действию, с которым большинство женщин могли бы обратится, если бы вообще потрудились пожать руку. Он нахмурил брови и наклонил голову, когда она, наконец, щелкнула в его памяти: — Джонсон?

Уголки губ темноволосой женщины приподнялись:

— В первый раз ты не ошибся. — Она убрала руку и показала ему кольцо на пальце: — Но да, это я. Много времени прошло, не так ли? Припоминаю, что последний раз видела тебя на поле в тот год, когда Пьюси сбил тебя бладжером.

Глаза Гермионы округлились, переводя взгляд с женщины на Драко. Она совершенно забыла, что он, вероятно, очень хорошо помнил двух Уизли со времен учебы, хотя их соперничество в Квиддиче имело совершенно иную динамику, чем их собственные сражения в школьных коридорах.

Драко фыркнул, почесывая висок, изящно уводя разговор в сторону и зарабатывая удивленный взгляд жены за пассивный ход.

— Вам всем реально так нравится вспоминать эту игру?

-Только потому, что это чертовски любопытно, — прямо сказал Джордж с ухмылкой на лице. — Есть ли какие-нибудь догадки о мотивах, почему он так сделал?

— Джордж! — Анджелина толкнула его локтем в бок, послав ему строгий взгляд и взглянув на Гермиону, затем снова на Драко, — Не обращай на него внимания. Ты не обязан отвечать на это. — Она слегка кивнула головой в сторону его новой жены и снова заговорила, понизив голос: — Ты не должен отвечать.

Драко моргнул, глядя на нее, затем на Гермиону, видя, что она вопросительно смотрит на него. Он вспомнил, как Гермиона уже задавала ему тот же вопрос в менее деликатных выражениях, и, очевидно, сейчас делала то же самое. Ее карие глаза были настороженными, чуть напряженными, как будто она ожидала неприятного ответа на вопрос, если он вообще решит на него ответить. Мягкая и обтекаемая полуправда привычно вертелась на кончике его языка, из желания соблюсти приличия и прочее, но чем дольше он позволял себе встречаться с ней взглядом, тем меньше был склонен сохранять подобные умозаключения. Мужчина вздохнул про себя, не прошло и дня, как он был женат, а эта ведьма уже все портила.

— Ни малейших, Уизли, — пожал плечами Драко, — жаль разочаровывать. Я не такой засранец, чтобы спать с чужой ведьмой. Он просто разозлился, потому что она пожаловалась на его явную неудачу в постели и выдала желаемое за действительное, крича о том, что он должен быть более искусным любовником, вроде меня. Она, конечно, просто опиралась на слухи о моих талантах.

— Так это правда? — Вопрос сорвался с губ Анджелины прежде, чем она успела его остановить, ее муж бросил на нее удивленный взгляд. Она выглядела немного смущенной, но не взяла свои слова обратно, лицо светилось любопытством.

Драко ухмыльнулся, положительно промурлыкав в ответ:

— Да, так и было, каждое слово правда.

Джордж и Анджелина захохотали.

Гермиона сморщила нос от безвкусного юмора в стиле "ниже пояса" и, к счастью, была спасена звонком — вроде того.

Раздался громкий гул, перекрывающий болтовню небольшой массы присутствующих гостей. Шум разговоров стих, все взгляды обратились к Гарри Поттеру, который неловко возился с микрофоном и кабелем. Шум продолжался еще несколько секунд, прежде чем прекратился и вскоре сменился голосом Гарри.

— А, всем привет. От имени Гермионы и Малф... э-э-э... Драко, я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что нашли время прийти. Гермиона также просила, чтобы я передал особую благодарность миссис Малфой — о, то есть Нарциссе... Поскольку, знаете, теперь две миссис Малфой, — Гарри сделал паузу, поморщившись. Он ненавидел любые публичные выступления и никогда особо не имел к ним призвания. У Гермионы это получалось намного лучше. Он прочистил горло и начал снова: — В любом случае, давайте передадим наши самые искрении благодарности Нарциссе Малфой за то, что она все так великолепно организовала.

Раздались непременные аплодисменты, старшая миссис Малфой мило покраснела, стоя возле столика с закусками рядом со своим мужем. К его чести, он не сильно хмурился — на самом деле ему удавалось сохранять этот "не совсем угрюмый" вид на протяжении всей церемонии. Нарцисса слегка помахала толпе и покачала головой, вежливо отвлекая внимание от себя, хотя было заметно что внимание к ее персоне доставляло ей удовольствие.

В разгар представления она действительно заметила Гермиону, которая слегка улыбалась ей, застенчиво и неуверенно, но даже на таком расстоянии она могла понять стоящую за этим искренность. Нарцисса мягко, ободряюще кивнула ей, видя, как напряжение покидает девичьи плечи. Негромкий шум слева привлек ее внимание. Женщина похлопала мужа по руке и демонстративно проигнорировала неодобрительный взгляд, который он бросил на нее при общении с девушкой:

— Теперь она Малфой, Люциус. Серьёзно, тебе лучше привыкнуть к этому.

— Ничего подобного, — усмехнулся он. — Закон или нет, это все равно издевательство. Возможно, я не смог это пресечь, но это не означает, что я буду поощрять такое поведение.

Если бы она была кем угодно, только не глубокоуважаемой миссис Малфой, она бы закатила глаза. Вместо этого она просто покорно кивнула, снова погладив его по руке.

— Конечно, дорогой. Она просияла и указала на танцпол: — А теперь тихо!

Гарри лукаво улыбнулся толпе.

— Что ж, и жених, и невеста вежливо попросили меня не произносить речь, — он пожал плечами и ухмыльнулся в ответ на смешки. — Это даже к лучшему, ведь я не силен в таких вещах. Поэтому вместо того, чтобы слушать мою болтовню, перейдем сразу к делу. Просим пройти наших молодожен на танцпол для их совместного первого танца в качестве мужа и жены.

Гарри оглянулся и махнул Невиллу рукой. Увидев, что мужчина в первый раз никак не отреагировал, он прошипел его имя, пока не привлек его внимание. Невилл смущенно улыбнулся и поспешил к стереосистеме, чтобы нажать кнопку воспроизведения на проигрывателе дисков.

Мягкое звучание клавиш фортепьяно донеслось из удачно расположенных динамиков, и Гермиона сразу узнала песню. Эту... ЭТУ песню, они выбрали для их первого танца? Чувство смущения затопило ее. Это был один из ее самых любимых музыкальных исполнителей, Гарри был очень хорошо осведомлен об этом, хотя у него не было никакого интереса к исполнителю, поэтому он не был знаком с песнями. Она понятия не имела, как он пришел к такому выводу, когда она дала ему очень конкретные инструкции о том, как выбрать что-то подходящее для нее и Драко в их ситуации. Ее румянец, казалось, только усилился, когда она поймала взгляд Драко, который смотрел на нее, подавляя ухмылку, грозившую расползтись по его лицу.

I’ve been alone with you

Inside my mind

And in my dreams I’ve kissed your lips

A thousand times

— Ого... ты что-то пытаешься мне сказать, любимая?

Гермиона была красной как свекла, когда Драко повел ее на танцпол. Он взял одну ее руку в свою, а другой ее рукой обвил свою шею, переходя на незатейливый медленный шаг. Она моргнула, глядя на него широко раскрытыми от ужаса глазами, когда текст и плавные джазовые ноты песни наполнили воздух, создавая самую унизительную, романтическую сцену.

-Я убью их.

I sometimes see you

Pass outside my door

Hello!

Is it me you’re looking for?

Драко посмеивался, с легкостью направляя ее отточенными движениями, его рука удобно располагалась на ее талии. Он посмотрел на нее сверху вниз, ее взгляд был направлен куда угодно, но только не на его лицо, хотя он мог сказать, что ее щеки все еще пылали ярко-розовым румянцем.

— Очень... интересный выбор песни. Не так хороша, как наша музыка, но вполне сносно.

Гермиона фыркнула. Возможно, песня была не самой удачной, но все равно это был один из ее любимых маггловских исполнителей.

— Хочу заметить, к твоему сведению, это очень талантливый исполнитель. Популярен во всем мире!

Она подняла взгляд вверх, замерев, когда встретилась с его серыми глазами. Они снова приобрели тот темный оттенок, переливаясь серебром всякий раз, когда на них падал свет. В последнее время она все чаще замечала этот пристальный взгляд. Гермиона очень живо вспомнила последний раз, как раз перед тем, как он наклонился, чтобы поцеловать ее... сразу после того, как он подарил ей кольцо с той ужасной надписью.

Она снова фыркнула, вспомнив свое прежнее недовольство, цепляясь за это чувство изо всех сил — эта эмоция была безопасной.

— Ты засранец, знаешь об этом?

I can see it in your eyes

I can see it in your smile

You’re all I’ve ever wanted

And my arms are open wide

Взгляд Драко просветлел, и он недоверчиво посмотрел на нее прямо перед тем, как закружить ее в такт музыке. Когда она снова оказалась в его объятиях, плавно шагая вместе с ним, он выжидающе посмотрел на нее.

— Ох? В чем я провинился на этот раз?

— В чем провинился?! — Губы Гермионы сжались в тонкую линию, ее взгляд был прикован к его лицу. — Ты уже забыл об отвратительной фразе, которую написал на моем обручальном кольце?

Блондину хватило порядочности выглядеть несколько пристыженным

— Ах. Это.

— Да. ЭТО.

— Послушай, давай забудем об этом до конца сегодняшнего дня, хорошо?

Она выглядела еще более обескураженной этим заявлением.

— Скажите пожалуйста, чем, по-твоему, я должна быть больше возмущена: оскорблением на моем обручальном кольце, или тем фактом, что ты банально забыл об этом, пока я тебе не напомнила? — Гермиона отвернулась от него, задрав нос, продолжая автоматически двигаться в такт музыке, но замолчав несколько мгновений.

‘cause you know just what to say

And you know just what to do

And I want to tell you so much

I love you

Драко смущенно откашлялся, полностью ожидая, что она снова обрушит на него свой гнев, все еще привыкая к тому, как его отвлекают различные оттенки ее глаз и глубина взгляда. Если бы он сделал выводы из своего прошлого опыта, то понял бы, чем сильнее были ее эмоции, тем больше этих золотистых искорок всплывало на поверхность ее радужек. Иногда он ловил себя на мысли, что задается вопросом, не было ли это проявлением ее магии, но чаще всего он просто размышлял о том, что он мог бы сказать или сделать, чтобы их появилось больше, полностью очарованный их присутствием.

— Мы можем изменить его позже, — неуверенно предложил он, наблюдая, как ее гнев слегка утихал прямо у него на глазах.

— Прекрасно — Огрызнулась она, поворачивая голову, затем мгновение спустя произнесла: — Ладно. Спасибо. — Гермиона с горечью обдумывала следующие слова, но чувствовала себя обязанной произнести их, — Мы можем изменить и твое... если хочешь.

До этого момента он почти забыл, что она поменяла надпись на его кольце, разум был занят множеством других мыслей.

— Насчет этого... — Драко замолчал, пока она снова не подняла на него взгляд.

— Что?

— Откуда ты знала, что твое будет таким же? Оно могло быть каким угодно.

— Умоляю, — фыркнула она, — я слишком хорошо тебя знаю, Малфой. Никаким другим оно и быть не могло.

Комментарий поразил его.

Даже сильнее, чем он ожидал.

I long to see the sunlight in your hair

And tell you time and time again

How much I care

Sometimes I feel my heart will overflow

Она была права, Гермиона действительно знала его очень хорошо, то был побочный эффект взросления и длительной совместной работы, по воле которой они были вынуждены общаться. Но не это его задело. Дело было скорее в том, что она ожидала от него какого-то подвоха: что он будет противным, гадким мерзавцем, в чем-то столь значимом и важном для нее, как это.

И он не подвел.

Эта мысль заставила его нахмуриться. Возможно, не так уж сильно он старался преуспеть в этом новом меняющемся мире, как ему изначально казалось.

Он купил ей прекрасное платье.

Он оплатил столь экстравагантную свадьбу, о которой она мечтала.

Он даже позволил ей пригласить ВСЕХ Уизли, даже если не все из них смогли прийти.

И принимая все это во внимание, он все равно пропустил мимо ушей один из наиболее важных пунктов обсуждения — речь шла о треклятом контракте, провались он сквозь землю, — потому что хотел быть умным и язвительным.

“Отличная работа, приятель. Ты та еще задница.”

Hello!

I’ve just got to let you know

‘cause I wonder where you are

And I wonder what you do

Драко подумал о новой надписи на своем кольце и ее значении. Добродетель может процветать только среди равных.

Are you somewhere feeling lonely?

Or is someone loving you?

Tell me how to win your heart

For I haven’t got a clue

But let me start by saying I love you

Возможно, в этом было что-то общее с мыслью о нарушении определенных традиций…

— Как тебе это удалось?

— Что? — Гермиона подняла на него усталый и рассеянный взгляд, ее мысли, очевидно, были где угодно, только не с ним.

— В последний раз, когда я подходил к спальне, ты была поглощена, насколько я помню со слов Рыжей ”Это охренеть какой долгий блять процесс, так что оставь нас в покое, Хорек". — Ее уголки губ слегка приподнялись и это заставило свинцовую тяжесть в его животе ослабнуть. — Так как же тебе удалось его изменить и вернуть обратно к церемонии?

Гермиона просияла от этого вопроса. Как бы она ни старалась упрямится и оставаться серьезной, у нее была особая слабость объяснять свою сообразительность.

— После того, как Луна принесла его и после того, как я наконец перестала скрипеть зубами и размышлять о том, насколько ужасными будут последствия в юридическом плане, если я спущусь вниз, и попытаюсь прикончить своего будущего мужа в день свадьбы — я отправила Джинни к своему другу.

— Ты знакома с ювелиром?

Она усмехнулась в ответ на недоверчивый взгляд Драко.

— Конечно, знакома. Вообще-то я чертовски знаменита! — Он усмехнулся хитрому взгляду, который она бросила на него. — На самом деле, это из-за работы со всеми этими проклятыми украшениями, которые всплывали в последние несколько месяцев. Оливер очень помог мне разобраться в тонкостях конструкции ювелирных изделий, которые я исследую и, в конце концов, я надеюсь, что смогу разобраться. Это значительно упростило поиск новых зацепок на артефактах, на тех, что авроры доставляют мне для проверки, что-то вроде знака или подписи чародея, чтобы попытаться идентифицировать преступника… — Гермиона нахмурилась, думая о своей работе. — К сожалению, я все еще не смогла продвинуться в этом деле. Видишь ли, он или она либо очень умный, либо просто очень странный. Нет определенной схемы, по которой он закреплял заклинания, даже если они, очевидно, принадлежат одному и тому же человеку…

— Грейнджер, мы не на работе. Мне не нужна диссертация.

Гермиона взглянула на него и покраснела:

— Извини. В любом случае... да. Я знаю ювелира по работе. К счастью, он мой друг, и его тоже очень интересуют деньги.

Это было интересно.

— Сколько же тебе пришлось ему заплатить, чтобы заставить его выполнить эту работу в столь сжатые сроки?

Она снова отвела взгляд.

Драко нахмурился. Он не был уверен, что хуже: осознание того, что он упустил шанс не быть мерзавцем, или осознание того, что его упрямой жене пришлось расплачиваться за это по счетам. Он переместил ее руки так, чтобы они обе свободно лежали у него на плечах, заправляя еще одну выбившуюся прядь волос ей за ухо своей освободившейся рукой, прежде чем положить их обе на изгиб ее бедер.

— Я возмещу тебе все, что тебе пришлось ему заплатить.

Рот Гермионы приоткрылся в форме маленькой буквы “О”, она совсем не ожидала такого предложения, хотя достаточно быстро пришла в себя. Она покачала головой:

— Я бы не стала беспокоиться об этом. Не то чтобы я совсем бедная. — Она ухмыльнулась, — Особенно сейчас, ха?

Шутка застала его врасплох, его смущенный взгляд заставил ее ухмылку стать шире. Драко рассмеялся:

— Да, полагаю, точно не сейчас.

Hello!

Is it me you’re looking for?

‘cause I wonder where you are

And I wonder what you do

Музыка продолжала свое драматическое действо, сладкие звуки баллады плавно нарастали и затихали. Драко позволил тишине повиснуть между ними, на этот раз гораздо менее напряженной, чем любая из предыдущих. В ее присутствии он нашел время еще раз осмотреть свою невесту.

С каждой минутой волосы Гермионы все больше и больше выбивались из прически, не поддаваясь укрощению, с таким же пылким нравом, как у их обладательницы. Бабочки, которые раньше прятали ее заколку, давно проснулись и нашли более удобные места для отдыха, чем в ее волосах. Не могло пройти и двух часов с момента окончания их церемонии, если это так, он уже мог видеть, как редкий макияж стерся или смазался из-за легкого отблеска пота от пребывания под послеполуденным солнцем.

В партитуре у Драко было еще несколько возможностей изящно закружить ее, и он воспользовался каждой из них. Ноги Гермионы скользили по танцполу идеально, всегда идеально, каждый раз, когда она возвращалась в круг его объятий, ее улыбка становилась немного шире. Он поделился с ней своей собственной полуулыбкой.

Are you somewhere feeling lonely?

Or is someone loving you?

Tell me how to win your heart

For I haven’t got a clue

But let me start by saying I love you

С каждым скользящим шагом, с каждым взмахом ее юбок, кружащихся вокруг ног, с каждой вспышкой цвета, оттеняемой драгоценными камнями на ее платье, с каждой новой вспышкой золота, оживающей, когда она подходила достаточно близко, чтобы он мог разглядеть... Он просто не мог отделаться от этого слова, которое постоянно приходило на ум.

Безупречно.

Музыка стихла, и они завершили свое медленное путешествие по танцполу. Зрители одарили их короткими аплодисментами, а затем другие пары начали заполнять танцпол. Невилл бросился к стереосистеме, чтобы нажать несколько кнопок и включить более непринужденный саундтрек для остальных.

Руки Гермионы были свободно сложены на шее Драко. Она улыбнулась ему, несмотря на все возможные проблемы, которые возникали в течение дня, она была на удивление довольна тем, как все обернулось. Впереди был еще вечер, но она изо всех сил старалась пока не тревожиться по этому поводу. Вместо этого она попыталась насладиться тем, чем могла, прежде чем столкнуться с той частью событий. Хотя, глядя на его лицо, отмечая непринужденный изгиб его губ, как будто они были здесь единственными, она почувствовала, что ее тревога по поводу предстоящей ночи слабеет.

— Спасибо тебе…за все, что ты сделал, чтобы это осуществить. Даже если ты был мерзавцем в начале... ты преодолел, по крайней мере, половину пути.

Драко усмехнулся и провел большим пальцем по ее скуле, прежде чем игриво постучать ее по подбородку:

— Я понял тебя, Грейнджер, не стоит благодарности.

П/п — Lionel Richie — Hello. Песня, играющая во время танца Гермионы и Драко.

* * *

Как и во многие другие дни, готовясь к предстоящему, Гермиона стояла в ванной, внимательно разглядывая себя, прежде чем отважиться выйти в спальню.

Только сегодня все было не так, как в любое другое утро. На самом деле, это было никакое не утро.

Сегодня был вечер ее первой брачной ночи.

Все гости разошлись, последний ушел пару часов назад. Дальнейшее время между ними прошло очень неловко теперь, когда в доме больше никого не осталось, кто мог бы отвлечь их от их следующего обязательства и от будущих перемен в их отношениях, произошедших между ними ранее в этот же день. Они доедали оставшиеся с приема закуски так медленно, как только могли, прежде чем она, не выдержала, предложила им “пойти дальше и побыстрее покончить с этим”.

Она не была взволнована. О нет, на самом деле она была в ужасе. Это был день, для которого она берегла себя столько, сколько себя помнила. Добродетели и ценности, привитые родителями, не были присущи ей во всем, но, по крайней мере, в этом они соблюдались. Ранее Гермиона чуть не дрогнула перед неуклюжими действиями Рона, но ее целомудрие победило, а их отношения, в конце концов, сошли на нет.

Не то чтобы он был несдержанным и грубым парнем в этом плане, но его легкомыслие и отношение к этому всегда вызывали напряжение между ними и в конечном итоге стали последней каплей. Дело было даже не в том, что он так мало замечал или не понимал значения, которое она придавала таким вещам, а в том, что он так мало понимал и не вникал в ценность, которую она придавала большинству вещей; и все они стали точками соприкосновения.

Ссоры и разногласия Гермионы с Роном, когда они были просто друзьями, как правило, были гораздо более милыми до того, как они начали по-настоящему встречаться. Известность очень быстро стала утомительной — для них обоих. В то время как Рон просто хотел немного погреться в лучах своей послевоенной славы, Гермиона пыталась внушить ему важность возвращения в школу для завершения официального образования, чтобы он мог продолжать работать и после окончания войны. Ни один из них не мог прийти к согласию или компромиссу практически ни по какому вопросу, и им обоим, вероятно, слишком понравился год, проведенный ею в Хогвартсе.

Все еще глядя на себя в зеркало, она вздохнула, проводя ладонями по рукам. Ей всегда казалось, что ее шрамы были намного заметнее, когда она была обнажена. Кончиками пальцев она провела вниз по внешней стороне своей руки, ощущая каждый маленький бугорок естественно или магически сросшейся плоти. Она нервно провела подушечкой большого пальца по внутренней стороне левого предплечья.

Целители сотворили чудеса, их уже почти не было видно, едва можно было сказать, что когда-то на ее плоти было выжжено очень злое, дикое слово самым отвратительным и порочным клинком, так похожим на свою владелицу. Вы действительно могли бы сказать, что они когда-либо были, только если бы активно искали их там. Гермиона знала это, но иногда шрамы казались такими огромными и уродливыми, что ей приходилось дотрагиваться до них, чтобы убедиться, что они все еще легкие и незаметные, особенно когда все взгляды были устремлены на нее.

Когда она стояла там в самом смелом нижнем белье, которое Джинни смогла уговорить ее купить, снова и снова проводя руками по своей коже, Гермиона тяжело вздохнула. Она не была похожа на представления о совершенстве и элегантности, которые все еще преследовали Драко, несмотря на его репутацию. Она не была изысканной чистокровной ведьмой или даже кем-то, кого можно было бы принять за благородного человека. Она была просто Гермионой, покрытой шрамами, потрепанной и измученной реальностью мира за пределами красивых стен, чаепитий и светских раутов. Она была просто Гермионой, порождением войны.

— Грейнджер.

Стук в дверь испугал ее, и она уронила свою палочку со стойки. Гермиона запинаясь пробормотала, стараясь как можно энергичнее смахнуть румянец со своего лица:

— М-минутку. Пожалуйста, еще минутку.

Наклонившись, чтобы поднять деревяшку, Гермиона глубоко втянула воздух, позволяя ему проникнуть в ее тело настолько глубоко, насколько это было возможно, прежде чем снова выдохнуть. Она почувствовала себя лишь немного более спокойной. Еще один вдох, бормотание, взмах палочкой над животом, и она приказала себе быть готовой. Положив палочку обратно на стойку, Гермиона расправила плечи и направилась к выходу из ванной.

Драко сидел на краю их кровати, все еще одетый в свои брюки и парадную рубашку с церемонии, однако рукава его были закатаны, а ворот рубашки расстегнут. Он сидел, опершись локтями о колени, выпрямившись при звуке поворачивающейся дверной ручки, рефлекторно потянувшись, чтобы закатать рукава обратно в ее присутствии. Его действия замедлились, когда он увидел ее смущенную фигурку, выходящую из их общей ванной комнаты.

Сначала ее голова показалась из-за края двери, локоны, давно избавленные от сложной заколки, просто спадали по спине и плечам пышными, слегка пружинящими завитками. Гермиона быстро отыскали его глазами и так же быстро отвела их в сторону, темно-красный румянец залил ее нос и щеки, где, как он знал, у нее была мелкая россыпь веснушек.

Он увидел, как ее пальцы ухватились за дверь, отодвигая ее в сторону, и в поле зрения появилась длинная линия обнаженной ноги, затем другая. Упругие бедра скрывались под кружевным краем атласной комбинации, которая, как ему показалось, на самом деле была длиннее, чем тот халат, в котором он застал ее на прошлой неделе; хотя крошечный разрез сбоку позволял мельком увидеть изгиб задней части ее ноги, и изящно округлые ягодицы — прежний халат не доставлял такого удовольствия. Комбинация струилась по ее фигуре подобно влаге, выпуклости ее груди, заключенные в треугольнички, обтянутые атласом и кружевом, создавали восхитительную волну при каждом ее нерешительном вдохе. Руки Гермионы потянулись к подолу сорочки, смущенно теребя его, как будто она собиралась прикрыться еще больше. Конечно, это только помогло стянуть вырез ниже и позволить Драко хорошо разглядеть округлости ее грудей.

Драко сглотнул, сдерживаясь, чтобы не облизнуть губы при виде ее. Скромная картина, на которой она стояла там, одергивая подол и ступая кончиками пальцев по ковру, заливаясь темно-красным румянцем, окрасившим все, что он мог рассмотреть, — ее грудь, шею и лицо, — заставила его на несколько долгих секунд отключиться. Прежде чем она вышла из ванной, он перебирал варианты и строил планы, как сделать это максимально непринужденным для нее — для них обоих — насколько это вообще возможно, но как только она появилась, большая часть его кровообращения переключилась в сторону снабжения другой головы.

— Грейнджер, — ее имя прозвучало серьезнее, чем предполагалось. Он чуть было не встал ей навстречу, но передумал, — Ты выглядишь... э-э... то есть, ты, ты хорошо выглядишь.

Гермиона восприняла его заикание по-другому, ее плечи ссутулились, одна рука прижалась к животу, чтобы протереть другую.

— Да, что ж... спасибо, — она сфокусировала свой взгляд на точке где-то у его ног, немного нахмурившись, когда поняла, насколько меньше одежды на ней, чем на нем. — Я полагаю, нам следует… знаешь... Перейти к делу.

Драко предвидел ее боязливость и нежелание, этого следовало ожидать, ведь это был ее первый раз и все такое. Однако он не ожидал, насколько вспотеют его собственные ладони, когда он увидит ее там. Она выглядела совершенно беззащитной и, должно быть, чувствовала это по тому, как она все еще едва поднимала глаза и едва ли сделала несколько шагов вглубь комнаты. Хотя шутки с Уизли на танцполе были несколько грубоватыми, это высказывание не было неправдой. Драко всегда находил время, чтобы извлечь максимум пользы из встреч с женщинами, которых он на самом деле предпочитал для постели, и, видя, что ей так некомфортно, он разбудил свои старые инстинкты. Если бы он просто представил ее как еще одну из тех женщин, с ним все было бы в порядке. Я здесь только для того, чтобы выполнить поставленную задачу. Во всяком случае, так он себе внушал.

Тогда он все-таки встал, найдя все мужество и обаяние в тайнике своего сознания, которые он спрятал после того, как во второй раз ушел из школы. Драко начал расстегивать рубашку, методично отстегивая каждую пуговицу, когда услышал удивленный возглас Гермионы с порога. Он моргнул, и ее глаза, наконец, снова остановились на нем, огромные и трепещущие от страха, ее лицо помрачнело на несколько оттенков, и она заерзала, казалось, ища, чем бы занять руки.

Драко приподнял бровь и одернул свою все еще наполовину застегнутую рубашку:

-Ты бы предпочла...?

Голова Гермионы мотнулась так сильно, что у нее закружилась голова. Она выпалила так много слов, прежде чем смогла сложить их в связное предложение.

— Нет! Я имею в виду… Я не. Но, на самом деле, я хотел сказать, что...

Она снова тряхнула головой, потирая лицо после того, как прикусила язык, запинаясь в собственных словах. Сделав глубокий вдох, Гермиона снова открыла глаза и обнаружила, что Драко переместился и теперь был совсем близко. Она ахнула, оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, и сглотнула, встретив его серьезный взгляд. Она ожидала, что это будет наполнено смехом, иронией, поддразниванием стыдливой краснеющей девственницы, но все, что она увидела там, было непоколебимое терпение... и если она хоть что-нибудь понимала в том, как он смотрел на нее перед тем, как поцеловать до беспамятства у алтаря, то это было нечто другое.

Ведьма нахмурилась, нижняя губа дрожала от волнения:

— Я не уверена, что смогу это сделать, Малфой.

Драко кивнул и одарил ее ухмылкой.

— Я знаю, — мягко сказал он. — Я бы хотел сказать, что тебе не нужно этого делать, — он пожал плечами, — Но мы оба знаем истину.

Гермиона вздохнула, теребя свои руки и ковыряя ногти, снова отведя взгляд в сторону.

— Да. Ты прав. Это... скверная ситуация, в которой мы оказались, но ты прав. Мы оба здесь взрослые люди. Мы можем это сделать…Я справлюсь с этим.

Драко слушал ее взволнованный лепет и произнесенные вслух оправдания, двигаясь поближе к ее личному пространству, но пока не нарушая его. Движение заставило ее поднять голову, и он увидел, что она наблюдает за ним, когда он присел на край ближайшего комода. После недолгого изучения ее, он прочистил горло и заговорил снова:

— У меня есть к тебе предложение.

Она недоверчиво посмотрела на него из-за такой формулировки, заставив его ухмыльнуться.

— Серьезно?

Усмехнувшись, Драко покачал головой:

— А теперь выслушай меня. — Блондин подождал, пока не удостоверился, что она полностью уделяет ему свое внимание, прежде чем продолжить. — Сегодня вечером, в этой комнате, — он обвел рукой их обоих, указывая на их спальню, — что бы здесь ни случилось, что бы здесь ни было сказано, все, что угодно, останется здесь.

Гермиона усмехнулась:

— Ну, я думаю, это должно быть очевидно...

— Нет, — сказал он строго, но не грубо, — Я серьезно. Все, что я скажу тебе или ты скажешь мне, что бы мы ни делали. Никто об этом не услышит. Я не заговорю с тобой об этом, даже между нами, а ты не заговаривай об этом со мной. Не болтай со своими подружками о том, как здорово я поработал...

Она фыркнула, но усмехнулась:

— Или ты Блейзу...

— или я Блейзу, — уступил он, довольный тем, что ее тревога немного поутихла. Он колебался, следующие слова давались ему с трудом, но он произнес их превосходно: -Ты можешь... забыть об этом, если хочешь, после сегодняшнего вечера. Я не обижусь.

Гермиона услышала перемену в его тоне. Это было едва заметно, но она все равно заметила это. Если посмотреть на него со стороны, вы бы вообще не смогли определить перемену в его манерах. Она прищурилась, пытаясь определить, что он скрывает от нее за этим тщательно сформулированным предложением.

— Забыть о том, что мы собираемся здесь сделать? — Вопрос был скептическим — вопрос в вопросе.

Мужчина одарил ее ослепительной улыбкой.

— Если только ты не предпочтешь этого не делать, — пошутил он, хотя ему не доставало уверенности.

Гермиона скользнула по нему взглядом, отметив его в основном расслабленную позу у комода. На нем все еще были брюки, а рубашка была расстегнута лишь наполовину, открывая ей дразнящий вид на подтянутую и почти лишенную волос грудь. Его ноги были скрещены в лодыжках, и он поддерживал себя руками с обеих сторон, но помимо напряжения в плечах при легком усилии выпрямиться, там было другое напряжение, и оно проявлялось в уголках его глаз и кривоватой ухмылке.

Взглянув на свои руки еще раз, черпая энергию из последних сил, Гермиона кивнула.

— Все, что случится сегодня вечером в этой комнате, останется в этой комнате.

Она не могла видеть, как он дрогнул при этом одобрении, но все равно скрыл свое удивление, сделав эффектное движение, чтобы встать на ноги.

— Хорошо. Тогда это должно стать немного легче... для тебя, конечно.

Гермиона кивнула:

— Верно. Итак. Возможно, нам следует… нам следует начать с того, чтобы узнать друг друга немного лучше, прежде чем мы... перейдем прямо к делу? — Она снова начала возиться со своей комбинацией, дергая за кружевную окантовку тут и там, как будто пытаясь сделать ее длиннее: — Я знаю, что мы знаем немного... ну... на самом деле довольно много, но... ЭЙ! М-Малфой! Опусти меня!

Он слушал, как она заговорила, всего три или четыре секунды, но почти сразу же отвлекся на то, как она продолжала теребить эту адскую ночнушку. Хотя предположение о том, что эта ночь останется черным пятном в их воспоминаниях, и то, что она согласилась, было ударом по его самолюбию, но дало ему шанс провести относительно свободный от последствий вечер — по крайней мере, так он собирался на это смотреть. Рассматривая все это с другой точки зрения и притворяясь, что это была одна из интрижек, которую ему больше никогда не придется испытать после того, как дело будет сделано, он слишком поспешно вернул себе прежнюю уверенность.

Со вновь обретенной самоуверенностью Драко взвалил ведьму себе на плечо и за несколько широких шагов отнес ее к их кровати.

— Прости, любимая, но болтать всю ночь напролет, пока моя жена стоит там в одних трусиках, — это то, чего даже такой джентльмен, как я, не может допустить. — Он усадил ее на середину матраса и управлял ею с мягкой улыбкой, уперев руки в бока.

Сначала Гермиона посмотрела на него своим обычным яростным взглядом из-за такого бесцеремонного обращения, но то, что он стоял там в типичной позе супергероя, заставило ее улыбнуться.

— На мне не только трусики, Малфой, — дерзко заметила она и обнаружила, что его непринужденный тон придал ей храбрости.

Драко пожал плечами, заканчивая расстегивать рубашку, чтобы снять ее и швырнуть куда-то за спину. Глаза Гермионы не уследили за ее траекторией, а вместо этого скользнули по его только что обнажившемуся торсу, проследовали по бледной линии волос внизу живота и задержались на острых углах его тазовых костей, выглядывающих из-за края брюк. Ее язычок скользнул по губам, и Драко понял, что она снова нанесла свой прежний блеск. Вот так он и двигался; медленно и уверенно, но чертовски сосредоточенно на ее полуобнаженной фигурке, которая сидела и следила за ним из центра их кровати.

— Да, что ж, я полагаю, мы весьма скоро это исправим.

Гермиона сглотнула, почувствовав, как кровать прогибается под его весом. Она почувствовала, что машинально меняет положение, глубже зарываясь в подушки и ложась на спину, локти помогали ей приподняться, когда он подполз к ней. Плавное движение его мышц под кожей было, пожалуй, одним из самых великолепных зрелищ, которые ей доводилось лицезреть на мужском теле вблизи.

Телосложение Рона, как и остальные его манеры, было неотесанным и неповоротливым. Его мускулы были крепкими и широкими, не столько подтянутыми, сколько просто сформированными и отточенными за долгие годы исключительно ради работы. Но не у Драко. Он был стройным и грациозным, каждая клеточка его тела была подтянутой и изящной, точно скроенной как специально, так и напоказ — так же, как и его владелец. Два совершенно разных мира, которые оба были хороши сами по себе; хотя из-за того, как глаза блондина впились в нее, сияя тем темным блеском, который она теперь с уверенностью могла назвать возбуждением, она засомневалась, какой из них она предпочитает больше.

Она глубже зарылась в пышные подушки за своей спиной и увидела, как ноздри волшебника раздулись, а губы слегка изогнулись, словно она была добычей, пытающейся убежать. Затем он стремительно сократил небольшое расстояние между ними, и набрать воздух, чтобы заговорить, было чрезвычайно трудно, когда его голова нависла над ней, а его взгляд был сосредоточен на ее нежно трепещущих губах.

— Т-твои брюки. Они все еще на тебе.

Драко выгнул бровь и поддразнил ее ухмылкой:

— Невтерпёж?

Гермиона покраснела и повернула голову, шлепнув его по обнаженной груди тыльной стороной ладони. Она была поражена тем, насколько крепкой она была, и отстранилась, потирая кожу. Она сердито фыркнула и смущенно отодвинулась от него.

— Ну, конечно, я не эксперт, но последнее, что я усвоила, когда человек собирается… заняться сексом, то что обычно для этого требуются определенные... э-э... части тела… чтобы они были свободны.

Волшебник изо всех сил старался сдерживать смех над ее язвительным ответом, чтобы она не решила, что он смеется над ней. Напротив, ему это очень нравилось — а они еще даже не были раздеты. Тот факт, что она не выбежала из комнаты и не колотила его, когда он нес ее, пока что можно было считать победой. Драко воспользовался ее положением и растянулся позади нее, почувствовав, как она немедленно напряглась. Аккуратно и нежно он положил одну свою руку на ее прикрытое тканью бедро, а вторую поместил под свою голову.

— Приятно знать, что ты в курсе последних событий...

— Ох, заткнись...

Драко зарылся носом в ее волосы, вдыхая смесь легких ароматов, которые, казалось, всегда окружали ее, а пальцы напряглись на ее бедрах.

— Нет-нет. Я серьезно, это очень важно, ты же знаешь. Скажи мне, что еще ты читала об этом?

— Малфой... — решительно предупредила Гермиона, но остальная часть мысли растворилась во вздохе, вытесненная теплым прикосновением его губ к ее шее.

— Мы будем делать это очень медленно, — прошептал он в ее кожу, очень близко к ее уху, в то время как его рука выводила успокаивающие круги вдоль ее бедра.

Драко почувствовал, как она кивнула, и чуть не запутался в ее кудряшках даже от такого мимолётного жеста, но продолжил целовать изгиб обнаженной кожи. Он слушал и наблюдал за каждой реакцией. Когда его губы скользнули по впадинке на изгиб ее шеи и плеча, и Гермиона вздрогнула, блондин провел по нему языком и был вознагражден удивленным вздохом. Он лизнул и слегка пососал его еще несколько раз, заставив женщину заерзать и издать еще несколько слабых вздохов удовольствия. Когда особенно хороший укус заставил ее дернуться назад, прижавшись к его бедрам, он зарычал в ее кожу, прижимая к ней руку, чтобы успокоить ее извивание — хотя не раньше, чем он сам немного напрягся, чтобы почувствовать упругие изгибы ее ягодиц по обе стороны от себя через брюки. Это ощущение заставило его закатить глаза и вырвало стон откуда-то из горла.

— Осторожнее, любимая, — промурлыкал Драко ей на ухо, снова поглаживая рукой ее ногу, чтобы показать, что она не сделала ничего плохого, — постепенно… когда ты так делаешь, мне становится труднее сдерживаться...

Гермиона покраснела от неявного комплимента:

— Извини. Я просто…У меня нет… Я по-настоящему почти ничего из этого раньше не делала. Ну то есть... не доходила до этого момента. — Ее душило признание в своих чувствах, и она делала это очень нерешительно. Хотя, если они больше никогда не заговорят об этом, разве не стоит сказать обо всем прямо сейчас?

‘Значит, она ЗАНИМАЛАСЬ чем-то раньше? Только не сексом… Интересненько.’ Драко слегка отстранился, ровно настолько, чтобы увидеть ее профиль:

— Могу я спросить, до чего ты дошла?

Она пожала плечами, румянец на ее щеках стал еще ярче.

Драко вздохнул про себя. Она так отличалась от женщин, с которыми ему доводилось иметь дело. Обычно, если он доходил до этой стадии, его бы уже тискали и лапали, а женщина едва бы не набрасывалась на него, стараясь вонзить в него свои когти, а он — в нее. Гермиона, конечно, была совсем не такой. Казалось забавным, когда он думал об этом, этакая самоуверенная и властная каждую вторую минуту каждого дня, а сейчас едва могла сформулировать свои мысли, не запинаясь.

Он покачал головой и подтолкнул ее локтем, чтобы она посмотрела на него. Она подчинилась, но крайне неохотно.

— Почему бы тебе не продемонстрировать мне?

Глаза Гермионы стали огромными:

— Показать тебе?

Драко кивнул и снова лег рядом с ней, ее спина прижалась к его груди, и они оба легли на правый бок. Его правая рука скользнула под нее в пространство между ее талией и кроватью, прижимая ее к себе. Он сохранял небольшое расстояние между их бедрами, но в остальном она прижималась к нему вплотную. Она была напугана, так нервничала, что на это было почти больно смотреть, особенно в исполнении Гермионы — его всезнайки, сучки-ведьмы. Она привыкла все контролировать, и, честно говоря, обычно у нее это очень хорошо получалось, когда она занимала такую роль.

Пора вернуть ее в зону комфорта.

— Покажи мне, до чего ты добралась, — Драко провел пальцами по ее животу, наслаждаясь тем, как подергиваются ее мышцы от прикосновений. Он сглотнул, изо всех сил стараясь сосредоточиться на своей иллюзии и не позволить мыслям блуждать настолько, чтобы сложить в голове ее имя и лицо воедино. Закрыв глаза, чтобы все, что он мог чувствовать, — это ее миниатюрное тело, уютно устроившееся в кольце его рук, и вдыхать ее нежный аромат, он тихо прошептал в раковину ее уха. — Покажи мне, что тебе нравится… что ты хочешь, чтобы я сделал. Об остальном мы позаботимся позже, когда ты будешь готова.

Гермиона вздрогнула. Горячее дыхание Драко защекотало ее щеку и шею, посылая электрический импульс вниз, к пальчикам ног. Рон пытался говорить с ней чувственно и раньше, но результатом было только скопление слюны в ее слуховом проходе. Ровно так же, как и все, что происходило с этим человеком до сих пор, мастерство Драко было намного более плавным, элегантным, утонченным. Низкий звук его речи был больше похож на мурлыканье дикой кошки, вибрируя вдоль ее кожи и танцуя вниз вдоль позвоночника, опасный, но в то же время соблазнительный.

Ведьма выдохнула, стараясь успокоиться. Она могла бы просто забыть обо всем после сегодняшней ночи. Могла бы последовать совету Джинни и представить, что он был кем угодно, только не Малфоем, любым другим, кем-то более безопасным... менее сложным. Гермиона закрыла глаза, слушая его ровное дыхание и чувствуя, как оно касается ее щеки. Она чувствовала глухой стук его сердца у себя за спиной и тепло его рук, переплетающихся с ее. Отстранившись от всего этого, она могла просто сосредоточиться на ощущениях и безопасном объятии его рук.

Никаких последствий.

Дрожащей рукой она нащупала ту, которая все еще покоилась и поглаживала ее бедро. Она просунула свои пальчики между его пальцами, металл их колец соприкоснулся с мягким звоном. Гермиона, насколько могла, уняла дрожь и провела его ладонью от места на ее ноге вверх по всему телу. Его пальцы скользнули по атласу комбинации, плавно касаясь плоской поверхности ее живота, неглубоких выступов на ребрах, и замерли, соединившись с ее собственными, когда она добралась до края груди.

-Это, — выдохнула Гермиона, легонько прижимая его руку к своей груди. Он колебался всего секунду, но немного усилил хватку под ее руководством; это был не тычок, а исследование. Пальцы Драко прижались к мягкой плоти и обхватили ее, скользя вниз по выпуклости, пока его большой палец не коснулся прикрытого тканью соска. Гермиона прикусила губу в первый раз, чтобы подавить стон, и сжала ее сильнее, когда он сделал это снова, а затем и в третий раз.

Драко почувствовал, как у нее перехватило дыхание, а также как ее тело отреагировало на его прикосновение. То, как маленький комочек затрепетал под его рукой, заставило его собственный удовлетворительный возглас застыть у него в горле, рука, сжавшаяся под ее рукой, напряглась. Он подавил стон и зарылся носом в ее волосы прямо за изгибом ее уха.

— Все в порядке, Грейнджер, тебе не обязательно вести себя тихо. — Как только ее имя слетело с его губ, он вздрогнул — просто другая девушка, не Грейнджер. Не Грейнджер... Но, если бы это была Грейнджер, она чувствовала бы себя чертовски восхитительно. — Что еще?

Гермиона издала еще один хриплый вздох от того, как его большой палец обводил выступающий бугорок, время от времени нежно перекатывая его между пальцами, совсем не похоже на грубые ласки, к которым она прежде привыкла; это было божественно и вызывало приглушенную ломоту, пульсирующую в ней с каждым осторожным щипком. От низкой вибрации у нее за спиной по всей коже побежали мурашки, и ее бедра подались назад навстречу ему, инстинктивно выгибая тело в поисках большего. Это движение вознаградило ее очередным его гулким рычанием, раздавшимся у нее над ухом, и Гермиона почувствовала, как он, весь целиком, нежно трется о ее ягодицу, от его твердости у нее перехватило дыхание.

Драко слишком быстро терял голову от ведьмы в его объятиях. Поначалу его план был идеален. Великолепен до той поры, пока он не почувствовал, как она извивается при простейшем физическом контакте. Пока он не ощутил, как легко она откликается на его прикосновения. Пока он не почувствовал соль на ее коже и не нашел ее почти такой же восхитительной, как нежность ее губ у себя на зубах. Все было просто замечательно, пока он не вспомнил, как идеально она прижималась к нему у алтаря, как ее руки перебирали его волосы, а ее стоны изливались ему в рот.

Он промурлыкал ей на ухо, убирая руку с ее груди и подхватывая ее ладонь, на этот раз направляя ее, чтобы прижать к выпуклости, за которую она была ответственна сама. Драко позволил своему возбуждению просочиться в речь:

— Все для тебя, любимая… посмотри, что ты наделала.

Ведьма прикусила губу, но недостаточно быстро, чтобы сдержать тихий стон от того, как он слегка вдавился в ее руку.

Его горло содрогнулось, ее стон прозвучал музыкой для его ушей. Драко глубже зарылся носом в изгиб ее шеи, теребя сладкое местечко, которое он нашел ранее, извлекая все больше и больше этих приятных тихих звуков. Каждый из них все больше и больше сбивал его самообладание. Он знал этот звук. Он знал, кому он принадлежал. Этой ночью в его постели была не просто еще одна девушка, это была Гермиона Малфой, его жена. В нем вспыхнуло чувство собственника, и он прикусил мочку ее уха, снова убирая свою руку от ее, на этот раз его пальцы скользнули под подол ее комбинации, но лишь погладили ее обнаженное бедро.

— Что еще? — Он спросил снова, его голос был низким и хрипловатым, контроль ускользал по мере того, как ей становилось все комфортнее выражать вслух свое наслаждение. Рука Драко скользнула вверх, проведя по краю ее трусиков, и он неплохо совладал с собой, когда понял, что они были чуть больше, чем просто кружевные, очень изысканная маленькая вещица. Блейз был прав, слава Мерлину, Блейз был прав. — Это? — Он прохрипел между укусами.

Гермиона снова прикусила губу, выгибая бедра навстречу его прикосновениям. Его пальцы щекотали ее кожу, зажатую между бедер и кружевами, медленно продвигаясь от острого выступа бедра к пупку, осторожно, деликатно — пульс так громко стучал у нее в ушах, что она едва могла разобрать его грубые вопросы. Когда он задержался на гладкой коже ниже ее пупка, она поняла, что он чего-то ждет, и, наконец, кивнула, запинаясь:

— Д-да... — решившись, она убрала руку с его брюк и ухватила за запястье, чуть-чуть опуская его. — ...это.

С ним все было в порядке, он выровнял дыхание, и в данный момент думал, втянув голову в плечи, изо всех сил стараясь сосредоточиться на ее указаниях. Гермиона направляла его ниже, он все еще чувствовал ее застенчивость и некоторую нерешительность, но она в любом случае продолжала давить. Если бы он в данный момент был более похожим на придурка, он мог бы подразнить ее за то, что она набралась гриффиндорской храбрости, но, когда он понял, что скользит рукой ниже, под край ее трусиков, весь тот секс, который она могла бы ему подарить, вылетел бы прямо в окно.

Драко почувствовал, как гладкая поверхность кожи уступила место удивительно шелковистому участку того, что на ощупь оказалось аккуратно подстриженными волосками. Где-то в глубине своего мозга он размышлял над вопросом, было ли это сделано для него или нет, и эта мысль заставила опасное понятие ‘моя’ всплыть на передний план его мыслей. Ее рука остановилась, так и не направив его к тому месту, которое его особенно интересовало. Его ноздри раздувались, зубы сжались, сила воли быстро улетучивалась, но он не осмеливался сдвинуться ни на дюйм без ее разрешения. Драко шумно сглотнул, сделав несколько глубоких вдохов, прежде чем спросить:

— Здесь?

Гермиона с трудом узнала голос блондина, низкий, с хрипотцой, которая, казалось, застряла у него в горле. На самом деле так было лучше, это помогло ей, помогло отстраниться от того, что она делала и с кем. Она осмелилась найти его другую руку и поднесла ее к своей груди, поощряя его ладонь на этот раз скользнуть под ткань, чтобы приласкать ее. Прежде чем у него появился еще какой-либо шанс заговорить, Гермиона прикусила зубами краешек губы и схватила его за другое запястье, как и раньше, приподнимая бедра и одновременно подталкивая его немного ниже.

— Здесь, — хрипло сказала она, всхлипнув, когда его пальцы опустились и коснулись ее губ.

‘Ох…ни хрена себе...‘

Звук, который вырвался у него, был чем-то средним между рыком и стоном. Рука на ее груди сжалась, а пальцы между ног прошлись по набухшей плоти, вниз, вниз, вниз, пока не почувствовали это. Сначала это была всего лишь капелька влаги, но когда он согнул пальцы и едва-едва просунул их между ее складочек, а потом вышел, увлажненный, он возблагодарил высшие силы.

— Здесь, — повторил он едва различимыми словами, которые прошептал ей на ухо.

Ее кивок был ему разрешением, и это к лучшему, потому что он исчерпал свои слова. Возобновляя массаж ее груди, как и прежде, он ритмично покручивал ее сосок большим и указательным пальцами. Она заерзала от этого прикосновения, дыхание участилось от более сильных нажимов, а руки вцепились в простыни под ними. Драко сжал пальцы, просто проводя гладкими костяшками вверх и вниз по ее щелочке, подталкивая ее влагу к другому комочку нервов, к которому ему до боли хотелось прикоснуться. В ту секунду, когда он коснулся ее, так легко и едва ощутимо, ее бедра дернулись, и удивленный стон вырвался из ее горла.

Драко восхищенно промурлыкал:

— Такая чувствительная.

Гермиона всхлипнула и кивнула.

— У меня нет… Я не...

— Шшш, — он нежно поцеловал ее в подбородок, уткнувшись лицом в ее шею.

Он чувствовал биение ее пульса, сердце бешено колотилось, грудь поднималась и опускалась так плавно и быстро. Он едва прикоснулся к ней, но с такой скоростью у нее бы случился чертов сердечный приступ. Во второй раз за эту ночь Драко убрал руку с ее сочной груди и потянулся к ее руке. Обхватив правой рукой ее ладонь, он переплел их пальцы и переместил их так, чтобы им было удобнее лежать рядом головами на одной подушке. Он просунул одну свою ногу между ее ног, немного раздвигая их, и нежно поцеловал ее в щеку.

— Я понимаю тебя, Грейнджер...

Гермиона не осознавала, как сильно она нервничала, пока эти четыре слова шепотом не прозвучали у нее в голове.

Голос был хриплым и низким, глубоким и полным обещаний удовольствия, но тем не менее он безошибочно принадлежал Драко. Услышав его, напряжение спало с ее плеч, она ослабила свою смертельную хватку на безмолвном мужчине, мышцы ее бедер немного расслабились готовые отдаться его заботе. Она знала его. Она знала его манеры. Она была более чем осведомлена насчет того, на что он был способен, и выходка с кольцами еще была свежа в ее памяти, но даже при этом она знала, что он не лгал — по крайней мере, не ей. Когда он прошептал эти успокаивающие слова, она почувствовала удивительное успокоение в этом обещании.

Он вернулся к поцелуям в шею, его губы скользили по точке, где бился ее пульс, чередуя осторожные поцелуи, ласки и покусывания ее плоти зубами. Гермиона наклонила голову, глубже зарываясь в подушки, чтобы предоставить ему больший доступ. Она не проронила ни слова, только вздыхала от удовольствия, когда его зубы ухватились за тонкую бретельку ее сорочки и в конце концов стянули ее с плеча. Его губы отыскивали все больше участков ее кожи, танцуя по ее плечу и спине, зарываясь лицом в ее волосы, но всегда возвращаясь к тому месту на ее шее, которое, она была уверена, он прикусил так сильно, что утром оно будет багровым. Этот факт и любое проявление тревоги, которое у нее было по поводу всего происходящего, улетучились вместе с тем, как он перекатывал мышцу между зубами, посылая вспышки удовольствия в ее нутро, заставляя все тело напрягаться от предвкушения.

Левая рука Драко двигалась осторожно, исследуя ее шелковистую кожу нежными прикосновениями, которые она никогда бы не подумала, что могут исходить от кого-то настолько колючего и враждебного. Гермиона посасывала свою нижнюю губу, постанывая с каждым томным движением его пальца, проходящего вдоль ее щелочки, пока он едва не коснулся ее клитора только для того, чтобы опуститься обратно, чтобы попробовать ее влагу, прежде чем повторить движения.

С каждым ее вздохом или всхлипом Драко все крепче сжимал их соединенные руки. Она чувствовала мелкую дрожь мужчины у себя за спиной, словно натянутая струна, вибрирующая энергией с каждым ее стоном, и эффект, который она производила на него, бесконечно возбуждал ее. Каким-то образом осознание того, что ее заклятый враг детства стоит на краю пропасти, балансируя над краем ее стонов удовольствия, толкая его дальше к падению, наполнило ее уверенностью и гордостью за свое тело, чего она раньше не испытывала.

Возможно, дело было в том, что, это было предложение без последствий и сожалений, а может и что-то совершенно другое, что побудило ее к следующему поступку. Но что бы то ни было, это явно было последней каплей, которая переполнила чашу.

Гермиона ослабила убийственную хватку на простынях и провела левой рукой по обнаженной руке Драко, отчего по его тщательно ухоженным ногтям побежали мурашки. Она накрыла своей рукой его руку, которая продолжала осторожно поглаживать ее, удивляясь всего на секунду тому, насколько шире была его ладонь, прежде чем она снова начала направлять его. На этот раз ее пальцы накрыли его, подводя его вниз, к ее лону, и слегка подталкивая кончик одного, чтобы он погрузился внутрь, оттягивая край ее дырочки и проводя по нему подушечкой, прежде чем переместить его обратно к набухшему и ноющему комочку нервов. Гермиона приложила два своих пальца к его собственному, обводя вокруг бутона, редко касаясь его напрямую, надавливая сильнее в одних местах и меньше в других, показывая ему, как нужно прикасаться к ней.

Драко всегда быстро учился.

Как только он понял, что случилось, блондин жадно погрузился в исследование. Его поцелуи прервались, за исключением прерывистых ласк и посасываний то тут, то там, и вместо этого он плотнее закрыл глаза, чтобы не слышать никаких возражений. Кончики его пальцев кружили вокруг ее клитора, и он прислушивался к ее прерывистому дыханию, чтобы найти ее идеальные точки. Вниз слева, она стонала, вверх и вправо, она судорожно хватала ртом воздух. Вниз, ее бедра прижались к его, вверх, они подались вперед. Вниз, ее колени раздвинулись еще шире, вверх, пальцы ног прижались к его голеням.

Ее довольные стоны наполняли его уши, прерывистое дыхание становилось более частым, интимным, и он постоянно увеличивал круги своими пальцами, чтобы не отставать. Вскоре его собственные бедра подражали ее инстинктивным движениям. Толчками он двигал тазом, чтобы прижаться своей твердой, как камень, частью тела к упругой выпуклости ее задницы. Гермиона тихо вскрикнула, что было предвестником ее приближающегося оргазма, и подергивания ее бедер перешли в неистовый и внезапный толчок в его руку. Он почувствовал, как ее вспотевшая ладонь покинула то место, где он продолжал ублажать ее, и скользнула назад, чтобы обхватить его голову. Ей потребовалось несколько усилий, чтобы дотянуться до него, но как только он почувствовал, как ее пальцы впились в кожу его головы, он понял, что она вот-вот кончит. Продолжая ускорять темп, Драко очерчивал круги вокруг ее клитора, подходя все ближе и ближе, пока подушечки его пальцев не скользнули по обнажившемуся бутону, усиливая прикосновение одним простым движением. Ногти Гермионы впились в его кожу, а ее бедра резко дернулись в ответ на его виртуозный массаж.

Дрожь пробежала по ее телу, начиная с кончиков волос до кончиков пальцев ног. Жар, который Драко пробудил в ее крови, с того момента, как он смотрел на нее тем утром, до наполненного страстью поцелуя, которым они обменялись во дворе и вплоть до экстаза, который он доставлял ей сейчас, взорвавшись внезапно, перегружая ее нервную систему. Звезды вспыхнули у нее под веками, и она выгнулась в постели, настолько погрузившись в блаженство, что первое, что пришло ей в голову, сорвалось с ее губ в отчаянном крике.

— Драко!

Волшебник почувствовал, как по его пальцам потекла влага, как напряглись мышцы ее живота, как ее бедра сжались около его бедра, но единственное, что он услышал, кроме собственного прерывистого дыхания, было то, как Гермиона произнесла его имя. Громкий, гортанный возглас, вырвавшийся у нее на вершине наслаждения. Рычание сорвалось с его уст в какой-то момент между тем, как она наполовину отошла от кульминации, и тем, как он высвободил свои руки из ее, чтобы усадить ее на себя верхом. Драко наклонил голову, чтобы захватить ее приоткрытые губы, глотая девичьи сладкие вздохи и стоны, поглощая ее всю для себя. Он убрал несколько выбившихся волосков с ее лица, обхватив ладонями щеки, в то время как он глубоко целовал, втягивая ее губу, о которой она беспокоилась всю ночь, в свои собственные губы, чтобы наконец получить свою порцию. Он остановился, только когда почувствовал, что его настойчиво тянут за талию.

Драко отпустил ее губы, отодвигаясь, чтобы посмотреть вниз, и увидел, как ее маленькие ручки возятся с застежкой его брюк. Блондин втянул воздух с запахом ее пота, шампуня и мускуса, затуманивавшего его разум и заставлял веки трепетать от желания, которое пронизывало его тело. Он придержал ее руки, останавливая движения, пока она не подняла на него глаза. Он ожидал, что она уклонится от их последующего акта близости, как это было с тех пор, как они оставались наедине после приема. В этот раз Драко был рад тому, что его ожидания не оправдались.

Шоколадные глаза Гермионы переливались золотом, придавая ее ошеломляющему взгляду яркий оттенок, который только подчеркивал ее красоту; и с ее все еще розовыми щеками, красными, припухшими губами и частыми глотками воздуха, чтобы наполнить легкие после их поцелуя, Драко не мог отрицать, что она была воплощением красоты.

Он прижался своим лбом к ее лбу, переводя дыхание, изо всех сил стараясь сказать ей последнее:

— Ты уверена?

Гермиона кивнула, ее голос был таким же твердым, словно звучал всю ночь.

— Сейчас, Драко, — она снова потянулась к его молнии, — теперь я готова.

Он никогда не был так рад слышать этот властный тон.

Драко отпустил ее запястья, решив вернуться к тому, чтобы запутаться пальцами в ее локонах, снова требуя ее поцелуев. Ведьма быстро расправилась с оставшейся частью его одежды, просунув большие пальцы за пояс брюк и боксеров, стягивая их вниз по его бедрам с достаточной осторожностью, чтобы не задеть его пах. Слабая мысль о том, что, похоже, она делала это раньше, промелькнула у него в голове, но также быстро исчезла, и он почувствовал прохладный воздух их спальни на разгоряченной коже своего члена. В ту секунду, когда ее ноги обвились вокруг его талии, вся его прежняя, дикая сущность вернулась на место.

Его руки снова оказались на ее груди, и он зарычал ей в рот, когда понял, что она все еще одета. С большой поспешностью Драко сел, потянув ее за собой на достаточное расстояние, пока они оба не начали снимать комбинацию и насквозь промокшие трусики с ее миниатюрного тела. Ее изящные руки скользили по его груди, довольное мурлыканье, вырывавшееся из ее горла, когда ее пальцы скользили по твердым линиям его груди и опускались в ложбинки живота, это было подобно тончайшим ноткам музыки, и все, о чем он мог думать, — это быть ближе и раствориться в этом прикосновении. Гермиона опустилась обратно на матрас, увлекая его за собой, ее волосы беспорядочно разметались по подушкам, и Драко потребовалось всего мгновение, чтобы увидеть ее во всей ее обнаженной красе.

Когда ее тело было полностью обнажено перед ним, он мог проследить ее румянец от начала до конца. Заметил, что веснушки у нее не только на носу. Он увидел полную округлость ее упругих грудей и обнаружил, что они были идеального размера. Он обнаружил, что на самом деле ее ноги не тянулись бесконечно, но они заканчивались в месте, которое, если судить по его скромному вкусу, было чистым раем. Должно быть, он пристально смотрел на нее, потому что румянец на ее щеках становился чем-то большим, чем просто румянец возбуждения, и ее руки начали двигаться, чтобы укрыться от его блуждающего взгляда.

Драко поймал ее за предплечья, сначала жестко, но его хватка ослабла. Он потер ладони вверх и вниз по всей длине, прежде чем обернуть их вокруг своей шеи, откинувшись назад.

— Не надо. Ты охренительно прекрасна, Грейнджер. Не прячься, — он снова завладел ее губами, бормоча между поцелуями, пока возвышался над ней, — Так дьявольски красива...

Гермиона застонала ему в рот, его поцелуи не давали ей возможности ответить — не давали возможности думать ни о чем, кроме как о его твердом теле, прижимающемся к ней между ног. Его бедра нежно терлись о ее, и она почувствовала, как его член скользит по внешней стороне ее губ. Он был таким горячим, как будто его кожа горела в огне, и она могла чувствовать каждую сводившую с ума его частичку. Драко просунул руку между ними, взял член в руку и провел им вдоль нее. Как только он был покрыт влагой ее оргазма, он приставил головку к ее входу.

Драко нежно поцеловал ее в висок, снова убирая волосы, которые постоянно выбивались.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты вспомнила о заклинании.

Она быстро кивнула, снова обхватив его ногами, не обращая внимания на настойчивость в своем тоне:

— Конечно, я сделала это! Драко, пожалуйста...

Он застонал, кивнул и надавил чуть сильнее, слегка раздвигая ее,

— Это может быть больно, скажи мне... скажи мне, если тебе нужно, чтобы я...

— Драко, мне нужен ты — сейчас же!

‘Черт возьми! Эта женщина...‘

Без лишних слов он надавил, ее влага позволила ему скользнуть кончиком внутрь нее, прежде чем ее мышцы затрепетали вокруг, сжимаясь и препятствуя любым дальнейшим движениям. У Драко перехватило дыхание, чудесное ощущение ее шелковистых гладких стенок на несколько секунд вытеснило все связные мысли, прежде чем он пришел в себя и прижался лбом к ее плечу, чтобы успокоиться. Он хмыкнул, положив руку на одно из ее бедер и нежно поглаживал вдоль него, пока она не расслабилась. Когда он счел, что двигаться снова безопасно, он продолжил погружаться все дальше в ее глубины, дюйм за дюймом, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию и всхлипам, останавливаясь, когда она напрягалась, и снова двигаясь, когда она отпускала, пока он не погрузился в нее так глубоко, как только мог.

Гермиона впилась пальцами в его плечи, крепко зажмурив глаза, морщась от давящей рези в животе и следующей за ней ноющей боли. Она читала, и читала, и читала, но только это могло подготовить ее к настоящему. К ее удивлению, это было не так мучительно, как она ожидала, но пульсирующая боль не уменьшалась из-за его неподвижности. Она почувствовала, как ее мышцы сердито сжались от этого вторжения, но также почувствовала, как ее тело приспосабливается к его размеру, чудесно подстраиваясь под него и, хотя болезненные спазмы не уменьшались, она сосредоточилась на своем дыхании.

Драко приоткрыл светящиеся серебром глаза и посмотрел вниз, между ними. Его плечи задрожали от судорожного вздоха при виде того, как они соединились, его плоть исчезла между ее припухшими губами, а их кожа покрылась тонким слоем пота и ее смазки — возможно, это было одно из самых эротичных зрелищ, которые он когда-либо видел. Он снова уткнулся лицом в ее шею, одной рукой поглаживая ножку, перекинутую через его бедро, другой поддерживая свой вес, запустил пальцы в ее волосы.

— В порядке? — Он выдавил из себя с немалым усилием, сформулировать слова было непросто, но он справился.

Она кивнула, сильнее впиваясь ногтями в его плоть. Гермиона не была уверена, но, возможно, она повредила там участок кожи, хотя, судя по его громкому стону, он, казалось, не возражал. Она прижалась щекой к его щеке, ощутив шершавость полудневной щетины, и что-то в этой грубости было такое, от чего у нее закружилась голова. Ощущение его над ней, в ней, не было похоже ни на что, что она когда-либо испытывала, и она хотела больше его тепла — больше его мускулов, больше власти в теле над ней, чтобы он... сделал хоть что-нибудь. Обнял ее, сдвинул с места, прикоснулся к ней, она сама не знала, и просто простонала ему в ухо, приподнимая таз навстречу своему настойчивому желанию:

— Пожалуйста...

Сумасшедшая. Все в этой ведьме сводило его с ума, черт возьми. Она, как и он, знала все его сильные и слабые стороны. Она точно знала, куда его подтолкнуть, чтобы заставить отреагировать, и она всегда знала, каким способом добиться желаемого результата. Она разжигала его гнев, его страсть — все — они принадлежали ей. Она сводила его с ума во всех прочих аспектах их жизни, так почему он должен удивляться, что и здесь ничем не отличалась?

Драко сжал руку, запутавшуюся в ее кудрях, его тело сдержанно дрожало, пока она не подала ему сигнал продолжать. Он почувствовал, как ее таз дернулся, сначала слегка, затем более откровенно, и на секунду Драко подумал, что он, возможно, умер и перешел в лучшее место; место, полное горячих, обнаженных, узеньких Грейнджер, извивающихся под ним и сладко мяукающих.

Рука Драко обхватила ее бедро, и он начал легким покачивающим движением, от которого ее сжимающиеся стенки потянулись вниз вдоль его ствола. Он уже чувствовал, что долго не продержится, учитывая, как сильно она сжимала его член. Гермиона сделала всего несколько движений, приподнимая ягодицы от матраса, пробуя разные ракурсы, чтобы понять, какой из них лучше всего смягчает ее боль, и один из них задел очень чувствительное место внутри нее. В момент, когда кончик его члена прижался к ней, она издала непроизвольный стон, проводя ногтями по его спине.

— Драко…

Блондин зарычал ей в шею. То, как она продолжала произносить его имя, посылало искры по его позвоночнику, искры, которые заставляли его двигаться, ускоряя толчки. Его разум был затуманен тем, как ее влажный жар сжимал его, лишая возможности двигаться.

— Такая узкая, — удивленно пробормотал он, осыпая поцелуями ее подбородок, ее голова отклонилась в сторону, чтобы предоставить ему полный доступ к чувствительному участку ее шеи.

Одна ее рука оторвалась от красных линий, которые она оставляла на его бледной коже, чтобы зарыться в его короткие пряди ровно настолько, чтобы прижать его рот к слишком уязвимому месту на ее шее, жаждая собственнического прикосновения его зубов. Глаза Гермионы прикрылись, когда он подчинился, взяв кусочек плоти в рот, чтобы прикусить и пососать, отвлекаясь от траектории, по которой в ином случае кружили бы его губы. Боль между ее ног давно утихла, и все, что сейчас будоражило ее чувства, — был Драко. Его бешено бьющееся сердце колотилось о его ребра и о ее, его горячее дыхание обжигало ее кожу, пот стекал по их извивающимся обнаженным телам, его губы на ее подбородке, ее щеке, ее губах, каким-то образом нежно и сладко, а затем все быстрее перешло в нечто большее, его мощь ласкала и массировала каждый из ее оголенных нервов с напором и жаждой, весь он, абсолютно и полностью овладевал ею, и это было прекрасно.

— Продолжай двигаться, — задыхаясь, потребовала она, ее голос теперь всегда был на грани очередного вздоха или стона удовольствия. — Быстрее...

Подчиняясь требованиям своей властной ведьмы, Драко снова начал двигаться. Он старался, чтобы поглаживания были долгими и чувственными, но с каждым толчком от ее сладкого, влажного жара Гермиона выгибалась и обхватывала его головку решительно сводящим с ума спазмом, заставляя его яйца сжиматься в ответ. Что еще хуже, эти дразнящие стоны срывались с ее губ почти непрерывным потоком.

Гермиона провела руками вниз по его плечам, проводя вниз и обратно по его рукам, чтобы ухватиться за бицепсы, в конечном счете переключившись на выпуклость его мышц. Волшебник застонал от удовольствия, почувствовав, как она помечает его, тот же первобытный инстинкт, что и раньше, был в абсолютном восторге от мысли о ее притязаниях. Драко прислушивался к ее учащенному дыханию, выдохам, между которыми оставалось все меньше и меньше секунд, с каждым сосредоточенным толчком, который он делал, овладевая ей. Его глаза были крепко закрыты, губы все еще искали убежища на соленой коже ее шеи от ее вздохов, мяуканья и стонов, которые быстро доводили его до предела. Ему нужно было притянуть ее к себе еще раз, и, судя по приближающимся спазмам ее мышц, по тому, как сильно они напряглись, он не сомневался, что она увлечет его за собой.

Драко потерял рассудок от ее хаотичного бормотания, достигая дна внутри нее и попадая в точку так глубоко, что это ее возбуждало. Алые полосы, которые она оставляла на его бледной спине и руках, были чертовски восхитительны, и больше не было ничего, кроме нее, ее кульминации и потребности услышать его имя на ее губах, как молитву. Скорость его толчков увеличилась, бедра дергались сами по себе в такт желанию, бушевавшему в каждой клеточке его существа. С каждым разом он входил в нее все сильнее, чувствуя, как ее груди грубо ударяются о его грудь, как ее твердые, вздернутые соски щекочут его кожу и порождают его самые жгучие и дикие желания.

Рука Драко, лежавшая на ее бедре, обхватила ее сзади, безжалостно оставляя синячок на пухлой ягодице. Он совершенно потерялся в ее трепещущих глубинах, припухшие губы так идеально обхватывали его член, ее мышцы сжимались, разжимались, трепетали, ее страстные стоны шептали ему на ухо его имя, умоляя о большем, и еще, и еще, и он вообще не мог найти причин для отказа. Он приподнял ее зад повыше над кроватью, притянул ее к себе, возбуждаясь от страстного желания довести ее до конца.

Гермиона не могла отличить верх от низа, лево от права, все, что она знала, это ощущение толчков Драко, попадающих в ту точку внутри нее, которая заставляла ее парить. Он толкнулся раз, другой, третий, а затем она снова начала падать с края пропасти. Ее пальцы ног поджались, спина выгнулась над матрасом, ее фигурка прижалась к его покрытому потом поджарому телу, в страстном желании почувствовать его всего целиком. Она впилась ногтями в его спину, когда волна за волной удовольствие прокатывалось по ней каскадом, дрожь пробежала по всему ее телу.

Это был конец всего, что он мог вынести, когда она сжималась в экстазе вокруг него. Бедра Драко снова дернулись, и каждый мускул напрягся, когда он, наконец, получил разрядку от очередной волны ее дрожи. Нижняя часть их тел практически слилась воедино и горячий поток его семени полностью заполнил ее, сопровождаемый его собственным приливом экстаза. Драко запустил руку в ее волосы, обращая к себе ее затуманенный от удовольствия взгляд, чтобы увидеть насыщенные карие и золотистые радужки, прежде чем снова завладеть ее ртом. Он массировал ее губы в глубоком, чувственном поцелуе, несмотря на их совокупную дрожь, ее спазмы постепенно успокаивались и ослабевали, пока он, наконец, не почувствовал, что, возможно, сможет освободиться.

Драко задержался внутри нее, наслаждаясь ее затихающими подергиваниями, которые заставили его член тоже подскочить, даже когда он начал размягчаться. Наконец, он отстранился, зашипев от такой чувствительности, прохладный воздух коснулся его пропитанной спермой кожи, когда он выскользнул из ее прохода, свидетельство их слияния просочилось из нее и попало на простыни. Драко застонал, отрываясь от ее поцелуев лишь настолько, чтобы прижать их лбы друг к другу, поскольку он не был уверен, закончил ли он целовать свою жену.

Гермиона приоткрыла глаза, не помня, когда она их закрыла, и улыбка, изогнувшая ее губы, была непроизвольной. Возможно, это было из-за того, что она видела, как он изнемогает от своих усилий над ней, возможно, это было присущее женщине удовлетворенной осознанием того, что они сделали — ощущение его семени, все еще вытекающей из нее, на удивление не было неприятным — но что бы это ни было, это было... хорошо. Слово, применяемое к тому, что только что произошло, было забавным и неуместным, но ей это нравилось.

Ведьма подняла руку, чтобы убрать светлую челку со все еще тяжело дышащего лица Драко, и у нее перехватило дыхание. Ее ногти и кончики пальцев были, по большей части, окрашены в красный цвет, а на некоторых под невинно выглядевшими краями виднелись небольшие кусочки срезанной кожи.

— О боже... Драко, мне так жаль!

Он лениво ухмыльнулся, полностью измотанный и прекрасно справляющийся с тем, что, по крайней мере, держится прямо, а не давит на ее миниатюрную фигурку. Драко поймал одну из ее рук, которая пыталась переместить его и поискать повреждения, и просто поднес ее к своим губам, целуя пульсирующую венку на ее запястье, прежде чем убрать ее.

— Не стоит, вот что происходит, когда ты затаскиваешь львицу в постель.

Волшебник откинулся на спинку кровати, поморщившись от этого движения, несмотря на свой непринужденный комментарий — она действительно разнесла его ко всем чертям... Ему просто нужно будет помнить об этом в следующий раз. ‘В следующий раз... какой к черту следующий раз. Это разовая акция по необходимости.’ Даже в его голове напоминание самому себе прозвучало слабо и неубедительно. Все еще желая насладиться посткоитальным кайфом, Драко на мгновение отогнал эти проклятые мысли.

Гермиона лежала на спине, обложенная подушками, скомканными простынями и остатками одежды. Ее волосы были спутаны и гораздо больше напоминали ее обычное необъятное, безумное гнездо, чем гладкие спирали, которыми она щеголяла ранее днем. Ее слегка загорелая кожа все еще хранила румянец от их напряженных стараний, но быстро сходила на нет, хотя синячки и засосы от его хватки и зубов приобрели яркие оттенки фиолетового и синего, вид их уже снова вызывал покалывание в нижней части его тела. Гермиона выглядела такой расслабленной, усталой и довольной, даже несмотря на то, что она была совершенно голой с подсыхающим белым пятном между бедер, что он не мог не улыбнуться, наблюдая за это картиной.

Драко предложил ей руку, она взяла ее, но застонала, когда попыталась сесть прямо — она была уверена, что услышала, как затрещали и щелкнули несколько ее суставов. Она собиралась что-то сказать, вероятно, снова извиниться или попытаться придумать остроумный ответ на его последнее замечание, хотя, следует признать, ее мыслительный процесс все еще продолжался, но она забыла, что именно собиралась сделать, когда почувствовала нежное прикосновение к своей щеке. Гермиона моргнула, сначала не понимая, но увидела, как Драко пристально смотрит на нее, его взгляд был гораздо светлее, чем пепельный или серебристый, который она видела раньше. Он был нежный, и искренний, и... и, на самом деле, очень привлекательный.

— Ч-что? — Смущенно спросила она.

Блондин усмехнулся и покачал головой, проведя большим пальцем по ее скуле и убирая волосы с лица — действие, которое всегда было ей необходимо.

Гермиона кивнула в ответ, смирившись с отсутствием объяснений, поймав себя на том, что не уверена, хочет ли знать все мысли, скрывающиеся за взглядом, который он бросал на нее.

— Я собираюсь…Я собираюсь пойти в душ.

Аккуратно, безостановочно морщась и кряхтя от различных видов боли, пронизывающей ее кости, она избавилась от соблазнительного желания отключится сразу после секса и осторожно направилась в ванную. Ведьма задержалась на краю кровати, сомневаясь и теребя свои покрасневшие пальцы. Гермиона оглянулась через плечо и смутилась, когда снова встретилась взглядом с Драко, который, очевидно, наблюдал за ней.

— А ты...…ты тоже пойдешь?

Брови Драко поднялись до линии роста волос от этого предложения, но он обдумывал его всего несколько секунд, прежде чем покачать головой и одарить ее улыбкой.

— Я подожду, когда ты закончишь.

— О-о-о… хорошо. — Брюнетка снова кивнула, разворачиваясь, чтобы шаркающей походкой направиться к месту назначения, пытаясь скрыть нелепую сутулость своих плеч. Она не была до конца уверена, почему была разочарована ответом, но у нее не было возможности поразмыслить над этим, потому что ее снова остановили.

Он колебался, пристально глядя на руку, которая потянулась, чтобы обхватить ее запястье. Драко сглотнул, осматривая ее тело сверху донизу, ненавидя то, что она уже начала погружаться в сомнения.

Сказанное здесь остается здесь…

Драко наклонился вперед, встречая ее руку на полпути и касаясь губами костяшек пальцев точно так же, как он сделал это в его кабинете в тот день, когда они оформляли документы. Он убедился, что задержал на себе ее взгляд, прежде чем заговорить:

— Ты прекрасна, Гермиона. Не позволяй никому говорить тебе обратное.

Он наблюдал, как румянец вновь появился на ее щеках, и она застенчиво опустила голову, но усмехнулась, сдержав улыбку на секунду, прежде чем она переросла в полноценную улыбку. Она кивнула:

— Спасибо, Драко.

Их взгляды встретились еще раз, прежде чем он отпустил ее, позволив наконец заняться своими делами. Уставившись на закрытую дверь и вслушиваясь в шорохи, перерастающие в знакомые звуки льющейся воды в душе, он нахмурился. Драко свесил ноги с края кровати и поставил босые ступни на ковер, уставившись на далекое пятно, которого, вероятно, там вообще не было. Его тело было спокойно, но в голове проносились образы, запахи и звуки некой маленькой ведьмы с каштановыми волосами, которая окончательно и бесповоротно вторглась во все аспекты его жизни. С каждым воспоминанием и мыслью возникал вопрос — много вопросов, — которые в дальнейшем значительно усложнили бы их отношения.

Он застонал, опуская голову на ладони:

— Пиздец…