Волшебный цветок папоротника (гет)

У Гермионы сперло дыхание, а из горла невольно вырвался крик. Она даже предположить не могла, что Малфой выкинет такой номер. Сказать, что её застигли врасплох — не сказать ничего. Сердце, казалось, делало один кульбит за другим, а связки норовили вот-вот лопнуть. Лицо и уши обжигал бешеный поток воздуха, а конечности практически парализовало: то ли от страха, то ли от холода, то ли от шока. Тело все еще было прижато к Драко, который так и не разжал свои объятия. Гермиона же сейчас вряд ли это вообще осознавала.

Но вот проходит уже несколько минут, а это бесконечное падение словно не имеет конца. Крик прекратился, а сердце, судя по тому, что Гермиона перестала чувствовать его стук, наверное, остановилось. Только сейчас она поняла, что все это время провела с закрытыми глазами. Медленно, боясь увидеть страшные картины вокруг себя и под собой, хотя в такую темень это было бы очень затруднительно, Грейнджер все-таки приоткрыла веки, и первое, что она увидела, были малфоевская шея и шнурки его толстовки, затянувшие на этой самой шее капюшон. Злость от осознания того, что ублюдок, обманувший её и кинувший в эту чертову бездну, до сих пор разыгрывает из себя защитничка, да ещё и лжезаботливо обнимает ее, захлестнула с головой, и она прямо в воздухе стала вырываться из его рук. Ну, а что? Надо полагать, приземлятся они еще не скоро, а значит, есть шанс, что она успеет заехать кулаком по этой наглой физиономии раза два, как минимум. Несколько секунд борьбы, и Гермиона с силой толкнула Драко в грудь, но неожиданно резко сама дернулась вбок и сделала кувырок прямо в воздухе, после чего, как ей показалось, начала падать еще быстрее.

Драко в ужасе смотрел, как чокнутая Грейнджер выписывает в воздухе непонятный акробатический трюк, а потом летит вниз, уже явно ускоряясь. Он с силой стал махать руками и ногами в воздухе, предпринимая жалкие попытки сделать хоть что-нибудь, но, в результате, тоже увеличил скорость падения. Необъяснимо, но факт. В этом шальном лесу необъяснимым являлось всё.

И тут произошло нечто слишком резкое, чтобы быть к этому готовым.

Вода.

Холодная вода из ниоткуда буквально втянула их обоих в свои объятия, не дав им даже мгновения, чтобы успеть вскрикнуть. Финиш этого воздушного путешествия оказался настолько неожиданным (а ведь им, казалось, еще падать и падать), что в голове не успело пронестись ни единой мысли. Легкие сдавило леденящей толщей, ребра затрещали, лицо занемело, а уши моментально заложило. Умом Гермиона понимала, что нужно теперь изо всех сил пытаться всплыть наверх, грести, работать руками и ногами, но, обессилевшая от шока после выходки Малфоя, самого падения и резкого приземления (хотя вернее было бы сказать — приводнения), не смогла даже предпринять попытку. О том, что не умеет плавать в принципе, она подумала в последнюю очередь. Через еще одно короткое мгновение поняла, что медленно погружается и идет ко дну.

"Ну, вот и всё", — пронеслось в голове.

Драко активно двигал конечностями, извивался всем телом, в конце-концов стараясь выплыть на поверхность воды. Силы были на исходе, но он отчаянно рвался наверх. С большим трудом ему это удалось, но там, на грани между водой и воздухом, он не увидел даже макушки грейнджеровской головы. Где она могла быть? Ему столько времени потребовалось, чтобы бороться с этой рекой. И это при мужской физической подготовке. Так вряд ли Гермиона сделала это раньше. Началась паника. А что, если Грейнджер не умеет плавать? Размышлять дальше он просто не мог себе позволить: отсчет шел, возможно, уже на секунды. Набрав побольше воздуха, Драко нырнул обратно вглубь потока.

Гермиона уже переставала удерживать даже краешек сознания, когда почувствовала, как ее тело вдруг что-то начало вытягивать наверх. Чудо ли? Малфой ли, вернувшийся за ней? Она не знала. Впрочем, дальше она уже ничего и не смогла бы сообразить, так как крохи сознания ее покинули окончательно.

Малфой нырнул уже в третий раз, когда наконец увидел темное пятно каштановых волос, которое в воде казалось размазанным облаком, если не учитывать цвет. Не задумываясь, он ухватился за прядь и, намотав на руку, потянул, что есть силы, на себя. Судя по отсутствующим движениям, девушка была уже без сознания. Но это и не удивительно. Хорошо, если вообще жива. Долгие минуты новой борьбы с водой, и Малфой судорожно глотает ночной воздух, не забывая вытягивать Гермиону. Ближе к берегу он стал ощущать ногами дно и вот уже несет бесчувственную девушку на руках, еле передвигаясь сначала по песку, потом по земле и камням.

Драко положил несостоявшуюся утопленницу на землю и сам рухнул рядом. Он не мог позволить себе сейчас такую роскошь, как просто лечь, отдышаться и передохнуть. Необходимо было срочно привести в чувство эту искательницу приключений. Только вот как это сделать и с чего начать? Драко уже было склонился над девушкой, когда та совершенно неожиданно распахнула глаза и стала небольшими фонтанчиками извергать изо рта воду, издавая булькающие звуки. От растерянности Малфой отпрянул назад и, споткнувшись, упал.

— Твою ж мать! — громко выругался Драко и снова подполз к Гермионе.

— Грейнджер, ты в порядке? Я даже не успел что-либо предпринять! Как такое возможно? — проговорил он, всматриваясь в ее лицо и отмечая про себя слишком быстрое возвращение здорового цвета кожи, а заодно — помогая сесть.

Казалось, неожиданностей сегодня было уже предостаточно, но, видимо, Гермиона так не считала. В ночной тишине прозвучала пощечина, и Малфой еле удержался, чтобы снова не свалиться. Не от боли. Удар был слабым. Он ошарашенно уставился на Гермиону, которая даже после произошедшего была способна метать молнии глазами.

— Ублюдок! — прохрипела она севшим голосов и закашлялась. — Чертов ублюдок! Я убью тебя прямо здесь и своими руками!

Она замахнулась для второго удара, но Драко уже успел прийти в себя и с легкостью перехватил ее кисть.

— Ты охренела, Грейнджер?! Вошла во вкус? — проорал он ей в лицо. — Что на тебя нашло? Какого драккла ты руки распускаешь после того, как я спас тебя?!

Гермиона, которая до сих пор не могла отойти от внутреннего бешенства, стала похожа на разъяренную тигрицу и снова кинулась на Малфоя, молотя его своими кулачками везде, куда могла дотянуться.

— Да ты совсем с катушек съехала! Успокойся ты, дура!

Драко старался угомонить припадочную девушку и безуспешно пытался поймать обе ее руки, чтобы, в конце-концов, банально скрутить и блокировать все эти хаотичные удары. Она даже умудрилась поцарапать ему левую скулу своим ногтем. После нескольких минут возни Гермиона лежала лицом вниз на земле, в то время как Малфой сидел сверху, крепко держа ее за запястья.

— А теперь, Грейнджер, ты объяснишь мне, наконец, что на тебя нашло, — проговорил он, немного отдышавшись. — Почему ты в одночасье превратилась в неуправляемого психа и хотела меня покалечить?

Гермиона молчала, тяжело дыша. Потом зло прошипела:

— Сволочь.

Драко поджал губы и коротко заметил:

— М-м-м... Ясно. Ну, так что случилось?

— Ты обманул меня! Ты устроил мне такую подлянку, какую я еще ближайшие несколько лет не забуду! Если забуду вообще. Какого... Какого черта ты скинул нас с этого обрыва? Смерти хотел? — с каждым высказыванием ее голос становился тише, а под конец Драко показалось, что она даже всхлипнула. Последнее заставило его ослабить хватку, но не отпускать её руки полностью. Еще не факт, что эта бешеная гриффиндорка снова не кинется на него.

— У меня не было другого выбора. Назад нам нельзя, ты ведь сама это знаешь. Еще я не забывал, что все происходящее нереально. Это все — происки духов и леса, препятствующих нашей цели. Тебя винить я не могу, ты была под воздействием здешней магии. Нужно было двигаться вперед. Даже, если впереди пропасть.

После этих слов он отпустил ее окончательно и сел рядом.

Гермиона медленно поднялась и, тоже сев, стала растирать запястья. На Малфоя она не смотрела, уставившись в одну точку перед собой.

Драко молчал, лишь изредка поглядывая в сторону девушки.

— Гх-м... Грейнджер... — тихо начал он спустя какое-то время. — Мне, правда, очень жаль. Я не мог иначе. Пр... х-х… — тяжело вздохнул он, не сумев договорить. Оказывается, просить прощения действительно тяжело.

— Я знаю, — услышал он. — Поняла уже. Мне тоже очень жаль, что так вышло... с моим поведением. Кажется, я подавлена.

С этими словами она встала и медленно побрела в сторону леса, к ближайшему дереву, но, не дойдя до него, резко остановилась и уставилась под ноги. Затем повернулась снова к Малфою и удивленно спросила, указывая рукой все так же вниз:

—Ты и это всё вытащил и спас?

Драко не понял, о чем речь, поэтому тоже поднялся и подошел ближе. Перед Гермионой на расстоянии буквально в один шаг, прямо на земле, лежали две пары их обуви, ее сумочка и волшебная палочка. Это было весьма странно, хотя бы потому, что в свете последних событий ни один из них двоих не подумал о том, где потерялись все эти вещи. Было бы разумно предположить, что обувь и сумочка утонули, а палочку либо унесло водой, либо она вывалилась еще на утесе. Но, что бы там ни было, прямо сейчас все это добро лежало здесь, целенькое и невредимое, и даже (невероятно!) сухое.

— Я, конечно, мог бы сейчас немного погеройствовать и сказать, что это действительно я их сохранил, но нет, Грейнджер. Увы и ах. Похоже, это всё лес.

Гермиона кивнула и подняла сумочку и палочку. Обувь была сухой, да, но их одежду можно было долго и тщательно отжимать. Почему-то только сейчас они обратили на это внимание.

— Господи, Малфой! — воскликнула Гермиона, щупая свою кофту.

— Мне приятно, Грейнджер, но можно просто... Драко, — лениво протянул он и усмехнулся.

— Очень смешно. Нужно срочно развести костер и обсушиться!

— Где мой кремень? — снова отозвался Драко.

— Да ты просто король остроумия, — фыркнула Гермиона и подошла к дереву, чтобы скинуть с себя верхнюю одежду.

— Грейнджер, у тебя есть палочка. В конце-концов, просто шепни заклинание, и мы оба будем сухими, — раздраженно проговорил Малфой.

— Я и без тебя знаю, — огрызнулась она, — и собиралась это сделать без твоих подсказок. Но, помимо этого, считаю, что нам все же необходимо еще отогреться у живого огня. Да и перекусить, пожалуй. Так что не умничай и подойди, я обсушу нас.

Драко нехотя подошел к своей спутнице и позволил взмахнуть над собой палочкой. Телу моментально стало хорошо и очень комфортно, но озноб остался. Кажется, идея с костром была не такой уж плохой.

Драко и Гермиона сидели у огня, периодически потирая руки, и молчали. Благодаря волшебной палочке разжечь его не составило ровно никакого труда и усилий. Разве что собрали немного хвороста. Тепло стало разливаться по всему телу, пальцы приятно покалывало, и вскоре оба почувствовали, как разомлели. Верхняя одежда была развешана на ветках дерева.

— Знаешь, что я заметил, Грейнджер? — спросил Драко.

— М-м?

— Вода в этой реке довольно необычная. Она сладковатая, — задумчиво проговорил он.

Гермиона посмотрела на него, словно что-то вспомнив.

— Так значит... Мне не показалось... — тихо сказала она.

— Ты тоже почувствовала сладость? — поинтересовался Малфой.

— Да, но я как-то быстро списала это на то, что мне, в свете последних событий, просто померещилось, — задумчиво ответила Гермиона.

Малфой усмехнулся каким-то своим мыслям, и снова наступила тишина.

Нужно было двигаться дальше. Мерлин знает, сколько времени они потратили на все, через что прошли. Возможно, они так и не отыщут этот дракклов папоротник, а если и найдут, то будет уже далеко за полночь. Следовательно, никакого цветка они не увидят. Самым обидным будет то, что они, просто-напросто, так и не узнают, существует ли он вообще в природе. Но все же попытаться стоит. Трансгрессировать домой (домой?) они всегда успеют.[1] В конце-концов они получили свою дозу приключений, а это хоть что-то.

За размышлениями ни Драко, ни Гермиона не заметили, как река стала постепенно исчезать, пока не оставила на своем месте ровную поверхность, покрытую зеленью. Точно такую же, как и окружающая их.

— Что ж, пора двигаться дальше, — сказала Гермиона и первой поднялась со своего места.

Приятное тепло костра так и манило остаться еще немного, но сидеть до самого утра на одном месте тоже не хотелось. Голова слегка кружилась, но силы потихоньку восстанавливались. Малфой поднялся следом и пошел в сторону дерева, на ветках которого сохла их одежда. Гермиона невольно проводила его взглядом и отметила про себя, что он очень недурно сложен. Особенно привлекательными выглядели широкая грудь и сильные руки. Хотя стройные длинные ноги ничуть не уступали. И когда это Малфой стал таким... сексуальным?

Стоп!

Стоп!!

Это о чем она сейчас подумала?!

Малфой — сексуальный? У него красивые ноги?

Гермиона, ты себе все мозги затопила в этой сладкой реке?

Девушка в ужасе прижала ладонь ко рту. Зачем она вообще думает о Малфое в таком контексте?

"Так, Грейнджер, остынь. Сделай глубокий вдох и выдох. Ты просто еще не отошла от шока", — начала она себя успокаивать.

"Ну и что, если у Малфоя широкая грудь? Подумаешь. Мерлин! Широкая грудь! Я снова об этом!"

Гермиона, старательно делая вид, что ничего интереснее ее собственных ног нет на всём белом свете, не поднимая взгляд, прошла мимо одевающегося Драко к своим вещам.

"Что это с ней? — подумал он, глядя ей в спину. — Покраснела, взгляд потупила и пробежала мимо так, будто меня тут и нет вовсе. Ого! А у нее ничего такая попка. Хех."

Через пару секунд своя собственная мысль шокировала и его.

"Это я о чем сейчас подумал? Попка Грейнджер?! Нет, нужно все-таки завязывать с этими ночными похождениями, иначе у меня у самого теперь крыша едет. Только вот носки еще надену".

Носки висели аккурат напротив Гермионы. Сама же она застегивала пуговицы своей теплой кофты, стоя к нему спиной.

Подойдя к ней ближе, он невольно залюбовался мягкими волнами волос, которые были сейчас убраны на одну сторону, открывая взору белую тонкую шею. Драко почувствовал, как во рту собралась слюна от возникшего желания просто слегка прикусить нежную плоть, почувствовать вкус кожи и вдохнуть ее аромат. Малфой провел рукой по лицу, пытаясь отогнать это наваждение. Что, Мордред подери, он себе позволяет? А может, пора вспомнить, что он отбывает некое наказание? Ну ладно, задание!

«Вообще-то, Грейнджер курирует твои позорные "каникулы", идиот! Приди в себя».

Он прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки.

Гермиона закончила возиться с последней пуговицей, которая не хотела никак застегиваться. Причиной тому была дрожь, которая возникла у нее в руках, когда она поняла, что Малфой стоит позади неё и смотрит. Она была уверена, что смотрит. Гермиона слышала его негромкое дыхание и от этого стала раздражаться еще сильнее. Да что происходит, в конце-концов? С каких пор она вообще нервничает в его присутствии?

Тишина вокруг стояла такая, что ее, казалось, можно резать ножом, словно сливочное масло.

Тут Гермиона услышала шорох травы под ногами, и вот Малфой стоит уже совсем близко, на расстоянии буквально нескольких сантиметров. Его горячее дыхание теперь щекотало затылок, и по позвоночнику пробежала легкая волна мурашек.

Он протянул свою руку, касаясь ее плеча, к ветке, на которой висели его выстиранные носки.

Это было словно объятие со спины, но, вместе с тем, и объятием, как таковым, не было. Тавтология? Возможно. Но Гермионе не хотелось сейчас пускаться во все эти рассуждения. Веки непроизвольно опустились, и она представила на одно короткое мгновение, что Драко действительно её обнял.

Никогда еще близость с девушкой не была для Малфоя такой волнительной. И хотя он относительно давно вышел из рядов девственников, такого все же точно не испытывал. Не мог же он стоять вечно и ждать, пока эти проклятые носки сами спрыгнут с ветки ему в руки. Правда, он не рассчитывал, что ноги понесут его прямиком на Грейнджер. И вот он стоит тут, прямо за ней, практически прижимаясь к её телу, и протягивает руку к ветке. Дурацкая ситуация. Его куратор, который и без того от него не в восторге, сейчас наверняка думает о том, что он неисправимый тупица. Нельзя было просто так взять и обойти её. Нужно было обязательно впечататься в неё.

Драко скользнул взглядом по лицу девушки и увидел, что она прикрыла глаза. Щеки порозовели, а губы слегка приоткрылись. Если он вообще что-то знает о женщинах — сейчас Грейнджер была не менее чем он взволнована происходящим. Её длинные, чуть изогнутые ресницы подрагивали, а руки были прижаты к груди. Смотреть на нее, стоящую в опасной близости, такую беззащитную и трогательную (и когда это ты заделался романтиком, сукин сын?!), оказалось твою-ж-мать-как-нелегко. Она даже не подозревала, что такой, на первый взгляд, простой позицией заводит сейчас как минимум одного мужчину в этом мире.

"Да к черту", — пронеслось в голове, и Драко, закинув злосчастный предмет одежды обратно на ветку, опустил свою руку на плечо девушки и медленно провел ею до самого запястья. Гермиона вздрогнула и рапахнула глаза. Неверяще она посмотрела на него снизу вверх, словно пытаясь понять, разыгрывает он ее или действительно захотел прикоснуться.

Минуты растянулись на целую вечность, но оторвать друг от друга взгляд было просто невозможно. Происходящее должно было чем-то закончиться: будь то поцелуй или ссора. И Драко выбрал первое.

Положив вторую руку ей на талию, он медленно наклонился к её лицу. Почему-то сейчас не хотелось повернуть ее к себе или самому встать напротив. Все это была таким незначительным, а занимало так много времени, что хотелось просто поскорее перейти к главному — поцелую.

— Грейнджер... — прошептал он и сначала слегка приподнял ее лицо к себе за подбородок, а затем мягко коснулся ее аккуратных губ.

"Наконец-то", — пьяная мысль стремительно туманящегося разума буквально растаяла, когда он почувствовал, как она ему робко отвечает.

Паралич нижних конечностей — диагноз, который Гермиона поставила себе только что. Ноги будто вросли в эту землю. Она боялась сделать хоть одно движение и тем самым спугнуть момент. Она, не задумываясь, ответила Малфою на поцелуй, словно только этого не просто ждала, а жаждала. Что-то странное происходило сейчас с ними, но бороться с этим оказалось тяжелее, чем могло бы выглядеть на первый взгляд. Гермиона сама повернулась к Драко и обвила руками его шею, а он в свою очередь подался слегка вперед, тем самым заставляя ее опереться о ствол дерева.

Сначала это были нежные и почти невесомые касания, но постепенно они становились все жарче и нетерпеливей. Влажные губы уже покраснели, но они продолжали целоваться как сумасшедшие. Драко всем телом прижимал Гермиону к дереву, а она только плотнее льнула к нему самому. Наконец воздух в легких просто закончился, и они разорвали своё действо, тяжело дыша. Оба так и не открыли глаз и стояли лбом ко лбу, инстинктивно облизывая губы.

— Грейнджер... — проговорил охрипшим голосом Малфой. — Грейнджер, что происходит?

Он открыл глаза и исподлобья посмотрел на Гермиону. Она казалась сейчас невероятно прекрасной с этими припухшими от поцелуев губами, затуманенным взором и растрепавшимися слегка волосами. Знала бы она сама, как выглядела сейчас. Драко даже представить не мог, что эта заносчивая подруга Так-и-не-откинувшегося Героя может быть такой... желанной. Мерлин, да что же это такое! Его словно опоили. Эти несколько дней буквально перевернули его привычный уклад жизни. Он не понимал, смеяться ему или плакать.

— Я не знаю... — услышал он в ответ. — Я сама в шоке от происходящего. Но больше меня пугает другое.

Она замолчала, пристально глядя на него. Прямо в душу будто. Большие глаза словно видели всю его сущность, его мысли и желания.

— И что же это? — спросил Драко, проведя кончиками пальцев по её щеке, такой нежной и такой горячей.

Гермиона перехватила его пальцы своей рукой и прошептала:

— Мне это нравится.

* * *

Хворост убаюкивающе хрустел и трескался в пламени вновь разожженного костра. Он был единственным источником света во всей этой давящей темноте поистине волшебного леса. Но двум молодым людям, лежащим недалеко на импровизированной подстилке из верхней одежды, его было более чем достаточно. Впрочем, даже если бы он вдруг погас, вряд ли они это сейчас заметили бы. Все их внимание было сосредоточено друг на друге.

Драко слегка поддерживал Гермиону левой рукой под голову, в то время как правую отвел в сторону, прижимая ее к земле и переплетая их пальцы. Где чьи ноги, сейчас было бы и вовсе не понять, ведь их главной задачей стало просто не отпускать и максимально долго удерживать друг друга в объятиях. Казалось, что весь мир сосредоточен на поверхности кожи, кончиках пальцев и даже в дыхании, которое теперь было словно одно на двоих. Жар тел мог бы в этот момент, наверное, сравниться с жаром костра.

Драко смутно помнил, как они с Грейнджер переместились на землю, как разожгли огонь и в конце-концов избавились от одежды. Вообще они оба довольно туго сейчас соображали на счет происходящего. С большой долей вероятности они уже завтра, а быть может, и через час или даже минуту, будут не просто сожалеть о произошедшем, но и, вполне возможно, возненавидят друг друга с новой силой.

А была ли, собственно, вообще эта ненависть? Если попытаться заново перемотать в голове последние несколько дней и даже, как ни странно, больше, можно с удивлением обнаружить, что от былой ненависти, остались разве что уголечки злости, да и та по сущим пустякам. Но сейчас, в данную минуту, секунду, мгновение, ни о чем подобном думать было невозможно. Сейчас были только горящие от страсти глаза Грейнджер, которые смотрели прямо на него; только ее нежная небольшая грудь, прижатая к его; только её рука, легко поглаживающая его спину и ягодицы, периодически мягко подталкивая.

Драко с жадностью целовал ее губы снова и снова, с удовольствием отмечая, какими же сладкими они оказались. Он и вообразить не мог, что когда-нибудь услышит, как стонет Гермиона Грейнджер. Та самая Грейнджер — зубрила, книжный червь и просто боевая подруга Золотого идиота и рыжего недоумка. Он и представить не мог, что она способна на такое. Ее стон не был вульгарным, как у той же Адель с Пуффендуя и не был похож на нелепые хрюканья Паркинсон, с которой у него всего лишь раз случилась интрижка, да и то, по большей части, из подросткового интереса и глупости. Грейнджер, сама того не подозревая, могла буквально вдохновить мужчину своим стоном, если так вообще можно было бы выразиться.

Гермиона не желала сейчас ни о чем думать, ничего анализировать и даже просто замечать что-либо вокруг. Всё, что она сейчас чувствовала, сосредоточилось внутри неё и постепенно разрасталось. Все нервные окончания будто собрались в тугой узел в одной точке — месте, которое соединяло её и Малфоя. Наверное, это звучит пошло, но это была неприукрашенная чистой воды правда, говоря своими словами. Она бесстыдно подставляла свои шею и грудь для горячих малфоевских губ, и сейчас всё это казалось таким... правильным, таким необходимым. А всё остальное... Как там говорила Скарлетт из "Унесенных ветром"? Да, именно, она подумает об этом завтра. Ну, или через часик-другой, когда будет хотя бы минимально одета.

* * *

Драко стоял, прислонившись плечом к дереву, и наблюдал за Гермионой, которая нервно теребила шнуровку на своей обуви, пытаясь ее завязать. Она демонстративно не глядела в его сторону и всякий раз, когда он обходил ее, в надежде посмотреть в лицо и заговорить, совсем по-детски поворачивалась спиной. Она и сейчас в очередной n-ый раз показывала ему спину. Очень хотелось крикнуть: "Да прекрати уже, Грейнджер! Мы только что занимались сексом, а ты в стесняшки ударилась!" Но вот тут-то и была вся загвоздка: потому-то ведь она и ударилась в эти самые стесняшки, что даже мысль о том, что они делали совсем недавно, обжигала лицо и разум.

Ладно, что уж, нужно просто принять все как есть и дождаться, когда эта гриффиндорка сама посчитает нужным заговорить.

Наконец все вещи были собраны, надеты, обуты, костер погашен, фонарики, наоборот, включены, выручай-сумочка перекинута через плечо, а палочка крепко зажата в руке. Гермиона, не обронив ни слова, просто направилась прямиком в лес. Малфою ничего другого не оставалось, как только последовать за ней, раздраженно фыркнув. Время, судя по всему, было буквально уже к полуночи, а они даже не знали, далеко ли, близко ли вообще этот папоротник. Драко почувствовал, что ему нестерпимо хочется рассмеяться над их собственной глупостью и вообще происходящим. Только теперь он о многом подумал заново и понял, сколько же поистине тупых косяков они допустили. Очередной приступ смеха он сдержать не смог и расхохотался, пробуждая лесное эхо.

— Эй, Грейнджер! — выкрикнул он, сквозь смех. — Послушай. Просто послушай!

Новая волна истерики не заставила себя долго ждать.

Гермиона остановилась и совсем неожиданно повернулась, посмотрев прямо на него. Он даже слегка растерялся, но через мгновение быстро продолжил:

— Мы бродим по этому лесу уже хренов час подряд и даже понятия не имеем, куда нам идти. Как же вообще так вышло, что ты — драгоценные мозги своего факультета — не удосужилась спросить в какую, элементарно, сторону нам отправляться? По каким признакам распознать приближение заветных кустов? Как вообще отсюда можно было бы выбраться, если нельзя свернуть назад? Это мы с тобой знаем, что ты можешь трансгрессировать обратно. А так-то, если бы не было палочки, что мы делали бы одни, в этом Мерлином забытом месте, без понятия о том, как выбраться?

Гермиона внимательно слушала его и, когда он закончил череду своих вопросов, наконец, ответила:

— Говори за себя, Малфой, ладно? Это ТЫ ничего не разузнал, а у меня с собой компас, и в какую сторону нам идти, я тоже спросила. Будь ты чуточку повнимательней, заметил бы, что я периодически на него смотрела. Судя по наблюдениям некоторых парней, и если верить им на слово, большая часть папоротника находится в западной части леса. И еще, я более чем уверена: несмотря на то, через что мы прошли, и сколько это заняло времени, мы находимся не так уж далеко от деревни, откуда отправились в путь. Скорее всего, в этом лесу все действия заколдованы. И даже, вероятно, время. Вспомни, как долго мы падали с утеса. Предупреждая твой вопрос о том, с чего я это взяла, отвечу сразу: Андрис говорил, что папоротник находится не в такой уж глубине леса. Так что, похоже, все это время мы практически топтались на одном месте. Образно говоря. И насчет пути назад. Я не хочу думать, что могло бы быть, и прочие "если бы". Я знала наверняка, что у меня есть палочка, и мне этого хватило. Еще проблемы?

К Гермионе вернулись ее фирменные голос и выражение лица а-ля зам. профессора МакГонагалл. Это даже радовало. Уж всяко лучше, чем наблюдать ее резкие перемены настроения. Драко и не знал, что она может быть такой... эмоциональной? Разной? Фиг с ним, главное — она снова Гермиона Грейнджер. Ему не оставалось ничего, как выдавить из себя:

— Что ж, судя по тому, что ты так ни разу никуда и не свернула, мы движемся в правильном направлении, — он прошел вперед и теперь был "вожаком стаи".

— А ты догадливый, — съязвила Гермиона и поплелась следом.

Они шли еще какое-то время, периодически перекидываясь язвительными фразами, но напряжение как будто все еще висело в воздухе.

Первое, что случилось с ними, когда оба достигли кульминации, это непонятная волна холода, которая пробежалась по всему телу, а потом оба словно проснулись ото сна. Словно спала какая-то пелена. Они ошеломлённо смотрели по сторонам и друг на друга, не понимая, что происходит. Первой в себя пришла Грейнджер, истошно завопив и начав судорожно хвататься за одежду, на которой они расположились, в попытке хоть как-то прикрыться. Драко показалось, что его барабанные перепонки разлетелись к драккловой бабушке, и он рефлекторно зажал уши.

Сейчас, вспоминая эти минуты, он невольно ощутил тот неприятный звон в ушах. После того, как Грейнджер перестала бегать, словно ошпаренная, вокруг, хватая то одну, то другую тряпку, она буквально замкнулась в себе и стала избегать его взгляда. Что ж, надо признать, что к нему самому спасительное спокойствие тоже пришло не сразу, а также далось с трудом. Он сидел несколько долгих минут, уставившись перед собой, пока взгляд сам собой не упал на собственное мужское достоинство, которое до сих пор было обнажено.

— Чёрт! — выругался он и рывком прикрылся лежащей рядом кофтой. Затем стал медленно, словно контуженный, одеваться. Ощущения были такие, будто он проснулся после пьянки, и потому воспоминания были смутными, а голова болела. Хотя последнее, скорее всего, от всех мыслей, что появлялись одна за другой.

Даже сейчас он так задумался, что споткнулся то ли о корягу, то ли о камень. Гермиона, шедшая сзади и явно не ожидавшая этого, впечаталась ему в спину. Фонарь выпал из малфоевских рук, и они оба повалились на землю.

— Ты не могла бы быть поосторожней? — раздраженно проговорил Драко, растирая ладони и бросая злые взгляды в сторону своей спутницы.

— Я, осторожней? Это же ты споткнулся! — прошипела та ему в ответ и уже было хотела добавить еще пару ласковых, когда увидела, что свет её фонаря падает на, ни прибавить ни отнять, большие раскидистые кусты папоротника.

_____

[1] — Подразумевается дом Берзиньшей.