Perfectus Memoria (джен)

Никогда еще Большой Зал не был украшен с таким великолепием. Казалось, сам воздух наполнен радостным предвкушением, а разноцветные наряды участниц бала лишь добавляли красок общей картине. Студенты стояли в вестибюле в ожидании друзей или приглашенных.

Рон еще раз окинул взглядом свою мантию. Хана проделала с ней просто блестящую работу. Для того, чтобы одежда сидела впору на широких плечах мальчика, пришлось пожертвовать длиной. Рон считал коротковатую мантию вполне приемлемой — он привык, что постоянно вырастает из своих вещей, — но Хана не довольствовалась таким раскладом. В конце концов, эльфийка решила подшить к черной мантии кусочек от бордовой.

В результате вышло, что у мантии появилась темно-красная оторочка по нижнему краю, но поскольку она находилась на достаточном расстоянии от головы, цветовой дисгармонии с рыжей шевелюрой не создавалось. Рон даже поймал на себе заинтересованные взгляды нескольких девушек, пока ждал Гарри, чтобы зайти внутрь вместе с ним.

Гарри отправился в Большой Зал длинной дорогой, чтобы избежать возможной встречи со слизеринцами. Пусть у него и появился некоторый интерес к предстоящему торжеству, но сталкиваться с теми, кто считал его нахождение в комнатах их декана личным оскорблением, у парня не было ни малейшего желания.

Ко времени его прибытия в вестибюле собралось достаточно много студентов. Заметив Рона у подножия главной лестницы, Гарри направился к другу сквозь разноцветную толпу. Кто-то отходил, чтобы дать ему спокойно пройти, а кто-то лишь недовольно фыркал в его сторону.

— Извините! — воскликнул Гарри, врезавшись в чье-то плечо.

— Все в порядке, — послышался голос с сильным акцентом, обладатель которого подхватил Гарри за локоть, чтобы помочь ему удержать равновесие. — Вы не есть виноватый.

Гарри удивленно моргнул.

— Вы Виктор Крам, — заявил он, тут же обругав себя за то, что констатирует очевидный факт, словно последний идиот.

Его собеседник улыбнулся уголком рта.

— Да. А вы…

— Гарри, ты пришел! — хорошенькая девушка в светло-голубой мантии бросилась к Гарри и стиснула его в крепких объятиях. — Отлично выглядишь!

Гарри не сразу узнал ее.

— Гермиона? Ты... ты такая красивая, — покраснев и запинаясь, произнес он. — Я же говорил утром, что приду.

— Да, но я не верила, что ты в самом деле придешь, — смущенно призналась Гермиона. Ее волосы были искусно уложены, а лицо обрамляли изящные локоны.

— Мне не оставили выбора, помнишь?

— Да. Точно, — кивнула девушка.

— Так с кем же ты пришла? — спросил Гарри, озираясь по сторонам.

— Она пришла со мной, — произнес Крам, обратив внимание Гарри на себя (тот уже успел позабыть о его присутствии). Гарри посмотрел на Гермиону, и ее порозовевшие щеки послужили достаточным подтверждением. — Вы Гарри Поттер, один из хороших друзей Герми-воны, верно?

— Ну, да. М-м, приятно познакомиться, — Мальчик-Который-Выжил неловко протянул руку звездному спортсмену, крепко пожавшему ее.

— Участники Турнира, подойдите поближе! — раздался голос профессора МакГонагалл.

— Увидимся позже, Гарри, — улыбнулась Гермиона, оперевшись на предложенную ей руку Крама. Но и уходя, она продолжала через плечо глядеть на своего друга, пока толпа окончательно не разделила их. Она вздохнула.

— Ты переживаешь за него? — спросил Виктор, заметив выражение ее лица.

— Нет, — торопливо ответила она. — Хотя... немного переживаю. В последнее время Гарри сам на себя не похож. Ему очень многое приходится держать в себе.

— Например, вопрос, кто пытался вовлечь его в Турнир.

— Да, мы… постой, так ты не думаешь, что он проделал это сам? — удивленно переспросила Гермиона.

— Каждый, кто видел его лицо, когда объявили, что он должен участвовать, заметил бы его испуг, — пояснил Крам. — А когда его дисквалифицировали, он выглядел таким расслабленным, что отпали последние сомнения. Я не виню его — я и сам бы испугался, если бы мне пришлось стать чемпионом Турнира против воли.

Девушка кивнула, но не промолвила больше ни слова, так как им было велено выстроиться по парам и войти в Большой Зал.

* * *

— Почему на тебе слизеринские цвета? — первым делом выразил свое недоумение Рон при виде мантии друга.

Гарри нахмурился.

— И вовсе они не слизеринские, — ответил он. — Да, мантия зеленая, зато второй цвет — золото.

В последнем он был уверен на все сто, ведь он сам и попросил Хану заменить серебряную отделку на светло-золотую.

— Да, слизеринско-зеленая.

— Изумрудно-зеленая. И золотая. И мне нравится их сочетание, — заявил Гарри. Он взял себя в руки, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. — Мы еще долго собираемся спорить по поводу расцветки моей мантии?

Рон задумался.

— Ну, твоим глазам и правда подходит этот цвет, — серьезно выдал он. — Яркий слизеринско-зеленый.

— Изумрудно-зеленый. А вот я боюсь, что отделка твоей мантии не подходит твоим волосам, — ввернул Гарри и засмеялся. — Как это все глупо!

Оба разразились смехом, привлекая к себе недоуменные взгляды окружающих, но это лишь сильнее развеселило их.

— Пойдем уже, — отсмеявшись, предложил Рон. — Мы же не хотим пропустить ужин.

— Ты хоть когда-нибудь бываешь не голоден?

— Эй, прекрати!

Едва они успели занять места рядом с Невиллом и Джинни, как банкет начался. После того, как Гарри толкнул Рона локтем в бок, чтобы тот перестал таращиться на Гермиону с Крамом, и напомнил ему, что если друг не хотел видеть ее с другим (что рыжий твердо отрицал), то должен был заблаговременно пригласить ее сам, бал продолжался вполне удачно. Честно говоря, для Гарри это оказалось самым приятным времяпровождением за последние месяцы.

Гермиона не успокоилась, пока не станцевала по нескольку раз с каждым из своих друзей, не переставая твердить Гарри, как хорошо он выглядит (причем девушка имела в виду совсем не мантию). Похоже, что-то вызволило его из глубин отчаяния, хоть она и затруднялась предположить, что именно. Он снова стал прежним Гарри, щедрым на улыбки и остроумные шутки. Ей это казалось настоящим чудом, за которое она была чрезвычайно благодарна.

Рон также отметил изменившееся поведение их друга, и поделился с Гермионой надеждой, что перемена сохранится надолго. Рыжий чувствовал, словно от него оторвали кусок — так сильно депрессия Гарри повлияла на него самого. Видеть, как Гарри искренне улыбается и шутит — дорогого стоило. Рон желал, чтобы время остановилось, хотя бы ради того, чтобы видеть своего друга таким счастливым.

Большую часть вечера Гарри и Рон провели, науськивая друг друга пригласить кого-то из девушек, либо же поддразнивая Гермиону насчет ее кавалера. Они танцевали и с другими девочками, в основном с одноклассницами, а один раз Рона (к его пущему изумлению) застенчиво пригласила на танец одна из студенток Шармбатона.

Когда бал был в самом разгаре, Гарри вернулся к столу и опустил голову на сложенные руки. Беспокойно нахмурившись, Рон отправился вслед за ним.

— Ты в порядке, приятель? — спросил он.

— Ага, — кивнул Гарри, приоткрыв глаза. — Просто устал.

— Ты точно не болен? — уточнила Гермиона. Она извинилась перед Крамом и оставила его, увидев, как друг склонил голову на поверхность стола.

Гарри снова кивнул, добавив:

— День был очень долгим.

Он закрыл глаза еще раз, и его дыхание стало таким ровным, что Рону с Гермионой показалось, будто он заснул. Вдруг слева послышался знакомый баритон.

— Я думаю, с вас на сегодня хватит, Поттер.

При звуке голоса профессора Гарри лишь слегка повернул голову. Снейп осторожно потянул на себя стул, на котором сидел его подопечный, и ухватил его под локоть.

— Поднимайтесь, Поттер. Я не затем перестраивал свои покои, устанавливая там дополнительную кровать, чтобы вы ночевали на обеденном столе.

— Да, сэр, — невнятно пробормотал Гарри, когда ему удалось с помощью профессора принять вертикальное положение. Усталость навалилась на него совершенно внезапно.

— Сэр? — произнесла Гермиона, но тревожное выражение ее лица говорило за себя громче любых слов.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — поприветствовал он девушку, игнорируя ее невысказанный вопрос. — Мистер Уизли.

С этими словами он вывел дезориенти­рован­ного Поттера через ближайшую дверь и повел вниз по коридору. Завернув за угол, он внимательно огляделся по сторонам, и лишь после этого поднял хрупкую фигурку на руки.

— Простите, сэр, — пробормотал Гарри, и вновь закрыл глаза. Мальчишка даже не попытался за что-нибудь уцепиться.

Снейп нес его на руках всю дорогу к их (то есть, его) покоям, где уложил Гарри в кровать, мановением волшебной палочки сменив его одежду на пижаму. Поттер так ни разу и не проснулся. Подоткнув одеяло, зельевар почувствовал необычное желание откинуть прядь волос со лба Гарри. К его удивлению, в ответ на прикосновение спящий подросток тут же прильнул к его руке.

— Неужели ты так истосковался по ласке и заботе, что готов принять ее от человека, который тебя ненавидит? — вздохнул Снейп, позволив себе ненадолго задержать руку на щеке мальчика. Гарри слегка улыбнулся во сне. — Ну, по крайней мере, мне не придется никого в этом переубеждать, Поттер. С одной стороны, тебе никто не поверит. С другой… — он запнулся. Он собирался сказать “это неправда”, но внезапно понял, что такие слова окажутся ложью.

Он и впрямь заботился. О сыне Лили. Об упрямом гриффиндорце, который, несмотря на явно несчастное детство, каким-то образом умудрился завести друзей. Об искателе приключений на свою голову, который мог бы стать блестящим студентом, посвяти он себя учебе хоть чуточку сильней. О Гарри Поттере — Мальчике-Который-Выжил.

Нет. Не о Мальчик-Который-Выжил. И не о сыне Джеймса Поттера. Он заботился о Гарри — просто Гарри.

Но когда все стало именно так?

— Держись, Поттер, — негромко промолвил Снейп. — Пусть твоего гриффиндорского упрямства хватит на то, чтобы дать мне время найти верное решение. Я... Я не хочу, чтобы ты умер, Гарри, так что ты должен продолжать бороться, сколько можешь.

Благодаря Мерлина, что мальчик спит и не слышит столь сентиментальной речи, Снейп все же надеялся, что его слова каким-то образом дойдут до сознания подростка.

Гарри тихонько заскулил, когда Снейп отнял руку. Часть его хотела остаться рядом с мальчиком, но другая, разумная часть, понимала, что необходимо уйти. Развернувшись, он покинул спальню Гарри, чтобы остаток ночи провести в своей лаборатории.