Пророчество для леди Рейвенкло (джен)

— Поторопись, если не хочешь пропустить много интересного.

— Подожди! Саласия, это слишком!

Елена, то и дело нетерпеливо откидывая с глаз волнистую светлую прядь, привычно спешила за подружкой, путаясь в полах своей новенькой, нежно-лиловой атласной мантии, уже порядком запылившейся. Ей было жалко мантию, а еще больше — себя, потому что за такое мать могла не пожалеть и розги. Саласия нехотя остановилась и обернулась к Елене. Позади них остался огромный замок с башнями и бойницами, который смотрелся до странности внушительно на фоне яркого солнца. За его воротами Елене бывать еще не доводилось. Более того — ей это запрещалось. Ровно как и Саласии, но девочку это, судя по всему, совсем не смущало.

— Я придумала приключение для нас, так лучше бы потрудилась поблагодарить, — сказала она, слегка надув губы. Ветер играл ее длинными черными волосами и синими лентами чепчика. — Тебе что, совсем неинтересно побывать в Уилстере?

— Но, Саласия, — Елена наконец-то догнала ее и остановилась рядом. — Уилстер — деревня маглов.

— Знаю, дурочка, — ответила Саласия и усмехнулась. — Поэтому я и хочу туда. Хочу посмотреть на этих глупых созданий.

— Если они узнают, что мы чародейки, то привяжут к столбу и сожгут живьем, — Елена поежилась.

— А магия тебе на что? — сверкнула глазами Саласия. — Разгоним их колдовством!

— Но мы не умеем управлять магией!

— Большое дело.

— Послушай, — Елена уперла руки в бока. — Мать запретила мне уходить дальше Хогвартса. А Уилстер как раз и находится дальше Хогвартса. Тебе туда, кстати, тоже нельзя.

Саласия насмешливо взглянула на нее.

— Вы боитесь, леди Рейвенкло?

Елена выпрямилась.

— Ничего я не боюсь, — ответила она с достоинством, хотя знала, что это неправда. Она боялась темноты. А еще — отца. Вернее, того, что он рано или поздно разыщет ее.

— Тогда пошли, — беззаботно бросила Саласия, поправляя съехавший на лоб чепчик. — Я давно хотела побывать там. Уверена, будет очень здорово. И тебе лучше поторопиться, если не хочешь торчать тут одна.

Она побежала по дороге, оставив позади себя облако пыли. Елена тоже побежала, но чем больше становилось расстояние между ними и замком, тем больше росла и тревога девочки. Если мать все узнает… Отец Саласии, лорд Салазар, никогда не наказывал ее — даже в тех случаях, когда это вовсе не помешало бы. Все, чего она могла опасаться — мрачно сведенных бровей и укоризненного покачивания пальцем. Но не такой была мать Елены, баронесса Рейвенкло. В гневе она могла заставить пуститься в бегство целую когорту солдат. И хотя рука ее бралась за розгу лишь в исключительных моментах, Елена невольно съежилась. На ее взгляд, посещение магловской деревни двумя колдуньями семи и восьми лет отроду было как раз таким моментом. С сильно сжавшимся сердцем Елена следовала за Саласией, понимая, к чему это их приведет, но не в силах замедлить скорость. Она действительно не хотела остаться на дороге в одиночестве. И еще не хотела, чтобы Саласия оказалась среди маглов совсем одна.

Да и предвкушение — чего-то опасного, запретного, но невероятно захватывающего — росло все больше.

Дорога вскоре вывела их к оврагу, за которым начинался Уилстер — небольшая, довольно унылая деревушка, окруженная болотом и редким лесом. Это было самое неказистое магловское селение в округе: здесь не было даже настоящих, красивых деревьев, только малорослые, чахлые, искалеченные осины и кусты. Ближе к болоту тянулся мрачный пустырь, на котором гулял лишь резкий, холодный ветер. Дома жителей напоминали хибары. Люди, обитавшие в Уилстере, были ему под стать — низкорослые, угрюмые. Елена не понимала, чем может привлекать это печальное место, но Саласию тянуло сюда как лукотруса — на яйца докси.

— Ты знаешь, что, когда у магловской женщины рождается ребенок, он сосет молоко из ее груди? — спросила она у Елены, когда они начали спускаться.

— Фу, гадость! — Елена сморщилась. Картина, немедленно возникшая у нее в голове, получилась слишком отвратительной.

— Они совсем как животные, — продолжила Саласия. — Отец говорит, что им недолго осталось давить нас. А по мне, лучше бы их не было вовсе!

— Разве они такие злые? — спросила Елена.

— Они хотят, чтобы нас не было на свете, — Саласия сдернула чепчик. — Мы для них — враги. Но скоро этому настанет конец, потому что мы укажем им их место.

Елена задумалась над ее словами. Никогда раньше она не видела маглов вблизи. Те из них, кто иногда мелькал неподалеку от Хогвартса, казались ей обычными людьми, только одетыми не так, как одевалась она сама и все вокруг нее. Однако иногда ей доводилось слышать от лорда Салазара, что маглы — примитивные, неразумные и грубые существа, представляющие смертельную угрозу для чародеев. Этого она никак не могла понять: каким же образом те, кто не обладал силой, способной сотворить и разрушить все, что угодно, угрожали волшебникам? Наблюдая порой за матерью и ее волшебной палочкой, Елена испытывала жалость к тем, кому было не дано познать магию. От матери она ни разу не слышала о маглах ничего, напоминающее речи лорда Салазара. Баронесса частенько бывала в деревнях, разыскивая там тех, кому перепала искра волшебного дара, но никогда не говорила, что маглы сродни животным. А Саласия не уставала это повторять. Права ли она? Может быть, сегодня им представится возможность это узнать.

Елена еще раз с сожалением посмотрела на свою мантию, подол которой был перемазан глиной. Даже если их приключение удастся сохранить в тайне, за это ей точно придется ответить. Глубоко вздохнув, она подняла голову и вдруг увидела, что Саласия замерла на месте, будто громом пораженная. Елена с испугом проследила за взглядом подружки. И едва не вскрикнула. В овраге они были не одни.

В нескольких футах от них прямо на земле сидела худая и очень некрасивая — так, во всяком случае, показалось Елене — девочка-подросток лет тринадцати на вид. У нее были совсем неубранные, растрепанные светлые волосы, большой нос и длинная, тонкая, птичья шея. Одежда на ней была не просто странная — невиданная: двухцветные шерстяные штаны, шерстяная красная рубаха, поверх нее — зеленая накидка, украшенная лентами. С шеи свисали длинные бусы. Елена смотрела на нее во все глаза. «Магл! — думала она со смесью страха и восторга. — Я вижу перед собой настоящего магла!».

Правда, она нисколько не напоминала тех маглов, которых Елене довелось наблюдать раньше краем глаза.

Но уже через минуту она увидела другое. Странная девочка сидела к ним боком, а в ее протянутую ладонь сами собой катились камешки. Катились медленно, но неуклонно, будто с горки. Девочка ловила их, отбрасывала от себя, потом протягивала руку, и все начиналось сначала. Она, очевидно, была полностью поглощена этим занятием и не замечала ничего вокруг.

— Ты умеешь колдовать!

Голос Саласии прозвучал изумленно и высоко. Девочка вздрогнула всем телом, приходя в себя, вскинула голову и в панике огляделась по сторонам. Ее дикие, широко распахнутые светлые глаза остановились на Саласии, потом метнулись на Елену. Она быстро схватила свои камешки, спрятала их за пазуху и вновь уставилась на девочек. Они тоже смотрели на нее. Елена подумала, что это самый нелепый человек из всех, кого она только видела, и ее недавний испуг быстро сменился смешком.

Девочка в бусах, все еще сидя на земле, быстро заморгала и, бледная, дрожащая, выговорила сквозь слегка стучащие зубы:

— Пожалуйста, не выдавайте меня.

Она выглядела такой испуганной и несчастной, что Елена открыла было рот, чтобы сказать: «Конечно, не волнуйся, мы никому не скажем», однако Саласия неожиданно опередила ее:

— А если узнают, то тебя сожгут?

Девочка тяжело сглотнула.

— Да.

Елене стало жаль ее.

— Мы не из деревни, — сказала она, пытаясь успокоить незнакомку. — Так что можешь не беспокоиться. А ты из Уилстера?

— Да, — ответила девочка. Глаза у нее тоже были какие-то странные: светлые до прозрачности.

— Ты с леди говоришь! — надменно провозгласила Саласия. — Поднимись!

Девочка изумленно заморгала, но, тем не менее, поднялась.

— Итак, ты колдунья, не так ли? — продолжила Саласия тем же властным тоном. Елена удивленно скосила на нее глаза.

— Да, — в третий раз ответила девочка, боязливо оглядываясь. Бусы колыхались на шее.

— Мы пришли сюда специально за тем, чтобы увидеть маглов, — Саласия подобралась и высоко подняла голову. — А попалась нам ты. Разве это справедливо?

— Не знаю, — незнакомка испуганно вжала голову в плечи.

— Кто ты такая?

— Меня зовут Трейлони, — представляясь, она положила правую ладонь на левое плечо. Ее глаза беспокойно бегали по сторонам.

Саласия рассмеялась.

— Что за дурацкое имя! — воскликнула она. — Как у маглы!

Трейлони поджала губы.

— Я — ведьма в третьем поколении, — сказала она с едва уловимой ноткой гордости.

— И двигать камни — это все, что ты умеешь? Говори мне правду! Не то все узнают, кто ты такая на самом деле!

В зеленых глазах Саласии светилось удовольствие от страха Трейлони. Раньше Елена не наблюдала за ней подобного. Казалось, она уже и думать забыла, что хотела посмотреть на маглов. Теперь у нее было новое развлечение.

Трейлони бросила на девочек отчаянный взгляд. Она явно мечтала об одном — провалиться сквозь землю.

— Я умею предсказывать будущее, — тихо проговорила она.

— Что-о-о? — недоверчиво протянула Саласия. И тут же нахмурилась: вдруг ее обманывают.

— Моя мама говорит, что предсказания — это сказки, — произнесла Елена.

Трейлони просветлела лицом.

— Вы правы, леди, — трусливо улыбнулась она. И незаметно шагнула назад. — Конечно, это сказки. Не слушайте меня. Давайте мы лучше разойдемся и пойдем каждая в свою сторону…

— Я хочу предсказание! — капризно выпалила Саласия. — Сделай мне предсказание!

— Но, леди, может быть…

— Предсказание или я сейчас же объявлю на весь свет, кто ты есть!

Трейлони издала обреченный вздох.

— Леди, но вы же сами, если я не ошибаюсь, колдунья, — несмело проговорила она. — Так от чего же…

— Я — дочь Салазара Слизерина, величайшего мага нашего времени, — горделиво отчеканила Саласия. — Если тебе хочется знать, какая я колдунья… А теперь я приказываю тебе сделать мне предсказание.

Елена, сама о том не зная, завороженно смотрела на Саласию. Она была на две головы ниже Трейлони, но ее тон, ее осанка, ее непреклонность не оставляли ни малейшего шанса на другой исход. Елена и сама вдруг ощутила небывалое любопытство. Если Трейлони не обманула, их ждет что-то по-настоящему интересное. Как и обещала Саласия.

Трейлони помедлила, обреченно оглянулась, как лисица, попавшая в западню охотников, потом еще раз вздохнула и сунула худую руку за пазуху.

— Как ты будешь это делать? — осведомилась Саласия. Она понимала, что победила. В очередной раз.

Трейлони украдкой метнула на нее недобрый взгляд.

— Мне должно прийти видение, — она достала небольшой мешочек и немного его потрясла.

— Ишачья кожа? — спросила Елена, узнав знакомый цвет. Точно такой же мешочек хранила под подушкой мать.

Трейлони кивнула, опустилась на колени и высыпала из мешочка на землю целую россыпь разноцветных камешков. Они так ярко засверкали на солнце, что Елена невольно зажмурилась.

— Подойдите сюда, леди, — Трейлони поманила девочек рукой. Они не заставили долго себя ждать. — Так, хорошо. Теперь выберите, пожалуйста, любой камешек, который только вам понравится.

— И все? — с подозрением протянула Саласия.

— От вас — да.

— Сдается мне, ты обманываешь.

— Поверьте мне, леди.

Саласия выбирала недолго: окинув глазами все, схватила самый крупный камешек глубоко алого цвета.

— Дайте его мне, — Трейлони протянула руку, и Саласия будто нехотя вернула ей красивый камень. Ее глаза возбужденно блестели. — Теперь вы, леди.

Елена подумала, что не так-то просто определиться: каждый камешек казался ей по-своему красивым и необычным. Неравнодушная к прекрасному во всех его видах, она не могла налюбоваться на переливающуюся россыпь. Один был точь-в-точь как в кольце матери, такой же круглый и синий. Другой ослепительно отражал солнечный луч от своих бесчисленных граней. Третий привлекал загадочным фиолетовым цветом. В четвертом была дырочка, в самом центре. Елена склоняла голову, сощурила глаза до щелочек, потрогала каждый из них, но выбор проще не стал. Как же тут выберешь? Все такие необычные и яркие…

— Ну же, Елена! — нетерпеливо окликнула Саласия. — Чего ты копаешься!

Трейлони переводила взгляд с одной на другую. Вид у нее был такой, будто она ждет удобного момента, чтобы убежать.

— Выбирать нужно столько, сколько требует внутреннее око, — робко заметила она.

— По-моему, я не задавала тебе вопросов, — осадила ее Саласия, и юная прорицательница покорно замолкла.

Пальцы Елены между тем сами собой потянулись к маленькому гладкому камешку овальной формы и светло-зеленого цвета. Он показался ей самым симпатичным и приятным на ощупь. Взяв камешек, она немного подержала его, потом протянула Трейлони.

— И что теперь? — поинтересовалась Саласия.

Трейлони не ответила. Она стиснула красный камешек Саласии, прижала кулак ко лбу и закрыла глаза. Светлые неопрятные пряди упали ей на лоб, когда она склонила голову и всем телом подалась вперед. В такой позе прорицательница пробыла несколько минут, потом Елена услышала, как она со свистом втянула воздух, будто ее ударили в живот. Трейлони резко выпрямилась, закинула голову назад и издала протяжный вздох. Саласия неуверенно взглянула на Елену. Та пожала плечами. Она и сама не понимала, что происходит. Может, новая знакомая всего-навсего разыгрывает их. Она ведь явно хотела поскорее уйти. И все-таки сердце у девочки забилось сильнее, когда Трейлони открыла глаза и посмотрела прямо в лицо Саласии. В ее взгляде было что-то… непонятное. Как будто она смотрела на Саласию и видела вместо нее кого-то совсем другого.

— Убийца, — очень тихо произнесла Трейлони совсем другим голосом. Более взрослым, более резким. Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок от этого слова.

— Что? — воскликнула Саласия.

— Убийца, — Трейлони указала на нее рукой, словно здесь требовались пояснения, и бросила камешек на землю, к остальным.

Саласия выглядела ошеломленной. Трейлони тем временем во второй раз поднесла ко лбу кулак — с зажатым в нем камешком Елены. Той вдруг стало очень страшно. Захотелось крикнуть ей, чтобы она остановилась и не заглядывала туда, где клубился густой туман. Однако Трейлони уже закрыла глаза и наклонилась вперед.

Молчала она дольше. Наконец лицо ее исказилось, она издала невнятный стон и открыла глаза. В них была неизъяснимая усталость, потерянность и боль. Теперь она показалась Елене еще бледнее и тоньше, чем была до того. Она с волнением смотрела на Трейлони. А та не торопилась говорить.

Медленным, неуверенным движением она собрала свои камешки в одну горку и ссыпала в мешочек. Затянула как следует, убрала за пазуху. Движением плеч поправила накидку. Она выглядела так, будто еще не до конца проснулась. Наконец Елена не выдержала.

— Что там?

Трейлони нехотя перевела на нее прозрачные глаза.

— Жертва убийцы, — сказала она отрешенно.

— Как это? — не поняла Елена. — Ты хочешь сказать, меня кто-то убьет?

Прорицательница с замедлением кивнула и отвернулась.

— На тебе — душа того, кому ты клялась в любви, — она повела рукой в сторону Саласии. — Твоя душа — на том, кто клялся в любви тебе, — она указала на Елену. У той оборвалось сердце.

Девочки, побледнев, переглянулись.

— Все ты врешь, — выпалила Саласия, однако без прежней спеси. — Врешь! Первое, что в голову пришло, сказала.

Трейлони даже не взглянула на нее.

— Вы обещали не выдавать меня, если я сделаю вам предсказание, — устало произнесла она. — Рассчитываю на вашу честность… леди.

— Ты врешь! — упорно твердила Саласия. — Признай это!

— Вы сами настаивали, — Трейлони поднялась на ноги. — Я тоже не горела желанием видеть то, что увидела, однако…

— Это неправда! — Саласия топнула ногой. — Я не убийца! И не стану ею!

— Я хочу отдохнуть, — Трейлони и впрямь выглядела изможденной. — Прощайте. Сожалею, что у вас такая судьба.

— Я все расскажу отцу! — уже плаксиво выкрикнула Саласия. — Он найдет тебя, и…

Она развернулась и побежала прочь. Так быстро, что Елена не успела понять, почему она вдруг решила убежать. Трейлони покачала головой и развернулась, тоже собираясь уйти.

— Это нельзя изменить? — спросила у нее Елена. Вопрос вырвался сам собой, она не продумывала его.

Прорицательница остановилась. Повернула голову.

— Я не знаю, — просто сказала она. — Я не знаю даже, как я это делаю и почему именно я. Поверьте, я бы с радостью отказалась от этого. Но я не могу. Простите, если напугала вас, леди.

И она зашагала прочь. Походкой старой женщины после долгого трудового дня.

Елена некоторое время смотрела ей вслед, потом развернулась и побежала.

Она не нагнала Саласию — та, как обычно, оставила ее далеко позади. Она смутно помнила, как добралась до дороги, пересекла ее и очутилась в замке. Елена не переставала спрашивать себя: неужели она слышала настоящее пророчество? Сердце подсказывало, что Трейлони, это странная девочка со странными глазами, не обманывала их. А это значит, что их обеих ждут впереди очень страшные вещи. Слова пророчества звучали у Елены в голове весь остаток дня, и, хотя приключение сошло девочкам с рук, радость от этого оказалась почти незаметной. Саласия куда-то забилась и больше не показывалась. Может быть, действительно жаловалась отцу на юную предсказательницу, что напророчила ей самое страшное деяние рук человеческих. А может быть, просто плакала. Елена не искала ее. Внутри все как будто оледенело. Она хотела было поделиться своим страхом с матерью, но, уже почти собравшись с духом, чтобы начать говорить, когда та заглянула к ней перед сном пожелать доброй ночи, вдруг передумала. Елена чувствовала, что это личное, сокровенное, то, что должно уйти с ней в могилу. И она почти не сомневалась, что Саласия, лежа сейчас в своей слишком просторной для ребенка кровати, чувствует то же самое.

Она улыбнулась матери и как обычно пожелала доброй ночи ей в ответ.

До самого утра Елена не могла заснуть, гадая: когда случится напророченное Трейлони и кем будет этот человек? Он будет ей знаком? Наверное, будет, если клялся в любви. Как это странно! Разве можно убить того, кого любишь? Глупость какая-то! А может быть, это произойдет, когда она будет глубокой старухой? Да, скорее всего, так и есть.

Потому что это было бы слишком несправедливо — умереть молодой.