Узы, что нас связывают (джен)

Артур Джеймс Ховард измерял шагами кабинет своего отца, крутя в пальцах бокал из ценного стекла, полный не менее дорогого коньяка. Мужчина сморщился, ощутив вкус спиртного. Должно быть, оттого, что коньяк также принадлежал отцу. Спустя какое-то время он приобретет собственный. Раздраженный, он размахнулся и швырнул бокал в камин, наблюдая, как спиртное вспыхнуло в огне. Потом кто-нибудь уберет здесь за ним. Кабинет отца обслуживался в первую очередь.

Однако Артур предположил, что это уже его кабинет. Он уже получил подтверждения крушения и гибели. И не то чтобы это не было известно ему ранее. В конце концов, Артур сам подстроил случившееся. Этот ублюдок должен был быть там. И почему только его мать всегда по своей прихоти меняет планы? Она не должна была оказаться в том самолете.

Артур с горечью потери взглянул на семейный портрет. Отец стоял по центру на заднем плане, а рядом с ним — красавица мать. Ее платинового цвета волосы свободно падали на лицо в форме сердечка, а сюрреалистические аквамариновые глаза смотрели на него с оттенком эксцентричности, которая всегда была в ней.

На переднем плане стоял он сам и его сестра Элейн, с волосами скучного темно-каштанового оттенка и карими, как у отца, глазами. А меж ними выглядывало улыбающееся личико младшей сестры, Леанны. Ей повезло походить скорее на мать.

Глядя на детские черты Леанны, Артур отметил в ней поразительное сходство с матерью и вдруг ощутил сильное желание увидеть ее. Сестра вернется домой всего через несколько дней. Школа дала ей время оплакать родителей, когда об их гибели стало известно. Леанне всего семнадцать лет. И он станет ее законным опекуном на ближайшие три месяца.

Они не разговаривали уже довольно долго. Мать была единственным членом семьи, с которым Артур общался добровольно на протяжении последних нескольких лет. Очевидно, следовало бы поговорить и с отцом, коль скоро Артур помимо своей воли стал копией старого козла. Он вновь ощутил горький вкус коньяка и с трудом поборол желание сплюнуть. Вернув взгляд к картине, Артур вновь подумал о Леанне. Да, он должен увидеть ее.

Приняв решение, мужчина распахнул двери кабинета и столкнулся взглядом с Дирком Сэвиджем, ожидающим его в конце коридора. У Дирка не было нужды уходить из армии, но там служили его приемные родители, а потому и так давали надбавки. Артур кивнул лучшему другу и брату и получил ответный кивок. Дирк понимал его. Единственный кроме матери, кто был способен на это.

— Я собираюсь поговорить с Леанной. Не мог бы ты позаботиться, чтобы нас не беспокоили?

Дирк выпрямился.

— Поручи это мне, Эй Джей.

Улыбнувшись использованию его детского прозвища, Артур прошел мимо Дирка и поднялся по лестнице в верхние комнаты. Он остановился в первой из них. Мужчина не дошел до принадлежащей родителям, да и не собирался этого делать. Слишком многое там осталось от его отца. Он собрал некоторое количество нужных предметов и решил, от чего избавиться окончательно, но пока что просто избегал этой комнаты.

На его столике лежал ключ, взятый им из тумбочки отца. Их дом был старинным и величественным, и почти все комнаты в нем закрывались на ключ. Артур вспомнил, сколько раз отец с помощью вот этого ключа запирал его в комнате в наказание. И лишь голос матери за дверью уменьшал его одиночество и чувство несвободы.

Крепко сжимая в руке ключ, Артур подумывал бросить его в окно. Но остановился и, сделав глубокий вдох, спрятал в карман. Чудовище исчезло. Эта вещь более не властна над ним. Кстати, а где комната Леанны? Артуру потребовалось на удивление много времени, чтобы вспомнить. А ведь был период, когда он проводил с сестрой все свободное время. Артур преодолел расстояние до ее спальни и постучал в дверь.

— Войдите.

Артур шагнул в комнату, и глаза Леанны расширились от изумления.

— Артур?

Девушка сидела в компьютерном кресле в цветастой пижаме, причесывая свои длинные волосы. Артур был настолько поражен ее сходством с матерью, что на мгновение потерял дар речи. Но, отогнав эту мысль, наконец сумел заговорить.

— Я думал, что тебе приходится сдерживаться. Знаю, мы были не слишком близки в последнее время.

Удивленное выражение ее лица исчезло, сменившись выражением сочувствия и скорби.

— Я точно не знаю. Мне все это кажется нереальным. Такое чувство, что они вышли на прогулку и скоро будут дома. Мне жаль, что ты перенес это тяжелее. Ты отвечаешь за всё и должен был принять все необходимые меры.

Артур покачал головой.

— Я справлюсь.

Леанна отложила щетку для волос и подошла к нему, взяв за руку.

— Ты не должен делать это в одиночку. Ты прав, что мы отдалились друг от друга. Но сейчас я здесь, с тобой.

Артур замер. Леанна выглядела такой похожей на мать, переняла от нее знакомый уют и доброту, что та всегда дарила ему. Он почти был готов поверить, что Леанна — это чудесным образом воскресшая мать.

Неожиданно он с потрясающей четкостью понял, чего хочет, ради чего сюда пришел. Рука, которую держала девушка, вдруг стальной хваткой сомкнулась на ее запястье, и глаза Леанны расширились от боли и ужаса.

Все правильно. Пока Леанна принадлежит ему, мать не покинет его. Артур все еще имел то, что хотел. Поймав второе запястье девушки свободной рукой, он потащил кричащую и барахтающуюся сестру к кровати, игнорируя мольбы Леанны отпустить ее. Нет. Он наконец-то получил то, что хотел.

* * *

Дирк стоял у подножия лестницы, держась за опору пролета. Ему казалось, его острый слух различает крики, но уверенности не было. Это не его дело. Он не понимал горе потери родителей, поскольку даже не помнил своих. Эй Джи стал теперь его единственной семьей.

Эй Джей нашел его и спас из приюта, убедив своих родителей усыновить его. Эй Джей его друг и брат, и Дирк обязан ему всем. Он мог бы понять горе, если бы умер Эй Джей, но разум его отказывался думать слишком много в гипотетических сравнениях. Если им нужно кричать, чтобы пережить потерю, кто он такой, чтобы мешать?

* * *

Прошла неделя с тех пор, как Артур открыл новую роль Леанны в своей жизни. Словно бы все возможности, что он считал утраченными со смертью матери, теперь восстановлены. Он не мог вспомнить, когда был в таком хорошем настроении, и благодарил за это ночные визиты к Леанне.

Дирк после похорон был вынужден вернуться на свой пост, но прислуга получила четкое указание не наведываться в верхние комнаты. Артур всем говорил, что у Леанны нервный срыв и что он позаботится о ней лично. Комната сестры была заперта весь день, и никто туда не заходил, так что Артур был уверен, что она навсегда останется там с ним. Как и мать.

Артур нес поднос с завтраком наверх, в ее комнату, почти уверенный, что сестра не устроит вновь засаду у двери. Он сурово поговорил с ней об этом, и Леанна в последние дни не предпринимала новых попыток.

Она все еще сопротивлялась ему каждую ночь изо всех своих невеликих сил, но Артур был крупнее и сильнее, так что это не имело особого значения. Довольно болезненные укусы научили его прижимать сестру к кровати лицом вниз. Из подноса повеяло ароматом сдобы и патоки. Артур принес Леанне в награду ее любимое угощение. Или оно было любимым у матери? Неважно.

Достав из кармана ключ, он отпер дверь, и поднос с грохотом выпал из дрожащих пальцев. Комната была пуста. Одно из стекол панорамного окна оказалось разбитым, и из него свешивалась веревка, изготовленная из одежды и простыней, привязанная к прочному деревянному каркасу кровати.

При ближайшем рассмотрении Артур разглядел пустую вазу, облепленную патокой, стоящую рядом с окном, и полоски бумаги, которые Леанна использовала для школьных перетягов, с прилипшими к ним осколками стекла. Так вот почему никто не слышал, как она разбила окно. Должно быть, Леанна извлекала патоку из всех блюд, что он ей приносил. И вот почему она перестала устраивать засаду.

Заорав от ярости, Артур ударил по стене. Дирк мог покинуть его, но найдутся и иные лица, к которым он обратится. Он хотел найти Леанну. Он вернет ее, и когда это случится, то будет готов удерживать ее вечность.