Узы, что нас связывают (джен)

Алопекс давно не чувствовала себя настолько неважно. То, что она, заслужив доверие Умеко, предала ее, пусть и ради своего клана, разъедало ее. Она надеялась, что воссоединение с Караи немного утешит ее, но Караи прямо сейчас была на службе у своего отца, Шредера, в Нью-Йорке, и город был под странным мистическим замком. Как долго они теперь будут врозь?

Лишенная заданий и настоящей сестры, она сделалась беспокойной. Даже избиение товарищей по оружию из клана под предлогом тренировки не смогло смягчить ее разочарования.

Поэтому, при избытке свободного времени и отсутствии чьего-либо внимания, Алопекс воспользовалась своим статусом, чтобы присвоить частный самолет и спланировать полет на Аляску. Теперь же, после тысяч футов полета, закрытая на частном аэродроме, невдалеке от Фейрбенкса, она спрашивала себя, хорошая ли это была идея.

Чем ближе Алопекс была к дому, тем острее чувствовала. Ее стая не узнает ее. Ее лес не узнает ее. Ничто не будет прежним. Ей там больше ничто не принадлежит. Но, по крайней мере, она может взглянуть на них еще раз. Раньше у нее не было шанса попрощаться. Возможно, закрыв эту страницу, она обретет покой.

Самолет приземлился, и она вышла, оставив пилота наедине с его устройствами. Вдохнув знакомый воздух, Алопекс бросилась бежать в сторону долины Танана. Ее трепет сменился возбуждением нового обладания этими землями. Оно принесло с собой прилив воспоминаний, и Алопекс потеряла себя в них, пока бежала.

Но это не продлилось долго. Чем ближе она оказывалась, тем хуже казались запахи. Они как-то отсутствовали. Неправильно. Что-то неладное. Она должна уже увидеть опушку леса. Разве нет?

Поднявшись на последний холм, Алопекс остановилась. Лес исчез. Ничего, кроме выгоревшего кратера и новой поросли, обещавшей восполнить потерю природы со временем. Лесной пожар? Должно быть, так. Что еще могло вызвать такое полное опустошение?

Ее дом исчез навсегда. Что бы ни пришло ему на смену, оно будет новым, другим. Ее прошлое было прекрасным и теперь действительно потеряно для нее. Упав на колени в пепел на земле, Алопекс пыталась не заплакать. Отказывалась. Это жалкое, слабое человеческое поведение, и она не подчинится ему.

Запустив пальцы в грязь, она коснулась чего-то, не поддавшегося пламени. Зуб? Зуб белого медведя. Алопекс вспомнила своего старого врага. Должно быть, он погиб в огне, вместе со всем остальным. Как она ненавидела его.

Но эта ненависть казалась теперь такой далекой. Они оба были частью одного и того же потерянного мира. Прижав зуб к груди, Алопекс заставила себя подняться и поплестись обратно к самолету.