Слепой сон (джен)

«В диком лесу, на холодном зимнем ветру ей уже казалось, что в этом мире для неё нет места. Она почти отдалась тьме. Почти».

© Hellblade: Senua's Sacrifice

Ночь прошла в бессоннице и раздумьях.

Честно говоря, я не знала, что и думать. Стоило ли верить этому психу? Стоило ли поговорить с Гленном на эту тему? Поделиться с Кёей? Или, возможно, стоило рассказать отцу о том, что я нахожусь в опасности? Нужно ли усилить охрану особняка или, наоборот, закрыть на это глаза, чтобы при следующей встрече выведать побольше информации? Как лучше стоило поступить? Сейчас мне катастрофически не хватало непредвзятого человека, который мог бы дать совет и словам которого я могла бы доверять. Даже Гленн в этом плане был пристрастен, узнай он о том, что на территорию усадьбы беспрепятственно проник чужак, я бы, как какая-нибудь сказочная принцесса, томилась в «золотой клетке» и не смела выйти наружу. Гленна не остановили бы даже мои приказы: для него моя безопасность была превыше всего.

С одной стороны, все это казалось полным бредом. Путешествия во времени и неведомые технологии, которые могут излечить любую болезнь — большей бессмыслицы я в жизни не слышала. Это скорее подходило сценарию какого-нибудь фантастического фильма, а не реальной жизни.

Вот только Бьякуран не врал. Да, местами, наверняка, недоговаривал и лукавил, но в его словах не было лжи. Я настолько наловчилась считывать людей по интонации, тембру голоса и дыханию, что порой чувствовала себя каким-то ходячим детектором лжи. Конечно, я могла ошибаться, все-таки у меня было слишком мало практики в этом, да и мой круг общения был не слишком обширен, но я предпочитала верить себе и собственной интуиции.

Это открытие обескураживало. Мозг впал в состояние когнитивного диссонанса и отказывался принимать действительность. Больше всего на свете мне хотелось свернуться калачиком под кроватью, завернувшись в одеяло, отгородиться от целого мира и сделать вид, что ничего не было. Сильно хотелось, но не было времени быть слабой.

Конечно, стопроцентной уверенности в том, что Бьякуран сказал мне правду, у меня не было, но я решила исходить из худшего сценария. Мне легче было подготовиться к худшему развитию событий, чем потом кусать локти и корить себя за недальновидность.

Моя слепота не была у меня с рождения, а появилась где-то в четыре года — морально к этой новости я была готова, потому что подсознательно догадывалась об этом. И не значило ли это, что все мои сны были на самом деле реальностью? Просто моим прошлым, которое я забыла? В четыре года меня похитили, но отчего я потеряла зрение? Это была травма, болезнь, что произошло, что я перестала видеть? Было ли это связано с дальнейшими событиями, которые я во сне еще не видела? Сейчас я отчетливо ощущала потребность в этих кошмарных видениях, тогда у меня наверняка появился бы ответ на этот вопрос.

Мои родители мне недоговаривали. Мне было немного обидно, но разумом я понимала, что, фактически, я у них напрямую об этом не спрашивала, да и разговаривали мы с матерью и отцом с момента моего пробуждения нечасто. А вот то, что мне об этом не сказал Гленн, меня неожиданно ранило. Он мне, конечно, не врал в полной мере, но я всегда чувствовала, что могу доверять ему на все сто процентов, что он никогда не предаст и не ударит в спину. Так ли это было на самом деле? Смогу ли я ему в полной мере доверять после встречи с Бьякураном? Единственная ли эта вещь, о которой он мне не говорил? Конечно, я с уверенностью могла сказать, что причина у него была очевидная — моя защита. Но так ли мне была нужна защита подобного рода?

Эту мысль я решила додумать позже, чтобы сгоряча не принять опрометчивого решения.

Мысль о том, что ко мне пришел человек из будущего и в медицине назревает серьезный прогресс, было принять гораздо труднее. Значило ли это, что в будущем я видела? Что я избавилась от слепоты? Я не знала. Но старалась себя не обнадеживать, иначе разочарование могло стать слишком сильным, это могло меня сломить.

Еще он говорил о каких-то телохранителях, о пламени и омерте. Кажется, все это было взаимосвязано, но мне трудно было уловить логику в его словах. Что я должна была хранить и как все это связано с омертой? Я знала только одну омерту, неписаный кодекс чести сицилийской мафии, но разве он именно это имел ввиду? Вряд ли он имел ввиду ту самую омерту, которая была описана в книгах Марио Пьюзо. Может, в свои слова он вкладывал совсем другой смысл?

Конечно, Хибари уже предупреждал меня об итальянской мафии, и это не могло быть совпадением. Значит, Бьякуран имел прямое отношение к мафиозным семьям?

А еще Бьякуран сказал, что хочет, чтобы мы стали союзниками. Вот только, союзниками в чем? В бизнесе? В войне? В политике? В криминале? В мафии? Но я же не состояла в мафии. И значило ли это, что в будущем мы по разные стороны баррикад?

Я вздохнула, устало потирая виски. Мне казалось, что от всех этих роящихся в голове мыслей и вопросов моя голова опухнет и вот-вот взорвется. Я переливала воду из пустого в порожнее, но не могла перестать, потому что неведение пугало. Я не знала, чего ожидать от Бьякурана и уже подумывала о том, чтобы спрятаться где-нибудь, где никто не сможет меня найти. Что-то внутри упорно твердило мне (интуиция, видимо), что это гораздо безопаснее, чем пытаться самостоятельно отыскать истину.

А еще Бьякуран многое знал о быте обитателей усадьбы, это было опасно. И слишком хорошо был осведомлен о моем характере и характере Гленна. И наверняка многое знал не только о нас, но и о Хибари, о моих родителях. Откуда? Неужели кто-то из работников действительно сливал информацию? Или мы с Бьякураном хорошо общались в будущем? Звучало настолько фантастически, что я фыркнула.

Где-то сбоку звонко клацнула зубами Бетси. Я выбралась из кокона одеял, сонно потирая глаза, свесилась с кровати, наощупь пытаясь отыскать сонную морду любимицы.

— Я тебя разбудила, да? Ну прости, прости.

Приласкав Бетси, я встала и, пошатываясь, направилась к туалетному столику. Причесавшись и сделав себе маленький хвостик на затылке, собрав часть волос, я с сожалением провела рукой по выпуклому орнаменту по краям находящегося передо мной зеркала.

— Какая насмешка судьбы, Бетси. Зачем оно мне?

Бетси что-то утешающе проскулила, и я грустно рассмеялась, чувствуя, как она взволновано крутится у меня в ногах. Как можно было не полюбить это трогательно преданное умное существо? И как можно оставаться унылой, когда о тебе так искренне волнуются?

— Ох, милая, я все еще не понимаю тебя. Но спасибо за заботу.

— Лоуман-нюйши! Спасибо, Лоуман-нюйши! — ураганом ворвалась в мою комнату И-Пин, даже не постучавшись. Я только брови приподняла в удивлении, это совсем не было похоже на кроткую и воспитанную И-Пин, которая даже заговорить лишний раз со мной стеснялась. — Ой, простите. Я не подумала, извините. Что же скажет лаоши о моих манерах…

— И-Пин, перестань, я могу рассердиться, — я помолчала, тщательно подбирая слова. — Если ты считаешь, что я тебя пустила в усадьбу на Песчаных холмах временно, то перестань. Ты можешь считать усадьбу своим домом и вести себя здесь, как нормальный ребенок. Капризничать, баловаться, играть и не задумываться о взрослых проблемах. Просто позволь себе довериться нам — здесь тебя никто не тронет, здесь тебя будут защищать. Ну, возможно, ругать иногда, наказывать за серьезные проступки, максимум — Гленн тебя может отшлепать, но это в самых крайних случаях.

Я замолчала, обдумывая последнюю мысль. Интересно, у Гленна тяжелая рука? Наверняка тяжелая.

— Мне правда хотелось бы, чтобы усадьба стала твоим домом, — невпопад закончила я, надеясь, что позицию свою я все же до ребенка донесла.

Кажется, И-Пин была немного дезориентирована моей страстной речью. Я вздохнула, встала с пуфика и подошла к окну, распахнув створки до упора. С улицы тянуло осенней прохладой приближающегося сезона дождей и доносился мягкий аромат цветущих под моим окном хризантем.

Я уселась на широкий подоконник, поджав под себя правую ногу.

— И-Пин, иди сюда, — похлопала по месту около себя я, выводя девочку из ступора. Все еще дезориентированная, она взобралась на подоконник, шелестя традиционными китайскими одеждами. Я вздохнула, притянула И-Пин поближе к себе, обхватив руками. Напряженная, она спустя пару секунд расслабилась, что-то, видимо, для себя решив.

— А еще я думаю, что твой мастер тобой гордится.

— Вы правда так считаете? — тихонько спросила И-Пин, в ее вопросе я отчетливо услышала надежду.

— Конечно. Я в этом уверена, — кивнула я, терзая куцую косичку девочки.

— Спасибо, — и в этой благодарности было столько чувств, что я не решилась портить момент лишними словами. Молчание сейчас было лучшим выходом.

С первого этажа были слышны звуки просыпающегося поместья — на кухне повар гремела посудой, садовник подрезал кусты на веранде, звонко щелкая секатором, где-то вдалеке, видимо, тоже на первом этаже лаяла Бетси, быстро смывшаяся из моей комнаты, также где-то в глубине поместья был слышен голос Гленна, раздающего указания горничным.

— Лоуман-нюйши, — замялась И-Пин, и я почувствовала, как все ее тело напряглось в моих руках. — Можно вас попросить об одной вещи?

— О какой же? — я заинтересованно наклонила голову набок.

— Лаоши хотел посетить Японию. Он собирался остановиться у Хибари-семпая, но, возможно… Лоуман-нюйши?..

И-Пин нерешительно запнулась, не зная, как попросить меня об услуге, но я решила не терзать ее слишком долго, потому предположила:

— Ты хочешь, чтобы твой мастер остановился у нас?

И-Пин заерзала на подоконнике, и я поспешила заверить ее:

— Я не против.

— Правда? — переспросила И-Пин таким радостным тоном, словно ей сделали лучший в мире подарок.

— Конечно. Я давно хотела познакомиться с ним, заодно обсудить кое-что.

Возможно, это и будет тот самый непредвзятый взгляд, которого мне так не хватает?

— Кстати, ты уже завтракала? — ссадила И-Пин с подоконника я и закрыла окно — на улице хоть и не было слишком холодно, но находиться в одной ночной рубашке на ветру было уже некомфортно, я чувствовала, как моя кожа покрылась гусиной кожей. Да и ребенка могло продуть.

— Еще нет, как раз собиралась.

— Я распоряжусь, чтобы завтрак подали через полчаса, а до тех пор займись чем-нибудь. Мне надо поговорить с Гленном.

— Хорошо, Лоуман-нюйши!

Я вздохнула. Отучу я когда-нибудь ее от этой ужасной привычки?

Окончательно приведя себя в порядок, я распорядилась насчет завтрака и двинулась на звук голоса Гленна. Наверное, мне следовало бы обдумать ситуацию, решить для себя, стоит ли доверять Гленну, но я не могла этого сделать. Просто не могла. Подобные мысли казались мне предательством. Человек, который долгие годы присматривал за мной, который исполнял роль моих родителей, который поддерживал, защищал меня, которому я могла довериться, разве могла я отплатить ему подобным образом? И который любил меня как собственную дочь.

Конечно, я многое забыла и, возможно, мне не стоило доверять ему так слепо, но даже если воспоминаний не было, какие-то чувства остались. И я не могла их отбросить так легко. А еще я была уверена, что замалчивание информации было ради моей защиты. Конечно, подобных методов я не одобряла, но едва ли мое мнение что-то изменит. В некоторых вопросах Гленн был слишком упрям.

И именно поэтому он не должен был узнать о том, что я все знаю. Я была уверена, что рассказ Бьякурана не только взволнует Гленна, но и заставит принять меры. Если об этом также узнает отец, вдвоем они смогут на всю жизнь запереть меня в усадьбе. И хорошо, если в усадьбе на Песчаных холмах, вполне возможно, что меня могут сослать в совершенно другую страну, и Кёю я уже не увижу. Как и И-Пин, Саваду, директора Ли, а также еще многих-многих людей, с которыми я познакомилась здесь.

Что бы ни случилось, я не могла этого допустить.

Он ничего не должен узнать о Бьякуране, он ничего не должен узнать о нашем с Бьякураном разговоре, и он ни в коем случае не должен думать, что эта встреча несла какую-то опасность. Азуми наверняка ему уже доложила о том, что я принимала гостя. Вчера я легла спать очень рано, потому поздно вернувшийся с И-Пин Гленн так и не смог со мной серьезно поговорить.

Сегодня я должна была задействовать все свои актерские способности и убедить его, что все в порядке. Дело осложнялось еще и тем, что выглядела я наверняка отвратно — бледная и с кругами под глазами, голова совершенно не соображала, от недостатка сна я была словно в тумане. Но медлить было нельзя, иначе это вызовет еще больше подозрений.

Внутренний компас вел меня к подсобке, откуда доносился его раздраженный голос.

Достигнув цели, я постучала по косяку двери и почувствовала, как на меня были обращены взгляды людей, присутствующих в помещении. Взгляд Гленна был особенно ощутимым — в нем было много напряжения и ожидания, которое не сулило мне ничего хорошего. Тем более, что мне предстояло сказать ему еще и о приезде Фонга.

— Ты сильно занят?

— Нет, я сейчас подойду, подождите меня в кабинете.

Я медленно поднялась по парадной лестнице, оттягивая неизбежное. Живот сжимался в тугой комочек, и я была действительно рада тому, что не успела позавтракать, иначе все содержимое желудка от волнения исторглось бы наружу. В руках мягко скользила бархатная обивка перил, и я постаралась сосредоточиться на этих приятных ощущениях, чтобы хоть немного отвлечься от постепенно нарастающей тревоги.

Когда я зашла в кабинет, у меня дрожали руки. По большей части не от того, что я собиралась врать родному человеку (хотя, не буду скрывать, это тоже меня нервировало), а от того, что мое решение могло оказаться смертельной ошибкой. Что это решение могло оказаться настолько неправильным, что послужило бы спусковым крючком чего-то более страшного, с чем я не смогла бы справиться в будущем. Жаль, что я не могла предвидеть дальнейшие события.

Я могла гордиться собой, ведь когда в кабинет пришел Гленн, я была почти безмятежно спокойна. Дыхательная гимнастика и книга успокоили меня хотя бы на некоторое время, вполне достаточное, чтобы успеть поговорить с Гленном.

— Ты возмущен и обижен на меня, я понимаю, — кивнула я, не выдержав напряженной тишины. — Но, Гленн, и ты пойми меня. Я не могу постоянно находиться в изоляции, я не могу ограничивать себя одним только общением с тобой и Хибари, я не могу постоянно находиться в усадьбе, как бы тебе того ни хотелось.

— Вы только об этом хотели поговорить? — после минутного невыносимого молчания спросил Гленн, оставаясь невозмутимым. Похоже, я недооценила степень катастрофы. — О своем госте поговорить не хотите?

— Это был всего лишь очередной репетитор, присланный директором Ли, — как можно убедительнее соврала я, отмахнувшись. — Предыдущий слег с простудой. Но речь сейчас не об этом.

Мой репетитор действительно слег с простудой и позвонил мне вчера, предупредив, что один день не появится, потому легенда была достаточно убедительной, чтобы Гленн не начал докапываться до правды и обращать внимание на нестыковки. Это было невероятно удачное стечение обстоятельств, настолько удачное, что закрадывались подозрения, что Бьякуран специально появился именно вчера.

Я выдохнула, почувствовав, что вязкое напряжение немного отпустило, и Гленн чуть-чуть расслабился. Похоже, его это действительно волновало, и я ощутила острый укол вины за свое вранье. Руки опять начинали трястись, и я поспешно спрятала их под столом, стискивая в кулаках домашнее платье.

— Я наследница корпорации «Louman Industries». И мне в любом случае придется принять этот пост, потому что больше наследников у моих родителей нет. Как я в будущем буду общаться со своими подчиненными и раздавать указания, когда сейчас ты меня социально ограничиваешь? Каким я стану руководителем в таких условиях?

Я решительно выбралась из кресла и подошла к Гленну. Я очень надеялась, что по звукам правильно определила его местоположение, иначе мой порыв выйдет смешным и смущающим.

— Гленн, — жалостливо протянула я, обхватив руками талию опекуна, стиснув его изо всех сил и вкрадчиво «смотря» снизу-вверх. Он стоял неестественно ровно, будто проглотил палку. — Ну прости меня. Я отвратно вела себя. Я знаю, ты за меня волнуешься, поэтому поступаешь именно так, а не иначе. Да, я понимаю, что абсолютно беззащитна перед недоброжелателями и в случае чего даже защититься не смогу, но это не значит, что меня нужно поселить в бункере и не выпускать оттуда. Ну, Гленн!

Тот тяжело вздохнул, сдавшись, и я облегченно улыбнулась: все-таки жалостливый взгляд снизу-вверх оказался беспроигрышным вариантом.

— Ну что мне с тобой делать, — сокрушенно пробурчал опекун, и я радостно оскалилась. С плеч свалился огромный груз, и я чувствовала себя теперь просто прекрасно. Даже удивительно, что я не замечала того, насколько сильно эта ссора тяготила меня.

— Мир? — хитро поинтересовалась я, протягивая мужчине свой мизинец. Гленн только хмыкнул на это, но безропотно протянул свой. — Раз! — мирись! Два! — мирись! И со мною не дерись! Три — прощенья попросили! На четыре — все забыли! Пять! — надутым быть нельзя: мы теперь опять друзья!

— А я думал, что вы уже слишком взрослая для таких выходок, — поддел меня Гленн, но я, совершенно счастливая, не обратила на это внимание. — Вы плохо выглядите.

От безмятежной атмосферы в момент не осталось и следа, Гленн схватил мой подбородок, со всех сторон рассматривая мои глубокие синяки под глазами.

— Кошмары снились, — коротко соврала я. — Я совсем не спала ночью.

Большая мужская рука мягко и заботливо взъерошила мои волосы, и я прикрыла глаза, наслаждаясь ощущениями.

— Отдохните сегодня. Я распоряжусь, чтобы завтрак вам подали в постель. Репетитор сегодня приедет?

— Да, он сказал, что ему нужен всего день, чтобы прийти в себя.

— Тогда поспите хотя бы немного, до его приезда достаточно времени.

— Хорошо, — безропотно кивнула я, даже не пытаясь возмущаться. Мне действительно стоило передохнуть перед выматывающими занятиями. Да и разговор с Гленном выпил из меня все соки настолько, что я сейчас едва держалась на ногах.

Завтра. Все свои проблемы я оставлю на завтра. Вот только кое-что терзало меня: кажется, я о чем-то забыла? О чем-то важном?..