Упивающийся мщением (джен)

— Выглядишь уставшим, Уилл.

Согласно устоявшемуся порядку, Ганнибал сидел на стуле, а Уилл стоял перед ним — словно учитель и ученик, актёр и публика. И стена из прутьев между ними.

— Я в порядке, — сказал Уилл. На самом деле чувствовал он себя паршиво.

— Наверное, это мучительно, — заметил Ганнибал, — безвылазно сидеть в тесной камере, не имея возможности отвлечься от собственных мыслей.

— Скоро сами убедитесь.

Его комментарий остался без внимания.

— Твоя коллега, Беверли Катц, нанесла мне визит. Полагаю, за это мне следует благодарить тебя?

— Её прислал Джек, — ответил Уилл. — Вас это нервирует?

— У нас состоялся занятный разговор, но, похоже, беседа была чистой формальностью. Мисс Катц не обнаружила для себя ничего нового. Она убеждена, что подражатель — это ты, и небольшой разговор со мной её уверенность не пошатнул.

Уилл отвел взгляд.

— Самое время осознать, — продолжал давить Ганнибал, — что чем дольше ты будешь настаивать на своей невиновности, тем меньше поддержки от ФБР получишь. Джек Кроуфорд выполняет твои просьбы исключительно по старой дружбе. Между тем, он попросил доктора Чилтона провести тесты на травму головного мозга — Джек опасается, что энцефалит прогрессировал настолько, что твой разум никогда не сможет восстановиться.

Не в силах смотреть на Ганнибала, Уилл с трудом заставил себя рассмеяться. Смех вышел резким и неприятным.

— Раз я считаю вас убийцей, значит, у меня травма мозга?

— Вполне логичное заключение для Джека, который боится думать о единственной возможной альтернативе. — В ответ на вопросительный взгляд Ганнибал продолжил: — Что ты психопат, который случайно подхватил энцефалит. Что ты осознанно убил Кэсси Бойл и остальных, а твоё помешательство — лишь уловка, чтобы избежать смертного приговора.

— Джек никогда в это не поверит, — хрипло проговорил Уилл.

— Он уже отчасти верит. — Глаза Ганнибала мрачно блеснули. — Джек больше никогда не сможет тебе доверять, Уилл. Как и мисс Катц. Даже от Аланы... ускользает её вера. Наверное, ужасно видеть, как все близкие люди отворачиваются от тебя один за другим.

Не слишком тонкий ход со стороны Ганнибала. Уилл ничего на это не сказал, сделал вид, что ему всё равно, не позволив тому насладиться его болью.

— Должно быть, тебе очень одиноко, — подсказал Ганнибал.

Уилл вздернул подбородок.

— Как мне может быть одиноко, доктор? Ваша компания — всё, что мне нужно. Вы ведь можете навещать меня, когда вам заблагорассудится.

— У нас договоренность с доктором Чилтоном, — кивнул тот.

Значит, Ганнибал спелся ещё и с ним. Жизнь становилась веселее с каждым днём. Уилл выдавил улыбку:

— Вы просто не можете уйти, да? Всегда возвращаетесь на место преступления. Не самое разумное поведение для убийцы.

В лице Ганнибала что-то изменилось, проскользнула какая-то тень; возможно, раздражение.

— Я уже говорил, почему хочу продолжать наши встречи.

— Да, но это была ложь.

— Я никогда не лгал тебе, Уилл.

Тот кивнул, признавая свою ошибку.

— Тогда вы сказали мне неправильную версию правды.

— И какая же версия правильная?

Уилл шагнул ближе к прутьям.

— Вы всё время возвращаетесь, потому что я знаю, кто вы. Всю жизнь вы очень тщательно и прилежно отыгрывали роль, но на самом деле вам отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь увидел вас настоящего. Загвоздка в том, что вы не хотели в тюрьму. Вы всегда полагали, что если кто-то обнаружит, кто вы на самом деле, то это станет вашим концом... или, что более вероятно, концом раскрывшего вас бедняги. Но вот появился я, а вместе со мной — возможность быть обнаруженным и остаться на свободе. И рыбку съели, и ножки не замочили. Чувствуете себя неуязвимым, да?

Подавшись вперёд, Ганнибал практически вдыхал каждое слово.

— Очень интересно, — сказал он. — Эта версия меня в твоём сознании... ты его хорошо изучил.

— Он это вы.

Ганнибал улыбнулся в тишине.

— Мне бы хотелось попробовать одно упражнение, — предложил он. — Сыграть в небольшую ролевую игру.

— Ролевую игру? — поднял брови Уилл.

— Мы будем беседовать. Я попрошу тебя притвориться тем человеком, которым ты считаешь меня. Который потратил столько времени и усилий на то, чтобы выставить тебя виновным в пяти убийствах.

Вопреки себе, Уилл был заинтригован.

— А кем будете вы?

— Я буду тобой, — ответил тот. — Начнём?

Уилл медленно кивнул. Ну а почему бы и нет?

Ганнибал ссутулился, руки, лежащие на коленях, начали подрагивать.

— Зачем вы так со мной?

Едва ли имитация была точной, но эту дрожь в голосе Ганнибала Уилл узнал. Он смутился, словно от насмешки.

— Потому что я серийный убийца, — раздражённо буркнул он, играя не Ганнибала, а обиженную версию себя.

— Уилл, — сказал Ганнибал, тут же выходя из образа, — я бы хотел, чтобы ты мне немного подыграл. Итак, — продолжил он, возвращаясь к роли. — Зачем вы это делаете?

— Потому что могу, — Уилл сердито наблюдал за Ганнибалом боковым зрением.

Он видел, что ответ не удовлетворил Ганнибала, однако тот задал следующий вопрос:

— Чего вы добьётесь, подставив меня?

— Кроме карт-бланша на убийства? — откликнулся Уилл.

Но под укоризненным взглядом Ганнибала он собрался с духом и всё же решил подыграть.

— Я... Меня... меня это развлекает, — сказал он, но понял, что и этот ответ Ганнибалу не понравился. — Я хочу признания, — попробовал он снова, уже зная, что это не совсем то. — Мне нужен кто-то... вроде компаньона.

Ганнибал молчал, с вызовом рассматривая его из-под полуприкрытых век. И тогда Уилл решил окунуться в игру с головой. Не проронив ни слова, он прервал зрительный контакт, сел за стол и отпустил маятник. Чужой пристальный взгляд полз по коже точно бритва. Обычно он этим занимался, когда никто не видит: Джек не подпускал к нему посторонних. Но сейчас присутствие Ганнибала не мешало, а даже ускоряло взмахи маятника — он мелькал быстрее и быстрее, даже слишком быстро.

Выпрямив спину и расправив плечи, Уилл неосознанно скопировал осанку Ганнибала. Помолчав, он заговорил:

— Через тебя я хочу лучше понять себя самого.

Ганнибал выглядел наэлектризованным. Он всегда хотел посмотреть, как Уилл это делает, и сегодня ему впервые представилась такая возможность. Неохотно вернувшись в образ, он спросил от лица Уилла:

— Каким вы представляете конец этой истории?

— Я не рассчитываю, что у неё когда-либо будет конец, — возразил Уилл от лица Ганнибала.

— Вы хотите убить меня? — снова заговорил Ганнибал в роли Уилла.

— Нет.

— Но убьёте, если придётся.

— Если придётся. Но я бы этого не хотел.

— Почему?

— Потому что мы похожи. — Уилл был так глубоко погружён в роль, что почти не слышал собственных слов. — А я слишком высоко себя ценю, чтобы разбить собственное отражение.

Голос Ганнибала преодолевал километры, прежде чем достичь его ушей.

— Зачем вы убили Кэсси Бойл?

Раньше ответы Уилла приходили с задержкой, медленно распуская лепестки, но теперь бутоны ответов, лопаясь, сразу превращались в цветы.

— Чтобы помочь тебе с делом Хоббса.

— А Мариссу Шур?

— Потому что она была другом Абигейл. И потому что ты сказал, что подражатель не убивает одним и тем же способом дважды. Я хотел запутать тебя, показать, что ты меня не разгадал.

— Доктора Сатклиффа?

— Он мешал мне, — ответил Уилл, по-прежнему играя роль Ганнибала. — Он солгал по моей просьбе, но я знал, что он не будет лгать и дальше. Ему было нужно что-то взамен.

— А Джорджию Мэдхен?

Уилл посмотрел Ганнибалу прямо в глаза.

— Чтобы причинить тебе боль.

— Почему вы убили Абигейл Хоббс? — потемнев лицом, спросил Ганнибал.

— Потому что... — И неожиданно, чаша слов иссякла, оставив после себя лавину эмоций. Его собственных или Ганнибала? Уилл не знал. — Потому что пришлось... Я не хотел, это ты меня заставил. — Сказанное так сильно его удивило, что он выпал обратно в своё сознание. — Вы... вы вините в её смерти меня! Её ухо... было наказанием!

Ганнибал смотрел на него жёстко, сурово, с застывшим как камень лицом. Но постепенно, очень медленно, его черты смягчились.

— Спасибо, — произнёс он. — Это было информативно. Полезная вещь, эти ролевые игры. Многие психотерапевты относятся к ним пренебрежительно, как к passé, но в твоей терапии этот приём имеет смысл — из-за особенностей твоего мышления.

— Имеет смысл, — рассеянно повторил Уилл. Но он ещё не закончил с ролевыми играми. — Давайте поменяемся местами. Я буду мной, а вы собой.

— Разве сейчас это не так? — улыбнулся Ганнибал.

— Я хочу, чтобы вы играли себя, — пояснил Уилл. — Себя настоящего. — И в ответ на (фальшивое) замешательство: — Ну хорошо. Той версией вас, что существует у меня в голове. Станьте им.

— Если тебе это поможет, — равнодушно сказал Ганнибал.

Уилл удивился. Он не ожидал, что тот согласится, да ещё так быстро.

Лицо Ганнибала выражало вежливую готовность. Оно не выглядело более «настоящим», чем множество других его масок, и Уилл подумал, нет ли тут подвоха. Но даже если он и был, какое это имело значение?

— Сколько людей вы убили?

Тот надолго задумался. Так много, что не может сосчитать?

— Пять, — ответил он, наконец.

— Нет, не пять.

— Пять, — подняв брови, насмешливо повторил тот.

Уилл уже играл по правилам Ганнибала, и меньшее, что тот мог сделать в ответ, — сыграть по правилам Уилла.

— Я же знаю, что Кэсси Бойл — не первая ваша жертва! Нельзя всю жизнь быть законопослушным гражданином, а потом пойти в поле и насадить девушку на рога. — Его голос дрожал от гнева.

— Разное случается, — ответил Ганнибал просто.

— Сколько людей вы убили? — почти заорал Уилл. Он услышал, как в конце холла зашевелились санитары.

На лице Ганнибала проступило сдержанное веселье.

— Больше пяти, — согласился он.

Уилл знал, что большего всё равно не добьётся.

— Вы будете убивать и дальше?

— Полагаю, что да.

— Вы серийный убийца.

Ганнибал поморщился.

— Я — это я, — сказал он, не принимая, а отрицая предложенный ярлык.

— Вы всегда копируете других убийц? Или у вас есть собственный стиль?

— У меня есть свой подход, — осторожно ответил тот. — Но я умею адаптироваться.

— Ну конечно умеете. — Улыбка Уилла была похожа на оскал. — Если есть подход, есть система.

— Возможно.

— Я могу воссоздать её. Я могу воссоздать и вас.

— Я искренне верю в тебя, Уилл, — почти ласково сказал Ганнибал. — Но должен предупредить. Я не похож ни на одного тех убийц, с которыми ты раньше имел дело. Ты не встречал таких, как я, и даже твоё воображение тут мало чем может помочь. К тому же ты в цепях, а я обладаю свободой передвижения и могу общаться с кем хочу, — в том числе, наедине, — с беззащитными, ничего не подозревающими людьми.

Уилл слушал, затаив дыхание.

Поднявшись со стула, Ганнибал застегнул пиджак.

— Если я тот, кем ты меня считаешь, тебе лучше прекратить посылать ко мне агентов ФБР.

Проведя рукой по своему безупречному костюму, словно снимая с него невидимые пылинки, он поднял взгляд. Маска вернулась на место.

— К счастью для тебя, я — не он. — И сейчас это было правдой. Ганнибал снова был добрым доктором, услужливо склонившим голову. — Надеюсь, упражнение тебе помогло.

— Безмерно, — прошептал Уилл. Он хотел встать, чтобы быть с Ганнибалом на равных, но слишком дрожали ноги.

— Твой воображаемый убийца получился достаточно реалистичным в моём исполнении?

Уилл попытался рассмеяться, но смех прозвучал как вздох.

— Вы отлично играете, доктор. Вы и сами это знаете.

* * *

Следующей ночью играет Уилл. Он Ганнибал Лектер, серийный убийца. Непроницаемое лицо, которое он демонстрирует миру, всего лишь маска. Под ней он полон страстей и гордыни. Он не социопат. Его эмоции мало похожи на человеческие, но они есть и протекают так глубоко, что иногда приводят в замешательство его самого. Они стекают по пальцам как талый снег, исчезая так быстро, что он не успевает их исследовать. Поэтому он исследует других. Вскрывает, анализирует и отбрасывает недостойных. Смакует интересных. Пьёт из их переполненных душ.

Маятник замедляет свой ход.

Уилл слышит чей-то плач. Это Хосе Фариа, что сидит на три камеры дальше, плачет уже вторую ночь. На этот раз Уилл не чувствует чужую боль, потому что он всё ещё Ганнибал Лектер. Вместо этого он лежит на кровати, свернувшись в клубок, и увлечённо слушает рыдания, словно кантату, исполняемую для него одного. Позволяет всхлипам просачиваться внутрь и наслаждается их неповторимым вкусом.