Выжить любой ценой (джен)

От всего остального мира двор водосборной фермы был отделен не только изгородью, где пропущен электрический ток, но и невысоким песчаным валом, на котором и установлена преграда для незваных ночных гостей. Здесь, поставив ногу на гребень насыпи, стояла женщина лет сорока и смотрела на яркие россыпи звезд. Ранние морщины постепенно стирали красоту, а в густых волосах виднелось серебро.

Песок медленно отдавал дневной жар, скоро начнет падать температура.

Женщина поежилась, но не спешила идти в дом.

Тринадцать лет... Уже тринадцать лет она не видела своего сына. Своего милого Эни. Должно быть, он изменился и при встрече не узнает ее. Уже тринадцать лет он летает среди звезд, как и мечтал в детстве. Каждый раз, вспоминая сына, она представляла себе высокого широкоплечего юношу с голубыми глазами, из которых только сон мог прогнать любопытство.

Уже не раз, приезжая в Мос-Эйсли, проведать его друзей и Уотто, она слышала от пилотов о безумном летчике-джедае, от которого враги разбегаются в разные стороны, о блестяще выполненных операциях на различных планетах, о Герое Без Страха — генерале Скайуокере.

Сказать, что она гордилась своим мальчиком, — ничего не сказать. Это его мечта и место в этой Вселенной. Но в то время, как она тихо гордилась своим сыном, Уотто орал на всю округу, что его мальчик герой.

Место ее сына среди звезд. Ее же место здесь — на Татуине, рядом с мужем Клигом Ларсом, пасынком Оуэном и его женой — Беру. Младший Ларс был сильный и широкоплечий, примерно одних с Эни лет. Порой ей казалось, что они очень похожи, хотя волосы Оуэна были темные, жесткие и торчали, точно иголки, в разные стороны, а на скуластом простодушном лице отражались все мысли и чувства. И вот уже два года назад он женился на Беру.

Она услышала тихие шаги и обернулась. К ней шел ее освободитель — Клиг. Подойдя ближе, он обнял ее и, поцеловав, хмуро посмотрел в темнеющее небо, где виднелись огромные корабли.

— Не думал, что эта захолустная планетка кому-то нужна, -сказал он. — Надеюсь, Энакина там не будет.

— Его всегда притягивали неприятности, — ответила Шми с грустью.

— Пойдем в дом, — Клиг взял ее за руку, — здесь становится небезопасно.

Женщина не стала спорить, позволила увести себя. Но посреди двора вдруг остановилась. Клиг оглянулся. Взгляд жены стал беспокойным.

Там опасно, — сказала она, вновь обшаривая взглядом темное небо. — А если он ранен? Или убит?

— Скорее дроиды расплавятся, бегая за ним, — с хитрой ухмылкой заметил муж.

Улыбка вернулась на лицо женщины, вновь сделав ее красивой. Больше она не останавливалась. Ее ждал их скромный дом. Но на каждом шагу она твердила, что сделала для сына единственную верную вещь. Они были рабами, и если бы тот рыцарь не предложил Эни свободу, рабами они и остались бы до конца своей жизни. Женщина грустно улыбалась своим мыслям. Нет, даже если бы знающий будущее Энакин рассказал ей о грядущих переменах, она все равно отпустила бы его в дорогу. Не ради себя, ради Энакина. Его место не здесь.

Вот только пустота, поселившаяся после его ухода, не спешит исчезать.

* * *

Беру ловко и методично орудовала ножом, готовя ужин. Девушка выросла на ферме и не привыкла бегать от работ, поэтому охотно помогала Шми по хозяйству. Круглощекая крепышка с русыми волосами и спокойным характером стала идеальной парой для Оуэна.

Шми зашла на кухню помочь невестке накрыть на стол и заметила ее печальный и задумчивый вид.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Шми.

— Да нет, все хорошо, — ответила Беру, смущенно вытирая глаза, в которых виднелись слезы.

— Не бойся, рассказывай, — обняв ее за плечи, сказала Шми. — Я постараюсь тебе помочь.

Беру какое-то время стояла молча и смотрела на порезанные овощи, соображая, стоит ли беспокоить своей проблемой Шми или же оставить этот секрет между ней и мужем. Слезы наворачивались на глаза. Уже два года они с Оуэном пытались стать счастливыми родителями, но на днях врач вынес страшный приговор — бесплодна. Муж долго пытался успокоить ее, обещая, что они воспитают какую-нибудь сироту. Глубоко вздохнув, она посмотрела в испуганные глаза Шми и решилась признаться.

— Я не могу иметь детей, — дрожащим голосом прошептала Беру и сползла на пол, закрыв глаза руками. Шми села рядом с невесткой и обняла ее, пытаясь защитить от всех проблем. По щекам женщин текли слезы. При всем желании она не знала, как помочь Беру в этой ситуации, но понимала ее пустоту в душе.

— Все будет хорошо, Беру, — постаралась она успокоить рыдающую девушку.

* * *

Ночью город всегда был залит светом из триллионов окон в миллиардах зданий, что устремлялись в небо на километры, светом от навигационных огней, реклам и бесконечных потоков машин. Не нужно совершать посадку на Корусканте, чтобы сказать, что эта планета отличается от всех остальных обитаемых планет. Другой такой нет ни в одной звездной системе. Безумное число дурацких предрассудков просыпается в душах пилотов, когда вместо привычного голубовато-белого шара они видят каплю расплавленного металла. Если подлетают с дневной стороны. А если пересечь терминатор, то покажется, будто светляки со всей Галактики собрались на поверхности, чтобы устроить там свои игры. И все это потому, что Корускант, по большому счету, не был планетой. Он был городом.

День, когда Корускант был обычным, давно миновал и погиб под грузом веков.

Столетие за столетием строился город, здание за зданием поднималось, чтобы со временем на планете не осталось ни клочка свободной земли. Воздух очищали не растения, а машины. Вода собиралась и сохранялась в искусственных аппаратах. Флора и фауна обитала теперь лишь в музеях или маленьких заповедниках с тщательно контролируемым климатом.

Она стояла у окна и ждала. Она всегда его ждала. Эта война сжигала все на своем пути, но не их любовь.

Она очень многого добилась: за свою короткую жизнь она уже побывала самой юной из когда-либо избранных королев своей планеты, смелой партизанкой, сдержанным, четким и убедительным голосом в республиканском Сенате. Она была сенатором, обладающая правом силы, как бывшая королева, и не стеснялась использовать слухи о своей яростной отваге...

Но сейчас она была другой.

Она была женой Энакина Скайуокера.

После десяти лет разлуки они встретились и поняли, что любят друг друга. До него она не жила, а существовала, выполняя свои обязанности перед жителями Набу. Но, вновь встретив его спустя десять лет, она увидела не наивный взгляд мальчика с Татуина, а откровенную страсть могущественного джедая: он теперь стал молодым, симпатичным мужчиной, который ясно знал, чего он хочет, и достаточно сильным, чтобы раскрыть ей свои чувства без страха и стыда. И эти чувства он хранил десять лет, зная, что добьется своего. К ее величайшему изумлению, у нее тоже были чувства к нему, которые она пыталась скрыть всей ее «важной работой», долгом перед гражданами Набу и Республики в целом. Но перед смертной казнью, понимая, что их жизням, скорей всего, придет конец, она призналась ему в своих чувствах.

И вот спустя некоторое время после битвы на Джеонозисе, когда началась великая и разрушительная Война Клонов, они тайно поженились в прекрасных садах Озерного Края на Набу.

В течение этих трех лет она бережно хранила их секрет и всегда ждала его возвращения.

Длинные вьющиеся волосы ниспадали на плечи, а просторное,но шикарное платье оливкового цвета прятало другой секрет.

Теперь она больше чем жена Энакина Скайуокера.

Она будущая мать его ребенка.

* * *

— Слишком близко, — мрачно сказал Оуэн своему отцу, глядя в небо и прикрывая рукой лицо. — Они летают слишком близко к Мос-Эспа и фермам. Если так и продолжится, то они спустят наземные войска и устроят здесь месиво.

За пару суток в небе количество кораблей увеличилось, а маленьким истребителям за нехваткой места среди огромных титанов, часть из которых останется мусором как на орбите, приходилось сражаться почти на планете. Это, конечно же, пугало всех жителей. И естественно, все ломали головы — какого хатта что Республика, что Сепаратисты забыли здесь, на Дальних Рубежах.

— Хотелось бы мне знать, что они вообще здесь забыли, -зло ответил ему отец. — Никого не трогали, и на тебе — скоро планету своими кораблями усеют, а мы потом разгребать должны.

Вдруг они заметили, как один из кораблей начал стремительно приближаться к планете, теряя обшивку и полыхая. Очередной мусор в пустыне, — подумал Оуэн. Может, хоть туускенов придавит для разнообразия.

Оуэн Ларс был обычным фермером, как и его отец, предпочитая рутинную работу, и не понимал, как другие разумные существа подписываются на такое. На чистое самоубийство. Летать, стрелять, убивать или ждать, когда убьют тебя. Он не понимал, как Энакина могло тянуть на это с самого детства, и прекрасно знал что его сводный брат сейчас находится если не в этом месте и не в конкретном сражении, то в другом точно. Даже здесь, на этом песчаном шарике у ситха на куличиках, жители знали, что все джедаи руководят солдатами в званиях генералов. И сейчас Оуэн бы предпочел, чтобы Энакин находился с ними, чтобы не беспокоилась мама. Пасынок знал, как она скучает и как беспокоится о своем родном сыне, хотя старалась лишний раз не показывать, и он не мог понять, почему за тринадцать лет Энакин ни разу не прилетел к своей матери. И, мягко говоря, его это злило.

* * *

Это был дорогой космопорт, расположенный возле Дюнного моря. Он состоял из типичных для Татуина глиняных домов с куполообразными крышами. Большинство обитателей либо были вовлечены в криминальный бизнес, либо являлись обычными торговцами и фермерами, пытающимися выжить в суровой пустыне. Улицы были полны народа. Самого разномастного.

Раз в неделю они приезжали в Мос-Эйспа всей семьей, купить продукты и все необходимое, а также пообщаться с другими жителями, узнать какие-либо новости.

Шми, как обычно, заходила проведать Уотто, ее бывшего хозяина, которому теперь помогал Вальд — друг ее сына.

Когда все покупки были сделаны, мужчины отправились за новостями, а Шми с Беру — к Уотто. Крылатый тоидарианец в круглой шляпе сидел на табурете у входа в лавку и рассматривал часть дроида: судя по выражению лица и подрагивающему хоботку, тот был сломан так, что не починишь. Рядом с ним стоял среднего роста зеленокожий родианец. Вальд что-то объяснял Уотто.

— Зря я мальчика тогда отпустил, — заметив бывшую рабыню, сказал Уотто. — Жил бы сейчас спокойно твой сын и помогал бы мне бизнес строить.

Шми засмеялась, представив своего взрослого сына, работающего у тойдарианца. Давным-давно ее мальчик умудрялся довести до белого каления всех окружающих, начиная в самый ответственный момент разглядывать небеса, напрочь забывая обо всем. Женщина всю жизнь прожила в небольшом городке на пустынной планете и даже представить не могла, какие чудеса находил ее сын среди звезд на планетах, совсем не похожих на серый, тусклый, засыпанный сухим песком Татуин. И несмотря на сложные времена, несмотря на войну, в которой тот участвовал, она радовалась за своего мальчика.

— Это не его место, Уотто, и ты это знаешь. — К ней подошел Клигг и обнял. Уотто нахмурился, глядя на эту парочку, он прекрасно помнил, как Ларсы провели его с тобальной линзой, обменяв ее на Шми. Неподалеку кто-то закричал, прерывая мысли. С неба в сторону космопорта летели две ракеты. Но их быстро перехватил на себя неизвестно откуда взявшийся истребитель, уводя подальше от поселения. Кто-то из толпы закричал, что это истребитель джедаев, а в следующий момент тот закрутился вокруг своей оси. Сердце Шми пропустило удар, в мыслях же металась одна четкая мысль: «Только бы это был не Эни», а в следующий момент ракеты зацепили друг друга и взорвались в воздухе. Истребитель с желтыми полосами быстро вернул равновесие и взметнулся обратно к небу.

— Безумец, — послышался вопль из толпы. — Они спускаются на планету, — послышался другой голос, показывая, как огромные разрушители спускаются ниже, выпуская канонерки и истребители. Послышались первые выстрелы и взрывы со стороны Дюнного моря. Невольные зрители с паническими воплями побежали, полетели, поскакали врассыпную, толкая друг друга, пытаясь спрятаться в глиняных лачужках.

— Нам необходимо спрятаться, — подал голос Оуэн. — На ферму слишком опасно возвращаться, нас там похоронят вместе с домом.

Клиг посмотрел на сына, удивленный таким тоном. И увидел серьезного, взрослого мужчину, который пытался спасти семью.

— Заходите в лавку, — позвал их Вальд, грозно смотря на пытающегося возразить тойдарианца. Тот, естественно, был не против спрятать Шми, он привык к ней как к родной за то время, что она пребывала у него в рабстве, но вот был против ее мужа и сына с женой. Печально опустив хоботок, он махнул им, разрешая войти.