Исчезающий Вид (джен)

«Эта страница позади, пора перелистывать дальше.» Мартин Джейкоб

* * *

Чтобы пройти путь от мечты до реальности, не всегда нужно прикладывать большие усилия. Так, иногда, порой достаточно и небольшого толчка, запустившего серию самопроизвольных цепных реакций. Реакции же, протекающие по неизвестным нам законам бытия, следуя своей слепой интуиции, создадут в итоге невероятно правдоподобный действительный образ загаданной нами формы, тем самым воплотив в жизнь наше желание…

Клэр как нельзя сильнее хотела встретиться со своим мужем. Увидеть его исхудалое загоревшее лицо, колючий, но крайне притягательный и осмысленный взгляд, искусанные от вечной нервотрепки губы, столько раз шептавшие ей нежные слова. Увидеть того человека, ради которого она готова была отдать во вечное владение душу дьяволу, получив взамен право на продолжение рода Фордов…

Нет, ей не движили животные потребности, ее разум практически всегда оставался неприступен для соблазнов и прегрешений. Просто для нее Хилл являлся тем внутренним дополнением, с которым она была по-настоящему счастлива. И пусть ее возлюбленный не всегда шел на встречу, пусть он иногда перегибал палку, провоцируя девушку на агрессию, пусть иногда… Главное, что он никогда не оставлял ее в беде, помогая во всех свершениях и начинаниях, оказывая поддержку во всех делах…

«Милый, милый Алекс, где же ты сейчас, дай хоть какую-нибудь весточку, дай знать, что ты до сих пор жив…»

Но Алекс не отвечал на мысленные послания жены. Более того, похоже, что и ответить было некому… Точнее, даже не ответить, а переслать в нужном направлении нужным операторам сообщение, содержащее сильный эмоциональный подтекст…

Девушка, впрочем, решила не горевать по чем зря. Ее надежды подкрепляли слова Кея, произнесенные им во время символического оговора неопределённых моментов договора. Не верить представителю у Клэр повода не было. Иначе затем он вообще тратил на нее драгоценные минуты? Ради любопытства? Или он ведет свою игру, не подвластную даже Организации?

«Бабушка ведь говорила, что каждый из них - индивидуум совершенно невероятного порядка, но, видно, что у них какие-то свои заморочки по поводу старшинства… Точно, не как у людей…»

Клэр уже давно уяснила себе, что представители входили в клуб крайне развитых цивилизаций, обладающих невероятными способностями. Они что-то настойчиво требовали с человечества, безуспешно пытаясь на протяжении тысячелетий отделить плевела от зерен. Но в любом случае, как говорила Витчмэн, «даже боги не бессмертны». Не бессмертны в каком плане? Что у них вообще ассоциируется с вечностью и непостижимостью?

«Они для нас как… как коза для капусты. Капуста живет, размножается в своем крайне ограниченном ареале. Но вот вдруг откуда не возьмись появляется коза, поедающая капусту. Растение даже толком и не поняло, что произошло. Просто раз и… все…»

Форд оперла голову о руку. Стрелки ее часов продолжали свой ход, неспешно поворачиваясь то в одну, то в другую стороны…

Пространство же по ту сторону иллюминатора занимала плотная облачность, собиравшаяся в ближайшие минуты исполнить «танец дождя» в аккомпанементе грозы. Первые капли, стекающие в виде «треков» по стеклу, пока не собирались в потоки воды, вместе создающие огромную взвесь вокруг вертолета. Тем не менее, транспортник УОП неуловимо погружался в тучи…

Тесный мирок девушки готовился дать трещину...

* * *

На третий день Бездействия…

— …опять овсяная каша? Даже нормальный кусок масла не подложат в эту…

— Ничем помочь не могу. Таков приказ, — ответил на недовольство белобрысого капрала повар столовой.

— А зачем мы вообще экономим запасы провизии? В любом случае, кодекс дольше чем на неделю не распространяется. А у нас еды и питья на недели вперед… — подхватил волну негодования другой боец.

— Оставить разговоры! — рявкнул уорент-офицер, доедавший свою порцию. — Давай, если у нас жратвы в избытке, будем ее разбрасываться направо и налево?! Боец, я вообще не понял, что за странные у тебя размышления. Если был такой приказ — значит, была на то причина. Причина, более веская, чем предписания «Вавилона».

Залив в глотку компот, который, впрочем, лучше назвать слегка разбавленной водой, Вильнев поднялся из-за столика.

— Бойцы! На все про все у вас не более двадцати минут! Затем, согласно штатному расписанию, сбор в зале! Опоздавшие понесут серьезное наказание… Как поняли?

— Так точно! — раздались с разных сторон голоса.

Протиснувшись сквозь голодную и напряженную толпу, канадец покинул столовую, располагающуюся в одном из отсеков сектора D. В небезызвестном коридоре, связывающей огромной прямой кишкой все помещения «Цитадели», Вильнев продолжил свой путь. Изредка останавливаясь напротив дверей с табличками «Генератор N-ый», он дошагал до шлюза, ведущего в медицинский отсек, в которые можно было попасть, в случае чего, и другими путями.

Лейтенанту Филипсу перевели в палату со всеми удобствами: отдельным «ссанузлом», телевизором (по понятным причинам сейчас не работающим), парой тумб, да шкафчиком. Но все же главным достоинством, безусловно, являлась отличная звукоизоляция, которой так не хватало в предыдущей палате. Но насладиться своим расположением офицер не мог: его тело уже на протяжение трех дней было приковано к постели. Что именно поразило рассудок Тима военные врачи внятно так и не сказали. Твердили больше про «тяжелое психоэмоциональное расстройство, перешедшее в неизлечимую фазу…», тише добавляя: «…в неизлечимую и, скорее всего, летальную фазу…».

Проведя ключ-картой по магнитной полосе, Вильнев стал дожидаться, пока отодвинуться все запирающие ригели. Процесс этот длился не сказать чтобы много, но, по его завершению, Николас в нетерпении скоблил носком ботинка кафель пола, готовясь сорваться в освободившийся проем.

За стойкой стоял все тот же… проводник. Отдав честь, он продолжил заниматься офисной работой на сей раз с приличной стопкой листов.

— Опять хрень всякую заполняешь? — тихим шепотом спросил Вильнев.

— Да, сэр, вот веду тут учет по… по посетителям, — согласился дежурный, не отрываясь от своего занятия.

— Кхм… Ладно… Лейтенант как там, спит?

— Никак нет, сэр. Бодрствует. И, вроде как, горячка даже отошла… пока.

Уорент-офицер удивлено поднял бровь.

— Он вменяем? — переспросил Вильнев.

Получив утвердительный кивок, он произнес:

— Значит, я могу с ним поговорить?

— Ну, скорее всего… — дежурный хотел было сказать «нет», но, вспомнив о том, что с недавних пор Вильнев не принимал ни в каком виде отказы, переменил ответ, — …да. Только не тревожьте сильно лейтенанта понапрасну: приступы в любой момент…

Николас резко дернул ручку крайней толстенной двери. Иначе ее открыть было нереально. Ворвавшись в покои Тима, канадец отрапортовал:

— Сэр, мне запоздало доложили, что вы… э-э-э…

— В адеквате, — помог договорить лейтенант.

— Ну да, именно так, сэр.

— Сколько я был в отключке? — опомнился офицер.

— Один день, шестнадцать часов и плюс-минус десять минут (по крайней мере, столько указывали настенные электронные часы, являющиеся несомненным атрибутом любой «нормальной» палаты). Конечно, вы иногда… ну… возвращались к нам, но буквально на несколько минут. Сами понимаете, не так уж и много…

Вильнев виновато улыбнулся.

Лейтенант смахнул пот со лба левой рукой. К правой же велся сплетенный жгуток проводов, питавших организм Тима.

— Ну, рассказывай, что да как.

— Новостей действительно много, — уорент-офицер пододвинул к койке стульчик. — Разрешите?

— Да-да, садись. Весточек больше каких: хороших или плохих?

— Ну, в основном, для нас, конечно, плохих. Командование специальных операций пока добро на эвакуацию не дает, обосновывая это тем, что «на территории известной пустыни радиационный фон от взрыва «грязного» заряда пока превышает рекомендуемые нормы для проведения операции «Колибри»». «Колибри» — это кодовое название спасательной миссии, — на всякий случай пояснил Вильнев.

— Да понял я, не дурак… Черт, опять штабники свою старую песенку поют. «Мы не можем, так как бла-бла-бла, сохраняйте спокойствие, бла-бла-бла…». На кону жизнь целой роты, ста пятидесяти человек мать вашу, а они и жирных задниц с нагретых мест не поднимут. Что за скоты… — вяло пробубнил Филипс. От былой силы в голосе не осталось и следа. Всего лишь за два дня лейтенант потерял целый десяток килограмм. Процесс были не в состоянии остановить не множественные инъекции экспериментальных препаратов, валявшихся на складе с незапамятных времен, не специальные метафизические профилактики.

— Мы пока придерживаемся «Вавилона». Хотя я и отдал приказ о всесторонней экономии ресурсов, начиная с туалетной бумаги, заканчивая питьевой водой.

— «Вавилон» — это хорошо… по крайней мере, не смогут застать нас врасплох… — довольно и сытно произнес Филипс. — Кстати, какова там обстановка на поверхности? Ну, кроме радиации, есть еще какие-либо «сюрпризы»?

— К сожалению, да, есть. Межпространственный переход ядерный взрыв, понятное дело, не сорвал. Но, по неизвестным для нас причинам, переход несколько ослаб. Более того, согласно показаниям приборов, в какой-то момент он даже полностью перекрылся. На два часа. Но потом произошло… произошло то, что мы не можем объяснить, — взволнованно поведал Вильнев.

— И что же?

— Невероятный всплеск энергии, в десятки раз превышавший по силе взрыв боезаряда на «Объекте». К счастью, он произошел в шестистах милях от нас, из-за чего серьезных последствий удалось избежать. Но все равно шандарахнуло так, что мы решили будто началась Третья мировая… Всю проводку на верхних уровнях повыжигало, башне «Центр» и ее передатчикам теперь точно каюк…

— Потери? — хрипло спросил лейтенант. За каждого подчиненного он нес не только ответственность перед семьями и перед страной, но и перед… собой.

— Один боец погиб … капрал Вин Картер… он, когда импульс накрыл, работал в генераторной…

Филипс сглотнул тяжелый ком. Пусть он и ненавидел Картера, пусть и постоянно прищемлял его и, в какой-то степени, даже унижал, но… смерти капралу он точно не желал…

— Суки… — только и смог выдавить командир. — Эти суки из штаба ответят за него. Или я черкну кое-какой донос на них…

Филипс и вправду владел крайне интересной для общественности информацией. Ведь все подразделение «Дельта», от «малого» до «старого», подписывало Соглашение о Неразглашении Правительственной Тайны Внешних Рубежей, в котором черным по белому указывалось, что человечество — не только не единственная разумная цивилизация во Вселенной, но и что даже Вселенная далеко не уникальна в своем проявлении…

— На вопросы им, вериться, придется отвечать неприятные…

— Ладно, оставим пока эту тему… — сказал Филипс, прикрывая веки. — Со мной все в порядке, если что… Ты там про всплеск говорил…

— Да, вот, это… это даже, скорее, не отдельный такой импульс, а череда быстрых и мощных суперизвержений. Ну вот, как если знаете, у супервулкана происходит… Тут похожая ситуация… Все, что ползло, летало, плыло в радиусе примерно двухсот километров превратилось в пепел…

— Занятно… Мы связь с внешним миром сохранили?

— Основной и резервный кабеля, вроде как, не пострадали, — в задумчивости проговорил Николас, — но…

— Что «но»?

— Как бы… короче, к нам редко, но метко стали долетать странные… э-э-э… послания, что ль…

— Конкретики, больше конкретики, уорент-офицер.

Лейтенант почувствовал первые симптомы сонливости и для того, чтобы не заснуть, он гонял по сосудам ног и рук кровь.

— К примеру, три часа назад мы получили очень загадочную… стенограмму. Вот, если хотите, я могу зачитать.

В знак своей готовности, он вынул из кармана распечатку, испещрённую многочисленными пометками. В течении двух часов все подразделение пыталось дешифровать сообщение, но коллективный разум впервые за все время дал позорную осечку, ведь послание состояло из всего лишь одного предложения.

— Валяй, — согласился уже с предложением Вильнева лейтенант, открывая глаза.

— «Когда силы неба сольются с силами земли, дайте силам моря дорогу на берег».

— И что? Прямо ничего не пришло в голову?

— Ну как, — уклончиво ответил канадец. — Тут, скорее всего, имеется в виду ВМФ: «Дайте силам моря дорогу…». Распознать источник не получилось, сигнал, скорее всего, децентрализованный, так что…

— То есть вы считаете, что сила неба — это ВВС, а земли — сухопутные войска?

— Да, — ответил Вильнев, тревожно посматривая на кардиограф. На экране аппарата линия начала потихоньку выпрямляться. — Иначе затем посылать именно к нам?

— Кхм… розыгрыш исключен?

— Кому сейчас в голову придет заниматься такой ерундой? — удивился Николас. — Тем более, для того, чтобы мы приняли хоть какую-то часть сообщения, необходимо в течении минуты удерживать передатчик в узком «окне», случайно меняющем свою частоту. Случайно наткнуться на него, увы, практически невозможно… Да и соответствующую по мощности технику любители точно не имеют…

— Тогда остается: либо провокация, либо это — какая-то рекомендация от наших друзей из Пентагона... Так, а что в це-це… целом в мир-р-ре твор… творится? — с трудом выговорил последние слова пострадавший.

— Ну, вроде бы, ООН созвала экстренное заседание в Париже. За закрытыми дверьми. До открытых СМИ лишь донесли, что «угроза» ликвидирована, и что жителям планеты бояться «незваных гостей» больше не стоит. На заседании подписали даже временное соглашение «о взаимопомощи и совместной военной доктрине». Между всеми странами-участницами.

Тим сморгнул.

— И вот по закрытым каналам Министерства обороны после Инцидента объявили полную боевую готовность. Максимального уровня. В моря выплыли все крупные атомные подлодки серии «Огайо», «Лос-Анджелес». Авианесущие группы патрулируют прибрежные акватории. На аэродромах ведется круглосуточное дежурство, постоянные облеты. Боеголовки на крылатых носителях средней и дальней приведены введены в боевое положение. И это, лейтенант, происходит во всех странах: в Китае, во Франции, Германии, Великобритании, России… Активируется все что только можно и нельзя… Вы представляете, что произойдет, если хоть одна страна сделает просчет? Заплывет там чересчур далеко за морскую границу ядерный ракетоносец или истребитель-бомбардировщик нарушит воздушное пространство над крупным городом? Мир поставлен на уши… Если честно, мне страшно, лейтенант, — вдруг признался Вильнев, покрываясь испариной. — И только «Дельта» сидит под землей, окопавшись неизвестно от чего, ожидая новые команды свыше. Нас загнали сюда, и держат, маринуют, маринуют…

— Мы можем, лейтенант, — вдруг прошептал Вильнев, — пойти наперекор штабникам. Послать их к чертовой матери.

Филипс, в прямом смысле потеряв дар речи, вперил взгляд в лицо Николаса.

— У нас есть костюмы. «Изумруды». Если перевести всю энергию, в том числе и с резервных батарей, на подслой «Антирад», то мы сможем избежать серьезного облучения от «грязи» на поверхности. Сделать реально, я вам как специалист говорю. Кроме того, уцелело два вертолета: успели перегнать их подъемником в подземный ангар до «бума». Приоденемся, приосанимся, да в путь-дорогу отправимся… на «Чинуках-MX».

Уорент-офицер не понимал, что лейтенанта сейчас схватил удар, парализовавший речевые отделы. Более того, совсем скоро он должен был перетечь в инсульт, способный прервать кровоток. Каковым признаком являлось постепенное посинение кожи.

— На дочернюю базу «Василиск» путь держать будем, где подразделение «Омега» значится, а там дальше поглядим. По крайней мере, из жопы подземной выберемся…

Лейтенант покрылся «ледяной корочкой», наподобие той, с которой обнаруживают пропавших альпинистов в снегах… Беззвучно двигая губами, больной тщетно пытался привлечь внимание.

Собеседник, как назло, не смотрел на него, ведь в четырех стенах были более достойные внимания вещи. Ну, например, глухая белая стена с одиноко пригвожденной к ней пейзажу далекого заснеженного пика, небольшого рыбацкого хуторка и речки, на обеих сторонах которой высилась хвойная громадина тайги.

— …звякнем капитану Хиллу, — наконец упомянул о настоящем командире уорент-офицер. — Я слыхал, что он благополучно эвакуировался с Объекта. Куда-то под Нью-Йорк, вроде бы. Эх, как не вовремя ему «путевку» оформили… Вот буквально на три дня раньше и тогда…

Закончить фразу Вильневу не суждено было также, как и прожить Филипсу до конца очередного дня. Когда тело лейтенанта закатилось в агонии, Вильнев смекнул, что не все у того в норме. Резко поднявшись во всей свой нешуточный рост, он завопил, как казалось ему, на всю базу:

— ВРАЧ-А-А-А!!!

Вопль не возымел тот эффект, на который рассчитывал его создатель: палата с безразличием поглощала любые звуковые колебания, чьим бы источником они не являлись.

Вылетев пулей в приемную, Вильнев застал за стойкой лишь ворох пожелтевших непонятных бумаг, механически проштампованных в правом нижнем углу. И красные моргающие буквы «Тревога!» с выжатой до упора большой кнопкой у шлюза.

«На базе пожар! Сработала система тушения!»

Одним прыжком настигнув шлюз, Николас лихорадочно проводил по сканеру свою «визитку». Сканер отвечал лишь предупреждающим двойным гудком отрицания.

«Зар-р-аза! Кто-то заблокировал отсек! У меня нет доступа! Что за херня…»

Футовая сталь не поддавалась кулакам, пинкам, упрекам. Вильневу только осталось смирится со своей судьбой…

* * *

…Человек с возвышенности искоса наблюдал за движением в палаточном лагере. То туда, то сюда носились люди, обремененные судьбоносными для кого-то делами: лагерь, преимущественно, служил для медицинских целей армии. Кроме того, летала разнообразная техника, также занимавшаяся людьми, нуждающимися в крове, еде, одежде, медикаментах.

Человек повернул голову немного правее. В той стороне обосновался полевой аэродром, оборудованный на скорую руку. Посадочные площадки, впрочем, вполне были пригодны для эксплуатации. На них находилось несколько десятков конвертопланов, «Апачей». На этом фоне, заходящий на посадку «пузатый» «Чинук» выглядел весьма колоритно.

Алексу «Чинук» показался смутно знакомым. Сосредоточив свое внимание только на подозрительной машине, капитан заприметил необычные черты обвода фюзеляжа, чересчур массивные окружности лопастей и турбины двигателей.

«Невероятно…»

К капитану, не разбирая дороги, летел молодой военнослужащий:

— Капитан Хилл! — задыхался он. — Капитан Хилл! Это… это они!

— Кто? — спокойно поинтересовался капитан.

— Подраздел… подразделение «Дельта»! И там еще какая-то женщина…

Капитан, не дослушав доклад, помчался в сторону аэродрома…