Рокэ Алва - стратег и управленец. (джен)

Начнем, пожалуй, с самого начала. С того, как Рокэ Алва после смерти своего отца стал правителем независимого герцогства Кэналлоа и владельцем огромного состояния. Он влюбился в девушку "прелестную, как сама любовь", но почему-то не пошел к ее батюшке с предложением руки и сердца, а предпочел встречаться тайно. Для мелких дворянчиков Карси породниться с Алва все равно, что вытащить счастливый лотерейный билет. Их статус не просто повышается, он взлетает на немыслимую высоту. Материальные и карьерные проблемы разрешаются сразу у всех родичей до седьмого колена и на долгие времена. Представить, что Рокэ Алва откажут... Моего воображения не хватает. С кем бы ни были связаны Карси ранее, родство с Алва все перекрывает. Прежние покровители никогда бы не смогли дать им то, что они получат даже не лично от Рокэ, а по факту близости к нему. Однако вместо нормального знакомства с родителями, сговора и брака соберано Кэналлоа почему-то лазает в окошко, даже не покушаясь на девственность невесты. Каким-то образом он ухитрился не заметить, что девушка не испытывает к нему даже дружеской симпатии.

Ричард Окделл вспоминал, как Придд, Борн, Эпине и его отец сговаривались о покушении на Алву. Они намеревались осуществить убийство с помощью женщины. Возлюбленный Эмильенны Карси Пьер Лансар служил в ведомстве супрема и уже участвовал в заговоре, но на низком уровне. Эмильенна через него предложила свои услуги политическим оппонентам Алвы. Для меня загадка, почему присоединилось к заговору семейство Карси — им Алва выгоднее зятем, чем трупом. Возможно, их убедили, что владетельный герцог обесчестил Эмильенну, а жениться и не собирается. Эмильена Карси и Пьер Лансар поспешили заключить брак. Алву пригласили на тайное свидание.

Как бы то ни было, Рокэ чудом выжил в бойне, приполз к Арно Савиньяку. На следующий же день Алва и Савиньяк навестили Лансара. Возлюбленный Эмильенны раскололся, сдал Придда, Эпине, Борна, написал письменное признание. Юных супругов Лансар и поселили во владениях Савиньяка. Я думаю, Пьер дал бы показания и на судебном разбирательстве, но от него этого не потребовали. Алва ничего не предпринял. Как он объяснил Арлетте, об алисианском заговоре знали и так, а никаких конкретных доказательств Лансар не дал. То есть, признание одного из непосредственных организаторов убийства — это не доказательство! Я подчеркиваю, речь идет о заговоре с целью убийства правителя независимого государства. За такое можно было даже господ уровня Придда привлечь к ответственности. По крайней мере поста бы Вальтер лишился, часть владений отдал. Ну и понятное дело можно было найти всех замешанных в заговоре, показательно казнить менее значимых господ. Ничего подобного!

Рокэ утверждает, что не хотел огласки. Арлетта полагает, ее муж не смог бы погубить Мориса, брата Каро... Еще один гениальный стратег!

Однако можно было решить вопрос по-тихому. Предъявить признание Вальтеру Придду и предложить "дружить" по-хорошему, а не то будет по-плохому. Скрепить союз браком Ирены с, если уж Рокэ решительно против, одним из сыновей Арно. Взять Джастина оруженосцем. Вот и заложники! Сыновей у супрема четверо, хватит надолго. Рокэ "нитакой"? Если он стратег, то такой. А если не такой, то не стратег.

Ничего не сделано. Заговорщиков даже не припугнули. И что они должны были думать? Либо Алва ничего неизвестно, значит, надо повторить попытку, пока не выяснилась правда о покушении; либо Алва все узнал, но он глупец и размазня, можно продолжать дальше в том же духе.

Вскоре последовал мятеж Борна. Арлетта Савиньяк решила, что Арно поехал к Карлу с признанием Лансара. Если это так, то этот маршал заслужил премию Дарвина. Рокэ, узнав об убийстве человека, с которым по его признанию, умер целый мир, не взял Лансара за шкирку и не прижал Приддов с Эпине. Казнили одного Борна. Вальтер остался при дворе и при должности, то есть при власти.

Кто-нибудь усматривает в этих действиях стратегическую цель? Я вижу только одну — дать Людям Чести возможность восстановить династию Раканов и/или поделить Талиг между соседними государствами. Реализации данной стратегии помешала только несогласованность действий заговорщиков и их нерешительность.

Пока юный Рокэ Алва постигал азы стратегии под руководством маршала Арно Савиньяка, предвосхитившего учение Святого Оноре, на практике управлял Талигом кардинал Сильвестр в миру Квентин Дорак. В отличии от Савиньяка, учившего подставлять вторую щеку, он придерживался принципа: "правая рука не должна знать, что творит левая". Кардинал старательно зачищал ряды своих сторонников от возможных конкурентов (потом сам сетовал, что некому пост передать, жаль, мол, Бонифация загубил), но не трогал некого Августа Штанцлера, человека сомнительного происхождения, выслужившегося при Алисе чиновника без родственных связей среди талигойской знати и поддержки сколько-нибудь значимой политической силы. Как позже выяснилось, Штанцлера шантажировала гайифская разведка, он занимался вредительской деятельностью, но с юридической стороны было не подкопаться, потому и занимал один из первых государственных постов.

Сильвестр вознамерился примирить былых мятежников с нынешней властью, заключив брак короля и представительницей Людей Чести. Выбор пал на девицу Эпинэ. Параллельно шла чистка вооруженных сил от потенциальных бунтовщиков, среди прочих под раздачу попал герцог Эгмонт Окделл. Его уволили в почетную отставку, повысив с полковника до генерала (не исключено, что именно высылку из армии к законной супруге Повелитель Скал так и не простил властям).

К несчастью, юная невеста умерла, ее дедушка герцог Эпинэ заподозрил отравление, в котором обвинил Сильвестра. Король женился на Катарине Ариго, дочери одного из Людей Чести, впрочем всегда верного Олларам, и племяннице Карла Борна, не так давно казненного. Одной из выбывших в полуфинале претенденток, была Ирена Придд, на мой взгляд, в стратегическом отношении брак с ней был бы наиболее перспективным.

Положение супруги короля оказалось очень шатким — ее стремились устранить конкуренты и шантажировал Штанцлер. Разумеется, она обратилась к человеку, обладающему реальной силой. Рокэ Алва, слегка поломавшись, согласился укрепить пошатнувшийся престиж королевской власти посредством публичной сексуальной связи с королевой. Как всем известно, подданные уважают королей, которым открыто изменяет жена, а сомнения в законном происхождении наследника укрепляют династии. Теперь Катарину можно было смело обвинять в прелюбодеянии, что на Земле в соответствующую эпоху расценивалось, как государственная измена (процесс над Маргаритой, Жанной и Бланкой Бургундскими, причем там речь о принцах, а не о короле; казнь Анны Болейн и Екатерины Говард), но она продолжала повиноваться Штанцлеру, который грозился разоблачить преступления ее матери. Рокэ Алва пришлось с удвоенной силой защищать ее, поэтому он не мог противодействовать Штанцлеру.

Эгмонт Окделл и Эпине подняли мятеж. Данные о целях мятежников противоречивы. Ричард Окделл полагал, что на престоле будет восстановлен Ракан (в пользу этой версии свидетельствует соглашение о браке Айрис Окделл и Альдо), Дэвид Темплтон показал, что королем стал бы тот, кто принес больше пользы восстанию, так как активную помощь мятежникам оказывали соседние государства, вероятно, Талиг был бы поделен между интересантами. Рокэ Алва, ставший Первым Маршалом, в военном отношении переиграл восставших. Он прошел непроходимые болота Ренквахи... Мне интересно, а почему тогда они считались настолько непроходимыми, если их бодрым маршем прошла многотысячная армия? Или опять этажмагия? Положение мятежников было безвыходное. Хотя... вообще-то выход был. Они могли сдаться и спасти тем самым свои войска, которых набирали отнюдь не среди добровольцев. Например, Окделл получил от короля патент на формирование полков, разумеется, для службы Оллару, а не войну с ним. Но, похоже, эта мысль никому в голову не пришла. Зато мысль спасти Окделла от позора пришла в голову Рокэ Алва. Я не могу представить, с какой стратегической целью он решил вызвать его на дуэль. Мотивацию придумать могу, например, верил в особую магию Повелителей и намеревался сохранить за Окделлами родовые владения — средоточие Силы эориев. Но это ответ на вопрос "почему", а не "зачем". С какой целью Первый Маршал избавил мятежника от суда, лишения прав и состояния, казни неизвестно. Рокэ побеседовал на линии с Эгмонтом и узнал, что его не просто так убивали на Винной, а во исполнение решения Суда эориев. Видимо, он проникся, потому что опять ничего не предъявил Вальтеру Придду. После познавательной беседы Эгмонт был заколот, что избавило его от позорной казни и конфискации, его титул и владения перешли сыну.

Гибель предводителя повергла восставших в уныние, но не побудила мыслить конструктивно. Они бросились в героическую атаку, положив уйму непричастного народа, пятеро Эпине погибло (пресловутый Морис, которого Арно ни в коем случае не стал бы подвергать преследованию, его трое сыновей и брат). Оставшиеся в живых смогли уйти в Агарис, поскольку королевская армия им не препятствовала. Наверное, здесь был хитрый стратегический ход, но я его не вижу. На мой взгляд, возможны два варианта. Преследовать проигравших и истребить по максимуму. Кто-то все равно останется в живых — их объявить вне закона. Провести большое следствие, выгрести всех, имеющих хоть какое-то отношение к мятежникам, устроить несколько показательных казней, титулов и владений лишить, замки срыть. Амнистировать единиц, выборочно в очень-очень особых случаях. Или же объявить амнистию, пригласить на переговоры (и всех отравить), выработать какой-нибудь рабочий компромисс, хотя бы попытаться.

Убитые похоронены. Однако герцог Эпинэ не подвергнут судебному преследованию. Он остается при титуле, при замке, под надзором родственника, что не мешает ему готовить новый заговор. Земли обложены повышенным налогом, хозяйничают представители власти. Родственники Эгмонта Окделла (тот же Эйвон Ларак, который, как минимум, знал о восстании) также не подвергнуты судебному преследованию. Надор остается под властью вдовы мятежника Мирабеллы Окделл и чисто номинальном управлением опекуна Эйвона Ларака. Между Надором и Штанцлером (вероятно Штанцлером и Эпинэ) поддерживается активная связь. Но то ли это никому не интересно, то ли ни кардинал Сильвестр, ни Первый Маршал проследить за гонцами не могут. Возможно, это и есть стратегия. Возможно, Рокэ Алва возвел в абсолют принцип "хоронить следствие" дабы связи заговорщиков ненароком не проявились. Если он преследовал цель устроить гражданскую войну, надо отдать ему должное делал он это последовательно, упорно и своего в итоге добился.

К началу действия первой книги цикла Рокэ Алва занимает должность Первого Маршала уже лет пять, срок достаточный, для того чтобы подводить итоги. Тем более свалить недостатки на системные ошибки предшественников не получится — ранее пост занимал Рудольф Ноймаринен, к которому у Рокэ нет принципиальных претензий, а до него — Алваро Алва. Необходимо учитывать, что Первый Маршал по факту совмещает функции военного министра и главнокомандующего, сосредотачивая в своих руках огромную власть. Помимо этого, лично Рокэ Алва является неограниченным правителем независимого государства, следовательно свободно распоряжается финансовыми и человеческими ресурсами. Одновременно он один из самых знатных людей Талига, родственник королевской династии, законный наследник Олларов. Он обладает авторитетом, кредитом доверия, полным ассортиментом кнутов и пряников. И возможность проводить свои решения у него если и не безгранична, то не сравнимо больше, чем у любого другого деятеля. Каковы же результаты его деятельности?

Первое, что мы наблюдаем, это Лаик — подведомственное непосредственно Первому Маршалу учебное заведение, где готовят кадры военной и административной элиты Талига. Юноши, которые проходят подготовку в Лаик, по факту своего происхождения, должны составить костяк армии и государственного управления, а со временем занять место в рядах высшего руководства страны. (Я оставляю за скобками вопрос, почему не было других учебных заведений для подготовки офицеров, и как могла существовать регулярная армия без системы единообразной подготовки?) Во главе Лаик стоит Арнольд Арамона — человек, лишенный каких-либо достоинств — храбрость, честность, ум, героическое прошлое, организаторские способности, педагогический талант, зато обладающий заметными пороками — трусость, жадность, гневливость, низкопоклонство, зависть, глупость, невоздержанность. Он вызывает отвращение даже у тех, перед кем лебезит. Необоснованные нападки на Дика Окделла возмущают лояльных правительству учеников, таких как Савиньяк, Салина, Паоло Куньо, Катершванцы, и убеждают в собственной безнаказанности Эстебана Колиньяра и его друзей. Все учащиеся, как вовлеченные в конфликт, так и оставшиеся в стороне, вынесли из Лаик убеждение, что власть, представленная Арамоной, несправедлива, неугодные бесправны, а привилегированные могут творить все, что угодно. С такими представлениями о мире, стране и правительстве юноши вступают во взрослую жизнь, многие из них поступают на военную службу.

Как известно, кадры решают все. В европейской армии семнадцатого — восемнадцатого веков кадры, то есть "рамка" — подготовленные и мотивированные офицеры, обрамляющие аморфную массу солдат, зачастую насильно загнанных в армию. От них действительно зависит все. В армии Талига маршальские должности занимают Генри Рокслей и Ги Ариго, по общему мнению не способные выполнять должностные обязанности. Ариго открыто не лоялен своему непосредственному начальству, поддерживает антиправительственное движение Людей Чести и является гайифским шпионом. Генри Рокслей сдал столицу Альдо Ракану и арестовал короля, которому присягал. Генералом являлся Оскар Феншо, настолько неприемлемый на своей должности, что его пришлось устранять с помощью провокации и расстрела. Успешно делал карьеру Симон Люра, давно подкупленный иностранными агентами. Когда в одной из провинций поднялся мятеж, на сторону узурпатора стали переходить целые воинские подразделения, как выяснилось подкупленные заранее. Первый Маршал деятельность иностранных агентов и откровенное вредительство то ли не заметил, то ли не пресек. Как такое возможно? Неужели никто не видел ничего подозрительного, не пытался достучаться до начальства? История Карваля красноречиво свидетельствует, что ждало офицера при столкновении с бюрократической системой — пробиться через плотный слой окопавшихся на высших должностях недоброжелателей Олларов было крайне затруднительно. Недовольных идеологически обрабатывали и направляли на стратегические позиции. К моменту начала мятежа, все было готово к перевороту, все заняли ключевые места и ждали сигнала. Первый Маршал измену в армии прозевал. Он не обезвредил даже известных агентов — Штанцлера и Ги Ариго. Более того, убив Ариго (когда было уже поздно), он "убил следствие", которое как раз и могло вскрыть заговор.

Очень интересно, как управленец Рокэ Алва работает с людьми. Он откровенно демонстрирует свое презрительное отношение к человечеству в целом и к его конкретным представителям, мелочно ранит самолюбие, но не лишает полномочий. Люди, давно его знающие, связанные дружескими узами (Савиньяки, Вейзель) терпят недосказанность, прощают издевки, угадывают настроение, смиряются с тем, чего не могут понять. Остальным приходиться молча глотать оскорбления. Показательно то, как Рокэ Алва между делом роняет авторитет Леонарда Манрика. Тот, конечно, сам подставился, но, когда командующий присоединяется к подчиненным в травле одного из высших командиров, это выглядит по меньшей мере странно (я имею в виду соревнование по стрельбе в Сагранне). Если Манрик не справлялся с должностными обязанностями, его следовало отстранить, если претензий по службе к нему нет — пресечь внеуставные разборки, хотя бы отстраниться и не участвовать лично. Алва не может отказать себе в удовольствии щелкнуть Манрика по носу, тем самым давая добро на нарушение субординации нижестоящим. И несанкционированная вылазка Феншо стала закономерным продолжением его же нападок на Манрика. Между тем, неоднократно подчеркивалось мягкое обращение Рокэ с теми, кто стоит на социальной лестнице много ниже. Однако адуаны очень точно подмечают: "Может, он нас за дерьмо и держит, но вы, барчуки, для него не дороже". Позже Марсель делает изящный вывод, чтобы заслужить одобрение Алвы надо стать пейзажем или бакраном. Растительность, животное, человек, находящийся несравнимо ниже соберано Кэналлоа, удостаиваются снисходительного отношения. Более того. Рокэ может щедро одарить, выступить добрым волшебником, раздающим титулы и состояния. А вот с теми, кто хотя бы теоретически может претендовать на равенство (по происхождению, занимаемой должности), Алва демонстративно высокомерен. Каждым словом, каждым жестом он подчеркивает свое недостижимое превосходство. Не могу сказать, что мне это не нравится. Снейпа я люблю, но ведь он не претендует на роль стратега и управленца. Одиночка может позволить себе быть мизантропом, а тот, кто взялся руководить людьми вынужден считаться с их интересами, самолюбием, способностями, ожиданиями. В противном случае, окажется, что армия подчиняется уже не ему. Первый Маршал упустил свое ведомство. В его отсутствие командование массово перешло на сторону противника. Любопытно, что военные части на севере остались лояльны правительству. Я думаю, дело в том, что там непосредственное командование осуществляли другие люди с иным стилем руководства.

Штаба, как "мозга армии" у Первого Маршала Талига нет. Все решения он принимает единолично, сообщая конкретные задачи исполнителям. Судя по всему, разведки и контрразведки тоже нет. Либо работают они не на него.

Одной из главной задач центральной власти Талига была борьба с мятежами региональной знати, что характерно и для земной истории соответствующей эпохи. Особую прелесть ситуации придает то обстоятельство, что мятежные феодалы и государственные чиновники, как правило, это одни и те же люди. Генрих Наваррской боролся с королевской властью, по факту отрывая от Франции юго-запад, и утверждал ее, когда сам стал королем. Вот и в Кэртиане герцог Эпинэ, непримиримый бунтовщик, был генералом Талига и членом Регентского Совета королевы Алисы, герцог Придд служил супремом, герцог Окделл воевал в рядах Талигойской армии. Похоже, первоначально мятежники выступали за возвращение власти Алисе Дриксенской и перераспределение полномочий в свою пользу, со временем, по мере старения Алисы, они переориентировались на восстановление свергнутой четыреста лет назад династии Раканов. Герцог Придд не выступал против Олларов открыто, но был осведомлен о противоправительственной деятельности и был одним из организаторов покушения на убийство Рокэ Алва.

Окделл и Эпинэ находились под подозрением, что, однако, не помешало им собрать войска и начать мятеж. Рокэ Алва разбил их военные силы, однако, феодальные владения старой знати оставались источником силы и власти. Казалось бы, простой план — обвинить в бунте, измене, лишить прав и владений, конфисковать земли в Эпинэ и Надоре. Вместо этого Рокэ Алва вызывает на дуэль Эгмонта Окделла и убивает его, новым герцогом становится малолетний Ричард Окделл, а его опекуном Эйвон Ларак, несмотря на то, что он знал о мятеже и всячески помогал своему родственнику. Похоже, Лараку никаких обвинений предъявлено не было.

Еще более удивительно, что не был осужден Анри-Гийом Эпинэ. Он был оставлен под надзором губернатора провинции по совместительству родственника, жаждущего заполучить его земли, однако, не лишился титула и прав на владения Эпинэ. Вопрос о его наследнике оказался подвешен, единственный оставшийся в живых внук являлся государственным преступником и находился в Агарисе, но юридического решения исключившего для него возможность вступить в наследство принято не было.

В последних книгах раскрывается подоплека таких половинчатых мер в отношении Эпинэ. Алва и Савиньяк намеревались вернуть Робера в Талиг, воспользовавшись правом Бергмарка давать убежище и возможность искупить вину кровью на северных границах. Идея на первый взгляд очень неплохая, Робер никогда не был идейным противником Олларов и мечтой о собственном независимом государстве не страдал. Однако вызывает недоумение тот факт, что за пять лет никаких действий для реализации проекта предпринято не было. Никто не навестил Робера в Агарисе, никто не связался с его матерью. А ведь Жозефина, урожденная Ариго была родной тетей королевы! Эта женщина, потерявшая любимого мужа и трех сыновей, вряд ли отказалась бы от возможности вернуть последнего ребенка, обеспечить ему спокойную благополучную жизнь. И выйти на нее можно было легко через Арлетту Савиньяк. Тем не менее, никто ничего ни Роберу, ни его матери не предлагал. А надзор за старым герцогом был столь суров, что он сумел подготовить восстание! В его замке был оставлен гарнизон, главой которого назначили обиженного властью боевого офицера, который контактировал со Штанцлером. Старый герцог имел возможность связаться с недовольными дворянами провинции и координировать их действия. Право слово, удивительно, что он родича на свою сторону не склонил, пообещав брак внука с его старшей дочери, статус Первого Дворянина в независимой Эпинэ и еще каких-нибудь печенек.

В ходе саграннской компании Робер оказался в плену у Алвы, что подтверждало активное вмешательство Альдо Ракана в противоталигойскую деятельность. Казалось бы, замечательная возможность вернуть Робера в Талиг, перевербовать, надавить на сыновние чувства, сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. Но нет! Алва отправляет пленника обратно в Агарис, не иначе для того, чтобы усилить позиции потенциального узурпатора. Для агарисского претендента Робер чрезвычайно важен — он обеспечивает лояльность герцогства Эпинэ.

Ситуация с Окделлами еще более занимательна. Рокэ Алва вызвал на дуэль командующего армией мятежников Эгмонта Окделла. Если исключить версии о том, что он таким образом пытался совершить суицид, у мероприятия была единственная цель — сохранить Надор за Окделлами. Так как Эгмонт не дожил до суда и конфискации, его сын вступил в наследство. Если королевская власть в лице Первого Маршала и кардинала намеревалась заменить мятежного герцога на послушного, следовало бы предпринять некоторые меры: открыть дело против Эйвона Ларака, назначить лояльного короне опекуна, обручить Ричарда и его сестер с представителями лояльных Олларам семей. Однако Лараку никаких претензий предъявлено не было, он стал опекуном юного герцога Окделла, единолично ответственным за дела герцогства. Из-за слабости его характера и воспитанием сына, и Надором распоряжалась вдовствующая герцогиня Окделл. Вездесущий Штанцлер был на связи.

В шестнадцать лет Ричард Окделл прибыл в Лаик, и вопрос о владениях Окделлов стал как никогда актуальным. По-прежнему было два варианта — приручить герцога, связать его брачными и иными обязательствами с лояльными Олларам семьями, либо ликвидировать, передав Надор в цельном виде вместе с сестрой, либо раздать по частям. Казалось бы, Рокэ Алва выбрал первый — он взял Ричарда в оруженосцы, спасал ему жизнь, однако, успеха не добился. Окделл безоговорочно доверял Штанцлеру и под его влиянием попытался Рокэ отравить. Тем самым он подарил Алве великолепную возможность наконец избавиться от канссильера. Предъявить обвинение в покушении на убийство Окделлу, арестовать Штанцлера, и пусть бы старый больной человек умер в Багерлее, унеся с собой компромат на королеву! Можно было радикально решить вопрос о Надоре — просто убить Окделла на дуэли, в конце концов Алву не смутил юный возраст Эстебана, почему же Дика он должен щадить? Рокэ отправил актуального герцога Окделла в Агарис к Альдо Ракану. Теперь у претендента на талигойский престол было два Повелителя, два герцога, обеспечивающие лояльность своих провинций. По-моему, это неприкрытое приглашение к интервенции.

Самое интересное, взаимоотношения Рокэ Алва и Приддов. Рокэ не пустил в ход признание Лансара, и Вальтер Придд сохрани свои, владения и государственную должность. Но замалчивание стоило жизни Арно Савиньяку, ведь, если бы Карлу Борну было предъявлено обвинение тогда, он не смог бы поднять бунт. Позже Алва сблизился с Юстинианом графом Васспардом, который проникся обаянием его личности настолько, что агитировал младшего брата и всерьез намеревался перетянуть на "сторону света" отца. Юстиниан погиб при невыясненных обстоятельствах, и его друг Рокэ не сделал ничего, чтобы выяснить правду и наказать убийц. Он никогда не пытался завязать контакты с младшим братом Юстиниана, которому предстояло стать герцогом Приддом. Более того, он недвусмысленно намекнул кардиналу Сильвестру, что Приддов не плохо бы извести. Сильвестру подобные идеи были близки, он все подготовил для их реализации.

Из всего вышеизложенного я могу сделать единственный вывод. Если Рокэ Алва стратег и управленец, он ставит перед собой разумные цели и предпринимает действия для их достижения. Решает промежуточные задачи и получает в итоге ожидаемый результат. На протяжении десяти лет Рокэ Алва делал все, для того чтобы Альдо Ракан узурпировал престол. Он последовательно пресекал расследование антиправительственной деятельности, помогал мятежникам, способствовал их концентрации в Агарисе, дискредитировал династию Олларов и правительство.

Возможна следующая версия. После покушения на Винной улице Рокэ Алва получил в свое распоряжение письменные свидетельства о заговоре с целью убийства, но не дал им ход, потому что рассчитывал на некие действия заговорщиков. Однако его подвел герцог Придд, который не поддержал мятеж своего зятя Карла Борна. Сблизившись с Юстинианом, Рокэ понял, что его отец и не собирается бороться против Олларов. Таинственная смерть графа Васспарда вполне могла оказаться следствием его неосмотрительной откровенности, возможно, Рокэ рассчитывал таким образом подтолкнуть герцога Придда к активной борьбе. Не зря же он не предпринял никаких действий для расследования и мести. Однако Придды предпочли объявить смерть наследника несчастным случаем на охоте.

Мятеж Окделла и Эпинэ Алва старался погасить с наименьшими потерями для бунтующих аристократов. Герцог Эпинэ сохранил все возможности для нового восстания, юный герцог Окделл оказался под влиянием антиправительственных сил. Когда наследник Эпинэ в ходе военной компании попал в руки Первого Маршала, тот отправил его обратно к Альдо Ракану. После неудачного покушения Ричарда Окделла, Рокэ тайно выслал его в Агарис.

В армии ключевые позиции получили люди либо настроенные антиправительственно, либо готовые изменить присяге за деньги. В Лаик заправлял человек, мастерски дискредитирующий легитимную власть. Убедившись в нежелании Приддов бунтовать Рокэ намекнул кардиналу на желательность их уничтожения, его ближайший сторонник Лионель Савиньяк выразил прямое согласие на эти действия.

Логично предположить, что Рокэ Алва принял решение свергнуть династию Олларов, однако, неосмотрительно данная клятва Первого Маршала не позволяла ему действовать открыто. Вероятно, правду о своем происхождении он узнал уже после ее принесения, и именно тогда стал действовать активно. Сперва он рассчитывал использовать Приддов, но его подвел Юстиниан, которого пришлось устранить. Придды не зашевелились, и Алва принял решение истребить их под корень руками Сильвестра. Рокэ аккуратно подталкивал Дика в объятия Катарины и Штанцлера, недалекий юноша полностью оправдал его ожидания. Герцога Окделла удалось отправить к Альдо Ракану, при котором уже находился наследник Эпинэ. Провинция взбунтовалась, и Альдо победным маршем дошел до Олларии, принимая под свою руку целые воинские подразделения. Увы, Рокэ попался в ловушку своей клятвы: так как Фердинанду сохранили жизнь, Алва застрял в Багерлее, пока Марсель не решил проблему. В результате Фердинанда Оллара нет, Альдо Ракана, который расчистил политический ландшафт, нет, Рокэ Алва может устанавливать какие угодно порядки.

Однако эта версия построена на единственной предпосылке: "Рокэ Алва — стратег и управленец". Ее верность вызывает у меня серьезные сомнения. Рокэ Алва признан гениальным военачальником, но даже в этой сфере деятельности он проявляет себя не как стратег. Он выигрывает тактически: проходит через болота Ренквахи, появляется под стенами кагетской крепости, когда его уже не ждут. Ошеломительные победы Рокэ, описанные в Отблесках Этерны, результат хитрых фокусов. Раскрашенные киркореллы, наряженные в драгоценности адуаны, удачно расположенные горные озера... Алва мастерски использует все, с чем сталкивается, будь то желание Агдемара извести собственных казаронов или обычай суда Бакны. Однако не он формулирует повестку. Рокэ отвечает на вызовы, реагирует на ситуацию. И упускает стратегическую инициативу. Не он решает, где, с кем и за что воевать.

Если посмотреть на ситуацию отстранено, видно, что Талиг умело поджигают. Бириссцы вторгаются в Варасту — и Первый Маршал отправляется ликвидировать угрозу. Бордон воюет с Фельпом — и Алва мчится решать проблему. Каждая военная компания ведет к боевым и санитарным потерям, материальным убыткам, экстраординарным налогам и займам. На севере не прекращается вялотекущий конфликт с Дриксен. Ресурсы Талига истощаются в борьбе. Качество армии неуклонно падает, недовольство в провинциях нарастает. Остается выбрать лишь удобный момент для провозглашения узурпатора и начать вторжение.

Рокэ Алва первых книг был вполне убедителен. Яркий, талантливый, безшабашный аристократ, который не любит ничего, кроме войны, женщин и вина, он мало обращает внимания на повседневную суету вокруг. Его не интересуют подведомственные Первому Маршалу структуры, поэтому в Лаик царит Арамона, а в армии уютно вольготно расположились Ги Ариго, Рокслей, и Люра. Алва не занимается скучной повседневной работой по организации армии, унификации обучения офицеров, чистки рядов, так как уверен, что разберется со всеми проблемами по мере их поступления.

Я уверена, что поступки Рокэ продиктованы не стратегическими планами, а его личным отношением к определенному лицу, часто мимолетным и спонтанным. Он предложил Эгмонту Окделлу дуэль, потому что тот показался ему трагической фигурой, заблудившимся во времени рыцарем из Кабитэлы. Мятежные аристократы были с ним одной крови, поэтому ему не хотелось карать их. Рокэ стал любовником королевы, потому что пожалел ее и несчастного недотепу Фердинанда, а еще это была пощечина верноподданным, вызов Сильвестру. Он рисковал, играл с ней, не доверял, не любил, опасался, но... привязался. Алва запутался в этих отношениях, он прикрывал Катарину и ее братьев, Штанцлера, даже когда они действовали против него. Ему стало жаль Ричарда Окделла в день Святого Фабиана. И его разозлила безучастность Людей Чести, их покорность кардиналу. Алва выбрал Дика оруженосцем под влиянием момента, он в самом деле не знал, что же с ним дальше делать, ведь меньше оруженосца нуждался только в духовнике. Рокэ не желал заниматься проблемой, он предоставил юношу самому себе, не понимая, какое воздействие оказывает на него. Алва отпустил Робера, потому что тот был ему симпатичен, и выгнал Ричарда, потому что был оскорблен и обижен. Однако не смог переступить через свое понятие о чести и уничтожить Штанцлера, в очередной раз прикрыл Катарину, "убив следствие" вместе с ее братом. Эта яркая беспорядочная жизнь закономерно закончилась катастрофой — в результате переворота и захвата власти узурпатором Рокэ Алва оказался под судом, в тюрьме. Он должен был погибнуть, такова логика развития сюжета и персонажа. К сожалению, Вера Викторовна извлекла своего героя из Дыры, но свою суть он утратил.

Рокэ Алва в последних книгах отдает загадочные распоряжения, изрекает парадоксы, а окружающие пребывают в непреходящем состоянии благоговения и изумления перед его особой. События предшествующих книг разъясняются таким образом, чтобы подчеркнуть его прозорливость и жертвенное служение государству. Яркий, живой, неоднозначный персонаж превратился в супергероя из комикса с насквозь фальшивой мотивацией, надуманными проблемами и бременем собственного величия. Это чрезвычайно грустно.