Тайны заброшенного замка (джен)

Высокий, по меркам Волшебной страны, человек механически переставлял ноги, шаг за шагом отдаляясь от тех, кто всего лишь год назад восторженно славил его имя. Шаги складывались в дни, дни в недели… А он все шёл и шёл — прочь от непокорного города, вот уже дважды отвергнувшего его, прочь от пришельцев из-за гор, вновь разрушивших его самые сокровенные мечты, прочь от врагов, развенчавших его величие — настолько, что даже поклонявшиеся его божественной силе огня Марраны побрезговали добить его. Путник вымученно усмехнулся, поправив лямки изрядно отощавшего за время путешествия рюкзака и аккуратно обогнул старую сухую ветку, лежащую поперек широкой дороги, вымощенной желтым кирпичом, покрытым все еще мокрой после недавнего дождя, грязью.

— Ничего, не падай духом. Держись!.. Еще придет наше время, мы им покажем, этим насмешникам… — глуховатый голос, раздавшийся у его левого уха заставил его повернуть голову к источнику звука. Еще одно напоминание о былой славе уставилось на него необычно добрым взглядом янтарно-желтых глаз и одобрительно ухнуло, словно разглядев на его лице то, что он сам похоронил глубоко внутри себя в тот самый миг, когда увидел, как его, еще минуту назад верная армия, устремляется на грубо сколоченные трибуны, расположенные вокруг небольшой площадки, предназначенной для игры, которую пришельцы из-за гор принесли с собой. Насмешка судьбы — подумал свергнутый бог — спустя пять лет вернуться туда, откуда начинал — в окружающий Когиду лес, да еще и в компании его самого первого соратника — и, по совместительству, единственного из них, отправившегося в очередное изгнание вместе с ним. Урфин Джюс благодарно кивнул своему верному Гуамоколатокинту и зашагал вперед, с каждым новым шагом все больше углубляясь в недавние воспоминания, в стремлении забыть более ранние — те самые, от которых он безуспешно пытается сбежать вот как уже почти четыре месяца.

Урфин понимал, что сказанное филином — пустые слова, что они говорятся только для его ободрения, но был благодарен за утешительные речи. Благодарность… Одно из новых чувств, которыми его истерзанная душа обогатилась всего лишь за несколько месяцев, прошедших с момента свершения пророчества Карфакса. Благодарность… Приятное чувство, в отличие от еще одного, сопровождавшего его с того самого момента, как он сделал первый шаг по дороге из желтого кирпича.

Невыносимый стыд жег душу Урфина каждый день и час его затянувшегося возвращения к оставленному им пепелищу. Прошлое возвращалось к нему при свете дня — каждый камешек, вымощенной желтым кирпичем дороги, словно возвращал Урфина на годы назад. Вот тут он приказал верному Топотуну наказать одного из дуболомов за очередную глупую выходку, вот тут Венк по его приказу отвесил оплеуху одному из воинов его сотни, у которого на привале обнаружили украденный у одного из Жевунов ночной горшок… Ночью терзания возвращались, стоило закрыть глаза, и Урфин то и дело просыпался, буквально воя от ужаса. Они все возвращались к нему: насмерть перепуганные дети, с безмолвным ужасом в глазах, таращащиеся на него, когда он приходил собирать дань для Гингемы, трясущиеся от страха, жители Когиды, когда он впервые заявился к ним, сидя на спине оживленного магическим порошком медведя, молча стоящие у своих домов жители покоренных им деревенек и городков, захваченных на пути к Изумрудному городу, жители самой столицы, на лицах которых он видел все тот же испуг, разительно контрастирующий с плескавшейся в глазах некоторых из них ненавистью. Неспешно бредущий в сторону Большой Реки Урфин содрогнулся, понимая, что даже эти видения, заставляющие его каждый раз просыпаться в холодном поту — являются не самым страшным из терзающих его кошмаров. Потому что ближе к рассвету приходят они — те, чью веру он предал, те, коими он цинично воспользовался ради жалкой попытки потешить свое тщеславие. Марраны. Едва ли год назад они обрели своего Огненного бога, снизошедшего к ним с небес в ореоле сияющего пламени, восседавшего на спине гигантского орла. Торжественно неся факел на высоко поднятой руке, он принес в их жилища тепло и свет, а эти доверчивые люди легко признали его своим новым божеством и отдали в его руки свои жизни и судьбы.

— И что же хорошего ты для них сделал, а, божок? — ехидно спрашивал себя Урфин. Он поначалу пытался считать, сколько раз он задавал себе этот вопрос, но сбился со счета где-то на полутора тысячах. — О да, ты полностью изменил их… Да только в какую сторону? Вместе с согревающим пламенем костров ты принес в их души пылающую страсть наживы, эгоизма и безудержного стремления к личному обогащению. Ты сделал их вождей, у которых было лишь немногим больше достатка, чем у обычных Прыгунов — богачами, не видящими ничего кроме прибыли. Ты сделал пусть и бедных, но свободных людей — рабами. Ты умело использовал их гнев, обратив его на невинных соседей этого повергнутого в огненную тьму народа. Ты повел их на войну во имя собственных эгоистичных интересов. По твоему приказу Волшебную страну вновь захлестнул океан боли, грабежей, страданий и смерти. Если Великий и Ужасный Гудвин, по слухам улетевший на Солнце, нашел там хоть каких-то Богов, то Урфину стоило бы вознести им благодарность за то, что для него все сравнительно легко закончилось.

И что теперь? Он чисто механически передвигает ноги, доверившись глубинной памяти, которая почему-то упрямо ведет его домой.

— Ха… — усмехнулся низвергнутый король — Дом. Семья. Друзья. — У него нет ничего из этого. Ни одного человека в Волшебной стране он не может назвать своим другом. Даже ожившие благодаря его живительному порошку создания покинули его — деревянный клоун Эот Линг, неоценимый шпион и разведчик, всегда был себе на уме, а потому воспользовался долгожданной возможностью избавиться от своенравного хозяина, верный медведь Топотун куда-то пропал, затерявшись в толпе, в которую превратилась его, Урфина, армия при виде обычного волейбольного матча. Хорошо хоть Гуамоко в этот раз остался с ним, хотя Урфин и подозревал, что свой выбор филин сделал больше от безысходности, чем от дружеских чувств к неудавшемуся завоевателю. Семья, ха. Не считая мимолетных связей со смотрящими только на его титул придворными дамами Изумрудного города, ни одна женщина за вот уже тридцать лет не потревожила сердце Урфина настолько, чтобы он смог принять её в свой дом.

— Дом… — грустно улыбнулся одинокий странник. Свой дом неподалёку от Когиды он сжег перед тем как сесть на спину Карфакса и отправиться к Марранам на встречу своей судьбе. Все его имущество осталось там, в армейском обозе у Прыгунов. Его постель, одежда, оружие, инструменты… Все, за исключением небольшого походного рюкзака, который предусмотрительный и привыкший к неожиданностям Урфин всегда собирал чисто на всякий случай. Кто бы мог подумать что он настанет… И вот он шагает в неизвестность практически с пустыми руками и еще более пустыми карманами. Урфин остановился на мгновение — малодушная мысль вернуться назад и попросить — молнией мелькнула в его воспаленном разуме и тут же угасла. Вещи-то его Марраны, конечно же, дадут, вот только как он будет им смотреть в глаза при этом? Сможет ли он выслушать их абсолютно справедливые насмешки или, что еще хуже — сожаления? Урфин решительно стиснул зубы и зашагал дальше, прочь от Фиолетового дворца.

— Ничего, — думал он, — в Волшебной стране никто и никогда не умирал от голода, деревья ломятся от плодов, на них достаточно сучьев для шалаша, а руки у меня не утратили былой силы. Выжить смогу, — сам, как всегда, но ему не привыкать. Нет, приятная мысль, первым лучиком восходящего солнца, согрела сердце бывшего короля — в этот раз, всё же, не сам. Он еще раз поблагодарил судьбу за то, что она оставила ему его самого ценного советника и направился дальше, по дороге вымощенной желтым кирпичом.

Спокойствие принесло с собой ясность мыслей и Урфин вспомнил, что в сожженной им усадьбе наверняка остался погреб. Бушующее на поверхности пламя никак не могло повредить хранящиеся под землей инструменты, а также множество полезных для жизни вещей, скопившихся за годы одиночества. Большая часть из них старые, но их еще вполне можно использовать ровно до тех пор, пока с их помощью не удастся сделать новые. Джюс поблагодарил самого себя за прижимистость…

— Предусмотрительность — поправил себя бывший король, исключительно благодаря которой у него появился шанс не стать первым в истории Волшебной страны отшельником. В том что Жевуны не тронули его вещей, Урфин был уверен — разум не сомневался в том, что найти вход в погреб среди обугленных головешек невозможно, если не знать, где искать, а пробуждающееся, словно от спячки, сердце, твердило, что честные Жевуны просто не могли взять чужие вещи без разрешения хозяина.

— Что же, — криво усмехнулся Урфин, — В этой жизни я уже два раза был столяром, два раза — королем. Видимо, придется стать столяром в третий и, скорее всего, в последний раз, — о чем он и сообщил филину. Гуамоколатокинт его намерения одобрил:

— Пока нам не остается ничего другого, повелитель, — задумчиво проговорил он, — Вернемся туда, откуда начинали, выстроим дом и будем жить. А потом опять что-нибудь, да и подвернется, — хитро подмигнул он.

— Эх, друг мой, Гуамоко, — вздохнул Урфин, — Не стоит напрасно давать мне надежду. С меня хватит. Я уже не тот двадцатилетний мальчишка, который нашел волшебные растения, а ждать нового чуда еще десять лет у меня нет никакого желания. И да, довольно звать меня повелителем, наповелевался уже. Называй меня просто хозяином или по имени!

— Как скажешь, хозяин, — покорно ухнул Гуамоко.

Путь бывшего короля на запад, к оставленному в лесах страны Жевунов пепелищу, не был простым. От ночной прохлады они с Гуамоко скрывались, зарываясь в сухие прошлогодние листья или же строя немудреный шалаш из сорванных Урфином веток. Приходилось питаться фруктами и немногими знакомыми кореньями — чудесная зажигалка, как и более привычные огниво и трут, остались в обозе у Марранов. Верный Гуамоколатокинт время от времени приносил ему пойманных куропаток и мышей, но Урфину оставалось лишь с благодарным вздохом возвращать их единственному оставшемуся с ним соратнику — ведь сырыми он их есть не мог. Бриться Урфину было нечем, под ногами не нашлось даже острого камешка — он буквально зарос клочковатой щетинистой бородой. Джюс сильно отощал, смуглые щеки ввалились, а большой нос, казалось, вытянулся еще больше, выделяясь, как башня над впалыми щеками и ртом.

— А был ли ты по-настоящему счастлив, царствуя над Волшебной страной? — Урфин вздрогнул во сне — Нет. Не был, — честно признался себе бывший король, и стремительная кавалькада дней, недель и месяцев его правления вновь и вновь стремительно проносилась перед его глазами. — Я силой захватывал власть и некогда свободные люди меня ненавидели. Только придворные стремились показать свою любовь, но я даже тогда знал, что они только притворяются, в надежде урвать кусок побольше или использовать меня в своих интригах. Льстецы и подхалимы возносили мне пустые славословия во время каждого из пиров, но лишь для того, чтобы получить от меня нужную им милость или пустую, ничего не значащую побрякушку, по недоразумению путаемую с орденом. По моему приказу был разорен Изумрудный город, знаменитые на всю страну драгоценные камни были сняты с башен и домов, а в меня же летели кирпичи, когда я ходил по улицам. И зачем мне нужна была власть? Зачем? — постоянно спрашивал себя бывший король. И не находил ответа.

Он чуть ли не до крови ободрал себе пальцы, переправляясь через Великую реку на кое-как связанном плотике. Очень некстати он вспомнил, как намучился почти тут же, вот, буквально в паре сотен шагов ниже по течению, со своей деревянной армией, вытаскивая тупоголовых дуболомов на берег.

— Проклятый живительный порошок, — ругнулся про себя Урфин, — И зачем он попался мне в руки. С него ведь все и началось… И лучше бы тут же оно и закончилось…

Ему стало немного легче, когда он вновь выбрался на Дорогу, вымощенную желтым кирпичом. Она словно приглашала его идти вперед, к родным местам, и даже воздух измученному страннику тут казался свежее, чем вдали от дома. Но истерзанную душу Урфина исцелил вовсе не родной воздух, а вещь, куда как более удивительная.

Встречающиеся, время от времени, на дороге Жевуны относились к бывшему королю отнюдь не плохо. Невысокие человечки, одетые в голубые одежды, в голубых остроконечных шляпах с колокольчиками, не чурались приглашать изрядно вымотанного походной жизнью путника и его птицу в свои круглые домики, выкрашенные в голубой цвет с невысокими голубыми заборчиками. На столах, покрытых нежно-голубыми скатертями, появлялись наваристые супы, рассыпчатые каши и восхитительно вкусные пироги, которыми сочувствующие улыбающиеся хозяйки усердно потчевали изголодавшихся гостей. И даже более того — два или три раза Урфину позволили заночевать в гостевых комнатах… И закованное в лёд эгоизма и тщеславия сердце Урфина стало понемногу оттаивать.

— Да как же это так?! — вопрошал себя, охваченный стыдом и раскаянием, Урфин, — Я причинил этим людям столько зла и страданий, я думал лишь о том, как властвовать над их жизнями, заставить их восторгаться мной, а они… Просто забыли все плохое, что я им сделал. И общаются со мной приветливо и… Словно с утраченным сыном, вернувшимся домой! Они — сумели простить и начать все заново. А что же я? — Урфин взял себя в руки, скрывая свои мысли от филина, с которым он не спешил делиться своими переживаниями. Он не был уверен что хитрый и коварный Гуамоколатокинт захочет понять и сумеет принять их.

И вот, он преодолел последнюю сотню шагов, отделявших его от родного пепелища. От некогда большого дома остались лишь размытые множеством дождей угли и несколько обгоревших бревен. Покопавшись в золе, Урфин обнаружил, что погреб пережил пожар, а к замку на его крышке вряд ли кто-то прикасался. Когда же Джюс, поднатужившись, поднял крышку за прибитое к ней кольцо, он обнаружил, что все его вещи, находившиеся в погребе — целы, и покрыты нетронутым слоем пыли.

— Мои родные Жевуны, — по щеке Урфина скользнула слеза, — Моя вина перед вами безгранична, и мне никогда не отплатить вам за все страдания, что я принес вам… Но я сделаю всё, чтобы попытаться сделать это.

Еще по пути к стране Жевунов, Урфин решил поселиться еще дальше от Когиды, и, соответственно, чуть ближе к Кругосветным горам. Он был уверен, что если не будет торчать у них на глазах, а уберется подальше — Жевунам будет еще легче забыть о его злодеяниях.

Прежде чем отправиться искать новое пристанище, Урфин решил пройтись по остаткам сгоревшего дома, по начавшим зарастать молодой порослью грядкам и попрощаться с давшим ему путь в жизнь местом. Обойдя каждый уголок бывшей усадьбы, он прошел на пустырь, отделенный от огорода высоким, прекрасно сохранившимся забором — и, ахнув, схватился за сердце. В дальнем углу пустыря высились в небо толстые, усеянные колючками стебли ярко-зеленых растений с продолговатыми листьями.

— Быть такого не может! Они!!! — воскликнул Урфин.

Бывший король протер глаза и несколько раз сильно ущипнул себя за бедро. Но очередное видение из прошлого не возжелало уходить — это были те самые волшебные растения, которые он пять лет назад превратил в живительный порошок. Неужели они сохранились тут с прошлого раза — ведь могли же какие-то семена попасть в землю, а потом, спустя долгие годы — проснуться?

— Нет — мотнул головой Джюс, — их опять принес ураган. Ведь два дня назад они с Гуамоко как раз прятались в лесу от сильнейшей бури с дождем и градом.

— Опять подарок от урагана, — произнес Урфин, а филин радостно ухнул.

— О ДА-А-А!!! — искушающие видения разом предстали перед расширившимися от возбуждения зрачками Урфина — Вот оно! То самое чудо, о котором ты так умолял. И его не нужно ждать десять лет! Оно здесь, прямо перед тобой! Бери и пользуйся!!! — Урфин словно во сне протянул руку к жесткому стеблю и тут же отдернул, уколовшись об острый шип — Итак, вот шанс начать все снова. И теперь — о не-е-е-е-т! — знакомая филину мстительная усмешка исказила черты лица свергнутого короля — он не допустит прежних ошибок! Зачем выпалывать сразу все растения, если можно поступить умнее, благо, опыт имеется? Он изготовит тысячу… нет — десять тысяч сильных и послушных дуболомов. А почему только дуболомов?

— Ха! — усмехнулся бывший Огненный бог — Он сможет сделать неуязвимых летающих чудовищ, вроде того дракона, которого он видел над поселением рудокопов! Они будут царить в воздухе, обрушивая его гнев на головы тех, кто посмел насмехаться над ним! — Приосанившийся Урфин весело взглянул на филина:

— Ну, что скажешь Гуам, о новом подарке судьбы?

— А что тут говорить, Повелитель, — филин почтительно выделил голосом слово, — Заготовь побольше живительного порошка и — вперед! Покажем этим насмешникам!

Но Урфин уже не слушал филина. Долгий путь в родные места, когда столько было передумано, осмыслено и увидено… Не прошел для него даром. Урфин изменился, и открывшаяся перед ним искушающая перспектива его не увлекла. Он уселся на пенек и уставился на каплю крови, застывающую на его пальце и тускло поблескивающую в свете мелькнувшей между крон окружающих усадьбу деревьев, луны.

— Кровь… — задумчиво прошептал Урфин, — Опять кровь, страдания и смерть. Вот все, что может принести людям мой третий шанс потешить свое тщеславие, — он встал и решительно направился в погреб.

— Нет! — воскликнул он, вернувшись со сжатой в руках лопатой.

— Знаю я вас, — бормотал он, с усилием выворачивая из земли волшебные растения, — оставь вас тут, и рано или поздно вы заполоните все окрестности, а потом какой-нибудь муд…рец догадается о вашей волшебной силе и наделает глупостей. Нет! — повторил Урфин, — Хватит и одного раза!

— Остановись, хозяин, — паника, ошарашенного действиями Урфина, филина была практически осязаема, — Мало ли что может случиться! Может хоть горсточку живительного порошка заготовишь, ну хотя бы на всякий случай!!! — умолял Гуамоко своего хозяина.

Урфин отверг эту просьбу. Сушить растения на противнях было долго, и Джюс сложил их в огромную кучу, облил маслом из сохранившегося в погребе бочонка. Он устало уселся на ближайший валун и молча уставился на то, что еще несколько часов назад было величайшим искушением его жизни. Рассерженный филин улетел куда глаза глядят, и Урфин, с четверть часа молча смотрел на пропитывающиеся маслом стебли. Последний луч уходящего за горизонт солнца скользнул по исхудалому лицу Урфина, и путник довольно усмехнулся содеянному. Он встал, отряхнулся и решительно шагнул к куче. Уверенным движением он высек искру на небольшой факел, извлеченный им ранее из погреба, и швырнул его на выкопанные им стебли. Масло ярко вспыхнуло, освещая довольного человека, и в мгновение ока охватило всю кучу, сжигая волшебные растения. Урфин оглянулся в поисках рюкзака — ему еще предстояло собрать оставшиеся в погребе инструменты и припасы, но это вполне можно сделать и на свежую голову. А волшебные растения все же сослужат ему добрую службу — огромный костер погаснет не ранее рассвета и его огонь отпугнет немногочисленных хищников, если те рискнут сунуться в заброшенную усадьбу. Он прекрасно выспится, поутру погрузит инструменты и припасы в тачку и направится еще дальше — куда-нибудь поближе к Кругосветным горам. Туда, где он больше никому не навредит. Урфин довольно улыбнулся, кивнул и собрался было спать, но неожиданный порыв ветра заставил его отшатнуться от костра — раздутое ветром пламя взметнулось ввысь, заливая ярко-красным светом небольшую полянку, образовавшуюся на месте двора усадьбы Урфина. Джюс сделал шаг назад, но затем кинулся вперед, недоверчиво щурясь. Спустя миг он замер, не в силах поверить в увиденное.

Под деревом, поваленным недавним ураганом, зеленел небольшой росток. На пока еще мягких листьях причудливо плясали отблески пламени костра, в котором горели собратья чудесного растения. Урфин рванулся было за лопатой, но тут же замер, остановленный ледяным тоном сидящего на ветке прямо над последним звеном цепи, связывающим Урфина и его эгоистичное прошлое.

— Прежде чем совершить очередную глупость — подумай. У тебя обычно это неплохо выходит, когда ты берешь на себя труд это делать, — с металлом в голосе произнесла птица, — А что если их семена попали куда-либо еще? Что если их найдет кто-то менее… изменившийся чем ты? Это во-первых, — ухнул филин, — А еще есть и во-вторых: за прошедшие пять лет Волшебную страну захватывали уже два раза. И оба раза захватчиков, — он вычурно поклонился, что выглядело довольно странным как для его относительно небольшого тела, — прогоняли лишь с помощью пришельцев из-за гор. А что если они не придут? По любым, не важно на самом деле, каким именно, причинам — ведь есть еще и в третьих, — вкрадчиво проговорил филин, — А что, если они окажутся бессильны помочь? Что если новый захватчик окажется более жестоким, чем прошлый ты? Что тогда? Сколько крови он прольет? Кто его остановит, а?

Филин умолк, оставляя Урфина наедине с его мыслями. Бывший волшебник, победоносный король Изумрудного города и Огненный Бог Марранов, одинокий изгнанник, небрежно отмахнувшийся от очередного шанса вернуть былое величие — стоял, скрестив руки на груди и молча смотрел на едва едва заметно колышущийся росток, а за его спиной шипели умирающие в огне волшебные растения.

Два года назад

"…Я искренне рад, что доброта всех и каждого из жителей Волшебной Страны сделала возможным то, что еще два года назад казалось мне несбыточной надеждой. Я надеюсь, когда-нибудь отблагодарить Вас всех за прощение былого зла — не словом, а делом, искупить боль и страдания, которые я принес на некогда цветущие земли Волшебной Страны.

Я от всей души благодарю Вас за гостеприимное приглашение, но я вынужден отказаться от него. Мне все еще трудно смотреть в глаза людям, которые столько от меня натерпелись. Их раны все еще открыты, и я не хочу причинять им боль… Снова. Думаю, Вы согласитесь со мной, что нам стоит довериться лучшему из всех лекарей — времени. Пусть оно идет, пусть прошлое подернется дымкой новых воспоминаний, заживляя старые раны. И когда они затянутся достаточно — я уверен мы с Вами еще прогуляемся по улицам Изумрудного Города. Мне остается лишь смиренно надеяться, что тогда у нас не будет необходимости вновь сталкиваться с Вашими военными тайнами — голова от них порядочно болит.

Кстати, о защите от бедствий: с охватившим страну Желтым Туманом мы нашли свое средство борьбы. У меня на усадьбе есть сарайчик с плотными стенками. Мы с Гуамоколатокинтом замазали все щели, обили дверь кроличьими шкурками, а от тумана, наполнявшего помещение, мы избавились особым способом. В железной жаровне мы развели костерчик из щепок и сырой травы, стараясь, чтобы было побольше дыму. Оседая, частички испаренной огнем влаги и дыма увлекли за собой капельки тумана, и воздух в помещении очистился. Там, в этом сарае, мы с Гуамоколатокинтом проводим свое время, как в осажденной крепости, покидая ее лишь на самое короткое время. Мне остается лишь надеяться, что найденный нами способ борьбы с Желтым Туманом хоть немного поможет жителям Изумрудного города и других стран.

Я искренне благодарен Вам за заботу — листья рафалло, а также очки существенно облегчат неизбежные выходы на охваченное туманом пространство. Прошу Вас не беспокоиться об обновлении наших запасов — неподалеку от моей усадьбы растет как минимум дюжина таких деревьев. Я с радостью покажу их Вашим курьерам, чтобы они могли сорвать как можно большее количество листьев для жителей Волшебной страны. Могу лишь рекомендовать Вам прислать за ними дуболомов — их сила, а также невосприимчивость к ядовитым частицам тумана будут неоценимы при транспортировке листьев в город. Кроме того, я мог бы показать им еще одну свою находку — для того чтобы облегчить перемещение по усадьбе мы с Гуамоко, еще в самом начале, когда мы еще не слишком страдали от ядовитого тумана, разместили некоторое количество столбиков в основных необходимых нам местах усадьбы и в лесу. Между ними мы натянули веревки, а к самим столбикам я приколотил таблички, на которых вырезал простейшие указатели — так, чтобы их можно было бы прочесть на ощупь — ведь мое зрение уже тогда начало ухудшаться.

Кроме того, для облегчения дыхания мы уже используем собственные средства — мне удалось недавно выменять в Когиде немного марли в обмен на несколько изготовленных мной инструментов. Из неё я изготовил повязки для себя и моего друга. Я пропитываю их особым травяным настоем, который помогает фильтровать вдыхаемый воздух — и очищает его как от частиц ядовитого тумана, так и от дыма, который, все же, задерживается в помещении при его очистке. Мы также используем эти повязки в качестве фильтров для вентиляции нашего помещения — иначе бы мы попросту задохнулись бы раньше, чем дым очистил бы воздух внутри сарая. Правда, менять их приходится не реже, чем один раз в два часа. Рецепт травяного настоя относительно прост — собрать необходимые травы и приготовить его не составит трудностей для любого жителя Волшебной страны. Я вкладываю его в конверт с настоящим письмом.

Я надеюсь, что предложенные мной меры по борьбе с туманом, хотя бы в ничтожнейшей степени искупят мои многочисленные преступления перед Волшебной страной и её народами.

Послесловие: Я не уверен, успели ли Вы выяснить, кто именно стоит за бедствием, обрушившемся на Волшебную Страну, до того, как её окутал Желтый туман, а потому сообщаю, что один из сопровождавших меня к волшебнице Арахне гномов намеренно или случайно проговорился, что её мать, волшебница Карена, однажды сломила сопротивление неких тауреков, напустив на их область Желтый Туман. Они только две недели и выдержали, а потом пришли к ней с повинной головой. Надеюсь, эта информация также будет Вам в хоть какой-то мере полезной.

Искренне Ваши,

Урфин Джюс и Гуамоколатокинт»

Урфин захлопнул дверь за прытким курьером, тут же рванувшим прочь от его усадьбы. Убедившись, что в очищенный воздух сарая попало ничтожно малое количество ядовитого тумана, он вернул на место марлевую повязку, смоченную в особом травяном настое, рецепт которого он приложил к письму, закрывая рот, а также нос. Урфин неторопливо прошел к противоположной стороне сарая и остановился у массивного металлического шкафа, закрытого на причудливо украшенный замок, который постороннему зрителю, окажись он в сарае, показался бы лишь забавной декорацией. С минуту он молча смотрел на шкаф, а затем едва слышно произнес:

— Как думаешь, они… могут… ? — с сомнением в голосе спросил он невозмутимо сидящего на спинке кресла филина.

— Уверен, что нет. — твердо проговорил Гуамоко, голос которого звучал еще более глухо из-за похожей марлевой повязки вокруг клюва — ты ведь тоже слышал, что говорил этот остолоп — ухнул филин, что на его языке, очевидно, означало смех, явно имея ввиду курьера, доставившего им письмо Страшилы Мудрого, — ему пришлось договариваться с жителями Равены и одалживать у них лодку, чтобы пересечь Великую реку. Если бы они могли видеть, они наверняка предупредили бы курьера о том, что мост разрушен. Более того, для Реллема не стало бы новостью, что его разрушила Арахна — а он узнал об этом только со слов жителей деревни. Повторюсь, если бы они могли… видеть — то они бы предупредили курьера об ожидающих его сложностях. Без вариантов. Но меня сейчас гораздо более интересует другой вопрос — задумчиво проговорил филин. Он помолчал с минуту, а затем вкрадчиво спросил:

— Теперь ты видишь, что я оказался прав? Прошло едва ли два года, а Волшебной стране вновь грозит опасность. Причем куда как более страшная, чем ты. Ведь ты не отнимал у своих подданных зрение, воздух и даже лето? — дождавшись утвердительного кивка стоящего в полном молчании Урфина, Гуамоко продолжил:

— А теперь давай подумаем дальше: что сделают Страшила с Дровосеком, для того чтобы спасти народы Волшебной страны? Правильно — они позовут пришельцев из-за гор. Как думаешь — получится ли у них справиться на этот раз? — жестко отчеканил филин.

— Не уверен, — казалось прошла целая вечность, прежде чем Урфин, словно превратившийся в мраморную статую, заговорил, — даже если на этот раз на помощь придут не только дети, но и сам Великан-из-за-Гор. Разве что они улучшат пушку Лестара… но Реллем говорил, что после того как жители Фиолетовой страны с её помощью отпугнули Арахну — они посчитали что её мощи достаточно. И от любых усовершенствований отказались. Знаю, — Урфин досадливо поморщился, — глупо. Но кто же знал?

— Кто же знал? Кто же знал? Кто же знал? — ехидно затараторил филин — Ну конечно же, кто же мог знать, что летающая на волшебном ковре огромная колдунья, которую, судя по сказанному ею, сам создатель Волшебной страны, всемогущий Гуррикап, смог всего лишь усыпить, но не убить — сумеет использовать колдовство таких масштабов? Ну ты только глянь на неё, — продолжал издеваться филин, больше похожий на дорвавшегося до сметаны кота, — душка да и только, разве может она замышлять злодейство, а?

— Ладно, — одернул не в меру разошедшегося филина Урфин, — я понял. Мой отец говорил мне, что дураки учатся на своих ошибках. Умные, правда учатся и на чужих тоже… — задумчиво проговорил он, — Так что давай думать, что нам делать дальше. Как еще мы можем помочь жителям Волшебной страны?

— Жениться тебе нужно, хозяин! — филин радостно заухал, явно наслаждаясь вытянувшимся от удивления лицом Урфина, — ну, скажем, на Майре, дочери пекаря из Когиды, пирожки с мясом у неё, м-м-м-м. Да и сама она как пирож… — филин благоразумно замолчал, сосредоточив усилия на том, чтобы увернуться от брошенной в него тряпки, которую разъяренный Джюс схватил, неуловимым движением переместившись к столу. — Эй, я серьезно, — примирительно пробормотал он, осторожно высунувшись из-за стула, но тут же нырнул обратно в укрытие, уворачиваясь от деревянной ложки и уже из надежного укрытия пояснил: — Тебе правда это не помешает, Хозяин. Просто для того, чтобы ты мог эффективнее думать, не отвлекаясь на всевозможные ощущения, которые лишь мешают. Сосредоточься на проблеме — и ты найдешь решение. Раньше получалось — проговорил филин, не решаясь, все же, высунуться из-за укрытия.

— Считай, что ты меня убедил, — задумчиво проговорил Урфин, — больше мы не будем полагаться на других в деле защиты нашей страны и её народов. А насчет продолжения рода… — Урфин замолчал на мгновение, краем глаза заметив, что неугомонный Гуамоко все же рискнул высунуть голову из-за спинки стула. Урфин сделал вид, что он небрежно облокотился на стол, но сам опустил руку в стоящую на столе емкость, в которой ждали своего часа смоченные в отваре марли. Аккуратно скомкав одну из марлевых повязок в комочек, Урфин улучил момент, когда филин, заметив расслабленную позу самого Урфина, усядется обратно на спинку стула — и тут же швырнул мокрую тряпку прямо в лицо обнаглевшей птице, — То я подумаю над этим чрезвычайно важным предложением ровно в тот момент, когда мы обезопасим Волшебную страну от очередного вторжения. Договорились? — оскалился он в ответ на полный ярости взгляд с трудом забравшегося обратно на стул филина.

— Договорились, хозяин, — Гуамоко примирительно взмахнул крыльями, — но что же мы будем делать дальше? В смысле — конкретно.

— А дальше, дорогой мой Гуамоколатокинт, — улыбнулся Урфин, принимая мир, — мы для начала подумаем над очевидными вещами. Первое, — отчеканил он, мгновенно посерьезнев, на что филин довольно ухнул, — мы определимся с тем, что мы можем сделать против Арахны конкретно сейчас. А сейчас, друг мой, — он пристально посмотрел филину в глаза, — мы против Арахны не сможем сделать ничего. Мы будем вынуждены ждать, пока с ней не разберутся Страшила с Дровосеком и Львом. С помощью пришельцев из-за гор или без оной — не принципиально. Но бой с Арахной — это их бой. И нам нужно принять этот факт и воспользоваться им.

— Хозяин? — недоверчиво прищурился Гуамоко, — Ты правда…

— Правда, — уверенно отрезал Урфин, — ты ведь выходил… То есть вылетал, — поправился Урфин, — на улицу со мной сегодня утром. Что видел? Правильно — изморозь! Что это значит? А значит это, что ночью было холодно. Настолько что роса, а также влага, удерживаемая в воздухе туманом, сконденсировались на траве, листьях и замерзли, — Урфин, ранее расхаживающий по сараю, неожиданно остановился и пояснил и удивленному филину: — Не один Страшила мудрые книги читал, когда в Изумрудном городе правил. Хотя должен признать, названия магических трактатов, которые остались в библиотеке еще, видимо, от Гудвина, Великого и Ужасного* — очень странные. Вот почему, например, их называют — «физика», «химия», «прикладная механика»? И еще дюжиной не менее странных слов? — задумчиво проговорил он. На что филин лишь приподнял крылья, что в человеческой мимике могло бы соответствовать пожиманию плечами. Так и не дождавшись ответа от филина, Урфин продолжил, сверкая азартом карих глаз, — А такого явления мы ранее не наблюдали. Более того, даже днем становится все холоднее, разве я ошибаюсь? — спросил он филина.

— Нет, хозяин, — почтительно ответил Гуамоко, пораженный неожиданным откровением Урифна о библиотеке самого великого волшебника страны, улетевшего, по слухам, к недостижимому Солнцу, — День ото дня становится холоднее. Но к чему ты ведешь? — заинтересованно проговорил он.

— К тому, что есть такое явление как снег. В мире, из которого к нам пришел Великий и Ужасный, есть вид волшебства, который называется «география». В одной из книг, которые я еще будучи королем Изумрудного города, приказал в тайне перевезти в тот самый подвал с инструментами, был довольно толстый трактат по этому разделу магии… Я отвлекся!.. — досадливо скривился Урфин, — Так вот. Каждый год в его мире погода меняется. Тепло уходит, сменяясь холодом. Я только начал читать трактат по еще одному виду магии, называемом «астрономия» — сам понимаешь, трудно возвращаться к такому после длительного… перерыва, а потому не слишком понял причины таких изменений, описанные в этом трактате. Но я непременно выясню, — уверенно проговорил Урфин, — а пока, для нас, это важно тем, что эти явления имеют схожие причины — у них похолодание наступает из-за того что их… солнце уходит от их шаров — не спрашивай, я пока не разобрался почему шар они называют планетой… А у нас солнце заслоняет туман, лишая нас источника тепла. Похолодание значит, что наступит период, который в мире Гудвина называют «зима». Выпадет снег — это такое множество мелких застывших капелек воды… красиво, наверное, хотя, скоро увидим, — вдохновенно пробормотал Урфин, но тут же одернул себя, — я опять отвлекся. Просто это так интересно — учиться чему-то новому, — обезоруживающе улыбнулся он и филин впервые за прошедший десяток лет подумал, что никогда не видел хозяина настолько счастливым, — Так вот. Выпадет снег — а на снегу ничего не растет. — со значением проговорил Урфин.

— Так это… хозяин… это же… — растерянно пробормотал филин, ошарашенный откровениями Урфина, но тут же умолк, с интересом слушая продолжение:

— Это одна из причин, по которой мы бессильны перед Арахной сейчас. Все, что мы могли сделать для помощи жителям Волшебной страны — мы сделали. Так что теперь нам необходимо заняться своими делами. И первым из них будет наш переезд отсюда, — Урфин умолк, явно наслаждаясь всё возрастающим замешательством филина.

— Пер-еуееуезд? — обалдело проухал филин, — А… Зачем? — спросил он.

— Подумай, Гуамоко, — усмехнулся Урфин, передразнивая филина, — у тебя это неплохо получается.

— Первое, — решительно заговорил он, — чтобы мы не захотели предпринять, нам лучше держать это втайне от Страшилы и прочих. Предположим, новый враг захватит их в плен — правильно киваешь, — тогда они будут иметь шансы допросить их и получить информацию о любых наших приготовлениях, то есть преимущество внезапности мы уже теряем. Второе — для того чтобы реализовать наши… иные преимущества… нам нужно место, не охваченное Желтым Туманом. А теперь-ка ответь мне, о повелитель филинов и сов Волшебной страны — знаешь ли ты такое место, а? — добродушно улыбаясь спросил Урфин.

Гуамоко нахмурился и даже закрыл глаза, задумавшись над вопросом, на который его хозяин, очевидно, уже знал ответ. Озарение молнией пронзило мозг бывшего помощника колдуньи Гингемы и филин удовлетворенно кивнул:

— Замок Гуррикапа. — он взглянул на довольно кивнувшего Урфина, — всесильный волшебник победил Арахну и погрузил ей в многовековой сон. А значит как минимум в прилегающей к замку долине её волшебство бессильно. А возможно и где-либо еще, относительно недалеко от замка — ведь старый волшебник наверняка не жил в одном месте и у него было что-то вроде лесных домиков Прёма Кокуса или отца Майры — усмехнулся филин.

— Только поэтому? — поощряюще уточнил Урфин подходя к шкафу и довольно улыбнулся под марлевой повязкой, услышав ответ соратника:

— Нет. Еще потому, что волшебный ящик Стеллы там тоже будет бессилен. Она ведь из пришлых и куда менее могущественна, чем Создатель Волшебной Страны — проговорил Гуамоколатокинт.

— Верно размышляешь, — проговорил Урфин, копаясь в замке, — и переезжать нам нужно сейчас, — он распахнул створки и потянулся внутрь.

— Но как же письмо к Страшиле Мудрому? А вдруг он пришлёт дуболомов за листьями? — с сомнением в голосе проговорил Гуамоко.

— Никого он не пришлет. Деревья рафалло растут неподалеку от Изумрудного Города, и вообще это не такое уж редкое растение. Отвлекать дуболомов от организации движения, а также помощи населению ради нескольких мешков листьев — глупо и нерационально, тем более что погода будет только ухудшаться и этой помощи потребуется все больше, а мы уже предоставили очевидные доказательства что и без помощи Страшилы — не пропадем. Страшила не пойдет на такое. Так что на этот счет можно не беспокоиться, — довольно улыбнулся Урфин.

— Значит нам стоит сосредоточиться на переезде — ведь нам еще организовать… Работы на месте нужно — Филин радостно заухал и закончил фразу за хозяина: — Пока они не видят… Наших преимуществ…

— Вот именно. А потому не будем терять времени и приступим немедленно. Учитывая как изменится погода, сложности в ориентировании, количество вещей, которые нам нужно перенести, а также то что идти в этом тумане само по себе очень трудно — нам стоит поторопиться. Кто знает, сколько у нас времени для того чтобы начать новую жизнь сначала и на новом месте — довольно улыбнулся Урфин Джюс, извлекая из недр непроницаемо-темного металлического шкафа небольшой горшочек, в котором зеленел небольшой росток с широкими жесткими листьями и покрытым колючками стеблем.

Примечания:

* — Урфин ошибается. Как свидетельствует «Летопись Волшебной Страны», том 224-15:

«Трактаты по волшебству из-за гор были доставлены в библиотеку Изумрудного города из Убивающего домика феи Элли по приказу Страшилы Мудрого — практически сразу после его вступления в должность правителя Изумрудного города. Как выяснилось позднее со слов феи Энни — эти книги, причудливо называемые «энциклопедии», хранились в домике ещё до того как он прилетел из-за гор и принадлежали отцу феи Элли. Как свидетельствует летопись, эти книги оказались чересчур сложны даже для Страшилы Мудрого, а потому их отложили до лучших времён. Энциклопедии считаются утерянными во время первого правления короля Урфина Джюса.»

Два месяца назад

Изумрудно-зеленая долина, окруженная кольцом невысоких холмов, ведущим свое начало от Кругосветных гор, медленно погружалась в сон. Кроны многовековых деревьев уже начали сливаться в единую темную массу, подергиваясь легкой вечерней дымкой. Сверкающее серебром озеро в центре долины отражало целый сонм солнечных лучей, пляшущих на стенах массивного сруба стаей хаотично бегающих туда-сюда зайчиков. От Кругосветных гор к озеру тянулась небольшая речка, у берега которой, прямо в месте ее впадения в озеро приютились несколько деревянных строений. От правого берега реки к опоясывающему долину кольцу холмов тянулись несколько участков, словно просящиеся на полотно какого-нибудь художника: вот кажущиеся чересчур большими золотые колосья пшеницы, так и просящиеся на стол огромные, в рост взрослого Жевуна арбузы, длинные, с ногу баклажаны, удивляющие пролетающих над долиной птиц не только своими поистине колоссальными размерами, но и странным розовым цветом. Рядом с полями и грядками разместились ровные ряды фруктовых деревьев, ветви которых гнулись вниз под тяжестью совсем уж удивительных фруктов: массивных фиолетовых яблок, ярко-красных груш, слив салатового цвета — казалось, сама радуга спустилась с небес в это невероятное место, одарив своими цветами участок гениального огородника. Внушительных размеров филин удовлетворенно ухнул и спикировал вниз — к одинокому человеку внизу, складывающему поспевшие огурцы странного желто-красного цвета в большую плетеную корзину.

— Как дела в небесах? — вежливо осведомился Урфин Джюс, протягивая филину плошку с водой, предусмотрительно наполненную им из притороченной к поясу фляги. Гуамоко с наслаждением напился и окинул взглядом довольно выпрямившегося Урфина. Да, подумал филин, хозяин сильно изменился за два года. Кто бы мог подумать, что судьбоносное для них решение, принятое в пропахшем дымом сарае так сильно изменит его. Он стал совсем другим, как будто родился человек заново. Урфин вытянулся, добавив, по меньшей мере, пол-локтя росту. И он продолжал расти, будто бы на дрожжах. Ага, на грибах, точнее сказать — вон тех, черных, которые хозяин наловчился готовить с оранжево-синей картошкой… ммм, коготки оближешь, — мысленно усмехнулся филин, механически вновь отмечая произошедшие с хозяином перемены. Ежедневный труд на открытом воздухе закалил тело Урфина, превратив слегка аморфные мышцы расслабленного придворной жизнью короля в стальные канаты, в его движениях появилась плавность и легкость. Хотя, подумал филин, конкретно за ловкость стоит поблагодарить небольшую книжицу, попавшуюся хозяину среди прочих, изъятых из библиотеки Гуррикапа… Филин одернул себя — тот рейд в замок древнего волшебника он запомнил на всю, оставшуюся ему жизнь.

— Эммм… хозяин — с сомнением в голосе проговорил Гуамоко, глядя на то, как массивные створки огромных ворот приглашающе расходятся в стороны — Вот сейчас мне эта идея уже не кажется такой уж удачной. Может ну его и пойдем назад? — с ясно различимым сомнением в голосе ухнул филин, не сводя несколько испуганного взгляда с азартно переминающегося с ноги на ногу Урфина.

— Нет, друг мой. — решительно бросил бывший король — я не для того два месяца надрывался, перетаскивая наш скарб через этот ужасный снег. — он повернул голову к филину — Да и к тому же — он указал на центральную башню высящегося перед ними замка — если бы создатель этого места, всесильный Гуррикап, хотел бы нас убить, то он вполне мог это сделать еще тогда, когда мы пришли в самую первую долину — ту самую, где ты обнаружил руины его то ли летнего домика то ли еще чего-то. Да и сейчас — хоти он убить нас, то смысл в замок приглашать? Как будто бы его ловушки настолько примитивны, что не достанут нас здесь? Не-е-ет — друг мой — повторил Урфин, завороженно глядя на распахнутые ворота — нам нечего опасаться внутри. Это ведь так просто…

— Что, хозяин? — настороженно переспросил филин, не покидая, впрочем, плеча бывшего короля, несмотря на охватившую его панику.

— Нас приглашают, Гуамоко — Урфин кивнул на открытые ворота — И мы — войдем — отрезал он решительно шагнув внутрь.

Гигантские, в несколько метров высотой, створки, медленно и удивительно тихо для настолько огромного механизма, захлопнулись, гулко стукнув напоследок. Нервно обернувшийся назад филин успел рассмотреть как словно из ниоткуда возник огромный засов, с легким шелестом вставший в петли, отрезая его с упрямо шагающим вперед хозяином от остального мира. Это, как ни странно, успокаивающе подействовало на филина — он собственными глазами увидел, что, захоти древний создатель этого места убить их — его, никак не ослабевшее за тысячелетия сна, волшебство, сделало бы это в считанные мгновения. Но Гуамоколатокинт тут же забыл о волшебных дверях, ошарашенный новым чудом — стремительно шагающий вперед Урфин, словно влекомый какой-то потусторонней волей, вышел на широкое пустое пространство. Прихожая — успел подумать филин, усиленно вертя по сторонам головой в окружающем его с Урфином полумраке, прежде чем невидимые доселе факелы неожиданно вспыхнули, заливая неестественно ярким светом просторное помещение. По бокам широкого, как одна из площадей Изумрудного города, зала, высились массивные колонны, облицованные черным, как ночь мрамором, удивительным образом сверкающим в льющемся сверху свете факелов. Гуамоко сжал когти, вцепившись в куртку Урфина — его хозяин, задержавшийся на входе в зал для того чтобы осмотреться по сторонам уверенно шагнул вперед, устремляясь к виднеющейся вдали двери. Шаги Урфина, ступающего по белому с розовыми прожилками мрамору, гулким эхом отражались от угадывающихся за колоннами стен, уставленных странными шкафами — свет факелов словно обтекал их, скрывая от взора гостей древнего замка. Очевидно, Гуррикап не спешил делиться с ними всеми своими тайнами, — подумал Гуамоко. Накатывающий волнами страх неожиданно отпустил филина и он удивленно нахмурился — но странное ощущение узнавания не желало отпускать его. Он хотел было рассказать об этом хозяину, но не успел — Урфин споро добрался до странно выглядящей двери и, повинуясь одному ему известному порыву, потянулся рукой к небольшому стеклянному окошку слева от нее, расположенному на уровне груди. Джюс приложил руку к стеклу и филин пораженно вздохнул — стекло на мгновение осветилось ореолом изумрудно-зеленого света и дверь плавно отъехала в сторону с легким, едва слышным шипением. Урфин шагнул вперед и, оглядевшись, развернулся спиной к противоположной стенке оказавшейся неожиданно маленькой комнаты. Гуамоко приоткрыл клюв от удивления — дверь также тихо вернулась на место и он почувствовал, как пол под ногами Урфина плавно двинулся вниз.

— Лифт — бросил Урфин совершенно спокойным голосом и пояснил в ответ удивленно ухнувшему филину — читал в «Механике» из библиотеки Изумрудного города.

— И куда он ведет? — пробормотал Гуамоко — Ты с самого начала ведешь себя так, будто бы у себя дома. Словно вернулся на пару минут взять забытую вещь.

— Нет, не так — спокойно пояснил Урфин — я… понятия не имею, куда мы идем. Правда — усмехнулся он в ответ ошарашенно молчащему филину — Все проще. Меня будто зовет кто-то. Кто-то… очень знакомый и в то же время тот, кого я раньше никогда не видел. Ну… — поморщился Урфин, напрягая память — в том смысле, что я совершенно точно не видел этого с той самой минуты… — Чертовщина какая-то!!! — воскликнул он, мотнув головой.

— Что с тобой, хозяин? — взволнованно спросил Гуамоко.

— Я… — Урфин попытался сосредоточиться, но лифт, с легким толчком, остановился и дверь плавно отъехала в сторону, открывая Урфину с Гуамоко путь в еще одно ярко освещенное помещение. Джюс шагнул вперед, но тут же замер от удивления: воздух прямо перед ним вздрогнул, уплотняясь и из невидимой дымки, стелющейся по покрытому мрамором полу, соткались объемные образы, и Гуамоко ощутил как Урфин вздрогнул. Мгновение спустя филин и сам почувствовал, как его клюв открывается от удивления: перед ними с Урфином восстала картина их собственных жизней.

… Вот Урфин, стиснув зубы от напряжения, шагает сквозь снег, достигающий ему почти до пояса. На плече, укутанный в развевающееся на ветру тряпье, сидит нахохлившийся Гуамоко. Лямки внушительных размеров волокуши впиваются в плечи Урфина, упрямо движущегося наперекор ветру, несущему в лицо бесчисленные миллионы снежинок… Вот они с Гуамоко, задыхаясь, лихорадочно мечутся по затянутому дымом сараю, пытаясь обнаружить многочисленные прорехи, которые нужно заткнуть их примитивными фильтрами… Вот Урфин довольно выпрямляется, оглядывая хозяйским взором вновь возведенный дом, в глубине которого высится массивный железный шкаф, который они с Гуамоко рискуют открывать только в полной тьме — Урфин помнит, что ему требуется, по меньшей мере, четверть часа, чтобы привычное к мраку пещеры Гингемы зрение приспособилось к темноте родного дома, скрывающей от правителя Изумрудного города главную тайну бывшего короля… Вот Урфин осторожно выкапывает небольшой и такой ранимый росток и, воровато оглядываясь, прячет его в нагрудный карман своей куртки, а довольно ухнувший филин привычно порхает ему на плечо… Вот они с Гуамоко медленно бредут сквозь низвергающийся с небес ливень — прочь от принесшей им поражение битвы, в которой не было пролито ни капли крови… Вот Урфин восседает на троне Изумрудного города… «Вновь», — подсказывает сознание — он стучит молотком по волшебному ящику, силясь разгадать секрет колдовства Стеллы… Вот он спускается к его новым подданным в ореоле пламени, восседая на спине огромного орла… Вот он спасает того самого орла, Карфакса, от неминуемой гибели… Вот он вновь в лесу — презираемый и гонимый, возвращается в дом на окраине Когиды, но кроме его единственного Друга рядом ступает огромный медведь, на спине которого восседает маленький деревянный клоун — создания, оживленные волшебной силой живительного порошка… Вот армия созданных им деревянных солдат захватывает Изумрудный город, и он, Урфин Джюс, впервые становится королем Изумрудного города… Вот он сыплет щепотку живительного порошка на оленьи рога и с криком улепетывает от них… Вот он роется в пожитках Гингемы, стремясь найти волшебные башмачки в груде хлама, в который превратили содержимое пещеры обрушившиеся с потолка камни… Вот он стоит на пороге пещеры злобной колдуньи… — Урфин дернулся и с душераздирающим воплем рухнул на колени, увлекая болезненно кричащего филина за собой. Он схватился за голову, стремясь изгнать из головы внезапно вспыхнувшую в ней боль, краем глаза заметив как отчаянно дергающийся филин катается по полу. Титаническим усилием воли он обуздывает боль и тянется к поясу. Он судорожным движением дергает флягу и откручивает крышку. Дрожащей рукой он выливает холодную воду на голову филину, приводя его в чувство. И только потом он выливает остатки воды себе на лицо. Становится немного легче и они с Гуамоко ошеломленно возводят глаза вверх.

Одетый в привычные черные штаны и зеленую куртку призрак Урфина стоит перед входом в пещеру Гингемы. Он застыл, будто не решаясь сделать шаг вперед. Но настоящий Урфин видит, что его призрачное тело сковано невесомыми путами, тянущимися из рук высокой фигуры в темном балахоне, словно сотканной из первобытной тьмы. Человекообразный силуэт, словно источающий из себя бездонно-черную ауру приподнимает скрытое капюшоном лицо, позволяя Урфину разглядеть сверкнувшие на миг миндалевидно-черные глаза. Он чувствует насмешливое презрение в медленном, словно текучем голосе потустороннего существа:

— Память… — произносит существо и перед Урфином неожиданно возникает невероятное, но странным образом знакомое видение: по краям огромной сферообразной арки, стоящей посреди огромного зала, похожего на пройденный ими с Гуамоко, тянется вязь удивительно знакомых символов. Загадочные символы неожиданно вспыхивают ярким синим светом и Урфин слышит низкое гудение, исходящее от тут же вспыхнувшей звездным светом, арки. Моргнув, Урфин восторженно любуется мягким сиянием, возникающим в центре… портала… приходит на ум слово. Но посторонние мысли тут же выветриваются из головы, когда звездное сияние буквально вышвыривает израненное тело на облицованный мрамором пол. Обнаженный человек, обильно покрытый кровью медленно поднимается на колени, а затем встает, оглядываясь по сторонам.

— Наш дар… — произносит призрачный голос и Урфин ошарашенно глядит в карие глаза превозмогающего боль человека. Так похожие на его собственные. Свечение позади него постепенно затухает, но Урфин успевает рассмотреть как тот делает осторожный шаг вперед, оставляя за собой след из падающих на пол капелек крови.

— Станет твоим проклятием… — Призрачная фигура явственно усмехается и стоящий перед пещерой Гингемы Урфин падает на колени, хватаясь за голову, от которой к сжатому кулаку потусторонней твари тянется черная, как ночь, нить. Реальный Урфин видит, как по этой нити в разум его призрачной копии тянутся чужие воспоминания: дом, родители, детство, полное всеобщего презрения, гибель родителей от очередного урагана и юность в пасынках у Према Кокуса… причудливая фантасмагория видений приводит его к порогу пещеры и призрачная фигура отпускает своего пленника, растворяясь в воздухе.

— До встречи… — доносится до него наполненный предвкушением шёпот и призрачный Урфин вздрагивает, словно просыпаясь. Он озирается по сторонам и делает шаг вперед — к своему новому будущему.

Отдышавшись, Урфин ошарашенно вглядывается филину в глаза, но тот не менее удивленно разводит крыльями. Не сговариваясь, они поворачиваются вперед, но в окружающем их мраке виден лишь постамент со стопкой книг, лежащих на нем. Урфин подходит к нему и смахивает пыль с небольшого клочка бумаги, покоящегося на верхней книге. Гуамоко вглядывается в идеально сохранившийся текст, но таинственная надпись не спешит делиться своими секретами: несколько слов написаны на неизвестном филину языке. Урфин решительно укладывает книги в походную сумку и направляется к лифту. Оставляя позади медленно закрывающиеся двери в замок древнего волшебника, Урфин оборачивается и, склонив голову, произносит загадочную фразу:

— Blago dariy za nauky

Филин вздрогнул, выныривая из собственных воспоминаний и огляделся по сторонам. Урфин улыбнулся, когда последний лучик садящегося солнца ласково погладил его довольное лицо.

— Успели. — констатировал он, глядя на удивительные овощи и фрукты, сложенные в ящики — это последняя партия и можно будет отправляться в Изумрудный город.

— Завтра и выйдем — поддакнул филин — Реллем и без нас справится, он, в отличие от нас, не устает — многозначительно ухнул Гуамоко — А что на ужин? — прищурился он, меняя тему.

— Чудо-блюдо дыня-финик — усмехнулся Урфин, прекрасно осведомленный о маленьких слабостях своего друга. Он слегка опустил веки, показывая, что понял намек филина. Да, в последнее время становится все труднее скрывать происходящие с ним изменения, ссылаясь на благотворное воздействие тяжкого физического труда, чудесную силу кристально чистого воздуха предгорий и живительную силу местной родниковой воды. Живительную силу, ха — усмехнулся Урфин, вспоминая, как Жевуны-крестьяне тайком от своих жен благодарили его за «те самые огурцы», а их попытки незаметно подмигнуть при этом… — он вздохнул, чтобы собрать разбегающиеся в стороны мысли и сосредоточился на огромной, одуряюще пахнущей дыне. Все же, у Гуамоко отличный вкус — подумал Урфин, следуя примеру филина и уплетая сочащиеся умопомрачительно вкусным соком ломтики волшебного фрукта. Поужинав, и приведя себя в порядок они с филином отправились в пристроенную к срубу башню — несмотря на плотный график, Урфин умудрялся находить время для невинного увлечения. Несколькими годами ранее Железный Дровосек, правитель Фиолетовой страны, преподнес Урфину подарок. Мастера страны Мигунов под руководством Лестара сделали для Урфина телескоп. Сам не подозревая почему, но он сильно увлекся разглядыванием звездного неба, часто проводя вечера в построенной им башенке-пристройке. Обычно он спокойно созерцал звезды, любуясь их необъяснимо притягательным сиянием и, следуя подсказкам одного из волшебных трактатов со странным названием «Астрономия», рассматривал то одно, то другое созвездие из приведенной в трактате карты звездного неба.

Но сегодня, как и вечером любого из трех предыдущих дней, его внимание приковала странная звезда. Он бы, пожалуй, не обратил на неё внимания, если бы на его глазах звезда не засияла всеми цветами радуги. Несколько дней Джюс вёл за ней наблюдения. С каждым днём в её свечении всё больше усиливался красный цвет и звезда росла. С ней происходило что-то неслыханное. Урфин был озадачен и продолжал вести свои наблюдения. Вчера звезда сияла всеми переливами красного особенно ярко — и Урфину было невтерпеж увидеть её еще раз. Но спустя пару часов созерцания звездного неба всамделишный астроном разочарованно выдохнул — таинственная звезда исчезла, и на сияющем небосводе не было ничего необычного, разве что бесформенное темное облако, похожее на уже виденные им туманности, стремительно пронесшееся по небосводу раз или два… но Урфин не счел это событие стоящим своего внимания.

Два дня назад

Суета, предшествующая каждому из ставших традиционными Праздников Угощения всегда начиналась одинаково — примерно за неделю до самого Праздника жители Волшебной страны начинали готовиться — доставались из шкафов заранее пошитые красочные костюмы, матери и бабушки делали прически своим детям и внукам, мужчины готовили к долгому путешествию повозки: проверяли колеса, смазывали движущиеся детали, мальчишки, вооружившись списками от родителей, со сверхважными гримасами на юных личиках складывали немногочисленные вещи, которые могут пригодиться в непродолжительной дороге до Изумрудного города. Некоторые из них, жившие поблизости от Дороги, вымощенной желтым кирпичём, время от времени прерывали свои занятия и провожали стремительно несущегося к городу курьера голодным взглядом — аромат от перевозимых Реллемом волшебных фруктов и овощей витал, казалось, по всей длине его пути к столице и жители Волшебной страны поневоле глотали слюнки, предвкушая грядущее пиршество. Но все они, от мала до велика, от окраин Когиды и до сияющего великолепием дворца вечно юной волшебницы Стеллы, от усеянной волейбольными площадками долины Марранов до Изумрудного города, сверкающего на солнце всеми переливами зеленого пламени — молили природу об одном — чтобы небо над Волшебной страной оставалось таким же безмятежно синим, чтобы ни одна капелька невовремя начавшегося дождя не могла испортить им праздник. Но ни один из жителей Волшебной страны, устремлявший свой взор к небесам и предположить не мог, что опасность, в тот самый миг нависшая над их Родиной приближалась к ним именно оттуда — с бездонно синего неба.

Грозный звездолёт класса «Покоритель» с планеты Рамерия уже приближался к Земле. Гигантский космический корабль несся сквозь пустынную бесконечность космоса с невиданной для науки ничего не подозревающей Земли скоростью, составлявшей половину скорости света. И, как поэтично записал в бортжурнале звездный штурман, капитан первого ранга Кау-Рук, «бороздил межзвёздную пустыню семнадцать лет». Но эти годы прошли для находящихся на борту звездолета существ совершенно бесследно. Ведь время для них практически остановилось с того самого момента, как они легли в ложементы новейшего криогенного оборудования — анабиозных капсул, позволяющих замедлить биоритмы организма благодаря глубокому переохлаждению. Время, фактически, перестало быть властным над этими людьми — проснись они даже через тысячу лет, их организмы остались бы так же молоды и полны сил, как будто бы они проспали всего лишь несколько часов. Собранные вместе в одном из наиболее защищенных отсеков громадного звездолёта, они являли собой причудливое зрелище. Тысячи полированных ячеек, размещенные практически впритык друг к другу, словно огромные соты, сверкали отражающимися на их поверхностях лучиками зеленого и синего, изредка — красного цветов. Множество разнообразных индикаторов усеивали пространство криогенного отсека, постоянно перемигиваясь сотнями всевозможных сигналов и выдавая бесчисленные массивы данных, непонятные никому, кроме одного из четырех бодрствующих членов экипажа огромного космического корабля.

На командном мостике новейшего достижения военно-космической научной мысли планеты Рамерия командующий экспедицией, генерал Баан-Ну осуществлял общий контроль за первым в истории рамерийской цивилизации космическим полетом. Справа от него, за громадным объемным интерактивным экраном работал его заместитель и, по совместительству, командир, собственно, звездолета, звёздный штурман Кау-Рук. Объемная карта галактики буквально парила в центре командной палубы, время от времени сменяясь на карты спирального рукава, который ярко-алой чертой пронзала светящаяся полоса, заканчивающаяся небольшим алым огоньком — так на объемной карте отражалось местоположение корабля. Зачастую изображение сменялось на объемные карты очередного участка пути, на котором скупой россыпью зеленых точек светились целые звездные скопления. Невозмутимо-спокойный штурман вносил данные по прокладке курса на небольшой прямоугольный планшет, который перенаправлял их в базу данных корабля. Кроме двух высших офицеров экспедиции, бодростовали еще двое звездонавтов — глава медицинской службы Лон-Гор — он наблюдал за состоянием спящего экипажа, следил за температурой, влажностью, регулировал содержание кислорода, подачу охладителя — жидкого гелия, а также управлял тысячей других параметров, жизненно важных для поддержания анабиоза, и еще полковник Мон-Со, командир авиакрыла, приписанного к звездолёту. Практического смысла в его бодрствовании не было, но инструкцией по безопасности космических перелетов, принятой на Рамерии незадолго до старта экспедиции предписывалось, что еще один член экипажа должен бодрствовать на случай экстренных ситуаций. Полковник Мон-Со был известен как самый верный помощник генерала Баан-Ну, который скрупулезно точно исполнял все его приказы, а потому его выбор именно его в качестве резервного бодрствующего звездонавта казался вполне оправданным.

Практически во всех отсеках огромного звездолета-колонизатора царила полная тишина, лишь изредка прерываемая требовательным звуковым сигналом, на который сразу же устремлялся Лон-Гор, легким жестом касался нескольких панелей светосенсоров, и отсек обратно погружался в тишину. Мон-Со делать было совершенно нечего — созданный лучшими научными умами Рамерии звездолет идеально выполнял возложенные на него задачи, а потому нештатных ситуаций за все время долгого семнадцатилетнего перелета не возникло. Полковник был вынужден разнообразить свой досуг за планшетом тактического симулятора и в спортивном зале — ведь на родной планете он был ведущим игроком лучшей команды по футболу. Эта забава, придуманная Верховным правителем Рамерии, быстро прижилась у военных и Мон-Со попросту не мог обходиться без тренировок. Изредка компанию ему составляли Баан-Ну и Лон-Гор, считающие сверхпопулярную игру детской забавой, позволяющей неплохо размять мышцы перед основной тренировкой — для звездонавтов был разработан целый комплекс специальной полетной гимнастики, а корабль был сконструирован таким образом, что во внутренних отсеках поддерживалась стандартная для Рамерии гравитация. Учитывая, что основная тяжесть управления кораблем во время межзвездного полета легла на плечи звездного штурмана, тот появлялся в общем зале для тренировок реже других. Гоняющий очередную партию в симуляцию древней битвы с компьютером Мон-Со снисходительно усмехнулся — ему было прекрасно известно, что нелюдимый штурман, предпочитающий тренироваться по индивидуальной методике в личной каюте, запаздывал в основном из-за штудирования очередного технического справочника, или исторического трактата. Мон-Со прекрасно помнил слова Верховного Правителя Рамерии, Достойнейшего из Достойных Гван-Ло, сказанные тем генералу перед вылетом «Диавона»:

— Кау-Рук — самый способный человек Вашего экипажа, — правитель многозначительно приподнял брови, — Но в нем слишком мало исполнительности, и потому командующим экспедицией он назначен не будет. А дополнительную информацию, касающуюся только командира экспедиции получите именно Вы, дорогой Баан-Ну — дождавшись понимающего поклона от генерала, правитель растянул губы в известной на всю Рамерию улыбке, похожей на оскал только что ожившего мертвеца.

— Интересно, есть ли на этой планете хоть кто-нибудь? Видит ли он нас сейчас? — штурман невольно усмехнулся, начиная процедуру торможения. На подлёте к цели необходимо было погасить сверхскорость корабля, и Кау-Рук инициировал процедуру поэтапного уменьшения мощности маршевого двигателя огромного звездолета. «Диавона», что на языке менвитов значило «Неуловимый» послушно, как и всегда отозвался на мягкие нажатия сенсоров и начал едва заметно замедляться. — Со стороны, мы, должно быть, похожи на звезду — улыбнулся Кау-Рук. Штурман часто позволял себе отвлекаться на подобного рода философские мысли. Иначе нечеловеческое напряжение постоянного лавирования между неподдающимся исчислению количеством космических тел, лежащих на пути между Рамерией и Беллиорой, во время многолетней сумасшедшей гонки на невероятной скорости рисковало вылиться наружу, и за малейшее расстройство психики пришлось бы заплатить жизнями всего экипажа и десантной группы. Но капитан первого ранга Кау-Рук был хорошим звездным пилотом и он идеально провел огромный звездолет к цели — новому миру, первому миру, покорение которого ознаменует собой начало новой эры — эры величия Рамерии. Кау-Рук едва заметно поморщился — агитационные речи генерала за эти семнадцать лет набили изрядную оскомину и осточертели настолько, что сам штурман невольно начал их цитировать. А все же — Кау-Рук усилием воли направил разум в иное русло — мы сейчас наверняка похожи на еще одну звезду. Переливающуюся всеми цветами радуги, сияющую все более ярким светом красного цвета… небезынтересное зрелище, — подумал штурман невольно завидуя неизвестному и, скорее всего, несуществующему счастливчику с Беллиоры. Штурман улыбнулся, очередным касанием пальца по сенсорной кнопке активировав первый из тормозных двигателей малой тяги… Два, пять, десять, пока не были включены все. Инопланетяне подлетали к Земле и гасили сверхскорость корабля. Это было неизбежно, чтобы начать двигаться вокруг Беллиоры.

Специалисты Центра изучения космического пространства, расположенного в столице Рамерии, проанализировали данные сотен телескопов, расположенных в наиболее выгодных точках поверхности планеты, а также изображения, полученные с камеры огромного орбитального телескопа, выведенного на ближнюю орбиту Рамерии, чтобы нивелировать эффект искажения и облачности атмосферы, различных шумов и вибраций поверхности планеты. Они заинтересовались Беллиорой*: анализ данных с тысяч различных снимков показывал, что на открытой планете есть атмосфера, и может существовать вода, показания многочисленных радиотелескопов, а также анализ исходящих от планеты излучений подтверждали это предположение. Некоторые ученые даже предположили наличие на планете растительного и животного мира — то есть по природе она могла бы не отличаться от самой Рамерии. Целью экспедиции было проверить это предположение. Но экспедиция преследовала не только научные цели — менвиты летели покорять чужую планету.

Лон-Гор ощутил легкое дрожание корабля, ознаменовавшее переход звездолета на внутрисистемную скорость. Глава медицинской службы немедленно приступил к исполнению своего долга — всеобщему пробуждению экипажа огромного колонизатора. Пустые отсеки корабля наполнились снующими туда-сюда людьми, потягивающимися от семнадцатилетнего сна и спешившими успеть занять свое место в регенерационных отсеках, предназначенных для восстановления физической формы после длительного анабиоза, а также в отсек психологической разгрузки, призванный облегчить пробужденным последствия семнадцатилетнего перелета. Астрономы и геологи, инженеры и летчики, десантники и ученые превратили громадный звездолет в огромный потревоженный муравейник. Благо, подумал Мон-Со, хотя бы рабочие-арзаки оставались на местах, им запретили покидать свои отсеки до особого распоряжение.

Как только разбуженные офицеры прошли курс восстановления после длительного анабиоза, Баан-Ну собрал их в демонстрационном зале космического корабля.

— Именитые братья! — торжественно обратился он к собравшимся, испытывающе рассматривая внимательно слушающих его офицеров — Достойнейший из достойных поручил нам великое дело — завоевание цветущей планеты Беллиоры. По уверениям наших астрономов она является именно цветущей — улыбнулся он. На Рамерии были такие игрушки — фигурки древних богов Рамерии с качающимися головами, арзаки вырезали их из камня или дерева для детей менвитов. Офицеры, как послушные божки, все вместе закачали головами, соглашаясь с Баан-Ну.

— Наше дело очень простое, — продолжал генерал, — мы опустимся в любом месте Беллиоры и начнём возводить укрепленный лагерь. — упивающийся моментом славы Баан-Ну не сказал бы так просто, не будь на совещании штурмана. Командующего всегда тянуло к красочным описаниям опасностей, бывших или будущих. Но Кау-Рук не понимал небылиц. Штурман удобно сидел в кресле, и с сомнением покачивал головой, рассматривая карту звездной системы Беллиоры.

— Если Беллиора обитаема, нам придется со всей тщательностью отнестись с выбору места посадки, а также применить меры по маскировке корабля при сближении с планетой. Я рекомендую процедуру согласно тактической схемы номер три — проговорил он.

— По предварительным данным, там никого нет, — возразил Баан-Ну.

— А что, если есть? — в больших серых глазах штурмана, несмотря на абсолютно спокойное лицо, плясали искорки едва уловимого веселья — Астрономы утверждают: Беллиора цветуща. Тогда могут на ней быть и существа вроде людей.

— Тем хуже для них! — жестко бросил Баан-Ну — Мы уничтожим большую часть жителей, а остальных превратим в рабов, как уже сделали с арзаками. Пусть служат нам преданно, как арзаки, — добавил он раздражённо.

Кау-Рук склонил голову в знак согласия, он не захотел сердить командующего.

— Однако речь не об этом, — успокоившись, сообщил Баан-Ну, — Беллиора перед нами. Наш корабль совершит вокруг неё множество витков. На разных орбитах планеты будут оставлены спутники наблюдения. Беллиора будет рассмотрена в телекамеры и сфотографирована. Физики возьмут пробы воздуха на разных высотах, определят величину атмосферного давления, математики вычислят силу тяжести. Звездный штурман — я ожидаю от Вас отчета в течение следующей декады. Итак, за работу.

Прежде всего техники, возглавляемые лично Кау-Руком, надели скафандры и, выйдя через шлюз, осмотрели обшивку звездолёта. Когда-то практически зеркальная поверхность покрылась углублениями, рытвинами — следами столкновений корабля с потоками космической пыли и осколками метеоритов. Будто неведомый чеканщик сантиметр за сантиметром семнадцать долгих лет обрабатывал её, покрыв загадочными узорами. Углубления пришлись очень кстати, их использовали, когда стали наносить из распылителей на обшивку корабля специальное покрытие, служившее дополнительной огнеупорной защитой. Оно было предусмотрено учеными Рамерии и не только защищало звездолёт от огня, но и делало его неуловимым для радиоволн на тот случай, если бы на Земле существовали локаторы, посылавшие эти волны.

«Диавона» вращалась вокруг Земли, постепенно приближаясь к ней — повинуясь командам Кау-Рука, звездолет постепенно снижался до точки входа в атмосферу. Автоматические бортовые телекамеры навели на Беллиору и включили без промедления. На демонстрационных экранах командной палубы появились голубые очертания незнакомой планеты. Захватчики восторженно вглядывались в расплывчатые пятна неизвестных им океанов, морей, покрытых белоснежным налетом снега гор, жёлтых пустынь, зелёных долин и лесов. Долгий полёт притупил чувства инопланетян, но сейчас их охватило волнение, где-то в подсознании мелькала тревожная мысль: «Что же ожидает нас здесь?»

Баан-Ну тронул сенсорное колесо, увеличивая приближение, и вдруг на экранах замелькали изображения больших городов с многоэтажными зданиями, заводов, аэродромов и кораблей. Радары «Диавона» зафиксировали значительное количество самолетов, медленно ползущих едва ли в десятке километров в атмосфере планеты.

— Внимание! — Кау-Рук отреагировал мгновенно, отдав приказ по кораблю. — Принять меры к маскировке корабля. Экранировать внешние помехи. Третий отсек — активировать РЭБ в пассивном режиме. Выполнять!

«Диавона», как спрут, выпустила из специального люка в корпусе звездолёта тёмное маскировочное облако мельчайших частиц, окутавшее корабль. Генерал Баан-Ну ощутимо расслабился: никакой телескоп не смог бы впредь обнаружить громадину рамерийского звездолёта. Ни один радар или иной электронный прибор не обнаружил бы её на экранах своих локаторов. Вместо неё астроном с Беллиоры увидел бы бесформенное тёмное тело, не излучающее радиоволн или иного свойственного сложным электронным приборам излучения, и что оно значило, не разгадал бы ни один мудрец.

Космический корабль инопланетян в полной безопасности приближался к Земле.

Офицеры экспедиции торопливо просматривали виды Беллиоры. И чем дальше, тем больше бледнели их и без того бледные лица. Баан-Ну и его подчинённые видели железные дороги, каналы, возделанные поля, мощные укрепления, на рейдах больших портов громадные корабли, с палуб которых грозно смотрели в небо стволы орудий. В глазах большинства менвитов, настроенных на то, что Земля необитаема, невольно появились недоумение и нерешительность.

— Н-да, — протянул генерал, — эту цивилизацию не поставишь на колени одним ударом. И тут не спустишься на планету в любом месте. «Диавону» расстреляют, прежде чем мы успеем открыть люк. — именно так поступили бы рамерийцы, только заметив приближение чужого корабля к орбите их материнской планеты.

— Вы правы, мой генерал, — Мон-Со не упустил случая польстить своему начальнику — в атмосфере планеты зарегистрировано более двух тысяч летательных аппаратов, обводы корпуса части из которых имеют очень отдаленное сходство с устаревшими моделями наших боевых самолетов. Учитывая, что состав атмосферы наших планет практически идентичен, можно исходить из того, что пути развития авиатехники могут иметь определенное сходство. Мой генерал, в данный момент мы не сможем вести эффективные боевые действия — нас попросту задавят количеством, несмотря на наше превосходство в технике.

— Это не самая большая наша проблема — мрачный голос Кау-Рука, казалось, не знал иных интонаций. Он вывел на демонстрационный экран несколько фотографий. На первой из них раскинувшаяся от горизонта до горизонта степь была усеяна всевозможными обломками и одиноко торчащими столбами из бетона. Вдалеке виднелся странный указатель на неизвестном пришельцам языке: в оплавленной рамке на чудом уцелевшем столбике держалась едва различимая надпись «СЕМИПАЛАТИНСК». Не заметив ожидаемой реакции на лице генерала или собравшихся в командном центре офицеров, звездный штурман вывел на экран еще одно фото, чуть большего масштаба: в каменистой пустыне зияла огромная воронка, края которой сверкали на солнце оплавленным стеклом* * *

. На этот раз никакого указателя рядом не было, но великолепная техника позволяла рассмотреть чудом уцелевшие, едва видимые буквы на остатках разбросанной неподалеку, оплавившейся техники. Тень узнавания исказила черты лица полковника Мон-Со и он недоверчиво прищурился, вглядываясь в изображение, но был вынужден мгновенно выпрямиться, принимая уставное положение тела — генерал Баан-Ну презрительно усмехнулся: — То, что эту планету населяет несколько народов мы выяснили еще два дня назад, когда анализировали первые фото. Демонстрируя нам различные таблички с местными письменами Вы только преступно тратите наше время. — Кау-Рук невозмутимо щелкнул пальцем по сенсору выводя последние фото, на которых виднелись два полуразрушенных города, сбоку от которых по запросу штурмана высветились показания анализаторов космического корабля. Генерал вчитался в показания уровня остаточной радиации и, осознав, что именно хочет сказать Кау-Рук, смертельно побледнел.

— Они уже освоили энергию расщепляемого атома. И не только провели полевые испытания, о чем свидетельствуют первые подборки фотографий, но и имели опыт его боевого применения в результате довольно крупного конфликта, остаточные следы которого мы фиксируем в северо-западной части их самого крупного континента* * *

, а также, в меньшей степени и на других материках. Определенный оптимизм внушает тот факт, что у них пока нет каких бы то ни было стартовых позиций баллистических ракет, хотя бы примитивных. Откровенно радует факт отсутствия космодромов. Анализ перехваченных радиопередач подтверждает отсутствие угрожающих нам средств противокосмической или хотя бы противовоздушной обороны, но наличие авиации, способной нести атомные заряды мы фиксируем как минимум у двух крупных государств планеты. В данный момент автопереводчики дополняют языковые базы, полученные в результате орбитального сканирования. Учитывая вышеизложенные факты я бы рекомендовал приземление в какой-либо точке, сильно удаленной от основных освоенных территорий. — ошарашенный генерал молча кивнул.

Менвиты просматривали сотни и тысячи фотографий чтобы найти тихое место, удалённое от больших городов, морских портов и мощных укреплений. Там они рассчитывали скрыться до поры до времени, пока не создадут укрепленный лагерь.

«Диавона» совершал всё новые и новые витки над Беллиорой. Наблюдения продолжались, и на этот раз в них был вовлечен практически весь разбуженный экипаж огромного звездолета. Очередные пробы воздуха подтвердили результаты первичного анализа — атмосфера Земли мало отличается от рамерийской и вполне пригодна для дыхания Пришельцев. Хоть в этом пришло облегчение: жить в скафандрах на чужой планете месяцы, а может, годы, было бы невозможно.

Наконец пришельцам повезло. Посреди бесконечной песчаной пустыни они обнаружили большую лесистую равнину, окружённую кольцом высоких гор, вершины которых украшали сияющие на солнце белоснежные шапки. Звездолёт несколько раз пронёсся над равниной. Телекамеры и различные анализаторы работали непрерывно. Каждый новый кадр рассеивал тучи на лицах менвитов. Среди рощ и полей виднелись деревни с крохотными домиками, а в центре поднимался чудесный город, башни и стены которого сияли непонятным, но очень красивым зелёным светом. И нигде не было видно ни одного укрепления и форта, ниоткуда не поднимались стальные дула пушек, вид которых так неприятно поразил менвитов при первых витках вокруг Беллиоры.

Баан-Ну и его подчинённые, наконец, повеселели. Генерал протянул руку к телеэкрану с видом тихих деревень и чудесного города и, довольный, произнёс:

— Подходящая страна. Здесь будет наша база на Беллиоре.

Совершив последний виток вокруг Земли, корабль начал снижение по плавной траектории. Штурман Кау-Рук лично сидел за главным пультом управления, то и дело вводя команды на удобно размещенных вокруг его кресла приборных панелях или же отдавая приказы операторам постов управления кораблем. Движения его были собранны и точны. Он напряжённо всматривался в интерактивное изображение, выведенное на экран оперативного контроля, на котором уже проступали контуры незнакомой местности. Важно было не пропустить точку снижения, чтобы приземлиться у кольца гор, опоясывающего мирную страну, а точнее, у того места у их подножия, где инопланетяне заметили огромный замок с чёрными провалами окон и полуразрушенной крышей. Судя по показаниям приборов, в заброшенном здании никто не обитал, и оно могло послужить на первое время неплохим убежищем.

Генерал Баан-Ну готовился предстать перед новой планетой во всём своём великолепии. Борода его была давно руками Ильсора, его личного раба, идеально, волосок к волоску, подстрижена, причёсана и уложена, и слуга уже помогал генералу натягивать парадный мундир.

Согласно заведенной Верховным правителем моде, парадными мундирами менвитов были яркие комбинезоны из плотной шелковистой ткани, украшенные соответствующим рангу владельца созвездием орденов, которые вышивались золотыми, серебряными и чёрными нитями. Они имели форму солнца, луны или звёзд; низшие помечались планками — одна, три и т. д., в центре ордена можно было видеть изображение созвездий и планет, окружающих Рамерию. К парадному комбинезону полагались сапоги из мягкой лёгкой кожи с застёжками.

Бледные малоподвижные лица менвитов от блеска комбинезонов словно оживали.

Как только на интерактивном экране показались очертания замка, Кау-Рук лихо развернул корабль атмосферными двигателями к поверхности планеты. Он любил демонстрировать свою сноровку всем на удивление, и жаль, что в небе не было зрителей. Но внешне капитан первого ранга оставался совершенно невозмутимым. Корабль медленно пошёл на посадку. У самого замка звездолёт на мгновение повис в воздухе, поддерживаемый огненными столбами из четырех десятков корон трепещущего жёлтого пламени, и медленно стал оседать на Землю. Тут же из корабля выплыли мощные посадочные стержни, которые первыми коснулись земли и самортизировали колоссальную массу космического колонизатора класса «Покоритель». Когда рассеялись клубы дыма и пыли, менвиты произвели последние пробы атмосферы и, убедившись, что всё в порядке, открыли входной люк. Свежий ночной воздух, напоённый ароматом трав и цветов, ворвался в помещение звездолёта и опьянил инопланетян. Спустили трап.

Генерал Баан-Ну первым сошёл на Землю. Из рук он не выпускал красный портфель из баснословно дорогой кожи вархарна* * *

, который для большей сохранности пристегнул цепочкой к руке. В портфеле лежала главная ценность генерала — рукопись о покорении Беллиоры. Он даже начал сочинять её во время полёта. Своей работой генерал хотел прославить военное искусство менвитов, а больше всего мечтал прославиться сам и обеспечить себе безбедную старость. Корабль стоял у великолепных гор, снежные вершины которых уходили в усыпанное звёздами небо. Поблизости шумели лесные заросли, откуда доносился ночной баюкающий свист птиц. Ступая по покрытому каплями росы мягкому ковру из трав, командир ощутил прилив неудержимой радости покорителя, даже сердце вдруг замерло, потом стало колотиться чаще и чаще, Баан-Ну пришлось расстегнуть «молнию» воротника.

— В этом месте будут жить достойнейшие из менвитов, — сказал себе генерал. — А для рабов места и так всюду достаточно.

Повернувшись к кораблю, он заметил, что уже почти все солдаты передового отряда спустились. Группа менвитов осторожно вынесла с корабля большое панно с изображением Гван-Ло и установила его на небольшом холме.

Генерал подошёл к собравшимся соотечественникам и, обратив взор к далёкой Рамерии, торжественно произнёс:

— Именем Верховного правителя Рамерии, достойнейшего из достойнейших Гван-Ло, объявляю Беллиору навсегда присоединённой к Его владениям! Горр-ау!

— Горр-ау!!! — дружно подхватили менвиты. — Горр-ау!!!

Примечания:

* — Земля на языке менвитов.

** — именно на этом полигоне был испытан РДС-1 — первая атомная бомба СССР. Таблички там, разумеется, нет.

* * *

— полигон Аламогордо, США, нак котором была взорвана первая в истории человечества атомная бомба, весьма символично названная (кто бы мог подумать) "Gadjet".

* * *

— если рассматривать Евразию как единый континент, то Европа (включая европейскую часть СССР) будет как раз слева вверху :-).

* * *

— крупный хищник планеты Рамерия. Ближайшая земная аналогия — тиранозавр.

Два часа назад

Едва ли многие из жителей Волшебной страны могли бы пожаловаться на недостаток спокойствия. Чудесная жизнь в вечном раю была счастливой… но немного однообразной. Жители, само собой, находили повод для радости, да не один — дни рождения, свадьбы, а то и вовсе постройка нового дома — отмечались жителями регулярно и с большой радостью. Но с недавних пор у них появился еще один повод надеть лучшие наряды и отправиться в далекий Изумрудный город. Вот уже два года как в Волшебной стране устраивался грандиозный Праздник Угощения, на котором переквалифицировавшийся в огородника бывший король Урфин Джюс делился с жителями плодами своего огорода. В канун праздника, который, обычно продолжался несколько дней, чтобы у всех желающих было достаточно времени на дорогу до Изумрудного города, на огромном поле перед Волшебным городом по указанию Страшилы устанавливали длинные ряды из сдвинутых столов, которые с радостью предоставляли жители города, не менее других ожидавшие неминуемого торжества. В этот раз, как, впрочем и в любой другой из предыдущих, ласковое солнце и щедрая земля Волшебной страны подарили Урфину просто невообразимо огромный урожай и он обоснованно опасался не успеть перевезти его в Изумрудный город вовремя.

Реллем, деревянный курьер, направленный Страшилой Мудрым в помощь знаменитому огороднику, вот уже два дня сновал между Кругосветными горами и Изумрудным городом. Вокруг Дороги, вымощенной желтым кирпичом, буквально висел в воздухе стойкий, насыщенный аромат спелых, вобравших в себя всю свежесть каждой из капель, изредка проливавшихся над Волшебной страной дождей, фруктов и овощей. Ни один из жителей страны Жевунов, живущих неподалеку от Дороги, не имел ни единого шанса остаться равнодушным к умопомрачительно вкусному запаху, от которого буквально текли слюнки. Тем более, когда в поле зрения пробегал быстроногий курьер, на тачке которого высилась гора самых разнообразных волшебных плодов.

Жевуны выходили во дворики своих аккуратных домиков и разочарованно замирали у выкрашенных в белый цвет заборчиков. Многие из них не рисковали поддаться чарующему аромату Урфинового волшебства, а потому сидели дома, выглядывая из окон.

— Опять голубые огурцы повез — проговорил один Жевун, исподлобья наблюдая за пронесшимся мимо деревни курьером — И как у Урфина получается выращивать такое великолепие?

— Да ладно, огурцы — не согласился его сосед — ты посмотри на эти желтые орехи. Он их одних только целый воз провез уже. Вот как сдерживаться, скажи на милость?

— А я люблю яблоки и апельсины — поддержала спор жена первого Жевуна — У нашего Урфина яблоки пылают ярко-оранжевыми отблесками огня, а апельсины краснеют, словно яблоки.

— А я всего наемся и побольше — подытожил их сынишка, просунувший голову между досок заборчика.

Курьер без устали носился туда-сюда между усадьбой Урфина и столицей, но горы плодов на складе у огородника уменьшились едва ли на четверть.

Подготовка к Празднику Угощения превращалась в целый ритуал для каждого из жителей страны Жевунов: они тщательно стирали и чистили лучшие из своих одежд, украшали их праздничными лентами, их жены надевали юбки со множеством колокольчиков, пришивали новые бубенцы к шляпам. Ни на один из балов, на которые дуболомы Урфина силой сгоняли народ, жители не собирались так тщательно.

— Я буду самой красивой — утверждала одна девочка — Мама позволила мне надеть ей платье, а еще мы украсили его бубенчиками, вот!

— А вот и нет, это я буду самой красивой — возразила ей подруга — ты только посмотри какую мне мама прическу сделает. Мы вплетем туда колокольчики и они будут звенеть в такт каждому движению. Я вообще смогу танцевать весь Праздник под собственную музыку, и оркестр Изумрудного города мне не нужен.

— Вы меньше болтайте, а скорее шейте — одернули их мать первой девочки — не опоздать бы.

— Да-да, не опоздать! — важно поддакнула ей мама второй.

Похожие разговоры велись в каждом из домиков жителей страны — ведь уже этой ночью им предстояло отправляться в путь, чтобы успеть к Празднику Угощения вовремя.

Благодаря инженерной смекалке и целеустремленности Страшилы в Волшебной стране многое изменилось. Самым памятным оставалось, само собой, превращение Изумрудного города в остров. Но многие жители, по въевшейся за долгие годы жизни привычке, свою столицу называли, все-таки не островом, а Изумрудным городом.

Нововведения Страшилы Премудрого коснулись и других мест Волшебной страны. Так, жителям больше не приходилось думать, как переправиться через Большую реку, — через неё перекинули надежный широкий мост из камня. А в Великом лесу было не страшно двигаться ночью — вдоль всей дороги из жёлтого кирпича зажигались в темноте качающиеся фонари, их движение и красноватый свет отпугивали диких зверей.

Но несмотря на все эти удобства, чтобы успеть вовремя, Жевунам нужно было выходить заранее, ведь путь предстоял неблизкий.

Вряд ли многие из них крепко спали в эту ночь — ночь, накануне Праздника. Поэтому они мгновенно проснулись, услышав, как зазвенели бубенчики на их, поставленных на пол, шляпах. Добрые Жевуна предполагали, что это их кошки решили поиграть с головными уборами, запрыгивая на них или же пытаясь укрыться под ними — в общем затевая привычную всем хозяевам кошачьих ночную возню. Но домашние животные, в отличие от хозяев, уже давно проснулись и испуганно жались к их ногам.

С улицы тем временем доносился непрерывный, все возрастающий гул. Полуодетые впопыхах Жевуны выбежали из домов.

Огромный огненный шар, подлетал к Кругосветным горам, сотрясая округу пугающим до колик ревом

— Метеор? — озадаченно спросил Прем Кокус. — Нет, метеор не гудит, — ответил он сам себе. — Смотрите, — протянул он руки к небу, призывая Жевунов смотреть вверх.

Шар превратился в дрожащий жёлтый огонь, по форме похожий на множество корон, скреплённых вместе, или множество перевёрнутых снопов.

Испуганные Жевуны дрожали от страха, бубенчики на их шляпах звенели тревожным звоном, подогревая тревогу своих хозяев.

Гул усиливался с каждым мгновением. От Кругосветных гор потекли клубы жёлто-белого дыма. Вдалеке раздался истошный скрежет, словно что-то невообразимо огромное плавно опустилось на землю, заставляя ее стонать от нечеловеческой нагрузки. Воздушная волна заставила деревья пригнуться.

В это время огонь погас. Вместо гула от гор донёсся громкий рёв, повторенный несколько раз эхом. Все закончилось, но насмерть напуганные Жевуны продолжали стоять в ночной тьме, оглашая округу перезвоном.

— В Изумрудный город, скорее! — торопил Прем Кокус. — Нужно обо всем доложить правителю!

— Мудрый Страшила отгадает, — решили Жевуны, всё ещё дрожа, и бубенчики на шляпах дребезжали в такт их словам.

В эту ночь в Волшебной стране не спали не только многочисленные жители страны Жевунов. В высокой башенке, пристроенной к мощному деревянному срубу высокий, на голову выше любого жителя Волшебной страны, человек стоял чуть левее от отставленного в сторону телескопа. Внушительных размеров филин на его плече торжествующе ухнул:

— Итак, хозяин — в хрипловатом голосе птицы явственно слышалось удовлетворение — я оказался…

— Прав, друг мой Гуамоколатокинт — наблюдающий за приземлением огромного, размером с небольшой городок, космического корабля, Урфин мрачно улыбнулся. Еще вечером он словно почувствовал приближение беды и провел предшествующие два часа, наблюдая за небом. Его усилия были вознаграждены — он первым из жителей Волшебной страны увидел массивную тушу космического корабля, в ореоле пламени спускающегося на землю из мрачной черноты ночного неба. Он сразу понял, что это значит — украденная библиотека Изумрудного города, книги, вынесенные им из замка Гуррикапа, обрывки памяти, восстановленные там же… — Урфин мотнул головой, возвращая ясность мыслям. Он навел телескоп на зависший над замком Гуррикапа космический корабль. Огненные вихри, окутывающие исполинских размеров параллелепипед на несколько мгновений завертелись еще сильнее и корабль медленно опустился где-то в окрестностях замка древнего волшебника. Да, — подумал Урфин, воспроизводя в уме примерную карту местности — звездные завоеватели приземлились на поляну в двух-трех милях от замка. В том же, что прибывшие из неизвестных далей инопланетяне являются именно захватчиками, а не исследователями, Урфин не сомневался. Здравый смысл и кусочки воспоминаний, которые он добросовестно и скрупулезно пытался составить в одну картину, убеждали его в том, что будь намерения пришельцев добрыми, они бы попытались выйти на связь с кем-то из внешнего мира… или отправили бы небольшой разведчик с посланцами — днем, открыто и честно, а не скрываясь под покровом ночи. Правда, со скрытностью у них вряд ли вышло — мстительно улыбнулся Урфин — откуда же прилетевшим из неизведанных глубин космоса захватчикам, знать, что именно этой ночью в Волшебной стране спят считанные единицы.

Бывший король Изумрудного города зябко поежился от внезапного порыва неестественно холодного ветра и поглубже запахнулся в привычную куртку зеленого цвета. Он собрался было спускаться вниз, но задержался на минуту, чтобы закрыть линзы телескопа специальными крышками. Именно благодаря этой задержке Урфин сумел заметить одинокую точку, стремительно приближающуюся к башне с востока. «Еще один корабль?» — удивился Урфин, но спустя едва ли четверть часа он понял, что ошибался — то, что он поначалу принял за еще одну переливающуюся красным звезду оказалось внушительных размеров самолётом — он видел их изображения в имеющихся у него книгах. Одно из крыльев диковинной машины было охвачено огнем и она стремительно неслась вниз, неизвестный пилот — подумал Урфин — пытается дотянуть до поляны, чтобы не садиться в горах. Джюс буквально слетел вниз по лестнице, в то время как мудрый филин не стал ограничивать себя узким пространством винтовой лестницы, а попросту слетел вниз. Они с Урфином одновременно оказались на полянке, которую Урфин специально оставил необработанной, чтобы иметь возможность заниматься спортивными упражнениями, описанными в одной из книг, добытых в замке Гуррикапа.

Увиденный издалека самолет неожиданно оказался больше чем ожидал Урфин. Длинный корпус, формой напоминавший вытянутый овал протянулся на несколько десятков локтей, он был буквально усеян небольшими окошками. Джюс попытался рассмотреть странные рисунки, нанесенные на корпус невиданного летательного аппарата, но не успел. Окутывающее двигатель пламя вспыхнуло еще ярче, охватывая крыло самолета, которое неожиданно отвалилось со слышным даже на расстоянии скрежетом и рухнуло на землю неподалёку от дальнего края полей Урфина. Самолет по инерции пролетел еще немного, но тут же рухнул вниз, пропахав своим корпусом огромную борозду длиной в полсотни локтей и практически сразу взорвался, разбрасывая в стороны осколки стекла и искореженные куски железа, от одного из которых Урфин буквально чудом уклонился. Он среагировал мгновенно, кинувшись в дом за ведром. Урфин в несколько прыжков добрался до реки, рывком наполнил ведро и кинулся к горящему летательному аппарату. В нескольких шагах от охваченного огнем корпуса он остановился, осознав тщетность своей затеи — жар от взметающихся ввысь языков пламени был настолько силен, что Джюс не мог подойти к корпусу самолета и на десяток шагов. Урфину оставалось лишь молча наблюдать за тем, как диковинная машина уничтожается бушующим огнем и пытаться отвлечься от осознания того, что улучшившееся обоняние позволяет четко распознать запах паленого человеческого мяса, явственно доносящийся вместе с едким дымом от пожара. В реве пламени, чуткий слух Урфина сумел расслышать едва слышный стон. Повернувшись в сторону шума, он рассмотрел лежащего на земле человека, почти полностью скрытого высокой луговой травой. Незнакомец был одет в странного покроя брюки и белого цвета рубашку, которая сейчас была обильно покрыта кровью из, очевидно, раненного плеча. Впрочем, Урфин затратил на рассматривание стонущего человека немногим менее минуты — он тут же кинулся к нему и, практически не прилагая усилий, поднял его на руки, удивляясь насколько сильнее он стал за всего лишь два года.

— Он один выжил — бросил филин, приземляясь на плечо хозяину — я облетел окрестности крушения, и не увидел ни одного тела рядом с пожаром — добавил он. Урфин решительно отвернулся от океана пламени, уничтожающего самолет и направился в дом, чтобы оказать помощь тому, кого еще можно спасти.

Сознание медленно, словно толчками, возвращалось в тяжёлое, ватное тело. Он скорее осознал, чем почувствовал, что лежит на кровати, бережно укрытый практически невесомым одеялом. Он постарался хотя бы открыть глаза, чтобы увидеть своих спасителей, приглушенные голоса которых он умудрялся расслышать даже сквозь сковывающую его слабость, но сознание вновь отключилось, отрезая его от реальности. Перед его глазами промелькнули видения его путешествия в чужую страну, оказавшегося неожиданно кратким.

Причины, по которым его, скромного доцента кафедры высшей математики Московского института цветных металлов и золота*, включили в состав второй группы официальной делегации, были ему неизвестны. Равно как и причины, по которым сам Министр иностранных дел** принял решение не просто включить его в состав делегации, следующей в Сан-Франциско для заключения мирного договора с Японией, который должен был ознаменовать формальное завершение Великой… тьфу, опять — Второй мировой войны* * *

, но и направить саму делегацию двумя маршрутами. Секретность… так её и разэдак. Но проболтавшийся за рюмкой чая особист намекнул ему, что партия намерена продемонстрировать теперь уже бывшим союзникам всю мощь советской науки — два новейших пассажирских самолета, наименования которых он не запомнил, должны пересечь Атлантический и Тихий океаны соответственно и прибыть в Сан-Франциско одновременно. Вот он и попал во вторую делегацию и после заправки в аэропорту Нью-Арка их машина устремилась на запад. Уже в пути пилот был вынужден существенно отклониться от курса, благо запас топлива, залитый в аэропорту это позволял, а затем ударившая прямо в корпус самолета молния вывела из строя все навигационные приборы и часть новейшей электроники, по сути, экспериментального самолета. Пилоты летели вслепую, пытаясь найти хотя бы один разрыв в клубящихся внизу то и дело вспыхивающих зарницами молний облаках чтобы снизиться и сориентироваться. И вот, долгожданный миг наступил и самолет уверенно пошел вниз — в виднеющемся разрыве и пилоты и пассажиры самолета заметили какую-то пустыню, но удивиться никто из них не успел — облачный фронт резко ускорился, и таран плотной воздушной массы ударил левый борт самолета. Сверкнули несколько молний и в салон стал проникать едкий запах гари — левый двигатель, пораженный ударом стихии, загорелся в самый неудобный момент. Самолет летел над какой-то горной грядой и садиться пилотам было некуда. Пилотам удалось удерживать машину еще десять минут, но затем на приборной панели вспыхнул ярким красным цветом индикатор запаса топлива, а стрелка манометра, показывающего давление топливной системы, резко пошла вниз — через поврежденный трубопровод вылилось слишком много топлива. Практически сразу горы под брюхом самолета сменились зеленью равнин. Пилоты среагировали мгновенно — они пошли на снижение сразу же, очевидно углядев возможность для посадки. Все, что он запомнил после того, как прозвучала команда «Держитесь за что можете!», сменившаяся на судорожный крик «Давай же!!!» — это резкий толчок и тьму, расцвечиваемую всполохами пламени. Он не помнил, каким чудом он умудрился выползти из-под груды искореженного металла — боль от пробитого элементом обшивки плеча, а также обширная кровопотеря окутали его память полупрозрачным маревом, в котором лишь изредка проявлялись непонятные размытые образы.

Вот и сейчас один из таких образов — черно-зеленое облако — парило перед глазами, бормоча что-то смутно знакомое. Он моргнул, усилием воли отгоняя усталость и в поле прояснившегося зрения материализовалась фигура невысокого человека с огромным филином на плече. Он попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно, скривившись от пронзившей плечо боли. Скосив глаза в сторону он заметил, что раненое плечо перевязано каким-то тряпьем, перемазанном смесью неизвестных трав, источавшей, тем не менее, довольно приятный аромат. Сквозь монотонный шум в ушах он услышал человеческую речь и повернул голову к источнику звука. Увиденные им человек аккуратно приподнял его голову и протягивал к его губам чашку с еще одним травяным настоем. Он сделал несколько глотков и блаженно откинулся назад — сознание окончательно прояснилось и он смог вполне внятно ответить на вопрос, заданный на американском английском, который он изучил еще ребенком, благодаря матери, принадлежащей к давно забытому сословию интеллигенции:

— Who are you? — ему понадобилось несколько секунд на осмысление вопроса и он уже был готов ответить как тут же пораженно умолк: сидящий на плече незнакомца филин глухо проговорил:

— Он в сознании. Постой, хозяин, он ведь нашего языка наверняка не знает. Попробуй на другом — ну на том, который ты учил по книжкам из замка* * *

— тот, кого филин назвал хозяином согласно кивнул и повторил вопрос, от чего у него отвисла челюсть:

— Кто вы такой? — спросил его спаситель на русском языке, практически без акцента.

Урфин терпеливо ждал, пока пораженный человек ошарашено переводил взгляд с него на Гуамоко и обратно. Наконец, спасенный им пассажир рухнувшего с небес самолета взял себя в руки и, прокашлявшись, ответил на том же языке:

— Меня зовут Александр Волков, я гражданин Союза Советских Социалистических Республик. И… спасибо вам за спасение — смутившись, проговорил он.

Примечания:

* — тот, о ком пойдет речь ниже действительно занимал этот пост с 1931г. до 1951г.

** — А.Я. Вышинский, Министр иностранных дел СССР 1949 — 1953г.

* * *

— такой договор имел место быть, но делегация, возглавляемая зам. министра иностранных дел, "Мистер Нет", А.А. Громыко, была, разумеется одна и А.М.Волков в ней, разумеется, не состоял.

* * *

— тут читателям может прийти на ум вопрос: "А почему спасенный слышит от филина речь на русском языке, в то время как Урфин его справшивает на американском диалекте английского?". Так вот, потому что (спойлер) и это будет пояснено позднее — причем не в меру разговорчивым филином лично.

Две минуты назад

Ильсор ещё не понял, что находится на другой планете. Разум еще спал, показывая своему владельцу удивительные сны, похожие на то, как будто перед его глазами заново пробегала жизнь на Рамерии. Он видел далёкую Родину. Видел свой народ — арзаков, их напоминавшие обломки скал дома у Серебряных гор. Серебром отливают не только горы, всю Рамерию покрывает мягкий струящийся белый свет. Серебристы почва, трава, деревья и кустарники, кажется, дотронься рукой до листьев — и они зазвенят.

Арзаки, его народ… Они очень приветливы — они доверчивы, как дети. И глаза у них внимательные, широко распахнутые. Они — народ созидателей. Они талантливы. Среди них много врачей, учёных, конструкторов и инженеров, учителей. Арзаки не только многое умеют, они просто не могут не делиться тем, чего добиваются сами, со своими соседями менвитами и делают это с великой радостью. За что последние расплачиваются с поистине царской щедростью — они своими жизнями защищают их общую Родину, цветущую планету Рамерия, они хранят их общий дом и его обитателей. Ведь арзаки от рождения лишены только одного, но очень важного таланта — воинского. Они — народ Творцов… Нет, они, конечно, могут воевать… но лишь по необходимости. В то время как менвиты — не знают иного удела кроме как война. За каждым из них стоят сотни и тысячи часов изнурительных тренировок, боевых учений и беспрестанной войны против населяющих Рамерию диких мутантов — наследия Великой войны… их разумы отточены неисчислимым множеством поколений выдающихся предков-воителей, каждый день и час своих жизней они посвящают защите обоих народов, населяющих Рамерию. Веками его народ сосуществовал с менвитами в своеобразном симбиозе: арзаки — творили, обеспечивая и развивая науку и технологии, культуру и образование; менвиты — стояли на страже безопасности обоих народов и отвоевывали новые территории у диких мутантов, кровожадная беспощадность которых позволяла им удерживать более чем две пятых территорий планеты. И бесперспективность дальнейшей войны с ними заставила ученых-арзаков обратить внимание на бескрайние космические дали. Ильсор прекрасно помнил слова своего отца, главного астронома Рамерии: «Я верю, настанет час, когда мы вместе с нашими друзьями менвитами вырвемся за пределы родной планеты. Хотя нет, постой… Друзьями? Правильнее сказать — родичами» — добавил тогда отец и рассмеялся. — Ильсор вздохнул во сне — Если бы отец знал, если бы он только знал, что его слова станут пророческими. И что осуществлять это своеобразное пророчество доведется ему, сыну своего отца, разработчику космических колонизаторов класса «Покоритель»… Если бы отец только знал, что спустя жалкие несколько лет после сказанного — всё изменится. Что известный и привычный арзакам мир рухнет и похоронит под собой великое прошлое.

Ведь через несколько лет к власти у менвитов пришел новый правитель. Гван-Ло, достойнейший из достойных. Новый титул не сразу прижился у свободолюбивых менвитов… Но, пришедший к власти при загадочных обстоятельствах, Гван-Ло, как оказалось был хранителем древнего и страшного умения, по слухам берущего свое начало у великих предков, которые едва не погубили Рамерию в огне всепланетной Великой войны. Но даже не его темное знание, родовой дар гипнотического воздействия на чужие разумы, сделало возможным крушение древних устоев Рамерии, о нет, он проявил гораздо большую изобретательность. Он понял, что дети… да-да те самые дети — своенравные, с не до конца сформированной психикой, стремящиеся быть максимально непохожими на своих родителей — станут ключом к завоеванию власти над некогда свободным народом. Он действовал просто и эффективно.

Ильсор прекрасно помнил с чего это началось. Арзаки были единым народом — каждый из них, выполняя свою роль, назначенную ему согласно его талантов, трудился на благо всех. Все от мала до велика, от обычного учителя или врача, от рабочего у станка и до хозяйки у домашнего очага — трудились во благо каждого. Причем, ничего не ограничивало любого из арзаков в смене этой самой роли — образование у них было доступным для всех. Каждый мог в любой момент обучиться любой профессии. Любому из арзаков были доступны все блага их цивилизации — Ильсор помнил времена, когда у его родителей был личный авиатранспорт, от аналогичного устройства любого из членов Совета отличавшийся разве что цветом и некоторыми элементами личного дизайна. В больнице по соседству лечились дети живущего этажом ниже мастера по дереву, а на соседней койке вполне могли оказаться сорванцы местного управителя. За соседней партой сидели отпрыски рабочего с ближайшего завода и взбалмошные детишки профессора из академии наук. С них, детей, все и началось…

Родители большинства арзаков не придали большого значения, когда у их детей появились новые игрушки — небольшие кругляши из различных металлов: золота, серебра и меди. Они позволили своим детям играть подарками «добрых соседей», позволили детям обмениваться новыми игрушками, которые они называли странным, чужим словом «деньги». И не остановили их, когда те стали выменивать на кусочки металла уже вполне настоящие вещи. Они не мешали своим соседям, когда те обменивали на еще одну новинку — «бумажные деньги» — вполне настоящие предметы, имеющие практическую ценность, только лишь для того чтобы удовлетворить запросы своих детей. Со временем любые привычные блага, достававшиеся арзакам по праву рождения, приходилось получать, предварительно передав продавцу — еще одно чужое слово — некоторое количество денег. Которые приходилось приобретать у «добрых соседей» опять же за вполне реальные и ценные вещи — сырье, технологии, взамен получая необходимое количество кругляшей. Прошло лишь несколько лет, но арзаки уже и помыслить не могли, как, скажем врач мог лечить, если он не получит некоторой толики этих денег. И помыслы большинства арзаков постепенно сосредоточились лишь на одном — на том, как бы получить побольше денег…

…Любым способом — все еще спящий Ильсор разочарованно вздохнул во сне — о, он прекрасно помнит эти способы. Ведь и им научили молодежь «добрые друзья-соседи», или как их сам называл их же правитель — «партнёры». Во-первых, они заставили их забыть Род, убили в них то, что делало их светлыми созидателями и превратили их в злобных эгоистов, заинтересованных только в личном достатке. Для начала — они вложили в головы еще только взрослеющего поколения, а подростки, как известно, очень восприимчивы ко всему что не похоже на их родителей, — вложили им в головы простой постулат: «Любовь есть боль». Они заменили в их неокрепших умах любовь — самое чистое чувство, уникальный критерий, подаренный арзакам их Создателями — на банальный животный секс. И для этого им не понадобилось многого. Во-первых, они каждый день говорили о каком-нибудь новом способе занятия именно сексом. Скажем, о том, как продлить половой акт, ну или какие зоны на теле большинства людей являются эрогенными, какие способы контрацепции позволяют получить как можно больше удовольствия от самого акта соития… Одновременно они правильно учли тот факт, что тела подростков часто более совершенны физически, чем к примеру тела более зрелых людей. Они, что вполне справедливо, более привлекательны физически, и можно за сравнительно небольшую сумму выставлять их на вид, показывать другим как они спариваются — Ильсор скривился во сне, вспомнив, что самым популярным падшим женщинам, добровольно отдающихся менвитам, нет и восемнадцати. Одновременно их захватчики выпускали театральные постановки, в которых вроде бы и не прославлялся факт измены напрямую, но… тот кто по сути предает любовь другого был непременно в красивом костюме. Или, например, он делал это ради денег или социального статуса, а тот с кем он изменял — обязательно богаче, красивее и изобретательнее в постели чем тот, кому «наставляют рога». В фильмах для подростков они подчеркивали отвращение с которым ребенок реагирует на проявление чувств своих родителей. Они на неофициальном уровне всячески продвигали идею более раннего полового созревания. Внушали неокрепшим молодым разумам, что чем раньше они совершат первый половой акт — не слишком, на самом деле важно, с кем именно, — тем раньше их признают за взрослых. Ну и еще несколько мелочей… И вот, через каких-то несколько лет, молодые люди предпочитали трахаться после уроков начальной школы чтобы «получше узнать жизнь», «оторваться пока есть такая возможность», или, что самое страшное «чтобы заработать на жизнь» — вместо того чтобы искать новые знания и пытаться научиться чему-нибудь новому. А еще они рассказывали красивые сказки о том, что чем большее количество партнёров будет у мужчины или женщины, тем он успешнее. Популярнее. Лучше прочих. А если он или она умудрилась переспать с человеком с другой расы, так это вообще достижение…

Колдовство — дернулся Ильсор во сне — Гван-Ло — не только талантливый и хитроумный интриган, долгое время выжидавший шанса в постоянной борьбе за власть, он еще и колдун. Он обладает гипнотическим повелевающим взглядом и может приказать любому сделать то, что захочет. И только человек задумается о том, чтобы протестовать, как Гван-Ло посмотрит ему в глаза — и тот сразу умолкнет. Это колдовское искусство Верховный правитель унаследовал под страшным секретом от своего отца и обучил ему менвитов. Те с радостью приняли новое знание, ибо совершенствование своей Расы есть величайшее достижение у менвитов, их долг и первейшая задача каждого из них. Но у Гван-Ло были свои планы на это. Он ведь сразу обратил внимание на то, что арзаки — талантливый народ.

«А неплохо бы, — подумал Гван-Ло, — этот талант заставить работать на меня».

Молодежь во все времена, у всех разумных созданий Вселенной — очень любознательна и своенравна. Молодые люди готовы сделать что угодно, лишь бы не так как у родителей… Что они и делали, забыв, что за все приходится платить.

Ведь менвиты, следуя за своим верховным правителем, сделали еще вот что: притворились, будто собираются устроить грандиозные общие праздники по всей стране. И они устроили пиры в каждом городе, каждом парке, на каждой площади. Они обещали своим соседям пляски, танцы — невиданные доселе представления лучших артистов и клоунов. Доверчивые арзаки с благодарностью приняли приглашения, а там, на этих празднествах, менвиты применили к арзакам свои колдовские команды. Ильсор хорошо помнит первую команду менвитов, она неизменно одна и та же:

— Гляди мне в глаза, гляди мне в глаза, повинуйся мне, чужестранец!

С этой командой рухнула эпоха свободы арзаков и началась история их рабства.

Поразительно, но некоторые из них по-прежнему оставались изобретателями, учеными или художниками. Свои замыслы они сами и осуществляли, потому что привыкли работать не только головой, но и руками.

Вот так и получилось, что превосходные полевые машины, станки, прекрасные произведения искусства, и даже более того — техника звездоплавания, космические корабли менвитов — всё было создано разумами и руками арзаков. Но их открытиями и знаниями пользовались отныне менвиты. Они заняли значительные должности в промышленности и сельском хозяйстве по всей Рамерии. Они назывались инженерами, врачами, педагогами, агрономами, хотя исполняли везде — на полях, на фабриках, в учреждениях — одну роль — надсмотрщиков. На самом деле всем, чем считали себя менвиты, были, конечно, арзаки, но, что-то открыв, изобретя, создав, они сразу же рассказывали об этом хозяевам и тут же забывали про это. Темное колдовство, бывшее в древние времена запретным знанием туманило разумы арзаков — они как будто сами захотели выковать для себя новый удел — удел рабов: они мыли, скребли, ткали, пасли скот, растили хлеб, работали на станках, ещё были слугами или поварами. И они действительно верили, что, кроме работы, которую избранники зовут чёрной, у них нет никаких собственных желаний. Так уж постарались колдун Гван-Ло и его народ.

Ильсор знает гипнотическое действие взгляда менвита, когда человек, стоящий перед избранником, совсем теряет волю и идёт за ним послушным рабом, всё на свете забывает, кроме одного, что он раб и перед ним его господин, и что желания господина — это его, Ильсора, собственные желания.

Среди спящих звездонавтов на корабле есть арзаки: слесари, бурильщики, электрики, строители и другие рабочие, без которых менвиты не смогут основать базу на Земле.

Руководить работой арзаков в ещё неясных земных условиях будет Ильсор, который на время работ, помимо слуги генерала Баан-Ну, станет ещё главным технологом.

Менвиты доверяют Ильсору. Он бесконечно добр. Он — самый послушный и исполнительный раб. Нет такого дела, с которым бы он не справился. И он никогда не взбунтуется, как уверены менвиты, не спросив разрешения.

Ильсор окончательно просыпается, спрыгивает с койки.

— Мой генерал, — отвешивает он низкий поклон вернувшемуся в каюту генералу Баан-Ну. — Рад вам прислуживать.

— Я знаю, — снисходительно кивает генерал — Я знаю, — повторяет он, — ты предан мне до конца.

Ильсор наклоняет голову в знак согласия, но тут же, решив, что этого мало, ещё раз поспешно кланяется. Генерал берет забытый в каюте электронный планшет с картами Беллиоры и решительным шагом выходит обратно на занятый менвитами плацдарм. Вокруг уже кипит работа: поспешно извлеченные из недр огромного колонизатора землеройные машины уже ровняют площадку для лагеря. Рабочие под руководством Кау-Рука уже разметили оборонительный периметр и получают указания от заместителя командующего. Рядом ожидают техники с рабами — услужливый Ильсор уже сообщил генералу о благоразумной инициативе звездного штурмана — первыми будут установлены универсальные лазерные турели, могущие работать в автономном режиме. Их энергопитание будет осуществляться по вкопанным в землю кабелям, протянутым от реакторов корабля, но затем инженеры смонтируют и запустят компактные атомные реакторы. Примитивная технология, но выбирать не приходится — выдохнул генерал, недовольный инициативностью первого помощника — оборудование для обогащения специального топлива, питающего плазменный реактор звездолета по размерам сопоставимо с габаритами самого колонизатора, а для примитивных атомных реакторов используются более компактные обогатительные установки. Тем более, что излучение, характерное для залежей урановой руды обнаружено буквально в десятке километров от места приземления.

— Штурман, — обратился довольно сухо генерал к Кау-Руку. Хотя он пребывал в благодушном настроении, всё-таки не мог пересилить себя в отношении к Кау-Руку, которого недолюбливал за способности и излишнюю самостоятельность. — На рассвете проведёте разведку, — сказал генерал, а про себя подумал: «Первая разведка самая опасная, вот и справься с этой задачей, если ты такой умный».

— Проследите за всем самым внимательным образом, — приказал он, — но и сейчас не зевайте — внешние дозоры сформированы?

— Порядок, мой генерал, — отозвался Кау-Рук, протягивая генералу планшет, на котором были обозначены позиции внешних дозоров, которые предусмотрительный капитан первого ранга разместил сразу же после высадки. Он ответил командующему не так, как принято было среди военных чинов Рамерии, но ведь штурман всё делал по-своему. Он многое умел и предпочитал все делать сам, поэтому даже к колдовству не прибегал, как другие менвиты.

— А мне не мешает и отдохнуть, — потягиваясь и зевая, сказал генерал, — к тому же на Беллиоре прохладные ночи.

Один из рабов подал Баан-Ну на подносе фрукты, которые успел нарвать в ближайшей роще. Генерал даже не задумался о безопасности, ведь всемогущее колдовство, которому его научил достойнейший из достойных работало безотказно — раб даже и подумать не мог о том, чтобы не провести соответствующие тесты в медицинской службе экспедиции.

— Ну что, Ильсор, — обратился, игнорируя капли сока, катящиеся по его бороде, генерал к слуге, — всё ли готово к отдыху?

— Всё готово, мой генерал, — Ильсор отвесил такой низкий поклон, что тело его повисло, как на шарнирах. Глядя на нелепо согнутого слугу, генерал вдруг расхохотался:

— Что, Ильсор, не чуешь ног от счастья, очутившись на такой превосходной планете?

— Да, мой генерал. Не может мне не нравиться то, что нравится вам, — согласился Ильсор.

— То-то же! — Баан-Ну похлопал Ильсора по плечу и отправился в палатку.

Вооружившись биноклем, он лениво пробежал глазами горы и тщательно оглядел ближайшие деревья в стороне леса — нет ли там вражеской засады. Ничего не разглядев, кроме силуэтов спящих на ветках птиц, он вернулся в каюту и спокойно растянулся на куче матрасов, которые Ильсор успел застелить пушистыми белыми шкурами какого-то зверя, вроде снежного барса.

Портфель Баан-Ну сунул под меховую подушку, которую Ильсор услужливо приподнял. Во время сна всё важное для себя генерал не прятал в сейф — к сейфу можно подобрать ключи; надежнее места, чем изголовье, он не знал.

Дождавшись, пока генерал крепко уснет, Ильсор взял его бинокль, но не убрал, а вышел из звездолета и тоже оглядел окрестности. Затем он подошёл к группе арзаков, собравшихся расположиться на ночлег прямо под открытым небом.

— Друзья мои, — сказал он совсем тихо, — не теряйте надежды, — а громко отдал распоряжение как главный техник: — Утром приступаем к сборке вертолётов — удостоверившись, что его соотечественники немного воспряли духом он направился к звездолету за очередным контейнером с вещами ненавистного хозяина. Ни он, ни укладывающиеся спать арзаки не обратили ни малейшего внимания на странный силуэт, застывший в тени высокого развесистого дерева. Луна на краткий миг выглянула из-за скрывающих её облаков, на мгновение осветив молнией метнувшегося в спасительную тьму раскинувшегося неподалеку дерева человека в характерной одежде хозяев Рамерии.

Примечания:

* — Ну да, скажет наш читатель, усмехнувшись — вот просто так взяли и поверили правителю, держи карман шире!

Так, да не так. На самом деле все несколько сложнее, ведь за все нужно платить.

Сейчас

Капитан первого ранга досадливо поморщился, заметив как один из назначенных в группу сопровождения рядовых с заметным усилием взваливает на плечо массивный полевой передатчик. «Одна» — поправил себя штурман — ведь привлекшая его внимание рядовая была одной из женщин, составлявших до трети экипажа и десантной группы «Диавона». Не принимая в расчет рабынь — брезгливо подумал Кау-Рук, никогда, в отличие от большинства менвитов, не позволявший себе использовать женщин-арзаков для удовлетворения своих естественных потребностей. Он также не разделял стремление командования Вооруженных сил Рамерии всячески привлекать женщин к службе в рядах армии. Война — дело мужчин — заявил он на одной из многочисленных проверок, которым подвергались соискатели первой в истории Рамерии межзвёздной экспедиции. Штурман криво усмехнулся, отворачиваясь. Вполне возможно, именно эта его нетерпимость, или, как почти перед самым отлетом стало модным говорить среди молодежи, с неизвестно чьей подачи — нетолерантность, стоила ему места командующего экспедицией. Впрочем, должность звёздного штурмана вполне устраивала Кау-Рука, если бы только командующим был менее заносчивый генерал… Кау-Рук вздохнул, поправляя лямку рюкзака. Найти такового среди высшего командования Рамерии не представлялось возможным. Что же, — в который раз решил штурман — будем работать с тем, что есть, в конце-концов долг перед Родиной никто не отменял. И он выполнит его, несмотря на любые обстоятельства — так, как выполняли его бесчисленные поколения его славных предков.

Капитан первого ранга оглядел готовую к выдвижению разведгруппу и досадливо поморщился: присутствие заместителя командира авиагруппы в сопровождении двух пилотов было вполне объяснимо формальным распоряжением полковника Мон-Со заранее приглядеть места для расположения посадочных площадок вертолетов вверенного ему подразделения. А также неформальным, но вполне обоснованным желанием застолбить лучшие места для расположения личного состава авиагруппы в заброшенном замке, который генерал облюбовал для размещения будущей штаб-квартиры. Учитывая подготовку летчиков, помехой они стать не должны, более того — штурман оценил жест полковника, очевидно пытающегося наладить взаимодействие, а потому к этому «довеску» отнесся вполне благосклонно. Выбор второй разведгруппы первого десантного полка объяснялся уже желанием самого Кау-Рука иметь под рукой отряд, командиру и солдатам которого он доверял — сержант Ран-Вай был сыном одного из хороших друзей звездного штурмана, а с солдатами его взвода штурман вполне сошелся характерами еще во время подготовки к экспедиции, а потому обоснованно считал что может на них положиться. Ведь их профессионализм также не подвергался сомнению: по традиции в первые номера подразделений полка являлись своего-рода придворно-парадными, основной задачей которых было участие во всевозможных парадах, случавшихся по каждому удобному поводу и без повода в предшествующий вылету десяток лет. Еще одно относительно недавнее нововведение, неоднозначно воспринятое большинством опытных командиров среднего звена, которые, в пику командованию стали выделять вторые номера собственных подразделений, стремясь собрать в них лучших солдат и младших офицеров.

Но вот та самая неуклюжая дополнительная связная, навязанная штурману генералом Баан-Ну в качестве «наблюдателя», вызывала у штурмана раздражение самим фактом своего существования и заставляла сомневаться в удачном исходе первого разведывательного рейда на чужой планете. Но, казалось, генералу было мало просто поиздеваться над своим заместителем, дополнив выбранную им разведгруппу не просто наблюдателем, негласно подвергая, таким образом, сомнению авторитет штурмана как командира, так он еще и выбрал в качестве наблюдателя самую неуклюжую связистку из всех возможных. Штурман протяжно вздохнул, едва сдерживая раздражение, когда заметил как Ра-Кай, так звали соглядатая генерала, неловким движением уронила штатный лазерный пистолет. Девушка тут же покраснела от смущения и попыталась поднять оружие, но оттягивающий спину блок связи помешал ей нагнуться и она беспомощно заозиралась по сторонам — разделяющие неприязнь к посторонним соглядатаев разведчики сосредоточенно проверяли свое оружие, демонстративно отвернувшись от связной. Рау-Сана, заместителя полковника Мон-Со, и его пилотов заинтересовало поведение одного из приписанных к разведгруппе рабов. Кау-Рук вздохнул. Ну вот, еще и это. Собрав волю в кулак, штурман приказал себе успокоиться и шагнул к удивленно отпрянувшей девушке. Надо же, — мелькнула неуместная мысль — как забавно она приоткрывает ротик когда удивляется… Кау-Рук резко наклонился, поднимая оружие и, выпрямившись, подал связной пистолет. Он тут же отвернулся к летчикам, проигнорировав едва слышно произнесенную благодарность.

— Прекратить — голосом капитана первого ранга, казалось, можно было заморозить подвернувшееся под руку озеро. Штурман медленно подошел к Рау-Сану и приказал, глядя майору в глаза: — Операцией командую я. — отчеканил Кау-Рук — И именно я определяю порядок применения наказаний к рабам. В данной ситуации — он кивнул на оброненную арзаком сумку — в них не было необходимости. — Кау-Рук дождался, пока арзак, которого майор и его летчики швырнули на землю и успели несколько раз пнуть ногами минутой ранее, встанет. Штурман несколько секунд рассматривал арзака и спокойно произнес: — Стань в строй.

— Готовы? — спросил он, обернувшись к замершим солдатам разведгруппы и, дождавшись кивка сержанта приказал: — Выдвигаемся.

Менвиты, вместе со следующими за ними рабами, миновали первичный оборонительный периметр — за полночи, остававшиеся в распоряжении инопланетян до рассвета, их рабы под руководством инженеров-менвитов успели обнести периметр возводимого вокруг звездолета лагеря столбами высотой в человеческий рост, между которыми они натянули металлическую сетку. К верхнему краю забора прикрепили кольца колючей проволоки. Кау-Рук поморщился — он заметил две инженерные машины, с помощью которых рабы-арзаки возводили дозорные башни. Лазерные турели были демонтированы по приказу генерала, и возвращены в трюмы «Диавона» — по мнению Баан-Ну, на вышках будет достаточно разместить по паре солдат с лазерными карабинами, а турели лучше приберечь для защиты будущего штаба. Штурман мысленно усмехнулся — ну да, защита генеральского тела куда как более приоритетна чем защита лагеря, вот только что же будет делать генерал, если вражеским налетом будет повреждена энергетическая система звездолета? Стены замка-то какими они прочными не были бы, не защитят от жесткого излучения, а рабыни походного гарема вылечат последствия куда как хуже чем обычный фельдшер из остающихся в лагере.

— Капитан, возможно я могу быть Вам полезным? — размышления Кау-Рука прервал вежливый вопрос. Штурман повернул голову к источнику звука и обнаружил поравнявшегося с ним майора. Рау-Сан едва заметно кивнул в сторону, куда штурман механически повернул голову в то время, когда представлял медленно сгорающего от радиации Баан-Ну. и штурман с удивлением осознал что все это время он смотрел ровно в одну точку чуть пониже спины идущей впереди связной. — Как мужчина мужчине — проговорил майор — Сегодня после обеда моя очередь в полевом борделе, но я мог бы уступить её Вам. Генерал ведь открыл его практически сразу же после всеобщего пробуждения и я уже воспользовался парой возможностей, но Вы, насколько я знаю, осуществляли непосредственное руководство не только высадкой, но и первичным развертыванием лагеря, а теперь еще и разведка эта… мне правда будет несложно потерпеть сутки, я же понимаю — доверительно проговорил майор — таблетки «Прозиума» здесь бесполезны, мне Лон-Гор говорил. Вы не в курсе? — удивленно спросил Рау-Сан, заметив гримасу удивления, скользнувшую по бесстрастному лицу штурмана, — Странно, ведь генерал приказал главе медицинской службы в первую очередь проинформировать моего полковника о том, что вследствие нестерильной атмосферы, а также изменившегося по сравнению с невесомостью космического перелета, метаболизма, таблетки, угнетающие либидо, уже не действуют. Я думал, он и Вам должен был сказать… простите еще раз мою нескромность, капитан… — майор неловко замялся — И, кажется, я понял, зачем полковник приказал мне завести с Вами этот разговор — Рау-Сан окончательно смутился и очень тихо произнес: — У Киа-Рана, пилота третьего звена, очередь приходит как раз ко времени нашего возвращения. Я… помню, насколько было тяжело сдерживаться после пробуждения, а Вы все эти семнадцать лет не спали, я представляю насколько Вам хуже… я уверен, мой подчиненный с радостью уступит Вам свою очередь, в рамках укрепления дружбы между авиацией и космофлотом, так сказать.

Кау-Рук с каменным лицом выслушивал сбившегося на шепот майора, титаническим усилием воли сдерживая рвущееся наружу раздражение. Собравшись с мыслями он нашел в себе силы чтобы благодарно кивнуть Рау-Сану и невозмутимо ответить:

— Я ценю Вашу готовность к укреплению дружбы, майор. Но ни Вам, ни Вашему подчиненному не нужно идти на такие жертвы ради меня. Это не та проблема, с которой я не мог бы справиться самостоятельно — холодно сверкнув глазами проговорил штурман — Вашего командира я отблагодарю лично и непременно высоко оценю Вашу попытку налаживания связей. А теперь я прошу Вас сосредоточиться на выполнении поставленной задачи. — дождавшись уставного ответа, Кау-Рук ускорился, догоняя разведчиков.

— Подготовка — тоскливо подумал штурман — первая разведка на враждебной территории чужой планеты, но у части разведывательного отряда в мыслях только посещение военно-полевого борделя. И ведь не упрекнешь их в чрезмерном разгильдяйстве — во время орбитального наблюдения долина была проанализирована всеми доступными техническими средствами, которые не выявили в ней даже хоть сколько-нибудь крупных представителей фауны.

Они миновали позиции внешнего дозора — солдаты первой роты второго десантного батальона беспечно расположились на живописной полянке, изредка поглядывая по сторонам. Заметив приближающееся начальство, они тут же вскочили и грохнули кулаками по нагрудным пластинам защитных доспехов. Кау-Рук внешне невозмутимо кивнул возглавляющему их сержанту и не останавливаясь проследовал дальше.

— Выставить передовой дозор? Работаем первую схему? — прозвучал в гарнитуре связи искаженный передатчиком голос Ран-Вая. Штурман безнадежно махнул рукой в ответ на вполне резонные и своевременные вопросы сержанта.

— А смысл? Эти — Кау-Рук одним презрительным взглядом обвел отставшую и слегка запыхавшуюся связную, а также летчиков авиагруппы и семенящих за ними рабов, сбившихся в небольшую толпу — все равно идут как стадо тарпанов* в брачный период и шуму от них не меньше. — сержант едва слышно улыбнулся, и кивнул своим подчиненным, многие из которых не сдерживали улыбок. — Сенсоры «Диавона» не выявили в этой местности никаких следов излучения, свойственного крупным живым организмам. Но предосторожность не помешает, хоть вы разомнетесь. Схема три-одиннадцать. Работайте, я останусь с… этими. На всякий случай. — штурман дождался подтверждающего кивка сержанта и с удовольствием пронаблюдал как солдаты разведгруппы мгновенно ускоряются, разбегаясь в стороны. Они выстроились веером в двадцати шагах от пораженно застывших спутников, причем двое из десятка солдат, вооруженные тяжелым оружием — ручными плазменными пушками — остались чуть позади, осуществляя прикрытие. Дождавшись легкого парного щелчка, прозвучавшего в гарнитурах связи, солдаты взяли оружие наизготовку и устремились вперед, поводя стволами лазерных автоматов по сторонам, тщательно осматривая окрестности. Дождавшись, пока они растворятся в переливающемся всеми оттенками зеленого, подлеске впереди, Кау-Рук, в свою очередь, поднял руку, сжав ладонь в кулак, и приказал остальным:

— Остаемся на месте, разведчики прочешут местность на пути к замку. Выдвигаемся только после их команды. — он едва заметно усмехнулся — а пока можете отдыхать.

Штурман, ожидая доклад от ушедшего вперед сержанта, напряженно вглядывался в окружающий их поляну лес. Но причиной своей паранойи он опасался поделиться даже с Ран-Ваем, которому он почти полностью доверял. В то время, как остальные беззастенчиво любовались окружающими их красотами: изумрудной зеленью листьев высящихся по краям поляны деревьев, через кроны которых то и дело пробивались солнечные лучи, удивительными цветами самых разнообразных оттенков, столь непривычных для жителей Рамерии, порхающими туда-сюда птицами всех цветов радуги… вот как раз из-за птиц Кау-Рук все чаще поглаживал корпус снятого с плеча автомата. Это казалось бредом сумасшедшего, но тренированный разум капитана первого ранга чувствовал слежку со стороны птиц. Кау-Рук был готов поклясться, что пернатые не просто так перелетают с ветки на ветку — в их перемещениях чувствуется система, будто бы они целенаправленно следят за расположившимися на поляне пришельцами. Он заметил, что севшая чуть в сторонке от остальных связная что-то пишет в архаичного вида планшете и не спеша подошел к ней.

— Чем занимаетесь, лейтенант? — проговорил штурман, но оказалось, что девушка была настолько увлечена, что вопрос Кау-Рука застал её врасплох. Она ощутимо вздрогнула и сбивчиво пробормотала:

— Я… господин капитан… слушаю птиц. Они… эммм…

— Говорите не таясь — мягко приказал штурман, усаживаясь на траву рядом с ней — что именно Вы записываете?

— Это… может показаться Вам странным — девушка запнулась, но заметив заинтересованность на обычно бесстрастном лице штурмана, нерешительно произнесла: — В пении этих птиц то и дело повторяются несколько слов. Такое ощущение, что они общаются между собой. Моя сестра — орнитолог в Центральном зоопарке Бассании**, она и меня хотела увлечь своими птицами — лейтенант смущенно улыбнулась — но в нашем роду принято поступать на военную службу… вот только отцу не повезло ни со мной ни с тремя моими сестрами. Может хоть по прибытию мать подарит ему наследника… — замечталась девушка, но тут же одернула себя: — Простите, капитан. Я сделала запись, вот послушайте — она ловким движением активировала воспроизведение допотопного записывающего устройства и штурман расслышал слегка искривленные шипением слова «Стра-ши-ла», «Ка-чи», «Кагги-Карр».

— Они повторяют эти слова время от времени, словно… разговаривают между собой. — проговорила девушка, протягивая штурману бумажный планшет с записанными от руки фразами — простите мою слабость, инструкциями разрешалось взять не более одной небольшой сумки личных вещей — пояснила она в ответ на удивленный взгляд штурмана. Озадаченный Кау-Рук, машинально спросил, пытаясь упорядочить хаотично мечущиеся мысли:

— У тебя была возможность взять две-три личные вещи и ты взяла бумажный планшет и старый, еще доцифровой проигрыватель? — медленно выговаривая слова произнес он и тут же пораженно замер услышав несколько смущенный ответ:

— Нет, что Вы, конечно нет — потупилась девушка и очень тихо добавила — еще пачку карандашей и несколько кассет с любимой музыкой. Я люблю рисовать на досуге. Под музыку. Вот. — она окончательно стушевалась.

— Первый — Четвертому* * *

. — ошарашенный штурман не сразу осознал, что гарнитура связи ожила голосом сержанта и он, прокашлявшись, ответил:

— На связи — коротко бросил Кау-Рук, сосредоточившись.

— На маршруте чисто, ожидаем вас у ворот — лаконичный доклад сержанта вернул капитана действительности и он решительно отбросил паранойю. Кау-Рук поднялся на ноги, стряхнув травинки со штанов и протянул руку удивленно замершей лейтенанту. Он машинально и легко поднял передатчик и кивнул закинувшей лямки на плечи девушке в ответ на её молчаливый благодарный взгляд.

— Выдвигаемся — приказал он, дождался пока несколько расслабившиеся пилоты и молча сидящие в отдалении арзаки тоже встанут и возглавил нестройную толпу, направившуюся к возвышающемуся невдалеке замку.

Замок на вид казался еще больше, чем на фотографиях установленных на звездолете камер. Солдаты разведроты заняли позиции вокруг врат: четверо из них контролировали подступы к воротам со стороны джунглей, поддерживаемые одним из солдат, несших ручные плазменные орудия. Другая огневая команда аналогично взяла на прицел сами ворота. Сержант находился в небольшой промоине между ними и, задрав ствол автомата вверх, контролировал стену, усеянную частично обрушившимися от времени зубцами. Получив доклад от огневой команды, осуществляющей прикрытие подступов к замку, сержант отдал короткую команду в гарнитуру связи и двое из солдат, держащих на прицеле ворота, сместились на полдюжины шагов назад, и, спрятавшись за хаотично разбросанными по широкой поляне камнями, взяли под контроль стену. Кау-Рук молча выслушал доклад сержанта и, решительно выдохнув, направился к воротам. Он скорее почувствовал, чем увидел, как солдаты разведроты меняют позиции, чтобы прикрыть его в случае опасности и в то же время не изрешетить его дружественным огнем. Штурман довольно улыбнулся и проследовал вперед. К его удивлению, буквально сразу же он услышал быстрый топот явно небольших ножек и с удивлением заметил Ра-Кай, спешащую за ним. Девушка смущенно улыбнулась и решительно поравнялась с капитаном. Кау-Рук молча кивнул, признавая её храбрость и вместе с ней подошел к воротам. Они несколько минут просто стояли на месте, рассматривая огромные ворота, но затем штурман извлек из рюкзака анализатор и принялся сканировать поверхность врат.

— Странно — пробормотал он — материал дерево. Вот эти кованые полоски металла — обычное железо. Но ни малейших следов ржавчины нет, хотя замок судя по углеродному анализу, уже давно безжизнен. Какое-либо покрытие, которое могло бы объяснить неестественную стойкость дерева и нержавеющее железо — отсутствует. Спектр известных параметров бактериологического излучения в пределах нормы. — он переглянулся с Ра-Кай и решительно шагнул вперед.

— Попробуем войти — штурман навалился плечом на одну из створок, но огромные ворота не желали поддаваться — Давайте-ка вместе! — приказал он и к его с Ра-Кай усилиям присоединились плечи десятка рабов. — Я сказал «вместе»! — ледяным тоном произнес Кау-Рук, глядя майору прямо в глаза — Какая из букв прямого приказа Вам не ясна, майор? — отчеканил штурман, и слоняющийся без дела Рау-Сан нехотя кивнул своим спутникам. Совместными усилиями арзаков и менвитов дверь начала понемногу поддаваться и через полчаса им удалось открыть створку на расстояние, достаточное для того чтобы в образовавшуюся щель смогли войти два человека.

— Одна огневая команда остается здесь* * *

— вторая идет впереди основной группы. Майор — штурман обернулся к Рау-Сану — Вы и Ваши люди движутся в арьергарде, сержант Ран-Вай, лейтенант Ра-Кай, Као-Сар — приказал он второму солдату с ручным плазменным орудием — вы в ядре группы вместе со мной. Вы и ваши люди — Кау-Рук повернулся к рабам — идете с нами в ядре группы. — Выдвигаемся!

— Позвольте обратиться, капитан — не сдержался Рау-Сан — я прошу пересмотреть порядок формирования группы. Я… — прошипел менвит — не пойду позади этих ничтожеств — он кивнул на испуганно переглядывающихся рабов.

— Прошу Вас, майор, подойдите ко мне — примирительно проговорил Кау-Рук, указывая взглядом на место рядом с собой. Ринувшийся к капитану Рау-Сан не заметил, что став на указанное штурманом место он оказался как раз между ним и сержантом, положившим руку на рукоять пистолета.

— Нам необходимы подготовленные люди в арьергарде чтобы в случае отступления нам было на кого положиться до тех пор, пока мы не пробьемся ко второй огневой команде — Кау-Рук понизил голос так, чтобы его слышали только майор и сержант — кроме того, неужели Вам не нужен живой щит между Вами и врагом? — он кивнул на переминающихся с ноги на ногу рабов. Оскалившийся майор вежливо кивнул и, вместе со своими пилотами, сделал с десяток шагов назад. — Выдвигаемся! — повторил приказ Кау-Рук и первая огневая команда рванулась вперед, постоянно перемещаясь от укрытия к укрытию. Идущий в десятке шагов за ними сержант время от времени вглядывался в показания переносного обнаружителя, который с легкой руки верховного правителя в войсках именовали не иначе как ауспексом.

— А я Вам тоже для живого щита нужна? — очень тихо спросила идущая рядом со штурманом Ра-Кай. Не дождавшись мгновенного ответа она открыла было рот, чтобы повторить вопрос, но пораженно закрыла его, когда Кау-Рук также тихо ответил:

— Майор и его люди в арьергарде только потому, что они — трусы. Он думал что в ядре группы безопасно, ведь тебя прикрывают со всех сторон. Дурак — едва слышно рассмеялся штурман — зато если на нас действительно нападут, он не будет мешать нам правильно отступить. — Кау-Рук кивнул на двух солдат, неуловимо сместившихся в стороны от них, и Ра-Кай неожиданно осознала, что вооруженные лазерными автоматами менвиты полукольцом закрывают безоружных арзаков. Ошарашенная лейтенант с минуту молча шла вперед, но спустя минуту буквально налетела на спину остановившегося сержанта.

Менвиты вошли в огромный зал, по бокам которого высились облицованные черным мрамором колонны. За колоннами виднелись окна с кое-где сохранившимися цветными витражами. Шаги завоевателей гулким эхом отражались от стен и колонн, пока они в полнейшей тишине шествовали вперед. Следующие массивные двери были открыты и глазам пораженных пришельцев предстали огромные шкафы, забитые книгами высотой с человеческий рост. Высокий стол, заставленный чашками, больше напоминающими ванны, жутко выглядящие столовые приборы.

— Неужели тут жил людоед — удивленный голос Ра-Кай нарушил звенящую тишину, и Кау-Рук ощутимо расслабился — хозяин замка явно канул в веках, потому что тишина замка не спешила отвечать на вопрос лейтенанта.

— А давайте-ка узнаем! — азартно воскликнул он, указав на валяющуюся у одного из шкафов книгу, очевидно в суматохе оброненную гигантским хозяином замка. Поднатужившись, Кау-Рук перевернул массивную обложку, но лишь для того чтобы разочарованно выдохнуть — менвит с минуту перелистывал страницы, но они оказались совершенно пусты. Оклик одного из солдат вывел его из оцепенения.

— Капитан, глядите. — рядовой Лон-Ваар указывал на огромное каменное кресло, высящееся в противоположном конце зала. Арзаки уже подошли к предмету мебели неизвестного великана и уже составляли живую лестницу. Штурман небрежно отмахнулся и принялся ловко карабкаться вверх, цепляясь за выступы странного орнамента, покрывающего стул целиком. Усевшись на своеобразный трон он рассмеялся:

— Вот так, не успеешь моргнуть, а уже и государь. — вздохнув, он молнией скользнул вниз, не заметив широко распахнутых от восхищения глаз Ра-Кай.

— Вот обрадуем генерала: сюда бы еще привидение, в придачу к замку — едва слышно пробормотал сержант и штурман незаметно улыбнулся, принимая шутку — о слабости генерала ко всяческим потусторонним вещам в экспедиции не мог бы узнать лишь слепой или глухой, буде им посчастливиться пройти соответствующие тесты.

— Не очень-то удивишь генерала развалинами замка — возразил Лон-Ваар, и штурман кивнул, соглашаясь — он вспомнил небольшие домики, в которых жили населяющие долину люди.

Менвиты несколько часов изучали многочисленные, но совершенно пустые комнаты древнего замка, но ближе к вечеру ретировались, унося с собой драгоценные сведения — замок был пуст и абсолютно пригоден для размещения в нем штаба будущих хозяев планеты. Отойдя на сотню метров от замка, замыкающий колонну пришельцев Кау-Рук резко обернулся назад — опытному капитану показалось, что за ним наблюдают. Подозвав сержанта, он активировал ауспекс, но тот оказался совершенно пуст. Тряхнув головой, штурман направился к лагерю — к ожидающему его доклада генералу Баан-Ну.

— Как думаешь, они нашли там хоть что-нибудь? — проухал огромный филин, восседающий на плече невысокого по меркам пришельцев человека, одетого в зеленую куртку и грязно-коричневые штаны, скрывающегося в подлеске на холме, высящемся в миле от замка Гуррикапа. Его хозяин сложил подзорную трубу — еще один подарок от мастера Лестара, о котором последний предпочитал не распространяться, и задумчиво проговорил.

— Вряд ли — усмехнулся Урфин Джюс — книги Гуррикапа ничего не показывают врагам. Все, что пришельцы могли увидеть — кучу древнего хлама и совершенно чистые листы огромных книг.

— Что будем делать дальше, хозяин? — ухнул филин, прищурившись.

— Дальше я проинструктирую Реллема и напишу два письма. — решительно проговорил Урфин, спускаясь с холма — Первое он отнесет в Изумрудный город, Страшила должен знать о пришельцах все, что мы увидели с момента их прибытия. Думаю, он будет признателен за информацию, особенно, когда осознает бесполезность волшебного ящика Стеллы. А второе — многозначительно нахмурился Урфин — отнесешь ты, мой друг, сегодня же ночью. — На словах же можешь передать… — Готовность — один — решительно приказал Урфин.

Примечания:

* — парнокопытное животное на Рамерии, использовавшееся первобытными рамерийцами для вреховой езды и перевозки грузов. С развитием техники основными местами, в которых рамерийцы могут увидеть тарпанов стали ипподромы и зоопарки. Увидеть поведение тарпанов в брачный период можно только в специальных заповедниках.

"Но ведь тарпан — вымерший предок современных лошадей планеты Земля! Откуда созвучные названия?" — могут спросить читатели. "Оттуда, из (спойлер)" — отвечу я))).

** — тем кто не читал оригинальную книгу фэндома сообщаю: столица Рамерии

* * *

— один из тактических приёмов маскировки, принятых в Вооруженных Силах Рамерии: Позывные присваиваются не в математическом (сержант ведь по логике вещей — второй), а в произвольном порядке, который заранее согласовывается перед выходом. Чтобы возможный посторонний разведчик, прослушивая редиопереговоры менвитов, мог подумать будто бы группа сержанта — одна из трех и потратил время и усилия на поиски несуществующих еще двух групп.

* * *

— огневая команда Вооруженных сил Рамерии составляет пять человек, одним из которых является носитель тяжелого вооружения. Взвод состоит из двух огневых команд.

Два часа спустя

— Строители замка нам, разумеется, неизвестны, но, как ни странно, их творение пережило века запустения практически без разрушений — штурман Кау-Рук комментировал фотографии замка древних беллиорцев, стоя у огромного панорамного экрана на борту «Диавона». В командном центре, кроме него, расположились внимательно слушающий доклад генерал Баан-Ну, недовольный полковник Мон-Со, а также глава медицинской службы Лон-Гор. Генерал устроился в удобном командирском кресле, изредка щелкая пальцем по вмонтированной в подлокотник сенсорной панели чтобы увеличить заинтересовавшие его детали того или иного изображения. Командир авиагруппы и глава медицинской службы расположились по краям массивного прямоугольного стола, вся поверхность которого представляла собой огромный интерактивный экран, на который сейчас была выведена карта места посадки, а также прилегающей к нему местности. Замок древних жителей Беллиоры был обозначен крупным красным квадратом, легкое нажатие на который пальцем любого из менвитов выводило на панорамный экран размеры объекта, а также всю информацию о нем, которую удалось получить во время космической фотосъемки и проведенной под руководством штурмана разведки. Новейшее, на момент отправки экспедиции, достижение военно-технологической мысли Рамерии — которое практически все офицеры, не сговариваясь, называли просто «тактический стол», игнорируя сложный цифробуквенный индекс, присвоенный изделию его разработчиками. Кау-Рук подошел к нему и, несколько раз щелкнув пальцами, вывел схематическое изображение внутренних помещений замка. Неожиданно в командном центре звездолета прозвучал мелодичный сигнал и люк гермоворот плавно открылся, пропуская внутрь худощавого человека, одетого в простой зеленый комбинезон. Ильсор учтиво поклонился охраняющим люк менвитам и шагнул внутрь, удивительным образом удержав поднос с вином и фруктами в одном положении. Арзак торопливо подошел к невозмутимому генералу и аккуратно поставил поднос на небольшой передвижной столик, стоящий справа от командирского кресла. Баан-Ну терпеливо дождался пока гермоворота вновь закроются, отрезая командный центр от остального мира и лишь потом проговорил:

— В следующий раз будь расторопнее, Ильсор. Мне почти что пришлось ждать — генерал отхлебнул шипящего игристого вина, которое очевидно расстроенный упреком генерала слуга осторожно налил в сверкающий хрустальный бокал, и указал Ильсору на место позади тактического стола — Останься. Твое мнение как главного техника может нам пригодиться при обсуждении дальнейшего развертывания базы. — Ильсор глубоко поклонился, едва не складываясь пополам и неслышно занял указанное генералом место.

— Я предлагаю разделить процесс дальнейшего развертывания на три этапа — проговорил Кау-Рук.

— Этап первый — на карте местности, выведенной им на панорамный экран зажглись два значка, обозначающих приземлившийся звездолет и замок — на господствующих высотах устанавливаем наблюдательные пункты — по линии холмов, которые окружали долину, в которую приземлился звездолет, загорелись с дюжину небольших точек — полагаю достаточным тройки солдат для каждого: один ведет наблюдение за местностью, второй поддерживает связь с командным центром, третий отдыхает, личный состав наблюдательных пунктов ротировать раз в трое суток. Таким образом можно обеспечить постоянное наблюдение за подступами к базе, и за счет частой ротации свести к минимуму риск незаметного проникновения противника на территорию базы. В идеале, конечно, наблюдательные пункты стоило бы разместить в десятке километров от господствующих высот, на которых было бы правильно оборудовать долговременные опорные пункты… но для этого у нас пока нет необходимых средств. А потому на первом этапе мы можем лишь организовать временные опорные пункты разместив в них по взводу десантников. Грубо говоря — на экране возникли три дюжины более крупных точек — они будут находиться в указанных местах и смогут оперативно выдвинуться в угрожаемом направлении. Периметр непосредственно места посадки уже обнесен забором с колючей проволокой и на первом этапе дополнительно укрепляться не будет.

— На втором этапе развертывания — продолжил пояснения штурман — планируется расчистка взлетно-посадочных площадок для вертолетов, а также организация их обеспечения. Первичный анализ, основанный на данных космической фотосъемки показывает наиболее оптимальными вот эти места для размещения взлетно-посадочных площадок для вертолетов, большинство из них не то что расчищать, даже выравнивать особо не придется — вертолет в состоянии приземлиться на эти поляны самостоятельно. — Внимательно слушающий штурмана Мон-Со кивнул и поспешил уточнить: — Разведку этих мест еще предстоит произвести, но предварительно нас все устраивает. Я только предложу ограничить количество вертолетных площадок до трех десятков, остальные вертолеты необходимо оставить в резерве. Такое количество — он бросил быстрый взгляд на Баан-Ну — так же является оптимальным с точки зрения своевременной ротации несущих боевое дежурство экипажей. — Кау-Рук кивнул и продолжил пояснения:

— Разумеется, полковник. — на экране возникла длинная полоса, проходящая параллельно лежащему посреди поляны звездолету — на третьем этапе боевого развертывания планируется расчистка взлетно-посадочной полосы для размещения истребительной и бомбардировочной авиации, которая будет произведена таким образом, чтобы сама полоса находилась в зоне уверенного прикрытия средств противовоздушной обороны звездолета. Далее планируется расширение охраняемого периметра, возведение долговременных опорных пунктов в указанных ранее местах, проведение воздушной разведки, а также отправка групп геологической разведки для более точного поиска на местности обнаруженных с орбиты предполагаемых месторождений полезных ископаемых, а также развертывание их добычи, размещение стационарных автоматических комплексов защиты и, в качестве финального этапа, реставрация замка, в котором будет размещен будущий штаб. Детальную информацию по предлагаемому плану Вы можете вывести на экран самостоятельно, а кроме того, она направлена на Ваши личные устройства коммуникации по командному каналу.

С каждым словом штурмана сидящий в кресле генерал все больше мрачнел и сразу же после того как Кау-Рук замолчал, отчеканил ледяным тоном:

— Ерунда, — презрительно бросил Баан-Ну — капитан первого ранга, Вы вообще видели снимки с орбиты? У противника нет авиации, зачем так спешить с полосой для взлета тяжелой авиатехники? Долговременные опорные пункты… ха — генерал позволил себе снисходительно усмехнуться — против кого? На снимках не видно ни одного объекта, хоть сколько-нибудь напоминающего плац или казарму! Ни одного аэродрома! Да в этой местности стены есть только у нашего замка и еще одного города. Я уже молчу о таких вещах как радиоволны и характерное для энергетических орудийных установок излучение. Отставить паранойю, достойнейшему из достойных — он возвел глаза к потолку — она надоела еще на Рамерии. Приказываю — генерал довольно улыбнулся:

— Первый этап развертывания оставить без изменений. На втором этапе обеспечить развертывание одной эскадрильи* на площадках поближе к замку. Параллельно с этим обеспечить реставрацию замка и принять все меры, необходимые для скорейшего обустройства в нем командного центра управления операцией. Ильсор — генерал резко обернулся к внимательно слушающему менвитов слуге — что нужно для выполнении этой задачи и в какой срок она может быть осуществлена?

— Мой генерал, — арзак глубоко поклонился — Ремонт требуется не очень большой. Нужно лишь вставить оконные стекла, починить крышу, кое-где перестелить полы, покрасить стены и потолки, да еще поправить внешнюю стену. Необходимые пластмассы мы можем изготовить здесь — запас необходимых компонентов у нас есть. Глину для черепицы, а также материалы для внутренней и внешней облицовки можно найти здесь, это не займет много времени. Трещины в стенах замажем специальной заливкой и покрасим — так чтобы было похоже на Родину. Если мне будут поручены все работы и переданы в подчинение все раб… — арзак запнулся, но мгновенно продолжил — арзаки, то ремонт замка можно завершить за два дня. Установка и подключение систем коммуникации и управления, обустройство помещений для персонала командного центра, а также личного состава ротации вертолетной эскадрильи займет еще двое суток. Работы по расчистке вертолетных площадок и организации их обеспечения будут выполняться параллельно.

— Ещё. — веско бросил генерал — установите лазерные турели на башнях замка.

— Мой генерал — Ильсор услужливо поклонился — это потребует больше времени, прокладка подземных энергосетей займет не менее двух недель.

— Замечательно, Ильсор, — похвалил арзака генерал — Даю вам два дня для приведения замка в достойный вид, и неделю в целом для организации в нем командного центра. И еще две недели для установки лазерных турелей.

— Капитан первого ранга Кау-Рук — генерал повернулся к сохраняющему невозмутимое спокойствие штурману — Вы назначаетесь командующим резервного командного пункта, который Вам поручается организовать на месте приземления звездолета по Вашему усмотрению, используя имеющиеся в наличии силы и средства. — генерал нахмурился, заметив, что штурман не слушает его, но Кау-Рук тут же сообщил:

— Один из часовых внутреннего периметра только что применил оружие — доложил штурман — по его словам, одна из птиц слишком близко подлетела к модулю противовоздушной обороны.

— И что с того? — рассмеялся Баан-Ну — Постовому уставом предписывается принимать все меры, необходимые для охраны вверенного ему объекта. Понятно, парень решил развлечься, но формально он в своем праве. Птица наверняка подлетела слишком близко к звездолету, вот часовой и решил совместить приятное с полезным. Тем более, желание солдат пострелять свидетельствует об их хорошем психическом состоянии и готовности к предстоящим сражениям. — пояснял генерал сохраняющему ледяное спокойствие штурману. Баан-Ну говорил неторопливо, с притворным сочувствием, словно в который раз объяснял решение элементарной задачи не слишком умному школьнику. Но за маской благодушного спокойствия генерал скрывал гнев, вызванный завистью к способностям штурмана и тому безоговорочному уважению, которым он пользовался у большинства солдат десантных частей. «Все ресурсы будут направлены на организацию командного пункта, равно как и подавляющее большинство рабов. Вот и посмотрим, как ты справишься, и всенепременно отразим каждый из провалов в отчете об экспедиции». — И еще — процедил генерал, обозленный тем, что его издевка, очевидно, никак не задела невозмутимого штурмана — Численность внешних дозоров, а также временных опорных пунктов следует удвоить, и кроме того, усилить их десятком, нет — поправился генерал — лучше двумя мобильных патрульных групп, графики и маршруты я ожидаю на утверждение завтра. — Баан-Ну дождался кивка штурмана и уже более спокойным тоном поинтересовался у Лон-Гора: — Что Вы можете сказать о биосфере Беллиоры?

— Мой генерал — вытянулся глава медицинской службы — химический состав атмосферы практически идентичен атмосфере Рамерии. Более того, количество всевозможных вредных примесей, являющихся неизбежным следствием развития промышленности — здесь исчезающе мало. Проведенный нами анализ воздуха показал практически полное отсутствие известных нам болезнетворных бактерий. Обнаруженные в результате анализа микроорганизмы местной среды проанализированы всеми доступными нам средствами, и я могу сказать, что опасности для нашего иммунитета они не несут.

— Вы ограничились лабораторными анализами или же успели провести испытания на арзаках? — уточнил полковник Мон-Со.

— Никак нет, господин полковник, мы… — Лон-Гор замялся, что не ускользнуло от внимания генерала

— Полковник задал вопрос — бросил генерал, и выжидающе уставился на врача. Не дождавшись ответа он приказал: — До конца дня Вы сформируете контрольную группу из необходимого количества арзаков и проведете необходимые анализы. Ильсор — обратился он к мгновенно подобравшемуся слуге — выберешь необходимое количество рабов. Продолжайте доктор — уже спокойнее проговорил Баан-Ну.

— Согласно результатам проведенного химического анализа — заговорил Лон-Гор, откашлявшись — вода в обнаруженных нами источниках вполне годится для потребления. Обнаруженные в ней микроорганизмы погибают в результате термической обработки, а потому дополнительных мер предосторожности в отношении воды не требуется. В целом — врач позволил себе скупую улыбку — и на энергии для кипячения воды тоже можно сэкономить, концентрация микроорганизмов в ней минимальна и нашему иммунитету не угрожает даже в малой степени. Мы также проверили доступные образцы плодов местных растений — большинство вполне годятся в пищу. Анализ образцов флоры проводится в данный момент, о результатах я сообщу дополнительно. — Врач бросил взгляд на экран мелодично тренькнувшего планшета — Анализ завершен. Имеющиеся образцы абсолютно безопасны, тест на все известные нам аллергены отрицателен. Мы не проводили исследования местной фауны — он в извиняющемся жесте развел руки в стороны — ввиду отсутствия образцов. Некоторые фотографии, любезно предоставленные медицинской службе командиром разведгруппы — доктор благодарно кивнул невозмутимо стоящему у экрана штурману — позволили, впрочем, сделать первичные выводы о том, что некоторые из них являются травоядными. Смогу дать более полный анализ, когда будут получены образцы.

— В отношении личного состава — врач сделал несколько легких движений и вывел на экран внушительных размеров таблицу — Долговременный анабиоз прошел штатно, потерь в результате незапланированных случайностей нет. По выводу личного состава из анабиоза были проведены предусмотренные на Рамерии меры профилактики: все члены экспедиции ревакцинированы, проведены профилактические осмотры, всем выданы укрепляющие препараты. Эмм… — неожиданно смутился врач — психологическая разгрузка личного состава проводится штатно, согласно утвержденного графика. Настроение пилотов и десантников бодрое, состояние рабов — удовлетворительное. — доложил Лон-Гор.

Отличная работа — похвалил врача Баан-Ну — резюмируем: Ильсор — тебе поручается реставрация замка, а также постройка в нем командного пункта. Работы будут проводиться под руководством полковника Мон-Со, который будет ответственен за системы защиты, а также обустройство вертолетных площадок, а также руководителя медицинской службы Лон-Гора, которому вменяется в обязанность проследить за надлежащей организацией проживания и быта размещаемого в замке личного состава экспедиции. Охранение командного пункта возлагается на первый десантный батальон. Капитан первого ранга Кау-Рук — официально приказал генерал — Вам поручается организация резервного командного пункта, а также системы передовых дозоров согласно Вашего предложения, включая мои замечания по его доработке. На этом совещание полагаю законченным. Ильсор — генерал повернулся к арзаку — ты мне понадобишься.

Дождавшись, пока сопровождаемый слугой генерал, а также бросивший быстрый взгляд на штурмана врач выйдут, Мон-Со подошел к Кау-Руку, который сосредоточенно рассматривал выведенную им на панорамный экран карту местности и процедил:

— Надеюсь, в дальнейшем, Вы не будете подвергать унижению моих подчиненных, господин капитан первого ранга — отчеканил Мон-Со. Штурман удивленно воззрился на майора, и Мон-Со с нескрываемым презрением пояснил:

— Я, также как и Вы, провел все эти семнадцать лет без анабиоза, так же, как и Вы, обходился таблетками «Прозиума» и терпел общество раздраженного необходимостью самостоятельно расчесывать бороду генерала, и так же как и Вы устал от нудных речей нашего доктора, вещающего об очередной заумной ерунде на исторические темы. Знаю, мы с Вами не сильно ладили на протяжении всего полета, но я предпринял шаг навстречу, понимая Ваше положение после перелета. И чем вы отплатили мне в лице моих людей? — Он снизошел до пояснения в ответ на гримасу недоумения, исказившую лицо штурмана: — Вы заставили моих пилотов работать наравне с арзаками! — прорычал Мон-Со.

— У меня и в мыслях не было оскорбить Ваших людей, полковник — бесстрастно проговорил успокоившийся штурман — Но без их помощи нам бы не удалось открыть те двери. Уверяю Вас, Мон-Со, я оценил Ваш жест и напротив, учел, что вынужденная необходимость привлечь Вашего заместителя к ручному труду может посчитаться оскорбительной, и обеспечил ему надлежащее охранение во время разведки замка — его закрывали своими телами десяток рабов! — воскликнул Кау-Рук. — в любом случае — проговорил он, заметив, что полковник явно удовлетворен его ответом — если мои решения показались Вам оскорбительными, я лично приношу Вам извинения. Надеюсь Вы, как офицер нашего доблестного космического флота, не станете требовать большего? Ну разве что бутылку «Крови короля» — примиряюще усмехнулся штурман и протянул улыбнувшемуся Мон-Со руку, которую тот уверенно пожал.

— Мир — подтвердил полковник, продолжая улыбаться — но от такого вина не отказываются. Когда Вы составите мне компанию — я не привык распивать вино в одиночестве?

— Разве что через пару недель — вздохнул штурман — я не уверен что в ближайшее время смогу урвать больше пары-тройки часов личного времени в день, и буду вынужден потратить все их на сон. — полковник понимающе усмехнулся и ответил: — Генерал закусил удила, но я посмотрю что можно будет сделать в плане перераспределения рабов. На этом вынужден Вас оставить.

Кау-Рук проводил спину удаляющегося полковника взглядом и дождался, пока автоматика звездолета закроет дверь в командное помещение. Только потом штурман, лично убедившийся в отсутствии прослушивающих устройств в командном центре во время семнадцатилетнего перелета, позволил себе от души выругаться. Он с ненавистью посмотрел на дверь, словно пытаясь прожечь взглядом уже вышедших из кабинета Мон-Со и Баан-Ну, и усилием воли взял себя в руки. Он склонился над картой, размышляя, как наилучшим образом разместить дополнительные наблюдательные посты — работа всегда помогала ему сосредоточиться и уйти от терзающих душу воспоминаний. Совершенно не к месту перед глазами возник образ мило улыбающейся связистки, и капитан окончательно успокоился. Чванливые самодовольные ублюдки думают лишь о личной славе? Что же, это их личные недостатки. Он — офицер, и его долг — не только выполнять приказы командования, но и позаботиться о вверенных ему людях. В то, что завоевание цветущего рая, волею случая обнаруженного им на Беллиоре, будет легкой прогулкой, он, в отличие от генерала, не верил.

Примечания:

* — два звена боевых вертолетов (3 единицы в каждом), 1 командная машина, оборудовання дополнительными системами управления боем, 1 вертолет РЭБ (радио-электронной борьбы), 2 десантных вертолета, несущих отделение десантников каждый, 2 разведывательных машины, оборудованнах дополнительными системами обнаружения.

Два дня спустя

… На этом мы заканчиваем наш доклад.»

Искренне Ваши Урфин Джюс и Гуамоколатокинт*

Страшила Трижды Премудрый, правитель Изумрудного острова, отложил в сторону письмо от бывшего короля, которое принес Реллем, курьер выделенный в помощь знаменитому огороднику. Он первым принес в Изумрудный город вести об удивительных людях со звезд. Страшила взял в руки небольшой свиток и аккуратно развернул его, неловко орудуя мягкими пальцами. Донесение старого знакомца Страшилы, многомудрого попугая Качи, в основном, повторяло сведения, полученные от Урфина, но, кроме того, давало важную информацию о возможностях оружия Пришельцев и их намерениях:

«Уважаемый повелитель Страшила, — писал в донесении умудрённый годами попугай Качи. — Сообщаю события чрезвычайной важности. Быть может, старость сделала меня чересчур осторожным, но я уверен: сейчас нам угрожает опасность более страшная, чем война с великаншей Арахной. Прибыли в страну к нам и поселились у замка Гуррикапа Пришельцы с небес. У них есть огромная машина с круглыми окнами, из которой они появляются время от времени. А самое главное: у них есть фонарики, которые не светят, а убивают сжигая. Уже погибли наши самые смелые и ловкие разведчики — ласточки и крапивники. Поломай голову, Правитель. Когда угрожает опасность, надо что-то делать» — глуховатым голосом прочитал правитель и обернулся к срочно созванным членам импровизированного военного совета: Длиннобородому Солдату Дину Гиору, Стражу Ворот Фараманту, начальнику связи Кагги-Карр, железному рыцарю Тилли-Вилли, разместившемуся во дворе у ближайшего окна ввиду недостатка места и огромных размеров железного воителя, а также своим друзьям, правителю Фиолетовой страны, Железному Дровосеку и Царю Зверей Смелому Льву, приковылявшему из Великого Леса в сопровождении жены и двоих сыновей. На совет Лев прибыл со старшим из них, своим первенцем по прозвищу Шрам. Страшила сделал разрешающий жест, и стоящие возле дверей дуболомы впустили нестройную толпу, состоящую из дюжины Жевунов в бывший тронный зал Гудвина, Великого и Ужасного, а ныне в комнату, которую правитель Изумрудного города называл странным словом биб-ли-о-те-ка.

Жевуны в ужасе рассказывали про рычание в горах и жёлтый огонь. От волнения они перебивали друг друга:

— Был огромный красный шар!

— Да нет это, похоже, метеор!

— Не метеор, он гудел!

— Правитель жестом отпустил напуганных Жевунов и, дождавшись, пока дуболомы закроют двери, обратился к друзьям:

— Как думаете, что же это всё-таки было?

— Желтый, почти белый огонь, жуткий рев… — задумчиво проговорила Кагги-Карр.

— А почему бы нам просто не посмотреть на них? — вежливо предложил Железный Дровосек — попросим волшебный ящик Стеллы показать Пришельцев, и увидим заодно, что именно имели ввиду Урфин, Качи и Жевуны.

— Действительно! — воскликнул Страшила, вразвалку подойдя к стоящему в углу на подставке волшебному ящику. Он аккуратно снял покрывающую ящик ткань и прошептал волшебные слова:

— Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет, — произносил Страшила, вспоминая магические слова. — Ящик, ящик, будь добренький, покажи нам, что происходит у замка Гуррикапа.

Но, к удивлению собравшихся, экран незаменимого предмета, сослужившего им всем добрую службу во время войн как с Урфином, так и в противостоянии с Арахной — был черен, как ночь.

— Эммм… — промямлил Фарамант — не понимаю…

— Все просто — расстроенно произнес Дин Гиор — Пришельцы приземлились возле замка Гуррикапа. Древний волшебник был великим магом, создавшим нашу страну. Конечно, он защитил свой дом. И волшебство Стеллы тут бессильно — вспомните, ведь даже Желтый Туман миновал долину с замком Гуррикапа стороной. Давайте попробуем по-другому. Правитель, попроси ящик показать Пришельцев — вдруг кто-то из них вышел за опоясывающие долину холмы.

Страшила повторил заклинание и волшебный ящик послушно показал небольшую полянку, на которой собравшиеся в библиотеке поначалу ничего не заметили. Но вот зоркий глаз вороны заметил, как один из кустов неожиданно шевельнулся и сделал несколько шагов в сторону. Замершие у экрана зрители пораженно наблюдали, как куст поднимается на ноги и выпрямляется, делая несколько резких движений, очевидно чтобы разогнать кровоток. Спустя несколько секунд куст осмотрелся по сторонам и подошел к небольшой промоине. Он откинул замаскированный ветками край одеяла и Фарамант удивленно вздохнул: под маскировочной сетью обнаружилось целое укрытие в котором находились двое высоких мускулистых мужчин, одетых в серо-коричневые комбинезоны. Рядом лежала небольшая кучка лохмотьев, к которым юркнувший под сеть пришелец с видимым наслаждением сбросил прикрепленные к странному халату листья и ветки. Один из двух отдыхавших солдат сноровисто облачился в похожее снаряжение, и подхватив длинный продолговатый предмет, ужом выскользнул наружу, мгновенно сливаясь с местностью. Оставшийся Пришелец покрутил ручки довольно большого ящика, снял с одного из расположенных на нём креплений странное устройство и надел его на голову. Небольшие подушечки полностью закрывали уши Пришельца, и от удерживающей их на голове полоски металла тянулся тонкий отросток на котором разместилась еще одна небольшая подушечка, расположившаяся у рта Пришельца. Он пробормотал что-то, покрутив две небольших ручки на корпусе ящика и нажав на нем несколько кнопок. Он улыбнулся пришедшему Пришельцу, и тот ответил ему довольной ухмылкой. Возившийся с ящиком Пришелец чуть сместился в сторону — туда, откуда к поверхности маскировочной сети тянулась сдвоенная труба, противоположный конец которой расходился в стороны уже над поверхностью промоины, искусно замаскированный ветками и листьями.

— На очки похоже — невесело проговорил Дин Гиор — только лучше чем наши, те что мы выдавали людям во время войны с Арахной. Наверняка используют для наблюдения. — он обратил внимание собравшихся на две коробочки, из одного края которых высилась длинная палка, а вторая заканчивалась странным устройством, назначение которого было также непонятно**. С одной стороны каждой из коробочек были прикреплены две рукояти — одна, та что ближе к палке, длиннее другой. — а это, похоже, что их оружие. Хм. — задумался он — если у каждого из них есть… это странное оружие, испускающее смертельные лучи, то они очень опасны — проговорил он. — Правитель, попроси ящик показать всех пришельцев, каких он может видеть.

Страшила исполнил просьбу фельдмаршала, и перед собравшимися замелькали похожие на уже виденные ими картинки, ящик показывал замаскированные позиции, на каждой из которых дежурили по трое солдат, и у каждого из которых было уже увиденное ими оружие. Показ длился с четверть часа, и после его завершения в библиотеке повисла пугающая тишина.

— Десяток скрытых дозоров… — прошептал Фарамант

— Двенадцать — мрачно уточнил Дин Гиор

— Но важно не это — прогрохотал Тилли-Вилли — а то, сколько же их там, в долине.

— Что будем делать, Страшила — поинтересовался Железный Дровосек.

— Думать — произнес Трижды Премудрый и уселся в кресло. Он прикрыл глаза, размышляя, и из-под шляпы во все стороны полезли иголки, которые воспользовавшийся подвернувшейся возможностью Железный Дровосек немедленно смазал из притороченной к поясу масленки. — спустя полчаса напряженного молчания Страшила открыл глаза и заговорил:

— Они прибыли отсюда на летучем корабле. Это ясно — ведь описанная у Урфина штука более всего подходит на огромную лодку или, скорее, баржу. Но у замка Гуррикапа нет рек, разве что небольшие ручьи. Кроме того, лодки по небу не летают. Тилли-Вилли — прав, их количество — один из наших главных вопросов. Как и отсутствие любых сведений о них. Раздобыть эти самые сведения и считаю нашей первейшей задачей. Что скажете? — обратился он к соратникам.

— Нужно послать разведчиков — прокаркала Кагги-Карр — только на этот раз нужно действовать осторожнее. Я могу вылететь туда сразу после совещания, и управлять всем лично. Только вот ночью… филины и совы мне не подчиняются. — она виновато пожала крыльями, — у них свой правитель.

— Я попрошу Урфина о помощи — кивнул Страшила — уверен, Гуамоколатокинт не откажет.

— Я отправлю Селин, мою младшую дочь с поручением местным животным на время прекратить свои распри и организовать слежку. — прорычал молчавший все это время Лев — уж если она не сможет скрытно следить за Пришельцами, то я уж не знаю, кто сможет.

— Жители Волшебной страны благодарны тебе за помощь, мой друг — проговорил Страшила — но я думаю, нам нужны еще разведчики. Ловкие, незаметные… опытные — улыбнулся правитель Изумрудного города

— Гномы — в один голос воскликнули догадавшиеся друзья

— Я немедленно отправлюсь к ним, разрази меня гром! — прогрохотал Тилли-Вилли — Возьму с собой корзину побольше и отнесу столько гномов поближе к замку, сколько они смогут собрать, клянусь штормами семи морей!

— Благодарю, Тилли-Вилли. Я же попрошу Урфина по возможности также следить за этими Пришельцами — проговорил Страшила — но совещание пока не окончено. Фарамант — он повернулся к Стражу Ворот. — отправляйся в Подземную Страну, я выделю тебе четверых курьеров, пусть несут паланкин. Так будет быстрее. Ты отвезешь мое письмо Хранителю Времени Ружеро, а также устную просьбу о помощи — ты отправляешься в Канзас. Да-да, именно в Канзас — решительно проговорил Страшила.

— Но разве это так уж нужно сейчас? — спросил Железный Дровосек

— Нужно и именно сейчас, мой друг. Чем раньше тем лучше — уверенно проговорил Страшила — вспомните нашу с вами историю — он посмотрел на удивленно замерших Дровосека и Льва — сразу после того как мы стали правителями, на нас постоянно нападали. То Урфин, то Арахна… и с каждым разом мы все ближе подходили к краю гибели. Если бы не Великан-Из-За-Гор, у нас не было бы шансов победить Арахну, и я до сих пор не простил себя за то что не сразу его позвал — тогда многих смертей от голода и холода, принесенного Желтым Туманом можно было бы избежать. Радует хоть Урфин с Гуамоколатокинтом уцелели, хоть и чудом. Сейчас мы не можем так рисковать. И не станем. Чем быстрее прибудут люди из внешнего мира, тем быстрее мы справимся с Пришельцами.

— Но что если они не враги нам, — возразил Железный Дровосек.

— Друзья не скрываются, они не приходят в твой дом ночью. Друзья не сжигают невинных птиц. Друзья бы уже давно отправили бы послов и спросили бы разрешения занять замок Гуррикапа. Нет, друг мой. Они нам враги, и я уверен что ты скоро в этом убедишься. И еще — добавил Страшила — Фельдмаршал Дин Гиор. Вам поручается создание и обучение ополчения. К этой задаче приступайте немедленно. Друг Дровосек — нам будет нужна помощь Лестара и думаю, та пушка, что мы использовали против деревянной армии Урфина — тоже пригодится. Далее. Друг Лев — нам очень не помешает образец их оружия для изучения Лестаром. Но это — второстепенная задача, главное обеспечить слежку за Пришельцами до прибытия людей из-за гор. Если все же решитесь — будьте предельно осторожны, они ни за что не должны догадаться, что это спланированная операция. Да, в Фиолетовой Стране тоже стоит приступить к мобилизации — добавил Страшила. Дождавшись утвердительных кивков от собравшихся, он попросил их разойтись и выполнять поставленные перед ними задачи. Сам же правитель уселся за стол и приступил к составлению писем для Урфина, Ружеро и людей из-за гор.

Тилли-Вилли быстро, как и обещал, дошагал до поселения гномов, расположенного возле бывшей пещеры колдуньи Арахны. После ее гибели гномы стали полноправными жителями Волшебной страны, в качестве платы за служение колдунье с них взяли лишь одну «обязанность» — продолжать ведение летописей, с обязательной передачей копий в библиотеку Изумрудного города. Маленькие человечки с радостью выполняли эту «повинность», изредка благодушно посмеиваясь над своей судьбой.

Железный Рыцарь поудобнее, во весь свой гигантский рост, растянулся на земле. Он хоть и был тяжёлым, но его механизмы, разработанные мастером Чарли и воплощенные в металле мастерами Мигунами, работали исправно, а потому Тилли-Вилли легко и свободно опускался и вставал, при этом даже скрипа не слышалось.

Самым тихим голосом, на какой был способен, почти шепотом, великан позвал старейшину племени гномов:

— Эй, Кастальо! Дружище старейшина! Бури и ураганы! Гномы! Выходите из пещеры. Мне надо, разрази меня гром, с вами поговорить!

Гномы не заставили себя ждать. Спустя несколько секунд толпа миниатюрных человечков окружила великана.

— От вас ждут важной помощи в Изумрудном городе, — сказал Тилли-Вилли гномам, — Страшила считает вас самыми лучшими разведчиками. Нам нужно разузнать все о Пришельцах, поселившихся в долине Гуррикапа.

— Просьба Страшилы Мудрого для нас важнее приказа, — важно доложил Кастальо. — Но мы пойдём по доброй воле. Можно ли держаться в стороне, когда всей стране грозит очередная беда?

Маленькие человечки собрались в считанные минуты. Брать с собой рюкзаки с одеждой и капканы для ловли кроликов они не стали — решили потерпеть со всем, что мешало разведке. На время задания одежду они собирались стирать в ручьях, а питаться гномы и в мирное время любили орехами и ягодами. Но зубные щетки и мыло они с собой все-таки захватили — гномы не мыслили жизнь без чистоты. Они в первую очередь взяли серые плащи с капюшонами. Стоило гному завернуться в такой с головы до ног, он становился похожим на клубок, если он укрывался где-нибудь в яме или стоял на дороге столбиком, он был неотличим от серого камня, каких множество валяется повсеместно в Волшебной стране. Недаром Кастальо любил повторять:

— Мы непревзойдённые знатоки маскировки.

В огромную корзину с мягкой подстилкой из мха взобралось несколько сотен гномов — столько, сколько поместилось. Команду над ними взял, как всегда, Кастальо.

Длинноногий рыцарь за несколько часов отмахал большое расстояние, доставив самое зоркое войско в лес перед заброшенным замком. Гномы разбрелись во все стороны и скоро в разных местах проникли внутрь охраняемого периметра базы инопланетян.

Никто из Пришельцев не догадывался, но что бы ни делали арзаки, понукаемые менвитами — строили взлётные площадки для вертолётов, рыли колодцы или готовили пищу, — всюду за ними наблюдали внимательные глаза-бусины. Гномы выглядывали из кустов, из-за камней, влезали на различное оборудование, выгруженное из «Диавоны». Отборные смельчаки во главе с Кастальо пробрались даже в космический корабль и осмотрели его устройство, хотя ничего в нём не поняли.

«Шурх-шурх!» — слышалось временами в лагере Пришельцев, но даже самый дотошный часовой-менвит подумал бы, что это какое-нибудь насекомое крыльями прошуршало или проползло, и не придал бы этому никакого значения.

Гномы сообщали собранные ими сведения в полевой штаб птичьей эстафеты, развернутый вороной Кагги-Карр, прилетевшей из Изумрудного города. Таким образом, Страшила получил возможность почти сразу получать информацию о действиях Пришельцев. Передача сообщений не прекращалась ни на минуту — в первую же безлунную ночь к разместившемуся в одной из рощ полевому штабу прилетела ушастая сова — разведчик от осторожного филина. Ей удалось незаметно миновать внешние дозоры, расставленные гномами и подобраться почти к самой начальнице птичьей эстафеты, но ее, все же, перехватили двое белоснежных амадин — маленьких птичек, спавших очень чутко, а потому проснувшихся даже от едва слышного в тихом шепоте листьев шелеста крыльев небольшой ночной странницы. Уладив небольшое недоразумение, они вместе с Кагги-Карр вылетели в находящийся неподалеку от усадьбы Урфина лес, где ожидавший их филин Гуамоколатокинт мгновенно согласился исполнить просьбу советницы правителя Страшилы. С тех пор несколько сов каждую ночь дежурили в окрестностях замка Гуррикапа, а некий филин Каритопалантир со своей супругой Рамилитариксой умудрились сплести свое гнездо на высокой раскидистой сосне, стоящей всего в какой-то полусотне шагов от центральной палатки лагеря Пришельцев. Умиляющиеся великолепной первозданной природой Беллиоры менвиты не упускали случая посмотреть на важно восседающих на ветках птиц и слегка посмеивались над их забавным уханьем — им и в голову не приходило, что незаметно притаившийся в ветках Фараниторакс, сын бесстрашного филина и филинихи, внимательно слушает и тщательно запоминает донесение своего отца, которое он доставит в штаб птичьей эстафеты едва ли через четверть часа, неслышимой и невидимой тенью соскользнув с противоположной стороны дерева в ночную тьму. По подсказке Гуамоколатокинта, знающего окрестные леса как свои собственные перья, Тилли-Вилли нашёл место, где можно было безнаказанно прятаться в глухом лесу на значительном расстоянии от замка. Там в незапамятную пору Гуррикап построил павильон, в котором отдыхал во время прогулок. Тилли-Вилли тоже, принося депеши Страшилы, располагался в павильоне и внимательно следил за дорогой, чтобы его не обнаружил какой-нибудь забредший сюда случайно инопланетянин. Подходы к павильону охраняли затаившиеся в нескольких сотнях шагов от павильона гномы, которые, понаблюдав за пришельцами, и посоветовавшись с заглянувшим на несколько часов в долину Урфином, переняли увиденную у менвитов тактику скрытых в лесных чащах дозоров. С виду беспечно рассевшиеся на деревьях птицы на самом деле составляли собой единую наблюдательную сеть — позиция каждого из птичьих разведчиков тщательно выбиралась таким образом, чтобы не упустить из виду никого, кто возжелает попасть в долину с павильоном. В крайнем случае, если пришельцу удастся миновать эти воистину непроходимые рубежи обороны незамеченным, рыцарь должен был забрать Пришельца в плен: связать и унести в Изумрудный дворец. Но пока же никаких нежданных гостей не наблюдалось, железный рыцарь был занят решением сложной загадки, на которую он не находил ответа. Тилли-Вилли, неоднократно видавший бывшего короля в Изумрудном городе во время Праздников Угощения, не мог не заметить того, как сильно изменился Урфин Джюс. Великан неспешно размышлял о причинах настолько разительных изменений, но разгадка этой тайны была все также далека как и в самый первый день, когда он увидел некогда злейшего врага Изумрудного города, легкой трусцой подбежавшего к павильону.

— Я до сих пор поверить не могу, как мы умудрились пробраться незаметно так далеко! — воскликнул высокий мужчина, одетый в буро-коричневые штаны и буро-зеленую куртку явно с чужого плеча, потягивая горячий травяной настой за прекрасно отделанным резными позументами столом. Сидящий напротив филин лишь презрительно ухнул, не считая нужным отвлекаться по столь незначительному поводу от огромного куска ароматно пахнущей чудо-дыни.

— Александр, тут нет ничего удивительного — усмехнулся сидящий напротив гостя Урфин, уступающий ему в росте на голову — Они в этих долинах едва ли неделю. Мы с Гуамоко вот уже два года живем тут… и поначалу нам было очень нелегко. Пришлось облазить каждый куст, каждый овраг и долину. Так что я просто знаю эти места как свои пять пальцев, а они — нет. Потом, когда они обживутся здесь, шпионить за ними будет нелегко, но это будет очень нескоро, да и, надеюсь, не понадобится. Что скажешь об этих их летающих стрекозах?

— Вертолетах — поправил спасенный из рухнувшего самолета человек — этот летательный аппарат называется «вертолет». И… знаешь, у меня на родине ведь тоже они есть. Но только совсем не такие.

— Хуже? — уточнил Урфин

— Намного. — нахмурился Александр — такое ощущение, что мы только вначале пути, а они уже добрались к финишу. Буквально — как небо и земля — невесело усмехнулся он.

— Как их можно уничтожить? — прямо спросил Урфин, прищурившись.

— А-а-а-а — удивленно протянул его гость — почему ты думаешь, что их непременно нужно будет уничтожать?

— Да потому, что они — захватчики. — бросил Джюс, отмахнувшись от попытавшегося было возразить Александра — не будь они ими, они бы приземлились при свете дня, а их посланники уже бы пировали в Изумрудном городе вместе со Страшилой Мудрым. Нет. Они — захватчики — уверенно отчеканил Урфин — они охотятся на зверей, они изучают наши растения. И на свои вертолеты — Урфин выговорил новое слово без запинки — они устанавливают оружие, а не флаги мирных переговоров. Так все же — как их можно уничтожить? — повторил вопрос Урфин.

— Я не знаю — развел руками Александр — в том смысле, что у меня на Родине, есть, конечно оружие чтобы сбивать вертолеты. Наши вертолеты — уточнил он — но я понятия не имею о том, из каких материалов изготовлены корпуса их машин. А потому не знаю, могло бы наше оружие сбивать их. Насчет вашего… — он болезненно поморщился — я не думаю, что у Вас есть оружие, способное сбить даже наш вертолет. Стрелы против него точно бессильны. — пояснил он.

— И что будем делать, хозяин — проухал молчавший до этого филин.

— Вот кстати, как он разговаривает, причем на русском языке? — настороженно спросил Александр, опережая ответ Урфина — не похоже, чтобы он вообще говорил, язык почти не движется, и рот его открывается так, будто бы он ухает.

— Все проще — вздохнул Урфин — это дар создателя нашей страны всемогущего волшебника Гуррикапа. На самом деле мы говорим каждый на своем языке. Ты — на русском. Я… вначале пытался говорить с тобой на родном мне языке… знаешь такое ощущение, что раньше он имел собственное название, вот только я не помню какое, а потом стал просто называться языком… Не важно. Но Гуамоколатокинт и правда не использует язык для разговора ни с тобой ни со мной. Что такое речь? Это голосовое выражение мыслей. Вот и животные Волшебной страны наделены даром распознавать эти мысли, и более того — транслировать их. Если коротко и просто — Гуамоколатокинт понимает то, что ты хотел сказать, твои мысли, и в ответ направляет тебе свои. Твой мозг обрабатывает их привычным тебе образом — в виде речи.

— А откуда ты знаешь русский? — ошарашенно спросил Александр — ты ведь на нем говоришь, причем почти без акцента. И мимика похожая…

— А это, мой новый друг, мы обсудим позже. Сейчас вернемся к нашим Пришельцам — усмехнулся Урфин. — И в связи с этим нам нужно сделать несколько визитов. Скажи, Александр, ты боишься… как это называется… пещер и приматов?

Примечания:

* — Я посчитал лишним приводить тут сжатый пересказ глав с приземлением Пришельцев и тем, что видел из их разведки Урфин. Он рассказал все что видел своими глазами, но о госте из-за гор из страны со странным названием "Советский Союз" он умолчал.

** — складной приклад по аналогии с различными модификациями АКС

З.Ы.: Ох и намучался я с именами этих филинов-разведчиков))

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart31156

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», командный центр, 05 день месяца Возрождения, 21:00 по местному времени

— Медицинской службой было принято решение — монотонно проговорил Лон-Гор — ввиду разницы во времени обращения вокруг своей оси между Беллиорой и Рамерией, а также разницы во времени обращения Рамерии и Беллиоры вокруг своих звёзд — привести нашу систему счисления времени в соответствие с местными условиями. Это поможет отрегулировать периоды сна и бодрствования таким образом чтобы обеспечить достаточный отдых личного состава экспедиции.

— Проанализировав данные, полученные во время орбитального наблюдения, мы разбили местный год — Лон-Гор вывел на экран интерактивную трансляцию космического пространства с одного из оставленных на орбитах вражеской звездной системы, спутников — четыре активных фазы, как и у нас: весну, лето, осень и зиму. Для удобства, мы разбили каждый из периодов на четыре месяца, соответствующие привычным нам. Разница лишь в том, что исходя из параметров вращения планеты вокруг своей оси, а также угла наклона оси вращения — он поспешно закончил, заметив как генерал едва сдерживает скучающий зевок — мы разбили местные сутки на двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом. Каждую минуту мы разбили на шестьдесят частей, согласно привычных нам временных отрезков. Таким образом, мы получили возможность адаптировать наши графики применительно к местным условиям, что благотворно повлияло на физическое здоровье личного состава экспедиции.

— Лон-Гор, подробный отчёт прошу впредь подавать письменно. На брифинге — генерал с удовольствием отметил, как поморщился Кау-Рук в ответ на использованный генералом новейший на момент отправления, термин, который, с легкой руки Достойнейшего из Достойных, с каждым годом все чаще использовался высшим генералитетом Вооруженных Сил Рамерии взамен привычных и устаревших «совет» и «совещание» — я прошу Вас давать лишь общие сведения и предельно кратко.

— Так точно, мой генерал — по-уставному ответил Лон-Гор — в таком случае мне остается лишь добавить, что физическое состояние личного состава экспедиции близко к идеальному. Психологическое состояние — он едва заметно поморщился — оставляет желать лучшего.

— Поясните — брови генерала поползли вверх и он требовательно проговорил — мне нужны подробности!

— Психологическое состояние большей части личного состава второго и третьего десантных батальонов, задействованных в патрулировании территории, охране лагеря, несении службы в дозорах и на временных опорных пунктах, не вызывает опасений. Ротация осуществляется согласно разработанного штабом — короткий кивок в сторону осунувшегося и излишне бледного, даже по меркам менвитов, Кау-Рука — графика. Настроение личного состава вышеуказанных батальонов бодрое, никаких признаков разложения или паники не обнаружено. Первый же батальон, экипаж звездолета и личный состав авиакрыла… — замялся Лон-Гор, заметив наливающийся гневом взгляд Мон-Со.

— В чем дело? — Баан-Ну скупым жестом приказал полковнику успокоиться — Проблемы в снабжении? Недостаточное количество личного времени? Недостаток средств для психологической разгрузки? — усмехнулся генерал.

— Эмм… видите ли, мой генерал. — начал было Лон-Гор, но умолк, прерванный усталым голосом звездного штурмана:

— Да от безделья они маются только и всего — проговорил Кау-Рук — все работы по боевому охранению зоны высадки согласно утвержденного плана развертывания — выполняются солдатами второго и третьего десантных батальонов, они же несут службу во внешних дозорах, на временных опорных пунктах, их же силами возведенных, они же осуществляют патрулирование в составе мобильных групп, и даже на вышках, окружающих «Диавона» службу несут тоже они. Доблестные солдаты первого десантного батальона несут охрану этого… боевого центра — штурман насмешливым взглядом обвел роскошный кабинет генерала, покои которого занимали весь верхний этаж тщательно восстановленного арзаками замка. Он скользнул взглядом по массивным шторам из зеленого бархата, ниспадающих с невидимых в высоте карнизов, по обильно позолоченному рабочему столу генерала, таким же безвкусным стульям и прочим предметам обстановки, единственными предметами которой, напоминающими о боевой службе были панорамный экран и тактический стол, снятые с командного центра звездолёта. Штурман задержал взгляд на небольшом столике, разместившемся рядом с рабочим столом генерала. Предмет обстановки на Рамерии стоил целое состояние — редчайший горный хрусталь, ручная работа… Кау-Рука передернуло от отвращения ибо он узнал почерк некогда известного на всю Рамерию мастера, историю гибели которого он прекрасно знал.

— Еще они очень заняты в конкурсах мускулов, которые они проводят чуть ли ежедневно. Рассаживаются на полянке в свободное от охраны замка время, расстегивают рубашки и наслаждаются видом перекатывающихся под кожей мышц. Еще… хотя нет — мило улыбнулся штурман, хотя в его взгляде плескалась едва сдерживаемая ярость — больше ничем они не заняты. Личный состав звездолета осуществляет им посильную помощь во всех этих благих начинаниях. О работе пилотов эскадрильи мне ничего неизвестно — успокаиваясь, проговорил он — они находятся в прямом подчинении командующего операцией — штурман чуть наклонил голову, формально выполняя требования устава — но ни одного разведывательного вылета до сих пор не осуществлено. Хотя все взлетно-посадочные площадки развернуты: на каждой из них, кроме собственно вертолета, защищенного от возможных погодных катаклизмов стандартной сеткой, которая служит также для масикровки объекта на случай авиаразведки со стороны беллиорцев, имеется всё необходимое. На каждой из них есть палатка, предназначенная для отдыха пилотов, отрыты подземные блиндажи для хранения боеприпасов, для обеспечения топливом проведены трубопроводы, а также оборудован резервуар для хранения запаса топлива. Снабжение личного состава эскадрильи на местах организовано согласно стандартов, оговоренных действующим Уставом.

— Мой генерал — отчеканил Мон-Со, бросив быстрый взгляд на невозмутимо умолкнувшего штурмана — все вертолеты первого звена собраны и распределены по вертолетным площадкам. Штатное вооружение установлено, боекомплект загружен. Но мы испытываем нехватку топлива, а для использования неприкосновенного запаса с «Диавона» необходимо Ваше согласование. Ждем Вашего приказа.

— Ильсор — практически рявкнул генерал, впиваясь взглядом в лицо мгновенно вскинувшегося арзака — почему до сих пор не налажена добыча и переработка топлива? — сидящий напротив генерала штурман почувствовал, как генерал высвобождает свою силу, буквально врываясь в разум согнувшегося в поклоне арзака. Кау-Рук с нескрываемым презрением наблюдал, как генерал усиливает натиск, буквально выворачивая разум несчастного раба наизнанку, заставляя того чувствовать всепоглощающую жажду правдиво ответить генералу. Штурман видел как Ильсор склоняется все ниже, едва заметно содрогаясь от напряжения, как по лбу пытаемого раба скатываются крупные капли пота, которые он не смеет смахнуть без приказа хозяина, вынужденный застыть в покорном поклоне, в то время когда невыносимая боль, терзающая разум арзака отдается в каждой клетке его тела целой симфонией болевых ощущений. Он бросил быстрый взгляд по сторонам — жалость отвернувшегося Лон-Гора была буквально осязаемой, в то время как ноздри полковника Мон-Со кровожадно раздулись, а дыхание участилось, словно он воочию наблюдал один из постыднейших, по мнению штурмана, новомодных обычаев Рамерии — бои арзаков между собой с применением холодного оружия или без оного.

— Мой генерал — решительно проговорил Кау-Рук — главный техник не причем. — Штурман контролировал свой разум, не позволяя ни малейшим крупицам эмоций просочиться наружу — я доложу — настойчиво проговорил он — если позволите.

Баан-Ну с очевидным сожалением отпустил арзака и тяжелым взглядом воззрился на невозмутимо сидящего штурмана.

— Мой генерал — сообщил тот — главный техник несколько раз обращался ко мне с просьбой выделить боевое охранение для геологов, проводивших разведку обнаруженных в результате орбитального сканирования месторождений. Я всегда шел ему навстречу, и из любопытства я поинтересовался результатами. Доставлены семь комплектов проб нефтесодержащих пластов. Образцы, соответствующие стандартам качества для исходного сырья авиатоплива — отсутствуют.

— Это прав… — Баан-Ну попытался было спросить тяжело дышащего арзака, поднимающегося на ноги, но был прерван ледяным тоном вскочившего со своего кресла штурмана:

— Мой генерал, спешу довести до Вашего сведения — отчеканил Кау-Рук, глядя в прямо расширившиеся глаза генерала, — что с любым, кто осмелится подвергнуть сомнению слово Первородного я с радостью прогуляюсь по Пути Чести* — жестко бросил звездный штурман — вне зависимости от социального положения и занимаемой должности — добавил он.

— Спокойствие, капитан первого ранга. — спохватился Баан-Ну — я лишь намеревался сказать, что это правда может нас задержать. Продолжай поиски — приказал он пришедшему в себя арзаку, и Ильсор мгновенно поклонился — по готовности немедля докладывай звездному штурману, который назначается ответственным за снабжение авиагруппы. Я рассчитываю, что мы сможем осуществить первый разведывательный вылет не позднее чем через неделю. — мстительно добавил генерал, но на лице вернувшегося в кресло Кау-Рука не дрогнул не один мускул. Баан-Ну тщательно скрыл разочарование от неудавшейся провокации и про себя довольно усмехнулся: ему удалось спихнуть всю рутину по управлению экспедицией на звездного штурмана, а самому обеспечить, чтобы все почести достались только ему… и он прекрасно знал, как этого достичь. Только вот впредь нужно быть осторожнее — укорил себя генерал — эти древние… первые — поправился Баан-Ну — рода с их устаревшими понятиями о чести и достоинстве, могут доставить немало неприятностей. К сожалению — констатировал он — штурман был в своем праве и древний закон, берущий свое начало от истоков первой цивилизации Рамерии, отменен не был. Генерал встал, дождался, пока собравшиеся офицеры встанут, небрежно кивнул на уставные кивки офицеров и собрался было уходить, показывая, что прием окончен, но замер, услышав спокойный голос звездного штурмана:

— Мой генерал, я прошу Вас временно направить главного технолога в мое распоряжение для более эффективной организации поисков топлива. — почтительно проговорил Кау-Рук

— Разумеется, капитан — кивнул Баан-Ну — я также направлю в Ваше распоряжение сотню рабов, чтобы ускорить поиски. Через неделю ожидаю от Вас доклада о готовности эскадрильи к вылету — жестко бросил генерал и вышел, сопровождаемый Мон-Со.

— Пойдем — Кау-Рук уложил в наплечную сумку электронный планшет и кивнул, увлекая за собой Лон-Гора и Ильсора — у нас много работы.

«Итак, следую дальше твоим означенным курсом, о великий Гван-Ло, — этими словами Баан-Ну начал труд всей своей жизни, уединившись в личном кабинете — исторический роман «Завоевание Беллиоры». — Который уже день подряд Беллиора имеет счастье принимать лучших представителей Рамерии во главе с Вашим покорнейшим слугой — достойным генералом Баан-Ну».

Генерал слегка вспотел от напряжения, выписывая знаменательные слова, положившие начало книге, которая приведет его к славе. Перечитав написанные строки, он выпрямился и принял известную на всю Рамерию позу Достойнейшего: подперев подбородок рукой, возвёл глаза к небу, глядя в открытое настежь окно. Обтерев носовым платком из тончайших кружев лоб, Баан-Ну снова взял ручку и приступил к самому главному: рассказу о том, как он завоёвывает планету. Начал он с того, что похвалил природу Земли.

«Благоухающий цветущий сад, — генерал даже улыбнулся от почти физического удовольствия, он буквально чувствовал едва слышный шелест денег, которые принесет ему его же рукопись, — тот райский уголок, о каких только приходится мечтать».

Надо признать, что генерал был отчасти прав — за предыдущие полторы сотни лет усиленной эксплуатации природных ресурсов Рамерии, таких живых уголков не на ней осталось немного. Баан-Ну прогнал некстати подвернувшуюся мысль — о том, что начало стремительного развития производств, отвечающих за предметы роскоши или же обслуживания бытовых потребностей приходилось как раз немногим более ста пятидесяти лет назад. Чтобы вернуть разум в нужное русло он перешёл к ужасам. Он, видите ли, никогда и представить не мог таких дремучих лесов.

«Покорение Беллиоры приходится начинать с её первобытных чащ. Диких зверей в чащобах тьма-тьмущая, они ревут, трубят, мяукают и лают, — захлебываясь от собственной фантазии, писал Баан-Ну. — То настоящая симфония воплей по ночам. А их глаза? Полчища светящихся зелёных огней, которые горят ярче изумрудов на башнях удивительного города. Подобные изумруды только дети наши рисуют на картинках».

О реальных пушках, военных кораблях, укреплениях, которые он видел со звездолёта, а тем более о следах испытания и боевого применения атомного оружия генерал молчал, понимая: если написать о них, ему непременно придётся отчитываться о военных операциях, которые он проводит, и тут уж придется говорить правду, а его собственной фантазии на то чтобы правильно выдумать несуществующие подробности Баан-Ну не хватит.

О жителях страны Гуррикапа генерал тоже ничего не сказал, кроме того, что их охраняют великаны. Схватку с одним из них, жилище которого менвиты из первого десантного батальона с генералом во главе захватили в кровавой схватке, Баан-Ну только начал описывать. Он успел рассказать, какие у этого великана кастрюли — с бассейн, какие шкафы — с пятиэтажный дом, как кто-то самым наглым образом выхватил у него из рук листок с описанием этого крупнейшего исторического события и скрылся в открытом окне. Генерал настолько был поражён кражей, что едва успел заметить чёрное оперение птицы. И ещё он был готов поклясться перед кем угодно, что у него блеснули в глазах алмазные колечки: он совершенно точно успел их рассмотреть на лапах птицы. Но он все же сомневался. Генерал даже не попытался взять лучевой пистолет из ящика стола. Вытащив из портфеля чистый лист бумаги, Баан-Ну торопливо застрочил ручкой, описывая свой поединок со страшной птицей-драконом, у которого на лапах блестели кольца с алмазами.

Маленький эпизод с птицей не ухудшил настроения торжества, какое переживал Баан-Ну. Небольшие сложности в общении с не в меру ретивым подчиненным отошли на второй план. Генерал мстительно усмехнулся — этот умник Кау-Рук своими потом и кровью вымостит его, генерала Баан-Ну, дорогу к славе и богатству, а потом настанет время выполнять секретный приказ верховного правителя Рамерии, Достойнейшего из Достойных Гван-Ло, в отношении потомка одного из истребленных почти под корень Первых Родов Рамерии.

Ильсор обвел пылающим решимостью взором несколько десятков арзаков, столпившихся у входа в один из рабских бараков, наспех возведенных у лагеря Избранников, расположенного возле звездолета:

— Не теряйте надежды, братья — уверенно прошептал он — я уверен, что эта, чужая нашим поработителям, планета даст нам возможноть вернуть свою свободу. Верьте, как верю я, чтобы в нужное время использовать свой шанс.

Он торопливо попрощался и вышел из барака, оглянувшись по сторонам. Не заметив никого подозрительного, он неторопливо направился к своей каюте на звездолете. Ильсор не рисковал — арзак знал, что о малейшем его движении менвиты докладывают Баан-Ну, а потому его посещения бараков никогда не превышали привычных хозяевам промежутков времени. Ильсор тщательно следил за собой, стараясь идти максимально спокойно, словно ничего необычного не происходит. Долгие годы оттачивания умения скрывать свою волю и чувства от менвитов закалили его разум и для патрулирующих лагерь менвитов он выглядел… как обычно. Он неторопливо добрался до звездолета, поразившись по пути контрасту лагеря основных сил, на территории которого царила железная дисциплина и «порядком», царившим в командном центре, за гарнизон которого нес ответственность полковник Мон-Со. Арзак вошел в каюту и коснулся рукой сенсора запорного механизма гермоворот. Он повернулся к стенке, чтобы включить свет — он предпочитал несколько старомодный способ включения освещения вручную.

— Свет — прозвучал невозмутимый голос и Ильсор вздрогнул, медленно оборачиваясь к источнику звука. Сидящий на его койке звездный штурман Кау-Рук медленно встал и сделал шаг навстречу арзаку. Тот инстинктивно отшатнулся, тут же запоздало попытавшись поклониться, но штурман рассмеялся:

— Оставь эту показуху, Ильсор — улыбка штурмана больше напоминала обыкновенный волчий оскал — для кого-нибудь вроде Мон-Со или нашего обожаемого генерала, на них она действует безотказно. В отличие от меня. А потому — пойдем. Есть разговор. Но сначала зайдем к одному моему хорошему знакомому. — жестко приказал звездный штурман.

— А почему я должен тебе верить? — усмехнулся Хранитель Времени Ружеро, исподлобья глядя на расположившегося за другим концом стола дважды свергнутого короля Урфина Джюса, ныне знаменитого огородника, которому, по всей видимости, горный воздух пошел на пользу — Урфин вытянулся, в мощных, перевитых мышцами руках, которые выглядывали из рукавов короткой рубашки, чувствовалась огромная сила, а гибкое, жилистое тело бывшего короля больше напоминало изготовившегося к броску хищника. Правитель Подземной Страны сместил взгляд на невозмутимого филина, сидящего на плече хозяина — известный по праздникам угощения Гуамоко существенно прибавил в размерах, что выглядело так, будто бы Урфин вспомнил как колдовать. Ружеро силился отогнать нелепую мысль, ведь он прекрасно знал, что никаким волшебником Джюс не был. Хитрым, изворотливым и безжалостно сокрушающим любые преграды на пути к цели — да, но волшебником — нет. Или все же… — Ружеро собрал волю в кулак и посмотрел на спутника Урфина и филина. Высокий мужчина с самого начала спуска в Пещеру удивленно и молча вертел головой по сторонам, рассматривая окружающие туннель светящиеся сталактиты и сталагмиты.

— Свечение создают мельчайшие беспозвоночные, живущие во влаге, конденсирующейся на поверхности этих камней. Сами же… — но спутник Урфина перебил Ружеро — Сталактиты и сталагмиты — восторженно затараторил тот, продолжая усиленно вращать головой по сторонам и не обращая на удивленного Хранителя Времени ни малейшего внимания — образуются из известняка, растворяемого водой.

Все известняковые сталактиты начинаются с одной минеральной капли воды. Когда капля падает, она откладывает тончайшее кольцо кальцита. Каждая последующая капля, которая образуется и падает, откладывает другое кольцо кальцита. В конце концов, эти кольца образуют очень узкую полую трубку, известную в нашей стране как сталактит «содовая соломинка». Содовая соломинка может расти довольно долго, но она очень хрупкая. Если они засоряются обломками, вода начинает течь снаружи, откладывая больше кальцита и создавая более знакомый конусообразный сталактит.

При достаточном количестве карбоната кальция в растворе в месте падения капель с конца сталактита на полу пещеры вырастает встречное образование — сталагмит. В отличие от сталактитов, сталагмиты никогда не начинаются как полые «содовые соломинки». Со временем сталактит и сталагмит сливаются и образуют столбы карбоната кальция, колонну — сталагнат — ошарашенный Ружеро молча выслушал перевод от Урфина и до самого Радужного Дворца, вызвавшего живейший интерес странного гостя, провел в молчании.

— Да потому, что все, что мы тебе рассказали — ты уже знаешь — усмехнулся Урфин, и взгляд его неожиданно сделался непривычно колючим — ты ведь не думаешь, что мы сразу пошли к вашему внешнему поселку? Правильно — оскалился бывший король, не сводя с Хранителя Времени жесткого взгляда — думаешь, Хранитель… хмм… знакомый титул — пробормотал Урфин, но тут же взял себя в руки.

— Правильно думаешь — повторил он — потому что мы подождали два часа в ближайшем лесу, а потому видели как из пещеры выбрался ваш известный на всю Волшебную страну дракон Ойххо, а за ним вышел прекрасно знакомый мне Фарамант. Страж Ворот взобрался в размещенную на спине дракона кабину и тот взмыл в небо, сопровождаемый еще двумя драконами, вышедшими из пещеры сразу за Стражем Ворот.

— Допустим, вы меня убедили… но только в своей искренности — заявил Ружеро — Ведь остальное больше напоминает бред сумасшедшего. С чего вы взяли, что несколько тысяч пришельцев смогут завоевать Волшебную страну? Да в одном только Изумрудном городе можно собрать в десять, а то и двадцать раз больше ополчения, тебе это должно быть известно не хуже меня — усмехнулся Ружеро — а ведь остальные правители наверняка придут на помощь Страшиле Мудрому. Да не сами, а с войском. И что-то ты темнишь, «король», требуя отдать тебе под командование наше войско. Да как по-твоему привыкшие к вечному полумраку драконы и шестилапые будут воевать при свете дня? Да…

— Отвечу по порядку — Урфин властным жестом прервал опешившего Хранителя — насчет мощи оружия Пришельцев… Александр? Просвети нашего гостеприимного хозяина, будь добр.

— У этих инопланетян — спутник Урфина делал длинные паузы, чтобы Джюс мог переводить Ружеро — есть боевые машины, похожи на имеющиеся у меня на родине. Одна наша машина может огненными стрелами, бомбами и множеством выпускаемых на огромной скорости кусочков металла, уничтожить не менее тысячи бойцов. Перед мощью её оружия не устоят никакие стены. Эта боевая машина может летать ночью и имеет бронирование… то есть доспех, против которой все имеющиеся в вашей стране луки — бессильны. Их — многозначительно проговорил Александр — боевые машины гораздо… эффективнее наших. У ополчения Изумрудного города нет шансов. Никаких — голос пришельца из-за гор не выражал и капли сомнений.

— Далее. Насчет лучевого оружия — ты в курсе — усмехнулся Урфин — и о том, что оно есть у каждого из них, ты знаешь. Командовать твоим войском я не буду — бывший король Изумрудного города с минуту наслаждался озадаченным выражением лица Хранителя Времени и снизошел до пояснения: — мне нужно только, чтобы вы привели свою армию в нужное мне место и поддержали… других союзников, которых я найду в самое ближайшее время. Мне нужно, чтобы вы взаимодействовали с ними… в рамках моего плана, само собой. Почему моего? — наигранно поднял брови Урфин — А разве у тебя есть выбор? — усмехнулся он и жестко пояснил: — насколько я понимаю, Страшила не просил тебя присоединиться к обороне Изумрудного Города, просто потому, что он не знает, как устранить Ваш главный недостаток, о котором ты только что упомянул.

— А ты знаешь? — насмешливо спросил Ружеро и пораженно застыл спустя всего мгновение, когда странно довольный Урфин запустил руку в наплечную сумку, очевидно пытаясь найти там какой-то предмет и, спустя несколько секунд, невозмутимо ответил:

— Знаю — и аккуратно положил на стол очки с черными стеклами.

Примечания:

* — Путь Чести — своего рода дуэль между двумя менвитами. Правилами запрещается использование любых видов доспехов и/или одежды кроме набедренной повязки из кожи траурга — ритуальной одежды древних воителей Рамерии. Запрещается использование любого иного оружия кроме ритуального — кольчужных перчаток с длинными стальными когтями. Ограничения по вызову отстутствуют, любой менвит может вызвать кого угодно, отказ означает немедленную казнь. Гарантом соблюдения этих правил является правитель Рамерии (хотя в более ранних источниках истории Рамерии говорится, что гарантом является народ Рамерии). В остальном правил нет. Ритуальный поединок заканчивается со смертью одной из сторон.

** — и в очередной раз я благодарю А.М. Волкова, но без этого и нескольких (буквально двух-трех) последующих эпизодов в авторском изложении — не обойтись.

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart31155

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», командный центр, 06 день месяца Возрождения, 01:15 по местному времени

— Капитан — треск помех в гарнитуре связи, вызванный небольшим прямоугольным прибором, который звездный штурман Кау-Рук положил на небольшой валун справа от себя, временно ослабел и звездный штурман сумел расслышать приглушенный передатчиком голос рядового Сон-Влаара, дежурившего у одного из выходов базы «Ранавир» — лейтенант Ра-Кай только что тайно проникла за внешнее ограждение. Гибкая девчон… извиняюсь за пустой трёп в эфире — выдохнул рядовой — согласно Вашего приказа, мы ей не мешали. Судя по взятому направлению, она движется прямо к Вашей позиции. Ожидаю дальнейших приказов.

— Благодарю за службу рядовой — штурман позволил себе небольшой смешок — пусть идет. Я разберусь. — многообещающе проговорил он. — Приказ тот же. Продолжайте наблюдение и о любой попытке выхода за территорию внутреннего периметра докладывайте немедленно. Смена через час, горячий обед в столовой есть всегда. Конец связи. — штурман дождался уставного ответа и отключил гарнитуру. Он удостоверился, что отгоняющий насекомых прибор активирован, подбросил в весело трещащий костер несколько сухих веток и потянулся к стоящей у ног сумке. Он довольно улыбнулся, извлекая пакеты с большими кусками мягкой на вид белой субстанции, и вопросительно уставился на потянувшегося, как только что проснувшийся кот Лон-Гора, сидящего чуть левее. Начальник медицинской службы успокаивающе кивнул и принялся извлекать из стоящего слева от него рюкзака местные плоды внушительных размеров и, один за другим, насаживать их на длинные металлические спицы, также извлеченные из рюкзака. Очевидно не в первый, в отличие от ошарашенно наблюдающего за происходящим Ильсора, помощница Лон-Гора, присутствующая на совершенно невозможных посиделках Гелли, потянулась к своему рюкзаку и достала оттуда сумку-холодильник.

— Сам набирал — запросто пояснил удивленному арзаку начальник медицинской службы, протягивая тому запотевшую от перепада температур бутылку. Ильсор машинально отметил, что Лон-Гор задержал руку Гелли в своей на гораздо дольшее время, чем требовалось, но арзачка, судя по всему была только довольна данным обстоятельством. — В двух сотнях шагов от базы бьет родник с чистейшей водой. Держи, ручаюсь ты такого не пробовал… я сам только третий раз такую вкусную и чистую воду пью — челюсть Ильсора отвисла еще ниже, хотя, казалось это уже невозможно. Оправдывающийся перед рабом менвит… Больше всего на свете в данный момент Ильсор хотел ущипнуть себя и как можно сильнее — чтобы убедиться что он сейчас не спит у себя в палатке. Но отрешенный взгляд звездного штурмана, сидящего в странной позе напротив убеждал его, что фантастическая ситуация, в которой оказался Ильсор, происходит на самом деле. Он осмелился кашлянуть и, слегка дрожащим голосом спросить:

— Лейтенант Ра-Кай — он заставил себя говорить спокойно, что не укрылось от, казалось, рассредоточенного взгляда Кау-Рука — она соглядатай Баан-Ну. Попала в экспедицию по рекомендации подруги его жены. Господин, я не знаю, что за игру Вы ведете, но умоляю… — начал было Ильсор, но словно очнувшийся штурман жестко перебил его:

— Отставить — приказал он, но тут же выдохнул, успокаиваясь и на удивления мягко пояснил: — Ильсор, я настоятельно прошу тебя без острой необходимости не ломать комедию передо мной и моими друзьями — он вежливым жестом показал на Лон-Гора, Гелли и сержанта Ран-Вая, расслабленно прислонившегося к поваленному дереву. — Это тем более лишнее, учитывая, что вот этот маленький пластиковый прямоугольник — он указал на лежащий на камне прибор — напрочь забивает помехами любой электронный приемник в радиусе более двухсот метров, так что ты можешь не опасаться подслушивания. Внешние дозоры из верных нам людей контролируют все выходы из лагеря, кроме того… несколько групп развернуты вокруг этой поляны на оптимальном для обеспечения нашей конфиденицальности расстоянии.

— Парни не в обиде если что — невозмутимо проговорил сержант — свое время отдыха они получили в рамках ротации. А родному командиру — едва заметно усмехнулся Ран-Вай — отдых не просто не помешает, он ему просто необходим. В этом они все солидарны.

— Но лейтенант Ра-Кай… — пробормотал Ильсор

— А что она увидит? — усмехнулся штурман, попытавшись незаметно метнуть в сержанта одним из местных плодов, оказавшихся и у него в рюкзаке. Ран-Вай ловко поймал плод, нисколько не стесняясь, откусил внушительный кусок, и довольно прищурился, пережевывая ароматную мякоть*. Штурман усмехнулся, словно произошедшее было давней игрой между ним и сержантом и пояснил: — А увидит она командующего резервным лагерем, проводящим совещание с начальником медицинской службы, а также главным техником в полевых условиях, ввиду чего ими были привлечены дополнительные силы для охраны и обслуживания их потребностей — Кау-Рук поочередно квинул на сержанта и Гелли. А вот что будет дальше — он загадочно улыбнулся, жестом останавливая Ильсора — мы увидим буквально через несколько минут. А пока держи — он протянул арзаку один из прутьев с насаженными на него кусками белого вещества. — Это зефир для приготовления на костре. Обжаривай постепенно, проворачивая над огнем потихоньку. Как начнет подрумяниваться, положи на вот эту тарелку, пусть остывает. А то он сразу греется сильно, обжечься можно. — протянул он прибор ошеломленному арзаку. — Что? — Ильсор был готов поклясться, что настолько невинную и даже шаловливую улыбку он видел на обычно бесстрастном лице штурмана впервые в жизни — у каждого из нас есть слабости. Я вот такую себе выбрал.

Усилием воли раб заставил себя успокоиться и принялся вертеть над костром странную еду, не забывая поглядывать на внешне беззаботного штурмана. Он отметил, что на вид сосредоточившийся на обжаривании своей спицы с зефиром Кау-Рук небрежно опустил вторую руку вниз, скрывая ладонь за бревном на котором он сидел. Ильсор едва заметно содрогнулся — он помнил что оставшиеся металлические спицы штурман положил именно туда. Спустя менее чем минуту позади него раздался треск, а затем сдавленный стон пронзил ночную тишину, нарушаемую лишь дыханием собравшихся да таким же потрескиванием горящих в костре веток. В кажущихся огромной темной массой кустах кто-то испуганно ойкнул, а затем с ощутимым облегчением выдохнул, очевидно, заметив, наконец костер. Раздались неуверенные шаги и на поляну осторожно выбралась лейтенант Ра-Кай. Девушка смущенно замерла, механически пытаясь поправить спутавшиеся волосы, но заметив Кау-Рука тут же шагнула к нему:

— Кау-Р… то есть господин капитан первого ранга я… шла и шла и пришла… и вот… я здесь… — смущенно бормотала она — А что вы тут делаете? — она забавно потянула носом воздух, пытаясь ощутить ароматы жарящихся на костре зефира и начавших сморщиваться и трескаться плодов.

— У нас тут закрытое совещание — звездный штурман вновь замер, расфокусировав зрение, словно глядя не на стоящую напротив него девушку, а сквозь неё. Он резко выдохнул и удовлетворенно кивнул, небрежным жестом протягивая прибывшей еще одну спицу — составишь компанию? Или… — он многозначительно приподнял брови.

— Я лучше тут буду. С Вами… — прошептала Ра-Кай.

— Добро. Присаживайся — штурман указал на укрытое одеялом бревно рядом с собой. — Только помни. Это совершенно секретное совещание. Допуск ограничен теми, кого ты видишь здесь — штурман неверяще замер: резко приосанившаяся девушка подняла голову, вглядываясь капитану прямо в глаза. Она сжала в левой руке полученную от Кау-Рука спицу, а правую руку повернула ладонью вверх. Спустя миг Ильсор удивленно ахнул — Ра-Кай чиркнула заостренным концом прута по коже ладони и, не глядя на мгновенно выступившие на месте пореза капельки крови, уверенно отчеканила, глядя штурману прямо в глаза: — Я, Ра-Кай, из рода Кай-Раг, приношу Кау-Руку из рода Рук-Рен клятву крови в том, что буду молчать о том, что увижу или услышу от него или тех, на кого он укажет. Отныне и навсегда — произнесла она ритуальную фразу и только потом выдохнула, испытывающе глядя на оторопевшего штурмана. К чести последнего, ступор продолжался недолго и он, выполняя свою часть одного из трех древних, как сама Рамерия, обрядов сделал шаг навстречу протягивающей ему руку девушки и взял ее руку в свою.

— Я, Кау-Рук из рода Рук-Рен, принимаю твою клятву крови, Ра-Кай из рода Кай-Раг, во имя Родины и Истины! — штурман поднял руку безмолвно подчинившейся девушки и поднес ее к своим губам. Глядя Ра-Кай в глаза, штурман поцеловал место пореза и отпустил руку девушки. Он облизнул губы, словно смакуя кровь и открыто улыбнулся, отвечая на улыбку девушки.

— Ну наконец-то! — довольный возглас Лон-Гора разрушил торжественность момента — А я уж было опасался… — он умолк под грозным взглядом звездного штурмана, но тут же пришел в себя и, порывшись в рюкзаке, бросил небольшую сумочку ловко поймавшей ее здоровой рукой Ра-Кай. — Перевяжись, теперь можно. А вообще — вздохнул Лон-Гор — вот чего-чего, но такого… не ожидал.

— Зря — бросил штурман и повернулся к перематывающей руку девушке — Помочь? — он потянулся руками к перевязочному комплекту, но Ра-Кай с улыбкой отстранила его руку: — Я сама. Пока только на курсах подготовки тренировалась, а навык нужно развивать.

— Нет, ну точно тебе говорю, дружище — начальник медицинской службы словно разговаривал сам с собой, но странно недовольный штурман пресекал эти попытки:

— Род Кай-Раг — улыбнулся Кау-Рук — как же я мог забыть… — извиняющимся тоном протянул он — Ильсор — короткий кивок в сторону пораженно молчащего арзака — говорил что тебя направили в экспедицию по протекции подруги жены генерала Баан-Ну.

— Да — не стала отрицать девушка — и я очень удивилась, что меня взяли. Набранных баллов при тестировании мне едва хватило…

— Все просто — штурман не заметил как положил свою руку на забинтованную руку Ра-Кай, которую та не спешила убирать — но еще и очень… грязно — поморщился он — Баан-Ну, как и все, приближенные к Верховному Правителю Рамерии генералы — жуткий бабник. У него, кроме официальных и неофициальных любовниц, есть еще и личный гарем, который он внешне успешно прячет, и от жены, и от любовниц. Ну, он так думает, по крайней мере. Твоя «благодетельница» — усмехнулся штурман — всего лишь захотела ограничить мужа своей подруги, подобрав в его окружение девушек более строгих моральных принципов. Но, думаю, безуспешно. Тебя ведь уже перевели с глаз долой и подальше от личного гарема, то есть в резервный лагерь, — хитро прищурился он?

— Так точно! — радостно воскликнула Ра-Кай — буду рада служить… — смущенно потупилась она.

— Ну, а пока что лучше послушай — попросил штурман и, кивнув на Ильсора, повернулся к небрежно привалившемуся к широкому стволу дерева Лон-Гору, рядом с которым прикорнула закрывшая глаза Гелли, которую, прямо на глазах решившего ничему не удивляться арзака, упомянутый врач очень нежно гладил по волосам.

— Квартерон в лучшем случае — небрежно бросил Лон-Гор, всецело увлеченный важнейшим занятием — но я думаю, скорее в роду были менвиты. Не могу только понять пока, по мужской линии или, все же женской. Но не ближе чем два поколения назад, в этом я уверен абсолютно — веско проговорил Лон-Гор, и вернулся к прерванному для ответа штурману делу.

— По женской, без вариантов, — задумался Кау-Рук и пояснил неверяще уставившемуся на него Ильсору — гипноз суть один из элементов боевой техники, доступной представителям военной касты планеты Рамерия. Сейчас нас, правда, называют по-другому… — разочарованно вздохнул он — но тем не менее. Не жди никакой магии, мой новый друг — со значением проговорил он — сугубо наука. Генетика, если быть точным. Скрытое глубоко в прошлом наследие передается из поколения в поколение… хотя, начать, наверное, стоит не с этого.

— На заре становления современной цивилизации Рамерия восемь Первых Родов нашей Расы приняли на себя обязательство вести наш народ сквозь время. Я не оговорился — хмуро пояснил нервно сглотнувшему арзаку штурман — именно Расы. Изначально мы были одним народом. Каждый из Первых Родов хранил уникальное умение, доставшееся ему от… в древних летописях его называют по-разному… Проклятый, Вечный, Хранитель… последнее встречается особенно часто. Но в эти дебри мы лезть не будем, мы вспомним, что наша единая Раса была очень условно разделена на две касты. Жизни и Войны — да, ты правильно киваешь. Термины «арзаки» и «менвиты» были введены в наш язык потом, уже когда Достойнейший из Достойных — криво усмехнулся Кау-Рук — уже разделил наш народ на два. Так вот, первая каста, каста Жизни была ответственна за созидание. Пояснять я думаю не стоит, ты прекрасно знаешь, чем сейчас занимаются твои сородичи. Вторая каста, каста Войны обеспечивала защиту нашего народа от врагов. Смешанные супружеские союзы практиковались довольно редко в силу некоторых различий в генетике обеих каст, но, тем не менее запрещены не были и иногда случались — по сведениям из сохранившихся источников, советы каст не чинили никаких препятствий таковым союзам. Но видишь ли в чем дело, даже внутри одной касты, различия между мужчиной и женщиной были очень существенны. Так, например, женщины нынешних менвитов имеют врожденный иммунитет к гипнотическому воздействию — да, совсем как ты. У мужчин механизм несколько иной, мы умеем защищаться и атаковать, разница, как ты понимаешь существенна, да еще и от личных способностей зависит. Так что я думаю, что это женщина из военной касты привнесла в доставшийся тебе набор генов способность защищаться от нашего — поморщился штурман — колдовства. Потому как если бы это был мужчина, то ты бы еще и атаковать смог. Не переживай — усмехнулся Кау-Рук, заметив страх на лице арзака — увидеть это смогу только я. Думаю не будет большого вреда, если я скажу, что дар, доставшийся моему роду от этого… ну пусть будет Хранителя, это Видеть. Более подробно мы это обсудим как-нибудь в другой раз, ладно? А пока поговорим об ином.

— Так вот — продолжил пояснения Кау-Рук, дождавшись утвердительного кивка Ильсора — гипноз по сути является элементом боевой технологии. Это направленное энергетическое воздействие на мозг противника. Изначально оно применялось для гораздо более благородных целей — таких, как например, введение в заблуждение тех самых монстров, от которых наших с тобой предков защищала каста Воинов. Механика, на самом деле, довольно проста. Желания живого существа формируются у него в мозгу путем возникновения определенной последовательности импульсов, передаваемых между нейронами. Мозг представителя касты Воинов усилием мысли формирует своего рода пакет данных, который направляет в мозг жертвы, выстраивая новые цепочки взаимодействия между его нейронами. Таким образом, жертва видит, слышит и хочет ровно то, что скажет ей ей хозяин — одно или несколько, в зависимости от способностей. Я знаю — разочарованно вздохнул Кау-Рук — мои нынешние соотечественники могут заменять только желания… но и об этм мы поговорим в другой раз — он глянул на часы — потому как нам нужно возвращаться через час, а мне действительно стоит отдохнуть, так хоть зефирки поем — смущенно улыбнулся он.

— Я отвлекся — штурман мгновенно взял себя в руки — так вот. Благодаря особенностям строения мозга, которые тоже передаются в рамках родовой линии через ДНК*, женщины расы менвитов просто, так сказать, пропускают этот пакет через себя, у мужчин же он вступает в конфликт с присущими им цепочками взаимодействия. И если способности жертвы ниже способностей атакующего… — штурман сделал своеобразный жест, словно показывая, мол, дальнейшее понятно без слов.

— Собственно, именно первая способность тебе досталась от одной из твоих предков. Что? — приглашающе улыбнулся звездный штурман, едва заметно вздрогнувший, когда сидящая рядом Ра-Кай устало положила голову ему на плечо. Тем не менее, девушка внимательно слушала, глядя на раскаленные угли, оставшиеся на месте костра.

— Мой господ… — начал было арзак, но тут же поправился — Кау… — начал было он, но тут же остановился, словно напоровшись на выставленную руку с раскрытой ладонью. Штурман пояснил, предварительно откусив и с видимым наслаждением прожевав кусочек румяного лакомства. — Никогда не сокращай данные людям от рождения имена. Кау — это другое имя, равно как и Лон, например — он кивнул на обнимающего мирно спящую Гелли доктора. — Не позволяй своему мозгу лениться произносить нужные имена полностью, не коверкай их и не переиначивай. Не искажай свою речь — это кратчайший путь ко лжи. А рабство, как тебе известно, именно со лжи и начинается.

— Кау-Рук — поправился Ильсор и замер, словно смакуя имя — но раз мы были одной расой, возможно есть надежда, что мои соотечественники тоже смогут… — он умолк, не решаясь озвучить едва трепещещую в груди надежду. И разочарованно закрыл глаза, услышав ожидаемый ответ:

— Нет — вздохнул Кау-Рук — я же говорил, в силу генетических особенностей вашей касты, вы лишены этого дара.

— А… зачем ты мне все это рассказываешь? — набравшись смелости спросил Ильсор.

— Это мой долг — пожал плечами Кау-Рук — каждый из наследников Первых Родов с самого начала знает, что он не принадлежит никому, кроме Рамерии. Даже себе. Цель его существования — хранить нашу расу от опасностей внешних и внутренних. И мы не справились… — сокрушенно вздохнул Кау-Рук, благодарно кивнув взявшей его за руку девушке — но это история для другого дня. Скажем… послезавтра. — штурман решительно встал и обвел слегка насмешливым взглядом поднявшихся на ноги людей.

— На этом собрание анонимных изменников объявляется закрытым.

Опускающаяся вниз луна выглянула из-за скрывшей её тучи, осветив на мгновение пустую поляну, с залитым водой кострищем, от которого поднимались вверх едва видимые струйки пара. Стоило ей вновь скрыться за облаком, от огромного темного пятна древесной кроны отделилась большая тень и, взмахнув несколько раз крыльями, устремилась на восток. Дежурящий в одном из скрытых дозорных постов часовой расслышал лишь удаляющееся уханье и пообещал себе, что в следующий раз совершенно точно сумеет сфотографировать невиданную на Рамерии ночную птицу.

Примечания:

* — яблоки едят захватчики. Мне тоже очень нравится, что печеные, что свежие.

* — Дезоксирибонуклеи́новая кислота́ — макромолекула, обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов.

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart30602

Беллиора, Синяя Зона, объект №11*, 08 день месяца Возрождения, 03:55 по местному времени

— Апофеоз идиотизма — прокомментировал происходящее сержант Ран-Вай, возвращая прибор ночного видения командующему операцией капитану первого ранга Кау-Руку. Звездный штурман вгляделся в окуляр и несколькими движениями гибких пальцев отрегулировал четкость отсвечивающего бледно-зеленым цветом изображения. Он несколько минут вглядывался во тьму, окружающую притаившихся на окраине небольшой рощи бойцов второго разведывательного взвода первого десантного батальона, перевода которых под свое командование он добился у генерала в качестве своеобразной платы за личное руководство операцией, которую и сам штурман считал преждевременной. Но Баан-Ну проявил неожиданную настойчивость: по его мнению, захват нескольких местных жителей позволял добиться сразу нескольких целей, критически важных на начальном этапе завоевания Беллиоры. Во-первых, первичный анализ спутникового радиоперехвата показал практически полную идентичность языков, используемых населением большинства государственных образований как Беллиоры в целом так и захваченного ими анклава в частности. — Штурман едва заметно усмехнулся — «Захваченного», ведь по мнению Баан-Ну они уже захватили эту, внушительных размеров страну, лишь благодаря самому факту высадки на её окраине. И генерал рассчитывал облегчить изучение языка большинства противников путем захвата пленников, что позволит обеспечить их работу с автопереводчиком напрямую. В перспективе это существенно облегчило бы работу службе радиоразведки. Во-вторых, генерал был намерен получить обширную информацию о быте, нравах беллиорцев, сведения о существующих государствах, их военных возможностях и так далее. В-третьих, Баан-Ну правильно истолковал отчеты аналитиков, отметивших, что население захваченного плацдарма стало проявлять гораздо больше осторожности: после наступления темноты они избегали появляться на улицах своих кажущихся кукольными деревенек, дома запирались на замки, ставни закрывались наглухо, многие из них даже свет избегали зажигать — и генерал счел нужным показать беллиорцам, что эти жалкие потуги их не спасут, посеяв в их сердцах зерна страха. Последнее обстоятельство, кстати, только радовало капитана первого ранга, потому как облегчало выполнение поставленной генералом задачи, но вот если бы он не знал о том, что есть еще и в-четвертых…

…Именно с этого все и началось — сидящий в удобном кресле широкоплечий мужчина, разочарованно вздохнул и поправил воротник несколько старомодного пепельно-черного комбинезона, лишенного каких бы то ни было украшений. Он отвлекся от, очевидно, смотрящего на него окуляра камеры, но спустя лишь несколько мгновений вновь воззрился в него слегка взбалмошным взглядом светло-зеленых глаз. — Мы были слишком беспечны и позабыли об одной из древних присказок, столь любимых Хранителем Рамерии. Волк всегда приходит в овечьей шкуре и именно оттуда, откуда ты его не ждешь — любил говорить он, и, как выяснилось, оказался прав. Даже спустя бесчисленные века после своей гибели. Наша погибель пришла к нам не из неизведанных глубин далёкого космоса, о нет, она притаилась глубоко посреди нас и мы были слепы тогда, когда нужно было Видеть, медлительны когда нужно было спешить, ну, а затем… стало слишком поздно. И вина в этом целиком и полностью лежит на нас, Первородных, тех, кто принял на себя тяжкое бремя сохранения наследия нашего народа.

— Поначалу мы не придали значения ничем не примечательному событию: в одном из небольших Родов, обеспечивающих рутинные операции по снабжению действующей Армии продовольствием, сменился глава. Не ахти какой важности событие произошло незаметно, ведь, во-первых, в малых Родах главы менялись относительно часто, во-вторых — все мы, Совет Первородных были буквально поглощены проектом объединения нашего народа, отнимавшем все наше время, в-третьих, новый глава Рода, проявил недюжинный организаторский талант, благодаря которому объем поставок из его поселения чуть ли не удвоился, а потому излишнее беспокойство казалось нам бессмысленным. Нам, Первородным, первые из которых, по слухам, были соратниками самого Хранителя… личность того, кто стал погибелью нашего народа показалась недостойной внимания… И мы дорого заплатили за наше высокомерие. Ибо Гван-Ло, а именно так звали малоизвестного главу ничем непримечательного Рода — оказался на редкость целеустремленным и изобретательным молодым человеком. Прежде всего, он не стал делать тайны из того, как именно ему удалось добиться впечатляющего, по его меркам, результата. И все посчитали это единственно возможным следствием его достижений — ведь каждый из нас трудится на благо нашей расы — мужчина ехидно усмехнулся — и направляет личное развитие по этому же пути. И Гван-Ло идеально использовал наше же преимущество против нас. Он предложил каждому из соседних Родов направить к нему своих представителей, чтобы те обучились у него новому искусству управления — да, тогда он так это называл. И свои незаурядные результаты он пояснял не столько незначительными усовершенствованиями уже известных технологий, сколько изменением концепции управления. Которую, по его словам, слишком сложно рассказать на словах, её нужно увидеть наглядно. Более того — утверждал он — вполне вероятно что его концепции получится еще больше усовершенствовать, собрав воедино опыт различных Родов. Наладить партнёрство, — говорил он. На его призыв, поначалу, откликнулись немногие — в основном такие же занятые поставками продовольствия Роды направили по несколько своих подростков в его родовое поместье для обучения. И это оказалось роковой ошибкой. Ибо вернулись они оттуда совсем другими.

— Но об этом мы узнали намного позже. Мы как раз согласовали с Верховным Советом арзаков общие постулаты готовящейся декларации об объединении, а потому для нас было критически важно, чтобы малые Рода всего лишь выполняли возложенные на них обязательства — и ничего более. Мы даже были благодарны Гван-Ло за то, что его усилиями, снабжение Армии, а также гражданского населения, улучшилось настолько, что мы смогли развернуть дополнительные силы на борьбу с известными всем порождениями зла — что позволило бы нам впервые за долгие годы отвоевать немалые территории и основать на них первые поселения, в которых бы мы жили совместно с арзаками… Мечты — горько усмехнулся рассказчик — ведь Гван-Ло не остановился на достигнутом. Он предложил распространить успешный опыт дальше — опробовать его на малых производствах, занятых уже производством техники. Пока еще гражданской, предназначенной для обеспечения бытовых потребностей населения. Учитывая его прежние заслуги, мы посчитали правильным позволить ему попытаться… настолько ошеломляющего успеха не ожидал никто. Он буквально создал новые отрасли потребления, наша промышленность развивалась стремительными темпами, вовлекая все больше рабочих рук в производство — рассказывающий древнюю историю человек позволил себе саркастически ухмыльнуться — всевозможных предметов, раньше казавшихся роскошью. Ведь как удобно — при помощи небольшого, едва ли с ладонь, размером, устройства — иметь возможность в любой момент поговорить со своим, находящимся на занятиях чадом, подсмотреть в общей сети — да, мы создали и такую — рецепт нового блюда, слушать музыку где угодно… наша новая промышленность обеспечивала нас всем, чего бы мы не пожелали. И даже больше — она предугадывала наши желания, постоянно модернизируя устройства, обеспечивающие наш быт.

Род Наяр**, прозванный Знающими, первым заподозрили неладное. Ведь именно они несли ответственность за производство вооружений для нашей Армии — а потому, неудивительно что они первыми почувствовали кадровый голод. Молодежь, привлеченная посулами великого множества гражданских производств, предпочитала отказом отвечать на предложения предприятий военных. С каждым периодом количество молодых людей, желавших изучать гуманитарные и гражданские, но не прикладные и военные науки — неуклонно росло. Через жалкие по нашим меркам двадцать лет, перекос стал не просто существенным, а катастрофическим. Они обратились к Совету Первородных, указывая на вопиющий дисбаланс… но Гван-Ло, к тому времени по влиянию практически сравнявшийся с любым из Первородных, предпринял нестандартный и гениальный ход — он предложил созвать Совет, чтобы на нем он смог предложить решение вопроса, могущего оказать решающее влияние на развитие всей расы — рассказчик ухмыльнулся — предлагаю тебе, о мой далекий потомок, послушать его самому:

— Развитие есть главная ценность нашей расы — сообщил прописную истину высокий менвит, одетый в расшитый орденами комбинезон. Властное лицо, аристократически тонкие черты которого выгодно подчеркивала свойственная менвитам бледность, олицетворяло собой странную смесь добродушия и целеустремленности — И сейчас мы находимся в шаге от того, чтобы ступить на очередную ступеньку нашей эволюции. Посмотрите вокруг — призвал вызванный на суд глава провинциального рода — всего лишь за двадцать лет мы достигли казавшихся несбыточными высот. Только посмотрите на изобилие, доступное каждому — чтобы убедиться в этом, вам нужно лишь пройти в ближайший магазин. Или сесть за руль персонального аэромобиля и прокатиться с ветерком в ближайший супермаркет — да Вы за день не успеете толком хотя бы осмотреть все те блага, что предлагает Вам новая экономика нашей расы! Любителям старины — он презрительно прищурился, глядя на монументально застывших на положенных им местах членах Совета Первородных — мы оставили идеально ровные дороги, по которым они могут добраться в любую точку континента. Наша сеть позволяет получить любую информацию в считанные доли секунды. Наши дети могут связаться с нами в любой момент из любой точки планеты. Мы — процветаем. — подытожил выступающий. — А что можете нашей расе предложить Вы? — вопросил он, позволив себе снисходительную усмешку.

— Выживание — старший из Первородных, глава рода Зир, был полон решимости отстоять вековые традиции. Он неспешно спустился в центр огромного Круга Чести, вокруг которого располагались скамьи, на которых сидели члены Совета. Первородный встал напротив уже открыто улыбающегося Гван-Ло и, глядя ему в глаза, повторил: — Выживание. Ибо об этом нам в пору говорить сейчас. — он проигнорировал возмущенный ропот, донесшийся со скамей, на которых восседали члены Совета — Сейчас, спустя двадцать лет, после того как мы в крайний раз отвоевали хотя бы небольшой кусочек нашей Родины у наших извечных врагов, все еще населяющих треть незанятых земель нашей планеты. Двадцать лет — он обвел пристальным взглядом едва слышно переговаривающихся менвитов. — мы заперты в границах своих земель. Вот уже двадцать лет как мы заняты разработкой очередного сорта стирального порошка, зубной пасты, тысяча первого вида легких наркотиков* * *

, нового аэромобиля, и еще тысячи вроде бы нужных предметов… Но наша Армия вот уже двадцать лет как не получает новых образцов вооружения и даже не может толком защитить свои территории. Дошло до того, что твари захватывают наших соотечественников прямо в учебных заведениях! А молодые люди — опора нашего народа, генетическая основа его настоящего процветания — проводят время, употребляя уже упомянутые мной наркотики и беспорядочно совокупляясь — заинтересованные в том, чтобы поскорее получить очередное средство коммуникации или аэромобиль. Ваше так называемое развитие привело лишь к тому, что планы по покорению ближайших планет нашей системы превратились в жалкие мечты, а новейшие ракеты выводят на орбиту спутники, предназначенные для обслуживания Вашей сети. Куда же приведет такой путь «развития»? — вопросил Глава одного из Первых Родов и тут же сам ответил на вопрос — К вымиранию! — воскликнул он и завершил свою эмоциональную речь, несмотря на многочисленные негодующие выкрики — Ибо уже сейчас численность новых рекрутов стремительно сокращается — ведь именно поэтому мы собрались сегодня здесь! Благодаря Вашему развитию — через два-три поколения нашу Родину будет просто некому защищать!

Одиночные хлопки заставили умолкнуть бурю возмущения, бушующую в Зале Совета. Гван-Ло прекратил аплодировать умолкнувшему оппоненту, и радушно улыбнувшись, проговорил: — Ваша забота о будущем нашей Расы делает Вам честь, о Первородный! — он отвесил учтивый полупоклон — Но, Ваши опасения беспочвенны, ибо выход из сложившейся ситуации предельно прост — Гван-Ло позволил себе еще одну усмешку: — Нам необходимо сделать несколько очень простых вещей.

— Первое. Согласно нашим древним традициям, каждый из производящих определенные вещи Родов, оставляет в своем распоряжении необходимый им запас произведенного, а избыток перенаправляет остальным Родам в обмен на продукты их труда. Подобная практика создает огромный перекос — Рода воинов не производят ничего, они только потребляют продукты труда остальных. На практике это значит, что только что закончивший службу молодой менвит имеет выбор: продолжить её, получая необходимый минимум, который обеспечивает ему армейская служба или же перейти на службу гражданскую, на которой он будет получать гораздо большее количество вполне материальных благ. Выбор очевиден — вновь усмехнулся Гван-Ло, заметив как стоящий напротив него менвит поморщился, словно от легкой головной боли — а потому, чтобы выровнять ситуацию, я предлагаю вместо прямого обмена ввести некий общий эквивалент стоимости вещей. Я предлагаю назвать его — деньги. Это будут металлические монеты или бумажные банкноты, за которые можно будет приобрести нужные Вам вещи. То есть любой произведенный продукт отныне будет иметь цену, выраженную в соответствующем количестве денег. Работник, работающий на производственном предприятии будет получать эти самые деньги за свой труд — и он самостоятельно сможет выбрать как именно удовлетворить свои потребности. Таким образом мы не просто отрегулируем некий имеющийся дисбаланс в ориентации производственных мощностей — часть из которых, безусловно, предстоит перевести с военных, так сказать рельс, на гражданские — чтобы обеспечить потребности несущих военную службу солдат. Введение денег позволит также назначить большие выплаты нашим защитникам — которые отныне получат равные возможности с представителями гражданских профессий. А, следовательно, у них не будет необходимости бросать военную службу, ведь практически вполне просто назначить им жалование, даже большее, чем у схожей гражданской профессии.

— Далее, во вторых. На данный момент площадь распаханных земель сельскохозяйственного назначения не превышает восьми процентов от общего количества, имеющегося в наличии. Две трети территории нашей страны имеют плотность населения менее 10 человек на квадратный километр, в значительной части которых плотность населения составляет менее 1 человека на квадратный километр* * *

. Куда расширяться? — риторически вопросил он Совет. — Нам необходимо развивать инфраструктуру на уже имеющихся землях, обеспечивая благосостояние проживающего на них народа. Или же мы хотим вернуться к тем временам, когда удобства в домах были размещены на улице? — он замолчал на минуту, позволяя утихнуть смеху, раздавшемуся практически со всех трибун Совета.

В-третьих — его голос ужесточился — мы действительно не можем позволить повториться вопиющим случаям насилия и жестокости, о которых Вы упомянули, уважаемый Глава — он еще раз неглубоко, на грани приличий, поклонился стоящему напротив него главе рода Зир — а потому мы примем соответствующие меры. Вы наверняка не в курсе… — загадочно улыбнулся Гван-Ло — но нашим специалистам удалось невозможное. Мы расшифровали язык тварей. — Он торжествующе выпрямился, наслаждаясь удивленным ропотом, доносящимся со всех сторон — и более того. Мои доверенные люди провели с ними переговоры. Убедить этих наивных дикарей оказалось несложно… а потому я могу гарантировать, что нападения на наши границы прекратятся. Ибо координаты основных стойбищ тварей нами выявлены, а потому нам остается лишь ввести их в блоки целеуказания наших баллистических ракет. Тем кто забыл — он скосил глаза в сторону оппонента — мне не составит труда напомнить, что наши противники вовсе не только кровожадные твари, которыми их показывают нам. Они вполне разумны и способны осознать опасность, которую они сами впустили в свои дома. Ведь демонстрационные фильмы они уже видели. Так что атак с их стороны можно не опасаться. Ну разве что — уточнил Гван-Ло — нескольких неконтролируемых отрядов инсургентов, которые время от времени будут беспокоить нас. Это неизбежная плата — сокрушенно вздохнул он — которую мы можем превратить в невероятную возможность.

— Потому как в-четвертых мы можем существенно сократить нашу армию. Да-да — вновь улыбнулся он, охватывая взглядом притихший Совет — наше стратегическое оружие может хранить нас от крупных армий наших противников, а для мелких групп нам не нужны настолько внушительные военные силы. Это, опять же, позволит сократить средства, выделяемые на содержание армии и направить их на более насущные проблемы. Например — он в очередной раз поклонился Первородному, невероятным образом подчеркнув свое превосходство даже в простом ритуальном жесте — мы сможем направить их на развитие нашей космической программы. На этом у меня на сегодня все… и я готов ответить на вопросы Совета — он с явным уважением поклонился всем девятистам членам Совета Рамерии.

— А дальше, мой далекий потомок, — рассказчик переключил трансляцию на себя — все было предельно просто. За исключением голосов Первородных, Совет единогласно утвердил программу Гван-Ло в качестве основополагающего развития нашего народа, а его самого — Верховным правителем. И он, как ни странно, не нарушил ни единого, данного на Совете обещания… что и стало нашей погибелью. Запомни же раз и навсегда — они — рассказчик многозначительно приподнял брови — всегда будут использовать против тебя твоих же соотечественников, предварительно изьятых тем или иным способом и надлежащим образом подготовленных. На это они не пожалеют не усилий, ни средств. Они больше никогда не придут во главе штурмующих родовую колыбель армий, о нет. Твое завоевание отные всегда будет начинаться с визита твоих же сородичей, пришедших, словно волки в овечьих шкурах, с их насквозь лживых речей об ожидающем тебя царстве благоденствия, с их лицемерной фразы о том, что они пришли с миром — вздохнул менвит, и запись неожиданно прервалась, оставляя в полнейшем недоумении ошарашенного мальчишку, одиноко стоящего перед видавшим виды проигрывателем в древнем хранилище обветшалого особняка, некогда являвшегося резиденцией его великого Рода. Некоторое время он стоял в полнейшей темноте, но, затем повинуясь странному внутреннему порыву, потянулся за фонариком. Он активировал прибор и осветил небольшую стопку портативных хранилищ информации. Ни секунды не колеблясь, он потянулся к следующему пластиковому корпусу и, удостоверившись в правильности порядкового номера носителя, подключил его к проигрывателю и ожидающе уставился в шипение серого шума, освещающее небольшое, обильно покрытое пылью помещение. За миг до того, как серый шум сменился на изображение герба его Рода, он решительно выдохнул, принимая свою судьбу.

Звездный штурман убедился в том, что выбранные им для захвата низкорослые мужчина и женщина мирно спят в обнимку, под шею укутавшись в теплое на вид одеяло и отдал команду бойцам на захват. Солдаты едва различимыми в предрассветном мраке тенями молниеносно заняли позиции, страхуя выдвинувшуюся к двери тройку с Кау-Руком во главе. Рядовой Лон-Ваар в считанные мгновения бесшумно вскрыл примитивный замок, на который наивные беллиорцы закрыли двери, и тут же медленно и предельно аккуратно открыл дверь. Ни один непривычный для не озаботившихся выставлением часовых местных жителей шум не потревожил покой мирно спящей деревеньки, когда звездный штурман Кау-Рук неслышно шагнул внутрь небольшого домика. Он жестом приказал сержанту Ран-Ваю оставаться в, очевидно, прихожей и, осторожно ступая, направился в спальню. Он аккуратно приоткрыл незапертую дверь и привычным движением вскинул оружие. Два мини-шприца неслышно вылетели из ствола парализатора и вонзились в кожу ничего не подозревающих жертв. Высокий пришелец в черном, как ночь, адаптивном комбинезоне сил специального назначения Рамерии замер, словно изваяние, дожидаясь гарантированного воздействия снотворного препарата. Убедившись, что дыхание беллиорцев замедлилось, он легко, словно пушинки, поднял два небольших по сравнению с ним тела, взвалил их на плечи и, пригнувшись, вышел обратно. Короткая отмашка и выполнивший задачу по изьятию пленных взвод десантников с далекой планеты Рамерия растворился во тьме, окутывающей деревеньку, жители которой обнаружат пропажу своих соотечественников лишь спустя несколько часов.

Примечания:

* — Менвиты считают территорию Волшебной страны своего рода плацдармом для дальнейшего наступления на Земле/Беллиоре. Они тоже видели различия в основых цветах различных государств Волшебной Страны и ввели соответствующие цветовые обозначения и у себя. Т.о. "Синяя зона" = Голубая Страна, "Фиолетовая зона" = Фиолетовая Страна и так далее. Объект №11 — захватчики не считают нужным заморачиваться с присвоением имен населенным пунктам в Волшебной стране, потому как после завоевания у них есть определенные планы на неё и старые названия в них не входят. Потому используют номера, но столица волшебной страны у них проходит как "Объект "Город"". №11 — просто селение в котором жил Ментахо они обнаружили 11ым по счету.

** — те из Вас, кто читал мой фик "Утро нового мира", уже здесь могли бы о многом догадаться)))

* * *

— а на Беллиоре такие тоже есть. В каждом киоске продаются — в таких цветных пачках или бутылках с красивыми этикетками...

* * *

— за основу взяты реальные цифры одного... весьма немаленького государства.

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart30607

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», командный центр, 08 день месяца Возрождения, 11:25 по местному времени

— Во здравие короля! — провозгласил тучный низкорослый мужчина с одутловатым от многочисленных возлияний лицом, одетый в вычурный бело-зеленый камзол, обильно украшенный золотым шитьем и усеянной драгоценными камнями вышивкой. Он высоко воздел столь же безвкусно выделанный кубок и опрокинул его содержимое внутрь. Под одобрительный рев множества придворных, восседающих по краям массивного стола, покрытого зеленой бархатной скатертью и уставленного множеством золотых блюд с всевозможными деликатесами и фруктами с Поверхности, он опустошил кубок в несколько глотков, словно там была вода, а не изысканное вино. Смачно рыгнув, чем вызвал очередную волну радостных возгласов, мужчина рывком поставил кубок на стол вверх ногами, отчего невинный предмет баснословно дорогого сервиза жалостливо звякнул, а скатерть вокруг его обода окрасилась в бордово-красный, словно свернувшаяся кровь, цвет. Из последних ил держащийся на ногах придворный облокотился о стол свободной рукой и разбегающимся от выпитого алкоголя взглядом воззрился на стоящее во главе стола обильно украшенное позолотой кресло. Точнее — на сидящего в нем мужчину, который властным жестом пухлых от многочисленных пиров, пальцев, позволил мужчине обессиленно рухнуть в заботливо пододвинутое слугой кресло.

— Воистину славен тот король, за которого стоят, не жалея живота своего, такие доблестные дворяне — смутно знакомый голос содержал определенное количество обертонов веселья — и долг короля — отплатить таким дворянам за их верность. Во здравие моего двора*!!! — воскликнул высокий полный мужчина, сидящий в главе стола и решительно расправился с вином, которым был наполнен его кубок. Он выждал мгновение, пока снующие вокруг стола слуги, одетые в простые бело-зеленые камзолы, наполнят кубки собравшихся. По его особому знаку, один из слуг аккуратно перевернул стоящий перед из последних сил держащимся за уплывающее сознание придворным кубок и наполнил его до самых краев. — Ничто так не радует короля, как готовность его вернейших вассалов восславить его не только словом, но и делом! — в полнейшей тишине, воцарившейся в пиршественном зале, сидящий во главе стола король воззрился на с трудом поднявшегося на ноги мужчину. Тот предпринял успешную попытку собраться с силами, а потому сумел выговорить ответный тост:

— Во славу короля! — воскликнул он и принялся пить. На третьем глотке его кадык судорожно дернулся и он рухнул в кресло, заливая вином скатерть и выложенный чередующимися мраморными плитками зеленого и белого цветов, пол вокруг себя. Громкий хохот сотряс стены просторного помещения.

— Ваше величество — из-за стола поднялся сухопарый молодой человек. Он с легким оттенком превосходства посмотрел на похрапывающего в кресле мужчину, и торжествующе усмехнулся: — Ручаюсь, у Вас найдется немало дворян, гораздо более… стойких чем граф.

— Правда — лицо монарха задумчиво вытянулось — а что если мы это проверим? Вина герцогу! — воскликнул он, наслаждаясь тенью испуга, мелькнувшей на аристократически бледном лице выскочки, возомнившего себя равным королевскому ловчему, несколько… переоценившему собственные возможности. Впрочем, король прекрасно знал, что если он, потомок великого Бофаро — сформировавшаяся мысль ускользнула от него, но король тут же опомнился — захочет кого-либо наказать за несколько более резкую чем следовало фразу о камзоле, несколько неровно сидящем на короле, то ему непременно это удастся. Король поднял взгляд чуть выше — стремясь рассмотреть собственное отражение в зеркальном потолке пиршественного зала Радужного Дворца…

Ментахо открыл глаза, и тут же скосил их в сторону, не меняя положения лежащего на чем-то мягком тела. Мгновение спустя он осознал сразу две новости: во-первых, его Эльвина, нежно любимая им жена, цела и невредима и едва слышно посапывает рядом с ним. Во-вторых, и это было гораздо хуже, чем бредовые сновидения, время от времени беспокоившие его здоровый сон, он не понимал где находится. Вернее, даже не так. Он мог прекрасно рассмотреть довольно просторную комнату, стены которой были сложены из камня, и покрыты каким-то раствором, выкрашенным в серый цвет. Скудную обстановку комнаты составляли широкая кровать, на которой они с Эльвиной лежали, два высоких дубовых шкафа, небольшой рабочий столик с расставленными на нем принадлежностями для письма, внушительных размеров обеденный стол, застеленный снежно-белой скатертью и уставленный всевозможными яствами — у любившего перекусить Ментахо мгновенно потекли слюнки. Несколько стульев и одиноко стоящий в углу закрытый комод с непонятными решетками дополняли комплект мебели. Один из них зачем-то стоял у приоткрытой двери в соседнюю комнату, в которой ткач рассмотрел край ванной и сверкающий белизной унитаз. Ванная совмещенная с уборной — догадался Ментахо. Мерный золотисто-желтый свет струился сквозь широко распахнутое окно, в котором он, прищурившись, явственно рассмотрел массивные решетки, бросавшие тень на застеленный бежевым ковром пол. В этом-то и заключались все неприятности второй новости — пока Ментахо рассматривал бредовые сновидения, вызванные напряжением множества срочных заказов к Празднику Угощения, неизвестные похитили его с Эльвиной. Ментахо тугодумом никогда не был, а потому мгновенно сложил два и два. Единственными, кому он мог понадобиться в качестве пленника в условиях воцарившегося в Волшебной стране мира, были пришельцы с небес, нарушившие своим появлением очень правильную и вкусную традицию, придуманную знаменитым огородником и, по слухам, все-таки колдуном, Урфином Джюсом.

Но, по крайней мере, похитили они его явно не для пыток или убийства — ведь тогда не было смысла ни размещать их во вполне комфортной обстановке, ни предлагать им вполне вкусную, если судить по доносящимися до кровати запахам, еду. Значит, они с Эльвиной, все же, зачем-то нужны своим захватчикам. Мстительная усмешка исказила черты лежащего в постели ткача и тут же исчезла, словно её и не было — он мгновенно вернул контроль над своими чувствами. «Ничего — мы еще увидим кто кого» — Ментахо мысленно усмехнулся и осторожно, стараясь не разбудить Эльвину, встал с кровати и направился в ванную комнату. Отсутствие сменной одежды вызвало некоторую заминку, и вспомнивший об этом только лежа в ванной Ментахо был вынужден, обмотавшись полотенцем, провести небольшую инспекцию находящихся в его комнате шкафов — в которых их с Эльвиной вещи, собственно и обнаружились. — Эх, — подумал ткач — вот если бы они еще и Персика** захватили. Ну ничего, соседи наверняка уже обнаружили их с женой пропажу и позаботятся о временно оставшимся без хозяев питомце. Ментахо услышал приглушенный стон и направляющиеся в его сторону шаги и поспешил освободить ванную для проснувшейся супруги. Он некоторое время постоял, глядя в окно на раскинувшийся позади замка лес, обдумывая стратегию дальнейших действий, пока Эльвина приводила себя в порядок. Услышав шорох в шкафах он обернулся и, улыбнувшись, сделал несколько шагов в сторону от окна — таким образом, чтобы оказаться прямо напротив роющейся в шкафу жены.

Он несколько секунд изучал манящие изгибы тела любимой супруги, едва скрытые белоснежным пушистым полотенцем, а затем сделал шаг вперед, обнимая Эльвину. Но жена мгновенно выпрямилась, отталкивая состроившего комично-расстроенную рожицу Ментахо.

— Нас тут в плен захватили если что, а ты только об одном и думаешь! — гневно воскликнула Эльвина, поправив соскользнувшее было полотенце, но тут же замерла, ведь непримечательный комод неожиданно ожил и, почти точно копируя интонацию и произношение супруги бывшего короля Подземной страны, произнес, слегка потрескивающим и шипящим голосом:

— Нас тут в плен захватили если что, а ты только об одном и думаешь! — и тут же умолк, едва слышно щелкнув.

— Что за хрень!!! — машинально ругнулся Ментахо, и мгновенно закрыл рот ладонью, заставляя себя умолкнуть, но комод, все же оказался проворнее:

— Что за хрень!!! — добросовестно выругался комод и вновь умолк. Пленник пришельцев изумленно переводил взгляд с замершей в прострации супруги на непонятную штуковину, повторяющие его с Эльвиной слова, пытаясь взять себя в руки. Спустя несколько минут ему это удалось и он медленно подошел к странному предмету. Ментахо вытянул руку и осторожно прикоснулся к никак не отреагировавшему на прикосновение говорящему комоду. Осмелев, ткач погладил блестящую поверхность, оказавшуюся очень похожей на полированное дерево, только намного более гладкой. Он задумчиво потер начинающий зарастать щетиной подобродок и несколько минут рассматривал неведомую штуковину, принесенную с собой пришельцами со звезд — а в том, что таких разговорчивых комодов в Волшебной стране издревле не водилось, Ментахо был абслютно уверен. А затем ткач едва слышно пробормотал:

— Как думаешь, — он многозначительно приподнял глаза к потолку, а затем обвел взглядом пространство комнаты, в которой они находились — где мы?

— Как думаешь — небольшая пауза — где мы? — тут же вопросил комод.

— Да откуда же мне знать! — не выдержала Эльвина, но тут же взяла себя в руки и задумчиво уставилась на в точности повторивший её фразу комод. — Что же будем делать? — робко пробормотала она, вздрогнув, когда ненавистная штуковина повторила её фразу. Ментахо молча покачал головой, жестом попросив вскинувшуюся было супругу помолчать, чтобы он мог подумать. Тем временем комод, не дождавшись от молчащих пленников очередной фразы, решил поговорить самостоятельно:

— Как думаешь что за хрень? — вопросил он — Нас тут в плен где мы откуда же? Знать мне только об одном ты — комод в случайном порядке перебирал слова, фразы и выражения жителей Волшебной страны, пытаясь составить их в осмысленные предложения, но получалось у него с трудом. Перебрав, очевидно, все возможные комбинации, он замолчал.

— Я, кажется, догадался, что это. Это — говорильная машина. — кивнул собственным мыслям Ментахо, небрежно отмахнувшись от оживившегося комода, принявшегося с энтузиазмом повторять слова пленника — и наши пленители намерены изучить наш язык.

— Но зачем… — начала было Эльвина, и тут же умолкла, пораженная догадкой, в то время как комод продолжал трудолюбиво повторять произнесенные ею с мужем слова. Некогда королева Подземной страны хмурилась, прикидывая возможные варианты, а затем выпрямилась, сверкнув глазами.

— Что будем делать? — решительно вопросила она, глядя на все еще погруженного в раздумья Ментахо

— Что будем делать? Что же нам делать… — механически пробормотал бывший король, лишившийся под воздействием усыпительной воды своей памяти и тяги к власти, но никак не хитрости и смекалки. Озаренный неожиданной догадкой он приосанился и, многообещающе усмехнувшись, подмигнул:

— Уж точно не то, чего от нас ждут — и довольно кивнул в ответ на озарившиеся светом понимания глаза любимой супруги* * *

.

— Вот уж точно — призывно улыбнулась Эльвина, и повела плечами, позволяя полотенцу медленно соскользнуть на пол.

— А беллиорцам не откажешь в изобретательности — мысленно усмехнулся звездный штурман Кау-Рук, наслаждаясь недоумением, которое просматривающий трансляцию из комнаты пленников генерал не пытался даже скрывать. Баан-Ну был настолько удивлен поведением захваченных пленников, что не мог вымолвить и слова в течение получаса, пока он, совместно с привлеченными к наблюдению собственно звездным штурманом, полковником Мон-Со, а также главой медицинской службы Лон-Гором, были вынуждены наблюдать за… совершенно неожиданным поведением беллиорцев. Улучив момент, Кау-Рук посмотрел по сторонам. Полковник Мон-Со облизнул сухие губы, наблюдая за изгибами тела выгнувшейся в порыве наслаждения пленницы, он буквально пожирал глазами экран, на который шла трансляция из нескольких, размещенных в комнате захваченных беллиорцев, камер. Штурман едва заметно поморщился — в последнее время он находил совершенно разочаровывающим как уровень подготовки летчиков приданной экспедиции авиагруппы, так и их самообладание. Чему в очередной раз получил подтверждение. В отличие от всецело поглощенного трансляцией Мон-Со, старый друг звездного штурмана разглядывал экран совершенно беспристрастно, время от времени сверяясь с показаниями, выведенными на экран своего планшета. Глаза Лон-Гора изучающе уставились в экран, весь вид небрежно облокотившегося на спинку главы медицинской службы демонстрировал чисто научный интерес. Наконец, очевидно, довольные друг другом беллиорцы направились в ванную и генерал, сглотнув накопившуюся в горле слюну, оторвался от экрана.

— Уважаемый доктор — повернулся он к Лон-Гору — Что Вы можете сказать об этом… эмм… поведении захваченных беллиорцев? Это вообще… — пробормотал он — естественно? Они же не могли не осознать, что их захватили в плен, и первое, что они делают — это спаривание? — Баан-ну всем своим видом показывал, что буквально жаждет получить ответ.

— Судя по показаниям установленных в комнате датчиков, позволивших нам получить данные как тепловой карты их тел, так и уровня активности определенных зон их мозга, а также уровней напряженности излучений, характерных для известных нам гормонов, а также учитывая что строение их тел почти идентично нашему, а значит… — Лон-Гор поднял взгляд от планшета, и с усмешкой, замеченной, впрочем, только Кау-Руком, пояснил: — Они не симулировали. То есть они действительно испытывали друг к другу половое влечение и решили удовлетворить друг друга. Это не спектакль — улыбнулся доктор.

— Э-э-э-э — обалдело протянул генерал — но ведь они никак не отреагировали ни на то, что они находятся в плену, ни на условия их заточения, ни на расставленную на столе еду, наконец! — воскликнул генерал, ожидая дальнейших пояснений, но Лон-Гор лишь виновато развел руками:

— Мой генерал, мы ничего не знаем о психологии беллиорцев. Вполне вероятно, что это лишь их реакция на стресс.

— Это даже неплохо, мой генерал — Мон-Со с сожалением смотрел на почти скрывшееся под водой тело супруги похищенного беллиорца — если они так реагируют на трудности, то управлять ими будет даже проще чем арзаками. Это значит, что они так же умеют испытывать стресс, как и наши рабы, но стремятся тут же от него избавиться самым простым для примитивных видов способом. Это рычаг воздействия — со значением проговорил Мон-Со. Генерал довольно кивнул:

— Что же, это может оказаться полезным. Капитан, уважаемый доктор — он дождался уставных кивков от сосредоточенно наблюдающего за чем-то Кау-Рука и расслабленно развалившегося в кресле Лон-Гора — продолжайте наблюдение, о результатах докладывайте через Ильсора. Ах да, задействуйте его и для второго этапа тоже. Господин полковник — Мон-Со тут же по-уставному вытянулся — я ожидаю Вашего доклада о готовности личного состава авиагруппы к выполнению разведывательных полетов. Пройдемте, я хочу лично побеседовать с пилотами — приказал он и вышел из зала совещаний, менее чем за день оборудованного арзаками под руководством Ильсора в одном из просторных залов захваченного замка. Штурман в несколько движений переключил трансляцию из комнаты пленников на их с Лон-Гором планшеты и вместе с главой медицинской службы вышел из замка. Скрывшись с глаз небрежно прислонившихся к воротам часовых, офицеры с видимой привычкой ускорились и бегом устремились по направлению к резервному лагерю. Они в полном молчании преодолели невысокий перевал, соединяющий две захваченные рамерийцами долины и, только оказавшись позади передовой линии дозоров, перешли на шаг. Штурман вытащил из кармана небольшой кусочек пластика и приложил палец к практически невидимому сканеру. Дождавшись, пока неприметный прибор издаст едва слышный щелчок, он расслабленно выдохнул:

— Отлично размялись, хоть и мало. Можем говорить свободно — улыбнулся он — что скажешь о них?

— Я почти завидую — усмехнулся Лон-Гор — и не против оказаться в плену у самого себя. Вон та ванная у них раза в полтора больше и удобнее чем автодуш у меня в каюте — рассмеялся он, глядя на экран планшета — Я уж думал, никогда не угомонятся. Хорошо хоть пока мы бегали они успели… закончить начатое и, наконец, одеться. Завтракают. И, как ни странно, болтают между собой. Очень оживленно. — он повернул планшет чуть в сторону, чтобы его спутник могу видеть трансляцию. — Ты прав, друг мой. Их поведение очень нетипично. Из того, что я могу сказать… основываясь на моей, так сказать, научной — посерьезнел Лон-Гор — степени… Поначалу они и правда испугались, но потом чересчур быстро пришли в себя. Едва ли не мгновенно. Очень нетипично. — повторился доктор — и настораживающе. А ты что увидел? — со значением спросил он напряженно вглядывающегося в экран извлеченного из наплечной сумки планшета, штурмана. Штурман довернул прибор в сторону Лон-Гора и медленно, чуть ли не покадрово прокрутил запись. А затем, не найдя понимания на лице у друга, сделал это еще раз.

— Смотри! — он провел по экрану пальцами — вот здесь. Они оба явно растеряны, но затем мужчина подходит к автопереводчику, изучает его… вот он поворачивается — Кау-Рук еще больше укрупнил изображение — Смотри на него. На неё. На их обоих.

— Вижу — задумчиво кивнул Лон-Гор — он явно понял, что делает странный шкафчик. Та-а-ак — протянул он — значит дальше они вполне осознанно сломали нам картину происходящего, их нестандартное, хоть и вполне искреннее, поведение — это спланированное для нас шоу. А сейчас оно продолжается. Часть вторая — усмехнулся доктор — «Утомленные друг другом беллиорцы восполняют силы». Очень интересная идея — показать себя захватчикам как озабоченных животных, готовым заниматься сексом по поводу и без.

— Верно — жестко отчеканил Кау-Рук — но дело не только в этом. Точнее — дело не только и не столько в том, что они начали свою игру, причем намерены её вести явно по своим правилам. Главное в другом — звездный штурман пристально уставился другу в глаза — а как они до этого додумались и как они об этом договорились? Ты посмотри — он вновь прокрутил перед глазами буквально впившегося взглядом в картинку доктора — вот они просто обмениваются взглядами, проходит буквально секунда, и вот она сбрасывает полотенце начиная игру, а её, очевидно супруг, тут же делает свой ход. Заранее они подготовиться не могли — они обычные ткач и ткачиха, мы сутки наблюдали за их домом. Так как они договорились? — жестко проговорил он

— Да быть такого не может!!! — воскликнул ошарашенный невероятной догадкой Лон-Гор — Даже ты, с твоей почти третьей степенью, этого не можешь!!! Мыслеречь — он умолк, прерванный резким жестом Кау-Рука — Это невозможно… но — он вновь просмотрел трансляцию, на которой обменявшиеся взглядами беллиорцы начали представление, полностью сломавшее стратегию работы с пленниками, разрабатывавшуюся лучшими умами Рамерии более чем полтора года — как они смогли…

— Вот именно — как? — невесело усмехнулся Кау-Рук. — Что такого есть у него — он кивнул на небрежно бросившего на кровать рубашку, мужчину — чего нет у меня?

Примечания:

* — толпа бездельников, кормящихся от трона во времена монархий в Европе называлась "двор".

** — у этого кота бывшего короля есть вполне живой, длинный, пушистый и очень хитрый прототип. В момент написания главы этот котище — нагло захватил часть спального места автора и, судя по всему, освобождать его не планирует)

* * *

— Истинные Половинки, те кто созданы друг для друга — для той/того единственной(-нного) на всю Вселенную — при должной степени духовного слияния, могут буквально читать мысли друг друга. Ментахо с Эльвиной такие. Они, конечно, буквально читать мысли не умеют, просто подсознательно понимают друг друга лучше чем самих себя.

И да, напоминаю — это все же не совсем сказка, а Ментахо с Эльвиной вполне себе взрослые люди. И да — на них тоже "надеты" персонажи из "Утра нового мира", но вряд ли те кто все же читал этот мой фик, угадают какие именно. Хотя...))

Иллюстрации к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart31152

https://fanfics.me/fanart30609

https://fanfics.me/fanart31159

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», резервный командный центр, 09 день месяца Возрождения, 09:30 по местному времени

— Растяжение правого плечевого сустава, гематома на левой скуле. — констатировал Лон-Гор, внимательно рассматривая обнаженную девушку, полулежащую на медицинском ложе, наклоненном на удобный для осмотра угол. Едва заметно вздохнув, он приказал рабыне — Одевайся. Моя помощница выдаст тебе соответствующие мази. Наносить на кожу трижды в день в течение минимум трех дней. И плечо… стоит поберечь — бесстрастно проговорил он — я выдам тебе предписание, отдохнешь хотя бы эти три дня. Гелли, будь любезна, оформи документы — доктор уперся ногами в стойки медицинского ложа и вознамерился было прокатиться к рабочему столу… невинные развлечения позволяли отвлечься от неприятных сторон его работы, и Лон-Гор старался использовать их по максимуму. Но в этот раз реальность не захотела отпускать его из своих жестоких объятий. Рабыня осторожно одевалась, пока доктор медленно пояснял необходимые для лечения действия, но испугано замерла, стоило ей услышать столь желанную всеми… служащими отсека психологической разгрузки, фразу об отдыхе. Небесно-синие глаза стройной девушки расширились от ужаса и она словно вжалась в амортизирующую поверхность ложа. Понятно без слов, — подумал Лон-Гор, — но спросить, все же, стоит.

— Кто? — безучастно проговорил доктор, тщательно маскируя вспыхнувшую, словно лесной пожар, ярость, за ледяной маской безразличия. Он в совершенстве овладел этим искусством за годы вынужденного притворства, и сейчас отчетливо представлял себя со стороны. Среднего роста, коренастый мужчина с развитой мускулатурой, одетый в идеально сидящий на нем белоснежный комбинезон медицинской службы. Рабочий комплект, без всех этих, относительно недавно вошедших в моду галунов, позументов и вышитых золотом орденов, более приличествующих илванам* из зоопарка Бассании. Крупные черты простоватого, как для менвита, лица, в сочетании с ультракоротким ежиком светлых, как осеннее поле, волос, делают его похожим скорее на какого-нибудь громилу со ставших, с недавних пор, неблагополучными, окраин столицы. И только лишь по видимому во взгляде пепельно-серых, словно камни в рамерийской пустыне, глаз, интеллекту можно подумать, что перед испуганно съежившейся перед ним девушкой, судорожно пытающейся застегнуть предательски сломавшуюся молнию на комбинезоне, сидит не её же насильник, а тот, кто вынужден устранять последствия совершаемых с ней ужасов. Лон-Гор усилием воли успокоил рвущуюся наружу ярость, загнав её в глубины подсознания и повторил вопрос:

— Кто? — предельно мягко проговорил он, но девушка лишь еще сильнее вжалась в ложе и, умоляюще глядя куда-то в пол возле доктора, отрицательно мотнула головой.

— Но… — не понял Лон-Гор — неужели тебе не нужен отдых? Понимаю три дня маловато, но это все что я могу. Постой… — осененный догадкой врач резко подскочил вверх, оттолкнув стул на несколько шагов назад — Это ведь… — он умолк, заметив, что с каждым его словом несчастная все сильнее вжимается в ложе, поднимая колени к подобродку, словно пытаясь этим защититься от него. — Как скажешь. — сдался Лон-Гор. — Возьми мази и наноси их как предписано. Можешь быть свободна.

— Благодарю, господин — прошелестела девушка и, справившись, наконец с непослушной молнией и застегнув на ходу комбинезон, буквально пулей вылетела из приемного покоя. Лон-Гор устало рухнул в кресло и не услышал, как его молчаливо наблюдавшая за происходящим помощница приоткрыла дверь в комнату ожидания и бросила туда пару фраз, которые он также не расслышал. Зато мгновение спустя он почувствовал удивительно теплые и так любимые им руки, нежно обвивающие его шею. Он вознес мысленную хвалу собственной предусмотрительности за то что в качестве одной из двух крупных личных вещей, позволенных ему, как главе медицинской службы экспедиции, он выбрал свое любимое кресло. А еще он поблагодарил судьбу за ту, кто числился в списках имущества членов экипажа как «вторая личная вещь главы медицинской службы межзвездной экспедиции к Беллиоре». Гелли грациозно скользнула в кресло и привычно обняла любимого.

— Добровольно она тебе не скажет, ты же знаешь — мягко сообщила Гелли.

— Знаю — вздохнул Лон-Гор. — Но все же…

— Это генерал — безжизненным тоном проговорила помощница доктора и мягко улыбнулась в ответ на удивленно приподнятые брови любимого — Ассия никогда не скажет, побоится, что ты попытаешься защитить её и других рабынь. Что пойдешь к генералу. Что тот выслушает тебя с обычной, плохо скрытой скукой, и, как всегда, не обратит на твои угрозы, аргументы и прочие доводы никакого внимания. Нет-нет — грустно улыбнулась она — Баан-Ну, разумеется, пообещает что-то вроде того что он попытается сдерживаться… а потом отыграется на ней же. Они все это знают, милый. А ты знаешь, что они знают.

— Знаю — невесело рассмеялся доктор — я ведь уже был у генерала. За час до начала приема. Ведь это он приказал мне осмотреть его личный… — замялся доктор — гарем — подсказала Гелли.

— Гарем — согласился Лон-Гор — так вот, он приказал осмотреть его личный гарем, а также арз… рабынь из походного борделя при первом батальоне, расквартированном в замке. Ты ведь в курсе, что я, как глава медицинской службы экспедиции — гримаса отвращения исказила лицо доктора — формально отвечаю за «сохранность средств психологической разгрузки экипажа». Так вот. Тех из них, кто… обслуживает нужды второго и третьего батальонов, базирующихся в основном лагере, осматривали мои младшие врачи. И представляешь, не выявили ничего особенного. Нет, правда, я ожидал худшего. Видимо с ними еще не все потеряно… Но в первом батальоне, обеспечивающем охрану драгоценного тела нашего генерала, все обстоит иначе. Ты ведь в курсе, что еще на Рамерии высший консилиум медицинских работников выработал и утвердил правила «рационального использования средств психологической нагрузки» — презрительно скривился он — так вот, хотя формально каждому солдату положена возможность провести в борделе один час раз в три дня, а рабыням — восьмичасовой «рабочий» день и один день отдыха через каждые три дня, но в реальности эти нормы выполняются лишь здесь — он сделал неопределенный жест рукой, очевидно имея ввиду территорию резервного командного центра — в замке же — все по-другому. Они спят едва ли шесть часов в сутки, все остальное время — ублажают своих господ — ненависть, вложенная доктором в слова, буквально осязаемым облаком повисла в кабинете — по двенадцать — четырнадцать часов, плюс еще и помочь с обслуживанием замка мужчинам успевают. Многие солдаты меняются своим временем, разыгрывая его и самих «свободных от очереди» рабынь в карты, словно вещи, да буквально хватают их в коридорах замка, чтобы отволочь к ближайшей нише и там… сразу после доклада генералу, оттащил троих таких от одной рабыни, которая всего лишь грязную посуду на кухню несла. А к скольким я не успел? На лечение всевозможных ушибов царапин, ссадин, гематом и растяжений мы уже потратили две с половиной нормы предусмотренных на это лекарственных средств. Ассия еще неплохо, на фоне остальных, выглядит, и я пока не знаю, чем им помочь. От рапорта на имя генерала, в котором я указывал ему на необходимость беречь личный состав «средств психологической разгрузки», а также запас лекарственных препаратов, Баан-Ну, как обычно, отмахнулся. У нас ведь тут солдаты заняты постоянными тренировками, учениями и боевым охранением лагеря, а там… даже не знаю, может добавить им в рацион чего-нибудь, снижающее либидо — задумчиво проговорил Лон-Гор, но тут же нахмурился еще сильнее.

— Не беспокойся — он указал на корпус небольшого продолговатого предмета, расположившегося на полке, размещенной над стоящим у окна рабочим столом. Прямоугольный параллелепипед из матового черного пластика был наполовину скрыт одним из множества стоящих на полках и на подоконнике горшочков с местной растительностью и издалека был практически неотличим от лежащей рядом ручки от одной из лопаток для ухода за растениями. — Я не знаю, где наш общий друг этому научился, но мы тестировали скремблеры** с одним, очень обязанным мне лично лейтенантом службы безопасности — он хитро подмигнул неверяще нахмурившейся возлюбленной — и завершился тест тем, что он попросил такой для себя лично. В этом кабинете можем говорить свободно.

— Так что я хотел бы знать, когда же мы, наконец, попробуем, так сказать плоды твоих усилий? — в театрально-приказном тоне доктора не было ни грамма серьезности — Мало того, что мне стоило огромных трудов убедить генерала разрешить обустроить оранжерею на резервной базе, так еще и весь кабинет цветами заставила — с притворной обидой проговорил Лон-Гор — Да, кстати. Баан-Ну интересовался, с чего бы я увлекся флористикой и биологией… пришлось отговориться тем, что Лан-Дар, ты ведь помнишь второго из моих младших врачей? — дождавшись уверенного кивка от Гелли, глава медицинской службы продолжил пояснения — Так вот, я уверил генерала, что он, по моему поручению, проводит эксперименты с местной флорой, чтобы обеспечить восполнение запасов пищи, а также выявить те из местных растений, которые не повредят нашим организмам, в процессе их употребления в пищу. Но проблема в том, что Лан-Дар не читал всех тех книг по ботанике, которые я выписывал для тебя на свое имя, а потому я прошу тебя о двух вещах. — посерьезнел Лон-Гор — Во-первых: поднатаскай его в теории, чтобы он, по крайней мере, был в общем в курсе происходящего в оранжерее и о проводимых тобой экспериментах. А то с фруктами, подаваемыми к столу генерала едва не случилось беды… хорошо хоть я оказался на месте и смог выкрутиться… В общем, Лан-Дар должен быть способен пояснить суть твоих экспериментов и сообщить наименования источников, на основании которых он эти самые эксперименты формально проводит. Тебе лучше справиться с этим максимум за два дня. И хоть Лан-Дар… разделяет некоторые наши взгляды, я все же посчитал нужным облегчить тебе задачу и сообщил ему о том, кем ты по документам проходишь и сделал необходимое внушение. Так что он будет внимать и запоминать, тебе остается лишь предоставить ему необходимый минимум информации. Сумеешь? — он облегченно выдохнул в ответ на сосредоточенный кивок любимой и продолжил: — Во-вторых: — Чтобы генерал поменьше совал нос в наши с тобой дела, мне, все же нужны результаты. Чем больше, тем лучше… так что когда дегустация, а то как раз время второго завтрака? — улыбнулся доктор.

— На самом деле, помочь моим соотечественницам мы можем — улыбнулась Гелли — вот смотри! — она показала доктору на две небольших баночки, оклеенных простыми лентами из самоклеющейся бумаги желтого и зеленого цветов. — в желтой из них экстракт из местного растения, оно есть в базе данных и именуется анрилак* * *

. Обладает великолепным ранозаживляющим, крововосстанавливающим и обеззараживающим эффектом. Я добавила несколько наших компонентов чтобы усилить эффект и даже протестировала его на Алии. Ничего страшного — отмахнулась Гелли — ведь ты прав, здесь к нашим женщинам относятся неплохо, она всего лишь палец порезала, когда на кухне продукты нарезала. А второй — она указала на баночку с зеленой бумажкой — мне принес Ильсор. Это продукт жизнедеятельности местных насекомых, ты их видел такие постоянно снующие от цветка к цветку желтые в черную полоску. Я назвала его риор* * *

и это — потрясающе эффективный натуральный антисептик. Эти два вещества позволят нам эффективнее обрабатывать их раны, не пользуясь нашими препаратами. Пойми, милый — ты не исправишь тварей, гордо именующихся «личным составом первого десантного батальона, а также авиагруппы межзвездной экспедиции Рамерии» — презрительно усмехнулась Гелли — а добавка угнетающих либидо препаратов может быть обнаружена кем-то из младших врачей, а ты помнишь, что лояльны к тебе далеко не все из них. Это слишком большой риск. Мы терпели долго, потерпим еще — ровно столько, сколько потребуется. Мы верим тебе, любимый. У тебя и твоего друга — все получится — Гелли прервалась на минуту чтобы поцеловать доктора — а теперь перейдем к менее… рискованным вещам — улыбнулась она, игриво увернувшись от попытки любимого увлечь её к себе в кресло.

— Пока что к столу генерала и расквартированных в замке первого десантного батальона и первой эскадрильи авиагруппы подаются всего лишь три сорта местных фруктов — Гелли выскользнула из кресла, и осторожно подняла со стола электронный планшет. Вернувшись обратно, она вывела на экран планшета несколько фотографий, на которых доктор увидел круглый зелено-желтый плод, его же вариацию в красно-желтых тонах, а также овальный оранжевый плод с небольшими красными пятнышками* * *

— Вот эти. Названия внесены в базу данных, и я думаю есть смысл показать их пленникам, о которых ты говорил — они смогут сообщить нам местные названия и мы, соответственно, откорректируем учетные записи…

— Не торопись — вздохнул Лон-Гор — я не сомневаюсь, что генерал не одобрит такое переименование, а нам сейчас крайне невыгодно обращать на себя его внимание. Пока — он слегка выделил голосом слово — оставь как есть. Дальше, солнышко. Я есть хочу! — он состроил умильную рожицу, и едва слышно рассмеялся. Его всегда веселила реакция любимой, с которой он, в нарушение всех известных законов, принятых Достойнейшим из Достойных, все-таки прошел по Пути Жизни. Одну из трех древнейших традиций, принятую, по слухам еще в те времена, когда Хранитель непосредственно управлял единым народом Рамерии, означавшую становление нового супружеского союза, помог осуществить давний друг его семьи — некогда взбалмошный неунывающий мальчишка, неизменно что-то ищущий… на поверку оказавшийся единственным выжившим из Рода Видящих. И, благодаря несгибаемой воле, умопомрачительной обучаемости, изобретательному разуму и многим другим качествам, завоевавший право на лидерство их общего с Лон-Гором дела по спасению их расы от… доктор оборвал свою мысль на полуслове, ибо о главной их с Кау-Руком тайне он опасался даже вспоминать лишний раз. И для дела безопаснее и для меня лично — улыбнулся Лон-Гор, отвлекаясь от очаровательно надувшей кораллово-розовые губки, Гелли.

— То есть ты вполне серьезно готов продегустировать до недавних пор неизвестные науке плоды инопланетной флоры, даже названия которых мы, будучи честными, не знаем? — удивленно приподняла брови Гелли

— Я вполне серьезно заявляю, что на этой базе вообще и в этом кабинете в частности собраны новейшие достижения медицины планеты Рамерия! — насмешливо воскликнул он — Да еще и возглавляемые ведущим специалистом планеты! Я настолько голоден… во всех смыслах этого слова, что готов попробовать не только фрукты! Если что — откачаем!!! — он принял горделивую позу, но тут же рассмеялся, безуспешно уклоняясь от метко запущенного в него ватного тампона.

— А если серьезно, — мягко пояснил он, успокоившись — я вполне доверяю профессионализму любимой… супруги. — Он встал и нежно обнял прильнувшую к нему Гелли, осторожно приподняв ее подбородок так, чтобы смотреть в сияющие любовью глаза. Насладившись мгновение слегка приоткрытыми губами Гелли, он нежно поцеловал любимую и тут же ответил на её поцелуй…

— А как же второй завтрак? — прошептала Гелли, прерываясь на неуловимый миг.

— Потом — обязательно позавтракаем — после еще одного поцелуя ответил Лон-Гор, увлекая супругу на кресло.

Тихий, настойчивый стук в дверь заставил доктора разочарованно выдохнуть, и прислониться лбом ко лбу повторившей его вздох Гелли.

— Ни минуты для личного счастья — устало усмехнулся Лон-Гор, нежно прикоснувшись губами к губам любимой. Он помедлил мгновение и, собравшись с мыслями, осторожно встал с кресла и помог подняться Гелли. Лон-Гор поправил рабочий комбинезон, удостоверился в том, что Гелли успела застегнуть молнию своего комбинезона и кивнул ей, занимая место за медицинским ложем. Он удивленно замер, когда потянувшая на себя дверную ручку Гелли резко отпрянула от с грохотом распахнувшейся двери. В кабинет доктора буквально влетел Ильсор, еще более бледный чем обычно, за которым двое арзаков тащили повисшую на их плечах девушку. Натянутый явно в спешке прямо на голое тело комбинезон был пропитан кровью практически насквозь, смешиваясь с мерзко выглядящей смесью крови, кала и мочи, струющейся по ногам пострадавшей, спутанные эбеново-черные кудри, свисавшие с опущенной в низ головы, скрывали от Лон-Гора лицо внесенной арзаками соотечественницы, но чтобы понять, что именно произошло ему понадобилось менее секунды — из-под копны спутанных и пропитанных рубиново-красной жидкостью, волос на белоснежно стерильный пол упало несколько капелек крови.

— На ложе ее! — скомандовал Лон-Гор, срываясь с места. Он слитным движением подскочил к израненной женщине и, не обращая внимания на ее надсадный хрип, нащупал шейную артерию. Свободной рукой он приподнял голову потерпевшей и чуть оттянул веко. — Торпидная фаза травматического шока! Две доли армориума* * *

, немедленно! — скомандовал он Гелли, одновременно легко, словно пушинку, принимая пострадавшую у арзаков и осторожно уложив её на медицинское ложе. Он скорее почувствовал, чем услышал, что его помощница уже смешала три препарата, входящие в состав армейского противошокового медицинского комплекта. — Раздеваем! — приказал он арзакам, отточенным за годы практики движением выхватив из всегда готового к применению набора хирургических инструментов специальный нож для разрезания ткани. Он уверенно взрезал ткань на груди несчастной, плавно смещая режущий край ножа к конечностям и коротко кивнул Гелли. Его помощница положила шприц на специальный стерильный держатель и они с Лон-Гором в несколько секунд освободили пострадавшую от штатного комбинезона.

— Да на ней целого места нет — ахнула Гелли.

— Я сам — бросил Лон-Гор, протягивая руку, в которую очнувшаяся от небольшого ступора Гелли мгновенно вложила шприц с противошоковым препаратом. Доктор практически мгновенно безошибочно определил целый участок кожи и уверенным движением ввел препарат. Он выждал несколько мгновений и, удостоверившись, что препарат подействовал: дыхание пострадавшей начало выравниваться, встроенный в ложе датчик показывал выравнивание пульса и артериального давления. Лон-Гор методично подключил рабочие элементы медицинского ложа к туловищу, голове и конечностям пострадавшей и активировал крышку ложа, плавно опустившуюся с установленного сбоку постамента. Аппарат полностью скрыл девушку от нервно переминающегося с ноги на ногу Ильсора и двух его соотечественников, но Лон-Гор не обращал на слабо контролируемую арзаками панику ни малейшего внимания. Он удостоверился, что все индикаторы медицинского ложа сигнализируют о готовности начать процедуру и переместился к рабочему столу. Решительно выдохнув, он приподнял небольшую круглую пластину и установил ей на рабочий стол плашмя. После чего Лон-Гор нажал несколько едва видимых сенсоров и прибор, с легким жужжанием активировался. Арзаки пораженно ахнули — из центра пластины рванули ввысь несколько лучей звездно-золотого цвета, после чего в воздухе повисло объемное изображение тела лежащей в образовавшейся капсуле, девушки. Лон-Гор неспешно надел перчатки, усеянные всевозможными датчиками, индикаторами, а также целой сетью тончайших каналов серебристо-белого цвета. Гелли, тем временем, аккуратно извлекла из экранированного контейнера необычно выглядящий шлем и осторожно надела его на голову доктора. Она нажала едва видимую клавишу, расположенную в воротниковой зоне, после чего отошла в сторону, увлекая за собой оцепеневших от удивления арзаков. Изображение, светящееся в воздухе кабинета растаяло, но из-под закрывающего всю голову шлема заструился мягкий серебристый свет. Лон-Гор, словно дирижер, взмахнул руками, после чего принялся орудовать ими в воздухе, словно перемещая, сдвигая и раздвигая невидимые предметы.

— Это называется кибердоктор — пояснила Гелли в ответ на немой вопрос в глазах Ильсора. Она взглядом указала на двух других арзаков и слуга генерала вздрогнул, приходя в себя. — Благодарю, друзья. Дальше мы справимся — он дождался, пока арзаки покинут помещение и закроют за собой дверь, после чего вновь воззрился на Гелли.

— Изобретение моего… любимого — с гордостью пояснила она. — Ну, конечно, не только его одного, но все техпроцессы и алгоритмы функционирования продумал и разработал именно он. Команде, работавшей под его началом оставалось воплотить это в металле и пластике, а также протестировать. Этот аппарат позволяет дистанционно управлять роботизированными элементами кокона, которые собственно и производят диагностику и лечение. Нанороботы проникают в любой участок организма и, повинуясь командам оператора, устраняют имеющийся ущерб. Подача необходимых препаратов, дозировка и каждое движение кибер-скальпеля тщательно выверено и протестировано. Кибердоктор позволяет существенно усилить возможности любого доктора, хоть и от профессионализма оператора зависит очень многое. В общем… изобретение признали успешным. После чего было произведено два аппарата. Один — для Верховного Правителя — миловидное личико Гелли исказилось от сдерживаемой ненависти, но она тут же взяла себя в руки — второй в экспедицию. Ты можешь не беспокоиться — она сверилась с выведенными на экран её планшета показаниями — Лон-Гор уже остановил кровотечение и устранил основные повреждения. Сейчас необходимо устранить остальное и обеспечить организм достаточным количеством вспомогательных веществ для восстановления, которое можно выполнять уже в автоматическом режиме. Ей уже ничто не угрожает… — она вопросительно нахмурилась — а, кстати, кому это — ей?

— Ильсера — выдохнул Ильсор, словно стряхивая со своих плеч как минимум гору — моя сестра. — раб опустился на одно из стоящих у стенки кресел, бессильно спрятав лицо в ладонях. Сквозь приглушенные рыдания Гелли едва смогла разобрать, как личный слуга генерала Баан-Ну, ухитрился выговорить, ввергая её в шок — и личная рабыня полковника Мон-Со.

Примечания:

* — небольшая одомашненная птица с невзрачным оперением большей части тела, но массивным широким разноцветным хвостом. Ближайший земной аналог — павлин.

** — прибор, предназначенный для защиты определенного объема пространства от прослушивания с помощью электронных устройств. Принцип действия: идентифицирует работу такового устройства по характерному типу излучения и посылает обратно-усиленный сигнал отчего оборудование приходит в негодность. В официальных источниках Рамерии технология считается утраченной во время ликвидации Рода Рук-Рен.

* * *

— Гелли имеет ввиду подорожник и мед

* * *

— два сорта яблок а также абрикос

* * *

— комбинированное обезболивающее, предназначенное для вывода пациента из болевого шока. Ближайший земной аналог — противошоковый набор №1.

И общий комментарий:

Резервный командный центр — это собственно лагерь вокруг звездолета, которым командует Кау-Рук. В нем размещены собственно экипаж звездолета, производственные мощности, и два десантных батальона, плюс еще кое-что.

Основной командный центр — это замок, в котором разместились генерал, его гарем + полевой бордель, авиагруппа с вертолетчиками Мон-Со, а также первый десантный батальон.

Долина, с размещенными в ней командными центрами, производственными мощностями и прочим — называется базой "Ранавир".

Земля, Соединенные Штаты Америки, штат Канзас, ферма семьи Смит, 01 сентября 1951 года, 19:50 по местному времени (1)

Невероятные приключения в Волшебной стране сослужили семействам Смит, О’Келли и Каннинг добрую службу — связанные данным словом хранить существование Волшебной страны в тайне, дети, стали, со временем, лучшими друзьями. Что не могло, в конце-концов, не сказаться на взаимоотношениях их родителей — те последовали примеру своих детей. Одним из проявлений этой дружбы стала приятная во всех отношениях традиция — праздничный сбор на ферме семьи Смит в последние выходные перед началом учебного года (2). Но жизнь всегда вносит свои коррективы в планы людей… в этот раз за праздничным столом не хватало уехавшей в столичный университет Элли Смит — первой из жителей внешнего мира побывавшей в Волшебной стране. Неунывающий дядюшка Чарли Блек вообще находился на другой стороне земного шара, впервые в своей жизни принимая участие в океанографической экспедиции, да еще и в качестве капитана научного судна. Остальные же посвященные в тайну, как они иногда говорили между собой, вот уже полчаса как неспешно беседовали, изредка уделяя должное результатам кулинарного таланта хозяйки дома. Анна Смит, как и положено, расположилась справа от главы семьи и своего супруга, Джона, и то и дело пробегалась зорким взглядом по тарелкам гостей. И горе тому, у кого она оказывалась пуста — добродушная Анна, тем не менее, была совершенно непреклонна в своем стремлении не оставить гостей голодными. Их младшая дочь, Энни, тихонько хихикала, слушая рассказ сидящего рядом с ней неизменного спутника, вместе с которым они избавили Волшебную страну от тирании Урфина Джюса, самозваного Огненного бога доверчивых Марранов, а также, вместе с дядюшкой Чарли, вернули жителям чудесного края чистое небо и ясное солнце над головой, повергнув волшебницу Арахну. Тим О’Келли изрядно вытянулся за прошедшее с момента их предыдущего путешествия в Волшебную страну время, а также изрядно прибавил в плечах. Родители подростка переглянулись, пряча улыбки за стаканами со свежим клюквенным морсом, странным, но вкусным напитком, ягоды для которого Джон закупал на ежегодной ярмарке в Канзас-Сити у одного из своих многочисленных знакомых, возившем их чуть ли не по специальному заказу, а его рецепт их подруга Анна, уже подготовившая небольшое собственное поле для высадки ценной ягоды, по ее же словам, получила от какой-то своей дальней родственницы из далекого города со странным названием Киев — не заметить, что между их сыном и дочерью Смитов, буйно цветет известное всем и каждому чувство, мог только слепой. Сами же Тим и Энни непринужденно болтали, радуясь скорейшему началу последнего в их жизнях учебному году в школе. Они были твердо намерены пройти дальнейшее обучение вместе, в Университете штата Канзас (3): Энни собрала практически все награды во всевозможных конкурсах штата по химии, в то время как Тим добился настолько же выдающихся результатов в другой прикладной науке — физике. Как они при таком напряженном учебном графике успевали дополнительно проходить курсы оказания первой помощи, а также ставшие с недавних пор популярными, курсы самообороны — известно только им самим. Родители Энни всячески одобряли ее очевидный для всех кроме нее выбор — первый же школьный хулиган, посмевший ущипнуть их дочь… чуть пониже спины, тут же улетел в противоположный угол класса со сломанной челюстью (4), а в том, что Тим выполнит свое обещание «ушатать любого, кто тронет его Энни хоть пальцем», с тех пор не сомневался никто.

— Эй, дружище, да отвлекись ты от своей работы, наконец! — Тим дернул сидящего рядом с ним высокого худощавого мужчину в слегка истрёпанном костюме. Тот вздрогнул, словно выходя из оцепенения и, бросив быстрый взгляд в блокнот, в котором он минутой ранее что-то сосредоточенно записывал, обвел отрешенным взглядом помещение. Тим под одобрительным взглядом Анны Смит добавил несколько ложек кукурузной каши в и без того полную тарелку мужчины и приглашающе указал на неё — Давай, Фред. А то совсем отощал на этих своих испытаниях. А кстати, что это вы там в Неваде испытываете, да еще и под руководством самого генерала Маршалла, а (5)?

— Государственная тайна (6) — мгновенно отреагировал Альфред Каннинг, чудом выбравшийся на то что он называл ежегодными посиделками. Его родители были связаны крепкими, без малого — родственными, узами дружбы с семьей Смит, а потому занятный в сверхсекретном проекте Армии США молодой человек всеми правдами и неправдами добивался разрешения на кратковременный отпуск хотя бы на два-три дня, в котором рассчитывал провести время как с обычно приезжающими на эти посиделки родителями, так и с теми, кто стал ему практически второй семьей. К сожалению, в этот раз они не смогли вырваться из затянувшей их пучины длительной заграничной командировки. Сам же Альфред чудом получивший целых четырнадцать дней отпуска, не считая дороги туда и обратно, был на седьмом небе от счастья. Из первого за предыдущие два года полноценного отпуска он планировал провести на ферме у Смитов лишь два дня — а далее отправиться в Вашингтон, чтобы провести со своей невестой и, по совместительству старшей дочерью Анны и Джона Смит, оставшееся время двухнедельного отпуска — лет через пятьдесят, если повезет и информацию рассекретят, узнаешь из газет. — зрачки глаз Фреда расширились от удивления, когда он, следуя ухмыляющемуся взгляду Тима, опустил глаза и увидел гору разнообразной снеди у себя на тарелке.

— Ешь, Альфред — тепло улыбнулась Анна — ведь Тим прав, ты изрядно отощал. Что я дочери скажу? — Тим не оставил будущему зятю миссис Смит ни малейшего шанса отвертеться от угощения, а потому он осторожно погрузил ложку в щедро приправленную маслом кашу, но отправив первую ложку в рот, тут же потянулся за следующей — Анна Смит готовила великолепно.

— Что это? — чуткий слух Энни уловил едва слышный, но постепенно приближающийся шелест — опять ураган? Но… — она обвела беспомощным взглядом застывших за столом людей. К чести Тима он среагировал первым и, подхватив стоящий на стойке с оружием, карабин с которым вот уже год как почти каждый день упражнялся на ферме своего отца, выскочил наружу. Остальные мужчины ринулись за ним спустя секунду, вооружаясь на ходу. Подобравшиеся женщины осторожно вышли вслед за ними. Стоящий впереди всех Тим приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от стелящихся к земле лучей заходящего солнца, окрасившего багрянцем убранные поля, неглубокую речку с довольно широкой как для этих мест неглубокой заводью и небольшую рощу, живописно раскинувшиеся вокруг фермы семьи Смит. Он первым заметил три точки, стремительно приближающихся к ферме с востока. О прищурился, стараясь получше рассмотреть приближающихся неизвестных и, спустя несколько минут, радостно воздел руку с винтовкой вверх.

— Яхххууу!!! — воскликнул он, но тут же исправился, заметив недоуменные взгляды остальных — Точнее, Ойххо! С ним еще два дракона, чуть поменьше. Летят сюда — констатировал он ставшее очевидным удивительное зрелище. Последний луч уходящего солнца скользнул по триумфально застывшей фигуре подростка и, казалось, едва заметно подмигнул ему, уходя за горизонт, словно призывая проснуться пораньше завтра — чтобы встретить его уже с рассветом, знаменующим начало нового дня. Драконы, тем временем, сделали круг над фермой, а затем, один за другим, плавно спикировали на небольшую полянку рядом с домом — Тим несколько расстроился, заметив, что увенчанные острыми, как бритва, когтями, лапы волшебных созданий оставили изрядные борозды в его любимом волейбольном поле. Дверь небольшой кабинки, установленной на спине самого большого из летающих ящеров, открылась и оттуда легко выскочил невысокий человечек, одетый в зеленые одежды (7). Он успел приветливо улыбнуться и робко помахать небольшой ручкой, прежде чем неугомонный Тим сгреб его в охапку.

— Фарамант, дружище, как же я рад тебя видеть! — Тим отпрянул он несколько смущенного Стража Ворот и протянул ему руку для приветствия — рады видеть тебя у нас дома! — Непосредственность Тима сгладила удивление присутствующих и они веселой гурьбой устремились в дом. К счастью, неимоверному количеству снеди, как всегда приготовленной радушной Анной, нашлось применение: в этот раз большую её часть не стали спускать в ледник, а попотчевали ею весьма довольных этим обстоятельством драконов — летающие ящеры успели изрядно проголодаться за время полета. Собравшиеся усадили Фараманта за стол и, пододвинув к нему полную источающей пар каши тарелку спокойно ждали пока тот насытится. После чего Джон Смит, на правах хозяина дома, взял слово:

— Итак… — полуутвердительно-полувопросительно проговорил Джон — я вряд ли сильно ошибусь, если предположу, что Волшебной стране вновь угрожает опасность.

— В этот раз, боюсь, все гораздо серьезнее — вздохнул Фарамант, протягивая фермеру запечатанный конверт — прочитайте послание от Страшилы, Трижды Премудрого, а затем я на словах дополню, что знаю.

Собравшиеся для празднования нового учебного года люди молча переваривали услышанное пытаясь осознать неожиданно свалившиеся на их головы новости. Они больше не одни во Вселенной. Но явившихся со звезд вряд ли можно назвать гостями — они явились как завоеватели, тайно и под покровом ночи высадившись у подножия Кругосветных гор.

— Если откровенно, то мы очень рассчитывали на Великана-из-за-Гор — вздохнул Фарамант — в борьбе с Арахной его помощь была неоценима, да что там… без созданного им великана Тилли-Вилли, у нас не осталось бы выбора, кроме как склонить головы перед колдуньей, и ни открытия докторов Бориля и Робиля, ни меры, подсказанные нам Урфином Джюсом… ах да — спешно поправился Фарамант — этот изгнанник, как ни странно, теперь стал совсем другим… — так вот, все эти меры нам бы не помогли. Но его здесь нет. Нам остается лишь надеяться, что фея Энни и наш друг Тим О’Келли не оставят нас без помощи, равно как и друг феи Элли — Фред Каннинг. — он вопросительно посмотрел на собравшихся.

— Можешь на нас рассчитывать — твердо проговорил Тим, переглянувшись с утвердительно кивнувшей Энни. — Мы не оставим жителей Волшебной страны один на один с этими пришельцами. Что? — он вопросительно посмотрел на родителей — Там остались наши друзья и мы их не бросим на произвол судьбы. Во-вторых, вряд ли это будет так уж сложно — улыбнулся он — нас на земле несколько миллиардов, а в Волшебной стране — не один десяток тысяч. Все вместе мы эту горстку инопланетян на кусочки порвем. Мелкие.

— Не так-то все просто, Тим — задумчиво проговорил Альфред Каннинг — и ты не учитываешь два факта. Первый. Они прилетели из другой солнечной системы, это очевидно. На данный момент у всех наших миллиардов планеты Земля нет технологий, позволяющих просто вывести в космос человека. Да что там, мы летательный аппарат запустить в космос не можем. Представь, насколько более продвинутые технологии есть у них, по сравнению с нашими. И спроецируй этот разрыв, например, на ту бомбу, что мы взорвали в Хиросиме. — он с минуту наблюдал за расширившимися от осознания ужаса произошедшего, мгновенно умолкнувшего Тима. — Во-вторых — нахмурился он — а что если за горсткой придут миллионы? Опять же, учитывая огромнейший разрыв в технологиях. Что тогда? Насколько быстро они завоюют нас, по сравнению с тем, как наши, технически более продвинутые, предки покорили индейцев Америки? — вопросил он, и в обеденной комнате воцарилась тишина.

— Но Фред — Старший О’Келли собрался с мыслями — у нас попросту нет выбора. Ведь у этих… допустим, ты прав и они и правда разведчики, прокладывающие дорогу другим, то если они достигнут успеха в Волшебной стране, то таким образом захватят плацдарм. Для тех самых миллионов, что придут за ними. Во время Войны мы первым делом стремились столкнуть джапов обратно в море — стоило им лишь захватить плацдарм на каком-нибудь острове. И сейчас нам нужно поступить также — пока мы имеем дело с горсткой, а не с миллионами.

— Само собой — Альфред извлек блокнот и что-то яростно в нем черкал, время от времени воздевая глаза к потолку и шевеля губами, подсчитывая только ему известные данные — мы поможем Волшебной стране. Прежде всего потому, что это наш долг — он неожиданно жестким взглядом обвел присутствующих — а долг дружбы священен. Мы попросту не можем оставить наших друзей в беде одних (8).

— А чем именно мы им поможем? — поспешил уточнить решительно кивнувший Тим — Оружием? — он кивнул на стоящий в оружейной стойке карабин.

— Нет — поморщился Альфред — ну купим мы один-два карабина или даже винтовки. А толку? Больше-то мне купить, без того чтобы вызвать подозрения у полиции или, что хуже ФБР, а особенно учитывая, где я работаю… — задумчиво проговорил он — но можно сделать разумнее…

— Взрывчатку, допустим, купить можно, несколько ящиков так точно — проговорил Джон — я регулярно закупаю ее для собственных нужд… — но Фред прервал его нетерпеливым жестом.

— Это хорошо, и это мы сделаем, но этого не хватит — оценил он и вновь задумался. Но Фарамант неожиданно вмешался в ведущееся в обеденной комнате обсуждение:

— Вы говорили о бомбе… Ну той, которой взорвали город Хироши… Хирози… Хиросима. А можно нам заполучить такую и взорвать ею звездолет Пришельцев?

В тишине, воцарившейся в комнате после слов Стража Ворот, едва слышное жужжание нескольких мух, залетевших через окно, раздавалось похоронным набатом. Альфред Каннинг тяжело выдохнул и осторожно, словно опасаясь быть услышанным кем-то очень далеким, пояснил:

— Во-первых, это невозможно, Фарамант — он дождался разочарованного кивка гостя из Волшебной страны — видишь ли, это оружие настолько разрушительно, что может в буквальном смысле этого слова в мгновение ока превратить огромный город в руины. Оно настолько сложно в производстве, что на данный момент лишь одна страна, кроме нашей, имеет его на вооружении (9). Взрывчатое вещество для этой бомбы настолько трудно синтезировать, что мы имеем весьма ограниченный запас этих взрывных устройств. Доступ к ним строго контролируется и заполучить его мы не сможем никак. Даже если раскроем тайну существования Волшебной страны и пришельцев из космоса нашему правительству, чего лично я бы любой ценой хотел бы избежать. Почему? — усмехнулся он — я поясню как-нибудь потом. Так вот — заполучить это взрывное устройство — невозможно. Предвосхищая твой вопрос, дружище — он жестом попросил вскинувшегося было Фараманта помолчать, — Во-вторых: создать его в мастерских Фиолетовой страны тоже не выйдет. Повторюсь, для синтеза и обогащения активного взрывчатого вещества нужна очень сложная технология, которую Вы воссоздать не сможете — слишком велико Ваше отставание от нас в технологическом плане.

— А ведь есть еще и в-третьих — грустно улыбнулся Фред — даже если бы у нас была возможность получить тем или иным способом такую бомбу и доставить её к звездолету Пришельцев — я бы в любом случае не позволил бы сделать это. Мощность взрыва этого оружия такова, что вызванный им сейсмический толчок практически наверняка обрушит Пещеру — мы ведь не готовы победить Пришельцев ценой жизней всех жителей Подземной страны и ее полным уничтожением? — Дождавшись ошеломленного кивка Фараманта, он продолжил пояснения — и даже если Пещера устоит, все равно делать этого нельзя. Потому, что есть еще и в-четвертых: земля после взрыва такой бомбы… так сказать… пропитывается смертельной отравой на многие мили вокруг. Вода и воздух переносят частицы этой гадости на огромные расстояния… взрыв такой бомбы, пусть даже не слишком мощной отравит всю территорию Волшебной страны. Поверь, друг мой… последствий тебе лучше не знать. Достаточно лишь того, что например, у женщин будут рождаться дети с мягкими костями черепа… и такая мутация будет не самым худшим из последствий…

— Прости, я не знал этого — пораженно пробормотал Фарамант — но зачем вы создали настолько разрушительное оружие? И если я правильно понял — даже однажды применили его по мирному городу? За что вы так ненавидели его жителей?

— Дважды — уточнил старший О’Келли, и Страж Ворот ошеломленно зажмурился, словно стремясь отогнать неожиданно возникшее перед глазами видение множества невинных людей, сгорающих заживо во взметнувшемся до небес пламени.

— Видишь ли Фарамант — задумчиво проговорил Альфред Каннинг — мы тогда вели войну с действительно страшным злом. С теми, кто был союзниками врага, решившего стереть с лица земли все расы, которые считал ущербными. Как ты понимаешь, к избранным он относил свою, а к ущербным — все остальные. Это если упростить. Нашу — тоже. Да, и с врагом мы тоже воевали — хотя основную тяжесть непосредственного противостояния с ним все же вынесли на своих плечах наши союзники. Уже ближе к концу той войны мы выяснили, что враг разрабатывает такое оружие… и не могли позволить себе отстать. Но ирония судьбы в том, что мы завершили ту войну раньше, чем наш главный враг успел создать атомное оружие — так называется эта бомба — а вот мы успели. И… применили его против наших врагов… которые нам сейчас вроде бы как практически союзники, а наши бывшие союзники — теперь нам враги… Нда… — совсем запутался Альфред Каннинг, но тут же вернул себе концентрацию — это к делу не относится. Важно то, что мы не сможем применить против Пришельцев атомное оружие, а если бы могли — то не стали бы. Так что нам придется очень много потрудиться. И говоря «нам» я имею ввиду не только нас с Энни и Тимом, но и всех жителей Волшебной страны без исключения. Эх — разочарованно вздохнул он — вот если бы они приземлились где-нибудь у нас или у красных (10)… — сожалением протянул он, но тут же осекся, прерванный неожиданным восклицанием Энни:

— Да не приземлились бы они у нас — она смущенно потупилась, но тем не менее пояснила: — если они прилетели со звезд, и они настолько продвинутее нас технологически, как ты говоришь, то они ни в коем случае не приземлились бы у нас. Они бы не стали садиться на нашу планету сразу, они бы изучили ее. И что бы они увидели у нас? Или у СССР? Или в Европе… да где угодно, кроме Волшебной Страны? Вот именно — смущенно улыбнулась она, в ответ на понимающие кивки собравшихся — они бы увидели наши аэродромы, корабли и военные гарнизоны. Увидели бы следы прошедшей войны, возможно — даже следы применения нашей армией атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки. Они бы осознали, что прошедшие ад мировой войны армии стерли бы их в порошок, несмотря на любое техническое превосходство, приземлись они практически где угодно. Где угодно, кроме… — Волшебной Страны — сокрушенно закончил Фарамант — наша беззащитность и труднодоступность сыграли им только на руку.

— Не все потеряно, дружище — Фред решительно развеял воцарившуюся за столом подавленную атмосферу — мы вполне можем попробовать собрать достаточно мощную бомбу из конвенциональных, то есть неатомных взрывчатых веществ. Вопрос только в том, как доставить её к звездолету, но, полагаю, совместными усилиями, мы эту задачу решим. Далее — невозмутимо проговорил он, сверившись с блокнотом — Учитывая, что мы не сможем закупить много оружия, нам нужно получить его чертежи и технологические схемы производства. Это я беру на себя. — загадочно улыбнулся он — Если Ойххо мне поможет, то я смогу добраться до конторы и обратно за три-четыре дня, учитывая, что перелет нужно будет осуществлять скрытно.

— Погоди-ка — вмешался отец Тима — а как ты собираешься лететь на драконе через половину штата? Ты не забыл о том, что у нас в стране одна из лучших, если не лучшая ПВО в мире? Стоит заметить неопознанный летающий объект любому из радаров…

— А как они меня заметят? — усмехнулся Фред — Радар работает по принципу отражения радиоволн от металлического объекта корпуса, скажем, самолета. Но дракон — не металлический. А потому на радаре он виден не будет, а кабинку мы с него снимем. Ну и кроме того, я буду лететь низко, по возможности ниже зоны эффективного радарного обнаружения. Да, меня, возможно, увидят один или два местных жителя, чисто случайно… но практически наверняка спишут это на виски. Короче, через максимум четыре дня мы получим необходимые нам бумаги. Кроме того, мне нужно будет увеличить время отпуска… а потому нужно будет ускорить процесс женитьбы — улыбнулся он, явно наслаждаясь вытянувшимися от удивления лицами родителей Энни — по другому поводу мне отпуск попросту не продлят. Да, учитывая… некоторые особенности моей работы, просто отговориться не получится. Свадьбу действительно нужно будет провести. А потому ты, Тим, полетишь в Вашингтон. У тебя задание попроще, а потому времени тебе — столько же. Привезешь мою невесту — Фред растянул губы в довольной улыбке.

— Теперь вы, Джон, Анна. Кроме технологической документации по производству взрывчатки, оружия и боеприпасов, нам необходимы будут образцы плюс первоначальный запас. А потому Вам будет необходимо закупить так много взрывчатки, как только сможете. не привлекая особого внимания. Средствами я обеспечу, не думаю, что получится больше чем несколько сот фунтов. — улыбнулся Фред.

— Мистер и миссис О’Келли, без Вашей помощи мы также не обойдемся — дождавшись утвердительных кивков от родителей Тима, он пояснил — образцы оружия нам также пригодятся. Есть у меня один знакомый… из отставных военных… В общем, возьмите третьего дракона и отправляйтесь вот по этому адресу — он быстро черканул несколько слов на вырванном из блокнота листке — самого современного оружия я обещать не могу, но автоматы и винтовки времен Войны — вполне. Расписки от меня — он выдал им еще один, заполненный в мгновение ока, лист — Брайану хватит, потом мы с ним сочтемся. Нам бы еще найти кого-нибудь с опытом боевых действий, кто полетит с нами в Волшебную страну…

— А это зачем, Фред? — поинтересовалась Энни, но вместо инженера ответил отец Тима — затем, что мало просто научиться стрелять. Нужно еще и уметь правильно организовывать быт солдата, его обучение, тактические действия… в общем много чего еще. И тут, боюсь, мы ничем помочь не сможем… пойми, малыш — он снисходительно улыбнулся возмущенному обращением Фреду — исчезновение сразу нескольких взрослых привлечет слишком много внимания, так что вам придется отправиться самим. Это раз. Ну, а насчет обучения военному делу не беспокойся. Ведь этот оболтус — легкий подзатыльник попытавшемуся было перебить старшего Тиму заставил подростка смущенно опуститься обратно на табуретку — прошел курс обучения у меня лично. А я как-никак, провел всю Войну в десанте — от Гуадалканала до Нормандии и Эльбы, и вот эта вот висюлька — он небрежно кивнул на Медаль Почета (11), которую он неизменно надевал на каждую их встречу — не за просто так дана. Поверьте — с нескрываемой гордостью сообщил он — мой сын даст сотню очков форы молодому мне, а нынешнему — и подавно. Я ведь не ошибаюсь? — он пристально всмотрелся в глаза вскочившему с табуретки Тиму. — Никак нет, отец! Я не подведу — решительно проговорил младший О’Келли, и его отец удовлетворенно кивнул.

— Что же — подытожил Фред — каждый из нас знает что делать, а потому предлагаю сосредоточиться на выполнении имеющихся задач. Анна, миссис О’Келли, вы с Энни, а также нашим гостем, остаетесь здесь. Я попрошу Вас приготовить припасы для наших летающих друзей — он небрежно кивнул в сторону залитого лунным светом окна, за которым терпеливо дожидались драконы — ведь максимум через неделю мы отправимся в путь.

Примечания:

(1) — реальное время захода солнца в Канзас-Сити в указанную дату.

(2) — 01 сентября 1951 года — суббота, как раз перед началом учебного года.

(3) — реальное учебное заведение. Государственный университет штата Канзас.

(4) — 1951 год на дворе. Толерантность, феминизм и равноправие не в моде. В моде бить морду обидчикам женщин, которых считаешь своими. Эххх... были времена.

(5) — Джордж Кэтлетт Мáршалл-мл., в 1951 году занимал должность министра обороны США

(6) — Nevada Test Site — полигон, на котором как раз с 1951 по сегодня проводятся испытания атомного оружия и его компонентов.

(7) — Кагги-Карр, осталась в ВС, координировать работу птичьей эстафеты.

(8) — Напоминаю, на дворе 1951 год, место действия — Канзас, широкие степи, от края до края... ураганы, засухи... в общем взаимовыручка там — must have

(9) — реальный факт. Великобритания проведет испытания своей атомной бомбы более чем через год — 03 октября 1952 года.

(10) — он имеет ввиду СССР

(11) — высшая военная награда США

Клюкву выращивают и на сухой песчаной почве

https://5legs.livejournal.com/58038.html

Конкретно в Канзасе её также выращивают (стр.9)

https://books.google.ro/books?id=_cQjAQAAMAAJ&pg=RA5-PA8&lpg=RA5-PA8&dq=cranberry+plantations+in+kansas&source=bl&ots=rvEkWqHEAw&sig=ACfU3U3f8p8VBxvJZ3d9dsPTpIKeVrJ4UQ&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwi64I38_K_lAhUD0qYKHe8KA4IQ6AEwFXoECAgQAQ#v=onepage&q=cranberry%20plantations%20in%20kansas&f=false

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», основной командный центр, 12 день месяца Возрождения, 09:30 по местному времени

Кау-Рук медленно обвел взглядом собравшихся в вычурно обставленном командном центре людей: полковник Мон-Со со скучающим видом уставился в экран своего планшета, и звездный штурман был готов поставить половину месячного жалования, что открывшийся, с недавнего времени, с новой и, надо сказать, омерзительной стороны, полковник рассматривает отдельные кадры из трансляции с камер, установленных в небольшом домике, расположенном рядом с замком, в который буквально день назад переместили захваченных пленников. Капитан первого ранга вздохнул, бросив быстрый взгляд на наручные часы — генерал Баан-Ну, в который раз, опаздывал на созванное им же совещание, на котором они как раз должны были провести совместный разговор с гостями базы «Ранавир» — штурман молчаливо усмехнулся, искренне позавидовав умению генерала называть очевидные, вроде допроса, вещи, чужими именами. Тем временем, избегающий встречаться даже взглядом с полковником, начальник медицинской службы экспедиции сидел, невозмутимо созерцая красоту раскинувшегося за окном леса. Лон-Гор ограничился формальным приветствием и тут же уселся в кресло, стоящее практически под прямым углом к окну и всем своим видом стремился показать, что опоздание генерала никак его не беспокоит. Четвертый рамериец, ожидающий генерала, вытянулся по струнке у небольшого передвижного столика с напитками и местными фруктами, стоящего рядом с огромным панорамным экраном. Ильсор, а это был он, то и дело сверялся с часами, очевидно желая как можно скорейшего начала, а следовательно, и завершения грядущего совещания, надеясь выкроить хоть несколько лишних минут общения со стремительно выздоравливающей благодаря умению Лон-Гора сестрой. Выздоравливающей телом, но никак не душой, — штурман мысленно скривился, глядя на едва ли не облизывающегося Мон-Со, явно не стремившегося скрывать свои чувства от других.

— Ильсор — рявкнул появившийся в открывшихся с едва слышным скрипом дверях, генерал Баан-Ну, довольно улыбнувшись в ответ на испуганную гримасу, исказившую лицо слуги. Кау-Рук мысленно усмехнулся и даже зааплодировал талантливо играющему роль послушного раба арзаку, но тут же заставил себя сосредоточиться. — Что с топливом для авиагруппы? — генерал вальяжно прошествовал в расположенное во главе стола кресло и с достоинством устроился в нем, облокотившись на скрипнувшую под весом его мускулистого тела спинку.

— Мой повелитель — арзак несколькими ловкими движениями пальцев вывел на панорамный экран спутниковую карту окруженной кольцом гор страны — после длительных и трудных поисков нами было обнаружено месторождение нефти — он подсветил лазерной указкой небольшое пятнышко, зажегшееся невдалеке от базы — По данным геологической и спутниковой разведки его запасы поистине огромны и составляют немногим более семи миллиардов тонн (1). Причем добыча не представляет особой сложности, добывающее оборудование уже установлено. Сегодня к концу дня мы закончим монтаж перерабатывающей установки и после серии необходимых тестов мы сможем получать авиатопливо в практически неограниченном объеме.

— Удачность находки дополняет также тот факт, что месторождение расположено на относительно компактной территории — вставил Кау-Рук — и для его охраны вполне достаточно одной роты десанта. Своевременное развертывание нефтедобычи и переработки позволило нам ускорить расконсервирование авиапарка. В сложившейся обстановке я принял решение привлечь дополнительную строительную технику для расчистки взлетной полосы, обустройства площадок для истребителей вертикального взлета-посадки, а также ангаров для тяжелой авиации.

— Это было преждевременно — даже невероятная новость об открытии и начале освоения гигантского месторождения не смогла окончательно развеять неприязнь генерала Баан-Ну — Вам надлежало обеспечить, прежде всего, функционирование первой эскадрильи авиакрыла — упрекнул он звездного штурмана, тщательно отслеживая реакцию последнего.

— Мой генерал — невозмутимо возразил Кау-Рук — осмелюсь напомнить Вам, что график развертывания форпоста на Беллиоре был утвержден Верховным Правителем Рамерии, Достойнейшим из Достойных, Гван-Ло. И мои действия были направлены на выполнение его распоряжения, что надлежащим образом отражено в отчете и внесено в бортовой журнал «Диавона». — Он вновь мысленно усмехнулся в ответ на реакцию Баан-Ну. Ведь действия штурмана действительно повторяли слова приказа, составленного самим Гван-Ло и жестко регламентировавшего приоритетность развертывания форпоста на новой планете. А внести изменения в уже зафиксированный отчет в бортовом журнале генерал без согласования своего заместителя, коим является он, звездный штурман Кау-Рук, не может. Капитан первого ранга удержал мстительную усмешку — во всех многочисленных предписаниях, навязанных экспедиции Верховным Правителем, было множество весьма… занимательных пунктов, которые достаточно опытный человек может использовать не без определенной выгоды для себя. Впрочем, пора добавить генералу еще один повод для зависти…

— Мой генерал — добавил Кау-Рук, строго выдерживая официальное обращение, согласно действующего Устава — кроме вышеозначенных действий, мы также обеспечили полное развертывание первой эскадрильи авиакрыла, а также двух истребителей вертикального взлета-посадки для непосредственной защиты резервного лагеря. Мы использовали оставленные на орбите спутники и провели сканирование атмосферных условий в небе над захваченным плацдармом. Карты воздушных течений составлены и внесены в базы данных, что существенно облегчит работу пилотам авиакрыла — Мон-Со благодарно кивнул, признавая эффективность действий звездного штурмана — то есть мы можем приступать к воздушной разведке немедленно, используя имеющиеся запасы топлива с «Диавона». Я не вижу смысла в их экономии, раз техники Ильсора — благодарный кивок в сторону арзака, не оставшийся незамеченный другими участниками совещания — своевременно выполнили свою задачу. Напротив, выраженная в приказе Достойнейшего из Достойных инструкция по нашим дальнейшим действиям была ясна и недвусмысленна — штурман позволил себе насладиться мелкой местью применив против генерала его любимейшее оружие — всевозможные инструкции и распоряжения, не меняя, впрочем, совершенно бесстрастного выражения словно окаменевшего лица.

— Разумеется, господин капитан первого ранга — Баан-Ну на удивление учтиво, но все же непреклонно перебил штурмана — и мы непременно исполним приказ обожаемого Гван-Ло. Вместе с тем, я вынужден с сожалением констатировать факт его отсутствия здесь, а потому обратить Ваше внимание на необходимость определенной… инициативы на месте — обтекаемо выразил свою мысль генерал — Вместе с тем я, как глава этой экспедиции, выражаю Вам благодарность за оперативное развертывание передового форпоста нашей цивилизации на Беллиоре — Мон-Со удивленно приподнял брови, но тут же опустил их вниз, скрывая довольную усмешку, основанную на понимании того, что воспоследует — и представляю Вас к награждению орденом Солнца третьей степени — всей душой ненавидевшему новомодную привычку присваивать ордена по каждому удобному поводу и без повода вообще, Кау-Руку потребовалась все его выдержка чтобы подавить неуемное желание выругаться, но вместо этого вскочить и выкрикнуть уставное «Слава Рамерии!», дождаться неестественно благодушного ответа «Правителю слава!» и вновь опуститься в кресло.

— Итак, с формальностями улажено — проговорил Баан-Ну, не скрывая своего удовольствия от реакции штурмана — Пригласите наших гостей — небрежный кивок в сторону рванувшегося исполнять приказание Ильсора.

Когда пленников ввели в оперативный командный центр, стоящий во главе расположившихся в центре помещения менвитов, генерал Баан-Ну едва сдержал удивленный вдох, настолько поразительным было сходство стоящих рядом Ильсора и пленников. На задворках разума генерала даже мелькнула совершенно идиотская мысль о том, что ему, должно быть, «подсунули» переодетых арзаков вместо захваченных беллиорцев, но генерал тут же отогнал её — ведь он лично просматривал видеозапись операции по их захвату, так что шутка, на которую вполне был способен его заместитель, исключалась целиком и полностью. Менвит сделал шаг вперед, и выглянувшее из-за небольшого облачка солнце, проникло сквозь распахнутое настежь окно и залило помещение ярко-золотистым светом. Рослая, подтянутая фигура генерала, облаченного в идеально выглаженный парадный мундир со множеством вышитых на нем орденов, буквально сияла, отбрасывая блики на стоящих чуть позади подчиненных. Он молча смотрел на невозмутимо стоящих перед ним беллиорцев, все еще размышляя над их необыкновенным сходством с арзаками.

Стоящий прямо перед высоким Пришельцем, Ментахо чувствовал направленный на него взгляд инопланетянина, но не решался взглянуть в ответ. Он не был трусом и понимал, что опасности необходимо смотреть в лицо, но какое-то странное, спрятанное глубоко внутри давно забытой памяти чувство, удерживало его от того, чтобы поднять голову вверх и он продолжал усиленно изучать собственные ноги, обутые в сапоги из мягкой кожи. «Да что это со мной? Нет, так дело не пойдет. Соберись, тряпка, и взгляни в лицо опасности так как это делали твои великие Предки. Так, как это подобает…» — приказал он себе, решительно прогоняя кричащую набатом паранойю. Бывший король призвал на помощь все свое мужество и, не обращая внимания на все еще глядящую в пол Эльвину, решительно встретился взглядом с задумчивым взором бледно-зеленых глаз разодетого в сияющие одежды Пришельца.

Время словно замерло, остановившись для всех, кроме Ментахо. Ткач почувствовал, что раз взглянув в глаза Пришельцу уже не может отвести взгляд в сторону или вообще, позволить себе малейшее движение без разрешения стоящего перед ним инопланетянина. Ментахо почувствовал отзвуки древней, как сама Вселенная силы, неумолимым проводником которой был стоящий перед ним завоеватель. Нечто, очень старое и злобное, будто бы вонзило раскаленную иглу прямо ему в мозг и начало медленно, наслаждаясь причиняемой ему болью, прокручивать её внутри, заставляя его подчиниться. Бывший король буквально каждым атомом своего тела ощущал, как незримые путы лишают его воли к сопротивлению, как одна за другой, части его сознания будто бы впадают в спячку, умирают, а затем перерождаются заново — как будто бы какая-то неведомая и смертельно опасная тварь вгрызается в его мозг, пытаясь поглотить его клетки, одну за другой, успокаивая ринувшуюся в бой иммунную систему путем подмены части сожранных клеток — своими, почти в точности копирующими поведение тех частиц сущности Ментахо, что были ему даны от рождения. И вновь родившиеся клетки начинают пропитывать его мозг сладкими и притягательными ощущениями принадлежности высшему существу, подавляя его собственные желания и заменяя их чужими. — Нет! — воскликнул про себя Ментахо на миг возвращаясь в реальность — Да что это со мной? Будто бы у меня своей воли нет… — Не-е-т… — пропитанный обещанием немыслимого наслаждения голос эхом повторил такое бессмысленное слово в одурманенном гипнотическим взглядом Пришельца сознании — Да что же это я как будто бы сплю? — возмутился Ментахо, на самом деле зевнув — Нет, это не правильно. Прочь, наваждение. Прочь из моей головы. Прочь!!! — содрогнувшись в беззвучном крике, он призвал на помощь все сохранившиеся скудные силы израненного захватчиком сознания и, задействовав остатки непокоренной изначальной силой инопланетянина воли, приказал себе сосредоточиться. Неожиданно что-то светлое и родное коснулось его разума, непроизвольно увлекая его взгляд за собой. Время вновь закрутилось в стремительной круговерти когда словно очнувшийся ткач осознал две вещи — ему странным образом удалось вырваться из незримой хватки Пришельца буквально в последний момент перед тем как он готов был подчиниться его воле. А также то, что стоящая рядом с ним супруга сжимает его руку своими, еще более холодными чем обычно, пальцами. И, также как и, теперь, он — смотрит в сверкающий безукоризненной чистотой пол замка.

Генерал продолжал наблюдать за стоящими перед ним пленниками, задумавшись о поразительном их сходстве с арзаками и, погруженный в свои мысли, не заметил гримасы боли, исказившей лицо беллиорца. Он вздохнул, очнувшись, и небрежным жестом идеально ухоженной руки приказал Ильсору вывести пленников. Баан-Ну вернулся в кресло, дожидаясь возвращения Ильсора и молча уткнулся в планшет, изучая накопившиеся за время его увлечения рукописью, отчеты. Звездный штурман Кау-Рук внимательно наблюдал как за генералом, так и за его верным помощником Мон-Со вернувшимся к прерванному появлением пленников занятию. Убедившись, что никто кроме него не сумел ни увидеть, ни правильно истолковать поведение пленного беллиорца, он едва заметно кивнул головой на немой вопрос, буквально сквозивший в обращенном на него взгляде начальника медицинской службы экспедиции. Штурман прошелся и неспешно прошествовал к столику с напитками и фруктами. Поискав взглядом, он выудил небольшую стеклянную бутылочку, покрытую причудливым узором капель конденсировавшейся влаги, проложивших замысловатую сеть дорожек по вспотевшем сосуде для воды. Презрительно скривившись при виде золотого подноса, он, тем не менее, подхватил одно из лежащих на нем яблок и, подбросил его вверх. Ловко поймав фрукт свободной рукой, он откусил крупный кусок и довольно улыбнулся, наслаждаясь хрустящим вкусом. Он также вальяжно вернулся обратно в кресло, не забыв на обратном пути бросить быстрый взгляд в сторону планшета полковника. Увиденное вызвало удивление, но и вдохновило штурмана на очередную, точно рассчитанную провокацию. Он отложил яблоко в сторону и сделал глоток ледяной воды, чересчур громко опустив бутылку на столик.

— Мой генерал — обратился он к Баан-Ну, с удовлетворением отметив, что генерал едва заметно вздрогнул — в сложившейся ситуации я считаю явно недостаточным проведение разведки с помощью вертолетов. Нет-нет, спутниковая разведка, это конечно хорошо… — он выставил вперед руки с раскрытыми ладонями, словно защищаясь, — но для получения полной картины происходящего целесообразно провести аэрофотосьемку с борта летящего на высоте нескольких километров самолета. Это необходимо, в том числе для выполнения второй части плана развертывания передового форпоста, утвержденного Достойнейшим из Достойных Гван-Ло. Два истребителя вертикального взлета-посадки готовы будут выполнить подобную задачу, нам требуется лишь установить дополнительные модули с фотоаппаратурой, но это едва ли займет больше часа. Да и карту воздушных потоков было бы нелишним обновить, особенно в горах. Но — он едва заметно усмехнулся — с другой стороны это вряд ли осуществимо в ближайшее время.

— Это еще почему? — мгновенно вскинулся генерал, переводя недоуменный взгляд с невозмутимого штурмана на озадаченно нахмурившегося Мон-Со — Технические проблемы? — он хищно прищурился в сторону входящего в оперативный командный центр Ильсора.

— Никак нет мой генерал — отчеканил штурман — все дело в квалификации пилотов. Для полета в условиях разреженного горного воздуха с не вполне ясной картиной восходящих и нисходящих воздушных потоков, господствующих над горной грядой, нужны навыки профессионального пилота-испытателя. В этой экспедиции есть только один человек, имеющий не только соответствующий сертификат, но и практический опыт. А для выполнения задания мне необходим ведомый. Это предусмотрено соответствующей инструкцией, номер 22-08-14/2/11.08 «О порядке проведения авиаразведки в регионе со сложной аэрографией воздушных потоков» — открыто усмехнулся он.

— Два — штурман резко развернулся на звук словно наполненного льдом голоса, поворачиваясь спиной к мстительно улыбнувшемуся генералу.

— Таких человек в экспедиции двое. — многообещающая улыбка полковника Мон-Со более напоминала обычный волчий оскал.

Примечания:

(1) — здесь и далее для удобства читателя будут использованы привычные для Земли единицы измерения. В дальнейшем, ближе к эпилогу, это будет пояснено. Конкретно в данном случае за основу взяты реальные характеристики запасов Самотлорского месторождения.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», резервный командный центр, 12 день месяца Возрождения, 11:30 по местному времени

Последний элемент до недавнего времени разобранной полевой рации встал на место с едва слышным щелчком и стройная девушка в полевом комбинезоне десанта военно-космических сил Рамерии довольно улыбнулась. Осталось провести серию обязательных тестов и можно смело докладывать командиру о завершении проверки вверенного оборудования — штатная ежедневная процедура занимала почти полдня. Как правило, в строевых частях, подобного рода проверки проводили техники-арзаки, но командующий резервным лагерем капитан первого ранга Кау-Рук недвусмысленно приказал производить проверку оборудования силами личного состава подразделения связи. Он вообще вел себя странно — подумала Ра-Кай — нарушая почти все установившиеся в последнее время порядки. Личный состав резервного командного пункта трудился в поте лица: ротация десантников на внешних наблюдательных постах и опорных пунктах осуществлялась постоянно, а размещающиеся непосредственно в лагере менвиты забыли что такое праздность с самого первого дня пребывания Кау-Рука в должности. Непрестанные тренировки, постоянные учения держали личный состав в постоянном тонусе. К удивлению Ра-Кай, опасавшейся, что жесткий график и изматывающие занятия по огневой, тактической и профессиональной подготовке вызовут недовольство десантников, ни один из менвитов не роптал. Напротив, самым страшным наказанием которому подвергся один из них была угроза перевода в первый десантный батальон. Ра-Кай улыбнулась — ведь альтернативой, для прокомментировавшего ее… место пониже спины молодому пареньку, являлся спарринг с оказавшимся неожиданно близко звездным штурманом. Вот бы еще увидеть, почему все без исключения десантники базы так опасаются этого — девушка мечтательно закрыла глаза, возвращаясь к с недавнего времени захватившим все ее свободное время грёзам.

— Ты почему еще здесь?! — возмущению ворвавшегося в палатку вихря соломенных волос не было предела. Задорно сверкнув серыми, как прибрежные скалы, глазами, лейтенант Ла-Мей, решительно подошла к недоуменно нахмурившейся сослуживице и, ухватившись за рукав форменного комбинезона, потянула её за собой. — Там сейчас твой… — она забавно прикрыла перламутрово-алые губы, заметив разгорающееся негодование на лице своей подруги — то есть капитан первого ранга Кау-Рук и полковник Мон-Со проводят разведку аэрографии горного массива, окружающего эту огромную долину. Генерал приказал всем свободным от несения службы собраться на центральной площадке лагеря. Их полет будет транслироваться со спутника, а еще он приказал нескольким вертолетам вылететь в разные точки горного массива, чтобы улучшить картинку. Он наверняка что-то задумал — гораздо тише проговорила лейтенант, — вдруг мы сможем помочь чем-то? — она мгновенно выпрямилась услышав едва различимый шелест шагов, раздавшийся за пологом палатки — Пойдем посмотрим! — нарочито громко воскликнула она — полковник Мон-Со — лучший пилот Рамерии! Пора хоть кому-то показать класс!!! — весь пафос сказанного сильно портила ехидная усмешка, исказившая лицо изо всех сил старавшейся сдержаться лейтенанта Ла-Мей. Ра-Кай благодарно кивнула и, накинув поверх плеч легкую куртку зелено-коричневого защитного цвета, поспешно вышла из палатки вслед за подругой. Они бегом направились к центральной площадке лагеря, размещенного вокруг одной из сторон массивного звездолета.

Спустя буквально пять минут Ра-Кай попыталась протиснуться через сбившуюся в толпу массу десантников, заполонивших площадь. Но лейтенант Ла-Мей мигом пришла на помощь подруге — обманчиво тонкий, журчащий словно горный ручеек, медоточивый голос раздвигал состоящую, в основном из мужчин, толпу эффективнее любого тарана. Подруга в своем репертуаре — молчаливо усмехнулась Ра-Кай, не забывая, впрочем, шевелить ногами. Через считанные минуты они пробрались практически в первый ряд, расположившийся на небольшом отдалении от стоящего на выдвижной рампе звездолета генерала Баан-Ну. Генерал стоял у самого переднего края рампы, полуобернувшись к скопившимся у подножия рампы десантникам. Ра-Кай пригляделась и невольно приоткрыла рот от удивления: большую часть огромного проекционного экрана занимала потрясающая по четкости картинка, транслирующаяся, очевидно, прямо со спутников космической разведки, оставленных менвитами на внешней орбиты Беллиоры. Две стремительных серо-серебристых треугольных машины, больше напоминающих наконечник доисторической стрелы плавно довернули вправо, становясь практически на параллельный курс к горному массиву. Стреловидные крылья синхронно прижались практически вплотную к корпусам, увеличивая обтекаемость боевых машин и те одновременно увеличили скорость, заставляя едва заметные детали местности внизу стремительно менять друг друга в сумасшедшей пляске размытых пятен всевозможного цвета. В правой части экрана возникли два монитора, на которые была выведена трансляция из кабин истребителей и Ра-Кай невольно подалась вперед, узнав привычный матово-черный шлем с характерным символом, выгравированным серебряной краской на лобной части, принадлежащий звездному штурману. Полковник Мон-Со надел стандартный боевой шлем серо-стального цвета, на котором ярко алел золотом стилизованный под древность двуглавый орел, держащий в каждой из лап пучки молний. В окружающих площадку динамиках раздалось шипение, почти тут же сменившееся на усиленный техникой голос заместителя полковника Мон-Со, майора Рау-Сана, обнаружившегося в нескольких шагах позади снисходительно улыбающегося Баан-Ну.

— Мои благородные сородичи — улыбнулся майор — с согласия нашего командующего, достойного генерала Баан-Ну мы решились на небольшую демонстрацию мастерства пилотов нашей экспедиции. Мы только что провели дополнительный инструктаж, и оба проводящих тестовый полет пилота согласились провести небольшой учебный поединок — в воцарившейся на площадке гробовой тишине было слышно жужжание нескольких мух, вившихся неподалеку. — И все мы благодарим нашего обожаемого генерала, оставившего проведения одной приятной традиции на наше усмотрение! Ваши ставки, господа! — усмехнулся он, приподняв брови в немом вопросе.

— Личное пари: сто талеров (1) на Мон-Со — усмехнулся генерал, обводя взглядом притихшую толпу. Убедившись, что никто из десантников с каменными лицами наблюдающих за разворачивающимся представлением, не пытается сказать и слова он обратился к невозмутимо глядящему на экран Лон-Гору

— Господин директор медицинского департамента, не желаете ли поддержать? — насмешливо вопросил генерал — Или же сомневаетесь, как, судя по их молчанию и остальные — в профессионализме звездного штурмана? — Доктор открыл было рот чтобы возразить генералу, но был прерван неожиданно звонким голоском, раздавшимся из первых рядов замерших, словно изваяния десантников

— Двести талеров на звездного штурмана — инстинктивно отодвинувшиеся от стройной девушки, облаченной в форменный комбинезон с нашивками войск связи, десантники образовали вокруг неё пустое пространство, и Ра-Кай шагнула вперед, с вызовом глядя генералу в глаза.

— Триста талеров на полковника. И Вы подаете рапорт о переводе в первый десантный батальон, а ближайшую увольнительную потратите на ужин со мной — усмехнулся генерал, насмешливо приподняв брови. — Как Вы помните, при личном пари, на которое Вы согласились, оспорив мою ставку, отказаться, не запятнав свою честь Вы не сможете. — ледяным тоном пояснил генерал — Вы ведь не хотите чтобы Вашему, оставшемуся на Рамерии отцу, никто из его деловых партнеров и руки не подал, узнав, что его дочь отказалась от добровольного обязательства по спору? Лиограмму (2) ведь можно отправить в любой миг, а свидетелей тут хоть отбавляй — он обвел широким жестом угрожающе загудевшую толпу.- Ваше последнее слово? — он растянул губы в жестокой усмешке.

— Четыреста талеров. И Вы забудете о моем существовании до конца дней своих. — девушка вздернула подбородок и отчеканила — а также прикажете это сделать всем вашим озабоченным подчиненным. Пари? — она сделала два шага вперед и протянула руку ладонью вверх.

— Пари — довольно оскалился генерал, неуловимым движением преодолевший разделяющее их расстояние. Он легко ударил по ладони девушки и с ненавистью прошипел: — Готовь свой лучший комбинезон и в душ зайти не забудь. Мон-Со — он снял с пояса небольшой коммуникатор и поднес его к губам — приступайте к выполнению учебно-боевой задачи. Тот, кто сможет удерживать цель в захвате системы целеуказания не менее четырех секунд — победил. — Он отошел от замершей, словно каменная статуя девушки и впился глазами в экран, на котором получившие приказ истребители выдвинули стреловидные крылья в положение для высокоскоростного маневрирования.

Резкий писк системы оповещения выдернул капитана первого ранга обратно в реальный мир, и Кау-Рук инстинктивно щелкнул пальцами по одной из боковых панелей управления, активировав сопла двигателей с отклоняемым вектором тяги. Хищный корпус истребителя рванулся в сторону, выскользнув из захвата системы целеуказания своего собрата, движущегося по сложной траектории в нескольких сотнях метров позади. Титаническим усилием воли штурман заставил себя отвлечься от океана кровавой ярости, заполнившего его сознание, когда система связи ретранслировала диалог генерала Баан-Ну с его… Кау-Рук практически прорычал себе же приказ успокоиться, чисто автоматически закладывая вираж влево, в очередной раз смещаясь с траектории атаки своего извечного соперника, неизменно остававшегося непобедимым еще со времён их совместного обучения в экспериментальном испытательном полку на Рамерии. Все элементы очередного этапа игры, щелкнув, встали в единую картину, разворачивающуюся в переполняемом яростью сознании звездного штурмана. Враг вновь с блеском использовал свое сильнейшее оружие — обман. Не вымолвивший ни слова генерал, молча подписавший приказ о переводе лейтенанта Ра-Кай во второй десантный батальон, его же, Баан-Ну показное благодушие, бывшее лишь ширмой, попыткой отвлечь внимание… подонок, знавший нетерпимость штурмана к новомодному веянию обвешивать себя любыми наградами по поводу и без, блестяще использовал это знание, чтобы отвлечь внимание ослепленного ненавистью Кау-Рука, заставить его сосредоточиться на противостоянии с его некогда другом Мон-Со, и нанести штурману удар — уже в самое сердце. Спровоцировать его… любимую — штурман окончательно признался себе в этом, прекратив бороться с самим собой, — поставить её честь на кон в стремлении защитить его, мужчину и воина от жалких нападок древнего врага всего сущего… — штурман рывком протянул дроссель на себя, устремляясь вперед в кратком форсажном ускорении, и огромные перегрузки, как ни странно, помогли обрести ясность его сознанию. Металлический привкус крови, крошечной струйкой просочившейся на губы вдоль лицевой дыхательной маски, вернул штурмана к реальности и сменил безумие первобытного гнева на ледяное спокойствие целеустремленной ярости. Мир вновь обрел краски и штурман оскалился в улыбке, виденной им на той самой древней записи из хранилища уничтоженного почти под корень рода Рук-Рен. Хочешь поиграть, тварь? — безмолвно усмехнулся овладевший своими чувствами Кау-Рук, направляя свой истребитель вниз — в круговерть неизученных до конца атмосферных потоков, господствующих на высоте не более трех десятков метров над напоминающим исполинский частокол горным массивом — Наслаждайся!

— Срыв маркера захвата! Три целых, девяносто три сотых секунды! — провозгласил майор Рау-Сан, не отрываясь от смертельно опасного танца двух серебристо-серых молний, одна из которых сорвалась в крутое пике, устремляясь на сверхмалые высоты. Матово-черная лицевая маска гермошлема звездного штурмана скрывала его лицо, но на беспристрастном экране, выдающем картинку с индикаторов боевой машины, на замерших в безмолвном молчании десантников невозмутимо глядели невероятные цифры перегрузок, испытываемых Кау-Руком. Истребитель, пилотируемый звездным штурманом очередным стремительным маневром выскользнул из захвата системы целеуказания, укрывшись за одной из многочисленных горных вершин. Впившаяся в экран взглядом Ра-Кай, тем не менее сумела заметить, как генерал Баан-Ну, с многообещающей улыбкой наблюдающий за трансляцией, едва заметно кивнул, словно соглашаясь с чем-то, и истребитель полковника Мон-Су тут же спикировал вниз, устремляясь в погоню за неожиданно вертким противником. Несколько минут на площадке царила буквально мёртвая тишина, прерванная общим удивленным вздохом, когда штурман совершил очередной немыслимо сложный маневр, чудом разминувшись с отвесным горным склоном в считанных метрах, заставив своего оппонента взмыть вверх, используя двигатель с отклоняемым вектором тяги. Истребитель полковника изменил стреловидность крыльев, позволяя Мон-Со барражировать в более высоком эшелоне, плавно уклоняясь от довольно редких на этой высоте горных пиков, для чего полковник сознательно пожертвовал маневренностью своей машины. Штурман же напротив, максимально эффективно использовал преимущества двигателей с отклоняемым вектором тяги, а также постоянно менял геометрию крыльев своей боевой машины, петляя в смертельно опасном лабиринте горных вершин, постоянно укрываясь за ними от захвата системы целеуказания своего противника.

— Менее чем через две минуты Вы, лейтенант, будете писать рапорт о переводе в первый десантный батальон — плотоядно улыбнулся генерал Баан-Ну — ведь программное обеспечение истребителя в режиме учебного боя или же испытательного полета дает пилоту лишь десять минут пилотирования в настолько экстремальном режиме. После чего система принудительно активирует автопилот, переводя самолет в режим пассивного полета на безопасной высоте, чтобы дать возможность системе жизнеобеспечения, встроенной в боевой скафандр пилота, привести его состояние к нормальному. Пассивный полет да на рациональной высоте… не оставляет никаких шансов избежать захвата систем целеуказания. — он шагнул вперед, сокращая разделявшее их с Ра-Кай расстояние и прошептал, так, чтобы следующие его слова слышала только она:

— Я даже позволю тебе увидеться с ним… после — мстительно прошипел он — чтобы ты напомнила ему, что в этой игре я всегда сильнее. Он, если что, в курсе, но отчего-то продолжает барахтаться. Дурак — ухмыльнулся Баан-Ну, делая шаг назад. Генерал сделал знак молчаливо наблюдающему за трансляцией Рау-Сану и майор несколько раз щелкнул пальцем по поверхности своего планшета. Глазам Ра-Кай, с мольбой взирающей на панорамный экран, предстал отдельный таймер в углу экрана трансляции из кабины истребителя капитана первого ранга, показывающий стремительно истекающее время до момента принудительного включения автопилота. Одна минута… — стремительный стреловидный силуэт, сливающийся с покрытым сверкающим на солнце снегом в одно размытое пятно, надрывает двигатели в форсажном ускорении, укрываясь за очередной горной вершиной — …пятьдесят секунд… — штурман закладывает еще один вираж на немыслимой скорости, срывая противнику очередную попытку целеуказания — … сорок секунд… — вдали виднеется высокий утес, одиноко возвышающийся над огромной, практически отвесной пропастью — … тридцать… — боевая машина Кау-Рука вращается вокруг своей оси, затрудняя противнику прицеливание — … двадцать… — очередная попытка захвата цели сорвана — ведущий самолет пролетает в считанных метрах над горным пиком, высящимя перед уже ясно различимым утесом, в воздух взмывает целый океан мельчайших снежинок, формирующих огромное облако позади уносящегося к обрыву самолета — … десять… — Ра-Кай подавляет судорожное рыдание, приказывая себе признать поражение и, по крайней мере, смело взглянуть в глаза своему противнику…

Ведущий истребитель совершает переворот через правое крыло и, включая форсажное ускорение, буквально падает вниз, срываясь у самого обрыва утеса в крутое пике, на время пропадая с радара ведомого самолета. Индикаторы системы жизнеобеспечения в кабине истребителя Кау-Рука бьют тревогу, окрашиваясь в красный цвет, сообщающий о смертельной опасности жизни пилота, но тут же отключаются, сменяясь на надпись, сообщающую о принудительном отключении пилотом. Полковник Мон-Со привстает в ложементе истребителя, пытаясь визуально определить местонахождение противника, но лишь безуспешно оглядывается по сторонам. В то время как бесстрастная автоматика орбитальных спутников фиксирует несущийся впритирку к склону ущелья истребитель звездного штурмана. Трансляция из его кабины резко прерывается, сменяясь сообщениям о возникших помехах, а отметка на экране радара пропадает, замененная системой уведомлением о потере связи с боевой машиной. Ведомый истребитель машинально продолжает полет, а генерал Баан-Ну удивленно оглядывается, словно надеясь рассмотреть в обращенных на него взглядах что-либо, кроме молчаливой ненависти.

Тревожный сигнал потери связи с ведущим истребителем сменяется на резкий писк системы целеуказания, сигнализирующей о захвате ведомого самолета, когда вышедший из немыслимого пике истребитель звездного штурмана взмывает ввысь на двух столпах пламени, вырывающихся из сопел реактивных двигателей его самолета. Используя восходящий воздушный поток, Кау-Рук сумел разогнать свой самолет до скорости, превышающую полученную опытным путем на сдаточных испытаниях этой модели самолетов. Он активировал двигатели с направляемым вектором тяги, заваливая свой самолет на спину, после чего совершил головокружительную петлю, заходя в хвост своему оппоненту. Ошеломленно замершие менвиты испустили одновременный удивленный вздох — звездный штурман в немыслимых условиях выполнил сложнейшую фигуру высшего пилотажа — «мертвая петля» (3) давалась лишь исключительным пилотам и, как правило, только в полигонных условиях. Полковник Мон-Со запоздало пытается рывком увести свой самолет в сторону, но летящей по пологой траектории машине требуется время для набора необходимой инерционной энергии для высокоскоростных маневров. Но звездный штурман не намерен упускать добычу — индикатор системы целеуказания информирует победно взревевших десантников о продолжающемся захвате цели в течение вот уже пяти секунд. Шести. Семи… Полковник переводит самолет в режим автопилота, признавая свое поражение и в сердцах наносит несколько ударов по внутренней обшивке кабины истребителя. Наручный коммуникатор лейтенанта Ра-Кай сигнализирует об изменении баланса лицевого счета, и сообщает о зачислении перевода от генерала Баан-Ну в размере четырехсот талеров.

— Этот раунд за тобой, но игра продолжается — Ра-Кай слышит злобное шипение генерала Баан-Ну, удаляющегося из резервного командного центра в сопровождении майора Рау-Сана и взвода десантников охраны из числа личного состава первого десантного батальона.

Примечания:

(1) — валюта Рамерии, введенная Достойнейшим из Достойных, Верховным Правителем Гван-Ло.

(2) — зашифрованное сообщение, передающееся с помощью реликтового излучения Вселенной. Скорость передачи такого сообщения многократно превышает скорость света. Сообщение дойдет на Рамерию почти мгновенно.

(3) — в реальности этот маневр более известен как "Петля Нестерова". Посмотрите, оно того стоит.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», резервный командный центр, 12 день месяца Возрождения, 16:30 по местному времени

Переполох, отголоски которого дошли даже до уединенного домика, предоставленного в распоряжение Ментахо с Эльвиной, судя по всему, наконец, улегся и отдохнувшие после обильного обеда пленники получили возможность скрасить свое заточение небольшой лесной прогулкой. Разумеется, о любой самостоятельности речи не шло — бывшего короля и его супругу постоянно охраняло два с лишним десятка солдат, а также сравнимое количество странных инопланетян, всем своим видом похожих на слуг… или даже рабов — уточнила Эльвина. Но, тем не менее, прогулка доставляла пленникам несравнимое ни с чем удовольствие — ведь только в лесу они могли общаться без раздражающего вмешательства говорильной машины. Удивительный прибор кажущихся всесильными Пришельцев неустанно повторял за ними каждое их слово. Со временем машина, очевидно, научилась распознавать речь жителей Волшебной страны, а потому сразу после повторения некоторых слов, она воспроизводила странные слова на незнакомом языке. Ментахо мгновенно догадался, что Пришельцы поставили хитроумному оборудованию довольно-таки прозаичную цель — они хотят обучить их с Эльвиной своему языку. Память бывшего короля услужливо подсказала ему очевидный путь дальнейшего развития событий — владеющий ужасным колдовством Пришелец наверняка намеревался провести обстоятельный допрос, целью которого будет заполучить как можно больше информации по военным возможностям Волшебной страны. Ментахо внутренне содрогался каждый раз, когда вспоминал колдовство инопланетянина и благодарил судьбу за то, что свела его с супругой, исключительно благодаря прикосновению которой он удержался на краю пропасти. Ловкий ум хитрейшего из бывших королей Подземной страны раз за разом прокручивал в голове возможные сценарии их грядущей с Пришельцем встречи, но все его хитроумные планы разговора рушились о понимание того, что наедине с жутким существом он будет не в состоянии скрыть что-либо. И поделиться своими идеями с Эльвиной, обсудить их в спокойной обстановке у него не было времени — ткач подозревал, что говорильная машина понимает их язык гораздо лучше, чем это могло бы показаться исходя из её словарного запаса, демонстрируемого им с супругой.

Тем не менее, хорошее настроение постепенно вернулось к Ментахо. Великолепная, как всегда, погода, позволяла в полной мере насладиться красотой окружающего замок Гуррикапа леса. Многочисленные солнечные лучи проникали сквозь густую листву древесных крон, создавая впечатление невероятно прекрасных световых колонн, пронзавших полумрак, царивший в глубине окружающего их домик леса. Там и сям с ветки на ветку порхали немногочисленные разноцветные птицы. Ментахо нахмурился. Он-то прекрасно знал, что наверняка, поначалу кажущиеся Пришельцам непонятной и причудливой тарабарщиной звуки, издаваемые пернатыми являются вполне осмысленной речью и закономерно опасался, что поднаторев в языке землян, пришельцы смогут слушать и птиц. Ментахо скрыл удивление осознанием сразу двух фактов: во-первых птиц было гораздо меньше чем обычно, во-вторых — в их привычной перекличке было не распознать отдельных фраз, они издавали исключительно привычные птицам чириканья, писк и кукование. Он вновь почувствовал как обычно холодные пальцы Эльвины, слегка сжавшие его ладонь — его супруга дала понять, что прекрасно поняла переживания мужа и вполне разделяет его беспокойство. Бывший король оглянулся по сторонам и тихонько выдохнул, успокаиваясь. Его настороженности никто не заметил.

Да и замечать-то сегодня было особо некому. Удивительная вещь, но привычной охраны и близко не было видно. Пленников сопровождал высокий худощавый Пришелец, в котором наметанный глаз Ментахо опознал одного из уже виденных им слуг. «Ильсор» — представился он, приглашая их на прогулку и говорильная машина повторила за ним, ничего не добавив взамен прозвучавшего слова, из чего Ментахо сделал вывод что это имя Пришельца-слуги. Он испустил едва заметный вздох облегчения ибо встречаться с Пришельцами-хозяевами он хотел менее всего на свете и многое бы отдал за то, чтобы отдалить эту неизбежную встречу. Хм, — подумал Ментахо — а все-таки чудные вещи творятся сегодня. Мало того, что их вот так вот отпустили на прогулку почти без охраны, в сопровождении всего лишь одного слуги, так еще и слуга этот ведет себя… в высшей степени странно. Оглядываясь по сторонам, он молчаливо поманил их за собой и, явно опасаясь неизвестной угрозы, направился в лес, придав себе уверенный вид лишь у одного из внешних постов охраны лагеря. Еще одна странность — делал заметку в памяти Ментахо — количество воинов на внешних постах уменьшено чуть ли не вдвое. Да что же сегодня за день-то такой у них? — подумал бывший король — Праздник какой, что ли?

Впрочем, сомнения Ментахо развеялись спустя буквально четверть часа показательно неспешной прогулки по лесу. Ильсор несколько раз глубоко кланялся возникающим словно из ниоткуда Пришельцам, одетым в то, что Ментахо принял, поначалу за натянутый на голову мешок с лохмотьями. Лишь проследив взглядом за скрывающимся в лесной чаще Пришельцем, одетым в странный камуфляж, он оценил преимущества удивительного костюма: стоило инопланетянину неслышно скользнуть в ближайшие кусты, как он тут же буквально растворялся в чащобе, идеально сливаясь с окружающим их лесом. Наконец, слуга, судя по всему, убедился в том, что поблизости нет неуловимых дозорных, и вывел Ментахо с Эльвиной на небольшую полянку, со всех сторон окруженную густой сиренью. Пленники чуть не оцарапали себе лица, но инопланетянин осторожно раздвинул ветки высоченного куста и приглашающе кивнул бывшему королю и его супруге.

— Эй, осторожнее — прошипел кто-то из-под странного конусовидного камня прямо под ногами Ментахо. Ткач вознамерился было пнуть серый камешек, намереваясь поглядеть, что же за странный писк раздается под ногами, но так и замер с занесенной для удара ногой. Конус крутанулся на месте, словно складываясь в миниатюрную точку и вместо серого, неприметного камня на поляне появился гном. Мгновение — и полтора десятка аналогичных камней, рассеянных по поляне то тут, то там, ловким движением свернули свои плащи с капюшонами явив удивленным взорам Ментахо с Эльвиной прячущихся под ними гномов. — Ух ты! — не сдержавшись, воскликнула Эльвина, давая на мгновение волю чувствам — какие милые создания!

Стоящий прямо под ногами Ментахо маленький человечек протяжно вздохнул, изобразив на крошечном личике вселенскую усталость и бодро просеменил к ближайшему валуну. Взгромоздившись на него он с минуту молча рассматривал невозмутимо стоящего в нескольких шагах Ильсора, после чего, кивнув каким-то своим мыслям, заговорил:

— Не унывай, Ментахо — так держать! — прошептал худощавый, по меркам народа гномов, старик с аккуратно подстриженной седой бородкой (1) — Я Кастальо, старейшина гномов, — представился он.

— И я принес тебе донесение, а также просьбу от Страшилы, Трижды Премудрого… — начал было он, но тут же умолк, прерванный решительно настроенной Эльвиной.

— Стоп! — прошипела она, косясь на спокойно слушающего их Ильсора — ты не будешь более упоминать ничего, прямо или косвенно касающегося правителей нашей страны. У них — резкий кивок в сторону Пришельца — есть колдуны, способные покорять человека своей воле. Один из них чуть было не заколдовал моего супруга, буквально стоя рядом. А нам наверняка предстоит не один допрос, и вряд ли любой из нас сможет солгать или что-то утаить от… — она зябко поежилась — этого.

— Это правда — подтвердил Ментахо, обнимая супругу — более того, я уверен, что нас допросят в самое ближайшее время. Сегодня у них явно что-то вроде праздника, но думаю уже завтра… а я никак не могу придумать, как мне нужно себя вести чтобы избежать его колдовства — сокрушенно проговорил он. — Лучше послушай… — Ментахо скороговоркой рассказал гному все, что он сумел разглядеть пребывая в лагере пришельцев: о том, что по его мнению их раса неоднородна и делится на слуг и господ, о том, что большая часть Пришельцев осталась в лагере у звездолета, а меньшая — обитает в замке Гуррикапа, о том, что обитатели замка гораздо более жестоки чем те, кто остался в основном лагере, и даже ведут себя совершенно иначе по отношению к ним с Эльвиной, о том как один из них, высокий Пришелец в роскошном комбинезоне, расшитом сверкающими всеми цветами радуги, с жестким взглядом черных, как ночь глаз, буквально пожирал глазами его супругу… — он успокаивающе сжал руку вздрогнувшей Эльвины, и приготовился было рассказывать дальше, но умолк, пораженно, как и остальные уставившись на присевшего на соседний валун Пришельца.

<> — Мон-Со — раздельно произнес Ильсор — Его зовут Мон-Со, он полковник и второй заместитель генерала Баан-Ну, командующего этой экспедицией — с ужасающим акцентом, слегка коверкая слова, пояснил он. — Жуткий зверь, идущий на поводу у самых низменных инстинктов. — добавил он и замолчал, ожидая реакции беллиорцев.

— Погоди — Ментахо властным движением заставил вскинувшегося было Кастальо умолкнуть — а как этот самый генерал отреагирует на то, что ты знаешь наш язык? Ты ведь понимаешь, что я не смогу скрыть это — он жестом обвел окружающую их поляну и их всех вместе — от него? — прищурившись спросил он, несколько раз прикоснувшись указательным пальцем к виску.

— А это и не нужно скрывать — кривовато усмехнулся Ильсор — ведь я уже сообщил генералу, что могу понимать ваш язык с пятого на десятое, а если он меня спросит, гулял ли я с тобой по лесу, то я ему честно отвечу, что действительно гулял и расскажу кучу мелких подробностей, уводя его внимание в сторону от действительно интересных вещей. И еще — я обязательно приукрашу каждую заслуживающую хоть малейшего внимания деталь — он очень падок на небылицы.

— Хмм… — пробормотал Ментахо — дайте-ка подумать… Хотя нет, не нужно мне думать — неожиданно спокойным тоном проговорил он, вглядываясь прямо в глаза Пришельцу — мне нужно знать, почему это ты нам помогаешь. А до тех пор договариваться о чем-то бессмысленно — пояснил он.

— Да потому что я устал быть рабом — устало выдохнул Ильсор, не пытаясь отвести взгляд. — Я многое расскажу тебе и твоим друзьям — короткий кивок в сторону гномов — и рассчитываю что вместе мы сумеем победить наших общих врагов.

— Думаю, мы все же можем доверять ему — задумчиво проговорила Эльвина, прищурившись — и он не станет нам лгать, зная, что мы в любой момент можем рассказать о нем его хозяевам. Наши разговоры с друзьями — короткий кивок в сторону гномов — вполне естественны, да и рассказать мы им можем немногое, учитывая, что по-настоящему важную информацию от нас наверняка скрывают. А вот его предательство будет иметь гораздо более… интересные во всех отношениях последствия для него же — она криво ухмыльнулась, вызвав удивленный вздох у внимательно наблюдающего за ней Кастальо.

— Звучит разумно — поддержал супругу бывший король — а потому мы готовы согласиться на сотрудничество. Что же касается правителей Волшебной страны, то их решение доставит Кастальо. Я полагаю, они вряд ли откажутся от любой помощи в борьбе с общими врагами. Вместе с тем, нам было бы нелишне все же придумать, как именно вести себя перед вашим командиром.

— Его зовут генерал Баан-Ну — сообщил Ильсор — и я, к стыду своему, пока не могу ничего посоветовать на этот счет. Может, наши новые друзья смогут? — он вопросительно взглянул на пожавшего плечами гнома.

— Погоди — напряженно раздумывал Ментахо — ты говорил что он очень падок на небылицы. — Черты его лица разгладились и он победно усмехнулся — Что же, он их получит! Более чем достаточно, чтобы увлечь его воображение и отвлечь от необходимости применять свое колдовство! Да он вообще забудет о том, что умеет колдовать! — он многообещающе улыбнулся. — А теперь, мой новый друг, мы бы хотели обсудить кое-что наедине — попросил он понимающе кивнувшего Ильсора, который тут же отошел на противоположный край поляны и сосредоточился на изучении своего планшета.

— Постарайся понять язык Пришельцев — едва слышно попросил старейшина гномов — помощь от этого… Ильсора, конечно, не помешает, но до конца доверять ему мы все же не можем. А потому постарайтесь получить как можно больше информации об этих Пришельцах самостоятельно. Нам нужно знать их намерения. — отчеканил гном.

— Само собой — кивнул Ментахо и, дождавшись подтверждения от супруги, уточнил — но как мы будем держать связь?

— Об этом мы позаботимся — уклончиво ответил Кастальо, покосившись на Ильсора, — но ты уж постарайся так увлечь этого генерала, чтобы он и не подумал лишать вас права на прогулки. Это очень нам поможет и дальше оставаться незаметными для пришельцев. Удачи и до встречи! — улыбнулся он и, мгновенно завернувшись в плащ, растворился в окружающей Ментахо траве. Пораженный ткач изумленно вертел головой по сторонам, но спутники старейшины исчезли также незаметно как и сам Кастальо. Кивнув оторвавшемуся от планшета Ильсору, они неспешно пошли обратно в лагерь.

Один из небольших, ничем не примечательных кустов, едва колеблющихся под слабыми порывами теплого ветерка в окружающем поляну подлеске, чуть приподнялся, а затем сполз в сторону, открывая покрытое маскировочной краской лицо. Сержант Ран-Вай аккуратно сложил в специальный футляр замаскированную под небольшую веточку микрокамеру со встроенным микрофоном и, сверившись с показаниями портативного тепловизора, удостоверился, что навестившие пленников гномы отправились в противоположном лагерю направлении. Он аккуратно поднялся на ноги, забросал примятое его телом пространство щедро рассыпанными неподалеку листьями и неслышно направился в лагерь.

Александр медленно отвел взгляд от догорающих углей небольшого костерка и с наслаждением поднял его ввысь, наслаждаясь разгорающимся на горизонте рассветом. Он машинально вздрогнул, скорее почувствовав, чем услышав ворчание огромного ящера, у необычно тёплого бока которого они расположились на отдых. Вообще, он уже устал удивляться невероятным открытиям, случавшимся практически на каждом шагу его путешествия по Волшебной стране. Практически всё, казавшееся ему просто детскими сказками, оживало буквально на глазах. Огромная пещера, в центре которой сверкает всем великолепием радуги невообразимо прекрасный город, под светящимися фосфоресцирующими водорослями потолком которой парят величественные драконы, сменилась зелеными океанами бескрайних лесов и равнин, посреди которых попадались небольшие золотисто-желтые островки возделанных полей. Он мысленно улыбнулся, бросив взгляд на чудовищную морду летающего ящера, украшенную причудливыми очками с затемненными стеклами, возле которой прикорнул его наездник. Кто бы мог подумать, что живущие под землей люди не догадаются до настолько элементарного способа преодолеть свою боязнь солнечного света… и кто бы мог подумать, что они окажутся настолько благодарны Урфину, что без сомнения согласятся пойти за ним в бой. Ну как «без сомнения», — одернул себя Александр, — спор Джюса с Хранителем Ружеро продолжался еще два часа, с той самой минуты, когда последний, наконец, обуздал свое удивление и принялся вполне предметно обсуждать с бывшим королем Волшебной страны детали его чудовищно сложного плана. Для осуществления следующего пункта которого им пришлось задержаться в Радужном дворце еще на час, необходимый для изготовления тестовых пар очков для дракона и его наездника, а также поиска наездника, достаточно бесшабашного, чтобы согласиться на перелет через большую часть Волшебной страны в дневное время суток, полагаясь на не имеющую практического подтверждения идею своего некогда врага. Именно так, «врага» — усмехнулся Александр, вспоминая долгие разговоры с Урфином и его другом-филином, которые без утайки рассказали о двух своих попытках захвата власти над Волшебной страной, а также о переживаниях, прочувствованных ими на пути к уютному дому у подножия Кругосветных гор, которые изменили их до неузнаваемости. Он еще с минуту любовался по-своему изящным профилем огромной рептилии, мирно посапывающей у постепенно затухающего костра, и непринужденно уставился вдаль, ожидая, пока отправившиеся умываться Урфин с Гуамоко вернутся от ближайшего ручья, после чего настанет их с Аррасом, тем самым наездником, оказавшимся никем иным как сыном Хранителя времени Ружеро, очередь привести себя в порядок — до очередного пункта их путешествия оставался лишь один перелет. Из восторженного полузабытья, в котором он представлял себе воздушную архитектуру дворца вечно юной, по словам его спутников, волшебницы Стеллы, Александра вывел слегка насмешливый медоточивый голосок, раздавшийся в двух шагах слева от него.

— Скучаешь… гость из-за гор — констатировал незнакомый голос и ошарашенный внезапным соседством Александр резко повернулся вправо, пожалев, что странного вида парные клинки, оставленные Урфином на поляне, находятся с противоположной стороны костра, и он никак не успевает дотянуться ни до них, ни до меча Арраса, в обнимку с которым спал юный воин. Александр решил, что девушка, сумевшая незаметно прокрасться мимо невероятно чуткого слуха Ихху, а именно так звали перевозившего их дракона, уже давно могла бы убить его. А потому он взял себя в руки и медленно поднялся на ноги. Александр повернулся вправо и, с легким полупоклоном, представился:

— Александр Мелентьевич Волков, к Вашим услугам, милая… леди — представился он, стараясь, чтобы его английский звучал как можно более естественно, но так и замер с приоткрытым от удивления ртом, ошеломленный резкой отповедью невероятно прекрасной девушки, присевшей на другой край поваленного бревна, на котором он коротал время, ожидая возвращения своих новых друзей.

— Я не леди, но дева, если ты, конечно, именно это имел ввиду, гость из-за гор — отчеканила одетая в изящные розовые одежды белокурая красавица на чистейшем русском языке — если же ты имел ввиду мое возможное сходство с Ладой, одной из наших общих Предков, то ты ошибаешься. Она уже давно ушла в Высь… — задумчиво проговорила синеглазая девушка, вздохнув — но это в данный момент несущественно. — безразлично проговорила она, но тут же умолкла, явно раньше Александра расслышав треск прошлогодних веток под ногами вернувшегося на полянку Урфина. Бывший король остановился, словно напоровшись на невидимую стену, во все глаза рассматривая рывком вскочившую на ноги девушку. Он застыл, как изваяние, позволяя медленно всплывающему из-за горизонта солнцу осветить его тренированное тело, по которому катились небольшие алмазы небрежно вытертой воды, причудливо сверкающие в лучах поднимающегося светила. Он неверяще нахмурился, усилием воли подавив явственно промелькнувшее у него на лице выражение удивленного узнавания, и, прокашлявшись, хотел было заговорить, но смущенно умолк, прерванный насмешливым голосом спикировавшего на поляну филина:

— Вот клювом клянусь, хозяин — насмешливо проухал филин, не заметивший очаровательной незнакомки, словно окруженной звездным сиянием в ореоле слепящего глаза утреннего солнца — хоть она и Фея вечной юности, да только она, все же, женщина. А кратчайший путь к сердцу любой женщины лежит, как ни странно, через желудок — молча слушающая Гуамоко девушка заинтересованно приподняла брови — Многие мужчины свято уверены, что это путь как раз к их любви, но на деле ни одна женщина не в состоянии отказаться от твоего горячего… утреннего травяного настоя, — продолжал разглагольствовать филин, промахнувшись с посадкой на ветку, торчащую из лежащего на краю поляны бревна — а если еще и с блинчиками с запеченными яблоками, да заправленными медом с корицей… вот зря ты меня не послушал и не взял с собой необходимые ингредиенты. Уж если моя, обожающая перфекционизм супруга по достоинству оценила твое искусство готовки, то правительница Болтунов согласилась бы после них на все. А ведь ты не забыл что она не замуже… — он ошарашенно умолк, сфокусировав, наконец, зрение.

— Госпожа Стелла, — выдохнул Урфин, неуловимым движением сместившись в сторону филина, закрывая его своим телом — прошу простить нас за неподобающий вид. Мы… не смели надеяться на столь скорую встречу с, по праву, красивейшей из владетельниц Волшебной страны. Я признаю Ваше право наказать наглеца, осмелившегося обсуждать Ваши… пристрастия в еде — примирительно улыбнулся Урфин — но я готов представить на Ваш беспристрастный суд озвученные им яства после того, как мы исполним свой долг пред народами Волшебной страны. Я буду безмерно счастлив видеть Вас на Празднике угощения, моя госпожа!

— Льстец! — звонко рассмеялась волшебница, хлопнув в ладоши. К удивлению Александра, осторожно выдохнувшего благодаря осознанию, что беда чудом прошла мимо, Стелла плавно подошла к Урфину и многообещающе поинтересовалась, испытующе глядя ему в глаза — Вот только кто тебе сказал, что я откажусь от приглашения? Что будешь делать тогда, Огненный бог?

— Тогда, — улыбнулся Урфин, призвав на помощь все свое мужество, что не осталось незамеченным внимательно наблюдающей за ним правительницей Розовой страны, и неожиданно для всех выпалил: — Я посмею пригласить Вас на танец, моя госпожа, и до последнего вздоха буду тешить себя надеждой, что Вы согласитесь.

— Забавно — задумчиво проговорила Фея и неожиданно шагнула вплотную к часто задышавшему Урфину — а что будешь делать, если я соглашусь, ммм? Будешь ли ты также храбр? Пойдешь ли ты до конца, низвергнутый король? — испытующе вопросила она, тоном, исключающим любой намек на звучавшую мгновение назад легкомысленность.

— Пойду. До самого конца и несмотря ни на что! — с вызовом воскликнул Урфин, глядя удовлетворенно кивнувшей волшебнице в глаза — И на пиру праздника Угощения… и на поле боя с врагами нашей Родины. — вызывающе проговорил он, не сводя пылающего решимостью взора с неожиданно грустно улыбнувшейся красавицы.

— Знаю — вздохнула Стелла — а потому помогу тебе… в пределах дозволенного — туманно пояснила она. Во-первых, мой дар за незабываемое зрелище — улыбнулась она, возвращая милую улыбку на аристократически прекрасное лицо — ты обнаружишь за спиной твоих новых друзей — она коротко кивнула в сторону спящих волшебным сном Ихху и Арраса, с Уоррой же договаривайся сам, ведь как ты знаешь, есть существенная разница между «помочь» и «сделать за», не так ли? — поинтересовалась Стелла и продолжила, удовлетворенно улыбнувшись, в ответ на уверенный кивок Урфина — но, во-вторых, я заранее уведомлю его о моем разрешении помочь тебе, которое потребуется ему чтобы покинуть Розовую страну, если твои доводы убедят его присоединиться к твоей авантюре.

— Этого достаточно, моя госпожа — почтительно поклонился Урфин, — и я благодарен Вам за Вашу неоценимую помощь… — начал было он, но пораженно умолк. Стелла сделала еще шаг, вплотную подойдя к нему и нежно прикоснулась пальцами к его подбородку.

— Ну, а в-третьих я настоятельно рекомендую тебе сделать так, чтобы я смогла воспользоваться твоим приглашением — выдохнула она и, помедлив мгновение, нежно поцеловала машинально ответившего ей Урфина в губы.

Примечания:

(1) — я-то помню, что у Волкова, а также на иллюстрациях к его книгам у гномов длинные бороды, но я не представляю, как можно проводить разведывательные мероприятия (а затем и диверсионные даже), когда есть риск буквально наступить на свою же бороду.

Иллюстрации к главе — Екатерина Зинина

https://fanfics.me/fanart31157

https://fanfics.me/fanart30605

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», резервный командный центр, 12 день месяца Возрождения, 18:30 по местному времени

— Ну не убьет же он тебя за это — лейтенант Ла-Мей небрежно отмахнулась от очередной попытки сержанта Ран-Вая, внешне невозмутимо проводящего регламентную чистку своего автомата, ответить отказом на озвученную с четверть часа назад просьбу. Ра-Кай, подпирающая собой стенку у входа в небольшую каюту сержанта, мысленно улыбнулась, отдавая должное мастерству своей подруги — с каждой минутой прозрачных намеков, сержант краснел все больше, а отнекивался все менее активно. Хотя, поначалу затея подруги показалась ей чрезмерно дерзкой, но неунывающая в любой ситуации Ла-Мей удивительно легко сумела провести их в святая святых первого десантного батальона — автоматизированный тренировочный комплекс, размещенный на борту «Диавона». Совершенно невозмутимо, как будто бы следуя какому-то приказу вышестоящего начальства, они прошли мимо охраняющих вход десантников, и углубились внутрь залитого мягким зеленоватым светом коридора. Они миновали несколько уровней, воспользовавшись лифтами, но к разочарованию Ра-Кай, были остановлены буквально в шаге от заветной цели. Сержант Ран-Вай, по какой-то одному ему известной причине, оставивший дверь в свою, размещенную сразу у тренировочного комплекса, каюту открытой окликнул их за миг до того, как идущая первой Ла-Мей потянулась к сенсору открытия гермоворот, ведущих в комплекс. И вот уже четверть часа как он изо всех сил сдерживался, стараясь смотреть только в глаза прекрасно осознающей притягательность своего затянутого в комбинезон тела подруги лейтенанта Ра-Кай. А ведь у них каждая минута на счету, потому что, как удалось выяснить Ра-Кай, штурман заканчивает ежедневную тренировку менее чем через полчаса…

Ла-Мей словно почувствовала мысленный горестный вздох подруги и задействовала «тяжелую артиллерию» — она осторожно отодвинула техническое полотенце, на котором были расположены детали разобранного автомата и положила локти на небольшой выдвижной столик, который, был одним из немногих предметов мебели аскетично обставленной каюты сержанта. Лейтенант выгнулась вперед, облокотившись на столик, отчего взгляд Ран-Вая непроизвольно сместился вниз, на подчеркнутую натянувшимся комбинезоном высокую грудь девушки.

— Милый — проворковала Ла-Мей, и у Ра-Кай отвисла челюсть — поверь, он тебе еще и благодарен будет. Да и кроме того, тебе разве не нужен дополнительный перерыв на личное время? — многозначительно улыбнулась она и пояснила — Регламентные работы на узле связи закончены и завтра у нас — она кивнула в сторону подруги — день планового отдыха после дежурства. Так что, в твоих же интересах занять чем-то твоего бесчувственного командира. Поверь, у меня достаточно веские аргументы, и я едва смогла дождаться окончания дежурства, чтобы их предъявить — заговорщически проговорила она и добавила, окончательно ввергая подругу в состояние безмолвного шока — ведь у нас еще целая неделя медового месяца.

Ошеломленная Ра-Кай механически выскользнула за гермоворота, с легким шелестом отрезавшие каюту сержанта от остального мира. С минуту обалдевшая от невероятной новости о тайном замужестве лучшей подруги, прошедшем без её участия, лейтенант молча вертела головой из стороны в сторону, но в коридоре звездолета было непривычно пусто. Призвав на помощь все свое мужество она шагнула к ведущим в тренировочный комплекс гермоворотам и решительно коснулась сенсорной панели. Помедлив мгновение, она направилась внутрь, но замерла не успев сделать и нескольких шагов.

Стандартный автоматизированный тренировочный комплекс представлял собой широкий прямоугольник с расположенными во внешне хаотичном порядке препятствиями. В плановом режиме за каждым из них скрывались одна или несколько автоматических турелей, имитирующих роботизированные оборонительные комплексы противника. Подступы к препятствиям были оборудованы имитаторами противопехотных мин, конфигурация размещения которых создавалась управляющим компьютером тренировочного зала в случайном для каждого тренировочного боя порядке. За некоторыми из турелей размещались имитаторы тяжелого оружия, выпускающие заменители мин или снарядов автопушек. Иногда для тренировок задействовали размещенные на потолке тренировочного комплекса огневые точки, имитирующие авиаподдержку условного противника. Как правило, взводу десантников, реже огневой команде, ставилась задача подавить или обойти огневые точки противника и взять штурмом укрепленную позицию роботизированного взвода. Учебные тренажеры — превосходящие обычного десантника ростом гуманоидные роботы вооружались имитаторами личного лазерного оружия и выполняли задачу по обороне вверенного плацдарма согласно заложенным в них программам, которые представляли собой, по сути, оцифрованные боевые инструкции десантных частей. Реже, в роли обороняющихся выступали уже десантники, вынужденные защищаться против всех этих средств, атакующих согласно установленного руководителем тренировочного боя порядка. Ра-Кай знала, что среди десантников резервного командного центра базы «Ранавир» существовало негласное соревнование на скорость овладения штурмом укрепленной позиции роботизированных тренажеров, победителем которого неизменно выходил взвод, как оказалось, возлюбленного… супруга — поправила себя Ра-Кай — её лучшей подруги. Она также была в курсе одного из типичных наказаний для проштрафившихся тем или иным образом взводов — оборонительный бой против заведомо превосходящего в силе, скорости принятия решений, точности огня и выносливости противника, не знающего боли или разочарования, обычно применялся в качестве меньшего из наказаний, ведь учебное оружие, использовавшееся в тренировочных сражениях, хоть и по всем параметрам повторяло боевое, но стреляло в целом безвредным пучком излучений, доставляющих пострадавшему полную палитру болевых ощущений. Ра-Кай зябко поежилась, несмотря на вполне комфортную температуру, поддерживаемую в своеобразном предбаннике тренировочного комплекса. Ведь тот, кто считался худшим из наказаний стоял сейчас в центре странно пустого тренировочного комплекса напротив человекообразного учебного робота, покрытого дополнительным комплектом защитных пластин. Лейтенант невольно засмотрелась на мускулистое, поджарое тело, кое-где покрытое едва заметно поблескивающими в освещении комплекса капельками пота, прикрытое лишь сравнительно узкой полоской тренировочных трусов. — Ра-Кай пораженно вздохнула — Единственным оружием готовящегося к учебному поединку с вооруженным обманчиво тонкими, слегка изогнутыми парными клинками роботом, человека, были очень старые латные рукавицы: на перевитые кольца были надеты небольшие прямоугольные пластины из сверхтвердого сплава (1), на которые, в свою очередь, прямо по линиям пальцев были приварены заточенные до остроты бритвы лезвия в несколько миллиметров высотой. На руки стоящего в обманчиво расслабленной позе человека также были надеты странного вида наручи — они фиксировались обручами с защелкой из того же металла примерно посередине предплечья, полоса металла также охватывала кисть, фиксируя в кулаке небольшой металлический жерновок, а на кончиках пальцев — остро отточенные когти длиной с мизинец. Лейтенант подавила очередной удивленный вздох — боевые перчатки, древнее оружие Рамерии, передающееся по наследству в каждом из Первых родов, по неподтвержденным слухам, доставшееся их основателям от самого Хранителя, менвит мог надевать только в одном случае. Один из старых, как сама их раса обычаев — Путь Чести, мог окончиться для осмелившегося надеть ритуальное оружие, только победой или смертью. Третьего не дано…

— Модуль номер один. Протокол «Экстремум» — невозмутимо скомандовал Кау-Рук и сервоприводы робота приглушенно зажужжали, наполняя конечности боевой машины энергией. — спустя миг Ра-Кай едва не вскрикнула от удивления, рванувшись к остеклению силового поля тренировочного зала: световые индикаторы робота, расположенные на месте, аналогичному человеческим глазам, зажглись зловещим красным светом, сигнализируя о выходе машины в боевой режим — означающий отключение любых ограничений, исключающих возможность нанесения человеку несовместимых с жизнью травм. Не отдавая отчета в собственных действиях, лейтенант нанесла несколько сильных ударов по бронестеклу, пытаясь отвлечь внимание робота хотя бы на секунду, но силовое поле надежно поглощало любые звуки и она заметалась по сторонам, надеясь найти любой рычаг, кнопку, сенсор… да что угодно, лишь бы остановить разворачивающуюся у нее на глазах трагедию. Спустя краткий миг лейтенант пораженно замерла на месте, приоткрыв рот от удивления.

За мгновение до того, как сорвавшаяся в стремительном ускорении боевая машина рванулась к опустившему голову звездному штурману, Кау-Рук закрыл глаза, внешне расслабленно выдохнув. Но молящая всех существующих богов Вселенной Ра-Кай против своей воли заметила, как сначала расслабилось, а затем мгновенно напряглось его готовое к прыжку тело. Робот нанес мощный рубящий удар в голову штурману, одновременно проводя отвлекающий удар второй, вооруженной клинком, конечностью, направленный Кау-Руку в корпус. Звякнула и заскрежетала сталь, развеивая воцарившуюся в тренировочном зале тишину. Время словно замедлилось, позволив в бессилии сжавшей кулаки Ра-Кай, рассмотреть то, от чего едва тлевшая в ее сердце искра надежды вспыхнула, словно высокооктановое топливо от поднесенной к нему зажженной спички.

Штурман, не открывая глаз, неуловимым движением сместился в сторону, парируя удары клинков боевыми перчатками. Мгновенно среагировавший робот рванул вверх оказавшиеся в нижней позиции клинки, стремясь рассечь противнику грудную клетку снизу вверх, но словно заранее знающий каждое его движение штурман (2) сделал шаг назад, и сверкнувшая в свете ламп сталь рассекла лишь воздух. Заложенный в боевой вычислитель алгоритм за ничтожную долю секунды оценил происходящее, обработал возможный прогноз действий противника и оценил эффективность допустимых вариантов атаки, совершив выбор в пользу наиболее вероятно приводящего к повреждению одной из конечностей противника. Моделирование ситуации оставляло человеку лишь 0,001% шанса на уклонение от задействуемой боевой машиной серии ударов, и процессор принял оптимальное решение, послав конечностям машины серию команд, необходимых для воплощения плана в действие. Робот молниеносно атаковал, сокращая дистанцию с Кау-Руком, и нанес противнику два десятка колюще-режущих ударов, метя в корпус и голову штурману. Не размыкающий век менвит невероятным образом парировал действия робота, каждый раз оказываясь в нужном месте за мгновение до того как боевая машина наносила очередной удар. Воспользовавшись тем, что во время одного из маневров, робот перенес вес на правую ногу, штурман молниеносно нырнул под наносящую следующий удар руку машины и, используя инерцию, мешающую массивному роботу своевременно остановиться, зашел противнику за спину. Он опустился на колено, нанося сильнейший удар в сочленение боевых доспехов левой ноги робота. Механизмы боевого тренажера взвыли от напряжения, пытаясь скомпенсировать потерю энергии, образовавшуюся вследствие нарушения размещенных в ноге энерговодов, и робот неуклюже наклонился, стремясь повернуться лицом к противнику. Но звездный штурман воспользовался секундной заминкой и нанес еще один сокрушительный удар по коленному суставу правой ноги робота. Боевая машина рухнула на колени, чудом сумев обернуться назад. Закованные в сталь боевых доспехов серворуки боевого робота взметнулись вверх, формируя защитную стойку, но противника перед ним уже не было. Штурман молнией метнулся за спину повернувшемуся роботу и нанес мощный удар в окрашенную в красный цвет зону в затылочной части головы робота, расположенную пониже ворота боевого шлема. Раздался резкий звуковой сигнал, и механизм замер. Ошеломленная Ра-Кай лишь миг спустя поняла, что световые индикаторы погасли и в тренировочном зале воцарилась полнейшая тишина: робот выключился, сигнализируя о невозможном. А еще о том, что позволивший себе, наконец, открыть глаза, тяжело дышащий Кау-Рук поднял расфокусированный взгляд от пола. И неверяще смотрит ей прямо в глаза.

Словно во сне она услышала как ведущие на полигон гермоворота с шелестом отошли в сторону, повинуясь заданной программе. Ра-Кай механически шагнула вперед, опустив взгляд в пол. Она остановилась лишь подойдя вплотную к Кау-Руку, также молча рассматривая его, вздымающуюся в такт тяжелому дыханию, покрытую капельками пота, мощную грудную клетку. Решившись, она подняла глаза — и тут же утонула в жадно поглощающих ее взглядом небесно-синих глазах Кау-Рука.

— Я… прости меня — выдохнула она, и затараторила, заметив промелькнувшее в устремленном на нее взоре удивление — Не знаю что на меня нашло. Тогда, возле звездолета. Я просто… не могла позволить ему… а потом… — сумбурно говорила она, машинально упершись сжатыми в кулаки руками штурману в грудь — Я знаю, мне сюда нельзя было приходить, но… сердцу не прикажешь — выдохнула она, устав бороться с самой собой и вдруг стукнула кулаками по грудной клетке изумленно нахмурившегося Кау-Рука — А ты ко мне все не идешь, вот я и пришла… Сама. Вот. Боги, какой же я сейчас выгляжу дур… — она окончательно смутилась, но тут же вздрогнула, подаваясь вперед. Кау-Рук осторожно, словно неверяще провел пальцем по её щеке, опускаясь к подбородку и, нежно приподняв его вверх, впился страстным поцелуем ей в губы.

— Погоди — он осторожно, но решительно прервал поцелуй спустя упоительно долгую минуту — я так не могу — проговорил он, отстраняясь, но тут же прикрыл рот возмущенно вскинувшейся девушке.

— Не в том смысле — улыбнулся он. — Я — один из Первородных, и я свято чту традиции наших предков. И скорее погибну, чем стану не достоин их наследия. А это значит две вещи. — пояснил он удивленно нахмурившейся девушке — Во-первых, что мой старый друг оказался прав. А я, глупец, страшился поверить в то, что, наконец, нашел свою Половинку. Даже после того, как увидел это… — смутился он — А во-вторых, это значит, что для нас возможен только один дальнейший путь. Путь Жизни. — проговорил Кау-Рук, опускаясь на одно колено перед ошеломленной Ра-Кай.

— Согласна ли ты Ра-Кай из рода Кай-Раг осветить своим согласием нить жизни Кау-Рука из рода Рук-Рен? Согласна ли ты свято чтить супружеский союз меж двумя половинками — отныне и навсегда? — произнес он ритуальную фразу и замер, ожидая ответа.

— И все? — ошеломленно проговорила Ра-Кай — Вот так просто? Два вопроса — это и вся древняя и «невероятно прекрасная» церемония?

— Упрощенная процедура в полевых условиях — невозмутимо пояснил Кау-Рук — Часть с посещением Видящих мы пропустим, ведь единственный выживший Видящий стоит перед тобой. И я клянусь своим даром, что ты — моя истинная половинка, — улыбнулся он — часть с приглашением всех живых родичей в родовую колыбель придется пропустить. Мой родовой замок разрушен, а всех выживших представителей рода Рук-Рен ты видишь перед собой. Часть с вручением даров тоже придется пропустить — ведь дарить их здесь попросту некому. Остальные части… тоже придется пропустить — окончательно смутился штурман.

— И — Ра-Кай окинула взглядом тренировочный полигон, поверженного боевого робота и валяющиеся неподалеку ритуальные перчатки — она озорно улыбнулась и сделала три шага назад — ты делаешь мне предложение здесь? И вот так?

— Да — твердо произнес Кау-Рук — это все что у меня есть и иначе я не могу. Все или ничего. Сейчас, всегда, каждое мгновение вечности. Выбирай — произнес он еще одну ритуальную фразу, завершая свою часть древнего обычая и воззрился на Ра-Кай, ожидая ответа.

— Все — выдохнула она, шагнув вперед — Сейчас — еще шаг. Кау-Рук поднимается на ноги и тянет руки к счастливо улыбающейся девушке — Всегда — она подходит к звездному штурману, протягивая ему руки ладонями вверх. Кау-Рук осторожно соединяет их в своих, словно ограждая от остального мира — Каждое мгновение вечности! — единый возглас нового супружеского союза звенит в тишине тренировочного комплекса звездолета «Диавона», и Ра-Кай на мгновение отстранилась и медленно потянула молнию комбинезона вниз. Материя с едва слышным шелестом соскользнула на пол и два тела слились в объятьях, медленно опускаясь на пол тренировочного полигона.

— Это… очень высокая гора — констатировал Александр, задрав голову вверх, в стремлении рассмотреть вершину возвышающейся над ними массивной горы, скрытую низко висящими облаками — а у нас нет ни альпинистского снаряжения, ни необходимого опыта. По крайней мере, у меня — уточнил он и умолк, ожидая реакции задумчиво разглядывающего склон Урфина. Кивнув своим мыслям, Джюс усмехнулся, повернув голову вправо.

— Зато у нас есть тот, кому нужно лишь придать… направляющее ускорение — мстительно улыбнулся Урфин — У него просто невообразимый опыт в переговорах с представителями Розовой страны. Знает все тонкости, и даже психологические портреты правителей умудряется рисовать, причем очень точные! — он откровенно наслаждался замешательством недовольно ухнувшего филина.

— Прости, хозяин — смущенно повинился Гуамоко — но откуда ж мне было знать, что госпожа Стелла соизволит нанести нам личный визит, да еще и на походной стоянке? Да и, как по мне, уж кому-кому, а тебе грех жаловаться на то, как оно в итоге обернулось-то… — веско проговорил филин и тут же взмыл вверх, уклоняясь от кулака, просвистевшего в считанных миллиметрах от его хвоста — вот так всегда — грустно подытожил он, усевшись на ближайшую ветку — никакой благодарности, как ни старайся.

— Госпожа Стелла любезно попросила нас отблагодарить тебя за участие в её личной жизни — прорычал незнакомый голос, заставив филина несколько нервно спикировать на плечо к хозяину — по заслугам — уточнило спустившееся вслед за ним на небольшую, покрытую цветами полянку, существо. Невысокий, перевитый виднеющимися даже под бежево-оранжевым мехом мышцами человекообразный примат широко расправил мощные кожистые крылья, отчего показался Александру похожим на сказочного демона. Кроваво-красная роговица словно излучающих первобытный ужас глубоко посаженных глаз усиливала образ инфернальной твари. Очевидно довольный произведенным на Пришельца-из-за-гор впечатлением, вождь Уорра прорычал невозмутимо рассматривающему его Урфину:

— Делу время — потехе час — усмехнулся он, краем глаза заметив как у старающегося изо всех сил сдерживать свое удивление Александра мигом отвисла челюсть — ты хотел говорить со мной, Урфин Джюс, и вот я здесь. И слушаю тебя очень внимательно.

— Здравия тебе, вождь Уорра — произнес Урфин и, дождавшись ответного приветствия, уточнил:

— Как ты нашел наших друзей?

— Друзей? — усмехнулся вождь — Добро, что ты считаешь их таковыми. В этом нет никакой тайны. — пояснил он — Стелла обратилась к нам с просьбой присмотреть за ее бывшими подданными, дабы они, под твоим предводительством не утопили Волшебную страну в крови. Ты верно догадался, бывший волшебник — довольно кивнул Уорра в ответ на гримасу стыда, мелькнувшую на мгновение на лице тут же взявшего себя в руки Урфина — мы имели приказ вмешаться, и если бы задумка Пришельцев из-за гор не удалась… из той долины ты бы живым не вышел. Но после того, как армия Марранов рассеялась по волейбольным площадкам, а тебя увели к ставке Страшилы… на абсолютно пустой поляне и остались двое, недоуменно оглядывающихся по сторонам существ. Мы решили, что позволять им и дальше торчать у всех на виду — рискованно, ведь каждый в Волшебной стране знал, кому они служили. Потому мы забрали их с собой и по еще одной просьбе Стеллы, заботились о них по мере своего разумения. Ты уж не взыщи с них — с неожиданной добротой проговорило внушающее ужас существо — они на самом деле думали, что тебя казнят за твои многие злодеяния. А потом устыдились своего страха и не решились прийти к тебе с повинной.

— Благо дарю тебе, вождь, за заботу о моих друзьях — кивнул Урфин — я не держу на них зла. Напротив, я искренне рад, что они, наконец, нашлись.

— Настолько рад — Уорра вновь оскалил полную клыков пасть в пугающей улыбке — что вновь отправил их от себя?

— Так надо — отрезал Джюс — Топотун слишком беззащитен перед оружием Пришельцев со звезд, если верить докладам моих — короткий кивок в сторону подтверждающе ухнувшего филина — ночных птичек. Прости, дружище — успокаивающе проговорил Урфин в ответ грозно нахмурившемуся филину. — Я уверен, что знаменитым мастерским Подземной страны удастся сделать защитный доспех по моим наброскам. Что же касается Эота Линга… то у наблюдателей Гуамоколатокинта имеется один серьезный недостаток — совы и филины плохо видят днем. В отличие от деревянного клоуна, который, к тому же имеет огромный опыт подобного рода деятельности.

— Воля твоя. Хоть я и рад тому, что они сумели вернуться к своему другу — Уорра слегка выделил голосом слово — а теперь говори, почему мы должны сражаться за тебя, Урфин Джюс.

— Не за меня — отрезал Урфин — а за страну, что долгие века была вашим домом. За её народы, что…

— Сделали нас рабами? — мягко вопросил Уорра, и пояснил недоуменно нахмурившемуся Александру — Это ведь одна из их правительниц сделала эту — он явственно содрогнулся — вещь, Золотую Шапку, шлем, который заставлял нас выполнять её приказы.

— Один негодяй, хоть сколько бы зла он не совершил не делает весь народ плохим. Мне ли не знать — грустно усмехнулся Урфин — Те, кто не шел против него с оружием в руках, но молча потворствовали ему, безусловно заслуживают кары… но только не в том случае, когда силы несопоставимо не равны.

— Они сейчас едва ли неравны — усмехнулся Уорра, кивком оценив намек Урфина — Фарамант уже должен быть на обратном пути в Изумрудный город. Пришельцы из-за гор всегда… уравнивали шансы.

— Не в этот раз — повинуясь странному порыву, вмешался Александр — Эти Пришельцы прибыли со звезд, и даже нашей армии было бы невероятно трудно победить их. Ничто в Волшебной стране не может противостоять их оружию. Их летающие машины несут смерть с огромного расстояния, неуязвимы для луков и стрел и способны в одиночку уничтожить небольшой поселок. А если то, что рассказывал мне Урфин, правда, то на трех драконах невозможно перевезти армию, которая сможет их хотя бы остановить.

— На деле у тебя нет выбора, вождь Уорра. Ты в любом случае погибнешь. Ибо когда падет Изумрудный город, они пойдут дальше. Они разграбят каждый поселок, каждый дом. Обратят каждого из жителей Волшебной страны в раба. — отчеканил Урфин — А потом дойдет очередь и до волшебных созданий. У вас всех нет выбора, вождь — повторил Джюс — умрите в одиночестве в своих горных пещерах. Или сражайтесь с врагами нашей страны. Вместе с нами, плечом к плечу. До самого последнего дня — повинуясь странному внутреннему порыву он протянул предводителю летучих обезьян руку.

— До самого последнего дня — после минутного раздумья взревел Уорра, осторожно сжимая запястье Урфина — И как конкретно мы сможем победить этих… пришельцев — уточнил он, когда рев могучего небесного воина разнесся по окрестностям.

— Уверяю, вождь — усмехнулся Урфин — план тебе понравится…

Примечания:

(1) — ближайший аналог в фантастической литературе Земли — адамантий.

(2) — в боевом режиме родовая способность Кау-Рука — Видение — работает именно так. Он видит истинные намерения противника заранее опережая его в принятии решений. Ну а дальше все зависит от скорости воплощения этих самых решений в действия.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 01 день месяца Обновления, 08:30 по местному времени

Менвиты перестали скрываться, после того как один из разведывательных отрядов обнаружил, что жители ближайшей деревеньки начали запирать свои дома на ночь. Еще четыре отряда, посланные звездным штурманом, чтобы проверить догадку о том, что исчезновение двух беллиорцев не прошло незамеченным, проверили два десятка деревенек и везде видели одну и ту же картину — ранее беспечные беллиорцы закрывали свои дома на примитивные засовы. Кое-где даже начали строительство простейших заборов, а в двух деревеньках наблюдалось значительное сокращение численности населения. Менвиты задействовали размещенные на орбите спутники и им удалось заметить небольшую колонну — немногим менее двух десятков сгорбившихся под тяжестью тюков с вещами беллиорцев направлялись к огромной горе, на входе которой зиял чернотой вход в какую-то пещеру. Орбитальные сканеры не смогли четко идентифицировать, куда именно скрылись местные жители — их сенсоры проникали вглубь земной породы лишь на несколько десятков метров, а затем аппаратура, рассчитанная на идентификацию объектов глубокого залегания, начинала неестественным образом сбоить, выдавая сплошную пелену засветки или белого шума. Поразмыслив, геологи экспедиции пришли к выводу, что под этой горой наверняка расположены сверхкрупные залежи железосодержащих пород, затрудняющие прохождение электромагнитных волн, направляемых сканерами для изучения интересующего их объекта. Открытие явно большой пещеры настолько заинтересовало генерала Баан-Ну, что он выделил некоторое количество топлива, чтобы осуществить воздушную разведку. Впрочем, генерал не слишком рисковал — благодаря развернутой добыче и переработке нефти, менвиты могли не бояться дефицита топлива. Но и вертолет ничего не обнаружил: окрестности пещеры обильно заросли лесом, и рассмотреть что-либо в огромном зеленом ковре, в который сливались кроны деревьев было решительно невозможно. А установленное на вертолет исследовательское оборудование начинало сбоить еще на подлете к странной горе. В итоге генерал попросту махнул рукой на возникшую проблему — он был уверен, что когда менвиты захватят планету, зачистить одну пещеру особого труда не составит, сколь бы большой она не была. А опустение деревень он наоборот счел за благо — ведь это уменьшит возможности противника по привлечению трудовых ресурсов для обеспечения их возможной армии, и даже больше — позволит сохранить для будущего губернатора планеты некоторое количество рабов, в противовес их возможной гибели во время завоевания их страны.

Итак, пришельцы перестали таиться от беллиорцев: с расчищенных в лесу вертолетных площадок ежедневно поднимались в воздух разведывательные машины, направляясь в разные стороны от лагеря рамерийцев. К удивлению менвитов, подобные уже обнаруженной, аномалии встречались в окруженной горами огромной долине сравнительно часто. Не редким был случай, когда обнаруженный по косвенным признакам с орбиты населенный пункт располагался прямо на месте такой аномалии и получить о нем хоть какую-то информацию было затруднительно. А потому завоеватели, совершив несколько пробных вылетов и убедившись в отсутствии средств противо-воздушной обороны у жителей прекрасного края, вовсю использовали вертолеты для разведки и картографирования местности. Потрясающе красивый город, украшенный просто невероятным количеством сверкающих всеми оттенками зеленого изумрудов, буквально притягивал внимание Пришельцев. Их вертолетчики под различными предлогами часами висели в воздушном пространстве у города, любуясь его великолепием. Менвиты обнаружили, что народы, населяющие обнаруженную ими долину неоднородны — они выявили различия не только в предпочитаемой цветовой гамме, но и в архитектурных стилях, из чего сделали вполне закономерный вывод. На территории долины, очевидно, выкристаллизовалось несколько государственных образований, и менвиты, со свойственной им практичностью разбили долину на сектора: Голубой, Розовый, Фиолетовый, Желтый и Центральный, которым они обозначили город, который сами же все чаще называли Изумрудным. В одной из внутренних долин они обнаружили не поддающееся классификации по цветовому принципу племя. После недолгого обсуждения, они назвали сектор «диким».

Но наибольший ажиотаж вызвали даже не сверкающие серебром конические башни странного дворца, расположенного на северо-востоке долины, окруженного причудливо декорированными строениями желтого цвета, не поддающиеся орбитальному сканированию в принципе. Одна из геолого-разведывательных партий, направленная к внутренним отрогам опоясывающих долину гор, вернулась с ошарашенными выражениями лиц. Менвиты обнаружили две заброшенные шахты, в отвалах которых сверкали на солнце прекрасно знакомые менвитам камни зеленого цвета. Когда о невероятном открытии сообщили генералу Баан-Ну, у того в буквальном смысле этого слова засверкали глаза, перед которыми мгновенно предстали картины несметного количества благ, которые он заполучит на Рамерии. Бледно-зеленое сияние изумрудных шахт манило генерала открывающимися перспективами неисчислимых богатств и он неоднократно представлял себе триумфальное возвращение на Рамерию — к неизбежному ореолу славы, сопутствующему любому завоевателю, добавился блеск богатства и роскоши, столь приятный сердцу генерала, что он мгновенно взял восстановление древних беллиорских шахт под свой личный контроль. Когда один из двух геологов-менвитов, которых генерал откомандировал для восстановления шахт, прикрепив к ним два десятка рабов-арзаков, принес генералу первые, пока еще необработанные, изумруды, величиной с грецкий орех, он ликовал как будто бы уже всех завоевал и покорил. У него для этого были все основания — изумруды на Рамерии были чрезвычайно редки и ценились едва ли не больше чем алмазы, а потому он вполне обоснованно приходил в экстаз при виде несметных сокровищ Изумрудного города. Да, часть изумрудов величественного города на поверку оказались обычным зеленым стеклом — сканеры вертолетов позволили выявить подлог. Но невообразимо огромные камни на башнях и вершинах шпилей были настоящими, как и великое множество остальных камней широко использовавшихся древними мастерами для украшения городских зданий. Каждое воспоминание о богатствах Изумрудного города зажигало огонь алчности в серо-стальных глазах генерала. Он живо представлял, как вернется на Рамерию самым богатым менвитом планеты… он станет первым среди равных и лишь Достойнейший сможет превзойти его по влиянию и власти.

Тем временем, обучение беллиорцев менвитскому языку шло своим чередом. Ментахо и Эльвина уже вполне сносно беседовали на языке пришельцев и генерал, впечатлённый несколькими видеозаписями, подтверждающими быстрый прогресс пленников, разрешил Ильсору доставить в их домик ткацкий станок, чтобы беллиорец ощутил прилив энтузиазма. Расчет оправдался: занятый полюбившимся делом Ментахо стремительно совершенствовался в изучении языка, не забывая подтягивать Эльвину — его супруге язык чужаков давался сложнее, чем ему. Ситуация несколько выправилась, когда генерал разрешил пленникам регулярные прогулки — жена ткача получила свою порцию серотонина, благодаря возможности самой собирать обильно растущие в лесах прибежища Гуррикапа фрукты и ягоды. Она часто баловала супруга всевозможными яствами, используя для этого удивительные приспособления, которые ей показала одна из соотечественниц Ильсора. Любопытство девушки, скромно представившейся как Гелли, было неутолимо, её интересовало буквально все: от названий местных растений и степени съедобности их плодов до способов их выращивания и приготовления. Они даже организовали небольшой огородик, в котором уже пробивались первые ростки — генерал с легкостью согласился на подобный эксперимент, понимая пользу от изучения местной флоры. Разумеется, допустить местные продукты до стола менвитов, он разрешил только после того, как глава медицинской службы экспедиции предоставил ему результаты тестов, проведенных на арзаках… хотя супруга бывшего короля Подземной страны прекрасно знала, что реальным дегустатором их с Гелли стряпни выступал сам Лон-Гор — именно так коренастый менвит с удивительно добрым взглядом представился пленникам.

Наконец, автопереводчик счел количество информации, внесенной в базы данных языка беллиорцев приемлемым, а уровень овладения пленниками языком менвитов — достаточным, и хмурые менвиты, одетые в расшитые звездами комбинезоны, привели Ментахо с Эльвиной на допрос к генералу Баан-Ну. Одетый в сверкающий всеми цветами радуги комбинезон, украшенный вышитыми прямо на ткани орденами, генерал механическим жестом погладил внушительную идеально уложенную бороду и мягко, как советовал ему Лон-Гор, попытался расположить к себе пленников. Однако Ментахо с Эльвиной не питали иллюзий на предмет внешней доброжелательности генерала — память, передавшаяся им от множества поколений их царственных предков безошибочно подсказывала истинную цель неестественно бледного пришельца — под маской дружелюбия скрывалось желание как можно больше разузнать об их Родине. Но та же генетическая память сохранила в разумах супругов еще одну черту — она передала им азарт игры, свойственный тем, для кого интрига является лишь способом разнообразить пресную придворную жизнь. А потому они, получив от гномов вполне четкие инструкции Страшилы относительно разрешенных к разговору с Пришельцами тем, бесстрашно приняли правила игры, предложенные им генералом:

— От лица Верховного правителя Рамерии, Достойнейшего из Достойных, Гван-Ло, я приношу извинения за ограничение Вашей свободы — вычурно проговорил генерал, тщательно копируя доброжелательную улыбку, подмеченную им однажды у одного из рабов-арзаков и всем своим видом выражая сожаление по поводу вынужденной необходимости взятия жителей Волшебной страны в плен. Кау-Рук, молча сидящий на положенном ему, как заместителю командующего экспедицией месте — комфортном кресле, размещенном справа от кресла, в котором небрежно развалился генерал Баан-Ну, едва заметно улыбнулся, скорее почувствовав, чем заметив промелькнувшую и тут же угасшую гримасу ненависти, исказившую лицо стоящего чуть правее Ильсора. Да, — согласился менвит — если верить древним хроникам, то завоевание народа арзаков начиналось примерно так же — с показного добродушия. Впрочем, — тут же поправил себя Кау-Рук, — и народа менвитов тоже…

— Я, между тем, надеюсь, что условия Вашего содержания не вызвали больших неудобств, чем это было необходимо для соблюдения требований безопасности — тем временем разливался генерал — и я был бы признателен Вам за честные ответы, ради которых мы — он размашистым жестом обвел звездного штурмана, а также разместившихся слева от него Мон-Со и Лон-Гора, а также стоящего рядом с креслом Кау-Рука, Ильсора — здесь сегодня и собрались.

— Угу — подумал Кау-Рук не скрывая брезгливой усмешки — именно за этим мы почти все тут собрались — он, как, впрочем и сами пленники, не мог не разглядеть неприкрытую похоть, с которой полковник Мон-Со уставился в относительно неглубокий вырез платья Эльвины, которое она же и сшила, из сотканной её супругом ткани и в компании по понятным причинам отсутствующей здесь супр… рабыни начальника медицинской службы — вовремя поправился избегавший даже думать о некоторых вещах в присутствии генерала, Кау-Рук. К удивлению звездного штурмана сидящая рядом с Ментахо, Эльвина, едва заметно поощряюще улыбнулась полковнику. Но остальные менвиты не обратили на этот факт ни малейшего внимания — они увлеченно слушали ответы бывшего короля Подземной страны.

— Скажите, как называются страны, находящиеся в долине, в которой мы приземлились? — закончив с положенными случаю славословиями, перешел к сути генерал Баан-Ну.

— Тут одна страна — ответил Ментахо по-менвитски, дождавшись, пока лингвотранслятор переведет ему вопрос генерала — И называется она Гудвиния.

— Интересное название… — задумчиво проговорил генерал — а в честь кого она названа именно так?

— В честь короля Гудвина — пояснил Ментахо на своем языке, опасаясь вызвать неуместные вопросы, вызванные ненужными оговорками на чужом языке. Сочинять на знакомом с детства языке ему всегда удавалось куда как проще — мелькнула опасная мысль и тут же угасла, задавленная волей бывшего короля. Ментахо добавил — Король Гудвин прославился многочисленными воинскими подвигами.

— То есть у вас — монархия? — вопросил Баан-Ну и недовольно скривился, когда пленники, недоуменно переглянувшись, пожали плечами. Вспомнив о словарном запасе лингвотранслятора, генерал перефразировал:

— То есть у вас — королевство? — получив утвердительный ответ, он поинтересовался, тщательно скрывая надежду выведать от беллиорцев информацию об их военном потенциале — И король Гудвин прославился военными подвигами… значит у вас были войны?

— А как без них-то? — улыбнулась Эльвина, прекратив разглядывание полковника Мон-Со — Наша армия славится храбростью и воинским умением. Она одержала верх над могущественными королевствами… — она слегка наморщила брови, от чего ее все еще миловидное лицо стало еще привлекательнее, что не осталось не замеченным пожирающим её взглядом полковником.

— Гингемией и Бастиндией — закончил за неё супруг и она благодарно улыбнулась Ментахо. Ткач подбоченился настолько, насколько это возможно сделать сидя в кресле и важно добавил — у нас даже пушки есть — веско проговорил он и у до сих пор невозмутимого генерала отвисла челюсть — способные одним залпом уложить целую армию деревянных солдат.

— Каких солдат? — попытался уточнить ошарашенный генерал. Но, понимающий, что сболтнул лишнего ткач промолчал, и Баан-Ну решил что лингвотранслятор допустил ошибку в переводе.

— А ваш король, Гудвин, он все еще продолжает править страной, или этим занимаются его наследники? — спросил генерал, намереваясь сохранить инициативу в разговоре, который ему нравился все меньше и меньше.

— Нет, господин генерал — едва заметно улыбнулась Эльвина и добавила, ввергая менвитов в шок — он улетел на Солнце.

— Куда? — неверяще нахмурившись уточнил было Кау-Рук, но тут же умолк, прерванный нетерпеливым жестом генерала Баан-Ну

— На Солнце — словно само собой разумеется подтвердил Ментахо, внутренне забавляясь реакцией пришельцев.

— То есть как — «улетел»? — прокашлявшись спросил Мон-Со — на чем?

— На этом, межзвёздном… — нахмурился ткач, словно пытаясь вспомнить. Он несколько раз крутанул в воздухе рукой, фокусируя на ней внимание Мон-Со и Баан-Ну. Сидящий слева от полковника Лон-Гор стиснул подлокотники кресла так, что его пальцы побелели от напряжения. Титаническим усилием воли доктор успокоился, заметив упреждающий взгляд также разгадавшего суть происходящего, звездного штурмана, что, впрочем, не осталось незамеченным держащей супруга за руку Эльвиной, не сводящей внимательного взгляда с пришельцев. Бывшая королева скрыла довольную улыбку, переведя взгляд на мужа: несмотря на то, что Ильсор сразу предупредил своих новоявленных союзников о гипнотическом взгляде менвитов, ткач бесстрашно смотрел пришельцам в глаза. Неторопливо отвечая на вопросы генерала спокойным, словно убаюкивающим тоном. И размеренно вращая рукой в такт словам (1). Как сказал кто-то очень древний — вспомнила она отголоски прошлого — в эту игру могут играть двое. Она плавно выдохнула и сосредоточилась на разговоре

— На межзвездном корабле? — уточнил Баан-Ну, внутренне содрогнувшись.

— Да, точно… спасибо — подтвердил Ментахо, улыбаясь — на межзвездном корабле. И одна из наших… друзей сказала что он успешно достиг своей цели. Она даже говорила с ним — невозмутимо сообщил ткач, вызвав удивленные вздохи.

— А скажи, друг Ментахо — менвита настолько поразила информация об успешном космическом путешествии Гудвина и о межпланетной связи, доступной беллиорцам, а он воспринял сказанное Ментахо именно так, что он сам того не осознавая, изменил тон общения с пленником чуть ли не на просительный — а в этом замке жил — кто?

— Ах это… — Ментахо несколько растерялся, но виду не подал: хотя точных инструкций относительно древнего волшебника ему не поступало, он решил — раз играть, то до конца. Ободренный тем, что сидящая рядом Эльвина, словно почувствовав растерянность супруга, успокаивающе сжала его руку, ткач еще раз взмахнул рукой привлекая внимание и словно нехотя проронил — владельца замка зовут Гуррикап.

— В Гудвинии водятся великаны? — с оглушительно стучащим сердцем задал свой едва ли не главный вопрос Баан-Ну и ошарашенно откинулся на спинку кресла, услышав небрежный ответ уставшего от пояснения прописных истин человека.

— Эх… — вздохнул пленник — хотел бы я чтоб больше не водились, да куда от них денешься: водятся еще.

Внимательно наблюдающий за допросом звездный штурман заметил капельку пота, медленно скатившуюся по затылку генерала. Но Баан-Ну взял себя в руки, намереваясь узнать подробности:

— У великанов свое королевство? Где именно? — и растерянно умолк, даже забыв о своей гипнотической силе. Он был настолько ошарашен сказанным беллиорцем, что даже забыл о том, что мог приказать пленнику что угодно — например говорить правду.

— Да, своего рода — уточнил Ментахо, каким-то глубинным чувством осознав, что ему нельзя говорить «нет» генералу, нельзя употреблять это слово, вырывающее запутавшуюся в тенетах лжи букашку из цепких лап внушающего… Ментахо усилием воли вернулся в «здесь и сейчас», отрешаясь от голоса памяти и все также размеренно пояснил: — Большинство из них не покидает своих территорий, но многие отправляются в прогулки по Гудвинии. При этом они настолько свирепеют, что сразу начинают швырять друг в друга огромные камни. — Ментахо, хоть и превратился в ткача из короля под действием Усыпительной воды, но его умение лгать от этого никуда не делось. Лгал он по-настоящему искусно, с полной самоотдачей — глядя думающей, что это она — охотник, жертве в глаза честным, искренним взглядом. Потом, — думал он — потом захватчик обязательно допросит его еще раз. И еще. Он будет менять порядок вопросов, изменять формулировки… вполне возможно он захочет допросить их по отдельности… Что же, — внутренне оскалился Ментахо — благодаря лесным прогулкам у них с Эльвиной была не одна возможность тщательно продумать и чуть ли не отрепетировать каждое слово. Они готовы. Он едва заметно сжал руку супруги и, дождавшись ответного пожатия, окончательно расслабился — В эту игру действительно можно играть вдвоем. Сыграем! — мысленно усмехнулся он и открыто улыбнулся генералу располагающей улыбкой готового ответить на любые вопросы человека, которому абсолютно нечего скрывать от собеседника.

Лон-Гор едва выдержал два часа, пока окончивший допрос генерал отпустил их с Кау-Руком в резервный командный центр. На этот раз звездный штурман выбрал новый маршрут пробежки к укрепленному лагерю менвитов, но остановился на такой же покрытой цветами поляне как и в первый раз. Но на этот раз он сделал глубокий вдох и медленно зашагал по полянке, приводя в порядок дыхание и давая организму необходимый отдых.

— Нет, ты видел? Видел? — возмущенно воскликнул Лон-Гор — каков наглец!!! Применить к генералу пусть и примитивный, но гипноз! Да как он вообще смог сделать это? Биополя его мозга не показали характерной для гипноза активности… — он умолк, словно спохватившись и опустил глаза в извиняющемся жесте. Но Кау-Рук обрадованно похлопал его по плечу:

— Ты уже видишь биополя? — дождавшись неуверенного кивка от друга, он не удержался от радости — Ты в шаге от третьей степени. — констатировал штурман — Поздравляю. Кстати, а как тебе удалось осуществить прорыв?

— Мой кибердоктор — смущенно пояснил Лон-Гор — то что он лечит пациентов это, по сути, побочный эффект. — он довольно рассмеялся в ответ на вытянувшееся от удивления лицо Кау-Рука — видишь ли, как таковой, он задумывался в качестве тренажера для таких как я. Считай, ходули для начинающего адепта, готовящегося взойти на третью ступень мастерства. В его базу данных оцифрована и внесена вся известная нам информация об анатомии, химии, физике и других мерах, которые поясняют логику действия составляющих организм клеток. Еще туда внесены все известные нам химические вещества и эффекты их воздействия на человеческий организм, а также оцифрована практика чуть ли не всех известных нам докторов за известную и записанную историю нашей медицины. Он разработан так, чтобы подталкивать имеющего… аналогичные моим способности человека, показывать, прежде всего, что именно ему нужно изменить в организме больного. Имея подобную подсказку и опять же, способности вроде моих… труднее не заметить биополя, чем заметить. Ну, а если до прибора добирается врач без способностей… то прибор лишь выполняет мыслекоманды врача в той мере, в какой позволяет информация из его баз данных. То есть операции он позволяет в любом случае проводить точнее и эффективнее. Вообще — поморщился доктор — признаться, так этого прорыва не произошло бы без Ильсеры. Ну помнишь? Ага, она — подтвердил он в ответ на исказившую лицо штурмана презрительную гримасу — сестра Ильсора, которую отверг Мон-Со, предварительно сильно… очень сильно поколотив. Там… скорее кусок мяса был, а не человек… — Лон-Гор содрогнулся, возвращаясь в воспоминания — но именно это мне и помогло. Я был настолько поглощен желанием вылечить ее, что и не заметил как стал видеть биополя и, что самое интересное, знать чем, к примеру характерные для клеток мозга излучения и вибрации, отличаются от таковых для, например кости или мышечной ткани. Будто переключатель какой-то щелкнул и открыл дверь к новым знаниям и умению. Удивительно — констатировал Лон-Гор — но ты не ответил на вопрос. Ты видел, что произошло на допросе?

— Да цирк там произошел — усмехнулся Кау-Рук и насмешливо передразнил генерала — нашего великого «я ничего не могу без гипноза» Баан-Ну «уделала» парочка беллиорцев. Ты ведь знаешь, что гипноз — это боевое умение? — дождавшись утвердительного кивка друга, он пояснил — так вот. Пусть оно и считалось утерянным, но некая информация о нем все же сохранилась. Если вычленить из множества почти фантастических легенд о нашем прошлом некоторые факты, то выйдет, что мы не всегда умели гипнотизировать вот так, взглядом. Многие тысячи лет мы были вынуждены использовать ходули вроде твоего кибердоктора. Химические препараты, ввергающие в транс, предметы, фокусирующие внимание объекта воздействия и заставляющие его абстрагироваться от реальности… или же жесты. — добавил он, многозначительно ухмыльнувшись. — Но правильный вопрос звучит не так — добавил он

— А как? — удивленно проговорил Лон-Гор, предположив — Откуда беллиорцам известна техника примитивного гипноза и откуда в них столько наглости, позволяющей применять её против нашего генерала?

— Не-а — усмехнулся звездный штурман, но тут же отбросил веселье — Этот вопрос мы зададим чуть позднее. Но сначала ты выслушаешь доклад Ран-Вая, а уже потом… послушаешь нашего общего друга, и посмотришь на него… внимательно — сузив глаза многообещающе оскалился Кау-Рук.

Примечания:

(1) — да, именно так: явление гипнотического воздействия прекрасно известно на Земле. Мы, разумеется, не умеем делать это усилием разума, как фантастические менвиты, а потому некоторые из нас используют подручные средства: жесты и предметы. Вот и Ментахо решил что в игру с гипнотическим воздействием можно играть вдвоем. Ему, конечно до менвитов далеко, но там и не требовалось ничего сверхъестественного: генерал был настолько удивлен, что и простейшего гипноза хватило.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 04 день месяца Обновления, 10:30 по местному времени

Сладостные грёзы о грядущей славе и богатстве были нагло прерваны совершенно неуместным в окутывающей генерала полудреме, бурчанием. Что-то настойчиво пыталось вырвать его из сладких мечтаний, но генерал успешно боролся с назойливой тварью — он повернулся на другой бок и усиленно захрапел, всем своим видом показывая нежелание просыпаться. Но некто, похоже, твёрдо вознамерился вызвать на себя гнев практически всемогущего повелителя высадившихся на Беллиору рамерийцев — он осторожно сжал плечо Баан-Ну и принялся аккуратно тормошить его, обеспокоенно приговаривая:

— Проснитесь мой генерал, тревога. Мой генерал, боевая тревога, проснитесь… (1) — Ильсор удвоил усилия, заметив что генерал приоткрыл левый глаз — Мой генерал, Вас ждут в оперативном центре управления. Боевая тревога, мой генерал — извиняющимся тоном пробормотал Ильсор, пряча улыбку под маской услужливости. Баан-Ну несколько мгновений поворочал головой из стороны в сторону, пробулькав что-то нечленораздельное, но тут же вскочил, как ужаленный, когда до него дошёл смысл сказанного слугой.

— Беллиорцы напали? Охране срочно прибыть в мои покои для получения указаний! — рявкнул генерал, выхватывая из рук Ильсора загодя подготовленный комбинезон. От волнения Баан-Ну не попадал в рукава и Ильсор на минуту задумался, а выдержит ли созданная лучшими ткачами Рамерии армированная ткань такое надругательство над собой. Но генерал, видя что в его, комфортно обставленную спальную комнату не стремятся орды увешанных оружием беллиорцев, вспомнил о том, что находится за надежной защитой лазерных турелей, размещенных на башнях замка. Вспомнил он и о разветвлённой системе опорных пунктов, развернутых этим выскочкой Кау-Руком, о первом батальоне, базирующемся в замке, о готовых к взлету вертолетах первой эскадрильи… мысль о защищающих его драгоценное тело войсках успокоила расшалившиеся нервы. Генерал успокоился и голосом, в котором, всё же, слышались нотки страха, поинтересовался — Что случилось?

— С одной из орудийных установок пропала связь, мой генерал. Перед этим система «свой/чужой» выдала обнаружение «чужой» отметки и, не дождавшись обратного кодированного сигнала, открыла огонь на поражение. Система мониторинга зафиксировала попадание в неизвестную цель, после чего с орудием пропала связь… — говорил Ильсор, а бурный поток мыслей в голове генерала Баан-Ну начал, наконец, упорядочиваться.

Путь к ожидающим генерала славе и богатству начался с защиты уже захваченного — а он считал Волшебную страну уже завоёванной. А потому по его приказу менвиты окружили Гудвинию системой автономных орудийных платформ. Отбросив возражения Кау-Рука, он лично указал места на горных вершинах, на которых устанавливались орудия. Каждая платформа устанавливалась на специально выровненную площадку на вершине горного пика — сначала монтировался поворотный круг, позволяющий орудию обеспечивать круговое поражение множественных целей. Автономный комплекс, кроме непосредственно самого лазерного орудия, системы автоприцеливания и модуля энергообеспечения, оборудовался собственным сенсором, постоянно поддерживающим связь с командным центром в Ранавире, а также системой опознавания «свой-чужой», реагирующей на любые крупноразмерные цели. — генерал позволил себе мысленно ухмыльнуться, вспомнив вопиющий случай разгильдяйства. После того, как орудия были установлены, а все системы включены, пилотам был дан час, чтобы убраться из зоны поражения. Кодированный пакет, содержащий метки целеуказания, а также характеристики опознавательного ответчика «своих» планировалось установить удалённо. Так одному, иначе не скажешь, идиоту, показалось, что починка провисшей двери вертолета важнее, чем своевременное удаление из опасной зоны. А потому, когда спустя час, он, наконец управился с починкой и направился обратно на базу… в общем, повезло дураку. Оператор командного центра вовремя деактивировал пушку и все ограничилось эвакуацией подбитого вертолета и лечением пилота, благо кибердоктор Лон-Гора работал без сбоев. Ох и удивился же летчик, когда к нему в палатку прибыл Ильсор с приказом о награждении орденом Луны… — генерал мстительно усмехнулся — знал бы ты, голубчик, всю историю с этими парадными висюльками, то не радовался бы так…

Баан-Ну усилием воли сосредоточился и к тому моменту как он вошел в командный центр, генерал уже олицетворял спокойствие и уверенность. Властным жестом он затребовал доклад у дежурного смены и, вчитавшись в скупые строки рапорта, удивленно нахмурился, раздумывая, верить ли прочитанному. Он резко обернулся, боковым зрением заметив входящего в командный центр Кау-Рука. Звездный штурман подошел к дежурному, подал ему цифровой носитель и отдал короткий приказ. На большом панорамном экране появилось изображение усеянных шапками снега горных вершин и штурман размеренно пояснил:

— Боевую тревогу стоит отменить. Ничего экстраординарного не произошло, опасности нет. — он позволил себе едва заметно улыбнуться. Кау-Рук дождался, пока собравшиеся в командном центре менвиты пораженно умолкнут и прокомментировал выведенные на экран изображения.

— Прежде всего нам стоит учесть, что в горах живут огромные орлы — он сделал несколько движений лазерной указкой акцентируя внимание на невероятных птицах, за которыми наблюдала, судя по всему, закрепленная на вертолете, камера. — Во время тренировочных полётов мне удалось подобраться к ним достаточно близко для видеозаписи, — продолжал пояснения штурман — но мне не удалось собрать достаточно информации об их образе жизни. У них очень хорошее зрение и, как выяснилось, они очень агрессивны. Они обнаружили мой вертолет через считанные минуты и мне пришлось спешно ретироваться, ведь в мою сторону направилось десятка два этих созданий.

— И что с того? — нетерпеливо спросил Баан-Ну.

— А то, что эти орлы, по-видимому, охотятся там, где расположены наши пушки. Мне только что передали из пункта связи соответствующую запись, сделанную видеокамерой орудия перед тем как с ним пропала связь. Смотрите — предложил он, выводя трансляцию на экран.

Орудие размещалось на вершине доминирующей над остальными горы. Судя по всему, сенсорный модуль, с установленной на нем камерой осуществлял пассивное наблюдение за окружающей местностью — поворотный механизм вращал модуль, обеспечивая круговой обзор. Но вот на сияющем белизной заснеженном склоне противоположной вершины мелькнула быстрая тень. Изображение вздрогнуло, пока камера усиливала приближение и точка трансформировалась в огромное копытное, стремительно скачущее с выступа на выступ.

— Позади тура, а именно так, по словам нашего пленника, называется это животное — штурман навел точку лазерной указки на корпус явно убегающего от несущейся за ним размытой тени — мы пока не видим орла, потому как он находится вне зоны поражения орудия. И, соответственно, система пока сопровождает цель в пассивном режиме, обеспечивая готовность парировать возможную угрозу.

Тень укрупнилась в размерах и грациозный силуэт, покрытый коричнево-серыми перьями устремился к изо всех сил пытающемуся увернуться туру. Огромная птица хищно выставила острые как бритва когти, намереваясь схватить тура, и его корпус на мгновение заслонил от внимательно наблюдающих за трансляцией менвитов, жертву. Полковник Мон-Со заметил, как две небольших отметки на мини-экране сенсора, размещенного в правом нижнем углу панорамного экрана, слились в одну более крупную. Автономное орудие среагировало мгновенно. Модуль целеуказания перешел в активный режим. Боевая информационная система оружейного модуля произвела необходимые вычисления, используя полученные от сенсора данные об азимуте, скорости и высоте целей. Поворотный механизм орудия, получив вводные о необходимом угле поворота пушки, с учетом необходимого упреждения, с легким жужжанием сервомотора довернул орудие на необходимый градус. Система вертикальной коррекции чуть наклонила орудийный ствол, обеспечивая захват цели. Боевой вычислительный центр получил все необходимые для поражения цели, параметры и подал соответствующую команду на энергетическую установку. Орудие произвело залп, и едва заметная в ярких солнечных лучах смерть со скоростью света рванулась к цели.

Собравшиеся в главном командном центре менвиты пораженно наблюдали за невозможной картиной: каким-то полумифическим звериным чутьём, орел ощутил опасность. Огромная птица рванулась в сторону — но опередить свет она, всё же, не смогла. Лазерный луч прожёг её правое крыло, вырвал из него несколько вспыхнувших от невыносимого жара перьев и буквально испарил голову кинувшегося было в сторону, тура. Вычислитель орудия среагировал на изменившееся положение одной из целей и попытался произвести корректировку прицеливания… тщетно. Гигантская птица издала полный ярости вопль и с немыслимой скоростью ринулась вперёд, стремительно уворачиваясь от сверкающих вокруг неё лучей — боевой информационный комплекс попросту не успевал обрабатывать информацию со скоростью, позволяющей произвести своевременный захват хаотично маневрирующей цели. А поворотный механизм попросту не был рассчитан на настолько быструю скорость перемещения объекта целеуказания. Орудие произвело с полтора десятка залпов, безуспешно пытаясь поразить быстро приближающегося орла, но тут же замерло, когда хитроумная птица вошла в мёртвую зону. Генерал Баан-Ну содрогнулся, когда из динамиков командного центра раздался еще один яростный клёкот, после чего разъярённая болью птица мощным рывком выдернула орудие из поворотного механизма и буквально расплющила его несколькими ударами массивного клюва. Орёл нанес еще один удар, уничтожая прицельный комплекс и трансляция сменилась на пустую пелену белого шума.

— По моим наблюдениям — спокойно проговорил Кау-Рук — таких орлов в долине, навскидку, около сотни. И большинство из них намного больше этого. Да-да, вы не ослышались — он позволил себе скупую улыбку заметив вытянувшиеся от удивления лица менвитов — скорее всего нашу пушку уничтожил их детёныш. Спутниковые наблюдения не позволяют нам точно определить ареал охоты этих созданий… тепловая карта их перемещений, полученная со спутника, охватывает всю территорию так называемых Кругосветных гор — звёздный штурман предпочитал пользоваться исходными названиями географических объектов, которые менвиты получили от Ментахо с Эльвиной, игнорируя привычные цифровые индексы или присвоенные рамерийцами наименования.

— Эмм… — задумчиво проговорил генерал, будто спрашивая только себя — И что же дальше?

— А дальше, мой генерал — торжествующий Кау-Рук не счёл нужным скрывать насмешки, но выразился, всё же, обтекаемо — наши пушки будут стрелять, а орлы будут их сбрасывать. Учитывая, что запас этих орудий у нас не бесконечен, я предлагаю пересмотреть выбор мест размещения этих систем.

— На какие? — уточнил полковник Мон-Со — Конкретно?

— Гудвинию — проговорил Кау-Рук, выводя на экран спутниковую карту Волшебной страны — со всех сторон окружает пустыня. Спутниковые данные показывают, что на равном удалении от Кругосветных гор Гудвинию опоясывает целая сеть странных камней чёрного цвета. Наши аналитики предполагают, что ранее беллиорцы использовали их в ритуальных целях. Но важно иное. По размерам они вполне подходят для установки на них наших орудий. И они находятся вне предполагаемого ареала обитания этих — он кивнул на экран — гигантских орлов.

— Отлично! — генерал даже чуть прихлопнул в ладоши — Ваше предложение принимается за основу. Поручаю Вам разработать план операции и представить его на согласование к завтрашнему утру. Полковник Мон-Со — резко обернулся генерал — приказываю обеспечить моему заместителю всю необходимую поддержку. Задействуйте любые ресурсы, но через три дня система должна функционировать в полном объеме!

— Это не всё, мой генерал — едва заметно поклонился Кау-Рук — я хотел бы обратить Ваше внимание на ещё одну проблему, требующую разрешения — он вывел на экран очередной кадр и собравшиеся в командном центре менвиты пораженно ахнули. Аккуратная дорога, вымощенная камнем желтого цвета пересекала широкий луг, со всех сторон окруженный лесом. Но не красоты природы вызвали удивление у захватчиков. Расположенная на одном из разведывательных вертолетов, камера запечатлела огромного рыцаря в сверкающих на солнце доспехах. Навскидку, чудовищный великан был ростом несколько метров (2). В руках он сжимал массивный меч, а также широкий щит, украшенный причудливым гербом. Шлем украшала клыкастая маска, вызывающая буквально первобытный ужас. Доспехи воителя были богато разукрашены зеленой краской, а с наплечников ниспадал алый плащ, развевающийся на легком ветру.

— Это… проблема — поражённо прошептал Баан-Ну и тут же ошарашенно умолк, ведь открыто усмехающийся Кау-Рук услышал его и счел нужным дать необходимые пояснения, переключая кадры на экране.

— Это одна из проблем, мой генерал — уточнил звёздный штурман — мы зафиксировали по меньшей мере две дюжины этих созданий. Каждый раз новых — с едва заметным злорадством проговорил он, комментируя сменяющиеся на экране изображения железных великанов. Ещё более бледный чем обычно генерал растерянно пробормотал:

— Но как же…

— Судя по всему, это они — задумчиво проговорил сохранивший самообладание полковник Мон-Со — те самые великаны, которые помогли королю Гудвину одержать его победы. Ментахо с Эльвиной — он мечтательно зажмурился — не солгали нам.

— Надо бы… поосторожнее с ними. Не ровен час, рассердишь такого… — генерал натужно выдохнул, возвращая самообладание — приказываю держаться от них подальше. Пилотам наблюдать с расстояния, не менее чем один километр. Провоцировать гигантов любыми действиями, которые они могут воспринять как агрессию — запрещаю. На этом всё. Разойтись! — генерал дождался, пока менвиты и Ильсор покинут помещение командного центра и уставился на экран. Его лицо исказилось от ненависти, смешанной с удивлённым узнаванием.

Ему снился сон. Впереди, насколько хватало зрения, простиралась бескрайняя сине-зеленая гладь. Название неведомого моря буквально вертелось на языке, но постоянно ускользало, сколько бывший король Изумрудного города не тщился вспомнить… Слева возвышалась пологая гора, увенчанная, словно короной, стремящимися в высь скалами. Бездонная синева небес оттеняла чарующую зелень леса и опускалась на вершину горы небольшим белым облаком. Он улыбнулся во сне — ведь он прекрасно помнил, насколько холодным и мокрым было то облако. А еще на вершине этой горы росли непритязательные цветы нежно-фиолетового цвета. Ему стоило огромных усилий донести их вниз в целости и сохранности, но он не пожалел ни о единой толике потраченных усилий, ведь её губы были такими сладкими… Урфин ошеломлённо огляделся по сторонам, неожиданно осознав, что на внушительных размеров камне, омываемом морскими волнами в нескольких метрах от скалистого берега с небольшим, усыпанном галькой, пляжем, он находится не один.

Невысокая, стройная… нет, скорее поразительно худая женщина, облачённая в странные одежды жёлтого… нет, скорее солнечного цвета, сидела справа от него, и, также как и он, смотрела вдаль. Когда-то, очень давно, чёрные как смоль волосы, теперь обильно перемежались серебристо-светлыми нитями седины. Но лицо по-видимому немолодой уже женщины не утратило ни свойственной ей живости, ни привлекательности. Урфин поразился схожести странной гостьи с… несмотря на поистине нечеловеческое напряжение памяти, он не смог вспомнить с кем именно. Выбеленные сединой брови и ресницы обрамляли сверкающие удивительным сиянием небесно-синие глаза, словно озаряющие звездным светом выдающиеся от худобы скулы. Тонкие губы женщины изогнулись в сардонической усмешке и она едва слышно пробормотала: — Рано… ещё очень рано… — грустно прошептала она и Урфин ощутил невыносимую грусть, сквозящую в голосе женщины. Грусть, странным образом сочетающуюся с неистовой, словно вспышка сверхновой, надеждой. Но неведомым образом проникшая в его сон женщина взяла себя в руки, словно захлопнув своё сознание от мыслей Урфина.

— Ты желал меня видеть, свергнутый Бог — она едва заметно улыбнулась, словно сказала известную им обоим шутку, но тут же мягко проговорила, заметив сдвинувшиеся от напряжения брови Урфина, изо всех сил пытающегося вспомнить… — Не спеши. Ты всё вспомнишь, в нужный момент. Или не вспомнишь — если вдруг окажешься недостойным своей же памяти — загадочно проговорила она.

— Желал, госпожа Виллина — выдохнул Урфин, сосредотачиваясь — Мне…

— … нужна Ваша помощь, чтобы одолеть врага. Ты ведь это хотел сказать — вновь улыбнулась древняя фея Волшебной страны. Урфин поражённо умолк, пытаясь понять, насколько открыты его мысли самой загадочной колдунье Волшебной страны. Но Виллина лишь улыбнулась еще раз.

— Твои — она выделила голосом слово — мысли я читать не могу. Но вот чужие сознания не являются закрытыми для меня. Но, как тебе уже, возможно, напомнили, паразитизм — есть величайшее зло во Вселенной. А потому… говори за чем пришел. Сам… Как всегда — едва слышно добавила она.

— Мне нужна Ваша помощь — Урфин заговорил лишь после того как несколько мгновений собирался с мыслями — Пришелец из-за гор, тот который Александр, многое рассказал о вероятных возможностях техники инопланетных захватчиков. Разведчики Гуамоколатокинта поведали мне не меньше. Часть информации будто всплыла из скрытых глубин моей памяти, а часть я получил из подаренных замком Гуррикапа книг. И все эти знания позволяют сделать не поддающийся сомнению вывод. Мы обречены — уверенно проговорил Урфин.

— Так ли уж обречены — загадочно проговорила Виллина — Премудрый правитель Изумрудного города уже послал за помощью во внешний мир. И он эту помощь получит. Да и ты не промах… — усмехнулась она — сумел привлечь на свою сторону Подземную страну с её удивительными даже для Волшебной страны мастерскими. Уорра, вождь лучших воинов Волшебной страны — твой надёжный соратник. Несущая малую толику моего удела Стелла — наверняка поможет тебе. Да и ты… насколько мне известно, хранишь не один секрет. Странно только, что ты до сих пор не привлёк на свою сторону Марранов. Страх или стыд? — вопросила она и уставилась Урфину в глаза пытливым взглядом льдисто-синих глаз.

— Страх. За них. — твёрдо возразил Урфин — я видел оружие пришельцев в действии. Марраны в развитии недалеко ушли от того, чем они были, когда… их оружие и тактика не изменились. Пришельцы просто расстреляют их, не подпустив и на половину нужной дистанции. И стыд. — грустно добавил Урфин — за то, что придется испытать их матерям, женам и детям, после — он содрогнулся — если бы я позволил этой бойне произойти.

— А с чего ты взял, что это вообще твоя война? — неожиданно спросила Виллина. Ты ведь знаешь, что для этой страны и её народов ты такой же пришелец, как и те, что пришли со звёзд? Ты желаешь от меня шанс для них. Я это и вижу и чувствую — непререкаемым тоном сообщила фея — а я дам тебе выбор. Да! — кивнула она, заметив, как у осененного страшной догадкой Урфина, приоткрылся от удивления рот — Шанс для них… или путь туда, откуда пришел. Прямо сейчас. — Виллина напряжённо наблюдала за Джюсом, словно бы от его решения зависела и её судьба — Всяк сам куёт свой удел. Шанс для всех или Выход только для себя? Выбирай. — жестко отрубила она и умолкла, ожидая ответа от Урфина. Казалось, прошла целая Вечность, пока Джюс заговорил.

— Я несказанно ценю Ваше содействие, госпожа Виллина. — уверенно проговорил Урфин, сверкая решимостью карих глаз — Но Ваше поистине царское предложение я вынужден отклонить. Я слишком часто убегал от трудностей. От одиночества и непонимания — в пещеру к злобной колдунье, в услужение порождению Тьмы. — он не заметил как морщины в углах глаз Виллины разгладились и она удовлетворённо улыбнулась — В попытках удовлетворить своё эго я дважды заливал эту страну кровью, каждый раз сбегая от заслуженной кары… — вздохнул он, но тут же выпрямился — Пусть это не моя Родина, не мой Род и, возможно даже и Раса не моя — проговорил он не разумом, но сердцем, тем самым голосом, что скрыт внутри души каждого из нас — но за все нужно платить. За всё то то зло, что я принес на эту землю — тоже. Так что это — моя война. И по этому пути я пройду до конца. Не смотря ни на что.

Что же… — задумчиво проговорила фея, вставая. Она шагнула вплотную к немедленно вскочившему на ноги Урфину — свой шанс ты получишь — она сняла с шеи небольшой, едва светящийся кристалл и осторожно надела его на шею Урфину — но взамен… ты выполнишь мою просьбу. Ты не отвергнешь помощь тех, кто сам тебе её предложит, как бы сильно тебе ни хотелось этого. — Урфин удивлённо нахмурился, почувствовав, как кристалл потеплел и словно бы стал больше весом.

— Не переживай — успокоила его волшебница — ему нужно привыкнуть к энергиям твоего тела. Через сутки тяжесть уйдёт. В нужный миг просто подумай обо мне, и ты получишь то самое средство, мечты о котором у тебя буквально на лице были написаны. А это… — она обвила его шею руками — чтобы лучше помнил…

Он проснулся от сильного толчка в правое плечо. Взъерошенный Александр с выпученными от плохо скрываемого страха глазами, теребил его, приговаривая:

— Просыпайся, Урфин! Да скорее же!!! — отчаянно шептал он, то и дело оглядываясь. Неожиданно размытый силуэт заслонил солнце и на голову Урфина обрушился поток ужасающе холодной воды.

— Вставай, хозяин — выливший на Урфина небольшой котелок филин благоразумно ретировался на высокую ветку — у нас гости. — Джюс вскочил на ноги и осмотрелся по сторонам. С противоположной стороны небольшой полянки, на которой они остановились на привал перед тем, как пересечь границу Жёлтой страны, стояли трое человек. Приземистые, коренастые, буквально перевитые мышцами мужчины, одетые в примитивные одежды из шкур и кожи, невозмутимо ожидали, пока он придёт в себя.

— Долговато ты спишь, Огненный Бог — усмехнулся старейшина Бойс, переглянувшись со старейшинами Хартом и Клемом. — Мы теперь тоже так можем. И, заметь, без твоего дурацкого зелья из орехов. Тебе привет от… она сказала ты в курсе. Ну точно — в курсе! — усмехнулся он, проследив взглядом как ошарашенный Урфин сунул левую руку за ворот рубашки и нащупал ею едва теплящийся кристалл, свисающий с шеи на украшенным странно знакомым орнаментом кожаном шнурке. Правой рукой бывший король отрешённо провел по губам и ощутил угасающий вкус… который, как он мог поклясться, он уже чувствовал когда-то очень давно.

Примечания:

(1) — спешу напомнить, что это, всё же, фик по сказке. Понятно, что НАСТОЛЬКО сказочно долболобного генералитета не может быть ... а хотя — нет. Может.

(2) — здесь, как и везде, единицы измерения приводятся наши, вполне себе земные. Странно, ага, ведь на Рамерии своя система исчисления, равно как и свои единицы измерения. Но в фике я использую их земные аналоги и после последней главы читатели поймут — почему именно.

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина: https://fanfics.me/fanart31162

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 07 день месяца Обновления, 15:30 по местному времени

Полковник Мон-Со довольно улыбался, глядя на развернутые внизу работы. Всё же, его бывший друг… основательно, как, впрочем, и всегда, подготовился к осуществляемой сегодня операции. Они со звёздным штурманом, как в старые… и до недавнего времени — добрые времена… — полковник взял себя в руки, заставляя сосредоточиться, и уже подёрнутые дымкой забвения, воспоминания, послушно уступили место событиям трех предыдущих дней.

Три дня назад они с Кау-Руком засиделись до темноты, обсуждая детали развёртывания автономных орудий. Они тщательнейшим образом изучили тысячи полученных со спутников изображений странных чёрных камней, окружающих Гудвинию и, после долгих споров, выбрали из них наиболее удобные. Они учли также радиус поражения орудий и совместили огневые сектора орудий таким образом, чтобы они формировали единый периметр обороны — полковнику пришла на ум аналогия с древними стенами, высокими и нерушимыми… Взаимно перекрывающиеся зоны поражения целей позволяли уничтожать даже гигантских орлов — скоординированный огонь двух орудий, согласно произведенным звёздным штурманом и полковником, расчетам, позволял уверенно поразить огромных птиц. На следующий день, они сверили свои расчеты, использовав центральный вычислитель «Диавона», который подтвердил их правильность.

После чего они весь следующий день отсыпались. В то время как арзаки, под общим руководством приданного Кау-Руку и Мон-Со, Ильсора, осуществляли необходимую подготовку к операции — звёздный штурман настоял на том, что орудия можно и нужно установить за один день. Он лично ставил задачу Ильсору, и Мон-Со невольно позавидовал своему некогда другу… Арзаки, рабы, внимательно слушали звёздного штурмана, и уважительно кивали в такт его словам. Причём, Кау-Рук, как и всегда, не прибегал к гипнозу — вместо этого он максимально подробно указывал не только задачи, которые рабам нужно будет выполнить, он потратил достаточно времени и для того чтобы пояснить, зачем именно им нужно устанавливать эти пушки. Мон-Со поневоле и сам задумался, вспоминая аргументы звёздного штурмана — а что, если из Внешнего, как его называет Ментахо, мира, придет армия, вооруженная местным оружием? Будут ли они щадить рабов только потому, что они, в теории, всего лишь выполняли приказы? Ха! — рассмеялся полковник, прекрасно знающий ответ. Но он, всё же, воздал должную похвалу умению Кау-Рука расположить к себе людей — арзаки, похоже, вняли, а потому трудились не покладая рук. Пока полковник и звёздный штурман восполняли силы после планирования операции, арзаки осуществили проверку и необходимый мелкий ремонт всех вертолётов экспедиции. Они же проверили и подготовили к транспортировке и установке все доступные орудия, а также блоки целеуказания и энергообеспечения, упаковав их в специальные контейнеры. Арзаки обеспечили каждое из транспортируемых орудий необходимым для установки набором инструментов и материалов, а также приготовили сухие пайки для отправляющихся в вылет менвитов.

Мон-Со нахмурился, вспомнив непробиваемое упрямство Кау-Рука, который безапелляционно заявил, что в предстоящей операции будут принимать участие исключительно менвиты, оставив на арзаков только подготовку к ней. Полковника поразил также тот факт, что присутствующие на вечернем брифинге, состоявшемся два дня назад, офицеры инженерной части второго десантного батальона, восприняли такое распоряжение звёздного штурмана как само собой разумеющееся. Учитывая грузоподъёмность вертолетов, а также вес контейнеров с автономными орудиями и материалами, необходимыми для их установки — это значило, что часть работ по монтажу придётся взять на себя пилотам. Потому как на месте бортстрелка будет лететь инженер, больше боевая машина попросту не поднимает, а все имеющиеся в экспедиции вертолёты будут задействованы в перевозке орудий. Кау-Рук категорически отверг запрос майора Рау-Сана, предложившего осуществить несколько рейсов, чтобы перевезти к установкам нужное количество арзаков, чтобы избавить господ от необходимости выполнять тяжёлые работы… на самом деле, штурман лишь рассмеялся майору в лицо. Мон-Со, разумеется, подумывал возразить, но благоразумно удержался, припомнив приказ генерала во всем содействовать штурману… а ещё правильно оценив ещё один удивительный факт. Командующие инженерами второго и третьего десантного батальонов капитаны также посмеивались, не считая нужным скрывать это от него. А потому Мон-Со оставалось лишь одёрнуть своего подчинённого, напомнив тому о приказе генерала.

Надо признать — подумал Мон-Со — план Кау-Рука работал. Солнце еще только выглянуло из-за горизонта, окрасив багрянцем вершины окружающих Гудвинию гор, а Ранавир уже напоминал растревоженный улей: три эскадрильи боевых вертолётов взмыли в воздух, направляясь в разные стороны от лагеря по строго выверенным маршрутам. Они легко преодолели горы, пользуясь составленной Кау-Руком картой воздушных потоков, и ровно в назначенное планом время приземлились у обозначенных планом чёрных исполинов. Выгрузка орудий произошла штатно, поворотные круги были установлены к десяти часам утра и инженеры с пилотами, после короткого отдыха, приступили к монтажу блоков энергообеспечения. Согласно плану операции, они должны были успеть выполнить эти работы, а также установить радары, боевые вычислители и блоки целеуказания до полудня. После чего принять сухой паёк, передохнуть в тени закрывающих их от начинающего припекать солнца, вертолётов до трех часов дня, после чего за три часа осуществить установку орудий, подключить их к блокам энергообеспечения и остальным системам. Далее — час тестов и активация отложенного запуска автономного режима, времени задержки которого должно с головой хватить чтобы долететь до Ранавира и обратно — на этом пункте Мон-Со, помнивший недавно «отличившегося» идиота, настоял особо. Впрочем, Кау-Рук не возражал, и по его приказу арзаки, под руководством Ильсора, запрограммировали орудия на активацию автономного режима до ноля часов по местному времени.

— Расчудесно… просто великолепно!!! — чуть ли не пропел от удовольствия Мон-Со, успевший слетать на обед в Ранавир, доложить генералу об успешном ходе операции. Он застал Баан-Ну за тренировкой: генерал увлеченно боксировал с тенью, попутно наверняка составляя очередную хвалебную оду себе, любимому. Мон-Со поморщился. Он вполне мог понять стремление генерала к славе, но не понимал, как можно приписывать себе еще не совершённые подвиги. Впрочем, он не преминул воспользоваться хорошим настроением генерала, чтобы в самых ярких красках расписать ратующих за общее дело пилотов — по его словам выходило, что орудия они устанавливают чуть ли не самостоятельно. Но обрадованный услышанным Баан-Ну лишь поощрительно улыбнулся и позвал полковника на ставший почти традицией совместный обед, на котором Ильсор превзошел себя. Нежнейшее мясо буквально таяло во рту… Мон-Со с сожалением отказался от вина, сославшись на необходимость контролировать завершение работ…

Полковник еще раз довольно улыбнулся и сфокусировал взгляд на происходящих внизу событиях. Увиденное изгнало из его головы малейшие тревоги, которые нет-нет да и подтачивали его спокойствие, когда он возвращался из Ранавира. А всему виной был странно обеспокоенный звёздный штурман, который, по уверениям Ильсора даже пренебрег обедом. Мон-Со хотел было поделиться новостями об увиденном, но Кау-Рук лишь досадливо отмахнулся и поспешил в командный центр, на ходу вчитываясь в выведенный на экран электронного планшета, рапорт и чуть ли не крича в гарнитуру связи. Странно, подумал полковник, ведь внизу всё шло своим чередом. Стволы орудий уже смотрели в небо, на вид все модули были установлены, а сами пушки закреплены на поворотных кругах. Сейчас, очевидно, идет тестирование систем. И через примерно полчаса, вверенные ему эскадрильи начнут взлёт, налегке преодолеют эти… как их там… ах да — полковник напряг память и в дань сумевшего уместить необходимый аврал в один день Кау-Рука, соизволил применить местное название — Кругосветные горы и вернется в Ранавир. А там их уже будут ждать праздничный ужин, приготовленный Ильсором, ну, а потом… полковник плотоядно ухмыльнулся. Ильсеру, конечно, ему не отдаст этот всамделишный борец за чистоту нравов Лон-Гор… Но спорить с доктором смысла нет, потому как чего-чего, а рабынь в экспедиции хватает. Мон-Со лениво скользнул взглядом по приборной панели и начал прикидывать в какую именно сторону направить вертолёт, решая с кем именно он вернётся в Ранавир. По всему выходило, что будет нелишним продемонстрировать поддержку своему заместителю, который, надо признать, в последнее время звёзд с неба не хватал. Да и лететь недалеко. Полковник принял решение и направил боевую машину к ближайшему автономному орудию — благо экипаж под командованием Рау-Сана отвечал как раз за его установку. Спустя пару минут он увидел уже привычную картину: установленное на поворотном круге орудие и стоящий рядом вертолет с заглушенным двигателем. Мон-Со вздохнул и активировал гарнитуру связи с эскадрильями.

— Мой полковник!!! — эфир буквально взорвался сотней входящих вызовов. Мон-Со даже привстал в пилотском кресле, будто пытаясь рассмотреть всех пилотов, пытающихся выйти с ним на связь. Он тут же одёрнул себя, осознавая бессмысленность данной затеи и вслушался в мешанину хаотичных выкриков, тщетно пытаясь разобраться в сути возникших, судя по всему, проблем у его пилотов.

— Молчать!!! — рассвирепев, прорычал он спустя пару минут безуспешных попыток — Отставить бардак в эфире! Прекратить истерику! Докладывать по одному! Майор Рау-Сан, слушаю Ваш доклад, приём!

— Мой полковник — срывающимся на крик голосом сообщил майор, дождавшись пока гомон остальных экипажей постепенно утихнет — Благодаря хорошей подготовке к операции у нас появилась возможность закончить работы досрочно. Мы даже провели тесты… — усилием воли майор сумел заставить себя говорить спокойно — и активировали отложенный старт автономного режима. Приданный мне инженер от лица своих коллег попросил провести дополнительную тренировку — он предложил каждому из нас поднять вертолет на десяток метров вверх, чтобы он и его коллеги могли потренироваться взбираться по трапу. Я не счел его просьбу проблемой, тем более времени у нас было более чем с запасом. Двигатель запустился штатно, набор заданной высоты в десять метров произошел без проблем…

— А потом начались странности — Рау-Сан выдохнул, стремясь сохранять спокойствие — подняться по трапу не так уж сложно, да чего там — легко, особенно если учесть, что такие тренажеры в Ранавире у второго и третьего десантных батальонов — есть. Но тем не менее инженер добрался едва ли о половины трапа… а затем соскользнул вниз. Благо он сумел затормозить падение и грохнулся не сильно, без последствий. Оклемавшись, он повторил попытку. С тем же результатом. На третий раз я решил ему помочь и принялся тянуть трап на себя. Без толку, он опять разжал руки и грохнулся вниз. Потом поблагодарил звёздного штурмана, приказавшего обеспечить всех инженеров легкими экзоскелетами, армированные доспехи которых позволили ему обойтись без травм. И попробовал еще раз. И опять — без толку. Ладно, — подумал я, — Хрен бы с тобой. Приземлился. Он влез в кабину, уселся в кресло. И я начал взлёт. Поднялся метров на пятнадцать, после чего… я… хрен его знает, командир, что это такое, может излучение какое-то, но какая-то неведомая сила буквально вдавила меня в кресло. С каждым сантиметром подъёма на меня словно тонна наваливалась… в итоге в глазах потемнело и я вырубился. Но автопилот посадил машину. И так — три раза… Я пробовал было взлетать на автопилоте, но… этот камень будто не хочет нас отпускать. Автопилот сбоит на взлете, но садит машину штатно. Я общался с экипажами остальных машин — выше полутора десятков метров подняться не удалось никому. Эти грёбаные камни — они… словно волшебные — с нарастающей паникой пробормотал Рау-Сан — они будто прокляли нас, будто приковали к себе невидимыми цепями. За многие наши прегрешения перед Предками…

— Отставить бред в эфире! — оборвал подчинённого Мон-Со, пресекая упаднические настроения — Отвечать по существу! Сколько топлива осталось в баках вверенных вам боевых машин?

— Хватит на одну попытку взлететь и прямой полет в лагерь. Всё. У остальных так же, я опрашивал — устало пробормотал майор. Неожиданно в эфир вышел один из пилотов второй эскадрильи:

— Мой полковник — совершенно спокойным голосом проговорил он — летели бы Вы отсюда. Не стоит и Вам тут погибать. А мы активируем установки и до конца выполним свой долг перед Родиной. Улетайте!

— Говорит капитан инженерных войск Ар-Лай! — на связь вышла еще одна машина, но голос пилота был не знаком Мон-Со. — Улетайте, полковник. Возвращайтесь в Ранавир к звёздному штурману. Кау-Рук нас не бросит, он дал слово, а слово Первородного — суть Истина. Глядишь, вместе и придумаете как нас выручить. Всё же, один исправный вертолет лучше чем ни одного — хоть припасы нам сможете доставлять и на тросах сбрасывать, пока выход не найдёте. Улетайте!

— Отставить! — подобрался Мон-Со и, повинуясь странному порыву, приказал заткнуться гнусному голосу, звучащему в его голове и подбивающему выполнить последнюю волю летчиков и инженеров и вернуться в безопасный Ранавир — Я не брошу ни своих людей, ни Ваших, капитан. Без вариантов. Майор. Слушать внимательно. Сейчас я сброшу Вам буксировочный трос. Закрепите его в соответствующую муфту. После чего вместе с приданным Вашей машине инженером садитесь в вертолёт. И выполняете параллельный взлёт — ровно так же, как и на тренировках на Рамерии. Постарайтесь игнорировать неизвестное излучение, испускаемое камнем, как можно дольше. Все что нам нужно — подняться на мою высоту, ведь я не ощущаю здесь ни малейшего дискомфорта, а значит, зона воздействия излучения ограничена. Я форсирую двигатель когда Ваша машина наберёт высоту десять метров, чтобы компенсировать возможную потерю мощности Вашей машиной. Ваша задача — терпеть. Если сможете, закрепите рычаг управления вертолётом в нужной позиции, да хоть привяжите его к себе в конце-концов! Повторяю! Ваша задача — терпеть!!! Задача ясна?

— Так точно! Выполняю! — гаркнул Рау-Сан и с явным воодушевлением выпрыгнул из кабины. Со свойственной загнанному в угол зверю решимостью он схватил конец спущенного Мон-Со троса и закрепил его в специальную муфту на корпусе своего вертолёта. После чего забрался обратно в боевую машину и произвел взлёт. Судя по гробовой тишине, воцарившейся в эфире, десятки менвитов, составляющих экипажи вертолётов, буквально затаили дыхание, наблюдая за экспериментом. Связанные натянутым тросом вертолёты синхронно набирали высоту. Вот нижняя машина плавно поднялась на семь метров от матово-черной поверхности камня. Восемь… Девять… Десять… Одиннадцать… Двенадцать… Тринадцать… Четырнадцать… Пятнадцать… Шестнадцать… Семнадцать…

Трос резко дёрнулся, сообщая о том, что пилот ведомой машины, очевидно, потерял сознание от вызванных неизвестным излучением перегрузок, и Мон-Со до упора вдавил рычаг мощности, выводя двигатель вертолёта в экстремальный режим. Легкое урчание мотора мгновенно переросло в жуткий рёв, в то время как напрягающая соосные винты боевая машина медленно преодолевала неизвестную силу, притягивающую её собрата к камню. Древнее колдовство… — Мон-Со содрогнулся от суеверного ужаса, но тут же отогнал от себя панические мысли, позволяя ярости овладеть своим сознанием. Он потянул рычаг управления вертолетом на себя, пытаясь стабилизировать взлёт вертолёта, и мысленно оскалился, принимая вызов неведомой силы. Вертолёт натужно ревел двигателем, с трудом преодолевая каждый сантиметр пути вверх. Вот ведомый вертолёт поднялся на восемнадцать метров над удерживающим его камнем… девятнадцать… двадцать… Рывок!!! И вырвавшийся из приковывающих его к камню пут вертолёт устремляется ввысь, вытягивая за собой своего собрата. Мон-Со радостно ухмыльнулся и направил буксируемый вертолёт прочь от черного камня. После того, как связанные тросом боевые машины отдалились от едва не ставшего последним пристанищем одной из них, камня, на два километра, автопилот второго вертолёта ожил и произвёл аварийную посадку в штатном режиме. Приземлившийся рядом Мон-Со выскочил из вертолёта и со всех ног бросился к кабине боевой машины майора. Он извлек бессознательные тела Рау-Сана и Ар-Лая и осторожно положил их на начинающий остывать после дневного зноя, песок, после чего привел их в чувство несколькими пощечинами.

— Мой полковник, — мотнул головой Рау-Сан, открыв глаза. — Спасибо… Я терпел сколько мог, но потом… С того момента, как я отпустил штурвал, я ничего не помню. Только одно — меня с силой вдавило в кресло, больше ничего.

— Та же хрень — коротко ругнулся капитан инженерных войск, вставая. — Благодарю за спасение, полковник — он уважительно кивнул Мон-Со. И протянул руку ухватившемуся за неё майору — Подбросишь до Ранавира, ага?

— После чего я за два дня подобным образом вытащил все машины — закончил доклад Мон-Со, и добавил извиняющимся тоном — пришлось потратить определённое время на доставку припасов ожидающим экипажам, а также на дозаправку вертолёта.

— К Вам, полковник, претензий нет — задумчиво проговорил генерал, удобно расположившись в своём кресле и внимательно наблюдая за реакцией Кау-Рука, сосредоточенно что-то изучающего на экране планшета. За два дня спасательной операции звёздный штурман, как и полковник Мон-Со не спал и минуты, а потому выглядел предельно измождённым. Но, несмотря на это, он оставался в командном центре, координируя обеспечение операции и к моменту брифинга держался на ногах исключительно благодаря стимуляторам.

— А вот к Вам, уважаемый звёздный штурман, вопросы найдутся — усмехнулся генерал — и главный из них звучит так: чем Вы думали, когда предлагали разместить наши орудия на этих камнях?

— Я руководствовался соображениями элементарной эффективности, — устало отмахнулся Кау-Рук — и, как Вам наверняка известно, об этом странном излучении нам до сих пор ничего не известно. Несмотря на круглосуточную работу научно-исследовательского отдела экспедиции в полном составе. Орбитальное сканирование ничего не дало. Удалённое наблюдение силами авиаразведки — тоже. Согласно показаниям всех имеющихся у нас анализаторов — это обычные камни. Эта сила… излучение… да как угодно называйте — оно находится явно за пределами понимания нашей науки. Официальной науки — мстительно добавил Кау-Рук, усмехнувшись и добавил — Впрочем, если Вы считаете меня виновным в недостаточной подготовке к доверенной мне операции, Вы, как командир экспедиции, вольны освободить меня от занимаемой должности заместителя командира — в любую, угодную Вам, минуту.

— Медицинские показатели личного состава, принимавшего участие в операции, находятся в пределах нормы. — добавил молчавший до этого момента Лон-Гор — что бы это ни было, никаким образом на организмы пилотов и инженеров оно не воздействовало. Ну или… мы не имеем достаточно развитых технических средств, чтобы диагностировать это. Единственное, что я хотел бы отметить, так это перманентные случаи приступов паники… то есть панических атак, в соответствии с новой терминологией — поправился Лон-Гор — стоит только завести речь об этих Чёрных камнях.

— Мой генерал — проговорил Мон-Со — начальник медицинского департамента прав. Мои пилоты наотрез отказываются лететь туда еще раз. Никакие меры дисциплинарного воздействия не помогают. Именно поэтому я был вынужден вытягивать оттуда каждую машину самостоятельно, кстати. Те, кто был там, демонстрируют острое нежелание побывать там еще раз — презрительно усмехнулся он.

— Больше спокойствия — примирительно улыбнулся Баан-Ну, пожав плечами — Вас никто не обвиняет в некомпетентности, господин звёздный штурман. Простое любопытство, не более того. Ваши действия, напротив, могут вызвать восхищение. Предусмотреть же то, что не в состоянии определить ни один из наших приборов, Вы не могли. А потому за качественную подготовку к операции, грамотное руководство ею, а также последующей операцией спасения, Вы награждаетесь орденом Солнца первой степени. Равно как и присутствующий здесь полковник Мон-Со — генерал с минуту явно наслаждался бурей разнообразных эмоций на лицах своих подчиненных: явная радость полковника резко контрастировала с мертвенно бледным от сдерживаемой ярости лицом звёздного штурмана. После чего генерал разочарованно вздохнул — гораздо неприятнее тот факт, что орудия не работают. Ведь перед тем, как оставить установки, пилоты их обесточили на всякий случай, вспомнив о том, как в случае с орлом установка сработала на две, совместно двигающиеся цели. И теперь нас окружает груда бесполезного дорогостоящего металлолома…

— Это не совсем так — возразил полковник Мон-Со. И, дождавшись разрешающего кивка удивлённо вскинувшегося генерала, пояснил — во-первых, ни один из участвовавших в операции инженеров панических атак не испытывает, ведь так? — он вопросительно воззрился на начальника медицинского департамента экспедиции.

— Это так — усмехнулся Лон-Гор — их психика оказалась несколько более… устойчива к экстремальным ситуациям, чем у подавляющего большинства элиты военно-воздушных сил Рамерии.

— Таким образом, у нас есть те, кто не откажутся лететь туда повторно и обладают достаточным уровнем технической подготовки, чтобы подключить энергопитание к орудиям — проигнорировал шпильку доктора полковник — а также тот, кто готов осуществить этот самый полет — он скромно поклонился и вопросительно уставился в глаза Кау-Руку.

— Можно организовать ряд временных баз снабжения — задумчиво проговорил тот — на точку километрах в пяти-шести от камня один вертолет выгружает цистерну с топливом, малый заправочный комплекс, пару обслуживающих его работу арзаков плюс обеспечивающего руководство ими инженера, а также доставляет иные необходимые припасы. Ведь на такое расстояние ваши пилоты подлететь смогут?

— Так точно — усмехнулся Мон-Со — как минимум одного-двух таких я найду.

— А больше и не требуется — кивнул Кау-Рук — Ведь дальше все просто. За день Вы осуществляете три-четыре вылета от временной базы к орудиям. Зависаете на высоте двадцать два метра. Спускаете на тросе намертво привязанного к нему специалиста. Он подключает пушку — там работы минут на пятнадцать, а инструменты закрепляются в разгрузке легкого экзоскелета. После чего Вы его вытаскиваете. Пусть он даже теряет сознание во время этого — не критично, ведь Вы всё время остаетесь на безопасной высоте.

— Великолепно!!! — генерал даже зааплодировал — Вот видите, насколько эффективна командная работа. Ваш общий план я утверждаю. Можете использовать любые нужные Вам ресурсы. Сколько времени Вам потребуется на его реализацию?

— Неделя — прикинул Кау-Рук — возможно на один-два дня больше. В любом случае, не более десяти дней.

— Приемлемо — довольно улыбнулся Баан-Ну. Готовьте наградные листы для будущих героев, которые будут подключать орудия. Вы, полковник, не переживайте, свою награду Вы получите.

— Наградные листы не потребуются, мой генерал — насмешливо проговорил Кау-Рук, наслаждаясь глупым выражением которое удивленный Баан-Ну не успел сразу стереть с лица. Звёздный штурман пояснил — Орудия я подключу лично.

— И всё же — почему? — Кау-Рук устало откинулся на спинку вертолётного кресла. За минувшие восемь дней они совершили поистине титаническую работу. В течение трех часов после памятного совещания об итогах неудавшейся установки автономных орудий, арзаки, под руководством Ильсора подготовили к вылету три вертолёта из состава третьей эскадрильи. Они же обеспечили и остальные технические аспекты повторной попытки подключения орудий. Они оборудовали два стандартных контейнера соответствующими креплениями для транспортировки по воздуху. В первый из них они загрузили заправочный комплекс, а во второй — десяток своих соотечественников, а также необходимые для автономной работы припасы из расчета на два дня. Далее все прошло относительно просто: первый вертолёт, управлять которым Мон-Со, к удивлению звёздного штурмана, назначил своего заместителя, доставлял на обозначенную штурманом точку контейнер с заправочным комплексом и возвращался в Ранавир. Тем временем, второй вертолёт выгружал партию арзаков, которые обеспечивали разворачивание комплекса и его подготовку к работе. Они успевали закончить как раз за тот час, который требовался майору Рау-Сану, чтобы вернуться в Ранавир и прилететь оттуда обратно — с цистерной топлива. Машина Мон-Со, тем временем, зависала поочередно над одним из Черных камней и спускала к орудию надёжно закрепленного на тросе звёздного штурмана. Облаченного в тяжелый штурмовой экзоскелет — на данном пункте Мон-Со настоял особо, памятуя как отключались его пилоты во время их отрыва от загадочных камней. Вершина технологической мысли Рамерии в области персональной боевой робототехники была оборудована встроенным медблоком, совмещавшим в себе базовый диагностический комплекс, а также набор инъекторов с заранее заряженными препаратами, позволяющими ускорить биохимические процессы в организме и увеличить его сопротивляемость перегрузкам. Мон-Со болезненно скривился, вспомнив, что даже эта, новейшая, технология не помогла. Диагност попросту не срабатывал, когда звёздный штурман терял сознание буквально в метре от спасительного рубежа. Но зато в чувство он приходил гораздо быстрее — ибо медблок исправно диагностировал потерю сознания подопечного на высоте двадцать один метр и приводил его в чувство соответствующей инъекцией, да и силы помогал восстанавливать куда как эффективнее. Так что, благодаря принятым мерам, орудия, одно за другим, удавалось подключать. И, как ни странно, даже удалённо управлять ими — неизвестное излучение на работу спутниковой связи не влияло никак и автоматика работала исправно. Таким образом, к исходу этих, восьмых, суток, не подключенным оставался только один сектор, состоящий из восьми орудий. И Мон-Со обоснованно рассчитывал закончить работы на следующий день — до захода солнца оставалось едва ли полчаса. А потому он поднял облаченного в экзоскелет Кау-Рука на безопасную высоту, втянул его тросом внутрь десантного отсека и дождался, пока тот придет в сознание и переберется в кабину, освободившись от громоздкого экзоскелета, после чего взял курс к заправочному комплексу. И вот, его бывший друг, ограничивший их общение лишь необходимыми для выполнения работ фразами решил, всё же, задать давно ожидаемый вопрос. Опасный вопрос.

— Не переживай — усмехнулся Кау-Рук, по своему истолковав молчание полковника. Он извлёк из-за ворота комбинезона небольшой пластиковый прямоугольник матово-чёрного цвета. Мон-Со довольно оскалился:

— Богато заместители командира живут. Даже активаторы помех с собой таскают… Надеюсь, настолько же эффективные как в Академии? — уточнил он.

— Лучше — довольно кивнул Кау-Рук — я сильно усовершенствовал программу с тех пор. Можем говорить спокойно, как тогда.

— А не боишься, что я доложу генералу о твоем небольшом секрете? — спокойно поинтересовался Мон-Со.

— Не расскажешь — констатировал звездный штурман с минуту изучавший полковника странным, словно расфокусированным взглядом — да и он, наверняка, догадывается. Не уводи разговор в сторону — в голосе Кау-Рука лязгнула сталь — я задал вопрос. Почему? — повторил он.

— Знаешь… я ведь всегда мечтал о космосе — медленно, растягивая слова, проговорил Мон-Со, задумавшись над тем, стоит ли говорить бывшему другу правду. Он буквально вскипел от ярости, вновь услышав назойливый голос, высмеивающий саму попытку проявить искренность перед тем, кто не раз выручал его во время обучения. Увлеченный борьбой с самим собой, он не обратил внимания на тот факт, что внимательно наблюдающий за ним звёздный штурман вновь расфокусировал взгляд на мгновение, но затем вернул ему резкость, уставившись полковнику прямо в глаза, словно пытаясь проникнуть взглядом внутрь его сознания. Будто заметив там что-то, Кау-Рук отпрянул на мгновение, но тут же дёрнулся, фокусируя взгляд на полуприкрытых глазах полковника. Мон-Со содрогнулся, осознав, что его разум буквально вопит о неизвестной опасности, и усилием воли заставил всё чаще звучащий в его разуме голос — заткнуться. Вздохнув, он рассмеялся собственной слабости и решил хотя бы на несколько минут быть честным.

— Я всегда мечтал о космосе, ты ведь в курсе — повторил он и взглянул успевшему принять расслабленный вид звёздному штурману в глаза — И, если ты помнишь, в Академии лучшим из нас был именно я.

— Помню — кивнул Кау-Рук и уточнил — во всём, кроме астронавигации.

— Разумеется — согласился Мон-Со — да только этого оказалось недостаточно. Я это осознал вот буквально после выпуска, сразу же после того как наши дороги на время разошлись. Без связей молодому, пусть и лучшему выпускнику Академии в космос — не пробиться. Впрочем, меня тогда это не остановило. Я был моложе и гораздо наивнее. А потому далее последовала Лётная школа и опять-таки, звание лучшего пилота, рекорд которого ты собственно и побил через два года после моего выпуска. Затем… я, как лучший выпускник, мог выбирать, в какой именно части служить. И, естественно, выбрал только формирующиеся на тот момент Космические войска… — Мон-Со разочарованно выдохнул — в которых, как выяснилось, уже тогда вовсю развернулась огромная «кормушка» для высшего генералитета. Все наши многозвёздные — он презрительно скривился — генералы буквально прилипли к ней. Они богатели на глазах… а у каждого из них был сын. Или племянник. Или просто «это от хорошего знакомого того самого…» — и такие бывали. Летали они похуже меня, естественно… но в отряде звездонавтов они состояли. В основном составе — уточнил он. — Я же мог довольствоваться дублирующим и даже за это должен был благодарить случайность. По словам командира того же отряда, который меня просто терпел. Знакомая ситуация, ага? — усмехнулся он и, дождавшись ответного кивка Кау-Рука, продолжил.

— С каждым днём организации грядущей миссии к Беллиоре я понимал, что мои шансы стремительно редеют. Ведь едва ли не каждую неделю состав резервного отряда менялся — на смену опытным пилотам приходили очередные… «знакомые хороших людей» — Мон-Со злобно усмехнулся — и в один «прекрасный» момент на меня словно снизошло озарение. Один их этих… — ругнулся полковник — за рюмкой чая поведал мне заплетающимся от хмеля языком, что «без связей в наше время — никуда» — разочарованно вздохнул Мон-Со — и я решил. Решил что с меня довольно. И… стал этими связями стремительно обзаводиться. Для чего… попросту стал принимать участие в их развлечениях. Им доставляло удовольствие смотреть как некогда образчик морали и нравственности разделяет их пороки. А я… на полную использовал подвернувшиеся возможности для заведения «нужных знакомств». И в итоге оказался в первом отряде. Ну, а дальше… знаешь… — задумчиво проговорил он — я попросту вошел во вкус. И, очевидно, сумел произвести впечатление на генерала, которому понадобился лояльный, благодаря солидной папке компромата, и, в то же время достаточно профессиональный помощник. Пока летели сюда… Знаешь… Первое время я даже испытал некоторое облегчение. Ласковый свет далёких звезд словно воскресил во мне все то, что я успел основательно подрастерять в бесконечных загулах и пьянках… Но с каждым днём… терпеть отсутствие ставших привычными развлечений становилось все сложнее. А ведь мы в пути не один год провели… И теперь здесь… вот как-то оно само выходит… — смутился Мон-Со — я каждый раз срываюсь… и испытываю от этого буквально божественное наслаждение. Ну как — рассмеялся он, возвращая на лицо непроницаемую маску нерушимого спокойствия — доволен ответом?

— Он многое поясняет — задумчиво проговорил Кау-Рук — кроме одного. Ты ведь даже не пытался бороться с этим? Почему? — вновь повторил он свой вопрос.

— Да шел бы ты… идеалист хренов, со своими моралями, знаешь куда? — рассвирепел Мон-Со, ненароком дернув рычаг управления, от чего боевая машина вильнула на курсе. Полковник мгновенно выровнял полёт и уже более спокойно пояснил — Ты чем слушал? На Рамерии борьба означала конец ещё детским мечтам о космосе, которые к тому времени, в редкие момент озарения и… трезвости, придавали жизни хоть какой-то смысл. Всё то время, что мы летели к Беллиоре, я пытался. Пытался заменить потерянное наслаждение от моих пороков. Заменить тем, к чему всегда стремился — радостью от космических путешествий. Без толку. Я слишком увяз в этой грязи и теперь… радуюсь каждому мигу простых, как тапок, удовольствий, доступных каждому из господ. Поздно, мой бывший друг… — удрученно рассмеялся полковник — Поздно. Просто я уже стал тем, от чего ты сумел себя оградить. Поздно — повторил Мон-Со — Я — такой, каким стал, стремясь достичь своих, с виду — вполне благородных, целей. И меняться — поздно. — он отвернулся к панели приборов, показывая, что разговор по душам окончен. Кау-Рук последовал примеру бывшего друга и устремил свой взгляд вдаль, будто пытаясь рассмотреть в бездонной синеве небес отголоски только ему известных слов. Вертолёт уже заходил на посадку, когда окончательно успокоившийся Мон-Со услышал в гарнитуре связи упрямый голос звёздного штурмана:

— И даже в душах, полностью погрязших во зле, всегда остается пусть и небольшой, но все же — островок света и надежды. Меняться — никогда не поздно. Помни об этом, друг мой.

Утомлённые тяжким трудом менвиты и арзаки спокойно спали под защитой двух часовых — полковник Мон-Со настоял на том, чтобы временным базам было обеспечено боевое охранение и Кау-Рук выделил для этого взвод сержанта Ран-Вая, солдаты которого, разбившись на равные по времени смены, несли круглосуточную охрану временной базы. В предрассветной дымке, окутавшей расположившийся в низине заправочный комплекс, они не имели ни малейшего шанса заметить огромные силуэты, размытыми тенями скользившие в окутанном пламенем утренней зари, небе. Три дракона, несущих на своих спинах внушительный запас оружия и различных материалов, а также главных союзников Волшебной Страны — жителей Внешнего мира, неслышно пронеслись над головами ничего не подозревающих менвитов, благополучно миновав восемь автономных орудий, лишённых энергопитания (1).

Примечания:

(1) — Долго думал над тем, как обыграть прибытие Энни, Тима и Альфреда Каннинга в ВС. Изначально раздумывал над тем, как адаптировать изначальную версию 1976г. от Волкова, но... деревянные солдаты, со стертой пусть и примитивной, но, всё же, "военной" памятью, ни разу в жизни не видевшие механизма сложнее телеги, с ходу разобравшиеся что где находится в инопланетных межзвездных технологиях и с первого раза успешно отключающие именно энергопитание орудий, а потом подключающие его обратно... там бы не всякий инженер разобрался бы. И я счел этот вариант слишком уж сказочным.

А потому... всё, в целом, по канону: Ойххо сотоварищи успешно миновали не подключённые пушки менвитов — именно те, которые Кау-Рук с Мон-Со подключить не успели.

З.Ы.: И, само собой, тот легкий утренний туман возник не случайно, равно как и драконы не случайно выбрали для пересечения линии обороны менвитов именно то место, которое не было подключено к энергопитанию.

З.Ы.Ы.: И мои поздравления тем читателям, что празднуют прошедшие / наступающие праздники)))

Волшебная страна, Изумрудный остров, Изумрудный Дворец, Третий день Цветочного месяца Весны, 12:00 по местному времени

Эге-гей-го! Мы снова с Энни! — не сдержался Страшила Трижды Премудрый на пиру, посвященном прибытию Гостей Из-за Гор. Здесь, в Изумрудном Дворце — сердце Волшебной страны, надёжно прикрытом от любопытства, казалось, вездесущих вертолётов Пришельцев, находящийся в кругу ближайших друзей, правитель Изумрудного Города мог позволить себе определённые вольности. Вольности, которые могли бы похоронить их затею с сопротивлением инопланетным захватчикам на корню — если бы Страшила, Трижды Премудрый, не прислушался к голосу фельдмаршала Дина Гиора. Ни для кого не секрет, что получивший от Великого и Ужасного Гудвина мозги, Страшила, испытывал сильнейшую тягу к пышным празднествам. И она едва не сгубила всю секретность тщательно оберегаемой тайны — Пришельцев из-за Гор, которые являлись, единственным шансом на спасение Изумрудного города.

Поначалу Страшила намеревался встретить своих давних друзей «как полагается» — с торжественными колоннами от городских ворот, сопровождаемыми, само собой воодушевляющей речью для горожан… но Дину Гиору удалось убедить правителя в глупости этой затеи. Вездесущие вертолёты Пришельцев постоянно висели в воздухе неподалеку от города. И показывать им прибытие Энни, Тима и Альфреда было бы величайшей глупостью. Но здесь, за высокими стенами Изумрудного Дворца… Страшила развернулся на полную катушку. Он одел лучший кафтан изумрудно-зелёного цвета, начищенные золотые пуговицы которого сверкали в пламени многочисленных свечей, свет которых отражался от неисчислимого множества вставленных, казалось в каждый квадратный сантиметр, изумрудов. Под широкими полями шляпы звенели серебряные бубенчики, носки красных сафьяновых сапог высоко задирались вверх, а грудь усыпали ордена, часть из которых он получил от своего друга, правителя Фиолетовой страны, Железного Дровосека, а часть — пожаловал себе сам (1).

— Я рад приветствовать наших общих друзей — он обвел взглядом сверкающую всеми цветами радуги группу жителей Волшебной страны: Железный Дровосек для праздника тщательно начистил свой сверкающий золотом топор, Смелый Лев и его супруга с достоинством восседали по правую сторону от стола, облаченные в полагающиеся королям короны, скорее напоминавшие диадемы, выполненные из серебра и алмазов, фельдмаршал Дин Гиор, борода которого была идеально, волосок к волоску расчесана и уложена, был также одет в парадный мундир. Украшенный изумрудом маршальский жезл он заткнул за пояс, с обратной стороны которого устроились видавшие виды ножны с огромным двуручным мечом. На праздник также был приглашен правитель страны Жевунов Прем Кокус, несколько смущённо стоящий чуть в сторонке.

— И я правда хотел бы, чтобы повод для нашей встречи был более радостным… — грустно улыбнулся Страшила — но Фарамант уже ввел вас в курс дела. А потому предлагаю совместить пир с военным советом — по его знаку охраняющие вход в бывший тронный зал Гудвина, дуболомы, захлопнули ведущие в него двери. Двое из них стали по сторонам от входа, а остальные рассредоточились по периметру помещения. Один из дуболомов сделал шаг к противоположной входу стене, задрапированной серебристо-зеленым бархатом и осторожно отодвинул его в сторону. Потрясённым жителям Внешнего мира открылась огромная карта, испещрённая множеством различных пометок. У карты стоял внушительный овальный стол, на одной из сторон которого были аккуратно сложены стопки, по всей видимости, других карт, а противоположная сторона массивного палисандрового (2) стола была завалена бумагами. Чуть правее стоял небольшой столик, на который еще один из дуболомов осторожно извлек содержимое своего мешка — которым оказался еще один ворох бумаг. Дуболом сделал шаг в сторону и аккуратно подкатил к столу небольшую тумбу с известным жителям Внешнего мира волшебным телевизором Стеллы. Выполнив необходимые приготовления, дуболомы отошли к окнам бывшего тронного зала и задернули массивные створы.

— Прости, Страшила — смущенно пробормотала Энни — но откуда столько бумаг… — начала было она, но тут же умолкла под пристальным взглядом Альфреда Каннинга

— Погоди, Энни — прищурился тот — как мне кажется лучше не забегать вперед и позволить нашим друзьям рассказать все по порядку.

— Со времени отбытия Фараманта мы успели сделать многое. Армии Изумрудного Города и Фиолетовой страны отмобилизованы. Общая численность ополченцев составляет двадцать тысяч человек — я понимаю, что это немного, но если мы мобилизуем остальных, то остановим обработку полей и производство… и умрем с голоду. Мы проводим обучение ополченцев по имеющимся у нас методикам. Мастерские Фиолетовой страны работают день и ночь, выковывая оружие и доспехи. Мы рассчитываем полностью вооружить ополчение к исходу месяца. Пока же, в относительной боеготовности пребывают разве что дуболомы.

— А еще — все хищники Великого леса — прорычал Смелый Лев — мы пока скрываемся в чащах, но готовы идти в бой по первому слову Страшилы, благо птичья эстафета работает без сбоев.

— А у нас очередная странность — тяжело вздохнул Прем Кокус — мало того, что у нас похитили Ментахо с Эльвиной, так еще и с отрядами беженцев, которых мы отправили в Пещеру к рудокопам… пропала связь — он смущенно умолк, потупив взор под испытывающими взглядами остальных.

— То есть как это «пропала»? — ошеломленно проговорил Железный Дровосек — неужели рудокопы переметнулись на сторону врага? Да ерунда какая-то, быть не может — опроверг сам себя он.

— Нет-нет, рудокопы как раз не причем. Наши беженцы словно растворились в воздухе. От нас они вышли… но, по словам рудокопов, к ним не пришел никто. Еще более странно то, что отправленные по их маршруту разведчики не нашли ни единого следа пропавших: ни трупов, ни крови… ни хоть сколько-нибудь заметного следа похищения или сражения. Даже ночные птицы, которые по поручению Гуамоколатокинта охраняют нас — ничего не видели… (3)

— Остальным жителям э-ва-ку-и-ро-вать-ся в Изумрудный Город — отчеканил Страшила — немедленно собирайтесь и идите сюда. До выяснения обстоятельств произошедшего тут вам будет безопаснее. — дуболомы выпустили обеспокоенного Прёма Кокуса и тщательно закрыли за ним двери. — Кагги-Карр — попросил Страшила — отправь сойку к нашему общему другу и попроси его сов и филинов усилить бдительность. — дождавшись кивка от вороны он пробормотал: — Вот видите, что ни день, то…

— Ладно — решительно выдохнул Альфред Каннинг — давайте начнём с самого начала. Нам — он переглянулся с Тимом и Энни — нужно увидеть этих пришельцев своими глазами. И в первую очередь меня интересует их звездолёт. Страшила, попроси, будь добр, волшебный ящик показать нам замок Гуррикапа

— Эмм… вот это — одна из главных наших проблем — подавленно проговорил Страшила — древний волшебник, видимо, не захотел, чтобы за ним подглядывали. А потому сама долина с замком, и еще несколько прилегающих к ней долин… скрыты от видения волшебного ящика Стеллы. Именно поэтому мы вынуждены довольствоваться докладами наших разведчиков — он кивнул в сторону многочисленных бумаг — а видеть мы можем только окраины. Да, на остальной территории Волшебной страны ящик работает как обычно.

— Нда-а-а — раздосадовано протянул Альфред тогда давай посмотрим все что что ящик показать, всё же, может.

— Ящик, будь добренький, покажи нам летающие машины Пришельцев, которые сейчас летают у Кругосветных гор — попросил Страшила, после того как произнес привычную формулу заклинания. Волшебный подарок Стеллы привычно зажегся и у приготовившегося наблюдать за трансляцией Альфреда отвисла челюсть.

Бездонную синеву небес стремительно рассекал не лишённый изящества стреловидный серебристо-серый обтекаемый корпус фантастически красивого самолёта на реактивной тяге. Потрясенные Пришельцы из-за гор ошарашено молчали, наблюдая за полетом кажущегося идеальным, истребителя. Недостижимое совершенство технологий, казалось, сквозило в каждом движении смертоносной машины. Миг спустя и союзники Волшебной страны потрясенно выдохнули — прямо на их глазах истребитель скорректировал траекторию полета, слегка отклонив сопла двух, кажущихся изрыгающими огонь вулканами, футуристически выглядящих двигателей. Крылья невиданной на Земле боевой машины словно сложились, увеличивая стреловидность и самолет ощутимо ускорился, плавно скользя на двухкилометровой высоте над вершинами гор. Волшебный ящик увеличил масштаб, стремясь охватить своим незримым взором большее пространство… и поражённо ахнули уже все собравшиеся. Потому что невероятно совершенных машин в воздушном пространстве Кругосветных гор было целых восемь. А то что они сопровождали… зависть буквально сжала сердце талантливого инженера, участвующего в наиболее технологичном военном проекте могущественнейшего государства планеты Земля (4). Огромные, но тем не менее, идеально сбалансированные с точки зрения аэродинамики стремительные корпуса более крупных самолётов летели на некотором удалении от восьмерки истребителей.

— Двигатели с отклоняемым вектором тяги. Крылья с изменяемой стреловидностью. Реактивные стратегические бомбардировщики — потрясённо проговорил Альфред — даже у нас такого нет, только в проекте на бумаге разве что!!! (5) — он ошарашено мотнул головой, стремясь успокаиваться и попросил волшебный телевизор:

— Ящик, будь добренький, покажи их вертолёты, пожалуйста, те о которых Фарамант говорил.

Изображение послушно сменилось на небольшое плато, на относительно ровном участке которого мирно стояла окрашенная в черный цвет боевая машина. Два соосных винта мирно замерли, возвышаясь над агрессивным вытянутым корпусом, вызвавшим у Альфреда ассоциацию с земным крокодилом (6). На пилонах боевой подвески занимали свои места продолговатые цилиндры в которых виднелись жерла еще одних цилиндров — поменьше, размещенных по кругу. Рядом с ними расположились вытянутые тела двух типов ракет, а по носу боевой машины виднелось нечто, похожее на пулемёт красных, только с гораздо более тонким стволом (7). Изображение сместилось чуть в сторону и взору удивленных землян предстала совершенно не вяжущаяся с окружающей действительностью картина. На небольшом коврике мирно полулежали двое пришельцев, полуприкрытые оранжевым пледом. Женщина облокотилась спиной на мощную грудную клетку мужчины, опирающегося о правую стойку шасси вертолёта, который с видимой даже отсюда нежностью обнимал ее и что-то шептал на ухо. Женщина резко развернулась, сбрасывая одеяло… и смущенные земляне попросили ящик выключить трансляцию (8).

— Эмм… — смущенно протянул Тим — полагаю мы видели достаточно. Ящик, будь добренький, покажи пожалуйста их солдат. А что? — он резко повернулся к Альфреду и Энни — по авиации, как мне кажется, многое ясно. Но, как сказал один из наших генералов «Территория не может считаться нашей, пока над ней не висят» — он покраснел, но справился с волнением — «яйца нашего пехотинца». Говоря проще, война заканчивается установлением контроля над территорией противника. Пилотами Изумрудный город не захватишь, а в узком лабиринте улочек вашей столицы во время контактного городского боя, от авиации мало толку. А если учесть во что они после бомбардировки превратятся… да еще и возможность создания нами контролируемых обрушений… в общем, все эти вертолёты, истребители и тяжёлые реактивные бомбардировщики, как ни странно, не самая большая наша проблема. Давайте посмотрим на тех, с кем нам придется столкнуться… лицом к лицу.

На небольшой, живописной полянке, покрытой разноцветным цветочным ковром, расположилось сразу две боевые машины Пришельцев. Завоеватели обнаружились чуть в стороне — четверо высоких пришельцев, одетых в богато украшенные вышитыми прямо на одежде орденами, комбинезоны удобно устроились за раскладным столиком, уставленном несколькими контейнерами с невидными ящику продуктами. Также на столе стояло несколько предметов, по форме больше всего напоминающих бутылки. Сложившееся впечатление подчеркивал тот факт, что время от времени, один или другой Пришелец делал глоток из бокала, наполняемого одним из застывших, словно статуи соплеменников, одетым в простой комбинезон зеленого цвета.

— Те, кто одет в богато изукрашенные орденами одеяния — пояснил Страшила удивленным гостям из-за гор — это менвиты. Другие — арзаки. Менвиты — хозяева, а арзаки — их рабы. Вы верно поняли, их общество, судя по всему, неоднородно. — тем временем волшебный ящик вновь увеличил масштаб изображения и возмущенно выдохнувшая Энни тут же закрыла ладонью округлившиеся от удивления глаза стоящего рядом Тима.

— Хм. Даже так… — проговорил Альфред Канниг, единственный, кто не отвел взгляд от трех обнаженных девушек, медленно двигающихся перед столиком в такт мелодичной музыке, звучащей из волшебного ящика — чисто анатомически они ничем не отличаются от наших женщин. — констатировал он и с усилием опустил руку Энни, позволяя Тиму смотреть за трансляцией — некоторым из которых стоит вспомнить, что мы сейчас на войне и наблюдаем за нашими врагами. А потому не имеем права на такую роскошь, как ханжество. Уверен, будь тут Элли, она поддержала бы меня в этом — он решительно пресек попытку возмущенной девушки возразить ему и продолжил задумчиво рассуждать:

— Учитывая схожесть их женщин с нашими, думаю, логично предположить, что их мужчины от нас также не слишком отличаются. Следовательно, уязвимые с точки зрения анатомии места, такие как например, шея, паховая область или конечности — у нас должны быть одинаковыми. Это стоит учесть в процессе тренировок наших ополченцев — проговорил он и, дождавшись подтверждающего кивка от Тима, продолжил.

— О, а вот это уже интереснее — азартно проговорил он, заметив, как засуетились арзаки. Рабы вытащили из вертолётов четыре больших, судя по всему, деревянных щита, к каждому из которых шел набор деревянных же ножек и установили их в сотне метров от поднимающихся из-за стола менвитов. Негромко переговариваясь, они неспешно отошли от столика, извлекли из чехлов закрепленное у бедра оружие, напоминающие необычного вида пистолеты и встали характерную для стрельбы из двух рук стойку. Практически невидимые лучи (9) с едва слышным треском вырвались из стволов ручного оружия Пришельцев и выжгли аккуратные дыры в установленных рабами щитах. Тим присмотрелся и довольно ухмыльнулся:

— Дайте мне день, чтобы записать подробные инструкции по стрелковой подготовке и две недели на обучение ваших ополченцев. И они будут стрелять не хуже, а то и лучше этих… солдат.

— Не спеши — одернул его Альфред — того оружия, что мы привезли с собой, хватит всего лишь на сотню человек. Остальное нужно будет изготовить по имеющимся чертежам, что займет гораздо больше двух недель.

— Само собой — возразил Тим — но и так очень даже хорошо выходит. Смотри сам — в городе мы можем оборудовать баррикады и перестроить большую часть домов так, чтобы они вызвали контролируемые обрушения при бомбежке. Тем самым мы считай нивелируем очевидное преимущество их лазерного оружия в точности и дальности — на коротких дистанциях городского боя в игру вступают уже другие факторы. Скорость и точность стрельбы — главные из них. Честно, когда летели сюда, думал будет хуже. А с таким уровнем их подготовки… наши шансы на победу не так уж малы. Главное заманить их в узкие улочки Изумрудного города, а там…

— А там они превратят город в руины — грустно улыбнулся Альфред Каннинг.

— Город можно отстроить — возразил Страшила — И он будет лучше прежнего. Главное — изгнать захватчиков с нашей земли, а строить нам не привыкать — улыбнулся он и проговорил — но я бы на вашем месте так не обольщался. Судя по обилию орденов на их одежде, а также донесениям наших разведчиков, это — он кивнул на экран на котором, очевидно уставшие от стрельбы по мишеням менвиты вернулись к столу и бутылкам — солдаты из их первого десантного батальона.

— А откуда такие подробности? — восхитился Тим.

— Мы обнаружили их прибытие на второй день. После чего усилиями уважаемой Кагги-Карр развернули сеть постоянного наблюдения за пришельцами. Гуамоколатокинт, друг Урфина Джюса помогает нам — его совы и филины следят за захватчиками ночью. Кроме того, мы отправили на разведку гномов и те сумели проникнуть в их лагерь. Но наиболее ценными были сведения, полученные от похищенных Пришельцами Ментахо с Эльвиной. Они вышли на контакт с предводителем арзаков — Ильсором. Враг моего врага — мой друг — усмехнулся Страшила — а потому он поведал нам многое о том, как живут менвиты. И вот поэтому тебе, Тим, не стоит обольщаться на предмет их мнимого неумения обращаться с оружием.

— Потому что вот эти вот разгильдяи — Страшила кивнул на экран волшебного телевизора, но тут же смущенно попросил его выключить трансляцию ровно за миг до того, как одна из рабынь опустилась перед сидящим в кресле менвитом на колени — составляют немногим более трети общего количества Пришельцев. То есть один из трех десантных батальонов, ну и плюс еще часть пилотов авиации — Правитель с трудом проговорил сложное слово — солдаты же второго и третьего десантных батальонов — совершенно другие. Мы их не увидим сейчас — он сделал упреждающий жест — они словно чувствуют, что мы за ними наблюдаем, а потому не покидают соседствующей с замком Гуррикапа долины. Максимум что мы можем увидеть — это их так называемый опорный пункт у входа в неё — волшебный телевизор по просьбе Страшилы показал ведущую в долину тропку, по краям которого разместились две двойки менвитов, занявшие позиции на импровизированной баррикаде.

— Не обольщайтесь — повторил Страшила — здесь вы видите не всех. Остальные скрываются в лесу, на за-ма-ски-ро-ван-ных позициях. Как и большинство солдат второго и третьего батальонов, которые несут службу на развернутой в долине сети опорных пунктов. Там же они и тренируются… причем очень интенсивно, по словам наших разведчиков. И стреляют они… намного лучше этих. Я дам тебе почитать отчеты, Тим.

— Это мало что меняет — задумчиво проговорил О’Келли — ведь если мы вступим в бой на открытой местности вне городских улиц — то даже те обалдуи из первого батальона нас сомнут. Исключительно за счет точности и скорострельности своего оружия, а также за счет поддежки авиации. Принимать бой нам придется здесь — в Изумрудном городе. Иных вариантов я не вижу.

— Согласен — поддержал Тима Альфред — здесь мы можем приготовить хотя бы элементарные меры противодействия авиации, а кроме того обустроить оборону по всем правилам. В поле у нас шансов нет.

— Что же, ваш план принимается за основу — проговорил Страшила, но тут же умолк, прерванный удивлённым возгласом Энни

— Ой, а он тут что делает? — воскликнула она и все невольно повернулись к экрану и с молчаливым возмущением воззрились на транслируемую картину.

Стоящие за баррикадами менвиты стремительно вскинули оружие наизготовку, занимая позиции для стрельбы. На глазах пораженных жителей Волшебной страны и гостей из-за гор, два небольших холмика, находящихся на некотором удалении позади своеобразного блокпоста, распались на части, открывая их взорам замаскированные позиции крупных, судя по диаметру, орудийных стволов. Две практически невидимые тени скользнули из-за ближайших к шагающему человеку деревьев, заходя к нему за спину. Десяток оружейных стволов буквально упёрлись в замершую от удивления фигуру высокого по меркам волшебной страны, человека. Урфин Джюс, бывший король Изумрудного города медленно отпустил ручки внушительных размеров тачки, наполненной фруктами и осторожно поднял их вверх, ладонями к занимающим баррикады менвитам. Он растянул губы в радушной улыбке и взглядом указал на переливающиеся всеми цветами фрукты, чарующий аромат которых, проникал в Изумрудный дворец даже сквозь разделяющее их расстояние. Низвергнутый Огненный бог бросил взгляд по сторонам, механически отметив, что стоящие за его спиной менвиты сместились в разные стороны от него и, продолжая улыбаться, проговорил:

— Я пришёл с миром.

Примечания:

(1) — ничего не напоминает, нет? Я когда Волкова читал — сам удивлялся. Зачем он на себя эти бесполезные висюльки навешал? Кстати, у меня ни Стелла, ни Виллина ему орденов не присылали... по определённым причинам.

(2) — тут прям крик души автора. Палисандр реально классное дерево... но невероятно дорогой.

(3) — да всё с ними в порядке. Просто то что они увидели в Подземной стране... тем кто живет на поверхности знать вредно ибо могут ненароком разболтать менвитам. А потому в целях обеспечения секретности их содержат в Подземной стране без права переписки. И естественно ночные птички организовавшего это Урфина "ничего не видели и вообще не в курсе".

(4) — ну ... неудивительно, что Альфред Каннинг, считает таковым свою Родину — США.

(5) — первый в мире серийный реактивный бомбардировщик («2М», он же «М-4», он же «Изделие 103» (по натовской кодификации «Бизон-А»)) был создан в СССР специалистами ОКБ Мясищева в 1955 году, опередив конкурентов из США на несколько месяцев. Но на момент указанный в фике США действительно ведут разработку реактивного стратегического бомбардировщика, и уже довольно долго (с 1946г. у "Боинга" был контракт)

(6) — ближайший аналог вертолётов рамерийцев у меня в фике — российский Ка-52 "Аллигатор". Вооружение похожее. Бомб как в фэндоме — нет, для них самолеты имеются.

(7) — лазерная пушка, само собой

(8) — правильно, нечего за мужем и женой подглядывать :-)

(9) — лазер и правда почти невидим. Смотрел испытания боевого корабельного комплекса.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 08 день месяца Обновления, 21:30 по местному времени

СРОЧНО

«Совершенно секретно»

«Инженера первого ранга Алай-Дана, руководителя объекта 666

Командующему экспедицией высокочтимому Достойному генералу Баан-Ну

ОТЧЕТ

Довожу до Вашего сведения, о Достойный Баан-Ну, что на вверенном мне объекте произошло чрезвычайное происшествие.

Первая партия обслуживающих шахту рабов спустилась в забой за десять минут до начала первой рабочей смены. Выработка плановой нормы изумрудов до назначенного перерыва на обед производилась согласно утверждённого графика работ. Штатный персонал шахты проводил стандартную гипнообработку добывающих изумруды рабов. После того, как практически все камни были изъяты у рабов, я приказал последнему из них, еще не сдавшему добытый им камень, принести из шахты мой раскладной стул, который я там оставил.

Раб отказался выполнить приказ! Он осмелился возразить мне — ответив, что стул может подождать и до вечера. Но еще более возмутителен тот факт, что его соотечественники, также, как и он, не сдавшие камни, выразили полное согласие с ним. В то же время, поведение сдавших камни арзаков не выходило за рамки нормы — подавляющее большинство из них молча рассматривали своих товарищей. Я счел целесообразным сделать вид, что ничего, требующего хоть какого-либо внимания, не случилось. А потому подчиненные мне господа инженеры продолжили сбор камней, как ни в чем не бывало. После того, как все камни были сданы, я повторно приказал рабу доставить мне на поверхность мой складной стул. Раб мгновенно метнулся в шахту и выполнил поставленную задачу. При этом остальные рабы никак не отреагировали на происходящее.

Слава Достойным!

Подписано 08 день месяца Обновления

Алай-Дан, инженер первого ранга»

Ильсор еще раз перечитал копию донесения дежурного инженера, обеспечивающего надзор за недавно обнаруженными Изумрудными копями. Поколебавшись мгновение, он задумчиво проговорил, словно обращаясь одновременно ко всем, собравшимся в бараке, арзакам.

— Помнится, я читал что-то похожее в одной из древних книг… — он закатил глаза к потолку, пытаясь вспомнить — стоит Змею взглянуть на… что-то из изумруда, он сначала плачет, потом слепнет. Я думал, это всего лишь легенда… ты вовремя пришел ко мне Арай — обратился он к виновнику возникшей сумятицы. — Так что же было потом, когда ты выполнил мою просьбу и спрятал небольшой камень в сапог?

— А потом, Ильсор, произошло… я никогда такого не чувствовал — смутился высокий синеглазый блондин, о котором шла речь в докладе инженера менвитов — Когда господин обратился ко мне… это было словно… что-то чужое попыталось проникнуть в мой мозг, подавить мою волю, оно словно меняло во мне что-то, точнее — попыталось заменить в моем сознании мои желания своими. Как мы договорились, я… — вздохнул он — сознательно позволил ему осуществить задуманное, пустил его внутрь. Я… чувствовал и видел то, что он делает… — раб говорил с трудом, постоянно останавливаясь, словно пересиливая многолетнюю привычку скрывать свои собственные мысли — но я понимал, что все это — чужое. Я в любой момент мог прекратить это и выбросить эту… — простоватые черты лица раба неожиданно исказились в гримасе неконтролируемой ярости — тварь из моей головы, стоило мне только захотеть. Но, ради нашего общего дела, я терпел. Зато теперь я знаю — это работает, вождь! — шепотом проговорил Арай.

— Так почему же ты со всех ног побежал выполнять приказ господина? Зачем кинулся за отбойным молотком? — спросил один из испуганно жавшихся друг к другу рабов.

— Да чтобы этот самый господин не догадался о нашей находке, неужели не ясно? — поинтересовался Арай — Что будем делать дальше вождь? Мне спрятать этот камень или… — с невыразимой словами надеждой он воззрился на Ильсора

— Не хотел бы я тебя расстраивать, Арай, но камень придется спрятать. — Ильсор решительно взмахнул рукой, пресекая возражения. — Как думаешь, что будет, если его обнаружат?

— Понимаю — сокрушенно кивнул Арай, — но что мы будем делать дальше?

— Дальше, друзья мои — Ильсор улыбнулся — мы добудем свою свободу. Именно так, как это сделал, Арай. Господа ни за что не полезут в шахту — криво усмехнулся Ильсор — а это значит, что именно там мы и спрячем наше основное сокровище. Сокровище нашей свободы — повторил он и уточнил — В то же время, выработка камней в копях не должна уменьшаться. Господа не должны ничего заподозрить. На этом все, отправляйтесь отдыхать. — приказал он и, убедившись, что вокруг барака никого нет, уверенно зашагал в сторону замка.

Молодая луна, выглянувшая из-за небольшого облачка, почти полностью скрывшего ее тощий диск, на мгновение осветила противоположную входу стену рабского барака. Высокая мускулистая фигура, одетая в кажущийся неуместным в лагере пришельцев, кафтан и широкие, не стесняющие движений штаны, плавно скользнула в спасительный мрак раскинувшегося неподалеку дерева, удаляясь от стенки приземистого здания. Урфин Джюс небрежно облокотился о ствол многолетнего дуба и задумчиво проговорил, будто обращаясь к самому себе:

— Хмм, теперь и вы знаете… — он медленно опустился на прогретую летним солнцем за день землю, не спешащую отдавать свое тепло ночной прохладе и с наслаждением подставил лицо нежному ветерку. Урфин прикрыл глаза, вспоминая события минувших дней.

Мысли необычайно высокого как для Гудвинии, беллиорца, были у того буквально на лбу написаны. Но генерал, к которому привели пленника, добровольно сдавшегося передовому дозору тридцать четвертого опорного пункта, решил, все же перестраховаться. А потому, пленника, внешне невозмутимо устроившегося в стоящем посреди комнаты удобном кресле, ждала довольно неприятная процедура — Лон-Гор уже доложил генералу о значительной схожести строения мозга у арзаков и беллиорцев и генерал отдавал себе отчет в том, что его вмешательство в разум пленник почувствует. Но в этот раз Баан-Ну было плевать. С Ментахо и Эльвиной, конечно же, стоило быть осторожными, потому как воздействовать на доказавший свою ценность источник информации, генерал категорически не хотел, да и, чего греха таить, считал излишним. Насколько же ценным окажется этот пленник — этот вопрос оставался для него открытым. И даже удивительно вкусные фрукты и овощи не смогли окончательно изгнать необъяснимое беспокойство из мыслей Баан-Ну. Дополнительным фактом, подстегнувшим паранойю генерала было то, что пленник пришел к ним сам и без оружия. Ведь, судя по донесениям авиационной и спутниковой разведки, жители Гудвинии теперь носили, пусть и примитивное, но, все же, оружие, каждый день. А при обыске этого, назвавшегося Урфином Джюсом, беллиорца, не было обнаружено ничего, кроме бесполезного куска кварца (1), который тот носил, очевидно, в качестве украшения.

Генерал медленно огляделся по сторонам, привычно кивнув безразлично взирающему на пленника полковнику Мон-Со. Дождавшись ответного невозмутимого кивка он бросил быстрый взгляд в сторону нахмурившегося Кау-Рука, пытливо рассматривающего необычно спокойного задержанного. Звездный штурман даже слегка подался вперед, будто пытаясь рассмотреть что-то, известное лишь ему одному в крупных чертах ничем не примечательного лица беллиорца. Кау-Рук тут же откинулся на спинку кресла и водрузил на лицо привычную насмешливую маску внешне безразличного спокойствия, но его интерес к необычному пленнику был буквально осязаем. Сидящего же чуть левее Лон-Гора, казалось, волновал лишь внешний вид пленника. Директор медицинского департамента увлеченно рассматривал анатомию беллиорца и на остальных участников допроса не обращал ни малейшего внимания.

— Как тебя зовут и зачем ты пришел в наш лагерь? — генерал решил начать допрос со стандартного вопроса, стараясь при этом, незаметно для пленника, сконцентрироваться для применения гипнотического воздействия.

— Я Урфин Джюс и я выращиваю фрукты и овощи, которых нигде не найти, — ответил необычно высокий для Гудвинии беллиорец — И я пришел, чтобы договориться о взаимовыгодном сотрудничестве. — Назвавшийся Урфином пленник нахмурился и потер висок, словно пытаясь таким примитивным жестом оборвать невидимые путы, протянувшиеся к его разуму от разума Баан-Ну. Тонкие губы генерала исказились в довольной усмешке — пленник почувствовал вторжение и предпринял слабую попытку защититься, так похожую на жалкие потуги рабов, которые Баан-Ну играючи преодолевал каждый день. Он не обратил ни малейшего внимания на возмущенный вздох осуждающе нахмурившегося Лон-Гора, тут же, впрочем умолкнувшего, стоило полковнику Мон-Со многообещающе положить руку на рукоять лучевого пистолета. Ни генерал ни его ближайший сподвижник не заметили ни быстрого жеста, которым звездный штурман успокоил вскинувшегося было доктора, ни того, что откинувшийся на спинку кресла Кау-Рук расфокусировал взгляд и стиснул подлокотники кресла, уставившись на генерала и пленника одновременно.

Баан-Ну усиливал натиск постепенно, упиваясь беспомощностью пытающегося защититься беллиорца. Он чувствовал, как жертва слабеет, из последних сил сопротивляясь его натиску. Это было даже легче, чем с арзаками — подумал Баан-Ну, параллельно наблюдая за тем, как часто дышащий Урфин моргнул, стремясь смахнуть одну из капелек пота, обильно выступивших у него на лбу и теперь, одна за другой, катящихся вниз, к горловине прилипшей к телу рубашки. Баан-Ну усмехнулся, и приложил еще толику усилий, испытывая практически физическое наслаждение от того, что внутренний барьер, из последних сил воздвигнутый разумом Урфина, медленно прогибается под его незримым давлением. Генерал заранее для себя решил, что он не будет влезать чересчур глубоко — он лишь покажет пленнику свою силу, сразу продемонстрирует тому, кто в доме господин, и, таким образом, мотивирует на более эффективное сотрудничество. Но внутренний голос, его давний невидимый советник, подстегивал его растянуть удовольствие. А потому он не спешил с подчинением разума беллиорца.

Урфин вздрогнул всем телом, изгибаясь в довольно широком кресле, и едва слышно вскрикнул, но тут же умолк, безучастным взглядом уставившись в стенку позади менвитов.

— Подними левую руку и дотронься пальцем до кончика носа — приказал генерал, довольно оскалившись. Беллиорец выполнил приказ, плавным движением дотронувшись до кончика носа. Поскольку иных приказов не поступало, пленник замер в неудобном положении, продолжая сверлить стенку лишенным разума взглядом.

— Опусти руку — довольный результатом генерал продолжал улыбаться — и правдиво отвечай на наши дальнейшие вопросы. Зачем ты пришел в наш лагерь?

— Я видел, как ваши работники добывают изумруды в древней шахте. — безжизненным голосом проговорил Урфин — Я давно знал, что они там есть, но шахта слишком старая и в одиночку лезть туда очень опасно. Да и нужных инструментов у меня нет. Но мне удается выращивать овощи и фрукты, каких нигде нет. А потому я подумал, что мне удастся с вами договориться. Я рассчитывал, что вы согласитесь отдавать хотя бы один изумруд за пять тележек плодов моего огорода и сада. Для Изумрудного города это ничтожная плата. Но для отшельника вроде меня — огромные средства. Еще я думал, что, поставляя вам продукты, я стану полезным. И вы не тронете меня, когда завоюете нашу страну.

Урфин расслабленно устроился в кресле — отпустивший его разум генерал удовлетворился пятнадцатиминутным допросом, во время которого уточнил предоставленную Ментахо информацию. Баан-Ну остался доволен, но, все же, решил продолжить допрос самостоятельно. Генерал решительно приказал своим подчиненным покинуть помещение и, уставившись испуганно съежившемуся пленнику в глаза, заговорил:

— Ты ведь убедился, что врать мне бесполезно? — беллиорец испуганно кивнул — А потому ответь. Зачем ты на самом деле пришел в наш лагерь? Не переживай — досадливо отмахнулся он, заметив как Урфин задрожал от испуга — Твои фрукты хороши. А потому ты будешь полезен нам в будущем. И мы и правда не тронем тебя, когда завоюем Гудвинию. И свою плату ты получишь — правда не за пять, а за каждые десять тележек. А вот сумеешь ли сохранить полученные изумруды — генерал угрожающе улыбнулся — зависит от того, насколько ты сможешь быть полезным лично мне.

— Спасибо Вам — затараторил пленник, не дожидаясь пока менвит применит свое ужасное умение — мой генерал, за Вашу щедрость. Я… и вправду пришел сюда не только для того, чтобы продавать вам продукты. Здесь… в этом замке спрятан клад древнего великана — он перешел на испуганный полушепот — огромный сундук, набитый драгоценными камнями.

— Ну да, ну да — саркастически улыбнулся Баан-Ну — и простой отшельник знает о древней легенде о сокровищах… так я и поверил — генерал угрожающе нахмурился, концентрируясь и пленник, стремясь избежать очередного проникновения в мозг, заговорил — Это правда! Я вычитал это в одной древней книге, хранящейся в библиотеке Изумрудного города. Огромный сундук скрыт за камнем, на котором написано имя возлюбленной хозяина замка. Гингема, так её звали. Я… — замялся пленник — хотел проникнуть в замок и попытаться поискать камень. Но… — он содрогнулся — теперь…

— А теперь эти сокровища получит более достойный их человек — самодовольно усмехнулся генерал, ощутив, довольное и… сытое… урчание своего внутреннего «Я» — не переживай, — уточнил генерал — я не жадный и свою долю ты получишь. Одну сотую. А теперь иди и молчи о сокровищах. Узнаю, что проговорился кому-либо… — он многообещающе улыбнулся.

Урфин устроился поудобнее, позволяя легкой полудреме завладеть своим сознанием и, улыбнувшись, призвал очередную порцию воспоминаний.

— Любое колдовство начинается с огня… неужели ты все еще помнишь эту муть? — ехидно вопросил филин, с сомнением поглядывая на бушующее вокруг одного из Чёрных камней пламя. Он сместил зрение чуть в сторону, и недоуменно ухнул, пересчитав два десятка бочонков с водой. — И вообще, неужели ты думаешь, что их генерал настолько туп, что поверит в эту историю? Я бы не поверил. — отрезал он.

— Поверит — Урфин устало вздохнул — Он поверит. Ты не веришь, потому, что сумел излечиться от алчности. А вот он — нет. Он поглощен тягой к богатству. Ты ведь помнишь его форму? — спросил Урфин и рассмеялся, вторя насмешливому уханью своего соратника — Так вот. Он — поверит. Я абсолютно уверен.

— А зачем вообще эта афера, хозяин? — поинтересовался филин — Зачем мы два дня таскали сюда поленья и ведра с водой, рискуя быть обнаруженными вертолетами пришельцев?

— Нас бы не заметили — Урфин довольно погладил скрытый под рубашкой подарок Виллины — мы были достаточно осторожны. А Пришельцы слишком самоуверенны, а потому и не стали искать у себя под носом. Ближние к их лагерю отроги Кругосветных гор патрулируются куда как менее интенсивно, чем остальная территория Волшебной страны. Не ты ли докладывал мне об этом? А насчет того, зачем нам это… Веришь ли, друг мой Гуамоколатокинт… я пока и сам не вполне уверен, пригодятся ли нам эти камни или нет. Это… интуиция, что ли. Ты ведь видел, как меняются арзаки, после того, как отдают камни менвитам? — дождавшись утвердительного кивка филина, Урфин пояснил — вот и я видел. А потому думаю, камням лучше побыть у нас — вне зависимости от того, пригодятся они в итоге или нет.

— А вот эта вот вся… пиромагия зачем? Неужели ты веришь в бредовые идеи свихнувшейся колдуньи? — проухал филин.

— Это не пиромагия — усмехнулся Урфин. Он напряженно глядел на раскалившийся от вызванного кострами жара, камень и, дождавшись одному ему известного момента, рванулся к ведрам с водой. Бывший король принялся плескать на камень водой из ведер, своевременно отшатываясь от облаков раскаленного пара, с шипением возносящихся ввысь, стоило хоть капле воды попасть на поверхность камня. Урфину осталось выплеснуть лишь одно ведро, когда камень, натужно загудев, раскололся на множество мелких осколков, брызнувших в стороны и чудом не задевших мгновенно вжавшихся в песок Урфина и филина.

— Это, друг мой, наука. Физика. — Урфин зачерпнул пригоршню воды из ведра и с наслаждением смыл пот с лица. — Которую мы обратим себе на помощь — он довольно улыбнулся. Бывший подмастерье колдуньи Гингемы снял рубашку и, обмотав её вокруг руки, осторожно поднял один из валяющихся вокруг осколков. С минуту он любовался будто выплавленной в камне надписью «Гингема», а затем бросил камень в стоящую рядом тачку и потянулся за следующим, на боку которого виднелась такая же надпись.

Память дремлющего Урфина услужливо вырезала целую череду наполненных событиями дней и вернула его на несколько дней до того момента, когда утомленный трудами низвергнутый Бог решил прикорнуть под раскидистыми ветвями многолетнего дуба.

— Какого хрена ты ждешь? — сгорбившийся в одном из закоулков замка генерал судорожно дергал одной рукой другую, пытаясь отодвинуться от небольшого черного камня. Сквозь растопыренные пальцы генерала Урфин отчетливо рассмотрел знакомую надпись. Менвит рассерженно и, в то же время, с едва слышной в голосе мольбой, проговорил — Помоги же мне.

— Мой генерал, я предупреждал Вас о том, что волшебник наверняка оставил ловушки, стремясь защитить свое сокровище — Урфин нагнулся и, не прилагая особых усилий, освободил генерала — вот видите. Вы — пришелец, а потому ловушка сработала. На меня же, жителя здешних земель, она не реагирует.

— Хватит лекций! — рявкнул Баан-Ну и протянул Урфину валяющуюся рядом кирку — Вынимай камень. — дождавшись, пока беллиорец, пожав плечами, исполнит приказ и отложит вынутый камень в сторону, генерал рванулся к открывшейся нише и извлек оттуда небольшой ларец.

— Открывай — он протянул его Урфину.

— Мой генерал, вы же помните… — промямлил тот.

— Не зли меня, ничтожество! — прорычал Баан-Ну, чуть напрягая сознание. Проученный пленник тут же смутился и испуганно дернул за небольшой рычажок. Крышка со скрипом пошла вверх… явив генералу содержимое ларца.

— Это дерьмо можешь себе оставить — насмешливо проговорил генерал, кивая на несколько осколков стекла, очевидно бывших когда-то чем-то ценной владельцу замка, но абсолютно бесполезной для генерала безделушкой — как плату за молчание. Только посмей рассказать хоть кому-то… — он угрожающе нахмурился.

— Да, мой господин, конечно — проговорил Урфин и осторожно ссыпал осколки в висящий на поясе мешочек.

Сознание Урфина совершило еще один скачок в прошлое и он довольно улыбнулся во сне.

— Так зачем тебе камни? — Хранитель Ружеро с подозрением уставился в лучащиеся едва заметной насмешкой карие глаза сидящего напротив Урфина.

— Тебе вредно знать это, друг мой — ухмыльнулся Урфин, но тут же пояснил вскинувшемуся Ружеро — Ты часто выходишь на поверхность и не всегда соблюдаешь меры предосторожности при этом. Я просчитывал риск твоего похищения… в общем тебе придется довериться мне в том, что камни мне действительно необходимы для дела, а не для того, чтобы потешить свое эго. Знаешь… мне, наверное, понадобится еще один ящик.

Урфин поморщился, ощутив, как прохладное дуновение ночного ветерка бодрит его, вырывая из цепких лап сна. Но он не желал отпускать свое сновидение так просто.

— Фух, ну и поработали же мы — филин устало опустился на привычный насест, стоящий рядом со столом. Усадьбу Урфина накрыл вечерний туман, скрадывающий очертания расположенных рядом с домом Урфина строений.

— И не говори — Урфин сделал глубокий вдох, стремясь отогнать усталость и довольно улыбнулся вошедшему в столовую Александру, несущему в руках поднос с нарезанной на дольки дыней — Зато успели вернуть камни на место и этот болван, когда отойдет от испуга, будет до конца времен искать черные камешки с соответствующей надписью.

— Благо дарю — он приглашающе кивнул Александру и укоризненно посмотрел на филина, не ставшего дожидаться требуемой правилами приличия паузы. Гуамоколатокинт накинулся на дыню и переглянувшиеся люди последовали его примеру. Насытившись, Урфин вытер руки мокрым полотенцем, заботливо заготовленным Гостем из-за гор и потянулся в поясной мешочек. Он извлек оттуда небольшой камешек, сверкнувший целой россыпью зелено-серебристых искр в свете многочисленных свечей, размещенных на стоящих по углам столовой подсвечниках.

— Держи друг мой, пригодится — он протянул Александру изумруд, оправленный в полупрозрачный кокон, словно сплетенный их тончайших серебряных нитей, складывающихся в витиеватый рисунок. Гость пригляделся… и едва не задохнулся от возмущения, узнав до боли знакомый символ (2) в узорчатом переплетении оправы странно тёплого камня. Он попытался отодвинуть руку Урфина, но тот настойчиво повторил:

— Держи. Так надо. — он дождался, пока гость с видимым отвращением оденет кожаный ремешок на шею и удивленно нахмурится — Ему нужно время, чтобы привыкнуть к энергии твоего тела. Затем он станет легче. И не стоит делать поспешных выводов. Вещи не всегда являются тем, чем они кажутся на первый взгляд.

— Но… зачем мне обычный изумруд, пусть и в… этой — Александр взял себя в руки и испытующе уставился Урфину в глаза — оправе?

— Это НЕ — Урфин выделил голосом слово — обычный изумруд. Это оберег. А обычные изумруды — рассмеялся он, поддержанный насмешливым уханьем филина — мы благополучно сплавили одному любителю изящных побрякушек.

Примечания:

(1) — он, разумеется, использовал принятое на Рамерии наименование, но здесь, напоминаю, используются земные аналоги. Не без причины. Выданный Виллиной оберег, разумеется, не показывает своих истинных свойств врагам. Тем более тем из них, против которых он изеачально создан.

(2) — интересно, а кто угадает, что за символ там увидел Александр? Правильность ответа сообщу в ЛС. Вопрос ... не простой, на самом деле.

З.Ы.: А вы и правда подумали, что генералу под силу проникнуть в разум Урфина? Спойлер: Даже на Рамерии это под силу только одному существу. Да и то — при определенных условиях, используя определенные технические средства и боевую фармакологию, по сравнению с которой сильнейшие наркотики Беллиоры — безвредная аскорбинка. И... если сильно, очень сильно ... повезет и ему позволят это сделать.

Иллюстрация к главе — Екатерина Зинина

https://fanfics.me/fanart31154

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 12 день месяца Обновления, 21:30 по местному времени

— Странно — задумчиво проговорил Кау-Рук, понизив голос до такого уровня, чтобы его могли слышать только сидящие рядом Лон-Гор и Ра-Кай. Он едва заметно кивнул на расположившихся с противоположной стороны костра, Ильсора и его сестру. Все еще бледная рабыня испуганно жалась к Ильсору, не решаясь поднять взгляд от потрескивающих в огне поленьев. Звёздный штурман пояснил — я не могу увидеть в ней ничего, кроме боли…

— Как раз в этом ничего странного нет — возразил Лон-Гор — ты же читал отчет. На ней живого места не было, когда её доставили ко мне. Если бы не… ну ты в курсе — он мгновенно умолк, стоило вождю арзаков потянуться за нанизанным на палочку зефиром. Ильсор осторожно подул на подрумянившееся лакомство и медленно протянул его сестре. Та вздрогнула, словно выходя из транса и аккуратно взяла угощение и робко откусила небольшой кусочек. Напряженные черты лица немного разгладились и Ильсера принялась сосредоточенно поглощать зефир.

— Ещё немного, и я был бы бессилен — продолжил доктор, удостоверившись, что на них с Кау-Руком и его супругой никто не обращает внимания — Кроме того, судя по застарелым шрамам, Мон-Со довольно длительно… практиковался на ней… — Лон-Гор усилием воли преодолел заставившее его умолкнуть отвращение и пояснил — и, судя по всему, он был не первым, кто творил с ней это… далеко не первым. А потому, неудивительно, что в её сознании боль является превалирующим чувством, подавляющим все остальные. Фантомные боли от множества предыдущих истязаний, постоянно обновляющиеся за счет непрекращающихся избиений… в общем я, если честно, даже удивлен, что, после всего этого, она все еще в себе.

— Все равно, странно — не согласился звёздный штурман — я попытался хотя бы краем силы посмотреть на её прошлое… тщетно. Все что я вижу там — только боль. Понимаю, что её в жизни Ильсеры было очень много, но, всё же, что-то да должно было сохраниться. Хотя бы что-то… а там только боль и страх. На их фоне я даже нынешних эмоций толком различить не могу, вижу только смазанные обрывки каких-то образов.

— Может на психосканере (1) её проверить… — проговорил Лон-Гор, глядя на Ильсеру, робко протягивающую Ильсору опустошенную спицу. Рабыня, словно почувствовав его взгляд, едва заметно вздрогнула и инстинктивно прижалась к своему брату. — Но с таким настроем показатели не будут хоть сколько-нибудь точными. А вкалывать ей парантал (2)… сейчас не лучшая идея, если мы хотим восстановить её здоровье.

— А можно попробовать просто подождать — предложила молчавшая до этого момента Ра-Кай — в конце концов, едва ли прошло так уж много времени, с того момента, как она… вернулась к нормальной жизни. Милый, оформи ей перевод на узел связи — улыбнулась девушка — он находится совсем рядом с полевым госпиталем. Мы с Гелли присмотрим за ней… и разговорим понемногу. А пока что будет разумно говорить только на нейтральные темы, либо же на те, что и так известны нашим… оппонентам — скромно улыбнулась Ра-Кай.

— Я давно хотел спросить… — проговорил Ильсор, отвлекаясь от наблюдения за сестрой, и троица менвитов повернулась к нему, вежливо выжидая продолжения фразы. Ра-Кай небрежно откинулась на спину сидящего чуть позади неё звёздного штурмана, в то время как Лон-Гор привлек к себе отошедшую от костра Гелли, весьма довольную этим обстоятельством. Арзак помедлил мгновение, не решаясь задать вопрос, но, заметив в глазах внимательно наблюдающего за ним звёздного штурмана, только вежливый интерес, продолжил вопрос — А почему тебе так не нравится получать ордена?

— Видишь ли… — задумчиво проговорил Кау-Рук, поглядывая на заинтересованно взирающую на него Ильсеру — Я просто знаю, зачем на самом деле… нет — вздохнул звёздный штурман — проще пояснить с самого начала.

— Я просто знаю, — повторил он, — насколько сильно эти бесполезные висюльки отличаются от того, чем они изначально служили. Ведь если бы ты видел портреты наших великих Предков, то обратил бы внимание, что того или иного рода украшения у них, все же, были. Но это только на первый взгляд — усмехнулся штурман и пояснил — на самом же деле то, что носили они… это не совсем ордена и медали. Точнее говоря, это — совсем не ордена и медали. Это обереги.

— Обереги — раздался тихий, словно шелест легкого ветерка, голос, и все присутствующие разом повернулись к потупившейся от неожиданного внимания, Ильсере. Рабыня словно попыталась еще сильнее прижаться к своему брату, но, видимо собравшись с силами, всё же задала вопрос — Что такое обереги?

— Оберег — пояснил Кау-Рук — это, говоря упрощённо, прибор. Позволявший нашим, куда как более развитым в плане биоэнергетики, предкам, лучше фокусировать энергии своего тела. Его изготавливали специальным образом обученные люди из рамария (3), очищенного от всех примесей. Источники… — задумался на мгновение штурман — не сохранили никакой информации ни о том, как именно назывались такие умельцы, ни о том, как именно они работали. Все, что мне удалось отыскать — это сведения о том, что оберег создавался таким образом, чтобы концентрировать энергию излучений, испускаемых клетками человеческого организма, и направить её в конкретное, узко специализированное русло. Скажем, на защиту от чужеродного энергетического воздействия. Или же на защиту от механических повреждений, такой оберег, по словам единственной частично сохранившейся книги, был несколько труднее в производстве. И гораздо менее долговечен. Но я отвлекся… — спохватился штурман.

— Так вот… наши Предки не использовали бесполезных вещей… им не нужно было тешить своё эго — вздохнул Кау-Рук — и носимые ими обереги были, повторюсь, строго функциональны. Но наш Достойнейший из Достойных — криво усмехнулся штурман, подбросив в огонь пару небольших поленьев и замер на мгновение, наслаждаясь видом взметнувшихся в ночное небо искр. Сосредоточившись, Кау-Рук пояснил — наш правитель Гван-Ло, придумал замену этим оберегам. Он заменил функционально необходимый прибор бесполезной безделушкой. Орденом. Ну или медалью…

— Вот подумай — предложил он оторопевшей от неслыханной милости рабыне — свершил я какой-то подвиг. Ну, скажем, из недавнего — усмехнулся штурман — вместе с известным тебе полковником Мон-Со — Ильсера вздрогнула при упоминании ненавистного имени, но, всё же, внимательно слушала пояснения звёздного штурмана — обеспечил защиту захваченного нами плацдарма, подключив автономные орудия вопреки воздействию так и не идентифицированного нами излучения. И дали мне за это орден. Зачем? Ну же — подбодрил он сестру Ильсора — зачем мне орден?

— Он нужен, чтобы выделить Вас. — казалось, прошла целая вечность, пока решившаяся, наконец, ответить, Ильсера, проговорила подрагивающим от страха голосом — Чтобы подчеркнуть Ваши заслуги перед Рамерией и её правителем, Достойнейшим из Достойных, Гван-Ло. Чтобы увековечить Ваш подвиг в истории покорения Беллиоры. Чтобы… стимулировать Вас… лучше выполнять свой долг… — Ильсера окончательно смутилась перед испытывающим взглядом Кау-Рука и умолкла.

— А тебе нужно чаще говорить — поощряюще улыбнулся штурман — ведь ты права. Выделить меня… — он умолк на мгновение, раздумывая над сказанным — Выделить меня… — повторил он, и неожиданно уставился девушке прямо в глаза. Ильсера попыталась отвести взгляд, но испуганно замерла, не в силах отвернуться

— А разве меня не выделяют мои деяния? Поступки? — уточнил он, видя непонимание в глазах арзачки. Ильсера задумчиво кивнула, и тут же приоткрыла рот, чтобы, очевидно, возразить, но тут же испуганно закрыла его, повинуясь многолетней привычке молчать в присутствии господина. Кау-Рук разочарованно вздохнул:

— Не бойся меня. Я никогда не применяю боевое умение нашего народа против моих сородич… соотечественников, — поправился звёздный штурман — Спрашивай — попросил он.

— Но о Ваших поступках знают только господа и арзаки, которые находятся тут, с нами — после долгой паузы заговорила Ильсера — когда мы вернёмся на Рамерию, мы разойдемся в разные стороны. И если вы уедете в далекий город… то вряд ли его жители узнают о Ваших подвигах. А ордена наглядно покажут им, что перед ними не обычный человек, а… герой.

— О том, что такое герой, мы, с твоего позволения, более подробно поговорим в другой раз — усмехнулся Кау-Рук — Хотя довод, на самом деле, очень хороший. А скажи, зачем мне показывать им, что я не обычный человек? — насмешливо поинтересовался штурман.

— Но как же… зачем же тогда… — запуталась рабыня.

— Вот это — очень правильный вопрос — довольно кивнул Кау-Рук и пояснил ей и внимательно слушающим их диалог Ильсору и Ра-Кай (4). — Я ведь это делал не ради очередной висюльки, верно? — дождавшись неуверенных кивков арзаков, он проговорил — Я делал это, потому что это — мой долг. Долг командира перед его воинами. Долг воина перед его страной. А выполнять свой долг — для меня также естественно, как дышать. И потому, если — звёздный штурман выделил голосом слово — мы вернёмся на Рамерию, то не смогу почивать на лаврах. Мне нужно будет продолжать исполнять свой удел, вкладывать каждую толику своих сил и умения в… развитие всего нашего народа. И этим я выделяюсь среди иных его представителей, постоянно подтверждая своё право называться таковым. — задумавшись на миг пояснил штурман.

— Но… если бы я делал что-либо ради очередного ордена — криво усмехнулся Кау-Рук и уточнил — или же ради сопутствующего ему материального вознаграждения, о котором ты умолчала, то я бы туда ни за что не полез. А зачем? Зачем мертвому — слава, а тем более, деньги?

— Как видишь, — резюмировал он — разница, всё же есть. И она предопределяет результат. Кто-то вершит деяния во имя долга и родины… а кто-то ради ордена или денег. Вот только орудия подключать в итоге вызвался я, а не кто-либо из тех, кто служит в первом десантном батальоне или же в первой эскадрилье боевых вертолётов.

— Но господин — осмелилась возразить Ильсера и тут же смущенно умолкла. Она собралась с силами и продолжила вопрос спустя минуту, после досадливого жеста звёздного штурмана — прошу прощения, Кау-Рук, но ведь и полковник Мон-Со — она ощутимо вздрогнула и вновь замолчала на мгновение — полетел вместе с Вами. А пилоты из первой эскадрильи летают с разведкой почти каждый день.

— Тобой — поправил сестру Ильсора менвит и довольно кивнул в ответ на смущенную улыбку Ильсеры — И в случае с моим некогда другом, и с его подчинёнными всё просто. Когда мы подключали орудия, Мон-Со ничего не угрожало — он находился за пределами зоны воздействия неведомого излучения. Его подчинённые пребывают в абсолютной безопасности во время разведывательных вылетов: техника здешних беллиорцев примитивна, из их луков вертолёт не подбить, гигантов они обнаруживают на радарах заблаговременно и облетают по широкой дуге на практически потолке высоты… но даже у тех железных рыцарей нет метательного оружия, так что угроза существует лишь в теории. Но такие полигонные условия будут не всегда. Неприятности вообще случаются в тот самый момент, когда ты их менее всего ждешь. И тогда… из пилотов первой эскадрильи никто к черным камням не летит. Никто из десантников первого десантного батальона, в глаза эти самые камни не видевших, а только лишь слышавших о них от пилотов, составить мне компанию не захотел. По всё той же, повторюсь, причине. Слава и деньги мёртвым не нужны.

— Милая — неожиданно сменил тему и собеседника штурман и, обратившись к сидящей рядом Ра-Кай, тоном, не терпящим возражений, приказал — отведи Ильсеру и Гелли в лагерь. А мы еще немного… поболтаем в сугубо мужской компании — едва заметно кивнув тут же подобравшемуся Ран-Ваю, который во время предыдущих пояснений звёздного штурмана внешне безразлично жевал местный плод, который, со слов пленника назывался «яблоком». Сержант несколько раз легко прикоснулся указательным пальцем правой руки к микрофону системы связи и удовлетворённо кивнул дожидающемуся ответа Кау-Руку. Звёздный штурман внешне расслабленным жестом подкинул в начинающий затухать костер несколько веток, тут же весело затрещавших во взметнувшемся вверх пламени и, удостоверившись, что сопровождаемые Ра-Кай арзачки отошли на почтительное расстояние, медленно повернулся к напряженно смотрящему на него арзаку.

— А тебя, Ильсор, я попрошу остаться — усмехнулся звёздный штурман и пояснил — есть разговор только для наших ушей — он кивнул на внимательно наблюдающего за реакцией арзака, Лон-Гора и передал арзаку извлеченный из лежащего у его ног рюкзака, планшет — Полюбуйся на это. — звёздный штурман движением пальца по сенсорной панели электронного прибора запустил трансляцию и удивленный арзак ошарашенно уставился на экран:

— «Его зовут Мон-Со, он полковник и второй заместитель генерала Баан-Ну, командующего этой экспедицией» — с ужасающим акцентом проговорил запечатленный на записи Ильсор на языке беллиорцев.

— Я понимаю твое желание самому творить свою судьбу — внешне спокойно проговорил Кау-Рук после того, как трансляция закончилась, — но и вести собственную игру у меня за спиной я тебе не позволю. — в голосе звёздного штурмана лязгнула сталь — А потому выбирай: ты с нами — он кивнул в сторону Лон-Гора и, медленно повернувшись к Ильсору, положил руку на рукоять притороченного к поясу штык-ножа — или против нас.

Невысокий коренастый человечек из последних сил рванулся к помеченному красной тряпкой дереву. Раскидистая крона древнего дуба внушала благоговейный трепет, а пронзающие её солнечные лучи создавали причудливую пляску теней на оперении внушительных размеров филина. Птица неподвижно сидела на нижней из веток высящегося на окраине рощи дерева и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на других Марранов, одного из другим, подбегающих к дереву и касающихся рукой виднеющейся на одной из веток, метки.

— Уф — выдохнул пришедший первым к финишу изнурительного кросса, старейшина Бойс — лучше бы я остался в долине и сдох, когда туда придут Пришельцы. А после отдыха опять… занятия — он попытался было усесться на землю, но тут же подскочил вверх, словно подстегнутый иронией, отчетливо звучавшей в уханье филина:

— Ага. Это точно — насмешливо предложил Гуамоколатокинт — Ну так давай — он чуть приподнял одно из крыльев в указующем жесте — это ведь никогда не поздно сделать. Тут никто никого насильно не удерживает.

— Нет — решительно возразил Бойс, поддержанный нестройными выкриками остальных Марранов. Старейшина принялся медленно прохаживаться по небольшой полянке, вспомнив наставления Урфина Джюса, их свергнутого Огненного Бога. Спустя несколько минут он успешно выровнял дыхание и смог, наконец, ответить: — Мы не будем прятаться за чужими спинами. Да и интересно тут — рассмеялся он вместе со своими соплеменниками, вспомнив их первую реакцию на озвученный Урфином план тренировочных занятий.

— А кстати — старейшина Харт безуспешно попытался подкрасться к сидящему на ветке филину, но потерпел неудачу. Птица с насмешливым клёкотом взлетела вверх и уселась на ветку, находящуюся на пару ладоней выше. — откуда твой хозяин знает всё это? «Рукопашный бой» — наморщив лоб, процитировал он — и прочие «методы ведения»… этой, как её… в общем какой-то там войны и каких-то там «действий»?

— Ага — поддержал общий интерес старейшина Клем — И откуда это название, с чего это вдруг мы будем называться в честь какой-то там птицы?

— Мрак — констатировал Гуамоколатокинт — древнейший символ мудрости теперь называют «какой-то там птицей» (5), — он дождался, пока из-за соседнего дерева появится несущий две объемистые емкости с водой, Александр и спикировал ему на плечо. Пришелец из-за гор поморщился — хотя филин старался держаться осторожно, острые когти птицы, невероятных для своей породы размеров, все же доставляли некий дискомфорт. Александр поставил емкости на землю, прислонив их к дубу и принялся наполнять снятые с поясного ремня чашки, подавая их сгрудившимся вокруг него приземистым Марранам. Вскоре, напившиеся человечки разбрелись в стороны и улеглись на покрытую травой, теплую землю. Александр последовал их примеру, облокотившись спиной о ближайшее дерево. Он с болезненной гримасой потер шею и разместившийся рядом филин тут же заинтересованно уставился на него:

— В чём проблема? Баки для воды рассчитаны на десяток человек. Тут пятнадцать литров всего, то есть учитывая вес самих фляг — не больше двадцати. Нес ты их от ручья едва ли километр. Это не могло тебя утомить — непререкаемым тоном проухал филин — так что рассказывай!

— Амулет… тьфу! — выругался Александр — то есть оберег. Урфин говорил, что он остынет и станет легче, когда подстроится под энергии моего тела. А он только тяжелее становится, с каждым часом, шею уже натер. Еще и жжется. — он расстегнул верхние пуговицы рубашки и потянул за свисающий с шеи шнурок, извлекая на свет выданный Урфином изумруд. Частично ослеплённый от солнечного света, приглушенного кроной дерева, филин, прищурился, стараясь рассмотреть, оберег, но тут же отпрянул, угрожающе зашипев.

— Сними немедленно!!! — он указал крылом на небольшой предмет из сверкнувшего на мелькнувшем на миг лучике, золота, свисающий с шеи Пришельца из-за гор. Удивленные Марраны услышав встревоженный голос филина тут же рванулись к недоуменно нахмурившемуся Александру. Под пристальными взглядами десятка невысоких коренастых человечков, Пришелец из-за Гор медленно снял цепочку и сгрудившиеся вокруг него Марраны рассмотрели золотой крест с причудливой гравировкой по краям, покрывшийся, от времени, едва заметной паутиной царапин.

— Э-э-э, не понимаю… — протянул Александр, удивленно озираясь по сторонам. Он аккуратно сложил крест и цепочку и, удерживая их на раскрытой ладони, поинтересовался — В нашей стране запрещено верить в Бога, но моя мама меня, всё же, крестила. Это лишь символ моей веры, не более того. В чём проблема?

— Проблема в том, что ты используешь неправильные определения — удивленные Марраны, все как один, повернулись в сторону неожиданно вынырнувшего из подлеска Урфина Джюса. Александр нервно сглотнул — на многочисленных тренировках, свидетелем которых он был, бывший король Изумрудного города не отказывал себе в развлечении неожиданно подкрасться к любому из Марранов и житель Внешнего мира каждый раз поражался тому, как Урфин умудряется это делать. Джюс взял крестик и зажал его большим и указательным пальцами правой руки, пристально разглядывая его в лучах осветившего поляну солнца. — То о чем ты уже рассказывал мне — не есть вера. Это — религия. А вера и религия — две абсолютно разные вещи, но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.

— А в чем проблема конкретно сейчас, я покажу наглядно — повинуясь его требовательному жесту, Александр снял висящий на шее изумруд и протянул оберег Урфину — Смотрите. — Урфин протянул необработанный камень, позволяя оберегу попасть в солнечный луч, проникший на поляну сквозь раскидистую крону многолетнего дуба. Спустя миг Александр, как и собравшиеся на поляне Марраны, пораженно ахнул: солнечный свет, отражаясь от искусно обработанных граней оправы будто зажег в центре камня миниатюрную звезду. Приглядевшись, мужчина рассмотрел, что танцующее в камне пламя будто изогнулось, формируя причудливый вихрь из четырех небесно-белых потоков, сложившихся в слишком хорошо знакомую ему фигуру, красующуюся на оправе удивительного камня. Бледное лицо Урфина словно озарилось сияющим из камня светом, и он пояснил:

— Рисунок, ненависть к которому тебе расчетливо внушили, — он жестом заставил вскинувшегося было Александра замолчать — война есть всего лишь средство достижения цели, друг мой. Я отвлекся — сокрушенно вздохнул Урфин — Так вот. Этот рисунок, являясь по сути, воспроизведением вида нашей Галактики с верхнего ракурса, помогает направить потоки энергии твоего тела, аккумулировать их для защиты твоего разума от постороннего воздействия.

— Так выходит… — задумчиво проговорил Бойс, но Урфин продолжил за него:

— Верно. Этот камень защитит его владельца от колдовского взгляда менвитов, о котором я вам рассказывал — Урфин едва заметно улыбнулся — так что до конца недели такие обереги получит каждый из ваших людей. Учитывая характер предстоящих вам действий, лишними они не будут. Мы опять отвлеклись — констатировал он и повернулся к ошарашенному Александру.

— Надевай — скомандовал Урфин и, дождавшись выполнения приказа, осторожно протянул на свет золотой крест, заговорил: — Чтобы понять предназначение этой — бывший король брезгливо поморщился — вещи, нам стоит помнить, что форма имеет значение. Глядите — он повернул крест лицевой стороной вверх, к солнцу. Блеснувшие золотом лучи весело сверкнули, отражая с полдесятка солнечных зайчиков, заплясавших на окружающих собравшихся, деревьях. — Что видите? — поинтересовался Джюс.

— Они… эм-м-м-м… — неверяще нахмурился Харт

— Верно — кивнул Урфин — форма оберега позволяет закольцевать энергию тела, аккумулируя её для выполнения поставленной перед ним задачи. Форма же креста… — он многозначительно умолк.

— Развеивает её на все четыре стороны — мрачно ухмыльнулся Клем — зачем вы носите эту…? — он умолк, вопросительно уставившись на задумчиво молчащего Александра.

— Этот вопрос мы также обсудим позднее — проговорил Урфин — А выкидывать её мы повременим. Золото — ценный ресурс, негоже попусту его тратить. Ружеро отдам, пусть переплавит — ухмыльнулся Джюс.

— Погоди, хозяин — Гуамоколатокинт нахохлился, напряженно раздумывая над открывшейся информацией — выходит, камни Изумрудного города…

— Ничем его жителям не помогут — вздохнул бывший король — камни обработаны, их форма нарушена, структура внутренних направляющих для энергопотоков разрушена. Это обычные камни, от тех, которые мы вручили генералу, отличающиеся только размером.

Примечания:

(1) — ближайший аналог в криминалистике Беллиоры — полиграф. Только этот — эффективнее. Солгать крайне сложно, а, сочетании с упоминаемым далее паранталом, для менвитов и арзаков — практически невозможно.

(2) — ближайший аналог в медицине Беллиоры — амитал натрия, т.н. "сыворотка правды" или же "препарат СП-117". Используется для применения фармакологического допроса. На Рамерии есть исчезающе малое количество населения (в основном менвиты), у которых сохранилась генетическая невосприимчивость к данному препарату. Подавляющее большинство же, при применении фармакологического допроса с применением технических средств типа психосканера — солгать не может в принципе.

(3) — в таблице периодических элементов Менделеева, принятой в качестве классификатора химических элементов на Беллиоре — серебро.

(4) Лон-Гор и Гелли уже слышали эти пояснения, а потому сосредоточились на печеных яблоках.

(5) Клем и Гуамоколатокинт говорят о вОроне. Почему так — будет ясно позднее.

Волшебная страна, Изумрудный остров, Изумрудный Дворец, Двадцать первый день Цветочного месяца Весны, 07:00 по местному времени

«Уважаемый Страшила, Трижды Премудрый, довожу до Вашего сведения сводку докладов Центрального Разведывательного Управления (1) о мерах, предпринятых в отношении Пришельцев, захвативших замок Гуррикапа:

1. Карта размещения заграждений из колючей проволоки составлена и прилагается к данной сводке.

2. В каждом из первых пяти случаев, когда гномы проверяли работоспособность сигнализации, размещенные на столбах рупоры издавали резкий, протяжный звук, стоило им только приблизиться к заграждению более чем на два шага. В каждом случае в замке поднималась тревога и к ограждению прибывали до трех десятков вооруженных Пришельцев. Судя по жестикуляции и мимике, Пришельцы были крайне раздражены тем, что никого не обнаруживали.

3. Гномами прорыты подземные ходы под заграждением, что позволяет им скрытно и беспрепятственно проникать на территорию замка и также незаметно возвращаться обратно.

4. Согласно Ваших распоряжений, сотрудниками Управления под командованием Кагги-Карр, королевы ворон, а также внештатными сотрудниками, подчинёнными Гуамоколатокинту, королю филинов и сов, были проведены 214 ложных атак на охраняемый объект.

5. В результате проведенных мероприятий, Пришельцы были вынуждены каждый раз поднимать дежурные части по тревоге в течение двух суток.

6. По истечении вторых суток с начала ложных атак, охраняющие замок Пришельцы выключили сигнализацию, усилив караулы в проходах через заграждения.

7. Вынужден констатировать, что применение схожих мер против лагеря Пришельцев, развернутого возле их звездолёта, никакого эффекта не дало. Сигнализация данного лагеря на провокации птиц или же гномов не реагировала никак.

В ожидании дальнейших распоряжений,

Искренне Ваш, Шеф-директор Центрального Разведывательного Управления,

Страж Ворот, Фарамант»

Альфред Каннинг отложил сводку, составленную Стражем Ворот, принявшим на себя обязанности руководителя централизованного органа разведки, созданного по инициативе самого Фреда в первый же день, после их прибытия в Волшебную Страну. Страшила, было, воспротивился столь явному переходу на военные рельсы, но аргументы Гостя из-за гор были непререкаемы. Информация есть один из ключей к победе в любой войне. И её качество во многом определяется организацией средств её получения. А вот как раз со сбором информации, как оказалось, в Изумрудном городе, принявшем на себя роль центра сопротивления Пришельцам, был полнейший раздрай. Для начала, существовала птичья эстафета, организованная Кагги-Карр, доклады которой записывались дежурным писцом. Во-вторых, глава совершенно правильно направленных в Ранавир (а именно так, как выяснилось, называли свою базу Пришельцы), гномов Кастальо составлял собственные донесения, которые всё те же птицы доставляли в Изумрудный Город и передавали Правителю лично, не забывая рассказывать на словах то, что Кастальо посчитал нужным прокомментировать лично. Добавляли неразберихи ночные птицы, подчиняющиеся Гуамоколатокинту, а также жители окрестных деревень, считающих, что именно их доклад о пролетевшем где-то там, на границе их видимости, вертолёте вот прямо сейчас должен выслушать Страшила, Трижды Премудрый. Фред тяжело вздохнул. В некоторых вещах Правитель Изумрудного Города оставался все тем же наивным добряком, которого даже сравнительно многочисленные войны не сумели изменить.

С прибытием жителей Внешнего мира в Волшебной стране многое изменилось. И для начала, усилиями Альфреда, был устранён тот вопиющий бардак, царивший в организации процесса сбора информации о противнике, о котором он себе позволил вспомнить на мгновение, поддавшись минутной слабости. С самого первого дня, когда ошарашенный Фред схватился за голову, только лишь прикинув объем ненужной суеты, мешающей Правителю Изумрудного Города выполнять главную часть своей роли в деле защиты Волшебной Страны от Пришельцев. По совету Фреда было организовано Центральное Разведывательное Управление, которое подчинялось поначалу отнекивавшемуся от подобной чести, Стражу Ворот. Отныне за сбор информации на местах — то есть за работу с теми самыми «что-то там видевшими» жителями были ответственны старосты деревень и мэры небольших городков, которые, в свою очередь были обязаны выделить самого смышлёного из своих подчинённых для обработки поступающих от жителей сведений. Ещё один сотрудник, входящий в штат местного отделения Центрального Разведывательного Управления отвечал за обработку сведений, полученных по дневной и ночной птичьим эстафетам. Своей властью Страшила, Прем Кокус и Железный Дровосек объединяли несколько городков в один военный район, для которого назначался сотрудник, ответственный за первичный анализ и сверку поступающих от местных отделов, данных. Это позволило резко сократить количество «информационного шума» — так Альфред в своём инструктаже назвал поток рутинной информации, ценность подавляющего объема которой была сомнительна, а времени на её обработку непосредственно Страшилой или Дином Гиором занимала целую прорву. Далее, сводные отчеты направлялись в отдел разведки штаба военного округа, организованный при каждом из правителей государств Волшебной Страны. Который, в свою очередь, аккумулировал, анализировал и обрабатывал полученные данные. Которые направлялись в Изумрудный Город, где, после еще одного анализа и обработки, проведенной уже непосредственно Фарамантом, ложились на стол Страшилы в виде предельно сжатой сводки, насыщенной ссылками на исходные документы на тот случай, если правителя Изумрудного города заинтересует тот или иной отдельный факт.

Делегирование полномочий и разделение ответственности — наше всё — усмехнулся Фред, вспоминая, как противились поначалу правители Волшебной Страны его нововведениям. Началось все с создания, собственно военных округов. Альфреду пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы разъяснить правителям государств банальные вещи — единоначалие, это, конечно, хорошо, и в мирных, пасторальных условиях Волшебной Страны, может, даже, быть сравнительно эффективным. Но если в военное время правитель вынужден лично контролировать, скажем, своевременную поставку руды в мастерские Лестара или же получать очередную партию продовольствия из соседнего города, то иначе как бардаком эту ситуацию назвать трудно. А потому Альфред был вынужден пойти на крайние меры и применить систему организации верховной власти, вычитанную им в одном из отчетов параллельного департамента. Обнаруженный Альфредом документ содержал описание устройства системы высшей государственной власти, принятой у «комми» (2) во время Войны. На резонный вопрос Тима, о мотивации такого выбора в ущерб принятой в их родной стране организационной структуре, Альфред возразил, опираясь на факты. Конкретно — на то, что их с Тимом страна не имеет актуального опыта противостояния противнику на своей территории (3). Да и кроме того, подавляюще превосходящему тебя в технологическом и организационном отношении в начале военных действий. А вот «красные» такой опыт имели и поэтому именно их система организации будет более эффективна «здесь и сейчас». Разрешив, таким образом, внутренние противоречия среди немногочисленного контингента Гостей из-за Гор, Альфред принялся воплощать озвученные на военном совете идеи в жизнь.

Итак, Волшебная страна делилась на военные округа. На первый взгляд, казалось, изменилось только название, ведь территорией конкретного военного округа являлась территория отдельно взятого государства Волшебной Страны. Но преобразования, затронувшие каждый уголок Волшебной страны на деле были куда как глубже. Во-первых, главой каждого округа становился не единоличный правитель, как это было ранее, а военный совет, который обладал всей полнотой законодательной и исполнительной власти. Глава государства являлся и главой военного совета округа, но, в отличие от довоенного времени, ответ за выполнение его приказов держал конкретный член совета, к полю деятельности которого относилась задача (4). Сами же главы государств, вместе с руководителями отдельных, наиболее важных для ведения военных действий, ведомств, составляли Центр Верховного Командования (5), который занимался непосредственно планированием стратегии военных действий против Пришельцев. В главе вновь образованного органа власти единодушным желанием правителей государств Волшебной Страны назначили его, Альфреда Каннинга. Кроме него в Центр вошли Страшила, Трижды Премудрый, Железный Дровосек и Прем Кокус — как главы соответствующих военных округов, Фарамант — как глава Центрального Разведывательного Управления, фельдмаршал Дин Гиор — как глава недавно созданного генерального штаба, в задачи которого входило непосредственное планирование войсковых операций, Смелый Лев — как глава недавно созданного департамента логистики. — Фред невольно усмехнулся — звери, на поверку, оказались незаменимы при тайной транспортировке оружия и материалов по только им известным лесным тропам. Да и отследить их с внешне хаотичное перемещение с воздуха казалось невозможным. Кроме того, в состав Центра входили Энни Смит — как глава медицинского департамента, Тим О’Келли, как глава департамента военной подготовки и заместитель Дина Гиора, а также незаменимый для противостояния технологиям, Лестар — глава воистину чудесных мастерских Фиолетовой Страны.

Альфред досадливо поморщился: он планировал привлечь к борьбе с Пришельцами действительно всех и каждого из жителей Волшебной Страны. И первым пунктом в списке приоритетов по этому вопросу являлись правительницы Желтой и Розовой стран. Единственные по-настоящему обладающие колдовской силой, феи, были бы незаменимы… но послы от них вернулись несолоно хлебавши. Посланник, отправленный к Виллине попросту не смог проникнуть сквозь призрачную дымку, сквозь которую смутно различались виднеющиеся вдали силуэты причудливых башен королевского дворца. А Реллем, отправившийся к Болтунам, вернулся ни с чем — Стеллы попросту не оказалось на месте. Деревянный курьер выполнил небольшой марш в расположенную по соседству долину Марранов… но она оказалась пуста. Еще один курьер, отправленный к Ружеро, Хранителю Подземной Страны в Радужный дворец также не попал. Рудокоп перехватил его ночью у входа в Пещеру и повернул обратно — по словам Хранителя выходило, что приземление Пришельцев нанесло изрядный ущерб Подземной Стране и рудокопам попросту не до войны — все силы их государства брошены на разборку завалов и укрепление креплений свода. Что же — скривился Гость из-за Гор — не привыкать. Ему вспомнилась поговорка, которую он слышал как-то от одного из эмигрантов из далекой России и он усмехнулся, собравшись с мыслями.

— На данный момент стратегическая инициатива принадлежит противнику — Тим О’Келли, на правах занимающего младшую должность из всех, собравшихся в библиотеке Изумрудного дворца членов военного совета, начал доклад. — Их вертолёты проводят разведку ежедневно. Чаще всего их видят на подступах к Изумрудному городу, но территория иных военных районов изучается ими достаточно интенсивно. Согласно данных разведки — уважительный кивок в сторону Фараманта — мы выяснили, что в контролируемых ими долинах они ведут себя совершенно свободно, с каждым днем расширяя контролируемую ими зону. С детальной информацией по данному вопросу каждый из присутствующих может ознакомиться в предоставленных им отчетах генерального штаба.

— В данный момент — Лестар осмелился вмешаться только лишь после того, как заметивший его поднятую руку Альфред разрешающе кивнул — наши возможности по ведению активных боевых действий ограничены. Чертежи оружия и снаряжения, а также опытные образцы, предоставленные нашими друзьями, нами подробно изучены. Сведения о номенклатуре материалов и технологическим процессам производства попросту неоценимы. Благодаря им мы в минимально возможный срок сможем переоснастить производства Фиолетового военного округа, а также наладить выпуск сопутствующих материалов в Голубом и Зеленом округах. На самом деле, этот процесс близится к завершению — Лестар смущенно потупился — нам осталось переоборудовать едва ли десятую часть наших кузниц и мастерских, опытные образцы нами протестированы, и производство первой серийной партии ружей уже ведется. Равно как и первых партий боеприпасов к ним и необходимого дополнительного снаряжения. Ах да — он легонько хлопнул ладонью по лбу — запрашиваемые объемы ткани тоже готовы, сейчас мастерицы Зеленого военного округа, используя предоставленные выкройки, готовят производство стандартных полотен. Могу я, кстати, поинтересоваться, зачем они нужны?

— Прости, Лестар, но нет — грустно улыбнулся Альфред — и речь не о недоверии. Просто мы технологически, все же, сильно отстаем от менвитов, а потому даже такие вещи показывать им раньше времени — нельзя. — маленький человечек, одетый в покрытый масляными пятнами костюм фиолетового цвета, понимающе кивнул.

— В таком случае, мне остается лишь проинформировать Совет, что мы рассчитываем полностью вооружить и обеспечить всем необходимым ополчение Волшебной страны за месяц, начиная от сегодняшней даты. — закончил доклад Лестар.

— Но никакой гарантии, что наши враги не захотят начать активные боевые действия в более ранний срок, у нас нет — мрачно констатировал Смелый Лев — что мы можем сделать, чтобы получить так нужное нам время? Мои звери могли бы измотать захватчиков ночными атаками… — задумчиво проговорил он.

— Нет! — Тим даже вскочил со своего места и обвел пылающим решимостью взглядом сидящих в расставленных вокруг круглого стола креслах членов военного совета — Это преждевременно. — уже более спокойным тоном пояснил он — если сделать это сейчас, то пришельцы начнут охотиться на вас!

— Но они уже охотятся — возразил Лев — они каждый день убивают нескольких моих сородичей лишь для того, чтобы насытить свою утробу.

— Верно. Но делают они это лишь для того, чтобы выжить. Убей нескольких из них — и они начнут мстить — уверенно отчеканил Тим — а ты ведь видел, на что способны их солдаты, охраняющие звездолет. Они попросту зачистят долины — он пояснил, видя непонимание на лицах жителей Волшебной страны — это значит, убьют всех и каждого. И кроме неоправданных жертв, мы потеряем также неоценимый источник информации. Ты ведь помнишь, что… волшебный ящик Страшилы в долине Гуррикапа не работает.

— Так что же нам делать? — прорычал Лев — просто смотреть как они каждый день убивают невинных, которые даже сопротивляться толком их оружию не могут?

— Туман — сосредоточенно смотрящий в одну, только ему видимую точку на столе, Фарамант, сумел одним словом погасить очередной спор. Шеф-директор поднял глаза от стола и уточнил — Арахну даже Гуррикап не смог победить, только на время усыпить, потому шанс на то, что её колдовство подействует, всё же, есть (6). А Желтый Туман принесет с собой холод и, главное, снег. Я читал ваши газеты — смущенно потупился Страж Ворот под пристальным взглядом Альфреда — я понимаю, что они более развиты чем вы, но метр снега, я думаю, и на Рамерии — метр снега.

— Потрясающе! — воодушевился Альфред. Способ, предложенный Фарамантом и вправду решал множество вопросов и, в то же время, был предельно простым, абсолютно безопасным, и, главное — чрезвычайно эффективным. Он разрешающе кивнул помнившему заклинание Тиму и тот вскочил из-за стола. Юноша сделал несколько шагов в сторону окна, дождался, пока охраняющий его дуболом приоткроет одну створку, позволив яркому пучку солнечных лучей рассеять полумрак библиотеки и замер в ожидании приказа. Страшила спешно пробормотал кодовую фразу и волшебный ящик продемонстрировал всем чистое небо и яркое солнце, освещающее вход в долину, в которой приземлился звездолёт Пришельцев.

— Убурру-курубурру, тандарра-андабарра… — чуть надувшийся от важности Тим внушительно и торжественно произнес слова древнего заклинания. Но внимательнейшим образом наблюдающие за экраном члены совета не обнаружили никаких изменений. Железный Дровосек разочарованно вздохнул — видимо, когда Великан из-за Гор сжег волшебную книгу Арахны, то вместе с пеплом он развеял по ветру и остатки ее волшебства. Все волшебство начинается с огня и заканчивается в огне… — задумчиво проговорил он.

— Значит нужны другие решения — Фред попросту не мог позволить участникам своеобразного мозгового штурма предаваться унынию. А потому он довольно кивнул в ответ на предложение Страшилы.

— Величайшее из чудес Волшебной страны — усыпительная вода вода — правитель Изумрудного города натянуто улыбнулся — если уж даже такого подонка как Руф Билан она смогла перевоспитать, не говоря уже о том, как она выручила нас, предотвратив конфликт с Подземными королями…

— Водопровод Пришельцы точно построили — сообщил Фарамант порывшись в сложенных перед ним отчетах разведки — работы по его прокладке подтверждены как птичьей эстафетой, так и зверями, да и гномами тоже. Значит, нам нужно тайно подключиться к нему и в нужный нам день…

— Сделать это тайно можно только одним способом — довольно улыбнулась Элли и пояснила — прорыв подземный тоннель. А единственные, кто сможет это сделать не привлекая внимания — полевые мыши. Я поговорю с Раминой, уверена, они нам смогут помочь не только этим — многообещающе усмехнулась она.

— Отправим к Ружеро еще одного гонца — мрачно кивнул Дин Гиор — надеюсь в этот раз он найдет возможность допустить нас в Пещеру. А тем временем, я хотел бы, чтобы Совет ознакомился с предложениями Генерального штаба по отвлечению внимания менвитов… — он достал объемистую папку и раздал по несколько листов каждому из собравшихся.

— Нет слов… — Хранитель Времени пораженно вертел в руках странное оружие Пришельцев. Лишь несколько минут назад Ружеро имел возможность лично убедиться в его разрушительной силе. Организованные Урифном «огневые испытания» наглядно показали разрыв в технологиях между умением лучших мастеров Подземной Страны и тем, что звёздные странники принесли с собой. — Я даже не буду спрашивать, где ты его взял.

— Тоже мне, бином Ньютона — в уханье сидящего на специальной жердочке филина явственно слышалась насмешка. Презрительно прищурившись, Гуамоколатокинт пояснил снисходительным тоном — эти… Пришельцы такие же как… ваши Подземные короли. За красивые цацки из изумрудов мать родную продадут, да ещё и скидку предложат на следующую покупку.

— Не преувеличивай — отрезал Урфин, напряженно раздумывая над чем-то — они не все такие. Звёздный штурман — по-настоящему опасен, хотя и явно себе на уме. Да из второго и третьего десантных батальонов нам рабочее оружие никто бы не продал, несмотря ни на наши сказки о том, что это не будет иметь ни малейшего значения, ведь Беллиору они в любом случае завоюют, ни щедрый подкуп. Погоди-ка! — воскликнул он. — Точно!!! — он метнулся к походному мешку и извлек небольшой предмет, видимый только ему. — Давайте сыграем в игру — предложил он, усмехнувшись.

Джюс отошел на полсотни метров по усеянной гравием площадке пустыря, расположенного на заднем дворе одного из заводов Подземной страны и махнул рукой.

— Стреляй! — до ошеломленного Ружеро только со второго раза дошел смысл отданой свергнутым Огненным Богом команды. Хранитель Времени едва успел перехватить движение рук своего же сына, вознамерившегося выполнить безумный приказ Урфина.

— С ума сошел?! — воскликнул Ружеро, и прокричал выжидающе замершему Урфину — Жить надоело?! — возмущению рудокопа не было предела — Ну так не хочу тебя расстраивать — с того самого момента, как ты пришел ко мне со своими дикими идеями, твоя жизнь тебе уже не принадлежит!

— … сё под контролем — донесся насмешливый голос Джюса и в этот раз Ружеро среагировать не успел. Лазерный луч вырвался из дула направленного в Урфина автомата с легким шипением испаряемого воздуха… и спустя неуловимый миг устремился к потолку пещеры, отраженный небольшим предметом, зажатым в правой руке Урфина.

— Стоило предупредить об очередном обереге! — укоризненно, но с явственной долей облегчения, упрекнул Урфина Ружеро, дождавшись, пока бывший король Изумрудного города вернется к ним с сыном. Но Урфин лишь расхохотался:

— Такой «оберег» есть у каждого жителя Подземной страны — возвестил он и протянул обалдело замершему Ружеро небольшое зеркальце.

Примечания:

(1) — Напоминаю, Альфред Каннинг — американец. Он просто не мог назвать вновь организованное подразделение иначе :-).

(2) — он имеет в виду СССР. "Комми" — пренебрежительное именование гражданами США жителей СССР.

(3) — Альфред так говорит, потому как со времен Войны за независимость против Великобритании сменилось не одно поколение и наработанный тогда опыт войны против более сильного противника — забыт.

(4) — ближайший аналог в истории Беллиоры — Государственный Комитет Обороны СССР во время войны, которую тогда и в том государстве называли Великой Отечественной.

(5) — ближайший аналог в истории Беллиоры — Ставка Верховного Главнокомандования СССР тогда же и там же.

(6) — то, что тумана там не было, знают Урфин и Гуамоко, но их никто об этом не спрашивал, а они, по понятным причинам, об этом молчали

Иллюстрации к главе — Екатерина Зинина:

https://fanfics.me/fanart30604

https://fanfics.me/fanart30598

https://fanfics.me/fanart30597

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 20 день месяца Обновления, 19:30 по местному времени.

Сознание медленно возвращалось в расслабленно лежащее на чём-то мягком, тело. Поначалу Энни показалось, будто бы она уснула, утомлённая очередным тренингом для жителей одной из многочисленных деревушек вокруг Изумрудного города. Но благостные мысли тут же испарились из головы, стоило девушке попытаться поправить лезущие в глаза, волосы. Она чуть приподняла голову, чтобы убедиться, что ей не показалось — её руки и ноги были намертво зафиксированы по бокам носилок, закрепленных в десантном отсеке вертолёта при помощи специальных креплений. Девушка медленно опустилась обратно на носилки и медленно наклонила голову вправо, тут же упершись взглядом в пятерку сидящих в десантном отсеке воинов в известном по трансляциям волшебного телевизора Стеллы, снаряжении. Менвиты внешне расслабленно устроились в противоперегрузочных креслах, но взгляд Энни тут же заметил причудливый символ, вышитый чуть правее сердца каждого из них. Второй разведывательный взвод первого десантного батальона, с относительно недавних пор откомандированный в распоряжение заместителя командира экспедиции рамерийцев на Землю. Лучшие из лучших, если верить докладам Центрального разведывательного укрепления, подтвержденным словами условно лояльного землянам Ильсора, вождя арзаков. Энни усилием воли заставила себя забыть о чём бы то ни было, сосредоточившись на анализе ощущений своего, прикованного к носилкам тела. Она прекрасно помнила, что, если взять на веру слова всё того же Ильсора, то конкретно эти менвиты не пользуются гипнотическим взглядом, превращающим человека в раба (1), но вот в замке, в который они, очевидно, её везут находятся их, куда как менее страдающие излишним человеколюбием, сородичи. К вмешательству которых стоит заранее приготовить свой разум. А тем временем, стоит подробнее изучить тех, кто умудрился пленить её, несмотря на приданную Страшилой и Смелым Львом, охрану. Энни повернула голову влево, сталкиваясь взглядом с устремлённым ей в глаза безучастно изучающим её взором мощно сложенного менвита, у которого рядом с символом, означающим его принадлежность к уже известному Энни отряду имелся небольшой значок в виде звёздочки. Сержант Ран-Вай, — механически уточнила Энни, отметив взглядом наличие ослепительно красивой девушки, сидящей сбоку от сержанта и подпирающей ногами коробку, очевидно, полевой рации, стоящую в нише под ногами. Армированная ткань комбинезона удивительным образом подчеркивала стройную фигуру менвитки, живое и привлекательное лицо которой не портила даже излишняя, по мнению Энни, бледность. Рамерийка с внешностью фотомодели, бросила отрывистую фразу в закреплённую на голове гарнитуру связи, очевидно докладывая командиру, что пленница пришла в сознание. Выслушав ответ она кивнула и успокаивающе улыбнулась захваченной девушке. Наверняка, тот самый заместитель командира экспедиции сейчас находится за штурвалом боевой машины и лично руководил её, Энни, захватом, догадалась Гостья из-за гор. Девушка размеренно вдохнула и выдохнула, стремясь успокоить напряжённые до предела нервы и, окончательно прогнала опасные мысли из головы, сосредоточившись на попытках вспомнить собственное задержание. Информация о слабостях только зарождающейся усилиями Альфреда системы безопасности Волшебной Страны, которую наверняка удастся передать через любого из многочисленных разведчиков, будет воистину неоценима. В лагере она, Энни, не будет одна — на Ментахо с Эльвиной уж точно можно положиться, кое-какую помощь наверняка сможет оказать тот самый Ильсор. Да и её друзья не будут сидеть сложа руки. Девушка окончательно успокоилась и прикрыла глаза, погружаясь в недавние воспоминания, а потому она не заметила как внимательно наблюдающий за ней Ран-Вай удовлетворённо улыбнулся и, активировав гарнитуру связи несколько раз легко ударил по микрофону, выбивая известное только ему и адресату послание.

— Красота! — Энни устало поправила волосы и ловким движением уложила их под мгновенно надетую косынку. Девушка невольно залюбовалась развернувшейся прямо перед глазами картиной: Рагнеда, небольшая деревенька в десятке километров от Изумрудного города, удачно приткнувшаяся к берегу Великой Реки. Невысокие пологие холмы золотились колышущейся на ветру пшеницей — легкий ветерок неспешно гнал по поверхности сливающегося с горизонтом золотисто-желтого океана ровные линии плавно перекатывающихся волн. Полтора десятка аккуратных домиков выстроились в ряд вдоль дороги, отделяющей деревеньку от поля, дворики которых находились в трех десятках метров от сверкающей на солнце водной глади. Девушка радостно улыбнулась и ободряюще кивнула своим спутникам. — Тренинг окончен, идём домой.

— Да уж — улыбнулась Энни, оглянувшись по сторонам — со стороны мы, наверняка, представляем то еще зрелище. Во-первых, двойка одетых в легкие кожаные доспехи ополченцев Изумрудного города, идущих в полусотне шагов впереди, составляющие передовой дозор, вооруженных кинжалами и парой легких дротиков. Странный выбор оружия, но Тим особо настоял на нём во время одного из многочисленных совещаний. Сзади, в десятке шагов, размеренно ступали еще двое ополченцев, одетых и вооруженных так же. Саму же Энни окружали шестеро воинов, по словам всё того же Тима, имеющих боевой опыт, приобретённый ими в войнах против Урфина Джюса и Арахны. Все они были облачены в стальные кирасы, поножи и наручи и вооружены мечами. За спиной у каждого висел щит, а у половины их них — еще колчан и лук со стрелами. Но самым удивительным зрелищем были наверняка двое других её спутников, неспешно шествующих по бокам за ней к небольшому распадку. Точнее, спутник и спутница. Смелый Лев безапелляционно заявил, что Энни слишком ценна для всей Волшебной Страны, а потому его дальнейший приказ обсуждению не подлежит. Девушка бросила взгляд на грациозно скользящую справа огромную кошку, покрытую умопомрачительно прекрасным, переливающимся на солнце черным мехом. Лира, охраняющая её безопасность пантера, оскалила пасть в несколько ехидной улыбке и весело рыкнула. Её собрат, леопард с идеально гладкой пятнистого цвета шкурой размеренно шествовал слева от Энни и никак не отреагировал на ребячество сестры. Энни приготовилась сострить по этому поводу — меланхоличность Крайса была поводом для невообразимого количества беззлобных шуток со стороны его сестры и позволяла скрасить несколько скучные часы путешествий от одного населённого пункта к другому. Она открыла было рот, но тут же ошарашенно замерла, не в силах поверить в происходящее.

Идущие впереди ополченцы разом задергались в странных судорогах и, спустя полторы секунды, рухнули на землю. Энни успела бросить суматошный взгляд назад, чтобы увидеть, как невидимая пока сила таким же образом вывела из строя двух ополченцев, осуществлявших её арьергардное охранение. Но составляющие ядро группы воины среагировали своевременно — их командир рывком заставил Энни пригнуться и практически упасть на землю, в то время как его подчинённые синхронно прикрыли её щитами, опускаясь на колени. Энни услышала несколько звонких щелчков — и с удивлением заметила в одну из узких щелей, образованных поставленными внахлест щитами, как на землю опадает небольшая игла, от которой к покрытому дёрном холмику тянется почти невидимый трос. Провод — идея пронзила сознание девушки подобно вспышке — их вывели из строя током! — Энни попыталась было встать, но тут же обратно вжалась в траву, повинуясь окрику командира телохранителей. Захватчики, а это могли быть только они, попытались таким же образом нейтрализовать ринувшихся в сторону их замаскированных позиций, Крайса с Лирой, но огромные кошки с презрительной легкостью уклонились от выпущенных в них зарядов. Крайс ловко приземлился чуть правее небольшого холмика, к которому тянулись линии едва заметных в ярком солнечном свете, проводов и, утробно зарычав, нанёс мощный удар когтистой лапой, срывая маскировку. Обнаруженный менвит молниеносным перекатом ушел в сторону и рванул чеку небольшого продолговатого цилиндра, направляя его в морду леопарду. Крайс попытался уклониться, но мгновенно распылённый аэрозоль заставил его зайтись в кашле и неуверенно переступить с лапы на лапу. Он недоуменно взрыкнул и рухнул на землю. Два соседних холмика вспухли, словно от небольших взрывов, когда пара скрывавшихся за ними менвитов освободились от маскировки и скоординированным применением боевой химии, усыпили и Лиру. Командир телохранителей окрикнул своих воинов и те уплотнили построение вокруг Гостьи-из-за-гор, одновременно начав выдвигаться в сторону деревни. Энни вскочила и, стараясь как можно меньше им мешать, сделала несколько шагов… но несколько ослепительных вспышек, сопровождаемых сильными хлопками ударили по напряженному сознанию, мгновенно ослепив и оглушив и её, и окружающих её телохранителей (2). Она практически не почувствовала легкого укола впившегося ей в шею дротика со снотворным, её сознание милосердно отключилось, увлекая её в уютную бездну безмолвия.

Энни очнулась от легкого толчка, с удивлением осознав, что плавный полёт и размеренный гул вертолётного винта усыпили её на всё время полета к лагерю захватчиков. Миг дезориентации, вызванный пробуждением прошёл и девушка мгновенно напялила на лицо заранее заготовленную маску заинтересованного удивления, постаравшись дополнить её несколькими нотами тщательно скрываемого на вид, страха. Удерживающие её захваты с едва слышным щелчком плавно разошлись в стороны и она медленно поднялась с носилок, опираясь на локти. К наигранному удивлению прибавилось реальное, когда она осторожно оглянулась по сторонам и заметила, что освободившие десантный отсек менвиты выстроились по обе стороны от боевой машины, формируя своеобразный коридор почета, ведущий к воротам замка древнего создателя Волшебной Страны. Высокий мускулистый менвит, одетый в безупречно сидящий на нем комбинезон, лишенный каких бы то ни было знаков различия, галантным жестом протягивал ей руку, предлагая помощь в спуске с посадочной рампы. Кау-Рук — догадалась Энни, с легким благодарным кивком принимая помощь.

Створки ведущих в замок ворот медленно открылись и девушка замерла, слегка приоткрыв рот от удивления. В дверном проеме показалась целая процессия и Энни боковым зрением умудрилась заметить мелькнувшую на лице звёздного штурмана презрительную гримасу. Генерал Баан-Ну, одетый в увешанный сияющими на солнце орденами идеально выглаженный комбинезон шествовал впереди, словно подчеркивая свое превосходство неспешной поступью обутых в легкие ботинки из прекрасно выделанной кожи, ног. Прямо за ним вальяжно ступал высокий, мощно сложенный менвит, тут же принявшийся буквально раздевать Энни глазами, что не укрылось от его соотечественника, идущего с другой стороны от генерала. Облачённый в белоснежный комбинезон коренастый менвит, фыркнул, не скрывая своего презрения и Энни без труда узнала лица Мон-Со и Лон-Гора соответственно. Идущий чуть позади невысокий худощавый мужчина, не осмеливающийся поднять взгляд от пола и изредка смущенно поправляющий свой, лишенный каких бы то ни было украшений, комбинезон, не мог быть никем иным, кроме как Ильсором. К удивлению Энни, позади пришельцев следовали совсем уж неуместные в компании захватчиков люди. Ментахо с Эльвиной осторожно шагали чуть впереди от замыкающих процессию менвитов, вооруженных лазерными автоматами. Энни стоило огромных усилий удержать себя в руках и не потратить на разглядывание бывших правителей Подземной страны больше времени, чем на остальных. Но внимание девушки, не выпустившей их из-под наблюдения периферийным зрением, привлек даже не сам факт наличия пленников в лагере Пришельцев.

Не выражающий ничего, кроме как удивления взгляд Эльвины непринужденно блуждал по сторонам, то и дело отвлекаясь от Энни и идущего чуть впереди и сбоку от неё Мон-Со. Её супруга, казалось, происходящее волновало еще меньше — Ментахо также беспечно вертел головой по сторонам. Но внешне любопытно разглядывающая окружающих девушка, тем не менее, сумела осознать то, что буквально вопящая об опасности интуиция пыталась втолковать ей вот уже несколько секунд как. Во внешне безразличных взглядах пленников читалась немая мольба, а их любопытствующие без причины взгляды складывались в чёткую и определенную систему. В голове девушки будто что-то щелкнуло и она титаническим усилием воли овладела собой, в то время как догадка будто раскалённой иглой пронзила её мозг. Ведь взгляды Ментахо и Эльвины с чётко определённой периодичностью, замеченной, впрочем, только Энни, последовательно сходились в двух точках. Причудливо украшенных сверкающими переливами идеально огранённых камней часами генерала Баан-Ну и спине полковника Мон-Со. Девушка внутренне улыбнулась и незаметно для остальных на краткий миг сосредоточила свое внимание на том же, давая понять Ментахо с Эльвиной, что их послание принято и она готова поддержать их игру и потянуть время, ориентируясь по реакции полковника. Она тщательно скрыла радостное удовлетворение когда пленники с невидимым для остальных облегчением усиленно завертели головами по сторонам.

Энни удобно устроилась в любезно предложенном ей кресле и, пользуясь тем, что сидящие в расположенных напротив неё аналогичных креслах менвиты заняты разговором между собой, потянулась к стоящему рядом подносу с фруктами. Стоящий неподалеку Ильсор невидимой тенью метнулся к небольшому столику, на котором стоял поднос и, неглубоко поклонившись, подал его девушке.

— Ты… будь… спокойна… — услышала она приглушённый шепот. Но Энни никак не отреагировала на фразу арзака, понимая, что её жест может быть замечен и, в последствии, изучен. Она оглянулась по сторонам, отмечая напыщенную роскошь, больше свойственную какому-нибудь дворцу, а не помещению крепости, которой, замок для Пришельцев, по сути, являлся. Тем временем менвиты закончили разговор и уставились на девушку. Все, за исключением полковника Мон-Со. Тот, со скучающим выражением лица, потянулся к планшету. Он в несколько движений активировал прибор и с видимым интересом уставился на скрытую от взгляда Энни трансляцию. Бесстрастная маска, которую звёздный штурман, казалось натянул на по-своему привлекательное скуластое лицо, буквально излучала безразличие. Сидящий рядом с ним доктор наблюдал за пленницей с видимым невооруженным глазом, интересом. Генерал же попытался придать своему лицу добродушное выражение. Впрочем, получилось плохо, но Энни сделала вид будто поверила в искренность улыбки. Генерал продемонстрировал идеально выровненные белые зубы и медленно заговорил на непонятном Энни языке. Стоящий рядом Ильсор тут же перевел:

— Перед тобой Достойный генерал Баан-Ну, командующий экспедицией, направленной на Беллиору Верховным Правителем Рамерии, Достойнейшим из Достойных, Гван-Ло. Тебя взяли в плен по его приказу. Генерал дарует тебе жизнь и обещает безопасность и приличествующие условия содержания. Но только лишь в том случае, если ты честно ответишь на заданные тебе вопросы. — Энни часто закивала головой, всем своим видом выражая готовность к сотрудничеству. Во время очередного кивка она бросила быстрый взгляд чуть левее от генерала и заметила, как участилось дыхание полковника внимательно рассматривающего экран планшета. Ноздри Мон-Со расширились, мышцы шеи едва заметно напряглись от возбуждения.

— Меня зовут Эния — пояснила она чуть сбивчиво, старательно имитируя испуг и не забывая боковым зрением наблюдать за не замечающим ничего, кроме экрана своего планшета, полковника — я дочь главного кузнеца Изумрудного города.

Окно в ванную комнату выделенного Ментахо с Эльвиной домика было чуть приоткрыто, позволяя вечерней прохладе проникать в наполненную паром комнату. Впрочем, искусственного освещения вполне хватало, чтобы внимательный взгляд скрытно размещенной камеры мог продемонстрировать происходящее во всех подробностях. Несколько седин, едва заметные в сверкающих в свете ламп мокрых иссиня-черных волосах лишь оттеняли неувядающую красоту по-царственному прекрасной женщины, полулежащей в наполненной вспененной водой, ванной. Тонкие, изящные руки обнаженной красавицы покоились на ободе ванной, она призывно откинула голову назад, позволив камере во всех подробностях запечатлеть покрытую каплями воды кожу верхней части груди, большую часть которой скрывала под собой так некстати закрывающая обзор, пена. Женщина открыла глаза на краткий миг и плавным, манящим движением приподняла ногу, позволив струям воды из предусмотрительно открытого крана омыть покрывающую ногу пену, обнажая её практически до середины бедра. Женщина с минуту словно изучала свою ногу, стремясь найти на ней малейший изъян, но, не обнаружив такового, вновь погрузила ногу в воду. Полковник Мон-Со, внимательно наблюдающий за выведенный на экран портативного планшета, трансляцией, подавил разочарованный вздох. Но тут же буквально впился глазами в экран — женщине, очевидно, наскучило валяние в ванной и она села вертикально. Эльвина вальяжно потянулась, выгибаясь и полковник позабыл обо всем на свете, глядя как остатки воды стекают по не утратившей своей упругости, груди пленницы.

Ментахо судорожным движением приложил небольшой прямоугольный кусочек странного материала, тайно переданный ему Ильсором, к небольшому окошку, расположенному справа от двери, ведущей в покои генерала. В голове пленника набатом отдавался слышный только ему отсчет — от момента, когда он, улучив момент, избавился от навязанной ему охраны под предлогом посещения расположенного в соседнем от покоев генерала крыле, туалета, прошло едва ли десять минут. В течение которых пленник, не привлекая излишнего внимания к собственной персоне, крадучись миновал несколько лестничных пролетов и коридоров. Все эти, проведенные в плену дни, подтверждали слова Ильсора — воины, должные охранять покои генерала на деле предавались пьянству и разврату в соседних с его покоями комнатах. Что отчасти подтверждалось пьяными выкриками и звуками… — Ментахо поморщился, предпочитая не вспоминать — доносящимися из тех самых комнат. В этот раз, впрочем, крики арзачек доносились особенно громко. Соотечественницы Ильсора выполняли свою часть плана, всеми доступными силами отвлекая внимание охраняющих покои генерала менвитов. А значит, стоило поверить в главное условие, выполнение которого вождь арзаков гарантировал Ментахо.

— Вот здесь — Ильсор продемонстрировал бывшему королю Подземной страны небольшой продолговатый предмет в пластиковом корпусе, который слегка поднаторевший в технике Пришельцев Ментахо, опознал как флэш-накопитель — находится программа, которая заменит ведущееся на камеры службы охраны изображение на более раннюю запись. Мы также дадим тебе имитатор твоего голоса и… некоторых иных звуков твоего организма — усмехнулся вождь арзаков — чтобы твои конвоиры думали что у тебя… проблемы с пищеварением. У тебя будет полчаса максимум. Двенадцать минут чтобы пробраться в покои генерала, шесть минут там и еще двенадцать минут на отход. — Ильсор протянул Ментахо еще один флэш-накопитель — вот тут программа, имитирующая ключи доступа генерала к базе данных. Он никогда не меняет пароли — усмехнулся арзак — а после того как ты закончишь сеанс не извлекай носитель сразу, программе нужна минута на то, чтобы очистить логи системы и зачистить следы твоего присутствия. Учитывая необходимое на взлом системы время у тебя будет четыре минуты на поиск нужной нам информации о планах генерала. Используй это время с толком — напутствовал Ментахо он. Пленник усилием воли отогнал воспоминания и ужом проскользнул в приоткрывшуюся дверь, аккуратно прикрыв её за собой. Он метнулся к столу генерала и потер одетые в перчатки ладони, активируя его рабочий терминал. Вставив флэш-накопитель в соответствующий разъем он замер в ожидании, изо всех сил отгоняя прочь мерзкий голосок, говорящий о том, какую цену его жене приходится платить за полученный шанс. «За всё нужно платить» — так некстати мелькнувшая мысль канула в Лету, когда мгновенно подобравшийся Ментахо усмехнулся, услышав синтезированный системой бархатистый женский голос:

— Добро пожаловать, мой генерал — чарующие интонации обещали немыслимое наслаждение, но бывший король проигнорировал провокацию и уверенно застучал пальцами по сенсорному экрану, благодаря Ильсора за специальные перчатки и несколько тренировок по пользованию электронными приборами.

— Ты знакома с людьми, которые были в моей свите, когда мы приветствовали тебя у трапа вертолёта — размеренный тон генерала убаюкивал, но девушка медленно, растягивая слова, подобно деревенской дурочке, невозмутимо отвечала, глядя генералу прямо в глаза:

— Я не знаю — она позволила себе смущенную улыбку, боковым зрением заметив, как полковник Мон-Со стиснул планшет в руках — я никогда не видела их прежде. Это какие-то ваши друзья? — поинтересовалась она невинным тоном

— Нет, это твои сородичи — возразил генерал — мы захватили их в одной из деревенек неподалёку. Кстати, как ты говоришь, их зовут? — попробовал схитрить генерал, но пленница удивлённо приподняла брови:

— Откуда же мне знать как их зовут, господин генерал, если я их впервые в жизни вижу? — она часто заморгала, очень забавно хлопая ресницами. Баан-Ну продолжил допрос, сдержав снисходительный смешок:

— Хорошо. А как называется эта страна?..

Энни отвечала обстоятельно и подробно — благодаря докладам Фараманта она знала, какие именно ответы ожидает услышать генерал. Она преданно смотрела ему в глаза, не забывая, впрочем незаметно наблюдать за полковником Мон-Со. Генерал заметно успокаивался с каждым ответом девушки, подтверждающим ранее сказанное Ментахо с Эльвиной, он расслабленно откинулся на спинку кресла, выслушивая о том, что король Гудвин улетел на Солнце на воздушном корабле, о древних королевствах Гингемии и Бастиндии, которые покорила его могучая армия…

Пятнадцать минут… Эльвина чуть приподнялась на локтях, словно намереваясь встать из ванной, но тут же рухнула обратно, словно передумав подниматься. Она помотала головой из стороны в сторону будто прогоняя легкую истому, овладевшую её телом в расчетливо пропаренной комнате. Она не стала поправлять растрепавшиеся волосы, облепившие её плечи и ключицы, причудливо подчеркнувшие красоту её груди. Она замерла на минуту, не позволяя себе выйти из образа.

Четырнадцать минут… она потянулась за длинной мочалкой и, призывно облизнувшись, для того чтобы слизнуть задержавшиеся над верхней губой капельки воды, медленно выдавила на банный предмет белесый гель для душа. Она глубоко вздохнула, отчего её грудь поднялась еще выше и Эльвина плавно, словно нехотя поднялась на ноги, открывая покрытое пеной тело бесстрастному взору скрытой камеры.

Тринадцать минут… Горячая вода медленно струится по обнаженному телу, смывая небольшие островки пены, с каждой секундой будто открывая её тело, подставляя его под очередной поток воды из душевой головки. Она делает несколько медленных движений, словно помогая воде смыть так некстати мешающую ей пену, призывно выгибаясь чтобы позволить воде проникнуть на каждую клеточку ее, сверкающей в свете ламп, кожи.

Двенадцать минут… Последние островки пены канули обратно в ванную и Эльвина, стоящая вполоборота к скрытой камере вздыхает и потягивается, заводя руки за спину. Она удерживает мочалку в чуть напряженных от усилия руках и начинает делать размеренные движения, от чего её грудь возбужденно вздымается вверх и плавно слегка опадает вниз.

Одиннадцать минут… Она устраивает мочалку на грудь и замирает на мгновение, позволяя пене стекать вниз по изгибам её обнаженного тела. Она стоит, прикрыв глаза и размеренно дыша, после чего резким движением сжимает мочалку и опускает её вниз…

Десять минут… Десять минут… еще десять минут… — одна-единственная мысль набатом раздается в сознании Эльвины, но она усилием воли прогоняет её, сосредоточившись на контроле своего тела. Она осторожно кладет мочалку на край ванной и выпрямляется, поднимая руки к голове, поправляя волосы. Она оборачивается так, чтобы каждая деталь её прекрасно сложенного, несмотря на годы, тела, была видна тому, кто наблюдает за ней в скрытую камеру. Она туманно улыбается своим мыслям, прекрасно отдавая себя отчет о том, как выглядит со стороны и, воровато оглянувшись по сторонам, словно опасаясь быть пойманной на чем-то непристойном, опускает руку к промежности.

Энни буквально ощущает возбуждение, овладевшее полковником Мон-Со, который, казалось, не обращает внимания ни на что, кроме побелевших от напряжения руках, стискивающих планшет. Она машинально обращает внимание на руку генерала Баан-Ну, покоящуюся на подлокотнике кресла. Инкрустированные бриллиантами часы сверкают на проникающих в зал солнечных лучах. Генерал непринужденно улыбается, перехватывая взгляд девушки. Он доволен, ведь не может же захваченная в другом конце страны девушка врать так же как и Ментахо с Эльвиной. Его также радует тот факт, что пленница по достоинству оценила с умыслом продемонстрированные ей драгоценности. Жажда наживы, подчас, куда как эффективнее клинка, для тех, кто умеет ею пользоваться — приходит в сознание чужая мысль и генерал довольно улыбается своему неизменному внутреннему советнику. Он игнорирует возбуждение сидящего рядом Мон-Со — этот еще более примитивен, для него даже не нужно выдумывать особых изысков. Безразличие Кау-Рука и осуждающая ненависть Лон-Гора дарят превосходное настроение от заставляющего кровь играть коктейля эмоций и настроение генерала стремительно улучшается. Он задает еще несколько уточняющих вопросов и боковым зрением замечает, что Мон-Со медленно расслабляется оседая в кресле. Генерал снисходит до того, чтобы подарить своему ближайшему сподвижнику еще пару минут чтобы окончательно прийти в себя. И только потом завершает допрос.

— Что же, мы обязательно повторим нашу занимательную беседу — улыбается Баан-Ну, но лишь досадливо отмахивается от просьбы пленницы отпустить её домой. — Нет. Свободу нужно… заработать — ухмыляется он, наслаждаясь промелькнувшим на лице пленницы выражении ужаса — но это мы обсудим потом. И так уже более получаса потратили… Всем разойтись — приказал он и, дождавшись, пока Ильсор и Мон-Со проследуют за ним, вышел, хлопнув дверью. Кау-Рук словно извиняющимся жестом слегка пожал плечами и так же вышел, сопровождаемый Лон-Гором. Вошедшие в зал совещаний солдаты взвода сержанта Ран-Вая не слышали, как опустившая глаза в пол пленница мстительно проговорила:

— Ну ничего, попадетесь вы все Тилли-Вилли, он из вас котлету сделает…

— Твою же мать… — приглушенно выругался Кастальо, выслушивая доклад Ментахо во время очередной прогулки за грибами, состоявшейся на следующий после допроса Энни день. — Операция «Страх», говоришь… я немедленно отправлю депешу. Каррас! — окликнул он сидящего на ветке в ожидании стрижа — готовность пять минут. Я зашифрую послание. — гном покосился на сидящую на соседней ветке сову. Небольшая птица размеренно дышала, набираясь сил перед наверняка предстоящим ей ночным полётом. — А ещё одного гонца отправим ночью. На всякий случай — кивнул своим мыслям гном.

То и дело скрывающийся за небольшим облачком, полумесяц освещал небольшую полянку, уютно прикорнувшую к одному из окружающих Ранавир, холмов. Одетый в непроницаемо черный комбинезон высокий широкоплечий менвит, выбежал на середину полянки и рывком сбросил внушительных размеров рюкзак на землю. Несколько секунд спустя на полянку выскочила стройная длинноволосая девушка, тащившая на спине чуть меньшую по размерам поклажу. Она бросила свой рюкзак рядом с ношей своего соотечественника и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить дыхание.

— Обожаю бегать ночью — улыбнулся Кау-Рук, протягивая Ра-Кай предусмотрительно извлеченную из рюкзака бутылочку с водой — даже на Рамерии вечером не так жарко, а уж тут… великолепная погода. Не жарко… но и не холодно.

— На Рамерии — вернула улыбку Ра-Кай — не принято бегать от девушек. Скорее, наоборот, обычно бегают за ними.

— На Рамерии — погрустнел штурман — многое делают не правильно. — он благодарно улыбнулся обнявшей его Ра-Кай — и, временами, я сомневаюсь, что мы сможем изменить это.

— Ты сможешь — уверенно возразила Ра-Кай — а я помогу тебе в этом. Как и твои друзья и соратники. У нас все получится… — она призывно улыбнулась — но несколько позднее. А сейчас моя очередь показывать тебе подобающие для ночи занятия, мой любимый супруг — она потянула за застежку комбинезона и ткань с легким шорохом скользнула к её ногам.

Штурман открыл глаза, и осторожно поднялся на ноги, аккуратно вытащил руку из-под головы своей супруги. Ра-Кай забавно наморщила носик и издала едва слышное протестующее мычание. Кау-Рук довольно вздохнул и мягко сжал пальцы девушки в своей ладони. Другой рукой он нашел гарнитуру связи и водрузил её на голову. Его губы сами собой расплылись в довольной улыбке, когда в наушниках раздались звуки нескольких глухих ударов.

Примечания:

(1) — небольшой спойлер: конкретно она переживает зря. Ей, Тиму и Альфреду как раз бояться нечего — ни гипнотического взгляда, ни... того, о чем вот уже который раз намекают Кау-Рук и Лон-Гор. Но такие , как они, среди фантастических беллиорцев из моего фика — скорее исключение, чем правило.

(2) — ей неоткуда узнать, что это называется светошумовая граната, производство их аналогов на Беллиоре начнется аж через 19 лет после описываемых событий, в 1970ом году, в Великобритании (G60 stun grenade, будет называться)

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 20 день месяца Обновления, 23:30 по местному времени.

Энни устало отмахнулась от пытающегося что-то ей сказать Ментахо и буквально без сил повалилась на предоставленную ей кровать. Она несколько раз моргнула, пытаясь прогнать накатывающуюся сонливость, но тут же с головой укуталась под одеяло.

— Надо же, — усмехнулся внимательно протоколирующий каждое движение девушки менвит, наблюдающий за пленниками через объектив одной из множества видеокамер, которыми был буквально напичкан домик, выделенный для размещения беллиорцев. — Почти как дома. Его дочери перед вылетом исполнилось шесть лет и она тоже обожала укутываться в одеяло с головой, словно ограждаясь тем самым от стремительно меняющегося мира. Его дочь, его малышка — менвит грустно улыбнулся — с момента его отлета прошло почти двадцать лет и его «малышка» Лиа-Сейн уже наверняка подыскивает себе мужа, а к его возвращению, еще через двадцать лет, как бы не пришлось нянчить уже внуков…

Ведущий наблюдение менвит позволил себе кривую усмешку, представив на мгновение, чем именно может в данный момент заниматься его жена, оставшаяся на далёкой Рамерии. То, что задумывалось как злобный смех рассыпалось по небольшой, напичканной мониторами камер слежения, каморке, россыпью горького отчаяния. Сержант Лир-Оул сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стремясь унять расшалившиеся нервы и прогнать столь некстати подвернувшееся воспоминание о том, как он собрался «отомстить» неверной жене пару дней назад. О том, как он стоял перед готовой на все рабыней. Стоял, позабыв о своей силе, не видя ничего кроме страха и отвращения в расширившихся от ужасного понимания глазах девушки-арзачки, осознавшей, что именно сейчас может произойти. Снова. В очередной, даже не десятый раз за день… Стоял, наверное, целую вечность, хотя, как оказалось, прошла лишь минута. Стоял… только для того, чтобы развернуться и уйти через эту самую минуту. Гори оно огнем — подумал он тогда — покорённое всевозможными безделушками стадо, которое он когда-то искренне считал своими сородичами, может меняться как угодно. Может скатываться в любую пропасть. Но без него.

— Боги, в кого же мы превратились — Лир-Оул беззвучно шептал слова древней, как сама их раса молитвы… требы… пришло на ум не менее древнее слово, глядя на свернувшееся в клубочек тело, укутавшееся в тёплое одеяло из синтетической ткани. Ужасное понимание заставило его замереть, приоткрыв рот от удивления и подобная раскалённой спице мысль пронзила встревоженное беззащитной пленницей, сознание. — Рабами. Мы стали рабами. Поддавшись искушению сделаться господами своих сородичей мы сами стали рабами. Худшей, темнейшей стороны наших душ. Той самой, что была заботливо взращена в наших сердцах. Той самой, что заставила нас обратить арзаков в рабство, той самой, что заставила нас вломиться в чужой дом и похищать его жителей, наивно думающих будто бы одеяло оградит их от нас. А ведь, говорят, когда-то… сравнительно недавно… их, арзаков, раса… нет — пришло понимание — каста, называлась совсем иначе… — сержант резко выдохнул титаническим усилием воли обрывая мелькнувшее было видение и выпрямился в кресле. Он поднял опущенный на клавиатуру взгляд и вновь посмотрел на укутавшуюся в одеяло девушку. Серые зрачки налившихся решимостью глаз словно сверкнули в тусклом свете светодиодных ламп и сержант потянулся к прикреплённому к локтю коммуникатору. Быстрым движением тренированных пальцев он ввел одно-единственное слово, адресованное известному только ему абоненту и довольно усмехнулся, рассматривая мгновенно пришедший ответ:

«Согласие принято» — сержант Лир-Оул еще раз улыбнулся и стёр пришедшее сообщение, предусмотрительно очистив заодно и буфер обмена внутренней памяти коммуникатора.

Энни подавила облегченный вздох, когда спустя несколько секунд беззвучного вызова, ощутила небольшое тельце, приткнувшееся к её ногам. Серебряный свисток, подарок королевы полевых мышей Рамины, который её пленители посчитали бесполезной безделушкой и не сочли нужным отнять у неё — сработал безотказно. Её, Энни, беззвучный зов, был услышан. Она на минутку задумалась, на каких именно физических принципах могла бы быть основана работа свистка, но тут же одернула себя и едва слышно прошептала:

— Ваше Величество?

— Здравия тебе, Энни — небольшое пространство под одеялом осветилось мягким синеватым светом и приятный голосок королевы полевых мышей на удивление ясно зазвучал в голове Энни. Хотя девушка могла поклясться чем угодно, что освещенная магическим светом мордочка Рамины не изменилась ни на секунду. — Речь есть голосовое выражение мысли, используемое недостаточно развитым разумом для передачи этой самой мысли другому разуму. Сейчас, в этом домике, в котором каждый сантиметр видимой поверхности просматривается всевидящим взором видеокамер, а малейший шорох услышат и запишут множество размещенных в домике приборов… речь является излишней. Не переживай — успокоила девушку Рамина — мы, первые жители этого… этой — поправилась Рамина — страны получили дар общения через обмен мыслеобразами от ей создателя. Благодаря дару Гуррикапа, мы сможем общаться, обмениваясь мыслями наших разумов. Так что если хочешь что-то сказать — просто подумай об этом. Я тебя пойму. Кстати, об освещении можешь не беспокоиться. Как сказала бы одна из фей Волшебной страны — этот тип излучения неизвестен Пришельцам и их приборы не смогут распознать его.

— Я прошу прощения, что потревожила Вас — смущенно подумала Энни, — но мои дела совсем плохи…

— Во-первых — голос Рамины, звучащий в голове Энни, приобрел интонации, схожие с наставительными — кого это «вас»? — королева полевых мышей состроила недоумённую рожицу и с преувеличенным интересом осмотрелась по сторонам — кроме меня здесь никого нет, а я тебе вроде бы и не враг… Не обращай внимания — пояснила Рамина — и запомни: на «Вы» принято обращаться либо к нескольким людям… либо к врагам. Знаю, в вашем языке нет слова «ты», но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Соответствующий мыслеобраз тебе доступен, вот и пользуйся им.

— Во-вторых — продолжила пояснения Рамина — разве не тебе был отдан в дар Серебряный свисток? Разве не в минуты опасности должно им пользоваться? Разве плен — это не опасно?

— В…Ты уже знаешь? — подумала Энни и облегченно вздохнула, получив спокойный ответ

— Само собой. И не только я. — рассказала королева полевых мышей — Для начала меня просветила моя царственная сестра, королева летучих мышей Таррига. Её подданные, как тебе известно, недавно подарили несколько очень приятных — Энни явственно ощутила издевку — часов этим захватчикам. Они же и видели, как тебя вели в этот домик (1). После чего я успела пообщаться с этими несносными гномами, которым уже передали депешу из Изумрудного дворца. Твой… суженый — очень умный мальчик — Энни покраснела, довольная похвалой Тиму — и приглядывающие за тобой по его просьбе агенты вашей разведывательной службы, подали сообщение по специальному каналу связи (2). Они просили не посвящать тебя в детали. А еще могу сказать, что усыпление Крайса и Лиры не осталось незамеченным и весть об этом ушла в Изумрудный город почти мгновенно. Видишь ли, Энни, некоторым из нас в дар от Гуррикапа досталась возможность подключаться к тому, что некоторые из жителей Большого мира называют «единым информационным полем». Оно… окутывает всю планету и позволяет достаточно развитым разумам обмениваться информацией между собой практически мгновенно. Крайс и Лира этим умением обладали, Смелый Лев не зря приставил к твоей охране именно их. Они вели непрерывный обмен мыслеобразами с еще одним… разумным, находящимся в Изумрудном городе, и когда они буквально отключились от обмена… в общем твои друзья и твой суженый даже успели посмотреть за тем, как тебя везли к замку Гуррикапа. Но сюда его взор не проникает, как тебе известно.

— А-а-а… подумала было Энни, но тут же взяла себя в руки под осуждающим взглядом Рамины — А зачем ты мне все это рассказываешь? — поинтересовалась девушка — Разве ты не знаешь, что менвиты обладают колдовским взглядом и… пусть не те кто меня везли сюда, но те кто меня допрашивал… могут попросту приказать мне рассказать всю правду. В том числе и ту, что я только что от тебя услышала.

— Не беспокойся — улыбнулась Рамина — этот их боевой гипноз… тебе не грозит. Во-первых — потому что ты — дочь своих Предков — туманно пояснила Рамина, но Энни ощутила, как резко поменялся тон королевы полевых мышей — Во-вторых… им будет попросту некогда — она оскалила зубы в многообещающей ухмылке.

— И, всё же, странно, — задумчиво проговорил Кау-Рук, деактивировав коммуникатор. Он подбросил несколько поленьев в костёр и несколько мгновений молча наслаждался взметнувшимся ввысь ворохом искр. Он также молча оглядел в очередной раз собравшихся на поляне заговорщиков, но не найдя понимания ни в чьих глазах, уселся обратно — в объятия своей супруги.

— Вовсе нет — возразил сержант Ран-Вай, небрежно облокотившийся о ствол, очевидно, поваленного одним из давно прошедших ураганов, дерева, — девчонка явно не из простых, раз её охранял взвод телохранителей. То, что они, пусть и с запозданием, но, всё же, среагировали на нас — тоже не странно. Они наверняка уже давно срисовали наши вертолёты, да и о похищенных нами пленниках тоже в курсе. А потому они попросту не могли не принять мер. Выразившихся в усиленной охране дочки главного кузнеца их столицы. Если она не солгала генералу, что, кстати под большим вопросом, то должность её отца примерно соответствует нашему главному технологу. — уважительный кивок в сторону Ильсора — Я перед отлётом имел одно приключение со службой безопасности корпорации «Алия», и должен сказать, что охранников у дочери заместителя главного технолога было не меньше. Пусть и без дрессированных зверей — усмехнулся сержант.

— Нет, не это — в свою очередь возразил звёздный штурман — в свое время у нас на Родине существовала не одна программа по созданию боевых животных. Правда, дальше разведки мы не продвинулись, не считая пары успешных опытов по использованию боевых животных как носителей управляемого ракетного вооружения. А чему вы так удивляетесь? — слегка насмешливо поинтересовался он у Ильсора и его сестры, внимательно слушающих их с сержантом разговор. — Перед тем, как Достойнейший из Достойных взвалил на себя бремя управления нашей планетой, — ехидно проговорил звёздный штурман — мы начали восстанавливать многое из почти что утраченного наследия нашей расы. И благополучно забыли его снова — стоило ему показать нам несколько красивых безделушек. Но я отвлекся.

— Странным является не столько применение ими боевых животных — пояснил он смущенной Ильсере — сколько их схожесть. Вы все видели запись. Задумайтесь — приказал Ка-Рук — и сравните их с нашими арригами (3).

— Уменьшить их в размерах — задумчиво проговорила Гелли и уточнила — раз в десять. Сменить цвет шерсти за счет нескольких генетических манипуляций. Слегка изменить строение вследствие мутаций от многочисленного внутривидового инбридинга… Да ну, не может быть… откуда взяться общим предкам у наших арриг и у их боевых животных?

— Вот и я думаю: откуда? — мрачно усмехнулся Кау-Рук, и добавил — а еще я думаю о главной странности. Нам, конечно, удалось застать их врасплох… но сработали они, всё же, слишком грамотно. Смотрите — он чуть подался вперед и повторно активировал запись захвата пленницы на коммуникаторе — Вот мы используем фактор внезапности и выводим из боя их арьергардное и авангардное охранение. Ладно, допустим, дочь главного технолога охраняют не худшие воины, а потому отсутствие паники вполне объяснимо. Но вот как объяснить это — он указал на экран коммуникатора на котором внешне несуразно выглядящие воины синхронным движением опустили щиты, формируя подобие огромной стальной коробки, защищая подопечную от игл электрошокеров — откуда они знали как действовать? Как их боевые арриги определили местонахождение твоих воинов? — короткий вопрос задан Ран-Ваю, но сержант лишь недоуменно повел плечами — ведь не хочешь же ты сказать что они увидели сделанные из прозрачного нанопластика провода? Их можно увидеть, только если заранее знаешь, чего ждать и откуда. А для этого нужно хотя бы понимать суть такого явления как электромагнитная индукция. Ну или вообще знать физику магнетизма. Быть знакомым с термином «электричество». И так далее. Откуда все эти вещи могут быть известны жителям страны, в которой нет ни одной электростанции, а улицы освещаются примитивными факелами и фонарями со свечками?

— А ещё их ночные атаки — кивнул Лон-Гор — я проанализировал периодичность налётов этих ночных животных и не могу не отметить в них организованности. Они стаями налетали на наши системы сигнализации через равные промежутки времени. Словно испытывали их… ты же не хочешь сказать, что здесь, в этом отсталом даже по меркам местной цивилизации крае, сумели приручить животных и использовать их в военных целях?

— Я хочу сказать, что мне крайне не хотелось бы убедиться в этом — проговорил звёздный штурман, глядя на костер — представь, например, скоординированную атаку… ну скажем пары тройки десятков из тех орлов, детеныш которых, будучи раненым, сумел вывести из строя наше автономное орудие. — Кау-Рук насмешливо поинтересовался у смертельно побледневшего Ильсора — Представил? Я тоже.

— А зачем у нас на Родине создавали программы обучения боевых животных? — робко спросила Ильсера и, окончательно смутившись под внимательными взглядами штурмана и его соратников, умолкла.

— Хороший вопрос, пусть и несколько несвоевременный — Кау-Рук едва заметно вздохнул, отводя в сторону удивлённый взгляд —

— Видишь ли — пояснил он — очень давно, еще когда наша раса была едина, животные были неизменными спутниками нашего народа. Мы… учились жить в гармонии с природой и другими её обитателями. Мы даже землю возделывали иначе, но это разговор для другого дня. Так вот, животные были нашими помощниками и соратниками во всех сферах нашей жизни. Крупные хищники, вроде рабора (4) были надежными соратниками наших воинов. Арриги, точнее их предки, использовались для разведки и противодиверсионных операций. Через некоторое время наши Творцы — именно так ранее называлась каста, впоследствии ставшая расой арзаков — создали одомашненные версии боевых животных, предназначавшиеся от охраны жилища от крупных и мелких вредителей, а еще для предупреждения атак наших извечных врагов. Но тут важно то, что животные были прежде всего соратниками — и каждый из наших предков учился жить в гармонии с природой с первых же лет от своего рождения. Ты ведь не стала бы разрушать дом своего соратника, верно? — горько усмехнувшись он поинтересовался у Ильсеры, и вздохнув, добавил — поэтому именно закрытие этих программ и создало своего рода основу для последующего экстенсивного расширение производственных мощностей.

— Понимаю — неожиданно улыбнулась Ильсера и пояснила удивленным менвитам, не скрывая сквозившей в словах горечи — вы и животных сделали рабами, а дом раба… для господина ничем жизненно важным не является. Ведь для рабов места всюду достаточно — проговорила она, довольно точно сымитировав акцент генерала Баан-Ну.

— Очень точное замечание — уважительно кивнул Кау-Рук — но не полное. Ведь обращение животных в рабство — лишь следствие. Следствие изменившихся приоритетов в душах каждого из представителей обоих наших каст. В которых слово «нужно» заменили на… — штурман разочарованно вздохнул — «можно».

— Ты — колдун — безапелляционно заявил Хранитель Времени Ружеро, дождавшись, пока высокий мускулистый мужчина, всю одежду которого составляли широкие кожаные штаны и накинутый прямо на голое тело фартук и защитные перчатки, а также странная на вид маска-намордник, защищающая лицо от летящих в стороны от наковальни искр, кожаный же шлем и очки из тёмного стекла, — сделает перерыв в работе. Наконец, последний удар, высекший небольшой ворох искр из лежащей на наковальне заготовки, был нанесен и кузнец окунул изделие в мгновенно зашипевшее масло. Он расправил уставшие от напряжения плечи, явив Хранителю Времени сверкнувший потом мощно сложенный торс и, выждав необходимое время, переложил заготовку в следующую емкость с обогащенным специальными добавками маслом. Из-под маски раздался приглушенный смех, и мужчина, осторожно расстегнув застежки защитного снаряжения, кивнул своему коллеге, также отложившему молот в сторону.

— Пойдем, прогуляемся, разговор только для твоих ушей — Урфин Джюс кивнул в сторону выхода из кузницы. Выйдя на улицу, он с наслаждение вдохнул кажущийся удивительно свежим воздух Пещеры. Улыбнувшись Ружеро он легкой трусцой побежал по ведущей в один из окружающих Подземную Страну тоннелей, дороге. Вымученно вздохнув, Хранитель Времени устремился за ним. Он не сумел сократить разделяющее их расстояние, как ни пытался. Время от времени он останавливался, чтобы передохнуть — возраст брал своё. По его подсчетам, когда он достиг первой из пещер, в которой, как он помнил, имелся небольшой водопад, с шумом обрушивающийся в небольшое озерце, Урфин находился в ней с четверть часа. К удивлению Хранителя, он нашел бывшего короля уже переодевшимся в сухую и свежую одежду. Урфин с силой тер голову полотенцем, а его рабочая одежда лежала сложенной в стоящей рядом черезплечной сумке. «Рюкзаке» — Ружеро вспомнил одно из множества новых слов, привнесенных в его страну стоящим перед ним свергнутым богом. Наконец, Урфин закончил сушить волосы и аккуратно сложил полотенце в рюкзак. Ружеро не сдержал смешка — распущенные после мытья волосы Урфина делали его похожим на ежа. Джюс постарался, как мог уложить волосы и замер, прерванный раздраженным кряхтеньем медленно усевшегося на камень Ружеро:

— Стар я стал для таких пробежек — пробурчал Хранитель, но тут же заинтересованно спросил: — А нахрена ты под водопадом купаешься? Простудиться не боишься? Там ведь вода… не из тёплых.

— Пустяки — весело отмахнулся Урфин — Во-первых, ты просто редко тренируешься. А во-вторых — чем тебе не баня — оскалился бывший король, открыто наслаждаясь испуганной гримасой, мелькнувшей на лице Ружеро — В кузнице воздух горячее чем в банной комнате, а вода здесь не намного холоднее, чем в купальне. Легкая пробежка необходима, чтобы поддержать температуру тела на то краткое время, которое необходимо, чтобы сюда добраться.

— Баня… — задумчиво проговорил Ружеро и тут же уставился на Урфина решительным взглядом — Рюкзак — короткий кивок в сторону сумки, не отводя глаз от сверкающих насмешкой глаз бывшего короля — и много чего еще. Как ты это называешь? Ах да, «технологические процессы. Фильтрация и очистка используемой для производства воды и воздуха. Легирование стали. Переработка отходов…» — я могу очень долго продолжать. Но могу и попроще выразить. Ты — колдун.

— Еще даже не ученик — усмехнулся Урфин и пояснил напрягшемуся Хранителю Времени — всё дело в терминологии, друг мой. То, что я тебе скажу, предназначено только для твоих ушей, оттого я и заставил тебя сделать небольшую пробежку. Ну… почти, ведь это и правда тебе полезно — Урфин небрежно отмахнулся от возмущенно вскинувшегося Ружеро — ты просто запустил свое тело, а оттого и выглядишь куда как старше своего возраста. А потому когда мы закончим тут секретничать, я найду кому приказать подтянуть твою форму. Не беспокойся, твоя супруга не против — усмехнулся Урфин. — Но мы отвлеклись. Это — он сделал широкий жест рукой, но Ружеро лишь небрежно кивнув, показав понимание того, что Урфин имеет ввиду стремительно изменившуюся Пещеру — Наука. Наука, друг мой, которую не слишком развитые существа вроде меня или тебя, склонны понимать как волшебство. То, что ты видишь — результат тщательнейшего изучения довольно большого количества книг, позаимствованных из различных источников. Физика. Химия. Механика. Электродинамика. Сопротивление материалов. Да много чего еще… но не волшебство. Не настоящее волшебство, друг мой. Своего рода костыли для не умеющего ходить, не более.

— Погоди — нахмурился Ружеро — из каких таких «различных источников»? Страшила водил меня в библиотеку Изумрудного города, там и близко не было тех трактатов, по которым учатся наши мастера. В Фиолетовом дворце вся библиотека — несколько полок в личном кабинете Железного Дровосека. Тот же Лестар — Ружеро чуть заметно скривился — по его же словам «практик, а не теоретик, а бумагу марать — труд не уважать». В то, что все эти знания были в волшебных книгах Гингемы… верится с трудом. Так откуда?

— Ну во-первых. Ты видел не всю библиотеку Изумрудного города. Даже Страшила видел лишь то, что осталось — ухмыльнулся Урфин. Во-вторых — возьми на себя труд вспомнить, рядом с чьей пещерой разбился Летающий Домик. А заперт он не был — оскалился Урфин — но основной багаж знаний твои подданные осваивают не оттуда. А из замка Гуррикапа.

— Ты… ты… т-ты-ы-ы — Ружеро на время потерял дар речи, а когда смог заговорить, не смог сдержать предательской икоты — ограбил замок создателя Волшебной Страны?

— Не ограбил — уточнил Урфин — он сам мне все это дал. В смысле… замок. Не Гуррикап.

— Погоди-погоди — Ружеро был твёрдо намерен вытянуть из Урфина столько информации, сколько вообще возможно — Допустим, замок, по непонятной мне причине, подарил тебе эти книги. Но что значит «ходули»? По-твоему выходит, что всё, что мы делаем — это оттого, что не умеем по-настоящему колдовать. Дело в развитии… — задумчиво проговорил Ружеро — а те же Стелла с Виллиной, выходит, в настоящее волшебство могут?

— Ну… — натянуто усмехнулся Урфин, — смотря с какой точки зрения посмотреть. С нашей с тобой — точки зрения недоразвитых пещерных троглодитов — он открыто усмехнулся, наслаждаясь реакцией Хранителя на прозвучавшее сравнение, но вполне серьезно пояснил — так вот, с нашей с тобой точки зрения их деяния суть волшебство. Необъяснимая магия…

— А на деле? — практически прорычал Ружеро — С точки зрения… как ты это говоришь… ах да… объективной реальности?

— А на самом деле, это тоже наука. Для нас недостижимая. Пока что. — Констатировал Урфин и пояснил — Биоэнергетика.

— Недостижимая — разочарованно протянул Ружеро, но тут же замер, прерванный решительной отповедью Урфина.

— Пока. — уточнил свергнутый бог — Пока — недостижимая. В этой жизни недостижимая. В следующей — тоже. Да в десятке и более следующих жизней — недостижимая. Но если ты сохранишь свою светлую Искру и приумножишь её благими деяниями во имя твоего Рода, Родины и Расы — то через много-много лет и жизней, ты достигнешь необходимого уровня развития. Как раз одно из таких деяний ты сможешь осуществить в скором времени… но пока за неимением гербовой бумаги будешь писать на туалетной. Не обращай внимания — усмехнулся Урфин, заметив недоуменно вытянувшееся лицо Хранителя. — Пока что ты будешь использовать ходули. Но использовать их с умом, чтобы не нанести своему же дому больше вреда, чем принесешь ему пользы, изгнав из него захватчиков.

— А ты? — спросил Ружеро, после продолжительного молчания. Спутники успели выйти из грота и пройти половину расстояния до виднеющегося вдали Радужного дворца. Хранитель пояснил, в ответ на вопросительную гримасу Урфина: — Ну, ты сказал «ты». Не «мы». Не хочешь ли ты сказать…

— Не хочу. — вздохнул Урфин и горько рассмеялся — Чую, что я, в отличие от вас, тут надолго.

Примечания:

(1) — королева полевых мышей, по сути, является волшебницей. Не слишком сильной, по сравнению с той же Стеллой, например. Но её способностей вполне хватает, чтобы обмениваться мыслеобразами со своей сестрой на любом расстоянии. Мгновенно.

(2) — Тим попросту перестраховался и вместе с охраной передал в селение рацию. Одну из раций, привезенных из Большого мира. Наблюдатель увидел бой и похищение и доложил "куда следует". Гномам доставили такую же и только для экстренных случаев. Тим и Альфред не питают иллюзий на предмет возможностей Пришельцев в плане радиоперехвата, а потому для передачи основной массы сообщений используют птичью эстафету.

(3) — домашнее животное Рамерии, внешне очень похожее на кошку. К слову — загуглите то, как выглядит... скажем медведь без шерсти и сравните его силуэт с силуэтом обычной собаки. Задумайтесь... откуда на самом деле могли пойти домашние животные и какими они могли быть много ранее... в своей боевой ипостаси.

(4) — ближайший аналог фантастической Беллиоры — как раз медведь

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 22 день месяца Обновления, 10:30 по местному времени.

Ему снился сон. Один из тех прекрасных и, на удивление, детальных снов, которые с каждым новым прожитым днём все чаще овладевали его сознанием по ночам. Которые с каждым разом становились всё более удивительными и… словно осязаемыми. Будто бы не сны — подумал генерал Баан-Ну, на краткий миг выныривая из столь притягательного омута сладостных грёз. Он повернулся на другой бок и, улыбнувшись, погрузился в очередной сон… — нет, не сон — уточнило его второе «я», ставшее за минувшие, без малого, тридцать лет незаменимым советником и наставником — воспоминание. — Генерал было нахмурился, но тут же расслабленно обмяк в роскошной постели, плотнее укутываясь в одеяло из баснословно дорогой шерсти арбиса (1). Несколько легких шорохов, едва слышно прозвучавших в погружённых в непроницаемый искусственный мрак покоях, он проигнорировал, все глубже погружаясь в блаженство.

Массивное тело качнулось, восседая на чуть было не оступившейся лошади, но Он опытным движением натянул вожжи, выравнивая ход ездового животного и растянул губы в зловещей усмешке, глядя в лицо своему врагу, мимолетно захватив в поле зрения и его очередную игрушку. Стройная девчонка, дочь Его близкого… друга — он мысленно усмехнулся — до чего же примитивны эти недоразвитые троглодиты. Называть построенное на страхе и эгоизме сотрудничество, порождённое стремлением к собственной выгоде — дружбой…

Его древний враг выпрямился, небрежным движением поправляя висящие за спиной ножны с парными клинками и усмехнулся, встречаясь с Ним взглядом. Он махнул закованной в сталь латной перчатки рукой и вышагивающие за ними оборванцы, блеклые пародии на легендарных воинов давно минувшей эпохи, грянули до боли знакомую мелодию. Облаченный в матово-черные доспехи из воронёной стали человек нагло улыбнулся, глядя Ему прямо в глаза и запел, с каждым новым словом бросая вызов Его могуществу.

… Копьями потомков загоняли в Днепр,

Болью людям к вере отворяли дверь.

Осеняли — сталью и крестом,

Над воды богиней воспылал костер… (2)

Он не выдержал и, усилием всемогущего разума, объединив сознания своих приспешников, рванулся, открывая свою сущность, в едином стремлении растереть в порошок наглеца, посмевшего напомнить этому стаду, о том, как именно их когда-то сделали рабами… в очередной раз. — Генерал довольно оскалился во сне — Его всемогущее сознание, принявшее форму многорукого спрута, окутавшего безбрежное море непроглядного мрака, абсолютно ему подчиняющееся, рванулось навстречу одинокой фигуре, стоящей на узком, висящем над бездонной пропастью, мосту. Удар… проявляется в стремительно вращающемся топоре, летящем в закованную в черные как ночь доспехи из абсолютной тьмы фигуру — оружие высекает небольшое море искр, отскакивая от дернувшегося человека, стоящего на Его пути к мировому господству. Ничего — ухмыляется Он — еще один удар и выскочка, возомнивший себя равным Ему — падёт. Он собирает силу в кулак и безграничный океан серого мрака, устремляется к своему извечному врагу, не обращая внимания на то, что упрямая девчонка решила составить компанию своему возлюбленному самоубийце. Это еще более радует Его… ведь особи этой расы особенно вкусны. (3)

Он торжествует, не скрывая своего удовлетворения. Он открыто наслаждается замешательством, царящим на обычно непроницаемо спокойном лице Его врага, одетого в идеально сидящий на его мускулистой фигуре мундир генерала сухопутных войск армии США. Его враг ошеломлённо наблюдает за развратными движениями, которым Он обучил теперь уже Его игрушку. Одетая в облегающий комбинезон блондинка сексуально улыбается и вплотную прижимается к телу Его врага. Тот, словно завороженный, тянет руку к её груди… но девушка презрительно улыбается и отрицательно покачивает головой, не выпуская мужчину из хватки серых глаз. Наигранно смущаясь, она ловким движением расстегивает комбинезон и оттягивает его полу в сторону, позволяя Его врагу рассмотреть вытатуированные на её груди слова:

«СОБСТВЕННОСТЬ ДЖ…» (4)

Легкий треск разрываемой ткани заставляет генерала в очередной раз повернуться на другой бок и его сознание неожиданно возвращает его обратно в рукотворный ад созданный его же… Он вновь видит Его врага, на последнем издыхании обороняющегося от огромного мутанта. Молниеносные удары обсидианово-черных когтей, удивительно контрастирующих с бледной, как мел, кожей, вырывают целые куски мяса из туловища Его врага, сопротивление которого с каждым мгновением схватки становится все слабее. Удар… ещё один… тварь торжествующе ревёт, заметив как Его противник падает на колени, выплевывая сгустки крови из разбитых в кровь губ. Человек судорожно пытается вернуть на место кусок сползающего на глаза скальпа, но вдруг оставляет это занятие. Мужчина вздыхает, словно прощается с кем-то и, оскалившись, поднимается на ноги.

— Ради кого все это, брат мой? — вопрошает мутант — Ради смазливой девчонки, которая возненавидит тебя за то что ты сделал с ней лично, но даже не задумается о миллиардах тех, кто влачит жалкое существование на полях, тех ради кого ты пожертвовал ее мнимой любовью? Ради возглавляемых моим племянником жалких ничтожеств, которые осуждают тебя за то что ты не смирился с тем страхом, который они каждый день вынуждены терпеть? Ради сборища подонков, насилующих, убивающих, предающих друг друга? Ради стада трусливых скотов, которые покорно идут на бойни в колоннах Подати ночи и не способны даже оценить твоё самопожертвование? Ради всех этих ничтожеств, не заслуживающих и тени шанса на спасение? Серьезно?! — расхохоталось чудовище, бывшее когда-то, очень давно, человеком.

— Ради Человечества, которым они когда-нибудь станут, если дать им шанс — выдохнул Его враг вставая. Он упрямо усмехнулся, глядя монстру в глаза и, игнорируя очередной импульс боли, пронзившей его мозг, метнулся к чудовищу, занося для удара одетую в когтистую перчатку руку. Тварь, презрительно расхохотавшись, перехватила удар, сжала Его врага в объятьях и принялась давить, усмехаясь в ответ на безуспешные попытки вырваться, которые с каждым разом становились все слабее.

Титаническим усилием воли Его враг сосредоточился, и отчетливо произнес, глядя в глаза упивающемуся победой мутанту: — Целеуказание по текущим координатам. Запрос подтверждения. — и выгнулся от очередного болевого импульса, на чистом упрямстве удерживая осознавшего опасность противника, попытавшегося рывком освободиться из его хватки. Усмехнувшись, Враг прорычал, выплевывая кровь вместе с ненавистью: — Огонь!!!

Столб ослепительно яркого пламени низвергся с небес, скрывая сцепившиеся в смертельном гамбите фигуры и незримая связь оборвалась, уступая место пугающей пустоте. (5)

Генерал заворочался во сне, пытаясь ухватиться за неожиданно тёплое и словно сияющее ощущение спокойствия и света, стремительно ускользающее от его сознания за спиной матово-серого мрака, липнущего к его разуму словно чувство страха, преследующее его всю жизнь… Баан-Ну пробурчал что-то невразумительное, отмахиваясь от еще одного прекрасно знакомого ему голоса, пытающегося вернуть его в реальность.

— Мой господин… генерал Баан-Ну — явственно прозвучавшие в голосе Ильсора нотки испуга заставили генерала мгновенно проснуться и вскочить с кровати. Баан-Ну инстинктивно потянул за висящий на стоящем рядом стуле, комбинезон, но армированная ткань с треском порвалась, и генерал ошарашенно воззрился на зажатый в кулаке клочок считающегося сверхпрочным, материала. Все еще считая происходящее еще одним сновидением, странным вывертом не проснувшегося окончательно сознания он опустил взгляд вниз… но тут же уставился обратно в глаза Ильсору.

— Этт. Это-о-о-оум… — недоумённо промычал он и вдруг сильно ущипнул себя за руку, тут же вскрикнув от боли — Какого хрена тут творится? — генерал наконец смог говорить членораздельно, жестом указав на изгрызенную в труху ночную одежду. Ужасная в своей простоте мысль молнией пронзила его сознание и он рванулся вперёд, к двери, ведущей в рабочий кабинет, оттолкнув замершего в изумлении Ильсора в сторону. Арзак еще раз обвел полубезумным взглядом спальню генерала, в которой творился сущий бардак: в помещении словно побывал невидимый многозубый зверь, поставивший себе целью разгрызть и разорвать все, что хотя бы теоретически может быть разорвано, разбито или разгрызено. И неведомое существо успешно справилось со своей задачей, попутно превратив в мелкую труху всё то, что, по мнению создавших эти вещи сородичей Ильсора, попросту не могло быть разгрызено или разорвано. Из небольшого временного ступора Ильсора вывели сразу две вещи, произошедшие практически одновременно. В покои генерала буквально вломился полковник Мон-Со, комбинезон которого представлял собой не менее живописное зрелище, чем аналогичный предмет одежды генерала Баан-Ну. Менвит влетел в помещение и, сделав по инерции несколько шагов, остановился, ошарашенно уставившись на Ильсора. Он успел удивлённо прошептать:

— Неужели… и здесь тоже… — после чего они с Ильсором одновременно обернулись к ведущей в кабинет генерала двери, из-за которой донёсся пронизанный невыносимым страданием вопль. Переглянувшись, они кинулись на помощь предводителю экспедиции на Беллиору. Они обнаружили генерала, стоящего посреди кабинета и взирающего на усыпанный обрывками бумаги, рабочий стол. Мон-Со осторожно приблизился к генералу, обходя его справа и заглянул в его глаза. Полковник отшатнулся от ничего не выражающего, совершенно опустошённого взгляда своего командира и осторожно положил ему руку на плечо. Он слегка потряс генерала и едва слышно прошептал:

— Мой генерал — с каждым новым словом полковника, взгляд Баан-Ну приобретал всё более осмысленное выражение — на вертолётных площадках первой эскадрильи произошла нештатная ситуация. Все боевые машины имеют повреждения разной степени тяжести, абсолютно все топливопроводы словно перегрызены, у автоматических пожаротушительных машин, которые мы хотели приспособить под распыление реагента, позволяющего предотвратить возгорание — не хватает нескольких ключевых элементов, а его приборная панель попросту разбита. Мы предполагаем диверсию беллиорцев. Я попытался связаться со звёздным штурманом… но проводная связь нарушена, видимо провода тоже перегрызены. Гонца я отправил и мы сможем получить сведения о состоянии вверенной ему части в течение ближайш…

— Да какой нахрен штурман?! — возопил генерал и внимательно наблюдающий за ним Ильсор заметил что расфокусировавшийся на несколько мгновений взгляд генерала начал наливаться яростью — Ты что, не понимаешь?! Идиот!!! Мой труд!!! Моя книга!!! Книга всей моей жизни… уничтожена!!! Мой пропуск к славе, богатству и беззаботной жизни — превращен в труху!!! Зачем мне дальше жи… — он махнул рукой на беспорядочно разбросанные обрывки бумаги. Неожиданно генерал выдохнул и прикрыл глаза… и, спустя неуловимый миг, заговорил совершенно спокойным, словно не принадлежащим ему, голосом.

— Полковник Мон-Со — Ильсор содрогнулся, буквально осязая смертельную опасность сквозившую в каждом вздохе мгновенно переродившегося генерала. — доложить об обстановке через час. Через час, полковник, я ожидаю в своём кабинете Вас, звездного штурмана, а также руководителя медицинского департамента экспедиции — с докладом о состоянии вверенных Вам подразделений и степени их готовности выполнять мои приказы. Ильсор — генерал обернулся к своему слуге и арзак похолодел от охватившего его ужаса. Он словно ощутил что-то несоизмеримо более древнее чем сама история Рамерии, тянущее свои смертельно опасные щупальца к его разуму. Он призвал на помощь все свое актерское искусство и буквально распластался в подобострастном поклоне за долю секунды до ожидаемого приказа взглянуть в глаза своему господину. Он уже не видел как внимательно наблюдающий за ним генерал довольно усмехнулся, не обращая внимания на изучающие-брезгливый взгляд полковника Мон-Со.

— Подготовь новый костюм, раб — изображающий дрожь от пронзающего его страха, Ильсор, молился всем существующим богам Вселенной только об одном. Впервые в жизни арзак по-настоящему испугался — стать такой, как прочие его сородичи, безвольной куклой. Ибо он был уверен, что взгляду ЭТОГО он противиться не сможет — и приведи мне новую пленницу. Через пол часа. Маловато, конечно — генерал многообещающе ухмыльнулся, заставив Ильсора вздрогнуть от уже совсем не наигранного ужаса — но для первого раза хватит.

Энни подавила возмущенный вздох, и упрямо вздернула подбородок вверх. Она заставила себя вытерпеть пронзившую плечо, боль, и, с виду, невозмутимо пошла дальше, словно не заметив удара прикладом, которым один из конвоирующих её менвитов попытался придать ей ускорение. Второй охранник укоризненно посмотрел на первого, но его напарник только отмахнулся и тут же ускорился, стараясь догнать ушедшую на пару шагов вперед девушку. Но ведущие Элли в замок менвиты тут же замерли в удивлении — пленница словно растворилась в воздухе.

— За мной — легкий шелест летнего ветерка принёс с собой удивительно знакомый голос и Энни ощутила легкое прикосновение к своей руке. Контуры окружающих её предметов неожиданно смазались, словно расплывающаяся под каплей воды акварель, в то время как слева от неё материализовался в воздухе силуэт одетого в облегающий тело комбинезон, Тима. Миг — и юноша крепче сжимает её руку в своей и прикладывает палец к губам. Энни окидывает взглядом мускулистую фигуру мальчишки, задержав взгляд на рукояти закрепленного в поясных ножнах клинка… и поднимается выше — к сверкающему на голове Тима волшебному обручу лисьего короля. Небольшой кристалл будто источает едва заметное сияние, окутывающее её Тима, а также и саму Энни. Девушка довольно улыбнулась — магический предмет надёжно закреплен на голове Тима кожаным ремешком.

— Бегом! — Энни не поняла, как Тим умудрился прокричать команду шёпотом, но, просияв от счастья поспешила выполнить приказ и, отчаянно удерживая своего возлюбленного за руку, кинулась прочь от высящегося в десятке шагов входа в замок.

Рядовой Ил-Сан услышал топот удаляющихся шагов и, понимая, что пленница ускользает, проорал ошарашенно взирающим на него постовым, охраняющим вход в замок:

— Невидимки! — он обалдело вертел головой по сторонам, пытаясь сосредоточить взгляд на ком-то, кто мог помочь ему избежать возмездия, которое может непременно воспоследовать за утрату настолько ценной пленницы. Он с облегчением вздохнул, заметив успевшего привести себя в порядок полковника Мон-Со, выскочившего на очищенное от покрывающей его травы, крыльцо, а также направляющихся к нему от дальнего поста охраны звёздного штурмана Кау-Рука и сопровождающего его доктора Лон-Гора. — Невидимки!!! — вновь прокричал он — на нас напали невидимки!

— Закрыть все выходы из охраняемого периметра! — мгновенно сориентировался полковник Мон-Со — обеспечить прочесывание территории основного командного центра силами первого десантного батальона! Задействовать рабов для создания завесы! Огневым командам применить тепловизоры! — он принялся раздавать приказы выскочившим из замка менвитам с офицерскими знаками различия и спустя буквально несколько минут порядок на территории замка и прилегающей местности был восстановлен. Проходы в ограждении из колючей проволоки были перекрыты огневыми командами менвитов, а выбежавшие из бараков по команде господ арзаки, взявшись за руки, образовали несколько цепочек, принявшись ходить по лагерю, что живо напомнило внимательно наблюдающему за их действиями Кау-Руку хоровод. Дежурившие на вышках менвиты напряженно вглядывались в показания направленных на лагерь приборов.

— Как успехи? — поинтересовался подошедший к полковнику Кау-Рук. Он замер на миг, задержав взгляд на основании опор дальней от них вышки, но тут же вновь поинтересовался у Мон-Со — Что здесь вообще происходит?

— Это… — запнулся Мон-Со, что не осталось незамеченным звёздным штурманом и молча наблюдающим за ними Лон-Гором — генерал потребовал к себе пленницу. После чего собирался заслушать наш доклад. За эти полчаса мы привели тут все хотя бы в подобие порядка… но ведущий её к генералу солдат поднял тревогу, сообщив о нападении невидимок… Знаю — досадливо отмахнулся от штурмана Мон-Со — «откуда в этом захолустье взяться фотохромному маскировочному костюму?» — ты ведь это хотел спросить, да? — дождавшись утвердительного кивка Кау-Рука он ответил — Не знаю. Но мы это обязательно узнаем. Потому как им не уйти — он напряженно оглядывался по сторонам — тепловизоры видят даже сквозь фотохромный комбинезон спецназа. Доклад! — буквально прорычал Мон-Со в коммуникатор.

— Мой полковник — донесся синтезированный голос — Это пост номер один. Тепловизоры не фиксируют наличия посторонних тепловых отпечатков.

— Подтверждаю — в канал связи вклинился еще один голос — Это пост номер два. Ни тепловизоры, ни сенсоры движения не видят никаких посторонних отметок. Их словно нет! — от волнения не по-уставному добавил солдат.

— Просто не все — за спинами менвитов раздался многозначительный голос и они словно по команде обернулись назад. Первым заметивший генерала Мон-Со непонимающе уставился на замершего звёздного штурмана. Странная смесь из узнавания и ненависти исказила лицо штурмана и полковник мог поклясться, что внимательно наблюдающий за ними генерал едва заметно, словно подтверждающе, кивнул, легким движением бровей передав мгновенно взявшему себя в руки штурману ехидную насмешку. Сохраняющий молчание с самого прибытия Лон-Гор потер висок, словно вдруг испытал сильнейшую головную боль и ошарашенно замер, уставившись на генерала. Баан-Ну презрительно усмехнулся и продолжил ранее начатую фразу — способны их видеть. Не так ли, господин звёздный штурман? — с наигранной учтивостью поинтересовался он.

— Не могу знать, господин генерал — мёртвенно-ледяным тоном ответил Кау-Рук.

— Зато я могу — в голосе Баан-Ну невообразимым образом сочеталась мягкое пояснение и язвительная насмешка — и даже больше. Огневой команде — он резко повернулся к сопровождающим его телохранителям и указал на привлекшее внимание штурмана место под дальней из вышек — открыть огонь по опорам этой вышки. Группам захвата с пятой по седьмую быть наготове. Схватите беглецов когда они бросятся из-под обрушившейся вышки. Брать живыми!

— Мой генерал, на вышке находятся наши солдаты — осмелился возразить Мон-Со, но тут же умолк, стоило генералу посмотреть ему в глаза.

— Так точно, мой генерал — напряженно проговорил штурман — согласно пункта четырнадцать статьи двадцать два Устава вооруженных сил Рамер…

— Отставить! — приказал генерал и оскалил зубы в зловещей усмешке — пункт тридцать два статьи сорок дает командующему подразделением полномочия, в том числе, позволяющие жертвовать частью вверенного ему подразделения — для выполнения поставленной задачи. В эту игру я играю лучше тебя, что немудрено, ибо её правила придумал я — едва слышно добавил он предназначающуюся только для ушей штурмана фразу.

Повинуясь короткой команде полковника, охраняющие ближайший к вышке проход сквозь ограждение из колючей проволоки, воины подняли оружие, беря на прицел опоры вышки. За секунду до того, как Мон-Со отдал приказ открыть огонь, из-за левой опоры словно выпала буквально материализовавшаяся в воздухе пленница. Она смущённо улыбнулась и развела руки в стороны. Полковник коротко кивнул и от охраняющих выход солдат огневой команды отделилось двое воинов и, удерживая девушку в прицелах своих лазерных автоматов, медленно двинулись к ней. Приблизившись к ней на пять шагов они разошлись в стороны — первый десантник продолжал целиться пленнице в голову, в то время как второй стал медленно приближаться к ней с другой стороны, широко расставив руки и ноги в стороны, словно пытаясь охватить кого-то невидимого.

— Эффектное появление, милочка — насмешливо зааплодировал генерал Баан-Ну, но тут же резко выкрикнул, меняясь в лице — Но и Вашему спутнику, скрывающемуся за опорой, тоже стоит появиться на свет, так сказать. От выстрела лазерного автомата она не защитит. Через десять секунд солдаты откроют огонь! Ну же, не заставляйте меня ждать! — приказал генерал и в театральном жесте поднял руку, приготовившись дать команду охраняющим выход солдатам. Осторожно приблизившийся к пленнице менвит медленно, не выпуская девушку из хватки излучающих тщательно скрываемый страх, глаз, приблизился к Энни почти вплотную. Десантник осторожно потянулся за спину, очевидно намереваясь извлечь веревку или наручники из одного из кармашков заплечного ранца.

Энни резко выдохнула, и, мило улыбнувшись менвиту, шагнула вперед, одновременно нанося мощный удар свободной ногой в незащищенную промежность десантника. Пришелец сдавленно выдохнул и повалился на спину, судорожно засучив ногами по земле. Второй десантник ошарашенно переводил взгляд с воющего от боли соотечественника на глядящую ему в глаза девушку. Эти несколько секунд стоили ему жизни — буквально материализовавшийся из воздуха прямо перед ним Тим ловким движением поднырнул под удерживающую автомат руку и осуществил молниеносный бросок через плечо, одновременно перехватив автомат Пришельца. Ошеломленный и дезориентированный менвит успел увидеть ствол направленного ему в лоб оружия, после чего сверкнувшая на краткий миг вспышка сменилась вечной тьмой. Тим мгновенно выпрямился и шагнул в сторону, закрывая Энни от генерала своим телом. Юноша что-то прошептал и вместе с пленницей синхронно сдвинулся на несколько шагов в сторону. Выждав несколько мгновений, пока ошеломленные пришельцы придут в себя, он хладнокровно взял на прицел генерала Баан-Ну.

— Умный мальчик — едва слышно прошептал Кау-Рук, окидывая взглядом сложившуюся диспозицию. — Правильно, заставь ЭТО бояться — мысленно добавил звёздный штурман, ощутив явственные эманации тщательно скрываемого страха, буквально излучаемые стоящим чуть в стороне существом, решившим, наконец, играть в открытую. Марионетка, которую он, как и остальные члены экспедиции, долгие годы называл генералом Баан-Ну, попыталась насмешливо улыбнуться, но усмешка вышла кривой, основательно подпортив гримасу безмятежного спокойствия, которую ЭТО попыталось водрузить на генеральское лицо.

— Ты понимаешь меня — безапелляционно заявил стоящий между ним и перекрывающими выход десантниками, беллиорец, бесстрашно глядя в глаза замершим на месте генералу и окружающим его менвитам — и то, что я стою на директрисе огня твоих солдат ты тоже наверняка понимаешь. Даже если они успеют выстрелить, и сумеют попасть в меня, а не в тебя и твоих сородичей — я все равно успею нажать на курок. И даже если кто-нибудь из них умудрится попасть мне в голову — лежащий на курке палец все равно дернется от болевого импульса и выстрел испепелит тебе мозг. Предлагаю сделку. Ты — юноша кивнул генералу — сопровождаешь нас до выхода из долины. Один. Без оружия. После чего мы тебя отпускаем и каждый из нас идет своей дорогой. Или… — беллиорец усмехнулся — ты проживешь еще десять секунд.

— А ты подумал, что будет, если я откажусь? — вкрадчиво проговорил генерал — Ну убьешь ты меня… ну может их еще — он небрежно обвел рукой окружающих его рамерийцев — да только если ты думаешь, будто переживешь нас хотя бы секунд на пять… — он многозначительно прищурился — то ошибаешься. Три — максимум. Чего я, конечно, не могу гарантировать твоей подруге, которую с радостью попользуют мои солдаты, пока она не сдохнет. День… два… десять…

— Это вряд ли — возразила Энни, молниеносным движением выхватывая кинжал из закрепленных на поясе Тима ножен. Она приставила кончик оружия к груди и насмешливо воззрилась Пришельцу в глаза — но Тим прав, секунд пять мы еще проживем. И достойно встретим смерть. Как подобает человеку — а не рабу.

— Время вышло — констатировал Тим и слегка качнул стволом оружия — выбирай.

Примечания:

(1) — ближайший земной аналог — снежный барс

(2) — Алевтина, "Макошь"... точнее чем сказала она и не скажешь. "Затем послал Владимир по всему городу со словами: «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — да будет мне враг»" (с, Владимир, впоследствии прозванный Великим или Крестителем... и это не то чтобы выдумка, а "Повесть временных лет").

(3) — чем закончился конкретно этот эпизод противостояния между овладевающим разумом генерала паразитом и его противником — см. в "Утро нового мира", гл. 32.

(4) — в оригинале: Property of J... Он, паразит, любит имена с двойным смыслом. Подробно о том, чем закончился тот эпизод их противостояния в "Утро нового Готэма", гл. 11.

(5) — Рамина не могла отказать себе в удовольствии и ... показала генералу, в чем именно состоит отличие паразита, воюющего до последней ... марионетки. И его Врага.

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 22 день месяца Обновления, 13:30 по местному времени.

— Он не мог быть один — прокомментировал звёздный штурман Кау-Рук, выслушавший рассказ полковника Мон-Со, не отвлекаясь от наблюдения за ведущейся на экране планшета трансляцией. Камера, интегрированная в визор одного из солдат первого десантного батальона, сопровождавших беллиорца, пленницу и генерала Баан-Ну, показывала практически идиллическую картину. Высокий рыжеволосый менвит, одетый в усеянный сверкающими на солнце орденами комбинезон, возглавлял своеобразную процессию, замыкала которую хрупкая девушка в легком платье, красоту которой подчеркивала длинная, в пояс, коса. Всю безмятежность прекрасного зрелища портил идущий в середине процессии вооруженный беллиорец, держащий на прицеле генерала Баан-Ну. Штурман пояснил внимательно слушающим его полковнику и доктору — Допустим, он действительно проник ночью в лагерь и в одиночку привел в негодность все вертолёты первой эскадрильи. Доклады о характере повреждений боевых машин позволяют сделать вывод о том, что их повредил не знакомый с их устройством человек — отвинчены только легкодоступные узлы, основные повреждения — ударного типа. То есть он просто отвинтил то что смог отвинтить своим примитивным инструментом, а что не смог — то разбил чем-то тяжелым. Но это не снимает с повестки дня иных вопросов. Как он умудрился абсолютно неслышно молотить по приборным панелям так, чтобы его не услышали часовые? Как он проник внутрь замка сквозь тройные посты охраны? И, наконец, как он проник в кабинет генерала и зачем он уничтожил его книгу? Я уже молчу о том, что он ну никак не мог испортить столько всего лишь за шесть часов ночного времени суток.

— Допустим, проникнуть в замок он мог — проговорил Лон-Гор и пояснил вскинувшемуся было полковнику Мон-Со — мы ведь отдаем себе отчет о том, как именно несут службу находящиеся в замке солдаты?

— Отдаем — сквозь зубы процедил Мон-Со — им все сходило с рук, благодаря мягкости генерала. Да только…

— Ладно — Кау-Рук жестом прервал начавшийся было спор — допустим, часовые были в стельку пьяны или пользовали рабынь прямо на боевых постах, а потому не услышали и не увидели диверсанта. Но у него физически не хватило бы времени привести в негодность всю боевую технику, аппаратуру связи, материально-хозяйственное обеспечение целой части. И главное — с нажимом проговорил штурман — он не мог быть в двух местах одновременно. Против резервного командного центра также проведена диверсия. Масштабы, конечно, куда как скромнее, но все же. И это при том, что мои — штурман выделил голосом слово — воины службу несли как положено и даже лучше.

— И главное, ни один из приборов не зафиксировал ничего необычного — продолжил рассуждать Кау-Рук — ни здесь, ни у меня в расположении. Ни датчики движения, размещенные по периметру расположения и откалиброванные так, чтобы фиксировать «чужие» отметки, чьи габариты и предполагаемая масса превышают минимально допустимое значение, за которое мы приняли показатель пленницы Эльвины (1). Ни стационарные тепловизоры. Я взял на себя труд мельком взглянуть на карту орбитального сканирования — вы же в курсе что один из спутников размещен на геостационарной орбите с привязкой к точке, позволяющей держать базу и подступы к ней под круглосуточным наблюдением. Так вот — там тоже пусто, словно ничего и не было. — задумчиво проговорил штурман, глядя на экран планшета.

— Выдвинулись за систему дозорных постов — прокомментировал происходящее на экране полковник Мон-Со.

— Беллиорец сказал, что отпустит эт… генерала на другой стороне долины — уточнил Лон-Гор и поинтересовался — Вы уверены, что десантники первой роты первого десантного батальона, которых Вы отправили для подстраховки — справятся с поставленной им задачей?

— Уверен — отрезал полковник — Они будут незаметно сопровождать их — резкий кивок на планшет — а затем произведут захват, после того, как этот наглец выпустит генерала из зоны уверенного поражения лазерного автомата.

— И всё для того, чтобы ты мог изнасиловать очередную невинную девчонку? — очень тихо поинтересовался звёздный штурман и уточнил — Самому-то не противно? — но полковник промолчал, угрюмо глядя на экран.

Захватившим генерала беллиорцам потребовалось порядка часа, чтобы довести пленника до выхода контролируемой постами менвитов, долины. После чего они, перебросившись с часовыми несколькими словами, направились дальше, не меняя построения. Подобную возможность отвечающий за безопасность генерала полковник Мон-Со, именно по этой причине возглавивший операцию по его освобождению, учёл. Пять огневых команд, отправленных на перехват обнаглевших беллиорцев, заняли свои позиции в долине, без труда обогнав пленницу и её освободителя, вынужденных двигаться со скоростью самого медленного члена их группы — никуда не спешившего генерала Баан-Ну. Позиции четырех огневых команд образовывали своеобразный полумесяц выгнутый в сторону от направления движения группы, в то время как пятая огневая команда осуществляла скрытное преследование пленивших генерала беллиорцев, держась в нескольких десятках шагов позади них.

— Наковальня установлена — довольно усмехнулся полковник, в очередной раз сверяясь с ведущейся со спутника трансляцией. За время, прошедшее с того момента, как генерал согласился на предложение беллиорца, прошло два часа, за которые менвиты успели привести базирующиеся в замке Гуррикапа части хотя бы в какое-то подобие порядка. Прежде всего они восстановили связь — провода действительно оказались перегрызены в двух десятках мест, и доставили из запасников «Диавона» новую одежду взамен испорченной. А потому полковник, штурман и доктор переместились в зал стратегического управления, в который менвиты превратили один из обширных залов замка и в котором проводили все совещания — и молот готов — прокомментировал Мон-Со, отметив пятую огневую команду, идеально выдерживающую оптимальную дистанцию до группы беглецов. Менвиты с интересом наблюдали за трансляцией, благо увеличившие по приказу полковника мощность сенсоров звука солдаты пятой огневой команды предоставили им возможность даже слышать происходящее.

— Ты дал слово — насмешливо напомнил Баан-Ну, остановившись у подножия окружающих долину холмов. Частые лучи солнца, только начавшего свой путь вниз от зенита, пронзали кроны возносящихся ввысь деревьев, освещая погруженный в легкий полумрак лес словно сотни прожекторов. Несколько разноцветных птиц то и дело сновали туда-сюда издавая непривычные для рамерийца мелодичные звуки. Несколько пылинок, поднятых вверх легким дуновением ветерка, танцевали свою причудливую пляску в сияющих столбах солнечного света… — и в этом чудесном месте мы вроде как должны сказать друг другу… «до встречи» — злорадно добавил менвит, растянув губы в поистине волчьей усмешке — чтобы встретиться на развалинах вашей столицы. Обещаю, я не убью вас сразу. За все приходится платить. И за мое унижение вы заплатите тем, что в полной мере насладитесь агонией вашего народа. Из первых рядов, так сказать — насмешливо уточнил генерал.

— Не верю я этому — слегка качнул головой Тим, удерживая генерала на прицеле — такие как ты, ценящие свою шкуру ублюдки, никогда не идут в бой в первых рядах штурмующих город воинов. А умереть достойно мы всегда сможем, ну… ты в курсе — он позволил себе легкую улыбку. — И ты прав, в этом месте наши пути на время разойдутся. Осталось лишь чуть-чуть подождать.

— Чего ждать-то? — с наигранным удивлением поинтересовался менвит — пост передового дозора мы миновали полчаса назад. Надеешься скрыться? Три раза «ха» — насмешливо проговорил менвит и пояснил — вряд ли такой примитивный троглодит как ты знает значение слова «тепловизор», а потому поясню. Это такой прибор, который считывает тепло, излучаемое твоим телом на огромном по вашим меркам расстоянии. Так что тебе не скрыться в этом лесу. Вашим преследованием наверняка командует полковник Мон-Со, а потому мои распоряжения касательно вашего захвата будут выполнены в точности — он никогда не сомневается в отдаваемых ему приказах, какими бы они ни были, уж поверь. — внимательно наблюдающий за полковником Кау-Рук заметил, как Мон-Со едва заметно вздрогнул при этих словах генерала — Так вот… дальность эффективного огня нашего оружия существенно превосходит пройденное нами расстояние. А кроме того, в нашем арсенале есть оружие, позволяющее дистанционно обездвижить слабозащищенного противника вроде тебя. То, что вам наперерез могут забросить несколько огневых команд вертолётом — ты разумеется предусмотрел, выведя подавляющее большинство боевых машин из строя. Но все это время вы были вынуждены двигаться с моей скоростью и моим воинам ничего не мешало опередить вас и устроить засаду… да хотя бы вон на том пригорке — менвит махнул рукой, почти точно указав на расположение ожидающих группу огневых команд — плюс мой верный ра… подчиненный наверняка отправил огневую команду, чтобы она зашла вам в тыл. И теперь, мальчик мой — Баан-Ну снисходительно улыбнулся — перед тобой очень простой выбор. Вариант один. Ты меня отпускаешь и сдаешься. Так уж и быть, я не стану отдавать вас на потеху моим солдатам, а среди них моим… стараниями моего правителя, уже есть и такие которым ты интересен куда как больше чем твоя возлюбленная. Вариант два… ты нарушаешь данное мне слово и… действуешь по обстановке. И так и так своей цели — а именно освобождения девчонки, за которой ты пришел — ты не добиваешься. Твой ход — насмешливо проговорил генерал.

— Оба варианта так или иначе заставят меня совершить подлость — задумчиво проговорил Тим и улыбнулся, прислушавшись к переливчатой трели сидящей на ветке птицы — так что я, с твоего позволения, выберу вариант номер три. Мы ждем еще минут эдак пять-десять, а потом… как я и обещал, я тебя отпускаю и мы — он слегка кивнул в сторону не вымолвившей ни слова Энни — уходим.

— Да чего же ждать-то? — рассмеялся Баан-Ну, но вдруг умолк, краем слуха уловив приближающийся топот идущих в ногу, явно обутых в тяжелую обувь, ног.

— Ну… своих сопровождающих ты взял — Тим отступил на три шага назад от генерала, увлекая за собой Энни. Он опустил оружие и широкими жестами с удивительной для наблюдающих за трансляцией офицеров точностью указал на позиции, занятые огневыми командами. Камера визора, с которой шла трансляция, едва заметно задрожала — чувствительная аппаратура уловила и ретранслировала в зал совещаний то, что уже совершенно отчетливо слышал несущий визор солдат. Слитный топот множества ног, все явственней доносящийся со стороны вершины холма.

— Так что позволь мне чуточку подождать своих — Тим скопировал волчью усмешку генерала и указал на вершину холма на которую оторопело уставился менвит, а также следящие за трансляцией офицеры и находящиеся на позициях менвиты огневых команд.

В ярких лучах высоко стоящего солнца появился странный беллиорец. Массивная фигура словно облачённая в сверкающие на солнце отполированные до блеска, украшенные причудливыми узорами, матово-черные деревянные доспехи (2), идеально сидящие на фигуре носящего их воина, не позволяющие разглядеть и миллиметра тела между их сочленениями. Лицевой шлем воина, украшенный пучком разноцветных перьев, в точности копировал черты человеческого лица, радушно улыбающегося противникам. Словно издеваясь над завоевателями, он поднял руку и приветливо помахал раскрытой в знак добрых намерений ладонью. Удивление, охватившее менвитов — как находящихся непосредственно в долине, так и наблюдающих за происходящим в замке — сменилось полнейшим ступором, когда за первым беллиорцем появилось еще пять десятков одетых в похожие на первого деревянные доспехи. Наметанные глаза отдающих приказы огневым командами офицеров отметили, что доспехи новых участников удивительного представления — явно попроще чем у первого. Видимо, офицер и солдаты — догадался полковник Мон-Со, сумевший восстановить самообладание и отметивший объединявшую солдат противника черту — все их шлемы несли такие же радушные улыбки, как и у возглавляющего их офицера. Воины Беллиоры слово насмехались над самой мыслью о том, что их противникам может прийти в голову настолько глупая идея — уверенность в том, что они отдадут врагам свою землю без боя. Прибывшие солдаты двинулись вперед, идеально выдерживая строй, надвигаясь на занятые менвитами позиции, продолжая улыбаться врагу в лицо — словно… в известном на всю Рамерию танце… — пришла на ум полковнику неуместная мысль, и он даже успел вспомнить как называется адаптированный под современные его времени тенденции танец… ах да… «балет» (3)… — Мон-Со усилием воли отогнал неуместные мысли и тряхнул головой чтобы закрепить эффект.

— Перегруппировка по тактической схеме номер три! Огонь по готовности! — выкрикнул он приказ в микрофон, но тут же замер в еще большем шоке, не в силах поверить в происходящее.

Один за другим, стряхнув охватившее их оцепенение, менвиты ринулись вперед, занимая новые позиции, позволяющие обеспечить эффективное огневое накрытие новых целей. Командовавшие огневыми командами сержанты убедились, что солдаты выполнили маневр и резко выкрикнули команду, одновременно со своими солдатами прицеливаясь в противника. Десятки едва различимых в лесном полумраке лазерных лучей с немыслимой для науки Беллиоры скоростью света, рванулись к наступающим беллиорцам… которые единым жестом выхватили закрепленные на плечах огромные щиты, тут же отбросившие десятки солнечных зайчиков, и отразили направленное в них смертоносное излучение. Часть лучей ушла высоко в воздух, и была безобидно рассеяна и поглощена атмосферой. Но большинство из них воины искусно отразили обратно — прямо на огневые позиции десантников, выкашивая обалдевших от ступора солдат первого десантного батальона. Наблюдающие за происходящим офицеры замерли, как и стоящий позади огневых позиций генерал, в которого чудом не попал ни один из отраженных солдатами лучей. Оставшиеся невредимыми менвиты механически дали еще один залп, отраженный вооруженными зеркальными щитами воинами с презрительной легкостью. Впавший в прострацию полковник Мон-Со словно во сне слышал едва различимое бурчание, лишь чудом распознаваемое мозгом в виде отрывистых фраз:

— Мой полковник, противник применил неизвестные щиты. Несем потери, есть тяжелораненые! Ожидаю Ваших приказов! — надрывался сержант второй огневой команды, чудом удерживаясь от паники.

— Мой полковник, у меня осталось трое невредимых солдат! Наше оружие бесполезно! Прошу дальнейших указаний! — вторил ему сержант третьей.

— Запрашиваю поддержку, нужна помощь!!! — истерично кричал сержант первой огневой команды — Они идут вперед!!!

— Да пошло оно нахер! Я не собираюсь тут подыхать!!! — раздался выкрик и пришедший в себя полковник заметил как сразу несколько отметок, обозначающих десантников первого батальона на интерактивной карте, начали смещение в сторону от противника.

— Валим отсюда!!! Отступаем! — новые выкрики огласили эфир и количество бегущих менвитов стремительно увеличилось. На позициях перед наступающими беллиорцами остались едва ли десяток десантников и еще столько же раненых, которых бегущие менвиты попросту оставили, не пытаясь оказать помощь. Беллиорцы же продолжили наступление, неумолимо надвигаясь на немногочисленных отважившихся принять последний бой Пришельцев.

— Первой огневой команде отступить на позиции пятой огневой команды! Оружие не применять! Обеспечить эвакуацию раненых своими силами! — полковник дернулся, приходя в себя. Он удивленно моргнул и понял, что именно вывело его из ступора. Звёздный штурман Кау-Рук буквально впился глазами в экран и что-то напряженно бормотал, словно рассчитывая. Спустя миг он выпрямился и вновь скомандовал пробудившим полковника, наполненным сталью голосом — Пятой огневой команде помочь первой с ранеными! После чего занять исходную позицию пятой огневой команды и удерживать своими силами до дальнейших распоряжений! Выполнять!

— База-два — Первому! Повторяю — База-Два — ответить Первому! — выкрикнул он в микрофон. Ответ пришел мгновенно. Наблюдающий за действиями штурмана Мон-Со узнал голос майора Илар-Кая, командира третьего десантного батальона. Майор, опустив причитающиеся по уставу приветствия, невозмутимо сообщил:

— На связи. Ожидаю приказ.

— Батареям с первой по пятую принять целеуказание. Квадрат В-9, прицел сто двадцать, целик право-три. — дождавшись мгновенного подтверждения майора, Кау-Рук вышел на связь с успевшими отступить менвитами, ожидающими наступающих беллиорцев на позициях пятой огневой команды.

— Обеспечить целеуказание — и не по-уставному добавил — держитесь, мы откроем огонь на подавление. Выстрелите несколько раз в сторону противника, так, чтобы часть попаданий пришлась спереди, а часть сзади наступающего противника. Так вы облегчите наведение артиллеристам.

— Добро — пришел ответ от командующего первой огневой командой сержанта, и Мон-Со заметил как несколько менвитов встали в полный рост и открыли огонь в сторону наступающего противника, стараясь максимально точно выполнить приказ звёздного штурмана. Доклад о готовности от майора Илар-Кая пришел практически в ту же секунду и Кау-Рук приказал:

— Беглый огонь!

Грохот артиллерии полковник Мон-Со услышал даже через разделяющее замок и позиции резервного лагеря расстояние и даже сквозь толстенные каменные стены прибежища беллиорского великана. Дрожащая в такт напряженному дыханию носящего визор солдата камера ретранслировала жуткий, усиливающийся с каждым мигом вой… и на строй наступающих беллиорцев обрушились десятки снарядов, скрывая его от взгляда менвитов за стеной поднятой вверх земли. Из динамиков зала совещаний раздался грохот многочисленных разрывов, слившийся в оглушительное крещендо работающей на пределе скорострельности артиллерии резервного лагеря. Майор явно не привык к полумерам — не к месту подумал Мон-Со — и обрушил на наступающего противника всю мощь находящихся под его командованием орудий. Торжествующие вопли находящихся на позициях менвитов, тонувшие в сплошном грохоте разрывов умолкли спустя три минуты, сразу же после того как артиллерия прекратила огонь по приказу Кау-Рука. Дым и пыль постепенно улеглись, но все, что смогли рассмотреть захватчики — это лишь несколько обугленных щепок, по всей видимости отколовшихся от удивительных доспехов странных беллиорцев, очевидно не понесших при отступлении совершенно никаких потерь.

— Шоу окончено — услышал ошарашенно наблюдавший за происходящим генерал Баан-Ну бесстрастный голос пленившего его юноши.

— Добро пожаловать на Беллиору — усмехнулся Тим и нанес резкий удар прикладом лазерного автомата в затылок генерала, погружая того в беспамятство. Убедившись, что противник лежит без сознания, а копошащиеся неподалеку менвиты более озабочены своими ранеными, он кивнул молчаливо ожидающей его Энни и они устремились в лес.

Примечания:

(1) — разумеется, гномы и животные куда как меньше Эльвины... этого захватчики учесть не могли

(2) — напоминаю, рассказ ведется от имени Пришельцев. Они ж не знают, что это называется палисандр... эх... реально классное дерево — и воды не боится и износу ему нет. Пол из такого... будет стоять вечно. Да только ооооочень уж оно дорогое. Эх... несбыточные мечты автора))))

(3) — я был на балете сего лишь раз. В университете ездили в Днепр... современная постановка... о Великой Отечественной Войне (именно так). В конце на сцену вышли танцоры мужчины и изобразили как будто... отправившие на фронт матери как бы представляют марширующих идеально в ногу отцов... братьев... сыновей... мужей... любимых... — при этом абсолютно ясно что все они уже отдали жизни за Родину. Вместе, как один, в едином строю против общего врага.

У меня не хватает таланта, чтобы достойно рассказать об этом. ЭТО надо было видеть.

Люди аплодировали стоя, со слезами на глазах. Я в их числе...

Волшебная страна, окрестности Изумрудного города, двадцать шестой день солнечного месяца Весны (1), 22.30 по местному времени

— Мы начали разработку средств противодействия лазерному оружию пришельцев с того самого дня, как Фарамант сообщил нам об их вторжении — Тим набросил легкий плед на плечи прижавшейся к нему Энни и, очевидно посчитав что этого мало, обнял весьма довольную этим обстоятельством девушку. Беглецы устало облокотились о ствол многолетнего дуба — в окрестностях Изумрудного города небольшие рощицы были абсолютно безопасны даже во времена, предшествующие вторжению менвитов. А уж после такового все звери Волшебной страны выступили против общего врага — и людям нечего было бояться даже тигра или медведя. Путники не стали разжигать костер, чтобы не привлекать внимания врагов, которые могли бы рискнуть выслать вертолёт вдогонку — Тим прекрасно запомнил пояснения генерала о возможностях тепловизоров. А от прочих опасностей их надежно скрывал волшебный обруч лисьего короля, который Тим не счел нужным снимать до самого Изумрудного города. Таким образом, единственное чего им стоило опасаться — это ночная прохлада, от которой они нашли устраивающее обоих решение, практически одновременно вспомнив старую, как мир притчу о двух индейцах, не замерзших под одним одеялом в лютый мороз. Тим слегка коснулся губами волос своей возлюбленной и продолжил пояснения — Альфред рассказывал мне, что наработки по созданию такого оружия ведутся у нас на Родине, но пока только в основном теоретические. Его начальство считает, что на этом пути Советы идут в ногу с нами, но как оно там на практике — знают только в ЦРУ. Как ты можешь догадаться, теория противодействия тоже существует… но возможности доказать её на практике не было. Так что Альфред в первый же день после прибытия в Волшебную Страну засел за расчеты, и когда слетавший в Фиолетовую страну Ойххо привез Лестара — он имел уже более или менее рабочую идею и чертежи. Обратно в Фиолетовый Дворец Ойххо вез уже двоих — и пока мы с тобой обучали ополчение и будущих медсестер и врачей… они создали первый прототип зеркального щита.

— Но откуда вы узнали что он сработает? Не могли же вы узнать характеристики их оружия по докладам гномов. Или зверям Льва все же удалось украсть лазерный автомат вроде твоего трофея? Рассказывай! — игриво улыбнулась Энни

— Все оказалось куда как более просто — усмехнулся в ответ Тим — стоило Лестару с Альфредом вернуться в Изумрудный город, прибыл гонец от Ружеро, Хранителя Времени страны подземных корол… рудокопов — вовремя поправился Тим и продолжил — Он передал Страшиле сверток. Тот открыл и… как и все окружающие обалдел от увиденного. Потому что гонец привез работающий лазерный автомат Пришельцев. — Тим еще раз улыбнулся и слегка коснулся подбородка Энни — вот-вот, у Фараманта челюсть отвисла так же, я тогда тоже подумал, что ворона залетит… тем более что там Кагги-Карр сидела — Тим сдавленно ойкнул ощутив довольно сильный толчок локтем в бок и продолжил более серьезным тоном — гонец также передал сообщение Страшиле. В котором рассказал, как именно сумел добыть оружие один из агентов Ружеро.

— У них есть пленник? — невидимые в темноте глаза Энни расширились от удивления — они захватили кого-то из рабов или же умудрились пленить менвита и отобрать у него оружие? — недоверчиво поинтересовалась девушка.

— Все еще проще — негромко рассмеялся Тим — агент (2) его попросту купил. Да-да, не нужно так удивляться. В сообщении Ружеро, по понятным причинам, не сообщались не имя агента, ни то как он сумел раздобыть оружие. Но гонец имел приказ на словах рассказать Страшиле об этом. Агент потратил ровно пять довольно крупных, с горошину примерно, алмазов. Огранённых лучшими мастерами страны рудокопов. А сейчас ты удивишься еще больше.

— Не тяни — подбодрила Тима девушка — я уже и так умираю от любопытства

— Рудокопы испытали оружие — задумчиво проговорил Тим и неслышно добавил пояснение, от которого у девушки еще раз отвисла челюсть — и, по их словам, совершенно случайным образом обнаружили, что произведенное по особой технологии зеркало может преломлять лазерный луч, перенаправляя его в сторону. Инструкция, содержащая очень подробный технический процесс была привязана к бутылке с довольно сильной кислотой — и гонец имел приказ немедленно уничтожить этот документ в случае приближения врага на видимое расстояние. И это не главная сенсация дня — усмехнулся он и, очевидно решив окончательно «добить» Энни удивительными новостями, сообщил — Альфред с Лестаром изучили послание Ружеро… сели на Ойххо и отправились в Фиолетовую страну. Обратно вернулся только Альфред, и из ступора он вышел только когда я чуть было не силой стащил с дракона на землю. Технология оказалась не только работоспособной, зеркальные щиты, произведенные согласно ей — оказались гораздо более эффективны, чем те, что удалось разработать Альфреду. Как… — задумался Тим, пытаясь вспомнить — небо и земля. Там, у дуболомов, ты видела, собственно вторую версию щитов, так сказать. Альфред уже написал Ружеро, что после окончания войны хотел бы пообщаться с неведомым мастером, сумевшим создать такой шедевр, но на момент моего отправления за тобой Хранитель Времени пока не прислал ответ.

— Но я отвлекся — улыбнулся Тим и плотнее обнял Энни — таким образом к моменту твоего похищения у нас было с полсотни работающих щитов. Ты не поверишь, но опыт Лана Пирота… оказался незаменим. В это непросто поверить, но он и его дуболомы восприняли это как очередное приключение, а сами маневры со щитами — как что-то вроде очередного танца. А учитель танцев из бывшего генерала деревянной армии Урфина оказался очень хорошим — ты же видела… они действовали словно единое целое, точность движения была близка к идеальной. Мои… в смысле живые ополченцы Изумрудного города так бы не смогли.

— Кроме того — продолжал пояснения юноша — ты ведь в курсе, что менвиты планируют осуществить штурм и последующее разграбление Изумрудного города. Так вот, мной и Дином Гиором уже давно планировалась диверсионная операция, призванная отсрочить нападение.

— Каждый день их подготовки к штурму, который те менвиты, которых видели Ментахо с Эльвиной, проводили за пьянством, позированием и… женщинами — задумчиво проговорила Энни — это еще один день тренировок ополчения Волшебной страны.

— Правильно — улыбнулся Тим — а потому мы запланировали привести в негодность их вертолеты и вообще… устроить как можно больший бардак в их лагере. Фарамант… вот уж выдумщик — усмехнулся Тим, — придумал, было идею с так называемыми «Днями безумия вещей» и даже легенду под неё, которую мы планировали скормить генералу через Ментахо. Чтобы он поверил, что мелкие пакости, которые гномы… ну и я… должны были устроить в лагере менвитов — странное, но ежегодное явление в Гудвинии. Явление, во время которого возможны любые неожиданности — непредсказуемые в своей природе. Явление, которое стоит переждать.

— Но твое похищение спутало нам все карты и заставило импровизировать на ходу — пояснил Тим — а потому пришлось отправляться практически сразу после того, как тебя захватили в плен. В целом, дальше все было просто… деревянные гонцы доставили меня к павильону Гуррикапа, в котором скрывается Тилли-Вилли и штаб гномьей разведки — сам бы я туда добирался гораздо дольше. Там мы скоординировали действия с Кастальо и неожиданно прибывшими Раминой и её сестрой Тарригой. Нам также помогли ночные животные, которых каким-то чудом сумел известить Смелый Лев. Мы выждали пару дней, чтобы вся эта прорва сумела незаметно проникнуть в лагерь и занять заранее подготовленные позиции. Причем… — юноша задумался — к большинству объектов их лагеря, расположенного возле звездолета, как и в сам звездолет, мы подобраться не смогли. Их охранение не в пример лучше того, что обеспечивало охрану вертолётных площадок и замка Гуррикапа. Преследуй нас они — могли бы и не уйти… я опять отвлекся.

— Так вот — продолжил Тим — многочисленные птицы, как дневные, так и ночные, а также гномы, тщательно отслеживали твои перемещения и, дождавшись очередной ночи потемнее… — он едва слышно расхохотался — мы проникли в расположения их частей и занялись тем, что каждый из нас умеет лучше всего: мыши принялись грызть, птицы — клевать, животные — рвать… ну, а я… моя — круши-и-ить!!! — шепотом прорычал он и расхохотался уже вместе с Энни. Отсмеявшись, он заговорил:

— Как мы и ожидали, на следующее утро у них началась паника и неразбериха… впрочем в упоминаемом лагере у звездолета — это и паникой нельзя назвать, так… недоумение… к тому же почти мгновенно прекратившееся. Но зато в замке Гуррикапа… все произошло согласно нашим расчетам. Что и позволило перехватить тебя по дороге к замку. Правда — добавил он — дальше пришлось немного сымпровизировать. Я-то рассчитывал, что мне удастся незаметно увести тебя аж до места встречи с дуболомами, которых я вообще согласился взять в качестве подстраховки только по настоятельному приказу Страшилы. Но этот их генерал оказался слишком уж зрячим… он словно и правда видел меня. Хотя, как меня уверила прибывшая на совет по твоему освобождению, волшебница Стелла, обруч лисьего короля сделает меня невидимым не только для их глаз, но и для их техники (3). Я, правда, сразу понял, что он не сдержит слова и его солдаты будут нас преследовать и попытаются перехватить, когда мы минуем их передовые дозоры… а потому довел его практически до расчетного места встречи с дуболомами.

— А как так вышло, что их передовые посты не заметили отряд дуболомов? — словно размышляя над чем-то другим спросила Энни.

— Без колдовства (4) и тут не обошлось. Знаешь… Альфред предполагал, что они могли оставить на орбите свои спутники… ну вроде тех, что запускали Советы и мы в предыдущие годы. Причём, наверняка, куда как совершеннее наших. Именно поэтому мы не разжигаем костер в том числе, мало ли… Вместе с тем мы сомневаемся, что даже с орбиты можно рассмотреть нас в лесу. Мой дядя, летавший на истребителе во время Второй Мировой рассказывал, что с самолета лес выглядит как сплошной зеленый массив и поди разбери что там, под ним, есть или нет… (5), а с орбиты это должно быть куда как сложнее, разглядеть нас, в силу большего расстояния. Тем не менее этот риск мы в расчет были вынуждены брать, а потому проложили маршрут движения дуболомов через лес — по звериным тропам. Но это существенно увеличило время, необходимое им для того, чтобы добраться до точки встречи.

— Стелла помогла нам в этом — проговорил Тим — она выдала генералу Лану Пироту кристалл… похожий на алмаз, который по её словам, скроет отряд дуболомов на пути к месту встречи и обратно и саморазрушится, когда они вернутся в Изумрудный город. Ха — вспомнил юноша, усмехнувшись — она тогда словно прочитала мысли Альфреда… хотя их и так было несложно понять, только взглянув на его лицо. Наш любопытный сверх меры родич, как и предсказывала Стелла, сразу же после совещания потащил кристалл в обустроенную им лабораторию, ну там под микроскопом изучить… тесты какие-то провести… Да только, как и заранее предупредила Стелла, ничего у него не вышло. Кристалл как кристалл, ничего необычного. Только какая-то неразличимая структура в центре… чем-то неуловимо знакомая (6)… но, как мы оба видели — вполне работоспособная. Благодаря подарку Стеллы, дуболомы сумели незаметно выдвинуться к засаде менвитов, о которой меня, как и их, своевременно предупредили птицы. Остальное ты видела.

— Тим — задумчиво проговорила Энни — а зачем ты вообще за мной пришел? — поинтересовалась она и обернулась, обнимая опешившего юношу. Она осторожно прижалась к нему положив голову на плечо и заговорила чужим, лишенным каких бы то ни было эмоций голосом — Зачем нужно было рисковать жизнями десятков живых существ ради меня одной? Дуболомы ведь… разумны… хоть и из дерева… Ты знаешь… мне ведь ничего не угрожало — Рамина предупредила меня, что их колдовской взгляд мне не повредит. Так что они бы ничего из меня не выпытали. Одна моя жизнь… разве она стоила нескольких десятков?

— Во-первых — жестко бросил Тим — я в курсе. Когда мы со Страшилой, Альфредом и прочими обсуждали этот момент, во дворце, словно из ниоткуда появилась волшебница Стелла и рассказала нам об этом. И когда я начал излагать свои соображения о том, как именно планирую тебя освободить — задала такие же вопросы.

— Во-вторых — добавил он ледяным тоном — я ответил ей то же самое, что и Альфреду, который был против моего участия в этой «авантюре», как он назвал мой план. Кроме гипноза есть масса способов заставить человека отвечать на задаваемые вопросы. Отец… рассказывал мне о том, как проводить… они называли это «экспресс-допрос в полевых условиях». Никто из допрашиваемых ими нацистов его не пережил и в конце они всегда умоляли их добить… но кроме этого есть еще и в-третьих… — он осторожно провел рукой по щеке Энни задержал руку под ее подбородком. Тим приподнял подбородок Энни вверх, так чтобы глаза девушки смотрели прямо в его и, с расстановкой, произнес:

— В-третьих — за своей женщиной я пойду в ад, если потребуется. И не отдам ее ни богу, ни дьяволу — никому! — и впился страстным поцелуем в губы мгновенно ответившей ему Энни.

Волосы стройной женщины, одетой в свободного покроя штаны и рубашку, кажущиеся белыми в лучах виднеющейся сквозь разрывы в облаках луны, отливали серебром. Небесно-голубые глаза, излучающие едва заметный свет, воссияли вместе с улыбкой, озарившей лицо недосягаемо прекрасной красавицы, наполненное едва заметной грустью. Она отвернулась от не замечающих её целующихся девушки и юноши и произнесла в окружающую тьму:

— Текущая стадия седьмой части эксперимента завершена успешно. Параметры личностных характеристик испытуемых — в пределах допустимых значений. Прямое вмешательство считаю избыточным. — она нахмурилась, словно размышляя над пришедшим незримым ответом и кивнула: — Добро.

Она коснулась мгновенно вспыхнувшего незримым звёздным светом кристалла, висящего на кожаном ремешке, покоящемся вокруг ее шеи и в шаге от нее воздух словно уплотнился в высокий круг, кажущийся еще темнее окружающей её ночи. Она бросила быстрый взгляд в сторону обнимающихся Энни и Тима и, довольно кивнув, шагнула вперед. Спустя неуловимый миг, чернильно-тёмное зеркало, поглотившее волшебницу Стеллу, исчезло с едва слышным хлопком вытесняемого воздуха.

Примечания:

(1) — аналог 26 апреля по григорианскому календарю.

(2) — хмм... кто бы это мог быть? Регулярно наведывающийся в замок Гуррикапа, не вызывающий подозрений житель Волшебной Страны? :-)

(3) — тут может возникнуть вопрос: если он все еще в обруче, то отчего побоялся разжигать костер чтоб согреться? Все учтено: обруч, как вы помните, работает только при непосредственном контакте. Т.е. обнявшихся Энни и Тима он от тепловизора скроет, а вот горящий рядом с ними костер — нет. С вертолета — заметно, тем более ночью. Тим — умный мальчик и папа его учил как надо.

(4) — как Урфин пояснил Ружеро — недостаточно развитые существа часто склонны принимать науку за колдовство

(5) — это действительно так. Авиаразведка бессильна обнаружить что-либо в густом лесу.

(6) — она самая...

Беллиора, Зона высадки первой экспедиции Военно-Космических Сил Рамерии, база «Ранавир», главный командный центр, 22 день месяца Обновления, 22:30 по местному времени.

— Во имя Достойнейшего из Достойных, Верховного Правителя Рамерии, Великого Гван-Ло приказываю — отчеканил генерал Баан-Ну наполненным сталью голосом — пора покончить с Гудвинией! Начнём с её сердца — Изумрудный город должен быть разрушен. Выжившие жители — обращены в рабство. Тех, кто осмелится оказать нам сопротивление — генерал криво усмехнулся — в плен не брать. А теперь о приятном — оскалился он, мельком взглянув на невозмутимо сидящего на своём месте Кау-Рука и обвел пристальным взглядом молчаливо слушающих его офицеров — после разгрома любых признаков вооруженного сопротивления — город принадлежит вам и вашим солдатам. Да-да, вы не ослышались — усмехнулся он в ответ на удивленное перешептывание, раздавшееся в зале совещаний — во время недавней увлекательной прогулки в лес я припомнил один очень древний обычай и решил ему последовать. Так что… после того как мы разгромим противника, вы получите три дня на разграбление города. На семьдесят два часа вы будете полновластными хозяевами города. Все его сокровища — ваши… за исключением тех огромных изумрудов, что сияют на башнях этого города. Ну, должна же и у меня быть своя доля — хохотнул он, поддержанный грянувшим со всех сторон смехом.

— Это не должно быть так уж сложно — генерал взмахнул рукой и возбужденные предстоящим насилием и грабежом менвиты расселись по местам. На сидящих с каменными лицами Кау-Рука, Лон-Гора, а также командира третьего десантного батальона, майора Илар-Кая никто из присутствующих офицеров завоевательной армии не обратил ни малейшего внимания. Генерал довольно оглядел раскрасневшиеся от возбуждения лица большинства присутствующих менвитов и продолжил — недавняя диверсия, признаюсь, была для меня неожиданной. Но наши воины с ней великолепно справились. Также, как и командовавшие ими офицеры — господа Мон-Со, Кау-Рук и Илар-Кай получат увеличенную долю от богатств Изумрудного города, а также орден Луны с золотыми мечами каждому — в знак моей благодарности за спасение жизни. Но я отвлекся — оскалился генерал, и шушукающийся зал мгновенно затих — операция по захвату Изумрудного города носит кодовое название «Страх» и, как вы понимаете должна, во вторую очередь, внушить остальным народам Гудвинии всепоглощающий ужас перед нами и обеспечить их добровольную сдачу. Итак… для участия в операции мы привлечем все имеющиеся в нашем распоряжении силы: бомбардировочную авиацию, а также все имеющиеся вертолёты, личный состав всех трех десантных батальонов, и ещё — все артиллерийские батареи, и танковый полк, благо усилиями находящихся под командованием звёздного штурмана рабов, он был развернут вчера и, как мне докладывали, полностью боеготов — генерал взглянул на поджарого мускулистого менвита, командующего указанным подразделением и тот утвердительно кивнул. — Ну, а в первую очередь — генерал позволил себе многообещающую улыбку — эта операция должна обеспечить нас до конца дней своих. Мы все, без исключения, вернемся на Рамерию богачами — первыми среди равных и только Достойнейший из Достойных будет справедливо превосходить нас по славе и богатству! Во славу Рамерии!!! — проорал он, и зал воодушевлённо гаркнул в ответ: — Достойным слава!

— На подготовку операции я отвожу десять дней — уже более спокойным тоном сообщил генерал Баан-Ну — и ответственным за неё назначаю… Ильсора — генерал вновь усмехнулся только ему известным мыслям и приказал — Разойтись!

Звездный штурман Кау-Рук не останавливал запись совещания еще несколько минут, в течение которых собравшиеся на поляне у костра заговорщики смогли увидеть весело гомонящих менвитов, покидающих зал совещаний. Сквозь фоновый шум можно было различить отдельные обрывки фраз, большинство из которых содержало планы завоевателей по применению их богатств… а еще о том, насколько… разнообразно можно было использовать беллиорок в качестве рабынь. Лишь молчаливо стоящие чуть в стороне звездный штурман, директор медицинского департамента и командир третьего десантного батальона нарушали всеобщую картину предвкушающего возбуждения, но через минуту вышли и они, переглянувшись напоследок. Тяжело вздохнув, Кау-Рук подбросил в костер несколько поленьев и принялся задумчиво рассматривать взметнувшийся ввысь ворох искр. Он благодарно кивнул обнявшей его Ра-Кай и, грустно улыбнувшись, проговорил:

— Надо же, как сильно мы изменились… мы все — уточнил он — жалкую сотню лет назад мы и помыслить не могли, что многие из нас будут настолько рады возможности грабить, насиловать и убивать. А другие — будут стоять и смотреть на это. Молча.

— Ты не прав — мягко упрекнул его Лон-Гор — и знаешь об этом. Не все вещи… — начал было он, но умолк, прерванный неожиданным вопросом Ильсора.

— Через десять дней вы выступите к Изумрудному городу — проговорил арзак — и большинство из вас свято уверено в легкой прогулке, а не в кровопролитном сражении. А что, если беллиорцы и там сумеют преподнести вам сюрприз? Что если все закончится примерно как на той поляне? Ведь они, если я не ошибаюсь, даже потерь там не понесли.

— На поляне им попросту повезло — отмахнулся звёздный штурман — мы оба знаем, что предварительная подготовка к операции «Страх» началась еще неделю назад. Орудия уже готовились к транспортировке, как и боезапас к ним. Жажда наживы… — горько усмехнулся штурман — и здесь сыграла против немногочисленных храбрецов, оставшихся на позициях. Осколочно-фугасные и кумулятивные снаряды к орудиям перенесли в запасники «Диавона», оставив к орудиям только осколочные снаряды, без фугасных элементов в боевой части. Илар-Кай поступил правильно — не став заморачиваться, использовал то, что было под рукой. А доспехи беллиорцев, по всей видимости, только снаружи деревянные… декоративные элементы наверное… в то время как содержащаяся в боевой части осколочных снарядов шрапнель хороша только для поражения небронированных целей. Да еще и особенности этих самых снарядов помогли беллиорцам же… если шрапнель старых образцов взрывалась на некоторой высоте над противником, то современная — взрывается как обычный снаряд и область поражения направлена в стороны и вверх — идеальное решение, если речь идет о будущем штурме богатого города. Снаряд, взрываясь, осыпает ворохом поражающих элементов не только прячущихся за баррикадами воинов противника, но и тех, кто мог засесть на втором-пятом этажах зданий города. А отсутствие фугасной части гарантирует меньшее число пожаров и, как следствие, большее число сохранившихся для последующего разграбления ценностей. Поверь, друг мой, эта технология отработана ими на моих предках до автоматизма. В поле она, конечно, не так эффективна, но в условиях плотной городской застройки… — штурман вновь вздохнул.

— А почему господа офицеры не использовали уставное приветствие? — неожиданно поинтересовалась обычно молчаливо слушающая остальных Ильсера. Она чуть смущенно пояснила в ответ на удивлённый взгляд Кау-Рука — ну… я взяла у Гелли несколько книг почитать. И одна из них — Устав вооруженных сил Рамерии. Там написано, что воинским приветствием является «Горрау!», а не…

— Это уже устаревший устав, я его храню как память — усмехнулся Лон-Гор — перед самым нашим вылетом был принят новый. И менвиты отдают приветствие согласно его положениям.

— Это еще одна мелочь, еще один мелкий шажок, по которым нашу расу ведут в ад — пояснил Кау-Рук — древнее воинское приветствие, доставшееся нам от Предков действительно звучит как «Горрау!». Ты наверняка не в курсе, но наш современный язык — он брезгливо скривился — всего лишь пародия на язык, дарованный нам нашими Предками. И на нашем родном языке это значит… «Мы идем к Ра!». При этом Ра… так просто и не объяснишь… если кратко — то это первоисток жизни. Солнце, дарующее несущий свет жизнь своим детям и внукам… то есть тем, кем должны были стать мы. Говоря «Горрау!» воины нашей расы сообщали противнику, что они — идут к Солнцу, возвращаются к источнику жизни, чтобы вновь переродиться и сделать новый шаг по сияющему пути развития Рода, Родины и Расы… говоря проще, они сообщали врагу, что они уже у Солнца, уже победили, что они не боятся смерти, ибо смерть для них — суть возвращение домой. Чтобы враги знали, а Предки убеждались, что убить нас можно, но победить — никогда. Новый же клич… наглядно демонстрирует новые ценности нашего народа — слава. Эгоистичное стремление доказать всем что ты единственный и неповторимый и недосягаемо их превосходящий. Но это все детали — штурман резко выдохнул и решительно произнес:

— Потому что те, кто пойдут со мной и Лон-Гором дальше — вправе знать с чем они сражаются и что поставлено на карту. Я расскажу вам о природе нашего врага. Но до того… каждый из вас волен делать выбор. Потому как назад пути уже не будет. Разве что вперед ногами. Так что… если кто-то решил свернуть назад, то должен сделать это сейчас. Просто встаньте и уйдите. Никаких последствий для вас не будет. Не до того сейчас ни мне, ни нашему драгоценному генералу. — выждав минуту, в течение которой ни один из собравшихся заговорщиков даже не шелохнулся, Кау-Рук довольно кивнул: — Добро. Слушайте же.

— Мой дед — улыбнулся Кау-Рук — любил повторять: сказка — ложь, да в ней намёк, кто поймет — тому урок (1). Так что… я расскажу вам сказку.

— Давным-давно нашу Вселенную разделила Великая Война. Орды темных сущностей, ведомых алчностью и жаждой наживы, объявили крестовый поход против своих светлых сородичей. Сородичей… потому как и те и другие были детьми Великой Вспышки, породившей нашу Вселенную и всякую жизнь в ней. В не знавшей до того времени аналогов бойне по мановению пальца целые звездные системы сгорали во всепоглощающем пламени выпущенного на волю оружия. Галактики пылали, обращённые в огромные поля сражений. Кровь лилась рекой, тёмные орды неостановимо рвались к эпицентру Света, вокруг которого в едином строю сплотились все без исключения представители светлых рас. Тёмные сокрушали все на своём пути и сумели принести войну в дом Сияющей расы — расы живущей в самом центре Великой Вспышки. С осады их материнской системы… начался отсчет конца армии темной коалиции. Ведь темные ведомы алчностью и эгоизмом. Они — суть толпа одиночек, объединенная единой целью — всепоглощающей жаждой наживы. В то время как светлые расы едины во всех уровнях мерности пространства. И предки светлых Рас, давным-давно вознесшиеся в Высь — в более высокие уровни мироздания — узрели подвиг своих потомков, готовых умереть, но не сдаться врагу. И они исполнили великий Кон Единства — и пришли на помощь своим потомкам. Со стороны темных… были свои Высокомерные сущности… в генеральном сражении за материнскую систему Сияющей расы дрожала сама метрика пространства — настолько сильно было буйство разрушительных энергий, выпущенных на волю вышними существами. Чаши весов замерли в хрупком равновесии…

Сияющие являются биоэнергетической расой и, упрощенно говоря, накапливают энергию путем свершения деяний во имя Рода, Родины и Расы. Неисчислимые тысячи их гибли в противостоянии с несметными полчищами темных. Но те что выживали, целиком заполняли… говоря упрощенно, предел своей энергоемкости. Они становились Асами — существами, мощь которых уже превышает максимально достижимый для нашего четырехмерного пространства уровень. Но пока еще не сменившими мерное тело на более вышнее. Мы их называли Богами, в свое время… каждый миг той кровопролитной войны закалял сущности сияющих воинов, и к моменту генерального сражения, самый страшный кошмар темных стал явью. Асом стал каждый третий Сияющий. И все они выступили в бой против Высокомерных Тёмных, плечом к плечу со своими Высокомерными светлыми предками. Мощь каждого из них для большинства Высокомерных тёмных — суть пылинка. Но таких пылинок было очень много, а даже одно лишнее зернышко ломает хребет грооксу (2). Выступившие против Высокомерных темных Сияющие Асы склонили чашу весов в пользу светлых — ценой своих жизней. Светлые одержали разгромную победу и отбросили темных обратно в их жизненное пространство. Но сил для дальнейшего штурма у них не осталось, а потому… Высокомерные с обеих сторон вернулись обратно в Высь, а между светлыми и темными нашего уровня мерности пространства было заключено перемирие и обозначена граница — так называемый Рубеж. Область пространства, являющаяся нейтральной.

— Наша сказка продолжается на одной из многочисленных планет, оказавшихся внутри этого самого Рубежа. По воле судьбы она стала пристанищем беженцев множества темных рас и… одной светлой. И все было бы просто, окажись они на какой-нибудь другой планете, пусть даже в темном пространстве. Светлые своих не бросают никогда, а потому их бы попросту эвакуировали и все. Но дело в том, что орбита той, находящейся у самого Рубежа галактики была… нестабильна и время от времени один из её спиральных рукавов оказывался на краткое по галактическим меркам время в жизненном пространстве темных. И за время, пока шло генеральное сражение за материнскую систему Сияющей расы, спиральный рукав как раз «опустился» в жизненное пространство тёмных. Доступ в которое был закрыт, согласно мирному договору, и предкам тех светлых оставалось только ждать… шесть тысяч лет по самым скромным расчётам.

Оставшиеся на этой планете беженцы светлых имели существенное техническое превосходство над разрозненными группами темных. А потому с легкостью отбились от их первоначальных попыток уничтожить «светлую нечисть», и между ними было заключено хрупкое перемирие. Но беда в том, что за все приходится платить… за пребывание в чужом энергетическом пространстве — тоже. Со временем светлые стали деградировать. Тем не менее, поначалу они пытались сопротивляться — и у них даже получалось. Вполне вероятно, они бы сумели выиграть и этот бой, но… среди многочисленных рас темных были и представители так называемой Серой расы, но и это была, так сказать, лишь половина беды… ибо среди них сумел скрыться тот о ком пойдет речь дальше. Тот, кто во имя своих собственных алчных интересов сумел объединить темных и повести их на войну. Виновник вселенской бойни, величайший манипулятор, сумевший, словно дергающий за ниточки кукловод, управлять целыми цивилизациями…

Чужак в нашем слое мерности Вселенной. Высшее существо, по ошибке вырванное из своего, шестимерного слоя в наш — четырехмерный. Долгое время вынужденное довольствоваться крохами… вознесшееся до немыслимых высот, благодаря алчности оставшейся неизвестной расы… и практически уничтоженное далекой ветвью потомков Сияющей расы. Вынужденное эволюционировать и начинать все сначала… и потерпевшее еще одно поражение в той самой Великой Войне. Энергетический паразит, существующий только в теле-носителе, подверженном алчности и эгоизму. Все еще живущий только лишь потому что Коны Создателей не позволяют убить последнее — ибо каждый имеет равную исходную возможность доказать свое право на жизнь путем беспристрастного естественного отбора. Виртуоз, научившийся обходить многие законы бытия… Узник, вынужденный существовать в чужих телах, потому как оставшуюся без тела частичку его безжалостно уничтожат Смотрители, оставленные Сияющими в нашей Галактике как раз на этот случай. Гений, научившийся обходить и этот запрет путем отправления единственной неделимой части себя на захват другого тела, использующий законы создателей против них самих. Тварь… могущая существовать во многих телах одновременно и затаившая злобу на потомков Сияющей расы. Монстр, ведомый жаждой мести и всепоглощающим голодом. Который поглотит и уничтожит всё, если его не остановить.

И он скрылся на захолустной планете, о которой идет речь… действуя проверенными методами, исподтишка подтачивая моральные устои разрозненных групп беглецов, ему удалось получить контроль над одним из двух государств, со временем образовавшихся на той планете. Надо сказать, что беженцы темных сумели все-таки объединиться и создать свое государство в южной части планеты. Учитывая, что единственный материк расположился, в основном, на северном — существовали они на огромном архипелаге из неисчислимого множества маленьких и больших островов. Они достигли небывалых по их меркам высот — ведь по советам своих полностью контролируемых паразитом вождей они сумели наладить мирное сотрудничество с живущими на северном материке потомками светлых. Но зло способно проникать даже в самые стойкие сердца, а законы мироздания нельзя обмануть. Деградировавшие потомки светлых польстились на щедрые посулы… и как раз к тому времени, как планета должна была вернуться в светлое пространство… свершили Предательство. Они продали коды орбитальной обороны своим темным «партнёрам», а те, заручившись поддержкой Серых, нанесли множественные удары оружием массового поражения по территории северного материка. Немногие светлые, сумевшие сохранить чистоту крови — в основном воины, сумели восстановить контроль над оружейными системами и нанесли ответный удар. Во всепланетной бойне, откатившей те цивилизации к первобытному уровню, остался незамеченным один факт.

Незадолго до всеобщего побоища, ученые обеих стран достигли успеха в совместном проекте по освоению космического пространства. Правда, над научными разработками там трудились в основном северяне… но тем не менее, межпланетному кораблю, на котором должны были отправиться в путь два миллиона колонизаторов, присвоили название «Ковчег». Обводами корабль очень сильно походил на один их типов океанских барж, используемых южанами для транспортировки различных грузов, и главный инженер проекта попросту не стал заморачиваться и выбрал самое очевидное название, увековечив тем самым тип тех грузовых судов. Проект вышел на финальную стадию как раз перед началом войны и был использован для эвакуации части населения государства северян (3), так как его постройка производилась на его территории. Вместе с ними на корабль проникли и рабочие темных, которые выполняли большинство несложных, но трудозатратных работ по его строительству. Корабль стартовал за миг до того, как ракета, направленная на космодром покинула стартовую шахту и вышел на околоземную орбиту через несколько секунд после того как она уничтожила стартовую площадку вместе со всеми теми кто надеялся спастись, но на борт не попал. Ведомый заложенной в управляющий компьютер программой колонизатор разогнался до немыслимой для нашей науки скорости света и отправился в почти десятилетнее путешествие — к далекой звезде, обнаруженной астрономами северян. К звезде, на орбите которой вращались несколько планет, одна из которых была редчайшего в галактике кислородного типа. Большинство пассажиров были погружены в анабиоз, чтобы сэкономить припасы на время пути… лишь восемь северян, составивших экипаж огромного звездолета остались бодрствовать, чтобы контролировать бортовые системы. Восемь северян и… один южанин. Который поначалу и сам не подозревал, что глубоко внутри себя несет частичку паразита и погибель будущему тех, кто обрел на далёкой планете свой новый дом. Новый дом, названный теми самыми восемью офицерами северян, основавшими Первые Рода нового народа… «Мерой Ра»… мерой солнца, мерой жизни… Рамерией.

— Я ведь правильно понял, что в лице «достойного» генерала Баан-Ну мы имеем полностью порабощенное этим паразитом… сознание? — сержант Ран-Вай нарушил затянувшееся молчание, воцарившееся на поляне, когда звёздный штурман закончил рассказ. Дождавшись мгновенного подтверждающего кивка, он уточнил вопрос:

— И как нам убить это?

— Никак — ответил Кау-Рук — на нашем уровне технического развития мы не можем убить его. И еще долго — не сможем.

— А кто — сможет? — не сдавался сержант — Мы можем призвать наших Высокомерных Предков, о которых ты говорил или же тех Смотрителей, о которых ты тоже упоминал?

— Мы деградировали настолько, что на помощь Предков рассчитывать не можем. В нас слишком много тьмы… даже в таких как ты или я. Ибо не все деяния наших с тобой предков свершались во имя Рода, Родины и Расы — угрюмо ответил Кау-Рук — а Смотрители… если я правильно понял описание в одном из обнаруженных мной файлов, то взывать к ним бесполезно. Они что-то вроде машин, автоматически уничтожающих объем паразита, больший неделимой частицы.

— Ага… то есть… — задумался сержант — так нам, выходит, всего-то и нужно убить генерала. Еще точнее — сжечь его голову. После чего частица паразита, живущая в его мозге… и явно большая чем неделимая… останется без прикрытия. И, по твоим словам, к нему явятся Смотрители и сделают за нас все остальное. Это, кстати, несложно. Я мог бы занять позицию неподалёку от замка. Один точный выстрел… скажем из противотанкового плазменного ружья, испарит не только голову, но и всё тело. Полностью. Да с тем бардаком, что у них в части творится, я могу запросто пройти внутрь и испепелить его прямо у него в кабинете!

— Было бы все так просто… я бы сам давно это сделал — вздохнул звёздный штурман — но все куда как сложнее. Паразит умеет развиваться и находиться в нескольких телах одновременно. В скольких — неизвестно, и не смотри на меня так — мой дар позволяет лишь видеть наличие паразита, а также потенциальную возможность человека заразиться им. Важно другое. Все частицы паразита, пребывающие в этих телах — и есть он сам. Никаких «их», которых можно было бы по отдельности перестрелять из противотанкового ружья — не существует. Как только ты убьешь одного — остальные узнают, и Он примет меры. Да и Смотрители приходят не сразу. Примерно восемь секунд для Него, предположительно могущего двигаться быстрее скорости света, — масса времени. За которое он сможет найти другой объект для вселения, хоть сколько-нибудь пораженный геном алчности и эгоизма. А учитывая, во что превратились наши соотечественники, выбор у него будет более чем богатый.

— Мой госп… — начал было Ильсор, но тут же поправился — так вы, выходит, знали? Вы — я имею ввиду Первые Рода… Ваш Род Рук-Рен, Род Видящих — знал? И столетиями не предпринимал ничего, чтобы обнаружить и уничтожить этого паразита?

— Это не так — мягко возразил молчавший до этого Лон-Гор — для начала, Первые Рода узнали об этом уже задолго после основания нашей цивилизации. Мы узнали о нем после того, как Хранитель каким-то одному ему известным чудом разыскал далеких потомков тех самых офицеров на развалинах того, во что ведомые паразитом марионетки превратили первую цивилизацию Рамерии. Причем насчет того, была ли эта цивилизация первой, лично у меня есть определенные сомнения. И мы боролись — храня и оберегая наши традиции, взращивая в наших потомках стремление жить во имя Рода, Родины и Расы, личным примером в том числе. Мы, таким образом, искореняли ген алчности и эгоизма, всячески ограничивали число потенциальных носителей паразита… но он оказался хитрее… а историю Гван-Ло ты уже знаешь.

— Так что же мы будем делать — решительно произнесла Ильсера — ведь теперь паразит знает о том, что ты — она кивнула Кау-Руку — знаешь… и может принять меры.

— Верно — оскалился звёздный штурман — а потому мы будем бить врага его же оружием. Видишь ли, Ильсера, алчность и эгоизм… они несовместимы с готовностью сражаться до конца не смотря ни на что. Для эгоиста собственная шкура всегда ценнее любых, сколь угодно высоких целей. А теперь конкретно: он отправит сразу все войска на штурм Изумрудного города. С его стороны, все логично — чем больше наших с вами соотечественников примет участие в грабежах, тем больше Порабощенных он в будущем получит. Ты ведь не думаешь, что все мои сторонники находятся здесь, верно? Тех, кто не готов погубить свои бессмертные сущности ради горстки блестящих побрякушек, на деле не так мало…

— Во время подготовки к штурму все менвиты будут находиться в одном месте. Идеальный момент для того чтобы поднять восстание и, если сыграть грамотно, то вполне можно обезоружить верных Баан-Ну десантников, которые вряд ли захотят померяться силами в прямом боестолкновении с верными Рамерии воинами. Это не с безопасного расстояния город расстреливать, это будет контактный бой, а там и сдохнуть можно… Страх активирует основной, на данный момент, для рамерийцев инстинкт — инстинкт самосохранения. Если верить прочитанным мной файлам, то волновая активность мозга в этот момент повышается. И у паразита практически нет шансов захватить сознание. Он будет вынужден бежать, покинет тело, а вселиться — некуда. Вот он и будет вынужден вернуться обратно, погибать же от рук Смотрящих он не захочет… к тому моменту мы благополучно поместим тело Баан-Ну в анабиозную камеру, а оттуда пойди разбери где мы находимся. Мы организуем небольшой спектакль возле неё… вследствие которого он будет уверен, что здесь, на Беллиоре мы потерпели разгромное поражение и, поджав хвост возвращаемся домой. Мы внушим ему, что горстка верных ему офицеров сумела захватить звездолет, но коварный Кау-Рук так зашифровал коды доступа к анабиозным камерам, что без риска погубить драгоценного генерала открыть ее не получится… к деталям этого плана мы вернемся чуть позже, а теперь задавай свой вопрос, я же вижу что он у тебя буквально на языке вертится.

— А вдруг сторонники генерала захотят драться? — поинтересовалась Ильсера — Я… знаю большинство офицеров и солдат экспедиции… и думаю, что ваших сторонников существенно меньше.

— А вот это очень правильный вопрос! — довольно воскликнул Кау-Рук — и я отвечу еще одной древней пословицей: на чужом горбу в рай не въедешь. Ты права, нам нужен численный перевес для большей убедительности… а потому, сородичи из касты Творцов, по недоразумению названные арзаками — в сторонке постоять не получится. Право на жизнь и развитие нужно заслужить. В бою и с оружием в руках. Хотя, думаю, сражаться и не придется. Количественный перевес плюс наша защита от гипноза сделают свое дело и верные алчности десантники сложат оружие чисто от страха смерти. Мы разобьем врага его же оружием. Страхом. Хитростью. Способностью приспосабливаться. А теперь от теории перейдем к конкретике — усмехнулся звёздный штурман — в нужный момент кто-то, кому безоговорочно доверяют менвиты откроет арзакам доступ в арсенал, находящийся на территории основного лагеря. Кто-то, кто получит ключ-карту с кодами доступа от меня. Кто-то, чуть менее заметный, чем личный раб генерала, но известный большинству высшего командного состава экспедиции, чей визит в одну из наиболее охраняемых зон основного лагеря не вызовет особых подозрений. И вместе с тем — кто-то, кому я могу доверять… — проговорил штурман, вперив взгляд в вытянувшееся от удивления лицо Ильсеры. К чести бывшей рабыни полковника Мон-Со, она быстро взяла себя в руки. Глаза арзачки сверкнули азартом и решимостью и она в полушутливом жесте ударила кулаком в грудь:

— Да за такую возможность отомстить этой падали полковнику и умереть не жалко!

— Отлично — улыбнулся Кау-Рук и повернулся к нахмурившемуся арзаку.

— А тебе, Ильсор, придется поостеречься. Поверь, гипнотическому воздействию ЭТОГО ты не сможешь противиться. А потому… постарайся реже попадаться ему на глаза, благо на время подготовки к штурму тебя освободили от обязанностей его слуги. Всю координацию твоих сородичей придется также передать Ильсере. Ты будешь на виду у множества менвитов и внешне ты должен быть полностью поглощен организационными заботами, отвлекая на себя, таким образом, внимание. Что же, остальные детали обсудим по ходу действия. Дорогая, — повернулся он к не проронившей ни слова Ра-Кай — не составишь мне компанию? Хочу осмотреть окрестности…

Утренняя дымка освежающей прохладой щекотала обнаженное тело стройной девушки, лежащей на подстилке из термоволокна. Ра-Кай открыла глаза и соблазнительно потянулась, затем она обняла сидящего на подстилке Кау-Рука, задумчиво наблюдающего за восходящим солнцем.

— Любимый, а что на языке Предков значит… «Беллиора»?

— Наиболее близкое значение — Кау-Рук горько улыбнулся — утерянная прародина.

Примечания:

(1) — есть мнение, что первоначальный вариант этой пословицы звучит именно так.

(2) — тягловое животное, аналог вола

(3) — в легендах Беллиоры эти государства называются Атлантида (южное) и Гиперборея (северное)

Беллиора, Волшебная страна, Изумрудный Город, Изумрудный Дворец, бывший тронный зал Гудвина, Великого и Ужасного, Пятый день Грозового месяца Весны (1), 07.30 по местному времени

— Итак, по агентурным данным, подтвержденным докладами разведки, выдвижение противника на рубеж атаки Изумрудного города ожидается завтра, с рассветом — Фарамант отложил объемистую папку и устало выдохнул, механическим жестом протерев воспаленные от недосыпа глаза. Глава Центрального Разведывательного Управления Волшебной Страны развел руки в стороны, показывая, что ему больше нечего добавить к вышесказанному и уселся обратно в кресло.

— Значит, нам ничего не остается, кроме как встретить их — проговорил Страшила, механически отметив отсутствие выполняющей его личное поручение Кагги-Карр, и попросил сидящего рядом Альфреда Каннинга — Фред, я хотел бы, чтобы докладывать о готовности наших войск начал ты. Мы все должны услышать, что сделано для того, чтобы не дать врагам захватить Изумрудный город, а затем высказать свои соображения, могущие помочь нам усовершенствовать нашу оборону. Ты говорил, это называется «мозговым штурмом». Вот и начинай, а дальше продолжим по порядку — Страшила попытался изобразить улыбку, но даже нарисованные на полотне глаза не смогли скрыть выражения тщательно скрываемой тревоги.

— Мой доклад — не столько о готовности войск и оборонительных сооружений — вздохнул Альфред — непосредственно подготовкой наших ополченцев и постройкой сооружений руководили Дин Гиор и Тим. Я же доложу о наших технических возможностях противостоять армии менвитов. Итак — собрался Альфред — во-первых, все без исключения дуболомы вооружены зеркальными щитами, произведенными по переданной рудокопами технологии. Учитывая, что они не понесли потерь при проведении атаки базы Пришельцев, на данный момент их можно считать наиболее оснащенным для противостояния менвитам подразделением. Как помнят все присутствующие, мы отказались от идеи изменить им лица, тем самым повысив их боевые качества. Так что использовать их мы можем в основном для поддержки так сказать живых подразделений. Но об этом лучше расскажет Тим.

— Во-вторых — продолжил Фред — мы вооружили ополчение Изумрудного города, а также Фиолетовой страны винтовками, изготовленными по чертежам нашей с Тимом и Энни страны (2). Их возможности видели все здесь присутствующие, а потому мы на них подробно останавливаться не будем. Отмечу только, что все они дополнительно снабжены штык-ножом, необходимым для ведения рукопашного боя. К сожалению, мы не смогли воспроизвести технологию производства ручных гранат, а потому нашей армии придется обходиться привезенными нами запасами. Взамен мы изготовили более чем двадцать тысяч бутылок с зажигательной смесью — благо рецепт простейший, а стеклянной тары в Изумрудном городе хватает (3). По худшим оценкам аналитического отдела ЦРУ — короткий кивок в сторону Фараманта — этого количества нам хватит. В то же время мы рассчитываем его увеличить — мастерские Изумрудного города работают круглосуточно.

— В-третьих — мы заготовили сорок две тысячи пятьсот восемьдесят зарядов со взрывчаткой, но более детально по их применению, повторюсь, расскажет Тим. А теперь о главном — вздохнул Альфред — мы также не смогли воспроизвести технологию производства орудий… точнее не так. Четыре десятка пушек мастерские Фиолетовой Страны, всё же, произвели, но их качество… весьма сомнительно чтобы мы могли ими противостоять имеющейся у менвитов бронетехнике. В отношении боеприпасов можно не беспокоиться — произведенное наим количество патронов более чем в три раза превосходит наши расчеты. В общем… — подытожил Фред — с точки зрения обеспеченности подготовки армии Волшебной Страны мы сделали все что в наших силах, подробную сводку я предоставил каждому из участников этого совещания — он кивнул на лежащие перед каждым из членов Совета, папки. Ах да, — усмехнулся он — еще мы имеем два лазерных автомата.

— Которые, по нашему общему решению, будете использовать ты и Тим — уточнил Страшила — Что насчет заботы о раненых? Их наверняка будет… много.

— Их будет очень много — кивнула Энни и доложила: — Но мы готовы. Благодаря усилиям работников мастерских Изумрудного города и Фиолетовой страны, каждый ополченец снабжен перевязочными материалами, а также пакетами первой помощи, подробная информация о которых имеется в моем письменном докладе. Каждая из жительниц Изумрудного города прошла обучение по программе оказания первой помощи. Все известные травницы и ведуньи мобилизованы в штат медицинской службы, а их рецепты взяты на вооружение. Из наиболее талантливых отобраны бригады, прошедшие углубленный курс медицины, но… говоря откровенно — нахмурилась Энни — за месяц с небольшим невозможно научиться проводить сложные операции, да еще и в боевых условиях. Так что — она содрогнулась, но тут же решительно выпрямилась — мы будем вести свой бой, за жизнь каждого из защитников Волшебной страны — до конца и не смотря ни на что.

— Фельдмаршал — Страшила благодарно кивнул Энни и повернулся к задумчиво гладящему бороду Дину Гиору — доложите о наших приготовлениях.

— С позволения всех присутствующих, я хотел бы сказать другое — Длиннобородый Солдат встал и обвел пристальным взглядом удивленные лица собравшихся — это не та война, книги о которой я изучал. В этой войне будет использоваться оружие, по сравнению с которым мощь той же колдуньи Арахны — жалкий пшик… А потому я считаю себя не подходящим для руководства обороной Изумрудного города. Мне не хватает ни опыта, ни знаний, чтобы руководить настолько сложной операцией, в которой участвуют армии, использующие огнестрельное и… лучевое оружие. Я скажу. — отчеканил он — В этой стране есть только один человек, знакомый с необходимыми для противостояния Пришельцам тактическими приемами. Человек, который разрабатывал и внедрял программу обучения ополчения, а также составлял план оборонительных систем Изумрудного города. Я считаю, что наиболее подходящей кандидатурой для командования объединенной армией является Тим О’Келли — подытожил Дин Гиор и уточнил — а мое место в строю.

— Фельдмаршал прав — Страшила взглядом заставил дернувшегося было Тима сесть — здесь и сейчас ты — он посмотрел юноше прямо в глаза — единственный, кто хоть как-то знает, как противостоять Пришельцам в бою. Кроме того, ты даже получил неоценимый боевой опыт… и именно ты учил нас всех все эти недели. Так что… хочешь ты этого или нет, но ты назначаешься командующим обороной Изумрудного города. И мы — Страшила обвел взглядом собравшихся, но не нашел ни одного не согласного с его решением создания — тебя внимательно слушаем.

Тим несколько минут сидел абсолютно молча, уставившись невидящим взглядом в одну точку, расположенную прямо в центре лежащего перед ним на столе документа. Когда сидящая рядом с ним Энни легонько коснулась его руки он вздрогнул, выходя из ступора и решительно заговорил:

— Хорошо. А сделаем мы так…

Участники совещания покинули бывший тронный зал самозванного волшебника полчаса назад, но Страшила по прежнему расхаживал туда-сюда у огромной, висящей на стене карты Изумрудного города, испещренной сотнями различных отметок, означающих те или иные средства обороны, суть каждого из которых тщательно разжевал всем и каждому Тим: сотни и тысячи огневых точек, обеспечивающих накрытие максимально эффективных огневых зон, огневых засад с основными и запасными, видимыми и ложными позициями, позиции снайперов, спешно отобранных из наиболее талантливых стрелков, десятки и сотни всевозможных ловушек — от простой, но эффективной волчьей ямы, до заложенных на основных улицах города дистанционно подрываемых мин. Страшила еще раз окинул взглядом сложнейшую схему баррикад — как построенных силами добровольцев, собранных чуть ли не со всей Волшебной страны, так и участков, заранее подготовленных для контролируемого обрушения вследствие артиллерийского обстрела… Страшила так и не смог разобраться в хитросплетениях этой тактики и ему пришлось поверить Тиму на слово — а юноша заверил правителя Изумрудного города, что город превратится не просто в руины… а в смертельно опасный для наступающих лабиринт из тысяч специально устроенных завалов и баррикад. Сердцем всей этой системы был Изумрудный Дворец, сияющий зеленым огнем символ Волшебной Страны… Страшила усмехнулся, вспомнив довольно жаркий спор недельной давности, когда ему одной только фразой удалось убедить остальных оставить изумруды на башнях… «Мы будем сражаться за Родину в сиянии изумрудного огня…» — пришедшая на ум ему тогда фраза оказалась удивительно к месту…

Правитель Изумрудного города сделал несколько шагов и устремил свой взгляд в окно — город уже давно не спал. Тысячи жителей сновали туда-сюда, повинуясь командам назначенных Альфредом десятников, дополняя и улучшая уже созданные оборонительные укрепления… Пришельцы из-за гор в который раз пришли на помощь Волшебной стране и Страшила поблагодарил случай, сведший их с этими удивительными людьми. Людьми, которые готовы сражаться до последнего за землю, которую считают своим домом — наравне с теми, кто родился под ее солнцем. До конца — подумал Страшила Трижды Премудрый — до самого конца и не смотря ни на что. Взгляд его упал на лежащий перед ним документ с огромной надписью красными чернилами, выполненными наискось поперек титульного листа. «Совершенно секретно»… Документ, с содержимым которого знакомы только он сам, передавшая Страшиле устройство, о котором идет речь в документе, волшебница Виллина, а также Альфред Каннинг. Правитель уселся в кресло и открыл тонкую папку… но спустя несколько секунд отложил её в сторону, тяжело вздохнув. Медленно идущее к зениту солнце пронзило небольшое облачко, небрежно раскинувшееся над Изумрудным дворцом и его луч упал на скупые строки, написанные убористым почерком Альфреда Каннинга:

«…Мощность боевой части — двадцать килотонн. Радиус поражения…» (4)

* * *

— Завтра — проговорил Лон-Гор, бросив мимолетный взгляд на клонящееся к закату солнце. Глава медицинского департамента экспедиции Рамерии на Беллиору неспешно спустился по посадочной рампе «Диавона», легко удерживая в руках внушительных размеров медицинский чемоданчик и остановился у поджидающего его звёздного штурмана Кау-Рука. Его соратник и командир смотрел куда-то вдаль, словно ожидая чего-то. Как оказалось, — мысленно улыбнулся Лон-Гор — ожидания штурмана были предельно просты. Из-за соседствующего со звездолетом барака появилась лейтенант Ра-Кай, на некотором отдалении от которой следовали сержант Ран-Вай и лейтенант Ла-Мей. Лон-Гор вознамерился было беззлобно подшутить над другом, но замер, заметив, что звездный штурман ощутимо напрягся и уставился на один из внезапно вспыхнувших экранов экстренного оповещения, развешанных по всему лагерю. — Нет. Сегодня. — едва слышно произнес Кау-Рук, кивком указывая замершим в удивлении соратникам на недоуменно оглядывающихся по сторонам десантников и рабов, высыпавших из бараков по резкому баззеру боевой тревоги, пронзившей относительную тишину готовящегося к отбою лагеря.

— Мои дорогие сородичи — картинка на всех экранах экстренного оповещения разом сменилась с изображения Достойнейшего из Достойных на улыбающееся лицо явно довольного генерала Баан-Ну. Генерал механическим жестом поправил идеально уложенную бороду и заговорил, в преувеличенно изысканной манере слегка растягивая слова — у меня для вас есть преинтереснейшее известие. У нас обьявился предатель. Да-да, уважаемые сородичи — генерал, словно почувствовав, как и менвиты, и арзаки начинают ошарашенно вертеть головами по сторонам, за исключением относительно небольшого количества десантников, в основном из третьего десантного батальона, снисходительно улыбнулся — подлый змей, затесавшийся среди нас и обманом достигший весьма значительных высот и здесь умудрился развернуть свой предательский клобук — генерала буквально распирало от гордости.

— Но он и горстка его подельников жестоко просчитались — победно рассмеялся Баан-Ну — ведь не перевелись еще на Рамерии верные слуги Достойнейшего из Достойных, Верховного Правителя Рамерии, Великого Гван-Ло. Которые вовремя сообщили нам о планах предателей! — камера отъехала в сторону, позволяя удивленно замершим на местах обитателям лагеря рассмотреть стоящих рядом с генералом полковника Мон-Со и роскошно одетую арзачку.

— Твою же мать… — пораженно пробормотал неслышно приблизившийся к штурману сержант Ран-Вай, обалдело разглядывая улыбающуюся с десятков экранов, Ильсеру — а ты этой твари жизнь спас… — но Лон-Гор, к которому был обращен удрученный вздох сержанта оставил реплику соратника без ответа. Генерал, тем временем, продолжил:

— Заговорщики планировали обманом захватить власть в этой экспедиции и, направив большую часть наших сил в бой против беллиорцев, предательски атаковать их в спины. После чего довершить разгром незначительного количества выживших противников и единолично овладеть имеющимися в Изумрудном городе сокровищами, лишив их доли всех и каждого из вас! — осуждающе воскликнул генерал и до Кау-Рука и его соратников донесся возмущенный гул, все более усиливающийся с каждой секундой. Десятки менвитов, а также окружающих их рабов гневно вскидывали руки к небу, истерическими выкриками требуя показать предателей, чтобы они могли разорвать их на части. Лишь немногие молча стояли, бесстрастно глядя на генерала Баан-Ну, продолжающего вещать с экранов:

— Но им не удастся достигнуть желаемого — победно оскалился генерал — ибо уже сейчас их основное прибежище, резервный командный центр в лагере «Ранавир», окружено боевыми машинами танкового полка под комнадованием верного присяге полковника Яго-Лея. Орудия выставлены на прямую наводку и уничтожат всех и каждого из заговорщиков. На часть боевых машин установлены автоматизированные лазерные турели, снятые с башен замка. Сразу предупрежу — их боевые программы предполагают огневое поражение всех и каждого, кто рискнет выбраться за пределы резервного командного центра лагеря «Ранавир» с оружием в руках. Так что, повторюсь, им не удастся свершить задуманное… и теперь настал тот час, когда страна узнает своих героев! — Воскликнул генерал и поощряюще проговорил: — Ну же, господа Кау-Рук, Лон-Гор, Илар-Кай, а также остальные предатели… не стесняйтесь! Покажитесь тем, чью веру в мудрость правителя Рамерии вы предали! Поздно бежать и некуда прятаться — по одному моему слову орудия танкового полка и автоматизированные лазерные турели превратят лагерь в изрытое воронками пепелище!

Из огромного моря возмущенно орущих рамерийцев к массивному корпусу звездолета устремились небольшие ручейки — десантники третьего десантного батальона во главе со своим командиром и немногочисленные солдаты других батальонов, также как и несколько десятков арзаков, своеобразную процессию которых возглавлял понурившийся Ильсор, под осуждающий гул толпы, в которую по мановению ока превратилось подавляющее большинство их сородичей, направились к поднявшемуся на рампу «Диавона» Кау-Руку и, один за другим, скрылись за гермоворотами люка. Генерал, тем временем, продолжал говорить:

— Но мое милосердие бесконечно — после этих его слов в лагере воцарилась мертвая тишина — а потому я склонен простить тех, кто готов искупить свою вину кровью и потом. Те из вас, кто безоружным выйдет за пределы лагеря, направится к воинам из третьего десантного батальона, сопровождающим боевые машины и произнесет положенное по действующему Уставу приветствие… получат свой шанс и оружие. Чтобы вместе со своими сородичами принять участие в штурме столицы противника. Особо отличившихся ждет награда в виде половинной доли добычи. А рабов… — он добродушно улыбнулся — мы на время освободим от гипноза, а если они будут наравне с нами сражаться за город — он многообещающе улыбнулся — по возвращению на Рамерию я лично буду ходатайствовать перед Верховным Правителем об изменении вашего статуса. Господами, вам, конечно не быть… но старшими среди рабов Он сделать вас не откажется.

— Мое милосердие, само собой, распространяется и на тех, кто откажется… — усмехнулся Баан-Ну — и состоять оно будет в том, что тех их них кто не окажет сопротивления мы доставим на Рамерию для справедливого и беспристрастного суда и последующего наказания в соответствии с действующими законами. Тех же, кто решит сделать свое предательство еще более мерзким и выступит с оружием в руках — превратят в пепел автоматические турели. И еще — генерал оскалил губы в поистене волчьей усмешке — если вы вздумали закрыться в звездолете и улететь… спешу вас огорчить. Я сменил коды доступа и все двери «Диавона» будут открыты до моего особого приказа, а двигатели без него же — не запустятся.

В подтверждение слов генерала, гермоворота за спиной невозмутимо слушающего Кау-Рука медленно, с шипением вытесняемого воздуха, открылись.

— Ты, конечно можешь попробовать взломать протоколы системы управления — победно улыбнувшись, резюмировал генерал Баан-Ну глядя звездному штурману прямо в глаза — вот только для подтверждения уровня доступа тебе потребуется мой генетический материал, которого у тебя нет. Так что я настоятельно рекомендую не лишать меня зрелища и спокойно дождаться нашего возвращения из Изумрудного города. Не расстраивай меня своим примитивным сопротивлением, малыш — снисходительно проговорил генерал — так уж и быть, повторю для недоразвитых — в эти игры я играю лучше тебя. Вопросы? — усмехнувшись добавил он.

Кау-Рук медленно обвел взглядом толпу смешавшихся с арзаками менвитов, устремившуюся к выходам из лагеря, и оглянулся назад, убедившись, что все те, кто решился разделить с ним его удел, уже вошли внутрь звездолёта.

— Только один — невозмутимо проговорил он, уставившись в глаза ослепительно улыбающейся Ильсере, словно пытаясь взглядом преодолеть разделяющее их расстояние — Почему?

— Да потому, благородный ты дурак — расхохоталась Ильсера — что ты нихрена не смыслишь в том, насколько невероятное наслаждение дарит чувство подчинения. Быть чьей-то вещью, чьей-то собственностью… так заводит… Каждый удар, каждое движение, настолько необычны, завораживающи и возбуждающи… И при правильном поведении гарантируют взаимность — то, чего знающий только одну позу простофиля попросту не способен осознать — рабыня презрительно усмехнулась и пояснила — я ведь видела ваши с Ра-Кай примитивные туда-сюда…

— Так вот — правильное поведение гарантирует взаимность. Поверь, я поняла это с двенадцати лет, когда наш с Ильсором престарелый, но чуть ли не царски богатый, первый хозяин решил попробовать свеженького — она обольстительно улыбнулась — о, он был очень рад моему раскрепощенному молодому телу. Поначалу было чуть неприятно, но потом я втянулась… и теперь… скажу тебе так. Не всякая госпожа на Рамерии может похвастаться таким достатком, в котором живу я. А за все приходится платить — это тебе известно не хуже меня. Плата ничтожна, да и я научилась делать ее по-настоящему приятной. И теперь ни за что не поменяю роскошь и удовольствие на весь этот бред о Роде, Родине и Расе, который ты задвигаешь таким же идиотам как ты сам.

— Как видишь — проговорил генерал Баан-Ну — в эти игры я все-таки играю лучше чем ты. Знаешь, отсутствие достойного противника даже несколько расстраивает… но я отвлекся. Значится, так. Отправляйся в звездолет и жди, вместе с твоими прихвостнями. Вернемся с победой — разберемся. Хотя… можете сразу в анабиозные камеры укладываться, чтоб сэкономить нам время. Сделайте это и я обещаю подумать над тем, чтобы не отключить их сразу. Чего стоим, кому ждем? — насмешливо поинтересовался генерал.

Кау-Рук, казалось, никак не реагировал ни на ответ Ильсеры, ни на издевательства генерала. Он пристально всматривался в лицо полковника Мон-Со, словно стремясь рассмотреть что-то, известное только ему за каменной маской непроницаемого спокойствия, воцарившейся на лице Мон-Со. Не получив, очевидно, ожидаемого ответа, штурман вздохнул и направился внутрь звездолета. Скрывшись за створкой гермоворот, он сумел расслышать раздавшийся из динамиков системы экстренного оповещения, призыв генерала: — Вперед! К славе и богатству! Возьмем Изумрудный Город и всю Гудвинию!

Звёздный штурман молча продвигался внутрь корабля, минуя, одного за другим, своих немногочисленных соратников, которые направлялись вслед за ним, стоило ему пройти мимо них. Таким образом группа менвитов и арзаков, соблюдая порядок, прошла вслед за Кау-Руком на тренировочное поле и замерла, остановившись в двух шагах за звездным штурманом. Кау-Рук вопросительно уставился на колдующих с портативным компьютерами Лон-Гора и Ра-Кай, стоящих возле находящихся в позе ожидания для транспортировки боевых роботов и, терпеливо дождавшись пока они закончат и выпрямятся, проговорил, обернувшись к ожидающим его соратникам:

— Наш доблестный противник — он выждал еще несколько секунд, пока стихнут презрительные смешки и воцарится тишина — забыл о главном приципе ведения боевых действий. Вещи — раздельно проговорил Кау-Рук и за его спиной раздался мощный гул. С жужжанием сервомоторов, подающих энергию на конечности, огромный боевой робот выпрямился из стандартного для транспортировки положения, и его визоры, находящиеся на месте, в котором у обычного человека находятся глаза, загорелись зеленым светом, символизирующем о готовности системы. Створки капсулы пилота открылись с легким, едва слышным щелчком и штурман, предвкушающе улыбнувшись, закончил: — не всегда являются тем, чем они кажутся на первый взгляд. Взводу сержанта Ран-Вая — занять места в машинах! — приказал он и десантники радостно взревели, ринувишсь к активировавшимся и открывшим створки капсул боевым машинам — остальным вооружиться и обеспечить безопасность периметра лагеря. Илар-Кай — остаешься за главного. — он дождался подтверждающего кивка от командира третьего десантного батальона — лагерь должен быть под вашим полным контролем к нашему возвращению. За периметр не суйтесь. Танки генерал заберет на штурм города, а автоматические турели — наша с Ран-Ваем и его воинами проблема. Дальнейшие инструкции получите позднее, ну, а если нам не удастся задуманное…

— То я, как и любой из моих собратьев, знаю, как активировать протокол аварийной перегрузки плазменного реактора «Диавона» — отчеканил Илар-Кай и, ударив себя по груди сжатой в кулак лаоднью, воскликнул, поддержанный находящимися на тренировочном поле рамерийцами:

— Горрау!

Штурман загерметизировал пилотскую капсулу боевого робота и активировал закрытый канал связи.

— Любимая — проговорил он, проверяя готовность систем — связь с Гамма-десять. — в ларингофонах капсулы раздалось несколько щелчков и Кау-Рук услышал хрипловатый голос находящегося в замке менвита:

— Готов выполнить любой приказ — предвкушающе прорычал сержант Лир-Оул.

* * *

— Дайте мне полчаса — Урфин Джюс дождался утвердительного кивка Ружеро, стоящего рядом с Александром и скрылся в небольшой рощице, раскинувшейся неподалёку от входа в Пещеру. Хранитель Времени и гость из далекой страны из-за океана переглянулись и отправились обратно к тоннелю, ведущему в Подземную Страну. Урфин, тем временем, миновал несколько деревьев и вышел на озарённую лунным светом полянку. Он сделал несколько шагов, словно не решаясь приблизиться к массивному силуэту, возвышающемуся на шесте в центре поляны и, шагнув назад, уселся во тьме одного из окружающих поляну деревьев. Урфин едва заметно улыбнулся, расслышав легкий хлопок вытесняемого воздуха неподалеку. Легкий шелест практически невесомых одежд возвестил ему о прибытии гостьи и он приглашающе кивнул на покрытое капельками сверкающей в лунном свете росы место слева от себя. Стройная блондинка, одетая в обтягивающий тело комбинезон розового цвета поправила длинный, до пяток, плащ и аккуратно уселась на указанное место. Некоторое время она молчала, очевидно ожидая, когда бывший король Изумрудного города начнет разговор, но Урфин молчал, а потому волшебница Стелла задумчиво поинтересовалась:

— Многое вспомнил? — Урфин несколько мгновений молча разглядывал находящееся на поляне снаряжение и лишь потом ответил:

— Всё.

— И теперь? — поощряюще проговорила Стелла спустя еще несколько секунд обоюдного молчания.

— Знаешь… Элайя — усмехнулся Урфин в ответ возмущенно нахмурившемуся личику Стеллы, прекрасно видимому в лунном свете выглянувшей из-за туч луны — теперь я, как никогда, хотел бы, чтобы мой невольный отпуск продлился еще хотя бы немного. Ты ведь в курсе, у меня здесь не все было гладко, поначалу… но потом… я бы многое отдал, чтобы пожить еще хотя бы несколько лет среди них. Среди всех этих светлых созданий, которыми вы населили это место… пусть и не вместе с ними, но рядом… чтобы хоть немного отогреть то немногое, что осталось от светлой части моей души — в их свете. Ты поняла аллегорию — небрежно отмахнулся он от вновь вскинувшейся было Стеллы.

— Ты ведь понимаешь, что сделает со всеми этими светлыми существами Он? — лишенным эмоций голосом проговорила волшебница.

— Ровно то, что вы позволите ему сделать — парировал Урфин — Гуррикап не показал мне всего о проводимом здесь эксперименте… но и того, что я увидел мне хватит, чтобы понять: устроить здесь — он обвел широким жестом поляну — свой обычный — усмехнулся низвергнутый Огненный бог — пикник с блэкджеком и шлюхами… Ему не позволят. И учитывая то, чем является создатель этого места… шансов у Него — ноль целых, хрен десятых. А потому я не понимаю, зачем вообще вам нужен я. По всему выходит, что сейчас на поле боя с Ним выйдут те, кто отвечает за чистоту эксперимента и одним щелчком всемогущего по меркам четырехмерного слоя Вселенной, пальца, укажут потерявшему берега зазнайке его место. Таким образом… я вполне могу вернуться к прерванному отпуску. Пойду съем дыньку-другую, попивая горячий шоколад из собственноручно выращенных бобов какао (5). Ты это… заходи если что — последнее предложение он прохрипел словно пародируя кого-то, известного им обоим.

— Ты забыл о главном — Сухопарая фигура волшебницы Виллины словно соткалась из воздуха справа от сидящих под деревом Урфина и Стеллы. Виллина прошествовала в центр поляны и, не приложив видимых усилий, воткнула древко с ясно различимым в лунном свете стягом, увенчанное сверкающей серебром фигурой. Волшебница, не дожидаясь приглашения, уселась справа от Урфина, прижавшись к нему плечом, словно в поисках тепла и повторила: — Ты забыл о главном. О системообразующем принципе естественного отбора. Каждый должен доказать свое право на жизнь. И Он — не исключение. Коны Вселенной едины для всех.

— То есть Его танкам, пушкам, самолетам и вооруженным лазерным оружием головорезам так просто — Урфин щелкнул пальцами — позволят в прогулочном режиме покорить жителей Волшебной Страны, которые допотопные по меркам Рамерии винтовки увидели полтора месяца назад? — Он вскочил на ноги и, негодующе прищурившись, поинтересовался:

— Или ваш «знаменитый» принцип уравнивания сил заключается в том, что вы на полчаса задержали подключающих автономные орудия менвитов и позволили тройке драконов с американцами проникнуть в Волшебную Страну? Альфред, Энни и Тим проделали огромный труд, но мы-то с вами понимаем, что любые ухищрения им не помогут — превосходство в силах настолько велико, что рамерийцы их сомнут, невзирая на любые тактические изыски!

— Ты не понял две вещи — мягко улыбнулась Виллина, поднимаясь на ноги, и сидевшая рядом Стелла зеркально повторила её движение — Во-первых: — Эксперимент не есть самоцель и отрицательный результат — тоже результат, подтверждающий основной Кон Вселенной о свойственном сущности энергетическом пространстве. Их не будут защищать — пояснила она — если они не смогут защититься сами. Ибо «помочь» это не «сделать за».

— Во-вторых — она кивнула на стяг и пристально взглянула Урфину в глаза — кто как не ты сумеет защитить тех, чья земля стала тебе домом… кто, как не ты, по-настоящему вспомнивший, в чем именно заключается наш принцип уравнивания сил?

— А ведь есть еще и в-третьих — мягко напомнила Стелла, невозмутимо наблюдая за задумавшимся Урфином — ведь ты уже помнишь, ради чего…

— Помню — грустно улыбнулся Урфин — и когда-нибудь напомню… тому, кто вас послал… — он умолк, разглядывая стяг — хотя бы о том, что вот этого — он кивнул на серебряную фигурку в навершии — я точно пока еще не заслуживаю.

— Ты можешь считать это авансом, выданным во временное пользование — улынулась Виллина. Её силуэт поблек и медленно истаял в лунном свете, рассеявшись на бесчисленное множество огоньков, едва заметно вспыхнувших и разом устремившихся ввысь.

— И напоминанием о цели — добавила Стелла, отступая в тень.

Урфин лишь улыбнулся, расслышав легкий хлопок, с которым волшебница телепортировалась прочь и протяжно вздохнул.

— Когда-нибудь — мечтательно протянул он — я обязательно припомню… — он отрешенно рассмеялся — а тем временем отпуск окончен, пора на работу — проговорил он, и, шагнув вперед, снял со столба один из элементов закрепленных на нем черных, темнее самой ночи, доспехов.

— Ээээммм… может вернемся и поищем его? — Александр несколько нервно перминался с ноги на ногу, разительно контрастируя с абсолютно спокойным вождем Уоррой. Предводитель племени Летучих Обезьян стоял справа от Ружеро, вглядывающегося в озаренную факелами тьму тоннеля, ведущего наверх. Старейшина Бойс усмехнулся и толкнул в плечо стоящего рядом старейшину Харта:

— Минут через пять он рванет наверх.

— Ага — поддакнул Харт

— Терпение — это благодетель, доступная лишь лучшим — проухал приземлившийся рядом с ними филин. Он приготовился сострить, чтобы развеять уныние предводителей огромного воинства, собравшегося в походные порядки за их спинами. Ружеро еще раз взглянул на часы и мысленно воззвал ко всем известным Богам Вселенной, прося их лишь о том, чтобы тот, кто вдохновил их на всю эту безумную авантюру, апогеем которой должно быть тайное выдвижение многотысячной армии через разветвленную сеть подземных тоннелей, на помощь Изумрудному городу, поторопился. Хранитель времени уже открыл рот, чтобы одернуть Гуамоколатокинта, но замер углядев в тоннеле стремительно движующуюся к ним фигуру, закованную в вороненую сталь доспехов, украшенных выгравированным на нагрудной пластине изображением расправившего крылья ворона (6). Высокий, более чем на голову выше любого из жителей Волшебной Страны человек подошел к собравшимся и они удивленно уставились на стяг, который он держал в руке.

— Воины Волшебной Страны! — словно усиленный неведомым волшебством голос разнесся под сводами Подземной страны и каждый из готовых к выдвижению воинов откликнулся на призыв Урфина Джюса, и к озаренным серебристо-серым сиянием сводам Пещеры вознесся древний, как сама Вселенная боевой клич (7). Дождавшись, пока утихнет многоголосое эхо, бывший король Изумрудного города прорычал, утремляясь во тьму лабиринта подземных тоннелей, протягивающихся чуть ли не до любой, даже самой окраинной части Волшебной страны: — Во имя Родины! За мной!

Примечания:

(1) — пятое мая по григорианскому календарю Беллиоры.

(2) — американская самозарядная винтовка M1 Garand, калибр 7,62мм, состояла на вооружении в США с 1936 до 1957 года.

(3) — Фред имеет ввиду "коктейль Молотова".

(4) — да-да, она самая. Кое-кому (вспоминаем беседу на ферме у семьи Смит) стоило бы быть осторожнее со своими желаниями.

(5) — одно из драгоценных моему сердцу воспоминаний о совместном с тогда еще не женой времяпрепровождении

(6) — символ Гвардии Ворона, Девятнадцатого Легиона Адептус Астартес Империума Человечества, выглядит примерно вот так:

https://warhammer40k.fandom.com/ru/wiki/%D0%93%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B8%D1%8F_%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B0

(7) — мне правда нужно говорить, какой именно?)) Есть мнение, что дословный его перевод на наш современный язык звучит "Мы рядом с Солнцем!"

Беллиора, Волшебная страна, окрестности Изумрудного Города, Седьмой день Грозового месяца Весны (1), 04.30 по местному времени.

— Я до последнего не верил, что они осмелятся — проговорил полковник Мон-Со, кивая неуместно жизнерадостному генералу на четыре разномастных фигуры, приближающихся к стоящим на небольшом пригорке генералу Баан-Ну и самому Мон-Со. Двое суток, предшествующие моменту, когда он с генералом приблизились к окружающей Изумрудный остров реке и, воткнув древко с белым флагом переговоров, выжидающе остановились, полковник провел на ногах. Ему пришлось решать множество оперативных задач, неизбежных при организации выдвижения на рубеж атаки столь многочисленной группировки, которая имелась в распоряжении генерала Баан-Ну. Мон-Со потратил несколько мгновений, в тысячный раз воспроизводя перед собой местность предстоящего сражения.

Менвиты организовали свой опорный пункт на равнине, прикрывшись от возможного контрнаступления противника грядой невысоких холмов, полукругом охватывающих огромную равнину вокруг объекта «Изумрудный город». Два десятка батарей (2) разместили у подножия возвышенности, решив, таким образом, сразу две задачи — занятие стратегически важных высот, на которых разместили корректировщиков с их оборудованием, а также обеспечение более удобных позиций для артиллерии. Мон-Со поморщился, вспомнив, как генерал небрежно отмахнулся от его предложения разместить артиллерию в отдалении от холмов — ближе к кажущимся бесконечными полям огромной, по меркам Рамерии, кукурузы, на правом фланге готовящегося к наступлению войска. Эта позиция, по мнению полковника, лучше подходила для поддержки наступающих войск, а, главное, обеспечивала необходимую дистанцию на случай контратаки беллиорцев, реши они воспользоваться рельефом местности. Генерал Баан-Ну безапелляционно кивнул полковнику на результаты авиационной и спутниковой разведки — по всем имеющимся у рамерийского войска данным выходило, что у противника попросту нет возможностей для артиллерийской поддержки контратакующих подразделений ввиду почти полного отсутствия артиллерии как таковой. Мон-Со оглянулся, быстрым взглядом охватив диспозицию готовящегося к наступлению войска. Армия менвитов развернулась, широким фронтом охватывая Изумрудный город от уже упомянутых гор к вымощенной желтым кирпичом дороге, пронзающей колосящиеся кукурузой поля. Атаку возглавляли боевые машины полковника Яго-Лея, но полковника больше волновали те, кто шел сразу за ними…

Он вспомнил, как буквально кричал на непроницаемо невозмутимого генерала, поддержанный молчаливым согласием остальных оставшихся верными… правителю офицеров, возражая против кажущейся бредом сумасшедшего идеи. Вооружить рабов. Это могло прийти в голову… — Мон-Со усилием воли заставил умолкнуть странный голос, идущий из глубин его сознания, буквально вопящий об опасности (3) и попытался привести очередной обоснованный аргумент, с насмешкой отклонённый необычайно веселым генералом. Баан-Ну с ехидцей поинтересовался, чья кровь ценнее и чьим мясом лучше закидывать позиции очевидно подготовившегося к обороне противника — господским, или…

В результате, за боевыми машинами полковника Яго-Лея расположились наскоро вооруженные и проинструктированные группы арзаков. Блеклые подобия огневых команд Вооруженных Сил Рамерии с напускным спокойствием проверяли выданное им оружие… — полковник очередным усилием воли подавил в себе воспоминание о язвительном смехе генерала, с которым он напомнил ему о гипнозе, которым господа всенепременно воспользуются, если рабы захотят восстать… «Не захотят» — возразил не умолкнувший вопреки воистину титаническим усилиям, голос, и Мон-Со мысленно согласился с ним, вспомнив горящие жаждой наживы глаза большинства арзаков. — «Не захотят» — повторил голос — «Их души уже купили за сверкающие блеклой пародией истинного сияния побрякушки. А твою?» — вопросил голос и Мон-Со в очередной раз приказал ему заткнуться.

Он еще раз оглянулся назад, резко контрастируя с невозмутимо-спокойным генералом, убеждаясь в том, что огневые команды десантников первого и второго батальонов заняли предусмотренные согласованным планом позиции позади толпы рабов, которую лишь с огромной натяжкой можно было назвать организованной армией. Мон-Со бросил быстрый взгляд на часы — по всему выходило, что боевые вертолёты майора Рау-Сана в данный момент заканчивают предполетную проверку и готовятся ко взлету. Очередь истребительной авиации, укомплектованной, в том числе, ракетами «воздух-земля» для нанесения штурмовых ударов по позициям беллиорцев придет в течение последующих пятнадцати минут, равно как и эскадрильи бомбардировщиков, которые должны нанести точечные удары по выявленным примитивным баррикадам беллиорцев. Мон-Со протяжно вздохнул — наиболее боеспособные отряды экспедиционной армии заперты в лагере «Ранавир» автономными боевыми машинами, вооруженными лазерными турелями. Не совсем заперты — поправился полковник. Воины Кау-Рука каким-то образом сумели активировать тренировочных роботов. Более того — глубоко внутри полковник горько усмехнулся, — его некогда друг в очередной раз продемонстрировал присущие ему качества — целеустремленность и готовность идти до конца, несмотря ни на что.

— Изменники — Мон-Со использовал официальную трактовку — сумели установить контроль над боевыми машинами и с тех самых пор, как генерал вскрыл их предательство, предпринимали, одну за другой, безуспешные попытки прорвать окружение. И количество храбрецов, выводящих свои машины в смертельную схватку с многократно превосходящим по силам противником, становилось с каждым разом все меньше. Но они не прекращали своих самоубийственных попыток. «Поставив на карту единственный по настоящему ценный актив, что есть у каждого живого существа — жизнь» — подсказал ему ненавистный голос и полковник мысленно ругнулся. Упорный советник, словно поселившийся в его мозгу с того самого момента, как его некогда друг презрительно усмехнулся и шагнул внутрь звездолета… всемерно соперничал с еще одним мерзким голоском. Приторно-сладостным голосом, обещавшим невероятное наслаждение главным наркотиком, могущим пленить любую разумную сущность. Властью. Неосязаемым могуществом, конвертированным в возможность по мановению мысли превращать судьбы таких же, как он сам, разумных созданий в пыль… или возвышать оные до немыслимых высот, позволяющих презрительно взирать на своих сородичей. И этот самый голос набатом бил в его голове, наполняя сознание миллионами по-своему притягательных образов кровавой резни, утонченного совершенства многоходовых комбинаций и немыслимого наслаждения, даруемого самыми изысканными и жестокими пытками. Мон-Со мотнул головой, пытаясь вернуться в реальность и на некоторое время ему удалось прогнать прочь картины вселенской бойни и разложения, но он вдруг, с неумолимой ясностью осознал, что отныне он никогда не сможет заставить их умолкнуть навсегда. Он почувствовал, будто неведомая тварь, более древняя чем сама Рамерия, навсегда укоренилась в его мозгу, отравляя его своими сладостными миазмами, и теперь её мерзкий и одновременно притягательный зов он будет чувствовать каждую секунду оставшейся ему жизни.

Полковник моргнул, усилием воли, все же, вернувшись в реальность и воззрился на приблизившихся к ним с генералом беллиорцев. Удивление, охватившее полковника, было настолько всеобъемлющим, что оба голоса в его сознании пораженно умолкли, пытаясь осознать увиденное. Возглавлял странную процессию уже виденный им мальчишка, посмевший не только захватить генерала Баан-Ну в плен, но и успешно вырваться из приготовленной ему ловушки. Но вот те, кто шел за ним… Мешковатая фигура, облаченная в несуразный костюм из домотканной материи зеленого цвета, украшенный несколькими орденами, увенчанная кажущейся игрушечной головой, на которой какой-то не слишком талантливый художник, скорее даже ребенок, изобразил удивительно живые глаза. По правую руку от него шествовал высоченный робот, с удивительной точностью скопированный с человека. А по левую — внушительных размеров кот, практически на сто процентов схожий с главным хищником Рамерии — арригой. Группа удивительных созданий, возглавляемая человеком, замерла в нескольких шагах от непринужденно рассмеявшегося генерала и сумевшего овладеть собой полковника.

— Надо же, какой зоопарк — расхохотался генерал и обратился к Тиму — малыш, ты выбрал не то место, чтобы выгуливать домашних питомцев. А уж игрушки с собой брать — вообще на двести талеров идея. Я-то, наивный думал, будто ты повзрослел, раз уж сумел разыграть настолько впечатляющее представление… Ладно — резко сменил тему генерал — я единственный раз предложу вам условия.

— Ваша разведка наверняка срисовала наши возможности, так что никаких иллюзий вы испытывать не должны. В случае отказа от последующего предложения, мы уничтожим всех и каждого, кто посмеет противостоять нам, превратим ваш прекрасный город в руины, а вас всех… сделаем рабами. Так что слушайте, и думайте, если хотите жить, дважды предлагать не буду… Вооруженные силы вашей столицы должны сложить оружие и отдаться на милость победителей. В этом случае я гарантирую вам жизнь и достойное обращение… — пафосно начал генерал и ехидно оскалился — поначалу. Дальнейшее наше отношение к вам будет зависеть от вашей покорности и от добросовестности исполнения наших приказов. Будете послушными и верными слугами — усмехнулся генерал — мы вас пощадим. Всех — уточнил он — лично ты сможешь оставить себе даже свои дурацкие игрушки и домашнего питомца — он кивнул на стоящих за спиной Тима созданий. — Если хотите жить — улыбнулся генерал — сдайте оружие!

Тим с минуту молча рассматривал рамерийцев и внимательно наблюдающему за ним полковнику показалось, будто бы бесстрашный беллиорец изучает не слишком приятных ему насекомых, по воле случая оказавшихся под его микроскопом. Затем землянин растянул губы в многозначительной усмешке и, развернувшись, направился обратно в город. Странный человекоподобный робот и огромное животное направились за ним. Мешковатый человечек, на первый взгляд удивительно похожий на увеличенную фигурку древних божков Рамерии, набитую соломой, задержался на мгновение, пристально вглядываясь в глаза генерала нарисованными зрачками небесно-синего цвета.

— Хочешь, чтобы мы отдали тебе наше оружие? — уточнил Страшила Трижды Премудрый и, прежде чем повернуться спиной к генералу и Мон-Со, и направиться обратно в превращенный в крепость Изумрудный Город, презрительно бросил:

— Приди и возьми!

Оглушительный грохот сотни орудий разорвал утреннюю тишину и снаряды рамерийских гаубиц обрушились на стены, окружающие Изумрудный город. Первый залп кумулятивных снарядов, рассчитанных на поражение танковой брони, вырвал целые куски каменной кладки, образовав сотню дыр в древних стенах столицы Волшебной страны. Но не успели первые снаряды поразить свои цели, как прогремел еще один залп, унесший еще сотню единиц закованной в сталь смерти к укреплениям сияющего в утреннем солнце города. Затем был еще один залп… и еще… орудия Рамерии вели огонь на пределе технической скорострельности, их артиллеристы, воодушевленные грядущими богатствами, стремились как можно более точно выполнить приказ генерала Баан-Ну: стены Изумрудного города должны быть сокрушены максимально быстро. Чтобы защитники столицы Гудвинии воочию убедились, что никакие тактические изыски против настолько всесокрушающей мощи — им не помогут. Вытесанный из скал гранит рушился под натиском огня и стали, выпущенных на волю пришедшими со звезд завоевателями, и грохот разрывов возвестил защитникам Изумрудного города о новом этапе штурма их твердыни. Под прикрытием огня артиллерийских орудий танки полковника Яго-Лея выдвинулись на позиции перед окружающим Изумрудный город каналом. Калибр танковых пушек не мог состязаться в мощи с калибром осадных гаубиц, но танкисты Рамерии внесли свою лепту в рукотворный огненный ад, сотворённый их соотечественниками на внешних укреплениях столицы Гудвинии, перемалывая камень в пыль и осколки. Мон-Со чуть слышно выдохнул — под прикрытием огня артиллерии и танков, саперные части первого и второго десантных батальонов выдвинулись на рубеж атаки.

С точностью и расторопностью, свидетельствующей о длительных тренировках и богатом опыте, десантники саперных частей и сопровождаемые ими машины приступили к возведению понтонной переправы. Менвиты действовали стремительно, и спустя буквально десять минут тонкие нити четырех понтонных мостов устремились к противоположному берегу опоясывающего Изумрудный город канала. Не успели десантники, укрепляющие передний понтон, отпрянуть назад для того, чтобы автоматических погрузчик бросил в воду следующий наполненный инертным газом железный танк, как прямо перед ними вознесся в небо высоченный столб воды. Следующий булыжник, запущенный откуда-то из пространства, прилегающего к превращаемым в пыль стенам, обрушился уже на сам понтон, оставив на нем внушительных размеров вмятину.

— Неудивительно — совершенно спокойным тоном прокомментировал Мон-Со две сотни водяных столбов, возникших у первых понтонов налаживаемых менвитами переправ, а также почти такое же количество оглушительных ударов, с которыми выпущенные защитниками Изумрудного города камни заставляли содрогаться понтоны (4), заметив вытянувшееся от удивления лицо генерала Баан-Ну. Он пояснил — судя по спутниковым снимкам, допросам имеющихся пленников и донесениям разведки, уровень технического развития этой цивилизации примерно равен нашему времени, предшествующему появлению порохового оружия. До этого времени мы обстреливали только стену и не нужно быть гением, чтобы предвосхитить этот наш шаг, тем более учитывая грамотные действия того диверсанта, ну вы помните… Я уверен — говорил он, усилием воли заставив звучащие в его голове голоса умолкнуть — что на стене ни одного защитника не было и мы в пустую тратим снаряды. А не пристрелять окрестности центрального города Гудвинии… это уж совсем за гранью тупости… о Достойный — добавил он, заметив как лицо генерала Баан-Ну наливается краской.

— Хмм… — протянул генерал, довольно улыбнувшись — я не ошибся в тебе, Мон-Со. — Он пристально уставился полковнику в глаза и Мон-Со, пожалуй, впервые в жизни поймал себя на мысли, что он всё-таки узнал, что чувствуют рабы, когда он овладевает их сознанием. Только испытываемое чувство было более… голодным, оно буквально ревело от восторга насыщения, поглощая его мозг и сознание.

— К херам!!! — мысленно прорычал полковник, собирая остатки силы воли чтобы противостоять натиску чего-то…слишком древнего и… чересчур знакомого… Он шумно выдохнул, игнорируя довольный кивок генерала — неведомая тварь, словно вонзившая раскаленную спицу в его мозг, на время отступила, довольно урча, словно насытившееся животное. Мон-Со приказал себе не думать о том, на сколько подобных попыток его хватит и, словно через пелену сна, расслышал тихий шепот генерала:

— Ничего, мой верный раб, мой очередной Порабощенный… — довольно шептал чужим, словно не принадлежащим ему голосом, генерал Баан-Ну — скоро… уже скоро… Ты сам вырыл себе могилу и уже сегодня… ты в нее шагнешь… И станешь ко мне куда как ближе чем кто-либо… мы станем буквально одним целым — вторил обещающий немыслимое наслаждение голосок в его, Мон-Со, голове — и вместе пойдем к вершине мирового господства, сокрушая всех и каждого, кто осмелится встать на моем пути… — Мон-Со усилием воли собрался и, скорее от отчаяния призвал на помощь второй голос, но… в ответ услышал лишь тишину.

— Ну же… — полковник впервые в жизни кого-то просил… скорее даже умолял — где же ты, когда ты так нужен? — вопрошал он, не слыша ответа.

— Браво-один, ваш выход — охватившая полковника сонливость отступила и он услышал, как генерал отдает приказ истребительно-бомбардировочному авиаполку. Мон-Со содрогнулся, что не осталось не замеченным генералом, и поднес к глазам бинокль.

Скрытые в городских кварталах требюше произвели очередной залп. Управление огнем и выучка управляющих допотопными метательными машинами артиллеристов сделали бы честь любому полку Рамерии — подумал Мон-Со — очередная сотня всплесков окатила водой один из первых понтонов и вновь практически такое же количество камней с грохотом ударились… о первый понтон одного из двух центральных мостов. Огромная железная бочка, которой, по сути, являлся понтон, в мгновение ока превратилась в искореженную бесформенную груду металла и с бульканьем отправилась на дно окружающего город канала. Мон-Со мотнул головой, стремясь прогнать усиливающееся давление на изо всех сил сопротивляющийся разум и дерзко ухмыльнулся, мысленно отдавая честь неведомым героям — к, очевидно, прекрасно видимым со спутника позициям примитивной артиллерии противника протянулись десятки инверсионных следов, тут же вспухшие огненными шарами. Всепожирающее пламя превратило в обгорелые и оплавленные обломки требюше и их защитников, а ударная волна обрушила ближайшие к ним дома. До ушей полковника донесся многоголосый грохот множества разрывов — вышедшие на рубеж атаки бомбардировщики присоединились к нанесшим ракетный удар истребителям, обрушив на позиции требюше целый град управляемых бомб с лазерным наведением.

— Дельта-один — насмешливо проговорил в ларингофон генерал — цели с первой по пятнадцатую уничтожить.

— Но мой генерал — Мон-Со, к своему удивлению, сумел ясно расслышать как командующий батареей установок реактивных систем залпового огня, осмелился возразить Баан-Ну — а как же сокровища?

— Не беспокойтесь, майор — довольно рассмеялся генерал — в прилегающих к стенам районах количество драгоценных камней минимально. Смелее… Вы же сами видели спутниковые снимки! Огонь!!!

Наука Рамерии умудрилась вместить объемно-детонирующую боевую часть в корпус боеприпаса для реактивных систем залпового огня. И десятки таких снарядов превратили прилегающие к стенам улицы в сплошное месиво из оплавленных груд камня и смрадно чадящего обработанного дерева. Артиллерийские орудия, также как и пушки поддерживающих атаку танков не прекращали играть свою партию в симфонии разрушения, охватившей Изумрудный город. Под прикрытием заградительного огня захватчики заменили поврежденный поддон и беспрепятственно завершили наведение переправы. Повинуясь команде полковника Яго-Лея танки первыми устремились на мосты, а за ними двинулись отряды арзаков, управляемые немногочисленными офицерами-менвитами. Большая же часть господ, составляющих костяк первых двух десантных батальонов, осталась на другом берегу.

— Никуда ваша доля от вас не уйдет — отмахнулся от претензий командиров соответствующих батальонов генерал Баан-Ну — или вы хотите подставить свои задницы под камни беллиорцев?

Танки заняли позиции, окружая город полукольцом и начали наносить удары куда-то вглубь занимаемых противником зданий, в то время как отряды арзаков двинулись на штурм Изумрудного города, издавая победные вопли.

— Чарли-один (5) — не скрывающий удовольствия генерал отдал приказ майору Рау-Сану и Мон-Со бросил очередной взгляд в бинокль. Три десятка черных точек были четко различимы в рассветном небе. — Вашим вертолетам предписывается занять позиции над согласованными секторами города и обеспечивать всемерную поддержку наступающих отрядов. Выполнять! — приказал Баан-Ну и винтокрылые машины устремились к озаренному сверкающими в лучах восходящего солнца изумрудами, городу.

— Посторонние отметки!!! — раздался взволнованный голос одного из операторов радарных постов. Солдат, осуществляющий наблюдение за воздушным пространством с ясно различимыми нотками страха в голосе не по-уставному доложил:

— Наблюдаю множественные неопознанные цели! Азимут двадцать, удаление двадцать километров! Это не наши! — пораженно уточнил он.

— Это…? — полуутвердительно-полувопросительно поинтересовался Мон-Со, рассматривая онлайн-картинку со спутника, который он предусмотрительно распорядился закрепить на геостационарной орбите над местом проведения будущей операции — Орлы?

Полковник рванул на себя микрофон стационарной гарнитуры связи и коротким приказом приказал одному из операторов вызвать на связь своего заместителя.

— Майор — голос Мон-Со звенел от напряжения — к вам приближаются предположительно враждебные силы… к черту!!! — ругнулся полковник — Помнишь того орла, что превратил автономное орудие в груду металлолома? Так вот, шесть десятков его друзей. Эскадрилье — врассыпную! Маневр уклонения по схеме гамма-восемь! Отступление на рубеж атаки! Возвращайтесь к командному центру, наши орудия могут вести зенитный огонь, мы вас прикроем. Выполнять!

Дождавшись подтверждения от майора и убедившись, что вертолеты бросились в разные стороны, отступая от огромного черного облака, в которое складывались множество силуэтов огромных птиц, полковник пояснил внимательно глядящему на него генералу:

— Вертолеты вооружены ракетами земля-воздух, а также пулеметами, максимальный угол возвышения которых делает невозможным огонь по восходящей траектории. — он поморщился и с усилием почесал висок, что не укрылось от генерала — Эти орлы прилетели сюда неспроста, а вы же помните, насколько смертоносны они могут быть.

— Да насрать!!! — расхохотался кровожадно улыбающийся генерал Баан-Ну. Генерал несколько мгновений наблюдал за шестью десятками огромных птиц, бросившихся вдогонку за улепетывающими вертолётами и произнес, едва касаясь губами микрофона:

— Браво-один — уничтожить противника!

Карфакс на мгновение повернул голову и издал пронзительный клёкот, тут же поддержанный аналогичными возгласами своих сородичей. Стая из шести десятков орлов — цвет орлиного племени, самцы в рассвете сил и их отцы, которые предпочли смерть в бою долгому старению, пришли на зов гонца, отправленного правителем Изумрудного города и встали, как один на защиту Родины (6). Повинуясь приказу своего вождя, стая разделилась, стремясь охватить отступающие летательные аппараты Пришельцев. Карфакс взглядом оценил стремительно сокращающееся расстояние, разделяющее их с машинами рамерийцев и издал воинственный клич, призывая своих сородичей следовать за ним в атаку. Зоркие глаза огромной птицы без труда подсчитали, что через две минуты стая орлов догонит вертолёты Пришельцев и обратит их в то, во что превратил их пушку летящий по правую сторону от Карфакса, Гориэк.

Что-то очень быстрое молнией пронзило небеса и расцвело огненным цветком чуть позади инстинктивно рванувшегося в сторону Карфакса. Реактивная смерть взорвалась практически вплотную с летящим позади орлом и образовавшийся на месте взрыва ракеты огненный шар хлестнул птицу целым морем сверхтвёрдых поражающих элементов, превращая её в кровавое месиво из перьев, крови и костей. Карфакс попытался было издать предупреждающий вопль, но два десятка ракет «воздух-воздух» взорвались в самом центре стаи защитников Изумрудного города, выкашивая орлов словно в тире.

— Цель поражена, расход… — донеслось до полковника Мон-Со многоголосое эхо докладов пилотов истребителей, выпустивших ракеты «воздух-воздух», системы целеуказания которых, рассчитанные на поражение двигателей реактивных самолетов Рамерии, с легкостью захватывали огромные цели в виде гигантских орлов. Двигающиеся с гиперзвуковой скоростью ракеты с легкостью опережали изо всех сил пытающихся уклониться орлов, а интеллектуальные системы целеуказания также легко предвосхищали любые маневры огромных птиц. Генерал Баан-Ну с мстительным удовлетворением наблюдал, как выжившие не иначе как чудом после повторной атаки полтора десятка птиц ринулись вниз и скрылись в лабиринтах улочек Изумрудного города.

— Вертолётам вернуться к выполнению операции — приказал генерал — танкам выдвинуться в город… в общем, продолжайте наступление согласно плана операции, полковник. — он поощряюще улыбнулся Мон-Со — поужинаем мы уже в Изумрудном дворце и обещаю тебе, что к ужину мы непременно попробуем свежатинки — он многообещающе подмигнул — во всех смыслах этого слова: выбирай себе самую молодую из пленных беллиорок, которых нам захватят наши верные рабы… так уж и быть, первым пойдешь! — воскликнул он и отвернулся от вздохнувшего полковника, в очередной раз воззвавшего к давно похороненному голосу, удивительным образом воскресшему буквально пару часов назад. Мон-Со шагнул в сторону и уставился в экран спутникового наблюдения, пытаясь скрыть от генерала свое лицо. Он в который раз призвал на помощь так некстати умолкнувший голос, знакомый ему, казалось с самого детства. Тщетно.

Примечания:

(1) — седьмое мая по григорианскому календарю Беллиоры

(2) — одна батарея рамерийской армии состоит из пяти орудий. Таким образом, менвиты задействовали сотню орудий против защитников Изумрудного города. Немного... пока не вспоминаешь, что с той стороны... де-факто ноль.

(3) — зря... СоВесть, она плохого не посоветует... лучше её слушать.

(4) — кстати, 50% — фантастически хороший результат. Дин Гиор (а тут скорее его заслуга, в отличие от огнестрельного оружия, обращаться с которым их учил Тим) — отличный учитель. Для сравнения, вооруженные орудиями с гидролокационным наведением корабли времен Второй Мировой войны могли "похвастать" долей попаданий в 7-8% от выпущенных снарядов. А за 10% ... старший артиллерист корабля мог заслуженно претендовать на медаль.

(5) — отсылка к английскому. Charlie.

(6) — этим гонцом была Кагги-Карр, которой не было на совете в предыдущей главе именно поэтому.

Беллиора, Волшебная страна, окрестности Изумрудного Города, Девятый день Грозового месяца Весны (1), 04.30 по местному времени.

Мон-Со ловко соскочил с одного из бесчисленных миллионов кусков каменной кладки, усеивающих улицы столицы Гудвинии. Полковник бросил быстрый взгляд по сторонам и, убедившись, что в боковых полуразрушенных зданиях раздается привычная уху какофония пьяной ругани и истеричных воплей, спустился с одной из тысяч баррикад, перекрывавших путь к сердцу города — едва заметно сверкающему призрачно-зеленым светом, дворцу. Мон-Со выпросил у генерала то, что Баан-Ну презрительно назвал прогулкой, чтобы воочию убедиться, что подготовка к решающему штурму дворца идет по плану. Так, по крайней мере, он сказал генералу. На деле же, Мон-Со и сам не знал, зачем ему потребовалось своими глазами увидеть последствия обещавшего быть легкой прогулкой штурма, превратившегося в кровопролитное сражение. Полковник медленно шагал вперед, аккуратно обходя вповалку разбросанные тела беллиорцев и арзаков, усеивающие пространство за баррикадой. Мон-Со привычно восстановил картину произошедшего: под прикрытием орудийного огня виднеющегося чуть впереди танка, арзаки смогли взобраться на баррикаду… только лишь для того, чтобы быть застигнутыми врасплох неожиданной контратакой из подвалов соседних домов. Словно обезумевшие от ярости, беллиорцы рванулись к преодолевшим баррикаду рамерийцам, невзирая на беспорядочный огонь из лазерных автоматов и сошлись в рукопашной с бывшими рабами. Полковник уважительно кивнул. Противник проявил не только мужество, но и тактическую грамотность — баррикада, с такой легкостью взятая рабами, теперь играла на руку беллиорцам: она преграждала арзакам путь к отступлению, в то же время защищая самих беллиорцев от огня находящегося за баррикадой танка. К тому времени, как боевая машина рванулась вперед, повернув орудийную башню стволом назад и с разгону протаранила баррикаду — беллиорцы отступили, явно повинуясь приказам скрытно наблюдающих за одним из многочисленных эпизодов штурма, командиров. Мон-Со отвел глаза от кровавого месива, в которое танковые траки превратили нескольких нерасторопных арзаков, торжество которых по случаю отступления врага, очевидно было недолгим. Полковник перевел взгляд чуть вперед — к едва заметно дымящемуся в предрассветной дымке обгорелому остову. Успевшие увернуться от боевой машины арзаки рванулись сразу за танком… ровно для того, чтобы попасть в очередную засаду. Мон-Со так и не узнал, откуда примитивным беллиорцам удалось узнать рецепт взрывчатого вещества, но танк подорвался на одной из тысяч мин, которыми были буквально усеяны узкие улицы столицы Гудвинии. Созданная гением оставшегося безымянным арзака боевая машина была крепким орешком — несмотря на потерю хода и управления, броня днища танка выдержала удар… Мон-Со еще раз вздохнул, поражаясь безотчетной храбрости противника — впереди чернеющего остова боевой машины виднелись несколько тел беллиорцев, образующих причудливую цепочку. Сражающиеся за каждый шаг родной земли воины Гудвинии отдали свои жизни, отвлекая выживших пулеметчиков, позволив своим товарищам приблизиться к чудом выжившему танку и забросать его бутылками с зажигательной смесью. Полковник с неожиданной ясностью вспомнил этот эпизод — один из сотен увиденных им в камеры закрепленного на геостационарной орбите спутника, бесстрастно транслирующие тысячи картинок огромной бойни, которой обернулся победоносный штурм. Пушку заклинило взрывом мины и танкисты до последнего отстреливались из пулеметов, выкашивая пытающихся приблизиться к танку беллиорцев, до тех пор — Мон-Со вздрогнул — пока один из них, совсем еще мальчишка, судя по картинке, не извернулся, ужом проскальзывая к танку… спустя растянувшийся во времени миг, беллиорец запрыгнул на боевую машину и навалился на пулемет, закрывая его собственным телом. За несколько секунд, потребовавшихся экипажу танка на то, чтобы резкими движениями сбросить намертво вцепившееся в ствол пулемета тело, собратья безвестного мальца рванулись к танку и превратили его в пылающий костер, забросав бутылками с зажигательной смесью. Попытавшихся было выбраться танкистов беллиорцы безжалостно добили ударами штыков, примкнутых к примитивным по меркам Рамерии пороховым ружьям.

Мон-Со молча обвел взглядом дымящиеся руины виднеющегося впереди квартала, выбирая кратчайший путь к позициям сводных отрядов, готовящихся к решительному штурму Изумрудного дворца. Даже сейчас, после практически двадцатичетырехчасового сражения, в кажущихся хаотичными нагромождениями камней и кусков кирпичной кладки развалинах довольно четко угадывались контуры одного из множества элементов грандиозного лабиринта, в который превратили город сами же беллиорцы. Полковник в который раз отдал должное полководческому таланту командующего, руководящего обороной противника. Застопорившееся наступление вынудило генерала нарушить данное своим подчинённым слово. Баан-Ну попросту отмахнулся от возмущенных выкриков пекущихся о будущих богатствах менвитов и снисходительно пояснил полковнику Яго-Лею, наиболее яростно отстаивавшему свое право на будущие трофеи, что орбитальные геосканеры без труда выявят местонахождение самого распоследнего из драгоценных камней, имеющихся в городе. В итоге, менвиты применили все имеющиеся на руках козыри — артиллерийскую и авиационную поддержку. Тысячи снарядов и ракет превратили плотную застройку города в океаны камня и обломков. На что, как выяснилось, и рассчитывали беллиорцы. Потому как поражаемые снарядами и ракетами здания падали не просто так — они обрушивались в строго предопределенном порядке, образуя на пути штурмующих город захватчиков усеянный множеством ловушек, минных полей и засад, лабиринт. Мон-Со еще раз вздохнул — великолепная память менвита услужливо воссоздала перед его глазами очередной эпизод дневного штурма.

Орудие высунувшегося из-за баррикады танка произвело выстрел и на противоположном конце очередной узкой улочки взметнулся ввысь небольшой вулкан обломков и камней. Танкисты дали несколько длинных очередей по баррикаде и дождавшиеся прекращения огня арзаки рванулись вперед, стремясь как можно быстрее преодолеть пустое пространство перед ней. Они добежали до подножия баррикады и принялись медленно взбираться вверх, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам, но окна полуобвалившихся зданий зияли пустотой, а орудие виднеющегося позади танка молчаливо смотрело на баррикаду, напоминая рабам о том, что наименее удачливые из них рискуют стать очередными жертвами дружественного огня. Один из троих руководящих арзаками менвитов прижал рукой к голове гарнитуру связи, словно пытаясь лучше расслышать получаемые приказы. Он кивнул и повернулся было к одному из рабов, чтобы ретранслировать команду, но тут же удивленно замер на краткий миг… и тут же повалился на усеянную осколками землю, орошая ее кровью из шейной артерии. Невидимый в камеру спутника снайпер, с удивительной точностью пережегший офицеру шею, очевидно сменял позицию, потому как в течение нескольких секунд не происходило ровным счетом ничего. Ощетинившиеся стволами лазерных автоматов арзаки истерично вращали головами по сторонам, но это никак не спасло притаившегося за одним из них второго офицера. Тонкий, словно нить, луч пронзил лицевой щиток шлема одного из рабов, мгновенно вскипятив ему мозг. Критическая температура и давление, образовавшиеся внутри черепной коробки в тот же миг нашли выход и голова рамерийца лопнула, словно арбуз, окрашивая расколовшийся лицевой щиток кроваво-красной жижей, заляпав стоящего за арзаком менвита ошметками костей. Господин рванулся в сторону, но тут же упал изломанной куклой — армированная ткань боевого комбинезона, рассчитанная на удерживание нескольких попаданий из лазерного автомата, не выдержала удивительно точного огня беллиорца. Неведомый снайпер произвел несколько выстрелов, умудрившись по нескольку раз поразить одни и те же места — коленный сустав и грудь менвита. Последний оставшийся в живых офицер неразборчиво проорал приказ и арзаки принялись буквально поливать огнем лазерных автоматов окружающие их руины, обрушивая целый шквал огня на любой, показавшийся им хоть малость подозрительным, камень.

Груда камней позади менвита буквально взорвалась, с воем и пронзительным клекотом разбрасывая в стороны обломки кирпича. Огромный, покрытый пылью, орел издал воинственный клич и нанес мощнейший удар клювом в грудную клетку менвита, мгновенно сломав ему ребра и вогнав их ему же в сердце. Чудовищная птица молниеносно извернулась, уворачиваясь от чудом среагировавшего на её атаку танка, пропуская выпущенный им снаряд, разорвавшийся на баррикаде и осыпавший целым ворохом осколков не успевших пригнуться рабов. Орел метнулся к зданию, стоящему на противоположной стороне узенькой улочки и резко оттолкнулся когтистыми лапами от кирпичной стенки, которую тут же вырвал из здания очередной снаряд. Огромная птица рванулась в противоположную сторону, затрудняя прицеливание наводчику рамерийского танка, очередной выстрел которого поразил рухнувшее на улицу здание. В несколько скачков птица сократила расстояние и на краткий миг взмыла ввысь для того чтобы обрушиться на танковую башню сверху. Мон-Со в очередной раз поразился осведомленности противника — орел не стал пытаться клевать танковую броню. Несколько ударов мощного клюва превратили перископ и визоры боевой машины в груду разбитого и покореженного железа, лишив экипаж танка обзора. Орел ловко увернулся от рывка танковой пушки — танкисты попытались сбросить огромную птицу резким поворотом башни, но гигантский орел с поразительной ловкостью удержался на броне… только для того чтобы нырнуть за нее секундой позже, когда опомнившиеся рабы принялись обстреливать танк из лазерного оружия.

Полковник тяжело вздохнул, отдавая должное выучке и координации противника — спустя несколько секунд под ногами пытающихся попасть в орла арзаков буквально загорелась земля — вынырнувшие из неведомого укрытия беллиорцы забросали рабов бутылками с зажигательной смесью. Мон-Со усилием мысли заставил умолкнуть воссозданные разумом нечеловеческие вопли горящих заживо арзаков и сосредоточился на поединке двух монстров — многотонной стальной машины и невероятно ловкой огромной птицы. Орел вновь метнулся в сторону, привлекая внимание экипажа танка и, издав пронзительный клекот, нанес сильный удар по бронированной крышке люка. Танк дернулся, прекратив попытки сбросить птицу. Боевая машина остановилась и это стоило её экипажу жизни — подобравшиеся под прикрытием зданий беллиорцы вновь применили сверхэффективное в условиях городского боя оружие, попытавшись в очередной раз забросать танк бутылками с зажигательной смесью. Танкисты попытались сдвинуть танк с места, но не успела боевая машина проехать и десятка метров, как земля под ним приподнялась с натужным уханьем. Очередная мина привела ходовую часть танка в негодность и экипаж свершил ещё одну ошибку, решив переждать тяжелые времена внутри своей бронированной коробки. Но несколько бутылок с зажигательной смесью превратили танк в весело полыхающий костер и танкисты предприняли попытку спастись… первому из них, распахнувшему люк, огромная птица попросту оторвала голову и его обезглавленный труп рухнул вниз, разбрызгивая кровь в стороны. Один из защитников города воспользовался моментом и вскочил на броню. Широко размахнувшись, беллиорец зашвырнул сразу несколько бутылок в открытый люк, после чего птица с ловкостью, свидетельствующей о знании, ударом клюва захлопнула крышку, необратимо заклинив ее еще одним мощным ударом. Мон-Со словно кожей ощутил душераздирающий вопль горящих заживо менвитов, слышимый, казалось даже сейчас… Они умирали целых две минуты, которые понадобились оказавшемуся удивительно стойким к средствам пожаротушения огню (2), чтобы добраться до боеукладки… Сдетонировавший боезапас разорвал танк на части, прервав мучения экипажа. Спустя еще минуту на руинах улицы вспухли две сотни взрывов — направленные по приказу бомбардировщики применили кассетные бомбы… но Мон-Со был уверен, что потери беллиорцев были минимальны, ведь даже он сумел заметить, что за несколько секунд до того, как волна взрывов заполнила улочку морем огня и осколков, как орел, так и защитники города укрылись в одним им известным укрытиях.

Мон-Со сосредоточился, упорядочивая в сознании поток десятков и сотен эпизодов поистине героической обороны города, тренированным сознанием сумев вычленить главное — несмотря на безпримерную храбрость, внушающую уважение выучку и взаимодействие, продуманную до, казалось, каждой мелочи, тактику обороны столицы Гудвинии — за прошедшие с начала штурма сутки, рамерийцам, все же удалось овладеть городом. Захватчикам пришлось заплатить кровью за каждый метр захваченной земли, но перевес в силах был подавляющим. Благодаря массированному применению авиации и артиллерии, рамерийцы, потеряв на улицах столицы Гудвинии восьмерых из десяти рабов и почти все боевые машины танкового полка, сумели оттеснить оставшихся в живых защитников к стенам Изумрудного дворца. То и дело поскальзывающийся на лужах крови Мон-Со сумел добраться до позиций готовящихся к атаке подразделений. Он на мгновение замер, не в силах поверить в происходящее.

Командующие арзаками офицеры творчески переосмыслили опыт беллиорцев и сумели организовать собственные баррикады, кольцом охватывающие Изумрудный дворец. Под их прикрытием они готовились к решающему штурму… если, конечно, то, что увидел Мон-Со можно было назвать подготовкой. Часть арзаков отдыхала, то тут то там привалившись к образующим баррикаду камням. Лишь немногие из них сосредоточенно проверяли оружие и снаряжение, остальные же… Полковник ругнулся, с неожиданной ясностью осознав, что привычно затапливающая сознание ярость порождена давно забытым чувством — его буквально пожирало омерзение к своим сородичам.

Большинство захватчиков расположилось у многочисленных костров. Арзаки, вперемежку с немногочисленными менвитами то и дело прикладывались к флягам, бурно обмениваясь впечатлениями о прошедших сутках. То тут то там виднелись сверкающие в огнях костров покрытые капельками пота тела, крепко привязанные ко вбитым в землю кольям. И рабы, и господа, один за другим, наваливались на связанных беллиорок… Мон-Со отвернулся не в силах сдерживать рвущуюся наружу ярость. Он заметил полковника Яго-Лея, нетвердой походкой приближающегося к нему и рванулся вперед, не отдавая отчета в собственных действиях. Он остановился за шаг до пытающегося стоять ровно Яго-Лея и, с презрением уставившись в пьяные глаза соотечественника, процедил:

— Они. Не. Заслужили. Этого. — он широким жестом обвел творящуюся вокруг вакханалию и снизошел до пояснения — Беллиорцы достойно сражались и…

— И шел бы ты нахер, полковник! — прорычал Яго-Лей, раскачиваясь на нетвердых ногах — Девять десятых личного состава моего полка лежат там — он мотнул головой на руины столицы Гудвинии — и уцелевшие кровью заслужили право на разрядку. Даже рабам — он ехидно усмехнулся — достанется. Мы нынче не жадные и скупиться не будем. Я там такую нашел… — он плотоядно облизнулся — лет двенадцать на вид, но все нужные выпуклости… — он поднял руки на уровни груди, растопырив ладони — не переживай — по-своему понял он молчание Мон-Со — я не жадный и готов поделиться. Если тебе, конечно, не нужны мальчики — Яго-Лей пьяно заржал и уточнил — но если, все же, нужны, загляни на километр дальше. Там… — он многозначительно оскалился.

— Господин полковник — отчеканил Мон-Со — я ожидаю от Вас доклад о подготовке к решающему штурму. Немедленно. — Мон-Со в сердцах плюнул и послал к чертовой матери гнусный голосок, призывающий присоединиться к творящимся вокруг безумствам, буквально прорычав: — Твою мать, Яго-Лей, чем ты собираешься штурмовать дворец? Этим пьяным сбродом? — он кивнул на валяющихся вповалку арзаков — Мы, по-твоему, мало огребли на улицах этого города? Или ты думаешь, что свой последний рубеж беллиорцы будут защищать менее отчаянно чем остальные?

— А это меня уже не ебёт — развязно проговорил командир практически уничтоженного танкового полка — генерал передал четыре свежих батальона рабов, сказал из личного резерва. Усилим их теми, кто на ногах стоит… и как вчера — гремя огнем, сверкая блеском стали… ик… то есть завалим трупами их грёбаный дворец и завершим эту войну. Я тебе так скажу — он попытался доверительно наклониться к Мон-Со, но предательски подкосившиеся ноги заставили его буквально облокотиться о полковника. Яго-Лей прохрипел — мне насрать, сколько я положу рабов, для того чтобы похоронить этих — он кивнул на дворец — ублюдков. Меньше народу — больше… трофеев. Во всех смыслах этого слова. — он оттолкнулся от полковника и потянулся к закрепленной на поясе фляге. Вино с бульканьем полилось в распахнутую глотку, заливая подбородок.

— Полковник Мон-Со — раздавшийся в гарнитуре связи голос выдернул Мон-Со из мрачных раздумий — приказываю немедленно вернуться на командный пункт. Предстоит решающий штурм и ваше присутствие может быть… неоценимым. Не переживай — перешел на доверительный шепот генерал — я тебя не обделю и порция свежатинки тебе все-таки достанется. Та цыпочка, которую у нас умыкнул тот… ну ты помнишь… наглец, наверняка во дворце и я гарантирую, что ее возьмут живой. Первым, пойдешь, цени — расхохотался генерал и выключил связь. Мон-Со тяжело вздохнул и, стараясь не смотреть на творящуюся вокруг вакханалию, направился обратно, прочь из охваченного насилием города.

— Светает — Тим устало опустился на пол, прислонившись к запыленной стенке одной из комнат Изумрудного дворца. Он нашел в себе силы, чтобы улыбнуться сидящей напротив, бледной от усталости Энни. Девушка столь же обессиленно кивнула и, тяжело вздохнув, уточнила: — Скоро.

— Скоро — согласился Тим, кивнув. — Так бывает… — поморщился он — мы сделали все, от нас зависящее и даже больше, но… силы несопоставимо неравны. — Он натужно вздохнул и, тяжело сглотнув, заставил себя подняться на ноги. Словно постаревший за сутки на десяток лет юноша подошел к девушке и протянул ей руку:

— До самого конца? — поинтересовался он.

— Не смотря ни на что — ответила Энни, хватаясь за руку, рывком поднимаясь на ноги. Обнявшись, подростки направились вглубь Изумрудного дворца, кивая попадающимся на пути защитникам Изумрудного города, каждый из которых на краткий миг отвлекался от чистки оружия для того чтобы ответить на кивок и тут же возвращался к прерванному занятию.

Библиотека Страшилы Трижды Премудрого, превращенная в лазарет, была заполнена ранеными, между которыми продолжали метаться заляпанные кровью женщины, из последних сил пытающиеся помочь страдающим жителям Волшебной Страны хоть чем-то. Энни скривилась от внутренней боли — перевязочные средства закончились несколько часов назад и раны приходилось перевязывать чем попало, а то, что наспех обученные ею врачи делали операции в то и дело сотрясающихся от взрывов коридорах дворца, уже стало привычной данностью. Энни и Тим приблизились к небольшому относительно свободному пространству, занятому каким-то оборудованием, которое окружали вооруженный лазерным автоматом Фред, Страшила, Железный Дровосек, Фарамант, Дин Гиор и Лев, негромко переговаривающиеся между собой. Тим резко остановился, вглядываясь в хитросплетение обвивающих продолговатый контейнер проводов и шумно выдохнул:

— Это то, что я думаю — недоверчиво проговорил он — откуда?

— Фея Виллина передала по моей просьбе — проговорил Страшила и уточнил — Фарамант рассказал мне о бомбе, о которой вы говорили у вас на ферме, а я… хоть и надеялся, что нам удастся отстоять город, но рассчитывал на худшее.

— И теперь? — безучастно поинтересовалась Энни, рассматривая атомную бомбу.

— И теперь мы спросили всех и каждого из выживших — проговорил Железный Дровосек — и они единогласно приняли решение. Выбор за вами — он обвел искусственными глазами Пришельцев из-за Гор.

— Я за. — коротко проговорил Альфред, поправив съехавший с плеча автомат — После увиденного там — он кивнул в сторону окна — я не желаю попадать в плен этим ублюдкам. Бомба готова к подрыву, нужно лишь нажать вот на эту кнопку — он извлек небольшой пластиковый пенал с единственной кнопкой красного цвета — и через тридцать секунд установленный на неизвлекаемость детонатор активирует заряд. — Тим, я… — он повернулся к юноше, но тот лишь устало отмахнулся:

— Оставь, Фред. За все нужно платить. Мы знали на что шли с самого начала. Только… погибать вот так, как загнанная в угол крыса, я не хочу!

— А как? Как — хочешь? — вскинулся Дин Гиор, звякнув побитыми доспехами.

— В бою, с оружием в руках — улыбнулся Тим — а потому мне нужна связь — он кивнул на стоящий на столе микрофон проведенной во дворце громкой связи. Тим щелкнул несколько раз по микрофону, убедившись что связь работает и решительно произнес:

— Это Тим О’Келли — представился он — командующий обороной Изумрудного города. И вот вам мой последний приказ! Примкнуть штыки! Атакуем с рассветом! — он аккуратно поставил трубку на место и замер, вслушиваясь в многоголосый рев, наполнивший Изумрудный дворец. Он сделал шаг к Альфреду, взял пульт управления бомбой и передал его Энни:

— Когда они опрокинут нас и ворвутся во дворец…

— Я знаю что делать — усмехнулась Энни и, шагнув к Тиму, нежно поцеловала его в губы — Я люблю тебя. Встретимся в следующей жизни. А теперь иди — она мягко оттолкнула его. Тим привычным движением примкнул штык-нож к лазерному автомату и, вглядевшись поочередно в глаза своих соратников, коротко бросил, устремляясь к выходу из Изумрудного дворца:

— За мной!

Полковник Мон-Со молча стоял рядом с улыбающимся генералом Баан-Ну, охватывая взглядом открывающийся перед ними вид. Дымящиеся в нескольких местах развалины Изумрудного города едва освещались разгорающимся рассветом. Мон-Со мысленно воспроизвел в уме увиденные на камерах командного центра подразделения, готовые к финальному штурму и едва слышно вздохнул. Он бросил быстрый взгляд по сторонам, отмечая стоящие вокруг командного центра, невозмутимые на вид, силуэты огромных боевых роботов, пятерых из которых генералу удалось перепрограммировать незадолго до вскрытия предательства Кау-Рука и приставить к охране своего драгоценного тела. Предательства ли… — подумал было Мон-Со, но вынужденно отвлекся на подошедшего к ним с генералом солдата.

— О Достойный — доложил оператор спутниковой разведки — нам, наконец, удалось провести тепловое сканирование их дворца — он протянул генералу интерактивный планшет — но их диспозиция очень… странная. Дворец довольно большой, их в нем навскидку десятка три тысяч. Малая часть из них осталась в постройках, но большая — сосредоточилась у примыкающих к главному выходу коридоров. В том числе десяток особо крупных отметок — оператор подобострастно указал на них — это… ну Вы помните, те самые орлы. Активность беллиорцев настораживает. Непонятно, что они собираются делать…

— Они собираются облегчить нам задачу — победно усмехнулся генерал Баан-Ну и бросил короткий взгляд ввысь, словно пытаясь разглядеть в небе приближающиеся к городу самолеты авиагруппы. Он посмотрел в сторону, убедившись, что вертолеты заняли позиции над огромными кукурузными полями, являющиеся наиболее оптимальными для нанесения ракетного удара по дворцовой площади, убедился что стоящие на позициях орудия готовы открыть огонь, а занимающие пространство возле канала десантники первого батальона, так и не вступившие в бой, готовятся к выдвижению, констатировал: — они готовятся пойти в последний бой. Благородно — Мон-Со вздрогнул, усилием воли удерживая себя в руках — но глупо — вновь рассмеялся Баан-Ну и пояснил — наверняка, с первым лучом рассвета они высыпят на площадь и пойдут в контратаку… прямо через открытое пространство, простреливаемое огнем неуправляемых ракет с вертолетов, пристрелянное пушками поддержки, да и готовящимися штурмовать дворец солдатами. Вот, буквально сейча… — генерал замер на полуслове, неверяще обернувшись в сторону. Удивленно нахмурившийся Мон-Со почувствовал, будто что-то пытается обратить на себя его внимание и последовал примеру генерала, уставившись на освещенную усиливающимся заревом гряду холма.

Первый луч показавшегося из-за холма солнца озарил красновато-желтым сиянием разрушенную столицу Волшебной страны и готовящееся к последнему гамбиту войско захватчиков. Пылающий звездным пламенем диск начал медленно подниматься вверх… и вместе с сиянием рассвета к Мон-Со пришло понимание. Золотой диск, горящий переливами огня, не был идеальным. В его основании словно затаился небольшой участок тьмы, постепенно увеличивающийся в размерах. Полковник открыл было рот чтобы что-то сказать, но умолк, отдавшись на волю разума, с удивительной четкостью воспроизведшего невероятную картину.

Серебристая фигурка расправившего крылья орла словно парила в ореоле звездного пламени медленно возносящегося ввысь солнечного диска. Лучи утреннего солнца отражались от связки молний, зажатых в когтистых лапах словно несущегося в атаку орла миллионами тонких лучиков, озаряющих ярким сиянием прикрепленный к перекладине стяг. Вышитое на алой ткани серебряными нитями солнце вторило сиянию своего восходящего собрата, будто пылая в окружении огненного океана. Стяг возносился ввысь по мере того, как удерживающий его всадник поднимался на вершину холма. Он будто проявился из пылающего солнечного диска сгустком первобытной тьмы — мощная фигура, закованная в сталь вороненых доспехов, из-за спины которой выглядывали рукояти парных клинков. На груди неизвестного воина угадывался выгравированный на черных, как ночь доспехах, силуэт расправившего крылья ворона, освещенный сиянием удивительно прекрасного кристалла, висящего на шее воина, восседающего на закованном в вороненую сталь медведе. Мон-Со вгляделся в выгравированные на бронепластинах хищника символы и побледнел. Стоящий рядом с ним генерал Баан-Ну, очевидно также разглядевший запрещенные Верховным Правителем Рамерии символы, ошеломленно пробормотал:

— Невозможно… этого просто не может быть…

Всадник взобрался на вершину холма и на мгновение замер, одним взглядом окидывая раскинувшуюся картину. После чего он спешился и мощным рывком вонзил древко в землю. Он извлек парные клинки из ножен и приглашающе ударил ими друг о друга. Огромный медведь, на холке которого Мон-Со сумел разглядеть небольшую человекоподобную фигурку, оглушительно взревел, заставив ошеломленно уставившихся на него менвитов вздрогнуть. Воин, тем временем, неспешно направился вперед, впрочем, довольно резво, как для закованного в сталь человека, сокращая разделяющее его с командным пунктом расстояние. Генерал протяжно выдохнул и открыто рассмеялся:

— Гордыня — грех, мой старый враг — Баан-Ну повернулся к одному из адъютантов и приказал — пусть кто-то из первого десантного батальона расстреляет этого идиота. Один в поле не воин — усмехнулся генерал.

От смешавшихся в беспорядочную толпу менвитов отделился один из десантников. Менвит оскалился и упер приклад автомата в плечо, прицеливаясь в идущего к нему человека. Спустя миг рамериец пораженно застыл, опустив оружие и уставился на вершину холма — туда, где легкое дуновение утреннего ветерка едва заметно поглаживало флаг, заставляя вышитое на нем солнце будто танцевать в переливах солнечного света. В сиянии оторвавшегося от вершины холма солнечного диска появилось множество фигур, идеально выдерживающих строй. Человекоподобные силуэты закованных в железо воинов заполонили собой все пространство от одного края холмов до другого, цепью надвигаясь на позиции рамерийцев. Менвиты сбросили, наконец, охвативший их ступор и выхватили лазерные автоматы. Довольно ухмыляясь, они прицелились в размеренно марширующих к ним солдат, удивительно похожих на уже виденных ими во время побега пленников из лагеря, но, все же, чем-то неуловимо отличающихся воинов и открыли огонь.

За мгновение до того, как мчащаяся со скоростью света смерть настигла их ряды, воины с механической точностью выхватили сверкающие на солнце, отполированные до зеркального состояния щиты и выверенным движением сложили их в десятки своеобразных вогнутых зеркал, собравших воедино лучи автоматов Пришельцев и отразившие их обратно на позиции менвитов. Сфокусированные, многократно усиленные лучи буквально выкосили целые просеки в рядах первого десантного батальона, обильно орошенные кровью захватчиков. Многоголосый вопль, с которым менвиты бросились в рассыпную от неумолимо надвигающихся солдат, возглавляемых невозмутимо шагающей вперед фигурой, совпал с надрывным воплем генерала:

— Авиации — уничтожить противника!!!

— Принял. Выполняю. — командующий авиакрылом менвит переключился на внутреннюю связь — Поднимаемся и атакуем с горк…

Что-то очень быстрое молнией метнулось к идущей впереди машине, сметая с неба новейший истребитель. Пилот механически выполнил маневр уклонения и, поймав в автоприцел кажущуюся бредом сумасшедшего цель, нажал на спуск.

— Срыв маркера захвата — механический голос системы оповещения, казалось, не знал никаких иных интонаций, кроме безучастно-спокойных. — Какого хера? — успел удивиться пилот за миг до того, как когти одного из сотни драконов, вынырнувших из высящихся над городом туч, разорвали его истребитель на части.

— Это… драконы… — пораженно шептал Мон-Со, наблюдая за тем, как доисторические ящеры, стремительно спикировавшие из завесы облачного покрова, один за другим, уничтожают пытающиеся уклониться самолеты.

— Ну так убейте их! — истерично завопил Баан-Ну — это должно быть не сложнее орлов. Сбейте нахрен этих ископаемых!!!

— Это — рептилии — на удивление спокойно сообщил Мон-Со и пояснил недоуменно уставившемуся на него генералу — Хладнокровные. Рептилии. Головки самонаведения ракет — с тепловым наведением. А у драконов нет ни реактивного двигателя, как у наших самолетов, ни огромного и очень горячего сердца и кровеносной системы, как у орлов. Они — черезчур холодные и ракеты на них попросту не наведутся.

— К черррту — прорычал генерал — зато у вертолетов есть неуправляемые ракеты. Уничтожить противника!!! — буквально прорычал он по гарнитуре связи.

Ведущая машина майора Рау-Сана устремилась вперед, увлекая за собой остальные вертолеты. Майор тренированным движением активировал прицел, наводя оружие боевой машины на возглавляющего атаку человека. За мгновение до того, как он нажал на спуск, мощный рывок бросил вертолет в сторону. Сидящий рядом стрелок истерично завопил:

— Маневр уклонения! Немедленно!!!

Ошарашенный майор на автомате бросил машину в сторону, но неведомая сила потянула его вниз. Мгновением позже огромная, покрытая мехом рука, мощным ударом проломила боковое бронестекло вертолета и дернула завопившего от ужаса стрелка на себя. Огромная, в рост человека, обезьяна, удерживающаяся в воздухе благодаря мощным кожистым крыльям, несколько раз ударила стрелка о раму, лишая его сознания и, кровожадно облизнувшись, метнулась вниз. Майор почувствовал, как его вертолет буквально тянут вниз и попытался судорожно восстановить управление… мощный удар вывел из строя хвостовой винт и машина завертелась в неуправляемом пике. Отчаянно ругаясь, майор дергал рычаги управления, моля всех существующих богов о том, чтобы не накосячить, как во время одного из уроков по посадке вертолета в режиме авторотации, которые он взял у полковника Мон-Со после эпопеи с камнями просто так, на всякий случай. Чудом приземлившись, он открыл дверцу и кулем свалился на землю, пытаясь отползти от вертолета, но тут же уперся в чью-то очень мохнатую ногу.

— Руки вверх — прорычал вождь Уорра и оскалился: — Да-да, говорящая на рамерийском обезьяна. Ничего необычного, раз уж такого барана как ты летать научили, хотя… у тебя может шанс и есть — проговорил он, смерив рамерийца взглядом серых глаз. Вождь указал ошарашенному менвиту наверх и Рау-Сан поднял голову. Из трех десятков вертолетов, хвостовые винты которых неожиданной атакой вывели из строя притаившиеся в кукурузном поле летающие монстры, уцелел едва ли десяток машин, пилоты которых сумели посадить их на авторотации. Остальные полыхали в поле. Майор повернулся к монстру:

— Вы позволите нам собрать наших раненых? Я все понимаю, но может хоть кого-то удастся спасти… Прошу — проговорил майор.

— Попробуй — разрешил Уорра — но если только… — он сделал вращательное движение ладонью — ну, ты в курсе.

Обалдевший от учиняемого его войскам разгрома генерал пристально уставился на возглавляющего наступающих солдат человека и вдруг рассмеялся:

— Не так просто, мой старый враг! Не так просто!!! — генерал бросил короткий приказ в гарнитуру связи: — Артиллерии…

Но он не успел договорить. Земля под ногами стоящих на командном пункте менвитов ощутимо задрожала, и небольшие камешки, валяющиеся вокруг принялись подскакивать, создавая эффект ряби. До ушей захватчиков донесся глухой топот множества массивных лап и ошарашенные менвиты повернули головы на звук. Из-за холма, у подножия которого разместились судорожно пытающиеся перенацелить орудия артиллеристы, вынырнули сотни огромных шестилапых монстров, покрытых сверкающей на солнце серебристой шерстью. Управляемые удивительным образом удерживающимися в седлах наездниками чудовища, в считанные секунды добрались до позиций артиллерии. Массивные туши шестилапых с разгона врезались в орудия, буквально разрывая их на части, растаптывая обслуживающих орудия солдат, тут же бросившихся врассыпную.

Собравшиеся в командном центре менвиты несколько минут наблюдали за побоищем, в которое превратилась победоносная атака столицы Гудвинии. Из ступора их вывел резкий окрик генерала Баан-Ну:

— Отступить в замок. — он с непередаваемой ненавистью уставился вперед, будто мог каким-то известным только ему чувством дотянуться до возглавляющего атаку человека, но спустя миг отвернулся. — Еще не все потеряно, уходим!!!

Примечания:

(1) — девятое мая по григорианскому календарю Беллиоры.

(2) — небольшой спойлер: обычный "коктейль Молотова" менвиты бы смогли потушить штатными средствами пожаротушения, имеющимися в танке. Но дело в том, что рецептура... была несколько усовершенствована по подсказке Стеллы, которая таким образом внесла свой вклад в уравнивание шансов сторон противостояния.

Беллиора, Волшебная страна, окрестности Изумрудного Города, Девятый день Грозового месяца Весны, 9.30 по местному времени.

— Первый — браво восемь! — сержант, возглавляющий то, что по безумному повелению генерала Баан-Ну, называлось огневой командой вспомогательных сил, а на деле составляло десяток наспех вооруженных рабов, выругался и предпринял еще одну, тщетную, попытку связаться хоть с кем-то. Связь сдохла сразу же после того как неожиданно «включившееся» воображение менвита нарисовало ему странную картину. Высокий широкоплечий воин, закованный в вороненую сталь черных, как ночь доспехов, словно принес с собой рассвет, осветивший звездным сиянием руины, в которые он, сержант Гиз-Тан, вместе с остальными захватчиками, превратили некогда сияющий город.

А затем пропала связь… словно кто-то невообразимо могущественный мановением руки заставил радиоволны умолкнуть. Сержант поначалу добросовестно пытался связаться со своим непосредственным командиром, но вместо сурового голоса капитана Ней-Авва слышал лишь раздражающе безразличную пелену белого шума. Не отвечал, также, командующий группировкой вторжения, полковник Яго-Лей, а достучаться до генерала Баан-Ну казалось и вовсе бессмысленной фантастикой (1). И сержант предпринял единственно возможные в сложившейся ситуации, действия. Он еще раз изучил выданную им всем перед сражением карту и сориентировался на местности. По всему выходило, что его отряд служил частью арьергардного охранения основных сил вторжения и перекрывал одну из многочисленных улочек, ведущих к главной площади столицы противника, на которой сосредоточились те, кто выжил после кровопролитного штурма. Сержант осмотрелся, отмечая причудливое нагромождение каменных груд и до сих пор угадывающийся в нем силуэт огромного железного человекообразного робота. Гиз-Тан вздрогнул, вспомнив, как прятавшийся в развалинах великан с кажущейся презрительной, легкостью, одним взмахом чудовищного меча, уничтожил сразу два танка. Он принял на щит залп третьей боевой машины и, шагнув вперед, буквально расплющил попытавшийся уничтожить его танк, попутно размазав по брусчатке две огневых команды рабов. Но успех железного воина, очевидно привлеченного на службу правителями столицы Гудвинии, оказался недолгим. Кумулятивные снаряды еще пяти танков, а также ракеты вовремя подоспевшей авиации повергли железного великана, превратив его, по-своему, красивый доспех в груду покореженного железа (2). Труп великана рухнул на обломки одного из обрушившихся вследствие артиллерийского огня, зданий и бронегруппа устремилась вперед — к сияющему призрачно-зеленым светом Изумрудному дворцу. А оставленная для прикрытия огневая команда под командованием Гиз-Тана имела вполне достаточно времени чтобы изучить то, что осталось от железного воина и убедиться в том, что удивительный гигант не был, по сути, живым… а являлся причудливой машиной. Внутри обломков корпуса которой менвиты обнаружили своего рода командный пункт, усеянный всевозможными кнопками и рычагами, посредством которых чудом умудрившийся незаметно покинуть уничтоженную машину пилот, управлял роботом (3).

Сержант усилием воли прогнал воспоминания, сосредоточиваясь на происходящем и вгляделся в руины, высящиеся перед позициями его подчиненных. Причудливый лабиринт, в который превратили свою столицу беллиорцы, оказался неожиданно эффективным и сержант в очередной раз выругался, стремясь успокоить бешено скачущие нервы. Занявшие позиции на баррикаде арзаки напряженно зыркали по сторонам, стремясь обнаружить надвигающихся врагов. Гиз-Тан вздохнул — сама структура лабиринта сводила на «нет» преимущество рамерийцев в точности и дальнобойности лазерного оружия. Буквально в десятке метров свободное пространство улицы перекрывалось «удачно» рухнувшим зданием, уравнивая шансы рамерийцев и беллиорцев, буде последние решатся на одну из множества контратак, унесших жизни неисчислимого множества захватчиков. Он попытался было обнаружить хоть что-то на экране ауспекса — новейшего прибора обнаружения, выданного экспедиционному корпусу перед вылетом, но не преуспел.

Выдвинувшиеся из-за поворота улицы человекообразные роботы, закованные в сталь сверкающих на солнце, доспехов, повергли сержанта и его подчиненных шок. К чести последних, они сумели преодолеть оный относительно быстро. Они тут же выхватили лазерные автоматы и открыли огонь… но лазерные лучи бессильно скользнули по зеркальным щитам, мгновенно выхваченным роботами. Гуманоиды с кажущейся невозможной согласованностью сформировали полумесяц, вогнутый в сторону от противника и сфокусировали лучи лазерного оружия менвитов, направив многократно усиленный луч обратно. Своеобразную баррикаду, образованную из обломков рухнувших зданий, разметало взрывом. Когда пришедшие в себя арзаки попытались произвести еще один залп, было уже поздно — за время, понадобившееся недостаточно обученным рабам, на то, чтобы прийти в себя, роботы рванулись вперед, молниеносно сокращая расстояние, и на баррикаде закипела рукопашная схватка. Точнее, избиение, — поправил себя Гиз-Тан, механическим движением примкнув штык-нож к лазерному автомату — роботы противника с презрительной легкостью отражали неумелые тычки штыков арзаков, принимая их на щиты. Ответный удар, как правило, означал для раба лишь смерть — роботы противника, окрашенные в черный цвет, с выгравированным на нагруднике символом расправившего крылья ворона, наносили мощнейший удар кажущимися архаично-устаревшими дубинами. Удар, который необученные рабы не могли ни предвидеть, ни предотвратить, удар, который превращал их тела в груду источающего легкий пар, мяса — непойми откуда взявшиеся человекообразные воины, закованные в матово-черную сталь кажущихся неуловимо знакомыми доспехов, с механической методичностью выкашивали отчаянно защищающих свои жизни, арзаков. Сержант из последних сил рванулся влево, уворачиваясь от мелькнувшей в сантиметре от его уха дубины и кувырком ушел в противоположную сторону. Он молниеносно осмотрелся и, прежде чем еще раз лишь чудом уйти от атаки противника, сумел рассмотреть, что из приданной ему огневой команды арзаков, он остался один. Повинуясь импульсу, идущему из глубин его сознания он умелым рывком ушел в сторону и бросил автомат, подняв руки вверх.

— Сдаюсь — проорал он в лицевой шлем безучастно надвигающегося на него воина — Я сдаюсь!!! — криво усмехнулся менвит, прикидывая шансы выбить себе лучшие условия в лагере для пленников, в который, очевидно, повинующиеся правителю Изумрудного города воины, должны будут его препроводить, повинуясь принятым в цивилизованном обществе, законам войны. На краткий миг его сознание словно вспыхнуло и перед его глазами промелькнула вся его жизнь, наполненная болью, страданиями и смертью, которые господин, не задумываясь, нес своим рабам… сердце Гиз-Тана сжалось от невыносимого презрения к самому себе — он ясно представил себе, что у бесчисленного множества угнетаемых рабов тоже были чувства и сердца… родичи… дети…

Реклама:

Менвит вздрогнул от непереносимого стыда, буквально сжигающего его на тот краткий миг, потребовавшийся его противнику на то, чтобы сократить расстояние. Он безвольно опустил руки, принимая свою судьбу. Взмах усеянной шипами булавы, раскроившей ему череп, он воспринял с едва заметным вздохом облегчения, вырвавшимся из его уст (4).

— Связь с постами с первого по восемнадцатый потеряна! — доложил связист, нервно вздрогнув и полным едва сдерживаемого страха взглядом уставился в глаза полковника. Яго-Лей осмотрелся по сторонам, пытаясь оценить расположение вверенных ему войск и удовлетворенно выдохнул. Паранойя, взращенная им еще на Рамерии, позволила ему творчески воспринять неудавшиеся переговоры с фаворитом генерала. Яго-Лей ухмыльнулся — очень жаль, что полковника Мон-Со отозвали в командный пункт, иначе у него, Яго-Лея, была бы уникальная возможность увидеть пресловутую отвагу ставленника генерала. Ну да ладно — усмехнулся полковник Яго-Лей — выведение противником связи никак ему не поможет. За прошедшие со времени встречи с Мон-Со часы он сумел привести вверенные ему части в подобие порядка. Чудом выжившие во время штурма танки, в количестве двенадцати единиц, он разместил за сооруженными силами рабов баррикадами, прикрыв ими тылы готовящегося к атаке войска. Яго-Лей довольно улыбнулся — из-за нагромождений строительного мусора выглядывали лишь стволы да верхушки башен боевых машин, а кроме того, приведенные в чувство прикладами арзаки, соорудили запасные позиции для танков, что позволяло полковнику оперативно реагировать на попытки контратак противника. Такие, как сейчас — подумал полковник, кивком подтвердив приказ привести вверенные ему части в полную боевую готовность — когда неизвестно откуда взявшиеся подкрепления вывели из строя связь, а также ликвидировали огневые команды, оставленным им в качестве арьергардного охранения. Адреналин, текущий по венам готовящихся к сражению захватчиков мгновенно изгнал хмель, являющийся следствием бурной ночи. Менвиты и арзаки вглядывались в прицелы автоматов, пушек и танковых орудий, готовые встретить противника.

— ОГОНЬ!!! — проорал Яго-Лей в микрофон гарнитуры связи, сразу же, как только из-за углов многочисленных улочек, примыкающих к позициям его войск, появились закованные в сталь воины, которых он уже видел на записях, во время инструктажа. Орудия танков синхронно громыхнули, выплюнув осколочно-фугасные снаряды в сторону наступающего подкрепления беллиорцев, но похожие на порождения мрака воины молниеносно расступились, уклоняясь от выпущенных в их сторону снарядов, которые безвредно разорвались на обломках каменной кладки позади них. На согласованный залп лазерных автоматов менвитов они среагировали с кажущейся механической точностью. Сверкающие в лучах рассвета щиты отразили лазерные лучи обратно, накрыв занимаемые захватчиками баррикады градом разрывов. Мгновение спустя, атакующие цепи противника скрылись в пыли, поднятой десятками взрывов — приданные частям Яго-Лея расчеты четко выполнили приказ, обрушив мощь находящихся в их распоряжении орудий, перемешивая наступающих с гранитом мостовых Изумрудного города.

Спустя несколько секунд дуновение ветерка отнесло поднятую разрывами снарядов пыль в сторону… явив взорам ошарашенных менвитов практически неповрежденных воинов противника, стремительным рывком преодолевших разделявшее их с захватчиками расстояние. Мгновение ступора прошло и рамерийцы вступили врукопашную с противником, с отчаянием обреченных обороняя баррикады. Полковник довольно кивнул — несмотря на неизбежную сумятицу, возникшую во время первоначального натиска оказавшихся неожиданно живучими роботов противника, его воины сумели удержать оборонительные позиции, дав время расчетам тяжелого оружия, а также танкам, чтобы сменить позиции. И сейчас настало время для удара, который переломит ход столь неудачно начавшегося сражения и внесет его имя в анналы истории Рамерии. Полковник мысленно ухмыльнулся, представив, как сосредоточенный залп танковых орудий, плазменных пушек команд тяжелого вооружения и артиллерийской поддержки, превращает в пыль наступающих роботов и, убедившись, что упомянутые подразделения разорвали дистанцию с противником, буквально прижавшись к воздвигнутым на расположенной перед Изумрудным дворцом баррикадам, готовы к открытию огня, приготовился отдать соответствующий приказ.

Боезапас безоткатного орудия поддержки взорвался с оглушительным грохотом, разметав приготовившийся к открытию огня расчет. Едва пришедших в себя менвитов пронзили десятки лазерных лучей и остальные орудия поддержки повторили судьбу своей сестры — сотни массивных человекообразных силуэтов обрушились на позиции захватчиков из-за белеющих в синеве небес, облаков. Вооружившиеся захваченными у убитых менвитов автоматами, а также короткими изогнутыми клинками, летучие обезьяны, возглавляемые вождем Уоррой, стремительно спикировали вниз и, произведя опустошающий залп, выведший из строя артиллерию поддержки противника, мгновенно сошлись с защищающими орудиями менвитами в рукопашной, выкашивая захватчиков. Башня одного из расположившихся неподалеку танков повернулась в сторону охваченных бойней позиций артиллерии — танкисты намеревались поддержать вырезаемых соотечественников огнем пулеметов. Стеклянная бутылка, прилетевшая в скос башни из-за баррикады, на мгновение ослепила полковника брошенным в его сторону отблеском, после чего рассыпалась в стороны мириадами сверкнувших в лучах рассветного солнца, осколков. Огнесмесь, произведенная по улучшенному волшебницей Стеллой рецепту в мастерских Фиолетовой страны вспыхнула мгновенно, превращая могучую боевую машину в огромный костер. Спустя неуловимый миг, на готовящиеся к контратаке танки обрушился целый град бутылок с зажигательной смесью, превратив их позиции в сплошное море огня.

Знакомый Яго-Лею по докладам, мальчишка, вооруженный лазерным автоматом, возник на вершине баррикады и, мгновенно сориентировавшись, несколькими прицельными выстрелами уничтожил один из расчетов тяжелого вооружения. Еще один миг — и рядом с ним возникает еще один беллиорец, вооруженный аналогично. Он делает всего лишь четыре выстрела — но состоящий из четырех солдат расчет гибнет мгновенно, их головы буквально взорвались внутри пробитых шлемов, окрасив в красный цвет покрытую пеплом многочисленных пожаров, землю. Короткий взмах — и они устремляются вперед, ведя огонь из очевидно, захваченных у менвитов, автоматов, с удивительной легкостью уклоняясь от ответных залпов. В тот самый миг, когда издавший странно знакомый Яго-Лею клич, мальчишка (5), уверенным движением отводит ствол автомата противника в сторону и молниеносным контрвыпадом вонзает притороченный к оружию штык в грудь не успевшего среагировать менвита, на гребне баррикады появляется виденный им на переговорах тучный правитель Изумрудного города. Похожий на чучело беллиорец не морщась выдерживает попадание сразу двух лазерных лучей, прожегших его насквозь и бросает одну из притороченных к поясу бутылок с зажигательной смесью в ответ. В одного из исторгающих нечеловеческие вопли заживо сгорающих арзаков тут же летит огромный, в рост человека, топор и мучения бедняги обрываются. В тот же миг, стремительно преодолевший разделяющее его с рамерийцами, расстояние, человекообразный робот, подхватывает свое оружие и мощным ударом буквально сносит голову одному из попытавшихся атаковать его арзаков. Еще один раб, пользуясь моментом, успешно обходит беллиорца сзади… но тут же падает замертво, буквально разорванный на части — огромный самец арриги издает могучий рев и тут же бросается в схватку. На гребне баррикады появляются все новые беллиорцы и Яго-Лей с кристальной ясностью понимает — обороняющие сердце своей Родины воины, решились на последнюю атаку, и их безстрашный порыв был, очевидно, услышан их неведомыми богами — ибо помощь к ним пришла в самый необходимый момент: тогда, когда все возможности для сопротивления изчерпаны, когда обороняющиеся сделали все, для них возможное, и все, от них зависящее, и даже больше — но для победы осталась лишь самая малость. В этот самый миг на отчаянно сражающихся за свои жизни менвитов приземляется огромное ископаемое. До-Ра… Дракон — приходит в голову пытающегося взять себя в руки Яго-Лея понимание, в то время, как огромная рептилия расшвыривает в стороны изломанные тела пытающихся атаковать ее рамерийцев. Один из менвитов, вооруженный плазменным орудием, удачно заходит в тыл одной из уничтожающих сородичей полковника, рептилий и изготавливает оружие к стрельбе. Миг — и вырвавшееся из ствола противотанкового орудия Рамерии облако высокотемпературной плазмы, разогретой до температуры звезды — испепелит монстра, но светящийся переливами огненно-белого пламени шар устремляется в сторону. Оператор орудия издает булькающий стон, впрочем, тут же прервавшийся — вынырнувшая из-за баррикады птица, одна из немногих выживших во время первоначального штурма Изумрудного города, мощным ударом клюва проламывает ему грудную клетку и отшвыривает менвита в сторону ударом могучей когтистой лапы. Обильно покрытый кровью противника вождь беллиорских орлов, издает воинственный вопль и устремляется в битву, пылая жаждой мести.

Реклама:

Несколько минут полковник ошеломленно наблюдает за разворачивающимся побоищем… Яго-Лей мотнул головой, приходя в себя и, бросив автомат, закричал во всю силу своих легких:

— СДАЕМСЯ!!! БРОСИТЬ ОРУЖИЕ!!! МЫ СДАЕМСЯ!!! — он обалдело оглянулся по сторонам… чтобы увидеть как действующие с механической точностью закованные в доспехи воины продолжают методично, одного за другим, добивать там и сям бросающих оружие рамерийцев. Возглавляющий последнюю атаку беллиорцев мальчишка бросается им наперерез, размахивая руками, пытаясь остановить начинающуюся бойню. Он отдернул замешкавшегося арзака в сторону и блокировал удар клинка огромного, покрытого мехом монстра. Летучая тварь что-то прорычала, надавливая на меч, но беллиорец упрямо выкрикнул ответ сквозь сжатые от напряжения зубы, невероятным усилием отведя клинок летучей обезьяны в сторону. В тот же миг один из наездников нескольких, оставшихся в небе ящеров, всматривается вдаль… и в стык гранитных камней, покрывающих образовавшееся между продолжающими наступать железными воинами, и в страхе прижавшимися к баррикадам и заполонившим их воинам из дворца, пространство, вонзается стрела с примотанной к ней лентой красного цвета. Уничтожающие менвитов воины, а также летучие монстры, тут же останавливаются. Защитники Изумрудного дворца осторожно приближаются к напоминающим статуи воинам и их предводитель перебрасывается несколькими словами с вождем летучих обезьян.

— Капитуляция принята — устало выдохнул Тим, обращаясь к опасливо озирающемуся Яго-Лею и жестом указал на толпящихся позади него рамерийцев — пленным мы гарантируем жизнь.

— И достойное их деяний обращение — прорычал неслышно приблизившийся вождь Уорра, смерив полковника презрительным взглядом.

— П-п-почему? — титаническим усилием воли Яго-Лей взял себя в руки и уточнил вопрос — Почему вы остановились?

— Потому что мы — люди, а не кровожадные монстры — ответил Тим и досадливо поморщился, услышав ответ оскалившего клыки Уорры:

— А мы просто получили соответствующий приказ — прорычал вождь летучих обезъян — у нашего предводителя есть более важные дела чем ваша немедленная казнь, которую вы, безусловно, заслуживаете. Судьба этой войны — пояснил Уорра недоуменно уставившемуся на него Тиму и махнул рукой в сторону Кругосветных Гор, в которой, как знал, полковник, расположился основной командный центр — сейчас решается там.

Примечания:

(1) — эффект воздействия того самого кристалла, что Виллина подарила Урфину. Он не сделал его войско невидимым, о нет. Он лишь "вырубил" менвитам средства обнаружения, а также связь, за исключением командного канала рации генерала Баан-Ну. Они, лаборанты эксперимента, никогда не "делают за", они лишь помогают.

(2) — мне тоже жаль Тилли-Вилли, но... иначе и быть не могло. Его силуэт слишком большой, промазать хоть сколько-нибудь обученным экипажам — нереально.

(3) — помните, комнатку, в которой буквально "жил" Лестар во время войны с Арахной? Именно её приняли менвиты за командный пункт.

(4) — вот тут злобный автор подумал что-то вроде "Наивный рамерийский мальчик... ЭТИ щадить не будут, за все надо платить...". Кстати — еще одна вспышка Совести — наглядный пример. У этого менвита еще будет шанс в следующем воплощении. В отличие от того, о ком пойдет речь дальше.

(5) — у (изначально — белых) американцев тоже есть клич hooray... перевод на наш язык очень прост: "у-ра"... странное "совпадение", не правда ли?

Беллиора, Волшебная страна, окрестности Изумрудного Города, Девятый день Грозового месяца Весны, 11.30 по местному времени.

— Да хрен его знает, зачем он меня вызвал — проворчал сержант Лир-Оул, сообщая одному из часовых, охраняющих вход внутрь пункта связи, о цели своего прибытия — слушай, брат, может ты сам у майора Ней-Лонга спросишь, а я пойду, а? — ухмыльнулся он и повернулся было назад, будто намереваясь уходить.

— Ладно, — буркнул часовой — проходи (1) — он кивнул напарнику и тот ввел нужный для открытия дверей цифровой код. Створки массивных мини-ворот, которые, очевидно, служили хозяину замка дверьми, начали медленно расходиться в стороны, повинуясь воздействию автоматических доводчиков, которыми их оснастили менвиты. Часовой лениво потянулся и открыл было рот, чтобы сообщить двинувшемуся внутрь пункта связи сержанту, что тот их окончательно достал, но смог издать лишь прервавшийся невразумительным бульканьем, хрип. Он неверяще опустил взгляд вниз, стремясь определить источник резкой боли, пронзившей его грудную клетку, но сержант Лир-Оул уже выдернул штык-нож из солнечного сплетения часового. Он крутанулся на месте, молниеносным движением, перерезав горло второму часовому и, подхватил оседающее тело первого менвита. Сержант проигнорировал еще один булькающий хрип, впрочем тут же прервавшийся, когда Лир-Оул прикрыл первому часовому рот рукой. Он отточенным движением перерезал горло первому часовому, прерывая его страдания и, поддержав второго рядового, оседающего на пол, в лужу собственной крови, осторожно уложил его поверх тела первого менвита. Убедившись, что охраняющие вход в пункт связи менвиты безжизненно лежат справа от входа, он занял позицию слева от открывающихся ворот и потянулся в заплечный ранец.

Майор Ней-Лонг бросил взгляд на сосредоточенно работающих операторов и потянулся. До конца его смены оставалось еще три часа… после которых можно будет, наконец, расслабиться. Он мысленно проклял негодяя штурмана, из-за которого он был вынужден куковать тут, в глубоком тылу победоносной рамерийской армии, ведущей тяжелый, но триумфальный штурм полного богатств города. Вместо того, чтобы вести верные правителю войска к победе и славе, он, вот уже вторые сутки, торчит в этом опостылевшем замке, присматривая за автономными платформами, сдерживающими пытающихся прорваться из «Диавона» предателей. Последние потеряли поврежденными уже пять машин… нет, уже шесть машин — поправился полковник, вспомнив боевого робота, которого в самом начале буквально разорвал на части сосредоточенный залп лазерных турелей трех установок, от чего огромная боевая машина исторгла целое облако пара из поврежденных трубопроводов. Когда, несколько минут спустя, ветер отнес пар и задымление в сторону — майор смог лично пронаблюдать в камеру, как бесформенная груда обломков, бывшая ранее боевой машиной за номером 7, которая, насколько ему известно, принадлежала самому Кау-Руку — чадяще горит чуть в стороне от основного поля боя. Остальные соратники оказавшегося предателем штурмана с тех пор предприняли два десятка попыток вырваться из устроенной им генералом западни, каждая из которых заканчивалась одинаково. Сосредоточенный огонь лазерных турелей срывал энергетические щиты наступающих роботов и они отступали, прикрываясь огнем, унося с поля боя подбитого собрата. Но… спустя час-полтора они повторяли атаку… майор вздохнул. Бессмысленная трата времени и сил. — подумал он. Ней-Лонг еще раз попробовал связаться с неожиданно замолкшим генералом Баан-Ну и еще раз вздохнул. — Ну да, сражение наверняка вступило в самую приятную фазу — грабеж побежденного противника. Кто ж будет отвлекаться во время этого ответственного процесса на жалкого майора…

Эй там! — раздавшийся из-за неожиданно открывшихся ворот вскрик, вывел майора из мрачных раздумий, заставив одновременно всех операторов, осуществлявших оперативный контроль боевых машин, осаждающих логово заговорщиков, повернуться ко входу. — А что у меня есть! — высокий, мощно сложенный сержант широко улыбнулся и бросил на пол два небольших цилиндра. Лир-Оул тут же метнулся обратно за ворота, позволив персоналу пункта связи недоуменно пялиться на две, едва слышно звякнувших от удара о каменный пол, светошумовые гранаты. Оглушительный хлопки слились воедино, совместно со вспыхнувшей прямо перед глазами менвитов парой ослепительно ярких солнц. Вжавшийся в стенку, с противоположной стороны входа, сержант Лир-Оул тут же рванул обратно внутрь пункта связи и несколькими короткими импульсами лазерного автомата перебил операторов и возглавляющего их майора. Он шумно выдохнул и огляделся по сторонам. Мгновение спустя он уверенно направился к главной консоли, достал из нагрудного кармашка небольшой накопитель данных и вставил его в свободный порт. Лир-Оул довольно оскалился, когда на главном экране оперативного контроля возникло окно командной строки. Придвинув к себе клавиатуру, он ввел известный ему пароль и, дождавшись, когда перед ним возникнет командный интерфейс, ввел нужную команду.

— Платформа один деактивирована…

— Платформа два деактивирована…

На главном экране одна за другой, появлялись строчки, свидетельствующие об отключении платформ с автономными лазерными турелями, запирающими заговорщиков внутри звездолета. Лир-Оул активировал интерфейс связи, и, выбрав нужный позывной, проговорил:

— Гаммма-два Омеге десять (2) — он повторил: — Гамма-два Омеге-десять. Задача выполнена. Ваш ход.

— Омега-десять Гамме-Два. — из динамиков пункта связи раздался искаженный помехами голос сержанта Ран-Вая — Принято. Уходи оттуда!

— Не могу выполнить приказ — рассмеялся сержант Лир-Оул, бросив взгляд на россыпь отметок, виднеющиеся на оперативном экране, которые словно стягивали петлю вокруг пункта связи — Ко мне тут в гости собрались. Грех пропустить такую… как это говорится… ах да… тризну (3)!

— Отставить! — прорычал сержант Ран-Вай — Прорывайся и уходи, нам нужны живые специалисты, нахрен нам мертвый герой сдался?!

— За все надо платить — улыбнулся Лир-Оул — и за многолетнее бездействие тоже, друг мой. Жаль, я понял это позднее, чем следовало. Делай свое дело, а я задержу их так долго, как смогу. Чем больше гостей придут ко мне… тем меньше их будет у тебя. Омега-десять — конец связи. — бросил он в микрофон и отключил связь. Оглянувшись по сторонам, он метнулся к ведущим в пункт связи воротам, одного за другим приволок трупы часовых и, обобрав с них боеприпасы, уложил тела в нескольких шагах от ворот. Лир-Оул потратил оставшееся до прибытия противника время на то, чтобы обобрать боеприпасы с тел операторов пункта связи и укрылся за массивной панелью командной консоли, разложив поудобнее энергобатареи и пять имеющихся у него гранат. Он расстегнул комбинезон и извлек небольшой медальон. Лир-Оул открыл крышку и несколько секунд смотрел на изображение длинноволосой брюнетки, рядом с которой улыбались худощавый шестнадцатилетний подросток и удивительно похожая на него семилетняя малышка (4). Мысленно попрощавшись с семьей, сержант поцеловал медальон и вернул его на место. Он решительно вздохнул, отметая нахлынувшие воспоминания и приготовился дать свой последний бой.

Реклама:

Скрыть

Майор Вил-Шей мрачно выслушал доклад и бросил взгляд назад — в напоминающий тоннель древнего лабиринта коридор замка, заполненный жмущимися к стенам солдатами. Десантники первого батальона, привлеченные им для штурма пункта связи, захваченного диверсантом заговорщиков, были вынуждены пропускать группу носилок. Вот уже третья попытку штурма увенчалась ничем — равно как и две предыдущие. Первая попытка была предпринята еще до того, как майор прибыл к пункту связи. Взвод наспех вооружившихся охранников внутреннего периметра крадучись подобрался к настежь открытым воротам, ведущим в пункт связи. Возглавляющий взвод сержант метнул внутрь светошумовую гранату и выждав положенные взрывателю четыре секунды, ворвался внутрь с воинственным воплем. Попытался рвануться — подумал майор — было бы более точным определением. Ибо он, как и двое бегущих за ним солдат споткнулись о лежащие в двух шагах от входа трупы, на которые они, в не до конца развеявшемся дыму от светошумовой гранаты, не обратили ни малейшего внимания. Они бестолковой толпой сгрудились в проходе… и лишь двое из них смогли пережить взрыв осколочной гранаты, которую диверсант метнул им под ноги. Вторая группа — вспомнил майор — была более удачлива. По словам одного из троих выживших, на них предприимчивому захватчику пришлось израсходовать сразу две гранаты и батарею лазерного автомата. Третьей группе удалось на несколько мгновений выкурить диверсанта из-за массивной командной консоли, и, если верить одному из выживших, даже несколько раз ранить сержанта Лир-Оула. К тому времени, как третья попытка штурма обернулась неудачей, майор уже сумел идентифицировать личность захватчика. Ну ничего… — подумал Вил-Шей — у меня здесь достаточно солдат, чтобы предпринять четвертую попытку. А если надо — будет и пятая. Боеприпасы, равно как и силы — небезконечны. Он удостоверился, что следующий взвод смертн… десантников приготовился к очередной попытке штурма, но, подумав, жестом руки остановил солдат. Он прижал к уху гарнитуру связи и, удостоверившись, что он правильно определил канал связи, проговорил:

— Не надоело? — лицо майора удивленно вытянулось, когда в ответ он услышал лишь тишину. Он было вознамерился обрадованно вскрикнуть, но тут же умолк, когда в размещенном в коридоре динамике экстренного оповещения раздался насмешливый голос:

— Не-а — болезненно рассмеялся сержант Лир-Оул — я только вошел во вкус, а вы опять… кончились.

— Сопротивление бессмысленно! — оборвал его майор на полуслове — я не знаю, чем тебя подкупили засевшие в звездолете ублюдки, но поверь — мы можем предложить больше. Сдавайся и я гарантирую тебе жизнь и амнистию.

— Жизнь… — презрительно расхохотался диверсант — сам-то майор, знаешь, что за жизнь ты предлагаешь? Тупое существование ради груды тряпок, нового флайера и еще одной силой взятой рабыни? Что ты можешь дать взамен на достойную смерть? Еще один день понимания того, что самый близкий мне человек был вынужден заплатить своим телом за шанс моей же дочери на жизнь? Твари! — с невыносимой болью в голосе выкрикнул сержант — Я ведь и по прибытии на Беллиору был уверен, что она изменила мне добровольно! Если бы чудом дорвавшаяся до терминала лиограммной связи дочь не поведала бы мне правду о случившемся… а еще о том, кому именно я обязан всем этим дерьмом… Которое меня буквально заставил сожрать тот, кому ты служишь… Знаешь, майор, я только об одном жалею — что среди тех, кого ты отправил за моей головой, нет этой мрази генерала. Вот ему — с удовольствием свернул бы шею. А тебе и твоим друзьям — сделаю это исключительно во имя долга перед Родиной!

— Я еще раз предлагаю тебе жизнь. Сдавайся и сложи оружие — механически пробубнел майор, давая знак штурмовому отряду на атаку. Он опустил руку и в динамике экстренного оповещения раздался презрительный хохот сержанта:

— Жизнь… я не умел жить. Зато посмотри, как я умею умирать! — прорычал Лир-Оул — Горрау!!!

Расположившийся в конце коридора десантник почувствовал легкий укол в неприкрытое основание шеи и, недоуменно нахмурившись, осел на пол. Приземистый силуэт, смутно угадывающийся под серебристо-серой маскировочной тканью, сместил своеобразное дуло тонкой духовой трубки и выпустил еще один смазанный парализующим жертву ядом, дротик, выводя из строя еще одного менвита. Осаждающие вход в пункт связи рамерийцы отвернулись и прикрыли глаза, стремясь защититься от вспышки света, озарившей своим сиянием не только коридор, но и тех, кто притаился во тьме его оконных ниш, полуприкрытых козырьками от солнца. В ответ метнувшим светошумовую гранату менвитам прилетела уже граната осколочная, но десантники успели укрыться за импровизированными баррикадами, которые они соорудили из натасканной из соседних комнат мебели. Издав нечленораздельный вопль они ринулись в ведущий в командный пункт проход, ведя беспорядочный огонь из лазерных автоматов. В ответ, один за другим, рванулись несколько лазерных импульсов и трое менвитов упали, сраженные меткими выстрелами. Оправившийся от взрывов гранат майор победно оскалился — штурмующие пункт связи подчиненные прижали сержанта огнем. Сейчас за массивную стойку пункта связи полетит несколько гранат… и изуродованное тело сержанта выбросят в ближайшую канаву. Он обернулся, чтобы поделиться этой мыслью с остальными менвитами, но ошарашенно замер, не в силах произвести ни слова.

Бесформенный камень серебристо-серого цвета, неведомым образом оказавшийся в расположенной за спинами двоих его подчиненных оконной нише, хаотично всколыхнулся и словно стек вниз. Сбросивший маскировочную ткань низкорослый, крепко сбитый человечек мощным прыжком рванулся вперед и буквально перелетел через опешивших менвитов. Он оттолкнулся ногами от стены и кувыркнулся в полете, нанося мощнейший удар ногами в грудную клетку замершего в удивлении менвита. Проигнорировав хруст ломаемых костей и нечленораздельный вопль боли, изданный поверженным рамерийцем, старейшина Харт буквально растекся по полу, подсекая еще одного, удивленно вскрикнувшего, менвита. Мгновением позже он нанес молниеносный удар ногой в висок рухнувшего противника и тут же перекатом ушел в сторону от убитого врага, смещаясь с линии огня выхватившего оружие офицера. Он с кажущейся презрительной легкостью уклонился от нескольких лазерных импульсов, и совершил еще один умопомрачительный прыжок, в мгновение ока очутившись за спиной у менвита. Старейшина Харт буквально рухнул на пол, одновременно нанося удары закованными в металл латных перчаток кулаками по обратной стороне коленных чашечек завопившего от боли рамерийца. Марран тут же встал и, перевитой мышцами рукой, осуществил захват. Резкий рывок — и майор падает на пол с переломанной шеей. Старейшина Харт оглянулся по сторонам и, убедившись, что его собратья справились со своими противниками и проводят контроль, устремился внутрь пункта связи. Он прислонился спиной к стенке слева от входа и быстро заглянул внутрь, тут же дернувшись назад. Выдохнув, он кувыркнулся внутрь, тут же выпрямляясь и молниеносно прыгнул вперед, используя всю силу тренированных мышц. Он пораженно замер, глядя на лежащие вповалку то тут, то там тела, создающие причудливый узор, центром которого был обессилено прислонившийся к командной консоли менвит. Рамериец с сержантскими знаками различия поднял голову от залитого кровью нагрудника штурмового комбинезона и, скривившись от боли, поднял лазерный пистолет, судорожно целясь в Харта. Он несколько раз нажал на курок, но в ответ раздались лишь щелчки, свидетельствующие об исчерпании заряда энергобатареи. Десантник устало уронил руку, позволив пистолету бессильно звякнуть о каменный пол замка и обессиленно опустил голову на грудь. Харт уважительно кивнул, признавая мужество сражавшегося до конца врага и поднял лазерный автомат одного из убитых менвитов. Он вскинул оружие, целясь в голову менвита, чтобы нанести своеобразный удар милосердия — как он выяснил, именно так назывался последний долг достойному врагу… но резкий окрик вынудил его опустить оружие:

Реклама:

Скрыть

— Отставить! — проухал огромный филин, влетевший в открытые ворота. Гуамоколатокинт спикировал на спинку одного из кресел и, уместившись на ней, важно произнес — Этот нам еще пригодится.

— Привал десять минут! — прерывисто приказал генерал Баан-Ну и окружающие его и полковника Мон-Со боевые роботы разошлись в стороны, осуществляя охранение небольшой полянки, на разноцветный цветочный ковёр которой тут же опустился запыхавшийся генерал. Мон-Со сдержал презрительную усмешку — то, что он уже явственно ощущал внутри тела его, очевидно, бывшего командира, не учло, что генерал был не лучшим ходоком на длинные дистанции. Вместо этого Мон-Со сделал глубокий вдох и неспешно направился вокруг полянки, размеренными вдохами и выдохами успокаивая дыхание и неспешным шагом давая отдых на самом деле не слишком уставшим мышцам. Он в который раз попытался активировать гарнитуру связи, но в наушниках раздавалась лишь пелена белого шума. На удивление, связь с роботами охранения работала отлично и он справился у пилотов боевых машин на предмет того, могут ли более мощные чем его гарнитура связи передатчики боевых роботов, связаться с базой «Ранавир». Мон-Со разочарованно вздохнул, услышав отрицательные ответы и обернулся чтобы доложить об этом тяжело дышащему генералу Баан-Ну, развалившемуся на застилающем поляну ковре из полевых цветов.

Разогнанный до сверхсветовой скорости сгусток плазмы, сияющий ярче солнца, растекся по приведенным в походное состояние (5) энергетическим щитам боевой машины, осуществляющей охранение правого фланга, заставив их вспыхнуть целым вихрем разноцветных излучений. Причудливая радуга тут же исчезла с едва слышным хлопком, означающим отключение перегруженных залпом энергетических щитов. Еще один залп невидимого до сих пор противника превратил бронекапсулу пилота в расплавленный сгусток металла, мгновенно испарив управляющего роботом менвита. Многотонная махина завалилась на бок, а из расположившегося чуть левее подлеска с шипением вынырнула ракета, тут же рванувшаяся к еще одному роботу. В последний момент, каким-то воистину звериным чутьем, пилот ощутил приближающуюся опасность и сумел развернуть массивную тушу боевого робота. Но это ему не помогло — тандемная боевая часть противотанковой ракеты, угодившая в точно рассчитанное выпустившим её воином место, сначала перегрузила энергетический щит противника, а затем разогнанная до невероятной скорости болванка из обедненного урана пронзила броню бронекапсулы и буквально растерзала управляющего роботом пилота, несколько раз срикошетив от стенок бронекапсулы. Пришедшие в себя пилоты двух оставшихся невредимыми роботов тут же обрушили на кусты настоящий шторм из плазменных зарядов и лазерных импульсов, стремясь поразить невидимого системам обнаружения противника. Они выдвинулись вперед, стремясь прикрыть отпрянувших генерала и полковника мощью поднятых в боевое положение энергетических щитов. Пилоты напряженно водили орудийными стволами роботов из стороны в сторону, стремясь дать системам обнаружения максимальный обзор, но противник оставался неуловим.

— Да где же этот ублюдок — расслышал Мон-Со в гарнитуру связи переговоры пилотов — «свой-чужой» молчит, ауспекс тоже. Я его не вижу! — от волнения не по-уставному добавил пилот.

Пара невысоких деревьев с пушистыми кронами с треском разлетелась в стороны, заставив генерала и полковника нырнуть за небольшой валун. Еще один боевой робот с красующейся на наплечнике цифрой 7 и украшенный выгравированным на нагрудной пластине изображением серебристо-серого глаза (6), сверкающего переливами звездного сияния в свете озарившего полянку, солнца, мгновенно сократил и без того невеликое расстояние, разделявшее его с оставшимися в живых противниками. Он на ходу выхватил массивное оружие ближнего боя — энергетическую булаву, на бронированных шипах которой тут же заплясали оранжево-синие искорки миниатюрных молний. Треск разрядов и вой перегруженных силовых полей перекрыл оглушительный грохот, с которым неожиданной возникший робот сокрушил третьего охранника генерала Баан-Ну. Четвертый телохранитель сумел рывком разорвать дистанцию и, активировав энергетический клинок, принялся кружить вокруг плавно двигающегося противника. Он устремился вперед, занося энергетическое оружие для удара и тут же с невероятной для массивного боевого робота, сноровкой, сместился в сторону, нанося обманный удар.

Но энергетический клинок лишь высек целое море искр и дополненное вспышкой соприкоснувшихся полей самого клинка и булавы противника. Уничтоживший троих телохранителей генерала пилот боевой машины сумел предугадать маневр четвертого пилота и заблокировать удар своим оружием. Он тут же сместил древко булавы в сторону и с оглушительным грохотом оттолкнул робота телохранителя генерала. Но пилот четвертой боевой машины сумел восстановить равновесие и нанести еще один хитроумный удар, метя в одну из конечностей противника. Но атаковавший генерала робот за неуловимый миг до того, как энергетический клинок отсек правый манипулятор его машины, предпринял маневр уклонения, на пределе технических возможностей боевого робота. Массивная стальная туша с невероятным для настолько большого робота изяществом уклонилась от рассыпающего заряды статического электричества, клинка и тут же воспользовалась смещением центра тяжести для того, чтобы нанести акцентированный удар булавой прямо по бронекапсуле противника, которого он, серией молниеносных и словно заранее рассчитанных ударов вынудил открыться (7). Но телохранитель генерала чудом сумел удержать равновесие и нанести ответный удар. Сдвоенная вспышка миниатюрных солнц заставила пораженно наблюдающих за схваткой полковника и генерала на мгновение прикрыть глаза. Когда Мон-Со опустил руку, у него отвисла челюсть — на месте бронекапсулы робота телохранителя дымилось невообразимое месиво из металла и обломков электроники — точно нанесенный удар буквально расплющил пилота вместе с бронекапсулой и массивный боевой робот застыл в шатком равновесии. Робот его противника рухнул назад и повалился на торчащий из нагрудника энергетический клинок.

— Вот так-то! — победно оскалился генерал Баан-Ну — На любую хитроумную задницу, сумевшую одурачить управляющих лазерными турелями идиотов вместе с системами обнаружения и опознавания боевого охранения — всегда найдется идиот, готовый грудью закрыть мое драгоценное тело. Полковник, следуйте за мной… — намеревающийся идти дальше к замку генерал неверяще обернулся и Мон-Со проследил за ним взглядом.

Из-под покореженной бронекапсулы, борт которой намертво сплавился с клинком робота телохранителя (8) раздались несколько глухих ударов и её крышка отлетела в сторону. Из бронекапсулы молниеносно рванулся наружу затянутый в черный комбинезон человеческий силуэт, на ходу выхвативший лазерный пистолет. Звездный штурман Кау-Рук, невзирая на кровь, обильно сочащуюся из рассеченной кожи головы, соскользнул на землю и, мгновенно прицелившись, произвел несколько выстрелов по генералу. Инстинктивно отпрянувший в сторону Мон-Со с удивлением наблюдал за тем, как выхвативший собственное оружие генерал успевает произвести три ответных выстрела до того, как его израненное тело оседает на поляну. Полковник ошарашенно обернулся обратно… ровно для того, чтобы увидеть как Кау-Рук сделал несколько неуверенных шагов назад и облокотился на борт повергнутого робота. Он медленно сполз на ковер из покрывающих поляну цветов и Мон-Со сумел рассмотреть кровавый след, оставленный штурманом на броне боевой машины.

Реклама:

Скрыть

— Блргха — кровь едва заметными толчками сочилась из множества ран генерала, но тот нашел в себе силы прислониться к валуну — ты и вправду думаешь, что победил? Наивный дурак… — то, что сидело в теле генерала Баан-Ну рассмеялось потусторонним голосом — неужели ты думаешь, будто я позволю тебе улететь с этой планеты живым? Наивный дурак — повторило существо, более древнее чем сама Вселенная. Теперь Мон-Со отчетливо ощущал заполнившее мозг генерала коричневато-серое сияние, растущую частичку которого он явственно ощутил в собственной душе.

— Хрен бы с ней, с Беллиорой этой. — медленно проговорило существо — Я не питал иллюзий. Никто не позволил бы мне даже пальцем ее тронуть… а вот окончательно уничтожить древнее наследие Рамерии… у меня все же выйдет. Просто потому, что как только мое сердце перестанет биться, сработает аварийная закладка в программном обеспечении «Диавона». Гордыня — грех, враг мой… не ты один умеешь в программирование. Так что даже если ты вдруг и выживешь каким-то неведомым чудом — то лететь обратно тебе будет не на чем. Система самоуничтожения звездолета уничтожит весь этот гребаный заповедник… и отправит Его на новый виток перерождения. — добавил странное пояснение захвативший тело генерала Баан-Ну паразит — А знаешь что? — он пояснил, не дожидаясь ответа — самое смешное в этой ситуации то, что ты только что дал мне же шанс убить сразу двух зайцев. Они — многозначительно произнесло Существо, скривившись от пронзившей тело генерала боли — светлые, сами загнали себя в ловушку своими же законами. Им нельзя убивать последнее. А потому, даже несмотря на то что эта частица меня скоро погибнет, оставшись без носителя… последняя — будет жить, им ведь нельзя уничтожать последнее! — воскликнул генерал и уставился на смертельно побледневшего Мон-Со.

Полковник обалдело переводил взгляд с торжествующе оскалившегося генерала на обессиленно молчащего Кау-Рука. Он буквально почувствовал, как нечто очень злобное и древнее, кусочек за кусочком, поглощает его мозг, с каждым разом откусывая еще один миг его воспоминаний и его личности. Он с невообразимой до этого ясностью осознал, что сам взрастил пищу для инфернальной твари — собственными многочисленными деяниями. И у него уже давно нет пути обратно — первобытные инстинкты, эгоизм и алчность, которым он безмерно потакал значительную часть своей жизни почти погасили ту искорку света, слабое тление которой он едва ощущал где-то глубоко внутри.

— Восемь секунд!!! — слышит он торжествующий хрип поглощающей его мозг и личность твари — Через восемь секунд я стану свободным и смогу вернуться на Землю, чтобы отомстить!!!

— Семь… — Мон-Со из последних сил пытается защищаться, но возводимые им мысленные барьеры паразит сокрушает с презрительной легкостью…

— Шесть… — Почти вся сущность Мон-Со торжествует, приветствуя нового господина…

— Пять… — Маленькая часть смертельно уставшего от боли и подлости окружающего мира разума укрывается в своеобразном коконе и медленно истаивает, несмотря на судорожные попытки разума Мон-Со потянуться за ней…

— Четыре — Практически отдавшийся на милость победителя Мон-Со отрешенно наблюдает за стремительно проносящимся перед ним калейдоскопом событий его собственной жизни — вот он недоуменно наблюдает за тем, как его отец хватает за волосы рабыню, а он, еще мальчишка, не раздумывая бросается на ее защиту, вот он стоит перед дверьми школы… у которой несколько сверстников пинают лежащего на спине арзака. В их группку буквально врывается светловолосый юноша и Мон-Со устремляется ему на помощь, понимая, что в схватке один-на-четыре у благородного рамерийца шансов нет. Вот он стоит у двери летного училища, готовый к новым свершениям, сожалеющий лишь о том, что его многолетний друг… где-то потерялся на целый год… серо-коричневая волна мерзких на вкус образов пыток, жестокости, насилия и смерти, которые он не раздумывая нес рабам, накрывает его с головой, но он чудом умудряется вынырнуть, понимая, что барахтаться ему осталось… ровно одну такую волну, которая уже виднеется на горизонте…

— Три — Вдали, за кажущейся почти непроницаемым цунами алчности и эгоизма слабо виднеется серебристо-синяя звезда… Мон-Со из последних сил устремляется к ней, поставив на кон единственно ценное, что есть у любого живого существа — жизнь на этот последний рывок. Он открывает глаза…

— Две — Сквозь терзающую его пелену невыносимого страдания, Мон-Со отчетливо различает искривленное от боли лицо своего друга. Кау-Рук едва слышно шепчет, но до Мон-Со доносятся лишь обрывки фраз: «… темной душе… есть маленький островок света». Его друг грустно улыбается, прощаясь с Мон-Со…

— Одна — титаническим усилием воли Мон-Со возвращает под контроль свой разум на краткий миг, с которым спрятанная глубоко внутри искра вспыхивает, словно солнце, перед тем, как окончательно угаснуть. Мон-Со внутренне улыбается — ему хватит этого времени. Он презрительно усмехается, поворачиваясь к врагу всего сущего, явившему настоящее лицо…

— Шел бы та нахер, ублюдок! — Полковник выхватил лазерный пистолет и дрожащими от напряжения руками приставил его к подбородку.

— За Родину!!! — прорычал Мон-Со и нажал на спуск.

Обезглавленное тело его друга медленно осело на землю и Кау-Рук с ненавистью уставился в глаза умирающему Поглощенному. Еще одна судьба на совести этой твари. Превозмогая боль, он потянулся к валяющемуся неподалеку пистолету, но тут же замер, пытаясь осознать происходящее.

Его разум словно отделился от слабеющего тела и рванул ввысь — на орбиту потрясающе прекрасной сине-зеленой планеты. Он буквально ощутил, как идиллию жизни внизу нарушило небольшое коричнево-серое пятнышко, тут же рванувшееся прочь от планеты, вдогонку к еще одному такому же. Он с бессильной яростью огляделся по сторонам — он слишком хорошо знал, что будет, если позволить этим частичкам мерзкой многомерной твари уйти… Незримый образ Кау-Рука ошарашенно обернулся — внушительных размеров кусок космического пространства за ним словно искривился, и спустя неуловимый миг на месте образовавшегося на месте искривления чернильно-черного зеркала, возник прямоугольный кристалл, переливающийся всеми цветами радуги. Звездный штурман ощутил холодную ярость боевой энергии, закованную в безразлично-стальные цепи управляющих алгоритмов, направленную на стремительно уносящиеся вдаль частицы. Боевой кристалл произвел залп и на месте двух сгустков коричнево-серой энергии сверкнула клякса первобытной тьмы, еще более темной чем космическое пространство. Пространство тут же искривилось вновь и кристалл нырнул обратно в образовавшееся за ним зеркало ноль-перехода. Образ Кау-Рука устремился вниз… к его собственному, истекающему кровью телу. Спустя минуту он пришел в себя и издал наполненный болью стон. Он поднял обессиленно опущенную на грудь голову и ошарашенно замер.

Реклама:

Скрыть

Невероятно худая женщина в ниспадающих одеяниях желтого цвета мрачно улыбнулась и опустила воздетую к небесам голову. Она кивнула стоящей напротив ослепительно прекрасной блондинке, одетой в обтягивающий розовый комбинезон, после чего они обе шагнули в мгновенно возникшее за их спинами чернильно-черное зеркало. Высокий широкоплечий мужчина, в котором Кау-Рук немедленно узнал Урфина Джюса, беллиорца, пошедшего на сотрудничество с завоевателями, проводил женщин взглядом и тяжело вздохнул, будто бы только что взвалил на плечи невыносимо тяжелую ношу. Он повернулся к звездному штурману и Кау-Рук вздрогнул от удивления — словно неведомая пелена спала с лица беллиорца, одетого в матово-черные доспехи с выгравированным на нагрудной пластине изображением расправившего крылья ворона. Кау-Рук с минуту ошарашенно переводил взгляд с нагрудника доспехов на известное по записям архива Рода Рук-Рен лицо, не в силах произнести ни слова.

— Ты полежи пока — проговорил опустившийся на колено мужчина — Твое состояние стабилизировано, до того момента как твой Друг и твоя Половинка подоспеют тебе на помощь ты точно доживешь. А потом — нам предстоят очень интересные дела — Хранитель Рамерии изогнул губы в известной каждому рамерийцу улыбке, напоминающей оскал ожившего мертвеца.

Примечания:

(1) — вопиющий бардак, да... но мы же помним, что замок охраняют не самые лучшие воины первого десантного батальона? Это худшие из худших... лучших из худших генерал забрал на штурм ИГ.

(2) — в переводе с принятого в вооруженных силах Рамерии формата радиопереговоров на русский это звучит так: Гамма-два — ответь Омеге-десять. Так говорят, чтобы запутать противника.

(3) — в фантастических обычаях фантастической Рамерии... последняя дань воинов своему погибшему соратнику. Пиршество в его честь... имеющее очень мало общего с попойками, которые на Беллиоре принято изображать в данном случае.

(4) — угадайте... а кого я здесь изобразил?))

(5) — в походном состоянии энергетические щиты робота функционируют на четверть своей мощности. В боевом положении они могут отразить и спаренный залп плазменной пушки и противотанковую ракету с тандемной боевой частью — одну. Согласно тактическим предписаниям ВС Рамерии роботов с поднятыми в боевое положение энергетическими щитами уничтожают сосредоточенным огнем не менее десятка плазменных орудий на одну цель.

(6) — символ Первого Рода Рук-Рен, Рода Видящих. А вы и правда думали, что Кау-Рука убили там, возле звездолета?

(7) — еще раз поясню — родовой дар штурмана работает именно так: предвосхищая действия противника.

(8) — тут, кстати, отсылка у "Утро нового мира". Хранитель... показывал, что иногда ради победы нужно идти на риск. Там, правда, меч был обычный... но и пронзили там его по-настоящему.

Один год и один день спустя по летоисчислению Беллиоры… и многие годы позднее

— Жаль, что Фред не увидит всего этого… — задумчиво произнесла Энни, облокотившись о плечо Тима. Она окинула взглядом нагромождение строительных лесов, в которых угадывались контуры будущего Изумрудного дворца. По решению Страшилы Трижды Премудрого, сердце Изумрудного города должно преобразиться вместе с самой столицей Волшебной страны. Сияющий великолепием зеленого огня город, восстанет из пепла словно мифическая (1) птица феникс. Сдавшиеся в плен рамерийцы, используя имеющуюся на «Диавоне» технику, расчистили множественные завалы столицы Волшебной страны и помогли её жителям извлечь и опознать погибших, хотя бы в малой степени искупив многочисленные преступления против её народа. Но этим их участие в восстановлении Изумрудного города и ограничилось. Посовещавшийся с Урфином Страшила был непреклонен — жителям Волшебной страны самим предстояло восстановить то, что правитель Изумрудного города все чаще называл «колыбелью» возрождающегося государства. Изумрудный дворец тоже должен был претерпеть значительные изменения — его обновленный внешний вид должен был увековечить подвиг тех, кто отдал свои жизни в бою за Родину. Изюминкой монументальной архитектуры должен был стать огромный матово-черный монумент с испещренной причудливым узором из тщательно ограненных драгоценных камней пирамидой, окруженной серией концентрических кругов, в каждый из которых были вписаны имена тех, кто не задумываясь поставил на кон единственно ценную вещь, что есть у каждого живого существа — жизнь — в смертельном противостоянии с многократно более сильным врагом. (2) «Чтобы помнили» — кратко пояснял Страшила таким тоном, что у любого, вознамерившегося задать вопрос… желание попусту тратить время правителя тут же отпадало. После отъезда Альфреда, вызванного необходимостью вернуться к работе и отвести возможные неприятности от семьи Смит, могущие воспоследовать в силу секретности ведущего проекта страны, в котором молодой инженер принимал самое деятельное участие, Тим с Энни приняли решение задержаться в Волшебной стране до момента отбытия рамерийцев. Они любили приходить сюда, на вершину одной из башен строящейся стены, с которой открывался потрясающий вид на стремительно возводящийся город. Энни невольно усмехнулась, вспомнив реакцию родича, когда тот увидел, во что превратились мастерские Подземной страны под чутким приглядом открывшегося с новой стороны бывшего короля Изумрудного города. Если бы кто-то задал девушке вопрос о том, чего именно Альфред больше хотел: вернуться к ждущей его невесте или же получить еще крупицу информации об используемых бывшим Огненным богом технологиях… она бы не сразу, но совершенно точно определила бы выбор молодого ученого. Что же, — подумала Энни, вспоминая одну из многих поговорок, столь часто используемых Урфином — за все нужно платить. И за возможность подстегнуть технологическое развитие Внешнего мира — тоже (3)… — девушка довольно потерлась щекой о плечо Тима, наслаждаясь великолепием заката, озарившего оранжево-красным светом огромную стройку, должную стать возрожденным Изумрудным городом и плотнее прижалась к своему избраннику.

— Всему свое время — успокоил возлюбленную Тим, нежно проведя рукой по её волосам — И Фред, и Элли еще вернутся в Волшебную страну. Да и мы здесь всегда желанные гости… ты же помнишь, что нам сказала Виллина.

— Помню… — вздохнула Энни — и надеюсь, нам никогда не придется воспользоваться этим шансом. — Тим лишь сильнее обнял её и они умолкли, наслаждаясь царящим вокруг умиротворением.

* * *

Звездный штурман Кау-Рук обвел взглядом нестройные ряды рамерийцев, выстроившиеся на центральной площади базы «Ранавир». Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь и призывая на помощь полностью раскрывшийся дар, а затем широко распахнул их, сомнамбулическим взглядом охватывая всю толпу пленников, захваченных во время противостояния с захватившей тело генерала тварью. Испытующий взор наследника Рода Рук-Рен проникал, казалось, в самые дальние закоулки души каждого из стоящих перед ним пленников, он выискивал в их сердцах отголоски ярости и жажды мести… но не находил ничего, кроме опустошающей покорности.

— Вы выполнили свою часть уговора — отчеканил звездный штурман — так что пришел наш черед выполнять свою. — он отошел в сторону, позволив стоящему рядом Лон-Гору смахнуть закрывающую бесформенное нагромождение металла, ткань. Под полотном маскировочной сетки, впрочем, оказался лишь небольшой столик, стоящий рядом с небольшим фонтанчиком. Лон-Гор повернул едва скрипнувший краник и из изящного носика полилась кристально чистая вода, уходящая в размещенную тут же раковину. Штурман кивнул на гранёный стакан, стоящий на столике.

— Каждый, желающий начать жизнь сначала может подойти к этому столу и выпить стакан воды. До дна — уточнил Кау-Рук — Для тех кто сомневается, поясню еще раз. Вследствие множества межвидовых браков, имевших место на заре становления нашей расы, мы — сборище гибридов, в каждом из которых есть как светлая, так и темная часть свойственного четырехмерным существам генетического кода. И каждая из этих частей воздействует на душу… точнее говоря, на Сущность (4) каждого из нас — по-своему. Сущность — благородна, то есть она изначально может быть либо светлой, либо темной. За редким исключением… до которого нам еще расти и расти. И эта самая гибридная генетика по-разному воздействует на наши души, а через них — на энергетику наших Сущностей. Темная её часть взращивает в нас эгоистичные желания… не мне вам рассказывать, какие именно. Светлая же побуждает нас к необходимым для развития энергетического потенциала Сущности, поступкам. К деяниям во имя Рода, Родины и Расы. То, что я предлагаю вам выпить — штурман указал на стакан — своего рода реагент. Химическое вещество, воздействующее на физическую составляющую наших тел на недоступном нашему пониманию уровне. Оно блокирует темную часть нашей генетики на время, оставшееся до смерти конкретного тела-носителя Сущности. Проще говоря, она принуждает Вас слушать голос Совести, а не собственного Эго. Побочным эффектом данного препарата, разработанного нашими Высокомерными… союзниками, является частичная памяти. Ваши навыки сохранятся, но вы забудете все о событиях, предшествующих моменту употребления этого вещества. Обо всех… даже об имени. У вас будет шанс начать ЭТУ — штурман выделил голосом слово — жизнь сначала и прожить её остаток ради Рода, Родины и Расы. Что разом повышает ваши шансы в дальнейших перерождениях… на то, что темная часть вашей души, которая никуда не денется — не сумеет в дальнейшем столкнуть вас с праведного пути и вы не растеряете, но лишь приумножите вашу энергетику. Говоря глобально… то с учетом превалирующей темной стороны в каждом из вас… той самой стороны что заставляет вас совершать мерзости во имя вашего эго… я предлагаю вам невиданный шанс. Шанс избежать полной энтропии сущности, которая неизбежно произойдет, когда вы потратите скудные крохи имеющейся у вас энергии, буквально через одно-два перерождения. Все, что от вас требуется — выпить стакан, как мне говорили — вкусной, воды и улечься в анабиоз. По прибытии на Рамерию мы найдем вам применение. — завершил своеобразную речь штурман.

— А что будет с теми, кто не согласится — в заросшем пленнике, нервно теребящим бесформенную бороду, с трудом можно было узнать полковника Яго-Лея. Но менвит собрался с силами и уточнил вопрос — оставите здесь?

— Нет — голосом Лон-Гора, казалось, можно было замораживать камни — те, кто не согласится, просто улягутся в анабиоз. А по прибытии на Рамерию… будут отправлены в изолированное от всего мира поселение — стоящий рядом с целителем Ран-Вай хищно оскалился и пояснил — в Пустыне. К камням, так уж и быть, приковывать не будем. И даже обеспечим инструментом… вплоть до легкого стрелкового оружия для защиты от хищников и известных всех нам тварей. Вот там и докажете, насколько стезя эгоизма жизнеспособна — на практике. Мы не будем выносить вам приговор — его величество естественный отбор рассудит нас.

— Всяк сам кует свой удел — бросил Кау-Рук — выбирайте!

* * *

Стоящий на залитой лунным светом поляне Хранитель едва заметно улыбнулся, услышав хлопок вытесняемого воздуха и успел обернуться за миг до того как чернильно-черное зеркало схлопнулось за спинами Виллины и Стеллы.

— Ненавижу долгие прощания — буркнул Урфин, вздохнув — особенно, если неясно, когда мы увидимся вновь. — Он шагнул вперед и осторожным движением стер скользнувшую по щеке Стеллы слезинку.

— Ты справишься, мой мишутка — сквозь душившие её слезы улыбнулась Розовая волшебница, обнимая Урфина. Мгновение спустя присоединившаяся к прощанию Виллина требовательно проговорила, глядя в полные грусти глаза Хранителя: — И не вздумай расслабляться. С того света достану. Ты… в курсе. — она резко сменила тон и нежно добавила: — наше время участия в эксперименте скоро подойдет к концу. И мы… увидимся уже на Рамерии. Скоро… по нашим с тобой меркам — уточнила Волшебница и шагнула назад, увлекая за собой Стеллу.

— До встречи в следующей жизни — улыбнулась Стелла и волшебницы растаяли во вновь возникшем на полянке чернильно-черном зеркале ноль-перехода. Урфин невесело рассмеялся и, вздохнув, направился ко все еще открытой рампе «Диавона». Он окинул взглядом расчищенное для старта огромного звездолета пространство и улыбнулся невидимым на расстоянии зрителям, которые, как он знал наблюдают за ним с помощью заработавшего волшебного ящика.

Достигнув вершины рампы, он обернулся и махнул рукой в прощальном жесте, оставляя позади ставшую родной, планету.

— Don't fuck up, the Eternal one (6) — ухмыльнулся Урфин, шагнув внутрь звездолета.

Массивная туша «Диавона» окуталась ореолом оранжево-желтого пламени и вознеслась ввысь — к уже ожидающей её бездонно-черной бесконечности космоса.

* * *

Рон и Диззи, скрывая усмешки, смотрели за тем, как оголодавший найденыш стремительно поглощает нехитрую, но сытную снедь: отварной картофель с тончайшими ломтиками свинины, щедро сдобренный растущими тут же, на окраине Канзасской степи, местными заменителями специй. Они переглянулись, вспомнив, как нашли его — одетого в похожий на лохмотья комбинезон оборванца, на остатках которого угадывались некогда прекрасные контуры вышитых золотыми нитями звезд. Он едва дышал, с усилием вдыхая воздух через потрескавшиеся от недостатка влаги губы, но упрямо полз вперед — прочь из местами больше похожей на пустыню степи. Рон открыто улыбнулся и протянул спасенному худощавому мужчине глиняный кувшин с колодезной водой:

— Не переживай, у нас есть еще — найденыш уморительно нахмурился, словно услышал что-то знакомое, но, все же, неуловимо отличающееся от чего-то, известного только ему и пытливо уставился в глаза Рону. Владелец небольшого ранчо на самой границе Канзасской степи неожиданно ощутил сильнейшую головную боль, впрочем, тут же прошедшую, стоило ему моргнуть и энергичным движением помассировать висок, в который словно набатом била целая толпа неведомых молотобойцев. Рон собрал стремительно разбегающиеся мысли, решительно подавил неизвестно откуда взявшуюся тревогу и, улыбнувшись, поинтересовался:

— Пришла пора познакомиться — гостеприимно проговорил он — Как тебя зовут?

Незнакомец отложил вилку и отвел взгляд в сторону. Внимательно наблюдающей за ним Диззи показалось, что тот удовлетворенно и… сыто… ухмыльнулся, прежде чем, слегка коверкая слова неизвестным им с Роном акцентом, произнести:

— Меня зовут Адам (7). Я пришел с миром.

* * *

— Заключенный Волков! С вещами на выход! — петли обшитой стальными листами двери со скрипом провернулись и Александр вышел из камеры, чуть прищурившись от слепящего глаза света горящих в коридоре ламп. Не дожидаясь команды он встал лицом к стене и широко расставил ноги, позволяя конвойному осуществить обыск.

— Пшел! — обессилевшего на тюремных харчах Александра легко, словно пушинку, разворачивают лицом к тянущемуся вдаль коридору и направляют вперед ударом приклада, пришедшимся точно между лопаток. Вскрикнув от боли он спешит вперед, стараясь не думать, что его ждет в кабинете следователя. Достигнув знакомого по полусотне допросов помещения он буквально рухнул в предложенное ему кресло. «Кресло?» — успел удивиться Александр, прежде чем он поднял затравленный взгляд от пола и уставился в глаза того, кого он меньше всего ожидал видеть в подвале известного на всю страну здания, являющегося своеобразной штаб-квартирой недавно созданного Комитета Государственной Безопасности СССР.

— Партия и правительство во всем объективно разобрались — проговорил Иван Александрович Серов, несколько театральным жестом захлопнув лежащую перед ним папку с личным делом. — а потому просят Вас, Александр Мелентьевич, вернуться к работе. О случившемся с Вами… Вам предписывается молчать до конца своих дней. Соответствующую расписку о неразглашении Вы подпишете сейчас же. Впрочем — ухмыльнулся генерал, но тут же посерьезнел — выбор у Вас есть. Вы можете не согласиться и я просто уйду. А сюда придет лейтенант госбезопасности Иванов — он кивнул на бронированную дверь — и организует Вам самоубийство тремя выстрелами в голову. Для всех же… вы погибнете там, в далеких Соединенных Штатах Америки, на борту рухнувшего неизвестно где самолета.

— Я согласен — обессиленно кивнул Александр — где подписать?

— Здесь — генерал Серов извлек из папки покрытый машинописным текстом лист и протянул его, а также ручку, Александру. Тот углубился в чтение и, спустя минуту, неверяще поднял глаза, вопросительно уставившись на невозмутимое лицо председателя всесильного Комитета Государственной Безопасности. Генерал исказил губы в насмешливой усмешке и пожал плечами, будто извиняясь.

— Один из последних приказов Хозяина. — он жестом остановил вскинувшегося было Александра. Генерал извлек из кармана небольшую коробочку, положил ее на стол и щелкнул небольшим рычажком. Александр поежился ощущая легкое покалывание на коже, но Серов, отмахнувшись, пояснил — небольшая страховка, на случай если найдется кто-нибудь, достаточно любопытный и наглый, чтобы нас подслушать. Да-да, Александр Мелентьевич, Вы не ошиблись — он кивнул на текст подписки о неразглашении — Вам вернут Ваши вещи. — он еще раз потянулся в карман и извлек из него сверкнувший в свете ламп оберег, прекрасно знакомый Александру. Дождавшись, пока заключенный повесит его на отощавшую шею и предусмотрительно скроет его под видавшей виды рубахой, Серов заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:

— Прошлого не вернуть — вздохнул генерал — но долги совести платить нужно. А потому я отпускаю тебя под свою ответственность. Взамен ты выполнишь последнюю волю Хозяина, изложенную здесь. Ты напишешь книгу… Скрывать не стану — ухмыльнулся генерал — то, что мы позволим тебе написать, будет скорее сказкой, чем той историей, что ты так неосмотрительно рассказал следователю. Да, после твоей смерти её перепишут… соответственно новым реалиям. Оригинальная рукопись будет храниться в архиве. Ну, а еще одну копию, без твоего участия занесенную на оберег, ты передашь… — он вышел из-за стола и, наклонившись к уху Александра, прошептал несколько слов.

* * *

— Вот поэтому, Саша… я вручаю тебе этот кристалл — Александр осторожно снял с шеи оберег и передал его ошеломленному внуку — и я прошу тебя дать мне слово, что ты исполнишь мою последнюю волю — он обессиленно опустил руку и окружающие его родственники, готовящиеся проводить его в последний путь вышли, проводив оставшегося в комнате мальчишку взглядом.

— Но… дедушка… — ошеломленно прошептал маленький Сашка, названный в его честь — почему УССР? Я… должен просто бросить камешек рядом с метро в Киеве? Что за ерунда???!

— Обещай! — прохрипел Александр, изо всех сил напрягая ослабевшие связки — ты дал слово!

— Сделаю! — хмуро кивнул Сашка и легонько сжал руку деда. Холодную, как лед. Понимание молнией пронзило мальчишку и он, спрятав невзрачный оберег из кварца в карман, рванулся к выходу из комнаты. У порога он замер, обернувшись чтобы посмотреть в остекленевшие глаза испустившего последний вздох деда.

— Я сдержу слово, деда! — решительно проговорил он и открыл дверь, впуская рыдающего отца.

* * *

Высокий тучный мужчина, одетый в мешковато сидящий на его некогда сильном теле, костюм, состоящий из темно-синих брюк и голубой тенниски, чертыхнулся и раздраженно пнул небольшой камешек. Мерзкий кусок кварца, очевидно пропущенный виднеющимся чуть поодаль дворником, гулко стукнулся о гранитную ступеньку станции метро «Лукьяновская» и откатился обратно — к его, уже порядком истрепанной туфле.

— Судьба, мать ее — ухмыльнулся мужчина и, отвлекшись от чтения электронной книги, поднял нарушивший его утреннюю полудрему, предмет. — Забавно — добавил он и механическим жестом сунул причудливо сверкнувший камешек в карман. Он бросил взгляд по сторонам и вздохнул. Первое сентября обещало быть очень жарким… но у него еще совершенно точно есть минимум минут двадцать полусна в вагоне метро. Настроение мужчины рвануло вверх и он шагнул внутрь станции, устремляясь к натужно гудящему эскалатору. Он вновь уткнулся в электронную книгу, а потому не обратил ни малейшего внимания на два незримых силуэта, одетых в обтягивающие комбинезоны желтого и розового цветов, притаившихся у будки с булками, глядящих ему вслед испытующим и слегка грустным взглядом. Впрочем, небольшую звездочку, пронзившую сияющий утренним солнцем безбрежно-синий небосвод, тянущую за собой призрачно-белую черту инверсионного следа он тоже не заметил… (8)

Примечания:

(1) — небольшой спойлер к одному из моих фиков: не совсем "мифическая"))

(2) — фантастический астротемпоральный маяк, вроде тех, что стоят в Гизе. Упс...

(3) — по этому фику Альфред "унес" не так много знаний. Но и этого своеобразного подспорья хватило Вернеру фон Брауну и Ко... чтобы обеспечить технологический рывок США в плане космической гонки с СССР.

(4) — душа — это своего рода "драйвер", обеспечивающей взаимодействие энергетической составляющей (сущности) и физической (тела).

(5) — слово семья в фантастическом фике и источникам, на которых он основан, отнюдь не значит (7шт. "я"), как это принято считать сейчас... если кому интересно — в ЛС

(6) — Дословно: "Только не налажай, Вечный", отсылка к ставшей мемом фразе первого американского астронавта, сказанной им перед первым (для США) пилотируемым полетом: Don't fuck up, Shepard — "Только не налажай, Шепард"

(7) — да-да... ОН очень любит повторяться, а потому не мог не вспомнить настолько символичное имя как ... наименование его первого опытного образца того, что наивные жители фантастической Беллиоры много позже назовут homo sapiens...

(8) — собственно, с этих событий и начинаются события "Утро нового мира" — истока моей саги о Хранителе. Рекомендую к прочтению))). К слову... эта "звездочка" — стратегическая ракета с ядерной боевой частью. Американская.

Созвездие Сириуса, облако Оорта системы Рамерия, рубка управления звездолета «Диавона», 01 день Закатного месяца (1), 04:30 по планетарному времени Рамерии

— Негусто — констатировал звездный штурман Кау-Рук, вглядываясь в показания сканеров дальнего действия. Он укрыл огромный звездолет в облаке Оорта, следуя указаниям Хранителя, внешне невозмутимо рассматривающего панораму звездной системы. Ни сам звездный штурман, ни его соратники, решительно не понимали, каким образом наложение нескольких магнитных аномалий может скрыть их приутствие от систем дальнего обнаружения Рамерии, но бывший Огненный бог Марранов не стал посвящать их в технические детали. Он просто указал на точку пространства, на поверку оказавшуюся эдаким островком спокойствия посреди хаотично маневрирущего метеоритного потока, закольцованного вокруг сверхтяжелого планетоида, и приказал Кау-Руку направить звездолет именно туда. И теперь он, вместе с собравшимися в рубке управления звездным штурманом, а также заинтересованно разглядывающим выведенные на отдельный экран обводы орбитальной верфи, Лон-Гором и невозмутимо изучающим расположение четырех орбитальных станций Ран-Ваем, а также неизменно следующим за ним Лир-Оулом, не обнаруживал никаких признаков обнаружения «Диавона». Хранитель на мгновение закрыл глаза, приложив руку к покоящемуся на груди оберегу, после чего улыбнулся:

— Ничего удивительного — проговорил он — довольно-таки обычное для народа, пребывающего во власти нашего общего с вами друга, явление. Вы ведь не думали, что наши, поглощенные жаждой неограниченного потребления, соотечественники, наперегонки устремятся в космос? Вас не было дома почти сорок лет. Учитывая, что это — немногим более чем пятая часть средней продолжительности ваших жизней… там даже поколение смениться не успело. А для надежного превращения народа в… население… нужна смена хотя бы двух, а в идеале трех-четырех поколений. На Рамерии даже сейчас осталось слишком много тех, кто не готов сменять свои ценности на сверкающие на солнце побрякушки. Это не учитывая тех, кто молча потворствует… что само по себе, разумеется плохо. Но они могут быть полезны, если им хотя бы немного напомнить о том, ради чего стоит жить. Подтвердить это личным примером — добродушно-снисходительное выражение, с которым Хранитель пояснял уже известные штурману сведения сменилось воистину волчьим оскалом — и обеспечить такие условия, при которых у них попросту не будет другого выбора.

— Но ведь выбор есть всегда — недоуменно возразил Лир-Оул — И когда любые варианты идут вразрез с ценностями, то всегда можно выбрать смерть.

— Они не выберут — усмехнулся бывший король Изумрудного города — они уже изменились в достаточной степени для того, чтобы лишь у единиц хватило мужества для такого выбора. — Он механическим жестом положил ладонь на грудь в области сердца, где, как было прекрасно известно всем бодрствующим во время почти двадцатилетнего перелета к Рамерии, менвитам, покоился оберег, выданный ему на Беллиоре. — Я тщательно изучил их радиосигналы… — задумчиво проговорил Хранитель — там нас считают погибшими. На самом деле я даже восхищен красотой легенды — продолжил он с ощутимой насмешкой — с одной стороны мужество горстки храбрецов, отважившихся активировать систему самоуничтожения звездолета, с другой — то, как это было подано… то, как они в страхе бежали, скрываясь в самых разных закоулках «Диавона» от орд кровожадных беллиорских демонов, возглавляемых самим Темным Господином. ОНО в своем репертуаре… что ж, тем легче. Ты уверен, что хочешь попробовать? — вопросительно поинтересовался он Кау-Рука.

— Да — кивнул звездный штурман — пришло время платить по счетам!

— Всяк сам кует свой удел… — задумчиво проговорил Хранитель — ты выбрал.

Он на мгновение прикрыл глаза, после чего резко распахнул их, повернувшись к выжидающе замершему Ран-Ваю.

— Роты с с сорок пятой по пятидесятую готовятся к выдвижению. — сержант молча кивнул. Все, собравшиеся в рубке управления менвиты поняли, что это означает. Существенно модернизированные за время перелета волшебные воины, оживленные с помощью колдовского порошка еще на Беллиоре, получили незримый приказ от своего повелителя. Шесть сотен закованных в новейшую по меркам Рамерии броню, не знающих усталости и страха, не нуждающихся в пище или кислороде воинов, занимают места в десантных челноках, также доработанных во время перелета к Родине. — Они захватят орбитальные верфи, четыре космических крепости и поселение на ближнем спутнике — пояснил Хранитель и отчеканил — общее руководство операцией за тобой, Ран-Вай.

— Могу я взять свой взвод? — поинтересовался тот, кивнув. Дождавшись подтверждения Хранителя он вышел. Бывший Огненный бог Марранов задумчиво взглянул на закрывшиеся за спиной сержанта гермоворота, после чего повернулся к еще одному менвиту, бодрствовавшему все время их обратного перелета к Рамерии: — Лон-Гор, — целитель кивнул — буди наших соратников. После того как мои воины захватят контроль над объектами космической инфраструктуры противника, вы идете в первой волне десанта. Цели вам известны. Кроме того, Лон-Гор, твоя задача — связь с лояльными нам силами.

— Кодированные частоты, пароли и отзывы нам известны — кивнул тот. Корпус огромного звездолета едва заметно вздрогнул, выпуская шесть челноков, направившихся к видимым на сканерах станциями и верфи. Одна из машин направилась в сторону одной из лун Рамерии — на захват небольшого поселения, по характерным признакам являющемся добывающей колонией огромного материнского мира. Лон-Гор бросил взгляд на сосредоточенно уставившегося на оперативный экран друга и вышел из командной рубки вместе с сержантом Лир-Оулом.

— Твоя группа идет чуть позади первой волны десанта. — проговорил Хранитель, разглядывая Кау-Рука — и ты должен отдавать себе отчет, что нашей приоритетной целью является захват или уничтожение инфраструктуры связи, а также размещенных в столице гвардейских подразделений. И сколь сильны не были бы мои воины — их, учитывая отправившихся на захват космических объектов — всего-то сорок четыре сотни. Мы попросту не сможем — но звездный штурман перебил его.

— Этого не потребуется. Мы справимся. — он криво усмехнулся — А если нет… что же. Две жизни — допустимая цена за спасение Расы. Она… не будет в стороне — пояснил он на немой вопрос в глазах Хранителя.

— Да будет так! — выдохнул тот — десантный челнок для вас с Ра-Кай готов. Отправляйся. — дождавшись, пока штурман выйдет из командной рубки Хранитель подошел к обзорному экрану и уставился в бездонную черноту космоса, усеянную мириадами звезд. К несколько большей из них, ярко сияющей на фоне остальных устремились едва заметные росчерки — воображение Хранителя живо представило своеобразные инверсионные следы плазменных ускорителей челноков. Вздохнув, он отвернулся от экрана и закрыл глаза, отдавая мысленный приказ деревянному воинству, готовящемуся к очередной из тысяч решающих схваток с практически совершенным по меркам этого слоя мерности пространства, не знающим пощады, разумом. Помедлив краткий миг, он решительно направился к выходу из рубки управления.

* * *

-… ход на улицу гражданскому населению запрещен до особого распоряжения. Повторяю — безразлично-холодный голос, зачитывающий экстренное оповещение с экрана голографа (2), начал сообщение заново. Айра-Сей выругалась: согласно недавнего распоряжения Верховного правителя Рамерии, Достойнейшего из Достойных, Гван-Ло, выключать голограф было запрещено. Невыполнение этого приказа каралось воистину космическим штрафом. Но предприимчивые производители бытовой электроники и тут умудрились облегчить жизнь своим бесценным потребителям, попросту исключив такую возможность технологически: поставленный за бесценок голограф было попросту невозможно выключить. И он не перестает раз за разом зачитывать порядком раздражающий приказ оставаться дома вот уже час — с того самого момента, когда, будто бы в насмешку над имеющимися системами противокосмической обороны, в Бассании неожиданно приземлились десятки футуристически выглядящих челноков. Оперативно десантировавшиеся из них воины в странной раскраски комбинезонах ринулись на штурм объектов первостепенной значимости, стремясь парализовать систему управления государством менвитов. Они с презрительной легкостью уничтожали разрозненные подразделения полицейских сил, а также частей внутренних войск, стремящихся помешать им… ровно до того момента, как по всем новостным каналам, демонстрирующих высадку неизвестных воинов, было передано кажущееся бредом сумасшедшего сообщение. Неведомые воины оказались участниками считающейся официально погибшей экспедиции к далекой Беллиоре. Но не эта новость повергла в шок многочисленные, но дурно организованные и обученные силы правопорядка Бассании. Сразу же после этого сообщения на связь вышел полковник Кир-Зейн, командующий остатками того, что ранее носило гордое звание Армии Рамерии. Полковник коротко сообщил о принятии на себя командования Армией, объявил Гван-Ло изменником, совершившим преступление против народа и государства Рамерии и огласил ему смертный приговор. Не давая уставившимся в экраны голографов жителям Рамерии оправиться от шока он отдал приказ Армии — уничтожить захватившего власть преступника и его сообщников любыми имеющимися в её распоряжении средствами. Стройная женщина грустно усмехнулась — если полковник рассчитывал на легкую прогулку, то он жестоко ошибся. Выдвинувшиеся из мест дислокации части были встречены силами безопасности крупнейших корпораций Рамерии. Их численность и вооружение не намного уступали многие годы снабжавшейся по остаточному принципу Армии. Лучшая выучка и организация солдат позволяла им продвигаться вперед, но темп был очень низким — даже далекая от военных дел Айра-Сей понимала, что они не успеют прийти на выручку своим, очевидно, сообщникам до того, как их уничтожат приближающиеся к столице части личной гвардии правителя. Вооруженные последними достижениями научно-технической мысли, фанатично преданные (3) Гван-Ло воины методично окружили столицу и готовились к штурму, позволяя беспорядочно мечущимся полицейским своими жизнями выигрывать им время. Они словно наслаждались охватившим столицу хаосом — ведь многие из имеющих оружие солдат внутренних войск осознали что поражение заговорщиков предопределено и принялись вовсю пользоваться невиданным шансом. Словно саранча, они оккупировали жилые районы, не представляющие ценности для вернувшихся со звезд бунтовщиков, и предались своим самым низменным инстинктам — грабежи, убийства, насилие буквально захлестнули некогда жемчужину Рамерии. Те, кто должен был защищать покой жителей Бассании будто обнажили свою истинную личину — сорвавшихся с и без того не слишком крепкого поводка, зверей, за которыми бесстрастно наблюдали лучшие воины правителя, позволяя своим противникам расходовать боеприпасы на неуправляемое стадо, сеющее хаос в столице их Родины (4). К удивлению Айры-Сей, наблюдавшей за примыкающими к их дому улицами в окно, среди полицейских и солдат внутренних войск находились немногие, кто в царящем вокруг хаосе попытался остаться человеком — они пытались остановить творящееся вокруг беззаконие, но были вынуждены отступать под натиском неуправляемой орды, в которую превратились их бывшие сослуживцы. Женщина отвернулась от окна и вознесла требу давно забытым Богам — возблагодарив их за то, что Лиа-Сейн удалось выехать из города с первым звуком сигнала тревоги…

Ведущая в квартиру дверь с грохотом вылетела из петель, рухнув внутрь небольшой квартирки. В дверном проеме появилось слегка пошатывающееся тело, для верности облокотившееся о дверной проем. Плотоядно ухмыляющийся менвит медленно обвел маленькую квартирку пьяным взглядом и остановил его на Айре-Сей, в испуге отшатнувшейся от окна. Он сделал шаг вперед и она инстинктивно отшагнула назад — за спиной того, что лишь час назад было ее соседом с нижнего этажа, замаячили силуэты двух его «дружков» — так она называла неизменных собутыльников постоянно пристававшего к ней ублюдка, которого от решительных действий удерживал только страх наказания. Судорожно сглотнувшая Айра-Сей с кристальной ясностью осознала, зачем они пришли… в творящемся вокруг хаосе никому нет дела ни до кого…

— Попалась цыпочка — покрывшиеся похотливой поволокой глаза омерзительно оскалившегося менвита буквально раздевали взглядом испуганно отходящую назад женщину — ик- довольно ты морочила мне голову. — он махнул рукой в сторону двух других менвитов — а теперь настал мой час! Точнее — наш! — он многообещающе загоготал. — Йа пака добрый — заплетающимся языком проговорил он, но с усилием взял себя в руки — и предлагаю один раз. Согласишься по-хорошему — позабавимся и уйдем. А если нет — он многозначительно подмигнул — тебе решать… — Айра-Сей сглотнула и, повинуясь охватившему ее безотчетному ужасу, отступила еще шаг назад… стукнувшись затылком о стену. Она затравленно огляделась по сторонам, надеясь, что обозналась… но реальность была неумолима: отступая, она сама себя загнала в угол. Она панически переводила взгляд с одного из медленно надвигающихся менвитов, изо всех сил противясь мерзкому голоску, советующему смириться с неизбежным, как вдруг ее взгляд упал на висящий на стене портрет. Тот, чье кольцо, символ союза их сердец, она до сих пор носила на безымянном пальце правой руки счастливо улыбался, с легкостью удерживая на руках их малышку-дочь, а стоящая рядом Айра-Сей умиротворенно улыбалась их счастью. Женщина резко выдохнула, усилием воли загоняя панику вглубь разума и схватила первую попавшуюся ей под руку вещь. Ею оказалась ваза для цветов — Айра-Сей рывком выплеснула оттуда воду и резким ударом о стенку превратила ее в «розочку» — популярное оружие у давно оккупировавших улицы ночной Бассании, преступников. Она с силой сжала импровизированное оружие, немедленно порезавшись о сколовшийся край. Похотливо оскалившийся подонок кивнул своим сообщникам:

— Малышка любит с кровью — расхохотался он — ничего… сча мы ей обеспечим кровь… — он метнулся к Айре-Сей и та замахнулась осколком бутылки, метя в лицо ненавистному ублюдку, но тот с легкостью отклонил ее руку и прижал к стене. Он толкнул Айру-Сей, несколько раз приложив её головой о стену и, убедившись, что она выронила осколок, зашарил рукой у нижней застежке ее комбинезона: — Сейчас-Сейчас… он тяжело дышал, наваливаясь на из последних сил брыкающуюся, несмотря на кровь, стекающую из разбитого затылка за ворот комбинезона, женщину.

Невидимая сила оторвала не успевшего осуществить замысел насильника в сторону и буквально вышвырнула его в окно. Душераздирающий вопль рухнувшего вниз ублюдка заглушил звон рассыпающихся обломков стекла, после чего ошарашенно застывшие Айра-Сей и несостоявшиеся насильники услышали омерзительное чавканье, с которым тело подонка размозжило голову о дорожное покрытие. Закованный в странные на вид доспехи воин крутнулся на месте, выхватывая странного вида лазерный автомат и двумя одиночными выстрелами поразил испуганно замерших менвитов в головы. Он рывком преодолел свободное пространство небольшой квартирки и осторожно выглянул в дверной проем. Убедившись в отсутствии противников, сержант Лир-Оул снял шлем и обернулся к супруге. Несколько мгновений он молча смотрел на замершую в шоке Айру-Сей, после чего неверяще уставился на опустившуюся на колени супругу. Стоящая на коленях женщина склонила голову, обнажая голову в ритуальном жесте полного подчинения, отдавая свою жизнь на волю своего супруга… Супруга, которого она предала ради сиюминутной выгоды сорок лет назад… супруга, верность которому она с тех пор хранила, несмотря ни на что… Супруга, имеющего не право, но обязанность наказать предавшую их союз супругу, добровольно отдавшуюся другому… вместо того, чтобы позволить их дочери сделать выбор самой: умереть человеком или жить ценой предательства священного союза мужчины и женщины (5)… Долгий, невыносимо долгий для них обоих миг Айра-Сей ожидала, когда один из виднеющихся на поясе супруга клинков оборвет её жизнь. Но вместо холодной стали клинка она почувствовала, как сильные руки Лир-Оула осторожно поднимают её на ноги. Сержант снял перчатку, медленно поднял окровавленную руку своей супруги и, глядя ей в глаза, с расстановкой произнес:

— Я, Лир-Оул из рода Ер-Дар, приношу Айре-Сей из рода Лан-Рил клятву крови в том… что прошлое останется в прошлом. — он неуловимым жестом извлек из ножен боевой нож и чиркнул лезвием по ладони — Отныне и навсегда — произнес он ритуальную фразу и выжидающе воззрился в полные слез небесно-синие глаза своей супруги.

— Я, Айра-Сей из рода Лан-Рил — из последних сил сдерживающая рыдания женщина буквально рухнула в объятия сержанта. Она чудом удержалась на ногах, но нашла в себе силы прошептать: — принимаю твою клятву, Лир-Оул из рода Ер-Дар. Во имя Рода и Истины! — она прикоснулась губами к ладони супруга и слизнула выступившую на месте пореза кровь. Сержант осторожно поцеловал ответившую ему супругу, после чего нежно приткнулся лбом к её лбу. Айра-Сей начало было: — Я…

— Я знаю. — перебил её Лир-Оул — просто знаю — пояснил он в ответ на удивленный взгляд супруги.

— Постой — она отстранилась от сержанта, услышав ясно различимые звуки нескольких взрывов, раздавшихся в нескольких кварталах левее — вас меньше. Армия не успеет прийти к вам на помощь — гвардейцы Гван-Ло готовятся к штурму… — но Лир-Оул мягко прикрыл ей рот окровавленной ладонью.

— Все будет хорошо — улыбнулся он чужой, словно принадлежащей ожившему мертвецу улыбкой — давай лучше кино посмотрим, а потом сделаем, что должно. Садись — он приглашающе кивнул — Мне обещали небезынтересную трансляцию — он опустился в чудом уцелевшее кресло и обнял севшую ему на колени супругу, с интересном уставившуюся в экран голографа.

* * *

Сознание медленно, толчками, возвращалось в пронзаемое болью тело. Каждый из полутора десятков порезов ощущался как небольшой океан всепожирающего огня, вырывающий многострадальный разум Кау-Рука из благостного беспамятства. Звездный штурман усилием воли заставил себя открыть глаза. Но все, что он увидел — лишь покрытый его же кровью песок центральной Арены. Он на краткий миг провалился обратно в забытье, позволяя недавним воспоминаниям овладеть его разумом.

Он и Ра-Кай воспользовались воцарившейся в столице сумятицей и практически беспрепятственно проникли во дворец правителя… только лишь для того, чтобы попасть в тщательно спланированную ловушку. В поражающем безвкусной пышностью тронном зале кроме самого правителя их ожидали готовые к бою гвардейцы… один из которых имел при себе новейший фотохромный комбинезон новой модели, оборудованный так называемым полем преломления — делающим бойца практически абсолютно невидимым. Некогда человек, а ныне — всего лишь оболочка, вместилище для высокомерной твари, притаился за спинами Кау-Рука и Ра-Кай и применил парализатор… после чего Кау-Рук очнулся в первый раз. Связанным. Во все том же тронном зале, стоя на коленях перед восседающим на троне Гван-Ло. ОНО насмехалось недолго и с презрительной легкостью согласилось на ритуальный поединок. Оказавшийся еще одной ловушкой.

Сидящее в Гван-Ло существо за прошедшие со времени отлета годы, сумело преобразить столицу Рамерии, олицетворением нового курса которой была огромная Арена. Величественный Колизей, так похожий на один из рисунков Хранителя, был оставлен без внимания мятежниками, стремившимися овладеть, прежде всего узлами связи и опорными пунктами военной инфраструктуры. А потому правителю ничего не стоило собрать в нем сотню тысяч оставшихся верными подданных, охрану которых осуществляли разместившиеся по периметру огромного сооружения гвардейцы. И правитель предоставил своим подданным очередное зрелище — Путь Крови, на который его вызвал Кау-Рук демонстрировался на каждом из бесчисленных экранов голографов, установленных, казалось, в каждом углу Рамерии. Звёздный штурман осознавал, что и его воины, ведущие бой за свободу и будущее своей Родины — видят его тоже.

Видят его позор — Кау-Рук титаническим усилием воли заставил себя прийти в сознание и, напрягая израненное тело, приподнялся на локтях… сильнейший удар взорвался ослепительно-яркой вспышкой боли. Мощнейший пинок отбросил звездного штурмана в стену Колизея. Именно он вызвал нечеловечески сильный болевой импульс, приведший покрытого своей же кровью Кау-Рука в сознание. Перед его мысленным взором промелькнули все полчаса поединка… если его, конечно, можно было назвать таковым. Ведь он скорее походил на избиение — несмотря на полностью подчинившийся воле Кау-Рука родовой дар Видения, прожившая эоны лет тварь была слишком опытна. Слишком сильна. Слишком быстра… Но движимый несгибаемой волей Кау-Рук продолжал сражаться несмотря ни на что, с каждой попыткой, с презрительной легкостью, отбиваемой противником, приближаясь к неизбежной и очевидной, теперь, смерти. Он мотнул головой, приходя в себя и с усилием повернул голову вправо — туда, где чуть в стороне от центра арены виднелся наспех сколоченный алтарь. Сквозь закрывающую глаза пелену боли и заливающую их кровь из рассеченной кожи головы он пока еще мог видеть прикованное к нему обнаженное тело Ра-Кай, дергающееся в цепях в безуспешной попытке освободиться и прийти на помощь своему супругу.

— Смотри-смотри — презрительно усмехнулся Гван-Ло, с легкостью пресекая попытку Кау-Рука подняться. Невредимое тело, гибкое и узловатое, будто перевитое мышцами, разительно контрастировало с тем изнеженным, почти андрогинным созданием, коим являлся правитель до отлета экспедиции — пока еще можешь. Впрочем, еще пару попыток я тебе дам… после чего тебе предстоит посмотреть на куда как более интересное… для меня… зрелище. — усмехнулась тварь.

— Пшел бы ты — Кау-Рук нашел в себе силы, чтобы чуть приподняться на локтях и плюнуть в сторону с легкостью уклонившегося Гван-Ло — делай с нами что хочешь, но тебе не выиграть. Рамерия восстала против тебя и…

— Серьезно?! — расхохотался Достойнейший из Достойных — Оглянись вокруг — он широким жестом охватил внимающих каждому его слову зрителей — Твоя вырождающаяся раса уродливых гибридов все также покорно следует за своим пастырем, как и раньше. Кто восстал? КТО?! — взревел он — Ваши Творцы, ныне откликающиеся на презрительное прозвище, в страхе жмущиеся по углам, ожидая пока господа решат вопрос власти? Ваши Воины, тоже забывшие свое истинное имя — грабящие, насилующие и убивающие своих же соотечественников на улицах города, просто потому что на несколько часов стало «можно»? Вот эти? — он махнул рукой в сторону, показывая на напрягшихся от страха зрителей — Безмолвно потворствующие любому преступлению, лишь бы у них самих не отобрали их невеликие блага? Знаешь, сколько из них сейчас снимают на видеофоны то, как верная тебе армия сражается против сил безопасности моих корпораций? Да каждый!!! Представляешь?! Они обмениваются друг с другом этими видео вместо того… чтоб хоть что-то сделать! Деяниями своими поддержать хоть кого-то — да плевать на самом деле, кого именно. Хоть кого-то, но лишь бы делом!

— Да и эти — он кивнул на переглядывающихся на трибунах менвитов — ничем не лучше. Так, денег и благ побольше… так что еще несколько часов — и вас уничтожат. Всех, под корень. Знаешь — он присел перед штурманом на корточки и насмешливо наклонил голову — я тебе даже благодарен. Этот нарыв нужно было вскрыть. Лучше уж истребить вас сейчас, чем позволить вам скрываться и… упаси меня… я сам — ухмыльнулся он — возродиться. Сейчас, когда у меня подавляющий перевес в силах и возможностях. Так что… в общем — наслаждайся зрелищем, о котором ты сам и попросил! — расхохотался Гван-Ло и направился от пытающегося встать Кау-Рука в из последних сил задергавшейся в оковах, Ра-Кай. Он остановился перед прикованной к своеобразному алтарю девушкой и воскликнул, обращаясь ко всем присутствующим в Колизее, но глядя в глаза бессильно дергающемуся на покрывающем Арену песке, Кау-Руке:

— Смотри. На нее. На меня — потусторонним голосом правителя можно было замораживать камни — я овладею ею так же, как овладел всей вашей планетой и ваши жалкие потуги не остановят меня. Просто потому, что они — он обвел рукой молча ловящих каждое его слово зрителей, как молча внимающих ему в Колизее, так и сгрудившихся у экранов голографов — молчат, вместо того, чтобы действовать. Или же я ошибаюсь, и среди вас найдется кто-нибудь… хоть кто-нибудь, кто все же осмелится выступить против меня? Обещаю — оскалилась тварь — его смерть будет легкой. Хоть кто-нибудь? Ну же?! КТО?!

Огромный огненный болид с жутким ревом пронзивший небеса, рухнул на верхнюю террасу Колизея, похоронив под собой заживо полдесятка зрителей и двоих охраняющих периметр гвардейцев. Приземление сопровождалось грохотом и взрывом, разметавшим в стороны старомодную каменную кладку Арены, покалечив в два раза большее количество рамерийцев. Раскаленные от трения об атмосферу створки десантной капсулы распахнулись с легким скрежетом, открывая ошарашенно уставившимся на них участникам разворачивающейся на Арене драмы десяток огромных фигур, закованных в массивные, жужжащие сервоприводами усилителей, доспехи. На нагрудниках и наплечниках чернильно-черных доспехов неизвестных воинов, рост которых на две головы превышал рост самого высокого жителя Рамерии, было выгравировано изображение расправившего крылья ворона. Воины подняли причудливо выглядящее оружие и произвели опустошительный залп — стволы их оружия извергли разогнанные до умопомрачительной скорости гранаты, закованные в сверхтвердые вольфрамовые оболочки. Снаряды поразили гвардейцев Гван-Ло, буквально разорвав их на части — гранаты с легкостью пробивали новейшую броню доспехов гвардии правителя Рамерии и взрывались уже внутри них, превращая цель в облако кровавого пара и летящих во все стороны ошметков плоти. Ответные выстрелы из лазерных автоматов бессильно скользнули по броне доспехов десантировавшихся прямо из космоса воинов и те двинулись в атаку, методично уничтожая гвардейцев правителя огнем их оружия, а также сталью извлеченных из ножен клинков, словно окутанных призрачно синим сиянием электричества и разбрасывающих в стороны миниатюрные разряды молний (6). Ошарашенно замерший Гван-Ло не обратил на вставшего Кау-Рука ни малейшего внимания, а потому звездный штурман медленно двинулся в его сторону, опираясь на стену Колизея. Он практически преодолел разделявшее его с алтарем расстояние, когда пришедший в себя Гван-Ло затравленно оглянулся по сторонам, то и дело поглядывая на небо, испещренное роем огненных метеоров, несущихся в сторону Бассании. Он сделал несколько шагов назад, инстинктивно выставляя перед собой облаченные в ритуальные когтистые перчатки руки, но замер, неверяще уставившись на одни из двух ворот Арены. Арка Пути Рабов, — мелькнула в охваченном единственной целью — добраться до врага и попытаться поразить его — сознании Кау-Рука мысль, открылась со зловещим скрежетом, заставив испуганно затаившихся на своих местах зрителей уставиться на озаренный искусственным светом размещенных в дверном проеме силуэт, медленно приближающейся к выходу. Высокий мускулистый человек, одетый только в не стесняющие движений штаны и матово-черные когтистые перчатки вышел из Арки и несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к выглянувшему из-за туч солнцу. Он медленно оглядел арену и застывших на краткий миг зрителей… тут же опускающихся на колени под его взглядом. Он обратил взгляд на замершего в ступоре правителя и произнес:

— Я осмелюсь — констатировал Найсмит, Хранитель Рамерии. Он оскалил губы в известной на всю планету улыбке ожившего мертвеца и поприветствовал своего врага:

— Здравствуй, Яхве.

Продолжение следует…

Примечания:

(1) — в системе летоисчисления Беллиоры аналогично 01 сентября — дня начала обоих мировых войн на момент написания фика.

(2) — аналог телевизора

(3) — они попросту поглощены паразитом — полностью.

(4) — а разве они могли бы молча смотреть на такое? Они, конечно, выполняли поставленные задачи... но и оставались Людьми. А потому по мере возможностей пресекали эту мерзость. Вот только их было очень мало — чуть более одного десантного батальона, как мы помним.

(5) — она не в курсе того, что ее измена ничего не решала. Дочь сказала только папе, опасаясь что мама покончит с жизнью, если узнает.

(6) — знакомые со Вселенной Warhammer 40000 без труда узнают и силовую броню, и болтеры с силовыми клинками... и даже цвета Гвардии Ворона)). Бонус в том, что Хранитель не скован догмами Адептус Механикус а потому умеет в изобретение и улучшение (а не тупо воспроизведение старых технологий Темной Эры)... и имел двадцать лет на подготовку плюс погруженные на "Диавона" ресурсы взамен выбитой в ИГ и добровольно оставленной там же техники и убитого в боях состава.

И кроме того — внутри, под броней... не (пусть и генетически улучшенные, но...) люди, но нечто гораздо более совершенное с точки зрения возможностей. То, что во указанной Вселенной... довольно узнаваемо.

Не знакомым же скажу... что там без шансов. Пара сотен таких воинов в состоянии завоевать планету... У Хранителя их легион — то есть пять тысяч.