A Riddled Universe (джен)

— Воу! — воскликнул Гарри, подпрыгнув от неожиданности.

— Прошу прощения. Не хотел оставлять тебя без присмотра, — с невозмутимым лицом произнес Риддл.

— Эм-м... А как вы узнали, когда нужно появиться? — спросил Гарри первое, что пришло ему в голову.

— Я подслушивал ваш с Альбусом разговор, и когда он ушел, я снял защитные чары и аппарировал в комнату, — спокойно сообщил Риддл. Он видел, что мальчик очень нервничал и был чем-то сильно взволнован.

У Гарри отвисла челюсть. Он явно не ожидал такого ответа от Волдеморта.

— Пожалуйста, не называй меня Волдемортом. Имя довольно неприятное, да и от него смердит трусостью, ты не находишь? — непринужденным голосом спросил Риддл.

— Что?! — поразился Гарри.

«О чем Риддл вообще говорит?» — подумал он.

— Кажется, Волдеморт — французское слово и его переводом будет «бегство от смерти». Это довольно трусливо с его стороны. В основном я не одобряю «гриффиндорцев — этакий факультет храбрецов», однако храбрость — это добродетель, которая необходима нам для выживания, — с улыбкой произнес Риддл. — Пожалуйста, никому не говори, что я так сказал, — усмехнувшись, продолжил он. — Даже если ты это сделаешь, я буду все рьяно отрицать и заявлю, что твой мозг сильно пострадал после падения сквозь Вуаль.

Гарри закусил губу. Он столько всего хотел спросить и, тем не менее, был напуган? Встревожен? Сбит с толку? Он не понимал.

— Так много вопросов... и так мало времени! — произнес Риддл. — Тебе стоило уже догадаться, что я применяю к тебе легилименцию, — сказал он.

Гарри в ужасе посмотрел на него.

— Не волнуйся. Я никогда не заглядываю дальше поверхности; собственно говоря, я читаю только то, о чем ты думаешь в данный момент. Если я глубже проникну в твой разум, твоя голова, непременно воспротивится вторжению, что вызовет сильную головную боль. Пока я держусь на поверхности, твоя голова совершенно не испытывает постороннего вмешательства. Полагаю, твоя голова сейчас не болит? — спросил Риддл.

— Нет, не болит. Но я бы предпочел, чтобы вы вообще не читали мои мысли. Это личное, — сказал Гарри, скрестив руки на груди.

— Для квалифицированных легилиментов нет понятия личного. Если ты не хочешь, чтобы я читал твои мысли, тебе придется воспользоваться окклюменцией. По крайней мере, я открыто говорю о том, что делаю, а есть множество других людей, сведущих в этом искусстве и пользующихся им в гнусных целях, — сказал Риддл и остановился, прежде чем продолжить: — Ты пытаешься использовать горе в качестве своего окклюменационного барьера, крайне неразумно. Каждый человек, бывало, терял кого-то из близких. Так что горе — это не такая уж редкая эмоция.

— Но обычно это отталкивает... — ответил Гарри.

— Я думаю, мы уже выяснили, что я не Волдеморт. Я никого не убивал и, хотя мне ненавистны его действия, не стану брать на себя ответственность за них. У меня нет никаких гнусных планов по захвату мира. Эта мысль сама по себе детская и нецелесообразная. С какой стати мне хотеть править миром, где большую часть населения составляют болваны? Нет, спасибо. Я предпочитаю тишину, спокойствие и гольф, — сказал Риддл.

— Гольф? Вам нравится играть в гольф? — изумленно спросил Гарри.

— Конечно. Это самая миролюбивая игра на свете и наименее травмоопасная из всех видов спорта. Я знаю, что ты сейчас скажешь: а как же шахматы? Но волшебные шахматы — это же просто варварство. Пройдет совсем немного времени, и какой-нибудь умник попытается сымитировать их в реальной жизни, — произнес Риддл.

Гарри усмехнулся, вспомнив шахматную партию профессора Макгонагалл в натуральную величину.

— Вижу, это уже случилось, — качая головой, произнес Риддл. — Тебе нравится квиддич? — сменив тему, он надеялся успокоить Гарри.

— Да, — ответил тот, гадая, к чему ведется этот разговор.

— Лично я терпеть не могу квиддич. В нем нет ни смысла, ни цели, ни задач. Но детям, похоже, нравится. К счастью, мой внук его не любит, — сказал Риддл.

— У вас есть внук? — удивился Гарри; он никогда не думал, что у Риддла может быть семья, не говоря уже о внуке. Это было большим отличием от Волдеморта.

— У меня трое внуков, и четвертый уже на подходе. Двое из них мальчики и одна девочка. Но все трое одинаково непослушны. Совсем как их родители, — нежно сказал Риддл.

— А сколько у вас детей? — полюбопытствовал Гарри.

«Этот парень хочет написать мою биографию?» — подумал Риддл. Риддл был весьма скрытным человеком. Он всегда чувствовал себя неловко, когда ему задавали личный вопрос. Но Гарри, казалось, ждал ответа, и Риддл хотел расположить его к себе — в конце концов, Гарри будет с ним жить.

— У меня двое детей, дочь и сын, — Риддл открыл было рот, чтобы что-то добавить, но потом резко его закрыл.

— О-о... — произнес Гарри, не зная, что сказать.

— Мне придется ввести тебе зелье отцовства, в твоем случае оно является обязательным, — сказал Риддл. — Сколько тебе было, когда умерли твои родители?

— Год, — ответил Гарри и закрыл глаза.

— Я лишился обоих родителей, когда родился. Моя мать умерла при родах. А моему отцу было, по сути, все равно, существую я или нет, — хмуро ответил Риддл.

— Ваш отец жив? — спросил Гарри.

— Он умер несколько лет назад от рака легких, все потому, что не мог бросить курить, идиот, — прорычал Риддл.

«Ну конечно, Риддл не стал Волдемортом, а значит, не убивал своего отца и бабушку с дедушкой», — подумал Гарри.

— Я был близок с бабушкой и дедушкой с тех самых пор, как они забрали меня из сиротского приюта, когда мне было пять. Мой дедушка скончался, когда мне было двадцать три, — тихо сказал Риддл, — а бабушка умерла совсем недавно.

— А почему вы не стали Волдемортом? — спросил Гарри; ему было интересно, не маггловские ли бабушка с дедушкой послужили причиной, изменившей судьбу магического мира этого измерения.

— Мне начинает казаться, что ты разочарован тем, что я не стал Волдемортом, — произнес Риддл, раздраженно взмахнув руками. — Как я узнаю, что изменило моего двойника? Я хоть и целитель, но не психиатр. Я не в курсе психических отклонений тирана!

Последовала неловкая пауза. Риддл оглядел комнату, а затем повернулся к Гарри.

— Грюм убьет меня, если я не верну его кабинет в прежнее состояние.

— Грозный Глаз Грюм? — спросил Гарри.

— Грозный Глаз? Какое нелепое прозвище; надеюсь, ты не будешь против, если я впредь стану его использовать? Дорогой Грюм будет вне себя! Грозный Глаз — интересный способ описать его постоянную бдительность, — сказал Риддл с ухмылкой, которая напомнила Гарри близнецов Уизли.

— Дамблдор сказал, что я должен жить у вас, — произнес Гарри, гадая, какова будет реакция Риддла.

— Это был бы самый безопасный вариант, поскольку я не доверяю невыразимцам, но я смогу понять, если тебе будет нужен другой вариант. Однако мне необходимо следить за твоим состоянием, к тому же я смогу защитить тебя от какого либо вреда, — сказал Риддл.

Гарри было нелегко это принять. Но он не хотел подвергать опасности кого-либо еще, и казалось, что Волд... э-э... Риддл был его лучшим решением.

— Я останусь с вами, — ответил Гарри, надеясь, что он не пожалеет об этом. — А можно мне получить назад свою палочку?

— Разумеется, — сказал Риддл, доставая из кармана Гаррину волшебную палочку, — Я возвращаю тебе твою палочку при условии, что ты воспользуешься ей только в случае крайней необходимости, — Риддл сделал паузу и продолжил более мягким тоном: — Ты не пожалеешь об этом. Обещаю, под моим присмотром тебе не причинят никакого вреда. Я не самый добродушный мужчина; даже мои мысли полны сарказма. Но я изо всех сил стараюсь держать свой язык за зубами и буду продолжать это делать, пока ты не привыкнешь, — подмигнул Риддл. — Кстати, Гарри, добро пожаловать в «другую Вселенную», у нас есть печеньки!

— Что? — произнес Гарри, гадая, не сошел ли Риддл с ума.

— На самом деле я рад, что ты отправишься со мной; возможно, теперь Серена отстанет от меня. Не надо так волноваться, Гарри. Просто подожди, пока не познакомишься с моей семьей. Ты безупречно в нее впишешься, — сказал Риддл с улыбкой, похожей на улыбку Дамблдора.

Гарри быстро набросал в голове контрольный список:

Отправиться жить к Волдеморту/ Риддлу? Отметить здесь!

Встретиться с семьей Риддла? Отметить здесь!

Возможно, сойти с ума? Отметить здесь!