Свет для потерянных (джен)

Первое, что она ощутила, были теплые капли дождя, бьющие по спине и моментально пропитывающие одежду неуютной прохладой. Потом тишина прекратилась. Рев ливня оглушал, давил на сознание не хуже рычания хищника. Гладкая стеклянная поверхность проскальзывала под окоченевшими пальцами, но ей удалось подняться на ноги. Сознание просыпалось постепенно, власть над телом возвращалась, как подключаются объекты к общему компьютеру. Под головой нащупывалось что-то неправильное, острое, но незаметное. Наконец открылись глаза. Вокруг — серая муть ливня. Из черной бездны под ней сквозь сеть трещин затравленно смотрела девушка.

«Это… Я? — паники не было. Только равнодушие и ироничная горечь. — И кто я?»

Хотелось плюнуть в отражение ядом, а то что оно такое дерганное, но она сдержалась. Ливень, словно устыдившись, немного поутих за то время, пока она собиралась с мыслями. Спустя пару бесконечных минут он превратился в небольшой дождик, открывая вид на город.

Огни. Сотни и тысячи цветных огней и отблесков в словно бесконечной черноте. Они взметались ввысь, к мерцающим молниями тучам. В тумане они походили на языки неправильного пламени, красного у основания и холодеющего к вершинам. Где-то в вышине вальяжно пролетали медузы-цеппелины, очерчиваемые только контурами таких же огней, пульсирующе переливаясь.

Зато за её спиной словно не было ничего. Не было до какого-то момента. Одна за другой загорались звёзды и открывались туманности, а простирающаяся до горизонта гладь робко отражала их. Дождь затихал, становился слышен шорох высоких волн, оставляющих на тёмном берегу полосу светящихся водорослей. И запах. Прохладный фруктовый запах, который бывает после шторма, и свежесть озона.

Весь этот свет отражался в зеркале овальной площадки, и паутина трещин сияла неземной бирюзой. Откуда-то снизу донёсся суетливый металлический лязг. Сбоку, со стороны города и оттого вполне заметный, вынырнул черный силуэт. Человек в глухом костюме с блестящими швами посмотрел на небо, резко разворачиваясь всем телом. Громкое «Ох, мать» разнеслось вокруг и наконец заставило женщину оглянуться. Незнакомец поднялся по лестнице полностью и теперь шёл к ней, всё так же смотря то на небо, то на трещины. Заметив её, он повторил:

— Ох, мать, — и снял шлем, такой же непроглядно черный и блестящий. Ошалевшее лицо стало смущенным. — Извините, но по-другому и не скажешь. Трудный день?

— Кто вы?

— Я живу… Тут, ниже этажом.

Парень (хотя ему и было на вид около тридцати, блестящие живые глаза делали его лицо очень юным, а неловкие движения так вообще больше подходили подростку) не выглядел удивлённым. Словно на его голову постоянно падают незнакомые люди. Смущённо прокашлявшись после затянувшийся паузы, он взмахнул свободной рукой.

— Ну так, давай ко мне, мать. Раз уж постучались.

Сказать на это ей было нечего.

* * *

— Ещё раз извини, у меня тут немножко бардак.

Это было мягко сказано. Большую часть теоретически просторной комнаты занимало что-то, скрытое за серым пыльным тентом. Узкая тропка вела, скорее всего, на кухню или в спальню, мимо разного хлама. Детали машин, приборы, опасно сияющие камни, рулоны с чертежами; в углу возвышались мольберты. Раздался грохот. Парень, казалось, вообще не умел ничего делать тихо.

— Найдите там стул! Милости просим, как грица.

Стул и вправду был. Прозрачный, акриловый, сделанный под резную табуретку. Даже волнистые прожилки немного напоминали дерево. По профилю была гравировка — отвёртка и волшебная палочка на фоне стилизованного рассвета и надпись «Невозможное здесь». Эмблема казалась знакомой, но смутно. Был этот стул в таком далёком и темном углу, спрятанном от ослепительных белых ламп, что сразу становилось ясно, что тут мало кто бывает, кроме хозяина. Женщина приняла из рук промчавшего мимо парня полотенце и села. Он же продолжил тараторить:

— И как вас угораздило? Голова хоть цела? Ой-ой, там же падать до, кхм, чтобы так всё кокнуть. Но до такой высоты слишком далеко! Тебя что, с дирежопля кинули?

Она удивлённо посмотрела на него. Он протягивал стакан с чем-то светящимся.

— С чего?

Парень скривился:

— С дирижабля, цеппелина, извини, мать. Привык. В моих кругах их так называют, не важно. Я по транспорту более маневренному.

И похлопал по машине под тентом. Женщина только сейчас увидела, что одной стены не было, только глухие шторы на панорамных окнах. Парень тоже это заметил, допрыгнул до шнура, и смесь света и темноты хлынула в комнату.

— Он обычно в доках стоит, но я его на ремонт взял, как всегда. Вылетит, конечно, не без шума и пыли, но… Стой, я ж не представился!

И замолчал, ошарашенно глядя в окно. Женщина покачала головой:

— Не стоит. Я и сама своего имени не помню.

Парень отмахнулся.

— Не мудрено. Ты вон упала, а я не падал. Я-то обязан помнить. Шторм, что-то такое, но все называют Хайве. А ведь всего десять лет не представлялся никому, что ты будешь делать! Да и как меня Хайве обозвали, ещё сто лет назад, тоже не помню, почему.

Хайве сел на корточки, глядя на улицу. Где-то внизу мелькали тени наземного транспорта и людей, приглушённо звучала музыка. Жидкий свет в стакане согревал, отношение к жизни становилось чуть менее противным.

— А ты совсем ничего не помнишь? — Хайве вроде как вернулся в привычное состояние. — Просто я знаю одного профессора, он как раз из тех, кто этим занимается, мне помогал, сейчас помогает. У меня же это, как раз самый абзац сейчас в голове, отпуск по кукухе, я могу тебе помочь.

Женщина насторожились.

— А что у тебя… с «кукухой»?

— Нормально всё! — Хайве задумался. — Ты же не помнишь, наверное. Вроде не из новых жителей, но откатило тебя знатно. Последствия переходки у меня. Как это пафосно называют, антисмерть. Для человеческого существа нормальное дело в условиях этого мира. Ох, мать, я уже не помню, как выглядит солнце! Вот, забылось, как имя. Помню только, что небо моё по цвету как эта бурдаметь и всё такое желтоватое. Ва, мне надо закурить.

Она понимала всё меньше и меньше. Слова казались знакомыми, но очень и очень отдаленно, работающая часть мозга попросту отказывалась принимать их за что-то серьезное, а не за шутку. Запахло едким дымом: Хайве откопал в дальнем углу трубку и прикуривал.

— Сесав я пофую, фам офефу и офем ифи. Аи е аят. О, ать!

Он достал из того же угла (наваленная там башня в этот раз с грохотом обвалилась, но Хайве не обратил на это внимания) стальной шлем. Шлем очень сильно выбивался из общей массы вещей сложной гравировкой и общим видом чего-то не машинного.

— Фоф о! Тфу ты, — он наконец додумался взять курительную трубку в руку. — Я думал, что потерял уже. Осталось с прошлой жизни. Когда-то давно я был рыцарем. Ну, я этого уже не помню. Но я им был. А ещё идиотом, которому честь дороже жизни. Но не важно. В душ пойдешь? Я дам одежду, а пока поработаю.

* * *

Мужчина и женщина вышли из дверей одной из многочисленных рабочих башен. Белый свет отражался от мокрой скользкой дороги. Хайве легонько дёрнул женщину в сторону парка. Это было небольшое пространство между скалами-основаниями, служивших опорами городу. Пурпурное и зелёное пятно света среди огненных цветов увеселительных заведений. Тёмные стволы деревьев возвышались над ними, но из-за полупрозрачных блестящих листьев было светло словно днём. Часть листьев опала после дождя, и дорога была словно усыпана звездами.

— Получается, без вариантов? Без возврата ни в мой родной мир, ни к прошлой жизни здесь.

— Ну, не всё так плохо. Знающие умеют путешествовать между мирами, но многим хватает. Некоторые даже не задумываются, что когда-то принадлежали другому миру. Объединяются в стаи, кланы, организации, живут припеваючи, обрубив всякую связь с прошлым. Ну, ещё и естественный прирост населения. Таких немного, но именно они и пытаются что либо сделать, вылезть в иные планы.

— А есть какие-то, ну, верования?

Хейве резко зашипел. Она поняла, что про эту тему лучше не затрагивать.

— В любом случае, извне новых жителей уже давно не было. Зато вот…

Раздался рёв мотора. Из-за угла мимо них промчался мотоцикл с жутко что-то кричащим человеком. Следом по уже начавшей затягиваться борозде бежали два «шкафа». Один казался обычным, зато второй мог похвастаться большими зубами и зелёной кожей.

— Куда этот придурок… — Хейве показал в сторону. — Спасибо.

— Срезали, блин, — басовито прорычал второй, из парочка скрылась в кустах.

Глядя им вслед, Хейве пожал плечами. Мол, всё как всегда.

Жизнь в городе кипела, пылала и искрила.

Хайве выплыл из офиса местной бухгалтерии, резко переключаясь с нежной, доброй улыбки на яростный оскал. Курящие на лестнице вольнонаемники в черных маскировочных куртках и стоящее в очереди окологуманоидное нечто понимающе проводили его взглядом.

— В отпуске, падла.

— Ле-Ксан? — сказало серое морщинистое создание вполне девичьим голосом. Котячьи глаза незряче смотрели в его сторону. — Он говорил, что сегодня будет в «Саоне».

Мужчина улыбнулся, но как-то вяло, что, впрочем, не было сильно заметно. «Саон» находился на другом конце города. Поблагодарив девочку и попрощавшись с «перекурщиками», ответившими суровыми хриплыми голосами, Хайве потопал к лифту. Спускаться по лестнице с двадцатого или около того этажа хотелось не больше, чем подниматься.

Он не один оказался такой ленивый. Рядом с ним коротали время и остальные обитатели Тонкой. В основном жили здесь те, кому не надо много места для работы: крючкотворы, учёные или маги-теоретики. Ну, и наемники, которым не жалко денег на дорогое, но компактное оборудование. Короче, контингент был крайне разнообразный, как и везде, причем далеко не только по роду деятельности.

Люди по какой-то причине составляли самую большую долю населения этого мира. Так им не везло. Их стадное чувство вполне могло привести к кровавым распрям, если бы это имело смысл. Хайве, вечность назад рождённый в отсталом средневековом мире, теперь с лёгкостью подавил агрессию к двум бледным «мертвякам» и совершенно неправильной «эльфийке», которая самозабвенно что-то вандалила на стенах. Внезапно настроение подскочило, и он улыбнулся в темноте шлема. Его друзья, из тех что жили бы, в теории, подольше в своих родных мирах и, соответственно, помнящие гораздо дальше, постоянно напоминали ему о его старых взглядах. Когда в город пришел ошарашенный, но суровый рыцарь в сияющих доспехах, он нападал на всех «чудищ» и злодеев. Хайве этого совершенно не помнил. Да и умер уже тот человек.

В этом мире смерти нет. Антисмерть пришла внезапно. Первыми её заметили те умники, что вели дневники. Все уже наслаждались обнаруженной ранее вечной молодостью и не обращали внимания на собственное сознание. Многие не обращают и по сей день, ведь по сути все проходят через самое обыкновенное переосмысление ценностей, погрешности несовершенного мозга, забывающего прошлое. В результате люди, что до этого жили относительно мало, с годами превращались в совершенно других личностей. Периодически на них наваливалось осознание, а последствия часто затягивались, как это случилось с Хайве. Было весьма странно понимать, что из высокоморального рыцаря он превратился в Хайве, для которого, в целом, такие материи были на втором, в лучшем случае, плане (хотя у профессора были мысли, что у кое-кого банальное воспаление хитрости, но по старой дружбе он этого не говорил).

Первый этаж. Мертвяки как могли бодро почесали на выход, эльфийка дописала нехорошее слово в адрес местного стража порядка, а Хайве помчал к поезду. Район был многолюдный, следовало поднажать, чтобы закончить дела быстро и не беспокоиться.

Пробираясь под рёв уличного радио через поток людей и нелюдей преимущественно в монохромных блестящих одеждах с цветастыми вставками, Хайве не ощущал дискомфорта. Ему это было привычно, как душ по утрам или каша из водорослей на завтрак. Это не сравнить с отдыхом на природе и с полётом на маленьком икарусе, но терпеть можно и по-своему заряжает позитивом. По крайней мере, его эта полоса препятствий именно раззадоривала.

Подпрыгнуть, чтобы не наступить на чей-то хвост. Пригнуться от рогов. Ускориться, чтобы не быть раздавленным великаном. Уйти с дороги скейтера. Не напороться на шипы или колючки. Всё-таки получить по глазам копной крашеных волос и со смачным бульком пролететь насквозь Глобоба, местного молчаливого любимца толпы, — добродушной, подозрительно гармонирующей с этим миром горой слизи в человеческий рост. Извиниться, дождаться бульканья в ответ и с улыбкой вбежать на станцию.

* * *

«Саон» — могила времени. Большое, но уютное заведение, где можно просто расслабиться и где всегда есть риск застрять надолго. Мягкий оранжевый свет; здание с внешнего фасада украшено чем-то, похожим на лепестки или корону. По сути, это был ресторан, где платили за часы проживания, а уже потом за еду. Хайве в подобных заведениях не разбирался и не любил их с тех пор, как застрял на неделю на игровых автоматах. Однако любителей не осуждал и даже понимал.

На входе он встретил женщину внешне немного старше его гостьи, седую, но изящную. Хайве не сразу узнал в ней хозяйку заведения. Он запомнил её той ещё грымзой, когда так же бегал по делам. Видимо, её уже успело перекроить время, и теперь она смотрела нежно и даже вполне мило. За ней стояла девушка, похожая на неё, но с сияющими пятнами на лице. Довольно яркий, в буквальном смысле, признак так называемого «естественного прироста». Совпадения генов не так часты, убийства и смерти редки, поэтому таких пятнистых тоже встретить можно не часто. Сначала, правда, возникали вопросы по поводу их продолжительности жизни, но со временем они отпали, поскольку дети совершенно рандомно останавливались в развитии. Учёные до сих пор ломают над этим голову.

— Здравствуй, мать. Я тут ищу человека, ал-Ксана. Не знаете?

Ответила дочь хозяйки, последняя внимательно следила. Видимо, обучала жизни.

— Да, сэр. Он сейчас в пятом номере. Вам очень срочно?

— Иначе бы я не прибежал, мал… — Хозяйка посмотрела ему чуть ли не в душу. — Миледи.

— Тогда я могу его позвать?

В разговор вступила мать:

— Можете пройти за мной. Мойра, позови охрану и проверь посетителей.

— Да, мам.

Девушка умчалась, а Хайве пошел следом за хозяйкой. В коридорах было неожиданно светло и уютно. В дизайне прослеживалось желание сделать обстановку более «человечной», но этому мешало обычное здесь обилие живого света и доступных белых ламп.

Пока они шли, Хайве слышал обрывки фраз. В одной комнате пели, в другой орали и грозили друг другу чем-то непонятным простым людям, из третьей доносились вообще странные звуки. Зато за той дверью, перед которой остановилась хозяйка…

— Дык в-выпьем за магию, науку и кр-крепкое слово, иб-б-б на них стоит наш горд!

В стельку пьяный мужчина опрокинул бокал. Хозяйка что-то сказала ему на ухо, и с целеустремлённостью танка он попер куда-то за ней. Остались только храпящее тело, похожее на труп, и совершенно трезвый ал-Ксан, беззащитно завёрнутый в кокон одеял. При этом его синеватая хитрая морда в обрамлении белых жидких волос напрочь сбивала первое впечатление.

— Я уже и отдохнуть с старыми друзьями не могу, — в нос пробубнил ал-Ксан, вылезая. — Везде найдешь. Ну, и какая вожжа тебе под хвост попала на этот раз? Создаётся впечатление, что ты сейчас готов делать что угодно, лишь бы не скучать.

— Правильно создаётся, — Хайве отодвинул подушки и сел рядом. — Дело есть. Нужно пробить одного человека. Кем она была, как звали. Провести тест, в конце концов. Максимально быстро. Услуга за услугу, не?

— Срочно?

— Да, по возможности.

Ал-Ксан рокочуще вздохнул. От Хайве отвязываться было себе дороже.

* * *

Её временно обозвали Элли. Ей не то чтобы очень нравилось это имя, но сказка про девочку из непонятно какого мира отозвалась в её сердце. Откликаться было легко, что ещё нужно от имени.

"Профессор, конечно, лопух, но руки и голова при нём, он хороший, широких взглядов и весёлый", — так сказал Хайве, прежде чем уйти по делам. Она хотела пойти с ним, но он категорически отказывался, мол, таким делам, которые крутит он, свидетели не нужны, и таинственно подмигнул. Элли успела трижды пожалеть, что не настояла. Хотя бы потому, что Хайве знал совершенно другого человека.

Шум пылесоса, кажется, даже промышленного, и непрекращающееся вещание. Возможно, Профессор и был когда-то душой компании, но сейчас он казался уж очень душным, что при первой встрече, что сегодня. За горой вещей его пока видно не было, да и слышно через раз.

Открылась дверь. В неё влетел некто, злобно вращающий жёлтыми глазами, растерялся, отчитался, что ошибся этажом, и вылетел обратно. На пару мгновений даже Профессор замолчал.

— Подвал над землёй, вот все и путают, — объяснил он. — На чём я остановился? Ах, да. Хаос вокруг приводит к хаосу в голове, и не факт, что человек будет достаточно гениален, чтобы вычленить оптимальное для жизни решение…

Не прислушиваясь к уже утомившим словам, Элли вновь уставилась в книгу. Небольшой путеводитель для таких как она. Понимающих, как жить, но не здесь. Лёгкий и местами забавный, за авторством этого самого Профессора, как ни иронично. Видимо, когда-то он и правда был милым парнем.

Сейчас это был молодой зануда, шумный, под стать Хейве, но далеко не такой обаятельный. Да и походил больше не на профессора, а на подозрительно юного инквизитора, который борется со злом, хотя его не просили. Однако Элли сама была достаточно самокритичной, чтобы признать: она тоже не самая интересная компания.

Опять грохот, на этот раз — свои. Профессор, пыльный и неожиданно спокойный, вылез с кухни. Хайве выглядел довольно странно. Можно сказать, умиротворенно. Но Элли почему-то сразу поняла, что у него просто не было больше сил.

— Завтра опять идти.

— Обязательно? — участливо поинтересовался Профессор. — Дело же нескорое. Жрать иди.

— Да-да.

И плавно отчалил. Профессор пожал плечами и подошёл к Элли.

— Кажется, твой спаситель пробует себя в новом деле.

— О чём вы? — удивилась она.

— Он сначала наёмником был, потом механиком, как видишь. Теперь вот… Принципиально за тебя взялся.

Ей стало неловко. Профессор это заметил и похлопал Элли по плечу.

— Не боись, прорвёмся. Как там: «дают — бери, бьют — беги». Идём, а то он разогреть даже ничего не сможет.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_31

Очередной зодиакальный цикл начинался как обычно, даже отлично. Звёзды, дома и растения всё так же сияли своим прохладным светом. Дул прохладный ветерок, небо было ясным. На улицах города никого не было. Только рыцарь по имени Шторм в помятом подскелетнике. Светлые усы недовольно топорщились, глаза горели праведным гневом. Он ещё помнил, как гневался на врага, как шёл в бой с драконами, и от этого ещё более ярился. Сегодня его вызвали на бой не с чудовищами.

База наёмников, к которым он перешёл недавно, расположилась около воды. Бесконечное море дышало размеренно, гребни волн мягко сияли, разбиваясь о причал. Чёрные от природы доски тоже впитали этот свет, а светящиеся частицы прижились в мельчайших трещинах. Шторм, который рыцарь, забывший после тысячной оговорки правильное произношение имени, распугал своими шагами стайку малиновых рачков. Не спешил — в законный выходной он вообще мог не приходить. Однако Директор, тот ещё пройдоха и растяпа, что-то напутал с его отчётностью и срочно вызвал всё переписывать. «Такая ситуация, — говорит, — нужно хоть как-то систематизировать и сшить, а время поджимает, сам знаешь». Директора Шторм уважал и даже в какой-то степени любил как друга. Но иногда вполне искренне желал открутить ему голову. Исключительно в целях прикрутить назад как следует.

Если быть совсем честным, то желал этого он практически всем своим знакомым. Один из них как раз бежал ему навстречу. Шторм с трудом поборол желание с криком побежать в противоположную сторону. Но отступать было бы бесчестно.

— Человек ты наш высокодуховный и моральный! — скороговоркой выдал Интри и басом добавил: — Огоньку не найдётся?

— Ты же знаешь, я не курю, — нервно ответил Шторм, рассматривая товарища.

Никто не знал, откуда пришёл Интри, даже он сам. Кем он был в своём родном мире? Каким он был? Шторму было безразлично. Сейчас перед ним был эпатажный авантюрист, жилистый, с выбритыми висками, в шипованной косухе и с сияющими проводами, крест на крест обматывающие лицо на манер маски.

— Ага, поэтому у меня есть своё. Чекак?

Шторм мягко улыбнулся и хотел пройти мимо, но, несмотря на отсутствие прямого препятствия, не сделал этого, а просто молча обошёл и встал рядом, ожидая дальнейших слов. Вместо этого ему в руки дали трубку, собеседник стал картинно что-то искать по карманам. Видимо, Интри не собирался закуривать и просто придуривался, ища повод пообщаться.

— Ладно, забей. Ты просто мимо проходил или как?

— Или. С бумагами косяк.

— Блин. Сочувствую.

Повисло молчание. Интри стоял и широко улыбался, глядя в сторону моря, Шторм смотрел под ноги. Им редко доводилось просто вот так постоять, никуда не спеша. Всё куда-то их отправляли, то в лес спасать очередных оболтусов, то чудовище с прибрежья шугануть, или вообще мотаться сутками по городу, пытаясь помочь стражам и нарушителям порядка по очереди, в зависимости от обстоятельств. За это время они так и не узнали друг друга толком, но как минимум доверяли.

— У тебя есть какие-то планы на этой неделе?

— Это ты к чему?

— Ну, мы друг друга толком не знаем. Хотелось бы наверстать.

Шторм замялся. На сваю уселась маленькая не то птичка, не то бабочка и тут же упорхнула.

— Думаю, я уже этим вечером освобожусь, а ты?

— Хотел кое-что успеть доделать задним числом. Съездить туда-сюда по быстрому, авось никто не заметит.

И засмеялся. У Интри был неожиданно мягкий, бархатный и тихий смех.

— Прикроешь меня? Честно, нехорошо оставлять подобное на потом.

Шторм нахмурился. Отчасти он понимал товарища, но что-то нехорошее закрадывалось в его мысли.

— А почему не разрешают?

— Бумажки, — неопределенно отмахнулся Интри. — Сам понимаешь. Хочешь со мной немного прогуляться до ласточки?

Спешить было некуда, Шторм кивнул. Интри подхватил его под локоть и повел вдоль причала. «Ласточкой», которую так нахваливал по пути Интри, оказался большой обтекаемый катер. Естественно, из черной материи, с плавными линиями света. Слова авантюриста про какие-то технические характеристики были для Шторма пустым звуком, но он обратил внимание на винты. Его глаза, как и у многих других, неплохо привыкли к отсутствию основного источника света в виде солнца, поэтому он смог разглядеть какие-то сероватые потёртости и подозрительное скопление светящихся ракушек где-то внутри.

— А ты давно техосмотр проходил? Ну, мало ли, у тебя что-то сломалось.

— Не, — отмахнулся Интри. — Когда я с прошлого заезда возвращался, всё было отлично. Нет нужды. Да и если я не закончу это дело, меня не то что Директор, совесть сожрёт. Понимаешь?

Не разбирающийся в машинах и сопутствующих вещах, но прекрасно понимающий слово совесть, Шторм покачал головой, мол, Интри виднее. Приёмник на поясе неприятно загудел. Директор уже начал нервничать.

— Ладно. Удачи, Шторм. На неделе?

— Обязательно, — Шторм отсалютовал и развернулся, припустил в сторону штаба.

Гнетущее чувство в груди оттеснилось приятным ожиданием, которое поддерживало его на протяжении этих нескольких дней.

И вот, неделю спустя, он не мог поверить своим ушам. Наемники, обычно весёлая и шумная компания, тоже затихли. Директор держал в руках планшет и был близок к тому, чтобы начать его мять. Неловким случайным движением он поставил сообщение разведки на повтор:

«Катер «Ласточка» наемника Интри взорвался недалеко от Зеркал. Большей части обломков не найдено. Потерпевшего или его тела найдено не было. Зафиксирована активация Зеркал посредством взрыва двигателя с выбросом энергии. Причины происшествия — изношенность деталей и короткое замыкание».

И снова тишина. Только тихий шепот.

— Ты что-то сказал, Шторм?

— Я предупреждал его, — Шторм спрятал лицо в руки. — Мне что-то не понравилось в двигателях, я не знал, как объяснить, и подумал, что ему лучше знать. Мы должны были встретиться на неделе.

Опять повисла тишина. Монотонно стрекотали освещение. Начали появляться робкие шепотки среди темных высоких фигур наёмников.

Интри было не вернуть. Многие из них встретились с этой мыслью впервые за многие века.

* * *

— И ваши товарищи сказали, что Интри уже много лет восхищался вами?

— Да, — Шторм повернул голову к молодому мозгоправу с дурацким именем.

Кабинет освещался слабо, мягким сиянием каких-то болотных цветов в высоких вазах. Шторм лежал на диване, будучи не в силах подняться. Он плохо понимал, что с ним произошло. Просто после исчезновения напарника он резко растерял весь интерес к работе. Директор как будто что-то понял и отправил сюда, к специалисту по поиску новых целей. Юноша поправил галстук и внимательно посмотрел на клиента. Свет осветил его глаза и зубы.

— Мне кажется, что вы и сами знаете, куда идти. Просто ещё не озвучили.

Шторм вздохнул.

— Я всегда был воином. Не слишком ли резкий поворот?

Мозгоправ пожал плечами. Шторм, как и ожидалось, продолжил говорить:

— Я имею в виду, я бы мог остановить Интри. Но я этого не смог сделать, потому что совершенно не разбираюсь в этих машинах. Я хочу, чтобы этого никогда не повторилось, хотя бы при мне. Но это же так сложно. Общался я с одним механиком, который был из магов, он говорил, что это гораздо сложнее…

— У нас у всех вечность впереди, — мозгоправ перебил Шторма. — Ваш друг был исключением. И у вас появился шанс устранить подобные случаи в дальнейшем. Есть у меня один знакомый, всё будет у вас хорошо. Главное — перебороть.

Шторм закрыл глаза и словно уснул. Он не знал, сможет ли перебороть подобное напоминание о настоящей смерти. Только цель его и подбадривала. Как и то, что новое окружение не будет напоминать о том, кто никогда не вернётся.

На кухне Хайве было чисто, просторно и даже светло. Прибытие Профессора не прошло даром. Он оказался, вопреки стереотипам, хозяйственным человеком, внешне похожим больше на мага. Элли, наблюдая за их с Хайве взаимодействием, видела, что они давно друг к другу привыкли. Во всяком случае, Хайве совершенно спокойно слушал непрекращающийся монолог, суть которого она не улавливала до определенного момента. Но даже ему это начало надоедать.

— Профессор, мне кажется, что тебя занесло немного не туда.

— Это ещё почему?

— Ты уже довольно долго говоришь про преступность и беззаконие в городе. Я понимаю, но это как бы немного не по теме.

— Сам ты не по теме. Я полностью здесь и сейчас с вами.

Профессор достал из-за пазухи кристалл и обвёл всех внимательным взглядом.

— Я, в отличие от тебя, слежу за новостями. Здесь я сохранил некоторые моменты, которые можно использовать в дальнейшем. Есть у меня парочка знакомых, которые смогли мне это предоставить.

— К чему вы клоните, профессор? — Элли оставалась спокойна внешне, но внутри у неё зараждалась небольшая паника. Слишком долго идут к выводу.

Профессор посмотрел на нее шокировано. Потом на Хайве — злобно. Глубоко вздохнув, он поднял очи к потолку и едва слышно выругался. Выдохнул. Элли почувствовала некоторую неловкость и совсем немного — вину за своё незнание.

— Я начну издалека. Как ты уже знаешь, абсолютное большинство из нас родилось не здесь, а в других мирах. В одних правят всякие магии, в других человек завоевывает целые галактики, в третьих у людей уши как у кошек, а в четвёртых обитает разумная слизь. Уже прошло много лет, как старшие из нас пришли в этот мир. Согласно основной теории, произошёл некий коллапс, из-за чего некоторые миры растеряли единицы разумных обитателей из плоти. Вначале их было немного. Сейчас сложно восстановить все события, но, насколько мне известно, они решили идти по естественному порядку, организовав сначала общину, затем постепенно, с увеличением количества, построили город.

— На данный момент единственный.

От взгляда Профессора можно было сгореть, но Хайве, видимо, привык. Поняв всю тщетность попыток разглядеть атрофированную совесть, он продолжил:

— В общем, дела шли мирно, кто-то охотился, кто-то строил. Нелюдей было сначала достаточно много, их принимали за равных. Были и маги с учёными. Я уверен, поначалу они не поладили. Сейчас нам заливают, мол, главные умники всех миров объединились ради общего блага. Это произошло не сразу, но именно это и послужило причиной, что так поднялся наш уровень жизни. Там, где у учёных, инженеров и прочих не хватало ресурсов, в ход шла магия, а там, где магия работала слишком поверхностно, в ход вступала наука.

— Как-то слишком ты издалека начал.

На Хайве Профессор даже не взглянул. Он обиделся, но промолчал.

— Как-то слишком всё идеально, — Элли слегка нахмурилась.

— Спасибо, хоть ты меня понимаешь, — Профессор все же покосился на Хайве. — Не было ничего идеально. Когда народу стало слишком много, они начали делить ресурсы, стали случаться постоянные стычки. Появились бандиты и идеалисты, которые заявляли о своем видении. Неизвестно, кто из них хуже, но особенно много проблем создавали те, кто хотел вернуться домой.

— Погодите. Хайве сказал, что это возможно.

— Мы не сразу нашли этот путь. Зеркала и Сумерки. Второй вариант более рискованный, шанс вернуться в свой мир и тем более в своё время и место стремится к нулю. Да и в последний раз такое случалось лет сто назад. Зато Зеркала с помощью особого воздействия входят в резонанс с пользователем и переносят его. Правда, не домой, а в другую, исследуемую реальность. Да и то с каждым пользованием эти Зеркала разрушаются, многие уже забыли, как выглядит их родной мир, забыли родных и близких. Ты уже знаешь, что такое антисмерть. Прошлой личности больше не существует. Даже Хайве почти не помнит, как выглядит солнце.

— Как очень светящийся шар в голубом, как «Лагуна», небе.

Профессор заметил, что с упоминанием Зеркал Хайве помрачнел, поэтому решил поддержать смену темы по мере сил, делать другие акценты. В целом, у него это плохо получалось.

— Или помнят на уровне ассоциаций, вот. Однако некоторые личности всё равно как шарманка: «Наше место под солнцем, а вы копошитесь в этой тюрьме». Многим нравится эта «тюрьма», многие обрели здесь свободу, славу, место в жизни, любовь. Я пытаюсь донести до них эту мысль, но слушают меня только те, кто это и так знает.

— И все же, — уши Элли покраснели. Ей было интересно слушать Профессора, но свою проблему хотелось понять сильнее. — При чем здесь я?

— А при том, дорогая моя, что в то же время, когда ты упала с цеппелина, на нем устроила совершенно левый скандал одна такая банда… Официально это обычный клан, братство, стая, называй как хочешь. Стадо баранов, которым только бы зрелище устроить. Это они активно на всех собраниях обсуждают, как общим массам открыть путь в другие миры. И тем же рейсом везли обновленную карту с отметками новых месторождений Зеркал и с новыми границами обратного тумана. Наш мир ещё не совсем мир в полном понимании, он постоянно растет. Когда-нибудь мы останемся некоей древней цивилизацией, но это потом. Сейчас про карту. Перевозили, естественно, нашему совету, не в единственном экземпляре. И это совпадение кажется мне слишком подозрительным.

— Но при мне ничего не было, ни кристалла, ни бумаг никаких.

— А кто сказал, что карта у тебя осталась?

Повисла гнетущая тишина. Хайве попросился выйти покурить. Элли, имевшая неестественно отрешенный вид, ушла в спальню, а Профессор решил тоже проветриться.

Хайве мрачно жевал трубку, пуская дым, и глядел на море, стоя на пролёте металлической лестницы. Вдали, сливаясь с звёздами на небе, он ясно видел переливы далёкого острова.

— Я уже почти забыл, а осадок остался.

— Да. Возможно, скоро ты и от осадка избавишься.

— Надеюсь.

Пауза. Внизу, двумя этажами ниже, ругался маленький, но крепкий клан. По обрывкам фраз можно было понять, что ругались из-за включенной на полную громкость общей радиостанции, где все, кому не лень, исполняли весьма посредственные песни. Кому-то из клана они нравились, и он громко отстаивал свои права. В окно вылетел приёмник. Хайве вздохнул.

— А кто его будет чинить? Правильно, ближайший техник, который им должен за табак и соль.

— Если хоть что-нибудь уцелеет.

— Наскребут. В противном случае я прилично с ними тусуюсь.

— Понятно.

Атмосфера несколько разрядилась. Однако Хайве ловко поймал ускользающую нить темы:

— Кстати о собраниях. Пока без изменений? Помощь нужна?

Профессор, криво усмехаясь, ненавязчиво забрал трубку и затянулся, но сразу же ее вернул.

— Если ты наденешь свой доспех и пойдешь крестовым походом на них, то да, помощь мне бы пригодилась. Но ты этого не сделаешь.

— Всё настолько плохо?

— Именно настолько, — Профессор устало опёрся на перила. — Кланы разобщены, преступность периодически расцветает, а если учитывать самосуд, то постоянно. А некоторые представители до сих пор поддерживают доисторические системы. Якобы пытаются избежать всех возможных ошибок более развитого общества. В результате живём, как дикари, в анархии.

— И ты об этом прямо говоришь.

— Куда я денусь. Они забыли, что прелесть анархии в том, чтобы естественно достигать оптимального порядка. А они её словно специально поддерживают. Я понимаю, что все люди разные и не всем я могу вдолбить правильные мысли. Но иногда хочется просто жечь неверных и жалеть о негласном запрете.

Хайве с подозрением посмотрел на Профессора, но тот совершенно беззлобно засмеялся:

— Я шучу.

— Я не удивлюсь, что это ненадолго.

— Если поможешь.

— Куда я денусь.

Элли, стоявшая за дверью, холодно поежилась. Она не знала, как на это реагировать, но решила не обострять ситуацию и тихо удалилась.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_36

Выдержка из работы Профессора..., представителя информационного... в Совете, взявшего на себя непосильную ношу...

"История служит нам уроком. Многие из нас не помнят родного мира, его события и их последствия. Это невероятно печально. Стольких ошибок можно было бы избежать. Я не говорю, что ошибки это плохо. Они бы всё равно были, но другие и не повторяющиеся. С другой стороны, мы не могли поголовно быть историками, иначе все планы так и остались бы только в теории. В противовес мы имеем личностей, которые знают историю поверхностно и пытаются повторить некоторые её события, не понимая всей сути и всех проблем, которые они принесут в контексте нашего мира. Но начну по порядку.

Коллапс.

Пятьдесят одно живое существо из разных миров попало во вспышку света и оказалось в одном месте. Именно с этого момента мы отчитываем года. Сумерки происходят часто, как и пополнения наших рядов. Ещё до открытия бессмертия зарождается вера в то, что после смерти мы возвращаемся в виде местной флоры и фауны, и что этот мир — второй шанс для всех. Несмотря на косвенность доказательств, это сводит попытки самоубийства к минимуму, люди загораются надеждой. На общих собраниях избираются лидеры. Со временем утихает вражда так называемых магов и учёных, начинается строительство Полиса (сейчас — Старый Полис, район Города).

Тирания Полиса.

54-438 год от коллапса. Некий Король Ричард объявляет себя лидером, посланником богов, а свой взгляд на веру — единственно правильным. Частота Сумерек снижается до 209-ого, затем совсем прекращаются до 403 года. Это повлияло на то, что Ричарда продолжительное время поддерживают. Однако его политика оставляет желать лучшего. Мне не повезло попасть в список нежелательных категорий Полиса, но сейчас я не могу назвать точных критериев этого распределения.

281-306 год. Поход в Туман. "Завоевательный" поход. Король, собрав соратников, временно покидает Полис. Открытие Тумана. Ещё не до конца забывшие законы мироздания были дезориентированы тем, что нашли буквально край света. Позже его назвали границей карманной реальности, заметив постепенное расширение её пределов, приходящееся в основном на поздний период затухания активности Сумерек. Рождение близнецов, первых "помеченных светом".

424-436 года. Кризис веры. Последствия возобновления активности Сумерек. Смерть, первая за очень долгое время. Вот что-что, а отдать должное Королю можно, ибо он не опустился до казни неугодных и защищал всех без исключения. Как иронично, что это его не спасло. До тридцать восьмого года идёт процесс, в котором последователи Короля пытаются диктовать свои условия. Заканчивается всё это Неназываемым Запретом.

478-500 года от коллапса. Технологическая революция. Т.н. маги и учёные изучили свойства света, открыли Зеркала, нашли оптимальный источник энергии. Разрушаются многие установившиеся порядки. Многими достижениями того периода пользуются до сих пор.

500-546 года. Цветочный бунт. Не самое приятное время, несмотря на название. Выходят те, кто ещё помнит проблемы старого мира, связанные с экологией. Разрушаются заводы, средства связи и транспорт. Заключают договор о делении районов, недопустимости создания новых населенных пунктов, постройки зданий только на берегу и в чёрных скалах, а также многое другое, что требуют бастующие. Это заставляет их по большей части утихнуть, но уверен, недовольные остались. Идёт второй спад Сумерек до 615 года.

593 год. Создание совета. Устанавливается на законодательном уровне групповое деление людей на Братства, Кланы и прочие группы. Эта система действует по сей день, но в более систематизированной форме.

621-630 год. У всех внезапно высвобождается много свободного времени, идёт весёлый период систематизации всех данных, в частности установление бюрократии. Полноценно зарождается направление регулировки внутренних и межличностных конфликтов.

Это краткий и очень обобщенный список всех произошедших в нашем мире событий. Большая часть наших старых миров даже не дошла до такого уровня развития, и мы не можем знать, что произойдет в будущем именно с нами. Неоспоримо только одно: что бы ни случилось, это так или иначе будет отражать все мировые истории вместе взятые. Нам остаётся только прогнозировать, основываясь на уже известных данных".

— Хайве, какой сейчас год?

На всякий случай Элли поискала год издания. 656. Буклет казался очень старым. Сама хронология ещё была цела, но вот краешек, где говорилось об авторе, был уже не читаем. Черная бумага и блестящая печать были не очень удобны в этом плане.

— Семьсот седьмой. А, — Хайве вылез из-под крыла икаруса. — Это старое издание. Недавно он добавил комментарий по контрабанде из Зеркал. Вроде как он и сам участвовал, но дописать решился только сейчас. Но сейчас довольно скучное время, так что ничего ты не пропустила.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_42

Случиться могло что угодно. Они проходили и нашествие местных грызунов, черных и светящихся, и рыб разного калибра, хищников. Было даже стадо непарнокопытных оленей. Гомогенные катастрофы тоже частенько случались, выброс веселящего газа помнят до сих пор. Потопы — две штуки, пожары — не счесть, шторма — не счесть, землетрясение только одно. Но такого не ожидал никто.

Он был изящен, по-своему красив, как обычно красивы демоны и боги, а также любые метаморфы, которые берут за маскировку что-то усреднённое из множества. Стоит такое чудо, блестит, как чистый свет, с искрами в волосах, по щиколотку в воде и невинно улыбается красными губами.

Профессор снял очки и впервые на памяти Хайве выругался.

Пришелец стоял вдалеке от берега, где самому большому великану из города вода примерно по шею. Волосы его сливались с грозовыми тучами, а чёрные глаза смотрели на город. Самые зоркие видели, как ярко отражаются огни в этих застеклённых безднах. Кто-то уже начинал паниковать. Однако антропоморфное и не совсем материальное кайдзю не спешило нападать.

А затем, когда всполошились абсолютно все, он исчез, щёлкнув пальцами.

Хайве вздохнул.

— И что это было?..

Спросил — и в ужасе прислушался к своему голосу. Элли непонимающе смотрела на спортивного вида осветленную барышню. Потом осознала, что ей как-то слишком легко и холодно, а одежда жмёт. Раздался вой.

Они развернулись. Из кучи одежды, валяющейся на крыше, вылетел кот. Самый обычный белый пушистый кот. Зазвенели упавшие на стекло крыши очки. Несчастное животное проскользило до ног девушки и неожиданно ловко взлетело ей на плечи.

Элли распустила немного тесный ремень. Это были штаны Хайве, поэтому теперь они стали впору. Секундное молчание. Элли, безэмоциональная и контуженная (как выразился Профессор), дико заорала:

— Как?!

Конечно, слов там было побольше, но смысл сводился к одному. Хайве оттянул ворот свитера. Его не впечатлило. Кот опять заорал, пытаясь привлечь внимание к проблеме.

На улицах царил хаос. Многие люди и нелюди не знали, где они находятся, что происходит и что с ними случилось. Доносились крики, визги, извинения. Хейве бежала по лестнице мимо соседских дверей. Из-за одной вытряхнули какого-то незнакомца. На ближайшей вышке виднелся человек. Вдалеке раздался взрыв. Элли неуверенно спускалась следом.

Все произошло слишком быстро. Город буквально погрузился в хаос.

* * *

— Это я — Хайве. Попрошу без комментариев.

Ал-Ксан (или ле-Ксан для девушек; в отличие от многих других, он помнил такие детали и традиции своего мира) сидел в рубашке и домашних шортах посреди озера вылившийся из фонтана воды и выглядел предельно несуразно. Да и вообще сидел неестественно, бессильно, но к этому Хайве привык. Оставшаяся вода лилась с потолка купола, в который превратился пол — Закрытую площадь словно вывернуло, из-за чего монументы были наверху, а внизу остался стеклянный каток. Хайве неуклюже взмахнул (вернее, взмахнула) руками, но устояла, а затем прямо спросила:

— Что произошло?

Он покачал головой.

— Я-я не знаю. Сидел с Ксеноном, драконили техподдержку. И тут оказался т-тут, а на меня вода. Я, к-конечно, не против, но…

— Ясно, — Хайве набрала в грудь побольше воздуха и заорала: — Народ! Тут живой груз!

Она опять перепугалась. Голосок был уж очень неприятный. Сзади раздался звон — Элл не удержал равновесие и все же упал пятками к аллеям. Мимо скользил Глобоб, почему-то зелёный и пахнущий клубникой, издавший странный звук наподобие радостного «уи-и-и». На фоне едва стоящих и лежащих потерявшихся и незнакомых людей и чудищ, среди которых наверняка были такие же изменённые, это выглядело дико. Мягко говоря. Никому дела не было до новых участников.

— Плохому танцору… — Хайве хотела было пошутить, но Профессор легонько ударил её лапкой. — Ну правда же! Ладно. Что делать будем?

Профессор спрыгнул с её плеч и опять завыл. Казалось, этот кот по природе не умеет мяукать. Элл почему-то не реагировал и просто лежал, в ужасе смотря в «небо», словно узрев какую-то истину. Кошак перепрыгнул через рефлексирующее непонятно от чего тело, на секунду остановился, обернулся и помчался дальше.

— Профессор, ты куда?!

Хайве перепрыгнула следом и, исполнив пару пируэтов, побежала вслед бессловестному товарищу. Ле-Ксан смотрел им вслед. Элл внезапно захихикал.

— Надеюсь, из нас троих вернут только Профессора.

— Это ещё почему? — удивился ле-Ксан, понемногу узнавая в парне «клиента».

— Я буду с них двоих меньше хренеть.

И опять замолчал, изредка и на грани слышимости протягивая что-то вроде «ё-моё». Ксан сделал какие-то свои выводы и мерзко захихикал.

* * *

Хайве пытался бежать за белым котом, но быстро потерял его из виду. Маленькое животное без труда скрылось в толпе дезориентированных, пытающихся найти ответы существ. Словно Алиса, Хайве бежал и потихоньку сходил с ума. В горле встал ком, поэтому ни спросить, ни позвать никого он не мог. Раньше такого с Хайве не происходило, но он списал это на происки виновника наступившей неразберихи.

Навстречу ему бежал незнакомый человек. Хайве сразу узнал вытряхнутого из квартиры соседей чужака. Незнакомец рассеянно зацепился за неё взглядом и помахал рукой.

— Девушка, не подскажете, какой это район?

Совершенно логичный вопрос. Хотя поставленное контральто выбило Хайве на пару мгновений из колеи. Однако при детальном рассмотрении оказалось, что голос все же не диссонирует с внешностью. Наоборот, внеземное белое лицо и необычный голос успокаивали.

— Внутреннее побережье, второй наемничий док, а вам?..

— Ага, значт центральное соц. отделение здесь недалеко. Девушка, вы куда!..

— Спасибо, извините!

Хайве искренне благодарил так вовремя появившуюся незнакомку. Теперь он знал, куда побежал Профессор — в место, где наводят порядок.

Это было самое высокое здание в этой части города. Практически прозрачные кристаллы казались белыми. Сейчас башня стояла с опасным наклоном, но держалась крепко, как и многие другие строения. Хайве провел здесь много часов и знал каждый ход, поэтому уверенно шел к ней.

Внутри никого не было. Никто не отвлекал от подъёма наверх, к кабинету Профессора. Наверняка он будет там, маленький котик перед большими мониторами. Хайве на это очень рассчитывал, но на всякий случай проверял и остальные помещения. Что может пойти не так?

Раздался шум, словно все приборы начали работать одновременно на максимальной мощности и даже больше. Свет погас. Только из-под одной двери горел яркий свет. Хайве бежал, постоянно спотыкаясь, но все же распахнул её и чуть не ослеп. Он никак не ожидал увидеть перед собой то существо, с которого всё началось. В техническом помещении царила разруха. Сейчас это создание было немного меньше самого Хайве, светлое, хрупкое и изящное. Оно парило посреди зала среди горящих и разбегающихся молний и как будто не заметило вошедшего. Хайве не сразу осознал, что запустил в существо первым подвернувшимся под руку предметом.

Существо даже не шелохнулось. Снаряд даже не долетел до цели, застыв среди разрядов. Одна молния попала в опасной близости от Хайве, но тому повезло отскочить за дверь-рамку. Раздался злобный вопль. Профессор маленькой молнией вылетел со стороны противоположной стены. Вой вроде как складывался в слова, но Хайве ничего понять не мог.

Внезапно энергетический шторм начал угасать. Хайве заглянул в помещение. Разряды ещё пробегали по проводам, но не так ярко. Существо всё также парило, но теперь внимательно смотрело на Профессора. Оно щёлкнуло пальцами.

* * *

— Значит, ты путешествуешь, чтобы найти свой мир?

Рён кивнул, сидя на стуле вверх тормашками. После щелчка, который прекратил, по его словам, «малюсенькую профилактическую неразбериху», всё буквально встало на свои места. Да и сам он успокоился.

Сущность назвала себя Рёном, и это было единственное конкретное самоопределение. Остальные рассуждения на вопрос «кто ты» системе не поддавались. Профессор весьма умело делал умное лицо. Возможно, на уровне интуиции он что-то всё-таки понимал, но Хайве не понимал ничего, поэтому осмелился перебить:

— Да, уже много лет. Без меня он умрёт безвозвратно. У вас тут уютно. Непонятно так. А может, к вам? Сюда сейчас поднимаются.

Только Хайве хотел переспросить, как осознал себя уже в их квартире. Элли вышла из мастерской и собиралась что-то сообщить, но увидела Рёна в обличии Профессора и опять вышла.

Настоящий Профессор натянул пониже хайвову куртку. Эксплуататор его внешности не сообразил, что нужно было превращать с одеждой, и теперь подозрительно ехидно на него посматривал.

— И как долго вы собираетесь здесь присутствовать? — немного непочтительно спросил Профессор, не выдержав.

— До следующей вспышки. Вроде бы, меня сюда не очень вовремя закинуло, в лучшем случае, она будет через месяц или два.

— А в худшем?

— Этот мир разорвет. Но это вряд ли, — добродушно улыбнулся Рён. — Сейчас мир достаточно крепок для самосоздания. В туманах отражений, одно за другим, ниточка за ниточкой, цепляясь за уже существующее и за вас. Из снов, из фантазий и отголосков других миров… Ой, меня что-то понесло. О чём мы?

— Уже не помню, — честно признался Хайве и встал. — Я выпить.

— И мне захвати, — неожиданно тихо попросил Профессор.

Рён улыбался.

Хайве с круглыми от происходящего глазами вышел. Элли его уже ждала. Она покосилась на дверь:

— Я не знаю, как на это реагировать, но вообще-то вокруг паника.

— Как будто я не знаю, — Хайве взял у неё из рук стакан. — Сама то как?

— Об этом я и хотела поговорить, — она сжала голову в плечи. — В обход случившегося. Я вспомнила что-то.

Хайве чуть не поперхнулся светом. Через силу проглотив энергетик, он выпытывающе посмотрел на Элли.

— Выкладывай.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_46

Рёна удалось на время выгнать. Более того, Профессор смог его заставить вернуть ему одежду и даже починить очки. Этим фактом он был жутко доволен и пришел на кухню в приподнятом настроении и не сразу понял, почему Хайве и Элли такие хмурые. Однако он был иногда даже чересчур эмпатичным, поэтому быстро превратился в комок нервов. Хайве и Элли пришлось дать ему отчитать их за то, что напугали, только после этого он сел слушать. Вопреки всему, девушка успокоилась и начала пересказ:

— Я вспомнила, что присутствовала у другого берега, на старой границе. Там разбил лагерь отряд исследователей. Сейчас, конечно, всё свернули на время.

— Кем ты там была? — Хайве взял на себя обязательства допрашивающего, чтобы никого не утянуло куда не следует.

— Не знаю. Помню только короткими моментами. Мне дали камеру, маг-неформал с белыми волосами и лицом… Наэм, вроде.

— Леленна Наэм, — Профессор насмешливо фыркнул. — Я знаю его. Королева драмы, но человек хороший и даже больше. Пока всё сходится, он был в экспедиции.

Элли кивнула.

— Это хорошо, но я зациклилась на камере. Маленькая, цеплялась на визор, периодически пиликала. Я о ней постоянно помнила из-за этого. Ну… Остальное вспышками. И эти вспышки мне не нравятся.

Элли замолчала, поджимая губы. По остекленевшим глазам Профессор понял, что что-то совсем не так просто, как они решили в самом начале. Что, в целом, и так было ясно.

— Не знаю. Одна вспышка, камера почти разрядилась, но… Я пряталась. И это было странно. Блин…

Она словно опять что-то начала вспоминать. Может, осознала детали и подробности. Цепляясь за образы, она бессистемно начала перечислять:

— Кто-то из наёмников, с символом скорпиона, выстрел. Пещера, вход закрыт шкурой. Крики, так кричат животные в лесу, детёныши… Там были орудия труда, Хайве.

Хайве судорожно вздохнул. Логическая цепочка вела к совсем неприятным выводам.

— Я выключила, сохранила. Дальше, кажется, было какое-то помещение. Я опять выключила камеру и достала карту памяти, потом положила её в... — Элли потёрла пальцы. — Пластиковый куст, под зелень. Вот, это всё, что я запомнила.

Повисло молчание. Все переваривали имеющуюся информацию. Ожившая после всего Элли всхлипнула, но решилась озвучить общую догадку:

— На новых территориях появилась первобытная община, но наемники её уничтожили. И, видимо, они меня нашли.

— Я знаю, у кого символ скорпиона, — Хайве продолжил мысль. Элли не отреагировала, но Профессор заинтересованно поднял голову. — Это пятый док. Там используют анималистическую символику. Первый — номера, мы — растения рисовали, и так далее.

Такие подробности мало интересовали девушку, она даже поморщилась.

— Зачем они это сделали?

— Заплатили им, скорее всего, — холодно заметил Профессор, сложив руки у лица. — Или личные убеждения. Такое тоже может быть.

— Но почему? Чем эти дикари могли кому-то помешать?

— Потенциальные враги.

— Но почему? — Элли в отчаянии опустила голову. — Хотя, не отвечай. И так понятно, что с этим надо что-то делать.

— И благодаря тебе мы это сможем сделать! — резко взметнулся Хайве, хлопнув Элли по спине. — Осталось только найти запись.

— Но как? На дирижабль сейчас не попасть.

Цеппелины были тихими и неповоротливыми, но это был самый живучий и доступный из относительно общественного воздушного транспорта. На них перевозили отряды на далёкие расстояния и иногда собирались избранные представители для переговоров.

Профессор достал из-под стола потертую сенсорную доску — Хайве уже давно забыл, что такая у него есть — вынул из кармана цепочку с кристаллом и вставил его в проём. Экран загорелся.

— Так просто не может быть, — серьезно произнес он, хотя что-то все же выдавало в нем радость. — Я всё жду подвох, но пока всё идёт просто отлично. Вот, — он указал на таблицу. — Я снял расписание, по моим расчетам, ты упала с "Эллады".

— Видимо, в отряде были влиятельные ребята, — заметил Хайве.

— Я уже говорил про это, но не суть. Через неделю там состоится презентация общей карты. Без лишних обозначений, но люди должны знать. Через присутствующих информация дойдет до общей массы. Главное — я приглашён. И смогу взять спутников. Понимаете?

— Пахнет ловушкой.

Хайве посмотрел на сказавшую это Элли с немым вопросом в глазах, но Профессор кивнул.

— Выбора нет. Мы идём туда, как бы подозрительно это всё ни выглядело. Возражений нет? Вопросы?

И одарил их своим фирменным острым взглядом из-под очков. Вопросов и возражений не нашлось. Элли обречённо вздохнула, а Хайве улыбался как идиот. Профессор довольно хмыкнул и ушёл.

— Пойду попытаюсь призвать того... Может, и его сможем куда приспособить.

Каждый сам по себе, но каким-то образом работают вместе, не имея возражений. Элли быстро привыкла к этому, не зная толком альтернативы, но после частичного восстановления памяти сердце у неё было не на месте. Слишком легко эти двое согласились ей помочь. Она решила не откладывать подобных вопросов на потом.

— Хайве. — Парень дёрнулся и отвлекся от гипнотизирования трещин на доске. — В чём твоя цель?

— А твоя?

Казалось, он искренне удивился вопросу, но она не могла ему так просто доверять. Честность оставалась единственной верной стратегией.

— Раскрыть убийц. Да, в чем-то их можно понять, но сейчас я не согласна с ними. Тем более, из-за них я потеряла память. Целую жизнь. Не месть, а что-то вроде. И все же, зачем ты мне помогаешь? Только честно.

— У рыцаря нет цели, только Мера, — сказал и засмеялся, но, увидев хмурое лицо девушки, сам посерьёзнел: — Шучу.

Он потёр запястье и задумался. Ненадолго, только формулируя свои мысли.

— Я шёл в механику, чтобы помогать людям. Чтобы было меньше всяких аварий, происшествий. Мне это нравилось, но потом что-то забытое во мне взыграло. Может, жажда славы или ещё что. Мне надоело пылиться в тени. Но я не знал, чего конкретно хочу. Долго не знал, и вот появилась ты со своими проблемами. И я подумал: "Почему бы не решать чужие проблемы?" Вот и решил попробовать, что выйдет. Пока всё идёт хорошо.

Элли криво улыбнулась. После недавней встряски эмоций в ней стало гораздо больше.

— То есть испытываешь в себе детектива?

— Возможно, — и он отзеркалил улыбку.

Слабо усмехнувшись, Элли опять затихла. Хайве хотел было закрыть тему, но она продолжила:

— А Профессор? Что им движет?

— Убеждения, — кратко брякнул Хайве и опять задумался. Он давно знал Профессора и вживую наблюдал, как тот стал тем, кто он есть сейчас. — Глобальные убеждения. Поверь, даже я не всегда его логику понимаю. Это от сердца.

В это Элли было легко поверить. Стойкое первое впечатление оправдывалось. Вечно юному человеку довольно сложно выглядеть как какой-то инквизитор. Она не знала, почему так подумала про него. Обычный парень, симпатичный и хрупкий. Возможно, это были отголоски прошлой жизни. Элли не знала. Она решила просто верить.

Подслушавший их разговор Профессор довольно улыбнулся. Он не судил людей за цели и убеждения, отдавая предпочтение поступкам на фоне возможностей. В этом плане он легко прощал людей за их недостатки. Под эту формулу можно было подстраиваться как угодно, и он уже давно её не уточнял, повинуясь только зову сердца. И какими бы благородными ни оказались цели виновников их проблем, в настоящем времени они поступили нехорошо, и всё должны знать это.

Среди подчинённых Лиленны, он прекрасно это знал, за ним закрепилось прозвище "Инквизитор", и это несмотря на то, что во времена Короля его тоже гоняли. Ну, баловался огнём, бывает. Профессор также осознавал, что суть подобной репутации — его категоричность. Такой грех он тоже за собой признавал, но не видел в этом ничего плохого. Он знал и худшие случаи.

Профессор любил этот мир. Мир, природу, город, людей, Хайве и Элли. Даже к внезапному гостю он испытывал исключительно теплые чувства и хотел помочь. Всем, по мере сил. В этом и заключалась его суть и цель. Пусть для некоторых это и кажется фанатизмом.

В небе появился крошечный месяц. Он подмигнул жителям этого мира и стал чуть шире, словно улыбаясь.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_46

"Титан Хаоса: безобидный хулиган или угроза межмирового масштаба?"

В настоящий период своей жизни Профессор был из тех, кто "в цирке не смеётся". Нет, он любил настоящий цирк. Там всегда было красиво и ярко, люди показывали себя. Иногда, правда, ему приходилось давить на директоров — многие знали, к кому нужно обращаться за помощью. Он и помогал, а потом уже шел на представления. Он реально не смеялся, просто был серьезно рад.

Новость пропустили. Общее молчание стало знаком того, что сначала надо устранить вытекающие из неё проблемы.

"В девятнадцатом доке произошло столкновение двух кланов. Причины устанавливает наш спецкор".

Тощий слепой волколак скрипнул когтями по пластику стола. Он был представителем того дока. Он тихо и монотонно зарычал:

— Причины я и сам скажу, — запись остановили. — Во время того инцидента некоторые из наших переместились на территорию Опоясанных, поменявшись местами с их членами. Эти щенки попытались напасть на остальных, но мы их быстро отжали. Однако, когда всё вернулось на свои места, я обнаружил на членах своей стаи следы насилия. Я отдал расследование своему помощнику.

— Вы готовы предоставить доказательства?

— Да.

— Тогда слушания пройдут послезавтра. Оппозицию не забудьте.

— Да.

Сложив длинные когтистые и явно не самые чистые лапы на стол, волколак умостил на них голову и затих, намекая, что лучше его не трогать, он на сегодня отстрелялся. Профессор хмуро оглядел остальных. Они, конечно, молодцы, все пытаются по мере сил регулировать внутренние конфликты. Однако делать что-то сверх этого мало кто хотел.

Они заседали в небольшом мрачном зале. Их было двадцать шесть разумных и уважаемых в сообществе существ, не считая таких вот происшествий.

"Подтверждено исчезновение члена "Сайгот'союз" во время перелёта на Элладе. Обстоятельства выясняются организацией".

Лиленна и Профессор подняли руку. Маг выглядел откровенно плохо, но явно получше, чем было в самом начале их встречи, до того, как он увидел Элли. Все вопросы, если и были, моментально испарились. Председатель поправил очки.

— Отлично, это тоже решили. Что-то ещё стоит обсудить?

— Где мой второй оператор?

Профессор снова поднял руку, одарив начавших собираться пятерых наёмников суровым взглядом. Они заметно выделялись. Так уж вышло, что они и были представителями своих районов. Их выбрали по той логике, что боевые ребята не будут мелочиться и точно отстоят их мнение. Пока никто не жаловался.

— У меня есть небольшая презентация. Думаю, её можно приплести к предыдущему вопросу.

Председатель напуганно закивал.

— А пока можно поделиться, у кого что произошло во время недавнего инцидента.

Да продолжится цирк. На нормальное собрание серьёзных политиков это мало походило. Город, пережив тиранию Короля, по сей день оставался каменными джунглями с соответствующей иерархией. Просто вместо силы основой стала харизма. Председатель, формально самый главный в городе, невероятно человекоподобный инсектоид, с первых мгновений создавал впечатление организованного существа и отличного лидера. При этом и здесь было всё не так просто, Профессор понимал. Ни к чему хорошему это вновь не приведет, рано или поздно. Представители районов города были довольны своей деятельностью, которая никому не мешала, им в том числе.

В тени проектора завозились силуэты. Вновь застрекотала журналистка. Радист лениво ковырял микрофон, кое-как поднимая прозрачный взгляд. Вид у него был, как у зомби, хотя таковым он не являлся. Впрочем, как и у большинства медиа сейчас.

Настроили. Послышались ругань и крик Хайве. Экран осветил луч проектора. Профессор и остальные присутствующие увидели съёмку леса.

Лиленна радостно улыбнулся.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_49

— Добро пожаловать в мою обитель. — Двери перед Профессором торжественно разъехались. — Обувь снимаем, тапки в углу.

— А у тебя всё такое же! Погоди, это что? Новые шторы?

У Элли перехватило дыхание. Несмотря на внешнюю скромность и постоянного обитание рядом с Хайве, Профессор жил на широкую ногу. Многие в городе жили там же, где и работали. Это ничем не помогало Элли понять, кем вообще был Профессор. То, что к его словам прислушивались, никак ситуацию не разъясняло, а его прозвище запутывало только сильнее.

Помещение больше походило на студию с минимальным, чисто символичным разделением на комнаты. Несмотря на большое количество источников света, царила уютная, оттенённая синим и фиолетовым темнота. Панорамные окна, как и у Хайве, не бывали полностью закрыты, видимо, никогда. Только прозрачный, чисто декоративный пластиковый водопад, который Хайве обозвал шторами.

Профессор снимал с себя подсветку, когда его копия вылезла из-под кухонного стола и радостно улыбнулась. Элли хотела было удивиться, но вспомнила про Рёна. Она так и не смогла привыкнуть к тому, что он появляется из ниоткуда и чаще всего в облике одного из них. Хайве успешно удалился из поля зрения куда-то в сторону проводки. Было тихо, пока сущность не вышла к ним полностью.

— Как прошло мероприятие?

Элли не выдержала и прыснула. Смеяться громко она не умела, поэтому для неё это было равносильно термину «проржаться». Профессор обратил внимание на копию:

— Рён…

— Что Рён? Я миллионы лет как Рён. Просто нашёл и скопировал. Имеешь что-то против?

Профессор задумался. На сущности было девчачье платье с матросским воротником. Как положено, чёрное, с окантовкой голубого света. По мнению Элли, смотрелось оно на Профессоре очень мило, но он сам так не считал.

— Фасон не твой. Как на вешалке сидит.

В тени раздалось злорадное «Хе-хе!». Хайве вышел уже в домашней одежде. Видимо, они оба имели привычку месяцами жить друг у друга. Рён отмахнулся, весело улыбаясь:

— Я же не выйду так к людям, сам мне запретил. Ладно, закрыли тему. Рассказываете.

* * *

— За справедливость!

Это был уже третий тост, сказанный к какой-то энергетической дряни. Алкоголь Профессор не признавал, поэтому они просто пересказали Рёну события и теперь бесились по мере сил. Однако сущность не унималась.

— А расскажите сказку.

— Чем тебе не сказка? — отозвалась Элли. — Злодеи получили уйму проблем на свои головы, герои наслаждаются жизнью, а она, тем временем, продолжается.

Однако сказано это было с ноткой грусти. Тех дикарей было не вернуть, да и странное предчувствие как грызло с самого начала, так и до сих пор не исчезало. Хайве завопил, сдаваясь под натиском щекотки разошедшегося Профессора.

— Нет, именно сказку. Или легенду. Пожалуйста!

— Да не знаю я. Только то, что этот, — показала на Хайве, — бывший рыцарь без страха и упрёка.

— Очень плохо, — вернув серьёзное выражение лица, вставил Профессор, лёжа на пытающемся отдышаться бывшем рыцаре. — Сказки и легенды формируют наше отношение к этому миру, как и прочий фольклор. Слухи, поговорки, суеверия…

— Слухи я и сам знаю, — перебил Рён, между делом превращаясь в эмоциональную копию Элли. — Например, что вы втроём спите вместе. Уже в высших кругах об этом говорят. Кто на что горазд, добавляют. Мне больше всего нравится вариант, где наш малыш — доминант.

«Малыш» Профессор застыл, открыв рот в попытке начать новую тираду. Хайве с лёгкостью его поднял и на всякий случай отодвинул чуть подальше. Прокашлялся и, не дожидаясь морализаторства, обратился к ним:

— Большая часть нашего, так сказать, фольклора пришла из наших родных миров, Рён. Ничего интересного. Схемы повторяются из раза в раз. Многие адаптируются под наши реалии.

— А легенды? Неужели за семь столетий не произошло ничего этакого?

Профессор все же отдышался и пришел в норму. Потом улыбнулся:

— В черном-черном городе, в чёрном чёрном доме, в чёрной-чёрной квартире…

— Проф, — Хайве сурово на него посмотрел, — эта шутка про поломку генератора уже настолько бородатая, что даже ну вообще!

— Это классика.

Элли опять хихикнула. Вдруг лицо Хайве озарила какая-то мысль, и он, не меняясь в лице, повалил Профессора одной рукой на диван. Тот не то чтобы сопротивлялся, даже больше заинтересовался.

— Конечно, сходу я мог не вспомнить вообще ничего, но вспомнил. История про Инквизитора Короля.

— Их там целые отряды были, — Профессор нахмурился. Он не знал никаких связанных с этим легенд-историй. Байки, слухи, но не более.

— Мне ещё в самом начале рассказывали, когда я только пришел. Ну, и ещё пару раз слышал. Мол, был у Короля Ричарда в близких союзниках огненный элементаль. Или маг, но не важно. И он яро служил Королю, жёг логова оппозиции и еретиков, преследовал всех, кто шёл против истины Короля. И ровно настолько он был грозен, насколько он искренне верил этим идеалам. Но однажды неизвестный маг или телепат вступил с ним в разговор и то ли зачаровал, то ли реально заставил задуматься. В общем, Инквизитор увидел, что всё это время творил зло. Настолько он был в себе разочарован, что использовал свои силы против себя. Ни у кого более не видели подобной силы. Одни говорят, что он мёртв, другие — что выжил и скрывается среди людей. Любой может оказаться этим Инквизитором. Даже я.

— А вот это уже бред, — Профессор авторитетно поднял палец. — Тебя тогда в проекте не было.

Хайве хитро улыбнулся.

— А ты где тогда был?

— Скрывался, а что?

— Ничего. Ладно, меняем тему. Кто голоден?..

Маленькое празднование продолжилось. Никто не заметил за игрой теней, как Профессор напряжённо нахмурился.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_50

Башня Сайгота была фактическим и административным центром Старого Полиса. Именно здесь зарождался буквально весь город и все его атрибуты. Наука и магия разных миров сплелись в нечто продуктивное, по-хорошему нечеловеческое, красивое и полезное.

Беркаэн с благоговением поднял голову, глядя на это сплетение. Это было впечатляющее зрелище. У себя на родине он бы никогда не увидел ничего подобного. Он был из последних, кто пришёл в этот мир, и ему это невероятно сложно далось. Хотя бы потому, что полвека ему пришлось обитать по ту сторону непроходимых болот. Но века прошли, и теперь бывший варвар Беркаэн является полноценным и уважаемым членом общества, членом совета и цивилизованно враждовал не со всеми, даже водил с некоторыми дружбу.

Сейчас у него были проблемы. Клан Скорпионов ему вроде как подчинялся (даже было для этого специальное слово — сюзерен), а во время последней миссии на них навалились обвинения. И теперь ему лично приходилось расследовать причины. Стоя перед башней Сайгота, он даже немного боялся. Беркаэн не хотел портить отношения с тем, кто сидит на вершине.

Двери неестественно приветливо распахнулись перед ним. Ему совершенно не нравилось находится в таком месте — прилизанном, лицемерном и непонятном. В среде наёмников с окраин было гораздо понятнее и искреннее. Те, кто встречают тепло, не прогонят взашей, как и наоборот. А сейчас он ничего заранее сказать не мог.

За стойкой его встретила хрупкая, похожая на ветку насекомка, как он это называл не без предубеждений. Его попросили подождать. Сквозь местами прозрачный потолок он видел людей и нелюдей в почти одинаковых просторных одеждах. Почти все казались ему трусливыми и закрытыми. Он помнил, что в его мире такие оказывались самыми подлыми злодеями. Даже среди магов были боевые, которых он уважал, но среди этих — нет. Как же хорошо, что в этом мире им показали их место.

Пустой лифт наверх. Томительное ожидание. И вот он на верхнем этаже. Уютная небольшая квартира, ничего лишнего. Компьютеры и бардак. С дивана словно упали, а затем не убрали беспорядок. В общем, всё как обычно. Хозяина квартиры на месте не было. Могло оказаться, что его решили пока не отвлекать от насущных вопросов, и опять придется ждать. Однако на лестнице послышались шаги и отголоски разговора. Уже собравшийся присесть Беркаэн вскочил как ужаленный.

Знакомый спокойный голос в окружении роя суетливого стрекота умственных работников устало раздавал указания и все же смог уговорить их подождать. Кто-то хотел возразить, но короткое и громкое цикание заставило всех замолчать. Задохлики удалились. Тихий скрежет.

— Я ждал тебя. Рад встрече.

Лиленна вымученно улыбнулся. Глубокий, но скорее женский голос звучал устало. Беркаэн почувствовал себя крайне неловко, но сразу задушил это чувство на корню.

Это не отменяло того, что Беркаэн совсем не хотел увидеть Лиленна в обмороке, а к этому как будто шло. Под светлыми глазами на как обычно белом лице залегли серые тени, да и сам маг двигался к цели упорно, но вяло. Поэтому наёмник кратко поприветствовал хозяина и кивнул к захламленной стойке. Лиленна не сопротивлялся.

— Ш! — оперевшись о стойку, он схватился за плечо, но быстро пришел в норму. — Я рад, что ты пришёл. Просто устал.

— Я заметил, — Беркаэн похлопал его по широкому плечу, заставив опять тихо зашипеть, и уселся рядом. — Что произошло?

Лиленна беспомощно свёл брови и нервно зацепился музыкальными пальцами за тоннель. Массивные украшения, короткие волосы и — сейчас это было видно — кожаная одежда делали его облик претендующим на агрессию, но не очень успешно. Стали видны едва заметные морщины.

— Ночь продолжается. Ты же знаешь, Бер. Силы, мои и других, уходят.

Он знал об этом. На самом деле, это был большой секрет, и знать он не должен был. Общественность и даже почти все умственные и технические работники были не в курсе, кроме тех, чьи силы уходят быстрее и кто исследует этот вопрос. Он видел исследования и знал причины, понимая всю проблему, чем всё это чревато, а сейчас же просто под честное слово держал рот на замке.

— Но в Сумрак же всё в прошлом восстановилось.

Лиленна пожал плечами и зажёг на руках искры.

— Не у всех. Слышал про Инквизитора?

— Да кто не слышал? Красивая сказка про самосожжение... Погоди, ты хочешь сказать?..

— Не совсем, — Лиленна улыбнулся, теперь гораздо мягче. — Я его хорошо помню. Это был человек редкой силы и благодетели, несмотря на ошибочный путь. И он искупил свои грехи, отдав своё могущество. Это свело на нет нашу утрату сил, а в Сумерки всё пришло в норму. Те, у кого останутся силы, восстановят их. Но если кто-то их потеряет, то, боюсь, безвозвратно.

Беркаэн задумался.

— Всё понимаю, Лиль, но что с этим делать?

— Вариантов много, — Лиленна вскинул глаза к потолку. — Найти ещё пару мучеников. Использовать Зеркала, несмотря на небольшой процент успеха. Один из наших выдвинул предложение вызвать Сумрак искусственно, но это может занять время.

Он вздохнул. Беркаэн удивился тому, что этот маг уже знает свои дальнейшие действия хотя бы примерно. И вообще тому, как на таком мягком человеке стоит что-то почти такое же большое, как его район. Из-за этого его мягкость казалась немного фальшивой, но подтверждений могуществу Лиленны он найти не мог, как ни старался.

— Ещё и этот Титан спутал всем карты. Тузом, джокером или лишней девяткой, никто не знает.

— Да, он устроил шумиху.

Вдруг Лиленна резко вскочил и стал, словно волк в клетке, ходить по комнате, задумчиво прижав палец к губам.

— Хорошо было бы его найти. Как-то же он к нам попал! Причем не через Сумрак. Никак не могу понять.

И так же резко сел, с забавно виноватым лицом.

— Что-то я отвлёкся. Ты же по делам пришёл, надо бы их сначала закончить.

Беркаэн прокашлялся, невзначай заглядывая в кружки рядом. Вроде ничего не цвело, но всё равно отвлекало. Конечно, Лиленну это не мешало, значит, и ему не должно. Просто хотелось отвлечься.

— Я пришёл по поводу Скорпионов. Хотел узнать, в каком виде ты их нанимал. Они утверждают, что просто исполняли приказ.

Лиленна спрятал взгляд, немного отворачиваясь. Однако уклоняться от ответа он не стал, четко осознавая все причины и связи.

— Каюсь, неправильно сформулировал. Я приказал уничтожать любую угрозу для моих ребят. Про доклад я как-то не задумался. У меня есть подтверждение своей позиции. Предоставить?

— Не стоит! — как-то слишком резко отрезал Бер. — Они сами должны были об этом думать. Такого больше не повторится.

Несмотря на то, что Беркаэн не уважал магов и различных крючкотворов, он признавал их пользу и влияние, а уважал за это только Лиленну. За единство его людей, за бесперебойность. За громкие эмоциональные и искренние речи о взаимовыручке и сосуществовании. В отличие от того же Профессора, Лиленна подкреплял свои речи вполне логичными доводами и? говоря примерно то же самое, не заставлял Беркаэна чувствовать их обоих идиотами.

— Мы решили?

Беркаэн торжествующе оскалился.

— Да, спасибо, Лиль. У тебя ещё есть сейчас дела?

Ясные, широко раскрытые глаза и широкая улыбка. Лиленна встал, Бер следом, не особо надеясь на успех.

— Объявить цели на завтра, раздать указания. Это важнее, чем кажется. Но если это так важно, я могу устроить деловую встречу с тобой. Скажем, завтра.

— Пойдет. А по какому...

— Титан, — Лиленна прищурился и опять приложил палец к губам. — Его поимка и хотя бы обнаружение не будет бесполезной задачей.

И подмигнул. Сердце варвара ухнуло где-то в затылке. Смотря вслед, а затем сквозь прозрачные двери лифта увидев его у трибуны, серьёзного и величественного, он знал, что сделает для Лиленна вещи и посложнее.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_53

Рынок во втором доке называли Хламовником. Не потому, что там торговали только хламом. В Хламовнике в основном продавались вполне качественные и полезные вещи. Просто так повелось, что найти среди этих полезных вещей что-то конкретное можно было только с помощью высших сил.

И даже эти силы иногда не справлялись. Или не хотели.

— Профессор, зацени!

Профессор подтянул лямки рюкзака, в котором уже лежала косметичка для Элли, ножницы и лупа. Зачем это всё нужно, он не очень понимал. Как и то, зачем Рёну нужна чёрная помада.

— Она тебе не пойдет.

Рён, совершенно нетипично для Хайве, поморщился и излишне театрально закатил глаза.

— А ты откуда знаешь? Как по мне, она просто делает лицо и эмоции более чёткими. А вашей контуженной это не помешает.

— Ты имеешь что-то против другого проявления эмоционального интеллекта?

— Началось…

Чем дальше заходило их знакомство, тем чаще они начинали переругиваться. Беззлобно, только начиная и никогда не доводя дело до конца. Они оба понимали, что не смогут сейчас что либо доказать друг другу.

— Бери и пошли.

Рён расписался в книге и провел жетоном по терминалу. Теперь, улыбаясь, словно нажравшись гудрона, Рён молчал и не мешал Профессору, наконец нашедшему летные маски. Опять терять сознание в воздухе Элли не хотела, как и Хайве — разбираться с последствиями и без того неправильного полёта.

Настоящий Хайве получил сообщение от Элли. Она нашла информацию о себе благодаря ал- или ле-Ксану и теперь разбирала вещи в своей квартире в совершенно другом районе. Довольно много времени они вместе потратили на решение вполне логично вытекающего вопроса — что со старой жизнью делать. Спешить было некуда. В результате сошлись на том, что потерянные воспоминания вряд ли получится вернуть в ближайшее время, поэтому продуктивнее будет начать всё заново, а не пускать заведомо провальные старые дела на самотёк и имитировать деятельность.

А Хайве… Заблудился в чужом районе. Ему это не казалось смешным. Тёмные, тесно стоящие дома Старого Полиса и буквально отсутствующие дороги. Далёкое освещение делало ситуацию чуть лучше, чем совсем плохо. Мосты между зданиями, которые загораживали свет ещё больше, использовались гораздо активнее, чем мёртвые древние скалы и колдобины. Даже светящегося мха и того не было. Чтобы хоть как-то разбавить гнетущую тишину, Хайве бодро напевал под нос. Что-то про летчика и какую-то Сонну. С ней было не так паршиво. На груди под курткой холодил свисток, из-за которого он и не шёл по мосту — перепутал с пропуском. Однако в какой-то момент он остановился у высокой скалы, сливающейся с окружающей чернотой, чтобы отдышаться.

Рёв мотора. Ничего особенного в этом не было, но почему-то вдруг родилось нехорошее предчувствие. Хотя бы из-за тех же дорог. Хайве обернулся, и ему в глаза ударил свет фар квадроцикла. Человеческий силуэт едва различался, но впечатлял габаритами.

— А вот и ты, Титан. Мой тебе совет, сдайся по-хорошему.

Хайве удивился. Профессор не говорил, что Титана, то есть Рёна, кто-то ищет. На всякий случай он посмотрел возможные пути отступления. Ответить всё же стоило.

— Я не Титан, я Хайве, механик!

— Ага, а я Король Ричард. Я знаю, что ты умеешь принимать чужой облик, а настоящий Хайве расплатился своим жетоном в Хламовнике, где был со своим хозяином.

Последнее слово звучало так мерзко, что Хайве понял — некто вкурсе популярных сплетен. Ответить ему не дали. Послышался щелчок заряда.

— Слыш, я не для себя стараюсь. Дорогие мне люди страдают, а я за них в ответе. И ты ключ к их спасению. Войди в положение и даже не думай вытворять свои фокусы.

Это звучало гораздо искреннее, но Хайве не сдержал колкости.

— Тоже мне, герой-любовник.

И метнулся за скалу. После чего выругался. Все произошло в одно мгновение. Чёрный инферит, непригодная для носителей информации разновидность, он же просто очень опасная штука. Одного энерго-выстрела (или магического, непонятно) было достаточно, чтобы черная скала на секунду расцвела кустом света, а последующая волна откинула Хайве на приличное расстояние. В стену.

Хайве довольно быстро пришёл в себя и поднялся на ноги. Рука болела, но он решил, что просто ушибся. Не высматривая противника, он побежал в переулок, целой рукой доставая свисток из-под куртки. Он очень надеялся, что удача все же встанет к нему передом.

Опять рёв. Теперь уже не квадроцикла. Хайве накрыл шею рукой, пытаясь скрыть подсветку. Выстрел в темноту осветил ему дорогу, и он метнулся в сторону. Хайве не знал, как долго продолжалось его бегство. Рука противно пульсировала и мешала думать. Не выпуская из зубов свисток, он подал сигнал и опять резко свернул.

Вдруг он опять врезался в стену. Тупик, звёзды над головой освещали прямоугольную выемку. Хайве попрощался с этой жизнью. Даже если он воскреснет, это будет уже не он.

Однако удача все же с любопытством повернулась к нему. Поток синего огня как из огнемёта, не свойственный его преследователю. А затем Хайве увидел дракона.

— Это ты свистел?

Хайве не сразу понял, что обращаются к нему, но все же кивнул. Дракон, перистый, грозный, но не то чтобы гигантский, выпустил из ноздрей пар.

— За тобой кто-то бежал. Я припугнул, конечно, но лучше тебя поднять наверх. Не местный?

Хайве немного очнулся. Рука всё также болела, но уже не мешала.

— К подруге шёл, сэр.

— Ладно, это можно понять. А этот-то чего к тебе прилип?

Хайве пожал плечами и поморщился.

— Перепутал с кем-то, наверное.

Не с кем-то, а вполне понятно с кем. Но чужим об этом знать необязательно.

Примечания:

https://vk.com/wall-181159756_56