Необычайное приключение, бывшее с Синдзи Икари в тридцать втором тысячелетии (гет)

Зачем я пилотирую Еву?

Ради одобрения отца? Давно уже нет. Будь он мне хоть тысячу раз отцом, он ужасный человек.

Чтобы что-то доказать? Пожалуй, нет. Те, кто дороги мне, давно уже имеют обо мне довольно правдивое представление. Нечего выделываться. Самого себя не обмануть. На остальных уже сил нет.

Потому что мне нравится пилотировать? Абсолютно мимо. Само по себе пилотирование даёт слишком мало хорошего на тот объём проблем, что возникает перед любым пилотом.

Может, это абсурдно, может, это смешно, но в данный момент я слишком близко подошёл к тому, чтобы ответить как Рей. Это мой долг. События последних дней слишком ярко это обозначили. Так или иначе, в данный момент я незаменим. Ева-01 не синхронизируется ни с Аянами, ни с псевдопилотом. Не знаю, как там насчёт всего человечества — но когда чудовищный Ангел вломился в штаб-квартиру "Nerv", не было больше никого, кто встал бы между ним и людьми.

"Nerv". Институт моего отца. Странная организация, если честно. Я взглянул на стену ангара напротив, на ней (как и почти на всём в институте) был знак "Nerv". Пожалуй, самый лицемерный и лживый символ из всех, что я только мог представить. Хотя он, наверно, и подходил к организации — она сама как фиговый лист, пытающийся прикрыть всю кошмарную мерзость и слабость человечества. Половина фигового листка, да. А вот девиз мог бы послужить отличным источником истерического смеха, если бы на него остались силы. В наше время утверждать, что на небесах есть Бог, а мир в полном порядке — отвратительно.

Ещё так недавно мир действительно как-будто бы был в порядке — насколько это вообще возможно. Кадзи-сан поливал арбузы, Тодзи играл в баскетбол, Аска хранила надменный и уверенный вид. Мы уничтожали Ангелов и смотрели в завтрашний день без страха. Всё пошло на сдвиг, когда Ангел захватил Еву Тодзи. Из того кошмарного дня я вынес два вывода: я ненавижу своего отца, и никому не должен доверять вопрос безопасности своих близких. Пока я могу что-то сделать, я должен это сделать сам. Не знаю, зачем отцу понадобилось калечить моего друга моими руками, и знать не хочу. Некоторые вещи я просто считаю неприемлемыми. Если бы я тогда сразился с Ангелом сам, если бы не пошел в отказ — возможно у отца не было бы повода использовать чудовищно жестокий в своей бездумной ярости псевдопилот. Своим страхом тогда я изуродовал другу жизнь, сделал его инвалидом. Никогда себе этого не прощу, даже если он и не держит на меня зла.

Я не мог найти себе места после трагедии, не мог взглянуть в зеркало, не говоря уж о глазах старосты Хикари. Она, похоже, и правда любит Тодзи. Я был не в себе и не до конца осознавал, что же именно я сделал неправильно. Сейчас я понимаю — этой ошибкой был отказ от ответственности. Я переложил её на отца — и пострадал друг. Всё равно теперь это на моей совести. А тогда я был вне себя от холодной и равнодушной жестокости отца и окружающих, настолько, что принял решение больше в этом всём не участвовать. Я снова убегал, но даже не понимал этого.

Я клялся, что не вернусь, и не буду пилотировать.

Да. Я нарушил своё слово и свой зарок. Зато я спас Мисато, Рицуко и много других людей. К сожалению, отца тоже. Я до сих пор не могу осмыслить той чудовищной череды случайностей, в начале которой я стоял на вокзале, готовясь навсегда оставить за спиной Геофронт, а в конце, хоть и не имел на то никакого права, попал в контактную капсулу своей Евы. И теперь я абсолютно точно знаю, что моя Ева не ограничена этими жалкими минутами. Я знаю, что могу намного больше. В тот день я понял, что если на меня так настойчиво вешают всю ответственность за судьбу человечества в этом мире — я должен ответственность взять, а судьбу вершить. Мне стало понятно, о чем говорила Мисато-сан, когда сказала, что я пойму, как важно идти вперёд и не останавливаться, как только сделаю первый шаг. Если б я не сделал первый шаг, она была бы мертва. Если остановлюсь — погибнут многие.

И это я всё ещё не вспоминал о том, как месяц прожил в Еве в состоянии первичного бульона. Честно, месяц был не из худших. Я был Евангелионом, и я был собой. Месяц синхронизации в четыреста процентов. Я был Евангелионом, живой машиной в четыре раза сильней, чем сейчас являюсь собой. Потрясающее чувство абсолютной власти, когда в груди горит S2 двигатель, однозначно стоили почти месячного заточения и самокопания. Когда ты лишён тела и насильно отключен от остального мира, выбора как такового не остаётся. Наступает время разобраться в своих воспоминаниях, чувствах, желаниях и стремлениях. Хотя бы ненамного.

Кадзи Рёдзи умер. Человек, который не отвернулся и поддержал меня, подтолкнул к правильному решению. Позже я попытался навести справки, расспрашивал техников и учёных, и не сказать, что то, что я узнал о "Nerv", привело меня в восторг. Скорее в глубокую задумчивость. Организация гниёт, причём похоже, что с самого начала. Она появилась после странной смерти матери Акаги Рицуко, Наоко, создательницы Magi. Идейный вдохновитель проекта "Е" — моя мать, умерла при не менее непонятных обстоятельствах, а мать Аски повесилась. И так повсюду. Люди пропадали и заканчивали жизнь самоубийством. Отец шел дальше, а за спиной его стоял профессор Фуюцуки.

Командующий больше не давал мне активировать Еву, даже когда напал Ангел. Даже когда Аска была на один шаг от сумасшествия, а возможно и смерти. Боже, если ты существуешь, помоги ей, потому что я ей помочь не смог. А больше никто и не хочет.

Рей сработала точно, как и всегда. А вот то копьё, что она метала, оно как будто бы нереальное. Пробило АТ-поле на раз. Жаль, что болтается теперь на орбите, после второго удара у человечества всё плохо с космонавтикой.

И вот опять. Я стоял в пусковой шахте, а наверху Рей сражалась с Ангелом. Судя по радиоэфиру, не слишком успешно. Честно говоря, я изо всех сил пытался синхронизироваться с Евой без приказа из командного центра. Невыносимо слышать звуки битвы и не иметь возможности помочь товарищу. На помощь отправили Аску на Еве-02, но сейчас боец из неё был не высший класс, что бы она ни говорила. Чёрт. Похоже, она не смогла сделать и шага. Это тяжёлый удар для неё.

Наконец-то! Штаб подал команду на запуск. Синхронизация. На миг во мне всё сжалось, а потом отпустило. Ну, теперь держитесь. Катапультирование. Стенки шахты. Небо!

Евангелион-01 достиг поверхности. Сделал два шага вперёд, покрутил головой и раскинул руки в стороны. Сорок метров плоти, закованной в металл.

— Установить АТ-поле! В бой! — скомандовала майор Кацураги, и уже от себя добавила: — Спаси её, Синдзи.

Синдзи в командах не нуждался. АТ-поле он устанавливал всегда, и не успел приказ прозвучать, как он уже мчался вперёд с нечеловеческой скоростью. Увиденное сильно его напрягло — светящаяся лента Ангела впивалась в Еву-00 и как будто бы в ней прорастала. Это походило на попытку захвата; ею же, скорее всего, и являлось.

В Ноль Первый устремился второй конец сияющей ленты. Фиолетовая боевая машина на полном ходу увернулась, разминувшись с Ангелом на волос, и затормозила, обхватив того руками. Руки вспузырились и взорвались болью. Ещё прежде чем из штаба последовала подсказка, Синдзи правой рукой выхватил из плечевого пилона прог-нож и воткнул его в извивающееся тело Ангела. Струёй брызнула кровь, но и пораженные руки прожгло острой болью. Рей закричала. Синдзи и знать не хотел, что она сейчас испытывала.

В том, что последовало дальше, не смогли разобраться даже MAGI.

Руки Синдзи проросли сотней лиц, что-то заговоривших.

Тот конец Ангела, что держал Синдзи, вывернулся из хватки и обратился молочно-белой фигурой девушки, тянущей руки к Еве-01.

Аянами Рей активировала систему самоуничтожения своей Евы.

Ангел полностью втянулся в Еву-00 и та приняла почти не повреждённый облик. После чего Нулевую Еву словно что-то подняло, она вся превратилась в копию девушки-пилота с нимбом над головой и исчезла во вспышке взрыва.

Когда отброшенный взрывной волной огромной мощи Евангелион-01 подбежал к воронке, в ней не было никаких следов ни Ангела, ни Евы Рей.

— Аянами! — Синдзи спрыгнул в кратер.

— АЯНАМИ! — он не мог сдержать слёз.

— АЯНАМИ РЕЙ! — нечеловеческим голосом невозможной громкости заревел Евангелион и, сидя на корточках, схватился руками за голову. В штабе зафиксировали взрывной рост уровня синхронизации, приближающийся к четырем сотням.

— Разорвать синаптические соединения, отсоединить А-20, иначе пилот снова растворится в капсуле! — сквозь крик майора Кацураги, доклады специалистов и шум машин скомандовала Акаги Рицуко.

— ОПОМНИСЬ, ВОИН! — Синдзи не был уверен, слышал ли кто-то кроме него этот голос, — ТВОЙ ТОВАРИЩ ЖИВ. ОН ПОХИЩЕН ТВАРЬЮ, ЧТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ АНГЕЛОМ.

Синдзи на секунду замер. Прислушался к себе — так и есть, он снова лишился тела. Уже не важно. Куда важнее то, что он слышал голос, который не походил на эхо собственного — значит, был чужим. И это не был голос знакомого ему человека. Но в прошлый раз в этом состоянии он не слышал сообщения из штаба — значило ли это, что голос был извне и не из "Nerv"?

— Как мне спасти её? — к чёрту подробности.

— ОТПРАВИВШИСЬ ЗА НЕЙ В ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. ТЕБЕ ПОНАДОБИТСЯ КОПЬЁ ЛОНГИНА.

— Что надо сделать? — он готов на всё.

— ПРОБЕЙ ТКАНЬ РЕАЛЬНОСТИ, И Я НАПРАВЛЮ ТЕБЯ.

Евангелион перестал держаться за голову и взглянул на руки. Рот открылся в беззвучном крике. Спина и шея медленно разогнулись. Прыжок — он раскинул в стороны руки и из-за спины выросло двенадцать золотых прозрачных крыльев. Ева безудержно устремилась ввысь.

Схватив на околоземной орбите копьё, Синдзи махнул им в сторону звёзд. Прекрасный случай пронзить лишний раз небеса. За всё хорошее.

Евангелион исчез со спутников.

"Nerv" остался в крайне щекотливом положении.

— Мы потеряли два Евангелиона вместе с пилотами. Копьё Лонгина исчезло с орбиты, и теперь мы не имеем ни малейшего понятия, можно ли его вернуть. Последний оставшийся у нас пилот небоеспособен. Как ты собираешься делать доклад в "Seele"? — заместитель командующего Фуюцуки был мрачен.

— Никак, — Икари Гендо же был на удивление спокоен. Казалось, не случилось вообще ничего, заслуживающего внимания.

— Ты не будешь докладывать о произошедшем? Но ведь комитет узнает.

— Всё идёт по плану.

Фуюцуки Козо не нашёл, что ответить.

Доктор Акаги выбивалась из сил. Помимо восстановительных работ она пыталась параллельно обработать данные в Magi на предмет природы последнего ангела и попыток вычислить, как и куда исчезли две Евы и когда появится новый Ангел. Magi встали. Ответов не было.

Мисато Кацураги плакала в подушку. Она сорвала голос и чувствовала себя почти хуже, чем во время второго удара. Хуже уже просто быть не могло. У кровати стояло множество пустых банок. За ширмой потерянно бродил Пен-Пен, тщетно пытаясь выпросить у хозяев что-нибудь съедобное. Аска молча лежала в ванне и смотрела в потолок. Завтра она снова попытается синхронизироваться.

Всё оказалось проще и быстрее, чем я ожидал. Меня резко потянуло вслед за копьём, звёзды вытянулись в светящиеся нити, потом появилось предчувствие, а затем я увидел. Увидел крестообразный разрыв в небесах, прямо перед собой, темнеющий и одновременно переливающийся всеми цветами радуги. Ещё миг — и я оказался внутри, миг — и разлом закрылся, как только мои ноги прошли сквозь него. И вот тут-то я понял, зачем в действительности нужно АТ-поле и почему оно называется "полем абсолютного ужаса".

Потому что за моим АТ-полем творился сущий ад. Сотни, тысячи, миллионы Ангелов. Хотя, кого я обманываю, если эти твари обитают здесь, то они явно не ангелы. Демоны. Однозначно. И имя им легион, как водится. Ненависть и ярость мгновенно вскипели волной, и я начал свой кровавый путь через имматериум. Я бился во все стороны — ни земли, ни небес кругом не было — одни лишь враги. Евангелион-во-мне и я-в-Евангелионе ликовали. Чувство мощи, расходящееся из груди, от моего ядра бодрило дух и не давало телу устать, копьё моё разило демонов без промаху. Я потерял счёт времени и не знал, в какой момент за тучами врагов самых диких, ярких и безумных расцветок увидел ЭТО — гигантский столб золотистого света, идущего из ниоткуда в никуда. Должно быть, это и есть ориентир, которым незнакомый голос обещал указать мне путь. Я стал прорубаться строго в направлении этого столба света, даже с безумно далёкого расстояния поражающего воображение. Я бился радостно, получая удовольствие от каждого насаженного на копьё демона и от каждого шага пути, что всё не кончался. Время от времени демонам удавалось прорываться сквозь моё АТ-поле и нанести мне существенные повреждения. Сотни раз меня пронзали насквозь, и тысячи раз мне отрубали конечности — но я продолжал идти к цели и уничтожать каждого, кто вставал у меня на пути.

В самом деле, я двигался долго. Безумно долго. Настолько долго, что не могли не возникнуть сомнения в том, где я вообще нахожусь, что я тут делаю и зачем. Но положение моё было "увязнет коготок — птичке пропадать"; я же не коготком увяз, а ринулся в омут головой, оставалось лишь стоять на своём до конца и двигаться к намеченной цели. Без сомнений я мог сказать одно — меня окружало бесчисленное множество тех, кого на Земле однозначно назвали бы Ангелами, и кто принес такое невообразимое количество бед человеческому роду. Поэтому, даже когда огонь ярости во мне несколько утих, и осталась лишь ледяная ненависть, я продолжал разить наповал обитателей этого негостеприимного места.

В какой-то момент некоторые из демонов стали пытаться вступить со мной в контакт, но чаще они хотели просто промыть мне мозги. Меня спасали крепость АТ-поля, стабильность и прочность разума Евангелиона и далёкий, но притягательный маяк, горевший как сто сорок солнц вместе. Каждый раз, когда я в него вглядывался, я получал новый заряд душевных сил и кристально ясно, как в самый первый раз, осознавал, почему я на это пошел: ради Рей и человечества.

Были демоны достаточно сильные, чтобы пробиться сквозь АТ-поле и пытаться мне что-то внушить, но я помнил цель и различал попытки сбить с неё. Были демоны, что, не пробивая АТ-поля, пытались воздействовать на меня какими-то своими, довольно причудливыми образами, в которых, на удивление, часто мелькали люди. Были твари, что пытались сжечь мой разум в ярости и утопить в похоти, были те, что предлагали славу и власть, были те, что пытались убедить меня в тщетности сопротивления и бессмысленности бытия, но все они на самом деле хотели одного: сделки. Они хотели, чтобы я хоть в чём-то пошел на компромисс, но я всегда помнил, с кем имею дело, а от одного лишь воспоминания о маяке все наваждения рассеивались, как дым.

Так, совершив такое множество шагов, что охарактеризовать его точнее всего можно словами "стремится к бесконечности", я стал замечать, что напор демонов заметно ослаб, а зарево маяка — наоборот, горит и зовёт в тысячи раз сильней, чем поначалу. Я утроил натиск и ускорился, насколько возможно, поскольку, при всём многообразии встреченных форм, путь достаточно сильно надоел своим однообразием, и в конце концов лишь поразительный маяк остался мне зримой поддержкой в сохранении хотя бы относительной здравости разума.

И вот, наконец поразив последнего и пожалуй самого сильного демона на пути, я достиг точки не-пространства, в котором никого не было.

Замедляясь, я сделал ещё несколько шагов и остановился, чтобы оглядеться. Гигантское зарево маяка было безумно близко. Оно горело ярчайшим золотым светом и до боли сильно напоминало мне вечернее солнце земли в один из погожих дней моего детства. Я раскинул руки в стороны и вверх, как будто бы решив восславить солнце, на самом же деле греясь в лучах этого галактического пламени. Постояв таким образом в своё удовольствие, я опустил руки и присел в пустоте, сложив ноги лотосом. Впервые за долгое-долгое время я ощутил покой, такой, что он пожалуй стоил пути к нему. Я закрыл глаза и позволил себе несколько расслабиться.

* * *

Мои глаза зажглись белым светом. Я огляделся. Рядом стоял человек гигантского роста, весь закованный в золотые доспехи. В руках его был огромный меч, а на непокрытой голове — золотой венец.

— С ПРОБУЖДЕНИЕМ.

Я встал и поклонился. Не узнать обладателя таинственного голоса я не мог.

— Здравствуйте, — насколько мог твёрдо ответил я. Человек был ростом с Еву и суров лицом, — Я — Синдзи Икари.

— Я ДОЛГО НАБЛЮДАЛ ЗА ТОБОЙ, ИКАРИ СИНДЗИ. ТЫ СОВЕРШИЛ ДОСТОЙНЫЙ ПУТЬ.

— Где мы? Кто вы? — сам незнакомец представляться не спешил.

— В ЭТОЙ ГАЛАКТИКЕ Я ИЗВЕСТЕН КАК ИМПЕРАТОР ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. МЫ В ИММАТЕРИУМЕ — НА ИЗНАНОЧНОЙ СТОРОНЕ ПРОСТРАНСТВА, ПРОНИЗЫВАЕМОЙ ПСИХИЧЕСКИМИ ПОТОКАМИ.

— Что с Рей? Где она?

— НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДИТЯ В РУКАХ ГУБИТЕЛЬНЫХ СИЛ. ЕЁ УДЕРЖИВАЕТ ДЕМОН ТЗИНЧ, ЧЕЙ АСПЕКТ — ИЗМЕНЧИВОСТЬ. ОН — ОДИН ИЗ ЧЕТЫРЁХ СИЛЬНЕЙШИХ ДЕМОНОВ ИММАТЕРИУМА. ЕГО ПЛАН — ХРУСТАЛЬНЫЙ ЛАБИРИНТ, МЕСТО ОТ КОТОРОГО СМЕРТНЫЕ ЛИШАЮТСЯ ПОСЛЕДНИХ КРОХ СВОЕГО РАЗУМА. Я УКАЖУ ТЕБЕ ПУТЬ.

— Если это настолько кошмарное место, я не могу медлить. Клянусь, я выполню любую вашу просьбу, если успею спасти Рей.

— ТЫ СПЕШИШЬ. Я ПОНИМАЮ. СЛУШАЙ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТОБЫ ПРЕУСПЕТЬ.

Император научил меня слышать и видеть имматериум, чувствовать его потоки. Он объяснил, как ускользнуть из демонической твердыни, и как в неё попасть. Император не смог (и не мог) предупредить меня, НАСКОЛЬКО тут будет плохо. Ад. Точнее не выразить. Хрустальный Лабиринт Тзинча, в сердце которого возвышалась его твердыня, подавляла. Это место пыталось подавить, исказить и заглушить каждое моё стремление, подменить каждую мою мысль. Я шел по бесчисленным зеркальным коридорам, и из глубин отражений за мной следили безумцы, пытавшиеся сюда проникнуть до меня. Я пытался крушить все стены на пути, так как с каждой из них в отражениях на меня глядели образы из моей памяти. Люди, и знакомые мне, и те кого я видел лишь раз в жизни, рыдали, кричали, цедили слова ненависти, упрекали.

— Ты бросил нас, Синдзи. Ты снова убежал от всего мира и своей судьбы в бессмысленной попытке вернуть прошлое, — Мисато с грустью смотрела на меня в тысячный раз.

— Ничтожество. Трус. Тебе не хватило мужества даже просто принять действительность. Ты не сможешь вернуть свою куклу. Даже если она ещё жива, она давно уже поехала кукушкой, — от сознания того, что это говорила лишь иллюзия Аски, особо легче не становилось.

— Ты действительно думаешь, что всё это сойдёт тебе с рук? Ты дезертир и мой величайший позор, — отец молча смотрел на меня, но я явно слышал его презрительный голос у себя в голове.

Кричали люди, сгоравшие заживо, плакали погребённые под обломками зданий дети, неизвестные солдаты захватывали штаб-квартиру "Nerv", доктор Акаги падала в бассейн, залитый LCL. Нескончаемый поток обвинений, бесчисленное множество смертей подавляли, заставляли меня усомниться во всём том, что было мне дорого, высмеивали того, кем я был. Всё это было слишком реально, чтобы быть всего лишь иллюзиями.

Призраки прошлого и будущего отравляли мне душу, но, как бы плохо мне ни было, я твёрдо знал одно: мне нет смысла возвращаться без Рей. Я пришел сюда за ней. Правильно это было или неправильно, но отправиться за ней, чего бы это ни стоило — моё собственное решение. Я должен держаться его до последнего, иначе останусь в этих коридорах навсегда. Я вырвал бы себе глаза, если бы знал, что это мне поможет. Тысячи голосов уже звучали в моей голове. Возможно, где-то там, на Земле, очередной Ангел уже пробил Геофронт и через несколько минут человечество ждёт неминуемая гибель, шептали они.

Лабиринт всё тянулся, казалось, я вообще не двигаюсь, лишь стою на месте да наворачиваю круги. Иногда казалось, что так оно и есть — я натыкался на зеркала, разбитые мной минуту назад. Иногда казалось, что бил их не я — а иногда казалось, что разбитые мной зеркала зарастают сами собой. Лабиринт играл со мной. Казалось, бесконечные коридоры изгибались под невозможными углами и пересекались сами с собой. Во всем этом чудовищном хитросплетении ходов сохранить изначальное направление движения было совершенно невозможно.

До определённого момента я держал в голове все ходы и повороты, которые прошел. В какой-то момент я понял, что в этом нет никакого смысла, так как я совершенно не знаю, куда идти. В следующее мгновенье я понял, что дальше запоминать уже не в силах. Я оставил эти попытки. Довольно долгое время я пытался выстраивать в своём разуме хотя бы курс, но в конце концов понял, что в бесконечном лабиринте, в котором я не даже не знаю уже куда идти, бессмысленно даже и это.

В бессильной ярости и отчаянии я взревел и зажмурил глаза. На краю сознания послышался смех. В очередном видении я в очередной раз ехал в поезде по кольцевой вокруг Токио-3. Солнце садилось. Я тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение, и почувствовал, как заболтались отсутствующие сейчас шнурки наушников.

Пусть так!

Пускай играет музыка! Я напряг все свои силы, чтобы представить, как держу в руках плеер и включаю знакомую песню в попытке подчинить себе сбоящие чувства. Мягкий женский голос и звук песни звучали дико в этом месте. Я представил, что добавляю громкости до предела и ставлю песню на повтор. Возможно, в следующий раз мне это повторить не удастся. Если мне суждено погибнуть здесь, то с ума я сойду под музыку.

Я открыл глаза. Картины моей смерти и гибели всей жизни на земле вернулись. Наваждения внутри меня, иллюзии снаружи, всё это было слишком невыносимо для моего перегруженного рассудка. Сначала я начал биться головой об зеркальную стену. Потом выцарапал стёкла, прикрывавшие мне глаза, схватил осколок хрустального зеркала и двумя ударами выколол себе глаза. На время вернулась темнота. Я ощутил Евангелион так чётко и подробно, как никогда раньше. Каждая моя-его клетка дала себя прочувствовать, и на некоторое время это перегрузило моё сознание. К моменту, когда я ощутил и осознал каждую часть своего тела, ко мне пришло понимание того, что я только что наделал. Я содрогнулся.

Впрочем, принципиально ничего не изменилось. Верить своим глазам я и раньше не мог, а направления и подавно не знал. Я чётко знал, где низ и где верх, где право и где лево, как идти вперёд и как развернуться кругом, чтобы снова пойти вперёд. Не изменилось ничего, кроме того, что у меня больше не было глаз.

Я встал в боевую стойку и приготовил копьё к удару. Что-то мне подсказывало, что настоящего противника я не пропущу. Теперь я попытался очистить сознание и почувствовать хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь подсказку, раз уж разум мой оказался слаб, а зрения я себя лишил.

И чудо случилось. Подсказка пришла. Я почувствовал запах Рей. Так пахло в её контактной капсуле, когда я участвовал в тесте на взаимозаменяемость в её Еве. Я повернулся за запахом налево и разбил копьём стену перед собой, больше не представлявшую для меня опасность.

Даже если это была ошибка, вызванная самообманом, большего я уже сделать не мог. Это предел. Максимум.

Я побежал сквозь лабиринт. К дьяволам коридоры, они явно сделаны, чтобы из них не выйти. Хрусталь разлетался и скрипел под ногами.

Рей бежала по проходу между огромными книжными шкафами. Она не могла сказать точно, куда она бежала, но оставаться ТАМ было невозможно. Сколько бы она ни бежала, вокруг были лишь ряды шкафов, полок и невообразимое количество бумаги, от которой, казалось, пучится вместе со шкафами само пространство.

С тех пор, как она попыталась активировать программу самоуничтожения Евы-00, прошла уже бесконечность. Рей считала, что ошиблась в том, что слишком поздно попыталась самоуничтожиться, а самую большую беду видела в том, что не погибла — из-за этого командующий Икари лишился не только Евы-00, но и её пилота. Пока она здесь, душу её невозможно перенести в одно из запасных тел, это она чувствовала.

Рей пыталась убить себя — но для этого надо было хотя бы остановиться, а сделать этого она при всём желании не могла. Рей бежала с того самого момента, как очнулась и увидела над собою гигантскую фигуру с большим лицом на груди и тысячей лиц на поверхности всего тела. Ей казалось, что как только она замедляла бег, ОН приближается и радостно смеётся. Рей не совсем понимала источник этого страха, но он был гораздо сильнее её самой.

Это существо, создатель и суть этого места подверг её разум, тело и суть тщательному разностороннему анализу. Рей подвергалась изучению и раньше, с самого своего появления на свет, так что считала, что уже давно к этому привыкла. Но исследователи из "Nerv" никогда не разлагали, да и не могли разложить на части основы ее Я. Такое иногда случалось, когда она синхронизировалась с Евой и когда вступала в контакт с некоторыми из Ангелов. Теперь же её разложили на операционном столе и разобрали на составляющие без остатка, и не было никого, кто бы сообщил, что делать дальше. Каждую мысль, каждое убеждение и воспоминание этот Ангел из Ангелов тщательно рассматривал, отделял от другой и комбинировал с другими по своему усмотрению, оспаривал с разных точек зрения, часто притворяясь ею самой. Он заставил усомниться в собственной реальности и даже в том, что она — Аянами Рей, ведь сущностей, называющих себя так и выглядящих, как она, он мог создать бесконечное множество.

Он вновь открыл ей самой её собственные страхи, страхи, которые она подавляла в себе с тех самых пор, как она их могла осознать. Рей подавляла их, но страхи от этого не перестали существовать. И вот теперь она осталась в это странном месте, а с нею страх себя, страх своей бесполезности, и Он. Царь и Отец кошмаров.

Тзинч. Он себя так назвал, когда Рей усомнилась в очередной своей копии, тоже назвавшей себя Аянами Рей. Глаза открылись, и первое, что они увидели — ужасающий тысячеликий облик Тзинча.

Рей побежала. Никто и ничто не пытался её остановить.

Сколько ей придётся так бежать? Куда она бежит? Из этого места не убежать ногами. Рей даже не чувствовала присутствия в мироздании Лилит, чего раньше никогда не случалось. Она не представляла, где должно находиться это место. Здесь она была одна. Рей не чувствовала ни одной человеческой души, и ей было безумно страшно думать о том, что здесь, похоже, она проведет остаток своего времени, а в самом кошмарном случае — вечность.

Никто не придёт её спасать — Командующий никогда не отпустит Еву-01, даже если знал бы способ сюда попасть, а Аска не в состоянии пилотировать. В первый раз в жизни Рей охватил бесконечный страх одиночества.

Рей бежала дальше, надеясь попасть хоть куда-нибудь.

* * *

На краю сознания, там же, где иногда слышался кошмарный хохот Тзинча, Рей вдруг ощутила знакомое присутствие, то, которого тут быть не могло и не должно было быть. Что это? Очередной обман? Собственные чувственные воспоминания, ожившие в момент душевного расстройства. Пожалуй, это более вероятно, чем появление здесь Икари Синдзи.

Когда Евангелион-01 пробил копьём ещё одну зеркальную стену и пролез в образовавшийся разлом, Синдзи заметил, что что-то изменилось. Если бы он был в состоянии увидеть, то он бы понял, что зеркала остались позади, а кругом, куда ни взгляни — бескрайнее море книг.

Но увидеть этого он не мог, так что огромная боевая машина потратила несколько мгновений на то, чтобы покрутиться на месте и ощупать окружающее пространство свободной рукой.

— Аянами! Аянами Рей! — когда Синдзи понял, что приблизился к своей цели куда сильнее, чем ожидал, он закричал в полный голос, в надежде что его услышат. Он прислушался к себе и понял, что Рей где-то совсем недалеко.

— Ты — Икари Синдзи? — в окружающей черноте появилась фигурка девушки в контактном комбинезоне.

— Да, я… я пришел за тобой, Рей. Я не могу увидеть тебя, где ты?

— Близко. Так значит, за мной кто-то пришел? Тебя отправил командующий Икари?

— Я пришел за тобою, Рей. Меня никто не отправлял. Покажись, и мы покинем это место. Покажись, пожалуйста!

Больше всего в мире Синдзи боялся, что и это было всего лишь наваждение. Он как безумный ринулся в сторону, где чувствовал присутствие Рей.

— Остановись. Ты меня раздавишь. — Рей подбежала к огромной ступне Евы и прикоснулась к ней. Она вздрогнула и уыбнулась. Это действительно была Ева. Это был Икари Синдзи!

Синдзи содрогнулся, как будто бы его поразила молния. Евангелион-01 преклонил колено и протянул левую ладонь. Выглядел он кошмарно. От брони, покрывавшей руки и ноги, не осталось и следа. Рей встала на ладони, и Синдзи поднял её.

Евангелион наклонился и поднёс девушку к извлечённой контактной капсуле. Рей залезла внутрь. Пусть в капсуле был лишь контактный комбинезон, но казалось, что Синдзи близко, как никогда.

— Так ты хочешь стать со мной одним целым? Одним телом? Одной душой?

— Да.

Мир для пилотов остановился. Их души и сознания открылись друг другу без остатка, и вскоре в капсуле плавало уже два комбинезона.

Перед Евангелионом появился Он. Тзинч.

— КАК ТРОГАТЕЛЬНО. ДВЕ ДУШИ СЛИЛИСЬ И ДУМАЮТ, ЧТО СВОБОДНЫ. ДВЕ ДУШИ ВМЕСТО ОДНОЙ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНО.

— Я прорвался через миры, прошел пространство и время, неужели ты думаешь, что так просто тебе отдамся?

— Даже в плену бесчисленных циклов воспоминаний мои чувства указали мне путь. Я не покорюсь твоей воле, пусть даже это будет воля судьбы!

— МЫ — МОЩЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. С НАМИ ИМПЕРАТОР. ТЫ ЗА КОГО НАС ДЕРЖИШЬ?!

Евангелион воткнул копьё Лонгина в пол, сложил руки на груди, сцепив большие пальцы и склонил голову. За его плечами выросли двенадцать золотых крыльев, а из глаз полился сияющий свет. Он схватил копьё.

— ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. ИМПЕРАТОР ЗАЩИЩАЕТ!

Евангелион ударил копьём в головогрудь архидемона. Копьё закрутилось вокруг своей оси и утянуло за собой Еву, пробив дыру в теле Тзинча, прошло насквозь, и пропало из этого аспекта мироздания.

* * *

Над Улланором из небесного разрыва появилась гигантская фигура, напоминающая человека с шестью парами золотых крыльев. В руках она держала копьё странной формы. Когда небеса потряс рёв Зверя, фигура ответила ему не менее громким криком. Но ни один оркоид этого не заметил. ЕВАНГЕЛИОН БЫЛ ФИОЛЕТОВЫМ.