Университет языков (гет)

Хаски, обиженный тем, что его оставили на целые выходные, разбудил Ниа в шесть часов. Полусонная хозяйка надела свитер и шерстяную кофту (надо забрать у Клави куртку, хотя скоро пора будет надевать пальто) и пробежалась по аллеям, наполненным звенящей прохладой. Вернувшись к себе, она прилегла на пять минут и, конечно, проспала завтрак. Выпив чай с засохшим печеньем, Ниа взялась за уборку. Она разобрала стопки книг: часть отнесла в библиотеку, часть разложила по полкам. Постирала вещи, вымыла окно. Ниа обожала мыть стёкла. Стоять на подоконнике и смотреть с пятого этажа вниз было немного страшновато, но каждый раз её охватывало чувство, словно находишься между двумя мирами.

Уборка была закончена как раз к обеду, и Ниа побежала в столовую. Заметив подругу, Рейчел вздохнула с облегчением. Ей ещё вчера показалось, что Ниа вернулась не такой, как уезжала. Теперь она видела, что не ошиблась. Бедный Мэт долго не мог заговорить от удивления и от страха сболтнуть лишнее.

— Пойдёшь на заседание? — спросила Рейчел, пока он относил их подносы на мойку.

— Конечно. Только сначала надо встретиться ещё кое с кем.

Ниа не видела Рои со дня похорон. После обеда девочка, как обычно, сидела в своей комнате в небольшом домике во внутреннем парке, где жил обслуживающий персонал университета. На лоскутном одеяле, сшитом ещё женой дедушки Викту, которую Рои уже не застала в живых, лежали раскрытые книги и тетради. Ниа села на маленький уголок между учебником по мировой истории и задачником по математике.

— Здравствуй, Рои, — тихо сказала она.

— Здравствуй, Ниа.

— Прости, что не приходила к тебе. Мне было очень плохо… Мне и сейчас плохо, но я… вернулась.

— Мне не хватало тебя. И его. Он часто говорил со мной. О себе и своей сестре. Он говорил, что я как деревья, горы и ветер, но более живая. Поэтому у меня лучше получается слушать.

— Прости, что оставила тебя…

— Как ты смогла вернуться?

— Я расскажу тебе… потом. Сейчас это чувство такое хрупкое, мне каждый раз кажется, что я его вот-вот потеряю… А ты? Как ты?

— Я как деревья и горы. Значит, я не могу уйти… Только ветер…

Девочка села на кровать рядом с Ниа и обняла её. Ниа прижимала к себе это маленькое существо с почти взрослой душой и думала о том, сколько ей пришлось пережить в одиночестве и молчании.

— Больше я не уйду, Рои, больше не уйду…

— Ты опять будешь учить меня языку Аин? — спросила девочка.

— Да.

— Хорошо, я хочу выучить новые слова и рассказать о них Байри.

— Как он?

— Когда ему плохо, он играет на скрипке. Он всю неделю играл мне…

— Мы выучим много красивых и добрых слов, и Байри сочинит прекрасную музыку, — прошептала Ниа. — Я зайду вечером, а сейчас мне надо на заседание.

— Я рада, что ты вернулась.

— Я тоже…

Покинув небольшой домик, Ниа поднялась к себе за тетрадью для протоколов и пошла в зал заседаний. Проскользнув на своё место, она склонилась над тетрадью.

Доминик Ситис, как обычно, рассказал об итогах сентября, отметив, что обучение в университете закончила группа студентов из Матара (преподаватель — Ниа Вирго). В планах на октябрь стояло завершение курса бенеташского языка Нубесом Суболесом…

Ниа выводила слова аккуратным почерком. Вдруг руку подняла Ливора.

— Простите, советник, если я вас правильно поняла, группа профессора Вирго закончила своё обучение?

— Совершенно верно.

— В таком случае для неё больше нет причин оставаться в нашем университете.

— Может быть, приедут другие студенты! — выкрикнула со своего места Рейчел.

— Маловероятно, за сто лет эти были первыми, — не глядя на неё, произнесла Ливора. — Так как мы больше не нуждаемся в услугах профессора Вирго, она должна покинуть университет.

— Позвольте напомнить, — спокойно проговорил профессор Сатабиша, — что, помимо преподавания, Ниа изучает здесь язык Аин.

— В таком случае она должна платить за обучение или выполнять какую-нибудь работу! — резко сказала Ливора.

— Я не требую с учеников платы за обучение этому языку, — обычно мягкий голос стал тяжёлым.

— Вы, может быть, и не требуете, но Университет требует. Я права, советник Ситис?

— Да, — произнёс Доминик, поднимая холодные серые глаза. — Правила одинаковы для всех. В этот раз ректор не будет на вашей стороне, профессор, — в его голосе было торжество: он мстил Хидори за случай с той немой девочкой.

— Пожалуйста! — остановила его Ниа. — В этом нет никакой проблемы. Платить за обучение я не смогу, но буду работать.

— В таком случае вы можете остаться в университете, — сказал Доминик.

— Одну минуту, — снова заговорила Ливора. — Если Ниа больше не является преподавателем, она должна сменить чёрную мантию на коричневую!

— Ну, конечно! — фыркнула Рейчел. — Все знают её как преподавателя, а тут — раз — и здравствуйте, я студентка! Может, ей ещё и в общежитие к студентам переехать?

— Спасибо за идею, я как-то об этом не подумала. К сожалению, сейчас в общежитии девочек ремонт, так что свободных комнат нет, но как только ремонт закончится, Ниа непременно переедет туда. А пока она должна сменить мантию! — голос сорвался почти на крик.

— Хорошо-хорошо, — быстро сказала Ниа. — Чёрная, коричневая — мне всё равно.

— Тогда у меня всё, — Ливора посмотрела на неё злыми довольными глазами.

— На этом наше заседание закончено, — вздохнул Доминик.

Ниа взяла тетрадь и подошла к заместителю ректора.

— Извините, а что я должна делать?

— Что?

— Какую работу?

— Этим у нас занимается Ливора, спросите у неё.

Ниа побежала догонять бывшую подругу.

— Ливора, извини, пожалуйста, я хотела спросить тебя о работе. Что мне…

— Я сейчас занята, — перебила девушка и ушла, громко стуча шпильками по паркету.

Ниа набрала в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнула. Занята, так занята. Ей тем более торопиться некуда. Она отнесла в комнату тетрадь (может, ей и протоколы больше не писать?), спустилась на склад к Клави и рассказала свою историю.

— Так что теперь я не преподаватель.

— А как же занятия с Рои?

— Об этом Ливоре лучше не знать, а то ещё попытается опять заставить её платить, а у меня денег почти не осталось, завтра последняя зарплата — и всё.

— Послушай, если тебе нужно... — предложила Клави.

— Нет, еда и жильё есть, а без всего остального можно обойтись, — улыбнулась Ниа. — Вот, держи, — она сняла мантию и протянула Клави.

— Я её отложу, вдруг снова понадобится.

— Вряд ли, говорят, мои ребята из Матара были первыми, кто хотел изучать лабрийский язык. Но, знаешь, мне нравится коричневый цвет.

— На, примерь-ка, — Клави достала с вешалки новенькую мантию. — Отлично! Прямо твой размер!

— Спасибо... — она вдруг замолчала и сказала уже другим, тихим голосом. — Я хотела попросить ещё одну вещь, я оставила её у тебя...

— Сейчас, — также тихо проговорила Клави.

Она скрылась за полками и скоро вернулась, держа в руках синюю куртку.

— Я пыталась отстирать...

Белые цветы на груди стали бледно-розовыми.

— Его кровь была такой яркой... — прошептала Ниа, проводя рукой по мягкой ткани. — Спасибо, Клави.

— Не за что, девочка... Чем ты теперь займёшься?

— Не знаю. Ливора ещё не придумала для меня задание, так что пока я свободна! Погуляю с Хаски, а потом зайду к Рои. Можно, я пока не отдам тебе ключи от класса?

— Конечно, у нас сейчас аудиторий хватает. Ну, иди.

Ниа поднялась на четвёртый этаж и вдруг решила заглянуть в свою аудиторию. Там было всё, как прежде: нарисованный алфавит и карты, плакаты и полусдувшиеся шарики на стенах. Словно Элафос, Анемос, Антос и Тэрос не уезжали, словно завтра они снова вернутся и сядут за свои парты...

Она некоторое время слушала тишину, потом закрыла дверь и побрела к лестнице. В большие окна лился золотой свет. Прилетавший из угловой башни ветер приносил с собой запах тихого осеннего вечера. Ниа медленно поднялась по ступенькам к широкому балкону и перегнулась через перила. В эту минуту она ощущала себя принцессой, живущей на вершине чудесного замка в сказочной долине.

Налетевший порыв ветра всколыхнул ещё золотые деревья. Ниа набросила капюшон. Теперь долина казалась ей шкатулкой, в которую Бог складывает свои драгоценности.

— Студентам запрещено находиться здесь после шести часов вечера! — раздался строгий голос у неё за спиной.

Ниа обернулась, снимая капюшон.

— Вы опять меня не узнали, — тусклые серые глаза, но улыбка такая светлая.

— Простите, я думал, это студентка, — на ветру его голос звучал немного хрипло.

— А я теперь и есть студентка, — она показала на свою мантию. — Но, надеюсь, вы не станете сердиться, если я иногда буду приходить сюда вечером.

— Не стану…

— Я хотела сказать… — медленно проговорила она, — вы были правы насчёт книг… Вы всегда правы, а я не слушаю вас…

Солус смотрел на Ниа и не мог понять, что изменилось в ней за эти два дня. Стоящая перед ним девушка очень страдала — он видел боль в её глазах — но это было уже другое страдание.

— Простите, мне надо идти, — сказал он, так и не найдя ответа.

* * *

На следующий день после обеда Ниа зашла к Ливоре, но услышала очередное: «Я занята! У меня же, кроме общественных дел, есть ещё и уроки!»

— А когда можно будет подойти к тебе?

— Позже, — коротко ответила девушка.

Позже, так позже.

Ниа пошла к Рои и до вечера помогала ей решать задачи по математике.

Поужинав, она решила снова попытать счастья. На это раз Ливора встретила её очень вежливо.

— Извини, но у меня последнее время столько работы. Кримины нет, и всех студентов, желающих изучать цанийский, отправляют ко мне. Доминик, конечно же, ничего вести не собирается.

— А у меня другая проблема. Я бы рада работать, но студентов, которые хотят изучать лабрийский, нет, — улыбнулась Ниа.

— Кстати, я тут подобрала тебе кое-что. Будешь работать в библиотеке. Ты ведь любишь книги?

— Да, очень! Спасибо большое! — Ниа не смогла скрыть удивления.

— Ну, вот и хорошо. Завтра подойдёшь к Брилле, она тебе объяснит, что делать.

— Ещё раз спасибо!

— Не за что.

Ниа с воодушевлением отнеслась к будущей работе — часы, которые друзья проводили на занятиях, были для неё самыми тяжёлыми.

Она завела будильник на шесть, но проснулась от мокрого носа Хаски, тыкающегося в её щёку.

— Что? Уже пора вставать? — сонно пробормотала Ниа.

Пробежка на свежем воздухе взбодрила её. В столовой она совершила подвиг, съев овсяную кашу, и отправилась в библиотеку.

Рабочий день ещё не начался, а госпожа Брилла уже сидела за своей кафедрой и что-то писала.

— Здравствуйте, — постаралась произнести Ниа как можно любезнее. — Ливора сказала, что я буду работать здесь.

Госпожа Брилла дописала предложение до точки и только после этого подняла свои холодные разочарованные глаза.

— Идите за мной, — бросила она, вставая.

Пройдя по лабиринту полок, библиотекарь подошла к большому квадратному люку в полу.

— Вот ваша работа, — указала она вниз. — Нужно там всё вымыть, а потом разложить книги по шкафам.

— В подвале? — испуганно прошептала Ниа.

— Ведро и тряпка в чулане в левом углу, — даже не взглянув на неё, Брилла вернулась за свою кафедру.

Ниа сглотнула. Несколько минут она просто стояла, потом медленно поплелась к чулану. Она долго выбирала самое новенькое, блестящее ведро, самый густой веник, самую-самую тряпку и швабру, стараясь не думать, куда ей придётся со всем этим идти.

Оставив веник, тряпку и швабру около люка, Ниа отправилась с ведром в туалет. Опаздывающие на занятия студенты встречали девушку удивлёнными взглядами: без капюшона все узнавали её по серым волосам.

Ниа несколько раз наливала и выливала воду, потом понесла ведро назад в библиотеку. Она опустилась на корточки рядом с люком и потрогала металлическое кольцо. Зданию всего сто лет, а кажется, что подвал был построен много веков назад. Она зажмурилась и подняла тяжёлую крышку. Потом медленно открыла глаза: внизу были темнота и сырость.

«А вдруг там и света нет?» — в панике подумала Ниа. Может, не ходить туда? Если попросить профессора Сатабиша, он сможет найти для неё другую работу. «Ну, вот ещё! Вечно от тебя одни проблемы!» — прикрикнула она на себя.

Вздохнув, она опустила ногу на первую ступеньку. Жуть! Потом спустилась ещё на одну и ещё. Внизу была тьма — хоть глаза выколи. «Где же здесь включается свет!» — чуть не закричала девушка. Как слепая, она шарила рукой по стене, пока влажные пальцы, наконец, не нащупали выключатель. Зажглись несколько маленьких светильников, расположенных по периметру комнаты. При их слабом свете Ниа смогла оценить масштабы бедствия.

В подвале было свалено всё: книги, старые газеты, порванные плакаты, даже сломанная мебель. «Да здесь всю жизнь можно убираться!»

Ниа стояла, поражённая, не зная, с чего начать. А по спине стекали мелкие капельки пота, и внутри поднималось отчаянное желание скорее бежать отсюда. «Представляй себе поле с шариками, представляй поле с шариками», — повторяла она.

Стараясь ровно дышать, Ниа спустилась в подвал, схватила несколько пакетов с книгами и выскочила наверх. «Так намного лучше», — она старалась не смотреть на чёрное отверстие в полу.

Ниа приносила книги, названий которых не понимала, и осторожно вытирала с них пыль. Через пару часов около люка образовалось несколько высоких башенок.

— Что вы здесь устроили? — раздался над ней тонкий от гнева голос госпожи Бриллы.

— Но вы же сказали... нужно разобрать книги...

— Я сказала, сначала вымыть подвал, а потом разобрать книги!

— Но его нельзя вымыть, пока я их не разберу! Там весь пол завален!

— Тогда освободите один угол — и складывайте туда!

— Складывать в подвале? — в ужасе переспросила Ниа.

— Да, нечего пачкать мне библиотеку!

— А мусор, куда можно выбросить мусор?

— Контейнеры на северной стороне.

На этом разговор был закончен.

Ниа посмотрела в подвал — внутри всё сжалось. Одно дело по-быстрому спуститься вниз и сразу подняться, и совсем другое — раскладывать там книги. Она встала на колени и заглянула внутрь. Складывать всё в угол, а потом расставлять по полкам — двойная работа. Лучше протереть шкаф и класть сразу туда. Ниа выбрала один шкаф, проход к которому был более-менее свободным. Надо попробовать его. «Думай о шариках!» — напомнила она себе, спускаясь по лестнице. Трясущимися руками Ниа оттолкнула стулья со сломанными спинками и стол, у которого было всего две ножки, и начала сбрасывать с книжных полок старые газеты. Они падали, поднимая в воздух облака пыли. Ниа закашляла и побежала наверх. Немного передохнув, она вернулась вниз с ведром и тряпкой и стала вытирать шкаф. Обычно аккуратная, она едва проводила влажной тряпкой по полкам, а до верхней вообще не достала. Поднявшись наверх, Ниа с жалостью посмотрела на стопки книг. Несправедливо, если из-за её страхов им придётся лежать в пыли.

Вздохнув, она опять спустилась в подвал и ещё раз вытерла полку за полкой. Нашла табурет с целыми ножками, забралась на него и протёрла верхнюю часть шкафа. Потом стала раскладывать книги. Том в руках оказался неожиданно тяжёлым, Ниа покачнулась и упала со стула. В ноге что-то хрустнуло. Не помня себя от страха, она выскочила из подвала.

Сидя на полу между ведром и шваброй, Ниа потирала лодыжку. Кажется, обычный ушиб, но сердце колотилось, как сумасшедшее. Ламп на потолке становилось то шесть, то снова три. Нет, она не может работать там. Всё, что угодно, только не это! Дождавшись двух часов, Ниа побежала к Ливоре. Она как раз закрывала свой кабинет.

— Ливора, можно с тобой поговорить? Я хотела попросить... Я не могу там работать! Пожалуйста, найди мне что-нибудь другое!

— Ничего другого нет, — холодно ответила девушка. От вчерашней любезности не осталось и следа.

— Пожалуйста, я, правда, не могу!

— Мне жаль. Надеюсь, ты понимаешь, ничего личного, просто там нужен человек.

Ниа понимала. Наверное, не стоило и пытаться. Опустив голову, она побрела в столовую.

— Ну, как новая работа? — весело спросил Мэт.

Если рассказать о подвале, тогда придётся рассказать и о клаустрофобии. Рейчел возмутится, выскажет всё Ливоре. Ливора снова будет кричать...

— Ничего..

— Брилла не очень тебя доставала?

— Совсем не доставала. Как обычно сидела за кафедрой.

— Это хорошо. Слушай, давай погуляем после ужина?

— Не могу, у меня занятия с Рои. Я ведь теперь работаю до шести.

— Чёрт, совсем забыла. Ладно, тогда потом. Кстати, а где Хаски?

— В комнате.

Пришлось его запереть, а то вдруг прибежит в библиотеку и как поднимет лай.

— Скучно одному, наверное.

— Да уж, не очень ему повезло с хозяйкой, — вздохнула Ниа.

— Спорим, что он так не думает, — толкнул её в бок Мэт.

Ниа засмеялась. С ними было так хорошо. И совсем не верилось, что через несколько минут она должна вернуться в тёмный подвал.

Попрощавшись с друзьями, она навестила Хаски и пошла в библиотеку. Госпожа Брилла сидела за столиком и пила чай. Увидев девушку, она бросила взгляд на большие круглые часы на стене. «Да не собираюсь я прогуливать эту адскую работу!» — хотелось закричать Ниа. Но она молча прошла к люку, намочила тряпку и начала спускаться по лестнице.

Это были очень долгие три часа. Борьба с приступами паники, предобморочные состояния внизу и короткие передышки наверху — в такие моменты учишься ценить мгновения. В шесть вечера усталая и измотанная, она в последний раз выползла из люка и захлопнула крышку. На сегодня всё. Подумать о том, что есть ещё и завтра, было страшно.

На ужин она не пошла — сил хватило на то, чтобы подняться в комнату и упасть на кровать. Хаски, взволнованно сопя, бегал вокруг неё.

— Сейчас, сейчас пойдём гулять, — шептала Ниа, закрыв глаза. Как только работа закончилась, время вдруг обрело поразительную скорость. Казалось, прошло несколько секунд, а уже пора было идти к Рои.

Побродив с Хаски по внутреннему парку, Ниа пошла к девочке.

— Что случилось? — спросила Рои.

— А почему ты думаешь, что что-то случилось?

Девочка села на кровать рядом с ней и осторожно коснулась виска.

— Жилка. Бьётся.

Ей Ниа рассказала. Возможно, потому что девочка не могла говорить или потому что Ниа знала, если она попросит, Рои никому не расскажет.

* * *

Считается, что второй раз легче, чем первый. Но с Ниа это правило не действовало. В детстве она около года ходила на плавание и однажды решила прыгнуть с вышки. Прыгать она не умела, поэтому ударилась животом о воду. Снова взобравшись на вышку, Ниа почувствовала, как у неё дрожат коленки. Второй прыжок оказался труднее, чем первый, потому что теперь она знала, чего бояться.

Чтобы как-то справиться со страхом, Ниа придумала ночью специальную методику. Она спускалась в подвал и, вытирая пыль, считала до тысячи. Потом выбегала наверх к открытому окну и несколько минут стояла, вдыхая прохладный воздух. А раз в час брала какой-нибудь старый стул и несла его к контейнеру на северной стороне университета. Такие средства не спасали от страха, порой переходящего в настоящую панику, но, во всяком случае, благодаря ним она могла работать.

Если бы не боязнь замкнутого пространства, ей, наверное, даже понравилось бы это занятие. Она действительно любила книги. А старые обитатели подвала, напоминающие тома со второго этажа господина Инсоли, казались ей загадочными мудрецами, попавшими в немилость к правителю. Ниа старалась протереть каждую книгу как можно быстрее, поэтому не раскрывала их, запоминая только обложки. Некоторые были совсем необыкновенными: деревянные, превращающие книги в маленькие сундучки; из старой выцветшей джинсы; из голубого плюша.

За второй день работы Ниа заполнила пять больших шкафов и разобрала значительную часть завала на полу. Перед уходом она решила протереть ещё несколько полок, чтобы завтра было легче. Скинув газетные подшивки полувековой давности, она стала водить влажной тряпкой по деревянной поверхности, когда вдруг услышала странное шуршание, доносящееся из шкафа в углу. «Господи, у меня уже галлюцинации!» — испугалась Ниа и выскочила из подвала.

Но галлюцинации не исчезли и в пятницу. Даже наоборот, стали громче. Пытаясь не слушать их, девушка продолжила протирать полки. К обеду она добралась до углового шкафа. Подумав немного, Ниа поднялась наверх и подошла к госпоже Брилле.

— Извините, — вежливо сказала она, но голос дрожал от постоянного стресса, — можно мне сегодня поработать без обеда, но уйти в пять часов?

Она чувствовала: если уйдёт сейчас отсюда, потом не сможет заставить себя вернуться.

— Как хотите, — ответила библиотекарь, не отрывая глаз от книги, которую читала.

Ниа надеялась, она скажет, что пятница — короткий день. Но, похоже, в жизни госпожи Бриллы коротких дней не существовало.

Вернувшись к люку, Ниа вздохнула. Ещё немного и она сможет забыть об этом ужасном подвале. Хотя бы до понедельника. Спустившись вниз, Ниа подошла к стоящему в углу шкафу. Из него по-прежнему доносилось странное шуршание. «Может, разобрать другой?» — мелькнула трусливая мысль. «Рано или поздно придётся и его разобрать. Лучше сейчас!» Она вынула газеты, несколько томов энциклопедии, толстую книгу в обложке из потёртой змеиной кожи, старые карты и начала протирать полки. Вдруг руку пронзила острая боль. Ниа вскрикнула, выронила тряпку, споткнулась о торчащую ножку стула и упала на пол. Шуршание перешло в шипение и тоненький голодный писк: по руке пробежалось что-то мягкое, потом острые зубы впились в запястье. Ниа закричала, пытаясь сбросить с себя крыс. Вскочив, она побежала к лестнице, упала, поднялась, снова упала. Хватаясь за ступеньки, девушка выбралась из подвала и вцепилась в человека, стоявшего у люка.

— Ниа, что с вами? — Солус пытался заглянуть ей в глаза, но она продолжала цепляться за рукав его мантии так, словно весь университет хотел оторвать её от него и снова бросить в подвал.

Что произошло дальше, Ниа помнила плохо. Наверное, заметив у неё на руках кровь, он отвёл её в госпиталь. Странно, в памяти совсем не сохранилось то, как она шла вместе с ним по внутреннему парку. Когда Ниа опять смогла различать окружающие предметы, она обнаружила себя лежащей в постели. Над ней суетилась старушка со шприцем, а у изножья кровати, опершись на металлическую решётку, стоял Солус. Вдруг он резко повернулся и вышел из палаты. Потом шприц пронзил вену, и всё поплыло перед глазами.

Открыв глаза, девушка увидела советника Ситиса, тихо беседовавшего с врачом. Заметив, что Ниа проснулась, старушка подошла к ней и сказала с доброй улыбкой:

— Заместитель ректора хочет поговорить с тобой.

Ниа попыталась сесть.

— Лежите, — брезгливо махнул рукой Доминик, словно она могла заразить его. — Заведующая библиотекой рассказала о случившемся. Мне очень жаль. Надеюсь, это не сильно повредило вашему здоровью.

— Я просто испугалась... Там были... — Ниа не знала это слово на албалийском.

— Крысы! — вставила старушка. — Это точно крысы!

Доминик поморщился.

— В любом случае, приношу свои извинения. Больше вам не придётся там работать.

— Я согласна делать что угодно, только, пожалуйста, не в подвале! — умоляюще произнесла Ниа.

— Нет, достаточно с вас работы. Университет это переживёт. Занимайтесь языком Аин или чем-то ещё.

— Спасибо! — не веря своему счастью, воскликнула она.

Доминик кивнул и покинул палату.

Ниа медленно опустилась на подушку и облегчённо выдохнула: стоило помучаться всего три дня, чтобы потом навсегда освободиться от ужасного подвала.

После ужина зашли друзья. Мэт неудачно пошул, что боится Ниа, которая может превратиться в крыску. Рейчел больно толкнула его в бок, а Ниа рассмеялась. В детстве она посмотрела много мультиков о мутантах и оборотнях — она была бы справедливой крыской и кусала только плохих людей.

Потом прибежали Рои с Байри. Сегодняшнее занятие языком Аин пришлось отменить: от лекарств Ниа постоянно хотелось спать. Но вечером она упросила врача отпустить её: никаких признаков превращения в маленького грызуна у девушки не обнаружилось, а спать можно было и у себя в комнате.

Хаски встретил хозяйку укоризненным взглядом, говорившим: «Опять с тобой что-то произошло! А вот не заперла бы меня здесь, я бы со всеми этими крысами, знаешь, что сделал?»

— Знаю-знаю, — погладила крутой лоб девушка.

Мэт уже погулял со щенком, поэтому Ниа забралась в постель и попыталась учить новые слова. Но на десятой строке глаза закрылись, и она заснула.

* * *

Когда она проснулась, был почти полдень. Хаски смотрел на неё с гордым видом: «А я уже сам погулял и поел!»

— Молодец… — сонно ответила Ниа и поплелась в ванную.

В дверь просунулась мохнатая мордочка: «Но я не против погулять ещё раз вместе с тобой».

— Сейчас…

Она долго умывалась, пила чай, одевалась. Щенок лежал у двери и следил за ней недовольным взглядом.

«Копуша!»

— Ага…

Наконец, они вышли на улицу. Прохладный воздух освежал, но глаза девушки продолжали слипаться. В этой полудрёме Ниа побрела по аллее к реке… Знакомые тропинки… Они так часто ходили здесь с Эриданом… Имя нечаянно вырвалось из памяти, и Ниа остановилась, пронзённая им.

Последние дни она боялась тёмного подвала, и мысли об Эридане существовали на краю этого страха. Страх исчез — и они вернулись, заполнив душу до краёв. Признав его смерть, она словно сняла с сердца все покровы, и теперь воспоминания ложились на обнажённую рану.

Ниа свернула на тропинку и вышла к небольшой детской площадке: горка, песочница и качели на цепочках. Тяжело опустившись на деревянную лодочку-полумесяц, она стала раскачиваться. Всё выше и выше к серым облакам.

Пройдя между деревьями, Солус увидел качающуюся на качелях девушку. Деревянная лодочка делала почти полусолнышко, а она продолжала раскачивать её так, будто хотела оторваться от земли и взлететь в осеннее небо.

Он, замерев, наблюдал за ней. Окликнуть страшно, вдруг отпустит руки и упадёт. А если не остановить…

Вдруг Ниа сама перестала раскачивать качели и заплакала.

Сейчас можно было уйти. Но он подошёл, остановил качели и осторожно коснулся лёгких серых волос. Теперь она плакала, уткнувшись лицом в его пальто.

— Простите… — пробормотала она, — я понимаю… но… иногда становится так…

Вытерев слёзы носовым платком, Ниа встала с качелей и попыталась улыбнуться:

— Всё в порядке… Спасибо за…

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально, я просто испугалась. Мне кажется, уколы были больнее. И постоянно хочется спать.

— Не стоит качаться на качелях, когда хочется спать, — в его голосе прозвучал упрёк.

— Больше не буду, — сказала она, глядя под ноги.

Они вместе пошли по тропинке к реке.

— Зато заместитель ректора разрешил мне больше не работать.

— Мудрое решение.

— Вообще-то я непротив работать, это было бы даже лучше, потому что когда слишком много свободного времени… Но в подвале мне очень тяжело находиться.

— Давно у вас клаустрофобия?

— С детства… Мы были с папой на даче. Он забыл закрыть люк, я упала в подвал и сломала ногу. Папа тогда был немножко… Я позвала его, но он спал. Когда человек много выпьет, его вообще невозможно разбудить… А утром он меня достал. Но с тех пор я не очень люблю подвалы. И даже на лифтах боюсь ездить, только если сумки большие.

— Вот как...

— Поэтому мы с бабушкой выбрали квартиру на первом этаже. И ей легче подниматься, и мне не страшно... А можно вас спросить? — Ниа вспомнила о волновавшей её проблеме.

— Можно.

— Государство имеет право запретить въезд иностранцев на свою территорию?

— Вы имеете в виду какое-то конкретное государство?

— Да, Лабрию. Просто в Хадаре я встретила своего друга. Мы вместе учились в университете. Он сейчас работает в министерстве по связям с иностранными государствами. И он сказал, что не встречал иностранцев… кроме специально приглашённых лиц…

— Я не очень хорошо знаком с историей вашей страны.

— Неправда, — горячо возразила Ниа, — вы рассказали мне то, чего я сама о ней не знала.

— Это было связано с моей профессией. Я узнал о Наосе, когда изучал последствия катастрофы. Возможно, именно в ней и заключается причина такой политики вашей страны. Лабрия — одна из немногих развитых стран, которая почти не пострадала в Четвёртой войне. Чтобы избежать наплыва беженцев, государство могло ввести ограничения на въезд иностранных граждан.

— Но ведь это было сто лет назад.

— В любом случае, не думаю, что четверо студентов из Матара могут каким-то образом угрожать безопасности Лабрии.

— А может, мы и встречали иностранцев, только ведь не всегда отличишь их от лабрийцев. Вот в Цании или Эгерии люди выглядят почти так же, как мы.

— А в Алголии? — зачем-то спросил он.

— Нет, в Алголии совсем другие, — ответила Ниа. — Мне ещё в школе учитель рассказывал, что там люди красивые, словно статуи богов... Я когда вас увидела, поняла, что это правда. Вы тогда говорили по-албалийски — и прямо как на дисках, которые я на уроках слушала — но я сразу подумала, что вы из Алголии… И Эридан тоже такой красивый...

Ниа осторожно ступала по размокшей от дождей тропинке, удивляясь, что он идёт рядом и слушает её глупую болтовню. Солус и сам выглядел удивлённым. Он поражённо смотрел — не вокруг, даже не на Ниа, а в самого себя. Жёлтые листья бесшумно отрывались от ветвей и, подхваченные ветром, кружась, опускались на землю. Они вместе вернулись в университет, потом Ниа отправилась в столовую, а Солус пошёл к себе.

После обеда Ниа позанималась с Рои, а вечером все собрались у Мэта, ели мороженное и играли в «Монополию». Когда в полночь начали подсчитывать результаты, оказалось, что у Ниа больше всего банкнот.

— Посмотрите на эту тихушницу, — надулась Рейчел, — прикинулась больной, а сама все деньги забрала.

— Хочешь, я тебе половину отдам? — смеясь, спросила Ниа.

— Поздно уже, да и что я куплю на эти бумажки?

— Мда... — вздохнул Мэт.

Деньги были вечной проблемой. Мэт половину заработанных денег отправлял матери, а остальная половина расходилась на учебники, книги по истории музыки, поездки в соседние города, подарки. Рейчел тоже донашивала куртку, которую ей купили ещё в последнем классе колледжа. Ниа старалась не вспоминать, что зарплата за сентябрь — последняя. А подумать о том, как накопить деньги для Рои на следующий год, вообще было страшно.

— Зато мы все живы и здоровы, — прошептала вдруг она.

На мгновение повисла тишина.

— Правильно! — сказал Мэт. — А деньги заработаем!

Съев ещё по разноцветному шарику, друзья разошлись по своим комнатам.

Ниа сразу легла в кровать, но долго ворочалась, размышляя о будущем. Заснуть удалось только ближе к трём, и, конечно, на следующий день она чуть не проспала завтрак. Рейчел уже не было в столовой, поэтому Ниа быстро проглотила яичницу с компотом и побежала к подруге. За окнами светило солнце, грех было проводить такой день в комнате.

— Слышала, тебя освободили от работы, — раздался сзади тонкий пронзительный голос.

— Да, меня укусила... — она забыла, как старушка в госпитале назвала крысу.

— То есть, ты думаешь, Доминик тебя пожалел?

— Я сказала, что готова работать где угодно, кроме того подвала, но он разрешил мне заниматься своими делами.

— Какое бескорыстие!

— А что? — не поняла Ниа.

— Нет, если ты веришь, что он просто так разрешит человеку жить в университете, то пожалуйста!

— А ты не веришь?

— При чём тут я? Речь ведь идёт о тебе... Хотя ты всегда была неблагодарной!

— Подожди, если он не просто разрешил мне жить здесь, то как тогда?

— Ну, тебе лучше знать, сколько стоит твоя свобода, — пожала плечами Ливора и ушла, метнув презрительный взгляд.

Сколько стоит?.. В университете можно находиться, только если работаешь или платишь за обучение. Но кто станет платить за неё деньги? Ответ нашёлся быстро и был таким неожиданным, что Ниа резко остановилась. Это мог быть, конечно, и профессор Сатабиша, но Хидори ничего не знал об истории с подвалом и крысами. А он знал… Нет, это бред! Глупо даже думать такое… Он был добр к ней последнее время, но ведь год учёбы в университете — это не книга на бенеташском, пусть и самая редкая… Но если всё-таки правда, тогда… А она ещё с такой радостью рассказывала, что заместитель ректора разрешил ей не работать!

Забыв о прогулке, Ниа побежала на четвёртый этаж. Может, его и нет в классе… Она постучала и прислушалась. Тишина, потом резкое «войдите».

— Здравствуйте, — произнесла Ниа, остановившись у порога.

Увидев её, Солус нахмурился.

— Здравствуйте, — холодно произнёс он. — Извините, но у меня много работы.

Ниа с удивлением смотрела в его потемневшие глаза, которые упрямо не желали смотреть на неё. Что произошло с момента их последней встречи? Теперь её вопрос казался просто абсурдным, и всё же…

— Простите… Просто… мне нужно спросить… Вы… вы заплатили за меня деньги заместителю ректора?

Солус бросил на неё неприязненный взгляд. Казалось, сейчас он скажет: «С какой стати я должен за вас платить?» Но он вдруг ответил:

— Да, и что?

Изумлённая девушка долго не могла найтись, что сказать. Получалось только бессвязное: «Но… как же… я ведь… вы…»

— Я не хотел, чтобы вы знали об этом, и вы меня очень обяжете, если будете делать вид, что ничего не произошло, — проговорил он и снова занялся своими бумагами.

— Понятно…

— Я же сказал, у меня много работы, — раздражённо произнёс Солус, заметив, что она не уходит.

— Простите… — прошептала Ниа и вышла из кабинета.