Университет языков (гет)

Проснувшись на следующее утро, Ниа посмотрела в окно. Как обычно, дождь. Если он не прекратится, о воскресной прогулке можно забыть. Она умылась, оделась, накинула мантию и пошла в столовую.

Ливора уже сидела за столом и, погрузившись в себя, ковыряла кашу. Взглянув на тарелку с овсянкой, Ниа подумала, что, возможно, всё-таки стоило составить для себя отдельное меню.

— Привет! — попыталась радостно сказать она.

Ливора медленно подняла голову.

— Привет.

— Как чувствуешь себя?

— Паршиво. Голова после снотворного чугунная. Как я пойду на занятие? Хорошо хоть сегодня контрольная.

— У меня тоже контрольная, — сказала Ниа и вдруг приуныла: кажется, вчера она не очень доходчиво объяснила материал.

Отодвинув подальше овсянку, Ниа съела два бутерброда с сыром и выпила кофе.

— Ты что, на диете? — спросила Ливора.

— Нет, просто вчера тоже была овсянка и... Вот, возьму ещё печенюшек, погрызу на перемене, — она сунула печенье в карман мантии.

— Ты со мной о чём-то поговорить хотела, — вспомнила Ливора.

— Ничего, я уже всё решила…

— Хорошо, а то я сейчас плохо соображаю, — Ливора отпила кофе и скривилась. — Фу, какая гадость! Пошли отсюда.

Девушки отнесли подносы и, спустившись на четвёртый этаж, разошлись по своим аудиториям.

Войдя в класс, Ниа беглым взглядом оценила обстановку, которая оказалась на удивление дружелюбной. Ребята поблагодарили её за торт, и учительица догадалась, что мир и понимание восстановлены. Но чтобы убедиться, что понимание восстановлено не только в душе, но и в голове, она полторы пары повторяла пройденный материал и лишь потом раздала бланки с тестом. Как ни странно, студенты написали тест довольно быстро — до конца занятия оставалось ещё полпары. Ниа решила их не мучить и отпустила пораньше. Конечно, если заместитель ректора узнает, ей влетит, но сегодня Ниа было всё равно.

Оставшись одна, она начала проверять контрольные, тихо читая себе под нос написанные предложения. Работу Тэроса Ниа обычно оставляла напоследок. Лабрийский язык всем ребятам давался с трудом, но каждый реагировал на это по-разному. Например, Анемос, хоть и трещал на занятиях, как сорока, за контрольные редко получал выше «удовлетворительно». Правда, он не принимал это близко к сердцу. А вот Тэрос принимал. Он много занимался, но чтобы заговорить, ему нужно было больше, чем просто выучить. Ему нужно было победить себя. Ниа, как могла, подбадривала юношу. Вот и сегодня она в нерешительности смотрела на его работу. Как бы хотелось ей поставить «хорошо»... Ниа вздохнула и написала «удовлетворительно».

Сложив контрольные, она хотела уже идти, как вдруг увидела под дверью тень. «А, эльф! Забыл подарить мне подарок на день рожденья!» — усмехнулась Ниа. Она на цыпочках подошла к двери и открыла её.

На полу, обняв тонкими ручками колени, сидела девочка — светлые безжизненные волосы и глаза...

— Я тебя знаю! Ты Рои! — удивлённо воскликнула Ниа.

Девочка кивнула.

— Что ты здесь делаешь?

Девочка приложила ладонь к уху.

— Слушаешь? Кого?

Рои показала на Ниа.

— Меня? Но зачем?

Девочка сложила руки в цветок колокольчика и улыбнулась. Ниа не знала, что означает этот жест, но, наверное, что-то хорошее.

— А вчера? Вчера тоже ты приходила?

Девочка кивнула и виновато посмотрела на Ниа.

— Нет, я не сержусь, просто я подумала, что это эльф, который... Ну, ладно...

Рои покачала головой.

— Не понимаешь? Ты знаешь албалийский язык?

Рои показала жестом «чуть-чуть».

— Если хочешь, можешь приходить. Только не сиди под дверью.

Девочка кивнула, хотя Ниа не была уверена, что она поняла её.

— Мне пора в столовую. Тебе тоже надо обедать, — Ниа посмотрела на худенькое тельце девочки. — Обедать, — повторила она и показала жестом, как будто ест суп.

Девочка показала на себя, потом жестом показала «бежать», а потом сложила руки над головой, изображая крышу.

— Дом далеко, — Ниа развела руки, показывая слово «далеко».

Рои снова показала на себя, потом приложила палец к виску, а потом изобразила жестом «короткий».

— Ты знаешь короткий путь? — первела Ниа. — Ну, хорошо, только будь осторожна.

Девочка кивнула, помахала рукой и побежала.

— Рои, подожди! — закричала Ниа, вспомнив про печенье, которое так и не съела.

Девочка радостно вернулась.

— Держи, это тебе на дорогу.

Рои приложила свободную руку к груди и улыбнулась.

— Не за что, — Ниа погладила её по голове. — Беги, а то дома, наверное, волнуются.

Девочка унеслась, а Ниа всё стояла. Странно, но встреча с этим ребёнком разлила в душе такое тепло... Из аудиторий начали выходить студенты и преподаватели, занятия закончились. Ниа вернулась в класс за тестами и пошла в столовую.

* * *

На следующее утро за завтраком Ниа набила себе карманы печеньем на случай, если появится Рои. Девочка действительно пришла. Через пятнадцать минут после начала второй пары Ниа увидела под дверью знакомую тень. Она тихо подошла и открыла дверь.

— Привет! Ты чего здесь сидишь? Я же сказала, что можно приходить.

Девочка указала на место перед дверью.

— Нет, туда, — Ниа показала на класс. — Пойдём!

Она помогла Рои подняться, взяла её за руку и вернулась в аудиторию.

— Ребята, познакомьтесь. Это Рои. Она живёт в деревне около университета.

— Здравствуй, Рои, — раздался дружный хор.

Ниа почувствовала, как тонкие пальчики крепче сжали её руку.

— Рои, к сожалению, не может говорить, — объяснила Ниа. — Вы не против, если она посидит у нас?

— Конечно, — закивали ребята.

— Рои, садись на свободное место, — она мягко подтолкнула девочку.

Рои села за парту позади Анемоса. Ножки-спички не доставали до пола.

Ниа порылась в своих бумагах и нашла пару чистых листов.

— Держи, — она дала их Рои, — может, захочешь порисовать. Ребята, у кого есть цветные карандаши или фломастеры?

Через мгновение на столе перед Рои лежала гора цветных ручек, карандашей, фломастеров, ластиков, точилок и линеек. Бледное лицо девочки залилось краской. Она робко улыбнулась и приложила руку к груди.

— Рои говорит «спасибо», — перевела Ниа.

— Вы её понимать? — восхищённо спросил Анемос.

Ниа показала жестом «немного» и подмигнула девочке.

— Так, продолжим занятие.

Она написала на доске предложение, потом долго объясняла правило, которое первым как всегда понял Элафос. Потом много-много упражнений...

На перемене Рои заинтересовалась картами, висящими на стене, и студенты, перебивая друг друга, начали рассказывать ей о Лабрии и своей родине.

— Ребята, Рои не знает лабрийский язык, — попробовала остудить их пыл Ниа, но, заметив, с каким вниманием девочка слушает все объяснения, оставила в покое. Кроме того, она понимала, как им приятно показать свои знания. К сожалению, в Университете языков никто из студентов не знал лабрийский.

Оставив своих подопечных, Ниа подошла к парте Рои, ей хотелось посмотреть, что нарисовала девочка. Но на белых листах не было картинок, только буквы, слова, предложения. Рои старательно перерисовала всё, что было написано на доске. Ниа бросила внезапно наполнившийся слезами взгляд на девочку, окружённую ребятами. Анемос уже забыл про карты и теперь пытался надуть из жевачки самый большой в мире пузырь. Антос толкнул его. Пузырь лопнул, заляпав лицо юноши розовой лентой. Рои тихо рассмеялась.

Снова началась пара. Ниа писала, спрашивала, ребята отвечали, а Рои выводила незнакомые буквы. Когда занятие закончилось, девочка сгребла листы и прижала их груди.

— Рои, я тебе печенье принесла, — Ниа положила галеты в карманы старенького сарафанчика, который когда-то носила, наверное, ещё Грейс. — Ребята, проводите, пожалуйста, Рои. Вам же всё равно на первый этаж идти.

— Конечно! — Анемос подхватил девочку и посадил себе на плечо.

— Осторожно! — испугалась Ниа.

— Лёгкая как... — он ещё не выучил подходящего слова.

— Цветок, — вдруг тихо подсказал Тэрос.

— До свидания, преподаватель, — улыбнулся летней улыбкой Антос.

— До свидания. Спасибо, — сказал Элафос.

Ниа проводила счастливым взглядом своих студентов. Сегодня она гордилась ими. Возможно, кто-то считал Матар бедной развивающейся страной, но если там жили такие люди, это была очень богатая страна. У них есть будущее. А какое будущее у богатых и развитых? Ниа подошла к окну: в стекле отражался размытый серый портрет.

* * *

В субботу они с Ливорой отправились в деревню за продуктами, но поездка оказалась не очень удачной. С утра стеной лил дождь, Ливора никак не могла забыть свой провал на конференции. У девушки была хорошая память: это помогало ей в изучении и преподавании языков, но порой сильно осложняло жизнь. Грейс тоже ворчала сильнее обычного, и только Калеб как всегда сиял.

Ниа боялась, что дождь помешает её прогулке, но, проснувшись в воскресенье, она не увидела в воздухе ни капельки. Все капли были теперь на земле, на потемневших листьях, пожухлой траве. «Может, не ходить?» — подумала Ниа. Нет, сырость в ногах она как-нибудь переживёт, а вот свежий воздух просто необходим.

Девушка достала коричневую куртку, шарф, посмотрела на замшевые сапожки и покачала головой: после прогулки по такой погоде от них ничего не останется. Надев башмаки и взяв на всякий случай зонтик, Ниа побежала на улицу.

Скоро она вышла на свою любимую дорогу вдоль реки. По тёмной воде плыли пожелтевшие листья, размокшая земля хлюпала под ногами. Но вдруг Ниа заметила, что к звуку её шагов примешиваются другие шаги.

Она обернулась и увидела Рои. Девочка робко смотрела на Ниа.

— Привет, Рои! Почему ты не подошла ко мне?

Рои показала на Ниа, потом на себя, а потом скорчила неприятную рожицу.

— Ты мне надоела? — переводила Ниа скорее для себя, потому что девочка вряд ли её понимала. — Нет, нет, Рои! Я очень рада тебя видеть.

Ниа подумала немного, потом показала на себя, на Рои и, улыбнувшись, прижала руку к груди. На лице девочки тоже появилась улыбка.

— Давай гулять вместе? — предложила Ниа, она изобразила пальцами две пары ног, шагающих рядом.

Рои кивнула.

— Только ты легко одета, — Ниа с сомнением оглядела девочку: длинная вязаная кофта (наверное, Грейс), надетая поверх полинявшего шерстяного платьица, большие резиновые сапоги.

Рои непонимающе смотрела на Ниа. Девушка показала на её кофту и изобразила жестом слово «тонкий». Рои замотала головой.

— Ладно, — она сняла с себя шарф и замотала им Рои. — Так мне будет спокойнее.

Они долго бродили по мокрым тропинкам, и Рои показывала на своём языке то, что видела: сложишь руки так — получится птица, а так — сосна.

Ниа показала на пальцы девочки, а потом изобразила, будто играет на фортепиано. Рои отрицательно покачала головой.

— А кем ты хочешь быть? — спросила Ниа.

Рои показала, что пишет.

— Писателем?

Рои не знала этого слова, но кивнула. Девочке казалось, Ниа её понимает.

— А я преподаватель. Вообще-то иногда мне кажется, что я не очень хороший преподаватель…

Она знала, что Рои не понимает её, но ей просто хотелось выговориться. Ливоре она этого сказать не могла.

— А ты хороший преподаватель, ты меня хорошо учишь, — улыбнулась Ниа.

Рои тоже улыбнулась.

— Сколько тебе лет?

Рои показала на пальцах девять.

У Ниа сжалось сердце: на девять девочка не выглядела, самое большее — на семь.

— А мне двадцать два, — она показала два раза по десять и ещё два.

Заметив в глазах Рои удивление, Ниа рассмеялась: она тоже выглядела младше своих лет.

— Да, вот такая я старушка! — она подхватила Рои на руки и закружила. Анемос был прав, девочка была лёгкой, как пёрышко.

— Ты хорошо кушаешь? — строго спросила она, поставив Рои на землю.

Рои пожала плечами.

Ниа хотелось задать Рои столько вопросов, но некоторых из них её маленькая собеседница бы не поняла, а о некотором Ниа сама не знала, как спросить. Поэтому пока она просто училась видеть мир таким, каким видела его Рои. А девочка с робкой радостью раскрывала перед ней свою душу и свой язык, на котором, кроме Ниа и дедушки Викту, никто с ней не разговаривал.

Ниа решила не рассказывать Ливоре о своей дружбе с девочкой. Ей не хотелось что-то скрывать, но и говорить об этом она почему-то боялась. Как оказалось, не напрасно.

Однажды Ниа засиделась с Рои после занятий. Ребята уже ушли, а они всё говорили жестами. Теперь Ниа почти не нужно было слов. Может, преподаватель из неё был и никудышный, но вот ученица получилась неплохая.

Раздался стук в дверь, и в класс вошла Ливора.

— Решила за тобой зайти… — она остановилась, заметив девочку.

— Мне пора, Рои, — сказала Ниа.

Девочка быстро собрала свои листочки, приложила руку к груди и наклонила голову. Ниа ответила тем же жестом.

— Чем ты тут занимаешься? — спросила Ливора, когда Рои ушла.

— Ничем.

— Ты что, хочешь учить её? Чему ты можешь её научить? Она же немая!

— Я не учу её, — мягко возразила Ниа, — это она учит меня.

— Чему?

— Своему языку.

— Зачем учить язык, на котором разговаривает только один человек?

— Потому что я хочу разговаривать с этим человеком.

— Тебе что, больше нечего делать? — резко сказала Ливора.

— У меня достаточно свободного времени, — серьёзно ответила Ниа. — Пойдём в столовую.

Ливора отвернулась. За обедом она не произнесла ни слова.

Ниа не хотела ссориться, но она знала, что поступает правильно, поэтому извиняться тоже не собиралась. Ливора дулась несколько дней, потом решила делать вид, что девочки не существует. А Рои перестала приходить в университет: она понимала мало слов, но её глаза видели больше, чем у многих взрослых. Сначала Ниа собиралась поговорить с малышкой, а потом подумала, что, возможно, это к лучшему. Погода быстро менялась, и бегать каждый день в лёгкой одежде по замерзающему лесу становилось опасно для здоровья.

Насчёт одежды у Ниа был план. Получив зарплату за сентябрь, она пришла к госпоже Клави и спросила, нельзя ли ей купить самую маленькую зимнюю мантию. Клави объяснила, что мантии не продаются, потому что это знак принадлежности к Университету языков. Тогда Ниа рассказала ей о Рои, и добрая Клави обещала помочь. У неё самой было двое сыновей, но у одной из работниц столовой оказалась пятнадцатилетняя дочь. Если она не выбросила старые вещи, можно попросить продать их. Ниа отдала Клави деньги, и через несколько дней у неё в комнате лежала пара поношенных, но тёплых шерстяных платьиц, синее драповое пальтишко, маленькие сапожки из искусственной кожи и ещё несколько мелочей. На это ушла почти вся зарплата (работница столовой не отличалась щедростью), но Ниа деньги сейчас были не нужны.

Сложив вещи, девушка стала ждать очередной поездки в деревню. Она решила, что лучше сначала рассказать о подарке Грейс.

— Что это? — подозрительно спросила Ливора, увидев, как Ниа кладёт на заднее сиденье большой пакет.

— Хочу отвезти кое-что для Рои, — сказала Ниа.

— Вот, значит, зачем ты едешь со мной, — поджала губы подруга.

— Не сердись, — улыбнулась Ниа. — Тебе ведь это ничего не стоит, заодно и доброе дело сделаешь.

— Как хочешь.

С Грейс было сложнее. Она сразу спросила о цене.

— Это бесплатно, — заверила её Ниа. — У моей знакомой девочка выросла из этих вещей. Она хотела их выбросить, а я подумала, может, Рои подойдёт, — у неё никогда не получалось врать так вдохновенно.

— А почему вы про Рои подумали? Считаете, я плохо её одеваю?

— Конечно, нет! Но не пропадать же вещам.

— Это правда, — Грейс уже хотела взять пакет, но Ниа, заметив девочку, позвала её.

— Рои, — дальше она объяснила жестами, что просит девочку примерить вещи, потом вручила пакет.

Та, радостная, побежала в дом.

— Хочу, чтобы Рои сейчас примерила, если ей не подойдёт, я кому-нибудь другому отдам, — объяснила Ниа Грейс.

Глаза женщины сверкнули. Как Ниа и предполагала, коммерческая жилка в Грейс была очень сильна. Наверняка, она решила продать подаренные вещи, а Рои оставить, в чём ходила.

Через несколько минут из-за двери выглянула смущённая головка.

— Выходи, не бойся! — улыбнулась Ниа.

Рои сделала несколько шажков вперёд. Платье, пальто и даже сапожки сидели так, будто были сшиты специально для неё.

Ниа сложила руки в форме цветка колокольчика. Теперь она знала, что этот жест на языке Рои означает «красиво». Девочка расцвела и приложила руку к сердцу.

— Ей идёт, правда? — обратилась Ниа к Грейс.

Та, нехотя, кивнула.

— Вот и хорошо, ходи в этом, — произнесла Ниа скорее для Грейс, чем для Рои.

— Может, мы, наконец, займёмся продуктами? — сказала Ливора, молчавшая всё это время.

Они долго переносили овощи и мясо из подвала в машину (Калеб куда-то уехал, возможно, это было одной из причин плохого настроения Грейс).

На прощание Ниа сказала Рои громко:

— До завтра!

Во всяком случае, на воскресные прогулки эти вещи Грейс разрешит ей надевать.

Ниа была очень довольна собой: всё сложилось как нельзя лучше. Правда, ребята расстроились, узнав, что Рои больше не придёт на занятия. Особенно Анемос и Антос, которым девочка напоминала их младших сестёр.

* * *

Октябрьское воскресенье выдалось на удивление ясным. В воздухе чувствовалось приближение зимы, но для Ниа главным было солнце. Прибежав к реке, она увидела, что Рои уже там. Девочка сидела на берегу и кормила остатками своего завтрака нескольких смелых уток, решивших не улетать на юг.

Ниа стояла и смотрела на девочку. Не прошло ещё и месяца с того дня, как она первый раз заметила этого эльфа у своей двери, но Ниа успела очень привязаться к Рои. Может, она просто чувствовала себя одинокой в огромном университете, а может, видела в судьбе девочки сходство с собственной судьбой.

Ниа подошла, присела на корточки рядом с Рои и тихо погладила её по голове. Девочка улыбнулась.

Они долго гуляли под осенним солнцем: теперь Ниа не боялась, что Рои замёрзнет. Вдруг она заметила, что девочку что-то тревожит.

— Рои, что случилось? — спросила Ниа. — Грейс… — она сделала рожицу, означающую слово «ругаться».

Рои отрицательно покачала головой.

— Тогда что?

— У меня есть просьба, — показала она на своём языке.

- Какая?

— Это большая просьба.

— Какая? — снова изобразила этот жест Ниа.

— Ты можешь научить меня языку?

— Что? — от удивления Ниа заговорила вслух. — Не знаю, может быть. Я же говорила, я не очень хороший преподаватель. Но я могу попробовать. А какой язык ты хочешь изучать? Какой язык ты хочешь изучать? — показала она жестами.

Рои показала на Ниа.

— Мой? Лабрийский язык? Нет, Рои, боюсь, лабрийский тебе не очень пригодится, — грустно сказала Ниа. — Кажется, кроме меня, его здесь никто не знает. Здесь на лабрийском говорю только я и мои студенты. Тебе нужен язык, на котором говорит много человек. Хочешь, я попробую научить тебя албалийскому?

Рои на мгновение задумалась, а потом кивнула.

— Когда мы начнём заниматься? — жесты у неё получались очень неуверенными. — Следующее воскресенье?

Теперь пришла очередь Ниа задуматься.

— Нет, заниматься здесь нельзя. Нужны доска, мел…

Она снова задумалась.

— Ты сможешь приходить ко мне в университет два раза в неделю?

Рои уверенно кивнула.

— Тогда… в среду и в пятницу с четырёх до шести, — после шести студентам нельзя было подниматься выше первого этажа. Конечно, Рои не была студенткой, но лучше не рисковать.

Девочка радостно закивала головой.

— Попробую, — прошептала Ниа.

Остаток воскресенья она исправляла сентябрьский протокол. Эта работа оказалась не такой уж лёгкой. Заместитель ректора проверял набранный ею текст и, даже если тот полностью соответствовал сказанному на заседании, вносил туда свои поправки. Ниа исправляла его уже второй раз. За октябрьский она даже не садилась.

В понедельник после занятий Ниа побежала в библиотеку. Госпожа Брилла встретила холодно-настороженным взглядом: наверное, она ожидала её увидеть только через год, когда Ниа должна была вернуть книги.

— Здравствуйте, я хотела бы взять учебник албалийского языка, — как можно вежливее сказала девушка.

— Вы же преподаватель лабрийского, — сказала госпожа Брилла.

— Да, но я хотела немного повторить албалийский, — Ниа вздохнула, последнее время ей часто приходилось говорить неправду.

— Словарь нужен? — спросила библиотекарь.

— Нет, наверное… Хотя подождите, у вас есть визуальный словарь, с картинками? — ей вдруг пришла идея.

— Я знаю, что такое визуальный словарь, — пытаясь раздавить её взглядом, сказала Брилла.

— Извините, я просто…

— Второй язык какой? Албалийско-лабрийского нет.

— Да это не очень важно, там же картинки… — Ниа замолчала. Госпожа Брилла не любила рассуждений. — Давайте албалийско-алгольский, — решила она.

— Ждите.

Ждать пришлось долго, госпожа Брилла никогда не торопилась. Вернувшись, она бросила на кафедру книги.

— Ваш учебник и ваш словарь.

Ниа расписалась, произнесла никому не нужные слова благодарности и побежала к себе.

Учебник албалийского языка был новым, со множеством цветных картинок, интересных текстов и смешных диалогов. Но, увы, для Рои он не подходил. Ниа раскрыла книгу, потом ноутбук, подумала немного и начала печатать.

Во вторник перед сном она спустилась на третий этаж и снова воспользовалась услугами принтера, умоляя картридж подольше не заканчиваться. Пока он держался молодцом.

А вот Ниа со страхом ждала среды. Она знала, что пытается делать то, чего совершенно не умеет. Рои надеется на неё, а она может не оправдать надежд. Она боялась разочаровать девочку. Но, придя в класс в четыре часа, поняла: больше всех боится сама Рои. Боится того, что окажется неспособной выучить язык.

Тогда Ниа запечатала свой страх в самом дальнем уголке сердца и с улыбкой подошла к маленькой ученице.

— Это твои тетради, — она протянула купленные у Клави тетрадки с мультяшными героями на обложке, — и ручки с фломастерами.

Рои показала на себя.

— Да, это теперь твоё.

Необходимость отрабатывать произношение отпадала, поэтому Ниа написала на доске сразу весь алфавит и несколько раз произнесла каждый звук. Потом они вместе с Рои придумывали жесты, которые обозначали бы буквы и звуки. Занятие оказалось очень интересным. Ниа не казалась себе преподавателем, объясняющим новую тему, скорее старшей сестрой, помогающей делать домашнее задание, или мамой.

Два часа пролетели незаметно. Ниа отдала девочке распечатки и визуальный словарь (если Брилла узнает — убьёт!).

— До встречи в пятницу, — сказала она.

Рои прижала руку к груди.