Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Капитан Аксантур с удовольствием смотрел на их караван. Всего на двух повозках разместились шестеро детей, прежде предназначавшихся Фирлуху, Эарнил с Кирионом, лохматый лекарь с внуком, пленный Гнаружин, раненый Хирлуин. Следом вели великолепного вороного коня князя. Еще восемь отличных коней, которых они нашли в конюшне замка, были оседланы, и на них ехали верхом гондорские капитаны и несколько гвардейцев. Двое из них поскакали вперед, чтобы разведать, свободна ли дорога. Оставшиеся воины охраняли караван. Если бы не тяжелораненый Хирлуин, Аксантур был бы просто счастлив. Они с Принцем ехали рядом с последней повозкой, в которой были Эарнил, Кирион, раненый Хирлуин и лекарь с внуком. Неподалеку ехал и Гвиндор. Он держался поближе к сыну и с тревогой вглядывался в лицо юноши, пытаясь понять, не стало ли ему хуже. Фарамир и Аксантур переговаривались вполголоса.

— Чем вы угостили несчастного коня, что он так взбесился? — поинтересовался Фарамир.

От его наблюдательных глаз не укрылось, что во время схватки один из людей Аксантура ухитрился сунуть что-то в морду животного, после чего оно на короткое время совершенно ошалело.

— А-а-а. Это мой маленький секрет, но с вами я могу поделиться. — Капитан хитро подмигнул Принцу.

Отличное настроение не покидало его.

— Когда-то давно, когда я был просто разведчиком, небольшую группу всадников, в которой был и я, отправили выяснить расположение крупного харадского отряда. И по дороге обратно мы потеряли всех своих лошадей, столкнувшись с разбойничьим племенем конокрадов. А произошло это так: мы были уже недалеко от своих и немного расслабились, когда обогнали нескольких шедших по дороге крестьян. Нам следовало насторожиться, так как по виду это были харадцы, и им совершенно неоткуда было там взяться. Но их было всего трое, они были безоружны, и мы, ничего не заподозрив, остановились, когда они бросились к нам и стали о чем-то униженно просить. Пока мы пытались понять, что им нужно, они ловко бросили какой-то порошок в морды лошадям и бросились бежать. За то время, что мы напрасно старались унять взбесившихся лошадей, они успели удрать, а лошади все же сбросили нас и ускакали. Позднее я узнал, что это была довольно известная в ближнем Хараде банда, промышлявшая конокрадством, а со временем мне удалось выяснить и состав их секретного зелья.

Капитан умолк и бросил довольный взгляд на свой замечательный трофей.

Некоторое время они ехали молча, и Принц размышлял о том, насколько непрост Аксантур и сколько еще маленьких секретов у него в запасе. Хвала Небу, этот опасный человек относился к нему с дружеской симпатией.

Солнце уже клонилось к закату и постепенно скрывалось за облаками на горизонте.

— Можно снять повязку… — Рантуж слегка дотронулся до плеча Эарнила.

Тот с радостью сделал это.

— Кирион, мальчик мой… Что случилось с твоими волосами?.. — Эарнил провел рукой по коротким, не больше дюйма волосам сына.

— Мне пришлось отрезать их, когда я сбегал из дома…

— Ты сбегал из дома?..

Глядя на невинную и нежную, как у девочки, мордочку мальчика, было трудно в это поверить.

— Да, мне пришлось это сделать, чтобы отправиться вместе с дедушкой за вами.

Процессия остановилась, и Аксантур вновь приложил ухо к земле, чтобы убедиться в отсутствии погони.

— Все спокойно? — негромко спросил его Принц.

— Да. Тихо, — подтвердил Аксантур. — Пока, я думаю, погони за нами не предвидится. Во всяком случае, в ближайшее время… Не беспокойтесь, милорд.

— Все же мне будет легче, когда мы все окажемся в море.

Скоро почти стемнело. Эарнил начал замерзать, а его покрывалом был укрыт раненый Хирлуин.

— Держите. — Аксантур достал плащ из мешка, притороченного к седлу, и, наклонившись, бросил на повозку.

— Благодарю, господин капитан. Но как же вы, вам не холодно?.. — спросил Эарнил.

— Прохладно, но я не простужаюсь. Берите.

Фарамир снова подивился предусмотрительности капитана, глядя, как Эарнил укрывает плащом себя и Кириона, примостившегося у него под мышкой и уже тоже стучавшего зубами.

Стало совсем темно.

— Надо зажечь факел. Иначе мы просто собьемся с дороги, — сказал Принц.

По его расчетам, до кораблей оставалось всего около часа, и ему очень не хотелось задерживаться.

— Без факелов мы просто свалимся в какую-нибудь яму и потеряемся, — закончил он.

Аксантур приложил ухо к земле и вгляделся в темноту. Движущихся огоньков не было видно.

— Что ж… они тоже будут догонять нас с факелами — если будут.

Прошло чуть больше часа, и они действительно достигли бухты, где высаживались. В первую шлюпку погрузили Хирлуина с отцом и братом, Эарнила с Кирионом и лекаря с внуком. Скоро вырвавшийся из плена Блюститель снова стоял на палубе гондорского корабля и, едва веря себе, отвечал на радостные приветствия моряков. Гвиндор и Инголд унесли Хирлуина в каюту лекаря Амандила.

— Отец, идемте внутрь, вам нельзя мерзнуть. — Кирион решительно взял Эарнила за руку и увел в каюту Принца, где отец лег, а мальчик укрыл его одеялом и устроился рядом.

Фарамир появился не меньше чем через час. Дремавший Эарнил приподнял голову.

— Все хорошо?

— Да, все на кораблях, мы отходим.

В каюту постучали, и в дверях возник Аксантур.

— Милорд, не хотите ли взглянуть?..

— Что там? — Принц поднялся.

— Посмотрите.

Фарамир вышел из каюты и пошел с капитаном.

— Что-то случилось? — спросил Эарнил, когда отец вернулся.

— Огоньки на побережье. Они все же попытались нас проводить… Мы вовремя успели.

— Интересно, станут ли они преследовать нас по морю?..

— Могут, но у нас фора.

Кирион внимательно смотрел на них.

— Где я буду спать? — спросил он.

В каюте Принца было всего две кровати.

— Я занял твою постель? — спросил Эарнил.

— Скорее, я занял вашу, когда сбежал с дедушкой…

— Ничего, нам с тобой хватит места.— Эарнил подвинулся. — Забирайся, малыш.

Кирион с готовностью залез на кровать и обнял отца. Через несколько минут оба спали. Фарамир какое-то время смотрел на них, а потом умылся, разделся и тоже лег.

Эарнил был совершенно измучен пленом и свалившимися на него переживаниями: сначала мучительными, потом неожиданно радостными. Теперь, в относительной безопасности, он совсем обессилел, а ночью его разум снова сыграл с ним злую шутку. Ему показалось, что он по-прежнему лежит один в тесной камере, и все оказалось лишь сном. Он вскрикнул и сел на постели. Кирион встрепенулся.

— Вам плохо, отец? — встревоженно спросил сонный мальчик.

Скрипнула вторая кровать: сел Принц.

— Что случилось?

Эарнил сидел в темноте и пытался понять, где он.

— Кирион, ты здесь?!

— Конечно!..

— Небо… — пробормотал Эарнил, опускаясь на подушку. — Простите, что потревожил.

Мальчик ласково погладил его по щеке.

— Я Кирион, я здесь и я живой.

— Да, малыш.

Эарнил еще несколько раз просыпался в холодном поту, но находил сына рядом и снова засыпал. Утром Фарамир, а скоро и Кирион, встали. Мальчик смотрел на осунувшееся, изможденное лицо отца.

— Пусть спит, не беспокой его, — тихо сказал Принц.

— У него что-то с рукой…

— Потом узнаем...

Эарнил проснулся поздно совершенно разбитым. Кирион заметил, что он открыл глаза, подошел, сел на край постели и взял за руку.

— Отец, что все-таки случилось с вашей кистью?

— Сломана.

— Это они вас?..

— Нет… Я сам.

Эарнил сел на постели.

— Как Хирлуин?

— Не знаю… Капитан Гвиндор не выходит из каюты… И Инголд тоже. Ночью с ним был мастер Амандил, а теперь его сменил кудрявый лекарь.

— Его зовут мастер Рантуж. Запомни, пожалуйста.

— Вы хотите есть? — неожиданно спросил мальчик.

— Пожалуй… да.

Кирион обрадовался и скоро вернулся с подносом.

— Вам обязательно нужно есть, а то мама и бабушка Альмариан ужасно расстроятся, когда вас увидят.

— Думаю, мама будет так рада, что отец жив, что ей уже будет не до этого… А вот насчет бабушки ты, наверное, прав, — усмехнулся Принц.

Эарнил перекусил, оделся в припасенную для него Фарамиром одежду, накинул плащ с капюшоном и вышел на палубу. К нему тут же присоединился Кирион. Они сели на носу корабля и теперь вместе смотрели на море. “Совсем как тогда… Прошел всего месяц, а сколько всего произошло...” — подумал мальчик, прижимаясь к отцу.

“Небо, еще вчера я сидел в этой конуре, не зная, увижу ли еще когда-нибудь свет, и оплакивал Кириона… Теперь Кирион снова со мной, я вижу море и плыву домой, в Пеларгир… Жаль, отец хочет чтобы я оставался Блюстителем… Возможно, Элессар бы позволил мне стать наместником Пеларгира, когда Минастан уйдет в отставку. И мы бы все жили у моря…”

— О чем вы думаете, отец? — нарушил молчание Кирион.

— О многом… Как же тебе все-таки удалось спастись?..

— Мне повезло найти довольно большой деревянный обломок вечером… Иначе не знаю, хватило бы у меня сил продержаться ночь. А утром мне повезло еще больше… Меня подобрали рыбаки. Надо поблагодарить их.

— Конечно. Как только мы вернемся в Пеларгир, я займусь этим.

— Они привезли меня на берег, ухаживали за мной, а потом посадили на корабль до Пеларгира. Там я рассказал, что произошло.

— Ты настоящий герой, Кирион.

— Не знаю… Боюсь, что в Пеларгире мне здорово попадет: ведь я дважды сбежал из дома дедушки Минастана, — вздохнул мальчик.

— Даже дважды? — удивился отец.

— Первый раз в Минас-Тирит, а второй раз — на корабль, чтобы плыть за вами.

— Как же дедушка Фарамир все же рискнул взять тебя с собой?

— Я непотопляемый, — с гордостью сказал Кирион. — И капитан Аксантур сказал, что из меня получится потрясающий разведчик.

— Мне не нравилось быть разведчиком, хотя у меня неплохо получалось. Жаль, в Гондоре не принято, чтобы знатные юноши становились лекарями.

На палубе показался расстроенный Гвиндор. Он подошел, сел неподалеку и покачал головой.

— Как Хирлуин?

— Плохо. Амандил не уверен, что мы довезем его до Пеларгира. Небо, тогда у моего мальчика даже не будет могилы…

— Он в забытьи?

— Да. И Амандил, и этот кудрявый говорят, что это хорошо для него… — Голос Гвиндора дрогнул, и он отвернулся, пытаясь скрыть выступившие слезы.

Эарнил тихо вздохнул: “Кирион “воскрес” и теперь со мной… А сын Гвиндора может умереть…”

— Я понимаю… он умрет, как герой. Отдаст жизнь за освобождение достойного человека… И у меня есть еще трое детей… Но, знаешь. — Он повернулся к Эарнилу. — К первенцу испытываешь особые чувства. И хотя я люблю младших не меньше, никто не заменит его. Как вспомню его маленького… — Гвиндор опустил голову и, не скрываясь, заплакал.

Эарнил молчал, не зная, что сказать, понимая, что любые слова будут неуместны. Он подошел, сел рядом с другом и обнял его за плечи. Он тоже хорошо помнил спокойного, улыбчивого малыша-карапуза, любимца Фириэль. Сначала, еще мальчиком, Гвиндор потерял замечательного отца, когда так нуждался в нем, потом чудесную сестру — неужели теперь он должен лишиться старшего сына?..

— Как ты думаешь?.. Душа после смерти… Она остается? Живет?

— Так говорят наши предания. Наверное, для этого есть основание, — ответил Эарнил.

— Если так, то сестренка позаботится там о нем. Она же так его любила. Может быть, он встретится и с моим отцом. Он бы гордился таким внуком.

— Конечно… — тихо ответил Эарнил.

Гвиндор вздохнул, вытер слезы, поднялся и ушел в каюту к раненому сыну. Эарнил вернулся к Кириону.

— Как вы думаете, отец, Хирлуин умрет?..

— Я не знаю, малыш.

Они еще недолго посидели на палубе, потом отец вернулся в каюту, а Кирион отправился к Эделиону. Расстроенный Эарнил лег и отвернулся к стене.

— Что с тобой? — Принц наклонился и положил сыну руку на плечо.

— Жаль Хирлуина... и Гвиндора… Иримэ…

— Не вини себя хотя бы в этом. Ты попал в плен, путешествуя не по своей воле. И я предупреждал Гвиндора об опасности, когда он захотел взять с собой сыновей. Быть отцом героя может быть очень больно. Людям нравится гордиться детьми, но они часто забывают какой может быть цена.

— Отец… — Эарнил сел на постели. — Пираты убили не всех… Они оставили в живых капитана и еще несколько человек.

— Мастер Рантуж сказал, что больше никого в крепость не привозили…

— Что с ними теперь?..

— Думаю, что рабство… Берегар уцелел тогда?..

— Кажется, да… — Эарнил опустил голову. — Но я не уверен. Я был слишком поглощен судьбой мальчика.

Фарамир тяжело вздохнул.

— Ты все равно ничего не мог сделать. Ты был ранен, связан…

— Князя не допрашивали?

— Он не отвечает, а я не люблю пытать людей.

— Отдадите его Элессару?..

— Не надо было брать тебя в плен. Пусть отвечает за содеянное.

— Значит, его казнят...

— Я не испытываю к нему сочувствия. Он — незаурядный человек, но использовал свои таланты во зло.

— Как вы думаете, отец… Кому принадлежит Умбар?.. По справедливости.

— Благо не всегда равно справедливости. Даже под властью Гондора Умбар остается страшноватым местом. А уж пока они были независимы…

— Чтобы Умбар стал гондорским городом, получается, нужно уничтожить часть местных жителей... Но это их город, их земля.

— Эарнил… Это потомки темных нуменорцев, которые кончили человеческими жертвоприношениями.

— Но среди них есть такие люди, как мастер Рантуж…

— И таким людям под властью Гондора должно быть лучше. Другое дело, что для очищения Умбара от всякого рода негодяев и проходимцев ничего не делается. Элессару интереснее восстановить древнюю колонну в честь победы над Сауроном, но дело Саурона живет и процветает в этих землях.

— Я должен был поехать в Хиармению, а оттуда, возможно, и в Умбар. — вздохнул Блюститель. — Выяснить, как идут дела.

— Я был в Умбаре, и мне хватило. Город подчинен Гондору только на картах. Комендант и гарнизон погоды не делают. Никто не хочет перебираться из Гондора в эти земли, и их можно понять. Для начала я бы публично выпорол и повесил торговца детьми на главной площади. Возможно, страх жестокого возмездия заставит хоть кого-то из работорговцев изменить свой образ жизни на более достойный.

— Увы, некоторые люди не могут измениться.

— Тогда они не должны свободно жить рядом с нормальными людьми. Умбар пока нельзя присоединять к Харондору. Им нужно заниматься, и очень долго. Хотя бы до тех пор, пока там не станет безопасно на улицах.

Эарнил было лег, но снова сел.

— Отдыхай, — ласково сказал отец, присаживаясь на его постель.

— Скажите, вы нашли меня благодаря Палантиру?..

— Да, хотя капитан Аксантур после пары дней, проведенных в Умбаре, тоже подозревал, что ты у Гнаружина. Но я был уверен. Я видел тебя… И это придало мне сил.

— Но как вы знали, куда смотреть, где искать?

— Это было намного сложнее, чем с Хиарменией. Порой мне казалось, что это безнадежная задача… Но Кирион… Он так верил, что я найду и спасу тебя, — улыбнулся Фарамир. — Он не дал мне отчаяться. Заставил искать решение. Я изучил карту земель, примыкающих к Умбару с юга. Искал хорошие, закрытые и просторные бухты. И в конце концов нашел новое прибежище пиратов. Потом мне отчасти случайно удалось увидеть крепость в тех местах. Я стал внимательно изучать ее и нашел тебя. За остальное — спасибо Аксантуру. Это он придумал, как мы можем проникнуть в крепость. Мы переоделись торговцами, а в роще неподалеку оставили вооруженный отряд. Когда князь уехал, наших сил хватило, чтобы обезвредить оставшихся в крепости воинов и освободить тебя. Мы хотели дать знак подкреплению, скрывавшемуся в роще, но не успели. Гнаружин вернулся неожиданно быстро, но нам удалось захлопнуть ворота, отрезав его от основной части отряда. Оставшиеся всадники отправились за помощью, но поблизости ее не оказалось. Остальное ты знаешь.

— Странно, что он въехал, не увидев на воротах привычных стражников…

— Они там были, просто они стояли под прицелом у наших лучников.

Эарнил кивнул.

— Много раненых?..

— Серьезно — только Хирлуин. Еще четыре человека получили легкие ранения.

— Что мы будем делать дальше?..

— Аксантур хотел устроить набег на их новую гавань, но я отказался. Все же нам пока удалось не потерять ни одного человека. Дело в том, Эарнил, что Элессару твое спасение казалось невозможным. Совет решил проигнорировать требования пиратов, и они бы просто убили тебя… А я не мог этого допустить, даже не попытавшись тебя освободить. Элессар вернул мне блюстительские полномочия, и я написал им, что Король в отъезде и надо ждать. Тем самым я дал им надежду и выиграл время.

— Простите, отец, — не удержался Эарнил, — если вы снова Блюститель, то может быть, вы им останетесь? Это ваши должность и титул. Никто не заслуживает их больше, чем вы.

— Мальчик мой, я уже не молод, и у меня есть ты. К тому же Элессар в Столице. Корабли и людей я взял, распорядившись как правящий Блюститель. В Пеларгире не знали, что Король в стране. Как ты понимаешь, ему уже все известно, и не думаю, что он одобряет мой поступок.

— Вот как?.. — тихо произнес Эарнил.

— Не тревожься, он не пойдет на то, чтобы казнить меня или отправить в тюрьму. А остальное меня не волнует. Я слишком люблю тебя и Кириона, чтобы переживать из-за этого.

— Он не простит вам подобного своеволия.

— Так что же? Я должен был принести тебя в жертву ради того, чтобы сохранить расположение человека, к которому я равнодушен? Я не сделал ничего дурного, и моя совесть совершенно чиста. А если он не пожелает понять меня… Его немилость — слишком ничтожная цена за то, чтобы увидеть вас с Кирионом снова вместе. Если бы ты только знал, как он переживал за тебя… — Фарамир немного помолчал, глядя на сына. — А вот жизнь Хирлуина может оказаться куда более страшной платой за это… Я все же очень надеюсь на искусство мастера Амандила и мастера Рантужа.

— Значит… мы возвращаемся в Пеларгир?

— Да. Через неделю ты будешь дома, с семьей.

— Если ничего не случится…

— Не случится. — Отец поцеловал его в лоб.

Эарнил лег, закрыл глаза и провалился в сон.

Проснувшись, он направился к каюте мастера Амандила, очень тихо постучал и неслышно заглянул внутрь. Бледный Хирлуин лежал в забытьи. Рядом, положив голову на его постель, дремал измученный Гвиндор. На скамье возле юноши сидел Рантуж. Он заметил вошедшего Эарнила и кивнул ему.

— Скажите… Есть какая-нибудь надежда?

— Врач всегда должен надеяться. И до последнего вздоха стараться помогать больному. Но, увы, сколько раз эта надежда… — Старичок махнул рукой.

Эарнил сочувственно вздохнул.

— Но, знаешь… — Рантуж еще больше понизил голос. — Мне иногда все же кажется, что он выкарабкается. Я никому этого не говорю… — Кудрявый лекарь покосился на Гвиндора. — Не хочу обнадеживать…

— Спасибо вам… Мастер Амандил не смог бы столько сидеть с ним без отдыха.

— Вдвоем, конечно, проще. Как ты себя чувствуешь?..

— Теперь хорошо.

Старый лекарь улыбнулся и снова кивнул.

Эарнил тихонько вышел из каюты и отправился на палубу. Он сразу увидел Кириона, который, по обыкновению, сидел на носу корабля. Отец подошел и сел рядом. Мальчик не сразу заметил его, но, увидев, просиял.

— Скучаешь по дому?

— Я очень скучаю по маме, Фириэль и остальным… Но мне хорошо рядом с вами и дедушкой.

Внезапно Кирион погрустнел.

— Что с тобой? — встревоженно спросил Эарнил.

— Когда-нибудь вы умрете… И дедушке уже девяносто семь. Душа… Эделион сказал, что вы говорили ему, что душа живет, а тело — это всего лишь платье. А капитану Гвиндору... Вы… — Мальчик посмотрел на него.

— Говорят, что после смерти душа уходит к Создателю…

— А вы в это верите?

Эарнил смотрел в серо-сиреневые глаза сына.

— Я верю, что истинная любовь вечна… И люди, любившие друг друга, снова встретятся… Они не расстаются насовсем. Я не знаю, что происходит после смерти с такими, как этот торговец детьми. Возможно, их души и умирают вместе с телом. Но не души светлых, благородных людей…

Кирион вздохнул и прижался к отцу, словно боялся потерять его вновь, и тот укрыл его полой своего плаща. Солнце уже клонилось к закату и скоро скрылось за горизонтом.

Через день, когда Кирион и Эарнил снова сидели на носу парусника и смотрели на море, из кают выбежал Эделион.

— Что случилось?!

— Лорд Эарнил!.. Хирлуин очнулся! — Порывистый юноша крепко обнял его.

— Ты был у него?

— У него был Инголд. А потом этот, ну… Рантуж, велел ему идти, чтобы не утомлять раненого. Только капитану Гвиндору позволил остаться…

— Это замечательная новость!..

Через полчаса на палубу вышел Гвиндор. Эарнил, Кирион и Эделион поспешили к нему навстречу.

— Уснул… — улыбнулся Капитан.

Взгляд его после нескольких бессонных ночей был диковатым, одежда измята, а волосы всклочены.

— Что говорят Рантуж и Амандил?

— Говорят, что довезем…

— Иди к Инголду, поспи. — Эарнил потрепал друга по плечу.

Гвиндор непонятно помотал головой и скрылся в надстройке.

После этого известия настроение у путешественников заметно улучшилось. Принц испытал значительное облегчение, а Аксантур явно пребывал в превосходном расположении духа. Почти половина пути до Пеларгира была благополучно пройдена, и все ждали встречи с родными. Правда, конец плавания был подпорчен довольно сильным штормом. Кириону теперь строго-настрого было запрещено выходить на палубу, и он все время проводил или с отцом и дедом, или у Эделиона, с которым, несмотря на разницу в возрасте, был очень дружен.

— Мне нравится шторм, — сказал мальчик, вернувшись в свою каюту.

Отец и дед лежали на кроватях, так как заниматься чем-либо было невозможно. Эарнил подвинулся, и Кирион уселся рядом с ним.

Парусник скрипел и стонал под ударами волн.

— Вы знаете?.. — внезапно спросил мальчик, обращаясь одновременно к Фарамиру и Эарнилу. — Эделион влюблен в Фириэль!

— Это он тебе сказал? — поинтересовался Принц.

— Нет. Но он возит с собой ее маленький портрет. Он как раз смотрел на него, когда я вошел, и тут же его спрятал.

— Я догадывался… — ответил Эарнил. — Бедный, бедный Эделион... Фириэль по-своему к нему привязана, но романтических чувств совершенно не испытывает.

— А если бы она ответила ему взаимностью?.. Ты бы благословил этот брак? — внезапно спросил Фарамир, внимательно глядя на сына.

— Думаю, что да, отец.

— Он сын кузнеца из захолустья, а она леди из дома Хурина.

— Он воспитан не в захолустье… И он очень добрый, теплый, отзывчивый человек. Девушка, которая согласится стать его женой, будет с ним счастлива. Если, конечно, для нее главным в жизни будет не титул, положение и богатство. Да, если бы Фириэль захотела этого, я бы благословил их брак.

— Пожалуй, я рад, что Фириэль не отвечает Эделиону взаимностью… — сказал Принц. — Хотя я ему сочувствую.

— Отец, можно быть женой гвардейца и быть счастливой, а можно — женой высокороднейшего лорда и страдать… Вы же сами прекрасно знаете это… — возразил Эарнил и закрыл глаза.

— А у бедняги Инголда морская болезнь… — продолжил мальчик. — Лежит пластом и не выходит из каюты.

— При таком шторме это не удивительно, — заметил Фарамир. — Даже меня немного укачало. Старею…

— Надеюсь, Хирлуину не станет хуже… — сказал Эарнил.

— Мастер Рантуж говорит, что он выживет… если корабль не утонет, — объявил Кирион.

— А у лекаря своеобразное чувство юмора, — усмехнулся Принц, глядя на озорную физиономию внука.

Эарнил задумался. Фириэль скоро девятнадцать… Через несколько лет она выйдет замуж… Влюблена ли она?.. Ее мать уже в шестнадцать лет отдала ему свое сердце. С Эрендис они встретились, когда той было восемнадцать. Если у Фириэль на сердце кто-то есть, он наверняка должен знать этого человека… Хотя… может быть, это кто-то и не из высшей знати… Но Эарнил знал и всех офицеров Минас-Тирит и Итилиена.

— Кирион… — позвал он.

Над ним нависла улыбающаяся мордашка.

— А в кого влюблена Фириэль, ты случайно не знаешь? — полушутя спросил отец.

— Нет… Но… могу узнать.

(C) 2020-2021 murzwin