Альбион (джен)

Недалеко от замка Камелота находилась глухая пустошь. Место ровное и не водянистое, но совершенно заросшее. Несколько сильных магов из числа бывших союзников Нимуэй попросили себе этот большой, но никуда негодный кусок земли вместо обещанных домов. Король посовещался с Мерлином и разрешил передать магам землю.

— Для земледелия она не годится, приводить в порядок её долго, — высказался советник по магическим вопросам. — Отдай её им и увидишь, как они всё сделают сами, а казна и монеты не потратит.

Так и случилось. Не прошло и двух месяцев — по людским меркам ничтожный срок — как пустошь избавилась от сорняков, обзавелась несколькими домами, внутри которых имелись невообразимые для Камелота вещи. Если Мерлина водопадами на пустом месте, магическими цветами и светлячками было не удивить, то остальные жители Камелота были поражены, тем что построили волшебники.

Королевство разрасталось новыми домами, торговыми рядами, а разные колдовские диковинки всё плотнее входили в обиход обычных людей. Мерлину казалось, что Камелот и вправду начинает напоминать север, только в нём всё ещё положение магов не являлось превосходящим.

Довольство входило в привычку, и трудно было представить, что где-то за границами всё так же гремела война. Мерсия держала северный удар, в чём ей помогали войска Карлеона. Однако всем наперёд было ясно: рано или поздно они проиграют. Нимуэй на последних советах плавно подвесила своё давнее требование: часть земель Одина, ранее принадлежавших жрицам, следует вернуть назад.

— Это такой принципиальный вопрос? — спросил Мерлин, когда рыцари, советники и маги разошлись, и в зале остались лишь Нимуэй, он и король. — Так необходимо посылать сейчас рыцарей на новое сражение? Неужели лишний кусок земли столько значит?

— Дело не в куске земли, — ответила Нимуэй.

— А в чём? — тут же начал давить Мерлин. — Там что, старые жрецы клад зарыли?

— Можно сказать и так, — ответ Нимуэй оказался для Мерлина неожиданным.

Он постукивал пальцами по столу, пока Артур обогнул его и встал напротив сидящей жрицы.

— А поподробнее?

— Там есть заброшенная цитадель, которую охраняют воины Одина, потому что он не знает, но догадывается, что там есть нечто ценное.

— Что ж ты не махнулась, пока он ходил у тебя в союзниках? — усмехнулся Мерлин.

— Потому что Один не такой дурак, каким кажется, — поджала губы Нимуэй. — Там стоит защита против магов. Что-то похожее на магическую стену в Долине павших королей, только та как раз пропускает магов, извещая о том, куда они попали, а эта блокирует вход.

— И кто додумался до такой потрясающей идеи? — ядовито поинтересовался Эмрис.

— Кое-кто из моих учителей, — нехотя выдала Нимуэй.

— Поэтому тебе нужны рыцари, чтобы отвоевать этот кусок земли? Живая кровь?

— Угадал.

— А что там внутри? — вмешался король.

— Кое-какое наследие жрецов.

— Которое они спрятали от своих же, — саркастично заметил Мерлин.

— Сородичи — всегда самые страшные потенциальные враги, — неспешно произнесла Нимуэй.

— Особенно, если их настырно выискивать, а уж тем более создавать, — отпустил замечание Эмрис.

Их с Нимуэй взгляды скрестились, но, к большому облегчению Артура, ведьма чаще всего проявляла снисходительность к остротам Мерлина. Наедине он сказал королю:

— Не хотелось бы мне, чтобы кто-то из рыцарей пострадал в этой авантюре.

— Но это условие — одно из двух, при котором она не трогает Фрею.

Мерлин таинственно замолчал, чем вызвал интерес у Артура.

— Что? Случилось что-то, чего я не знаю?

Мерлин замотал головой и переключился на другую тему:

— Вы с Гвиневрой отправитесь на открытие праздника в честь сбора урожая?

— Ну разумеется. Это наша обязанность.

— Кажется, она привыкает.

— К роли королевы?

— Угу.

— Да, по-моему, она создана для этого.

Мерлин скосил на Артура глаза, и король явственно прочёл на его лице, что уж это-то как раз и не удивляло.

— Да, да, — закивал Артур. — Знаю, что не беспристрастен, — и не сумел скрыть широкой улыбки.

Пока король отдал приказ Ланселоту формировать отряд, Гавейн всё-таки умудрился пригласить всех в свои новые владения, как и мечтал. Владения лорда Колефорда было не узнать: много золотых вещей из дома исчезло, зато вокруг замка стало куда лучше и чище. В штольне возобновились работы, но, разумеется, не так, как при бывшем хозяине. В этом краю действительно было много богатств, лежавших прямо под ногами.

Гавейн принял короля с королевой и всех своих друзей, и они чудесно провели время в месте, которое некогда стало для них довольно опасным приключением. Рыцари шутили, что никто лучше Гавейна не знает местных подземелий.

Передышка была недолгой, и отряды рыцарей по возвращении в столицу вновь погрузились в тренировки и подготовку к длительному походу. Однако неожиданное донесение заставило короля несколько изменить решение.

Во время одного из приёмов местных жителей напуганная женщина рассказала о странном явлении, произошедшем в её поселении. Она жила в деревне на западном побережье, возле самого моря.

— Море у нас не самое спокойное, ваше величество, — говорила она королю, — но оно кормит нас. А в последние дни, знаете, не ветерка. Будто вода замерла. Несколько дней штиль, какого я не припомню за всю жизнь. А потом как-то на закате появился корабль. Несколько мужчин из деревни отправились к нему, чтобы узнать, что за корабль и как они добрались до берега в такую погоду, но не вернулись. Они все пропали, и корабль пропал. А потом снова появился на горизонте. Только никто из наших уже не осмеливается подобраться к нему.

По словам женщины, корабль просто стоял, не подавая никаких признаков жизни, а на море так и не появился ветер.

— Я отправлю людей, и они разберутся, что это за корабль, — пообещал ей Артур.

Он оставил у себя Нимуэй и Мерлина после того, как приём жителей закончился.

— В этой истории с кораблём может быть что-то магическое? Следует ли послать с рыцарями кого-то из волшебников? — спросил он у них.

— Магическая защита и сопровождение никогда не бывают лишними, — ответила Нимуэй. — Но тут сложно сказать. Возможно, это обычные морские разбойники, грабящие прибрежные деревни.

— И плавают по морю в штиль? — недоверчиво протянул Мерлин. — Тут что-то нечисто.

— Да, это вызывает сомнения, — согласилась Нимуэй. — Люди не могут ходить под парусами без ветра.

Мерлин метнул взгляд на Артура.

— Раз мне уже было отказано в сопровождении отряда в Мерсию, то хотя бы на западный берег я могу поехать?

Король нахмурился и недовольно скрестил руки на груди.

— А тебе обязательно куда-то ехать? Посиди в столице, рыцарей хватает. Да и магов тоже.

Нимуэй промолчала, но по её виду было ясно, что она поддерживает мнение короля. Её всякий раз передёргивало, когда Мерлин стремился куда-то поехать и сделать нечто, на его взгляд, полезное.

— Я не могу целую вечность безвылазно проводить в столице. Неужели вы всерьёз думали, что без силы я спрячусь за стенами королевского замка?

Он посмотрел на Нимуэй и Артура, который взирал на него из-под сдвинутых бровей. Мерлин знал, что стоило быть осторожным, он и не горел желанием сломя голову бежать навстречу опасностям, но постоянное нахождение в тёплой безопасной столице временами наводило ощущение вялости и излишней внутренней размягчённости. Любой ценой он должен был окунаться во внешнюю жизнь, соприкасаться с непредсказуемым миром. Пусть магия закрыла свои двери для него, он всё ещё ощущал себя хранителем Альбиона, ответственным за земли вокруг. Это чувство не потухло внутри Мерлина в отличие от изумрудного артефакта.

— Тебя никто не намерен запирать в столице, — сказала Нимуэй, и в тот момент чувствовалось, что она говорит и от лица Артура. — Только доживи до момента, когда магия вернётся к тебе.

— Вообще-то твой друг недавно показал всем, что и сейчас убить меня затруднительно.

— Нельзя во всём полагаться на природную защиту.

— И не собираюсь. Я просто намерен жить.

Глубоким вздохом их прервал король.

— Ладно. Отправлю Мерлина вместе с Гавейном, Персивалем и Ланселотом.

— С лучшими, — отметила Нимуэй.

— Именно, — обратил на неё твёрдый и непреклонный взор король.

Наверное, Нимуэй хотелось, чтобы хотя бы кто-то из них поехал в Мерсию, подумал Мерлин, но Артур своим поступком словно говорил, что не собирается посылать их на её битву. И что бы ни было, но его слово главное в Камелоте.

Их отряд в сопровождении ещё десятка рыцарей выехал на следующее утро. А помимо воинов пришлось взять с собой мага, и им оказался Альварр.

— Зачем так много людей? — удивлялся Гавейн.

— Потому что если там разбойники, то их должно быть много. Чтобы управлять парусным кораблём, требуется нехилая команда, — ответил Ланселот. — Я настоял, и король спокойно отпустил их с нами.

— Нужно ещё не забыть забрать Альварра. Он живёт возле крепости и просил захватить его, когда будем выезжать, — напомнил Персиваль.

— Я думал, с нами поедет Алатор, — глядя на неприветливо раскинувшееся небо, с обворожительной улыбкой сказал Гавейн.

— Признаться, я тоже, — поддержал его Ланселот и выразительно посмотрел на Мерлина.

— Его отправят в Мерсию, там нужны сильные и преданные маги. А Альварра не стали посылать туда, — пояснил он решение короля.

— Ты тоже думаешь, что он всё ещё в сговоре с Нимуэй? — поинтересовался Ланселот.

— Я скорее опасаюсь, что он в сговоре с самим собой, — ответил Мерлин.

Впрочем, Альварр беззаботно трепал языком всю дорогу, заткнув за пояс даже Гавейна, который считался душой компании. Однако его общительность никогда не позволяла Мерлину забыть, что рядом с ним находится мощный и умелый маг. Альварр даже вскользь не упоминал о том, как изменилось положение самого Мерлина, и вёл себя, словно ничего не произошло.

Когда они добрались до прибрежной полосы, глазам Мерлина предстало море. Он не сумел полюбоваться им, когда был здесь в прошлый раз: в то время, когда Нимуэй заодно с Морганой высаживали союзников, его мысли были заняты спасением Камелота. А теперь он долгим взглядом прошёлся по яркому бесконечному горизонту. Спокойное или бушующее — море всегда открывало внутри приток сил, успокаивало, очищало.

Следуя за Ланселотом, они вскоре доехали до той самой деревни, чьи жители пропали на странном корабле. Присланных королём рыцарей встречали с искренней радостью и надеждой, Мерлин прямо-таки видел на их лицах: «Вот сейчас они разберутся со всем!» Он перевёл взгляд на горизонт и наконец увидел тот самый корабль. На безупречно гладкой поверхности воды он стоял словно древняя башня посреди пустыни. Ни звука, ни качки, ни единого признака жизни.

— Вы позволите одолжить у вас лодку, чтобы добраться до корабля? — до слуха Мерлина донёсся голос Ланселота.

Жители деревни охотно согласились, и Ланселот с Персивалем отправились осматривать рыбацкие лодки, чтобы выбрать подходящую. Они договорились, что на ней поедут все, кто поместится, а остальные будут ждать сигнал на берегу. Если случится нечто из ряда вон выходящее, то Альварр при помощи магии подаст красный сигнал; если всё пройдёт по плану, то зелёный; а если им потребуется, чтобы оставшиеся рыцари тоже приплыли на корабль, то синий.

Мерлин всё смотрел вдаль, а подошедший со спины Гавейн что-то насвистывал.

— Думаешь, там кто-то есть? — спросил у него Мерлин, не спуская взора с вызывающего много вопросов корабля.

— Ну не испарились же те, местные, — Гавейн оглядывал округу и без остановки крутил головой.

— Верно, — сказал Мерлин себе под нос.

Потребовалось время, чтобы подплыть к кораблю. Приблизившись, Гавейн начал громко кричать и спрашивать, есть ли кто на борту, но ему никто не ответил. Верёвки свисали с палубы и, попробовав на прочность одну из них, Ланселот взобрался на борт и помог остальным.

Под их ногами скрипели гниющие доски палубы, а со штурвала свисала паутина. Они распределились и обыскали весь корабль. Мерлин спустился в трюм, лежавшие там бочки при более близком изучении оказались пустыми. Под ногами с бешеным визгом пронеслась парочка крыс. Мерлин обвёл глазами потолок трюма и поднялся обратно на палубу. Судя по лицам остальных, корабль был пуст.

— Безлюдный корабль на море в глухой штиль и четверо пропавших, — проговорил Персиваль. — Не знаю как вам, а мне это не нравится. Нужно возвращаться.

— Вы тоже ничего не заметили? — повернулся Ланселот к Мерлину и Альварру.

Те, переглянувшись, отрицательно покачали головой. Мерлин не мог бы с полной уверенностью утверждать, что на корабле нет ничего магического, но он в самом деле ничего не чувствовал. Гавейн перегнулся через борт и проверил лодку, оставшуюся на воде. Алый плащ взметнулся и закрыл ему лицо.

— Нужно вернуться, пока ветер не поднялся, — бросил он через плечо друзьям.

Мерлин так и замер. Он только сейчас понял.

— Ветер? — громко переспросил он. Догадка пронзила его голову, и он бросился к штурвалу, выкрикивая на ходу: — Альварр, красный сигнал!

— Тут же был полный штиль, — пробормотал Персиваль и помчался следом.

Альварр послал в небо красный сигнал, но, возможно, было уже поздно. Штурвал двигался сам собой, паутина сошла с ручек, а корабль без всяких причин пришёл в движение и начал удаляться от берега. Внезапно на небе появились тучи, а ветер с силой дунул вперёд. С каждым мигом воздушные порывы всё больше грозили обратиться в бурю. Им пришлось схватиться за мачты и перила, чтобы удержаться на ногах — с такой скоростью корабль разил волны.

— Что происходит? — крикнул Ланселот.

— Не знаю! — ответил Мерлин, пытаясь схватить штурвал и повернуть его в другую сторону — тот не давался. В него будто вселился злой дух, который управлял кораблём как ему вздумается.

— Только не говорите, что кто-то управляет кораблём, на котором никого нет, — Гавейн крепче ухватился за перила, потому что ветер буквально сносил с ног.

— Так и есть! — прокричал Мерлин сквозь шум бушующих волн.

— И когда это морские разбойники освоили такие методы? — с усмешкой на мокром от брызг лице спросил Гавейн.

— Это не разбойники, — произнёс вслух Персиваль то, что они все уже поняли.

Корабль несло по ревущему морскому потоку, который мчал их вперёд сквозь серый непроглядный туман. Дрожь невольно пробежала по телу Мерлину, хотя то, что он ощущал, не было страхом. Он не понимал, что происходило и куда их мчал водный поток. Его руки крепко вцепились в ходивший ходуном штурвал, ноги скользили по доскам, а за спиной друзья пытались удержаться на корабле. Судно качало, дождь заливал верхнюю палубу, в небе гремел гром.

Раздался крик. Нога Гавейна поскользнулась, и он выпустил из рук перила и канат, за которые держался. В последний миг Персиваль ухватился за его плечо и оттащил к себе. Обхватив Гавейна рукой, он крепко прижал его к себе, не давая скатиться на палубу, где вовсю хозяйничали морские волны. Признательный рыцарь сжал в ответ руку Персиваля.

— Ты удерживаешь Гавейна? — спросил обеспокоенный Ланселот.

— Да! — сквозь зубы выкрикнул Персиваль.

— Но не мешало бы прекратить шторм, — заметил Гавейн, пришедший в себя от неудачного падения.

Мерлин закусил губу. Альварр не мог приказать природе прекратить бурю — а вот он, если бы был при магии, смог бы.

Стоило подумать об этом, как внезапно всё стихло.

Переводя дыхание, Мерлин встал перед штурвалом, всё ещё держась за него. Шторм оборвался, туман рассеялся, а корабль спокойно, подобно лебедю, плавно заскользил по волнам, будто и не было никакой бури. Рыцари тут же бросились к корме, но земля уже исчезла с горизонта, их унесло далеко в море и продолжало нести по неведомому пути.

— Что это? — убирая со лба мокрые волосы, с мрачным видом спросил Мерлин у Альварра.

Тот выглядел удивлённым и как будто слегка напуганным. Он снова осмотрел всё вокруг, прежде чем ответить:

— Не бывал в подобной переделке, веришь ли.

И Мерлин верил. Негнущимися пальцами Альварр пытался распутать завязки плаща и постоянно облизывал быстро высыхающие губы.

— Тут же есть пресная вода? — торопливо спросил он.

— Есть бочки, — ответил Мерлин и тут же добавил: — Пустые.

Альварр выругался и направился к носу судна. Обследовал его со всех сторон и с хмурым видом вернулся и молча уставился на Мерлина, обдумывая что-то про себя.

— Знаете, это похоже на похищение, причём весьма изощрённое, — высказал своё мнение Гавейн. — И знаете, из всех нас подобного трюка стоит только Мерлин.

Мерлин повёл подбородком в сторону, в его голове имелось слишком много доводов против, но поручиться за то, что Гавейн не прав, он бы не рискнул.

— Всё очень странно, не понимаю, кому я сейчас сдался.

— Так каков план? — обратился ко всем Персиваль. — Увидели ли на берегу красный сигнал?

— Нас начало окутывать туманом в тот момент, — заговорил Ланселот, — и что-то подсказывает мне, что это необычный туман.

— Корабль определённо направляется в конкретное место, — заметил Мерлин. — И если исключить вариант, что мы будем до скончания веков мотаться по морю, то рано или поздно мы приплывём куда-то. Наверное, с жителями деревни произошло то же самое. Корабль унёс их куда-то, а потом вернулся на место.

— Значит, мы просто переждём здесь? — приподнял брови Гавейн. — Ладно. Что будем делать с водой и едой?

— Море под боком, — кивнул головой Мерлин.

— Но у нас же ничего нет. И солёную воду пить не будешь.

— Это не проблема. У нас есть Альварр с прекрасной магической выучкой. — Он повернулся к магу. — Если вдруг ты забыл какие-то заклинания, я напомню.

— Старики хорошо учили меня, — отказался Альварр. — А ты помнишь все заклинания, которые знал?

— Помню, — последовал короткий ответ.

Мысли о магии отдавались в Мерлине глухим жжением, сдержанным, управляемым и предательски разъедающим. Рука, сжимавшая верёвку, резко дёрнулась вниз, и содравшаяся кожа осталась на снастях. Мерлин сжал ладонь в кулак, чтобы спрятать рану.

Альварр отменно справился с порученными делами, и вскоре рыцари ели рыбу, выловленную и приготовленную при помощи магии. Они плыли довольно долго, вскоре стемнело, и начались обсуждения, где стоило лечь. На палубе — опасно, вдруг вновь налетит шторм, внизу — слишком плохо слышно, что происходит снаружи. В итоге они условились дежурить на палубе по очереди, пока остальные спали внизу.

Мерлин приметил полуокружённый стенами корабля угол с гамаком, где и обустроился с посильным удобством. Что и говорить — события не располагали к крепкому сну. Мерлина бросало в жар, он вечно ворочался в отличие от других, забывшихся сном почти сразу. Мерлин лежал с закрытыми глазами, слушая монотонные всплески воды. Они звучали как колыбельная, только его они почему-то не успокаивали.

В глубокой тишине, наедине с собой, когда вокруг не было близких, вытаскивающих его из плена вечных размышлений, в его сознание вторгалась магия. Точнее, мечты о ней. Он давно выстоял в этой схватке, но пытки не прекращались. Снова и снова его разъедали сомнения и желания.

Гамак покачивался вместе с корпусом корабля. И тут всё затихло. Отблески света, проникающие с палубы, застыли, будто кто-то остановил время. Непонятная тяжесть каменной плитой навалилась на Мерлина и тут же отпустила. Он поднялся и спрыгнул с замершего в воздухе гамака. Не было слышно ни шумного прежде сопения Гавейна, ни дыхания остальных рыцарей. Пройдя дальше, Мерлин увидел совершенно неподвижного Альварра и поднялся на палубу. Там, возле штурвала с приподнятой рукой в совершенно неестественной позе стоял на страже Персиваль.

Время и пространство на корабле остановились. И только Мерлин мог передвигаться по нему, не подверженный действию странного заклинания. Что ж, если принимать в расчёт всё, что он знал о повадках волшебного мира, то вскоре автор невероятного морского путешествия должен был предстать перед ним. Нечто мнительное и тщеславное сидело в каждом магическом существе: они попросту не могли скрыться в тени и не выставить труды напоказ.

Необъяснимое чувство потянуло Мерлина в трюм. Изученное днём место ничуть не изменилось: те же бочки, свисающие снасти, скрипучие доски. Темнота окутала собою всё, и магия больше не освещала Мерлину путь, он пробирался медленно, на ощупь, не горя желанием сломать шею.

Где-то наверху шелохнулась разросшаяся паутина. Позади послышался быстрый бег маленьких лап. Ящик рядом с Мерлином слегка сдвинулся при полном отсутствии качки. Он усмехнулся. Какой знакомый мир.

Присев на край ящика, Мерлин закинул ногу на ногу, упёр локоть в колено, а подбородок положил на ладонь, прикрыв глаза. Он прочёл знаки и дал понять, что ждёт. Пришлось набраться терпения, но через некоторое время Мерлин ощутил дуновение воздуха, запах солёного моря и, не открывая глаз, улыбнулся. Стояла мёртвая тишина, но время, возможно, в каком-то другом измерении вновь начало свой бег. В углу трюма вспыхнула искрящаяся сфера, она разрасталась с шипением и потрескиванием, пока не превратилась в полупрозрачное округлое существо. Оно уселось на ящик неподалёку и свесило короткие болтающиеся ножки.

— Э-э-эмрис! — радостно протянуло оно. — Как приятно видеть тебя в моих владениях.

— А иного способа приглашать к себе, кроме как заманивать и похищать людей, ты не знаешь? — ядовито поинтересовался хранитель Альбиона.

Существо хихикнуло.

— Какая мелочь!

— Действительно, — проворчал Мерлин и скрестил руки на груди. — И что ты хочешь? Кто ты? Что это за корабль? Не припомню, чтобы читал о тебе.

— О мёртвых мало пишут в книгах живых, — резонно заметило существо и засопело подобием носа.

— Так ты из мира мёртвых?

— Можно сказать и так. Это корабль призраков, на нём передвигаются духи и другие обитатели мира мёртвых. Я имею возможность заглядывать к вам в гости, а иногда беру кого-нибудь покататься.

— Как мило, — мрачно покачал головой Эмрис. — Ты случайно объявление на борту корабля не повесил? «Отвезу в мир мёртвых безо всякой платы. Быстро и с удобствами».

— А ты не боишься, — отметило существо. — Даже за своих друзей?

— Я не попаду в мир мёртвых без возможности возвратиться, значит, и они тоже.

— Мне нравится, что здравый смысл всегда при тебе. Почти. — Существо с грохотом опустило ноги о стенку деревянного ящика и с сожалением вздохнуло: — Природа не даст мне забрать тебя, что верно то верно. Но я не за этим заманил тебя на корабль.

Эмрис выжидающе приподнял брови.

— Я дух-искуситель, а не дух-умертвитель, — учёным голосом пояснило существо. — Моё предназначение испытывать людей, особенных людей. Находить то, ради чего они готовы пожертвовать самыми нерушимыми принципами.

— В чём выгода?

— С точки зрения смертных — ни в чём. Но в мире мёртвых свои правила, и мне не разрешено болтать о них. Я дарю сильнейшим мира сего способ осуществить их самое заветное желание, но при этом они должны нарушить нечто очень важное. Моя задача — угадать две вещи: желание и неприкосновенный принцип.

— А тебе не приходило в голову, что даже если угадаешь, то не каждый согласится переступить через себя в угоду желанию?

— Поверь, если верно угадать — шансов на сопротивление нет. А если человек борется, значит, я ошибся. Перед самым заветным никто не в силах устоять. К слову, я сумел угадать желание Верховной жрицы.

— Ну если ты ставишь на весы жизни близких, — то шансов и впрямь нет, — Эмрис как раз вспомнил о Нимуэй.

— Я не Верховная жрица, — запротестовало существо. — Нам запрещено дотрагиваться до баланса жизни и смерти. Смысл в том, чтобы угадать.

Задумчиво наклонив голову, Мерлин смотрел в сторону. Он догадался, о чём пойдёт речь.

— Я уже понял. Это так предсказуемо. Дело в возвращении моей магии, верно? И что попросишь взамен? Ты удивишься, но я способен сопротивляться, и если условие будет неприемлемым…

Существо громко захихикало. Звук был до того странным, что Мерлин сморщился, будто съел что-то кислое.

— Быть предсказуемым — оскорбление для меня, Эмрис! Я угадываю глубоко спрятанные вещи, зачастую такие, о каких до нужного времени не подозревает сам испытуемый. — Дух вновь стал серьёзным. — Магия и без того вернётся к тебе, и мир мёртвых не властен над решениями земной природы. Я подарю тебе заклинание. Такое, какого не знает никто на земле, и оно исполнит твоё заветное желание. Конечно, если решишь прочесть его.

— Тогда для чего это представление с кораблём?

— Нужно было заманить тебя в свои владения, пока к тебе не вернулась сила. С нею ты мог бы сопротивляться, но без неё выбора у тебя нет — придётся принять мой подарок.

— Ах вот оно что, — разозлился Эмрис. — Значит, пользуешься возможностью? Что ж, ты прав, у меня нет средств против тебя. Посмотрим, что за желание ты прочёл у меня на лбу.

Дух мира мёртвых хихикнул в своей странной манере, и стены будто отразили его смех.

— Не веришь, что я могу угадать? Или что однажды тобой завладеет столь непреодолимое желание?

К тому времени Эмрис уже поднялся на ноги и свысока, с нотками нескрываемого презрения смотрел на духа. Тот ещё раз хихикнул и начал раздуваться. Исчезли глаза, нос, рот, даже пухлые короткие ноги — осталось продолговатое светящееся облако, возвышающееся над головой Мерлина. Оно соприкоснулось с головой бывшего мага, и по образовавшемуся пути полетели тысячи мелких частиц. Мерлин зажмурился, но не отшатнулся. А когда облако исчезло и перед ним снова возник дух в прежнем виде, с удивлением распахнул глаза.

— Ну как? — игриво спросило существо.

— Разве я могу так сильно этого захотеть? — усомнился Мерлин и добавил: — Я бы хотел, но не такой ценой.

— Порою люди не в состоянии оценить силы своих желаний. Иногда им требуется время, чтобы осознать, насколько страстно и мучительно они чего-то хотят.

Вздрогнув всем телом, Мерлин уставился на духа, не споря и не возражая.

— Теперь вернёшь нас на берег?

— Верну.

— А местных?

— Они уже дома.

— Хорошо.

— Эмрис, — окликнул его дух, когда тот отвернулся и собрался уходить. — Может, в глубине я бы и желал, чтобы ты смог устоять, но никто не смог до тебя.

— Говорят, я особенный.

— Но не в своих желаниях.

— Возможно.

— Удачи тебе.

— Странный ты, — усмехнулся Эмрис, прислонившись спиной к стене. — Сначала устраиваешь такое, а потом желаешь удачи. Это издёвка?

— Нет. Ничего не могу поделать, я должен был сделать это с тобой. Но твои желания могут дорого обойтись миру магии.

Существо начало тухнуть, опустив голову, словно в самом деле испытывало печаль. Мерлин вернулся и положил ладонь на его голову, ласково проведя по ней. Руке стало неожиданно тепло от близости волшебного существа, а дух тут же озарился новой волной света и прильнул ближе.

— Я не сержусь, — произнёс Мерлин, и в тот момент это было правдой. — В конце концов это мои желания.

* * *

В ожидании пробуждения своих друзей Мерлин стоял, облокотившись о борт корабля, и смотрел вдаль. Наступило утро, и на горизонте появилась земля. Мир мёртвых снял все заклинания, и корабль призраков мчал их к берегу. После разговора с духом Мерлин проверил дыхание рыцарей и Альварра — они просто спали, им не угрожала опасность. Лишь у самого берега пелена сна исчезла с корабля, и Мерлин услышал за спиной Гавейна, который поднялся на палубу со словами:

— Я так крепко заснул, и никто не разбудил меня, чтобы сменить Персиваля. Он что, всю ночь простоял у штурвала? О, Мерлин, дружище, ты уже тут. Ты не видел…

Тут Гавейн оборвал свою мысль, очевидно, потому что увидел землю прямо под носом корабля.

— Мы же врежемся! — закричал он, бросаясь к штурвалу, из-за которого показалась голова ничего не понимающего Персиваля.

— Да всё в порядке! — сказал ему вдогонку Мерлин. — Мы возвращаемся домой.

Гавейн обернулся, а подошедший Ланселот смерил Мерлина внимательным взглядом.

— Что случилось? Это ведь был необычный сон?

— Ничего, — соврал Мерлин, посмотрев в сторону приближающегося берега. — Небольшое недоразумение с магическим миром, — попытался он объяснить произошедшее хотя бы частично. — Но теперь всё хорошо: и жители той деревни дома, и мы тоже скоро сойдём с корабля.

— Им что-то было нужно от тебя? — спросил Ланселот. Они все окружили Мерлина и ждали его рассказа. Он поджал губы, понимая, что не мог поделиться с друзьями всей правдой.

— Можно сказать и так. Но я всё уладил.

— А прямо не расскажешь? — поинтересовался Гавейн.

— Не могу, — вздохнул Мерлин.

— Ладно, как знаешь, — не стал настаивать Ланселот и выразительно посмотрел на Гавейна, чтобы тот не вздумал учинить допрос.

Они разошлись, только Альварр остался стоять возле Мерлина. Не выдержав его резко потяжелевшего взгляда, он сказал:

— Говори уж.

— Как-то мне рассказывали, что есть существа, способные насылать сон.

— Сонных заклинаний хватает, — равнодушно пожал плечами Мерлин, всё также глядя на море.

— Но обычно у владельцев сонных заклинаний нет кораблей, которые управляются призраками.

— Призраками? — повторил Мерлин. — С чего это ты взял?

— Я могу сделать дно корабля прозрачным на короткое время. Вот и поглядим.

— Не стоит, — сглотнул Мерлин.

— К счастью или к сожалению, но ты не в силах мне помешать.

Вскинув руку, Альварр начал читать заклинание. Рыцари услышали странные слова и приблизились к ним.

— Что происходит? — спросили они разом.

В этот момент деревянные палуба и дно корабля превратились в прозрачную оболочку, и они увидели под ногами море. И не только. Десятки, если не сотни небольших призраков несли на себе судно. Словно облака они облепили его со всех сторон от носа до кормы.

— Это корабль мира мёртвых, корабль призраков! — разразился Альварр.

— Да, — невозмутимо подтвердил Мерлин.

— Мертвецам что-то нужно, а ты молчишь? — возмутился маг. — Их появление не к добру!

— Они пришли ко мне, а не к тебе, — строго одёрнул его Мерлин и добавил, обращаясь ко всем: — Извините, что вам пришлось испытать неудобства, но они не обучены манерам. Я не могу говорить о произошедшем. Не потому что не доверяю, а потому что так будет безопаснее.

— Ты и есть опасность, — сердито бросил ему в лицо Альварр. — Нас чуть было не пустили в расход, пока мы спали мёртвым сном. — Он отошёл подальше и сплюнул.

— Если Мерлин не считает нужным говорить, пусть хранит молчание, — вступился Ланселот. — В конце концов никто не пострадал. Нам нужно скорее вернуться к королю.

Если от ответа рыцарям Мерлин мог увернуться, то провернуть то же самое с Артуром было сложнее. Когда по возвращении в Камелот, рыцари доложили ему обо всём, что с ними приключилось, тот вызывал Мерлина в свои покои и по-королевски требовательно настоял на правдивом ответе. Пришлось рассказать ему о полученном на корабле призраков подарке.

— И что за заклинание он тебе передал? — задал Артур тот самый вопрос, на который Мерлин не хотел отвечать ни за что на свете. — Мерлин, — неумолимый голос короля давал понять, что тот не отступит, — я жду. Я не потерплю секретов, ты знаешь. Если это важно для тебя, значит, и для меня тоже.

Мерлин потерял дар речи. Внутри, будто в ответ на зов Артура, проснулось желание быть искренним именно с ним. Он был прав, это касалось его. Язык не слушался, недоумение на лице Артура росло, а Мерлин не мог вымолвить ни слова.

— Это так тяжело? — в замешательстве спросил король. — Мы же договорились быть честными. Что такого ты не можешь мне рассказать? — Он готов был пойти на уступку. — Если тебе нужно время, скажи. Они поставили в условие возвращение твоей магии, так?

Как же иногда чудовищно были схожи их мысли — Артур в первую очередь подумал о его магии, так же как и сам Мерлин на корабле мёртвых. Король взглядом, который безотказно заставлял его сердце биться чаще, просил его быть искренним. Мерлин сделал глубокий вдох и рассказал всё до последней капли, не утаив ничего. Рассказал, какое желание и какой ценой он может воплотить в жизнь. Недоумение на лице Артура смешалось с негодованием.

— Как они могли поставить тебя перед таким выбором! — рука в плотных перчатках сжалась в тяжёлый кулак. Артур кипел от ярости, но нашёл в себе силы прямо посмотреть на Мерлина и решительно сказать: — Ты не должен этого делать, что бы не произошло. Я точно не стою этого.

— Пока это невозможно. У меня же нет магии, так что я не смогу прочесть заклинание, даже если захочу, — пожал он плечами, сцепив руки за спиной в замок.

— Мерлин, пообещай мне, что даже если магия вернётся к тебе, ты никогда не сделаешь этого.

Артур устремил на него строгий пронзительный взор. Мерлин всю дорогу до Камелота думал над этим. Он и впрямь ни за что не решился бы на подобное предательство всего, что любит, ради собственного желания. Даже ради такого желания. Он не настолько безумен, он способен контролировать себя. Так откуда же взялись эти предательские колебания? Так легко пообещать Артуру, что он никогда не пойдёт на подобную жертву.

— Я не могу дать подобного обещания, — невольно вырвалось у него.

— Мерлин, почему? — Артур вскочил и подошёл к нему. — Это безумие, совершенное безумие! Ты ведь и сам понимаешь, правда? Пообещай мне! Я знаю, что слово, данное мне, ты ни за что не нарушишь.

Он положил руки на его плечи и крепко сжал их. С какой надеждой глаза Артура блуждали по лицу Мерлина!

— В том-то и дело, что я тоже это знаю, — попытался вывернуться он, но Артур был сильнее. — Не хочу связывать себя по рукам и ногам. Артур, я и так вряд ли когда-либо решусь на такое!

— Тогда не сложно дать мне слово, — уговаривал его король. — Мерлин, — шёпотом сказал Артур, — я боюсь, что в определённый момент ты не удержишься. Поэтому так прошу тебя.

— В какой «определённый момент»? — с придушенной горечью в голосе спросил Мерлин. — Когда ты будешь умирать?

Жёсткая и прямодушная честность Мерлина вынудила Артура замолчать на время.

— Да, — выдохнул он, и Мерлин закрыл глаза, опустив голову.

— Артур, уже довольно давно я приучаю себя к мысли, что ты не вечен. И не стану разрушать мир вокруг, когда это случится, не волнуйся. Просто я очень серьёзно отношусь к клятвам, которые даю.

Руки короля сползли с его плеч. Так и не добившись своего, он всё-таки услышал то, что хотя бы на время успокоило его.

Случай с кораблём призраков вскоре канул в небытие. Из Мерсии возвратился отряд рыцарей, потрёпанный, но отбивший те владения, о которых шла речь. Лицо Нимуэй вновь озарилось победной улыбкой. Однако одним из её потрясающих талантов была способность сохранять холодный рассудок в моменты торжества. Она отправила доверенных лиц и переправила спрятанные на старых землях жриц древние магические артефакты в сокровищницу Камелота. Вскоре Мерлин, Артур и остальные могли любоваться легендарными колдовскими изобретениями.

— И это стоило военной вылазки? — обратился Мерлин к Нимуэй.

— Думаешь, я бы оставила эти богатства северу?

— Да, ты не любитель делать подарки, — заметил хранитель Альбиона.

Мерсию притесняли со всех сторон, север рассчитывал на крупную победу взамен той, что ушла от них. Доносились слухи, что Один весьма болезненно воспринял нападение рыцарей Камелота на кусок своей земли в тот момент, когда отбивался от атак северян. Король Карлеона оставался единственным действующим союзником Мерсии, и его армия приносила много неприятностей войскам Фэна.

С каждым днём становилось всё очевиднее, что северяне медленно, но верно одолевают союзные войска Одина и Карлеона, а потому вставал вопрос: что будет с самым южным из пяти королевств? Отрезанное от северных земель Камелотом и Неметом, который теперь тоже подчинялся Артуру, оно было уязвимо. В случае гибели или пленения короля Карлеона трон перешёл бы старшему из его сыновей, недальновидному и неопытному принцу Эгберту, едва достигшего двадцати лет.

Освоившиеся в Камелоте маги начали посматривать на южные земли, понимая, что большие владения почти никем не охраняются — король с большей частью войск ушёл на север. К тому же все помнили, какое рвение проявлял король Карлеон в том, что касалось гонений на волшебников. Артур быстро уловил изменившиеся настроения при дворе и дал понять — он против военных походов на соседей. Тревога тут же всколыхнулась и в Мерлине. Каждый раз, когда возникал вопрос, по которому мнения Артура и магов расходились, он переходил к усиленной слежке за последними, пока не убеждался, что те лишь поскрежетали зубами и успокоились. Не имея магии среди преимуществ, Мерлин обзавёлся собственной группой колдунов, к которым обращался за помощью в обмен на плату золотом. Они не были знакомы между собой, находились в разных частях столицы и разбирались в разных областях магии. Мерлин ходил к ним под покровом ночи, оставлял поручения, некоторое время гулял и возвращался за необходимым ему зельем или предметом, оставляя на столе несколько золотых монет. Фрея даже как-то раз заметила:

— Надеюсь, твоя сила вернётся быстрее, чем закончится золото.

Мерлина не тяготили переживания по этому поводу, потому что в его жизни никогда не было проблем из-за денег. Фрея отличалась большей практичностью, но прекрасно понимала, что на данном этапе другого выхода не было. Мерлину было проще заплатить магам из города, чем бескорыстно пользоваться услугами колдунов в королевском замке, а уж тем более принимать помощь Нимуэй.

Во всяком случае он был искренне рад, что сумел дать Артуру как можно больше знаний о магическом мире и подготовил его к правлению в королевстве, где его подданными были не только обычные люди. Мерлин всегда был рядом, чувствовал, что король всё лучше справляется сам, но от этого не переставал нуждаться в нём. Смешанная магия, тёмная магия, родовая магия — по всем этим вопросам Артур советовался с ним. Бывали дни, когда они разбирали обращения по магическим вопросам и их смех был слышен на весь коридор. Потому что не всегда королю писали из-за смертельных опасностей или проклятий, наложенных из злобы. До сих пор многие недоразумения являлись результатом незнания или непонимания. И только наедине с Мерлином Артур мог дать волю смеху, потому как на публике ему приходилось принимать серьёзный вид и с невероятным терпением решать порою одни и те же проблемы. Это накладывало свой отпечаток на короля: уходила горячность и непримиримость, зато появлялась всё большая степенность и мудрость. В действительности Артур начал выглядеть куда взрослее Мерлина, хотя раньше их разница в четыре года с виду была не так заметна.

Когда Гвиневра стала королевой, они оба почувствовали, что должны помочь ей освоиться в новой роли. Её величество поначалу терялась и спотыкалась на придворных церемониалах, но Артур зарёкся не подавать виду, что его что-то сердит. Снова и снова он доброжелательно объяснял ей некоторые детали и в очередной раз убедился: обучение проходит куда быстрее без страха и принуждения. Гвиневра очень старалась, и её труды не прошли даром.

Благодаря магам и воинам Немета армия Камелота стала в три раза больше. Особой радостью было видеть изредка приезжающего в замок сэра Леона, который раз в полгода лично докладывал Артуру о делах во владениях покойного короля Родора. Гавейн откладывал все дела и возвращался в столицу из своих новых владений, Ланселот и Персиваль отпрашивались с тренировок, а Мерлин наотрез отказывал всем в личных приёмах и спешил на обед с рыцарями.

Вместе с Нимуэй он хлопотал над местом для обучения магов, а пока учёба проходила по старинке: старшие обучали младших тому, что знали сами. С завидным рвением Мордред упрашивал Мерлина рассказать ему о разных заклинаниях. Его ничуть не смущало, что хранитель Альбиона не способен даже разжечь огонь в воздухе. Не избавившись от странных чувств по отношению к маленькому друиду, Мерлин понемногу делился с ним безобидными, на его взгляд, вещами. То ли дело Фрея — они с Мордредом не испытывали никакого смущения или холода. Она не слишком сошлась с другими друидами в замке, по-прежнему отчуждённо вела себя с Рэлем, памятуя о том, что тот устроил, однако находила странное умиротворение рядом с Мордредом. И тот всеми силами старался быть около Фреи, знать, что с ней происходит, о чём она думает.

Дар Фреи коренным образом повлиял на привычное для воинов Камелота количество убитых после той или иной стычки. Тяжелораненых при помощи магии быстрее переправляли в замок, где её ловкие пальцы брались за самые безнадёжные случаи.

— Никогда в жизни не видел таких отчётов, — сказал ей Артур во время одного позднего вечернего совещания, которое они устроили после того, как король расправился с советниками, а Фрея — с обязанностями лекаря. — Просто невероятно, чтобы такая значительная часть тяжелораненых выживала и возвращалась в строй.

— Благодарю, — мягко ответила Фрея. — Не люблю хоронить своих пациентов, так что делаю всё возможное.

Они обсудили, сколько новых рук может потребоваться Камелоту в будущем, и Артур попросил её закончить.

— Понимаю, — лукавая улыбка тут же промелькнула на губах Фреи. — Вот видите, ваше величество, я была права тогда — любовь подминает под себя даже королей, — напомнила она, переплетая свитки лентами и поднимаясь с места.

Лицо Артура осветилось от давнего приятного воспоминания.

— Кто бы мог подумать, правда? — сказал он, глядя на Фрею.

Он не сказал всего, но она и так поняла, что он имел в виду. Кто бы мог подумать, что с ними произойдёт это всё: что они с Эмрисом так сдружатся, что она с ним окажется в Камелоте, что магия вновь будет процветать в этом королевстве, что король сможет жениться на неравной себе по положению девушке, что ниточки судеб тысячи людей приведут их в Камелот.

— Правда, — кивнула в ответ Фрея.

Они вместе вышли в коридор, и к ним подошел Рэль, чтобы пожаловаться его величеству на одного друида, который заговорил своего сына на заклинание правды.

— Подобные заклятия не должны применяться в королевстве! — им завладело пламенное возмущение. — Представьте, если все будут говорить то, что думают!

— Да, это и вправду было бы ужасно, — согласился Артур, переглянувшись с Фреей, которая на силу давила рвущиеся наружу смешки. — Но ведь у заклинания ограниченное по времени действие, не так ли?

— Да, — почесал голову Рэль, — всего сутки, ваше величество.

— Тогда вряд ли нам потребуется помощь. Завтра оно уже спадёт. Но днём обязательно приведите ко мне этого мужчину, я с ним поговорю. Наказывать не буду, это дела семейные, но непременно поговорю.

— Как скажете, ваше величество, — поклонился Рэль, хотя судя по его виду, он считал, что нарушителя следует наказать по всей строгости.

Только они собирались разойтись, как лицо Рэля тотчас перекосило и он уставился на вырез платья Фреи. Она хотела было уже отпустить острое замечание, но опустила взор и поняла, что послужило причиной для поведения друида.

Изумрудное колье, с которым она не расставалась. Оно вновь сияло. Светилось чарующим зелёным светом. Одно Небо знало, как Фрея мечтала увидеть его, как истосковалась по этому зрелищу.

Приподняв руками край платья, она бросилась вниз по лестнице к выходу из замка. С небольшим промедлением Артур кинулся за ней, на ходу выкрикнув Рэлю, чтобы тот держал язык за зубами, пока он не вернётся. Фрея побежала в тёмную глубину ночи, не чувствуя ни холода, ни усталости. Когда король догнал её, то крикнул:

— Поздно предлагать лошадь, не так ли?

— Боюсь, да. Тут же недалеко.

— Теперь я буду подозревать, что вы тайком тренируетесь. Едва догнал вас.

— Или вы слишком много сидите, — подколола его Фрея на бегу.

Запыхавшись, они добежали до дома Мерлина и Фреи. Из окон струились волны света. Магического света. Фрея ворвалась внутрь, и их глазам предстало удивительное зрелище: Мерлин стоял на коленях на полу, а перед ним сидел маленький белый дракон, слабо размахивая крыльями. Рядом валялась треснутая скорлупа.

— У тебя получилось? — воскликнула Фрея. — Как?

— Не знаю, — с широкой улыбкой ответил Мерлин, обернувшись к ней с королём. — Кажется, магия всё-таки решила вернуться ко мне.

— Что случилось?

Фрея подбежала и села рядом с ним на пол, Артур обошёл маленького дракона и встал за его спиной напротив Мерлина в ожидании рассказа.

— Вечером я сидел у себя и вдруг почувствовал, будто яйцо зовёт меня. Я взял его, принёс сюда, а потом — странное чувство — я будто весь налился силой и произнёс имя дракона, и скорлупа пошла трещинами. Я уже попробовал разные заклинания — и всё работает! Магия, вы не поверите, моя магия вернулась, — с выражением абсолютного счастья на лице закончил Мерлин.

Он закрыл глаза ладонями от переизбытка чувств, Фрея обняла его, а Артур со светящимися глазами сказал:

— Я безмерно рад за тебя. Всё это время я ужасно ждал и надеялся, что это произойдёт.

Мерлин отнял ладони от лица, и посмотрел на Артура. Его переполняло безмерное счастье, настолько сильное, что он почти задыхался, голова кружилась от обожания, которое он испытывал ко всему: к магии, драконам, Артуру, Фрее. Мерлин не успел ответить: снаружи послышались взмахи огромных крыльев. Скорчив гримасу, он возвёл глаза кверху и воскликнул:

— Да быть не может! — Они выбежали на улицу и увидели, что на поляне за домом приземлился Килгарра. Мерлин, заглатывая воздух и активно размахивая руками, принялся отчитывать его: — Я тебя несколько месяцев в глаза не видел! Ты с ума сошёл? Я сидел здесь без магии, мне не у кого было спросить совета, а ты будто в летнюю спячку провалился! Зато сейчас, когда я снова при силе, когда призвал нового дракона, ты тут же и явился.

— Я ничем не мог тебе помочь, — ответил дракон. — Слишком тяжело было бы видеть твоё отчаяние. Но мой долг позаботиться о новом драконе, который появился благодаря тебе. Покажи его мне, прошу.

Придя в себя от возмущения, Мерлин помчался в дом и вынес на руках белое чудо.

— Белый дракон — редкость! — сказал Килгарра, внимательно рассматривая нового сородича.

— Он весь будто светится, правда? — с умилением глядя на белого дракона, произнёс Мерлин.

— Как ты назвал его?

— Эйсуза, — ответил маг.

— Рождение белого дракона — хороший знак для Альбиона, Эмрис.

— Я чувствую это, — сказал Мерлин, заворожённый движениями Эйсузы.

— Я должен забрать его.

— Что?! Нет, пусть побудет со мной! — встрепенулся Мерлин.

— В самом деле, пусть растёт в Камелоте, — вмешался Артур. — Мерлин будет приглядывать за ним.

Мерлин обернулся на короля и с благодарностью посмотрел на него. Артур не помнил, чтобы когда-нибудь видел у взрослого мужчины столько по-детски искреннего счастья. Белый дракон олицетворял в себе награду за все перенесённые испытания.

— Хорошо, — уступил Килгарра, — я могу оставить его на месяц, но потом тебе придётся отпустить его со мной. Дракон должен увидеть горы, научиться летать, а главное — говорить. Среди людей он не сможет овладеть речью, только другой взрослый дракон способен обучить новорождённого. Не переживай, мы будем часто прилетать к тебе.

— Часто — это раз в полгода, как я понимаю?

— Эмрис, для меня полгода — как один миг. Ты забыл, как течёт время для меня? Сможешь призывать нас, когда соскучишься. А пока — позаботься о нём.

— Он смотрит на меня, словно на святого.

— Разумеется, ты же его повелитель. Все драконы слушаются повелителей, но с тем, кто призывает дракона к жизни, образуется особо прочная связь.

Фрея, Артур и Мерлин окружили Эйсузу, по очереди гладя и лаская.

— Я позову тебя через месяц, — пообещал Мерлин Килгарре, и тот, удовлетворённо кивнув, улетел.

Королю доверили честь объявить о рождении в Камелоте белого дракона. Артур с нескрываемой гордостью провозгласил это, а также сообщил о возвращении магии к своему советнику по магическим вопросам. О последнем все жители и так узнали ранним утром, ибо впервые после свадьбы короля солнце перестало скрываться за тучами, а показалось на небе во всей красе. Золото, как и прежде, плескалось в голубых глазах Мерлина, а на плече сидело белое крылатое существо, которое то и дело тёрлось о его щёку своей мордой. Эмрис с новыми силами возвращался к своим обязанностям — защищать Альбион и Артура. Казалось, все преграды остались позади и ничто более не могло угрожать благополучию королевства и его жителей.

---

Примечания:

Дорогие читатели!

Работа уходит на хиатус перед финалом. Дальше по сюжету будет временной скачок, поэтому останавливаюсь именно здесь. Не могу сказать, сколько времени мне потребуется для написания и отдыха (потому что последние главы станут для меня тем ещё испытанием), но когда закончу, выложу все части в течение 2-3 дней. Благодарю всех за терпение!