Родственные души (гет)

Не сказать, что Сакура была в шоке. Вся её жизнь была одной огромной чередой глупых ошибок и фатальных обстоятельств, так что… что уж там…

Ну, стоит перед ней человек-лягушка вместе со своим напарником с каменными руками-ногами, и что? Не нападают же и вообще агрессии не проявляют. Ну, записывает там что-то ярко-синего цвета женщина — опять же, пока никаких проблем. Как и с тем мрачным парнишей, который взглядом пытается продырявить Харуно. Пусть смотрит — это совсем не худшее развитие событий в её ситуации, потому что… Да ещё много «потому что», в том-то и дело…

Потому что окажись кто-то из её, так сказать, сторожей-сопровождающих в подобной ситуации в Конохе, никто бы с ними церемониться не стал.

Отдел Яманака, отдел Ибики Морино, дознаватели АНБУ — любой вариант не сулил ничего хорошего. Конечно, не исключено, что дальше события могли развиваться очень по-разному, но на Сакуру до сих пор даже наручники не надели, хотя у парня с каменными руками-ногами они были — она видела. Причем явно не просто чакропоглощающие. С другой стороны, тут и чакра какая-то мерещилась совсем другая. Поток своей собственной чакры Харуно, к счастью, чувствовала прекрасно, как и полную исправность печати силы сотни, а вот что касалось окружающего пространства и остальных — всё непонятно. Эх, сюда бы Хинату…

Только Хьюги здесь не было и быть не могло. Потому что, в отличие от Сакуры, её подруга ещё в детстве отлично разобралась, что такое «хорошо» и что такое «плохо», а главное, кого действительно стоит любить. И теперь Хината, которая уже совсем не Хьюга, радостно наслаждалась замужеством в новом прекрасном доме, а Харуно следовала по полям-лесам за Саске, ночевала на земле и совершенно не понимала, как ему сказать, что всё это совсем не то, чего бы ей хотелось.

Ещё на свадьбе у Наруто и Хинаты куноичи вдруг отчётливо поняла, что у них с Учихой так никогда не будет. Харуно видела, как Наруто едва ли не пылинки сдувал с Хинаты, как он смотрел на свою новоиспеченную супругу, и все отчётливее понимала — не будет. Не будет Саске так на неё смотреть, и свадьбы такой не будет, и нормальной семьи, наверное, тоже. Потому что сейчас она оказалась совсем не на втором и не на третьем месте. О первом даже и речи не шло.

Тем не менее, когда через несколько месяцев Учиха появился в Конохе с отчётом, а затем предложил присоединиться к его путешествию, Сакура согласилась не задумываясь. Потому что хорошо знала, как работает психика человека, и слишком хорошо — себя. Ей нужно было наверняка быть уверенной, что ничего не изменится, что Саске остался прежним, что они все так же смотрели на мир и собственное будущее совершенно по-разному.

Действительность не таила в себе сюрпризов. Они путешествовали, исследовали заброшенные, и не очень, лаборатории, посещали все самые странные и откровенно стрёмные места. Зачем они это делали, Харуно до сих пор не было ясно, но Учиха обещал в следующем месяце вернуться в Коноху с отчётом, и она уже точно была уверена, что на этом её путешествие однозначно закончится, ровно так же, как истаяли её надежды создать с ним благополучную ячейку общества. Невозможно быть счастливым в отношениях, которые нужны только одному.

Потому что у Сакуры хватало сил, чтобы честно признавать, чего она хочет. После войны, потери друзей, сотен часов сложных операций, когда она буквально по кускам собирала людей, и многие из них были её близкими товарищами, не было ничего странного или постыдного в том, чтобы хотеть обычных женских радостей — семьи, детей, уютного дома, чувствовать любовь и заботу своего мужчины. Саске же заботился о ней и её чувствах ровно так же, как заботился бы о Наруто, Какаши или другом вынужденном сокоманднике. Он открыто признавал в ней сильного напарника и опытного ирьенина, но никак не проявлял желания сблизиться с ней как с любимой девушкой — или хотя бы просто девушкой.

В какой-то момент Сакура даже начала думать, что, возможно, ему просто больше нравятся парни. Решив проверить эту теорию, Харуно отбросила стеснение перед лицом исследовательского интереса и, прикрыв рукой грудь, в одних трусиках уверенно отправилась в озеро, в котором в том момент купался Учиха.

Саске, развернувшись, чтобы спросить «Что случилось?», тут же застыл, выпучил глаза, резко покраснел и сразу же отвернулся, явно пытаясь остановить рукой носовое кровотечение. Харуно, выяснив всё-таки ориентацию парня, вмиг стала ярко-бордовой, но сознательно двинулась в его сторону, а затем, в метре от него, остановилась. Потому что, ну, наверное, у неё вполне зародились очевидные намерения и желания, когда она почти голышом присоединилась к купанию парня.

И если Учиха даже в этом вопросе не проявил никакой инициативы, то о каких вообще отношениях шла речь?

Излишне говорить, что он так даже и не повернулся в её сторону.

Поговорить с Саске Сакура планировала уже в Конохе. На самом деле, она даже не была уверена, что для того имело значение, угасли ли её чувства. Он так ни разу не заговорил с ней о будущем, о возвращении в Коноху на постоянной основе или о возрождении клана Учиха, а Харуно и не поднимала эту тему. Наверное, по большей части потому, что уже поняла, что не стоит ожидать от людей того, что они изначально не могут. Сакура хотела любви, страсти, взаимности, огня в отношениях. Пора было признать, что это было просто не про Саске.

В любом случае, прямо сейчас все эти мысли были совсем не актуальны. Вот совершенно и бесповоротно неактуальны. Потому что сегодня утром они всё-таки дошли в своем путешествии до точки невозврата. Собственно, Сакура почувствовала, что стоит возвращаться, ещё когда они случайно активировали одну из ловушек и их обсыпало странным порошком. Но яда в этом порошке Харуно не обнаружила, и они двинулись дальше.

Она всё никак не могла понять, в чем же был смысл той ловушки, пока вдруг не споткнулась и не упала, и Саске — не смог успеть её подхватить. Все их движения стали очень замедленными, а чакра внутри не струилась, а медленно и тягуче тянулась. Ничем хорошим это не могло закончиться, поэтому шиноби молча развернулись и очень медленно двинулись на выход.

Сакура продвигалась, из всех сил стараясь сосредоточиться на том, что она делала, но мысли спутались, и куноичи так и не могла поймать ни одну из них. Учиха шел чуть впереди, очевидно, ощущая себя так же не самым бодрым человеком. А затем раздался треск рвущейся веревки, и Сакура увидела как с потолка на неё несётся огромный металлический шар.

Она не успевала отпрыгнуть. Никак. Харуно только грустно подумала, что так и не сбудется её мечта о счастливой жизни с родным и близким человеком. Следующее, что она помнила, это, внезапно, крайне напряжённое лицо Саске, его риненган и отвратительное чувство смятости.

Был ли это шар или ощущение перемещения, она точно не знала. Но в следующую секунду уже, в самом буквальном смысле, падала с неба и совсем не успевала перегруппироваться. Так что, кем бы ни был мрачный парнишка, Сакура была крайне благодарна ему и его странным лентам, которыми он её поймал.

Правда, затем он её куда-то потащил, едва слышно буркнув: «Пусть с тобой профессионалы разбираются».

Харуно не сопротивлялась, ибо действие порошка ещё до конца не прошло, и она точно была не в одной из пяти стран их мира. Все окружающее пространство было совершенно другим. Все было иным: люди — если это вообще люди, потому что создание с телом человека и головой коровы — это, собственно, кто? — здания, природа. Ей нужно было больше времени, чтобы сориентироваться.

Именно так она и оказалась в кабинете, где честно отвечала на вопросы синей женщины. Ну, по возможности, честно. Потому что на вопрос, откуда она, Сакура решила всё-таки не говорить о другом мире, а просто ответила, что не помнит.

Немного озадачил вопрос о том, какая у неё причуда. Сакура не знала, что такое причуда, но когда женщина объяснила ей суть, крепко задумалась, что ей ответить. И по всему выходило, что лучше представиться медиком. Чакру в себе и окружающем пространстве она чувствовала, а хороший врач, чаще всего, высоко ценился. Часто даже больше, чем хороший боец. Синяя женщина на это резко оживилась и отреагировала с большим энтузиазмом, сразу же принявшись кому-то звонить.

Ещё через час в кабинет пожаловали пожилая дама в докторском халате и метровая медведемышь в костюме и кроссовках, представившийся директором какой-то там академии. Сакура решила, что удивится этому завтра. Для сегодняшнего дня было и так слишком много потрясений. Тем более, в настоящий момент её больше интересовало, почему у неё не перестает чесаться рука. Куноичи уже раз пять туда направляла поток чакры, но результат так и не воспоследовал. Хотелось поскорее задрать рукав черной водолазки и просмотреть, что там, но в кабинете все время кто-то был, и Сакура не была уверена, как они отреагируют, если с ней происходило что-то не то.

Женщина-доктор представилась Чиё Шузенджи, или же Исцеляющей Девочкой, кратко рассказала о себе и своей причуде и поцеловала Харуно в лобик. Та невольно вспомнила бабулю Чиё и тут же прониклась симпатией к пожилой даме. Естественно, от поцелуя память к ней не вернулась, и тогда медведемышь, по имени Незу, попросил продемонстрировать её причуду. Раненых в кабинете не имелось, поэтому пришлось ещё минут пятнадцать ждать, пока, наконец, не привели парня с сильными ссадинами и явно сломанной рукой. О том, что рук у него четыре, а сзади хвост, Сакура решила, что тоже подумает завтра. Всё завтра.

Рука продолжала все больше чесаться, и Сакура уже едва сдерживалась.

Когда ссадины и перелом пострадавшего были удачно вылечены, она облегчённо выдохнула. Сакура была полезна для этого мира, и это однозначно увеличивало продолжительность и, скорее всего, качество её жизни. Пожилая дама едва не хлопала в ладоши, убеждая Незу, что это девушка — то, что им нужно. Мол, она не молодеет, а студенты с каждым годом приходят все с более мощными причудами. Медведемышь, впрочем, с ней не спорил, а только задумчиво кивал и, сузив глазки, наблюдал за Харуно. Спустя несколько минут он прервал поток убеждений Исцеляющей Девочки, потёр лапкой подбородок и обратился к Сакуре:

— Закатай-ка рукав, дорогуша. Если это то, о чём я думаю, то не станет легче, пока ты не увидишь.

Незу не выглядел настороженно. Напротив, он был достаточно доброжелателен, хотя это и могло быть лишь маской. В любом случае, Сакура была не в том положении, чтобы сейчас открыто идти на конфликт. Поэтому медленно закатала рукав, а затем удивлённо уставилась на собственную руку.

— Да уж, — задумчиво произнес Незу.

Исцеляющая Девочка тяжело вздохнула, синяя женщина и вовсе, кажется, была в ужасе, человек-лягушка вместе с напарником задумчиво зацокали, и только мрачный парень никак не отреагировал. Зато зуд мгновенно прошел, и она настороженно прошептала:

— Это ещё что за дерьмо?

Раздался смешок, а затем черноволосый паренёк с лентами всё-таки произнёс:

— Какое удивительное понимание ситуации для человека с потерей памяти.

Исцеляющая Девочка тут же шикнула на него, а затем очень мягко обратилась к Сакуре:

— Милая, несмотря на закон об охране связи родственных душ, никто не имеет права тебя к чему-то принуждать. Мы живём в демократической стране, и ты имеешь право выбирать, где и с кем жить, где и как работать. Мы будем рады принять тебя на работу в академию. В твоём случае, мы даже сможем предоставить тебе служебное жилье.

Вот сейчас Харуно правда напряглась.

— Мистер Камнеруки будет в агентстве до самого вечера и отвезёт тебя в академию, если ты всё-таки захочешь поселиться в служебной квартире, — добавил Незу. — Сейчас, по всё тому же закону, мы не имеем права препятствовать вашей встрече.

Похоже, объяснять ей, что произошло, никто не собирался, и Харуно всерьез раздумывала о том, насколько подозрительно будет спросить. С другой стороны, можно попросить свод законов. Там точно должна быть полезная информация. Раз Исцеляющая Девочка о нём упомянула, наверное, такая просьба не будет слишком странной. Она в очередной раз попробовала с помощью чакры избавиться от букв на своём теле. На руке по-прежнему, ровным почерком, виднелось имя «Тодороки Энджи».

Средняя продолжительность жизни профессионального героя составляла тридцать четыре года и восемь месяцев, при том, что больше пятидесяти процентов героев практически не покидали свой офис во время службы. Каждый третий герой из первой сотни не отмечал свой тридцатый день рождения, потому что эта работа была действительно чрезвычайно опасна.

У кого-то ещё остались вопросы, на кой Тодороки понадобилось жениться в столь юном возрасте? У него уже в двадцать лет было что оставить своим детям, так что о чём вообще речь?

На самом деле, Энджи женился бы ещё два года назад, если бы Рей Химура только согласилась. Неудобство было в том, что она как раз таки не соглашалась. Она и сейчас не особо горела желанием, но как только перешагнула порог совершеннолетия, Тодороки, не мудрствуя лукаво, отправился свататься к её родителям. Объективно, он являлся хорошей партией для Рей. Молодой человек был из известной семьи, уже был более чем финансово благополучен, хорош собой и обладал причудой, которая уравновешивала бы ледяные способности у их будущих детей. Господин Химура понимал это так же хорошо, как Старатель. И хотя вопрос их женитьбы был практически решён, Рэй все так же продолжала попытки убедить Энджи, что это не слишком хорошая идея, что они мало друг друга знают и вообще не являются родственными душами.

Последний аргумент раздражал больше всего. В настоящем времени только у десяти процентов людей на руке однажды появлялось имя родственной души. И ладно, если для этого бы существовало определённое время или хотя бы какие-то условия. Единственное, что можно было сказать более-менее уверенно, так это что по большей части имя проявлялось до тридцати лет, и самой распространенной теорией о причине его возникновения считали вариант с готовностью к семейной жизни. Но, во-первых, по большей части не значило «всегда», и встречались даже такие «счастливчики», которые обнаруживали имя родственной души чуть ли не в глубокой старости. Во-вторых, Энджи был чертовски готов ещё два года назад. Конечно же, имени на его руке не было и быть не могло. Потому что все эти родственные души — хрень собачья.

Его родители были родственными душами, у них была любовь и прочая сопутствующая фигня, и что? Через два года после смерти отца Энджи Тека Тодороки проводила вечера непонятно где, возвращаясь домой под утро. А ещё через полгода притащила в дом неизвестного мужика и объявила сыну, что это её новый муж. Сейчас мать Старателя была замужем уже третий раз, и Энджи очень скептически относился к понятиям «любовь» и «родственные души». Какой вообще толк в этом всём, если можно так просто взять и забыть? Все это только ложные надежды и пустая трата времени. Для крепкого брака не нужны любовь или какая-то там родственная связь — достаточно приличного банковского счёта и взаимного уважения. Отчасти, именно поэтому его выбор пал на Рей. Помимо обладания максимально подходящей причудой, та была тихой и спокойной. Семейная жизнь с такой женой будет лишена ненужных хлопот.

Вскоре был назначен день свадьбы, и вроде Рэй смирилась со своей участью. Тодороки её душевные метания волновали мало — раньше или позже, но всё равно привыкнет. Он был доволен собой и тем, что всё шло по плану. Ровно до сегодняшнего полудня. Когда рука начала чесаться, он просто не придал этому значения. Ну, чесалась рука, что в этом необычного? Почесал и пошёл дальше. У мужчин, знаете ли, и не такие места чесаться могут.

На сегодня было запланировано много дел, одним из которых было решение вопроса с арендой места для проведения праздничного банкета после церемонии бракосочетания. Энджи, как, похоже, и Рей, было всё равно, где это произойдёт, чего не скажешь о её матери. Та настаивала, что раз уж они так поспешно женятся, то хотя бы пусть все произойдет по правилам и в лучшем виде. Только по этой причине они битый час пытались найти то, что бы удовлетворило его будущую тёщу.

Тодороки все больше раздражался, убеждая себя, что просто нужно это пережить, и рано или поздно той что-нибудь да понравится. Ему просто нужно было быть чуть собраннее и вдумчивее. Может, тогда до него бы дошло, что происходит, до того, как Энджи расстегнул рукав рубашки, чтобы закатать его и наконец почесать нормально руку. В его действии не было ничего странного или неприличного, поэтому он продолжал делать вид, что слушает возмущения госпожи Химура, стараясь не отводить взгляда от её недовольного лица. Тодороки искренне надеялся, что женщина не поймет, что все его мысли сейчас занимало очередное нераскрытое дело. А затем все недовольство на её лице вмиг исчезло, сменившись настолько явным облегчением, что Старатель даже на секунду замер, не понимая, что происходит. Он тут же перевел взгляд на Рей и окончательно принял, что он, видимо, или уже что-то упустил, или все ещё упускает. Но обязательно что-то очень важное, потому что Рэй так ярко улыбалась, что не ясно было, что и думать.

— Поздравляю, Энджи-кун! Тебе очень повезло!

Тодороки уже было собирался прояснить ситуацию, но та не сводила взгляда с его руки, и он, проследив взглядом, наконец, увидел. Зуд тут же стих, оставив после себя желание сжечь все в округе. Твою мать…

— Сакура, — Рей будто смаковала имя другой девушки. — Наверняка, она замечательная девушка.

— Это ничего не значит, — резко начал Тодороки, но тут же был бесцеремонно перебит госпожой Химура.

— Это значит очень многое, — строго отчеканила та. — Тебе отлично известен свод законов о защите связи родственных душ.

— Я не собираюсь из-за неизвестной мне девушки менять свои планы и отказываться от брака с Рей, — почти прорычал в ответ Энджи.

Та тут же вздрогнула и инстинктивно спряталась за мать, которая и не думала соглашаться с раздраженным мужчиной.

— Ты думаешь, хоть один родитель пожелает своему ребенку быть в браке со связанным человеком? Что должна будет делать Рей, когда эта девушка объявится в твоей жизни? Ты отлично знаешь, как это работает.

— Это не работает! — рявкнул в ответ Старатель, отчаянно теряя последние крупицы сдержанности.

— Энджи-кун, но от родственных душ не отказываются, — робко произнесла Рей. — Это благословение…

— Да не сдалось мне это благословение! Я по-прежнему собираюсь жениться на тебе!

Госпожа Химура окончательно нахмурилась, приподняла острый подбородок и уверенно произнесла:

— Соглашение о вашем браке расторгнуто. Этот вопрос закрыт.

* * *

Излишне говорить о том, насколько сильно был зол Тодороки к тому времени, когда раздался звонок Незу. Тренировочная комната в доме Энджи была едва ли не полностью уничтожена, а сам Старатель в самом буквальном смысле слова пылал. Искать Харуно Сакуру он и не думал. Былой скепсис никуда не делся, равно как и здравый смысл. Но кто-то сверху, видимо, решил-таки добить его сегодня.

Поначалу Тодороки подумал и вовсе никуда не ехать. Серьёзно, вот только этого ему сейчас не хватало. Он и так был зол как чёрт. И, вообще, что он должен делать с девицей, наверняка полной розовых иллюзий? Насмотрятся глупых фильмов, а потому живут с полной уверенностью, что в жизни так бывает. Не бывает. Но потом его осенило. Родители Рей, подверженные стереотипам, противились их браку из-за возможного появления Сакуры в его жизни и их гипотетической связи. Но если он сумеет доказать, что это необоснованные опасения, то сможет вернуться к изначальному плану. Всего-то и нужно встретиться с девушкой, а лучше пожить недельку-другую в одном доме, чтобы и эта Сакура, и чета Химура окончательно убедились, что Энджи тверд в своих намерениях и никакие родственные души его не интересует.

Девчонка оказалась даже хуже, чем он себе представлял. Вся какая-то маленькая, худенькая, с глупыми розовыми волосами и по-детски огромными глазами. Старатель был уверен, что она едва дотягивает ростом до середины его груди, а весит чуть ли ни втрое меньше. Какая из неё могла получиться жена? Дунешь на неё, а потом ищи её в соседней префектуре.

Единственным достоинством Сакуры была её причуда. Хорошие медики встречались довольно редко, и если ей заинтересовался Незу, девушка действительно должна была быть способной. В любом случае, этого было слишком мало, чтобы воспринимать её всерьёз.

— Подымайся и пошли, — сразу же перешёл к сути дела Старатель.

Сакура отложила книгу, которую до этого внимательно изучала — он с удивлением узнал в ней японскую конституцию, — а затем настороженно спросила:

— Куда?

— А куда мы можем отправиться, если ты так удачно потеряла память, что у Незу не было вариантов, кроме как позвонить мне? — с явным скепсисом поинтересовался Тодороки. — Ко мне домой, естественно. Там достаточно пустых комнат, так что я не собираюсь оплачивать тебе номер в гостинице.

Ками, он буквально слышал, как скрипят шестерёнки в голове Сакуры. Затем её лицо вытянулось, глаза сузились, и она елейно протянула:

— О-о-о, ты, наверное, Энджи-кун?

Старателя передёрнуло.

— Тодороки-сан!

Сакура хмыкнула, а затем все тем же елейным голоском добавила:

— Спасибо за оказанное внимание, но у меня уже есть планы на вечер.

И как ни в чем не бывало вернулась к чтению конституции. Весь гнев Старателя разгорелся с прежней силой в ту же секунду. Какого черта эта мелкая пигалица себе позволяла?

— Я сказал, подымайся и пошли! Я не собираюсь тебя уговаривать.

— А я не собираюсь никуда идти, — процедила Сакура. — Согласно закону…

У Тодороки не было сил это слушать. Если она не хотела по-хорошему, он просто вынесет это розоволосое чихуахуа, и дело с концом. Он двинулся в её сторону, Харуно презрительно скривила лицо, а затем завизжала настолько громко и пронзительно, что Энджи даже замер.

Сакура тут же поджала губы, сделала максимально несчастное лицо, по которому стали водопадом течь слезы. Брови Тодороки удивлённо взлетели. В этот момент в кабинет вбежали обеспокоенный мистер Камнеруки и синяя женщина, в народе именуемая героиней Леди Печать. Харуно тут же бросилась к женщине, та инстинктивно её обняла и осуждающе уставилась на Старателя.

— Тодороки-сан, мы живём в демократическом государстве, — начал Камнеруки.

Опешивший Тодороки тут же поспешил его заверить:

— Я ни к чему её не принуждал! — прорычал он. — Я даже пальцем к ней не прикоснулся.

— Тогда я думаю, вы не будете против, если мы уточним это у девушки. Без вашего присутствия, — холодно произнесла Леди Печать. — Пойдёмте, милая.

Мистер Камнеруки покинул комнату, следом за ним двинулись синяя женщина и Сакура, которая по-прежнему взахлёб рыдала у неё на плече, обнимая одной рукой спину старшей. Это, правда, не помешало девушке этой самой рукой напоследок продемонстрировать Старателю неприличный жест.

Ладно, возможно, Тодороки Энджи не совсем верно понял концепцию связи родственных душ.

Давным-давно, когда Сакура была ещё совсем маленькой, бабуля читала ей сказки. В некоторых из них люди жили в удивительном мире, где для каждого был идеальный партнёр, с которым были полное взаимопонимание и любовь до гроба. Иногда встречались даже такие истории, где главная героиня получала подсказку, как именно найти предназначенного. Куноичи знала, что все это лишь сказки.

«Везёт тому, кто сам везёт», — это Сакура хорошо поняла ещё после первой командной миссии.

И взаимоотношений это касалось точно так же, как и всего остального. Наруто и Хината, Ино и Сай, Шикамару и Темари, Чоджи, который сейчас едва ли не волком выл в Кумо — каждый из них уже вложил и продолжал вкладывать уйму сил и стараний в отношения с любимым человеком.

Наверное, именно поэтому, обнаружив на себе чужое имя якобы «родственной души», Харуно не испытала никакого нежного трепета или романтического волнения. К сожалению, надпись была гораздо больше похожа на клеймо, и реакция окружающих подтверждала это предположение. Правда, конституция Японии, любезно предоставленная синей женщиной, внушала некоторую уверенность. В конце концов, может, ей вообще удастся договориться с этим Тодороки. Не исключено, что он и сам может быть не рад такому повороту.

Возможно, если бы он хотя бы поздоровался или представился, Сакура бы не стала рыпаться. Но вместо этого перед ней предстал двухметровый напыщенный индюк, с самомнением размером с гору Хокаге, который явно не собирался с ней считаться. Харуно, откровенно говоря, даже представить не могла, кто — ну, кроме Шишо, разумеется — осмелился бы говорить с ней в таком тоне. Тот же Узумаки после такого или сам себя бы похоронил, или стал бы прятаться ближайший год где-нибудь в Стране Волка. И хоть Сакура и старалась не прибегать к подобным мерам, временами исключения все-таки случались. Все эти спектакли всегда были по части Свинки, но кто сказал, что сейчас у Сакуры был выбор?

Ставка была изначально сделана на Леди Печать, и все сработало как нужно. В результате куноичи вместе с мистером Камнеруки отправилась в академию, и о Тодороки можно было на какое-то время забыть. Нет, конечно, он ещё успеет о себе напомнить, но к тому моменту Сакура будет обладать бо́льшим понимаем ситуации, а может, и успеет раздобыть информацию об Энджи. А то и вовсе к этому времени за ней уже пожалует Учиха.

В том, что он это сделает, Харуно была полностью уверена. И не потому, что парень питал к ней какие-то особые чувства, а просто потому, что это — Саске, который терпеть не мог кому-то проигрывать, даже если это собственный риненган. Другой вопрос, сколько времени это всё займет, ибо у её шаринганистого сокомандника все ещё были серьезные пробелы в понимании работы и всех функций этого доудзюцу, а инструкции к нему не полагались. Орочимару, справедливости ради, предлагал воскресить с этой целью Нагато Узумаки, но все как-то не оценили. Так что, насколько затянется её пребывание в этой Японии, было неизвестно.

* * *

Академия Сакуре понравилась. Казалось, все общество здесь было более прогрессивным и технически развитым, что, конечно, сказывалось и на качестве обучения. Из этого же вытекало, что без оконченного образования Сакура не имела права работать доктором, но могла практиковать в качестве личного стажёра Исцеляющей Девочки. В течение года Сакура должна будет посещать некоторые академические лекции и зачёты, после чего проведут итоговую аттестацию, и директор сможет с чистой совестью выдать ей документ о законченном образовании. Также куноичи выделили маленькую служебную квартиру в пяти минутах ходьбы от академии и обещали зарплату младшего специалиста. В аттракционы невиданной щедрости Харуно ни капли не верила, поэтому не была удивлена, когда следом за ключами от служебной квартиры Незу достал договор, по которому она будет обязана проработать минимум три года штатным медиком Академии. Директор заверял, что это стандартная процедура, и Сакура ещё сама захочет дальше с ними сотрудничать. В любом случае, прямо сейчас альтернатив все равно не было. Ну в самом деле, не к Тодороки же ей идти.

Кстати говоря, о Тодороки. Оказалось, найти нужную информацию в этом мире было гораздо проще. Для этого имелись компьютер, заменяющий целую библиотеку, и огромные базы данных. Исцеляющая Девочка на явные пробелы в знаниях Сакуры только лукаво улыбнулась и сказала, что у нее очень интересный случай амнезии. Как если бы не знал, не знал и вдруг забыл. Но дальше тему развивать не стала, вместо этого объяснив, как работать с техникой и интернетом. Последний раз такое необъятное количество информации Харуно обрабатывала только на первом году обучения у Шишо.

Всё в том же интернете куноичи и нашла нужную информацию о Тодороки. Заголовки статей пестрили самыми нелестными словами, и, похоже, Энджи действительно был не самым дружелюбным парнем.

«Профессиональный герой-Старатель признан самым нетерпимым героем этого года».

«Чёрствый аналитик, без капли сострадания. К вашим услугам про-герой Старатель!»

«Топ-10 про-героев, больше похожих на злодеев».

Ну, тут всего лишь третье место было.

«Спасай людей, пугай детей, или как про-герой Старатель опять игнорирует все социальные нормы».

Но если отталкиваться от сухих фактов, агенство Тодороки было достаточно успешным — Сакура могла поспорить, что это исключительно потому, что с прессой общалась личная помощница Старателя, героиня Жжение, а сам Энджи был на хорошем счету у местного правительства, главным образом, потому, что за два года не оставил ни одного нераскрытого дела. А ещё он собирался жениться, о чём было официальное сообщение в одной из газет, и что не могло не радовать Харуно. Удачи этой несчастной, совет да любовь, Сакура ещё их рисиком сверху присыпет. Нужно будет обязательно об этом упомянуть в их следующую встречу.

* * *

Лекции в академии были довольно насыщенными. И если как контролировать свою «причуду», Сакура знала уж получше, чем её преподаватель, то ту же историю Японии слушала с огромным интересом. Спортивные нормативы не казались лёгкой разминкой, а английский и вовсе отнимал кучу времени. Если бы не Хизаши Ямада, который сидел за одной партой с Харуно на занятиях, иностранный язык дался бы ей куда тяжелее. К счастью, он был невероятно дружелюбным и с готовностью переводил Сакуре каждое непонятное слово.

Чего не скажешь о его друге, который как раз оказался тем мрачным парнем со странными лентами. У него дружелюбия не было от слова «совсем». Более того, он вообще посоветовал Хизаши держаться подальше от Сакура, если тот не хотел лишних проблем. Но когда одинаково ошарашенные Ямада и Харуно потребовали объяснить, с чего бы, Айзава только буркнул что-то о законе ЗРД и абсолютно безэмоционально завалился спать на парте. К счастью, долго убеждать Хизаши, что все в порядке, не пришлось, и они продолжили свое дружеское общение.

Таким образом, в первой половине дня Сакура посещала некоторые занятия, а затем возвращалась в кабинет Исцеляющей Девочки. Там она в основном заполняла документы, проводила лабораторные работы и лечила студентов, с самыми простыми повреждениями. На самом деле, после того количества людей, которых куноичи едва ли не по частям приходилось собирать, это было даже смешно. А с учётом того, что теперь ей были доступны все человеческие блага, вместо ночёвок на земле и дичи на завтрак-обед-ужин, Харуно справедливо считала, что получила внеочередной отпуск.

За неделю Тодороки так и не появился в поле зрения, и Сакура была этим весьма довольна. Когда она в очередной раз вернулась после лекций в кабинет пожилой наставницы, настроение было самым прекрасным.

— Сакура-чан, ты как раз вовремя. У меня только что были первокурсники после геройского испытания, и мне нужно немного отдохнуть, а тут Яги-кун, как обычно, в общем. Сможешь его подлатать?

Харуно понятия не имела, как обычно и кто такой Яги-кун, но если его части не принесли в разных коробках, то, определенно, она могла ему помочь. Впрочем, вслух об этом говорить она не стала, ограничившись простым:

— Конечно, сенсей.

За шторкой вдруг раздался мужской голос, утверждающий, что ему, вообще-то, и не плохо, и нужно идти, да и, в принципе, уже все зажило. Половину этих бормотаний Сакура так и не поняла, молча дезинфицируя руки и готовя бинты и прочее необходимое. Её наставница в это время неожиданно строго отругала пациента, напоследок пригрозив стационарным лечением, и тот как-то быстро стих. Видимо, не так давно эта угроза уже была переведена в исполнение, и Харуно тихонько хмыкнула, пройдя за шторку.

Перед ней сидел явно привлекательный мужчина, с мягкими чертами лица, волевым подбородком и выразительными голубыми глазами. Ростом он был не ниже, а то и выше Тодороки — чем они их только кормят? — а так же являлся счастливым обладателем перебинтованного торса и ярко-красного лица.

— Добрый день! — Сакура уважительно склонила голову в приветствии. — Харуно Сакура, медик-стажер.

— Д-д-обрый д-д-день! — заикаясь, промямлил мужчина. — Т-т-тошинори Я-я-ги, профессиональный г-г-герой.

— Приятно познакомиться! Я могу приступить к лечению? — как можно доброжелательнее поинтересовалась Сакура. — Ваши повязки нуждаются в замене.

Казалось, мужчина решил продемонстрировать всё оттенки красного на собственном лице, но всё-таки смог выдавить из себя:

— Д-д-да, конечно. Мне тоже п-приятно п-познакомиться.

Куноичи только улыбнулась, не желая дальше смущать застенчивого пациента. Тем не менее, тот продолжал себя чувствовать крайне неловко, пока с ним опять не заговорила Исцеляющая Девочка.

— Яги-кун, расскажи лучше, как прошла последняя миссия, кроме того, что мы и так видим. Я слышала, это была действительно опасная злодейская группировка.

Тот оживился, перевел внимание на пожилого доктора и начал свой рассказ, пока Харуно продолжала необходимое лечение, и чем больше он говорил, тем больше та изумлялась. Столько воли огня было в его взгляде и словах, когда он рассказал о спасении гражданских, о том, как важно давать людям поддержку и надежду, как дорого для него следующее поколение. Что-то в нем казалось таким родным и знакомым.

Сакура усмехнулась, закончила перевязку и подумала, что ему ещё только усики нарисовать осталось, а затем, видимо, окончательно уйдя в свои воспоминания о Наруто, ласково потрепала блондинистые волосы. Тошинори моментально замолчал, вернул лицу ярко-бордовый цвет и, похоже, впал в транс.

— Сакура-чан, ай-яй-яй! — улыбаясь, пожурила её наставница. — А как же профессиональная этика?

Харуно, сама не ожидавшая от себя такого, окончательно смутилась и едва слышно пискнула:

— Извините! — а затем скрылась в лаборатории.

Где-то глубоко внутри мелькнула мысль, что если в этом мире она задержится надолго, правильный выбор, на кого стоит обратить своё внимание, был очевиден.

Ками-сама, как же Энджи всё это бесило!

Бесила Леди Печать, которая оказалась удивительно злопамятной и мстительной женщиной. Возможно, на это были основания. Возможно, Старателю стоило хотя бы иногда быть сдержанней. А ещё Тодороки нужно было внимательнее отнестись к словам своей помощницы о политике Комиссии в отношении ущемления прав женщин. Как итог: очередной рапорт с жалобой о недопустимости его действий, двенадцать часов принудительного посещения штатного психолога Комиссии и стойкое желание придушить одну маленькую заразу.

Бесили и тупые правила Комиссии. Каким образом, скажите, пожалуйста, Старатель должен был стать спокойнее от потери такого количества времени? Не говоря уже о том, что после этих встреч с недопсихологом уже самому горе-специалисту нужна была помощь. Понабирают не пойми кого, а потом ещё и возмущаются. Ну, спалил он во время сеанса парочку диванных подушек, можно подумать… Даже не орал же. Почти.

Бесил преступный непрофессионализм окружающих. С это каких пор в Японии стало можно просто упасть с неба и заявить, что ты ничего не помнишь? Ладно, допустим, стажёр сделал все правильно и отвёл — хотя, скорее, приволок — Сакуру в агентство. Но почему дальше она отправилась в ЮЭй вместо Комиссии? Если у Харуно действительно амнезия, в чем Старатель сомневался, то Исцеляющая Девочка — не панацея, были и точечные специалисты, работающие непосредственно с мозгом. Хотя его как раз у Камнеруки похоже и не было. Как он ещё вообще лицензии не лишился?

Бесил пронырливый Незу. Нет, конечно, Тодороки понимал необходимость обзавестись дополнительным штатным медиком, но это не повод был пренебрегать государственной безопасностью. Что, если она не та, за кого себя выдавала? А если и та, то какого черта? Старателю в агентство хороший медик нужен был не меньше, а то и больше.

Вместо этого он получил изначально злобно настроенного чихуахуа, выговор с отработкой у психолога и неприличный жест на прощание.

Бесило, что подделать метку родственных душ невозможно, и это чертова суровая реальность. За всю историю только однажды у человека была причуда, которая при физическом контакте могла проявить имя, но не больше. Как учёные только ни пытались, но влезть в это таинство у них так и не вышло. Зато влезть вышло, лет сто назад, у обиженного жизнью повстанца, но, правда, не в механику происходящего, а в конституцию, где теперь легко можно было найти свод законов о защите связи родственных душ. Потому что нельзя разлучать двух идеально подходящих людей, родственные души — идеальная команда, это судьба, веление Ками и далее по списку. Старателя от этого бреда откровенно тошнило.

Потому что больше всего его бесила как раз Сакура Харуно. Во-первых, откуда она вообще взялась? Почему её не было ни в одной базе данных, когда причуды исцеляющего типа очень даже ценились, а их носители часто получали длительные рабочие контракты ещё на первых курсах. Да будь она даже гражданкой другой страны и, по стечению обстоятельств, жертвой несчастного случая, уже поступил бы запрос на её имя. Хорошие медики с неба не падали, во всех смыслах этой фразы. Что-то тут не сходилось…

Во-вторых, её поведение в целом было странным. Какая девушка в здравом уме станет так реагировать на любезно предлагаемую ей судьбой родственную душу? Тем более, он же не косой, не хромой, не злодей. Не то чтобы Тодороки было обидно, что им настолько явно пренебрегали, но, блин, какого дьявола?! Одна замуж, видите ли, не хотела, вторая даже не давала нормально объяснить, что ему вообще от неё нужно.

Задумчивый взгляд зацепился за помощницу, с которой они уже битый час разбирали документы. Старатель хмыкнул и строго спросил:

— Скажи мне, Жжение, гипотетически, если бы я предложил, ты бы согласилась вступить со мной в брак?

Кофе, который до этого пила помощница, совершенно не гипотетически оказался на ее блузке и столе, а сама девушка в ужасе выпучила глаза, задергалась и, видимо, не придумав ничего лучше, изобразила свою мгновенную кончину.

Тодороки закатил глаза. Прекрасно, просто прекрасно. Ладно, хоть после её спектакля не придется терять по два часа каждый день в течение рабочей недели. Но, возвращаясь к Харуно, нужно было как-то решать его проблему. Когда вчера вечером Энджи вновь попытался убедить родителей Рей, что его предложение всё ещё актуально, чета Химура его и слушать не пожелала. Все возражения, что Сакура сама не хотела с ним общаться, тоже не стали убедительным аргументом.

«Конечно, девушка обижена, потому что знает, что ты собирался жениться на Рей, но вот потом…»

Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Если даже забыть их первую встречу, после которой он вынужден был неделю ждать, пока хоть чуть-чуть утихнет желание придушить Сакуру, то все равно ни о каком «потом» и речи быть не могло. Когда они встретились во второй раз, та только радостно поздравила его с предстоящей женитьбой, подчеркнув, что это мудрое решение, так как вся эта связь родственных душ — сомнительное дело, и нужно самому строить свою жизнь. Тодороки настолько опешил от этого заявления, что упустил момент, когда Харуно скрылась в одном из кабинетов ЮЭй. У него не было времени её искать, поэтому Энджи решил, что вернется вечером, и тогда уже он сможет объяснить ситуацию.

Только после этого ни вечером, ни на следующий день, ни позже поговорить с Сакурой не удавалось. Создавалось впечатление, что та будто чувствует его приближение и зачем-то сознательно прячется. Но зачем? Старатель являлся умным человеком и способным аналитиком, но даже для него некоторые вещи оставались загадкой. Например, почему, когда он всё-таки смог поймать Харуно, она вдруг тяжело вздохнула и уставилась на него.

— Послушай! Ты должна мне…

— Нет, это ты меня послушай! — раздражённо рявкнула в ответ Сакура. — Я тебе ничего не должна! И если ты не перестанешь меня преследовать, то мне придется принять меры.

А затем гаденько фыркнула и сузила взгляд. Наученный прошлым опытом, Тодороки глубоко вздохнул и изо всех сил постарался сдержаться, предчувствуя очередной спектакль с криком и визгом и последствиями в виде нового рапорта и потерянного времени. Но это не произошло. Прозвучало лишь: «Смотри, как я умею» — а следом сначала её щека вдруг стала ярко-красной, такой… Вот дерьмо! Эта гребаная щека стала такой, как будто по ней только что хорошо съездили. Сразу же после этого на шее Сакуры вдруг стали проступать пятна, удивительно напоминающие синяки, как если бы их оставили пальцы чьей-то огромной руки. И, вишенкой на торте, на нижней губе проступила пара капель крови.

Оху… крайне изумлённый Старатель только и мог, что судорожно вспоминать, где висят ближайшие камеры, попутно надеясь, что на них достаточно подробно было видно все происходящее. Потому что это уже был не рапорт, а полноценная статья и непоправимый урон репутации, независимо от того, сможет ли он доказать свою невиновность. Пресса и так его не сильно любила, это если цензурно сказать, и Энджи даже не представлял, какой резонанс вызовет подобная новость. Сакура же, по всей видимости, оказалась удовлетворена реакцией и расслабила лицо, на котором начал исчезать красный след, а на шее быстро светлели синяки.

— Ну, вот и поговорили, Тодороки-сан. Удачи!

Старатель не стал её останавливать. Ему абсолютно точно нужно было больше времени. Пришлось в тот вечер вынужденно признать, что девицей, полной иллюзий, Сакура Харуно однозначно не являлась. Чихуахуа оказался не только злобным, но ещё и коварным и расчётливым. Как же бесило! Чего она вообще добивалась? И как он должен был договариваться, если она практически в каждую их встречу сначала доводила Энджи до белого каления, а затем устраивала театр одного актера?!

Сейчас же Тодороки думал, что из каждой ситуации есть выход. Он собирался стать героем номер один, символом мира, так что и с такой мелочью легко разберётся. Правда, всё, что до этого приходило на ум, как-то совсем не вязалось с его образом героя. Но, если он сам не справляется, нужно, чтобы ему помог кто-то более компетентный в этих дурацких женских штучках.

— Скажи-ка мне, Жжение, — вновь обратился к помощнице Старатель.

Та настороженно покосилась и, не дожидаясь продолжения, решила сразу притвориться мертвой. Тодороки раздражённо зарычал, и она вернулась в прежнее положение, хотя подозрительность с её лица никуда не делась.

— Скажи-ка мне, Моэ-чан. Как прийти к консенсусу с несговорчивой девушкой?

Ладно, Сакура знала, что погорячилась. Несомненно, её выходка была очень показательной, но и столь же бесперспективной, если не сказать, глупой. Не было никакого смысла рушить Тодороки карьеру и становиться врагами, тем более, в её ситуации.

«Кто его знает, когда за ней придет Саске?»

Если это вообще возможно… Потому что никакой информации о других мирах она здесь не нашла, а жизнь, тем не менее, продолжалась. Можно сказать, вполне нормальная, тихая и спокойная жизнь. Сакура почти не переживала об оставленных близких — на момент её исчезновения в пяти странах все было спокойно, Коноха процветала, а Шизуне отлично справлялась в госпитале. Там всё было в норме. И нет ничего странного в том, если Сакура хотела, чтобы и у нее все было в порядке. Да, сейчас это немного несвоевременно, но её мечты и желания никуда не делись. И если Ками-сама предоставлял Харуно возможность их осуществить, та не собиралась отказаться от своего кусочка счастья.

Поэтому логичнее было бы сейчас не усложнять себе жизнь. Уже потом, всего через пару часов, Сакура могла согласиться, что всё-таки нужно было выслушать Энджи.

Но какого биджу, неужели так сложно хоть раз поздороваться? И что значит это «Ты должна мне»?.. Ничего Сакура ему не должна, и рада бы с ним даже не пересекаться. Потому что Старатель был не только напыщенным индюком, но ещё и хорошим и наблюдательным аналитиком. Сейчас Харуно вполне устраивало, как складывалась её жизнь в Японии, и его заинтересованность, вызывающая лишние вопросы и проблемы, была не к чему. Но Тодороки она в следующий раз всё-таки выслушает. Ну, или хотя бы постарается.

* * *

Эми Фукукадо, правда, была очень веселой девушкой. Особенно Сакуре понравилась её шутка про то, какая вероятность встретить динозавра в современной Японии — прямо как в её ситуации с Саске. Пятьдесят на пятьдесят — или встретишь, или нет. Сакура посмеялась абсолютно искренне, как и многие вокруг. Казалось, не смеялась только Айзава, и Харуно так было жаль, что по иронии судьбы, он единственный, на кого смотрела Эми. Каждый раз, когда будущая героиня опять безуспешно пыталась привлечь его внимание, Харуно отчётливо видела в её глазах упертую решимость стать лучше. Как будто это помогло бы. Скауре сложно было не проводить параллели. Иногда хотелось честно сказать новой знакомой, что не стоит — насильно мил не будешь, а вокруг так много достойных людей. Тот же Хизаши буквально лучился светом и добротой. Останавливало только то, что Сакура знала, что это тоже не поможет — Фукукадо с Айзавой связывало не меньше, чем саму Харуно с Учихой. Хотя, может, и меньше, ибо вряд ли Шота хоть раз пытался её убить.

Тем не менее, Эми по-прежнему не унывала, и Сакура не видела не единой причины, чтобы отказаться от общества веселой девушки. Они часто вместе обедали, готовились к зачётам или устраивали шуточные спарринги. Ну, наверное, несерьёзными они были только для Сакуры, потому что Мисс Шутка после них едва шевелилась, хотя куноичи даже не прикладывала силы. Эх, она в такие моменты слышала в голове возмущенный голос Шишо, требующий перестать гладить соперницу, и особенно скучала по Наруто. Вот уж кто бы не выдохся и не рассыпался от её удара. Тут у неё, правда, тоже кое-кто был на примете для этой цели, но пока, в каждую их случайную встречу, он только продолжал бормотать что-то невнятное, стараясь скрыться как можно скорее.

* * *

Сакура как раз заканчивала работу в лаборатории, когда почувствовала приближающуюся чакру Тодороки.

«Спокойствие, только спокойствие. Нужно хотя бы попытаться его выслушать».

Раздался стук, а следом Исцеляющая Девочка воскликнула:

— Войдите!

Дверь приоткрылась, впуская Старателя в кабинет. Вид у него был немного нетипичный. На нём, внезапно, оказалась гражданская одежда, почти никакого пламени и пакет подмышкой.

— Добрый вечер, Шузенджи-сан, Сакура!

«Да ладно!»

— Добрый вечер, Энджи-кун! Давненько ты ко мне не забегал. Или ты и не ко мне вовсе, а, молодой человек? — лукаво улыбаясь, спросила Исцеляющая Девочка.— Ну да ладненько, мне всё равно как раз к Незу нужно было.

Харуно могла поспорить, что Тодороки точно подумывал уговорить её остаться. Это было даже немного весело.

— Это тебе, — Старатель поспешил всучить принесённый пакет. — Примирительное поднош… Эм, подарок, да, подарок.

Харуно недоверчиво уставилась на пакет, а затем заглянула внутрь. Старатель в это время достал блокнот из внутреннего кармана пиджака и, кажется, поставил галочку.

— Это что?

— Это протеин, хорошего качества, между прочим. Его используют для набора мышечной массы.

— Ками, я знаю, для чего его используют, просто…

— Это хороший подарок! — начал заводиться Тодороки. — Полезный и…

— Ладно, ладно! Спасибо! — начинать новый конфликт совсем не хотелось.

Сакура порылась в сумочке и достала маленькую баночку.

— Вот, держи. Ответное примирительное подношение. Солдатские пилюли моей собственной разработки.

Энджи настороженно замер и уставился на Сакуру.

— Все в порядке. Они не отравлены, — закатила глаза та.

— Эм, спасибо? — неуверенно ответил Старатель. — Как ты поживаешь?

Брови Сакуры поползли наверх, а он опять поставил галочку на бумаге.

— Не жалуюсь. В чем дело, Тодороки? Зачем ты пришёл?

— Из-за твоего появления родители Рей отменили нашу свадьбу, и теперь ты должна мне помочь, — затем его взгляд снова скользнул в блокнот. — Точнее, помоги мне, пожалуйста. На взаимовыгодных условиях.

Харуно вдруг вспомнилось, последнее выступление Старателя перед прессой, и её осенило догадкой.

— Ками-сама, тебе что, опять Жжение план беседы составляла? — удивлённо спросила Сакура, но заметив чуть покрасневшие щеки и резко вспыхнувшие волосы, поспешила добавить: — Хотя без разницы. Что конкретно нужно от меня?

Через полчаса подробных объяснений Сакура могла сказать точно только одно: «План — говно. С чего он взял, что это поможет? Рей его не любит, и это, похоже, взаимно. Вероятность того, что что-то сможет убедить её родителей согласиться на брак по расчету с Тодороки, равнялась почти полному нулю».

Но хуже всего было то, что сейчас Энджи просто из принципа упёрся, когда на самом деле, ему было почти без разницы, на ком жениться. Главное, чтобы Сакура обладала подходящей причудой и не доставляла лишних хлопот. Харуно очень не хотелось бы стать возможной кандидатурой на эту роль, когда парень поймёт, что с Химурой свадьбы точно не будет.

«Старателю нужно, чтобы она пожила месяцок в его доме? Да без проблем. Как раз будет время убедить его, что она совсем не вариант для семейной жизни».

Тем более, взамен ей предложили доступ к лаборатории в его агентстве, ряд медицинских трудов и пару-тройку крайне интересных, с медицинской точки зрения, дел.

С другой стороны, не факт, что Сакура вообще сможет выдержать его общество в течение этого месяца. Искушение хорошенько ему врезать с каждой встречей становилось все больше. Даже придя просить помощи, Старатель оставался напыщенным индюком, который не забыл предупредить, что в случае её отказа будет вынужден пойти на ответные меры. Например, он имел абсолютно законное право обеспечить защиту своей родственной душе и приставить к ней круглосуточную слежку, а лучше сопровождение. К сожалению, Сакура знала, что это далеко не единственное, чем он мог усложнить ей жизнь.

Ответ был очевиден. Она тяжело вздохнула и произнесла:

— Ладно, я сделаю то, что ты просишь, но нам нужно будет обсудить некоторые правила.

Возможно, пережить месяц в обществе Тодороки могло бы быть не просто, если бы они изначально не договорились о трёх простых правилах сосуществования. Не вторгаться в личное пространство, не пытаться помочь, если тебя об этом не просят, и не орать. Звучало не сложно, если ты не Старатель. Звучало ещё более не просто, если твоим соседом оказался Узумаки. Ну, или девушка, отчаянно пытающаяся изобразить неуёмный и безалаберный характер блондинистого друга.

О том, как мог раздражать Наруто, Сакуре было известно не понаслышке. Куноичи ценила того как преданного друга, замечательного шиноби и просто хорошего человека, но жить с ним, правда, было бы невероятно сложно. Особенно для Харуно, с её любовью к чистоте, порядку и планированию. Обычно Сакура старалась просто не приходить к нему домой, чтобы избегать ненужных конфликтов. Вести себя таким образом было чем-то за гранью возможного, но чего не сделаешь для успеха миссии. Так что данный опыт смело можно назвать интересным, хоть и утомительным. Но больше всего радовало, что он также оказался весьма эффективным. Одному Ками известно, почему Старатель ещё её не убил, и Сакура была практически уверена, что Тодороки считал дни, когда же она съедет.

Из хорошего — обещанные взаимовыгодные условия действительно были выгодными. Медицинские дела оказались и вправду крайне интересными случаями, но особенно порадовали лаборатория и библиотека в агентстве. Вот уж где Сакура чувствовала себя прекрасно, искренне жалея, что может попасть сюда только после шести вечера, закончив обучение и работу в Академии. Обилие информации поражало, и она готова была жить в этом помещении, если бы не Тодороки и необходимость придерживаться намеченного плана. Сложно раздражать кого-то, когда вы практически не видитесь. Иногда Сакура честно думала, что ей должно быть хоть немного стыдно из-за своего поведения. Как правило, в течение пяти-десяти минут это чувство разбивалось вдребезги о двухметровую стену напыщенности.

* * *

У Харуно была миссия, которая занимала почти все её силы и время. Очень важная миссия, между прочим. Поэтому Сакура будет абсолютно честна, если скажет, что с Тошинори они сталкивались из раза в раз совершенно случайно. И, Ками, в каждую их встречу он так мило смущался, так трепетно вел себя, что это просто было выше её сил. Как будто она не лучший в пяти странах ирьенин, готовый уложить на лопатки большинство шиноби s-класса, а просто восхитительно красивая девушка. Милая и нежная. Наверное, куноичи даже не осознавала раньше, насколько ей действительно хотелось хоть немного побыть такой. Не сильной, умеющей добиваться поставленных целей, готовой вечно прощать сомнительные выходки и холодность Учиха, а просто девушкой, о которой заботятся, и вот это вот всё остальное. Не странно было и то, что через какое-то время Сакура вдруг отчётливо осознала, что ей нравится этот мужчина, нравится его линия поведения и больше всего нравится, как она сама себя чувствует рядом с ним.

К сожалению, к излишней скромности в придачу шло отсутствие надежды на хоть какую-то инициативу. По большому счету, прямо сейчас это Сакуру вполне устраивало. Пусть лучше все развивалось медленно, тем более, симпатия симпатией, а выйди из портала Учиха, и она, не задумываясь, отправится за ним вслед. Домой.

Как бы легко Сакуре ни было в Японии, её дом по-прежнему оставался в Конохе. С другой стороны, лишать себя маленьких удовольствий Харуно не собиралась. Кто она такая, чтобы отказываться, когда ей так любезно предлагали понести её книги? Пф-ф-ф! Да в Конохе такое последний раз случалось лет десять назад, и то, вероятнее всего, это был или Наруто, или её отец. И получить чашечку свежесваренного кофе, после очередного успешного лечения, тоже очень даже приятно. Как и провести лекцию о нюансах первой доврачебной помощи самому себе. Особенно, когда тебя так внимательно слушали.

Так что, встретив этим вечером Тошинори, куноичи была искренне рада. Сакура уже какое-то время подумывала, как сделать так, чтобы их взаимодействие со стороны не выглядело «игрой в одни ворота», где они пересекались, только когда мужчине что-то от неё было нужно. А сейчас как раз и идея появилась, и время было. Ну, как… По правде, ей нужно было в агентство к Старателю, но имелись крайне обоснованные сомнения, что он действительно её ждал. Тем более, после всех её стараний в течение последних трёх недель. Так что, придет она на час раньше или на час позже, вряд ли кто-то даже заметит.

Конечно, она ожидала чего-то подобного, но все равно было забавно наблюдать за Яги, когда Сакура попросила потренировать её. Там такая гамма эмоций сменилась на лице, что очень сложно было удержаться от смешка.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — в очередной раз замялся он.

Харуно надула губки, мысленно отметив, что Свинка бы точно оценила этот жест, и протянула самым умильным голоском:

— Но Яги-кун, ты же не всегда можешь быть рядом… А если кто-то захочет меня обидеть? Я должна уметь за себя постоять.

Тот неловко почесал затылок.

— Я всё равно думаю, что тебе нужен кто-то…

— Я же не прошу устроить со мной спарринг, — поспешила заверить его Сакура. — Просто посмотри, всё ли я правильно делаю. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Ну если только посмотреть, — задумчиво протянул Тошинори.

Сакура мысленно плотоядно ухмыльнулась.

* * *

Жить с Сакурой было поистине самой ужасной идеей. Конечно, Тодороки подозревал, что возможно, у них будут разные взгляды на некоторые вещи, но реальность оказалась куда более суровой. Эта девушка являлась живым воплощением всех его кошмаров. Начать хотя бы с того, что везде, где бы ни ступала нога Харуно, незамедлительно сеялись хаос и разруха. Она не выключала за собой свет, оставляла в самых неподходящих местах какие-то свои женские баночки, обязательно открытые, и которые Энджи, так или иначе, все равно задевал и переворачивал, а потом ещё и смела укоризненно смотреть на него. Каждый раз, когда Сакура появлялась на кухне, Старатель просто выходил, не в силах видеть, как беспощадно разрастается бардак на всех возможных поверхностях. И это при том, что Харуно ела исключительно быстрозавариваемый рамен, на полном серьёзе утверждая, что это единственная необходимая организму пища. Ками, да там, наверное, большая часть причуды уходило на то, чтобы девчонка от язвы желудка не скончалась.

Каждое утро Сакура, совершенно не стесняясь, выходила на кухню в мужских шортах и ужасного вида растянутой футболке с дыркой и большим пятном и обязательно в разных носках. Дополняла этот обворожительный образ максимально дебильная спальная шапочка в виде лягушки. Вместо спорта она занималась бесполезной — по мнению Тодороки — йогой, не забывая напоминать, что нормальные люди решают вопросы словами, и Энджи все ещё не отказался от своего заключения, касательно дуновения ветра и соседней префектуры. Возможно, он даже ждал этого.

Большинство действий Харуно были исключительно быстрыми и импульсивными, сменяя друг друга с бешеной скоростью, как будто она просто не могла сосредоточиться на чём-то одном. Никаким планированием, привычным Старателю, тут и не пахло. Но хуже всего становилось, когда она открывала свой рот, чтобы поделиться очередной «умной» мыслью. Тодороки всерьёз задумывался, кто его проклял, что у него настолько бесполезная и ограниченная родственная душа. В какой вселенной между ними могло быть хоть что-то общее? Ками, да даже если рассматривать Сакуру только из-за полезности причуды, все тут же перечеркивало её отношение к детям. Не было ни единого раза, чтобы Харуно не скривилась при виде ребенка, демонстративно подчёркивая, что это явно не для неё.

Энджи, правда, вычеркивал дни в календаре, серьезно раздумывая о том, что, может, трёх недель и хватит для того, чтобы убедить чету Химура.

* * *

Что-то не сходилось.

Впервые Тодороки это понял, когда его взгляд случайно зацепился за приоткрытую дверь в комнату Сакуры. Ничего необычного, он почти не обращал на это внимание, но вдруг резко замер и приблизился к просвету. Что-то было явно не так, потому что в комнате царили идеальные чистота и порядок. Все вещи лежали на своих местах, а на полу так чисто, что, наверное, можно оперировать.

Во второй раз Старатель задумался об этом в столовой. Сегодня Исцеляющая Девочка в очередной раз отпустила Сакуру пораньше, и той явно было бы не лишним пообедать. Не то чтобы Энджи это волновало, но он и сам шел в столовую за обедом, планируя заняться им в собственном кабинете, не отрываясь от нового дела, а Харуно привычно что-то буркнула о рамене, явно направляясь в лабораторию. В общем, он мог принести ей еды. В конце концов, чем меньше она передвигалась по агентству, тем меньше потенциального хаоса и разрухи. Но когда он попросил два обеда для себя и Сакуры, как обычно, второй порцией внезапно оказался совсем не рамен.

— Мико-сан, вы, наверное, не расслышали. Вторая порция для Сакуры Харуно.

Повариха закатила глаза и посмотрела на него с явным раздражением.

— И?

— И это не рамен.

— Я вижу, что это не рамен, — недовольно ответила та. — Ты сказал: «Как обычно», я положила. Если тебе нужен был рамен, нужно было об этом сказать.

Когда Старатель принёс Сакуре куриное филе с рисом и салатом, возмущений хватило на всю Японию. Тем не менее, менять обед или идти к поварихе Харуно почему-то не спешила.

В третий раз Энджи просто оказался не в том месте и не в то время. Всего лишь стечение обстоятельств, когда Старатель вынужденно посетил днём академию, и абсолютно случайно, через окно, зацепил взглядом спортивную площадку, на которой в этот момент проходил спарринг между Сакурой и другой студенткой.

Это…

Это было занимательно, потому что меньше всего сейчас Сакура была похожа на пацифиста, занимающегося исключительно йогой. Плавные, уверенные движения говорили совершенно о другом, как и практически полное отсутствие заинтересованности, в то время как её соперница явно выкладывалась на полную. Что-то очень явно не сходится.

Вернувшись в офис, Тодороки первым делом проверил записи с камеры в лаборатории, и да, его догадки полностью были верны. Харуно работала внимательно, сосредоточенно и спокойно. Ни одного импульсивного движения. Каждый опрошенный им сотрудник характеризовал Сакуру как очень приятную и умную коллегу, искренне надеясь, что и после стажировки она останется здесь. «Если я до этого её не удавлю», — мысленно добавил Старатель.

Энджи наблюдал. Тихо и подло, используя все доступные ему городские камеры. Вне его дома Сакура, ожидаемо, оказалась очень собранной, аккуратной и, экая неожиданность, полностью адекватной. У неё всегда наблюдались безупречный внешний вид, хорошие манеры и уверенная линия поведения. Её приятели явно наслаждались совместно проведенным временем, и, вишенкой на торте, Тодороки увидел очередную запись с одной из камер, где показывали весьма занятное кино о том, как Сакура мило воркует со случайным ребенком, попутно исцеляя ему разбитую коленку.

Старатель не замечал, как плавилась пластиковая мышка в его руке. Черт побери! Его родственная душа — гребаная, подлая, злобная ведьма! Возможно, восемь лет — не такой уже и срок. За убийство в состоянии аффекта.

Сакура не была трусихой. Она всю жизнь работала над собой, и осталось крайне мало вещей, которые могли действительно её напугать. Тем не менее, были люди и события, которых она разумно предпочитала опасаться. Например, сознательно злить Шишо. Или совать руку в осиное гнездо. Или пылающий Тодороки, который направлялся к ней явно не с целью поздороваться.

— Яги-кун, спасибо большое! Но мне пора…

— А ну иди-ка сюда, Харуно! — прогремел Старатель.

— Вот прямо уже совсем пора, — поспешила добавить та и бросилась наутек.

Тошинори недоуменно уставился на Сакуру, а затем развернулся.

— А, Старатель…

— Ну, конечно! Только тебя ещё не хватало, — прорычал в ответ Тодороки. — Сделай одолжение — свали к черту!

— Послушай, — нахмурился Яги, преграждая собой путь другому мужчине, — обо всем можно договориться…

— Это ты меня, послушай! — рявкнул в ответ Энджи. — Вот когда тебе Мирай устроит трёхнедельный ад, тогда и придёшь со своими тупыми советами.

Тошинори на пару секунд завис, обдумывая услышанное, а затем несколько ошарашенно протянул:

— Оу…

— Сейчас я ей такое «оу» устрою!

Энджи вновь попытался преградить собой путь.

— Старатель, бить женщин недостойно героя!

— Да свали ты уже к чертовой бабушке! Тебя забыл спросить, что мне делать, — раздражённо ответил тот. — Не собираюсь я её бить, а тебе сейчас всеку разок, если ты не перестанешь мешать «счастливому» воссоединению родственных душ.

Яги поднял ладони вверх и отступил в сторону. Сакуры к этому времени и след простыл.

* * *

Ладно, наверное, прятаться в Академии было не лучшим решением. Ожидаемо, что к девяти вечера Сакуру добровольно-принудительно отправили домой. Ещё более ожидаемым был по-прежнему очень злой Старатель. Похоже, не стоило всё-таки надеяться на то, что за пару часов он немного остынет. Уж не с его, в самом прямом смысле слова, пламенным нравом. Сакура не спешила с ним встретиться и специально выбрала максимально отдаленный от него выход. Не то чтобы Тодороки этого не предполагал и не то чтобы он не мог отследить её передвижение. Оставалось только надеяться, что ей не сильно достанется за разрушенный полигон, на который она сейчас направлялась.

— Тодороки, давай поговорим, — несмело предложила Сакура.

Энджи сузил глаза, в то время как огонь на его голове вспыхнул с новой силой.

— Ах, теперь ты поговорить решила? Три недели отравляла мне жизнь, а теперь мы говорить будем? — злобно протянул он. — Обязательно, Сакура-чан.

Харуно просто пятой точкой чувствовала, что от этого «Сакура-чан» ничего хорошего ждать не стоило.

— Обязательно поговорим. Вот я тебя сейчас выпорю хорошенько, а потом поговорим.

Вот на этом месте Сакура и перестала убегать. Все чувство вины, которое хоть немного, но терзало Харуно, в тот же миг испарилось. Он собрался сделать, простите, что?

— Посмотрите, пожалуйста! Какие мы нежные, — издевательски протянула она, надевая привычные перчатки без пальцев и откидывая сумку в сторону. — А тебе корона не жмёт, Ваше Индюшачее Величество?

Раздавшееся рычание было отличным ответом. Тодороки, в принципе, рассчитывал, что поймать её будет не просто, потому что уже видел, как девчонка спаррингуется, уворачиваясь от противника с лёгкостью, которую могли дать только очень и очень много часов тренировок. Вот чего он не ожидал, так это что её удар правой отбросит его на несколько метров. По ощущениям отчётливо чувствовалось, что у него сломано как минимум несколько рёбер. Но ещё меньше он ожидал, что в какой-то момент Сакура ударит в землю и расколет её, вновь отбрасывая и дезориентируя Старателя.

«Черт возьми, что у нее, вообще, за причуда? Хотя, пожалуй, стоит озаботиться этим вопросом позже, потому что прямо сейчас, похоже, не только ему хотелось снять напряжение посредством хорошей драки».

* * *

— Сиди смирно, я сказала!

Тодороки раздражённо уставился на Сакуру.

— Ты сломала мне три ребра! На мне целого места нет! Как ты хочешь, чтобы я сидел спокойно?

Сакура закатила глаза.

— Можно подумать, что ты меня по головке погладил, — демонстрируя свои ссадины, огрызнулась она. — Сейчас закончу с ожогом на руке, и примусь за твои ребра, принцесса.

Энджи тяжело вздохнул.

— Ты не можешь по-человечески, да? Нормальные люди, знаешь ли, пытаются понравиться или хотя бы поладить с родственной душой.

Харуно скептически хмыкнула и подняла бровь.

— Вот от тебя это вообще странно слышать, мистер «Поднимайся и пошли». Подними руку.

Старатель, морщась, поднял нужную конечность.

— Допустим, я действительно иногда слишком быстро перехожу к сути дела.

— Серьёзно? Ты соизволил, наконец, поздороваться только в третью встречу.

— И ты поэтому три недели меня изводила?

Сакура нахмурилась и ничего не ответила.

— Женщины такие странные, — едва слышно пробубнил Старатель, а затем более громко добавил: — Ну хочешь, я буду здороваться с тобой каждый раз, когда мы будем пересекаться? А ты закончишь этот цирк. Я даже могу спрашивать, как у тебя дела.

«Осталось только, чтобы он ещё фальшиво улыбнулся, и получите-распишитесь, ваш Сай номер два готов», — мысленно простонала Сакура.

— Да Ками, мне все равно, будешь ты со мной здороваться или нет! Просто я хочу, чтобы ты понимал, что, независимо от того, как сложится у вас с Рей, конкретно между нами быть ничего не может.

Взгляд Энджи вдруг стал очень серьезным.

— С чего это такая категоричность?

— Не хочу тебя обидеть, Тодороки, но, как бы это сказать, у нас совершенно разные ценности и взгляды. Я не верю в обязательную связь родственных душ. Каждый сам строит свою жизнь. Мы просто не подходящие друг другу люди.

— А вот этот мудень рогатый, об которого ты так задорно терлась, подходящий, значит?

Сакура густо покраснела.

— Ничего он не мудень рогатый. И я об него не терлась! Яги-кун просто показывал мне приемы самообороны.

Выражение лица Старателя было бесценным.

— Если ты вдруг забыла, то прямо сейчас ты продолжаешь сращивать переломы на моих рёбрах, которые от тебя же и пострадали. И это при том, что ты на тридцать сантиметров ниже меня и фактически весишь в три раза меньше. Я скорее поверю, что этот утырок у тебя учился.

Харуно надула щеки и поджала нижнюю губу.

— Зато он добрый и внимательный. И очень милый. И, в отличие от некоторых, не сосредоточен только на том, чтобы пробиться в топ и стать героем номер один, — пробурчала она.

Старатель ошарашенно уставился на Сакуру.

— Ты серьезно, вообще? Потому что если ты и сейчас издеваешься, то я всё-таки найду способ, как изгалиться и хотя бы отвесить пинок-другой твоей тощей заднице.

— Да теперь-то, что? Что же ты сложный такой!

— Сакура, назови геройское имя Тошинори.

— Я не знаю. Он сказал, что не делает ничего интересного. Я же говорю — для него это не важно, как и его рейтинг в топе.

Она правда не понимала, почему Энджи смотрит на нее как на идиотку.

— Он не пытается занять первое место, потому что оно и так его. А скромное геройское имя Тошинори — Всемогущий.

Сакура внешне застыла, при этом не прекращая свою работу.

— Да, ладно! Быть того не может… Он же даже выглядит по-другому.

— Да-да, а нормальные медики не обладают нечеловеческой силой и не дерутся так, как будто всю жизнь только этому и обучались, — парировал Тодороки. — И это я сейчас ещё очень щедро промолчу о том, что я практически уверен, что никакой амнезии у тебя нет и не было. Не говоря уже про все странности твоей причуды. Зачем зря волновать Комиссию, да, Сакура-чан?

Харуно устало выдохнула.

— Что ты опять от меня хочешь, Тодороки?

Тот в ответ только поджал губы.

— Ничего нового. Мы возвращаемся к нашему первоначальному плану, только без твоего цирка. Мои планы не изменились, Так что, уж придется потерпеть злобного, невнимательного и неприятного меня, пока чета Химура не уверится, что мы достаточно времени поломали комедию.

— Ты говорил — месяц! — встрепенулась Сакура.

— Зато ты не говорила, что будешь все это время третировать меня в собственном доме! — рявкнул в ответ Старатель. — А теперь, внимание, поднимайся и пошли! Мне ещё с Землекопом договариваться, чтобы он привел в порядок полигон.

* * *

Утро Сакуры началось не с кофе.

— Давай вставай, королева йоги.

— Какого биджу, Тодороки? Пять утра…

— Резче, Харуно, резче! Поднимаешь свои маленькие кости и тащишь их в тренировочную. Твою дурь нужно пускать в правильное русло, а тренироваться полезнее в паре.

— Я никуда не пойду.

Энджи равнодушно хмыкнул.

— Тогда я просто вынесу тебя. Заодно и разомнемся, пока будем бодаться по дороге в тренировочную комнату.

— Я убью тебя, — простонала Сакура.

Тем не менее, Старатель оказался прав, и тренироваться в паре с ним было гораздо эффективнее, особенно после практически ничего не значащих тренировок с Фукукадо. К семи утра на счету у куноичи были хорошая тренировка и долгий горячий душ. Осталось только нормально позавтракать, наконец, не опостылевшим раменом, и можно будет сказать, что утро удалось. Тодороки как раз принялся поглощать свой завтрак, так что можно было не переживать, что они могли мешать друг другу.

Сакура уже направилась к холодильнику, когда Энджи обратился к ней:

— Возьми накрытую крышкой тарелку и садись. Кофе в турке.

— Э? — удивлённо переспросила она.

— Что тебе не понятно, Харуно? — раздражённо протянул Старатель.

— Все понятно, — поспешила заверить та. — Просто с чего вдруг?

— Захотел и сделал! Я не обязан отчитываться! Не нравится — не ешь!

Сакура хмыкнула, но отказываться от завтрака, который оказался очень даже хорош, не стала. Наверняка же Тодороки бесится только из-за того, что она неумышленно сравнила его с Всемогущим. Будь это кто угодно другой, Энджи и бровью бы не повёл.

— Послушай, мелкая…

— Я тебе сейчас опять ребро сломаю, — процедила Сакура.

— И это твоя благодарность за вкусный завтрак? — насмешливо протянул он. — И кто ещё тут у нас злобный и неприятный?

Куноичи закатила глаза и направилась прочь из кухни.

— Я сегодня буду утром проезжать мимо академии, — продолжил Старатель. — Могу тебя подвезти.

Что-то в глубине души Сакуры отчётливо ныло о том, что она ещё успеет пожалеть о своих словах касательно Всемогущего.

В пяти странах существовала не одна религия, и большинство из них проповедовались достаточно открыто. Не сказать, что шиноби, часто вынужденные забирать чью-то жизнь, были слишком верующими людьми, но с некоторыми аспектами все же соглашались. Так что термин «карма» Сакуре был известен. Как и понятие справедливости, и только поэтому она не убила Тодороки сразу. Первоначальным планом было пережить три недели — наверное, потому, что это было бы честно, — а затем вернуться в выделенную академией квартирку. И больше никаких договоренностей и никаких компромиссов. А если Старатель продолжит ей угрожать, что ж… Война так война. Посмотрим ещё, кто от этого больше потеряет.

План оказался полностью невыполнимым. Харуно хватило ровно на пятнадцать дней, шесть часов и двадцать три минуты. А затем она вернулась в свою комнату после душа, и ей очень быстро пришлось забыть, что она ирьенин, шиноби, героиня войны и далее по списку. Ибо в комнате на её кровати восседало явно бешеное животное, похоже, воскрешенное техникой «эдо тенсей» и заботливо перевязанное розовой ленточкой. Нет, конечно, куноичи была не из пугливых, просто… Просто, она не ожидала, ладно?

В итоге Сакура завизжала как раненый дельфин.

Животинка не шевелилась, и при детальном рассмотрении оказалась, предположительно, чучелом лисы. Харуно что-то подобное уже видела, когда была с Шишо во дворце у дайме, но там подобные звери выглядели как живые. Это же нечто выглядело как оживший кошмар. Настороженно приблизившись к подарочку, Сакура аккуратно приподняла лисицу за кончик ленточки на шее, искренне надеясь, что она не оживет или не развалится на части прямо на её кровати — любой из этих вариантов был одинаково плох, — и очень аккуратно понесла чучело на кухню.

Тодороки, явно очень довольный собой, готовил завтрак.

— Харуно, ты можешь не бояться, — поспешил заверить ту Старатель, когда заметил, как осторожно она несёт подарок в вытянутой руке. — Продавец сказал, что это очень крепкая лисица. Можешь тискать её сколько хочется.

Куноичи странно дернулась, а затем наконец добралась до пункта назначения и с явным облегчением засунула чучело в мусорный бак.

Старатель нахмурился.

— Все, Тодороки, я так больше не могу, — удрученно заключила Сакура. — Ты чертовски милый, добрый и внимательный. Вот честное слово! Самый милый человек на планете! Всемогущему до тебя невозможно далеко! Он и в жизни бы не додумался до всего того, чтобы успел продемонстрировать мне в течение этих абсолютно адских пятнадцати дней. Ты молодец, Тошинори — нет. А теперь, я тебя очень прошу, прекрати это, чем бы оно ни было, или, я клянусь, я тебя отравлю.

Замешательство на лице Энджи в очередной раз убедило куноичи, что это все одно огромное недоразумение. Очередное — в бесконечной череде подобных в её жизни.

— Но я же слышал, как тебе понравился подарок. Ты буквально визжала от восторга…

— Если бы, — буркнула Сакура. — А теперь давай сюда свой источник вдохновения. Я хочу увидеть это своими глазами.

— Не понимаю, о чем ты, — попытался уйти он от ответа.

Куноичи нервно хихикнула.

— Да, конечно! Всё ты понимаешь. Давай, говорю. Что у тебя, там? Книга? Статья? Не подробно прописанный список действий от Жжения? Потому что абсолютно точно — сам бы ты эти издевательства не придумал. У тебя мозг занят более серьезными вещами, — настаивала на своем Харуно.

Тодороки явно колебался, а затем отложил приготовление завтрака и отправился в кабинет. Через несколько минут он вернулся и положил на стол перед Сакурой номер, по всей видимости, какого-то популярного мужского журнала.

— Как ты догадалась? — немного удивлённо спросил Старатель.

— Спасибо Саю, — не задумываясь, ответила она и тут же мысленно дала себе подзатыльник.

Энджи заинтересованно приподнял бровь.

— А этот Сай, он кто?

Можно было не отвечать, но тогда вопросов бы стало только больше, поэтому Сакура решила ограничиться полуправдой.

— Ну, мы вместе учились.

— Так он, получается, тоже медик?

— Скорее, художник…

— Любопытно. Страница тридцать семь, — бросил он и совершенно невозмутимо вернулся к приготовлению завтрака.

«Отлично, а теперь посмотрим, что у нас в оригинале», — предвкушающе подумала Сакура.

Топ-10 странных вещей, которые любят женщины

1. Бледно-розовый цвет

Так, отлично. Значит, это всё-таки была не цветовая дискриминация по половому признаку. А заодно объясняло, почему Сакуру теперь окружало такое обилие вещей, её отнюдь не самого любимого цвета. Розовое постельное белье, розовые полотенца, розовая посуда, розовая подушка на диване. Ками, даже Свинка сдержаннее использовала свой обожаемый лавандовый цвет.

2. Сладости

Сахар вреден. Это факт. Харуно не любила сладости, со скромным исключением в виде крайне редко употребляемого данго. Это был тоже факт. Ни один из них не останавливал Тодороки, яростно пытающегося подсунуть ей очередную сладость. И слово же какое выучил — «гипогликемия»! У неё отродясь гипогликемии не было и быть не могло, но кто её вообще слушал. Честно говоря, Сакура даже начала подумывать, что торт отравлен, но Старатель не отказывался попробовать предложенное первым, и Сакура просто сдалась, искренне надеясь, что после этого её наконец оставят в покое. Излишне говорить, что подобные предложения закончились только после очередной потасовки.

3. Маленькие штучки

О Ками! Кто вообще это придумал? Данный пункт объяснял сразу несколько крайне чудных идей Старателя. Если быть точным, с периодичностью раз в несколько дней, тот неизменно приходил к Сакуре с максимально странными предложениями:

— Хочешь понаблюдать за муравьиной фермой?

— Хочешь вышить подушечку?

— Хочешь слепить из керамопластики чайник для лилипутов?

На последнем пункте Харуно настолько опешила, что не задумываясь активировала чакру, чтобы подлечить болезного.

4. Уход за домашними растениями

Ладно, это было достаточно безобидно. Ей только положили под дверь садовую лейку, маленькие грабельки и перчатки. Куноичи, правда, задавалась вопросом, почему нельзя было просто сказать, если нужна была её помощь в саду, но это же Тодороки. Кто знает, что вообще творится в его голове. А оно вот как. Спасибо, хоть не притащил какую-нибудь мухоловку или чего похуже.

5. Животные с лобиком и глазиками

Вот прямо так и написано было. С лобиком и глазиками. Коты, кролики, еноты и лисы. Биджев автор этой статьи, наверняка, лютый шовинист. Как и тот, кто продал Энджи это жуткое чучело. В какой вселенной это могло хоть кому-нибудь понравиться???

6. Комплименты

Это в целом больная тема, но были официальные три комплимента-победителя, после озвучивания которых, Сакура всё-таки не выдерживала, и дело заканчивалось потасовкой.

— У тебя так много от змеи.

— Ты удивительно крепкая, как для кого-то с телосложением чихуахуа.

— Ты достаточно умна для женщины.

Без комментариев.

7. Выдавливание противных прыщей

Слава Ками-саме, Джашину и всем остальным, что до этого пункта Старатель не дошёл.

8. Милые мультфильмы

Это было эпично, и это был второй раз, когда Харуно не задумываясь активировала чакру. Потому что тут только два варианта было: или у неё галлюцинации, или у Тодороки опять проблемы с головой. Ибо по какой ещё причине этот человек мог смотреть мультфильмы? Старатель. Мультфильмы. Серьёзно?

9. Температура в 25,5 градуса

Отлично, значит это не любовь к излишней жаре дома, а очередное недопонимание.

10. Грустные, молчащие и волосатые дети

И, наконец, ответ на вопрос, что конкретно имел в виду Энджи, развешивая по дому чёрно-белые изображения очень странных детей. Особенно пугал ребенок на фотографии, заботливо повешенной напротив двери в её комнату. На такого смотришь, и сразу хотелось извиниться, что ты сегодня обедал, а он, по всей видимости, нет.

Сакура даже не удержалась и спросила Энджи о том, зачем он это сделал, на что Тодороки кратко и уверенно ответил «Красиво». Ну, красиво так красиво. О вкусах не спорят. И, в конце концов, это его дом. Вполне можно было и перетерпеть пару недель.

Все это время они вместе тренировались каждое утро, Старатель неизменно продолжал готовить завтраки, от которых Сакура и не думала отказываться, потому что должна же она была получить хоть какую-то компенсацию за все свои страдания. Да и добираться в Академию на машине было гораздо удобнее, чем трястись почти час в поезде. Но на этом все хорошее заканчивалось. Сакура, видимо, приуныла, понимая, что если Старатель и дальше будет пытаться подобным образом произвести впечатление на кого-то, шансов избавиться от него практически не останется. А потом он рано или поздно направит своё внимание на Харуно, и её жизнь окончательно превратится в кошмар. Надо что-то с этим делать.

— Тодороки, я знаю, что ты сейчас очень занят: Жжение говорила, у вас два дела висят, поэтому я обоснованно допускаю, что всё твое внимание направленно на это.

Сакура дождалась подтверждающего кивка, а затем, подняв рукой журнал, продолжила:

— Вот это некомпетентный источник. Написанное здесь не является правдой и способствует возникновению недопонимания и справедливого раздражения. Если ты и на Рей пытался так произвести впечатление, то не удивительно, что она не стремится вступить с тобой в брак.

Энджи нахмурился, и она приготовилась к новому эмоциональному выяснению отношений, а может и потасовке, но вместо этого раздалось лишь:

— И что ты предлагаешь?

Харуно на секунду зависла. Вот так просто? Без скандала и возмущения. Или ей сейчас очень повезло, или Сакура точно что-то упустила из виду.

Когда злость утихла, уступив место привычной рассудительности, к своему великому удивлению и негодованию, Тодороки мог твердо сказать только одно — сам виноват. Ну, серьёзно, в первую встречу Сакура не колеблясь разыграла не самый красивый спектакль и успешно лишилась общества Энджи на неделю. Во вторую — не менее уверенно угрожала Старателю, явно не желая идти на контакт. А потом вдруг взяла и так легко согласилась ему помочь, впоследствии показав себя полной дурой, почти не приспособленной к жизни. К сожалению, дурой в этой ситуации оказалась абсолютно точно не Харуно.

Не меньше Тодороки злило её необоснованное, но категорическое желание держаться от него подальше. Что это ещё за «мы с тобой просто не подходящие друг другу люди»? Какого черта? Значит, сама природа, с её дурацкой идеей о родственных душах, находит их подходящими, а какое-то розовое чихуахуа, видишь ли, нет. И вообще! С каких это пор он вдруг стал кому-то неподходящим? Да Энджи не только подходящий — он самый лучший вариант, с какой стороны не посмотри. Просто, все это время, не считая случая, когда всё-таки заста… убедил Харуно поучаствовать в его гениальном плане, Старатель даже не пытался договориться или понравиться Сакуре. По большей части, в этом не было никакой необходимости. Но это не значило, что Тодороки не мог или не был способен на подобные действия. Он вполне мог быть добрым, ну, или хотя бы милым и внимательным. Если для этого были весомые причины.

Откровенно говоря, причины появились. Когда Тодороки сказал, что его планы не изменились, он не врал — просто немного не договорил, потому что не до конца был уверен, как именно лучше стоит поступить. Итоговая цель осталась прежней, но вот пути достижения… У Рей оказалась отличная причуда, которая замечательно могла компенсировать все недостатки его собственной силы, да и сама она была тихая и спокойная. Хорошая жена с хорошими генами. Но что, если он мог получить больше? Охлаждение было хорошим выходом в его ситуации, но регенерация была куда лучшим. Особенно в комплекте с чудовищной силой и хитрым, расчётливым мозгом.

«Харуно такая маленькая, тоненькая, с этими глупыми розовыми волосами. На такую смотришь и думаешь, что её и лёгкий ветерок способен унести.

А потом она берет и играючи выбивает всю дурь из двухметрового мускулистого про-героя».

Это уже о многом говорило. Даже по самым скромным предложениям, Энджи мог рассчитывать, что человек с его телосложением и тандемом их с Сакурой причуд наверняка будет сильнее Всемогущего. Да, собственно, даже сейчас, реши они вдвоём напасть на Тошинори, и рогатому идиоту придется совсем несладко. Тем более, Старатель так до сих пор и не выяснил, каков предел мощи Сакуры и какие ещё сюрпризы таит её причуда, но точно знал, что она по-прежнему сдерживалась, что само по себе давало очередную пищу для размышлений.

Почему, обладая такой причудой, Сакура не пыталась стать героиней? Почему так легко согласилась работать у Незу, когда могла бы за короткое время легко добиться и славы, и денег в любой клинике? Как так вышло, что Комиссия не пытается прибрать к своим лапам такую ценную причуду? Зачем ей понадобилось изображать потерю памяти? Чем она вообще раньше занималась? На самом деле, любой из этих вопросов мог стать серьезной проблемой для Тодороки, если бы не одно очень серьезное «но». Закон о защите связи родственных душ. Да будь она даже ниндзя-убийцей, Старатель смог бы если не отмазать эту мелкую кровопийцу, то хотя бы выторговать для неё как можно лучшие условия. Ибо, что бы там ни писали в газетах, и Комиссия, и правительство ценили его услуги.

Так что единственной проблемой оставалось: как договориться со строптивой девушкой. К сожалению, в этом Харуно очень невыгодно отличалась от все той же Рей. Если с Химурой достаточно было продемонстрировать финансовое благополучие и решительный настрой, то Сакура явно стоила дороже. С другой стороны, как-то же люди женились, совершая все эти бесполезные траты времени на бессмысленные поступки, именуемые ухаживаниями? Если такова цена за хорошие гены для потомства и личного медика — Энджи сможет. Ничего страшного. Просто типичные бессмысленные ухаживания. Подарки, внимание, сладости.

* * *

Возможно, Сакура не была типичной представительницей противоположного пола. Тодороки ещё после первой потасовки заподозрил, что, наверное, что-то идёт не так. Комплименты ей не нравились, грустные волосатые дети, почему-то, тоже, и о своей гипогликемии она совсем не беспокоилась. Ну, уж животное ей точно должно было прийтись по вкусу. Тем не менее, очень крепкая лисица, с лобиком и глазиками, была отправлена в мусорку, невзирая даже на розовую ленту. Честно, в этот момент Энджи уже был готов взвыть: «Да что тебе вообще нужно в этой жизни, женщина???»

Но, к его великому облегчению, хоть раз за последнее время Ками-сама всё-таки сжалилась над ним, и Харуно вдруг сама вызвалась объяснить ему, что нужно делать.

Наверное, это и был тот момент, когда Старатель окончательно уверился в правильности своего решения. Потому что чихуахуа вновь смогла удивить. Особенно его повеселили примеры. Чего только стоил тот, в котором она объясняла, что нельзя просто принести лишь бы что в качестве взятки чиновнику. Тут нужно точно знать, что сработает как нужно. То есть правильно сначала собрать информацию, провести анализ, а только потом выдвигаться с подношениями. Это звучало убедительно и выполнимо. Или тот, где Сакура объясняла концепцию отношений по типу «выиграл-выиграл». Мол, предлагая определённому специалисту работу, благодаря ему ты получаешь некоторую выгоду, но взамен ты должен предложить что-то действительно ценное. И это должны быть не только деньги. Каждый человек хотел признания и приятных бонусов, подчёркивающих его исключительность и незаменимость. Все звучало вполне логично.

В итоге все оказалось достаточно просто. Собрать нужную информацию об объекте наблюдения. Затем проявить заинтересованность, быть настойчивым, но не нарушать дистанцию, предложить взаимовыгодные условия. Тодороки мог с этим справиться. Точно мог.

Но, в любом случае, Энджи был достаточно умён, чтобы не пренебрегать хитрой, но эффективной фразой: «Я все правильно делаю, Сакура-чан?»

Он точно справится.

Сакура устало и напряжённо разглядывала невысокого мужчину напротив. Да уж...

Куноичи, правда, хотела бы надеяться, что всё-таки Саске успеет раньше, чем произойдет нечто подобное, но… Если он, вообще, сможет. Но, серьёзно, глупо было отрицать, что удача никогда не была на ее стороне. Тем более, когда она уже почти полгода торчала в другом измерении. Впрочем, удивлённой Сакура не была — чего-то такого и следовало ожидать. Слишком уж хорошо всё было в последнее время.

* * *

Как ни странно, но после инцидента, когда явно буйно настроенный Тодороки прервал «тренировку» Сакуры и Тошинори, Всемогущий с Сакурой общаться не перестал. Более того, можно сказать, что именно в тот момент их отношения сдвинулись с мертвой точки. Теперь, когда он бывал в академии, он не стесняясь заглядывал к Харуно — и не только ради того, чтобы его подлечили. Яги приносил с собой вкусности, интересные книги и всегда имел в запасе парочку весёлых историй. Иногда они вместе обедали, иногда прогуливались по территории академии.

В то же время Сакура всё-таки не могла уверенно утверждать, что Тошинори именно ухаживал за ней. Да, они достаточно часто виделись, но никогда не проводили вместе больше тридцати-сорока минут. Он ярко улыбался, рассказывал веселые и нелепые истории, но никогда даже не пытался «случайно» к ней прикоснуться или сделать комплимент. И даже его восхищенные взгляды не были убедительным доказательством, ибо Всемогущий смотрел так на весь мир. Может быть, если бы она знала Яги лучше, Сакура могла бы более тонко почувствовать ситуацию. Сейчас же, самым правильным решением по-прежнему казалось оставить все как есть. В конце концов, что плохого в коротких приятных встречах?

На этот вопрос легко мог ответить Старатель. Харуно понятия не имела, как он узнавал о их с Тошинори встречах, но после каждой из них весь вечер всячески демонстрировал свое ущемленное достоинство, язвительно отвечая, полыхая, раздувая ноздри и откровенно дуясь. И, вообще, конкретно с этим товарищем можно было бы весьма однозначно сказать, что он-то точно ухаживал за Сакурой, если бы не одно, но очень весомое «но». Тодороки был прямой, как столб, упертый, как танк, и простой, как пять йен. Задумай он нечто подобное, и Сакуру бы просто поставили перед фактом, точно так же, как и ранее Химуру.

Что касается того, как у Старателя продвигаются дела с Рей, она не знала. Она как-то спросила об этом, но в ответ получила полурык-полустон и по некоторым корыстным причинам решила в это дело не лезть. Во-первых, Харуно по-прежнему старалась не привлекать лишнего внимания своими «способностями», а тренироваться и поддерживать форму как-то нужно было. Старатель же являлся хорошим партнёром для спарринга. Он, конечно, пытался якобы незаметно выведать хоть какие-то подробности её прошлого, но открыто с этим не лез. Это было хорошо.

Во-вторых, после окончательного выяснения отношений и краткого ликбеза на тему «как договориться с женщиной», Энджи перестал третировать Сакуру, и жить стало гораздо проще. Страшные фотографии со стен сняли, приторные сладости на горизонте больше не появлялись, а мультфильмы не включались. Вместо этого Старатель принялся таскать домой интересные или актуальные дела и, не стесняясь, привлекал Сакуру к работе. Та практическими знаниями пренебрегать не собиралась и жадно включалась в работу. Но после третьего такого «аттракциона невиданной щедрости» Харуно подозрительно поинтересовалась: а, собственно, с чего вдруг? И получила полностью логичный ответ:

— Неужели ты думаешь, что я откажусь от явно умного медика, с такими возможностями?

— У меня подписан контракт с ЮЭй на три года, — спокойно возразила Сакура.

Тодороки лишь снисходительно на неё посмотрел, а затем вернулся к работе.

— Ничего этот контракт не стоит, — не поднимая головы, ответил он. — В нашем случае. И Незу это прекрасно известно. Отучишься этот год, получишь диплом и сможешь приступить к нормальной работе.

— А если я не захочу? — сузив глаза, спросила Сакура.

Тодороки тяжело вздохнул, а затем на удивление спокойно произнёс:

— Значит, будем договариваться.

И вид у него был такой уставший и смирившийся, как будто он и правда собрался договариваться. Сакуре даже ругаться расхотелось. Хотя, справедливости ради, последнее время они и так почти и не конфликтовали, ограничиваясь выплеском эмоций во время утренней тренировки. В остальном же, странное дело, у них внезапно оказалось достаточно общего: от бытовых вопросов до личностного перфекционизма и нетерпимости к глупости и попустительству. Осознав этот факт, Сакура сначала знатно удивилась, а затем загорелась желанием всё-таки выяснить, как же работает эта загадочная система родственных душ, но так и не достигла успеха в этом вопросе.

Зато отлично продвинулась в стрельбе из огнестрельного оружия. Поначалу она не совсем поняла, зачем Тодороки это понадобилось, а затем ошарашенно слушала, что раз уж она по неизвестным причинам старалась не использовать в полную силу свою причуду, то пусть хоть так. Мол, благо не косая — ножи метала удивительно точно — это Энджи выяснил на своей шкуре в пылу очередной ссоры, — но всё-таки огнестрел мог оказаться надёжнее.

«Очень даже и может», — легко согласилась Сакура, а потом, пользуясь благодушным состоянием Старателя, умудрилась ещё и выпросить на изучение пару интересных медицинско-геройских приспособлений.

Всё это можно было назвать её полноценным «в-третьих».

А ещё Энджи вкусно готовил. У Харуно определенно были причины пока что ничего не менять.

* * *

Естественно, о существовании сэра Ночноглаза Сакура знала. Он был официальным напарником Всемогущего, да и сам Тошинори временами упоминал о нем, рассказывая очередную веселую байку. На деле, Мирай Сасаки оказался худым и очень высоким мужчиной, с таким недовольным выражением лица, что она невольно усмехнулась, мысленно отметив, что, кажется, на этом поприще у Тодороки появился конкурент.

— Добрый день, Харуно-сан, — обратился Мирай к Сакуре, а затем легонько похлопал по плечу и, не отводя взгляда, спросил: — Не могли бы вы уделить мне немного вашего времени?

Не то чтобы у неё было лишнее время и, тем более, не то чтобы она сильно хотела тратить его на кого-то, кто так «рад» её видеть. С неё хватило и вечно чем-то недовольного Старателя.

— Добрый день! К сожалению, я спешу, но вы можете составить мне компанию по дороге к нужной станции.

Ночноглаз понятливо кивнул, и они двинулись в сторону парка. Сакура любила это место и старалась не отказывать себе в этих пятнадцати минутах прогулки, прежде чем вновь оказаться в душном поезде. Сасаки, видимо тоже не был против непродолжительного созерцания красот природы.

— Как вы могли догадаться, речь пойдет о нашем общем знакомом. Мне бесконечно жаль, но я вынужден настаивать, чтобы вы прекратили столь тесное общение с Яги-куном.

Сакура удивлённо уставилась на собеседника.

— Это ещё почему?

— Именно потому, что это ставит под угрозу вашу жизнь и в будущем может иметь слишком продолжительный эффект «кругов на воде». Вам, Харуно-сан, наверняка известно, что некоторая работа не предполагает тесного взаимного контакта или прочих физических взаимодействий. Вы же не хотите заставить нашего общего знакомого страдать?

Страдающим Тошинори никак не выглядел, и Сакура подняла брови, чтобы с явным скепсисом спросить:

— А может, дело в том, что наше общение просто кое-кому не нравится? Мне тут одна «птичка» нашептала…

— Ну и сидели бы спокойно возле вашей полыхающей «птички», — не менее едко ответил Ночноглаз. — А то, знаете ли, не каждый готов так закрывать глаза на некоторые ваши «особенности». Будет очень грустно, если в Комиссии узнают, что некая «птичка» утаивала стратегически важную информацию, прикрываясь сводом законов ЗРД. Как думаете, Харуно-сан?

Та в этот момент пыталась справиться с крайней степенью изумления.

— Вы мне угрожаете?

— Я вас предупреждаю, пока ситуация не набрала трагических оборотов, — уже менее напыщенно ответил Ночноглаз. — Мне понятно, что вы думаете, будто знаете, в чем дело, и столкнулись с банальной ревностью, но в действительности дела обстоят совершенно иначе. Я не могу и не хочу рассказывать вам, как работает моя причуда, но поверьте, у меня более чем достаточно оснований для этого разговора. Может быть, присядем на пару минут? Я не отниму много вашего времени.

Ошарашенная происходящим, Сакура только кивнула и двинулась к ближайшей скамейке.

— На самом деле, несмотря на свод законов о ЗРД, многие предпочитают держать эту информацию в тайне, дабы избежать ненужных проблем. Особенно это касается героев, политиков, стражей правопорядка и прочих, чья профессия или образ жизни могут угрожать их родственной душе. И я, в данном случае, не исключение. Но так уж вышло, что ваш излишне старательный жених об этом прознал.

— Он не мой жених…

— Да? — насмешливо протянул Сасаки. — А я вот совсем недавно слышал, как он уверенно говорил представителям Комиссии совершенно другое.

Куноичи, быстро сделав выводы, сузила глаза, а затем тихо процедила:

— Возможно, по некоторым причинам мы решили, насколько возможно, скрывать эту информацию. В любом случае, вас это не касается.

Ночноглаз усмехнулся.

— Вы совершенно правы, Харуно-сан. Меня это не касается. Но всё-таки посмею добавить, что вы очень напрасно не цените то, как вам повезло. Вам давно пора начать ценить то, что у вас уже есть, прекратив питать несбыточные иллюзии. Яги-кун, в любом случае, не сможет вам этого дать.

— Послушайте! То, что вы с ним…

— Нет, это вы послушайте, — достаточно агрессивно перебил её Сасаки. — Нет никакого «мы с ним». Есть только я, с именем другого человека на руке, и тот самый человек, на руке которого моё имя так и не появилось. И, вероятнее всего, и не появится.

— Но, — растерялась Сакура, — разве такое бывает? Я никогда не слышала о подобном.

Ночноглаз поправил очки, а затем вернул себе надменно отстранённый вид и продолжил:

— Никто не слышал. И мы об этом во всеуслышание рассказывать не станем. Сами понимаете, лишнее внимание нам ни к чему. Но от себя всё-таки кое-что добавлю. Что бы вы себе ни напредставляли о Яги-куне, ничего общего с действительностью это не имеет. Вы понятия не имеете, с чем ему приходится сталкиваться каждый день и какую ношу он тащит на своих плечах. Но, если вы, Харуно-сан, действительно желаете ему добра, держитесь от него подальше.

Закончив, он вновь поправил очки, встал и, пожелав всего доброго, удалился. На нужный поезд Сакура уже опоздала, а значит, можно было дать себе ещё минут десять-пятнадцать, чтобы хоть немного уложить в голове последнюю информацию.

Ночноглаз ей угрожал! И, получается, не только ей, но и Тодороки. Который, видимо, зачем-то защищал её тушку в Комиссии и ни словом об этом не обмолвился. Как и том, что она теперь оказалась его невестой. И как он тогда собрался жениться на Рей? А он, вообще, собрался на ней жениться? И на ней ли?

За этими мыслями Харуно не заметила, что на другую сторону скамейки присел пожилой невысокий мужчина.

— Тяжёлый день? — улыбчиво поинтересовался он.

— Что-то типа того…

— Иногда про-герои бывают утомительны.

Куноичи вдруг насторожилась.

— Ну-ну, Сакура-чан, не стоит так нервничать. Я хочу только немного поболтать с тобой.

— Я не помню, чтобы мы были знакомы.

— Это не важно, моя дорогая, — ласково проворковал дедушка. — Гораздо более важно, чтобы такое юное дарование, как ты, не растрачивало попусту свой потенциал в какой-то бесполезной академии, где выращивают очередную порцию лжегероев, преисполненных самомнения и высокомерия.

Харуно осторожно осматривала местность, мысленно прикидывая пути к отступлению.

— И что же вы предлагаете?

— Ох, Сакура-чан, мне нечего тебе предложить. Но вот мой дорогой друг может предоставить тебе самую лучшую лабораторию, самые новые препараты и неограниченные возможности в исследованиях. Абсолютно неограниченные.

— А взамен?

—Только лояльность такого потрясающего специалиста.

— Не уверена, что я такой уж потрясающий специалист…

— Ну, полно, дорогуша. Не стоит прибедняться. С посредственными специалистами так не носятся. Незу, Исцеляющая Девочка, Старатель, Всемогущий, а только что ты, кажется, премило побеседовала с сэром Ночноглазом. Хотя не похоже, чтобы ты осталась довольна этой беседой. Что, конечно, ожидаемо. Все эти герои только о себе и думают. Напыщенные самовлюблённые кретины.

Затем его тон смягчился, и он продолжил:

— Не стоит стесняться, деточка. Зачем тратить свое драгоценное время на глупых студентиков, если можно всецело посвятить его науке. Настоящей науке, без условностей и рамок. Только подумай, сколько возможностей перед тобой откроется. Впрочем, ты и сама скоро убедишься, что все эти герои, совсем не те, кем кажутся. Держи, — мужчина протянул Сакуреа маленькую флешку. — Очень занимательное чтиво. Уверен, нашу следующую встречу ты сама будешь ждать с нетерпением. А сейчас мне пора, Сакура-чан. Не опоздай на поезд.

Сакура сжимала в пальцах маленькую флешку, смотрела вслед удаляющемуся мужчине и все отчётливее понимала — это будет очень долгий день.

— Шаннаро!

Удар. Ещё один. Затем, судя по звуку, ногой.

— Бака! Бака! Бака!

Опять серия ударов.

— Биджев Саске! Биджев шаринган! Биджево всё! Шаннаро!

«Саске? Шаринган? А вот это уже интереснее».

— Я тебя слышу, — удивительно зловеще протянула Сакура. — Женишок…

Старатель, будучи взрослым сильным мужчиной, про-героем, уважаемым человеком и серьезным противником, конечно, понимал, что уж ему-то точно нечего бояться маленькую, худенькую, розоволосую девушку.

Только вот это вот её «Шаннаро!» ничего хорошего обычно не сулило. Как и этот зловещий тон. И вообще, это Тодороки потом, когда-нибудь, лет через двадцать, будет ужасно важным топ-два, сидеть в огромном офисе в многоэтажном здании и командовать огромным штатом людей. А прямо сейчас ему всего двадцать один, у него мало реального практического опыта, пресса терпеть его не могла, а агентство только набирало обороты.

Поэтому, когда его телефонный звонок сбросили, а следом прислали сообщение: «Я с тобой дома поговорю…» — Энджи, конечно же, нечего было опасаться. Он просто был немного напряжен. Да, именно. Просто немного напряжен.

Потому что вслед за сообщением тут же прилетела фотография, на которой были изображены Рей и Сакура, премило беседующие в кафе.

«С другой стороны, подождите-ка… Да с какой стати Харуно все ещё носом крутит? Он сам сейчас с ней так поговорит! Время идёт, а этот дурацкий этап ухаживаний как-то уж сильно затянулся».

Видит Ками-сама, Тодороки Энджи, как серьёзный и ответственный человек, выполнил все затребованные Сакурой пункты и абсолютно точно сделал всё, что мог. Он собрал нужную информацию. Он проявил заинтересованность. Он был настойчивым и не нарушал дистанцию. Да в конце концов, Старатель мог предложить взаимовыгодные условия. Так и чего она сейчас артачилась? Что ещё было нужно? Пусть говорит скорее, и пора уже закрыть этот вопрос.

— А что тебе, собственно, не нравится?

Едва ли не полностью разрушенный тренировочный зал как бы скромно намекал, что сегодня Сакуре, вполне вероятно, много чего не нравилось. В последний раз это помещение было настолько в плачевном состоянии в день, когда Тодороки обнаружил на своей руке чужое имя.

— Ах, что мне не нравится?

Уклониться от удара Энджи успел буквально в последнюю секунду.

— Да чего ты взбесилась, злобная женщина?

Следующий удар уже пришлось блокировать.

— Что мне не нравится?! Да мне всё здесь не нравится! Всё! Ты, Всемогущий, Ночноглаз, Незу и все остальные, которые вдруг решили, Мадара их подери, что могут крутить мной, как им захочется! Шаннаро! Да меня вообще здесь быть не должно!

«Очень хорошо, очень хорошо».

Может, сейчас Энджи наконец-то хоть что-то прояснит для себя.

— Значит, жениться на мне решил? — рявкнула Сакура, в очередной раз атакуя.

— Харуно…

Сакура вдруг резко замерла, села на пол, криво улыбнулась, вскинула руками и совершенно неожиданно выдала:

— А давай! Женись! Подпишем этот, как его?.. Брачный договор. И будем жить долго и счастливо. Недели две. Ну, или, может, месяц. В зависимости от того, когда за мной придут.

А вот это уже пахло жареным. Как бы скептически Тодороки ни относился к женщинам, он прекрасно осознавал, что конкретно эта не была ни дурой, ни истеричкой. Энджи за полгода так ничего и не выяснил о её прошлом, а тут столько информации.

— Ты имеешь в виду Саске? — опускаясь рядом, уточнил он. — Или Сая?

Нервная улыбка превратилась в не менее нервный смешок.

— Этот теме-Саске, если и придет за мной, то именно в тот момент, когда это будет меньше всего нужно. Наверное, самое время признать, что иначе он давно уже был бы здесь…

На самом деле, Старатель не был уверен, стоит ли сейчас давить на неё в попытке получить больше информации. Тем более, профессиональная интуиция и так вопила, что сегодня он уж точно услышит что-то важное. И в который раз она его не подвела.

— Там, где я выросла, дети с достаточно сильной причудой могут начать обучение в военной академии и стать кем-то вроде местных про-героев, — спустя какое-то время заговорила Сакура. — Обычно академическое обучение заканчивается лет в тринадцать, после чего руководство делит учеников на команды, которые будут выполнять различные задания, соответственно своим знаниям и наработанному опыту.

— Я так понимаю, эти двое — твои сокомандники?

— Да, — тяжело вздохнув, согласилась Сакура. — Всё дело в причуде Саске. В связи с некоторыми событиями его возможности очень резко увеличились, но без понимания, как это конкретно работает.

— Подробнее.

— Он научился перемещать предметы и себя в пространстве.

— Как телекинез?

— Скорее, как телепортация.

— И он переместил тебя…

— Да, только в этот момент мы оба были под действием яда и едва могли шевелиться.

Сакура вновь тяжело вздохнула. Какое-то время они так и сидели в тишине, пока Старатель всё-таки не удержался и произнёс:

— Хорошо, может, теперь ты мне расскажешь, что конкретно побудило тебя уничтожить тренировочную комнату в нашем доме?

Сакура встрепенулась и недоуменно уставилась на него.

— С каких пор, Тодороки, твой дом вдруг стал «нашим»?

— Мы, кажется, это уже обсудили, — начал закипать Энджи. — Хочешь брачный договор — да пожалуйста! С твоим уровнем интеллекта ничего другого я и не ожидал.

— Вот мне сейчас порадоваться или обидеться? — пробурчала Сакура. — А тебя не смущает, что ты ничего толком обо мне не знаешь?

— Не смущает, — тут же отрезал Старатель. — Если бы была хоть малейшая возможность обвинить тебя в государственной измене или шпионаже, Комиссия бы уже это сделала. По правде говоря, они и так могли бы это сделать, если бы не некоторые нюансы.

Тодороки замолчал, обдумывая, стоит ли рассказывать, насколько на самом деле серьёзна ситуация, и не будет ли это воспринято как дополнительное давление с его стороны.

— Нюансы… — тяжело протянула Харуно. — Сегодня днём мне не посчастливилось познакомиться с Сэром Ночноглазом, и он как раз очень хотел ознакомить меня с этими «нюансами». Не забыв упомянуть, что не каждый будет так, как ты, закрывать глаза на некоторые мои «особенности».

— Сакура, это всё, чего он хотел? — внезапно очень серьезно спросил Энджи.

— Ещё он очень настаивал, чтобы я прекратила общение с Яги-куном, иначе это поставит под угрозу мою жизнь и в будущем может иметь слишком продолжительный эффект «кругов на воде».

— Я считаю, тебе стоит его послушать.

— Ещё бы ты так не счи…

— Харуно! Ты не понимаешь! — вновь закипая, рявкнул Старатель. — Никто точно не знает, как работает его причуда, но он может видеть будущее. И его прогнозы всегда сбываются. Если Ночноглаз пошел на такой шаг, значит ситуация действительно серьезная.

Тодороки задумчиво замолчал, анализируя ситуацию и прикидывая варианты дальнейшего развития событий. Проблема в том, что девчонка оказалась отвратительно упёртой. Сложно сказать, захочет ли она сотрудничать. Тем более, после сегодняшней вспышки ярости. Хотя потом же она, вроде, почему-то согласилась на замужество? Он же правильно всё понял?

— Это ещё не всё, — вновь заговорила Сакура. — После «чудесной» беседы с Ночноглазом мне поступило не менее «чудесное» предложение не растрачивать свои таланты в академии «лжегероев», а перейти работать в гораздо более перспективную лабораторию. Чья деятельность, естественно, никоим образом не связана со словом «законно». Там меня ждут всевозможные исследовательские блага, но главное даже не это. По их расчетам, после просмотра некоторых документов я должна сама захотеть к ним присоединиться. Сейчас сам увидишь.

Сакура поднялась и вышла в коридор, чтобы уже через несколько секунд вернуться со смартфоном в руках.

— Конечно, информацию на флешке нельзя было скопировать, и, естественно, как только я дошла до последней страницы, все данные самоуничтожились. Но сделать нужные фото я успела.

Сакура протянула Тодороки смартфон, а затем села напротив. Тот же принялся внимательно вчитываться, все больше и больше смурнея взглядом. К тому времени, когда он дошел до последней страницы, на его лице была такая жуткая гамма эмоций, что не будь Харуно сама в подобном состоянии, наверняка бы испугалась.

— Ну что, Энджи? Теперь ты понимаешь, что конкретно побудило меня уничтожить тренировочную комнату в нашем доме?

Сначала Сакура просто отказалась в это верить. Это была просто ошибка. Все совсем не так. Ну не могла же она так глупо проколоться по всем фронтам. Ну вот кто её за язык тянул, что она медик? Нет чтобы собрать больше информации, а потом уже делать выводы.

«Медицина полезна для этого мира, и это однозначно увеличит продолжительность и, скорее всего, качество моей жизни».

Тьфу, и только… Нужно было прикидываться идиоткой, может, тогда бы что-то и получилось.

Затем был второй и не менее важный вопрос — зачем он, вообще связалась с Тодороки? Ведь с самого начала было ясно, что он подумает, подумает, а потом все равно придет к выводу, что она — наиболее выгодная партия. Нужно было идти жаловаться Незу и держаться от Старателя подальше. Но, что уж теперь… Кстати, интересно, понял ли он, что её согласие вступить в брак было всего лишь сарказмом, или, как и в ситуации с Саем, для таких случаев стоит прикупить и использовать специальную табличку «САРКАЗМ»?

Хотя… Если Харуно выберется из этой передряги, может, и стоит всерьёз задуматься над его предложением. Как выяснилось, они вполне могут ужиться вместе, у них достаточно общих интересов и взглядов, как, наверное, и полагается родственным душам. Ну и что, что Энджи не верит в любовь? Зато он, слава Ками, верил в действия. Сакура не могла отрицать, что молодой человек действительно постоянно шел с ней на компромиссы, и, похоже, пока некоторые развлекали её весёлыми беседами, Тодороки отстаивал свободу её глупой тушки в комиссии.

И вот ещё. Весёлые истории — это, конечно, забавно и познавательно, только, к сожалению, в её ситуации сейчас никак не помогут. Тем более, полгода — это достаточно длительный срок, чтобы уже как-то определиться со своими намерениями. Человек тебе либо нравился, либо не нравился. Какой тут ещё мог быть вариант? Ну ладно, вариантов, на самом деле, могло быть много, но и ждать опять пять лет, пока кто-то «созреет», ну как-то несерьёзно… А учитывая ситуацию с Ночноглазом, уместно было добавить, а «созреет» ли?.. Да, конкретно сейчас ситуация складывалась не лучшим образом, но и отчаиваться Сакура не собиралась. Вдали от семьи и друзей она только отчётливей почувствовала, насколько ей хочется простого человеческого тепла, понимания, своей семьи. И это нормально. Ненормально ожидать взаимности от человека, чье «хорошее» отношение к тебе вылилось в несколько попыток тебя убить.

* * *

Гнев пришёл сразу же после просмотра документов. Конечно, Харуно знала, что ничего приятного там не увидит. Здесь были личные дела ещё совсем молодых и уже более взрослых героев. Наверняка некоторые ещё были студентами-стажерами. Не сказать, что она кого-то из них узнала, но, исходя из написанного, по официальной версии каждый из них погиб на миссии. Неофициальная версия пестрила неприятными терминами и жуткими фотографиями, очень четко информируя, что успокоились несчастные отнюдь не на миссии. Что ж, к сожалению, это было ожидаемо. В конце концов, тот же Орочимару и не такие вещи творил в своих жутких лабораториях.

А вот не единожды замеченный на фото совсем не последний человек в комиссии ожидаемым не был. Тобики Иширо, будучи главой одного из отделений, в число высшего руководящего состава не входил, но при этом оставался достаточно известным лицом. Сакура не раз замечала его во время трансляции официальных выступлений Комиссии. Тот всегда держался собранно, уверенно, с неизменной папочкой в руках. Совсем как и на этих фото. Там он тоже очень серьезно и собрано наблюдал за результатами экспериментов. И вот это было хуже всего.

Что делать дальше, Сакура не знала. Во-первых, предоставленные ей материалы с одинаковой вероятностью могли быть как реальными, так и умело «нарисованными». Во-вторых, это в любом случае ничего не меняло. Все просто — если она не согласилась на столь «заманчивое» предложение, её определенно попросят уже по-другому. И тут, по-хорошему, стоило бы обратиться за помощью именно в Комиссию. Но, опять же, а что, если Тобики Иширо действительно был в этом замешан? А если и не был, то учитывая нездоровый интерес Комиссии к ее скромной персоне, какая будет цена у этой помощи? И где гарантия, что эту ситуацию не вывернут против неё, найдя, наконец, причину чтобы всё-таки добиться от неё нужного.

Вот и получалось, что пока что вариантов Сакура просто не видела. Ни работа в комиссии, ни, тем более, работа в злодейской лаборатории в её планы никак не входили. Кстати говоря, в планы Тодороки, видимо, тоже. Тот, после подробного рассказа и повторного прочтения документов, казался не менее злым, чем сама Харуно. Тем не менее, Энджи достаточно быстро унял эмоции и весьма уверенно буркнул:

— Разберусь.

Вот уж кто точно не воспринимал Сакуру как героиню войны и шиноби, чье имя уже довольно давно появилось в книге «Бинго». Временами она не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать от этой вечной самоуверенности Энджи. Иннер-Сакура лишь насмешливо напомнила, что Харуно сама хотела почувствовать внимание и заботу. Возможно, где-то в глубине души обе находили это милым.

* * *

С тех пор, как Сакура попала в этот мир, легче было бы сказать, чего она здесь не видела. Посему вещей, способных её удивить, осталось и правда не так уж и много. Тем не менее, Всемогущий в кабинете Старателя определенно входил в этот список.

— Мы не будем так рисковать! — рычал Тодороки.

— Брось, ты и сам понимаешь, что другого выхода нет, — легко парировал Яги. — Не прятаться же ей всю жизнь.

— Она — медик, а не чертова героиня! Это небезопасно!

— Я видел ее спарринги. Ничего с Сакурой-чан не будет. Особенно с учетом того, что она медик.

Сакура не громко кашлянула, чтобы привлечь внимание, а затем помахала рукой а приветственном жесте.

— О чем спорите, товарищи?

— О сложившейся ситуации.

— Этого не будет! — вновь прорычал Старатель. — Я обратился к тебе за помощью, а вместо помощи, ты предлагаешь мне угробить будущую жену!

— Я тебе предлагаю раз и навсегда закрыть этот вопрос. А заодно и отделаться от Комиссии, — все так же спокойно и уверенно отвечал Тошинори.

Сакура раздражённо закатила глаза и вкрадчиво поинтересовалась:

— Может кто-то всё-таки объяснит мне, в чем дело?

— Твой жених такой собственник, — весело улыбаясь, ответил Всемогущий.

— Может быть, потому, что я этого стою? — так же весело улыбаясь, протянула Сакура.

— О, ты определенно этого стоишь, Сакура…

Прервал их треск ломающейся ручки в руках у Тодороки. Яги тут же сделал притворно испуганное лицо и поднял руки в сдающемся жесте.

— Я пригласил этого клоуна в расчете на его помощь. А вместо этого он предлагает сделать из тебя тайного агента.

— Так, а в чем проблема?

Старатель в очередной раз вспыхнул:

— Если ты вдруг запамятовала, дорогая, так я напомню! Ты медик! Медик! А не героиня или тайный агент! Ты меня понимаешь? — с нажимом в голосе уточнил он.

Сакура устало вздохнула. Ну да, Тодороки был прав. Лишний раз демонстрировать свои способности не стоило.

— Другого варианта нет. Ты сам знаешь, что не можешь взять это дело. В данном случае связь родственных душ против вас же и играет. С другой стороны, если Сакура будет действовать как временный сотрудник от моего агентства, у меня будут вполне реальные основания в случае чего выступить в Комиссии в её защиту.

Агентство Всемогущего существенно отличалось от тех, в которых Сакура уже успела побывать. На первый взгляд, все выглядело достаточно скромно, но вот когда дело доходило до современных технологий… Сакура была абсолютно точно и бесповоротно влюблена в лабораторию в этом месте. И во все эти восхитительные, а главное — очень полезные гаджеты. Один из таких теперь был успешно вживлен ей в руку и должен был передавать сигнал её местоположения даже очень глубоко под землёй. Так же один из помощников Тошинори очень долго и подробно объяснял, что ей нужно делать, как себя вести и какая у нее главная задача.

В целом, это была продуктивная встреча, и Сакура даже немного воспрянула духом. К сожалению, хорошее настроение испарялось так же быстро, как к ней направлялся один, похоже, очень решительно настроенный молодой человек.

— Нет… Нет. Нет!

— Я тоже рада вас видеть, Сэр Ночноглаз.

— Какого чёрта вы здесь делаете? Я же предупреждал, что вас и близко не должно быть возле Всемогущего.

— Не то чтобы у меня был выбор.

— Ками-сама! Харуно, почему вы не понимаете? Вас не должно быть здесь, — нервно продолжал он. — Это худшая цепочка событий. Худшая! Ну почему же вы меня не послушали?

Мирай так искренне сокрушался, что Сакуре даже стало немного совестно.

— Сасаки-сан, может все не так уж и плохо? Я крепче, чем вам кажется. И потом, меня уже не единожды пытались…

— Вы абсолютно точно умрёте, — полным яда голосом перебил её про-герой. — И мне даже было бы плевать на вашу безответственную тушку, если бы это событие не имело таких масштабных последствий.

То, как уверенно он это говорил, немного, но всё-таки настораживало.

— Честно говоря, мне кажется, вы немного переоцениваете мою скромную персону…

Ночноглаз сжал пальцами переносицу и тяжело выдохнул.

— Не разочаровывайте меня… Искренне сомневаюсь, что вы не понимаете в чем дело. Харуно-сан, вам не кажется, что это слишком жестоко, так откровенно пользоваться человеком, играя с его чувствами?

А вот это уже было совсем безосновательное обвинения, и молчать об этом Сакура не собиралась.

— Я понятие не имею, о чем вы говорите, — все больше раздражаясь, процедила та. — Между мной и Яги-куном не было ничего такого, чтобы давало вам право так себя вести со мной!

С учётом того, что Сакура была ниже Сасаки почти на полметра, выглядеть достаточно грозной было крайне проблематично, что, в свою очередь, прямо пропорционально увеличивало желание стукнуть хорошенько надменного про-героя.

— Я говорю о человеке, который всю свою сознательную жизнь видел перед собой только одного настоящего соперника. Которого он пока так и не смог превзойти, и вряд ли сможет в обозримом будущем, — все с тем же ядом принялся объяснять Ночноглаз. — Мало того, этот его соперник ещё и замечательно флиртует с его невестой, а затем отправляет её на верную смерть. Правда, отличненько получается, да Харуно-сан?

Отвечать той как-то не хотелось.

— Знаете, Харуно, у каждого есть свой предел. Точка невозврата, после которой всё уже никогда не будет так, как прежде, — продолжал рассуждать Сасаки. — Для кого-то этой точкой может стать утрата любимого человека, а для кого-то сожаление о неверном решении и погибшем друге. Согласитесь, несколько подрывает веру в себя и свои силы, когда ты, пусть и косвенно, но виноват в скоропостижной утрате друга. Смерть которого после ещё и стала катализатором того, что один молодой и очень перспективный герой выберет совсем не геройскую сторону, а потом будет во всеуслышание обвинять в этом тебя и Комиссию. Вам ли не знать, Харуно-сан, что у некоторых бывает достаточно огня, чтобы зажечь толпу. Во всех смыслах этого слова.

Ночноглаз, наконец, окончательно высказался и только гневно смотрел на Сакуру. Та же некоторое время обдумывала ситуацию, чтобы затем всё-таки спросить:

— Но если все настолько серьезно, почему вы не пошли с этим сразу к Всемогущему?

Тот лишь в очередной раз тяжело вздохнул, и уже скорее опечаленно, чем раздражённо, ответил:

— Эта информация строго конфиденциальна, и, вообще-то, я не имею права её разглашать. Но, дело в том, что моя причуда первая подобная в своем роде, и, честно говоря, всё ещё есть некоторые пробелы в понимании механизма её действий. Но есть две вещи, в которых я уверен наверняка — это то, что те моменты, что я вижу в будущем, всегда происходят, и то, что чем больше людей знают о каком-то конкретном событии, тем скорее оно произойдет.

— Но, если это в любом случае предрешено…

— Но Вы даже не пытаетесь! — непривычно эмоционально вскрикнул Ночноглаз. — Вас не должно быть здесь! Если бы вы только сразу прислушались к моим словам, может быть…

Он в очередной раз устало потёр виски. Вся эта ситуация начинала всё больше и больше действовать Сакуре на нервы. Одно дело её собственная жизнь, и совсем другое, когда на неё вешают ответственность за гипотетическое будущее. Её печать сотни была рабочей. Последние полгода она только крепла и наполнялась. С кем же ей предстоит столкнуться, что Ночноглаз так уверенно предрекал ей смерть?

— Хорошо, я откажусь от плана Яги-куна и впредь буду его избегать, — с тяжелым вздохом согласилась Сакура. — Сегодня же вечером мы со Старателем пересмотрим ситуацию и найдем другое решение…

— Единственное, о чем я вас прошу, отбросьте глупые иллюзии и просто постарайтесь выжить. Просто останьтесь в живых, Харуно-сан…

Прощаться они не стали. Стрелка на часах едва подползла к шести часам вечера, и, по-хорошему, Сакуре нужно было бы отправиться в агентство Тодороки. Но, после всего услышанного сегодня, хотелось хотя бы пару часов тишины и покоя, чтобы получше обдумать сложившуюся ситуацию. Решив, что это, наверное, и будет оптимальный вариант, та отправила сообщение Энджи и двинулась в сторону дома.

Когда недалеко от дома возле неё притормозил черный тонированный автомобиль, Харуно не была удивлена или напугана. Чего-то такого и следовало ожидать.

— Мои приветствия, Сакура-чан, — раздалось из приоткрытой двери автомобиля. — Ну что, дорогуша, самое время не дать тебе зачахнуть в этом мерзком прогеройском гадюшнике.

Сакура тут же повернулась и молча села в машину. К сожалению, в том, что это произошло по её собственному желанию, она была уверена только отчасти.

Рассвет феномена родственных душ наступил в первое десятилетие после появления причуд. С одной стороны, это как бы тонко намекало, что оба процесса точно взаимосвязаны между собой. С другой стороны, первое поколение, получившее метку родственной души, и вовсе не имело причуды. Да, суперспособности были у их детей, но и это тоже не являлось обязательным пунктом. В этом вопросе вообще не было ни единой константы, с какой бы стороны Сакура ни пыталась подойти к изучению.

Естественно, в первые сто лет после появления причуд людей гораздо больше заботили сами суперспособности и неожиданно открывшиеся возможности или, наоборот, дополнительные сложности. Родственная связь, по мнению официального правительства, была просто приятным дополнением, к которому относились несколько снисходительно, считая само собой разумеющимся фактом. Конечно, далеко не все считали так, и было достаточное количество учёных, ратующих за большее внимание к этому вопросу. С годами становилось все больше доказательств того, что именно сотрудничество родственных душ приносит максимальный коэффициент пользы в любом направлении.

Единственная проблема была в том, что это отнюдь не всегда было удобно для правительства. Хорошо, если вместе одного ценного кадра ты получаешь двоих, но бывало ведь и наоборот. Да и находя родственную душу, люди чаще стремились создать семью, неизбежно смещая вектор своего внимания на обретённую вторую половинку. В итоге правительство продолжало вещать, что не стоит переоценивать подобную связь, и идти на уступки населению совершенно не спешило.

Но чуть больше ста лет назад произошел один очень неприятный инцидент, который едва не вылился в повсеместные восстания и гражданскую войну. Причиной происходящего послужила родственная связь молодой и перспективной учёной и одного из офицеров подразделения быстрого реагирования. Больно ценной в своей специальности оказалась девушка, и руководство посчитало, что будет целесообразнее разделить пару. Офицера отправили в командировку, а затем его молодая и -внимание! — беременная жена просто перестала выходить на связь.

Осознав, что помощи от руководства не дождётся, мужчина самовольно покинул службу и отправился домой, где, естественно, не нашел ни жены, ни ответов, куда та делась. Более того, вскоре за ним ещё и пожаловали карающие органы, обещая ему трибунал за самоуправство. Дальше официальная информация умалчивала, как именно происходящее получило огласку, а офицер поддержку, но подробности дела прогремели по всей Японии. Впрочем, неофициальные источники вполне прямо утверждали, что отчаявшийся мужчина обратился к главе злодейской мафии и, видимо, сумел с ним договориться.

Когда во всех префектурах люди стали выходить на улицы и кричать «Защиту родственным душам!», официальная власть и рада была бы вернуть девушку, замяв дело и выставив все просто недопониманием, а заодно, может, и показательно упрятать офицера куда-нибудь полечиться, дабы другим неповадно было, только, к сожалению, это было невозможно. То, что чуть ранее произошло при очень секретных испытаниях в очень секретной лаборатории, действительно было несчастным случаем, но возвращаться к мужчине было некому.

В итоге были озвучены официальные меры, показательно якобы наказаны виновные и принят целый ряд новых законов. К слову, достаточно хитро озвученных. Связанных судьбой нельзя было ни в каком смысле разлучать, будь то работа, официальный брак, заключённый ранее, или любые другие официальные обстоятельства, но и ответственность они делили вместе. В некоторых случаях это только становилось проблемой для партнёра, особенно если предназначенный оказывался не с той стороны закона. Опять удобно только для правительства. В такой ситуации естественным стало нежелание молодых людей вообще иметь странную метку, что в итоге все же привело к существенному снижению процента появления этой самой метки. В прочем, те, кто все же обрёл знание о предначертанном судьбой человеке, в девяноста девяти процентах случаев от родственной души не отказывались. Несчастный офицер же стал народным символом защиты родственных душ, получил должность в министерстве и до конца жизни занимался защитой связи соулмейтов, пытаясь выбить дополнительные преференции для простых людей.

Всё это было безумно интересно и познавательно, но совершенно не давало понимания, как именно эта связь образовывалась. К сожалению, именно это Сакуре и предстояло выяснить.

* * *

Стоило признать, лаборатория действительно превосходила самые смелые ожидания. Окажись тут Харуно при других обстоятельствах, очень вряд ли кто-то смог бы её потом отсюда утащить. Но имели что имели, и напряжение от ситуации неслабо перекрывало исследовательский восторг. Во-первых, Сакура не знала, где она, и совершенно не помнила дороги. Затуманенное сознание прояснилось, только когда за ней гулко закрылась толстая металлическая дверь лаборатории. Что за ней, она не помнила совершенно.

Во-вторых, фанатичный старичок действительно пугал. Злодеи руководствовались пусть и извращённой, но все же логикой. От помутневшего рассудком же можно было ждать чего угодно. Но гораздо больше пугал мужчина, к которому непростой дедушка обращался исключительно «Мастер».

Сакура не была трусихой — она осталась жива после войны, сражений с Мадарой и Кагуей, и была ученицей Цунаде Сенджу и Хатаке Какаши. И тут ещё хороший вопрос, что из этого страшнее. Но от внешне милого мужчины в классическом сером костюме исходила такая угроза, что ей невольно вспомнился её первый экзамен на чунина и полная неспособность хоть как-то противостоять Орочимару.

— Кюдай, друг мой, — с лёгким укором начал мужчина, — тебе не следовало так откровенно торопить события. Теперь наша гостья напугана, чего бы мне так не хотелось.

— Простите, Мастер, но я не мог больше ждать, — зачастил в ответ дедушка. — У девочки такой талант! Такой талант! Я видел её в работе, и это потрясающе! Оставлять ее возможности на убиение героям — настоящее преступление! Тем более теперь, когда её пыталась завербовать в офис к Всемогущему.

Брови мужчины незамедлительно взлетели, чтобы тут же опустится на свое место, но Харуно успела заметить недобрый огонек в глазах Мастера. Отчаянно хотелось узнать, откуда «сквозит» информация.

— Это правда, Сакура-сан? — поинтересовался мужчина, а затем, дождавшись кивка, немного саркастично продолжил: — Ваш талант не смог не заметить даже сам Всемогущий? Или может быть дело в чем-то другом. Впрочем, это, конечно, не моё дело.

Что в подсознании очень настойчиво советовало Сакуре не молчать сейчас.

— Мы длительное время вели переговоры о сотрудничестве с этим агентством. Сегодня я наконец смогла побывать в их лаборатории.

— Что ж, если дело исключительно в возможностях, я более чем уверен, что смогу предоставить вам лучше условия и всё, что только может понадобиться в ваших исследованиях. Действительно всё.

Как будто у Харуно был выбор.

— Мне хотелось бы больше понимания, что стало причиной для подобной щедрости. И что подразумевается под лояльностью…

— У вас очень интересная причуда, Сакура-сан, — перебил её мужчина. — Мне уже несколько раз встречались подобные. Весьма разумно с вашей стороны выдать такую замечательную работу с энергией в своём теле и окружающей среде за медицинскую технику. Кажется, официальное название этой причуды — «чакра».

В этот момент у неё едва не зашевелились волосы. Мужчина же улыбнулся одними губами и продолжил:

— Но что действительно впечатляет, так это ваша способность к контролю. Врождённый талант, наверняка умноженный на постоянные тренировки, и результат получился исключительно потрясающий. Очень сомневаюсь, что кто-то другой, даже обладая вашей причудой, смог бы достичь ваших высот. Как уважающий себя человек, я просто не могу не предложить вам свою дружбу.

Сакура изо всех сил постаралась выдавить из себя максимально реалистичную улыбку и смущённо проблеяла:

— Вы мне льстите, — а затем сменила выражение лица на явно озадаченное. — Но, боюсь, есть один нюанс…

Мужчина усмехнулся и произнёс:

— Мне известно о вашей ситуации. Откровенно говоря, я намеревался устроить нашу встречу несколько иначе, но Кюдай становится слишком эмоциональным, когда дело начинает касаться героев. Старые травмы, так сказать.

Не то чтобы Харуно понимала, о чем сейчас шла речь.

— Я знаю, что у вас есть родственная душа, и какие это накладывает неудобства, в том числе. Насколько мне известно, вы и сами не слишком-то довольны этим обстоятельством. Впрочем, ситуацию это никак не меняет, и хотите вы того или нет, вас все равно будет тянуть к Тодороки.

Куноичи не сказала бы, что её тянуло к Энджи. Они просто жили в одном доме, вместе ели, вместе тренировались, вместе работали, вместе коротали вечера за обсуждением какого-то дела или нового фильма. Больше полугода. Каждый день. Начинали и заканчивали свой день вместе. Она замерла, а затем осознание обрушилось: они жили как парочка, самая настоящая парочка, у которой почему-то просто не было интима. Смущение предательски окрасило её щеки, а забавляющиеся покашливание заставило вернуться к разговору.

— Именно поэтому мне важна ваша дружба. Удерживать вас силой преступно и бессмысленно.

— Значит, я могу уйти домой? — осторожно уточнила Сакура.

Мужчина изобразил самое добродушное выражение лица и уверенно согласился.

— Конечно! Несмотря на излишнюю настойчивость моего пожилого друга, вы вольны вернуться домой. Но, перед этим, увы, я вынужден просить вашей помощи.

Чего-то такого, в общем, и следовало ожидать. Очевидно, сейчас ей предлагали «пряник», и у куноичи не было никакого желания переходить к этапу «кнута».

— Я вся во внимании, — Харуно старательно изображала готовность к сотрудничеству.

— Что-то мне подсказывает, что вы, Сакура-сан, как и большинство современной молодежи, отнюдь не ждали появление чужого имени на своей руке. Я же, к моему великому сожалению, ждал, и продолжаю ждать этого слишком долго.

Сначала Эми просто не придала значения этому эпизоду. Ну мало ли к кому и по какой причине Сакура могла сесть в автомобиль? В конце концов, не было секретом, что та работалав агентстве Тодороки, а может, уже и в агентстве Всемогущего. Тем более, ничего странного в её поведении не было, и силой в машину её не затаскивали. Да и хотела бы Фукукадо посмотреть на того, кто рискнул бы попробовать это сделать. Именно поэтому Мисс Шутка просто продолжила свое пятничное дежурство, забыв на время об увиденном.

Отсутствием Харуно на занятиях в понедельник Эми так же не была удивлена — подруга вполне могла проходить практику, быть отосланной на задание или помогать Исцеляющей Девочке во время срочной операции. Это если рассматривать только самые вероятные варианты. К сожалению, покой будущим героям только снился. Но Сакура не появилась на занятиях и вообще в академии ни во вторник, ни в среду и даже ни в пятницу, пропустив важную контрольную работу по английскому языку.

Когда и в следующий понедельник Харуно не появилась на занятиях, Мисс Шутка решительно отправилась за информацией. И вот тут её ждало отнюдь не приятное открытие — ни директор Незу, ни Исцеляющая Девочка, по-видимому, просто не знали, где Сакура. Нет, конечно, Фукукадо услышала официальный ответ о каком-то задании от агентства, но было понятно, что подробностей они не знали, что, к слову, немало раздражало Незу и волновало пожилую Леди. Был ещё вариант попробовать узнать что-нибудь у Всемогущего или Тодороки, но в агентство Символа Мира Эми попросту никто не пустил, поэтому она отправилась к Старателю.

Ещё только подходя к офису Тодороки, Фукукадо уже могла уверено сказать — Тодороки явно очень и очень зол.

— Мне нужен результат, а не оправдания!!! — распинал за дверью кого-то Старатель. — Уже десять дней прошло — и ничего! Ни единой зацепки! Где записи с восьмого перекрёстка?

Дальше Мисс Шутка слушать не стала. Очень вероятно, что Тодороки тоже совсем не в курсе, где Сакура. Эми крепко задумалась. Возможно, речь шла не о Харуно и, возможно, та вообще пребывала на задании от агентства Всемогущего. Но так же возможно, что её розоволосая подруга попала в неприятности, и ей нужна помощь. А ещё очень возможен и совсем другой вариант. Фукукадо знала, что Сакура была не в восторге от своей родственной души. Что, если та просто сбежала, не желая связывать свою жизнь с Тодороки. У Харуно прекрасная причуда, и наверняка очень многие хотели бы заполучить себе такого сотрудника.

Выдавать Сакуру не хотелось, поэтому Эми решила, что сначала попробует самостоятельно разобраться в случившемся. И вот тут начинались первые сложности. Фукукадо обладала отличной памятью, и была абсолютно уверена, где и когда в последний раз видела Харуно. Тем не менее, не иначе как по волшебству или уж скорее чьей-то причуде, ни одна камера в округе Сакуру не зафиксировала. Была машина, даже номер, с трудом, но всё-таки можно было разглядеть, а Харуно не было. Вместо неё в машину садилась средних лет грузная брюнетка, и если бы Эми не видела все своими глазами, ни за что бы не предположила, что это могла быть Сакура.

Найти машину тоже не стало простым делом. Не каждый герой мог без предварительного запроса пользоваться полицейскими базами, а уж стажёры и подавно. Ещё несколько дней ушло на формирование правдоподобной истории для получения сведений об автомобиле и его местонахождении. Но, на этом дело застопорилось — причуда Мисс Шутки никак не могла помочь в динамической слежке, а о несанкционированном маячке и речи быть не могло — узнай кто-нибудь о таком, и на геройской карьере смело можно было ставить крест. Ну не на велосипеде же ей, в самом деле, следить за нужным автомобилем.

Помощь пришла, откуда Эми её совсем не ожидала. Та уже несколько дней раздумывала, кого бы можно было попросить о подобной услуге, ещё и рассчитывая на конфиденциальность и отсутствие лишних вопросов, когда услышала:

— Рассказывай.

Шота как обычно был многословен и полон энтузиазма.

— А?

— Ма-а-а, Фукукадо, я же вижу, что ты что-то задумала. Если мне это не победить, то я хотя бы возглавлю, — устало протянул Айзава.

Свадебные колокола в голове совсем не помешали Эми умело выдать максимально расплывчатую информацию и получить согласие Шоты на участие в этой авантюре, что, честно говоря, было немного подозрительным. Но, в конце концов, она не собиралась делать ничего плохого — только убедиться, что с Сакурой все в порядке. Именно об этом Мисс Шутка и думала, отправляясь через неделю на пустующий склад. Она просто тихонько посмотрит. Ничего страшного не случится.

Следующий за неё безмолвной тенью Шота думал о том, что у Эми определённо проблемы со здравым смыслом и инстинктом самосохранения. А ещё о том, кто первый открутит им головы: те, кого они тут встретят, или всё-таки Старатель? В том, что он будет здесь в течение пяти минут, Айзава даже не сомневался. Ни после той информации, что он отправил Жжению. Отдавая должное, Фукукадо действительно неплохо шифровалась — Шота просто слишком хорошо её знал. Возможно, даже лучше, чем он будет готов когда-либо признать. Он ждал, когда Эми неизбежно начнет ныть, что не может выяснить, куда пропала Харуно и просто умирает от волнения. Но этого не произошло. Значит, либо она знала, где находится её подруга, либо знала, где искать. И учитывая, насколько последнюю неделю раздражён Незу и зол Старатель, ничего хорошего это знание не несло.

Возможно, если Сакура действительно сбежала от Тодороки, было не очень-то красиво с его стороны выдавать её возможное местонахождение. Только умирать в семнадцать было ещё менее красиво. И, определённо, глупо. Он и так уже потерял Оборо. О том, что что-то подобное может произойти с Эми, Айзава и думать не собирался. Он сделает всё, чтобы не допустить этого.

Честно говоря, Сакура немного не этого ожидала от похищения злодеями. Хоть ей и говорили, что не будут удерживать Харуно силой, та четко понимала, что сейчас уйти ей не дадут. Помещение было хорошо скрыто, имело серьезную систему безопасности и охраняемо снаружи. Но в остальном… В остальном, она просто работала в лучшей лаборатории в её жизни. К ней относились уважительно, по первому её запросу предоставляли всё необходимое, а старик Кюдай оказался настоящим кладезем знаний. Немолодой мужчина обладал нетривиальным стилем мышления и поистине огромным опытом. У него действительно было чему научиться. Сакура быстро обнаружила, что главное не давать пожилому доктору отвлекаться от работы и ни в коем случае не касаться темы героев в разговоре.

Что касается так называемого «Мастера», то тут все было гораздо интереснее. Харуно была практически уверена, что мужчина гораздо старше своих лет и гораздо опаснее, чем она могла примерно предположить. Раз в несколько дней он приходил в лабораторию, чтобы внимательно выслушать результаты исследований и ближайшие планы действий.

— Сакура-сан, вы должны понимать, — не раз говорил ей Мастер, — результат этого исследования в первую очередь нужен вам. Подумайте только, какой оглушительный успех может принести подобное открытие. Против такого будет бессильна даже надоедливая Комиссия. Даже несмотря на ваш юный возраст, с вами придется считаться. Хотя о чем я? Тем более, учитывая ваш юный возраст! Ведь кто знает, на какие ещё открытия вы будете способны позже? А Кюдай, можете мне поверить, и не подумает претендовать на ваши достижения.

В сущности, он практически прямым текстом говорил, что нацелен на долгое и продолжительное сотрудничество. Во-первых, он действительно хотел понять, почему так до сих пор и не увидел имя родственной души на своей руке.

— Ведь что может быть важнее семьи, Сакура-сан?

Та не знала, увидит ли она когда-нибудь ещё раз свою семью. Здесь же у неё был только Тодороки, который большую часть времени больше походил на вынужденного собрата по несчастью. С другой стороны, на вынужденных собратьях по несчастью обычно не спешат жениться. И все эти слова Ночноглаза…

Но, опять же, кто сказал, что Сасаки не ошибался? Вон ей он изо всех сил пророчил смерть, а на деле, похоже, никто убивать её не собирался. Совсем наоборот, седовласый мужчина уверял, что жаждет её расположения и готов всячески оказывать содействие. Харуно, не раз присутствующая на дипломатических переговорах, прекрасно понимала невысказанный посыл — молодая перспективная ученая, своим открытием обеспечившая себе внимание общественности, а заодно и немного обезопасив себя от излишнего внимания Комиссии, жена быстро набирающего популярность героя и сотрудница академии. Такую фигуру нельзя было не попытаться удачно разыграть.

На это же указывало и то, что ничего противозаконного Сакура и не делала и из помещений, в которых работала, выйти не могла. Нет, конечно, Харуно могла бы попытаться это сделать и скорее всего, даже добиться в этом успеха, но тогда бы пришлось раскрыть свои силовые возможности и нарушить план Тошинори. Тот же изначально настаивал, чтобы она не геройствовала, потому что Всемогущий и Старатель все время будут знать, где она находится, и следить, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

Так ли это произошло на самом деле, Сакура не знала. Как и не знала, очевидно, для собственно же блага, что или кто находится дальше по коридору в других помещениях за закрытыми железными дверьми. Зато кое-что другое она знала наверняка — нужно постараться извлечь максимум из вынужденного заточения. Её и саму интересовало, как работает механика появления метки. Харуно сразу была уверена, что дело в определенных изменениях генома, но как именно это происходило? Какой конкретно «кирпичик» отвечал именно за эту связь? И что становилось активизирующим фактором? Все это было очень и очень занимательным материалом для исследования.

* * *

Что-то явно пошло не так в тот момент, когда Сакура в очередной раз докладывала о результатах исследований седовласому мужчине. Она понимала, что ему и так наверняка всё известно — старик Кюдай работал вместе с ней, и было бы крайне странно, если бы он не рассказывал о работе своему хозяину, — но это была часть игры, поэтому Харуно из раза в раз старательно клеила из себя смесь очаровательной и простодушной девушки и очень увлечённого учёного. Справедливости ради, вторая часть образа абсолютно искренняя — возможности лаборатории по-прежнему радовали.

Все началось со звонка. Сакура вообще впервые увидела в руках у Мастера телефон, и, когда он всё-таки прервал их разговор, чтобы отойти и ответить, обратилась в чистый слух.

— Босс, проникновение с зоны пять.

— И?

— Кажется, это какие-то школьники.

— Тогда я тем более не понимаю, зачем ты отвлекаешь меня от важного разговора.

— Простите, босс, но один из них, кажется, ИО номер восемьдесят семь. Я не уверен, а Командор не на месте… Простите, босс.

— Ну полно, друг мой, — почти добродушно отозвался тот. — Дай мне изображение.

Он убрал телефон, чтобы всего на секунду посмотреть на картинку, а затем снова вернуть его к уху. Харуно могла видеть это лишь боковым зрением, поэтому рассмотреть изображение не представлялось возможным.

— Так держать, друг мой, — по-прежнему спокойно ответил Мастер. — Все верно. Ты знаешь, что нужно делать.

Услышав, что разговор окончен, она вновь повернулась к тому. Понадобилась всего одна-единственная секунда, чтобы Сакура случайно увидела в отражении на стекле шкафчика за спиной мужчины, что изображено на экране смартфона. Затем Мастер погасил экран и с улыбкой обратился к ней.

— Сакура-сан, прошу простить меня, но дела не дремлют. Обещаю обязательно навестить вас завтра вечером.

В этот раз простодушие далось куда сложнее. Изображённый на фото Айзава, как и Фукукадо на заднем фоне, абсолютно этому не способствовали.

— Конечно, я всё понимаю. Хорошего вечера!

— И вам, Сакура-сан, и вам…

Как только дверь за Мастером закрылась, та выдохнула и насупилась. Вот и что теперь делать? Даже если допустить, что это операция по её «спасению», она тут же упиралась в абсолютную уверенность, что Фукукадо ни в жизни бы не взяли на подобную миссию. Не та у неё причуда. Как эти двое вообще здесь оказались? Ну ладно Эми — она вообще без царя в голове, но Шота? И что значит «ИО №87»?

Ситуация складывалась откровенно не очень. Мастер, с ни пойми какой причудой, не очень-то вменяемый старичок-доктор, три хорошо вооруженных бойца в комнате и ещё Ками-сама знает сколько таких же на территории. И у всех неизвестные причуды. В этой ситуации Сакуре и в одиночку было бы проблематично сбежать. А лежащие на полу хорошо связанные Айзава и Фукукадо как бы тонко намекали, что если это и был чей-то план, то он явно не задался.

— Дела… Как некстати-то, — задумчиво протянул Мастер. — Ну что же вы, Сакура-сан, проходите, раз уж пришли.

Рассудив, что прятаться дальше бессмысленно, Сакура вышла из тени. Мастер тяжело выдохнул, а затем благожелательно улыбнулся.

— Сакура-сан, Вы мне правда очень приятны. Вы весьма талантливы и перспективны, и, пожалуй, я могу один раз закрыть глаза на то, что вы уже нарушили мои планы. Поэтому будьте так добры, вернитесь к исследованиям, — в тот же миг улыбка сползла с его лица, — или мне придется вас убить…

Харуно уже было открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, но Мастер продолжил:

— Не нужно задавать вопросы, на которые не получите ответов. Не считая меня, здесь пятнадцать вооруженных бойцов, и вы не знаете, какие у них причуды. Будьте благоразумны. Нет ни единого шанса. Так что сделайте одолжение и вернитесь к работе.

Морально это был очень тяжёлый момент. У Сакуры не было ни плана, ни времени, а ситуация продолжала накаляться. А затем где-то совсем близко раздались грохот и выстрелы.

— Ну ты посмотри, что творится… Просто парад неожиданностей, — с лёгкой усмешкой произнес седовласый Мастер, а затем обратился к одному из бойцов: — Охранять доктора и объекты в порядке важности. Если госпожа учёная начнет шалить, для начала можете прострелить ногу связанной девчонке.

Обнадеживающе. Будь их двое, Сакура, вероятнее всего, сумела бы их обезвредить, но перед ней на небольшой дистанции стояли трое вооруженных мужчин. Причём дистанция разделяла их и между собой, исключая попытку обезвредить их одновременно. Конечно, можно было попробовать технику замены или теневого клонирования, но тут было огромное «но». Во-первых, не было никакой гарантии, что Фукукадо просто не пристрелят, если Сакура хоть на полсекунды в чем-то ошибётся. Во-вторых, та понятия не имела, что происходит снаружи здания, и по огромному ряду причин совершенно не стоило демонстрировать свои возможности. Шаннаро! Если бы это касалось только её…

Долго сомневаться не пришлось. Падающая на тебя стена быстро избавляет от душевных метаний. Полсекунды на попытку поднять Шоту и Эми и ещё полсекунды на осознание, что Сакура и на миллиметр не смогла сдвинуть. Ещё секунда, что остановить падение стены и застрять. Можно было отпрыгнуть, но тогда стена и то, что на нее давило, обрушатся на её горе-приятелей. Справедливости ради, один из бойцов бросился ей на помощь, но в тот же момент был снесён другой стеной и приложенным к этой самой стене… Всемогущим? Это кто же там так куражился, что у него Символ Мира, как резиновый мячик полетел?.. Впрочем, вопрос в большей степени был риторическим.

— Ну что же ты так легко подставился, Символ Мира? Неудобно устойчиво стоять на верхушке мира, на телах убитых тобой людей? — издевательским тоном вопрошал седовласый Мастер. — Грустно, когда приходится сдерживаться? Иначе Сакура-чан и бесполезные студентики бесславно и глупо погибнут. Мои особые магнитные браслеты, наверняка, и тебя смогли бы удержать на месте. Немудрено, что у нашей общей знакомой не осталось вариантов, кроме как ожидать чьей-то помощи. С другой стороны, для тебя же тремя трупами больше, тремя меньше… Велика ли разница?

— Заткнись! Не смей так об этом говорить!

Тошинори бросился в сторону застрявшей троицы, но был остановлен оппонентом и втянут в очередной виток сражения.

— Не так быстро. Я ненавижу тебя, — спокойно ответил Мастер. — Но у тебя есть кое-что, что принадлежит мне. Верни это, и я дам этим троим уйти. Сегодня.

Сакура смотрела, как видоизменяется тело Мастера во время боя, и всё больше изумлялась. Увеличенные мышцы сменялись сталью, затем сталь покрывалась острыми шипами, и другая рука начинала красное волновое излучение. При этом скоростью и силой Мастер не уступал Тошинори. Кто бы ни был этот человек, Сакура была вынуждена признать, что он был по-настоящему сильным противником. Не факт, что даже используя все доступные ей техники, Харуно смогла бы выйти победителем из подобной схватки.

— Лучше я просто засажу тебя за решетку.

— Как самонадеянно. Впрочем, как и всегда. Заявиться сюда втроем, когда у двоих причуда и вовсе не годится для работы в здании… Я даю тебе тридцать секунд, а потом либо ты вернёшь мне моё, либо я в очередной раз продемонстрирую миру твоё истинное лицо.

— Всемогущий!!! — вдруг раздался откуда-то издалека голос Тодороки. — Какого чёрта?! Заканчивай уже с ним!

— О, а вот и наш пламенный герой Старатель. Как раз вовремя, чтобы успеть посмотреть, как в этот раз, в угоду своему эгоизму, ты решил пожертвовать его родственной душой.

Ночноглаз появился буквально в последний момент, но это дало Всемогущему необходимую пару секунд, чтобы помочь Сакуре отбросить основной кусок стены и мешающие обломки. Оставался открытым вопрос, как теперь забрать Эми и Шоту.

— Не мешайся под ногами, назойливая мушка, — брезгливо выплюнул Мастер и легко отбросил в сторону Сасаки. — Ты сделал выбор, Всемогущий! Из-за тебя Сакура-чан умрёт.

Сакура-чан умирать как-то совсем не собиралась. Здраво рассудив, что Айзаве и Фукукадо она сейчас все равно не поможет, а вот депрессивные предсказания Ночноглаза становились всё более реальными, Харуно, впервые за много лет, резво и не оглядываясь, бросилась прочь от места сражения. Подсознание тут же нашло фигуру Старателя и двинуло тело в его сторону. Они хорошо работали в паре, Энджи был большой, сильный и какой-то… Надежный, что ли? Времени обдумывать эту мысль не было. Приближаясь, она только и успела улыбнуться, чтобы получить в ответ такую же улыбку.

Только через секунду эта улыбка сползла, сменившись напряжённым испугом. Вопль Старателя «Ложись!» и звук выстрела раздались одновременно. А затем наступила темнота.

Приходить в себя с ощущением тупой боли в голове было по меньшей мере необычно. Сакура невольно застонала от неприятных ощущений, а затем сконцентрировалась, чтобы с помощью чакры наконец избавится от боли.

— Как ты себя чувствуешь? — раздался сбоку голос Тошинори.

— Как будто меня ударили по голове чем-то тяжёлым, — буркнула в ответ она.

Яги тут же отвёл взгляд и нервно почесал затылок.

— Какого биджу вообще произошло? Где Тодороки? И что с тобой? Это что, ожоги? Как Эми и Шота? И кто этот биджев Мастер, способный так изменять своё тело?

Всемогущий устало вздохнул.

— Давай обо всём по порядку, — начал он. — Во-первых, жучок, который должен был отслеживать твое местоположение, перестал подавать какой-либо сигнал сразу же, как только ты вышла из моего агентства в тот день. Так же невозможно было отследить твое местоположение по камерам наблюдения. Ты как будто растворилась в воздухе.

— Я думаю, это какая-то причуда одного из подчинённых Мастера. Я практически не помню момента, когда села в машину и совершенно без понятия, как оказалась в лаборатории, — произнесла Харуно, а затем окинула его взглядом и добавила: — Давай я попробую убрать твои ожоги.

Она села, и Тошинори как-то несмело приблизился, чтобы дать себя вылечить и заодно рассказать историю Фукукадо и Айзавы.

— Ладно, с этими двумя все понятно, — закончив лечение, заключила Сакура. — Теперь по поводу Мастера. Что у него за причуда и почему у него такая нездоровая реакция на любое упоминание о тебе.

— Это сложно, — понуро ответил Всемогущий. — Обычно этого человека называют Все-за-Одного, и его причуда — забирать и передавать чужие суперспособности. А также накапливать их…

Сакура встрепенулась. Вот, значит, к чему были рассуждения о том, что её причуда интересна и максимально эффективна только после многих лет тренировки контроля.

— Подожди-подожди, это случайно не тот Все-за-Одного, который неуловимый и едва ли не мифический босс темной стороны.

Яги утвердительно кивнул и продолжил:

— Между нами сложные отношения… Все-за-Одного уверен в том, что я взял кое-что его, что не совсем является правдой. Факт в том, что если этот человек чего-то хочет, то ни перед чем не остановится, чтобы это получить. Ему не знакомы понятия чести или хотя бы брезгливости. Пока я не упрячу его за решетку, ни один человек из моего окружения не будет в безопасности… Именно поэтому я стараюсь избегать близких отношений, а часто — даже новых знакомств.

Харуно нервно размяла пальцы и невесело хмыкнула.

— Отличненькие новости…

— Ну, есть и хорошие новости, — чуть более водушевленно добавил Тошинори. — Если бы Все-за -Одного собирался бы тебя убить, ты абсолютно точно была бы уже мертва.

Точно! Предвидение Ночноглаза же обещало ей смерть.

— Кстати говоря, а почему этого, собственно, не произошло?

— Вероятно, очередной план Все-за-Одного каким-то образом связан с тобой, поэтому…

— Нет-нет-нет, — перебила его Сакура. — Один высокий и очень зазнавшийся парень уверенно обещал мне неминуемую смерть, но я все ещё здесь. Что произошло? И где Тодороки?

Всемогущий вдруг очень явно занервничал.

— Эм… Ну в общем… Тут такое дело… Как бы это сказать…

— Что произошло, Яги-кун? — сладким голосом протянула Сакура.

Тошинори сглотнул и быстро начал кланяться и тараторить:

— Прости, пожалуйста, Сакура-чан! У меня не было времени подумать! Я пытался сделать, как лучше, но возможно немного не рассчитал. Когда я увидел, что сейчас в тебя выстрелит один из бойцов Все-за-Одного, единственное, что пришло мне в голову — это сбить тебя чем-то… Возможно, я немного перестарался…

Харуно ошарашенно уставилась на собеседника, но тот продолжал лишь виновато смотреть в пол.

— О, Ками! Ты серьёзно, что ли? И что ты в меня бросил?

— Возможно, единственным, что попалось мне под руку, был кусок доски…

Сакура непонимающе нахмурились.

— Но этого не должно было…

— Возможно, этот металлический обломок чего-то только выглядел как доска…

Она опять вернула себе максимально обескураженный вид.

— То есть ты хочешь сказать, что не придумал ничего лучше, чем «спасти» меня железным обломком в голову?

— Я думал, что это доска, — затараторил Тошинори. — И я целился в спину, просто ты в этот момент решила пригнуться…

— Яги-кун, а ну подойди-ка сюда, пожалуйста, — елейным голоском произнесла Сакура.

Яги-кун сжался, но покорно подошёл, чтобы тут же получить неслабую затрещину.

— Бака! Бака! Бака! Я очень надеюсь, что об этом позорном инциденте никто не узнает!

Тошинори тут же утвердительно закивал головой, но опять нервно сжался от следующего вопроса.

— Так, а где же Тодороки?

— Тут такое дело… Возможно, когда ты потеряла сознание, это немного выглядело, как будто тебя убили… То ли выстрелом, то ли лже-доской, и это, скажем так, немного расстроило Тодороки-куна… Конечно, если бы он проверил твой пульс, то узнал бы что это не так, но, так как вы долго были в разлуке и сама ситуация, когда мы не могли найти тебя… Я пытаюсь сказать, что шоковое состояние было ожидаемым. Можно сказать, Тодороки-кун действовал адекватно ситуации…

Сакура скептически подняла бровь.

— Ну-да, ты уже, в общем-то, видела на мне масштабы происшедшего. Так что пока я уворачивался от пламени Старателя, Мирай, предвидевший нечто подобное, подкрался к нему со спины и смог вколоть снотворное. Возможно, он немного не рассчитал с дозой…

Куноичи медленно выдохнула, а затем сложила пальцы и произнесла: «Кай!» К сожалению, ситуация лучше не стала.

— Сакура-чан, ты в порядке? — неуверенно уточнил Тошинори.

«Конечно, я в порядке! Просто моя жизнь превратилась в биджев цирк!» — мысленно ответила та.

— Возможно, — уже вслух в тон ему ответила куноичи, а затем добавила. — Яги-кун, отведи меня, пожалуйста, к Тодороки.

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Всемогущий. — Лучше будет, если ты останешься с ним до его прихода в сознании, потому что, честно говоря, представитель Комиссии уже ждёт разрешения с тобой пообщаться.

— Это называется «допросить», Яги-кун.

— Возможно…

Найти Энджи оказалось не сложно. Тот мирно спал в соседней палате. Сакура быстро проверила его состояние мистической ладонью и окончательно убедилась, что парень просто спит.

«Ксо, вот бы и мне так просто взять и отрешиться от всего этого бреда и тихо-мирно поспать».

Затем, за дверью послышался чей-то голос, а сразу за ним последовал ответ Тошинори: «Дайте им прийти в себя! Ваши вопросы могут подождать». Отвечать сейчас на вопросы Комиссии не было никакого желания. Сакура ещё раз окинула взглядом достаточно широкую койку Тодороки и, недолго думая, улеглась рядом с Энджи. Для двоих место было немного, поэтому она решила, что ничего страшного не произойдет, если положит голову ему на плечо. Но Старатель вдруг зашевелился и, не просыпаясь, обнял Сакуру рукой, на которой она удобно устроилась. Ну что ж… Так даже лучше. Хотела бы она видеть того полоумного, который сейчас решился бы будить Тодороки или, тем более, попытался свистнуть у него из-под носа Сакуру. И, наверное, всё-таки хорошо, что она легла спиной к входной двери — так хотя бы не были видны её отчаянно красные щеки.

Наверное, что-то изменилось в Сакуре, когда Тодороки, наконец, проснулся и, обнаружив её, живую и невредимую, у себя под боком, так рьяно прижал её к себе, что щеки невольно из красных превратились в бордовые, а сама Сакура, совершенно не задумываясь, тут же отвесила ему апперкот левой.

— Да за что, злобная женщина? — полупрошипел-полупрорычал Тодороки.

Что, тем не менее, не помешало ему быстро поменять их положение, как только в палату зашёл представитель Комиссии. Энджи чуть закрыл её собой, и это был такой простой и почти бессознательный защитный жест, что Сакура почему-то не могла не обратить на это внимание. К счастью, у неё осталось достаточно мозгов, чтобы изобразить некоторую потерянность и нервозность, что свойственна гражданским после подобных ситуаций. Она прижалась ближе к Старателю, и он ответил ей, сжимая обманчиво хрупкую ладонь в своей. Самым странным для Сакуры стало то, что подобные вынужденные действия совершенно не вызвали у неё отторжения.

Человек из Комиссии сразу же предупредил, что его причуда распознаёт ложь, и в её интересах не осложнять своё положение. В сущности, Сакуре и не нужно было врать, потому что Все-за-Одного действительно сделал почти всё, чтобы её не в чем было обвинить. Единственным вопросом, который действительно заставил Харуно задуматься, стал момент, когда у неё спросили, что она помнит о своей жизни до инцидента, когда её обнаружил студент Айзава. Она вполне искренне изобразила задумчивость, чтобы вскоре ответить:

— Я не помню абсолютно никакого своего прошлого в Японии или любой другой стране Земного шара.

В итоге Сакуре строжайше запретили продолжать начатые исследования, заставили подписать бумаги о неразглашении и отстранили от обучения и практики на две недели, не забыв так же упомянуть, что они не вправе разлучить их с Тодороки, но если она собирается и дальше сотрудничать с Всемогущим, то у них есть гораздо более интересное предложение и уже готовое место в лаборатории Комиссии.

— Могу вас заверить, что ближайшее время мы намерены провести вместе, — тут же несдержанно заявил Энджи, чтобы моментально получить ответ.

— Тогда я искренне надеюсь, что в этом ближайшем времени Комиссия сможет поздравить вас с бракосочетанием, Старатель-сан. Как вы нас и заверяли. Всего наилучшего!

Когда представитель Комиссии покинул помещение, Сакура наконец отодвинулась и села нормально, в то время как Тодороки немного напряжённо ожидал её реакции и дальнейшего развития событий. Харуно же, откровенно говоря, не знала, что она думает и чувствует по этому поводу.

— Я хочу домой, Энджи, — устало заключила она.

Тот лишь молча кивнул и начал собираться, попутно развивая какую-то бурную деятельность.

Сакура просто промолчала в ответ.

* * *

Наверное, что-то изменилосьв Сакуре, когда у неё появилось достаточно свободного времени, чтобы наконец снова задуматься о том, а чего она, собственно, хотела. Большую часть своей жизни она хотела быть с Саске. Это было просто и понятно. Изменившие после войны взгляды помогли понять, что из пустого кувшина не напиться, и если она хотела нормальных отношений и нормальную семью, пора былопризнать, что с Саске им не по пути. Это оказалось уже не так просто, но по-прежнему понятно.

Не понятно только, чего бы она хотела от этих самых «нормальных» отношений. Харуно отчаянно пыталась вспомнить пример здоровых отношений, но раз за разом терпела неудачу. Её родители — не самый подходящий образец в этом плане, как и оба её наставника. Всё друзья девушки — шиноби, и как Сакура не силилась, все равно не могла сказать о ком-то из них, что вот эта парочка точно самые обычные и адекватные.

Хорошо, когда тебе тринадцать — цветы, шоколад и прогулки за ручку вполне могли удовлетворить твои романтические потребности. Сейчас Сакуре почти двадцать, и она определённо хотела большего. Хотела взаимности, видеть рядом интересного, умного и заботливого мужчину. Такого, чтобы можно было на него положиться и хоть иногда почувствовать себя просто красивой и желанной девушкой. Иннер-Сакура на это лишь едко замечала:

— Тогда, может, кому-то пора перестать отрицать очевидное?

Харуно просто молчала в ответ.

* * *

Наверное, что-то изменилось в Сакуре, когда во время очередной утренней тренировки та вдруг осознала, что Энджи не только хороший спарринг-партнер, но и молодой привлекательный мужчина. У него хоть и вечно хмурое, но красивое лицо, подтянутое тело и такие большие и сильные руки. Одна из которых тут же остановилась в сантиметре от её лица.

— Какого чёрта?! У нас, если ты забыла, сейчас всё ещё тренировка. О чём ты вообще думаешь?

Куноичи растерянно захлопала глазами, пытаясь придумать какой-то ответ, в то время как стремительно краснеющие щеки выдали её с лихвой. Брови Тодороки вдруг удивлённо поднялись вверх, и Сакура с изумлением заметила, как пламя у него на голове начало мигать, а его щеки окрасил аналогичный румянец. Ещё секунда понадобилась, чтобы парень буркнул: «На сегодня всё», и поспешно ретировался.

Сакура просто промолчала в ответ.

* * *

Наверное, что-то изменилось в Сакуре, когда та начала замечать некоторые мелочи, вроде меньшего количества перца в еде или то, что Энджи всегда заваривал кофе на двоих. Или когда перед ней в очередной раз молча ставили обед, пока она не могла оторваться от работы в лаборатории. Или то, как каждый раз, когда Всемогущий находился в офисе Старателя, Тодороки всегда, так или иначе, физически находился между Яги и Сакурой. Странно, что Сакура находила это в большей степени милым, нежели раздражающим. Тошинори периодически беззлобно над этим подтрунивал, весело подмигивая.

Харуно просто молчала в ответ.

* * *

Наверное, что-то изменилось в Сакуре, когда она заметила, что когда они вместе, Энджи всё чаще брал её за руку или приобнимал за плечи, когда они стояли рядом. Это удивительно осторожные жесты, от кого-то с таким огненным темпераментом, и немного весело было наблюдать за тем, как её пытались «приручить», хотя Харуно и понимала, чего он опасался. Её хук правой и апперкот левой по-прежнему оставались достаточно убедительными, чтобы продолжать о них помнить.

Что-то изменилось в Сакуре, когда она заметила, что привычные, хоть и редкие вечерние просмотры фильмов, вдруг приняли совершенно другой окрас. Она внезапно осознала, что больше следит за рукой Тодороки, нежели за сюжетом. К концу фильма Харуно катастрофически не понимала, каким образом она оказалась прижата к боку Энджи и как снова сделать свои щёки нормального цвета.

Что-то изменилось в Сакуре, когда такие просмотры фильмов стали для неё привычными. В очередной вечер она просто сразу удобно устроилась возле Старателя. Она даже помнила сюжет, который они обсуждали на протяжении всего фильма. Правда, ровно до того момента, когда она повернулась, чтобы сказать ещё что-то, и осознала, что лицо Энджи так близко и он такой милый, когда не хмурится. Сакура не уверена, кто первый из них потянулся за поцелуем.

Это стало лучшим, чем она предполагала. Ей определённо понравилось целоваться, понравилось, как Энджи прижимал её к себе, понравилось ощущать прикосновения больших горячих рук. Понравилось, что Тодороки не пытался её торопить, и они шли в удобном именно ей темпе. Конечно, возможно, дело в том, что её лучшие друзья, хук и апперкот, по-прежнему были с ней, но Сакуре нравилось думать, что дело в трепетном отношении к её скромной персоне.

Иннер-Сакура просто молчала в ответ.

* * *

Наверное, что-то уже изменилось в Сакуре, когда однажды вечером та поняла, что не хочет прерывать поцелуй. Вместо этого она поддалась своим желаниям и легонько очертила рукой рельефные мышцы, чтобы затем проскользнуть ловкими пальчиками под футболку. Это стало немного новым продолжением для них, и на секунду Энджи почти окаменел. Что, впрочем, не помешало ему практически сразу же начать ответные действия.

Сложно сказать, когда именно они прошли точку невозврата. Может быть, когда его губы скользнули по тонкой шее. Может быть, когда Сакура, движимая непонятными желаниями, бездумно заёрзала на чужих коленях. Может быть, когда она издала первый стон, а чужие руки на её бедрах лишь притянули её ближе, отчётливо потираясь чем-то большим и твердым о её разгоряченный центр.

В любом случае, следующее утро они встретилив одной постели. Тело чувствовало себя немного вымотанным, а несколько особенно крупных засосов почти болели. Сакура уже даже готова была возмутиться, когда Энджи повернулся к ней спиной, чтобы взять футболку, и Харуно могла видеть результаты своих собственных действий. Тодороки молчал об этом.

Сакура просто промолчала в ответ.

* * *

Все окончательно и бесповоротно поменялось в Сакуре, когда она обнаружила себя в ослепительно белом кимоно. Когда увидела напротив Энджи в традиционном свадебном костюме. Когда поняла, что они сейчас в синтоистском храме. Когда трижды отпила саке из чаши. Когда у неё что-то спросили, и сейчас она не смогла просто промолчать в ответ.

— Да, — уверенно произнесла Сакура.

Сакуре двадцать семь, и она определённо довольна своей жизнью. Этим теплым вечером они с Энджи сидят на веранде, разбирая очередное дело, пока их дети весело играют во дворе. За прошедшие восемь лет она ни разу не пожалела о принятом решении. Да, конечно, временами Тодороки по-прежнему заносит, но не то чтобы бывшая Харуно не могла с этим справиться.

Когда в конце двора что-то мигает, а затем появляется человек, Сакура едва ли могла бы успеть досчитать до трёх, и оба их ребенка уже в доме, а весьма воинственно настроенный Старатель прячет её за собой. К сожалению, это не первый раз, когда её пытаются, так сказать, «позаимствовать». Честно говоря, конкретно сегодня Сакура даже не планировала вставать. Ни тогда, когда она только-только смогла найти удобное положение. Пусть Энджи сам немного повеселится.

Достаточно всего одного слова, чтобы она полностью изменила планы.

— Сакура?.. — неверяще произносит только что появившийся мужчина.

— Она самая, — легко соглашается Старатель, по всей видимости, намереваясь через секунду поджарить незваного гостя.

— Нет, Энджи, стой! — вдруг резко останавливает его супруга, а затем как-то неверяще добавляет: — Это Саске…

Тодороки тут же меняется в лице. Его эмоции калейдоскопом мелькают перед ней, пока, наконец, не останавливаются на смеси тревожности и никуда не девшейся воинственности.

— Я не дам тебя забрать!

— Я никуда не собираюсь, — ласково отвечает ему Сакура. — Моё место здесь — возле тебя и наших детей. Я никуда не уйду.

Тодороки чуть отпускает напряжение, хотя Сакура уверена — одно неверное движение Учихи, и эти двое выжгут как минимум весь её двор.

Саске почти такой же, как и раньше. Только волосы больше закрывают лицо. Сакура всё-таки встаёт, чтобы обнять сокомандника, и не без удовольствия наблюдает за его ошарашенным видом.

— Я рада тебя видеть, — абсолютно искренне говорит она, обнимая Учиху.

На периферии отчётливо слышно, как скрипит зубами Старатель.

— Ты беременна.

— Очевидно, — не сдержав хихиканья, подтверждает она.

— Но… Как же так?

— Тебе объяснить процесс? — рычит Старатель.

— Не помню, чтобы я к тебе обращался, — презрительно выплёвывает в ответ Саске.

В следующую секунду раздается всего одно слово «Шаннаро!», затем земля между этими двумя расходится на две части, а Сакура гневно щурит взгляд.

— Хм, ты определённо Харуно, — улыбаясь, хмыкает Учиха.

— Она — Тодороки! — опять рычит Старатель.

Тяжело вздохнув, Сакура просто подходит к супругу и облокачивается на него спиной, позволяя ему положить ладони на кругленький животик. Обычно Сакура старалась не поощрять приступы собственничества Энджи, но сейчас очень хотелось послушать Саске и узнать, что произошло. Всего на секунду на лице Учихи проскакивает тень разочарования, чтобы затем вновь уступить место привычной холодной отрешённости.

— Пойдемте в дом, пока дети не разгромили его, — устало просит Сакура.

Конечно, Тодороки идёт между ними.

— У тебя есть дети, — зачем-то говорит Саске.

Старатель в этот момент максимально самодовольно ухмыляется, вероятно, намереваясь добавить что-нибудь типа: «Это мои дети! Это моя жена! И вообще я максимально крут, а ты вали отсюда подобру-поздорову, мухахаха!». К счастью, достаточно одного ласкового сжатия его руки с применением чакры, чтобы Сакура на корню могла купировать подобные приступы.

— Конечно. Я думаю, почти у всех из нашего класса уже есть семья.

Учиха просто пожимает плечами, но что действительно привлекает внимание Сакуры, это то, как бывший сокомандник почти незаметно потирает запястье.

Первой выглядывает экономка, чтобы убедиться, что все в порядке, а затем радостно выбегают дети. Красноволосый мальчик тут же настороженно оглядывает гостя, пока девочка маленьким ураганом несётся на Тодороки. Тот, впрочем, привычным движением легко подхватывает дочь на руки.

— Это удивительно похожие на вас дети, — констатирует Саске.

Второй приступ Сакура купирует на корню «лёгким» сжиманием плеча дорогого супруга. Учиха опять потирает руку.

— О, поверь мне, это только внешне. У Тойи гораздо больше общего с Шикамару, чем с кем-нибудь из нас. Харуми же определённо унаследовала «волю огня» во всех возможных смыслах, — улыбаясь, объясняет Сакура.

Маленький розоволосый ангелок задорно улыбается Саске и тут же тянет к нему свои ручки. Учиха неловко протягивает свою руку в ответ, чтобы тут же резко одернуть её обратно и шёпотом чертыхнуться.

— Ксо! Она обожгла мне руку.

— Ками! Харуми! Что я говорила о таких вещах? — строго начинает Сакура.

Титанических усилий стоит проигнорировать вообще не тихий шепот Тодороки: «М-м-м, кто у нас тут папочкина умница?»

— Извините, дядя, — совершенно ни капли не раскаиваясь, произносит девочка. — Давайте я всё исправлю.

Харуми вновь тянет к нему ручки, но в этот раз Саске не спешит ей отвечать, подозрительно косясь на бывшую Харуно.

— Все в порядке, она просто вылечит ожог.

— Ей на вид четыре… Ты уверена, что она может это сделать? Ирьендзюцу — слишком сложная техника.

— Все в порядке, — опять повторяет Сакура. — Здесь это работает немного по-другому.

Учиха всё-таки протягивает пострадавшую конечность, чтобы через секунду с изумлением наблюдать как под зелёным свечением из маленькой ладошки исчезает ожог.

— Кхм, это занятно, — заключает Саске.

На максимально самодовольный вид Старателя, если тот не пытается разжечь конфликт, Сакура привычно никак не реагирует. Учиха вновь потирает руку.

Через полчаса Сакура узнаёт о том, сколько бывшему сокоманднику потребовалось времени, чтобы, наконец, освоить и довести технику до состояния идеального исполнения. О том, сколько всевозможных миров, оказывается, существует. О том, как Цунаде и Орочимару вместе пытались воспроизвести тот яд, которым их тогда отравили, и сколько раз Саске пытался воспроизвести все действия, чтобы всё-таки попасть к Харуно.

Это почти мило, если попробовать отрешиться от отрезвляющего знания, что Учиха просто не любит проигрывать. Тем более самому себе. Ещё через полчаса Саске трёт руку уже с завидной регулярностью, а Сакура в общих чертах узнает о том, как поживают её родные и близкие.

— А теперь давай закатаем рукав твоей рубашки и посмотрим, что у тебя там, — немного забавляясь, произносит она.

Ничего не подозревающий Саске покорно протягивает руку, чтобы бывшая сокомандница расстегнула манжет его рубашки, а затем весело рассмеялась. Тодороки следом любопытно заглядывает, чтобы не менее весело хмыкнуть.

— Признаю, как бы это ни работало, оно, определённо, не лишено чувства юмора.

Учиха откровенно не понимает, что происходит, пока вдруг не замечает ярко-черные буквы на собственном запястье.

— Это ещё что за дерьмо?

Сакура опять хохочет в голос, пока Энджи закатывает собственный рукав, чтобы продемонстрировать незваному гостю имя драгоценной супруги.

— Брось, Саске, — отсмеявшись, почти ласково говорит Сакура. — Ты просто ещё не знаешь, насколько тебе на самом деле повезло.

То, как она после этих слов влюбленно смотрит на пылающего здоровяка, который тут же возвращает ей полный обожания взгляд, на секунду заставляет зашевелиться что-то странное и давно забытое в душе Учихи. Может быть, и нет ничего страшного в том, что на его руке почему-то написано «Химура Рей».

* * *

Сакуре двадцать семь, и она определённо довольна своей жизнью. Этим теплым вечером у неё есть целых десять спокойных минут, чтобы насладиться мороженым, сидя на скамейке в парке, пока её муж и дети ненадолго отошли. Она даже не сразу замечает, когда на другой конец скамьи кто-то садится.

— Добрый вечер, Сакура-сан, — вдруг обращаются к ней, и та моментально напрягается.

— Добрый вечер, Мастер… Что привело вас к моей скромной персоне? — сразу пытается перейти к делу Сакура.

Вокруг полно гражданских и её собственные дети.

Все-за-Одного лишь улыбается в ответ.

— Не надумали ещё стать героиней? — вместо ответ спрашивает он.

— Как видите, — Сакура указывает взглядом на довольно большой живот, — а затем, немного подумав, добавляет: — Не думаю, что когда-нибудь стану героиней. Для меня гораздо важнее другие вещи.

— Вот что мне в вас нравится, Сакура-сан, так это то, что вы никогда не пытаетесь меня обмануть. Это даёт мне надежду, что рано или поздно мы всё-таки станем хорошими друзьями, — довольно произносит Мастер, а затем указывает взглядом на её живот и спрашивает: — Кого ждёте?

— Мальчика.

— Уже придумали имя? — почти как старый добрый друг, интересуется Все-за-Одного.

— Вероятнее всего, это будет Шото.

— Семья — это всегда хорошо. Просто чудесно. Ведь что может быть прочнее родственных уз, не правда ли, Сакура-сан? — задаёт он риторический вопрос, чтобы тут же продолжить: — На самом деле, я всего лишь хотел поблагодарить вас за проделанную работу. Конечно, если бы у вас было больше времени, то исследования завершились бы гораздо раньше… Тем не менее, моему дорогому другу все же удалось их завершить, и весьма успешно, скажу я вам. Конечно, всё это стало возможно лишь благодаря вам. А сейчас, прошу простить, но мне пора. Ещё увидимся, Сакура-сан.

Куноичи смотрит, как он удаляется, чтобы подойти к невысокой зеленоволосой девушке, а затем взять её за руку и продолжить свой путь.

В том, что они ещё не раз увидятся, Сакура почему-то не сомневается.