Отрицание (джен)

Томас Кальверт был умным человеком.

Нет, он вовсе не считал себя умным, а именно был им. Потому Томас и начал использовать все свои ресурсы для помощи СКП, как только услышал о том, какую угрозу стабильности города представляла собой Бакуда.

А почему бы и нет?

В конце концов, это был уже практически его собственный филиал СКП, и пусть Выверт пока числился их врагом, наносить вред способности своих будущих подчиненных контролировать ситуацию в городе он не собирался.

К тому же Бакуда являлась воплощением чистого хаоса, причем настолько незамутненного, что такой ярый сторонник порядка, как Баланс, едва до Бостона дойдут новости, наверняка притащит в Броктон-Бей всех своих Посланников, чтобы разобраться с ней.

К сожалению, выданные Томасу официальные приказы не подразумевали возможности подслушать беседу Эмили Пиггот с Отрицанием. Но ничего, этим делом займется его Сплетница, так что он получит не только записи разговора, но и дополнительные комментарии к ним.

Разумеется, Томас мог вмешаться в ситуацию и несколько иначе, устроив Эмили еще больше проблем, а заодно спровоцировав перевод мисс Эберт куда-нибудь подальше от Броктон-Бей. Но Отрицание имела все шансы оказаться самым важным из его будущих приобретений, ведь когда-нибудь он захватит власть в местном отделении СКП. Если она была хотя бы вполовину так сильна, как все считали, то Элита просто не сумеет закрепиться здесь, а Зубы — вернуться обратно в родной для них город.

И чего бы там ни напридумывала себе Сплетница, Томас вовсе не считал Отрицание своим врагом. Как не считал таковыми Оружейника, Мисс Ополчение, Наручника, Батарею и всех остальных героев. Для него они являлись крайне полезными инструментами, которые следовало содержать в идеальном состоянии.

Оракул тоже была именно таким инструментом. Да, он очень жалел о том, что не удалось поставить ее способности под свой полный контроль, но и в штаб-квартире СКП у него имелся к ней доступ. Томас много раз задавал Оракулу нужные ему вопросы, прикрываясь поддельными приказами Эмили, после чего спокойно сбрасывал временную линию.

Подобный подход был не настолько удобным, как его первоначальная задумка, но всё же оставался гораздо лучше того вороха проблем, которые наверняка бы появились при попытке повторного похищения.

Томас вообще не привык слишком долго горевать по поводу упущенных возможностей, а конкретно эта явно оказалась им упущена.

Основная же проблема с Отрицанием заключалась в том, что о ее способностях он знал крайне мало, и с мертвой точки данный процесс сдвигаться никак не желал. Одной из главных теорий оставалось странное взаимодействие сил, либо же рейтинг Козыря. Именно такое сочетание могло позволить Отрицанию не только победить Луна, но еще и не дать ни ему, ни Руне вспомнить о том, что с ними произошло.

Самому Томасу применять свои силы в подобных обстоятельствах совершенно не хотелось. Это оказался бы весьма ироничный способ умереть — совершить какую-нибудь глупость, а затем попытаться сбросить временную линию и внезапно обнаружить, что способности не работали.

Кроме того, Эмили достаточно сильно его недолюбливала, чтобы при малейшем подозрении попробовать выяснить правду при помощи Оракула. Тогда Томасу останется лишь бежать из города, постаравшись сохранить хоть что-нибудь из своих ресурсов.

Он всегда был умным и осторожным человеком, но превыше всего ценил именно терпение. Впрочем, для того, чтобы взять Броктон-Бей под свой контроль, требовались все три качества, а также много-много приложенного труда.

Попытка начать конфликт с Отрицанием без понимания сути ее сил оказалась бы глупой, безрассудной и преждевременной — даже хуже, чем отправленный Кайзером на ее вербовку Крюковолк. И, к слову, о том, чем закончилась та история, Томас вспоминал не без удовольствия, поскольку именно слитая им информация подтолкнула Империю на столь губительный шаг.

Впрочем, Кайзер всегда был довольно предсказуемым.

Потеря Крюковолка стала для них серьезным ударом — и останется таковой, потому что Эмили воспользовалась услугами Оракула, чтобы создать оптимальный маршрут его переправки в Клетку.

Томас, конечно, мог слить Империи нужную информацию и перевести ситуацию в те самые девять процентов шанса на провал, но тогда Эмили поймет, что у них в организации завелся весьма высокопоставленный крот.

Куда интереснее выглядел вариант с удачным окончанием операции.

Кайзеру придется обратиться за помощью к Гезельшафту, либо пытаться вернуть под свой контроль Чистоту, Ночь и Туман. Он, само собой, попробует освободить Крюковолка, но если всё пройдет по плану, то вместо того в тюремном транспорте окажется Руна, которой Клетка всё равно не грозила. Потому, собственно, Эмили и решила с чистой совестью использовать ее в качестве отвлекающего маневра.

Томас в подобной ситуации поступил бы точно так же.

Беднягу Кайзера ожидали непростые времена. Впрочем, умудрившегося не удержать на цепи Бакуду Луна — тоже. Сейчас Томасу даже не требовалось сливать ничьи гражданские личности, поскольку Отрицание мимоходом серьезно покалечила едва ли не всех его конкурентов. Работа на благо СКП и Протектората ничуть не мешала ей служить интересам Выверта.

Томас отвлекся от размышлений, повернувшись к обратившемуся к нему за очередными приказами офицеру СКП, после чего вновь посмотрел на здание старшей школы Уинслоу, внутрь которого Лун недавно затащил Отрицание.

Наступило время сыграть свою роль в этой истории и немного помочь ей, а заодно заработать дополнительные очки в глазах СКП и героев Броктон-Бей.

Далеко не все ресурсы требовалось вербовать, приставляя им ствол пистолета к виску. Так Томас поступал только с теми, кому следовало бы поменьше трепать языком не по делу...

* * *

 

Лиза Вилбурн получила новые приказы от своего ублюдочного босса довольно поздно, но такое оправдание никак не могло защитить ее от его гнева в случае отсутствия результатов.

Открыв ноутбук, она вошла в систему СКП и незаметно присоединилась к нужному аудиоканалу, на котором эксперт-взрывотехник рассказывал Отрицанию о принципах работы некоторых технарских бомб. Сила Лизы отметила опытность эксперта, а также напряжение директора Пиггот, у которой Страж угодил в смертельно опасную зону, взяли в заложники полную детей школу и вообще давили со всех сторон различные организации.

Проще говоря, пользы от такой информации не было никакой.

Но Лиза знала о том, что ее сила частенько увлекалась выяснением подробностей о жизни совершенно посторонних людей, хотя задача перед ней стояла совсем иная. Босса интересовала лишь Отрицание.

Пусть выслушивание аудиозаписей приносило куда меньше информации, чем просмотр видео, но получить ее было вполне возможно, чем Лиза и собиралась воспользоваться. Она заглушила лекцию эксперта-взрывотехника, поскольку та заставляла ее силу пытаться понять нюансы работы технарских устройств, что, в свою очередь, вызывало головную боль. Вместо этого Лиза включила запись с самого начала — с того момента, когда директор Пиггот потеряла контакт с Отрицанием.

Лезть в дела столь опасных кейпов совершенно не хотелось, но чем больше она сообщит боссу о способностях объекта его интереса, тем с меньшей вероятностью тот отправит Неформалов в бой в качестве, по сути, смертников.

— Извини, Отрицание, — пробормотала Лиза, не испытывая ни малейших угрызений совести. — В нашем мире либо ешь ты, либо едят тебя.

Закрыв глаза, она избавилась от источника бесполезной оптической информации и прислушалась к тому, что происходило на записи. Там сперва ругалась директор Пиггот, требуя немедленно достать ей Оружейника и отдавая приказы офицерам СКП.

В ярости. Всё пошло не по плану. Понимает, что отвечать придется именно ей.

Затем штабу удалось установить связь с Оружейником, который сообщил, что несмотря на уничтожение камеры, у Отрицания оставались встроенные в костюм стандартные микрофон и наушники. Лиза подумала, что это должно было оказаться очевидно для всех, но ее сила с ней не согласилась:

Отрицание не выходила в патрули. Никто не собирался отправлять ее внутрь школы. Не до конца экипирована.

И это тоже выглядело вполне логично.

Дальше в записи стояла отметка о налаживании контакта с Отрицанием, и Лиза невольно подалась вперед, ожидая услышать ее первые слова. И она их услышала...

— Или испугался, трусишка?

Лиза закашлялась.

Середина разговора. Обращается не к директору или кому-либо еще из начальства. Говорит с Луном. Оскорбляет Луна. Ставит под вопрос его храбрость.

В кои-то веки Лиза не возражала против того, чтобы ее сила озвучивала совершенно очевидные вещи. Самой ей понадобилось несколько секунд только на то, чтобы осознать, что она вовсе не ослышалась.

Директор Пиггот оказалась шокирована ничуть не меньше Лизы, но, к ее чести, очень быстро справилась с собой и попыталась сгладить ситуацию. Это было типичное поведение СКП. Полиции, к слову, тоже, но сейчас речь шла всё же о Луне, который запросто убивал всех, кто осмеливался ему перечить.

И тут возникал закономерный вопрос: а почему Отрицание до сих пор оставалась в живых?

Использовать для выводов столь ограниченную информацию было довольно опасно, и Лиза об этом отлично знала, но работать ей приходилось с тем, что имелось в ее распоряжении. В конце концов, предполагать, будто кое-кто с пониманием отнесется к подобной причине для бездействия, оказалось еще опаснее.

Итак, рядом с Отрицанием находился Лун, прославившийся своими вспыльчивостью и привычкой сначала делать, а уже потом думать. Лиза, конечно, не знала, что конкретно происходило у него в голове, но по сравнению с тем же Вывертом, Лун был безмозглым зверем. Он правил своей бандой при помощи страха, а потому не мог позволить себе отступить и продемонстрировать слабость.

Но в ответ на откровенную провокацию Отрицания Лун промолчал!

Испугался?

"Нет..."

Лиза нахмурилась и попыталась ненадолго выкинуть из головы действия того, у кого не имелось ни малейших причин изображать страх. Вместо Луна она сосредоточилась на Отрицании и ее словах.

Сердита. В ярости. Злится на Луна. Злится из-за того, что он затащил ее внутрь школы, или же из-за вышедшей из-под его контроля Бакуды? Возможен любой вариант, как и оба вместе. Агрессивные интонации скрывают страх, что нелогично, если она продолжает провоцировать Луна. Отрицание учится в Уинслоу. Ее одноклассники в опасности.

Это имело определенный смысл.

Лиза не обладала информацией о том, чтобы Отрицание проводила время с кем-нибудь конкретным, но в Уинслоу у нее должны были существовать хоть какие-то друзья. К тому же Выверт упоминал, что кто-то из Стражей тоже там учился, и даже если Отрицание с ним не дружила, они всё равно оставались коллегами.

Она не испытывает страха перед Луном, но боится Бакуду. Либо бомбы способны ей навредить, либо Отрицание беспокоится не о себе, а о возможных жертвах. Срывает раздражение на Луне.

Да, так картина выглядела, пожалуй, куда более правдоподобно.

Отрицание вовсе не сошла с ума и не решила покончить жизнь самоубийством, а проявляла свойственный героям "праведный гнев". И Лиза ее в этом ничуть не винила, поскольку Бакуда действительно перешла все возможные границы.

Кроме того, если бы ее внимание не отвлекла на себя Отрицание, то мишенями вполне могли стать Неформалы за их налет на принадлежащее АПП казино. Такой нюанс стоило учесть во время следующей встречи и ни в коем случае не злить столь могущественного кейпа.

— Но как это повлияет на выполнение поставленной перед тобой задачи? С ним возникнут какие-либо проблемы? — спросила директор Пиггот на записи.

— Никаких проблем не возникнет, мэм, — ответила ей Отрицание.

Лиза сделала глоток газировки и снова задумалась.

Заявление Отрицания выглядело откровенно нагло. Она едва ли не напрашивалась на удар в спину, а как пришлось выяснить на собственном горьком опыте Новой Волне, даже самый никчемный бандит был способен прикончить кейпа.

Директор Пиггот оказалась согласна с Лизой.

— Наверное, стоит сперва поинтересоваться его мнением, — сказала она. — Это очень опасный человек, который легко может тебя убить.

— Не может.

В голове у Лизы наступила полная тишина.

Пожалуй, впервые в жизни ее сила предпочла промолчать или — как подозревала Лиза — просто не нашлась с ответом, продолжая что-то подсчитывать. Причем подобная реакция оказалась вызвана вовсе не недостатком информации.

Нет, ответ отсутствовал именно из-за ее избытка.

— Готова поспорить, что он очень хочет меня убить, но не может, — продолжила Отрицание на записи, еще не зная, что чуть позже Лиза станет слушать эти слова с открытым ртом, пока газировка будет стекать по ее подбородку на клавиатуру. — Ведь так, Лун? Молчишь? Неужели нечего сказать? Видимо, действительно нечего.

— Господи, Отрицание. Ты меня так до сердечного приступа доведешь. Прекрати провоцировать смертельно опасного кейпа! Это настолько очевидная глупость, что ее вообще не имеет смысла объяснять!

— Смертельно опасный? Да он совершенно безобиден.

Дальше запись закончилась и пошла на второй круг, а Лиза откинулась на спинку кресла, уставилась перед собой круглыми глазами, поднесла трясущиеся руки ко рту и откашлялась, сплюнув в ладони излишки газировки. Ее сила закончила обработку информации и вывалила ей в голову итоговый результат:

Полностью отсутствуют сомнения. Это не уверенность — знание. Гарантия. Молчание Луна служит подтверждением.

"Нет. Нет-нет-нет. Так быть не может..."

Да, отрицать силу Отрицания оказалось бы совершенно бессмысленно, но чтобы Лун вообще не был способен ей навредить?.. Называть его "безобидным"? Она ведь преувеличивала, правда? Хвасталась или специально старалась задеть гордость Луна?

Полностью отсутствуют сомнения. Отрицание не хвастается и не преувеличивает. Она знает, что Лун не способен ее победить. Не может к ней притронуться. Отрицание для него неприкасаемая. Уверена, что даже если Лун на нее нападет, то гарантировано проиграет.

От избытка информации кружилась голова.

Лиза понимала, что не стоило основывать свои выводы на домыслах и предположениях, но что ей оставалось? Лун молча терпел издевательства со стороны пятнадцатилетней девочки — к слову, той самой, которая его один раз уже победила! Как еще получилось бы логично объяснить услышанное?

Отрицание гораздо опаснее Луна. Отрицание непобедима. Она — сильнейший парачеловек в Броктон-Бей.

— Стоп-стоп-стоп, — пробормотала Лиза. — Но это же значит, что...

У Неформалов против Отрицания нет ни единого шанса. Поражение неизбежно.

* * *

 

Генеральный директор СКП Ребекка Коста-Браун очень редко могла позволить себе находиться в своем кабинете и отказываться принимать какие-либо звонки.

Происшествие в Броктон-Бей уже успело попасть в национальные новости, и уловившие направление ветра региональные директора из числа недоброжелателей Эмили Пиггот спешили связаться с Ребеккой. Обычно она бы с удовольствием воспользовалась ситуацией и бросила Эмили на съедение волкам, как предполагал их эксперимент.

Вот только ситуация не была обычной...

Отрицание мимоходом швырнула гаечный ключ в их отлаженный механизм, но в кои-то веки результаты столь грубого вмешательства Ребекку вполне устраивали.

Эмили не только сумела сделать Стражем кейпа, обладающего определенным потенциалом стать оружием против Сына, но и неплохо поработала над созданием доверительных отношений с ним. Если во время этой истории с заложниками Отрицание не пострадает, то Ребекка собственноручно отгонит от Эмили всех волков.

Ей следовало всего лишь продемонстрировать запись, доказывающую, что у СКП не имелось намерения отправлять Стража в опасную зону, и немалую часть вины за нынешние проблемы, включая затаскивание Отрицания внутрь школы, получится переложить на Луна. Но он ведь работал над разрешением кризиса, пусть даже все понимали, что безопасность школьников вовсе не была его основным приоритетом. Это давало основание отклонить любые попытки обрушить на голову Луна возмездие в виде приказа на убийство.

В итоге всё вернется в нормальное состояние... ну, насколько такое состояние вообще можно было назвать нормальным.

Пока же Ребекка внимательно слушала эксперта-взрывотехника, которого, судя по ее данным, звали Гамильтон. Он рассказывал Отрицанию о принципах работы такого рода устройств. Сама Ребекка всё это уже знала, но делать какие-либо выводы насчет силы или слабости способностей Отрицания не спешила.

Очень немногие кейпы действительно понимали то, как функционировали изделия Технарей. Выслушивание мнение эксперта в подобной ситуации оказалось правильным решением.

А еще Ребекку никак не покидало ощущение, что множество неприятностей удалось бы избежать при помощи пути к победе. Но Контесса наотрез отказалась участвовать в этой, как она выразилась, "бредовой истории".

Такое проявление эмоций было для нее весьма не характерно, и как чуть позже сказал Дэвид, Контесса наверняка почувствовала угрозу со стороны силы, способной потягаться с ее собственной. Возможно, в какой-нибудь другой ситуации Ребекка и отмахнулась бы от столь нелепого предположения, но некое рациональное зерно в нем всё же имелось.

Контесса действительно ни разу не сталкивалась с оппонентом, который мог хотя бы теоретически ей что-либо противопоставить, а потому к подобному положению совсем не привыкла. В конце концов, не требовалось особого труда, чтобы сохранять спокойствие и уверенность, если у тебя не существовало уязвимых мест.

Когда Ребекка поинтересовалась, почему Контесса не желала помочь, та ответила, что Тейлор Эберт не имела ни малейшего значения для пути. Для одного конкретного пути. И пусть Контесса легко могла сообщить Отрицанию необходимую для обезвреживания бомб Бакуды информацию под видом привлеченного генеральным директором СКП Коста-Браун стороннего специалиста, это привело бы лишь к увеличению количества шагов.

Немного подумав, Ребекка пришла к выводу, что Отрицание, скорее всего, ни в чьей помощи не нуждалась.

— Если я начну с ней нянчиться, то мне придется делать за нее абсолютно всё, — сказала тогда Контесса самым недовольным тоном, который Ребекка когда-либо слышала в ее исполнении. — И я уже вижу, сколько лишних шагов добавится в путь. Обеспечение ее безопасности займет всё мое время, не позволив исполнять даже критически важные обязанности.

Такие доводы звучали весьма разумно. Ребекка оказалась полностью согласна с тем, что если Отрицание могла выйти на бой против Сына, то должна была сделать это собственными ногами. Но ее по-прежнему не оставляло чувство, что истинная причина поведения Контессы крылась совсем в другом, а логичное обоснование, убедительные интонации и многое другое легко создавалось очередным путем.

Впрочем, ни Ребекка, ни Дэвид ничего с этим поделать не могли.

Первой и без того постоянно приходилось успокаивать второго, который был перманентно раздражен постепенным угасанием своих сил. Если тем же самым потребуется заниматься еще и с Контессой, то у Ребекки времени вообще ни на что не останется.

Насколько она понимала, Доктор Мама завербовала Контессу в очень раннем возрасте, из-за чего той пришлось пожертвовать детством и нормальным процессом взросления. Потому слишком строго судить ее всё же не стоило. По сути, Контесса впервые столкнулась с конкуренцией за титул самого сильного Умника в мире, и если не считать Дэвида, а также паралюдей, способных подавлять чужие способности, то иметь дело хоть с какими-то препятствиями она попросту не привыкла...

С Александрией произошло нечто подобное, когда она встретилась с Сибирью. Внезапное осознание собственных слабости и уязвимости напоминало вылитое на голову ведро ледяной воды. Возможно, Ребекке стоило помочь Контессе разобраться в эмоциях и преодолеть подсознательный страх того, что ее в любой момент могли заменить "улучшенной версией"...

* * *

 

Тамми испытывала тошноту, и ухабы под колесами тюремного транспорта не имели к этому ни малейшего отношения, как, впрочем, и приговор или наручники, которые сковывали ее запястья.

Честно говоря, она точно знала, что ни в какую тюрьму не попадет. Ну, либо попадет, но на весьма короткий срок. Империя ни за что не оставит полезного им и способного сражаться кейпа гнить за решеткой.

Вот именно это больше всего и пугало Тамми.

Когда ее транспорт остановился, а снаружи донеслись звуки боя, легче ей не стало. Она прижалась надетой на лицо маской к рукам, постаравшись стонать не слишком громко и жалобно.

Империя пришла ее освободить. Союзники и родня уже находились совсем рядом.

Вот только обнаружат они в транспорте одну лишь Тамми, потому что угодили в расставленную СКП ловушку.

Официально конвой перевозил Крюковолка, которого здесь не было.

Теперь тот попадет в Клетку.

Попадет туда из-за нее...

Тамми не могла назвать их лучшими друзьями, но Крюковолк был важен для Империи. По крайней мере, его спасение имело куда больший приоритет, поскольку Тамми направлялась вовсе не в Клетку. Но если Империя атаковала здесь, то секретный конвой они наверняка пропустили.

А еще это означало, что вина за попадание Крюковолка в Клетку ложилась именно на Тамми. В конце концов, чей летающий диск впечатал его в стену? Кто проявил излишнюю самоуверенность, решив разобраться с этой сучкой, а в итоге вырубив саму себя?

Она знала, что там не было ни крутых сил, ни чего-либо еще — только ее собственная ошибка, стоившая им с Крюковолком свободы. Стоившая Империи одного из сильнейших кейпов.

"Это моя вина", — подумала Тамми, прислушиваясь к тому, как снаружи сдавались оперативники СКП.

Если Империя узнает о том, как всё было на самом деле, то ее попросту казнят в назидание другим.

Через проем открывшейся двери был виден шлем Кайзера. Заглянувший внутрь Блицкриг выругался на немецком, поскольку заметил отсутствие Крюковолка и понял, что их провели.

Империя опоздала.

— Руна... — произнес Кайзер, сумев никак не выдать голосом собственное разочарование.

Он протянул ей руку в металлической перчатке, помогая выбраться наружу, и она прекрасно понимала, что отказываться не стоило.

— Я предполагал, что тут будет Крюковолк, а не ты.

— Они отправили его на другом транспорте! — выпалила Тамми. — Я... Простите!

Кайзер успокаивающе поднял руку.

— Здесь нет твоей вины, — произнес он.

Но Тамми чувствовала, что за внешним спокойствием скрывалась кипящая ярость.

— Наш соратник будет освобожден или — в случае отсутствия такой возможности — отомщен. Но скажи, как это случилось. Вас двоих отправили за девчонкой, которая по всем прогнозам должна была оказаться неопытной и беспомощной. Что могло пойти не так?

Тамми совершила ошибку и серьезно недооценила эту сучку. Из-за нее Крюковолк оказался прижат к стене, а теперь вот еще и в Клетку отправился.

Но рассказывать им о чем-то подобном она ни в коем случае не собиралась!

— Отрицание оказалась слишком сильной! — солгала Тамми.

Она сейчас несла полный бред и несла его самозабвенно — так, словно от этого зависела ее жизнь. Впрочем, ее жизнь от этого действительно зависела.

— Мы с Крюковолком... У нас не было ни единого шанса! Вообще ни одного! Это как сражаться со стихийным бедствием... или с Губителем.

Изображать ужас и панику ей не пришлось — оказалось вполне достаточно представить себе, что произойдет, если Кайзер узнает правду. Потому голос Тамми дрожал вполне убедительно.

— Я... я ничего не могла сделать! Простите!

Собравшиеся вокруг нее кейпы Империи нервно переглянулись.

* * *

 

Эмили Пиггот оставалось лишь удивляться тому, сколько пота могло произвести обычное человеческое тело.

Лекция по взрывному делу, которую Гамильтон читал Отрицанию, заметно повышала влажность воздуха в штаб-квартире СКП, да и в Уинслоу ситуация вряд ли была хоть сколько-нибудь лучше. В конце концов, Отрицанию приходилось описывать технарскую бомбу, игнорируя присутствие Луна у себя за спиной.

— Хорошо, — совершенно спокойным голосом произнес Гамильтон.

Подобный тон отлично успокаивал нервничающих людей.

Сам он был крупным мужчиной с широкими плечами и сейчас что-то внимательно читал, не переставая говорить в устройство связи:

— У меня для тебя есть прекрасные новости, Отрицание. Похоже, в большей части бомбы не использовано ничего сверх обычных технологий. По крайней мере, внешняя оболочка полностью состоит из привычных нам материалов. Но этого следовало ожидать. В конце концов, Бакуда не может тратить время на абсолютно все детали каждой своей бомбы. Как и Оружейник с Крутышом предпочитают многие компоненты заказывать у соответствующих производителей.

— То есть вы можете ее обезвредить? — уточнила Отрицание.

— Полагаю, что могу, но хочу предложить просто удаленно подорвать бомбу.

— Что?!

— Выслушай меня, — всё так же спокойно попросил ее Гамильтон.

Эмили видела, насколько сильно он нервничал, но его голос по-прежнему оставался ровным и весьма убедительным.

— Пусть я и уверен в том, что бомбу удастся обезвредить, но подозреваю, что у Бакуды имеется запасной вариант детонации всех своих изделий. Нет гарантии, что наши действия помешают воспользоваться той же самой бомбой еще раз. Поэтому будет гораздо лучше уничтожить ее контролируемым взрывом. Если учесть размеры устройства и цели Бакуды, то школа при этом пострадать не должна. Ее собственные слова, а также твое описание "криобомбы" мои выводы подтверждают.

Гамильтон замолчал и вопросительно посмотрел на Эмили.

Та кивнула и откашлялась.

— Оракул, — произнесла она. — Какова вероятность того, что детонация бомбы от дверей класса приведет к попаданию Отрицания в зону поражения?

Несколько секунд пришлось подождать, прежде чем Оракул ответила:

— Две целых и три тысячи восемьсот семьдесят одна десятитысячная процента.

Гамильтон просиял.

Эмили тоже выдохнула с облегчением.

— Ты слышала, Отрицание? — поинтересовался он, вновь повернувшись к микрофону. — Всего лишь чуть больше двух процентов на то, что тебя заденет взрывом у дверей.

— Эм...

— Что?

— А может кто-нибудь еще перепроверить этот прогноз и высказать свое мнение?

Гамильтон недоуменно посмотрел на Эмили.

Та вновь откашлялась.

— Отрицание, тебе говорят, что бомбу можно безопасно подорвать с шансом в почти девяносто восемь процентов.

— На удачное спасение Оракула от похищения у меня был шанс в три процента. Я справилась.

"Да-да, мы все в восторге", — подумала Эмили, вздохнув и устало потерев переносицу.

Иногда с подростками было попросту невозможно иметь дело. Хотя нет, не иногда — всегда.

— Отрицание, офицер Гамильтон подтверждает прогноз Оракула. Он — эксперт в области обезвреживания взрывных устройств. Самый лучший эксперт в нашем штате, между прочим.

— Три — замечательное число. Как насчет третьего мнения?..

— Нет. Выметайся из класса и подрывай бомбу.

— А можно мне хотя бы заставить сделать это Луна, а самой спрятаться в туалете?

— Поступай так, как сочтешь нужным, но реши уже вопрос с бомбой!

 

Авторский омак:

 

В одной из охваченных войнами стран Контесса опустила пистолет, посмотрев на труп у себя под ногами.

Этот человек вполне мог закончить войну, что привело бы к прекращению поставок оружия из США и, соответственно, удлинению пути. Потому его и требовалось устранить, пока он не стал проблемой.

Контесса не испытывала удовольствия от собственного поступка, как, впрочем, и какого-либо сожаления. Таков был путь, следующим шагом в котором оказалось...

Ожидание.

Путь перестраивался, добавляя дополнительные шаги.

Ничего необычного здесь не было. Подобное случалось постоянно, поскольку люди во всём мире вовсе не бездействовали, и иногда Контессе приходилось адаптироваться к новым обстоятельствам.

Выдержать попытку Александрии тебя утешить.

Она скривилась.

— Ох...