Колобок. Возрождение (джен)

…А лиса — ам! — и нету больше Колобочка…

Из детского пересказа русской народной сказки "Колобок"

…Катится колобок, а навстречу ему лиса:

— Здравствуй, колобок! Какой ты пригоженький, румяненький!

Колобок рад, что его похвалили, и запел свою песенку, а лиса слушает да всё ближе подкрадывается:

— Я колобок, колобок,

По амбару метён,

По сусечкам скребён,

На сметане мешён,

В печку сажён,

На окошке стужён.

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от зайца ушёл,

Я от волка ушёл,

От медведя ушёл,

И от тебя, лиса,

Не хитро уйти.

— Славная песенка! — сказала лиса. — Да то беда, голубчик, что стара я стала — плохо слышу. Сядь ко мне на мордочку да пропой свою песенку ещё разочек.

Колобок обрадовался, что его песенку похвалили, прыгнул лисе на морду и запел:

— Я колобок, колобок...

А лиса его — ам! — и съела.

* * *

Жили-были старик со старухой. Жили, не тужили, горя не знали, как сыр в масле катались в своем загородном домишке — пенсия-то у обоих была ого-го!

Вот и просит однажды старик:

— Испеки-ка мне, старая, колобок. А то все пицца да круассаны, бизе да профитроли. Своего чего-то захотелось, исконного, как бабушка моя когда-то пекла, Пелагея Акимовна, царствие ей небесное.

А старуха и рада бы, да вот беда — дело к обеду, а в обед, как известно, продавщица местная, Маня, домой кушать ходит, на пятнадцать минут, которые два часа длятся.

— Да из чего испечь-то? Муки нет — недавно яблочный штрудель готовила. А магазин закрыт. У нас тут, чай, не Москва, круглосуточных магазинов не водится.

— Эх, старуха. А ты по кладовке поищи, по полочкам пошурши — вот и наберётся.

Старуха так и сделала. По кладовке поискала, по полочкам пошуршала, нашла немного муки в мешочке — горсти две — замесила тесто на сметане в кухонном комбайне, что дочь на последний юбилей подарила, скатала колобок, изжарила его в небольшом количестве масла на сковороде с тефлоновым покрытием и положила на окно стынуть.

А колобок этот был не простой, а кармически возродившийся в новом теле, да еще с памятью о прошлом коротком существовании. Вспомнил он, как в предыдущей жизни все — от стариков до лисы — хотели его съесть, да не просто хотели, но и съели, испугался повторения истории, да куда деваться? Понял, что бежать надо, а то съедят оголодавшие старики, даже крошек не оставят.

Вот он и покатился с окна на угловой диванчик, с диванчика на пол, покрытый модным ламинатом, да к двери, прыг через порог на крыльцо, с крыльца на двор, а там и за каменные ворота, дальше и дальше.

Катится колобок по лесной дороге, а навстречу ему заяц.

Колобок от испуга сжался в лепешку типа "лаваш" и, пока заяц про съедение не заговорил, первым запел тоненьким, дребезжащим от страха голоском:

— Я колобок, колобок,

По амбару метён,

По сусекам скребён,

На сметане мешён,

В сковородку сажён,

На окошке стужён.

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

И от тебя, заяц, убегу.

(Про амбар и сусеки он так, по старинке, вспомнил, не силен был в рифмовании в кризисных ситуациях).

Заяц посмотрел на него как на ненормального.

— На сметане? В сковородке? Жареный, что ли? А масло-то, поди, сливочное, от коровки, а? И яиц, поди, на тебя не пожалели?

Колобок опешил.

— От коровки, — на всякий случай поддакнул он, становясь еще тоньше. — Не пожалели.

— А у коровы и кур разрешения спросили?

Колобок что-то пискнул.

— Ну вот, — наставительно сказал заяц. — А я — веган, отрицаю любую форму насилия над животными, тем более, без их на то разрешения. Так что катись себе дальше.

И упрыгал.

А колобок, поморгав от удивления, покатился дальше.

Катится колобок, катится, а навстречу ему волк.

"Ну, этот-то не веган, мигом и сметанку, и маслице…" — опасливо подумал колобок и, не давая врагу ни секунды на размышление, заорал:

— Я колобок, колобок,

По амбару метён,

По сусекам скребён,

На сметане мешён,

В сковородку сажён,

На окошке стужён.

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от зайца ушёл,

И от тебя, волк, убегу.

Волк щелкнул зубами и сплюнул в сторону.

— Сметана, сковородка, — передразнил он колобка. — Нужен ты мне, хлебобулочное. Вот был бы тефтелькой или фрикаделькой, я б тебя… Катился бы ты отсюда побыстрее, всю дичь мне пугаешь.

И волк, еще раз для острастки щёлкнув зубами, скрылся в кустах.

Колобок сглотнул, посмотрел с недоумением в кусты и задумчиво покатился дальше, через канавы да овраги, через ручейки да по песочку.

Катится колобок, катится, а навстречу ему медведь.

"Ну, этот всеядный, надо держать ухо востро", — подумал колобок и, специально не докатываясь до медведя, запел издалека:

— Я колобок, колобок,

По амбару метён,

По сусекам скребён,

На сметане мешён,

В сковородку сажён,

На окошке стужён.

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от зайца ушёл,

Я от волка ушёл,

И от тебя, медведь,

Не мудрено уйти.

Медведь сделал шаг навстречу колобку, охнул, схватился за поясницу, оглянулся, увидел неподалеку пенёк и с кряхтением уселся на него.

— Кто-кто ты, говоришь? Колобок? На сметане, говоришь? Да в сковородке? Жареный, то есть? Ох-ох-ох, грехи мои тяжкие… — Медведь застонал. — Да кто ж в здравом уме такое есть-то будет? У меня ж и так язва да лишний вес — врачи наказывали только диетическое есть да низкокалорийное, а ты, небось, калорийная бомба, а не колобок, а? Так что хватит соблазнять, не поддамся!

И, когда колобок покатился дальше, крикнул вдогонку:

— И бабушке с дедушкой своим передай, что, чай, не молодые, о здоровье подумать надо, а не колобки жареные трескать!

Вся эта звериная братия так колобка с толку сбила, что он сперва не по той тропинке покатился. Еле дорогу вспомнил.

Катится он дальше, катится, а навстречу лиса — деловая, красивая, хвост завитый, усы напомаженные, глаза подведённые.

"Такая съест, не подавится", — подумал колобок. У него засосало под ложечкой.

А лиса остановилась и говорит медовым голосом:

— Здравствуй, милок, здравствуй. Какой ты… круглый да жирный…

"Ну все, началось", — испугался колобок и заверещал фальцетом:

— Я колобок, колобок,

По амбару метён,

По сусекам скребён,

На сметане мешён,

В сковородку сажён,

На окошке стужён.

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от зайца ушёл,

Я от волка ушёл,

От медведя ушёл,

И от тебя, лиса,

Не хитро уйти.

— Ты себя в зеркало-то видел, недоразумение, — фыркнула обидно Лиса. — Кто на такое позарится — весь в репьях да в песке. К тому же у меня непереносимость лактозы и целиакия. Да и о формах забывать нельзя. И вообще, может, я, как заяц, веганом стану, говорят, для фигуры полезно. И для имиджа. — Лиса провела лапами по бокам и подмигнула застывшему в ступоре колобку. — Так что, малыш, свободен. Чао-какао!

И, махнув красивым хвостом, лиса скрылась с глаз.

А колобок, у которого, между прочим, наступила настоящая душевная травма (как так получилось, что его — его! — никто не то, что съесть не хочет, его вообще за личность, достойную внимания, никто не считает!), грустно покатился обратно домой, к старику и старухе. "Хоть кому-то буду нужен", — подумал несчастный травмированный колобок.

Долго ли коротко плутал он по лесу, но, наконец, выкатился на проселочную дорогу, ведущую прямо к домику старика и старухи. А там подкатился он к окну, на который его стынуть оставляли, и замер на травке под ним. "Пусть думают, что упал с окошка", — подумал колобок и, вздохнув, хотел было заснуть от усталости.

Но не тут-то было.

— И-и-и, это еще что за гадость?! — услышал колобок визгливый старухин голос. — Не иначе, Кузька, разбойник, похозяйничал!

И, не успев по-настоящему прийти в себя, колобок взлетел в воздух и в мгновение ока очутился в темном, дурно пахнущем тесном пространстве, где лишь откуда-то сверху лился свет.

Секунда — и этот свет померк.

* * *

Жили-были старик со старухой…

Но это уже совсем другая история.