Проклятье дневника (гет)

Гермиона ошиблась. Несчастную валентинку, походу, никто забывать не собирался. Везде, где бы Джинни не появлялась, обязательно находились свидетели того происшествия, которые сразу же, завидев ее, начинали смеяться.

— Что, не нравишься Поттеру?

— Ты права, тебе никогда не стать его подругой, — постоянно неслось вслед Джинни. Из-за этого она предпочитала все свободное время проводить в спальне и без надобности никуда не выходить.

Гарри она теперь избегала. Пересечься с ним после дня всех влюбленных стало для нее настоящим кошмаром. За обедом, завтраком и ужином, если не дай Бог, он был в зале, она садилась за самый дальний конец стола.

Ей безумно не хватало их прежнего, пусть даже пятиминутного общения, но заговорить с ним после злосчастного стиха, Джинни думала, что не решиться никогда.

К концу второй недели со дня неприятного происшествия, более-менее разговоры о валентинке стали утихать, и только Джинни обрадовалась, что скоро все наверняка забудут, как на горизонте снова замаячил Малфой.

Это случилось после урока трансфигурации, в самом людном коридоре. Джинни собиралась отнести учебники в гостиную и наведаться в гости к Хагриду. Сегодня никто из ее одноклассников про стих не вспоминал и настроение у нее было лучше, чем в предыдущие дни, но ровно до того момента, пока рядом с ней не раздался насмешливый голос Драко Малфоя:

— О, вот и наш поэт — Уизли, — громко, видимо, чтобы услышал весь коридор провозгласил Малфой. — Больше ничего не написала? А то я могу Поттеру передать...

Джинни, покраснев, попыталась пройти, но слизеринец загородил ей дорогу.

— Смотри-ка, твой стишок, — Малфой помахал перед Джинни пергаментом. Видно, он забрал его у гнома. — Нет, конечно раздача валентинок уже прошла, но я могу зачитать ещё раз…

Перспектива, что стихотворение прочтут снова, напугала Джинни до такой степени, что она в отчаянии крикнула:

— Отдай сейчас же! — однако вырвать пергамент из рук Малфоя оказалось не так просто, во-первых, он был выше ее чуть ли не на голову, а во-вторых, именно такой реакции он от нее и ждал.

— Отдать? Ну подожди, я же ещё не прочитал, — продолжал издеваться Малфой. Он медленно, наслаждаясь ее мучениями, развернул пергамент. Никто из учеников, стоявших в коридоре, помочь ей не пытался. Кому-то явно было все равно, в особенности старшекурсникам, а младшие к Малфою лезть побаивались. Да и какое им до нее дело?

— Отдай! — ещё раз крикнула Джинни и попыталась схватить пергамент, но Драко лишь со смехом оттолкнул ее.

— Итак… начнём, — лицо слизеринца исказила злая усмешка. Джинни же стала белее снега. — Словно мело…

Малфой прервался так резко, что Джинни, приготовившаяся к новому позору, вздрогнула. Драко с расширенными от удивления глазами смотрел в пергамент. Джинни понятия не имела, что такого он там увидел. А потом Малфой перевернул лист, и Джинни поняла, в чем дело. Пергамент был чистым. Ни одной строчки, ни одного пятнышка. Джинни, тоже вытаращилась на лист, на время позабыв о своем бедственном положении.

Поняв, что строчки сами по себе не появятся, Драко, злобно сверкнув глазами, оглянулся в поисках причины их исчезновения. Она обнаружилась быстро. Джинни, тоже обернулась и моментально покраснела: прямо за ее спиной стоял Гарри. Он так печально смотрел на Драко, словно тот был его лучшим другом, только что предавшим доверие.

— Эй, Поттер, твоих рук дело? — зашипел Малфой. Гарри утвердительно кивнул, не сводя со слизеринца своего пронзительного взгляда.

— Исчезательные чары? — фыркнул Драко, презрительно окинув Гарри взглядом. — Ничего умнее не придумал?

— Как видишь, — Гарри развел руками.

— И что дальше? — Драко скрестил руки на груди, смяв лист в руке. Джинни интуитивно попятилась.

— Ничего, — Гарри смотрел на слизеринца все с тем же выражением, а потом кивнул на смятый листок. — Это ведь не твое. Зачем тебе?

— Да не твое дело! — огрызнулся Драко. — Эта помешанная…

— Хватит, — спокойно перебил его Гарри.

— О, тебе, наверное, стишок не понравился! — Драко фыркнул. — Наш знаменитый Гарри Поттер вряд ли…

— Драко, — снова перебил Гарри. — С чего ты вообще взял, что она про меня писала?

На секунду, Джинни заметила недоумение на лице Малфоя, впрочем, оно тут-же сменилась издевкой.

— А что, Уизли могла еще про кого-то написать? Поразительно!

— Я советую тебе, Драко, не лезть в чужую жизнь, когда тебя об этом не просят, — тихо произнес Гарри. — Тебя никто не просил отправлять стих валентинкой. Так зачем?

— А мне кажется, Уизли даже рада, — злорадно усмехнулся Драко. — Я, считай, просто сделал за нее всю работу.

Джинни стояла, поминутно краснея и бледнея. Она уже не понимала над кем Малфой пытается издеваться, над ней или над Гарри.

— Дело ведь не в Джинни, так? — заключил Гарри пристально глядя на Драко. — Мы оба знаем, почему ты это сделал, верно? Но я повторю тебе еще раз, не надо приплетать других.

— С чего ты взял, что я тебя слушать стану? — Малфой вскинул подбородок.

— Ты-то не станешь, я знаю, — Гарри мягко улыбнулся. — Вот только смотри, не пожалей когда-нибудь. Не надо трогать моих друзей. Не переносишь меня — на мне и отыгрывайся.

— Ха, это я-то пожалею? И не мечтай! Ты, Поттер, слишком самонадеянный! Просто идиот!

Гарри ничего не ответил, раздосадованный Малфой швырнул ему в лицо скомканный лист пергамента, пробормотав что-тот про «святошу», и оттолкнув Гарри, направился искать себе новое место, или новую жертву.

Впрочем, сделав пару шагов, он, так чтобы Гарри непременно его услышал, прошипел:

— Когда-нибудь, я точно сверну тебе шею!

Джинни побелела, и искоса посмотрела на Гарри, тот, неожиданно для нее, перехватил не успевшего отойти Малфоя за рукав мантии:

— Драко, постой! Только кроме меня никому шею не сворачивай, ладно? — умоляюще произнес Гарри, на что потрясенный Малфой только покрутил у виска.

— Совсем свихнулся! Чокнутый! Пусти уже! — Драко резко рванул руку вниз, чтобы отделаться от Гарри и, круто развернувшись на каблуках, быстрым шагом удалился, что-то злобно шепча себе под нос. На пару секунд, Джинни даже пришла в голову ужасающая мысль: что если он шепчет проклятье? Впрочем, в тот момент у слизеринца палочки в руке не было.

Как только Малфой исчез из поля зрения, мозг Джинни принялся анализировать ситуацию. И чем больше она прокручивала ее в голове, тем сильнее таращилась на Гарри, стоявшего к ней спиной. Когда он повернулся, она быстро опустила взгляд в пол. Щеки предательски вспыхнули.

— Как ты? Все в порядке? — Гарри подошел к ней ближе, и теперь Джинни принялась рассматривать его ботинки. Не к месту в голову пришла мысль, о том, насколько регулярно он их чистит. Они выглядели как отполированные. Ее-то братья вечно ходили в заляпанных и особо не парились.

— Джинни, — позвал Гарри, и девочке пришлось отвлечься от размышлений про его ботинки, и вспомнить, что ей задали вопрос.

— Все нормально, — вяло сообщила Джинни, понимая, что ее тон ответу не соответствует.

— Ты… слушай, не обращай на него внимания, это все из-за меня. Он уже не знает, как меня задеть и к другим лезет… Я тогда, четырнадцатого, если бы знал, что он такое сделает, применил бы исчезательные чары, но я не думал… в общем, что это ты написала, — извиняющимся тоном, сбивчиво, заговорил Гарри, и Джинни пришлось позабыть о красных щеках и поднять голову, чтобы посмотреть на смущенного и явно нервничающего мальчика.

— Зачем ты так? Ты не причем. Это я виновата. Не надо было… в общем… следить надо было за своими вещами, — пробормотала Джинни, на что Гарри покачал головой, но возражать не стал.

— Это, кажется твое, — он робко протянул ей смятый пергамент.

— Мне не нужно, — буркнула Джинни и разорвала многострадальный пергамент на несколько частей. Гарри при этом, кажется, смутился еще сильнее:

— Слушай, Малфой мастер придумывать разные истории… Ты писать могла про кого угодно, это вообще никак не связано со мной, ему просто нужен был повод вот он и… использовал твой стих…

— Я писала про тебя, — возразила Джинни и глаза Гарри округлились. — Малфой был прав. Собственно, я не умею писать стихи. Какие строчки рифмовались такие и вставила.

— Да, но он все как всегда вывернул не так, — затараторил Гарри, и Джинни с удивлением заметила, что его лицо из белого стало красным. — Ему только повод дай, понимаешь? То, что ты писала…

— Это ничего не значит! — перенервничав, Джинни сказала это намного резче, чем планировала, словно Гарри думал обратное и в чем-то ее упрекал. — Я никакого смысла не вкладывала!

— Конечно! — на Гарри было жалко смотреть, он до того смутился, что его голос стал в два раза тише чем обычно. Чтобы хоть как-то исправить положение, Джинни, нервно дергая рукав кофты, пробормотала:

— Я про тебя писала потому что с тобой все сочетается… Ну, понимаешь, рифму легко придумать, еще и зная твою историю…

Чем бы все это закончилось, Джинни не знала, потому что Гарри, явно боялся сказать теперь хоть слово, а она сама после злосчастного стиха заводить разговор не решалась.

На выручку пришли Рон и Гермиона, явно потерявшие Гарри, потому что в коридоре они показались с криками:

— Ну вот он!

— Наконец-то! Гарри, ну куда тебя унесло!?

Заметив рядом с Гарри Джинни, оба разом смолкли, и Гермиона тактично уточнила:

— У вас двоих все в порядке?

— Да, — хором, с самой отчаянной интонацией отозвались Гарри и Джинни.

— Чудно, — пробормотал Рон переводя взгляд с друга на сестру. — Ты, Джинни, опять бегать от нас вздумала?

— Рон, это все Малфой, пожалуйста, давайте забудем об этом! — взмолился Гарри. — Она тут не причем! Про нее и так из-за него говорят невесть что, как будто вы не слышали!

Рон приподнял брови, но сказать ничего не успел, Гермиона ткнула его в бок локтем:

— Ладно, не проблема. Это все в прошлом, тебе не стоит на этом внимание обращать, Джинни, — посоветовала Гермиона и Джинни кисло улыбнулась.

— Гарри, мы к Хагриду вообще-то собирались, помнишь?

— Да-да, пойдемте, — Гарри, все еще с красными пятнами на щеках, подошел к Рону и Гермионе, и все трое двинулись к лестнице.

— Ну, пока, — пробормотала Джинни вслед троице, и запихнув клочки пергамента в сумку, уже собиралась идти в другую сторону, как ее окликнула Гермиона:

— Эй, Джинни, а ты не с нами?

Джинни обернулась. Вся троица стояла на месте и смотрела на нее. Ну почти вся. Гарри отчего-то смотрел в пол.

— Да вы же троем пошли, — пожала плечами Джинни, хотя тоже собиралась навестить сегодня Хагрида, в ее планы, однако, не входило, побывать в роли четвертого, лишнего звена в цепочке. — Зачем мне с вами?

— Разве мы не друзья? — неуверенно спросил Гарри, и Джинни отметила, что его щеки снова залила краска. Может ему жарко? В этом коридоре и вправду какая-то духота стоит уже какой день.

— Д-друзья, — запнувшись согласилась Джинни, не сводя глаз с Гарри, который снова на нее не смотрел.

— Так в чем тогда проблема? — уточнил Рон. — Тебе компания наша не нравится?

— Нет, просто… — Джинни хотела сказать, что считает себя не уместной в этой компании, но промолчала.

— Пойдем, ты с нами почти две недели нигде не была! — Гермиона подошла к девочке и потянула ее за рукав. Джинни ничего не оставалось, как согласиться.

Надо сказать, что Хагрид был слегка удивлен, увидев всю компанию вместе. Времени у лесничего было немного, он что-то собирался делать в запретном лесу, по поручению профессора Стебель, впрочем, компания успела попить чай с каменными печеньями, которые ребята запихивали в карманы, чтобы не обидеть Хагрида, все-таки со стряпней у него было не все хорошо. Гарри отчего-то говорил совсем не много, и когда Хагрид посадил его рядом с Джинни, он замолчал совсем. Джинни, как ни пыталась понять в чем дело, не могла. Ей начинало казаться, что его задел ее стих, и ей захотелось еще раз сказать, что нет, она ничего ввиду не имела!

Пока шли обратно в замок, у Джинни промокли ноги, сапоги-то были не высокие, а вся тропинка залита водой. Судя по тому, что Рон, на каждом шагу на чем свет стоит ругал лужи, не одна Джинни шла с мокрыми ногами.

— Ну почему нельзя было пойти дорогой, по которой мы к Хагриду шли? — застонал Рон, наступив в очередную смесь грязи и воды.

— Ну, мы же не знали, что тут вместо дороги лужа сплошная, думали так быстрее! -отозвалась Гермиона.

— Да Мерлинова борода! — раздался вопль Рона и Джинни только и успела увидеть, как ее брат, видимо споткнувшийся обо что-то, грохнулся в лужу.

— Рон! — Гарри, Джинни и Гермиона бросились к Рону, поднимающемуся на ноги.

Все его лицо было в грязевых разводах. Рыжие волосы промокли и прилипали к лицу. Мантия была испачкана полностью. Пятна грязи виднелись даже на воротнике белой, теперь уже скорее серой рубашки.

— Грейнджер, — Рон попытался вытереть лицо краем мантии, но стало ещё хуже. — Ещё раз проведешь коротким маршрутом…

— У меня кажется были салфетки! — видно было, что Гермиона из последних сил пытается не рассмеяться.

— Рон, это вообще-то моя идея пойти этой дорогой… — робко напомнил Гарри.

— Ах твоя, дорогой? Ты у нас любитель коротких маршрутов? — Рон схватил ком снега с грязью и запустил, в еле успевшего отскочить, Гарри. Джинни вот не успела, и комок угодил прямо в ее мантию, оставив грязевое пятно.

— Ой, — теперь уже смеялся Рон. — Прости, Джинни, я не в тебя целился!

— Ну погоди! — сделав сердитое лицо, Джинни тоже схватила первый попавшийся ком и запустила в брата.

— Вы же сейчас вдвоем в грязи будете! — засмеялась Гермиона.

— Почему вдвоем? — Рон схватил ещё не растаявший до конца снег, и запустил им в Гермиону, явно не ожидавшую столь наглого нападения.

— Эй! Тебе конец! — Гермиона в долгу не осталась и тоже запустила в Рона снежком.

В итоге, «снежками» начали перекидываться все. И в грязевых разводах теперь была не только мантия Рона. Неизвестно, когда бы эта перестрелка закончилась, если бы Джинни, бежавшую за Гермионой, не схватил за локоть Гарри. Очень вовремя, ведь преследуя подругу, Джинни не заметила, что чуть было не наступила в самую глубокую лужу, из-за которой Рон был ещё мокрый.

Джинни обернулась к Гарри, чтобы поблагодарить, за то, что он помог ей не повторить подвиг Рона, но это движение было ошибкой. Стоило ей увидеть смеющиеся изумрудные глаза за бликами на стекле очков, как Джинни нечаянно отступила назад. Ее нога, конечно же, точку опоры не нашла, и Джинни полетела прямо в лужу. Гарри от неожиданности выпустил ее локоть и последнее, что Джинни успела увидеть прежде, чем плюхнуться в грязную воду, это испуг в его глазах.

Сам Гарри не упал лишь потому, что Гермиона схватила его за полы мантии.

Рон и Гарри помогли Джинни подняться. Вся одежда, что на ней была, промокла и облепила тело. С волос стекали струйки грязной воды. Хорошо хоть лицом вперёд не упала, правда, вид ее от этого лучше не стал.

— М-да, — протянул Рон, с сочувствием глядя на дрожащую от холода сестру. — Ну, теперь нам точно нужно в замок.

— Нет, постойте, вы так оба заболеете! — запротестовала Гермиона.

— А ты предлагаешь нам остаться здесь? Тут-то точно не заболеем, — съязвил Рон кутаясь в мокрую мантию. Веселье прошло, и теперь, он, наверняка чувствовал ветер каждой клеточкой тела, как и Джинни.

По взгляду Гермионы, Джинни поняла, что юмор Рона она не оценила.

— Я читала про заклинание, оно одежду сушит, — произнесла Гермиона доставая из кармана мантии палочку.

— Так ты читала или умеешь его применять? — полюбопытствовал Рон. Джинни, хоть и доверяла Гермионе, тоже не горела желанием чтобы на ней испытывали неизвестное заклинание.

— Ну… Я могу попробовать…- протянула Гермиона.

— А если ты, ну допустим, вместо того чтобы высушить, подожжёшь одежду? — нервно уточнил Гарри. Джинни посмотрела на него, потом на Гермиону и попятилась. Чтоб ей подожгли единственную школьную форму? Нет уж, благодарим покорно!

— Гарри, зачем тебе школьная форма, ты вообще знаешь? — с ноткой раздражения поинтересовалась Гермиона.

— В смысле?

— Да в прямом! Кто-нибудь из вас вообще знает зачем в Хогвартсе есть форма?

Джинни у которой уже зуб на зуб не попадал было немного не до этого. Рону по всей видимости тоже.

— Просто побежали в замок и все, — предложил Рон. — Там разберёшься со своим заклинанием, уж до замка как-нибудь дойдём.

— Может, я Джинни свою мантию отдам? Она же не мокрая, а Рон… ну Рон, ты же старше, добежишь…

— Спасибо тебе Гарри, настоящий друг, — фыркнув, пробормотал Рон.

— У меня идея, раз уж вы все дружно решили заболеть, давайте лучше я отдам мантию Джинни, а ты Гарри Рону. — Гермиона скинула мантию и протянула ее Джинни. Гарри пытался что-то сказать о том, что Гермиона заболеет, но в итоге ему пришлось последовать ее предложению, потому что переспорить девочку было невозможно.

— Ну а вот, теперь бежим, — ежась от ветра, крикнула Гермиона и бросилась в сторону замка, за ней побежали все остальные. От мантии Гермионы конечно стало теплее, но ненамного, рубашка и юбка все также продолжали облеплять тело, что очень мешало передвигаться быстро. Когда до замка оставалось совсем немного, Гарри споткнувшись об ветку, потерял равновесие и угодил в одну из луж. Правда, он успел выставить вперёд руки, из-за чего его голова и рубашка отделались только брызгами, а вот брюкам повезло куда меньше, они промокли полностью.

Когда они наконец зашли в холл замка, Джинни только хотела спокойно вздохнуть, как им навстречу, словно учуяв дорожку из следов грязи тянувшуюся от ребят, слегка прихрамывая вышел Филч. У него было такое лицо будто он сейчас пойдет к Дамболдору с просьбой исключить их четверых из школы. Не дожидаясь пока Филч придет в себя и назначит наказание, Рон схватил Джинни, Гермиону и вместе с Гарри бросился бежать под возмущенные вопли и угрозы завхоза.

Через полчаса, когда все отмылись от грязи и переоделись во все сухое и чистое, ребята спустились в гостиную и устроились на небольшом диванчике невдалеке от камина.

— Гермион, что ты про форму говорила? — поинтересовался Гарри, пристроившийся между Роном и Джинни.

Джинни боялась даже лишний раз посмотреть на него, в последний раз это закончилось падением в лужу. Но уже то, что сел он рядом с ней, было высшей степенью счастья, особенного после злосчастного стиха.

— Форму? — Гермиона задумалась, а Джинни попыталась вникнуть в суть вопроса Гарри. Да, Гермиона правда что-то говорила про форму. — Ах, точно, хотите сказать, что не знаете почему в Хогвартсе введена форма?

— Ну, чтобы все одинаковые были? Типа дисциплина, все такое… — предположил Рон и тут же получил уничтожающий взгляд от Гермионы.

Рон с беспомощностью оглянулся на Гарри, но тот видимо ответа не знал. Он посмотрел на Джинни, словно та что-то могла чем-то помочь.

Джинни, слегка покраснев, пожала плечами и Гарри развернулся к Гермионе.

— Да бросьте! Ладно Гарри не знает, но Рон, Джинни?

— Просто скажи уже и все! — начал сердиться Рон.

— Хогвартская форма шьётся не просто из чего-то там. В состав материалов входят такие компоненты как чешуя дракона, крупинки алмаза, переработанные в зелье Ердеза, вам это говорит о чем-нибудь?

— Мне вообще ни о чем не говорит, ну, кроме того, что алмаз самое твердое вещество — признался Гарри. Джинни хотела было ответить то же самое, но вспомнила, что Чарли что-то рассказывал про чешую дракона. Что же именно? Кажется, она защищает от огня. Понадеявшись, что не сморозит глупость, Джинни нерешительно произнесла: — Ну, чешуя дракона отталкивает огонь, в смысле… — к девочке повернулся Гарри и она замялась. — Ну, я имею в виду, она не воспламеняется, ее невозможно ничем поджечь кроме адского пламени, кажется…

— Отлично! Рон, Джинни младше тебя, а знает больше! — Гермиона со смешком посмотрела на Рона, возмущённо начавшего что-то бормотать. — Так вот, Джинни, все правильно. Благодаря чешуе дракона, одежда воспламениться не может, так что Гарри, твое замечание насчёт того, что я могла поджечь мантии ребят, неверно. Зелье, в которое добавляют измельченные алмазы, модифицируют в волокна. Их используют при создании ткани. Там много нюансов на самом деле.

— Я даже не задумывался над этим, — вытаращившись на Гермиону, признался Рон. — Откуда ты это знаешь?

— Я читала каталог с одеждой волшебников, там говорилось про хогвортскую форму. Целая статья была посвящена. Именно из-за перечисленных мной компонентов, такую одежду почти нельзя поджечь и ее достаточно трудно порвать. Мадам Малкин из Косого переулка специализируется в создании таких мантий. В разделах, занимающихся школьной, да и повседневной одеждой для волшебников, все это тоже добавляют.

— Ничего себе! — у Гарри от удивления глаза расширились. — Поразительно!

Джинни не могла с ним не согласиться. Она, о таких вещах, несмотря на принадлежность к чистокровному роду, понятия не имела.

— А это касается всей одежды для волшебников? — полюбопытствовал Гарри.

— Да нет, такую технологию применяют немногие обычные бренды. Слишком затратно, — отозвалась Гермиона.

— Это очень интересно! Я бы тоже ту статью почитал, не вспомнишь, где именно ее видела? — Гарри говорил с такой заинтересованностью, что Джинни не могла ни посмотреть на него. Она не так много времени проводила в его компании, чтобы знать о его интересах и увлечениях. Гарри, почувствовав ее взгляд, покосился на нее, и, как-то нервно улыбнувшись, поспешил отвести взгляд в сторону. Нет, этот несчастный стих точно не прошел даром. Что она там могла про него написать? Принявшись сосредоточено вспоминать собственное произведение, Джинни была отвлечена новым заявлением Гермионы:

— Кстати, я в Париж летом поеду.

— Ого! — хором произнесли Гарри и Джинни. Джинни огромным усилием заставила себя не смотреть в сторону мальчика.

— И на сколько это? — уточнил Рон

— Родители подумывают на два месяца, — улыбнулась Гермиона.

— Как здорово! — Джинни радостно посмотрела на подругу. — Другие страны — это вообще интересно, согласись!

— Да, верно, мне уже не терпится! — призналась Гермиона, с сияющим лицом.

— Мы, кстати, были в Румынии два года назад, — поведал Рон. — Чарли там работает. Было очень круто, правда мы ездили всего на пару недель.

— Ух ты! Вам понравилось? — Гарри оживленно повернулся к Рону. Джинни не кстати подумала о том, что ему, наверняка, не о чем было рассказать. Вряд-ли у него были счастливые воспоминания, связанные с родственниками. Джинни достаточно слышала о них от Рона, чтобы сделать вывод, что Гарри живет не в любящей, счастливой семье. Он, наверное, и не расскажет смешных историй с отдыха. Это у нее в голове целый сборник воспоминаний с близнецами, вечно вляпывающимися во что-нибудь.

Рон начал что-то рассказывать о Румынии. Джинни покосилась на Гарри. Столько интереса, сколько было его в глазах, зачастую вообще у слушателя не встречалось. Джинни, радуясь, что Гарри слишком занят историей Рона, чтобы отвечать на ее взгляд, принялась рассматривать зеленые глаза за стеклами очков. Может, так считала только она, из-за своей влюбленности, но ей казалось, что во всем мире не найти глаз, красивее этих. И дело было далеко не в цвете. Скорее в их выражении. В смешинках, рождающихся, когда Гарри смеялся, в бесконечной глубине и доброте, которой так и лучились его глаза. Ее мысли снова были прерваны Гермионой:

— Джинни, а ты что-нибудь расскажешь?

Джинни не успела ответить, как к ней, с выражением бесконечного интереса в глазах повернулся Гарри. Девочка, с ужасом подумала, что под его взглядом начнет заикаться, и ничего хорошего из ее рассказа не выйдет.

— Я… — Джинни замялась, но не говорить же, что она ничего не помнит. Это было бы глупо. Да еще и Гарри. Смотрит так, словно ему и вправду интересно, что там было в Румынии два года назад. — Ну, я помню, что как-то раз, папа взял меня с Фредом и Джорджем на рыбалку, у Рона тогда живот заболел и он дома с Перси остался. В общем, папа у нас любитель маггловской рыбалки, я сидела на берегу, а Фреду и Джорджу дали удочки.

Рон расхохотался:

— Я помню эту историю! После этого близнецов папа на рыбалку не берет.

— Это точно, — подтвердила Джинни и продолжила. — Джордж папины советы не особо слушал. Речка была такой чистой, что рыбу можно увидеть стоя на берегу. Ну, Джордж и увидел. Кинулся к самому краю берега, и так замахнулся этой удочкой, что та, крючком зацепилась за рубашку стоявшего за ним Фреда. Джордж поскользнулся, вместе с удочкой полетел в реку, а следом за ним туда свалился Фред.

Гарри и Гермиона рассмеялись, и нервничающая Джинни более-менее успокоилась.

Ещё полчаса они просидели в гостиной, может сидели бы и дольше, но к Гарри подошла Анжелина Джонсон и сообщила, что через пол часа начнется тренировка. Гарри улыбнулся, и заверил, что скоро будет в раздевалке.

— Тепло оденься, — посоветовала Гермиона. — А то я боюсь, как бы после сегодняшней прогулки мы все не заболели.

Гарри кивнул и отправился собираться на тренировку.

Джинни проводила его тоскливым взглядом. Всё-таки когда он сидел рядом было так хорошо. По лицу Гарри сложно было понять, в восторге ли он от перспективы идти на улицу. Но Джинни подозревала, что он с радостью остался бы здесь, в тепле и с друзьями.

Пока Джинни с отсутвующим видом смотрела в сторону, куда ушел Гарри, у Рона и Гермионы завязался какой-то спор. Джинни уже поняла, что это достаточно частое явление, поэтому перевела свой взгляд в камин и принялась наблюдать за язычками пламени. Уходить не хотелось, слишком удобно было на диване.

Минут через пятнадцать в гостиную снова зашёл Гарри с метлой на перевес. Джинни в который раз отметила как ему идёт форма для квиддича, и какой же он все-таки худенький, хотя это было видно и когда на нем была одета школьная форма. Видимо, он решил не переодеваться в раздевалке и сразу прийти готовым к тренировке.

— Ты труп, Гарри, — сообщил Рон.

Гарри улыбнулся.

— Ну ладно тебе, тренировка будет максимум час.

— Да ты оптимист, — хмыкнула Гермиона. — У вас тренировка минимум часа два с половиной, а сейчас ещё и пятница.

— Ну, может сегодня Оливер сжалиться над нами? — Гарри лучезарно улыбнулся, а Джинни подумала, что он, походу, сам себе не очень-то верит.

— Удачи, — Джинни произнесла это тише, чем планировала, но Гарри все равно услышал и улыбнулся ей. Все той же смущённой улыбкой. До Джинни вдруг дошло, что с такой улыбкой на ту же Гермиону он не смотрел. Это было как минимум странно. И так было до валентинки…

И эта странность обрела для Джинни совсем иную форму, когда Гарри выходя из гостиной зачем-то обернулся. Рон и Гермиона увлечённые новым спором этого не заметили, Джинни, по сравнению с ними, глаз с Гарри не сводила. Но странно, Гарри в сторону Рона и Гермионы не смотрел, его взгляд почему-то остановился на ней, на Джинни. Девочка подумала, что это чистая случайность, пока Гарри, не заметив, что она смотрит на него, покраснел и быстро отвернулся.

Рон и Гермиона продолжали о чем-то спорить, а Джинни сидела с таким выражением лица будто только что открыла восьмое чудо света.

Нет, бред какой-то, ну не может же она в самом деле нравиться Гарри Поттеру! Это даже звучит абсурдно!

Но как бы абсурдно это не звучало, Джинни все чаще замечала на себе взгляд зелёных глаз, она начала думать, что у неё галлюцинации, вот только эти галлюцинации почему-то не заканчивались.

Если Джинни доводилось о чем-то поговорить с Гарри, у того в глазах словно зажигались звёздочки. Раньше она этого не замечала. Может дело было в том, что она редко смотрела в его лицо при разговоре с ним?

С наступлением весны, учителя разрешили посещать ученикам, не находящимся в сборной, тренировки по квиддичу. Нападения не повторялись уже около трех месяцев. Джинни почти окончательно уверилась в том, что все закончилось и теперь можно вздохнуть спокойно.

Пару раз она сходила посмотреть, как летает Гарри. Наверное, она бы на все его тренировки ходила, но её завалили домашними заданиями. По выходным, Оливер завёл привычку назначать сбор команды на шесть утра, в связи с чем, Джинни, конечно же, на тренировки посмотреть не могла. Гарри выглядел совсем уставшим, домашние задания никто не отменял. Под его глазами залегли темные круги.

Как-то раз Рон и Гермиона поужинали раньше, чтобы пойти в библиотеку, Гермиона обещала объяснить Рону новую тему. Гарри и Джинни в тот день на ужин пошли вдвоем.

— На самом деле, не все так плохо, зато есть шанс выиграть кубок по квиддичу, — с улыбкой произнес Гарри, на вопрос Джинни о том, как ему ещё не тошно от тренировок.

— Ты очень любишь квиддич, да? — спросила Джинни, хотя ответ знала и сама, но просто ей нравилось его слушать, чтобы он не говорил.

— Да, это интересно. Хотя признаться, мне больше нравится летать, чем в самой игре участвовать, — Гарри рассмеялся. — Но только Оливеру об этом не говори, а то он убьет меня на месте!

После ужина они вернулись в гостиную, и ещё добрые полтора часа занимались уроками. К ним присоединились вернувшиеся Рон и Гермиона. Только к половине одиннадцатого компания разошлась по своим спальням.

* * *

Март для Джинни прошел как-то слишком быстро и слишком, как она впоследствии вспоминала, спокойно.

Приближались пасхальные каникулы. Уже прошло около пяти месяцев с момента последнего нападения. Теперь, все в Хогвартсе считали, что враг, кем бы он не был -отступил.

Джинни казалось, что ничего не может испортить ее настроения. Кошмары не снились с декабря, на каникулы она снова осталась в Хогвартсе вместе с Гарри, Роном и Гермионой. У Гарри тренировки продолжались и Джинни каждый вечер проводила на трибуне, наблюдая за тем, как летает команда Гриффиндора. Иногда она приходила с Роном и Гермионой, иногда одна.

Конечно, ясно было, что кроме Гарри она в небе ни на кого не смотрела. Да и зачем? На Фреда и Джорджа она в Норе налюбуется. Оливер, Кетти и Анжелина с Алисией ее вообще не интересовали, поэтому и выходило, что всю тренировку она наблюдала за одним Гарри.

Второкурсникам дали задание выбрать дополнительные предметы для следующего года обучения. Это Джинни узнала от Рона, постоянно жалующегося, что для него любой урок как пытка, от Гермионы, понабравшей кажется все возможные предметы из списка, и от Гарри, который понятия не имел какую карьеру волшебника он собирается выбирать и какие предметы следует брать.

Рон и Гермиона и без нее могли прекрасно справиться, а вот Гарри… Джинни начала рассказывать ему все что знала о новых предметах. Она много раз слышала разговоры старших братьев с родителями, когда те решались что-то выбрать.

В итоге, Гарри выбрал из списка прорицания, как они прикинули с Джинни, самый безобидный на вид предмет. Но конечно же, Перси был бы не Перси, если бы не решил поделиться с Гарри своим «огромным» жизненным опытом.

Джинни и Гарри сидели в соседних креслах, когда к ним подошёл Перси и завел длинную лекцию о том, как важен выбор предметов и бла, бла, бла… Джинни даже слушать не пыталась, она чуть было не заснула.

Эти каникулы прошли как нельзя лучше. С началом последнего семестра Джинни начала подготовку к экзаменам. Ей повезло, в сравнении с одноклассниками, у нее была Гермиона, которая кажется знала все на свете и могла что угодно объяснить. Гарри, не сильно отличавшийся от подруги знаниями, да еще и делившийся креативными советами. Джинни, с некоторым удивлением, замечала, что мысли у нее и Гарри очень часто сходятся. От Рона помощи в уроках ждать было нечего, зато он всегда приносил ей какой-нибудь перекус из большого зала, когда Джинни задерживалась в библиотеке, и нередко уходила с ужина не попив чаю.

Все шло просто лучше некуда, ровно до того момента, как однажды в гостиной, Рон нечаянно зацепил локтем сумку Гарри, лежащую на краю стола. Сумка упала и все её содержимое высыпались на пол. Джинни, находившаяся неподалёку, бросилась помогать Гарри и Рону. Подняв с пола какой-то учебник, она застыла как вкопанная. Сердце забилось так сильно, что Джинни показалось — оно непременно выпрыгнет из груди. Ноги в секунду стали ватными, и чтобы не упасть, девочка ухватилась за краешек стола.

То, что она держала в руках, было никаким не учебником. Это был дневник. До ужаса знакомый дневник. Джинни чувствовала, как дрожат ее руки, сжимающие потрепанную, черную обложку.

Нет! Это просто невозможно! Только не этот дневник! Только не у Гарри!

Джинни с ужасом посмотрела на Гарри, собирающего с пола рассыпанные вещи.

— Гарри, — позвала она, очень надеясь, что голос прозвучит привычно, но он дрожал и был неестественно тонким.

Гарри тут же поднял голову, и улыбка слетела с его лица, стоило ему посмотреть на Джинни.

— Джинни? — он быстро поднялся, откинув учебники. — Что-то случилось?

— Это давно у тебя? — побелевшими от страха губами, прошептала Джинни, указывая на дневник трясущейся рукой.

— С декабря, — Гарри с тревогой смотрел на неё, явно не понимая, чем вызван ее испуг.

— С декабря?! — Джинни чувствовала, как подгибаются ее ноги. — Откуда?

Гарри растерянно глядел на девочку:

— Мы с Роном нашли в туалете на втором этаже, в тот день, когда Гермиона в больницу попала.

Джинни подумала, что, наверное, сейчас упадет в обморок. Так значит ничего не было хорошо!? Дневник не уничтожен, не пропал и случилось просто самое худшее — он у Гарри! Гарри, бедный Гарри, он ведь совсем не понимает какую чудовищную вещь носил все это время!

— Ты писал в нем? — севшим голосом спросила Джинни, боясь услышать ответ, и те несколько секунд, что Гарри молчал, она думала, что умрет от страха.

— Да, один раз, — медленно произнес Гарри, и как-то странно посмотрел на нее. — Ты знаешь этот дневник?

Джинни стоило неимоверных усилий отрицательно покачать головой под пристальным взглядом Гарри. Соврать ему глядя прямо в глаза.

Рон происходящего не замечал, и Джинни была этому рада. Она догадывалась, что ее вид сейчас оставляет желать лучшего.

— Джинни, что с тобой? — волнение в голосе Гарри увеличилось. Видно она совсем плохо выглядела.

— Просто что-то не хорошо стало, — соврала Джинни, до боли сжимая угол стола. В голове шумело. — С-слишком долго к экзаменам готовилась, надо пойти, прилечь…

— Джинни, — Гарри наклонился к ней, и его голос стал ещё тише чем обычно. -Что-то не так?

— О чем ты? — пролепетала Джинни, боясь, что ещё один вопрос, и она сама все ему расскажет.

— Если что-то не так, скажи мне, договорились? — Гарри смотрел на неё так, будто знал, что она его обманула. В зелёных глазах виднелась плохо скрываемая тревога. Джинни кивнула, хоть и понимала — ничего она ему не скажет.

С трудом сохраняя спокойствие в голосе, Джинни пробормотала, что ей и вправду стоит пойти полежать из-за разболевшейся головы и без дальнейших объяснений бросилась в спальню.

Там уже сидели Лаванда с Парвати, они на неё особого внимания не обратили, а Джинни, скинув с себя одежду и переодевшись в пижаму, залезла в кровать и задернула полог. Ее била дрожь, хотя в комнате было душно. Она сжала одеяло, чтобы не разрыдаться.

Дневник у Гарри… Значит ли это, что он, как и она попадет под его влияние? Загадочный Том Реддл, пятьдесят лет назад открыл Тайную Комнату, а если теперь за нападениями будет стоять не она, а Гарри?

Джинни чуть не задохнулась от ужаса, представив, как зелёные глаза отливают чем-то голубым. Пройдет время и Гарри, как и она поймет, что это его вина в нападениях. Но ведь эти пять месяцев нападений не было… Значит ли это что Том Реддл, не смог завладеть разумом Гарри Поттера? Или все только начинается? Он сделал всего одну запись, ну почему она не спросила, когда! Все бы прояснилось, хоть чуть-чуть!

Отчаяние накрыло огромной волной, и Джинни свернулась клубочком. Возвращаться и спрашивать Гарри о дневнике было бы очень странно. Джинни вспомнила его взгляд. Может он что-то знает? Догадывается?

Мелькнула мысль, что Том с лёгкостью мог пересказать Гарри все, что она писала. Джинни сразу отмела это предположение, как-никак если бы он прочитал хоть одну из ее записей, он наверняка не стал бы с ней общаться. И даже если сейчас, она ему хоть капельку нравиться, то прочитав дневник, нравиться ему она бы точно перестала.

Но сейчас не до ее личных записей. Гарри в опасности, и она должна что-то сделать.

В комнате стало темно, видно настало время отбоя, а значит факелы погасли.

Джинни закрыла глаза. Это ее вина, не начни она писать в дневнике, ничего бы не было! А теперь из-за нее может пострадать Гарри.

Нет! Джинни сцепила руки, так сильно, что костяшки хрустнули. Она не позволит Реддлу завладеть сознанием Гарри, даже если ей придется пожертвовать своим разумом… Она точно что-нибудь придумает, когда-нибудь, но нельзя допустить, чтобы пострадал Гарри. Можно попробовать сжечь дневник…

Джинни резко села. Завтра, во что бы то ни стало, она найдет этот дневник и уничтожит, а если не уничтожит, то уж лучше сама окажется под влиянием Тома Реддла.

В ту ночь она заснула ни скоро. Ее мучили кошмары, связанные с Гарри и постоянно била дрожь, как в лихорадке.

Утром Джинни проснулась совсем разбитая.

Гермионы и Фиолы уже не было. Лаванда и Парвати о чем-то беззаботно болтали. Сегодня была суббота. Последний день перед матчем.

Джинни быстро оделась и глянула на часы. Гарри сейчас на тренировке, прекрасно.

Не задерживаясь в спальне, она вылетела на лестничную площадку, но вместо того, чтобы спуститься вниз, она направилась к спальням мальчиков. Комната второкурсников находилась на самом верху, так что ей пришлось быстро подниматься по винтовой лестнице. Заметив дверь с надписью «2 курс», Джинни нерешительно приоткрыла ее и заглянула в щёлочку. Никого не было. Да это просто везение какое-то!

Джинни бросилась в комнату и замерла на пороге. Тут она ни разу не была. Спальня выглядела точь-в-точь как спальня девочек. Но, где кровать с вещами Гарри, она не знала.

Быстро оглядевшись, Джинни стала ходить от одной кровати к другой. Все кровати и тумбочки были забросаны какими-то фантиками, вырезками из журнала, и только одно спальное место было в идеальном состоянии. Джинни смутно догадалась, что это место принадлежит Гарри. Догадку подтвердил свитер с буквой «Г» — ручная работа ее мамы. Он аккуратно был повешен на спинке кровати, как нельзя кстати для девочки.

Джинни было противно от мысли, что она собирается копаться в его вещах, но уж лучше он возненавидит ее, чем станет жертвой Реддла.

Вздохнув от безысходности, Джинни открыла его сумку и высыпала все содержимое на пол. Дневника там не было.

Джинни почувствовала, как её начинает накатывать паника. Она ведь даже не знает, сколько у нее времени на поиски. Соседи Гарри могут зайти в любой момент.

Ненавидя себя за каждое действие, Джинни резким движением стала открывать ящики комода и вытряхивать оттуда все содержимое. Дневника нигде не было.

В отчаянии, Джинни стала заглядывать под матрас, но и там ничего не обнаружила.

Ее начинало трясти от страха. А вдруг он взял дневник с собой?

Взгляд Джинни упал на чемодан Гарри. Недолго думая, она открыла его, и уже через секунду, все, что его наполняло, было высыпано на пол. Ей было ужасно стыдно, но что она могла поделать? Оставить дневник у Гарри, означает подвергнуть проклятию и его.

И вот, наконец, когда от ужаса, что ничего она не найдет, в глазах уже скопились слезы, Джинни заметила знакомую, потрёпанную обложку. Схватив дневник, Джинни без оглядки бросилась вниз. К счастью, никто ее не заметил.

Слетев по лестнице, Джинни подбежала к камину, и недолго думая швырнула дневник туда. Этой выходки никто не видел, и кроме Джинни не заметил, что огонь не возымел на дневник абсолютно никакого действия.

Со страхом, Джинни поняла, что сжечь дневник не получится. Она, не побоявшись ожогов, подцепила его и вытащила из камина. Обложка была горячая, но не потерпела никаких изменений. Вот вообще. У Джинни мелькнула мысль, что возможно в дневник добавили чешую дракона. Ее пальцы были красные, но она не обратила на это никакого внимания.

От дневника так просто не избавиться. Но она не позволит, чтобы Реддл что-то сделал с Гарри.

Джинни резко открыла дневник, и, схватив оставленное кем-то перо, вывела на первой попавшейся странице:

«Я не позволю тебе сделать что-то с Гарри»

Ответ последовал незамедлительно. Всего два слова, но они вселяли больше ужаса, чем если бы Реддл разразился какой-нибудь тирадой.

Всего два слова и Джинни поняла, что теперь, Том сможет убить ее же руками, Гарри или вообще любого ученика.

Всего два слова:

«Ты пожалеешь.»