Revenge, And a Little More / Месть и немного больше (гет)

Очнувшись, я увидел грозовые облака, что заслонили небо, скрыв за собой небесный свет, озарявший мир. Под проливным дождём, лёжа на сырой земле, у меня не было сил пошевелиться. Капли воды, стекающие по моему лицу, смешивались с кровью и стекали на землю. Раны были ещё свежие, но внутри я был опустошён. Как давно я не испытывал это чувство.

"Он близко..." — услышал я чей-то голос в моей голове. Следуя голосу, тело пыталось сдвинуться с места. Каждое движение причиняло мне боль, от полученных ран. Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам: в густом лесу, украшенным красками осени, не было никого кроме меня. Сквозь шум дождя, до меня донёсся звук часов. В кармане моего жилета, я обнаружил карманные часы. Несмотря на их состояние, они продолжали работать. Но я не был уверен, правильно ли они идут. Несколько минут я наблюдал за их ходом, не сводя глаз, ожидая чего-то. Когда время достигло без десяти одиннадцать — они остановились. Раздался выстрел. Часы выпали у меня из рук, ударившись о камень, стекло часов разлетелось вдребезги.

Тело начало неметь. Сделав пару шагов, вновь упал на землю. Выстрел пришелся в левое ребро. Но за ним не последовал крик боли, несмотря на жгучую боль. Воздух стал куда тяжелее, сдавливал лёгкие. Ощущения, как будто находишься на глубине озера. В глазах понемногу мутнело. Но я ничего не почувствовал внутри себя. Никаких эмоций перед смертью: ни сожалений, ни воспоминаний, ни боли. Подобная пустота не одарила меня покоем. Умирать, не зная причины, без откликов прожитой жизни. Бессмысленно. Но мы не выбираем, как и когда мы умрём.

Со стороны, неразборчиво доносились слова моего убийцы. Но я не слышал их. Я продолжал слушать, как идут часы, как идёт дождь и как бьётся моё сердце. Перед смертью я всё же решил взглянуть в лицо тому, кто решил оборвать мою жизнь.

Передо мной стояла рыжеволосая девушка. Она была одета в бежевое пальто, с укрывающим плечи пелериной. В одной руке она держала пистолет, а в другой чёрный зонтик. Только когда она опустила пистолет, я наконец услышал её плач. Не знаю, почему она плачет, но я не хочу видеть её слёзы.

— Мне жаль, но иного выхода нет. Прощай... — сказала сквозь слёзы она, вновь направив ствол на меня.

Не было смысла искать причину моей смерти ни тогда, ни сейчас. Тот момент — это последнее, что я помнил из прошлой жизни.

После того случая, моя жизнь не оборвалась.

С тех пор прошло уже несколько дней. После фальшивой смерти я очнулся в старом заброшенном доме. На месте раны от выстрела виднелся шрам.

Мучила жажда. Поднявшись с кровати, я стал осматриваться в доме в поисках питья. Не сказать, что было сложно подняться, но всё же это потребовало от меня усилий. Место скорее всего было для путников, ищущих пристанище. В окна просачивался вечерний свет. Деревья за окном практически полностью сбросили листву.

Проходя по залу, я обратил внимание на угли в камине. Остаточный жар от них давал понять, что тот, кто меня сюда притащил, ушёл не позднее часа. Это не было пристанищем охотника: ни охотничьего инструмента, ни характерных трофеев в виде шкур, костей или перьев птиц. Однако и сказать, что здесь жил бы тот же егерь или уединённый от мира человек было тоже тяжело. Большинство комнат было не заперто, в них не было какой-либо мебели или элементов быта. Часть окон были заколочены досками. Запертым был только подвал.

Пока обходил дом вдоль и поперёк, я никого не встретил. Дом был двухэтажным, вмещал в себя подвал, пару комнат на первом и втором этаже, зал и кладовую. Мне приходило конечно в голову, что это мог быть дом дровосека, так как в доме находились несколько различных топоров и колунов, а также комната с дровами. Но это было не более чем малообоснованное предположение.

Пока я гадал, к кому попал, и кто в той или иной мере спас мне жизнь, я успел утолить жажду. Состояние моего тела за время брожения по дому не давала никаких поводов для беспокойства, за исключением неприятных на вид шрамов на теле. Шрам от пули мало удивлял, но вот следы от множества порезов и рваных ран вызывали вопросы.

Одежда также не вызывала лучших впечатлений, но с другой стороны жаловаться на наличие хотя бы каких-то тряпок на мне, а именно штанов и рубашки, что явно были мне на два размера велики, не стоило. Пока имеем то, что имеем.

Желая узнать, что находиться за пределами стен дома, я выглянул в окно. Для большего обзора я решил осмотреться с окон второго этажа. Жилище было огорожено каменной стеной, высотой около двух метров. Пространство возле дома было занято террасой со стороны главного входа и сараем по левую сторону дома. За окном чувствовался мороз, так что не было никакого желания выходить наружу.

Хозяин дома все не возвращался. За окном солнце начинало темнеть, а с наступлением ночи становилось в доме холоднее. Мороз в стенах дома мне не был страшен, пока был запас дров. А вот с едой были проблемы. Возможно где-то и были запрятаны хоть какие-то припасы, но мне их не было суждено найти.

Дабы поддержать тепло внутри я вновь возжёг огонь в камине. Всё же находиться в тепле куда приятнее, чем в холоде. Была бы еда и на проблемы можно было бы закрыть глаза, на время.

Греясь у огня, я продолжал думать о том, что делать после того как я смогу более-менее полноценно встать на ноги. Да и мысль о том, кто меня притащил в этот дом не давала покоя. Хотя я понимал бессмысленность всевозможных догадок, так как шанс что, хотя бы одно из предположений окажется правдой, был тщетно мал. Возможно мой спаситель и вовсе уже отбросил копыта где-нибудь в лесу.

Ветер за окном настораживал, вызывал волнения. В этот момент ко мне в голову закралась мысль — боялся ли я раньше этого?

Но в голову ничего не приходило. Покопавшись в памяти и не смог ничего подобного вспомнить. Однако углубиться в причину этого провала в памяти мне не удалось. Мысли окончательно были прерваны звуком поворота ключа входной двери. Осознание того, что я всё это время был заперт, вызвало спорные чувства. Не то меня закрыли по привычке, не то по любой другой, более нежелательной причине. Но такое мнение возможно было наваждением.

Исходов нашей встречи могло быть несколько, а с моей паранойей вариантов наподобие того, что это может быть кто-либо, но явно не друг — имели больший шанс. Однако доверять наваждениям не хотелось. Ведь если бы я накинулся на него из-за угла с кочергой, то это закончилось бы в итоге ещё невесть какими последствиями. Вплоть до того, что одному из нас бы пришлось разбираться с трупом и лужами крови.

Как итог, я не стал покидать тёплый камин и решил дождаться незнакомца. Рассчитывал в последствии расспросить его о том, кто он и что я здесь делаю.

Я был удивлён увиденному: в комнату вошёл израненный юноша. Его плащ был окровавлен, как и лезвие топора, что он держал в руках. Его бледность в приглушённых тонах света, создаваемого огнём в камине, придавало ему ещё более болезненный вид. Он еле стоял на ногах. Собравшись с силами, он сказал:

— Погаси свет...

На мгновение я засомневался, стоит ли гасить единственный источник света в лице огня в камине. Но всё же я не решился узнавать, что будут если я этого не сделаю. Кровь на его одеянии и раны могли быть получены в схватке с врагом, что мог преследовать его. Но тогда даже погашенный огонь не помешает им найти нас.

— Подойди...быстрее... — с трудом сказал он.

С долей страха перед тем, что может произойти в ближайшее время, я все же подошёл к нему. Довериться ему сейчас было лучше, чем вовсе оставаться в неведении.

Как только я подошёл к нему, он потянулся рукой к моим глазам и, закрыл их рукой. Кровь стекала по моему лицу. Он произнёс:

— Пусть мой взор станет твоим...

После этих слов, полностью решённый сил, он упал без сознания. Подхватив его, я аккуратно спустил его на пол. Зрение стало проясняться, ранее тёмная комната окрасилась в черно-белый цвет. Всё стало видно, как днём. Понимание, что теперь дальнейшие проблемы остаются за мной, вызывало лёгкую дрожь и опасения.

За окном послышались шаги, кто-то перелезал через забор. Проверять друзья они мне или нет, мне не хотелось. Ситуация не была предрасположена к мирному решению дальнейших проблем. Попытка поговорить могла стоить мне жизни, а в случае «даровавшего мне зрение» ещё и сокращало время для действий. Раны нужно было как можно скорее обработать и перевязать, а времени у меня судя по всему было немного на решение всех проблем.

Отбиваться одним только топором было не практично, поэтому я решил обыскать его в поисках любого вспомогательного оружия. Даже дополнительный нож мог стать бичом для моих врагов, если найти ему правильное применение. Хотя было изначально ясно что метательных ножей у него не было. Но было кое-что намного привлекательнее — восьми зарядный револьвер Ганса Стоплера. Довольно редкое и ценное оружие, и встречается оно отнюдь не часто. Приятная находка скрашивалась наличием пяти зарядов из восьми возможных. Я не имел сомнений в меткости стрельбы, однако точность и безопасность данного оружия могла быть под вопросом.

Уверенность в своих способностях была для меня более чем естественна, казалось, что револьвер в моей руке был более чем грозным оружием. Но от его топора я не стал отказываться, так как запас пороха всё же был ограничен. Избавиться от следов крови на полу было проще, чем достать боезапас.

Ночное зрение давало мне значительное преимущество, оставалось им только воспользоваться. Их было пятеро: двое направились к главному входу, остальные пошли в обход со стороны сарая. Скорее всего они пошли проверить, есть ли в доме чёрный вход. Это даст мне немного времени. Проще всего было сначала разобраться с теми, кто пошёл через главный вход, а после заняться остальными. Действовать скрытно было бы неэффективно, так как в тишине ночи неверный шаг может предостеречь противника ещё до моего нападения. Так что проще затаиться и выждать момент, перед тем как действовать.

Для начала я всё же решил отнести раненого на второй этаж и спрятать там. Найдя укромное место для него, я стал спускаться. Двое почти взломали входную дверь. Видимо решили действовать без лишнего шума.

Затаив дыхание, я спрятался за дверью одной из комнат, что была ближе к входу. Оставив дверь слегка приоткрытой, я наблюдал за ними. Тусклый свет фонаря освещал им проход. В отличие от пространства под открытым небом, где дорогу хоть немного освещала молодая луна и свет закатного солнца, в стенах дома царила непроглядная тьма. Каждый их шаг отдавался во мне стуком сердца. Казалось бы, само время на несколько секунд замерло.

Дождавшись момента, когда последний из них проходил мимо меня, я вылетел из комнаты. В тот же момент лезвие топора расколол его череп. Ошеломлённый звуком треска костей, враг обернулся. Топор накрепко вошёл в голову убитого, терять время на его изъятие я не мог. Так что пришлось воспользоваться старыми добрыми кулаками. Одного удара в лицо хватило, чтобы выбить того из строя, лежа на полу и корчась от боли он проклинал меня. Забрав нож из рук мертвеца, я оборвал жизнь второму, пронзив его горло.

Излишний шум привлёк внимание остальных. В зале выбили окно. Решили действовать более жёстко. Стоило сначала разобраться с тем, кто решился проникнуть в дом через окно. Навряд ли они решаться вместе проникать через этот путь, скорее всего попытаются оборвать пути отступления, зайдя с нескольких сторон.

Выдвинувшись в комнату с разбитым окном, я надеялся быстро прикончить вторженца. Однако он уже проник внутрь и был вооружён серьёзнее меня. Успев вовремя укрыться за стеной перед входной дверью, что была открыта я надеялся, что он не заметил меня. Надежды были оборваны выстрелом с его стороны. Выстрел насквозь пробил ладонь правой руки. Еле сдержав крик, я выругался про себя за такую оплошность. Наличие дальнобойного оружия в их руках было неожиданным, но я зря не предусмотрел такой расклад. Однако этот выстрел стал для него последним. Невзирая на свой скудный запас пороховых зарядов, достал револьвер и выстрелил промеж глаз.

Кости кисти руки были раздроблены, кровь лилась ручьём. Но времени остановить кровотечение у меня не было. Двое уже ворвались в дом. Один направился по лестнице наверх, а другой в мою сторону.

Проклиная свою оплошность, я перебрался в другую комнату и провернув барабан револьвера приготовился сделать следующий выстрел. Очередной противник не спешил на смерть, шёл медленно, всё больше побуждая меня нажать на курок. Действуя по тому же принципу, что было с первыми двумя, я напал на него из укрытия. Не желая тратить очередной заряд, я попытался оглушить его ударом револьвера. Но он успел не только увернуться от моего удара, но и нанести ответный удар прикладом винтовки. Машинально я подставил под удар раненую руку и ещё больше усугубил её состояние, раздался треск костей. Пока моё тело не было ошеломлено я перевёл удар в сторону и выбил рукоятью револьвера челюсть. Не дав тому опомниться, я нанёс ещё пару ударов, после чего тот упал замертво. В этот момент ему на замену прибежал последний из пятёрки.

— Ублюдок! — прокричал он, достав нож.

На последнего сил уже не оставалось, он мог бы повалить меня и перерезать горло. Никто из нападавших не был физически слаб. Скорее мрак и беспроглядность сделали своё чёрное дело. Стрелок имел бы больший шанс убить меня, если бы мог, как и я, видеть в темноте. Трое попались в мою ловушку, и пусть не без последствий, были убиты быстро. Разыгрывать очередной сценарий по устранению последнего не представлялось возможным. Некоторое время мы стояли друг напротив друга. Его можно было понять: четверо были убиты одним.

Набравшись уверенности в себе, он бросился на меня. Одного выстрела хватило, чтобы завершить начатое. С грохотом, последний упал замертво, залив пол кровью.