Revenge, And a Little More / Месть и немного больше (гет)

Отель на Times Square, сочетающий вневременную эстетику и смелый шум города, с момента своего появления поражал гостей тщательно продуманными удобствами. Отдельные спальни, кожаные диваны, глубокие ванные с тропическим душем, полностью оборудованная кухня и книжный уголок. Номера и люксы с дизайнерскими номерами, изысканными блюдами в течение всего дня и открытую террасу по всему периметру с видом на город.

В отеле также расположился клуб Paradise, что представляет собой икону новой эры ночной жизни. Здесь «Studio 54» встречается с Бродвеем и наполнена чистой творческой энергией, чтобы проводить самые волнующие вечера недели. А лобби-бар, что расположился рядом со стойкой регистрации, приветствует непритязательным, но элегантным подходом к барным блюдам и коктейлям ручной работы. За всё время мне лишь единожды удалось самому насладиться всеми удобствами лучшего отеля в городе.

— Прощайте мои накопления, — со вздохом проговорил я, смотря на высокие потолки в гостиной.

— У тебя были накопления? — удивлённо спросил Оливер.

— Можно и так сказать. Но я предпочитаю использовать их только в крайнем случае. Например, сегодня, — ответил я.

— Мы могли бы найти более скромное место. — Сказал Оливер.

— Мы потратим слишком много времени на это. К тому же в номере будет телефон. Нужно сделать пару звонков. — Ответил я, вытаскивая запрятанные в потайном кармане жилета сто долларов.

— Ты мог бы остановиться у меня, — предложила Роксана.

— Не думаю, что в твоём номере найдётся место для двух мужчин. К тому же Оливер храпит, когда спит. — С лёгкой улыбкой проговорил я, на что напарник позади меня проявил долю удивления.

Не доходя до стойки регистрации, я снова услышал тиканье часов. Девушка портье на ресепшене пристально смотрела на нас. Её кукольные карие глаза казались мне более чем неживыми. Блонд её волос, уложенных в небрежный боб, подчёркивал её властные черты лица. На шее красовалось колье с гранёным турмалином, красный цвет которого был излишне мутным, содержащим чернь внутри. Оттененные цвета, измученные текстуры, образ ненависти. Вот то, что я видел в сердце той девушки. Лёгкое мигание освещение пронеслось под звуки грозы за окном.

Смотря друг на друга, мы читали мысли друг друга. Невозмутимый взгляд, призванный показать благоприятное впечатление на посетителей, сменился лёгкой улыбкой на её лице.

— Добро пожаловать в калейдоскопический кошмар. — Низким голосом проговорила девушка.

Угодив в ловушку той, кого опасались все убийцы по ту сторону, я был слишком уязвим. Начавшийся между нами гамбит, в котором я не имел право на жертву. Двери отеля не откроются и выхода нет.

Несколько секунд тишины были сопровождены мерцанием света в гостиной. Ухватив Рокси за шиворот её тренчкота бросил ту в руки Оливера, параллельно изымая Smith and Wesson. Взвод курка, абсолютная тьма и вспышка пламени от выстрела. Так бы всё и закончилось, если бы она была смертной. Обратившись во мрачную свору, её искажающее тело разделилось на воронов и псов, чей адский взгляд так и полыхал. Безумные глаза, жар взора которых так и прожигал насквозь, был горячее пламени. Белизна клыков была практически зеркальна. Трое доберманов с азартом предвкушали бойню, пока вороны кружили над моей головой.

Отскок назад и три последующих выстрела. Каждая из пуль не знала промаха. Морды сорвавшихся с места псов были простреляны. Разлетевшиеся по стенке стойки останки мозга и осколки бритвенно острых зубов. Не пройдя и метра их туши с шаткостью были повалены на землю. Разгневанные вороны сорвались с небес на землю, чувствую запах плоти и крови. Некоторые из них осмелились броситься на убийцу их товарищей. Но им не совладать патронами 357 Magnum, чья мощь способна свалить с ног медведя. Однако даже такой мощи не хватит, чтобы убить дьявола.

Будь я сам Джон Вэйн, сценарий этого фильма не позволит мне выйти сухим из воды. Изображение приняло неожиданный оборот. Смерть лишь даровало им новую жизнь, позволяя тем возродиться из пролитой крови. Капли чернил, словно наплевав на законы мироздания, поднимались в воздух, формируя иную бестию.

Воспользовавшись полученным временем, я вскрыл барабан револьвера на перезарядку, вытряхивая опустошённые гильзы. В это время мне больше всего хотелось, чтобы чёртова дверь, в которую так отчаянно пытаются выломать, отвориться. Но есть ли смысл питать ложные надежды. А тем временем, с поразительной скоростью, бестия восстала из мёртвых: её тень вздымалась надо мной, пока челюсти трёхглавой твари скалились, а глаза наполнялись кровью. Трёхглавый оборотень уверенно стоял на ногах, наполняя лёгкие огнём.

Не успев среагировать на рывок цербера я впервые за свою карьеру допустил фатальную ошибку. Сделав три выстрела мне не удалось остановить надвигающуюся угрозу. Разорвав сонную артерию одной из голов, пуля прошла по спине зверя, пока тот с низкой стойки атаковал меня. Он куда крупнее и опаснее бурого мишки, так что попытка увернуться лишь позволила ему ухватить моё тело своими челюстями. Чувствуя, как его клыки пронзают мою плоть, в последнее мгновенье мне удалось разрядить оставшуюся половину обоймы. В этот раз мощности оружия едва хватило на прострел нескольких голов разом. Однако это вынудило отбросить меня в сторону, вскрикнув от боли и потери сразу двух голов.

Пока останки двух голов свисали с шеи монстра, третья билась в конвульсиях. Оголённая обугленная от выстрелов плоть открывала вид на череп зверя, по которому проходило множество трещин. Несмотря на природу своего происхождения, зверь не чувствовал боли. Регенерируя уничтоженные ткани из его глаз, лились сумеречные слёзы, а из глотки доносился голос страданий.

Кожа на двух пальцах была сожжена. Раскалившись до красна металл револьвера практически достиг своего предела. Кровь чудовища попала в глаза, лишая зрения на одну сторону. Часть патронов вылетела из запаса, аккуратно сложенного за пояс. Рёбра сдавливали лёгкие, в глазах начинало понемногу темнеть. Чёрт бы побрал того дьявола, что создан небесами. Все эти тёмные проявления, что рисует разум смертного. Они приближаются чтобы выжить, решая нас самих права на выживание.

Увидев, как меня чуть не растерзали, Роксана бросилась ко мне, пытаясь зажать кровоточащие раны. Никто не был готов к такому.

— Киар прошу открой глаза, не умирай я прошу тебя! — вскрикивала девушка со слезами.

Я бы многое отдал, чтобы она не узнала, кто я такой на самом деле. Но иногда нам не дают выбора. Пропитанный чернью глаз смог прозреть сквозь тьму, открыв на показ фиолетовый цвет радужки.

Восстановившись менее чем за тринадцать секунд, чудовище обратило свой взор на Оливера, стоявшего с ножом перед ним. Ему удалось отрастить лишь одну голову. Мёртвая плоть была заменена позолоченной чешуёй, а шея и челюсти волка стали куда более массивными.

Зверь ринулся на Оливера. Каждый взмах его когтистых лап оставлял за собой след на теле парня, оставляя глубокие рваные раны. Звук сомкнутых челюстей были настолько громкими, что отдавали по костям. Один такой укус мог запросто перекусить тело пополам. Оливеру едва удавалось уходить от атак зверя, но его решимости хватало чтобы наносить нанести ответный удар. Вступив в неравный бой, Оливер ставил на кон больше, чем просто жизнь. Если зверю удастся его убить, то душа парнишка будет обречена на вечные страдания в Авичи.

Шаг за шагом зверь загонял парня в ловушку. Собравшись с силами, я вновь зарядил револьвер, оставшимися пятью патронами.

— Помоги мне подняться на ноги. — Сквозь зубы попросил я Роксану.

Оказавшись в безвыходной ситуации, когда страх переполнял её сердце, она понимала, что иного выхода у неё нет. Не было времени для объяснений. Возможно скажи я раньше смог бы уберечь её от иной стороны нашего мира. От этого моё сердце колотится и это пугает. Желание спасти не способна избавить меня от ноши, что тянет на дно. И хватка лишь ужесточается чувством вины, пробуждая ненависть внутри меня. Мой разум словно разбитое зеркало, что лишено солнечного света. Но одно я знаю наверняка. Кошмары исчезнут только тогда, когда уйдет страх.

Вытянув руку на прицел, я решил испробовать иной путь. Сделав пару выстрелов, пули прошли сквозь его позвоночник, подбираясь к самому сердцу. Но и это ему было нипочём. Вместо того, чтобы парализовать его тело, я лишь сильнее взбесил его, заставив вспомнить о моём существовании. Как только он повернулся в мою сторону я выпустил следующую пулю, прострелив тазобедренный сустав.

Переключив своё внимание, зверь отбросил парнишку в стену мощным ударом и ринулся на меня. Рассчитав расстояние между нами и скорость зверя, пошёл ва-банк, и выпустил пулю в люстру над моей головой. Лишь приблизившись максимально близко, он понял, что угодил в ловушку. Решив нас единственного источника света, а гостиную отеля воплощения роскоши, я наблюдал, как тело зверя пронзает множество штырей и осколков стекла. Однако веса паникадило не хватало, чтобы удержать чудовище. Несмотря на множественные ранения, его жажда крови была неумолима. Разорвав стальные прутья, он набросился на меня, но в этом была его погибель.

Столкнувшись лицом к лицу, он был обречён. Ухватив его за горло, я прошёл под ним, заходя за спину. Спустив курок из дула револьвера была выпущена последняя пуля. Чудовище вновь потеряло свою голову. В тот же момент я реализовал потенциал заключённой во мне силы. Множество игл вырвалось из тела чудовища, очерчивая границы его мышц. Осколки были обращены в лезвия ножниц, раскрывающихся и разрывающих плоть. Из пальцев вырвались лезвия скальпелей, выламывая когти. Одно за другим рёбра выламывались под натиском металла. Осколки костей пронзали глубоко в нутро зверя, разрывая органы и всё глубже подбираясь к сердцу чудовища. Испытывая адские муки, вопль чудовища мог принизить душу даже самого стойкого человека.

Запрыгнув на спину чудовища, я извлёк из его спины скальпель. Его острота была способна без труда прорезать плоть и шкуру твари. Сделав ровный надрез вдоль позвоночника, я вцепился в него рукой, ведя нож вдоль спины к шее. Чтобы избежать регенерации я стал вытягивать из его спины хребет, пока раны не начали затягиваться. Словно лианы, лоскуты плоти обволакивали позвонки. Нервные окончания, словно ниточки, обрывались одно за другим. Чудовище бесновалось в муках, пока из его спины изымали основу.

— Прекрати! Ты убьёшь его. — Доносился из глубин его плоти зверя звук парящего темного шепота.

Однако мне было плевать. Я так давно не проливал чужой крови. Звуки ломающихся костей, рвущихся мышц и крики боли наполняли были усладой для моих ушей. Их страдание приносило мне наслаждение. Оно наполняло меня своей тьмой. Ведь это всего лишь месть за то, скольких убил он. Моё сердце словно проводник в загробный мир, а руки орудие возмездия. Те реки крови, что рекой простирались по полу. Каждая капля этой крови не принадлежало этой плоти. И даже в абсолютной тьме можно было увидеть силуэты тех, кого он убил. Застывшие статуи, лица которых застыли в ужасе в момент их кончины.

Приблизившись к его голове мои руки были по локоть в крови. Отбросив револьвер, вцепился в загривок животного. Смотря в его пустые красные глаза, блеск которых смерк под ношей страданий, я видел отражение ведьмы. Крепко сжав в руке острый нож, я вонзил его в глазницу зверя. Разлетевшись на осколки, словно он был сделан из стекла, из тьмы пролился луч света.

Вырвавшись из-под гнёта хирургических инструментов, он ухватил меня за руку и отбросил в сторону выхода. Поразив источник силы его тело стало раскалываться, излучая сияние. И свет этого сияния рассеивал тьму вокруг нас.

— Думаешь я игрушка в твоих руках! Думаешь, что это конец! Я заберу всё, чем ты дорожишь. Ни оставлю и капли надежды пока твоё тело не испытает ту же боль. — Кричало чудовище, пока его тело рассыпалось на части, отпуская на волю заключённые в нём души умерших.

Доставая зажигалку из кармана брюк, бросил ту в проклятую кровь. Окутанное ярким пламенем, вся чернь сгорала до тла, перед глазами был лишь огонь. Раздался звук тиканья часов. Пора возвращаться в реальный мир.