OkiKagu Week 2023 (гет)

Наверное, ты уже совсем забыл,

Как мы ходили в онсен в конце переулка

С красными полотенцами вместо шарфов.

И ты говорил: «Давай выйдем вместе»,

Но всегда заставлял меня ждать.

Мои мокрые волосы промёрзли до корней,

Кусочек мыла в моих руках задрожал.

Ты обнял меня и сказал: «Ты замёрзла»…

Несмотря на прохладу и не очень просохшие волосы, после бани Кагура пребывала в неплохом настроении. Песня лилась сама собой, а Отаэ, стоявшая рядом с Кагурой, хоть и усмехалась снисходительно, но тоже подхватила старый мотивчик, местами даже подходящий к ситуации.

— Гин-чан и Шин-чан там утопли, что ли? — проворчала Кагура, не допев куплет. — Сколько можно их ждать?

— Возможно, заболтались с Хедоро-саном и его братьями, — ответила Отаэ. — Какие милые у него матушка и невестка, не правда ли?

— Особенно милым было то, что они не мешали мне отмокать в основной купальне, — хихикнула Кагура.

— Но это было немного чересчур — плавать кролем, Кагура-чан, — с лёгким укором сказала Отаэ и хотела ещё что-то добавить, но из недр бани вдруг донёсся дикий вопль в несколько голосов. Не в два — больше.

Девушки беспокойно переглянулись. Кагура заглянула внутрь, раздумывая, сунуться ли на мужскую половину, или спасение Гинтоки и Шинпачи не стоит риска увидеть их голые задницы, но бабка на кассе, хоть и сама встревоженная криками, сурово нахмурилась и погрозила Кагуре пальцем.

Из купален вновь донёсся крик, полный ужаса — уже ближе, но тише, — потом что-то с грохотом упало, кто-то выругался срывающимся голосом. Раздался быстро приближающийся топот — и Кагуру просто снесло.

Кто-то крепко схватил её за оба плеча и увлёк за собой вперёд спиной. Растерявшись, она судорожно вцепилась в тазик — при рывке оттуда выпал кусок мыла. Посмотрев влево, она увидела Гинтоки в одном банном полотенце, который вместе с Хиджикатой тащил на себе абсолютно голого бесчувственного Кондо. Они выглядели так, будто их вновь преследует женщина в красном кимоно, вот только никто за ними не гнался, кроме насмерть перепуганного Шинпачи. Он посеял где-то свои очки и, сунув под мышку кучу своей и чужой одежды, тащил за собой отчаянно визжавшую сестру.

Вправо Кагура смотреть не стала. Всё и так было ясно: где двое, там и третий.

— А ну отпустили меня, уроды! — заорала она во всю глотку, пытаясь вырваться. — Лапы-то поотрываю! От меня щас бегать будете!

Скользкая от мыла рука Гинтоки не удержала её плечо, и Кагуру развернуло боком. Она упёрлась ногами в землю, пытаясь затормозить Сого или хотя бы вырваться из его хватки, но он мощным рывком втянул её в первый попавшийся переулок и сунул в руки ворох каких-то тряпок. В одной, держа её двумя пальцами, Кагура опознала хакама, другая оказалась хаори. Последнее — небольшой свёрток, упавший в её тазик, — она даже трогать не стала, только поклялась себе, что позже просто сожжёт этот таз со всем содержимым.

Сого тем временем пытался отдышаться, упершись одной рукой в стену, а второй потирая пятую точку. Вид у него был чуть приличнее, чем у остальных: кое-как подвязанное кимоно хоть и сползло с плеч, открывая шею до самых лопаток, словно у дешёвой юдзё, но оно хотя бы было.

Юдзё, правда, из Сого не получилось бы: шрамов на спине и плечах оказалось ненамного меньше, чем у Гинтоки. Кагура, частенько забывавшая, что этот выродок всё-таки человек, а не ято, слегка удивилась и потянулась тронуть тонкую, слишком светлую линию на лопатке, но отдёрнула руку, когда Сого повернулся к ней.

— Что это вообще за херня была? — спросила Кагура, швырнув хакама ему в лицо. — Внезапно объявили голозадый забег с миллионом йен в качестве приза?

— Дакини, — буркнул Сого, возвращая хакама обратно, взамен вытащив тот самый свёрток: семейники, в этот раз просто полосатые. Повернувшись к Кагуре спиной, он резво их натянул и стал поправлять кимоно. Обнажённой кожи стало меньше, и Кагуре почему-то сразу стало проще дышать.

— И что, что дакини? В женской половине они тоже были, но мы-то не верещали как резаные!

Ей не нравилась вся эта ситуация. Впрочем, судя по слегка покрасневшим ушам Сого, неловко было не ей одной.

— Просто есть монстры страшнее дакини, — многозначительно сообщил он.

— Но от меня же ты не бегаешь с воплями? — фыркнула Кагура.

— Вот сейчас не я назвал тебя монстром, — осклабился Сого и забрал хакама.

Кагура подцепила его хаори пальцем и покачала туда-сюда, чуть не уронив на землю.

— И вообще, какого чёрта ты поволок меня за собой? — поинтересовалась Кагура. — Поддался общей панике и неосознанно спас самое важное и ценное — меня?

Он затянул завязки на поясе и отобрал хаори, накинув его себе на плечи.

— Потому что ты отлично годишься на роль вешалки, китаёза. Продолжай в том же духе.

И пошёл прочь, не попрощавшись. Вот только проходя мимо Кагуры, Сого положил ладонь ей на макушку и слегка взъерошил волосы — таким привычным для Гинтоки жестом.

Для Гинтоки — но никак не для чёртова садиста.

Тазик с полотенцем она всё-таки ритуально сожгла.

…когда мы были молоды, я не боялась ничего.

Ничего — кроме твоей нежности.