Шанс на жизнь, шанс на смерть. Часть первая: Рыцари (джен)

Драко Малфой стоял в вагоне Хогвартс-экспресса и демонстративно высокомерно оглядывал платформу 9 и ?: он искал взглядом Гарри Поттера. Вопреки ожиданиям, его среди присутствующих волшебников не наблюдалось, также Драко не заметил и Грейнджер с младшим Уизли. Остальные представители рыжего семейства — близнецы и девчонка — зашли в поезд одними из последних, как, впрочем, и всегда. Драко с неудовольствием поморщился и вернулся в купе, где сидели Крэбб, Гойл и Забини. Паркинсон на правах старосты сразу упорхнула в отдельное купе, а Драко для начала хотел перекинуться парочкой традиционных колкостей с Поттером — налаживанию отношений они точно не повредят, а настроение улучшат. Только вот Мальчик-Который-Выжил опять умудрился сломать Драко все планы, на этот раз одним своим отсутствием.

На мгновение в голову закралась мысль о том, что Поттера вообще в поезде нет, но Драко отбросил ее как маловероятную. Однако факт оставался фактом: ни в одном из купе, в которые Малфой заглядывал по дороге к купе для старост, его не было.

Ладно, — зло подумал Драко, — раз не могу найти Поттера, отыграюсь на Уизли и Грейнджер. Тоже мне, старосты!

К своему безмерному удивлению, их он в купе не обнаружил, там сидели только Паркинсон, Эббот и Макмиллан, Патил и Голдстейн.

— Гриффиндорские старосты считают ниже своего достоинства являться в наше купе? — процедил Драко в бешенстве.

— Их нет в поезде, — растерянно ответила Эббот.

Малфой от удивления даже немного поостыл:

— Как — нет?

— Вот так, — развел руками Макмиллан. — Мы обошли все купе, но так и не нашли их.

— Надеюсь, с ними все в порядке, — озабоченно вздохнула Ханна.

— Да что с ними случится! — поморщилась Панси.

Ну ты и дура! — раздраженно подумал Драко. — С ними вечно что-нибудь случается!

Он вышел из купе, решив еще раз проверить поезд: проснувшееся любопытство вкупе со зловредностью требовали выяснить точно, едет Поттер со всеми или нет. И если нет… — Драко предвкушающе ухмыльнулся: настроение медленно поползло вверх.

— …нуюсь за него!

— Мы все волнуемся, — ответил голос Фреда (или Джорджа?)

— Как Дамблдор вообще мог допустить такое! — зло воскликнула Джинни.

Драко, проходивший мимо очередного закрытого купе, услышал это и заинтересованно замер, но тихого ответа не расслышал.

— А если бы им все-таки удалось его похитить?! — возмущенно воскликнула младшая Уизли.

— Джинни, сядь!..

— И успокойся!..

— Мы не меньше твоего переживаем, но с Гарри все в порядке! Рон и Гермиона с ним, и они уж точно не позволят…

Драко почти прилип к дверце, но так больше ничего и не услышал. Либо рыжие наложили чары (что маловероятно), либо просто успокоились. Он разочарованно вздохнул, остро жалея, что без сопровождения сейчас: соваться к Уизли в одиночестве, помня об их взрывном характере, он ни за что не станет.

И что же стряслось с Поттером на этот раз? Золотого Мальчика чуть не похитили? Но кто и зачем?

Как-то некстати вспомнился изможденный вид отца несколько дней назад и черный балахон, лежащий на одном из кресел.

Пожиратели смерти?

Несколько дней назад Драко узнал о возвращении Темного Лорда: отец сообщил ему об этом, строго-настрого наказав никому не говорить об этом. Но зачем Лорду сразу после возрождения понадобился Поттер? Или же он вернулся значительно раньше, просто Пожиратели не распространялись об этом даже членам семей? Но все равно, зачем ему Поттер?!

…А ведь ходили слухи, что Диггори и Поттер прямо посреди Третьего испытания подверглись некой смертельной опасности, и их спас какой-то неизвестный волшебник. А что, если Темный Лорд и был этой самой опасностью? Да нет, бред! Откуда ему было взяться в Хогвартсе прямо под носом Дамблдора, учителей и авроров? Но как складно получается…

Драко вернулся в купе для старост, раскладывая мысли по полочкам. Панси с жаром втолковывала остальным что-то о необходимости снять Грейнджер и Уизли с должностей старост, на что он только усмехнулся: в свете услышанного становилось понятно, что вся гриффиндорская троица спокойненько сидит себе в школе с разрешения директора. Драко, конечно, раздражал такой фаворитизм, но, с другой стороны, если Поттера действительно пытались похитить, то решение спрятать его в Хогвартсе было самым верным. Странно, что после нападения дементоров так не поступили. Драко чуть поежился, вспомнив рассказ отца о том, как на Поттера летом натравили этих тварей, причем сделал это кто-то из Министерства. Не то чтобы Драко сочувствовал Поттеру, но становилось жутко при мысли о том, что могли сделать двое дементоров с пятнадцатилетним мальчишкой. Как он только умудрился отбиться?

Стоп! — оборвал свои мысли Драко. — Не хватало только начать им восхищаться! У него и без меня клуб почитателей есть!

— Панс, успокойся, — лениво протянул он, выныривая из размышлений, — в Гриффиндоре больше все равно некого назначать старостами: Поттер вечно влипает в истории, а остальные никого другого слушать не станут.

Паркинсон поджала губы, неудачно скопировав МакГонагалл: крыть было нечем. Привыкшая оставлять последнее слово за собой, она решила перевести беседу в другое русло, и некоторое время старосты обсуждали вопросы, связанные с их назначением, а точнее в сотый раз повторяли школьные неписанные правила. Драко время от времени вставлял едкие комментарии, но в общем разговоре не участвовал: ему было просто неинтересно.

Через пару часов старосты разошлись. А на выходе из поезда Драко на всякий случай внимательно всматривался в толпу студентов, но, как и ожидалось, ни один из гриффиндорской троицы не появился. Зато Уизли шли всем скопом, что для них, в общем-то, не характерно. Младшая отшила кого-то из рейвенкловцев… Ах да, она же влюблена в Поттера… Драко мазнул взглядом по рыжеволосой девчонке, мимоходом отметив, что та какая-то слишком уж дерганая.

Большой зал был празднично украшен. Студенты, весело переговариваясь, рассаживались по привычным местам. То и дело слышались приветственные крики: приятели с разных факультетов здоровались друг с другом чуть ли не через весь Зал. Драко занял место за слизеринским столом, небрежно кивнув сидящим. Первокурсников еще не было… Зато на противоположном конце Зала за гриффиндорским столом сидел Поттер собственной персоной в окружении Уизли и Грейнджер, сердито зыркающих на всех, кто осмеливался приблизиться или — хуже того! — пытаться заговорить с Золотым Мальчиком.

Поймав взгляд Драко, Поттер несколько мгновений смотрел ему прямо в глаза, и слизеринец совершенно неожиданно для себя сухо кивнул. Гриффиндорец чуть улыбнулся, слегка наклонив голову.

А это точно Поттер?.. — удивленно подумал Драко, отворачиваясь.

А сам Гарри в этот момент подумал о том, что, в общем-то, не так уж плохо общаться со слизеринцами, тем более что его хотели отправить именно туда. Он посмотрел на стул, на который только что водрузили Шляпу, и испуганных первокурсников и улыбнулся своим мыслям.

— Ты чего? — шепотом спросил Рон.

— Вспомнил наше распределение, — ответил Гарри. — У меня такое чувство, что с тех пор прошла тысяча лет!

— У меня тоже, — закивал Рон, расплываясь в ответной улыбке. — А помнишь…

— Тише! — шикнула на него Гермиона.

Гомон в Зале смолк, прореха на Шляпе раскрылась наподобие рта, и из нее полилась громкая песня:

Все это было так давно: была я молода:

Решили Хогвартс основать четыре колдуна.

Они одной дорогой шли к единой цели,

Но только дружба их, увы, в пути не уцелела.

У них была одна мечта:

Построить школу волшебства

И передать ученикам все то, что знали сами.

Четыре друга-колдуна

Представить не могли тогда,

Что злость и зависть на года

Разделят их стремленья.

Слизерин и Гриффиндор,

Хаффлпафф и Когтевран —

Они друзьями были лучшими.

Что же вдруг произошло?

Такая дружба, как у них,

Не рушится в один лишь миг.

Помочь могу я вам, друзья:

Все расскажу, как было, я.

Слизерин сказал тогда,

Кладя начало ссоре,

Что только дети колдунов

Должны учиться в школе.

Но возражала Когтевран,

По мнению которой,

Только острые умом

Должны учиться в школе.

И тут вмешался Гриффиндор,

Что так ценил отвагу:

"Лишь только тот, кто сердцем смел,

Здесь учится по праву!".

А Хаффлпафф твердила им,

Что все должны учиться,

Что здесь учиться будут все,

Кто к знаниям стремится.

И каждый стал учить лишь тех,

Кого он выбрал сам.

Так, Слизерин лишь чистокровных

И очень хитрых привечал.

И только острые умом учились в Когтевран.

Конечно, только храбрецы попали в Гриффиндор.

А Хельга остальных взялась наукам обучать,

И что ученики дурны, никто не мог сказать.

Они делили меж собой друзей, сестер и братьев,

Чтоб каждый выбрал для себя, с кем хочет заниматься.

И Хогвартс жил тогда без бед

Лишь несколько счастливых лет.

Раздел такой ошибкой был

И много зла им подарил.

Те факультеты, что всегда

Семьей сплоченной были.

Вдруг, разделившись, на года

Про дружбу позабыли.

Мы долго думали потом,

Что школу не спасти,

Ведь ссоры, драки меж друзей

Все множились, росли.

Я помню страх и сердца стук,

Но вот однажды поутру

Старик Слизерин вдруг ушел,

И ссоры поутухли.

И вновь деяния друзей

Единым целым стали.

Они, объединив дома,

Меня тогда создали.

Вы знаете, зачем я здесь:

Пойму, чей дом для вас я.

Но только в этот год меня

Послушайте внимательно.

Я разделю вас по домам,

Но не делю сердца я.

Вы будьте преданны друзьям,

Сплоченность сохраняя.

Опасность Хогвартсу грозит,

Опасно все кругом.

Но если только вместе мы -

Мы все переживем.

Ну что ж, предупредила вас,

Тогда распределение начну сейчас.

Шляпа смолкла и замерла. Зал на мгновение погрузился в изумленную тишину, и только потом раздались аплодисменты — впервые на памяти Гарри перемежаемые бормотанием и шепотком. По всему залу школьники делились впечатлениями со своими соседями, и Гарри, хлопавший вместе со всеми, догадывался, о чем они говорят: статьи в «Пророке», поливающие грязью Дамблдора и самого Гарри, начавшие выходить несколько дней назад, всколыхнули и летние пересуды и споры о возможности возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть. Министерство, само того не желая, напомнило обывателям о вероятной опасности. И пусть большинство волшебников не верило Дамблдору, предпочитая сладкую ложь Фаджа, без внимания его слова не остались. И в глубине души многие начинали опасаться, что мудрый директор Хогвартса и в этот раз может оказаться прав.

МакГонагалл, взглянув на список, громко назвала первое имя:

— Андерсен, Питер!

— Рейвенкло! — закричала Шляпа, едва коснувшись его головы.

Послышались овации: студенты «умного» факультета бурно приветствовали новенького, их поддерживали дружественные Гриффиндор и Хаффлпафф, даже от стола Слизерина доносились хлопки.

— Брук, Кэссиди!

— Слизерин!

Девочка, чуть не плача, сняла Шляпу и понуро поплелась к столу зеленого факультета. Слизеринцы аплодировали, но, скорее, просто из солидарности новенькой своего факультета. Гарри, вспомнив свое распределение, вдруг тоже захлопал, стараясь приободрить девочку: в конце концов, Слизерин — не приговор и не зло, как думают многие. Рон, с удивлением посмотрев на друга, перевел взгляд на девочку и, как ни странно, тоже захлопал, а вслед за ними Гермиона и многие гриффиндорцы. Девочка, наслышанная о межфакультетской вражде и не ожидавшая такой поддержки от «львов», удивленно замерла. Гарри поймал ее взгляд и ободряюще улыбнулся. Новоиспеченная слизеринка просияла и теперь уже чуть ли не вприпрыжку побежала к факультетскому столу, напоследок оглянувшись на Гарри.

— Вандер, Эллис!

— Бедная, не повезло же попасть в Слизерин, — с некоторым сочувствием прокомментировал Рон предыдущее решение Шляпы.

— Если она чистокровная, то ей там плохо не будет, я думаю, — вполголоса отозвался Гарри.

— Эй, очнись! Это же Слизерин! — воскликнул Рон с возмущенным недоумением.

— И что? — пожал плечами Гарри. — Там же не априори злодеи учатся, туда попадают просто хитрые и хладнокровные.

— Апри… что?

— Это значит, что не все, кто попал на Слизерин, обязательно становятся темными магами, — по привычке объяснила Гермиона.

— Что? — ошарашенно моргнул Рон. — Гарри, ты чего? На Слизерине всегда учились те, кто шел по кривой дорожке! Тот-Кого-Нельзя-Называть оттуда!

— И что? — постепенно раздражаясь, ответил Гарри. — Это не причина вешать на всех студентов этого факультета ярлык злодеев!

— Очнись, Гарри! — воскликнул Рон, привлекая к ним внимание. — Ты забыл, что происходило все эти четыре года?! Забыл, кто вечно подставлял нас?!

— Потише нельзя?! — прошипела Гермиона, чуть поеживаясь под суровым взглядом МакГонагалл. — На нас уже пол-Зала пялится! Начните еще обсуждать, в чем именно нас подставляли!

— Проехали! — махнул рукой Гарри.

— Где ты таких выражений нахватался?! — возмутился Рон, все еще злой от того, что его друг защищает Слизерин.

— Летом у Дурслей, — многозначительно понизил голос Гарри.

На лице Рона застыло удивленно-растерянное выражение от мысли, что могущественный волшебник, коим ему представлялся неизвестный, выражается, как магглы.

— Гарри, — тихо спросила Гермиона, — ты не знаешь, почему Хагрида нет?

— Официально — не знаю. Но если тебе действительно интересно... Его и мадам Максим Дамблдор попросил отправиться к великанам, налаживать отношения.

— Тебе это сказал твой Учитель?

— Именно, — кивнул Гарри. Он посмотрел на преподавательский стол и увидел нечто в розовом. — А вот и Амбридж, — он хищно улыбнулся.

Девочка-первокурсница, увидевшая его оскал, испуганно шарахнулась и начала что-то шепотом тараторить своей соседке.

— Амбридж?

— Она присутствовала на летнем слушании в Министерстве и больше всех пыталась потопить меня. Скользкая жаба!

— А здесь она что забыла? — удивился Рон.

— Только не говори, что именно она будет вести у нас ЗОТИ! — ужаснулась Гермиона, недосчитавшаяся преподавателя по этому предмету.

— Хорошо, не буду говорить, — покладисто «согласился» Гарри.

Рон с Гермионой переглянулись и с кислыми минами посмотрели на преподавательский стол.

— Что-то мне не верится, что она нас чему-то научит, — пробормотал Рон.

Гарри красноречиво промолчал.

Дамблдор встал из-за стола, чтобы поздравить учеников с началом учебного года.

— Всем новичкам, — звучным, чуть звенящим голосом заговорил директор, радостно улыбаясь и широко разводя руками, будто хотел обнять разом весь Зал, — добро пожаловать! Добро пожаловать и всем старым знакомым! Бывают обстоятельства, при которых уместны длинные речи… Однако сейчас не тот случай. Поэтому — ешьте!

Раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов. Дамблдор с достоинством опустился в кресло и перекинул через плечо длинную бороду, чтобы та не мешала есть, ибо на столах неожиданно появились всевозможные кушанья: жаркое, пироги, овощи, хлеб, разнообразные соусы, кувшины с тыквенным соком...

— Обожаю, как готовят хогвартские эльфы! — воскликнул Рон, разом позабыв и об Амбридж, и об обиде на друга.

Гермиона только закатила глаза на это и вполголоса обратилась к Гарри:

— Думаешь, слова Шляпы заставили хоть кого-то задуматься о том, что он мог вернуться?

— Не знаю, — пожал плечами тот, накладывая себе котлеты. — Надеюсь, что да, потому что в противном случае нам придется туго…

— Ты о чем? — подозрительно сощурилась Гермиона.

— Сама подумай, — начал терпеливо объяснять Гарри, — у него, считай, развязаны руки: Министерство все отрицает, а ты сама сказала, что люди охотнее верят официальной власти; шпионов как таковых у нас нет: нельзя же бездумно рисковать Снейпом. Так что мы не в курсе происходящего.

— Эй, Гарри! — Рон, озаренный идеей, чуть не подавился соком. — А почему бы тебе не быть шпионом? Ну, сам-понимаешь-из-за-чего! — горячо зашептал он, махая ложкой.

— Я уже пробовал, — Гарри чуть позеленел и отодвинул от себя тарелку, — и лишний раз повторять это не хочу.

— Ты — что?! — ахнула Гермиона. Ее глаза от удивления стали круглыми, как галеоны.

— Уже пробовал, — мрачно повторил Гарри. — И то, что я… увидел, не похоже на мысли нормального человека. Это… как комок шипящих змей, — он передернул плечами.

Рон тоже отодвинул тарелку, а Гермиона, так и не притронувшаяся к еде, нахмурилась:

— Когда это ты успел?

— Буквально на днях, — поморщился Гарри, вспоминая…

Он шел по коридору под мантией-невидимкой. Сумеречный полумрак надежно защищал Князя Теней от посторонних взглядов, но мантия — его давняя помощница во всех проделках — вселяла уверенность почище любого другого способа укрыться.

Гарри проскользнул мимо Филча и прошел по затененному коридору к Выручай-комнате. Дверь неслышно отворилась, и он оказался в небольшом уютном помещении с горящим камином. Там уже были те, ради кого он этим вечером пробирался по школе.

— Привет! — поздоровался Гарри, позволяя ткани мантии соскользнуть с плеч.

— Привет! — радостно отозвалась Лили, а Гарри-из-будущего открыто улыбнулся:

— Так странно снова быть в Хогвартсе!

— Ты, между прочим, обещал рассказать… — завел Гарри старую песню.

— Помню, помню! — закатил глаза его будущее «я». — Только я думал, что ты в первую очередь потребуешь воспоминания о стычке с Пожирателями… — он многозначительно замолчал.

Гарри почувствовал, что его снова уводят от темы. Некоторое время в нем боролись два желания: узнать тайну Гарри-из-будущего и увидеть воочию, как он справился с девятью Пожирателями смерти. Наконец второе победило, и Гарри, подавив внезапно поднявшееся недовольство, спросил:

— Омут памяти есть?

— Обижаешь, — расплылся в улыбке его будущее «я» и отошел на шаг: за его спиной обнаружился невысокий столик, на котором стояла чаша, в которой уже кружили серебристые нити. — Прошу! — и Гарри-из-будущего первым шагнул к Омуту, явно намереваясь комментировать происходящее.

Гарри, не долго думая, последовал его примеру, напоследок улыбнувшись матери: Тени в воспоминания погружаться не могут.

Он с интересом наблюдал за перепалкой, а потом и за собственно сражением.

— Почему ты выставлял щиты, а не уходил с линий атак? — с любопытством спросил Гарри, выныривая из воспоминаний. — И фокус с Живой Тенью? Решил деморализовать противника?

— В точку! — ухмыльнулся Гарри-из-будущего. — Очень немногие Пожиратели фанатично преданны Волдеморту: Крауч, Беллатрикс, которая в Азкабане… может, еще юнцы, которым задурили головы. Но большинство, особенно из Внутреннего круга — а именно они были задействованы в этой операции — выбрали сторону Волдеморта, потому что искали выгоду. В самом начале своей «карьеры» они, не исключено, и воображали себя этакими романтичными героями, которые очистят мир волшебников от нечистокровных, а при этом еще и отхватят себе жирный кусок, — Гарри-из-будущего недобро усмехнулся. — Но сейчас все они избавились от иллюзий и видят Волдеморта и его цели в истинном свете. И, конечно, понимают, что им достанутся не куски, а лишь крохи со стола… господина, — скривился он. — Волдеморт сейчас набирает силы, неявно, потихоньку, но набирает. А значит, его шансы на победу растут, вот Пожиратели и спешат вернуться к хозяину, чтобы доказать свою преданность и иметь возможность рассчитывать на милость. Но могущественный противник, о котором в любом случае разнесутся слухи, обязательно остудит их пыл. Да и другие будут думать, прежде чем лезть в это, по сути, рабство. А у тех, кого запугивают, появится надежда на защиту от притеснений. Силы у нас пока примерно равны: людских ресурсов ни у одного из нас недостаточно, а вот уровень могущества отличается ненамного.

— То есть — ненамного? — насторожился Гарри.

— Волдеморт — нельзя этого не признать — очень могущественный волшебник, — едва ли не с уважением сказал Гарри-из-будущего. — То, что ему удалось создать семь — целых семь! — крестражей, пусть три из них неполноценные, и не быть поглощенным Бездной, говорит о могуществе. А теперь у него есть прямая подпитка из Бездны. Тогда победа далась нам очень нелегко.

Лили задумчиво смотрела на яркие языки пламени, пляшущие в камине. Неверный свет играл на ее лице, причудливо меняя выражение: от крайнего отчаяния до какой-то зловещей решимости. Гарри, не отрывавший взгляда от ее лица, подумал, что, пожалуй, его мама могла бы победить Волдеморта, если бы опасность грозила ему или тому Гарри… Впрочем, она и почти победила, разве нет?..

— Странно, что рыцари не откликнулись на ритуал призыва, — ни к кому не обращаясь, произнес Гарри-из-будущего. — Думаю, его придется повторить, но уже с тобой, Гарри, в главной роли.

— Но я же не инициирован, — полуутвердительно-полувопросительно ответил Гарри.

— Да… но на мой призыв рыцари не откликаются. Видимо, побочный эффект перехода во времени, — задумчиво заметил Гарри-из-будущего. — Думаю, придется привлечь рыцарей Света и Тьмы, а ты будешь фокусом.

— Свет — Генри. А Тьма?.. — Лили, прищурившись, смотрела на «старшего» сына, догадываясь, кого тот собирается предложить.

Вместо него ответил Гарри-из-настоящего:

— Сириус. Он почти прошел Инициацию.

— С чего ты взял? — живо заинтересовался Гарри-из-будущего.

— Я почувствовал, — пожал плечами Гарри, словно удивляясь такому глупому вопросу. — От него так и несло магией Стихий!

Гарри-из-будущего и Лили удивленно переглянулись.

— Думаешь, побочный эффект? — спросила она.

— Возможно…

— Эй, что-то не так?! — воскликнул Гарри, которому не нравилось, что его игнорируют.

— До Инициации посвященные друг друга «не видят», — пояснил его будущее «я». — И я тоже «не видел»…

— Что, я опять отличился? — нервно рассмеялся Гарри.

— Не то слово отличился… — под нос себе задумчиво пробормотала Лили.

А Гарри-из-будущего просто кивнул. И через несколько мгновений произнес:

— Теперь жди в гости Сириуса. Он наверняка примчится в Хогвартс, чтобы получить от тебя подтверждение моим словам.

— Тем лучше! — обрадовался Гарри. — Мне и так не по себе от того, что нельзя рассказать все Рону и Гермионе. И, кстати! — воскликнул он, вспомнив еще один из многочисленных вопросов. — Почему у Гермионы не получается ставить стихийные щиты?

— Инициация, — коротко ответила Лили.

— Но я же ставил, — недоуменно ответил Гарри. — Или это я еще раз отличился?

— Нет, это привилегия пробужденного рыцаря, — рассмеялся Гарри-из-будущего. — Ты пробужден, а Гермиона — еще нет. Для стихийной окклюменции ты используешь собственные силы, которых у тебя, кстати, даже чересчур много, и силы Стихий. В случае стихийной легилименции — взываешь к Свету или Тьме в душе своей «жертвы», но при этом должен преодолевать природные барьеры, поэтому до Инициации ты можешь пользоваться только зачатками этого искусства — на большее сил не хватит. А вот защита рыцарей изначально стоит на качественно иной ступени, поэтому до Инициации «видеть» друг друга они не могут. То, что ты «увидел» Сириуса, говорит о твоей необычайно высокой степени приобщенности к Стихии.

— Это хорошо, — утвердительно сказал Гарри.

— Конечно, хорошо! — закивал его будущее «я». — Правда, странно: я-то до такого в твоем возрасте не дотягивал.

— Еще один побочный эффект? — предположил Гарри.

— Вы отвлеклись от темы, — неожиданно вмешалась Лили. — Если помнишь, — она многозначительно посмотрела на Гарри-из-будущего, — ты собирался кое-что еще сделать.

— Ах да, забыл, — чуть сконфуженно улыбнулся он. — Во-первых, я хотел поздравить тебя с первым осознанно сорванным планом Волдеморта, уверен, этим ты спутал ему все карты. Ну и я тоже… Во-вторых, думаю, ты оказался прав в нашем недавнем разговоре о шпионаже. Я, кажется, слишком заигрался и перестал мыслить конкретными категориями. Вот мы и пропустили момент, когда на тебя объявили охоту, — он сокрушенно вздохнул. — Так что, думаю, тебе действительно стоит нанести визит Волдеморту.

Гарри аж подскочил от нетерпения:

— Сейчас?

— Пусть сейчас, если ты готов…

— Готов! — оборвал его Гарри, возбужденно блестя глазами.

— Тогда начнем, — кивнул Гарри-из-будущего, но без особой охоты.

Гарри, следуя инструкциям своего будущего «я», сел в глубокое кресло, положив руки на подлокотники, расслабился. Очистил сознание, как перед уроками окклюменции.

Голос будущего «я» доносился будто через слой ваты:

— По эмоциям тебя можно будет обнаружить. Поэтому сохраняй спокойствие, что бы ни случилось.

Гарри представил себе коридор с дверью в конце и двинулся к этой двери. Осторожно покрутил ручку и мягко толкнул. Дверь бесшумно открылась, он шагнул вперед…

…И тут же затерялся в череде образов и звуков, слишком ярких, слишком громких, слишком, слишком, слишком!..

Гарри в ошеломлении замер, стараясь отрешиться от мельтешащих картинок и повизгиваний, заставляющих вздрагивать. И вот среди этого хаоса ему удалось разглядеть более-менее адекватную картинку: перед ним стоял Люциус Малфой и, видимо, заканчивал начатую ранее фразу:

— … дора соперником за власть. Так что Министерство официально не признает ваше возвращение, мой Лорд.

— Замечательно, — высоким, холодным голосом ответил Волдеморт, и в его тоне промелькнуло удовлетворение.

Гарри, видящий его глазами и слышащий его ушами, испытывал странный дискомфорт. Мыслеобразы, проносящиеся в голове Лорда и от этого его, Гарри, голове, словно жалили. Они в беспорядке метались, перескакивая с одного на другое и снова возвращаясь к прежнему предмету, и были похожи на комок злых извивающихся змей, каждая из которых так и норовит впрыснуть яд.

— Что с мальчишшшкой?

— Исчез, мой Лорд, — почтительно ответил Малфой. — Думаю, Дамблдор забрал его…

— Думаешшшь?! — протяжно прошипел Волдеморт.

— Уверен, мой Лорд, — Люциус поспешно склонился. — Нам так и не удалось отследить их перемещение. Но самое вероятное место — Хогвартс.

Перед Гарри промелькнули видения: Снейп, говорящий о пророчестве… И снова Снейп, снова говорящий о пророчестве, но на этот раз заметивший, что есть его копия…

В этот момент Гарри почувствовал, как что-то (или кто-то?) тянет его обратно в Выручай-комнату. Он выскользнул в мысленный «коридор», плотно притворил «дверь» и, подумав, наложил на нее запечатывающее заклинание.

И в следующее мгновение уже часто-часто моргал, видя перед собой лица матери и Гарри-из-будущего.

— Как ощущения?

— Неприятно, — скривился Гарри. — Теперь я согласен не лезть лишний раз в эту голову, — он передернул плечами.

— Видел что-нибудь интересное? — сощурившись, спросил Гарри-из-будущего. В этот момент он был похож на гончую, которая почти напала на след.

— Видел, как Малфой отчитывался, — ответил Гарри, не обратив внимания на выражение лица и огонек в глазах Гарри-из-будущего, — он сказал, что не удалось проследить мое перемещение, но сообразил, что меня перевезли в Хогвартс. Еще видел Снейпа: он сообщал о копии пророчества, хранящейся в Министерстве.

— А ларчик просто открывался… — усмехнулся Гарри-из-будущего.

— Что?

— Вот кто подкинул Волдеморту мысль о том, что еще есть возможность узнать полный текст, — терпеливо пояснил он. — Дамблдор времени зря не теряет…

Гарри неосознанно поморщился.

— И я не горю желанием повторять это без надобности.

— Надо полагать, твой Учитель тебе помог? — как-то слишком спокойно поинтересовалась Гермиона.

— Ну не самому же мне было лезть! — содрогнулся Гарри.

— Я даже не знаю, что и думать о нем, — в растерянности пробормотала Гермиона.

— Да ладно тебе! — с энтузиазмом воскликнул Рон и уже тише продолжил: — Разве плохо, что у Гарри есть такой могущественный наставник?

Гермиона окинула его скептическим взглядом:

— А вам не кажется странным, что он, при всем своем могуществе, не идет разбираться с Тем-Кого-Нельзя-Называть сам?

— На это есть причины, — коротко отозвался Гарри. — Но сейчас не время обсуждать это…

Дамблдор поднялся из-за стола. Разговоры сразу же стихли, и все головы повернулись к директору.

— Разрешите мне на несколько минут отвлечь ваше внимание от этого великолепного пиршества и сказать то, что я всегда говорю в начале учебного года, — обратился он к ученикам. — Во-первых, первоклассникам следует усвоить, что лес, окружающий школьную территорию, является запретной зоной для всех учащихся... Позволю себе также выразить надежду, что к настоящему моменту этот факт дошел и до сознания некоторых старшеклассников.

Гарри, Рон и Гермиона обменялись понимающими улыбками.

— Кроме того, все вы, наверно, слышали о Барти Крауче. В связи с этим Министерство направило в окрестности школы дементоров… — зал загудел, как разворошенный улей, и директору пришлось немного повысить голос: — …но в школе они не появятся. Для обеспечения безопасности сюда направили авроров для патрулирования замка по вечерам и ночью, так что я прошу вас соблюдать правила и не покидать свои гостиные после отбоя, — при этих словах Дамблдор посмотрел на Гарри. — Далее. Школьный смотритель, мистер Филч просил меня напомнить вам, как он уверяет, в четыреста шестьдесят второй раз, — многие школьники не удержались от ехидных смешков, — что вам запрещено колдовать во время перемен в школьных коридорах, а так же запрещен и ряд других действий, список которых висит на двери кабинета мистера Филча. Кроме того, в этом году в нашей школе произошли некоторые изменения в преподавательском составе. Мы очень рады вновь приветствовать в этих стенах профессора Грабли-Планк, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами, а также счастливы представить вам профессора Амбридж, нового преподавателя Защиты от Темных искусств.

Раздались вежливые, но не слишком активные аплодисменты, во время которых Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.

Дамблдор продолжил:

— Испытания для желающих попасть в квиддичные команды будут проводиться...

Он неожиданно прервался и вопросительно посмотрел на Амбридж. Поскольку из-за ее роста трудно было определить, стоит она или сидит, то на протяжении некоторого времени никто не мог понять, почему Дамблдор замолчал, но когда профессор Амбридж откашлялась: «Кхе-кхем», — всем стало ясно, что она, оказывается, поднялась со своего места с намерением произнести речь.

Дамблдор растерялся лишь на мгновение, а затем элегантно опустился в кресло и воззрился на Амбридж с таким горячим энтузиазмом, словно для него не было в жизни большего счастья, чем слушать ее выступление. Остальной преподавательский состав не сумел столь ловко скрыть свое удивление. Брови профессора Спраут уползли под разлетающиеся во все стороны волосы, а губы профессора МакГонагалл сжались в тончайшую полоску. Никогда раньше новый учитель не осмеливался перебивать директора. Многие школьники усмехались: эта женщина явно не знакома с порядками в Хогвартсе.

— Благодарю вас, директор, — жеманно заулыбалась Амбридж, — за теплые слова приветствия.

Гарри скривился, но демонстративно продолжил смотреть на нее. Амбридж на мгновение столкнулась с ним взглядом, и Гарри вдруг почувствовал, как внутри него что-то заворочалось, искушая: «Мерзсская жаба… Посссмела навредить… Убить ее…» Гарри почувствовал, как его затапливает бешеная ненависть и ярость; он крепко-крепко зажмурился, вцепившись в столешницу так, что побелели пальцы.

Создать стены до небес… и нерушимую клетку из Света… и укутать все Тьмой…

Гарри почувствовал, как ярость отступает, а желание вскочить и собственными руками придушить министерскую чиновницу уходит. Он судорожно вздохнул, обнаружив, что не дышал почти минуту.

Его трясли бледные Рон и Гермиона:

— Гарри, что с тобой?

— Все нормально. Теперь все нормально, — хрипло пробормотал он. Поднял голову и увидел, как на него с испугом смотрят гриффиндорцы, а Джинни, белая, как мел, стискивает волшебную палочку. Посмотрел на преподавательский стол: Дамблдор чуть привстал, Снейп и МакГонагалл смотрели на него с таким ужасом, будто он превратился в Волдеморта. Гарри затылком чувствовал, что на него направлены взгляды всех студентов, но никто толком не понимал, что происходит. И только Амбридж продолжала вещать что-то о Министерстве…

— Все хорошо, — твердо повторил Гарри и прямо посмотрел в глаза Дамблдора, словно приглашая проверить, все ли с ним в порядке. Директор, к его удивлению, только коротко кивнул, но не предпринял ни малейшей попытки проникнуть в его сознание.

Гриффиндорцы, недоумевая, что произошло, начали обсуждать Гарри (Амбридж никто не слушал), а Джинни, чуть покраснев, убрала палочку.

— Ты молодец, что не растерялась, — шепнул ей Гарри, и она скорее угадала, чем услышала его слова.

Джинни отвернулась к однокурснице и преувеличенно бодро начала обсуждать с ней Амбридж.

— Что произошло? — почти неслышно прошептал Рон. — Это?..

— Потом, — помотал головой Гарри.

Что происходит? — немного испуганно думал он. — Неужели Волдеморт обнаружил эту связь и может влиять на меня, несмотря на все щиты?!

Он почувствовал, как кто-то тянет его за рукав.

— Все уже расходятся, — сказал Гермиона. — Идем, — и она пошла вперед, громко зовя первокурсников.

Гарри чувствовал, как на него бросают взгляды, полные любопытства, но игнорировал их. Он остановился возле выхода из Большого зала, ожидая, пока Рон и Гермиона соберут новеньких. Мимо него прошла стайка первокурсников-слизеринцев, и та самая девочка, Кэссиди, кажется, робко улыбнулась. Гарри почувствовал, как губы сами собой расплываются в ответной улыбке. Плевать на все эти взгляды и шепотки! Пока есть хоть кто-то, кто верит ему, он не один. А у него таких людей немало!..

Словно из-под земли перед ним выросла МакГонагалл:

— Мистер Поттер, вас ждет директор. Следуйте за мной, — и она стремительно вышла из зала, бросив на Гарри внимательный взгляд. Он заметил мелькнувшее в глубине ее глаз странное выражение и невесело усмехнулся: боится его и за него… Удивительная женщина!

Уже выходя, он услышал громкий голос Гермионы:

— Первокурсники, за мной!

Оглянувшись, поймал напряженный взгляд Рона и кивнул ему.

МакГонагалл шла очень быстро, но натренированный за лето Гарри без труда поспевал за ней.

— Сахарные перья, — назвала она пароль, и горгулья отпрыгнула в сторону, открывая проход.

Гарри вошел в кабинет и замер. Дамблдор, вполголоса что-то обсуждавший со Снейпом, тут же замолчал и внимательно посмотрел на вошедшего. МакГонагалл отошла в сторону, словно не желая становиться на сторону директора.

— Гарри, мальчик мой… — начал Дамблдор и нерешительно замолк — впервые на памяти Гарри.

— Что с вами произошло сейчас? — отрывисто спросил Снейп, и Гарри, почти рефлекторно воспользовавшийся стихийной легилименцией, уловил исходящие от него напряжение и… беспокойство?

— Я не знаю, — ответил Гарри, не отводя взгляда от черных глаз зельевара.

— Боюсь, нам нужно проверить тебя, мой мальчик. Волдеморт мог…

— Я понимаю, — оборвал его Гарри, удивляясь собственной наглости. А что-то внутри снова довольно заворочалось, словно напоминая о себе.

— Не дерзи, мальчишка! — рявкнул Снейп. — Ты даже представить себе не можешь, на что способен Темный Лорд! И если он доберется до тебя, то все…

— Северус! — осадил его Дамблдор, и из глаз его исчезли веселые огоньки.

Снейп резко отвернулся к окну, заложив руки за спиной. МакГонагалл смотрела на Гарри осуждающе, и именно из-за этого взгляда он почувствовал себя неловко. Действительно, чего это он? Гарри почувствовал, как краска заливает лицо и опустил голову.

— Простите, профессор, — пробормотал он. — Не знаю, что на меня нашло…

— Ничего, мой мальчик, — устало ответил Дамблдор, и Гарри понял, что он действительно не сердится на него.

— Думаете… это Волдеморт, — МакГонагалл чуть вздрогнула, услышав страшное имя из уст своего студента, — так на меня влияет?

— Боюсь, что так, — не стал темнить директор, помня о сказанном Гарри в «Норе». — Опиши свои ощущения.

— Я встретил взгляд Амбридж, — Гарри мимоходом отметил, что никто не упрекнул его в неуважении к преподавателю, — и почувствовал, как внутри меня словно что-то поднимается… и захотелось наказать ее… даже убить.

МакГонагалл сдавленно ахнула.

— Но, — сглотнув, Гарри посмотрел прямо в глаза Дамблдора, хотя отчаянно хотелось вообще убежать из этого кабинета, чтобы не озвучивать то, что он собирался сказать, — это были мои чувства и мысли. Многократно усиленные, но — мои.

Дамблдор нахмурился, Снейп окинул его каким-то странным взглядом, а МакГонагалл опустилась в кресло, словно ноги ее не держали.

— Твои? — переспросил директор.

— Мои.

— Но разве у тебя были причины желать… зла профессору Амбридж?

— Были, — недобро усмехнулся Гарри. — Хотя бы за то, что именно она на слушании больше всех старалась засудить меня. Даже Фадж не проявлял такого рвения! И, кроме того, — все-таки не сдержался Гарри, — мне кажется, что именно она причастна к тому летнему происшествию с дементорами!

— У вас есть доказательства? Нет? Тогда держите свое мнение при себе! — отрезал Снейп.

Гарри бросил на него злой взгляд, подавляя гнев. Он понял, что его отрицательные чувства — ярость, боль, обида — подпитывают что-то внутри него. Ему не хватало духу сказать или даже подумать об этом не «что-то», а «кусок души».

Странное совпадение, — не к месту подумал он, — что крестражам, взывающим к Бездне, что Дементорам — творениям этой самой Бездны — требуются души…

— Открой свое сознание, — услышал Гарри голос Дамблдора. — Я буду осторожен и не причиню тебе неудобств.

Как можно «не причинить неудобств», ковыряясь в чужой голове? — хмыкнул про себя Гарри, но сознание послушно открыл. И почувствовал, как директор легким, невесомым движением скользнул по самому краю сознания, не затрагивая ничего лишнего, а просто ища.

«Щекотно!» — с каким-то странным весельем подумал Гарри.

«Уже заканчиваю», — тут же отозвался в его голове голос Дамблдора.

В следующее мгновение Гарри почувствовал, как чужак покинул его сознание.

— Вау, я и не знал, что можно поддерживать мысленный диалог! — воскликнул он с восторгом, присущим только неискушенным.

Снейп фыркнул, а Дамблдор улыбнулся, и глаза его весело заблестели.

— Магия хранит в себе множество тайн, — лукаво заметил он.

Это точно, — согласился про себя Гарри.

— И у меня хорошая новость, — довольно произнес директор. — Гарри вполне в состоянии справиться с влиянием Волдеморта.

— Что? — Снейп так резко развернулся, что полы его мантии взметнулись. — Вы уверены?

— Абсолютно, — сощурился Дамблдор. — Но я все же попрошу вас продолжить занятия окклюменцией, чтобы закрепить успех. Например… — он выжидающе посмотрел на зельевара, и тот недовольно буркнул:

— По средам и пятницам, — и почти неслышно добавил: — К тому времени Поттер непременно умудрится заработать взыскание.

Дамблдор, все-таки расслышавший это замечание, снова довольно улыбнулся, словно знал о Снейпе что-то, не известное никому другому, даже самому профессору зельеделия.

А Гарри, не веря своим ушам, счел нужным уточнить:

— То есть я совершенно точно безопасен для окружающих?

— Да, мой мальчик. И я очень сожалею, что сомневался в тебе. Боюсь, мы так и не заметили, как ты вырос и стал таким сильным и самостоятельным.

Гарри подумал, что ослышался:

— Профессор?

— Иди, мой мальчик. Тебе еще многому предстоит научиться и многое понять, — ответил Дамблдор, и глаза его вновь потускнели.

— До свидания, — покорно попрощался со всеми Гарри и вышел из кабинета совсем оглушенный.

Только Дамблдор может сказать так много и не сказать ничего при этом! — думал он со смесью возмущения и восхищения.

Гарри дошел до портрета Полной Леди и растерянно замер.

— Пароль? — грозно вопросила изображенная дама.

— Я не знаю.

— Тогда стой тут!

— Я и стою, — пробормотал Гарри, досадуя на собственную глупость: как можно было забыть узнать пароль?! Но не возвращаться же теперь к директору. Оставалось только надеяться, что кто-то из гриффиндорцев еще не вернулся в башню…

Гарри покосился на портрет: Полная Леди бдительно следила за ним, будто не знала, что он — это он и живет здесь.

— Гарри?! — услышал он через некоторое время чуть удивленный возглас и обернулся: к нему по коридору шел Невилл, сжимая в руках горшок с растением. — Я знаю пароль! Знаешь, что это? То, что я наконец-то смогу запомнить!.. — он помахал своим низеньким кактусом. — Мимбулус мимблтония!

— Правильно, — сказала Полная Леди, и портрет открылся, обнаружив за собой круглую дыру в стене, куда и полезли Гарри с Невиллом.

В гостиной сидели гриффиндорцы, делясь друг с другом новостями и летними впечатлениями. Гермиона что-то рассказывала первоклашкам, а Рон просто стоял рядом с ней и — видно было — маялся от скуки.

— Гарри! — встрепенулся он, завидя друга. — Наконец-то!

Гермиона подняла голову и кивнула, всем своим видом показывая, что Гарри придется объясняться с ними, как только она закончит инструктаж.

— Она сейчас напоминает гремучую смесь из мамы и МакГонагалл, — тихо заметил Рон, подойдя поближе.

Гарри улыбнулся: сравнение было на редкость удачным.

Через пару минут в гостиную вошли Дин и Симус.

— Эй, Гарри, что это с тобой было? — с жадным любопытством и в то же время некоторой опаской спросил Симус.

— У меня, кажется, жуткая аллергия на нашу новую преподавательницу ЗОТИ, — отшутился Гарри. — Видеть ее не могу!

— Это точно! — скривился Дин. — А ее мантия? Розовая! Фе!

— Абсолютная безвкусица, — защебетала Лаванда, стреляя глазками.

Гарри поспешил утащить Рона, который уже собрался принять участие в обсуждении Амбридж.

— Эй, ты чего? — возмутился тот. — Там же… эээ…

— Тебе нравится Лаванда? — Гарри от удивления даже остановился.

— Эм… ну… она… — замялся Рон. — А тебе самому будто никто не нравится! — выпалил он, и уши у него густо покраснели.

Гарри задумался: после того сна он как-то и не думал о Чжоу… и сегодня не смотрел на нее… но ведь это же не значит, что она перестала ему нравиться! Или значит?..

— Что это с вами? — подозрительно спросила Гермиона, переводя взгляд со смущенного Рона на растерянного Гарри.

— Ничего, — хором ответили они.

Гермиона окинула обоих взглядом ну-и-молчите-раз-хотите и решительно уволокла их в дальний уголок гостиной, где они коротали вечера в последние дни каникул. Взмахнула палочкой, ставя заглушающий купол, и уселась в свое кресло. Гарри и Рон последовали ее примеру.

— Что произошло? — спросила она, в упор глядя на Гарри.

— Не знаю, — он взлохматил волосы. — Я думаю, что это Волдеморт. Он… будто усилил мою ненависть к Амбридж до такой степени, что мне захотелось… убить ее, — шепотом закончил он.

— Ну не убил же, — неуверенно возразил Рон.

Гермиона метнула на него сердитый взгляд и собралась что-то ответить, но Гарри опередил ее:

— Важно то, что каким-то образом он все же влияет на меня… Но Дамблдор сказал, что я достаточно силен, чтобы сопротивляться ему, так что ничего такого я не сделаю.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся, как обычно, рано. Дин, Симус и Невилл еще спали, и Гарри некоторое время смотрел на их кровати, чувствуя неимоверно облегчение от того, что и в самом деле не опасен. Только… почему же на него Волдеморт влияет, несмотря на все щиты? Или так и должно быть?

Гарри умылся, оделся и уселся на свою постель, листая «Справочник» — несмотря на то, что эту книгу он изучил вдоль и поперек, она оставалась его любимой, потеснив с почетного первого места «Квиддич сквозь века».

Через полчаса начали просыпаться и остальные обитатели комнаты.

— О, Гарри, ты уже встал? — зевнул Дин. — Что читаешь?

Поттер показал ему заколдованную обложку, на которой было написано «Лучшие ловцы Британии».

— А, опять квиддич, — усмехнулся Дин.

На завтрак Гарри шел в приподнятом настроении. Гермиона втолковывала сонному Рону что-то об обязанностях старосты, но тот ее не слушал.

В Большом Зале было, как всегда, шумно. Гарри наложил себе оладий с вареньем и принялся уплетать их за обе щеки: ничто так не способствует улучшению аппетита, как хорошее настроение. Гермиона незаметно выскользнула из-за стола и через пару минут вернулась, неся расписание.

— Гарри, ты только взгляни! — простонал Рон. — Сдвоенные зелья со слизеринцами, потом с ними же ЗОТИ! И Прорицания! О, Мерлин, да как можно было поставить все эти предметы в первый же день?!

Невилл смотрел на расписание, бледнея; Дин скривился, а Лаванда и Парвати дружно фыркнули.

— Убийственное расписание, — согласился Гарри.

Поток сов, ворвавшихся в этот момент в Зал, добавил гама. Почти перед каждым студентом упали газеты, а многим первокурсникам в первый же день пришли письма из дома. К огромному удивлению присутствующих, в Зал вместе с совами влетел и большой черный ворон. Многие тут же уставились на необычного посыльного, который подлетел прямо к Гарри Поттеру и уселся тому на плечо, хрипло каркнув.

— И тебе привет, — отозвался Гарри, отвязывая прикрепленный к лапке конверт. — Есть хочешь?

Ворон посмотрел на стол и с довольным видом подцепил кусочек бекона с тарелки Рона.

Гарри распечатал конверт и вынул из него два листа пергамента: один исписанный знакомым кривоватым почерком, а второй абсолютно чистый.

— Это же!.. — громко начал Рон и тут же ойкнул, получив тычок от Гарри и пинок от Гермионы. — Больно же! — прошипел он, потирая ушибленную ногу.

— Ты бы еще громче говорил! — шикнула на него Гермиона. — И так пол-Зала за нами наблюдает!

— Да ладно вам ругаться! — взбудораженно прошептал Гарри, вчитываясь в послание.

«Привет! Если ты это читаешь, то вокруг Хогвартса опять нет защиты от вторжений анимагов. Радует только, что Петтигрю уже не сможет пробраться в замок.

Как видишь, отправляю тебе творение Мародеров: я забрал эту вещицу из кабинета ЗОТИ в тот же день, когда Крауч сбежал, а потом совершенно забыл о ней. Тебе она пригодится, я уверен.

Наверняка я устроил переполох? Тогда будет не страшно, если это письмо выкинет небольшую шутку. Считай, что это моя небольшая месть Амбридж.

P.S. Насчет оценок я не шутил: приду, проверю!»

Гарри прочитал последнюю строчку и закашлялся, подавившись соком. Письмо выскользнуло из пальцев, растворяясь легкой темной дымкой. Гарри заинтересованно наблюдал за происходящим, зная, что никто, кроме него, этой дымки не увидит. Она поплыла прямо к преподавательскому столу.

— Гарри, ты чего? — встревожено спросил Рон, проследив за взглядом друга в пустоту.

— Тише, — шикнул тот. — Смотри, — кивнул на профессора ЗОТИ.

Рон и Гермиона, недоуменно переглянувшись, все же посмотрели в указанном направлении. Тем временем дымка уже окутала голову Амбридж и немного уплотнилась. Секунда, две…

Гриффиндорцы, следуя примеру Золотого Трио, тоже смотрели на преподавательский стол, вслед за ними туда же уставились почти все остальные студенты. На какое-то мгновение они замолчали, а потом все, как один, расхохотались: на голове Амбридж сидела, важно надуваясь, огромная жаба. Профессора, заинтересовавшиеся причиной такого веселья, взглянули на свою новую коллегу: от увиденного у МакГонагалл очки сползли на кончик носа, Флитвик и Спраут прыснули в кулачки, Снейп фыркнул, будто пытаясь удержаться от смеха. Даже Дамблдор спрятал лукавую улыбку за бокалом.

— Что-то не так? — слащаво спросила Амбридж, поднимая руки к прическе.

Студенты замерли, ожидая продолжения шоу в виде гневных воплей министерской жабы — после вчерашней своей речи она вызывала жуткую антипатию. Вот она бросила подозрительный взгляд, причем почему-то именно на Гарри, и… поправила волосы. Рука прошла сквозь жабу, словно той и не существовало вовсе, зато жаба, возмущенная такой наглостью, недовольно квакнула и надулась настолько, что казалось, вот-вот лопнет.

— Иллюзия! — хором прошептали близнецы, благоговейно взирая на голову преподавательницы ЗОТИ.

Флитвик тоже чрезвычайно заинтересовался жабой и бросал на нее любопытствующие взгляды, украдкой вытащив палочку и начиная незаметно водить ею под столом. Некоторые студенты уже медленно сползали под столы, а более стойкие то и дело посматривали на близнецов: все были уверены, что это именно их проделка.

А жаба все надувалась и надувалась, пока не лопнула с громким «хлюп!»

— Мерлин, почему мы до такого не додумались?! — в голосе Джорджа слышалась такая мука, что сидящие рядом не выдержали и рассмеялись.

Ворон на эти слова многозначительно каркнул, и у Гарри появилась мысль относительно того, какой же умник подкинул его будущему «я» идею этой проделки.

— У меня возникли кое-какие проблемы, — спохватившись, прошептал он птице.

Ворон каркнул, показывая, что понял, и, легко сорвавшись с плеча, улетел.

— Странный у тебя Учитель, — задумчиво пробормотала Гермиона, провожая взглядом птицу.

— Лучший, — расплылся в улыбке Гарри.

В подземелья он едва ли не впервые в жизни спускался с легким сердцем: домашнее задание выполнено, все прочитано и даже усвоено, а Волдеморт все-таки сам по себе и в голову к нему не залезет! Гарри плюхнул сумку на привычное место и достал учебник, пергамент и перья. Рон с Гермионой тоже готовились к уроку, но лица у обоих были нерадостные.

Гарри уселся на стул, с некоторым любопытством озираясь по сторонам, будто попал в этот кабинет впервые. Впрочем, раньше ему было не до окружающей обстановки на уроках зелий…

Снейп стремительно вошел в класс, хлопнув дверью. Полы его мантии эффектно развевались, наводя на мысли о том, что анимагическая форма профессора зельеварения — летучая мышь. Снейп остановился у кафедры, резко развернулся, складывая руки на груди, и обвел притихший класс зловещим взглядом.

— Прежде чем приступить к сегодняшнему уроку, — негромко, но внятно начал Снейп, — мне кажется уместным напомнить, что в июне вам предстоит очень важный экзамен, где вы должны будете показать, насколько хорошо научились готовить и использовать волшебные снадобья. И хотя, бесспорно, некоторые из вас отличаются редкостным слабоумием, я надеюсь, что при сдаче экзаменов на СОВ вы все сумеете получить как минимум «Удовлетворительно». В противном случае я буду... крайне вами недоволен.

Его взгляд задержался на Невилле. Тот судорожно сглотнул.

— Разумеется, по окончании этого года многие из вас закончат изучение моего предмета, — продолжал Снейп. — ЖАБА по зельеварению будут сдавать только самые успевающие ученики, а это, как вы понимаете, означает, что со многими из вас нам придется проститься.

Его глаза остановились на Гарри, губы изогнулись в ядовитой улыбке. Гарри уставился на учителя, испытывая мрачное удовольствие при мысли, что после летних уроков с Лили он сможет сдать даже ЖАБА если не на «превосходно», то на «выше ожидаемого» точно.

— Впрочем, до момента расставания у нас остается еще целый год, — вкрадчиво продолжал Снейп. — Поэтому, вне зависимости от того, намерены вы сдавать ЖАБА или нет, я рекомендую вам сосредоточить все усилия на том, чтобы в конце этого года получить наивысший возможный балл, ибо даже при сдаче экзамена на СОВу я привык ожидать от своих учеников соответствия определенным стандартам. Сегодня же мы проверим, как хорошо вы выполнили свое домашнее задание. Поттер! — резко произнес он. — Что вы можете сказать о каплях Кеплера[1]?

— Это универсальный антидот для простейших ядов, — незамедлительно ответил Гарри. — По стандартному рецепту готовится семьдесят минут. Жидкость ядовито-зеленого цвета, не имеет вкуса и запаха. В состав входят…

— Достаточно! — с недовольством оборвал его Снейп. — Сегодня вы будете готовить это противоядие. И это, — он достал из рукава мантии маленький плотно закупоренный флакончик с жидкостью бледно-малинового цвета, — должно быть достаточным стимулом, чтобы вы приготовили капли Кеплера без ошибок. Их последствия могут быть… фатальными, — вкрадчиво закончил он, отчего у студентов поползли мурашки по коже, а Невилл так вообще покрылся испариной. — Приступайте! — скомандовал Снейп, пряча флакончик обратно в рукав.

— Он же это не серьезно? — пропыхтел Рон, водружая котел на стол.

— Ах да, совсем забыл, — добавил профессор, бросив на него презрительный взгляд, — каждый варит зелье самостоятельно.

Рон при этих словах слегка позеленел и чуть ли не первым бросился в кладовку за ингредиентами. Гарри, чуть улыбнувшись, отправился за ним…

…Через шестьдесят две минуты в его котле булькала ядовито-зеленая жидкость.

— Как ты умудрился это сделать? — вполголоса спросила Гермиона, возмущенно глядя на Гарри.

— Немного модифицировал рецепт, — улыбнулся он. — Помешивал три раза против часовой стрелки каждые две минуты между добавлением листьев златоцвета и корня подорожника.

— В учебнике написано, что надо помешивать по четыре раза каждую минуту!

— Это замедляет реакцию, — ответил Гарри, снимая котел с огня, — и зелье готовится на восемь минут дольше.

— Нельзя менять рецепты! — гнула свое Гермиона.

— Можно! — спорил Гарри. — Нужно прислушиваться к себе, к собственной магии, ведь зелье — это не просто экзотический суп! — повторил он слова матери.

Снейп, слушавший их перепалку, чуть вздрогнул.

— Неужели в вашей голове, Поттер, появилась хоть одна дельная мысль? — едко произнес он.

Слизеринцы захихикали, гриффиндорцы насупились, а Гарри начал считать про себя до десяти, чтобы не сорваться.

— Вы уверены, что правильно «прислушались к себе»? — вкрадчиво продолжил профессор, в упор глядя на Гарри.

— Уверен, сэр, — сухо ответил он.

— Тогда устроим проверку, — Снейп достал флакончик и протянул его Гарри.

В классе повисла звенящая тишина.

Гарри недрогнувшей рукой взял склянку, откупорил ее и одним глотком выпил содержимое. Потом трансфигурировал флакончик в маленький черпак, зачерпнул им свежеприготовленные капли Кеплера и выпил ядовито-зеленую жидкость. Секунда, две…

Гарри как ни в чем не бывало продолжал стоять, а класс следил за ним, затаив дыхание.

— Вижу, вы сварили зелье правильно, — кисло заметил Снейп. — Сдайте домашнее задание и можете быть свободны.

В гробовой тишине Гарри достал из сумки пергамент и положил его на преподавательский стол. Потом, вежливо попрощавшись, вышел из кабинета и уже в коридоре услышал грохот взрыва и взбешенный вопль Снейпа:

— Лонгботтом!!!

Чуть улыбнувшись — хорошо, когда есть что-то неизменное, — он неспешно направился к кабинету ЗОТИ. Он оказался закрыт, и Гарри пришлось ждать в коридоре. Буквально через пять минут к нему подбежали запыхавшиеся Рон и Гермиона.

— Ты… в порядке?.. — тяжело дыша просил Рон.

— Конечно. А в чем дело?

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Снейп напоил тебя ядом! А вдруг твой антидот, сваренный авторским способом, не подействовал бы? Мы сразу помчались за тобой!

— Снейп вообще совесть потерял! — зло сказал Рон. — Травить тебя прямо посреди урока! Пожиратель — он Пожиратель и есть!

— Он же на нашей стороне, — чуть иронично напомнил Гарри.

— После сегодняшнего я в этом сомневаюсь, — мрачно заявила Гермиона.

— Да бросьте! — рассмеялся Гарри. — Он же не ядом меня поил, в самом-то деле! Уж ты, Гермиона, должна была об этом догадаться: он хранил флакончик в рукаве, а все простейшие яды при повышении температуры меняют свой цвет! Их поэтому и не подливают в еду — очень легко распознать. А жидкость во флакончике как была бледно-малиновой, так и осталась.

— Но… — растерялась Гермиона, — что ты тогда пил?

— Судя по вкусу, — скривился Гарри, — раствор марганцовки.

Гермиона хихикнула: она-то знала, в каких случаях пьют такой раствор. А главное — перманганат калия нейтрализует действие капель Кеплера!

— А почему ты нам не сказал, что все в порядке? — надулся Рон: он и вправду очень переживал за друга.

— Думал, догадаетесь, — покаянно потупился Гарри.

— Ладно, хорошо все, что хорошо кончается! — резюмировала Гермиона, мило оскалившись подходящим слизеринцам во главе с Малфоем.

— Поттер, ты не помри прямо в школе, — надменно сказал он. — А то с твоим-то везением…

— Спасибо за заботу, — ядовито ответил Гарри, внутренне подбираясь: будущее будущим, а сейчас они явно не союзники.

Намечавшуюся ссору предотвратила Амбридж.

— Ах, ребята! — слащаво воскликнула она. — Как хорошо, что вы так рветесь к знаниям!

Гарри и Драко синхронно скривились и, заметив такое единодушие между собой, демонстративно отвернулись друг от друга.

В кабинете Гарри внаглую уселся прямо перед жабой, достал учебник, чернила, перья и пергамент и показательно правильно сложил руки на парте.

Раз уже ей так хочется помучить меня, — мстительно подумал он, — то я не дам ей для этого ни малейшего повода. И пусть лопнет от злости!

— Ну-с, здравствуйте! — воскликнула Амбридж, когда все, наконец, расселись.

В ответ раздалось недружное «здравствуйте».

— Ц-ц-ц, — поцокала она языком. — Так дело не пойдет. Прошу вас, хором и громко: «Здравствуйте, профессор Амбридж!». Итак, еще разочек, дружно. Здравствуйте, ребята!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — пропел класс.

— Так-то лучше, — сладко мурлыкнула профессор. — Совсем не трудно, правда? А теперь уберите палочки и достаньте перья, — она бросила взгляд на образцово-показательного Гарри и, сделав над собой усилие, улыбнулась еще шире. — Я вижу, вы уже приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

Класс утвердительно загудел.

— Думаю, вам придется это повторить, — качнула головой профессор Амбридж. — Когда я задаю вопрос, то хочу слышать четкий и внятный ответ, «да, профессор Амбридж» или «нет, профессор Амбридж». Итак, все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

— Да, профессор Амбридж, — зазвенело в классе.

— Прекрасно, — сказала она. — А теперь откройте страницу пять. Глава первая, «Основы для начинающих», — Амбридж открыла сумочку, вынула свою палочку — необычно короткую — и крепко постучала ею по доске. Там мгновенно появились слова: «Защита от Темных Искусств. Повторение базовых принципов». — Читайте про себя. Объяснения не потребуются.

Гарри открыл страницу, делая вид, что читает, а на самом деле размышляя, каким образом можно вывести жабу из себя, но так, чтобы придраться ни к кому было нельзя. В какое-то мгновение он поднял голову и встретился глазами с профессором: она смотрела на него с такой ненавистью, что, владей она беспалочковой магией, этого заряда наверняка хватило бы, чтобы убить Гарри или хотя бы покалечить.

— Вы закончили, мистер Поттер? — слащаво спросила она, враз изменившись в лице.

— Да, профессор, — в тон ей ответил Гарри и чуть не скривился от этого.

— В таком случае поясните, в каких случаях несовершеннолетним волшебникам разрешено применять магию?

— В случае угрозы жизни или здоровью волшебника или тех, кто находится рядом с ним, — подчеркнуто вежливо ответил Гарри. — Например, при нападении дементоров.

— Вы забываетесь, мистер Поттер, — на одной ноте, не переставая улыбаться, произнесла Амбридж.

— Почему же, профессор? — «удивился» Гарри. — Автор этого учебника, — он кивнул на раскрытую книжку, — говорит, основываясь на примерах из собственной жизни, и рекомендует поступать так же, если есть возможность. А у меня, как вы знаете, всего две недели назад был такой опыт, — Гарри сделал над собой усилие и улыбнулся ей открыто-радостно, отчего профессора перекосило.

— Продолжайте читать, — бросила она. — Да, мисс?..

— Грейнджер, Гермиона Грейнджер. Скажите, профессор, как скоро мы перейдем к практике?

— К практике? Но зачем вам практика на моих уроках, мисс Грейнджер? — театральным жестом приподняла брови Амбридж. — Разве на вас здесь кто-нибудь нападает?

Прости, Гермиона, но так будет лучше, — подумал Гарри, накладывая на подругу невербальное беспалочковое Силенцио.

— Но профессор, — сказал он, игнорируя яростный взгляд, буравящий затылок, — на нас ведь могут напасть и за пределами вашего кабинета или школы.

Амбридж стала похожа на змею, готовящуюся к броску:

— Кто же, мистер Поттер?

— Грабители в темном переулке, — не моргнув глазом произнес Гарри. — Как от них отбиваться?

— Не ходить по темным переулкам, мистер Поттер! — скрипнув зубами, процедила профессор. Она чувствовала, что над ней издеваются, но придраться было не к чему. — Продолжайте читать!

Рон недовольно буркнул: «И это — защита?»

Амбридж, услышавшая таки эти слова, с нескрываемым удовольствием воззрилась на рыжего:

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за посторонние разговоры во время урока, — сладко пропела она, и маленькие глазки ее торжествующе блеснули.

Остаток урока студенты пялились в книгу, не видя написанного, но молчали: за разговоры Амбридж нещадно снимала баллы как с Гриффиндора, так и со Слизерина. Вожделенный звон колокола пробудил школьников от полудремы, и они на всех парах выбегали из постылого кабинета.

— До свидания, профессор, — голос Гарри источал мед.

— До свиданья, мистер Поттер, — Амбридж держалась из последних сил, чтобы не запустить в изворотливого гаденыша каким-нибудь проклятьем. Он целый урок портил ей нервы, и за это даже баллы с него снять не удалось!

А Гарри выходил из кабинета ЗОТИ в на редкость приподнятом настроении: ему удалось вывести жабу из себя. Все-таки он выбрал правильную линию поведения: вежливость на грани хамства.

Рон, ждавший его снаружи, выглядел хмурым.

— Что-то случилось? — спросил его Гарри.

— Что с Гермионой?

Гарри, уже и забывший о произошедшем, растерялся. Вся радость куда-то испарилась, а грудь сдавило чувство вины: раз подруга не ждет его, значит, он действительно ее обидел.

— Где она? — тихо спросил Гарри. — Я хочу извиниться.

— Не знаю, — мрачно ответил Рон. — Но надеюсь, что мы найдем ее, и ты сделаешь то, что собираешься.

Они, не сговариваясь, двинулись в Большой Зал — было время обеда — в угрюмом молчании. Гермиона сидела на своем обычном месте, но прибытие друзей проигнорировала, обсуждая ЗОТИ с Невиллом.

— …она нас ничему не научит, — подавленно закончил Лонгботтом начатую ранее фразу.

— Боюсь, ты прав… — согласила Гермиона, и не думая отвлекаться на Гарри, переминающегося с ноги на ногу:

— Гермиона…

— … с такой преподавательницей мы к концу года растеряем все имеющиеся знания и навыки…

— Гермиона?

— … и страшно представить, что с нами будет в… темном переулке! — яростно закончила она, глядя по-прежнему на Невилла.

Тот переводил растерянный взгляд с разгневанной старосты на красного, как помидор, Гарри:

— Ребята?..

— Гермиона-прости-меня-пожалуйста! — выпалил Гарри, нервно теребя рукав мантии. — Прости. Я… Я не хотел… То есть, хотел как лучше, а получилось… Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть!

Гермиона сердито посмотрела на него:

— Не знаю, чего ты хотел, но твой поступок… возмутителен!

Гриффиндорцы, почуявшие очередное шоу, навострили уши.

— Я думал… Я хотел… Ты права, — вздохнул Гарри, ссутуливаясь. — Я решил, что знаю больше всех… и заигрался. Прости меня, — он просительно заглянул ей в глаза.

— Осталось только добавить «я больше не буду»! — фыркнула Гермиона, но уже без прежней враждебности.

— Не буду, — помотал головой Гарри.

— А если будешь, мы тебя пнем хорошенько, чтоб не задавался, — Рон, облегченно улыбнувшись, хлопнул друга по плечу.

— Благими намерениями… — неожиданно произнес Невилл, о котором троица позабыла.

— …вымощена дорога в бездну, — автоматически продолжил Гарри.

— Не в бездну, а в ад, — поправила его Гермиона.

Инцидент был исчерпан.

— Почему в ад? — не понял Рон. — В бездну, так всегда говорят.

Невилл согласно закивал. Гарри с интересом прислушался: раньше он не встречал упоминаний о Бездне или рыцарях в речевых оборотах. Или же просто не знал, о чем именно идет речь.

— Бездна? Это аналог маггловского ада? Места для грешников, — пояснила Гермиона.

— Нет, не совсем, — Рон переглянулся с Невиллом, не зная, как объяснить.

— Это как бы пустота… противовес магии, — путано начал объяснять Лонгботтом. — Другой план бытия или что-то такое… Это миф, — совсем стушевался он под конец.

— Я ни разу не встречала упоминаний о Бездне, — с сомнением сказала Гермиона.

— Ба говорила, что это вроде как тайна, — пожал плечами Невилл.

— Точно! — воскликнул Рон. — Мне дед об этом рассказывал, только сначала взял обещание не болтать об этом. И знаете, что самое странное? — он плюхнулся на лавку, подвигая Гарри. — Я и вправду не могу никому ничего рассказать из того, что он мне поведал! — Рон начал накладывать себе овощи. — Как будто дед меня какой-то клятвой связал! Ушивышевно, пвада? — спросил он с набитым ртом.

Гермиона чуть поморщилась:

— Ты преувеличиваешь, Рон. Зачем связывать тебя клятвой, рассказывая сказку? Наверно, ты просто слишком впечатлился и принял шутку за чистую монету.

Рыжик что-то несогласно промычал, но ввязываться в дальнейшие споры не стал.

После обеда Рон, Гарри и Невилл отправились на прорицания, а Гермиона умчалась на Нумерологию. Гарри, припомнив летние попытки составлять заклинания, решил тоже взять факультативом Нумерологию. И Руны. Интуиция интуицией, а научный подход все же лишним не будет.

В святая святых Трелони, как обычно, стоял густой, тяжелый аромат благовоний. Плотно задернутые шторы создавали таинственный полумрак, а разнообразные предметы — от хрустальных шаров до изящных кофейных сервизов — наводили на мысли о маленьком маггловском антикварном магазинчике, чей владелец увлекается мистикой.

— Добрый день, — заговорила профессор Трелони загадочным, мечтательным голосом. — Я очень рада вновь приветствовать вас на занятиях по прорицанию. Конечно, во время каникул я пристально следила за вашими судьбами, и мне отрадно видеть, что все вы возвратились в Хогвартс целыми и невредимыми... Разумеется, я знала, что так и будет, — Гарри с Роном переглянулись и опустили головы, пряча усмешки. — На столах перед вами находится книга Иниго Имаго «Оракул сновидений». Толкование снов играет принципиально важную роль в предсказании будущего, поэтому, скорее всего, именно это вас и попросят продемонстрировать при сдаче экзаменов на СОВ. Вы, конечно, понимаете, что, когда речь заходит о священном искусстве прорицания, результатам экзаменов не стоит придавать ни малейшего значения. Для того, кто обладает Даром, дипломы и оценки — пустой звук. Однако, коль скоро директору нужно, чтобы вы сдавали этот экзамен, то...

Ее голос стих, фраза деликатно повисла в воздухе, но ни у кого не осталось никаких сомнений, что профессор Трелони считает свой предмет выше таких низменных материй, как экзамены.

— Откройте, пожалуйста, введение и прочитайте, что говорит Имаго о толковании снов. Затем разделитесь на пары и с помощью «Оракула сновидений» разберите самые недавние сны друг друга. Приступайте, прошу вас.

Единственно хорошим в уроке прорицания было то, что он не был сдвоенным. К тому времени, как они прочитали введение, на толкование осталось всего десять минут. Дин, сидевший за соседним столиком, выбрал себе в пару Невилла, и тот незамедлительно пустился в пространное повествование о своем кошмаре, в котором гигантские ножницы надели лучшую шляпку его бабушки.

Гарри с Роном лишь мрачно переглянулись.

— Начинай ты, — предложил Гарри, потому что единственным сном, который он запомнил за последние месяцы, был сон о Чжоу, но он, естественно, не собирался разбирать такое интимное сновидение на уроке прорицаний, пусть даже ему поставили бы за это «превосходно» сразу за экзамен.

— Лучше ты, — стал отнекиваться Рон, и уши у него подозрительно порозовели.

— Нет, ты, — упорствовал Гарри.

— Я не помню своих снов! — воскликнул Рон, привлекая к ним внимание преподавательницы.

Трелони же не могла упустить шанс нагадать Гарри Поттеру очередную мучительную смерть.

— У вас проблемы? — отрешенно спросила она, подходя к их столу.

— Нет-нет, никаких проблем, — быстро ответил Гарри, пихнув Рона. — Мы… эээ… как раз разбирали мой сон о… о веревке висельника, — выпалил он и сам испугался.

— О, бедный мальчик! — взвыла Трелони, а гриффиндорцы с изумлением уставились на Гарри: они и вправду подумали, что ему снятся такие оригинальные сны. — Тебе грозит страшная, страшная опасность! — продолжала профессор таким тоном, будто Гарри уже умер, и она теперь его оплакивает. — Ты умрешь таким молодым! Ты… — в этот момент глаза ее странно остекленели, а от фигуры пахнуло какой-то странной силой, что Гарри невольно вздрогнул. На лице Трелони застыло такое выражение, будто она всматривается в какие-то неведомые дали, и профессор заговорила низким, словно потусторонним голосом: — Мойры ткут новое полотно. Стоя на перекрестье дорог, выбери правильный путь, иначе Бездна поглотит все сущее. Abyssus abyssum invocat[2], — выдохнула она, и взгляд ее странно расфокусировался на мгновение.

Трелони обвела притихший класс недоуменным взглядом: Парвати и Лаванда смотрели на нее, открыв рты; Невилл уронил учебник Дина, но тот, кажется, и не заметил этого; Рон вжался в спинку стула, словно пытаясь отодвинуться подальше от преподавательницы.

— Что с вашим сном, вы говорили? — спросила Трелони, как ни в чем не бывало.

— П-петля висельника к тому, что скоро я буду на распутье. И если ошибусь, то умру мучительной смертью, — проговорил Гарри, все еще в шоке от услышанного. Теперь надо было как-то убедить учеников в том, что это было очередное шарлатанское выступление, а не подлинное пророчество. Только как это сделать? На массовый обливиэйт не хватит ни сил, ни умений, а рисковать здоровьем стольких людей…

— Сочувствую, — довольно произнесла Трелони и отошла, исполненная чувства собственного достоинства.

— А она делает успехи, — пробормотал Рон достаточно громко, чтобы его услышали однокурсники. — Раньше предсказывала смерть только тебе, а теперь грозится концом света…

Лаванда бросила на него яростный взгляд, и Рон замолк, поняв, что совершил глупость, начав критиковать любимую учительницу своей пассии. На выходе он сокрушенно вздохнул, когда Браун, гордо задрав нос, прошла мимо него, не удостоив даже взглядом.

— И как она может верить этой шарлатанке? — вполголоса возмущался Рон по пути в гостиную.

— На этот раз Трелони не жульничала, — кисло ответил Гарри, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто их не услышит.

— Ты о чем?

— Это было самое настоящее пророчество, Рон! У Трелони действительно есть дар предвидения, просто он срабатывает довольно редко! В прошлом году она предсказала возвращение Волдеморта — и он вернулся!

— И что же она предсказала сейчас?

— Боюсь, что-то не совсем приятное, — обеспокоенно ответил Гарри.

В гостиной Гермиона пыталась отчитывать Фреда и Джорджа, которые начали проверять свои изобретения на младшекурсниках, но близнецы только ухмылялись в ответ, а завидя вошедших брата и Гарри, вовсе ускользнули.

Рассерженная Гермиона тут же напустилась на Рона:

— Как ты можешь так безответственно относиться к своим обязанностям старосты?! Фред и Джордж устроили тут масштабный эксперимент, а ты не сделал им ни единого замечания!

— Мы же только вошли, — Рон, ошарашенный таким напором, удивленно моргал.

— Все равно — ты должен следить за порядком! — сказала — как отрезала Гермиона.

— Гермиона, — тихонько позвал ее Гарри, — у нас есть новости.

Она, однако, со скептицизмом отнеслась к предсказанию.

— Знаете, — поморщилась Гермиона, выслушав Гарри, — слова Трелони вполне могут оказаться ошибочными. Будущее не есть данность, оно постоянно меняется.

Это точно, — согласился про себя Гарри. Но беспокойство из-за пророчества начало грызть его, отвлекая от всех других мыслей.

Обязательно сегодня встречусь с тем Гарри, — решил он, — слишком уж много вопросов возникло…

Вечером, дождавшись, пока все разойдутся, а Дин, Симус и Невилл заснут, Гарри накинул мантию-невидимку и, прихватив Карту, выскользнул из гостиной.

На втором этаже прохаживалась группа авроров… На четвертом и шестом тоже… Филч у себя в кабинете, Амбридж у Дамблдора (Что это она там делает? — удивился Гарри), а Снейп в своих подземельях.

Путь к Выручай-комнате был свободен.

* * *

Этим вечером профессор Северус Снейп проверял летние домашние задания. Сочинения пестрели ошибками и недочетами, предложения студенты размусоливали, стараясь наскрести необходимые три фута объема.

Стопка пергаментов медленно таяла.

Снейп закончил проверять очередную работу, которая на общем фоне выглядела едва ли не шедевром. На всякий случай он посмотрел на подпись: Гермиона Грейнджер, как и ожидалось.

Неплохая студентка, — лениво размышлял Снейп, — только способностей к Зельям маловато. И слишком уж к книгам привязана. Слепое следование инструкциям, никакой инициативы. Впрочем, — Снейп криво усмехнулся, — как и у всех. То ли дело Лили, — он тоскливо вздохнул и посмотрел на дверь, словно ожидая, что зеленоглазая гриффиндорка вот-вот заглянет в его мрачные подземелья.

Грейнджер он поставил «выше ожидаемого», хотя вполне мог натянуть и «превосходно». Но любовь к предмету не позволяла ставить высший балл при полном отсутствии творческого подхода к работе. В конце концов, не его вина, что никто из студентов не в состоянии включить мозги и излагать собственные мысли, а не скатывать из учебника или у соседа.

Хотя Поттер сегодня удивил его. Профессор еще не решил, приятно или неприятно, но однозначно удивил. «Зелье — не просто экзотический суп!» — всплыли в памяти слова гриффиндорского выскочки. Неужели действительно поумнел?..

Следующая работа — Лонгботтом. Вот он, яркий пример того, что и среди чистокровных бывают бездари! Не то чтобы Снейп всерьез недолюбливал Невилла, но его откровенная бесталанность в зельях убивала. Профессор мазнул взглядом по исписанному чуть корявым почерком листу пергамента и резким движением черкнул: «С» — «слабо».

Следующей была работа Поттера. Снейп чуть поморщился: он до сих пор в глубине души не мог смириться с тем, что у талантливой Лили такой сын-оболтус.

Копия отца.

Снейп пробежал глазами первые строчки, собираясь поставить, как обычно, низкий балл, и удивленно замер. С занесенного пера на пергамент упала жирная клякса. Профессор торопливо убрал ее, отложил перо и принялся внимательно читать. Конечно, он заметил, что Поттер изменился, но даже подумать не мог, что эти изменения могут затронуть и его мыслительный процесс. В сочинении длиной ровно в три фута, ни больше ни меньше, лаконично излагались основные принципы составления некоторых простых противоядий: коротко и ясно, без «литья воды» и ошибок. И — самое удивительное — Снейп, часто работавший в школе в паре с Лили, узнал ее стиль. И если бы она была жива, Снейп был бы уверен, что Поттер некоторые мысли позаимствовал именно у нее.

Но ведь это невозможно!

Он еще раз посмотрел на подпись, надеясь, что обознался, но нет: знакомым почерком было выведено: «Гарри Поттер».

Снейп еще раз перечитал работу. Нет, он не мог ошибиться, здесь явно угадывалось влияние стиля Лили Эванс! Может, Дамблдор был прав, и мальчишка действительно что-то перенял от матери?

Рука сама собой вывела: «превосходно».

Снейп несколько секунд удивленно смотрел то на оценку, то на собственную руку.

«В конце концов, — успокоил он себя, — работа и правда тянет на высокую оценку. А излишки баллов снять я и на уроках успею.»

[1] Вообще-то Иоганн Кеплер был ученым в области точных наук (особенно астрономии). Но это имя так навязчиво преследовало меня в последние дни, что я решила включить его в название зелья.

[2] «Abyssus abyssum invocat» — «бездна взывает к бездне» (лат.)

В данном контексте трактоваться может двояко: в буквальном смысле, т.к. крестражи взывают к Бездне, являясь малой ее частичкой, и в переносном — «зло порождает зло».