Мои миры, твое отчаяние. Танец первый (джен)

Когда Гарри очнулся на следующее утро в палате, за окном шел снег. Большие пушистые снежинки плавно падали на землю, вытанцовывая в воздухе замысловатый танец. На кровати у противоположной стены спал Михал, а на стуле рядом с его ногами посапывал Тадеуш. Гарри сразу же стало как-то неудобно. Будто бы он подсматривал за чем-то очень личным. Между братьями были именно те чувства, что зовутся родственной любовью и привязанностью. Именно поэтому старший брат пошел на сомнительную авантюру с шантажом, а младший стал мстить за неудачи Тадеуша. Им было на кого положиться. Они стали опорой друг друга.

Было ли хоть что-то подобное у Гарри? Человек, на которого можно в любой момент всецело рассчитывать? Знание, что получишь помощь и поддержку всегда?

Дориан? Он действительно надежный, но сможет ли понять и принять все до конца? Точно ли никогда не предаст? И стоит ли раскрывать перед ним абсолютно все свои слабые места? Привязанности ведь делают нас слабее. А из лучших друзей часто получаются самые страшные враги.

Относился ли Сириус к категории тех людей, которым можно довериться? Нет. Однозначно нет. На его чувства всегда влияют какие-то внешние факторы. Блек его любит только за то, что он Поттер, и свое освобождение стало для него подарком, проявлением благосклонности и надеждой. Будь же он сыном зельевара, то Сириус счел бы свою свободу милосердной подачкой, и это стало бы для него чем-то обременяющим.

Люпин? Он был приятно вежлив и внимателен, но что это давало в итоге? Ровным счетом ничего. Это то, что называется тактом и дружелюбием. Он не путает его с Джеймсом, видит в нем другого человека и вместе с этим не принимает его, как родного или близкого. Он просто хороший знакомый, к которому можно придти за советом, что делать с первой влюбленностью или блохами Сириуса. В любой из этих ситуаций Люпин поможет. Но если случится что-то по-настоящему серьезное, то его просто так не дернешь.

Снейп? Он предал его, заставил сказать то, что совершенно не хотелось говорить никому, в том числе и себе. Это было так больно, неприятно, унизительно… Это все равно, что признаться в любви девушке, которая вечно пренебрегает тобой и высмеивает. Теперь у зельевара будет повод. Если бы у мальчика сейчас спросили, чего бы он хотел, то Гарри ответил бы, что обычной жизни в совершенно обычной семье. Очень сложно объяснить те чувства, когда человек желает быть нужным хоть кому-то. Дамблдор хотел марионеточного Гарри. Все, что ему было нужно для этого — просто приютить мальчика у себя, кормить сладостями и рассказывать байки. В благодарность за полученные крохи теплоты он сделал бы все, что угодно, для старика. Теперь же Поттер потерял нечто ценное для себя: веру в людей. Он жутко боялся новых предательств и ударов в спину.

Его отряд был необычным. Они шокировали людей, пугали их, настораживали или заставляли держаться нейтрально. Все одиночки, волей судьбы оказавшиеся вместе. Они тоже никому не доверяют, в том числе и друг другу. Но они все начали привыкать быть вместе с кем-то. У них появились общие цели, общие интересы. И самое главное — наконец-то пропал языковой барьер, который так сильно мешал в самом начале. Учиться вместе оказалось весьма забавным и веселым. Но случись что-то более серьезное, чем детские игры в песочнице Дурмстранга, пойдут ли они с ним вместе? Точно ли не встанут против?

Что будет потом? В Англии от него ждут великих свершений, а он запутался в собственных мыслях и этот клубок опутал душу удавкой. Желание «быть просто Гарри» теперь покоится на одной из полочек сознания с ярлыком недостижимости.

Гарри стало страшно, что в какой-то определенный момент все эмоции и хаотичные думы, так тщательно запрятанные глубоко в нем, начнут вырываться из него неуправляемым потоком вместе со стихийной магией. Мальчик как никогда ярко ощущал, что он на пороге этого. За несколько шагов до взрыва.

Снег все продолжал идти, только усиливаясь, и теперь весь вид из окна напоминал белую пелену. Скрипнула дверь и Тадеуш резко открыл глаза. В палату вошел господин Пришейухов. На нем был какой-то потрепанный временем бежевый халат, а сам он выглядел очень уставшим и измученным.

— Как мой брат? — спросил Бруевич, забыв даже от волнения поздороваться.

Целитель наложил какие-то сканирующие чары, во что-то долго вглядывался, а потом удовлетворенно крякнул.

— Благодаря зелью, кости срослись правильно и быстро. Обморожений нет. Сначала его держали согревающие чары на его мантии, потом одежда его спасителя. Простудиться он все же успел, но порция перечного зелья все исправит. Вчера ее давать было нельзя. Крововосполняющее зелье привело кровь в норму. Еще денек полежит тут, и сможешь забирать его.

Гарри улыбнулся такой искренней заботе и теплоте по отношению одного брата к другому.

— Поттер, вы вообще молодец. Считайте, что итоговую контрольную вы сдали на максимум.

— Спасибо, — отозвался мальчик с подоконника. — Я уже могу покинуть палату?

Целитель внимательно осмотрел еще вчера обмороженные руки и, найдя их вполне здоровыми, кивнул.

— Все хорошо. Можете идти. От зарядки у вас официальное освобождение, а вот на завтрак вполне можете успеть.

Гарри принялся одевать на себя квиддичную форму.

— Всем до свидания! — попрощался мальчик и выскользнул в коридор.

Вслед за ним выбежал Тадеуш.

— Эй! Подожди! Я хотел сказать тебе спасибо за брата. Если бы не ты… Не знаю даже, что было бы… Мы могли бы искать его очень долго, — его руки задрожали. — А могли бы вообще не найти… Спасибо. Теперь я обязан тебе.

Поттер мягко улыбнулся.

— Мне не нужны долги. Я просто рад, что с ним все в порядке. Береги его… Близкие люди — это самое дорогое и ценное, что есть у нас…

И, оставив растерянного Бруевича позади, поднялся к себе в спальню. Роберт, видимо, был на зарядке. А Сириус, растянувшись на кровати в позе звездочки, спал. Гарри сел за свой стол, провел рукой по стопке абсолютно белых листов и, поддавшись мимолетному желанию, достал чернильницу с черными чернилами, перо и вывел длинную завитушку, за ней другую, потом третью, четвертую… Он уже бездумно водил пером по бумаге, пока на ней не появились дом, деревья, забор, качели и скамейка. Но все это было неживым и черным. Как бы показывающим, что, чего бы он ни хотел, это так и останется несбыточным.

Гарри взял второй лист и задумчиво начал выводить на нем строчки. Он выплескивал в них всю свою боль, всю горечь, все желания. И когда он закончил, смог более свободно вздохнуть. Спираль, закручивающаяся в нем, ослабла, давая возможность передышки.

Все это время пес лежал на кровати и наблюдал за мальчиком. Гарри встал из-за стола, накинул на плечо сумку и подошел к Гримму.

— Оставайся всегда собакой. Животные ведь не предают, — грустно улыбнулся мальчик. — Когда ты такой, я даже иногда забываю, что ты человек…

Гарри убрал руку и поспешно вышел из спальни. Сириус, убедившись, что никого нет и заходить в спальню никто не собирается, трансформировался назад в человека и подошел к письменному столу. Конечно же, он понимал, что рыться в чужих вещах очень некрасиво, но ничего поделать с собой не мог. Ему нужно было знать, что так расстроило его крестника. Сначала он увидел рисунок мальчика, потом стихотворение.

Помогите мне проснуться!

Нет желания больше спать.

Мне так хочется очнуться,

И в эту бездну не впадать.

Мне молчанье опостыло,

И бесчувствие — приговор!

Одеялом тьма накрыла,

Словно формалиновый раствор.

Я безбрежен, и я грешен,

Я потерян и один,

Я беспамятен, не нужен,

У отчаяния пучин.

Я же верю, я же знаю,

Что вырваться смогу.

Я уже почти взлетаю,

Пробивая сердца тьму.

Задыхаюсь, усмиряюсь,

На минуту замолчу.

И вот снова устремляюсь,

То в бессилии кричу.

Мне бы руку, мне б улыбку,

Мне бы просто солнца луч,

Мне детскую открытку,

И небо звездное без туч.

Помогите мне проснуться!

Я еще пока могу,

Теплотой своей коснуться.

Обещаю, не сожгу!

Сириус долго держал в руках лист, пока не понял, что плачет. Маленький, хрупкий мальчишка, который старается выглядеть гораздо старше, хотя его мысли явно слишком опережают его развитие, эмоционально все еще ребенок, с такими простыми, обычными, общечеловеческими проблемами и потребностями, и так остро страдающий от своего одиночества. А Снейп все усугубил. Он очень боялся того, что в какой-то момент Гарри может решить покончить с собой, потому что ему здесь просто не за что держаться. Все подростки подвержены суицидальным наклонностям, а в случае с Поттером все многократно усугублено.

Блек схватил со стола обычный лист бумаги в клетку, и начал на нем быстро что-то писать, после обратился в пса и бегом бросился в совятню.

Вечером того же дня Северус Снейп получил весьма короткое, но емкое письмо:

«Если ты еще раз причинишь боль моему крестнику и заставишь его страдать, то обещаю, что на этот раз перегрызу тебе горло. Ведь рядом с тобой больше не будет того, кто захочет тебя защитить.

Помни, я всегда рядом. Твой персональный кошмар Сириус Блек»

* * *

Оставшиеся дни до каникул пролетели очень быстро. Когда Гарри уже был готов занести свое имя в список остававшихся в школе на праздники, прилетела сова с письмом.

«Поттер, я даже не питаю скромных надежд на то, что ты помнишь о том, что мы и в этом году должны будем посетить дом Малфоев в Сочельник. Я полагаю, что даже твое скудоумие может в полной мере осознать то, что там в полном составе будут присутствовать журналисты и верхушка Министерства.

Так же твой прошлый побег подчеркнул твой кретинизм. Люпин весьма детально описал твое физическое состояние после прибытия в Дурмстранг. Ты считаешь, что умереть с весьма неприятной правдой куда лучше, чем счастливо и спокойно жить без отсутствия некоторых воспоминаний?! Избавиться от них было бы вполне приемлемо для обеих сторон. Ты сам усложняешь себе жизнь и взращиваешь проблемы там, где вполне возможно было бы обойтись без них.

Своим поступком ты наказал и себя, и своего эльфа. Поттер, нельзя быть настолько безрассудным и не просчитывать все дальнейшие действия, особенно если это может подставить кого-то. Я, конечно, не надеюсь, но все-таки ты, возможно, осознаешь собственные ошибки и попытаешься исправить их. Очень не хочется разочаровываться в тебе еще раз.

С.С.»

Гарри глухо зарычал и вылетел из комнаты. Да что он себе позволяет?! Как он может так спокойно рассуждать обо всем, как о чем-то совершенно не значимом и не заслуживающим внимания? Как он может еще в чем-то обвинять его? И при этом давить на больные места? Как так можно?

Мальчик забежал в пустую тренировочную комнату и начал методично уничтожать манекены, превращая их гору щепок.

— Эй, может, хватит. А то нам скоро и тренироваться будет не на чем, — произнес у него за спиной Эдвин.

Гарри резко обернулся.

— Что ты тут делаешь?

Эрстед протянул ему письмо.

— Ты так быстро ретировался из Общей гостиной, что забыл на столике весьма занимательный компромат на себя. До того состояния, что было у тебя месяц назад, тебя довел твой опекун?

Поттер поколебался, а потом сухо кивнул.

— И мне придется поехать, иначе меня передадут тем людям, что будут представлять для меня еще большую опасность.

Эдвин оперся на стенку, поднял голову к потолку, задумчиво постукивая пальцем по подбородку.

— Я поеду с тобой.

— Зачем?

— Чтобы не допустить повторения… И у меня есть один занимательный родовой артефакт, который не позволяет стереть память. Некоторые люди считали, что уничтожь они наши воспоминания, то уничтожат и дар. Поэтому у нас из поколения в поколение переходит целый набор весьма необычных сережек. Как ты понимаешь, защищать приходилось целый род. Пока ты наденешь мои. Другой комплект мне пришлют позже. Уши тебе проколем завтра. Ты не бойся… Это почти не больно. Мои родственники меня совершенно не ждут. Им хватает десятой части моих денег. Я тоже сирота и могу понять тебя…

Гарри густо покраснел.

— Спасибо… Но я не обещаю, что будет весело… У нас даже, скорее всего, и елки не будет…

Эрстед широко улыбнулся.

— О, мне это и не нужно! Главное, чтобы я не забыл взять с собой пластилин и бумагу для рисования. Для счастья мне больше ничего и не надо.

Поттер положил ему руку на плечо и уверенно посмотрел в глаза.

— Ты даже не представляешь, как это много значит для меня.

— Нет, не представляю, но я знаю это.

— Правда, мои эмоции сейчас на пределе, очень боюсь сорваться… Это может сопровождаться всплеском стихийной магии. Нужно пойти сварить себе зелье для подавления эмоций — это единственный выход, — пробормотал себе под нос Гарри.

Эдвин рассмеялся.

— О, это твоя стезя. Я вообще не представляю, как ты можешь так хорошо разбираться во всех этих травинках и не путаться в мерах! На одном уроке рецепт дают в граммах, на другом в унциях! А то и вообще в каких-то каратах и драхмах! Мейер вообще намекал на какие-то арабские рецепты, где все в аруззах! На шестом курсе недавно разбирали какой-то японский отвар. Так там какие-то кетти! Весь курс завалил практическую работу! Бррр… Не понять художнику прелести кипящего котла! Только с зельем не переборщи, а то будешь выглядеть, как робот.

Гарри улыбнулся и смущенно покраснел.

— Для меня в этом всем нет ничего сложного.

— Вот и я об этом, — тряхнул головой Эдвин. — Мне нужно идти. Я тут несколько косточек в один интересный раствор положил, пора доставать, а то мало ли что потом может произойти… А мне их обтачивать еще нужно… Я тут решил сделать клоуна…

— До завтра! — попрощался Гарри.

Всю ночь мальчик провел над котлом, и спать смог лечь только под утро. Роберт вообще был очень незаметным и тихим. Гарри даже как-то раз подумал о том, что из Стаафа получился бы отличный шпион.

Утром Поттер усиленно размазывал овсянку по тарелке и совершенно не реагировал на окружающий мир.

— Гарри, что с тобой происходит? — поинтересовался Дориан, доедая пятый тост.

— Мне все-таки придется поехать на каникулы домой… И мне нужно посетить бал у Малфоя. После последних скандалов не будет мне покоя там. Хорошо, что Эдвин решил поехать вместе со мной.

Дориан тут же нахмурился и помрачнел.

— Ты его приглашал?

— Нет. Он сам увидел письмо и предложил свою компанию, — честно ответил Гарри.

Полувампир кивнул и закусил нижнюю губу. В его исполнении этот обыденный жест выглядел немного… жутковато что ли. Потому что показывались белоснежные клыки.

— А когда бал?

— В Сочельник.

— Хмммм… — протянул Стан. — На бал я пойду с тобой. А вот на каникулы остаться не смогу. Мне нужно будет помочь матери на рождественском приеме двадцать пятого числа. А потом будут новогодние съезды вампирских кланов. Нужно будет поучаствовать в закупке донорской крови.

Гарри закашлялся, подавившись чаем.

— Можешь не продолжать. Мне и так есть не хочется… — пробормотал Поттер. — И спасибо тебе. Мне очень важна ваша поддержка.

— Не за что, мы же друзья, — мягко произнес Дориан. — Не забудь предупредить своего опекуна.

— Конечно же, — хищно улыбнулся Поттер. — Предупрежу…

После этого Гарри написал письмо Малфою с просьбой прислать ему приглашения для двух его друзей, которые хотели бы провести каникулы вместе с ним, но из-за бала их было весьма неудобно оставлять одних в поместье опекуна.

Второе было адресовано Снейпу и отличалось короткостью и лаконичностью:

«Доброго времени суток. Вместе со мной приедут два моих лучших друга: вампир и некромант. Пожалуйста, подготовьте для них место для сна. По поводу моего скудоумия, я не собираюсь жить, следуя чьим-либо ожиданиям, в том числе и вашим. Я не марионетка, а мы не в театре. В этом мире ценна любая истина. Я собираюсь сберечь каждое важное для меня воспоминание.

Г.П.»

Мальчик сжал в руках флаконы с зельем. Он сможет выдержать эти сумасшедшие каникулы, иначе никак.