Волчья ягода (джен)

Утром двадцать пятого декабря Северус Снейп проснулся в скверном настроении. Он с детства не любил праздники, потому что обычно они приносили одни разочарования. Вот и вчерашний праздничный ужин в Большом зале, от которого отвертеться не удалось, добавил к имеющимся еще парочку неприятных воспоминаний. Профессор Зельеварения искренне не понимал, зачем волшебнику такого уровня, как Дамблдор, стоить из себя шута, и уж конечно терпеть не мог, когда его самого выставляли в подобном свете. По его мнению, напялить на себя дурацкий колпак с хлопушкой — это уже чересчур!

На столе Снейпа ожидало несколько коробок с подарками и стопка конвертов благообразного зеленого оттенка с поздравлениями от учеников. Все это было весьма ожидаемо и потому скучно. Он не глядя мог сказать, что лежит в той или иной коробке. Добрая Спраут традиционно слала ему редкие травы и сладости, мадам Трюк к бутылке дорогого вина прилагала намек в виде пароля к ее личным апартаментам, и не важно, что он из года в год игнорировал все ее попытки пофлиртовать. Приятно удивил Хагрид, прислав ему большой пучок волос из хвоста единорога. Видимо, в благодарность за пару заживляющих зелий для его питомцев. От Дамблдора традиционный редкий фолиант — будет чем заняться длинными вечерами.

В этот момент на стол к зельевару прыгнула грациозная серебристая кошка и голосом МакГонагалл сказала:

— Прошу всех деканов и находящихся в школе учителей собраться на педсовет. Жду всех сегодня в двенадцать часов дня в учительской.

Глянув на часы, Снейп отложил в сторону подарки и начал собираться. Сообщение МакГонагалл вызывало у него смутные подозрения. Традицией магглов не работать по праздникам обычно не пренебрегали и в школе волшебства... Так что за спешка, если до конца каникул больше недели? И почему учительская? Обычно педсовет проводили в уютных комнатах Спраут или Флитвика, где всегда можно было отлично закусить. Да и встреча в кабинете директора была предпочтительнее, потому что Дамблдор умудрялся привнести элемент шоу даже в скучное дело заполнения графиков. А тут — нейтральная территория, чуждая толерантности, где даже от спокойной Вектор можно ожидать чего угодно. Подозрения Снейпа усилились после того, как столкнувшийся с ним в коридоре маленький Флитвик поспешно отвел взгляд.

Тем не менее в назначенное время зельевар уже стоял у двери в учительскую. Последним прибыл Дамблдор.

— Случилось что-то срочное? — вполголоса проговорил Снейп, придерживая тому дверь.

— Сейчас узнаем, — тем же тоном ответил директор и прошел на свое место.

Снейпу ничего не оставалось, кроме как присоединится. Внутри уже собрался практически весь педагогический состав, за исключением Люпина и Трелони. В центре комнаты за небольшим столом с папками восседала замдиректора. Остальные расположились по периметру комнаты: кто на стуле, а кто и в кресле. Директор не обратил внимание на оставленное для него у стола место и, начертав себе кресло-качалку, устроился в нише у высокого окна.

Заместитель директора поднялась и начала весьма официальным тоном:

— Итак, господа, как вы уже догадываетесь, у меня есть причина собрать вас именно сегодня, потому как дело не терпит отлагательств. Надеюсь, вы сами поймете, почему. Профессор Флитвик зачитает нам письмо от родителей Фила Бинджера, и я прошу вашего внимания.

— Это так интересно? — по привычке прокомментировал Снейп.

— О, поверьте, профессор Снейп, это весьма интересно! Это настолько интересно, что я посчитала, мы должны ей ответить. Филиус, я жду.

— Уважаемый мистер Флитвик, — напялив пенсне, начал читать декан Равенкло, — я сожалею, что мне приходится беспокоить вас по такому поводу, но помня ваши добрые отзывы о нашем сыне, а также вашу неизменную доброжелательность... Э-э, мне все цитировать или можно выборочно?

— Выборочно, Филиус, — строгий взгляд его коллеги не предполагал шагов к отступлению.

— Мы очень озабочены плохой оценкой Фила по Зельеварению. Но еще больше нас обеспокоила формулировка, сопровождавшая оценку за его работу. Насколько мы помним со времен учебы, учителя Хогвартса всегда поощряли в детях стремление к знаниям. Поэтому педагогические методы вашего коллеги стали для нас полной неожиданностью. Как результат, Фил больше не хочет изучать Зельеварение и вынужден отказаться от ранее выбранной карьеры. Прилагаем копию его контрольной работы с комментариями мистера Снейпа и надеемся, что вы доведете до его сведения, равно как и до сведения директора, что лишь большое уважение к администрации школы и к вам лично мешает нам сразу обратиться в Попечительский совет с жалобой на неэтичное отношение к студентам.

Пока Флитвик зачитывал письмо, Снейп припомнил, о ком идет речь. Бинджер, шестой курс, продвинутое Зельеварение, отметка выше ожидаемого. Гм.

— А теперь я зачитаю комментарии профессора Снейпа, о которых идет речь, — объявила замдиректора, держа в руках трехфутовый пергамент.

— Это оригинал, да? — с любопытством уточнила профессор Астрономии.

— Да, это оригинал. Я проверяла на подлинность. Кто-то хочет перепроверить? — и она бросила на Снейпа ехидный взгляд.

Тот лишь с деланным безразличием пожал плечами.

— Тогда послушайте, — МакГонагалл откашлялась и, подражая интонациям зельевара, прочла: — Вы решили, что принадлежность к Равенкло автоматически наделяет вас мозгами? Большое заблуждение с вашей стороны. Удовлетворительно, и то лишь для того, чтобы снова не тратить время на проверку очередного плода вашего воображения.

Мадам Трюк откровенно прыснула, тут же смущенно опустив голову. Синистра, сама острая на язык, тоже едва сдержалась и нацепила на лицо выражение вежливой заинтересованности, зато директор бросил на Снейпа взгляд, от которого тому захотелось поёрзать на стуле, словно нашкодившему первоклашке. Сделав над собою усилие, зельевар приняв максимально бесстрастный вид.

— Что вы на это скажете, профессор Снейп? — прервала затянувшуюся паузу МакГонагалл.

— Я всего лишь констатировал факт.

— Какой именно?

— Факт, что наличие нашивки определенного факультета не наделяет студентов мозгами, трудолюбием и смелостью это признать.

— И изворотливостью, вы забыли, — любезность Минервы была под стать ее язвительности.

— И это тоже.

— Очень хорошо. Тогда, чтобы вы прониклись до конца всей серьезностью ситуации, мы продолжим.

«Ну, конечно. Захотелось поиграть в кошки-мышки», — скривился Снейп.

— Для меня, как для декана Гриффиндора, давно не секрет, что наибольшее количество баллов мой факультет теряет именно на Зельеварении. Я решила выяснить почему.

— Потому что ваши гриффиндорцы не в состоянии думать ни о чем, кроме квиддича, а на моем уроке нужно быть предельно внимательными, а не ловить воображаемый снитч! — пошел в атаку зельевар.

— Я бы согласилась с тобой, Северус, если бы не одно «но», — с деланной любезностью продолжила МакГонагалл. — Баллы снимались не за плохо выполненную работу или невнимательность, — тут она сделала театральную паузу, добившись заинтересованных взглядов. — Все было с точностью до наоборот.

— Как это возможно? — не поняла мадам Вектор. — Не мог же Северус снимать баллы за то, что работа была выполнена хорошо?

— Оказывается, мог. Я приведу примеры, — Минерва развернула еще один пергамент. — С мистера Гримсби, второй курс, было снято пять баллов, потому что он слушал «слишком внимательно». Надеюсь, вы не станете этого отрицать?

— Он смотрел мне в рот, когда нужно было не отвлекаться от котла, в итоге залил парту и испортил зелье. Не понимаю, какое это имеет отношение к хорошо выполненной работе.

— Допустим, — пропустила шпильку Минерва. — А с его соседки, мисс Бьют, вы сняли баллы за то, что она не предупредила мистера Гримсби, хотя в начале урока вы запретили ей это делать, тоже сняв баллы за попытку взаимопомощи.

— То, что вы называете взаимопомощью, я называю желанием одного студента сделать работу за счет другого. Это вопрос подхода, вот и все.

— Но, Северус, если ты сам запретил девочке вмешиваться, то зачем же было снимать с нее баллы? — заметила профессор Арифмантики.

— Какое это имеет значение? — буркнул Снейп.

— Огромное, — сказала справедливая Вектор. — Не ожидала от тебя такого ребячества, Северус.

— С мисс Пенелопы Кристалл было снято десять баллов за то, что ее эссе было на два дюйма длиннее. Я ничего не путаю? — продолжала свой список МакГонагалл.

— Ну, если к седьмому курсу она не научилась следовать инструкциям, то не понимаю, почему претензии предъявляются мне?

— То есть, старание ответить как можно лучше теперь называется «не следовать инструкциям»?

— Именно так. Поэтому снятие баллов в данном случае — совершенно обоснованно.

— Хорошо, — МакГонагалл прищурилась. — Тогда где обоснование тому, что десять баллов были сняты с мисс Грейнджер с формулировкой «иногда это вредно — сильно много знать»? Тем более, что вы уже снимали с нее баллы за то, что она, якобы, «невыносимая всезнайка»?

Преподаватели ахнули. Почти каждый из них имел повод посетовать на девочку с вечно поднятой рукой, и теперь они испытали смутную досаду от того, что один лишь Снейп позволил себе непозволительную роскошь осадить гриффиндорку. Зельевар понял, что отмолчатся не выйдет.

— С каких это пор я должен предоставлять обоснование, — вызывающе сказал он. — Как профессор, я имею право снимать баллы по собственному усмотрению, а мисс Грейнджер давно пора выписать лекарство от чрезмерного желания подавить одноклассников своим выдающимся псевдоинтеллектом. Снятие баллов прекрасно подходит для этой цели.

— Но тогда я должна снимать баллы с мистера Крэбба и мистера Гойла лишь потому, что интеллект у них вообще отсутствует, — парировала МакГонагалл. — Тем не менее, я не лишаю Слизерин баллов за «вызывающую тупость». И даже за опоздание на урок я сделала им обоим только устное замечание, хотя за такую же провинность ты снял с моих студентов по двадцать баллов с каждого. И я не позволяю себе неэтичные высказывания по отношению к детям, как это делаешь ты. Весь факультет обсуждал, как ты обвинил мистера Поттера в отсутствии мозгов только потому, что мальчик не угадал с каким-то ингредиентом!

— О, вот тут ты зря обвиняешь меня в непедагогичности, — почти добродушно возразил Снейп. — Экспериментальным путем я выяснил, что это лучший способ заставить мистера Поттера пошевелить мозгами.

— Ничего личного, Северус, — сказал Флитвик, — но как педагог ты должен принять к сведению, что студенты — это не ингредиенты в банке, с которыми можно экспериментировать.

— Доэкспериментировались уже в прошлом году, — проворчала Спраут. — Помните, что из всего этого вышло? Не хватало еще из-за глупых баллов приглашать сюда Попечительский совет.

— А, по-моему, ничего страшного. Мистер Снейп легко договорится с мистером Малфоем, — легкомысленно заявила Чарити Барбидж.

— О да, они договорятся! — МакГонагалл мало-помалу начала закипать. — Мистер Малфой еще выдаст премию за унижение моих студентов, предварительно снабдив это изящной формулировкой, наподобие…

— Не стоит, Минерва, — остановил ее молчавший до сего места директор. — Попечительский совет — это не только мистер Малфой. Но я согласен с тобой, ситуация с этой контрольной действительно щекотливая…

— Дело не только в ней. Северус использует свое Печально-Известное-Красное-Перо для проверки работ первокурсников. А что, если они однажды покажут их дома? Тогда у нас будет не одно, а целая библиотека подобных писем! Я уже не говорю о том, что профессор Снейп начисляет баллы, руководствуясь принадлежностью к факультету, — продолжила наступать Минерва. — Тут и доказательств не нужно — каждый может подсчитать столько баллов он назначает своим и всем остальным студентам за одинаковый ответ.

— Северус, — обратилась к зельевару мадам Спраут, — а тебе не приходило в голову, что мы можем ответить тем же? Почему ты решил, что тебе все позволено?

— Очевидно, наш коллега не желает следовать негласному кодексу, которого до сих пор всегда придерживались деканы, — заметил Флитвик. — Справедливость прежде всего.

— Вы не понимаете! — не выдержал Снейп. — Как, по-вашему, я должен держать дисциплину в классе, где одновременно присутствуют Поттер, Уизли и Лонгботтом? Да только за то, что я хожу на эти уроки, мне нужно платить премиальные!

— Но Северус! — воскликнула Спраут. — Мы ведь тоже учим этих детей и не жалуемся! А Невилл вообще прекрасный мальчик.

— Этот прекрасный мальчик расплавил больше котлов, чем все третьекурсники вместе взятые!

— Потому что он тебя боится, вот и все, — решила забить последний гвоздь Минерва. — Ты убил в нем желание изучать предмет, как и у мистера Бинджера, хотя мог бы добиться другого результата, если бы проявил терпение. Это называется непрофессионализм. Задание учителя — пробудить интерес к предмету. Вот, например, мистер Люпин. У Невилла на его уроке тоже были проблемы, и если бы Ремус поступил, как ты, и выставил ребенка на посмешище, то Невилл никогда не добился бы приличных результатов по ЗОТИ.

Уголок губ зельевара задергался.

— Зато никто не возмущается, что он выставил на посмешище меня... Кстати, где сейчас ваш замечательный Люпин? Почему-то я не удивлен, что ему позволяется пропустить педсовет. Только ему позволяется отдыхать на праздник?

— Северус, веди себя как взрослый человек! — обратил на себя внимание долго молчавший директор. — Я крайне удивлен, что у нас в коллективе могут быть такие разногласия. Минерва, ты закончила?

— Не совсем, но суть вам ясна. На этом пергаменте перечислено достаточно фактов, чтобы я, как заместитель директора школы, потребовала принять меры, дабы здоровое факультетское соревнование между студентами не превращалось в фарс! Школьная система поощрений нуждается в тщательной переоценке, и надеюсь, что никто не станет возражать, если я потребую составления чётких правил для начисления и снятия баллов. Жаль, если я нарушила чьи-то праздничные планы, но такое дело требует времени, а среди учебного года длиннее каникул, чем рождественские, нет.

— В общем, так, — подвел итог директор, — нам нужно подумать, как выбраться из этой ситуации с наименьшими потерями для школы. У тебя есть идеи, Филиус?

— Если предположить, — Филиус покосился на Снейпа, — что Печально-Известное-Красное-Перо, которым обычно профессор Снейп правит свои работы, могло бы быть испорчено…

— Что за чушь! Я проверял контрольные лично.

— Никто не сомневается в твоей добросовестности, Северус, — строго прервал зельевара директор. — Но лучше уж сослаться на то, что учитель был слишком загружен работой, чем признать, что студенты стали для него средством от депрессии.

— Как скажете, — Снейп демонстративно замолчал и отвернулся.

— Продолжай, Филиус.

— Так вот, я думаю, что если Северус лично напишет письмо с извинениями семье Бинджер, то на этот раз конфликт может быть исчерпан. И еще...

— Ах, еще? — зельевар саркастически приподнял бровь.

— Да, еще, — твердо ответил маленький чародей. — Мы должны быть уверены, что в будущем подобное не повториться, иначе все наши превентивные меры не имеют смысла.

Закончив, Филиус сел на свое место с видом человека, исполнившего свой долг. Директор вздохнул.

— Вы все взрослые люди, но иногда вы ведете себя как дети, честное слово. Неужели тебе, Северус, собственная гордость важнее, чем репутация школы? Или ты, Минерва, объявишь войну коллеге вместо того, чтобы подать ему хороший пример? Как, скажите, мы можем уменьшить факультетское противостояние, если наши деканы не могут найти общий язык?

Все молчали.

— Итак, я согласен с Минервой: за один и тот же проступок мы должны назначать одинаковое наказание. Септима, — повернулся он к учителю Арифмантики, — будь так добра, составь список самых частых студенческих нарушений и определи количество баллов, которые стоит за них вычислять. Надеюсь, кандидатура Септимы всех устроит? Прекрасно. Далее, я попрошу каждого из здесь присутствующих тщательнее подбирать выражения в общении со студентами. Выдавать свое личное мнение за единственно правильное, как мудро было замечено, непедагогично. Любой студент может достигнуть успехов в определенной области, согласно приложенным усилиям, и наше с вами дело помочь ему, поощряя желание учиться. Поэтому, Северус, если мисс Грейнджер опережает своих однокурсников, то я бы давал ей дополнительные задания. Она способная девочка.

Снейп скептически повел подбородком.

— Если господа Лонгботтом, Поттер и Уизли регулярно не справляются с заданием, то целесообразно будет сделать для них факультатив. И не говори мне, — тут Дамблдор предупреждающе поднял руку, — что у тебя нет времени. Факультатив полезнее, чем регулярные отработки, где дети отчищают котлы. Это не прибавляет любви к предмету, а ты по-прежнему теряешь время.

— Но кто тогда будет чистить котлы? Это полагается делать вручную. Сами знаете, что с применением магии инвентарь изнашивается вдвое быстрее.

— Этим с удовольствием займутся хогвартские эльфы. А ты, Северус, напишешь письмо с извинениями, если, конечно, тебе не хочется, чтобы в дела школы опять вмешивались попечители. Еще вопросы есть?

— Что же, Филиус, — шепнула Спраут, когда коллеги начали потихоньку расходится, — если все начнут поступать по правилам, то у нас тоже появиться надежда на кубок школы, как думаешь?

— Есть обстоятельства, отменяющие некоторые правила, — философски ответил тот, выходя за ней в коридор.

— Например, когда директор, пользуясь своим личным авторитетом, в последний момент меняет положение турнирной таблицы, — ядовито заметил идущий следом Снейп.

— Директор должен иметь свои привилегии, нравиться это нам или нет.

— А что остается профессорам, если у нас забрали единственную привилегию снимать баллы по собственному разумению? Теперь я должен тратить время, сверяясь со списком.

— Северус, — Спраут остановилась и повернулась лицом к молодому коллеге, — думаю, что тебе нужно чем-то заняться. Не зельями, я имею ввиду, — продолжила она в лицо слегка ошеломленному зельевару, — а чем-то более свойственным молодежи: сходить в паб, расслабиться, поухаживать за девушками, например. Ты слишком зациклен на школе и своих обязанностях...

— Благодарю, Помона, но смею заметить, что я достаточно взрослый, чтобы самому решать, чем мне заниматься и где, — холодно ответил Снейп.

— Как знаешь, — вздохнула волшебница. — Я не стала говорить при всех, но меня не устраивает, когда ты срываешь плохое настроение на моих барсучатах. Дети тут не причем.

— Ты немного ошиблась: именно дети и есть причина стресса, а никак не средство его снять. Позвольте откланяться.

Рассерженный зельевар резко повернул в противоположную сторону, чтобы скорее закончить неприятный разговор, но тут же столкнулся лицом к лицу с директором.

— Пойдем в мой кабинет, Северус. Есть дело.

~*~*~*~

Симус Финниган однажды сказал, что утро двадцать пятого декабря — единственный день в году, когда родителям не нужно его будить, и Гарри начинал понимать почему. Думая, что Сириус уже ждет его в столовой, мальчик вприпрыжку спустился со второго этажа, на ходу припоминая, где была нужная дверь. В первую очередь в глаза ему бросилась высокая, мохнатая елка. Правда, вместо традиционных шаров и гирлянд она почему-то была украшена серебряными ложками, вилками, чашками и прочей кухонной утварью, а вместо Сириуса по комнате ковылял очень старый эльф.

— Противный хозяин Сириус велел сразу разбудить его, когда полукровный мальчишка проснется, — пробурчал эльф исподлобья. — Еще он велел мне накормить мальчишку завтраком.

— С добрым утром, — не нашелся что сказать на это Гарри. — А где Сириус?

Эльф только глянул исподлобья и, щелкнув пальцами, испарился в воздухе. Ничего не понимая, Гарри осмотрелся. Если бы не елка, то комната показалась бы ему зловещей. Это вчера, полусонный, он не обратил внимания, что дом Сириуса похож на склеп или на старый заброшенный музей. А сегодня Гарри уже понимал, почему крестный не очень-то хочет в нем жить. Одному тут было неуютно. Тут камин за его спиной полыхнул ярким пламенем, и в комнату шагнул слегка помятый, но очень довольный Сириус.

— С добрым утром! — раскрыл он руки, и мальчик с облегчением рванулся к нему.

— Где ты был? Я соскучился.

— Извини, пока ты спал, я решил немного прогуляться. Вот противный эльф, прибил бы, да другого нет, — поморщился Сириус, заметив украшающую верхушку кастрюлю.

— А, по-моему, так даже интересней, — хихикнул Гарри. — Только эльф у тебя какой-то странный...

— Его зовут Кричер. Он очень старый и немного того… Столько хозяев перехоронил, что сам умом тронулся. Ты не обращай внимания на его болтовню, все равно он будет делать то, что я велю. Кричер, завтрак! Давай перекусим слегка, а то я голоден, как волк!

Выпив большую кружку теплого какао, Гарри начал открывать подарки. Миссис Уизли прислала ему ярко-красный свитер с грифоном и коробку домашнего печенья. Гермиона — книгу о волшебных животных с картинками и пожеланием изучить их получше. В подарок от Оливера Вуда Гарри получил самозаводящийся будильник, зачарованный показывать время следующей тренировки.

Длинная продолговатая коробка лежала отдельно. Мальчик несмело потянул ее к себе и, поощряемый взглядом крестного, открыл.

— Вот это да, — вырвалось у него. — Это мне?

Сириус многозначительно хмыкнул.

— Ты знаешь другого Гарри Поттера?

— Но она же такая дорогая, Сириус! — мальчик не знал, что и сказать от счастья.

— Ты этого заслуживаешь, правда? Как никак, самый молодой ловец в истории гриффиндорской команды! Владей! В конце концов, я тебе двенадцать лет ничего не дарил, — и, довольный произведенным впечатлением, Сириус вернулся к столу.

Гарри вертел свою Молнию и так, и эдак, мечтая попробовать ее в деле и представляя, как вытянется лицо Малфоя при виде его новой метлы. Потом он открыл еще несколько поздравительных открыток от одноклассников и под елкой остались только коробки, предназначавшиеся Сириусу. Там было довольно много писем с приглашениями, как догадался Гарри по характерным вензелям на конвертах. Просмотрев их, крестный только хмыкнул.

— Сейчас я покажу тебе дом, потом вместе подумаем, как будем гостей встречать. Пригласили целую компанию, а чем развлекать будем?

— А где профессор Люпин?

— Ремус? Он сегодня занят, — Сириус многозначительно кивнул за окно. — Должен появиться к завтрашнему вечеру.

Гарри покраснел от своей недогадливости. Про полнолуние он совершенно забыл, но Сириус лишь понимающе кивнул и потянул его за собой в коридор.

— Познакомься, Гарри, это моя матушка…

~*~*~*~

Время до ночи пролетело незаметно, и спать Гарри ложился уставшим и довольным.

Наутро они отправились в поход по лавкам и магазинам, прикупить разных магических штучек для новогоднего вечера, а потом Сириус аппарировал их на лужайку перед небольшой и уютной на вид усадьбой. Она выглядела в точности как традиционный английский дом на праздничных открытках. Стены красного кирпича, с южной стороны увитые плющом, и высокая черепичная крыша, припорошенная снегом. Справа и слева невысокие каменные пристройки.

— Это дом моего дяди Альфарда. Матушка выжгла его с семейного древа после того, как дядя помог мне деньгами. Правда, тому было глубоко плевать. Дядя учился на Слизерине, хотя и не был таким чистокровным снобом, как большинство Блэков. Этот дом он купил у магглов, догадываюсь, специально, чтобы позлить родню. Потом дядя добавил в него немного магии по своему вкусу, устроил камин, ритуальную комнату в подвале… В общем, все, что принято делать только в магических особняках, и, представляешь, скоро в доме завелся эльф!

— Я слышал, что они живут только в старинном и богатом волшебном доме.

Сириус пожал плечами.

— Так-то оно так, но, видимо, бывают исключения. Эльфам нужен не только дом, но и магия волшебника. А дядя Альфард был магом что надо. Как говорят магглы, кровь не пропьешь. Правда, я не уверен, жив ли еще тот эльф, в одиночестве они часто умирают.

Подойдя к дверям, Сириус остановился. Традиционные блэковские замки могли быть и здесь. Однако колоть руку на этот раз не понадобилось — двери открылись, стоило ему дотронутся до ручки. Из небольшого холла вверх на балюстраду вела красивая деревянная лестница. Прямо перед ними зал с камином и высоким тройным окном, а справа виднелся вход на кухню.

— Принси! — громко позвал крестный, и тотчас в воздухе материализовался эльф в чистой наволочке. Приглядевшись, Гарри понял, что это была эльф-девочка.

— Любимый племянник моего дорогого хозяина Альфарда пожаловал! Принси так рада, так рада, — заголосила эльфийка. — Наконец-то Принси может служить хозяину...

— Ну, хватит, хватит, — Сириус снисходительно усмехнулся. — Ты живешь здесь одна?

— Да, мастер Сириус, совсем одна. Но я выполняла приказ хозяина Альфарда и держала дом чистым. И сад, и огород, и …

— Достаточно, Принси. Я вижу, что ты хороший эльф. Тут и правда куда приятнее, чем у нас на Гриммо. Кричер совсем обнаглел... Это мой крестник, Гарри Поттер. Ты должна слушать его, как меня, и отвечать, если он тебя позовет. Понятно?

— Конечно, конечно, — торопливо закивала эльфийка. — Принси знает, как нужно ухаживать за молодыми хозяевами, и будет очень стараться…

Сам Гарри неловко переминался с ноги на ногу. У него уже есть в приятелях один ненормальный эльф, вчера он познакомился с Кричером, которого тоже сложно назвать послушным, а теперь очередное представление, от которого он не знал, чего ожидать.

— За мной не нужно ухаживать, только может чуть-чуть перекусить…

— Принси все сделает! — эльфийка тут же испарилась из холла, а в кухне зажурчала вода и зазвенела посуда.

— Пойдем, осмотримся, — позвал Сириус.

Они по очереди заглянули во все четыре спальни на втором этаже и нашли их вполне приемлемыми для жилья. Принси действительно заботилась о доме, никакого запаха сырости или пыли здесь не было. Наоборот, кругом чистота и уют. Гарри никак не мог взять в толк, почему комнаты выглядят такими большими. Снаружи не скажешь, что дом так велик.

— Здесь чары расширения пространства, — пояснил Сириус. — И думаю, это еще не все секреты дядюшкиного пристанища. Знаешь, что? Пригласим-ка твоих друзей сюда. Блэковский особняк слишком мрачный для празднования Нового года, а этот вполне подойдет. Тем более, что будут магглы. Смотри, тут даже электрический выключатель есть.

Гарри с радостью согласился. Родителям Гермионы можно будет приехать на машине, без всякой магии, да и ему здесь больше понравилось. Договорились перебраться сразу, как на Гриммо появится Ремус, и уже вместе начать праздничные приготовления, а пока они выбрали себе комнаты, разослали пригласительные с новым адресом и поели на кухне отличные эльфийские пирожки.

Ремуса ждали к ужину на Гриммо, но не этим вечером, ни следующим утром он так и не появился.

К полудню Сириус не выдержал и отправил Патронус со словами: "Лунатик, если ты не заявишься домой в ближайшие пару часов, то я отправлюсь на поиски".

Чтобы не тратить зря время, Гарри вместе с Сириусом тренировался вызывать Патронуса, и у него даже начало что-то получатся. Потом они пообедали, ни на секунду не выпуская из глаз камин, но когда стрелка часов перевалила за пять часов вечера, Сириус окончательно перестал делать вид, что все нормально. Гарри передалось настроение крестного, и он примолк в кресле, напряженно смотря на часы. Стук в окно прозвучал, как звон курантов, и Сириус, вскочив, побежал открывать. Увы, письмо было не от Ремуса. Сова принесла для Гарри толстый конверт и небольшой холщовый мешочек.

«Дорогой Гарри! Поздравляю тебя с Рождеством! Извини, что отправляю свой подарок с запозданием. Мне пришлось повозится с чарами дольше, чем планировала, но надеюсь, что результат того стоил. Я дарю тебе "Сладкие сны". Положи один камешек под подушку, когда будешь ложиться спать и увидишь, что получится.

Оливия.

P.S. Пожалуйста, передай запечатанный конверт лично в руки профессору Люпину».

Гарри заглянул в мешочек и обнаружил в нем шесть камушков величиною с грецкий орех, а в первый конверт был вложен еще один, поменьше. Он был запечатан и обвязан ленточкой.

— Еще бы знать, где этот профессор бродит, — проворчал Сириус, бесцеремонно прочитавший послание из-за гарриного плеча.

Словно ему в ответ камин затрещал и из него на ковер буквально вывалился Ремус Люпин. На него было страшно смотреть, такой он был бледный, небритый и растрёпанный.

— Что случилось, Рем? — Сириус довел приятеля до кресла и поспешил к буфету за стаканом огневиски.

Люпин взял стакан и сделал большой глоток, не замечая, как спиртное обжигает горло.

— Ремус, не молчи, я же вижу, что что-то случилось!

Люпин посмотрел на Гарри и застонал, закрыв лицо руками.

— Я не могу... — прошептал он.

— Не дури, Рем, здесь все свои, что случилось?

Гарри понял, что сейчас взрослым лучше остаться одним.

— Я пойду к себе, Сириус, — сказал он. — Спокойной ночи.

И, поймав напоследок благодарный взгляд крестного, Гарри пошел наверх. Ему ни на секунду не приходила в голову мысль подслушивать. Просто он не успел подняться по лестнице достаточно далеко, когда до него донесся полный муки голос:

— Сириус, я покалечил ребенка. Я думаю, что я его заразил...