Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (гет)

Придя в себя, Лили обнаружила, что солнце опустилось за горизонт, сумерки окутали лес, а очертания деревьев расплылись во тьме. Тишину разрушал лишь шорох листвы да потрескивание хвороста в костре.

Девочка едва не застонала, увидев Джеймса и Сириуса. Непосвященному взгляду могло показаться, что мальчики просто стоят, прислонившись к дереву, но она поняла сразу — невидимые заклятия держат их крепче верёвки.

Пляшущие языки пламени освещали лица гриффиндорцев.

Блэк смотрел куда-то вверх, словно его враги не стоили взмаха ресниц, в то время как живой взгляд Поттера блуждал, перемещаясь от одного неприятеля к другому, будто пытаясь между ними отыскать лазейку.

Их окружили слизеринцы: братья Лейстренджи, Яксли, Нотт, Мальсибер и, конечно же, Малфой.

— Девчонку-то зачем сюда притащили? — голос Джеймса подействовала на Лили успокаивающе.

Поттер, он никогда не унывает, всегда что-нибудь затевает и непременно их всех отсюда вытащит.

— Ах, это? — с нахальной улыбкой ответил блондин, покачиваясь с пятки на носок. — Так ведь скучно без женского общества.

— Какая приятная неожиданность, — презрительно фыркнул Блэк.

— Только не для маленькой грязнокровки, — оскалился Рабастан.

— Оставь её в покое, Малфой! — рванулся Джеймс. — Ты ж не маггл какой-нибудь — обижать женщин!

— Твоя рыжая сама маггла. Ей не привыкать к дурному обращению.

— Она просто девчонка! Девчонка, которая не сделала тебе ничего плохого!

— А ты был прав, Люц, — одобрительно покивал головой старший Лейстрейндж, — маленькая грязнокровочка заставит Потти покорно выполнять наши команды.

— Что ты имеешь в виду, Лейстрейндж? — настрожился Блэк.

— Имеется в виду как раз то, что мы, слизеринцы, не любим квакать. Против любовных утех среди нас никто ничего не имеет, только лучше обойтись без принуждения. Оно делает нас раздражительными, а раздраженные змеи — опасные змеи.

— Ну, если речь пошла о зверюшках, то льва умные люди не то что раздражать не станут — сторонкой обойдут. Лучше без аллегорий. Короче, Малфой.

— Если короче: душа моя жаждет мести.

— Тогда мсти быстрее. Вон уже и роса выпала, а нам ещё домой возвращаться. Я ноги боюсь замочить.

— Полагаю, — решил поддержать разговор Блэк, — не обойдётся без Непростительных? Ох уж это ваше с Беллой нежно любимое Круцио...

— Я?! — возмутился Малфой. — Круцио? К детям? Сириус! Ну как ты мог обо мне так плохо подумать? Меня мой батюшка совсем иначе воспитал.

— Ты, храбрец-переросток, — ухмыльнулся Джеймс, — сними с нас заклятие. Давай сразимся по-честному.

— Не-а. Лениво.

Развернувшись на высоких каблуках, так же мало уместных в чаще леса, как шелковая мантия, Малфой направился к Лили. В этот момент он показался ей пугающе безумным и совершенно равнодушным.

Чем больше девочка осознавала, что не властна ни над одним мускулом в собственном теле, тем сильнее охватывала её паника. Даже слезы и те не текли из глаз.

Слизеринец поднял её легко, будто Лили была тряпичной куклой. Она ощутила острое касание палочки у своего горла.

— Эй?! Что ты собираешься делать?! — рыкнул Поттер, пытаясь разорвать невидимые узы. — Оставь её! Она даже в курсе не была!... Малфой, тварь, не трогай её, я сказал!!!

— Дорогуша, — неприятно дышал слизеринец Лили в ухо, — ты знаешь, какие заклинания называют Непростительными?

Лицо Малфоя казалось вырезанным из камня. Глядя в эти совершенные, точеные черты Лили поняла: игры закончились. Подобру— поздорову никому не уйти.

— Кто тебе дороже, гриффиндорец? — обратился Малфой к Джеймсу. — Чистокровный друг? Или симпатичная грязнокровка?

— Они дороги мне оба, каждый по-своему, — не задумываясь, ответил Джеймс.

— Но если придётся выбирать?...

— Я не стану!

— А если всё-таки придётся?

— Тебя от самого себя не тошнит? — тряхнул головой Блэк. — Излагай свои условия, хватит реверансов.

— С головы твоей рыжей красавицы, Поттер, и волоска не упадёт, если ты попрактикуешь на своем драгоценном Блэке Круцио, — улыбнулся блондин улыбкой голодного крокодила. — Вам представлялось забавным спаривать меня с моим маленьким ядовитым другом? А меня весьма порадует вид Сириуса, визжащего под твоим Круцио, Поттер.

Лили почувствовала, что её сейчас стошнит.

Она с замиранием сердца ждала решение Джеймса. Если он откажется, что сделают с ней слизеринцы?

— Меня не обучали Непростительным, — голос у Лягушонка дрогнул. — Не пойти ли тебе, Малфой, лесом со своими дурацкими предложениями?

— В лес? Почему бы и нет? Но только вместе с Эванс.

— И мы с тобой! — засмеялся Яксли. — Грязнокровка, хоть и совсем крошка, но чертовски лакомый кусочек. Есть в ней что-то очень ...вкусное.

Лили не смогла сдержать нервную дрожь.

— Так ты отдаёшь её нам, Поттер? — ласково ворковал Люциус.

Лили сдерживала дыхание. В голове обезумевшей птицей билась мысль: Джеймс, неужели ты позволишь?... Неужели допустишь?...

— Сделай то, что он от тебя требует, — снова подал голос Блэк. — Я от этого не умру.

— Да дело не только в тебе. У меня попросту не получится! — проорал Поттер.

— Даже не попытаешься? — саркастично ухмыльнулся Люциус.

— Дьявол забери твою гнилую душу, Малфой! Давай палочку.

— Яксли, освободи нашего Потти. Только без глупостей, а то получишь свою драгоценную грязнокровку частями.

— Фините Инкантатем, — освободил Джеймса Яксли.

— Блэка тоже, — приказал Малфой.

Поднявшись на ноги, Сириус, не удостоив мучителей даже взгляда, повернулся к Джеймсу.

— Я готов, — кивнул он.

Поттер нервно кусал губы. Впервые за время их знакомства Лили не видела на лице Лягушонка улыбки. Ни лукавой, ни насмешливой, ни злой — никакой.

— Круцио!

Из палочки заструился лишь дым. В свете костров он казался красным.

Облачко быстро рассеялось, не оставляя после себя и следа.

Старший Лейстрейнж закатил глаза:

— И это на Гриффиндоре слывет за мага, падающего большие надежды! Ты просто жалкая бездарность, Потти, — прокомментировал он. — Вот чем заканчивается предательство крови. Жалкое зрелище. Рабастан, покажи, как оно должно выглядеть на самом деле.

— Не нужно! — дёрнулся Поттер.

— Мы можем продемонстрировать заклятие на ней, если захочешь, — любезно предложил Люциус.

— Валяй, Рабби, — презрительно скривился Сириус.

— Торопишься получить удовольствие, Блэк?

— Не в твоих силах мне его обеспечить, Лейстрейндж.

— Я, конечно, не Белла, но я постараюсь. Круцио!

Концентрированный пучок алого цвета, похожий на узкий лазерный луч, ударил Сириусу в грудь, сбивая с ног. Мальчик, хрипя, схватился за грудь, остервенело раздирая её ногтями, словно пытаясь выцарапать оттуда источник мучительной боли.

— Прекрати!!! — заорал Поттер.

Малфой дал знак. Рабастан опустил палочку.

— Твоя очередь, Поттер.

— Я не могу. Не могу! Бесполезно раскачивать Эванс у меня перед носом. Это ничего не изменит. Тебе не хуже моего известно, что для Круцио нужно желание причинять боль. Во мне его нет. Нет! Тут уж ничего не поделать. Лучше пытайте меня самого.

— Для таких как ты мучительнее наблюдать за чужими страданиями. Что же делать, а, Поттер? Может, заставить тебя пытать Блэка под Империусом? Исключительно Эванс ради? По правде говоря, мне и самому вовсе не улыбается отдавать её на потеху ребятам. Снейп расстроится. Ты сталкивался с расстроенным Снейпом? Это удав и кобра в одном лице.

— Послушай, Люц, — подал голос Нотт,— никому не хочется кататься по комнате волчком, как Эйвери под Рождество. А Снейп до этой грязнокровки прямо таки больной! С ним лучше не связываться. Себе дороже. По мне, так Блэк не менее смазлив, чем эта девчонка. Даже смазливей. Давайте развлекаться с ним?

— Почему бы и нет, — засмеялся Малфой.

Все так увлеклись беседой, что блондин ослабил железную поначалу хватку. Лили удалось вывернуться. Спохватившись, слизеринец попытался её удержать. Девочка вонзила острые зубки в аристократически-длинные пальцы, заставив Малфоя зашипеть от боли и машинально оттолкнуть её от себя.

Вместо того, чтобы воспользоваться случаем и броситься прочь, как того можно было ожидать, Лили зачем-то с визгом налетела на парня втрое больше себя и принялась царапаться и кусаться, словно дикая кошка. Не ожидавший ничего подобного, Люциус, выросший среди благовоспитанных барышень, вполне способных убить, но никогда не позволяющих себе утратить самообладание, на мгновение просто опешил.

Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка (скорее всего, ничем для Лили хорошим), но подсуетился Рабастан, запустив в гриффиндорку Ступефаем. На её счастье, промахнулся — проклятие, вместо того, чтобы поразить Лили, попало в Малфой, отправив в нокаут.

— Идиот! — заорал старший Лейстрейндж на младшего брата.

Лили юркнула в ближайшие заросли боярышника. Даже её худенькое тело с трудом протиснулось сквозь сплетённые ветки, так что слизеринцы не могли последовать за ней.

А они и не пытались.

Тот момент, когда на помощь Сириусу и Джеймсу пришли Ремус и Петтигрю, Лили пропустила, но была очень обрадована неожиданной поддержкой.

— Импедимента! — орал Поттер, заметив, как Яксли теснит Питера. — Экспеллиармус!

— Инкарцеро! — победно пищал Петтигрю, и веревки, материализовавшиеся из воздуха, оплели противника.

Ступефай Ремуса сбил с ног Нотта, Сириус быстро расправился с Рабастаном, Мальсибера приложили Тоталусом. Казалось немыслимым, но за считанные секунды желторотые первокурсники управились с лучшими учениками Слизерина.

Хотя... не совсем. Лили рано обрадовалась. Действие Ступефая закончилось, и Малфой поднялся на ноги. Освещённый алыми отблесками пламени, окруженный Мародерами, направившими на него свои палочки, разоруженный, он всё-таки не изменил себе, продолжая разбрасывать вокруг надменные взгляды.

— Что теперь? — невозмутимо поинтересовался он.

— Ничего, — насмешливо ответил Поттер. — Мы, гриффиндорцы, не добиваем поверженного врага. Не в наших правилах бить лежачего.

— Преступная непредусмотрительность, — фыркнул слизеринец, — граничащая с наивностью, которая обходится дороже всего.

Блондин было дернулся за палочкой, но замер — рука Люпина легла ему на спину:

— Только рыпнись, — тихо прорычал Волчонок, — только дай мне повод, и я с удовольствием вырву твоё черное сердце. Я ведь не Поттер. Избыточным великодушием во вред себе не страдаю.

Происходящее на полянке, затерянной в чаще Запретного Леса, почему-то стало заволакивать черным дымом — сознание Лили словно пыталось уплыть куда-то.

Она повернулась и...

То, что она увидела это... это...

Этому не было названия!

Мертвая, скользкая рука в струпьях тянулась из темноты. Медленно-медленно. А потом словно разошёлся полог, и возникли пустые глазницы, затянутые тонкой, серой кожей и разверстая, бесформенная щель, с хрипом всасывающая воздух.

Лили пронзительно завизжала и со всех сил рванула обратно на поляну.

— Дементоры! — завопили слизеринцы, выпучив глаза.

— Фините Инкантатем! — проорал Поттер. — Бегите! Бегите все!

— Эванс! — теплые пальцы Джеймса, обвившись вокруг кисти Лили, сделали мир осязаемым. Одно присутствие друга рядом придавало девочке силы. — Погляди на меня! С тобой все в порядке?

— Черный Монах! Там, в лесу, Черный Монах! — причитала она.

Отпочковываясь из тени, будто темные птенцы из черной кладки, вылетали новые и новые сгустки тьмы, бесформенные и жуткие.

Яксли и Нотт аппарировали немедленно, как только гриффиндорцы сняли с них связующее проклятие. Лейстрейндж кинулся к младшему брату, поднимая его на ноги. Джеймс потянул Лили за собой. Все они, отважные гриффиндорцы и не пожелавшие сбежать слизеринцы, встали тесным строем, плечом к плечу: Лили, Джеймс, Ремус, Сириус, Питер, Люциус, Рудольфус и Рабастан.

— В твоей светлой семейке, Поттер, учат вызывать Защитника? — процедил Рудольфус.

— Ага, — кивнул Лягушонок.

— Слава Мерлину! — пискнул Питер.

Чем больше огромная жуткая тень уплотнялась, тем труднее становилось дышать.

— Только пока ещё не научили! — оптимистично закончил Поттер.

— Ни темные, ни светлые заклятия тебе не по плечу? — скучающе вздохнул Малфой. — Ну ты и бездарь.

— Что нужно делать? — по-деловому подошел к ситуации Люпин.

— Заклинание: «Эспекто Патронус», — инструктировал старший Лейстрейндж. — Только само по себе оно мало значит, — сообщил змееносец. — Нужно нечто большее. Источник силы, который тьма не сможет поглотить. Источник, по силе сравнимый с жертвоприношением в черной магии.

— Почему так холодно? — стуча зубами, простонала Лили.

Тёмное нечто приближалось. Как у Многоглавого Змея, у него было множество голов, пустых глазниц, ртов. Высокие бесформенные черные кляксы.

— Эспекто Патронум!

— Старайся лучше, гриффиндорец. Старайся лучше, или через пару часов все мы станем такими же улыбающимися идиотами, как и ты! — выл Малфой.

— Эспекто Патронус! Эспекто Патронус! Эспекто...

Ни у кого не получилось создать Защитника. Лили вместе со всеми безуспешно махала палочкой и орала. Дышать становилось больно. Сознание готовилось ускользнуть, как это бывает на грани сна.

Дементоры подобрались вплотную.

Почти безотчётно девочка схватилась за нательный крестик — подарок бабушки, маминой мамы. В этот момент Лили не задумывалась о том, что крест — это реликвия веры, отвергающей таких, как она. Религия, объявляющая всех магов проклятыми чернокнижниками.

Сжимая в холодеющих пальцах теплый металл, Лили думала о маме, о папе, о Туни.

Всю свою коротенькую маленькую жизнь она верила, что созидательная сила сильнее разрушительной; что самый могущественный и добрый маг — Творец и Создатель — не оставит её душу на поругание склизкой нечисти.

«Спаси и сохрани», — произнесла она самую короткую из всех существующих молитв.

Но и её оказалось достаточно.

Яркая серебреная вспышка, будто удар молнии, на мгновение ослепила. А когда сияние угасло, дементоров на поляне уже не было.

Вопрос читался не только в серых глазах Малфоя, он отражался в желтых волчьих очах Ремуса, в синих глазах Сириуса, блестел за очками Джеймса.

— Нас спасла маггловская святыня, — воодушевленно выдохнула Лили, охваченная религиозным чувством.

— Не неси чепухи! — поморщился Блэк. — Нас спасла твоя магия. Твой способ вызывать Защитника весьма специфичен, но, надо признать, вполне эффективен.

— Может быть, вернёмся в Хогвартс, пока дементоры не вернулись? — пискнул Питер, боязливо озираясь вокруг.

Никто ему не возразил.

Предложение было разумным.

* * *

Бесконечный и ужасный день подходил к концу.

Последний день в Хогвартсе.