Принц тёмного королевства (джен)

Рождество для Гарри прошло тихо. Гермиона и остальные его друзья, отдохнув на каникулах, вернулись в замок. Гарри не мог с точностью сказать, кто был счастливее: он сам — оттого что вновь встретился с друзьями, или Гермиона — что вновь встретилась с библиотекой.

Продолжались занятия, проходили контрольные и отработки, зарабатывались и отнимались баллы, и ничего странного не происходило. Волдеморт покидал замок и снова возвращался, но на людях появлялся редко, лишь иногда приходя на квиддичные матчи или на ужин в Большом зале. Если он и обращал особое внимание на Гарри, мальчик об этом не знал, стараясь вообще не смотреть в его сторону.

Самые яркие события второго семестра для Гарри были связаны с квиддичем. Как бы здорово ни было уметь превращать ручку в вилку и варить лечебное зелье для зубов, позволяющее отказаться от похода к дантисту, никакая магия не могла сравниться с ощущением полёта. В воздухе Гарри чувствовал себя всесильным, словно мог ринуться в битву на одной только метле и выйти победителем.

Это было очень приятное и полезное ощущение, учитывая, что в финальной игре сезона Гриффиндор снова столкнулся со Слизерином. Противнику не хватало старых игроков, ловца и охотника, но основной силой слизеринцев всегда были загонщики. После первой победы Гриффиндора Хаффлпафф и Равенкло стали играть намного решительней, но им всё равно не хватало агрессивности слизеринцев и боевого духа товарищей Гарри.

Собираясь выйти на поле в окружении команды, прикрывающей его со всех сторон, как вооруженная охрана, юный ловец буквально дрожал от нетерпения. Как игрок или как зритель, он присутствовал почти на всех матчах сезона и за это время узнал много нового и о самом квиддиче, и о тактике слизеринской команды. С каждым выполненным трюком, с каждым заработанным очком и с каждым нарушением Гарри представлял, как это можно использовать против своих главных соперников.

И сегодня он сможет всё это испробовать.

— Всё нормально, Гарри? — спросил его Джордж… или Фред.

Первокурсник широко ухмыльнулся.

— О, мне нравится этот взгляд! — рассмеялся второй близнец. — Наводит на подозрение, что во время матча что-то взорвётся…

— Точно, — отозвался Гарри, — Лестрейндж лопнет от злости, когда Слизерин проиграет.

Все засмеялись, но, подойдя к выходу на поле, притихли. Даже отсюда было видно, что на стадионе яблоку негде упасть. Гарри и раньше мог догадаться, что на финал придёт куда больше народу, чем на обычные матчи, но до этого он как-то не обращал особого внимания на зрителей.

— Кто все эти люди?

— Ну, помимо всей школы, — начал капитан команды Оливер Вуд, — в основном, родители. Проходить на матчи разрешается только студентам, их родителям и опекунам, всё из соображений безопасности, понимаешь? Обычно хотя бы одного игрока с каждого выпуска приглашают играть в национальной лиге, поэтому многим нравится приходить на матчи и прикидывать, кого выберут на этот раз.

Гарри такое объяснение успокоило. Может быть, с его стороны несколько эгоистично так думать, но после событий прошлого семестра ему показалось, что все эти люди пришли только чтобы посмотреть на него. Команда ещё немного постояла у выхода, обмениваясь шутками, чтобы успокоить нервы. Наконец, их вызвали на поле.

Гриффиндорцев встретили громовые аплодисменты с одной стороны стадиона и ответное улюлюканье с другой. Гарри попытался найти в толпе Гермиону, но быстро понял, что это бесполезно. Он даже не знал, на какой половине поля искать подругу: она вполне могла сесть вместе с братом среди слизеринцев.

Единственными зрителями, которых он узнал сразу, были преподаватели Хогвартса и Волдеморт, расположившиеся в ложе для особо важных персон, но мальчик постарался не задерживать на них взгляд: там собралось много слизеринцев, обладающих слишком большой властью над его дальнейшей судьбой. Вряд ли их присутствие поможет ему сосредоточиться на игре, поэтому он перевёл взгляд на слизеринскую команду.

Соперники казались Гарри огромными как великаны, за исключением нового ловца, Франклина Боргиша, худого и резвого парня с очень длинными руками и ногами. Такая особенность определенно давала ему преимущество, когда он тянулся за снитчем, но при этом Боргишу было тяжелее сохранять равновесие в воздухе. Гарри задумался, как этим можно воспользоваться.

Следом за игроками на поле вышел профессор Гиммс.

— Команды, по мётлам!

Стадион замер в ожидании.

Раздался свисток.

Мячи поднялись в воздух.

И игроки рванулись вверх вслед за ними.

— И Поттер не теряет времени даром! — подал голос комментатор. — Он пускается за снитчем с первой же секунды, и Боргиш только сейчас бросается за ним… О нет, они оба упустили снитч!

На самом деле Гарри не терял мяч из виду, но тот внезапно сменил направление и полетел прямо на слизеринского ловца, поэтому гриффиндорец намеренно посмотрел в противоположную сторону. Как и ожидалось, Боргиш повернул туда же.

Слизеринцы после первого поражения сменили тактику и теперь не пытались вывести Гарри из строя. На этот раз они явно вознамерились покалечить всех остальных. Они то и дело становились гриффиндорцам поперёк дороги и кружили вокруг, даже не пытаясь заработать очки, а лишь мешая соперникам на каждом шагу и не давая им опомниться. Братья Уизли вскоре разгадали это и использовали аналогичный приём на одном из слизеринских загонщиков. Остальным не удалось так быстро сориентироваться: Анжелина, например, два раза едва не упала с метлы, уходя от столкновения с противником, который изменил направление в самую последнюю секунду.

Гарри краем уха слушал замечания комментатора, стараясь следить за перемещениями своей команды. Главной его заботой были снитч и Боргиш, который, сам того не ведая, по-прежнему находился намного ближе к цели. Наконец, снитч полетел куда-то вниз, увеличивая расстояние от соперника.

Если бы золотой мяч не летел так низко, Гарри ни за что бы не заметил на земле тень того, кто во весь опор нёсся на него сзади. Почти не задумываясь, он инстинктивно повернул метлу вниз и рванул к земле. Он не преследовал снитч, а лишь пытался уйти от нагоняющей его тени, но Боргиш истолковал его манёвр по-своему и полетел за ними. Гарри на миг обернулся и увидел, как на него несётся слизеринский загонщик Маркус Флинт, а вся гриффиндорская команда осталась где-то высоко вверху. Вражеский план стал кристально ясен — занять остальных игроков мелкими стычками, выждать, когда Поттер отвлечётся, и вывести его из игры, пока слизеринский ловец не поймает снитч.

Хороший план, но Гарри не позволит воплотить его в жизнь.

Когда до земли осталось футов шесть, он выровнял метлу и развернулся в другую сторону, надеясь, что Боргиш посмотрит туда же. Как только слизеринский ловец отвернулся, выискивая снитч, первокурсник сбросил скорость и опустился ещё ниже, так что его ноги едва касались травы. И уже тогда Гарри осторожно, без лишнего шума сменил направление.

— Слизеринский охотник Корвис едва уклоняется от двух бладжеров, посланных близнецами Уизли, и Джонс, воспользовавшись ситуацией, забивает гол! Двадцать очков у Гриффиндора!.. Что, чёрт побери, вытворяет Поттер?

А тот уже практически остановился, и Флинт нёсся к нему на полной скорости. Гарри следил за его приближающейся тенью и про себя считал секунды до столкновения. Где-то высоко в небе товарищи по команде что-то кричали, пытаясь его предупредить.

«Пять… Четыре»…

Тень была слишком близко. Он уже не успеет развернуть метлу.

«Три… Два»…

Он встал на землю обеими ногами.

«Один».

Гарри прыгнул — не взлетел, не взмыл в воздух с помощью магии, а просто прыгнул — куда-то влево. Флинт, ожидавший столкновения, пролетел мимо: на такой скорости и под таким углом остановиться было невозможно. Передняя часть его метлы задела землю, и старшекурсника подбросило в воздух. Не успел Флинт упасть лицом в траву, как Гарри снова вскочил на метлу.

— О Мерлин! Это было больно. Поверить не могу, что он на это купился! Капитан команды Слизерина выбывает из игры… Что это, что происходит? Поттер меняет направление полёта! Неужели он увидел снитч?

Гарри и не терял мяч из виду, Боргиш летел в противоположную сторону, остальных слизеринцев отвлекло падение капитана, а Флинт был не в том состоянии, чтобы остановить гриффиндорского ловца. Ему оставалось лишь протянуть руку и…

— И Поттер ловит снитч! Гриффиндор выигрывает Кубок школы!

* * *

Лишь добравшись до своего кабинета, профессор Лестрейндж дала волю гневу. Бесчисленные портреты бывших директоров смотрели, кто с изумлением, кто с отвращением, как она в ярости стучит ногами, крича во всё горло и ломая всё на своём пути. Из глубин её чёрного сердца исторгались самые мерзкие проклятия и падали с её красивых чётко очерченных губ.

Подобно ревнивой королеве, проклинающей прекрасную и невинную Белоснежку, она могла думать только о том, как несправедливо с ней поступили. Сегодня её драгоценный Тёмный Лорд, как гордый отец, в очередной раз торжественно возложил золотой лавровый венок на голову этого мелкого паршивца и его гриффиндорской шайки, в то время как слизеринцы, представители его собственного факультета, его рода, стояли, потрясённые и униженные, в стороне.

И в то время как она, Беллатриса, стояла неподвижно, борясь с желанием выхватить палочку, Снейп отошёл от неё, чтобы поговорить с командой своего факультета. Она думала, что он чувствует то же, что и она — в конце концов, они же оба слизеринцы. Они оба прекрасно понимали, что команда подвела весь факультет, подвела свои собственные семьи, подвела самого Лорда! Будучи директрисой, Лестрейндж вынуждена была казаться беспристрастной, но в душе ей хотелось проклясть Боргиша и Флинта не меньше, чем Поттера. Однако Снейп — хотя это уже вряд ли было сюрпризом — снова разочаровал её.

Он весьма чинно собрал вокруг себя всех игроков, протянул Флинту несколько целебных зелий, вытащенных из кармана мантии, и обратился к команде ровным тоном:

— Такой исход весьма печален, — начал он, и студенты уныло опустили головы, — но вы не должны этого стыдиться. Поднимите головы и смотрите только вперёд. Вы — слизеринцы.

Сначала старшие, а затем и младшие члены команды повиновались, прислушиваясь к собственной уязвлённой гордости. Когда все они сумели встретиться взглядом с деканом, тот продолжил:

— Это была очень хорошая игра. Мне уже многие годы не приходилось видеть Тёмного Лорда таким заинтересованным. Нелепые выходки Чёрного кота, — Снейп презрительно поджал губы, — застигли нас врасплох. Но мы, в отличие от прочих факультетов, быстро учимся на своих ошибках. Скоро победа снова будет в наших руках.

И это всё ложь, ложь, ложь! Но даже такая безвкусная банальность полностью удовлетворила этих пустоголовых глупцов! Их надо было отправить в Хаффлпафф! Слизеринец никогда, никогда не должен проигрывать. Проиграть — значит показать слабость, а слабаки либо умирают, либо живут так, что лучше умереть! Достаточно лишь посмотреть на то, как быстро Господин отвернулся от них за эту осечку — первую за десять лет безукоризненных побед. И что теперь, честь и слава Гриффиндору? Слава мелкому, никчёмному грязнокровке Поттеру?

— Нееет!

* * *

Оказавшись в кабинете Волдеморта, Снейп позволил себе изменить традиции и насладиться бокалом бренди в компании Тёмного Лорда. Неудача Змей искренне его расстроила, но в целом потери были невелики. Будущее слизеринцев от этого не пострадает — они всё равно окончат школу и станут лидерами общественной жизни Магической Британии, а двое игроков уже получили стипендии на обучение в волшебных университетах. Они переживут эту неудачу, а в следующем году будут играть лучше прежнего.

Успокоив себя таким образом, Снейп принялся обдумывать, как сложившаяся ситуация может отразиться на нём самом. Он уже получил небывалое удовлетворение, чувствуя, как стены замка явственно вибрируют от бессильного гнева Лестрейндж. Если же взглянуть на это с практической точки зрения, то несдержанность директрисы в очередной раз принижает её в глазах лорда Волдеморта.

Сомнений нет — Господин явно увлёкся сыном Лили. Северус наблюдал за Тёмным Лордом во время матча, и тот просто глаз не сводил с Поттера. В его взгляде была не совсем симпатия… скорее — и это казалось немного пугающим — взгляд человека вполне определённой профессии, который только что нашёл особенно ценный инструмент. В голове тёмного мага уже рождались идеи, как можно использовать этого ребенка.

Принц. Он говорил, что волшебному миру нужен принц, но что это значит?

Речь шла не о наследнике. Снейп знал, что Волдеморт практически бессмертен и в наследнике не нуждается, тем более если это гриффиндорец, пускай и связанный каким-то образом с родом Слизерина.

В голове зельевара на миг мелькнула смутная мысль, для чего Лорду нужен мальчик, но Снейп оставил эти размышления. Если даже на свежую голову он не мог ничего придумать, то под воздействием алкоголя у него тем более ничего не выйдет.

— У тебя довольный вид, Северус, — заметил Волдеморт, с удобством расположившийся в кресле напротив. На его плече мирно дремала Нагини. В отсутствие Лестрейндж, которая, как избалованный ребёнок, обычно требовала от Тёмного Лорда особого внимания к себе, обстановка казалась почти домашней. — Особенно если учесть сегодняшний проигрыш Слизерина.

Эх. Видимо, успокоиться до конца Снейпу всё же не удалось.

— Да… их первое поражение за десять лет. С тех пор, как вы пришли к власти, гриффиндорцы были больше похожи на жалких котят, чем на львов, поэтому нет ничего удивительного, что слизеринцев застали врасплох. Поттер, оказывается, хитрец… Может, ему и правда стоило оказаться на моём факультете.

Он поспешно закрыл разум окклюменцией, чтобы Тёмный Лорд не почувствовал ложь в его словах. Гарри был таким же гриффиндорцем до мозга костей, как Джеймс Поттер… и Лили.

Однако Волдеморт, как Снейп и ожидал, остался доволен этим замечанием.

— Да, сегодня он показал себя тем ещё чертёнком… Я надеюсь, слизеринцы не убиты горем?

— Они расстроены, конечно, но это пройдёт. В конце концов, есть же ещё Кубок школы.

— Разумеется, — согласился Тёмный Лорд и сделал глоток бренди. — Надеюсь, Белла тоже вспомнит об этом, прежде чем начнёт крушить всё вокруг, ведь моя коллекция артефактов Основателей хранится в её кабинете.

В глубине души Снейп едва не пел от радости. Господин, оставшись с ним наедине, в открытую высмеивает несдержанность директрисы! Зельевар был готов расцеловать поганца Поттера, если бы не боялся подцепить вшей. Внешне Снейп остался спокоен, но тон его зазвучал слегка снисходительно:

— Она всегда очень… страстно относилась к гордости факультета.

Это явно позабавило Волдеморта.

— А ты, значит, относишься не «страстно», Северус?

Снейп ухмыльнулся.

— Я горжусь своим факультетом, милорд, и предан ему. Но страсть… Я всегда считал страсть и пылкость скорее гриффиндорскими, чем слизеринскими чертами.

Тёмный Лорд лишь улыбнулся и поднял бокал.

* * *

Оставшиеся до конца учебного года недели Гарри провёл, безуспешно пытаясь скрывать довольную ухмылку от всех слизеринцев подряд, а в первую очередь, от Снейпа. Особенно это было сложно всю первую неделю после финального матча, когда гриффиндорцы постоянно улыбались и поздравляли его. Он поразил многих ребят из Равенкло и Хаффлпаффа. Говоря откровенно, он поразил даже самого себя… Впрочем, восторги удачливого ловца несколько поуменьшились после трёх отработок у Снейпа и одной взрывающейся чернильницы, неизвестным образом оказавшейся в его сумке.

Теперь, когда до окончания учебного года оставалась неделя, от былого воодушевления не осталось и следа. Очень скоро замок опустеет, уроков по культуре волшебного мира этим летом не будет, и Гарри не увидится ни с друзьями, ни с учителями до самого сентября. Все его одноклассники поедут к родителям или опекунам, а ему снова придётся коротать лето в компании семьи Слю. Они, конечно, лучше Дурслей, но перспектива остаться с ними всё равно наводила тоску, ведь теперь у Гарри было столько новых знакомых, с которыми он с удовольствием провёл бы время.

Гермиона.

Клайд.

Его слизеринские друзья… или приятели?

Ремус и Сириус, крёстный отец, которого он не видел с младенческого возраста.

— Я готова дать кнат, чтобы узнать, о чём ты думаешь.

Гарри обернулся и увидел, как по газону к нему приближается Натали. Занятия на сегодня уже закончились, но Гермиону настойчиво тянуло в библиотеку, а сам Гарри мечтал насладиться более открытой местностью и свежим воздухом. Захватив с собой зачарованный дневник, он нашёл себе небольшой заросший травой холм и оттуда принялся зарисовывать Дракучую Иву, совсем не ожидая, что кто-то к нему присоединится.

Обычной школьной мантии Натали предпочла зелёное летнее платье и сандалии на завязках, поднимающихся до самых колен. Лёгкий ветер колыхал её распущенные волосы, подол её платья и свободные концы лент, обвивающих её ноги, и уже в который раз Гарри подумал, до чего она красива.

— У тебя правда есть с собой кнат? — спросил он.

— В этом платье? Ох, Мерлин, нет. Я и так полчаса ломала голову, куда положить палочку. Чем ты занимаешься?

Гриффиндорец приподнял дневник, демонстрируя несколько набросков. Натали охнула при виде рисунков, а потом широко улыбнулась. Она прошла мимо Гарри, остановилась у места между ним и Ивой, где несколько больших камней выходили из-под земли, и аккуратно присела.

— Нарисуешь меня? — спросила она.

Гарри задумался. Он рисовал уже больше получаса, и от долгого сидения уже начинала болеть голова.

— Не знаю… Людей сложнее рисовать.

— Ой, ну ладно тебе, Гарри! Считай, что это подарок на день рождения.

— Сегодня твой день рождения?

— Ты меня нарисуешь, если я скажу «да»? — ухмыльнулась она.

— Я обещаю, что нарисую тебя на твой день рождения, если ты скажешь мне правду.

— Я дам тебе подсказку. В этом году этот день выпадает на воскресенье.

— Это не подсказка!

— Ну, тогда тебе придётся рисовать меня каждое воскресенье до самого января.

Это заявление было настолько в духе Натали, что Гарри не выдержал и рассмеялся.

— Так что ты здесь делаешь, Натали? Да ещё и без Драко или кого-то из твоих мужеподобных подруг?

— Мужеподобных? Подруг?

— Паркинсон.

— Да уж, — фыркнула Натали, — с этими сросшимися бровями она и правда на девочку не похожа. И она мне не подруга. Честно говоря, мы друг друга терпеть не можем.

— Тогда почему вы всегда сидите рядом?

— Потому что Драко хочет, чтобы все видели, как он сидит с самыми красивыми девочками факультета, а Паркинсон к ним не относится. Бедняжка, она страшно ревнует.

Гарри покачал головой.

— Слизеринцев мне никогда не понять. Так что же делаешь здесь, вместо того, чтобы вызывать ревность у всех девчонок факультета?

— Я хотела поговорить с тобой, пока учебный год не кончился, и так как Гермиона зарылась носом в книгу где-то очень далеко, то я решила, что сейчас как раз подходящий момент. Ты не будешь скучать по мне, когда я уеду на лето?

— Конечно, буду, — честно признался он. — Я буду скучать по всем. Ну… я буду скучать по всем, кроме Рона и Снейпа.

— Ты будешь мне писать?

— Если ты напишешь первой. У меня нет совы, а школьная совятня будет закрыта летом.

— Тогда я буду писать тебе раз в неделю. И надеюсь, я получу свои рисунки вовремя, а не то буду очень недовольна, мистер Поттер!

С высоты одной из башен замка безмолвный наблюдатель не мог слышать звонкий смех мальчика из-за порывов ветра, но сквозь линзы телескопа красные глаза уловили лёгкое дрожание его плеч и тёплую улыбку. Ещё слегка настроив инструмент, он с трудом различил тетрадь в тёмной обложке, лежащую на коленях первокурсника, забытую, но не заброшенную.

Сидящий далеко внизу Гарри не мог слышать зловещий смех Волдеморта, но ощутил, как неприятный холодок пробежал у него спине и непонятной, необъяснимой болью заныли пальцы, касающиеся дневника.

* * *

— И с результатом шестьсот двадцать пять баллов Кубок школы снова выигрывает Слизерин! — объявила директор и взмахнула палочкой, перекрашивая все флаги Большого зала в зелёный и серебряный цвета.

— Ну вот опять, — проворчал Фред. — После того, как мы завоевали Кубок по квиддичу, я был почти уверен, что в этом году мы выиграем и Кубок школы.

— А чего ты ожидал, если Снейп раздавал слизеринцам баллы, как конфеты? — заметил Клайд.

— Придумай другое сравнение, дружище. Кто в своём уме примет конфеты из рук Снейпа?

* * *

— Прекрати лапать мою сестру на людях! — прошипел Драко, проверяя, не привлекло ли внимание зевак их эмоциональное прощание. Гермиона выпустила друга из крепких объятий и послала брату негодующий взгляд. Гарри широко улыбнулся.

— Лучше скажи ей, чтобы она прекратила лапать меня! Ой! Не так сильно, Гермиона, у тебя острые ногти!

— Мальчишки! — фыркнула она. — Надеюсь, к моему возвращению ты не подожжёшь Запретный лес и не затопишь Хогсмид, ладно? И сделай все задания на лето заранее, тогда можешь послать их мне, я всё проверю. Ты все вещи упаковал? Это, конечно, глупо, ты же будешь жить у самого замка, но летом тебя внутрь не пустят…

— Гермиона, пошли! Если мы не поторопимся, все места будут заняты, а я не стану сидеть с хаффлпаффцами! Я смирился с тем, что ты гриффиндорка, но всему есть предел!

Друзья обменялись ухмылками в адрес Драко и, наконец, неохотно расстались. Гарри остался стоять на платформе, глядя на то, как школьники рассаживаются по вагонам. Ему полагалось приезжать в школу на поезде, вместе со всеми, но уезжать не позволялось, хотя это было страшно заманчиво.

Гарри махал вслед друзьям и одноклассникам, пока поезд не отъехал так далеко, что можно было различить лишь столб белого пара, который тоже вскоре исчез. Оставшись в одиночестве, он повернулся и направился к группе учителей, собравшихся под навесом железнодорожной станции. Деканы всех четырёх факультетов должны были проводить студентов и проследить, чтобы посадка на поезд прошла без приключений. Гарри подошёл к МакГонагалл.

— У меня будет время собрать вещи, или всё уже послали в дом Слю?

Пожилая волшебница немного помедлила с ответом, а Флитвик и Спраут, не скрываясь, обменялись многозначительными взглядами. Увидев, как губы Снейпа изгибаются в насмешливой ухмылке, Гарри понял: у него неприятности. МакГонагалл похлопала его по плечу, явно предполагая, что это его успокоит.

— Ваши вещи уже там, но прежде, чем вы переедете, наш Господин желает поговорить с вами.

— О чём?

На плечо Гарри опустилась другая рука, на этот раз решительно и жёстко. Гриффиндорец повернулся и встретился взглядом со Снейпом.

— Это касается только вас двоих, мистер Поттер. Пойдёмте. Не стоит заставлять Тёмного Лорда ждать.

* * *

Минерва с бессильной яростью смотрела вслед Снейпу, уводящему в замок одного из её студентов. Весь год слизеринский декан всячески вмешивался в жизнь Гарри, и чем чаще это случалось, тем легче мальчик воспринимал его участие как должное. Это приводило МакГонагалл в бешенство. В отношениях между факультетами она всегда старалась быть непредвзятой, но не могла оставаться спокойной, глядя на то, как сына Лили со всех сторон окружают змеи.

Но что она могла сделать? Заинтересованность Снейпа к Гарри была лишь бледным отражением неприкрытого интереса Тёмного Лорда, которого привлекла поистине гриффиндорская гордость и безрассудная храбрость мальчика. С Королём Змей Минерве было не потягаться.

Её утешало только то, что Поттер не получил никаких необратимых повреждений… пока.

* * *

Гарри впервые остался с Волдемортом наедине. Снейп, вопреки его предположениям, задерживаться не стал и быстро ушёл по своим делам. Ни Лестрейндж, ни Нагини в кабинете не оказалось, чему мальчик был очень рад. Его должно было успокоить то, что число недругов в комнате сократилось до одного, но Тёмный Лорд был опаснее, чем все остальные, вместе взятые. Гарри почудилось, словно ему опять восемь лет, привычная жизнь осталась далеко позади, и кто-то тащит его вперёд, в полный неизведанных опасностей мир.

Он молча застыл у дверей. Волдеморт, сидящий за столом, смотрел на него с привычной усмешкой.

— Скажи мне, Гарри, — прошипел он по-змеиному, — как ты относишься к тому, что ты волшебник?

К таким вопросами Поттер был не готов. С тем же успехом Тёмный Лорд мог спросить его о смысле жизни. Но Гарри открыл рот и, как обычно, ответил не думая.

— Я размышляю о том, что я волшебник, не больше, чем думаю о дыхании, — сказал он и с усилием перешёл на английский: — Я тот, кто я есть.

Тёмный Лорд негромко рассмеялся и жестом предложил гостю сесть в кресло напротив. Мальчик неохотно подчинился.

— Один простой ответ и один неопределённый. Кем ты считаешь себя, Гарри?

Он задумался. Действительно ли он точно знал, кем является? До прошлого года Гарри не представлял, что он волшебник. Несколько месяцев назад он не догадывался, что его родители тоже были волшебниками, что его крёстный жив и что он по-прежнему слишком мало знает об истории своей семьи. Да и как вообще можно ответить на такой вопрос?

— Может быть, я скажу тебе, кем ты мог бы стать? — предложил Волдеморт, откинувшись на спинку кресла. — Ты можешь стать великим. Ты уже добился многого.

Гарри молчал.

— Ты молчишь из скромности или от страха?

— Что вам нужно от меня?

Волдеморт раздражённо фыркнул и покачал головой.

— Гриффиндорец…

— Виновен по всем пунктам, — отозвался Гарри, едва сдерживая улыбку.

— Должно быть, эта проблема требует предварительного обдумывания. Вероятно, к концу лета у тебя найдутся ответы получше?

— Я подумаю о том, что вы сказали.

Оба замолчали, не сводя друг с друга глаз. Они были недостаточно хорошо знакомы, чтобы легко найти тему для разговора: Волдеморт обнаружил, что гость не повёлся на его приманку, а Гарри и вовсе понятия не имел, зачем его сюда пригласили. Когда молчание стало откровенно неловким, отважный гриффиндорец попытался спасти положение:

— Так… а где Нагини?

Волдеморт собрался было проигнорировать этот глупый вопрос, но решил поощрить желание мальчишки идти на контакт. В конце концов, это была одна из причин, по которой его вызвали сюда.

— Я уже отправил её в свою летнюю резиденцию. Так будет лучше, потому что я принёс тебе подарок, а Нагини ужасно ревнива.

«Видимо, это характерная черта слизеринцев», — подумал про себя Гарри, а вслух спросил:

— Подарок? Зачем?

Тёмный Лорд встал и подошёл к стоящему в стороне предмету необычной формы, покрытому чёрной тканью. Волдеморт опустил ладонь на ткань и повернулся к Гарри.

— Считай этот подарок благодарностью за то, что ты развлёк меня в этом году.

Ткань скрывала большую позолоченную клетку, в которой сидела великолепная белая сова. Птица сонно приоткрыла ярко-жёлтые глаза и уставилась на мальчика. Забыв про осторожность, Гарри поднялся с места и подошёл ближе, чтобы разглядеть белоснежную красавицу. При этом он совершенно не заметил довольную улыбку Волдеморта.

— До меня дошли слухи, что у тебя нет фамильяра, и когда я увидел эту сову, мне показалось, что она идеально подойдёт тебе. Она сцепилась с Нагини с первой же встречи.

Гарри рассмеялся, но не отвёл взгляда.

— Ну-ка, позволь представить вас как подобает.

Тёмный Лорд коснулся палочкой самой верхушки клетки, прошипел неизвестное Гарри заклинание, и золотые прутья раскрылись, как лепестки экзотического цветка. Оказавшись на свободе, сова раскрыла крылья и перелетела на вытянутую руку нового хозяина. Её чёрные когти, способные разорвать человека в клочья, укололи его кожу под рубашкой, но Гарри не обращал внимания на боль.

— Милорд… она очень красивая.

— Я рад, что она тебе нравится. Вы проведёте вместе очень много лет.

Он по-детски восхищённо провёл рукой по её белым перьям, и птица гордо выпятила грудь.

— Как её зовут? — немного робко спросил Гарри.

— Хороший вопрос. Как её зовут? Это же твоя сова.

Мальчик принялся обдумывать разные подходящие имена. Бьянка? Нет, слишком высокопарно. Белянка? Глупо… Хедвиг? Мило, но не совсем то…

— Элсбет, — решил Гарри.

— Элсбет, Белая Ведьма Ирландии? — Волдеморт задумался. — Прекрасное имя, но позволь тебе напомнить, что она убила любовницу своего мужа, а потом съела её.

— Никто не идеален, — пожал плечами Гарри.

Тёмный Лорд молча усмехнулся, любуясь плодами рук своих. Выходит, Снейп был прав. Даже небольшое проявление доброты в подходящий момент заметно повлияло на ребёнка. Поттер уже вёл себя свободнее с ним наедине, будто между ними установилось хрупкое доверие. Конечно, этого мало, но Волдеморт рассчитывал, что со временем Гарри станет воспринимать их личные встречи как нечто приятное.

Так же, как все его подчинённые.

Снейп был так доволен той личной аудиенцией сразу после финала Кубка по квиддичу. Беллатриса вела себя точно так же, но это было раньше, когда Тёмный Лорд приглашал её на такие встречи. Все его бывшие Пожиратели Смерти знали, что когда он остаётся с ними наедине, это знак того, что их господин доволен ими.

Со временем среди них обязательно окажется и Гарри Поттер.

Конец первой части