Принц тёмного королевства (джен)

С тех пор, как Гарри привели в агентство по исправлению детей, прошло четыре дня. Мальчик следовал тому же режиму, что и все остальные воспитанники, за исключением уроков, которыми он занимался самостоятельно. Он не ходил в школу с восьми лет, но у Дурслей часто делал домашнее задание по математике для Дадли, да и географию знал неплохо. Отведённое для игр время он проводил за книгой «Волшебники, волшебницы и всё такое: практический путеводитель в современную культуру Магической Британии». Эту книгу дала ему мисс Мэрилин, чтобы он перестал доставать всех вопросами.

Автор книги выражался довольно туманно и ссылался на какие-то малоизвестные или несуществующие источники, но Гарри всё же получил общее представление о волшебном мире. Людей, не наделённых волшебным даром, называли магглами, а Поттер, так как он родом из маггловской семьи, считался магглорожденным. Явление не то чтобы распространенное, но и нередкое. Колдунов и ведьм, чьи родители были волшебниками, называли чистокровными. Гарри задумался, как тогда назовут волшебника, если один из его родителей — маггл, а второй — колдун или ведьма? Об этом книга умалчивала, поэтому мальчик предположил, что такое просто не часто случалось.

По словам автора книги, даже живя среди магглов или рядом с магглами, волшебники с ними почти никак не взаимодействовали. У колдунов было своё правительство, своя экономика, система образования и культура, которые были полностью отделены от маггловских. Для маггловского мира магии вообще не существовало. Более того, иметь какие-то дела с магглами или вступать с ними в брак было запрещено законом. Это объясняло, почему у магглов с волшебниками не было общих детей.

В остальном волшебный мир немного походил на маггловский, только всё, как казалось, было пропитано магией. У волшебников были радиоприемники (но, как ни странно, не было телевизоров), газеты (в книге даже было написано, что фотографии в газетах двигаются!) и журналы на разные темы (Гарри стало любопытно, о чем могут писать в еженедельнике «Зелья»). В жизни магов были спортивные мероприятия (национальным видом спорта явно был квиддич), разнообразные хобби, торжества, а Хэллоуин и Рождество праздновали по особым традициям. Хотя ни о чем таком Гарри раньше никогда не слышал, многие из этих традиций ему понравились.

Государственная форма правления представляла собой странную смесь монархии и бюрократии. Представительный орган, именуемый Визенгамотом, казалось, не имел никакой реальной власти. Гарри никак не мог понять, кто стоял во главе государства; это точно был не король, королева или другой член королевской семьи. В книге его называли Вы-Знаете-Кто, но так как мальчик на самом деле не знал кто, его это очень раздражало.

Гарри почти добрался до главы, повествующей о волшебных курортах, когда настала суббота. Мальчики проторчали в ванной дольше обычного, приводя себя в порядок и помогая младшим товарищам. Они беззаботно болтали и заключали пари, кого выберут на этот раз. После оживлённого завтрака все отправились на уроки, но время от времени, по какому-то заведенному порядку группы из четырех-пяти человек вызывали из класса. Возвращались они с подстриженными, завитыми или опрятно уложенными волосами. Дошла очередь и до Гарри. Его отвели в душевую и там усадили на стул. Парикмахер, пожилой мужчина с аккуратно подстриженными усами, лишь взглянул на его растрёпанные лохмы и заявил, что тут уже ничем не поможешь.

Как только обед подошел к концу, мальчиков и девочек выстроили в две линии. Около дюжины детей в эту группу не попали. Некоторые из них провожали товарищей, демонстративно надувшись, но потом, как обычно, пошли играть и делать домашние задания. Гарри с остальными под присмотром двух нянь и двух охранников прошёл в комнату, в которой до этого ещё ни разу не бывал. Это было небольшое помещение с паркетным полом и голыми белыми стенами. Единственным предметом мебели в комнате был большой шкаф из тёмного дерева с медной ручкой в форме львиной головы. Подойдя поближе, мальчик разглядел на боковых стенках какие-то символы.

Мисс Мэрилин подошла к двери шкафа. На мгновение она остановилась, сверилась с карманными часами, молча кивнула и слегка постучала палочкой по стенке шкафа.

— Aquo questo portello all'atro lato.

Тёмные символы загорелись фиолетовым, который перешёл в нежно-голубой, а потом потускнели. Когда свет полностью погас, дверь шкафа распахнулась.

— Ни хрена себе, — пробормотал Гарри, увидев в проеме не полки с вещами, а гостиную огромного особняка.

— Гарольд!

— Прошу прощения, мисс Мэрилин.

Больше не обращая на него внимания, она посторонилась, чтобы пропустить детей вперед. Пройдя через дверь, Гарри на мгновение потерял ориентацию в пространстве, будто только что вышел из лифта, но быстро сориентировался и торопливо отошёл в сторону, пропуская сопровождающих. Потом он обернулся. По всей видимости, они только что прошли в чью-то гостиную через старинные напольные часы. Гарри оставалось лишь качать головой при мысли о том, как это всё работает. Эти часы и шкаф соединялись только между собой или могли связываться и с другими местами? Если волшебники могут делать такие вещи, то почему Снейп привёз его в ВАИД на машине?

Сначала не привыкший к таким мероприятиям мальчик старался не отходить далеко от взрослых, но остальные дети вскоре разбрелись по комнате небольшими группами, чтобы поиграть с друзьями или изучить помещение. Это была роскошная комната, обставленная в старинном стиле, который, как уже понял Гарри, был для волшебного мира в порядке вещей. Исполинский камин из белого мрамора украшали высеченные в камне драконы, феникс и другие связанные с огнём создания, которых было сложно опознать. Изысканная мебель была расставлена скорее для красоты, чем для удобства, а длинный стол ломился от блюд, которые можно было есть руками.

— Где это мы? — спросил, наконец, Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это имение Нарлсбрайяр, — небрежно отозвался один из охранников, внимательно следя, чтобы его подопечные ничего не разбили. — Летнее поместье семейства Бримвуд, чуть южнее Эдинбурга.

Поттер поднял голову, рассматривая огромную люстру из золота и хрусталя, в которой горели обычные восковые свечи.

— А что, у всех волшебников так здорово?

Мужчина фыркнул.

— Они явно пытаются произвести такое впечатление. Беги уже, Гарольд. Я здесь не для того работаю, чтобы отвечать на твои бесконечные вопросы.

Мальчик нахмурился, но отошёл от охранника и, подойдя к открытому окну, принялся рассматривать сияющий зеленью шотландский сельский пейзаж. Вдалеке виднелись темные силуэты лошадей, пасущихся за каменным забором. Стараясь не думать о том, какие ещё странности могут произойти в следующую минуту, Гаррисосредоточился на лошадях и на их необычных гривах с красноватым отливом. Чем дольше он смотрел, тем более странными ему казались эти лошади. Это что... крылья?..

Звук открывающихся дверей и приглушенный шорох шагов многих людей отвлёк его внимание. В гостиную парами вошли около двадцати мужчин и женщин — одетые в причудливые мантии, а некоторые даже в остроконечных шляпах, они могли быть только волшебниками. Сначала Гарри решил, что это были супружеские пары, но потом заметил пару из двух женщин и ещё две пары, состоящие только из мужчин. Пока он размышлял над такой необычной расстановкой, волшебники разошлись по комнате и без особых предисловий направились к детям. Когда ребёнка окружала пара взрослых, он отрывался от своих дел, чтобы с ними побеседовать, причем одним это удавалось лучше, чем другим. Те, кто посмелее, ослепительно улыбались и болтали с взрослыми, как с друзьями, в то время как другие заикались, застенчиво опускали глаза или едва сдерживали слёзы. У Гарри было предчувствие, что он сам попадёт во вторую категорию, и хотя ему было страшно любопытно, он вновь повернулся к окну и про себя взмолился, чтобы к нему никто не подошёл.

Какое-то время эта тактика срабатывала. Взрослые всегда проходили мимо, иногда бросая на него любопытные взгляды, но так и не останавливаясь. При таком явном равнодушном отношении до мальчика вскоре начали долетать разговоры, которые определённо были не для его ушей. Не дальше двух футов от него остановилась одна из пар, состоящая из мужчин — оба молодые, стройные, одеждой напоминавшие финансистов или банкиров — и принялись обмениваться мнениями.

— Выбирать-то не из кого, да, Роберт? — спросил мужчина с тёмными волосами.

— Жозефина ведь предупреждала, что этого следует ожидать. Она нашла Каролину только через два года и восемь вот таких встреч. Выбирать из маггловской породы — это всегда риск.

Из маггловской породы? Да что эти люди пришли выбирать: детей или домашний скот?

— А тот маленький мальчик с чёрными волосами... его стоит рассмотреть получше.

— Он пугливый, как заяц.

— Ему всего пять. Его можно воспитать как следует.

“Воспитать... — повторил про себя Гарри и представил: — Апорт! Голос. Сидеть. Стоять”...

— Я хочу взять блондина или брюнета. Если он не будет хотя бы чуть-чуть походить на одного из нас, наша семейка получится слишком пестрой. Ты же помнишь Дорси, да? У него светлая кожа, как и у его жены, но они раз за разом усыновляли рыжих детей. На их семейных фотографиях создается впечатление, будто на них налетели веснушчатые лесные феи.

Они оба громко расхохотались. Гарри почувствовал, как волной поднимается в нем негодование. Внезапно мужчины прекратили смеяться и медленно обернулись к нему. Они едва не вздрогнули, не ожидая увидеть какого-то мальчишку. Ещё меньше они ожидали встретить злобный взгляд в его ярких зеленых глазах.

— Ой... п-привет, — смущенно выдавил блондин.

Его партнёр (Гарри предполагал, что они на самом деле пара, из тех «необычных парочек», про которых ему когда-то рассказывала мама) тоже был поражён, но быстро оправился от удивления и взглянул на мальчика сверху вниз с откровенным самодовольством. Выражение его лица определенно было исполнено большего достоинства, чем детские ухмылки Дадли, но действовало на нервы несравнимо меньше, чем физиономия Снейпа. Что ж, может, Гарри и не умел дружелюбно и вежливо общаться со взрослыми магами и волшебницами, но он точно знал, как им нагрубить. Быть грубым легко.

— Hallo. Mein Name ist Harry. Ihr seid unheimlich eingebildet, oberflächlich und aufgeblasen. Ich würde euch nicht einmal eine Katze adoptieren lassen, geschweige denn einen kleinen Jungen*, — выдал он без остановки.

Волшебники на мгновение застыли, глядя на него, потом светловолосый поспешно открыл брошюру, которую держал в руках, и принялся листать ее. Сначала Гарри подумал, что тот ищет в словаре, что он сказал, но оказалось, что это не так.

— А... Гарольд Джеймс Поттер. Родился в Англии, но вырос в Германии. В восемь-девять лет вернулся в Англию. Ух ты, посмотри... ему уже почти одиннадцать. Сотрудники ВАИД нашли его только на той неделе, представляешь? Таких больших детей тут редко увидишь.

— Kein Grund so mich anzugaffen, du Fisch**.

— Ты уверен, что немецкие волшебники не выгнали его взашей?

— Роберт!

— Он просто издевается над нами, Кайл.

Гарри широко ухмыльнулся, оскалив зубы.

— М-м-м... да, но... а ведь он брюнет! И у твоей матери тоже были зелёные глаза!

И Гарри, и Роберт с недоверием уставились на мужчину.

— Даже не намекай на это! Он вообще говорит по-английски? А, глупости, конечно, говорит. Выслушивать, как тебе перечат на одном языке и так плохо, но на двух!

— А почему нет? А вы можете выбрать себе какой-нибудь язык специально для сарказма, — предложил Гарри.

— Вот видишь, — продолжил Кайл, — у нас ты познакомишься с английским сарказмом. Уж ты-то должен его оценить.

Как ни старался Гарри сдержать улыбку, уголок его рта дернулся. Эти двое по-прежнему ему не нравились, но все же они были... интересной парой. Стоило Кайлу заметить эту легкую улыбку, как он ухмыльнулся во все тридцать два зуба.

— Ой, да он такая прелесть! Ему почти одиннадцать, а он до сих пор прелесть.

Гарри покраснел, что восхитило Кайла еще больше.

— Нет, — твердо сказал Роберт. — Совершенно точно нет! Пусть он и брюнет, хотя этого наверняка не скажешь: непонятно, это его естественный цвет или просто это воронье гнездо плохо помыли... Несмотря на цвет волос, он полная противоположность всему тому, что мы искали с самого начала! Он слишком большой, слишком дерзкий, ничуть не похож на меня, да и вообще... его магия не проявлялась целых десять лет! Он, должно быть, почти сквиб!

— Эй-эй, я же вас не обзывал! — запротестовал Гарри. — Хотя если подумать...

— Сквиб — то есть почти что маггл, но родившийся среди волшебников. Боже, и чему вас там учат целыми днями?

— Нас учат делать кукол из палочек для мороженого, но это неважно. В этом сентябре я уеду в настоящую школу магии, вот и всё.

— Вот видишь? Он пробудет у нас дома сколько, месяц? А потом он укатит в какую-нибудь ремесленную школу и будет там до конца года делать свечи.

— Ой, ну Робби!..

— В последний раз говорю, нет! Я пойду посмотрю на того светлого мальчика. Когда к тебе вернётся здравый смысл, можешь ко мне присоединиться.

С этими словами мужчина широкими шагами отошел в сторону, оставляя Гарринаедине с Кайлом. Тот стоял, уперев руки в бока и с таким выражением лица, что мальчик совершенно неожиданно и с болью в сердце вспомнил свою мать. Он поспешно отвернулся к окну.

— Прости, Гарольд, его поведение совсем не обоснованно, — произнес волшебник, несмотря на то, что его юный собеседник демонстративно его игнорировал.

— А мне показалось, что у него был много оснований.

Наступило молчание. Гарри подумал, почему Кайл не уловил намёка в его словах и не ушёл. Но тот лишь подошёл поближе и тоже заглянул в окно. Увидев, на что смотрит стоящий рядом с ним ребёнок, он явно удивился и лишь затем понял:

— Ты их видишь, да?

— Кого? Лошадей? Конечно, я хоть и плохо вижу, но не настолько.

— Гарольд, это не лошади. Это фестралы, твари из преисподней. Только тот, что видел смерть собственными глазами, может их разглядеть.

Молчание.

— Гарольд...

— Гарри. Меня зовут Гарри.

— Хорошо, Гарри. Почему ты так не хочешь, чтобы тебя усыновили?

— Меня уже усыновляли раньше, так что спасибо, теперь я лучше буду сам по себе.

— А...

На мгновение они замолчали. Мальчик размышлял о фестралах, о смерти, о семье и о том, как все эти вещи в его жизни были связаны между собой. Они уже почти забыл о Кайле, когда мужчина положил ему руку на плечо.

— Если ты когда-нибудь передумаешь, ты можешь связаться со мной или с Робертом по этому адресу.

Он протянул собеседнику визитную карточку, на которой было написано:

РОБЕРТ АЛЛЕН РЕЙГЕР

ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЙ АДВОКАТ

ЗАЩИТА ПО УГОЛОВНЫМ И ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

ЛОНДОН, ТЕПЕРТИ РОУД, 165

— Я его личный секретарь, так что если ты напишешь, я первым получу твоё письмо.

Гарри рассмотрел визитку, а потом озадаченно уставился на Кайла.

— Спасибо, сэр, но... зачем вы это делаете? Я для вас совершенно незнакомый человек, и дружба со мной не принесёт вам никакой выгоды.

— У меня есть предчувствие, что ты станешь большим человеком. Мне по работе приходилось встречаться с разными людьми, так что я знаю, о чём говорю. У тебя есть характер. Я вижу его в твоих прелестных глазках. Готов поспорить на свою палочку, что лет через десять-пятнадцать Роберт будет локти кусать, что упустил возможность усыновить тебя.

Гарри покраснел, не ожидая услышать комплимент и не зная, верить ли этим словам. Он сам точно не чувствовал себя особенным. Самому себе он казался маленьким, уставшим и немного одиноким мальчишкой. Кайл ободряюще улыбнулся, похлопал его по плечу и отправился на поиски своего... мужа? шефа? Мальчик ещё раз окинул визитку долгим внимательным взглядом, а потом спрятал её в складках рубашки.

За оставшиеся до конца вечера полтора часа к Гарри больше никто не подходил, и его взгляд в конечном итоге вернулся к фестралам. Взрослые постепенно уходили, некоторые за руку уводили с собой детей, но большинство ребят остались в комнате и один за другим подходили к окнам, как и он.

— Эй, Гарри, — начал Нортон, с любопытством склоняя голову в сторону, — на что это ты смотришь?

— На фестралов, — автоматически отозвался тот.

— А что такое фестралы?

Гарри не знал, что сказать. Разве мог он объяснить восьмилетнему ребенку такую зловещую вещь, как лошадь, которую может увидеть лишь тот, кто видел смерть? Ему не нравилось уже то, что он мог видеть их в свои десять.

— Это такие птицы. Знаешь, маленькие бурые птички, которые прыгают в траве.

— А... А я думал, что это обычные воробьи.

Эдгар, самый младший из мальчишек, шагнул поближе к окну и тоже взглянул на луг. Потом он озадаченно перевел взгляд на старшего товарища, но так ничего и не сказал.

Для Гарри это был момент истины. Он вдруг понял, что смерти всё равно, кого и где забирать, и ей плевать на тех, кто останется после её прихода. Это была страшная, пугающая правда, но мальчик был рад, что осознал это: теперь он чувствовал себя старше, будто теперь он был лучше подготовлен к тому, что ему предстояло в жизни.

____________________

* Здравствуйте. Меня зовут Гарри. А вы все высокомерные, надутые и глупые. Вам лучше воспитывать котят, а не маленьких детей.

** Это не повод на меня пялиться, как рыба в аквариуме.

Прим. автора: Многие персонажи из первой части этой серии (да, я планирую описать семь лет жизни Гарри, как Роулинг) могут показаться ненужными, потому что сейчас они мало влияют на сюжет, но почти все они снова появятся в следующих частях, например, некоторые сироты и Кайл с Робертом (который действительно пожалеет, что не усыновил Гарри, когда была такая возможность). Немного потерпите.

Если Гарри кажется вам немного ООС, то я думаю, так и должно быть, учитывая обстоятельства. Гарри из книг Роулинг с годовалого возраста воспитывали Дурсли, но мой Гарри до восьми лет жил с родителями в Германии и лишь потом потерял их. Поэтому я представляю его более уверенным в себе. Пожив с любящей семьей, он осознает, что это Дурсли плохо с ним обращались, что дело не в его «ненормальности». Сейчас он думает, что в волшебном мире ему лучше, чем у Дурслей, но хуже, чем с родителями. Так что на одни вещи он может смотреть скептически, а на другие — с полным восторгом.

Если вас это беспокоит, в этой серии время от времени будут появляться гомосексуальные пары, как Кайл и Роберт, но без всяких подробностей. Большинство персонажей, включая Гарри, гетеросексуальны. Мужской беременности тоже не планируется. И не беспокойтесь, Вольдеморт всё такой же очаровательный мерзавец (хоть и более зрелый и не такой безумный, как в каноне), но не педофил.