Десятая Арка (джен)

Гарри сидел на лавочке в саду, купаясь в лучах теплого утреннего солнца. Он успел полюбить эту лавочку за три дня, прожитых в новой и малознакомой Норе. Большая семья Уизли не создавала сейчас такого впечатления: миссис Уизли хлопотала в доме, в комнате у себя что-то делал Джонатан, все остальные на работе. Рины не было с самого утра — Джо вновь аппарировала с ней под каким-то благовидным предлогом. Гарри понятия не имел куда, поняв лишь то, что должен был иметь понятие, и этот каламбур в который раз напомнил о его главной проблеме. Он мало общался с Риной, в основном перебрасывался короткими малозначащими фразами. Умом Гарри понимал, что такое положение вызывалось неподходящей обстановкой и тем, что он должен был всё знать и так. Знала всё Гвен, он же судорожно выдавливал каждое слово, боясь ошибиться и попасть впросак. Целыми днями он фактически ничем не занимался, потом же смекнув, что раз Рина читает, то ему сам Мерлин велел, достал наугад одну из книг Гвен. Высшая трансфигурация привела его в ужас и некий благовейный трепет. Потом эти чувства сменились унылой тоской — ему не представлялось возможным хоть немного подтянуть свои знания до уровня Гвен.

Вот и сейчас ненавистная трансфигурация лежала на коленях, открытая наугад. Гарри осилив полстраницы, рассеянно смотрел на игру света в листве молоденькой яблони. Его физическое самочувствие улучшилось, голова болела намного меньше, приступы слабости накатывали реже. Вот только пребывание в новом теле тяготило всё так же. Гарри передернуло от одного воспоминания о походе в туалет — ужасное чувство жгучего стыда не покидало его не меньше часа. Всё это было странно: слышать и ощущать биение собственного сердца, протягивать руку, листая страницы, руку послушную короткому приказу мозга, чувствовать шершавое тепло пергамента, прикосновение ветерка к лицу, твердость лавки под спиной… И знать, знать каждую секунду, что всё это не твоё, украденное, взятое без спроса. И даже мозг не твой, и в то же время быть полностью слитым с этой оболочкой, всё это сводило с ума. И всякий раз он резко осаждал разметавшиеся эмоции коротким напоминанием о Гвен, находящийся далеко от собственного мира, в чужом теле, живущей чужой жизнью. Его метания стихали, уступая место стыду и вине, ведь собственный ад имел не только он. И даже сейчас очередной укор совести привёл его в чувство. « Ты несёшь ответственность за две жизни, ты разрушишь свою таким поведением, а потом рассыплется и жизнь Гвен. А сейчас заткни свои эмоции с нытьём себе в задницу и учи эту проклятую трансфигурацию», — с мрачной обречённостью Гари уткнулся в книгу. Что-то подсказывало Гарри, что время игр прошло и теперь нет и не будет отговорок в стиле «я устал, я не могу, и у меня болит головка». Он попытался вникнуть в правило какого-то известного колдуна, утверждавшего, что представления процесса трансфигурации совершенно не требуется и даже бесполезно. Это явно противоречило ранее выученному на трансфигурации, и Гарри растерялся. Он просмотрел ещё раз надписи на обложке и не слишком удивился, когда выяснилось что учебнику 160 лет. Первая мысль решительно намекнула на устарелость такого подхода, но затем же он подумал, что вряд ли Гвен бы читала что-то бессмысленное. Гарри недолго думая сорвал листок яблони и положил на страницу книги. Он осторожно достал палочку и попытался превратить листик в просто лист бумаги. Вначале Гарри усиленно представлял, как лист медленно перетекает своими формами в плоский белый лист бумаги. Он от напряжения даже губу закусил, но лист лишь подрагивал и не хотел превращаться. На шестой раз несчастный подопытный сформировался в желтоватый мятый бумажный лист. Гарри несколько секунд отдыхал от трудов, а потом попытался по совету мага из книги просто представить конечный результат. Через минуту он покрутил в руках хороший плотный лист бумаги — подобное превращение действительно далось легче и вышло качественнее. Гарри начал недоумевать, почему тогда в школе изучали гораздо более трудоёмкий метод, который давался лишь наиболее собранным и усидчивым колдунам. Он с большим интересом принялся вчитываться в книгу. Не меньше Гарри заинтересовал раздел о долгосрочной трансфигурации, он несколько раз перечитал абзац об условиях для практически вечного закрепления формы трансфигурированного предмета. «Необходимо выполнить следующие условия: маг должен собрать как можно более однородный и близкий к структуре конечного предмета материал; чем ближе масса и объём первичного материала к массе и объёму исходного предмета, тем выше качество и долговечность; маг должен как можно четче и яснее нарисовать в сознании искомый предмет, если же фантазия и воображение не позволяют ему столь точно представить результат, то просто нужно как можно сильнее желать создание предмета с необходимыми характеристиками; необходимо сконцентрироваться и приложить соединённую силу разума и магии к исходным предметам либо материалам…» — Гарри усердно переваривал прочитанное. Витиеватая формулировка его не удивила — обычные школьные учебники часто были ещё худшим языком написаны. После десяти минут переваривания Гарри пришёл к выводу, что помимо сил конкретного волшебника на долговечность трансфигурации влияло качество подручных материалов. Он тут же решил попробовать и нашёл в саду кучку сухих веток. Гарри просто пытался превратить их в доску, хворост сросся в неё довольно охотно. Довольный своим результатом он пошёл искать нечто мало родственное с древесиной. Пнув кусок ржавой трубы Гарри понял, что это то, что надо. Ржавый металл поддался неохотно, нехотя переплавившись в древесину. Гарри притащил оба куска к лавочке и вновь уткнулся в книгу. Через час один из брусков дерева начал блестеть и покрываться ржавыми пятнами, а ещё через какое-то время и вовсе превратился обратно в ржавую трубу. Доверие к толстенному фолианту моментально возросло, и Гарри воодушевлённо погрузился в чтение.

— Гвен, дорогая, хочешь немного перекусить? — миссис Уизли возникла перед ним словно из под земли.

Гарри быстренько захлопнул книгу и с готовностью закивал. Он проследовал за женщиной в кухоньку, где аппетитно пах свежесваренный суп в кастрюле. Молли щедро наполнила тарелку и подставила её Гарри. Он поблагодарил её и принялся есть, слушая её быструю речь. Гарри неожиданно понял насколько одинокой часто была мать столь большой семьи. Муж всё время на работе, а в свободное время занят делами Ордена, старшие дочери живут отдельно своей жизнью, Джо и Фрида живут друг другом и своими занятиями, Рина далека от матери, словно Луна от Земли, а Джонатан не слишком жаждет проводить время с матерью домохозяйкой. Он слушал, кое-где поддакивал, но мыслями был далеко. Гарри никогда раньше не думал столь много, так часто и настолько безэмоционально. Он чувствовал себя постаревшим на много лет, эта реальность требовала слишком много сил и душевных, и физических. А ведь он по обыкновению даже не понял, что это лишь легкая прелюдия к настоящим событиям и проблемам. Гарри был полон и чужие переживания просто не помещались в чашу его способности чувствовать и переживать. Поэтому он постарался покинуть кухню, как только поел и вновь отправился в сад.

День прошёл почти незаметно, углублённый в изучение книги Гарри понял, что вечереет лишь по скудным косым лучам солнца. Он встал, расправляя затёкшее тело, потянулся и крепко прижимая толстый фолиант к животу направился в комнату Рины. Женеевна вплыла вслед за ним, мягко ступая на пальцах кривых, но сильных и ловких лап. Книзлл дала себя погладить и запрыгнула на кровать Рины, с удовольствием растянувшись на покрывале. Гарри вздохнул и обвёл взглядом комнату — мозг гудел от избытка информации, а развлечений кроме книг на горизонте не виднелось. В итоге он рискнул взять неприметный кусачий фолиант, ранее виденный в руках Рины. Гарри с сомнением покосился на книгу, но затем решительно прижал кисть к обложке. Книга среагировала быстро — острая боль обожгла запястье и горячая кровь растеклась под рукой по обложке. Он вынес эту процедуру почти спокойно, так как змеиный браслет приучил его к резким болезненным укусам. Фолиант лениво зашуршал листами и с силой распахнулся на первой странице. «Темные проклятья, способы зашиты, контрблокировки и лечения последствий» гласила надпись на первой странице. Первым как не смешно шел Империус, краткое четкое описание несколько отличалось от школьного, но в целом совпадало, а вот иллюстрации… Во всей красе на картинке двигался человек, отрубивший собственную кисть, лицо его оставалось пустым и совершенно отрешённым. Такими же пустыми глазами смотрели колдунья убившая всю свою семью, маг бросившийся в костёр и группка волшебников, чинно идущих к пропасти. Первым побуждением было отшвырнуть такую мерзость от себя подальше, но потом он понял, что именно такие пособия дают прочувствовать всю серьёзность заклятий. Танцы под проклятием лже Грюма были настолько смешными и неопасными на фоне истинных возможностей Империуса. Рецепт защиты приведённый ниже был короток, прост и мало выполним для большинства. Окллюменция, ментальные блоки, зрелость и целостность сознания и больше ничего. Всё то, о чём Гарри и мечтать не мог. Хотя его немного утешил факт успешного сопротивления лже Грюму, но одна мысль об оклюменции заставила его вздрогнуть. Он рассматривал следующее описание проклятия пытки, когда внизу раздались голоса. Гарри уловил среди них резковатый голос Рины и радостно поспешил вниз.

Джорджия на ходу жевала бутерброд, её алая шевелюра выглядела встрепанной, а под глазами виднелись темные круги. Рина же смотрелась вполне здоровой и бодрой, но несколько уставшей, обе сестры поприветствовали Гарри.

— Ну что вечером обсудим, — быстро произнесла Джо, помахала растерянной матери и нырнула в камин, исчезнув в зеленом облаке.

— На работе завал, — коротко объяснила поспешное исчезновение сестры Рина и пошла наверх.

Гарри не пожелавший оставаться наедине с растерянной и возмущенной Молли Уизли, помчался за ней. Рина стянула мантию, загнав ту в шкаф, и плюхнулась на кровать с блаженным вздохом.

— Я посплю немного, — сказала она Гарри, вяло улыбнувшись.

Гарри ужасно позавидовал способности Рины отключаться на ходу, уже через несколько минут её дыхание выровнялось и стало тихим и мерным. Он в очередной раз поразился очевидным странностям в отношениях Гвен и Рины. Они не делились событиями и впечатлениями при первой возможности, не пытались контролировать шаги и поступки друг друга, во всяком случае так казалось Гарри. Ему осталось лишь чтение фолианта, который самым подлым образом закрылся и потребовал новой порции крови. Когда Гарри дошёл до описания смертельного заклятия, он искренне обрадовался, что там не шло ни слова о «мальчике который выжил». Знакомые и ненавистные слова, успевшие извести его за короткие пять лет. Рекомендации о защите и борьбе с ним были крайне скупыми: книга просто советовала волшебнику быть ловким, быстрым и уметь вовремя уходить из под смертельного луча. «Главный недостаток данного проклятья это медлительность и сильная восприимчивость к материальным преградам» — Гарри задумался над этими строками. Выходит, даже волшебникам необходимо развивать собственное тело, скорость и ловкость. Единственный щит — стремительность. Это он проверил на собственной шкуре, на кладбище среди старых могил…

— Гвен, — Рина приподнялась на кровати, зевая.

— Ты проснулась?

— Да, немного вздремнула. Ну что пошли?

— Да, пойдём, а то я уже стала засыпать, — Гарри зачастую с трудом вспоминал о необходимости говорить о себе как об особе женского пола.

Гарри просто шёл по узкой протоптанной в траве дорожке рядом с Риной. Она вывела его на проселочную дорогу, и теперь они просто шли в поле, цепляя полами мантий высокую траву. Рина снова зевнула и как-то устало заметила:

— Джек теперь далеко, я рада за него и его семью

— Я тоже рада, но Джо и Фрида очень пессимистично оценивают результаты своей работы

— Просто понимаешь, это самое паршивое, когда прикладываешь непомерные усилия, а получаешь совсем не внушительные результаты. Они с ног сбиваются, разрываясь между работой, торчанием в Ордене и деятельностью нашей крохотной типа организации. Хотя скоро всё это закончится — остаётся совсем мало магглорождённых, которых можно и нужно предупредить. Все остальные остаются жить, купаясь в собственных иллюзиях

— Джек не слишком сопротивлялся? Всё-таки ему пришлось полностью изменить жизнь

— Джек отлично понимает, что его ждёт, поэтому недовольство перекрывает полностью здравый смысл и страх за жизнь. В любом случае хуже, чем здесь в Техасе ему не будет

Жар обжёг бедро, и Гарри автоматически засунул руку в карман, нащупав горячий ключ. Он замялся и нерешительно бросил взгляд на Рину, словно надеясь прочитать ответ на её лице.

— Что?.. — Рина оказалась уж слишком внимательной.

— Мне пора, — Гарри сказал первое, что на ум пришло, но подругу этот ответ полностью удовлетворил.

— Пошли в дом, скажем Молли, что ты хочешь лечь пораньше, за остальным я как обычно прослежу

Гарри постоял, молча сжимая тонкую прочную цепочку ключа, тепло грело холодные пальцы. Он глубоко выдохнул и надел ключ на шею, готовясь к привычному рывку.

Твердая поверхность пришла как избавление, Гарри постоял привыкая к отсутствию кружения и болтанки.

— Делаете некоторые успехи, Поттер, — холодный ровный голос раздался совсем рядом.

Гарри открыл глаза и встретился взглядом с серыми глазами Саадер. Она стояла в полуметре от Гарри, просто рассматривая его. Она выглядела точно так же как и в прошлый раз, лишь чёрная мантия с капюшоном была новой.

— Здравствуйте, я пытаюсь, — просто сказал Гарри, и собеседница небрежно кивнула:

— Вы одна из ипостасей одной души, значит задатки у вас общие. Есть шанс что в новых условиях вы наконец изменитесь. Идёмте, — он нехотя протянул руку, и холодные пальцы Саадер сомкнулись на его кисти.

Они стояли где-то на открытом пространстве, в полной темноте, в воздухе пахло травами и дурманящим ароматом цветов. Тусклый огонёк магического света плавно взмыл в воздух и завис на уровне головы Гарри. Саадер разжала пальцы и сделала шаг в сторону, огонек тотчас переместился вперед, освещая ей путь.

— Идите за мной, — никаких больше объяснений не последовало, Гарри перецепаясь в траве, цепляясь мантией за ветки кустарника, тяжело сопя, спешил за ней.

Надгробия каменными идолами вынырнули из тусклого полумрака, черными тенями виднелись растущие у них кусты.

— Кладбище? — испуганно пискнул Гарри.

— Вы мне ещё в обморок рухните, Поттер. Нужное мне растение предпочитает именно такую среду. Хотите выразить ему претензии?

Гарри хотел выразить претензии самой Саадер, притащившей его сюда, словно нельзя было этот магический сорняк самой найти. Но промолчал, покорно плетясь за ней. Их путь между обветшалыми каменными надгробьями прошёл в полном молчании. Саадер внимательно оглядывала самые старые могилы, но всякий раз они шли дальше. Неясной громадой замаячил впереди склеп, приземистый и обвитый диким виноградом. Саадер молча поводила у входа палочкой и жестом позвала Гарри. Он крайне неохотно нырнул в узкий полузаваленный камнями проём, удушливый запах сырости и тлена ударил в ноздри. Магический светильник вспыхнул, усиливая яркость, и помещение с крохотными зарешеченными окошками под самым потолком вынырнуло из темноты. Серые искрошенные плиты гробов покрывал мох, давно истертые надписи едва заметно проступали на поверхности. Саадер шагнула ближе, присматриваясь к чему-то на совсем разрушенной плите.

— Поттер, ступайте сюда, только тихо, — Гарри неуверенно шагнул вперёд, вытягивая шею.

Нечто похожее одновременно на медузу и пучок светящихся нитей расположилось в глубоком каменном гробу. Длинные тонкие то ли ветви то ли щупальца слабо пульсировали, лилово-зеленая сердцевина странно мерцала.

— Что это? — он инстинктивно попятился

— Протяните руку и коснитесь ветвей, — низкий голос Саадер звучал повелительно и властно, он подчинился почти автоматически, но в последнюю секунду словно очнулся.

— Зачем? Оно не выглядит безопасным

— Не спорьте, вы мне давали слово

Гарри горестно вздохнул и протянул дрожащую руку к светящимся щупальцам, как только кончики пальцев коснулись к склизкой поверхности, тело пронзила острая боль. Из горла рвался крик, но связки не издали ни звука, руку жгло огнём, быстро расползавшимся к плечу. Все его попытки вырваться были бесплодны, неожиданно мощное магическое поле притянуло его вплотную к мерзкой массе. Жгучая пронзительная боль казалось, пронзила каждый нерв и ползла по спине, к голове. Голова грозилась взорваться в любой момент, невидимые когти скребли по черепу изнутри. А потом помимо боли в черноте замелькали картинки, настолько хаотичные и быстро меняющиеся, что Гарри, охваченный болью, не разобрал ни одну из них. Боль начала стихать, почти приятное онемение поползло по телу, а сознание плавно закачалось на волнах дремоты.

— Гарри, дорогой, тебе пора просыпаться, — ласковый женский голос мягко раздался над его головой.

Гарри потянулся, нехотя отрывая голову от подушки, и открыл глаза. Мама ласково улыбнулась ему и поправила челку теплыми пальцами. Её рыжие волосы ореолом окружали лицо, а яркие зеленые глаза светились нежностью и любовью.

— Мама… — прошептал он, заворожено всматриваясь в её лицо.

— Ну ты чего, Гарри? Давай вставай, там вкусный завтрак стынет, — Лили скинула с него одеяло и поманила рукой.

Гарри послушно вскочил, в спешке натягивая одежду, мысли в голове немного путались, но и только. Мать всё это время с улыбкой наблюдала за ним, чуть склонив голову набок. Неожиданно для себя самого он тревожно спросил:

— Мам, ты настоящая?

Лили рассмеялась

— Ты что, милый? Конечно настоящая

Что-то было неправильным, неестественным во всей этой ситуации, что-то настораживало. Он ещё раз всмотрелся в её лицо — совсем молодое, идеально гладкое, без единой морщинки. Такой была Лили Эванс в молодости, такой она умерла и такой осталась на колдографиях, вечно юная, вечно 21 летняя. Мать из его грёз и фантазий, не более. Мир вокруг в один момент потускнел и утратил четкость, словно кто-то одновременно выключил свет и звук, силуэт Лили закачался, чтобы рассыпаться цветными обрывками.

Он словно вынырнул из тяжелой темной воды, оглушенный и дезориентированный, мрачный затхлый склеп постепенно обрёл четкость. Холод каменных плит пробирал до костей — Гарри полулежал на спине, упираясь ею в возвышение для гроба. Лицо Саадер казалось безжизненной белой маской, оно с безучастным видом заталкивала святящуюся красным массу в колбу.

— Вставайте, Поттер, маггловский ревматизм не откажется перебраться и на ваше магическое тело

Он молча встал на ватные непослушные ноги, левую руку сводила боль. Гарри откинул рукав мантии — на бледной коже виднелись ряды воспаленных красных точек, укрывающих предплечье сеткой. Саадер тоже молча протянула ему руку, и он покорно сжал её холодные длинные пальцы, готовясь к рывку аппарации.

— Так значит, оно питается не кровью? — Гарри сидел в глубоком кресле привычного кабинета, попивая обжигающую жидкость.

— Нет, кровь ему не интересна, если говорить маггловскими словами, Адская Грива поражает нервную систему. Захватывая и удерживая жертву, она от периферической нервной системы доходит до головного мозга. Там неким образом сканирует воспоминания, выискивая самые дорогие желания и мечты. Жертва, парализованная её ядом впадает в оцепенение, все жизненные процессы замедляются, магглы называют это состояние анабиозом. Тем временем, прокручивая в затуманенном сознании жертвы самые желанные фантазии вновь и вновь, она питается выделяемой энергией. Так длится до нескольких недель, после чего человек умирает, а Гриве остаётся переваривать и ждать новую еду

— Тогда это адский джин

— Неплохая формулировка. Я знаю, что вы видели свою мечту о родителях, воплощенную в иллюзии, — Саадер сидела просто на краю стола, наливая в колбу с частью Адской Гривы что-то пенящееся и малиновое.

— Оно мне подсунуло воспоминание о маме… — голос сорвался сам собой.

— Нет, это ложное представление. У вас нет воспоминаний о родителях и быть не может. Это не мать и даже не память о ней, это ваша химера, смесь желаемого в вашем сознании и краткой информации о ней полученной от окружающих. Вы не знаете своих родителей, а лишь строите воздушные замки, недаром Грива так вцепилась в это желание

— Нет, не правда, я люблю маму

— Вы любите иллюзию, детскую мечту, пора уже это понять, да уж как всё запущено то!

— Хотите сказать, что Гвен было плевать на родителей, — Гарри гневно уставился на маску, заменявшую этой несносной женщине лицо.

— Именно это и хочу сказать. В отличие от вас она никогда не жила мечтами, плавая в собственных фантазиях. Нельзя любить тех, кого не знаешь, и это не мои слова. Подумайте над этим, а сейчас хватит пререкаться, времени нет, — Гарри умолк, уткнувшись взглядом в стакан.

Саадер с силой встряхнула колбу, содержимое которой стало тускло серебряным. Мерцающие переливы отдельных нитей в этой массе что-то смутно напоминали. Она легко соскочила со стола и скрылась в двери рядом со шкафом. Гарри допил жгучую настойку, морщась от боли в руке. Мысли всё ещё путались, ощущения от нападения этой склизкой гадости напоминало неудачный сеанс легимиленции. Саадер вновь прошла в комнату, уже без ноши в руках.

— Зелье будет готово через два дня. Тогда попробуем начать проникновение в воспоминания Гвен, а сейчас разберемся с насущными вопросами

— Так быстро? — удивлённо протянул Гарри, Саадер на такое заявление лишь фыркнула.

— Наоборот это немалый срок для зелья, так званый максимум, всё то что варится дольше не имеет смысла. И не надо мне приводить в пример оборотное или любовное зелье — и то и то малоэффективная бурда. Запомните на будущее: все зелья, кроме, пожалуй, пары исключений, должны готовиться быстро. Большую часть зелий можно заменить хорошими сильными чарами, лишь лечебные и просто воздействующие на тело и разум зелья редко заменяемы прямой магией. Чаще всего зелья требуются срочно, а ожидание совершенно неуместно. Сейчас же обсудим пару моментов, первый касается нынешнего положения вещей. Для начала, что вы поняли сами?

— Я, я понял, что Волдеморт вернулся, вот только не так у меня, то есть в моём мире. Он вернулся, но пока ещё ничего не сделал, затаился что ли. И так же само никто не верит…

— Не совсем верно, большая часть авроров, маги из автономных торговых комплексов, древние магические семьи не питают иллюзий. Вот только официальный курс совершенно не признаёт данный факт

— Боятся? Но это же глупо, если не готовится, то Волдеморт сможет что угодно сделать

Саадер рассмеялась странным горьким смехом, она пожала плечами и невозмутимо заметила:

— Гарри Поттер, вот в этом основной парадокс. Большинство богатых и влиятельных магов очень даже готовятся, вот только не получат ожидаемое. Видите ли, они по какой-то интересной причине решили, что Волдеморт будет просто озабочен идеей осчастливить их и помочь вернуть былое могущество. Многие чистокровные, но нищие маги надеются сделать хорошую карьеру при новом правителе. Члены же Визенгамота немного наивно привыкли считать существующий расклад незыблемым. Излишняя самоуверенность во все века разрушила много жизней и даже целые империи. Волдеморт из монархов единоличников не делящих власть с кем-либо, у него нет генералов и министров, лишь слуги. Но разочарование придет, когда будет поздно. Когда все должности до единой будут заняты нужными людьми и фактически сменена власть, тогда Волдеморт придёт открыто. До этих пор просто нет нужды

— Но почему, зачем ему столько ждать, почему он до сих пор не начал войну, — Гарри подался в кресле вперед.

— А зачем? Тратить силы, ресурсы, иметь лишнюю возню? Торопить то, что случится и само? Волдеморт с его магической мощью эту войну практически выиграл заранее

-Против него будут кучи магов, — горячо воскликнул Гарри, — он не может быть сильнее целого Ордена, — Саадер отрицательно качнула головой

— Не верно, ваши слова правдивы если говорить о маггловских государствах, там один человек, даже самый могущественный, умный и талантливый не покорит государство и общество. Один в поле не воин, но в магическом мире всё иначе и никакого волшебства в этом нет. В Великобритании живут десятки миллионов магглов и несколько сотен даже таких вот экстремистов ничего не сделают, их силы моментально будут сломлены. Но в магической Англии население не больше семи тысяч, отбросим немощных и незрелых, и что останется? Шансы такого жаждущего власти экстремиста возрастут в сотни раз. А если он ещё и обладает колоссальной магической мощью и знаниями, а если его бойцы намного превосходят авроров? Немного партизанской войны, тайных убийств самых больших и опасных фигурок на политической арене, подкупа и запугивания, щедрых посулов — и всё, магическая Англия быстро падёт. Осознайте это, а также то, что это затишье перед бурей, некая разведка обстановки, стягивание сил. Потом всё будет стремительно и кратко, так что времени у вас в обрез. Остаётся второй момент — бессмертие Волдеморта, что вы об этом знаете? — Гарри тупо уставился на её вечно бесстрастное лицо.

— Ну, он нашёл какой-то способ…

— Понятно, и почему я даже не удивлена. Волдеморт увлекся созданием хоркруксов, которые и стали причиной его излишней живучести, при этом один из этих элементов — Вы

Гарри показалось, что его с размаху ударили бетонной плитой по голове, резко не стало воздуха в легких и потемнело в глазах.

— Поттер, Поттер, да очнитесь вы. Надо же, таки обморок. Мда, просто чудный боец из вас, ничего не скажешь, — он нехотя открыл глаза, Саадер стояла над ним с палочкой в руке.

— Простите, — без всякого выражения ответил Гарри, — я правильно понял, я что тоже помогаю собой быть Волдеморту бессмертным?

Саадер молча походила по комнате и поинтересовалась:

— Я так понимаю, что именно такое хоркруксы вы тоже не знаете? — поймав его удивленно-виноватый взгляд, она вздохнула, — хорошо же вы готовились к выживанию и борьбе, просто прекрасно. Что же, не будем терять время. Хоркруксы — весьма неполезное и сомнительное изобретение, помогающее отчасти приблизиться к бессмертию. Маг образно говоря разрывает душу, а на практике делает с неё точный ментальный слепок, сохраняющий все черты имеющиеся на тот момент у данного мага. Его размещают в определённый, как правило магический предмет, который понятное дело скрывают в как можно более надежном месте. После смерти мага его дух остаётся привязанным к данной реальности и делает все попытки возродиться. Такой дух способен захватывать чужие тела, но есть маленький минус — чем слабее маг, тем быстрее его оболочка гибнет от такого квартиранта

— Профессор Квирелл значит был обречён с самого начала, — Гарри невольно перебил её.

— Преподаватель с вашего первого курса? Да, Волдеморт что-то сделал не так и его дух слишком быстро разрушает чужое тело. Единственный шанс — успеть создать тело магическим путём, что он собственно и сделал в обоих мирах. Теперь вы знаете причину его поразительной живучести, а вот эти заметки помогут понять лучше этот обряд, — она достала со стола простой блокнот в клетчатой обложке и протянула его Гарри.

— Также я составила для вас список необходимых в ближайшем будущем знаний, волей-волей придётся вам полюбить книги и многочасовые занятия. Пока что в теории, но вы должны хоть бы частично понять всё прочитанное. Для постороннего это всего лишь чистый лист пергамента, вам же надо будет приложить к нему ладонь. Вы читали трансфигурацию, что именно непонятного?

-А откуда…

— Поттер, у вас в голове только и вертелись вытяжки из книги, кстати хороший вариант ментальной защиты, сквозь беспокойство и сумбур в голове озабоченного сдачей экзамена и просто учебного материала студента пробиться почти нереально. Времени у нас немного, так что задавайте вопросы

Оставшийся час прошёл в объяснениях, довольно четких и предметных, Саадер была неплохим преподавателем, но частые недопонимания Гарри её раздражали.

— Я не виноват, что не особо умный от природы! — пробурчал он после очередного едкого замечания.

— А я и не говорила, что вы тупы. Уровень выше среднего и потенциал есть, но я никогда не имею дело с чем-то просто нормальным, даже за деньги. Чтобы заниматься со мной нужно соответствовать, чтобы выжить нужно соответствовать ещё сильнее. Учитесь думать, Поттер, мозги у вас есть, главное наконец завести их, ну а итак как они сейчас и вовсе не совсем ваши, то есть все шансы, — она мельком взглянула на часы и добавила: — отложим остальное на следующий раз. Позову как обычно поздно вечером

На этот раз Гарри, вернувшись от наставницы, отключился почти сразу. Утром его с трудом растолкала Рина, она тихонько сказала, что вновь отправится с близняшками по особому делу. Гарри отчасти огорчился, а отчасти подумал, что время для зубрёжки как раз подвернулось. После завтрака он пришвартовался на уже излюбленной лавочке и попытался вникнуть в список, данный Саадер. Он его ужаснул, искренне и абсолютно — экзамены пятого курса показались полной мелочью по сравнению с этим. Обложившись тремя фолиантами и удерживая угрожающе толстую книжищу по чарам в руках, Гарри приступил к привычному занятию Гермионы. Впрочем, он готов был поклясться, что ничего подобного подруга в жизни не читала. Самое худшее заключалось в расчёте материала на умение читавшего пользоваться магией невербально. У Гарри даже невербальный Люмос не получался, не говоря уже о чем-то получше. Он осторожно отлепил приставшую к обложке пожелтевшую страницу с необычным вензелем. Чернила потускнели и истерлись, но он смог разобрать буквы, гласившие, что это книга из семейной библиотеки рода Блеков. Нехорошее чувство моментально зашевелилось внутри, ведь если у Гвен семейные книги Блеков, то тогда последний из рода… мертв. Гарри стиснул зубы — похоже, и здесь ему не судилось увидеть Сириуса. Моментально завертелся вихрь вопросов и догадок, но Саадер ему не увидеть как минимум два дня, так что Гарри велел себе утихнуть и мучиться дальше. Если что-то и было хорошее в этой ситуации, так это относительно ясный и лишенный тяжеловесной витиеватости стиль изложения в книгах. Все они подталкивали к идее, гласившей о бесплодности и даже вредности заучивания как можно большего количества заклятий. По мнению авторов следовало разделять все магические воздействия на близкородственные категории, подчиняющиеся одним правилам и пользоваться ими. Так для трансфигурации следовало не заучивать сотни заклятий для превращения иголки в бантик, табуретки в крысу или платья в лошадь, а как можно глубже постичь суть превращения. «Под словом чары следует понимать магические воздействия, обращенные на предметы и живые объекты, прямо воздействующие на них, но не изменяющую их суть и форму. Для простейшего примера можно вычленить группу заклятий для левитации живых и неживых объектов. Прямо воздействуя на предмет, чемодан к примеру, маг не меняет его свойств и формы. Но не следует думать, что последствия чар всегда проходят бесследно. Чары броска прямо не меняют форму объекта, но косвенно почти всегда этому способствуют. Все чары можно разделить на три главных направления…» — Гарри остановился и закатил глаза, пытаясь вспомнить нужную картинку. Первый курс, тролль и дубинка… То что надо! Ну конечно, Вингардиум Левиоза не повлияла прямо на состояние и так сказать форму тролля, но эта сама дубинка поднятая заклятием хорошенько его башку помяла. Гарри довольно улыбнулся — оказывается, не всё настолько плохо. Он поклялся себе сегодня тренировать до позеленения невербальный Люмос.

Солнце осветило яблоню со скамейкой под ней и скрючившуюся странной прозе фигурку. Черноволосая юная девушка болтала ногой, хмурила брови и что-то тихо бормотала под нос, усердно водя кончиком палочки по странице книги.