Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (джен)

Профессор Снейп держался невозмутимо, пока Рики излагал очередную тайну этого года, но при виде самой палочки схватился за голову, пусть даже только одной рукой.

— Я бы не знаю, что с тобой сделала, — фыркнула Карлотта, сдержанная необходимостью переводить для Доматора.

Тот оказался хладнокровнее.

— Ты пользовался на маяке этой палочкой? – спросил он.

Рики перевел вопрос для Снейпа и ответил утвердительно. Наставники отчего-то были в шоке

— Все понятно, — проворчал Снейп. – Если она весь год была у тебя, то какая же еще? И каждый раз, где ты был… Вот теперь дело точно можно закрывать. Может, Уизли порадуется.

— Вон с глаз! – приказала Карлотта.

Рики предпочел подчиниться, но обиделся на такую неблагодарность.

— Ты превзошел сам себя, — покачал головой Лео, когда Рики закончил рассказ о несправедливом обращении. – Если бы ты только сказал мне об этой палочке, я бы сразу объяснил тебе некоторые вещи. Понимаешь ли, это касается значительного достижения магической науки, относительно недавнего – ему лет десять.

Рики подпер голову руками, внимательно слушая.

— В то время, когда учился Гарри Поттер, у Министерства магии не было достоверного способа определить, кто именно произвел колдовство в том или ином месте. Из-за этого возникали проблемы. В семьях Упивающихся смертью, к примеру, детям разрешалось колдовать на каникулах. Возникла задача: как этому воспрепятствовать?

— Только не говори, что до этого додумался дядя Гарри, — предположил Рики.

— Нет, но близко к нему. Среди ответственных личностей, поставивших вопрос жестко, была леди Гермиона. Я теперь знаю, что у магглов есть банк, содержащий отпечатки пальцев всех, кто имел разногласия с правосудием. Подобный же банк был создан для волшебных палочек, правда, только двух категорий: учеников «Хогвартса» и нарушителей закона.

— Совсем одно и то же, — хмыкнул Рики.

— Это имеет смысл, — не пожелал сбиться с серьезного тона Лео. – Существует пять или шесть способов фиксировать магию, выпущенную определенной палочкой. Из них применяется три надежных. Один разработан Драко Малфоем, он довольно дорогой, но самый точный.

«Вот что значит настойчивая жена», — уважительно подумал Рики.

— Так что вполне естественно, что в том месте, где ты применял подобранную тобой палочку, через короткое время всякий раз появлялись мракоборцы. Как тебя вообще угораздило держать ее при себе так долго?!

— Только ты меня не пили, пожалуйста, — попросил Рики.

— Я надеюсь, ГАВ не захочет расквитаться с тобой за все напрасные хлопоты, — выразил опасение Лео. – Запросто могут вызвать в Уизенгамот.

— Не думаю, что там очень захотят меня видеть, — сказал Рики.

Но все же, действительно, стоило поговорить об этом с завучем. Рики выждал день, надеясь, что Снейп за это время остынет. Из Большого зала профессор направился в подземелье, так что были все шансы застать его в кабинете. Рики не прогадал: сквозь тщательно закрытую дверь доносились голоса. Он рискнул постучать и получил разрешение войти.

Напротив профессора зелий сидела мать Виктора. Она опасливо покосилась на него, и завуч тоже это заметил.

— Достаточно, Гвенда, — поморщился он. – Мы, кажется, все с Вами обсудили. Еще раз повторяю, я совершенно не вижу необходимости в том, чтобы переводить Вашего сына учиться во Францию, но Вам виднее.

— Из-за меня? – спросил Рики, потому что миссис Чайнсби не прекращала таращиться на него.

— А из-за кого же?! – буркнула миссис Чайнсби.

Рики почувствовал, что начинает закипать, и все же что-то, помимо воспитанности, мешало нагрубить ей или просто проигнорировать.

— А, по-моему, если я правильно помню все, что случилось у Робертсона, Вашего Виктора тоже не помешает изолировать от общества, — напомнил он.

Женщина закусила губу и отвела взгляд.

— Чего Вы хотели, Ричард? – спросил завуч.

— Сэр, насчет палочки, — заговорил Рики уже менее уверенно. – Я не думал, что так получится.

— Отличное оправдание, — заметил Снейп. – Удивляюсь, как я до сих пор не поседел с такими учениками.

Миссис Чайнсби опустила голову, словно школьница. Рики опешил: если кто и мог произнести такую фразу, так только Карлотта! «Да здравствует обмен опытом!» — подумал он.

— Если вам обоим больше нечего сказать, — завуч красноречиво кивнул в сторону двери, — то у меня еще остались некоторые дела, надо разобраться с экзаменами.

Таким вот образом Рики был выставлен за дверь вместе с аристократической дамой.

— Совершенно не умею с ним спорить, — развела руками миссис Чайнсби, устремляясь вперед по коридору.

— Вам надо поучиться у Доры Нотт, — вырвалось у Рики.

Миссис Чайнсби покосилась на него, и тут он понял, что позволяет им, невзирая ни на что, нормально разговаривать. Все учащиеся «Слизерина» были незримо связаны чем-то, похожим на кровное родство.

— Насколько я знаю, ты не дружишь с Виктором? – осторожно спросила она.

— Не беспокойтесь, он не свяжется с неподходящей компанией, — заявил Рики.

— Ты председательствуешь в Клубе Единства, как он говорил? — уточнила Гвенда Чайнсби.

— Председательствую – слишком громко сказано, — усмехнулся Рики. – Это Виктор так сказал?

— Нет, я, — сказала Гвенда Чайнсби. – Я хотела попросить тебя, хотя и знаю, что вы не ладите с моим сыном. Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, как повлияла на него… та вещь.

Она внимательно поглядела на него. Рики подумал, может ли он дать такое обещание.

— Я никому ничего не говорил, но думаю, все и так знают – от самого Виктора, возможно, — ответил он. – Почему Вы так волнуетесь, миссис Чайнсби? Попасть под подвластье – это невезение, но не преступление, насколько я знаю.

Она глубоко и безнадежно вздохнула.

— Я не думаю, что друзей Виктора это могло бы заставить отвернуться от него, — добавил Рики. – Они по происхождению почти все магглы, и кроме того, относятся к нему гораздо лучше, чем… чем я, к примеру.

— Ты многого не понимаешь, — сказала Гвенда Чайнсби.

— А Вы? – не растерялся Рики.

— К сожалению, мне объяснили, — невесело улыбнулась она. – Профессор Снейп не счел возможным скрывать некоторые обстоятельства.

— Вы что-то знаете про меня? – ухватился Рики.

— Лучше бы ты не задавал таких вопросов, — отрезала мать Виктора. – Кстати, я не думаю, что тебя серьезно накажут. Все, наоборот, очень рады, что ты не сунулся к моей бывшей чашке со своей палочкой.

— Почему? – спросил Рики.

— Они не могли понять, почему ты, в конечном итоге, воспротивился воле Сам – Знаешь – Кого, — вздохнула миссис Чайнсби. – Я ничего лишнего не наговорила?

— Нет, — успокоил ее Рики, — я знаю, что представляла собой Ваша бывшая чашка. Мэм, я хотел спросить: почему мисс Блумсберри прячет руки в меховую муфту? А еще – сидит за столом и не ест?

— У нее пятна на коже, и она стесняется, — ответила мать Виктора. – Старая закалка, что поделаешь. Спасибо, что напомнил, надо будет подарить ей другую муфту, не такую теплую. А почему она не ест, знает только моя мама, я не спрашиваю.

Они почти дошли до Главных дверей, и по тому, как она озиралась, Рики понял, что разговор окончен.

— До свидания, миссис Чайнсби, — попрощался Рики.

Она не успела ответить, потому что с лестницы ее окликнул профессор Флитвик.

Улыбнувшись завучу сына, мать Виктора попрощалась отрывистым кивком и ушла.

Ожидание результатов экзаменов было подобно затишью после шторма.

На свой день рождения Рики пригласил не только друзей из Клуба, Селену, без которой этот день никогда не обходился, Бетси Спок, но и половину одноклассников из «Слизерина». Френк Эйвери, недовольный тем, что последние события отодвинули его далеко на задний план, не преминул высказаться, что ни за что бы ни пошел, но на Дору, близнецов Флинт, Боба и одноклассниц призыв не возымел должного действия.

Ральф, наслушавшись Тиффани у Чайнсби, предусмотрительно напомнил о том, что брата и сестру желательно рассадить подальше друг от друга. Артур, как всегда, заказал у эльфов на кухне потрясающий торт.

Рики был польщен, узнав, что одноклассники считают его «феноменальной личностью».

— Я не могу вспомнить никого, кто каждый раз заканчивал бы год визитом к мадам Помфри, — упомянул Боб во время своего тоста. – Надо признать, что ты несколько ненормальный… в хорошем смысле, конечно.

…-Мне очень повезло познакомиться с тобой, — чуть позже сказала Дора.

— Ты помнишь, — обратилась к нему Селена под гул застольных разговоров, — что я хотела бы научиться объясняться с русалочкой?

— В следующем году мы обязательно приступим, — кивнул Рики. – Надеюсь, успею предупредить ее до отъезда.

— Пусть целое лето привыкает к мысли, — усмехнулась Селена, — что придется со мной водиться?

— Не жалеешь, что заканчиваешь этот год здесь? – спросил сидящий по другую сторону от нее Эди.

Прежде чем ответить, Рики поглядел на противоположный конец стола, где сияющая Тиффани демонстрировала Ральфу и Ариадне колдографии Морганы, которые только что подарила имениннику.

— Нет, — помотал головой Рики, понизив голос. – Конечно, в «МентеСана» ничего бы не случилось, но, вы же слышали, Боб совершенно справедливо считает меня ненормальным.

— Лауре позавчера рассказали про твоих вестников, потому что она будет все-таки работать в Министерстве, — сообщил Эди. – Между прочим, она абсолютно не поверила в инопланетян.

— Представляю, куда она посоветует мне обратиться, — сказал Рики. – Буду знать, что в коридорах с ней лучше не сталкиваться.

— Я давно хотела спросить у тебя – а ты как считаешь, что все-таки произошло в этом году? – спросила Селена.

— Мое видение? – уточнил Рики. — Инопланетяне были настоящие, и они действительно просто заблудились. На самом деле, вестников было много, — сказал он, прикончив половину своего куска торта. – Первая — моя бабушка Арабелла. Она напомнила мне о моем прошлом, но, впрочем, и доктор Робертсон тоже. А другие… Так вышло, что в Италии я много думал о сокровищах Кьяпацци. Ринальдо своим примером рассказал о чем-то важном из глубины веков. Это ведь очень ценные уроки, Селена, — произнес он задумчиво. – Столько всего существует в мире причин, ради которых можно предать в себе человека и верить, что поступаешь правильно. Арабеллу даже бессмертием никто не купил бы. Ладно, Ринальдо только себе отравил существование долгом жизни. А этот врач так искренне верил, что кому-то там поможет!

— А я долго думала, надо ли так поступать…Ты бы не согласился экспериментировать с собой, чтобы многие смогли вылечиться, например? – спросила Селена.

По ее взгляду он понял, что она действительно сомневается.

— Никогда, — уверенно помотал головой Рики. – Пусть другие решают свои проблемы за свой счет, в этом я согласен с профессором Доматором. Думаю, Снейп тоже так считает. Конечно, иногда приходилось трудновато, особенно в «Хогвартсе». Но я так хотел сюда вернуться. И вообще год был просто замечательный.

— Ты не расстроился, что так и не узнал, кто ты? – спросила Селена.

— Думаю, это от меня никуда не убежит, — ответил Рики. Он действительно чувствовал это так отчетливо, как никогда до сих пор, но думать о новых перипетиях, в которые вовлечет его позже до сих пор не разгаданная тайна, в свой день рождения совсем не хотелось. – А вот ты, надо сказать, прямо расцвела с тех пор, как закончились прорицания!..

Когда расходились, ближе к вечеру заглянули профессор Доматор с Карлоттой, а еще, хотя они раньше этого не делали, профессор Снейп и Гарри Поттер.

Дядя Гарри молча протянул конверт. Рики узнал на нем почерк мамы.

— Написано сегодня? – удивился он.

— Мне пришлось сообщить твоим родителям, что Робертсон все же нашел тебя, — сказал Гарри. – У нас состоялся нелегкий разговор, потому что Люси считала его очень опасным. А я пообещал, что близко тебя к нему не подпущу.

— Вы не можете знать, что я буду делать, — кивнул Рики.

Поттер слегка напрягся, но тут же взял себя в руки.

— Не беспокойтесь, я догадываюсь, что леди Гермиона исправила Вашу невнимательность, — добавил ехидный крестник.

— Как я мог всерьез воспринять какого-то чокнутого маггла? – фыркнул Поттер. – Надо настоящих темных магов ловить, а тут твоя мама со своими страхами. Конечно, Гермиона постаралась, — признал он. – С ее мужем со школы дружит специалист по магглам. Уж не знаю, нарочно они его пригласили или так совпало…

— Он втерся в доверие к моей маме, да? – предположил Рики. – Вам она больше не хотела рассказывать, чего боится.

— Я объяснил ей, что преступнику изменят память, и больше он никогда не заинтересуется тобой, — сказал крестный, очевидно, желая закончить беседу поскорее. – Твои родители через меня передают, что просят не принимать никаких приглашений в начале каникул. Они очень хотят видеть тебя дома. Кстати, и твой брат тоже.

— Я поеду сразу домой, — ответил Рики.

Гарри Поттер кивнул, развернулся к столу и присоединился к компании, разглядывающей колдографии Морганы. Его место напротив Рики занял профессор Снейп.

— Ричард, я получил решение от Гильдии Авроров, — объявил завуч «Слизерина». – Там считают, что, невзирая на необъяснимую безответственность, проявленную Вами в течение всего года, Вас не будут вызывать в Министерство для снятия показаний. Ваши родители не будут вовлекаться в процесс, как магглы, поэтому объяснительный документ придется сочинять мне.

— Мне очень жаль, сэр, — заверил его Рики.

— Я попрошу Вас ограничиться в приключениях на следующий год и не подбирать все, что плохо лежит. Иначе вы просто не сдадите СОВ, — пригрозил завуч. – И закончим на этом. Насколько я вижу, мои итальянские коллеги жаждут поздравить Вас.

Он махнул в сторону профессора ухода за магическими существами, который как раз приближался в компании Лео. И, как бы уважительно ни относился Рики к своему завучу, все же он был рад покинуть его и поспешил навстречу.

Несмотря на то, что гости жили в замке, он так редко виделся с Доматором. Тот постоянно пропадал где-то.

— Как насчет того, чтоб летом навестить Барона? – предложил профессор.

— С удовольствием, — улыбнулся Рики.

— Помни, что в Италии дверь будет работать. Тоннель школьников не закрывается. Напиши, когда приедешь к родственникам.

Карлотта пожелала ему море личного счастья и сказала, что их уговорили остаться до конца года.

Все это время в «Хогвартсе» она выглядела вполне счастливой, и потому, встретив ее через пару дней возле озера, Рики рискнул задать вопрос.

— Вы уладили с Вашим женихом, синьорина?

Карлотта неопределенно повела плечом и словно погладила взглядом поверхность озера.

— Нет у меня никакого жениха, — ответила она без всякого расстройства, — пока что.

— А Вы надевали браслеты, которые подарил профессор Доматор… то есть Барон? – поинтересовался он.

— Макарони, какой ты бесцеремонный, — поджала губы профессор Убриокарра.

— Я так понимаю, здешние русалки в принципе не показываются на поверхности без приглашения директора.

Из-за дуба появился профессор Доматор. Жара заставила его расстаться с легендарной курткой, и верхняя пуговица робы тоже была расстегнута.

— Ну не всегда получается, как хочется, — сказала Карлотта, двинувшись вдоль берега.

Доматор с Рики встали с ней как бы в одну шеренгу, чтобы идти рядом.

— Но это не повод опускать руки, — возразил Доматор.

— Я мало чего боялась до сих пор, — медленно произнесла Карлотта в пространство. – Но сейчас иногда думаю – стоит ли начинать, если счастье внезапно может оборваться?

— Какие у Вас философские мысли, синьорина, — удивился Рики.

— Для моего возраста и положения они как раз вполне практические, — возразила Карлотта.

— Я думаю, к жизни нужно относиться так же, как и к работе, — тем же размеренным приглушенным тоном, что и она, произнес Доматор. В вечерней тишине его звучный голос прозвучал неожиданно красиво. – Ты думала отказаться, когда тебе предложили эту командировку?

— Нет, — словно удивилась себе Карлотта. – Хотя я знала, что это может быть опасно.

— Мы каждый день можем сталкиваться с опасностью и не подозревать об этом, — сказал Доматор. – Важнее заметить что-нибудь хорошее и стоящее.

Рики молча переводил взгляд с одного на другую. У него возникло ощущение, что в этой неопределенной беседе о долге и счастье он чего-то недопонимает. Впрочем, он отлично просек, что лучше бы его здесь не было, но не знал, как бы уйти незаметно.

— О нет! – вдруг воскликнула Карлотта и обернулась к озеру, играющему всеми красками, отражая небо. – Посмотри, что говорит закат!

— Время ужинать, — пожал плечами Доматор.

— Точно. Я полдня скучаю по десерту, — подняв очи к небу, вздохнула зельеварша.

«Даже самые возвышенные натуры любят покушать», — отметил Рики.

За три дня до прощального пира Дора Нотт с сожалением сообщила, что профессор Поттер не останется на следующий год.

— По крайней мере, мы убедились, что он действительно знает все то, что про него написано, — сказала она.

Результаты экзаменов никогда еще не удручали так Лео и Дика, и не радовали учителей до такой степени.

— Четырнадцать наивысших показателей! Четырнадцать! – в экстазе повторял профессор Флитвик за учительским столом, не заботясь о том, что ученики оглядываются на него. – Такого четвертого курса у нас давно не было! Это чуть меньше, чем половина параллели, — гордо объяснил он итальянским гостям.

— Пусть сначала СОВ сдадут, — проворчала профессор МакГонагол.

— Как будто у нас выбор есть, — прокомментировал позже Артур Уизли, результат которого оказался ровно на один балл ниже.

Незадолго до дня отъезда в школе появился Люпин. Через несколько минут к Рики, который мирно сидел с друзьями на солнышке во внутреннем дворике, подошел завхоз Филч.

— Тебя зовут, — неприветливо бросил он.

— Как? Профессор Снейп же вроде обещал, что неприятности закончились, — удивился Эдгар, и вся компания напряженно уставилась на Филча.

— С ним хочет поговорить приезжий профессор, — вынужден был объяснить тот и поскорее развернулся прочь, показывая, что, если Рики немедленно за ним не отправится, он зря дожидаться не будет.

Доматор ожидал возле штаба. Его просьба оказалась для Рики полной неожиданностью.

— Я понимаю, что бестактно так изучать живого человека, — объяснил он, — но я знаю, что он – оборотень.

— Ну да, есть немного, — подтвердил Рики.

— Я видел оборотня единственный раз, когда заканчивал школу, но случайно. Тот экземпляр, то есть колдун, не жил среди людей, он предпочел традиционное изгнание. Не знаю, удобно ли обратиться к синьору Люпину, тем более, если ты согласишься переводить.

Рики согласился и вскоре пожалел об этом. Он знал, что бывший преподаватель относится к своей особенности довольно спокойно и не скрывает ее, так что просьбу передал почти без стеснения.

Следующие два дня Доматор почти не расставался с Люпином. Он спрашивал буквально про все – еда, привычки, режим. Терпение Люпина было неисчерпаемо, чего Рики не мог сказать о себе. Иногда, правда, его заменяла Карлотта. Но и она предпочитала милые посиделки с коллегами познавательному интересу.

Впрочем, они обсуждали не только оборотней, но и дело, способствующее знакомству. Однажды оборотень назвал имя колдуна, которому принадлежал найденный год назад думоотвод.

— Я хорошо знал Питера Петтигрю, — произнес он с грустью. – Точнее, думал, что хорошо его знаю. В школе мы были друзьями, и я представить не мог, что он изберет такой путь.

— Значит, Вы плохо знали своих друзей, — вырвалось у Рики. Хорошо, что на итальянском, потому что, невзирая на принадлежность Люпина к гриффндорской мафии, слизеринец симпатизировал ему и не хотел расстраивать еще больше.

Наконец, бывший профессор уехал в свое Министерство, а в «Хогвартсе» подошло время прощального банкета. Традиционно, в конце года одному из колледжей присваивали кубок школы. В этот раз фаворитом без всяких неожиданностей стал «Гриффиндор».

— Честно говоря, Макарони, Вы заслужили, чтоб снять с Вас баллы, — сказал накануне профессор Снейп, не поленившись специально для этого заглянуть в общую гостиную. – Но я подумал, совершенно ни к чему, чтобы «Слизерин» оказывался на последнем месте.

— Лео, неужели он навсегда останется таким вредным? – шепотом возопил Рики.

Но друг не расслышал, увлеченный очередным детективом, специально не упакованным с остальными вещами, «чтобы было, чем занять себя в поезде».

Прощальный пир произвел впечатление на Карлотту.

— Надо бы устраивать в каждом классе конкурс на лучшего ученика, так эффективнее, — придумала она.

— Хочешь, чтобы все передрались до Рождества? – ужаснулся Доматор, когда они, оба в расстегнутых дорожных плащах, прощались с Рики в холле.

Кареты, как всегда, отвезли учеников на станцию.

— Ричард, пока я не забыл, скажу: я думаю, не следует ссориться с мамой из-за того, что она не рассказала тебе про этого психа, — посоветовал Эдгар своим самым назидательным тоном.

— Конечно, нет, — поддержала Бетси.

«…Признаюсь, меня немного пугает встреча с тобой, но я жду ее с нетерпением. Я знаю, ты можешь обидеться и подумать, что я не доверяла тебе так, как ты заслуживаешь, и все предосторожности с моей стороны оказались бесполезны. В конечном итоге, когда ты переживал борьбу, я находилась далеко. Твой отец говорит, что ты, скорее всего, уже не думаешь сейчас о прошлом. Конечно, каникулы – главное событие для каждого ребенка. Я знаю, он прав. Но мне нужно обнять тебя и увидеть, что в наших отношениях ничего не изменилось. Не могу дождаться, когда же ты вернешься из школы. Мама».

«Нет, я не обижаюсь, — подумал Рики. – Это вы сделали меня сильным. И все-таки, в пятнадцать лет поздно начинать нянчиться, мама. Ты сама это знаешь».

Он повернулся назад, чтобы запечатлеть в памяти далекие башни замка, не успевшие надоесть за полгода, которых не увидит два месяца, а потом огляделся.

В стороне Артур на всякий случай усиленно отвлекал Ральфа разговором ни о чем. Чуть дальше, увлеченно жестикулируя, разговаривали Виктор, Каролина, Тони и Летиция. Все они, судя по долетающим обрывкам фраз, направлялись к Чайнсби. Но, насколько Рики мог заметить, непохоже было, чтобы Ральфа это волновало.

Над перроном то и дело разносилось рычание кошек и уханье сов, взволнованных суетой и непривычным местом. А на путях уже стоял, вовсю дымя, чтобы отвезти их в Лондон, малиновый паровоз, которого Рики, кажется, не видел целую вечность.