Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (джен)

Рики не заметил, как отключился. Когда он открыл глаза, уже наступило утро. Вероятно, слишком раннее, но в доме Уизли он обычно просыпался в это время.

Первая его мысль была о палочке. Конечно, следовало немедленно отдать ее аврорам в тот же вечер, когда те прибыли на место; или хотя бы на другой день. Но он и в самом деле забыл. Теперь же резонно задумался: как ему поступить?

Игнорировать факт наличия у себя орудия многочисленных убийств – а в этом он не сомневался – Рики не собирался. Он мог хоть сегодня обратиться к Гарри Поттеру. Чем это обернется, Рики представлял отлично: недоверие, нотации, а вдруг… еще и нарушение закона? На самом деле, только тут он понял, что не знает всех возможных последствий. Оставлять палочку у себя, как любую гадость, ему не хотелось. По той же причине он не мог выкинуть ее просто так в мусор – слишком безответственно, мало ли кто найдет. Сжечь ее – а вдруг это важная улика?

Наилучшим вариантом, на котором Рики в итоге остановился, был следующий – дождаться начала учебного года и проконсультироваться с завучем своего колледжа. Профессор Снейп в прошлом имел неувязки с законом; следовательно, должен был знать, как они решаются. И любой слизеринец всегда рассчитывал на его поддержку. Он бы точно не дал вляпаться никому из своих подопечных, а от Поттера Рики такой лояльности не ждал. Именно Снейпу случалось выручать Рики из неприятностей. А палочка уже давно у него, и ничего непоправимого не произойдет, если так останется до конца лета.

Рики совершенно успокоился. Ему всегда было хорошо в этом доме.

Рики огляделся в поисках воды. Точно, с вечера он так устал, что совершенно забыл зайти на кухню. Зато тапочки стояли на коврике. Рики немного повалялся, рассуждая, вставать или нет. Но жажда победила. Он влез ногами в тапочки и вышел в коридор второго этажа. Ступал он совершенно бесшумно, как кот.

И потому для Мундугуса Флетчера оказалось полной неожиданностью, когда они столкнулись нос к носу. В старой полосатой пижаме, напоминающей любому магглу арестантские одежды, Мундугус казался еще более небритым. При виде Рики его словно столбняк поразил.

— Доброе утро, — злорадно подобрался Рики, решая, уступать ему дорогу или нет.

Флетчер избавил его от такой дилеммы. Будто звук голоса привел его в себя, он развернулся, и быстрее, чем сонный Рики мог ожидать, оказался у приоткрытой двери, которая секунду спустя захлопнулась за ним. Оттуда донеслось ответное: «Доброе утро!».

Рики пожал плечами и пошел куда собирался, уверившись, что с этим типом не помешает побеседовать с глазу на глаз.

В комнате Рики снова задремал. Почему-то так получалось, что после раннего пробуждения окончательно просыпался он всегда поздно. Растолкавший его Пит изложил, что по его милости завтрака люди ждут до двенадцатого часа. К разочарованию Рики, все, кроме Флетчера, который наскоро перекусил и уже ушел.

Хозяйка не присоединилась к ним, ели втроем. Рики еще отчетливее разглядел, что мама чрезвычайно расстроена. Но она отвлеклась от мрачных мыслей, расспрашивая о каникулах в доме Артура. А потом она ушла наверх.

— Ты видел бабулю? – спросил Рики брата, когда они мыли посуду.

Пит покачал головой.

— Мама раньше отнесла ей еду. Она же не спускается в кухню, — ответил он.

Рики совсем не желал смиряться с существующим положением вещей. Вместе с тем он боялся лишний раз встретиться с Арабеллой, воочию убедиться в подтверждении своих худших опасений. Скоро она позвала его.

Дневной свет и ночная рубашка подчеркивали ее хрупкость. Наверное, его чувства отразились во взгляде, потому что она жестко усмехнулась и сказала:

— Не надо драматизировать, Ричард. Ты же знаешь, я умру скоро, и Господь свидетель, в этом нет никакой трагедии. Ну же, садись, — пригласила она, кивая на стул.

— Откуда ты знаешь? – в изумлении выпалил Рики, забывая всякое ободрение. Арабелла многих ставила в тупик своей прямотой.

— Оттуда, что мне самой эта волынка уж надоела, — сообщила та, глядя ему прямо в глаза. – Для чего, Рики, ты думаешь, мы приходим в эту жизнь?

— Чтобы узнать жизнь, — ответил Рики, повторяя слова отца; это казалось очевидным.

— Вот именно, — с нажимом произнесла Арабелла. – Жизнь показывает нам, кто мы. Каждому дарованы все ее вехи – от младенчества до глубокой старости. Те, кому не хватает желания пережить их, уходят раньше. Я многое получала и благодарна за все. И теперь, — Арабелла поморщилась, — честно, Рики, я ничего больше не жду. Один мой день похож на другой, их было много таких, и я… просто устала. Дамблдор никогда не говорил тебе о правильном восприятии смерти?

— Нет. А с какой стати? – удивился Рики.

— Он говорил это Гарри, — не растерялась бабуля. – Это нормальное завершение жизненного цикла, переход на следующий этап, приключение, если угодно. Ты знаешь, сколько мне лет?

— А зачем? – его чувства против воли успокоились. – Ты вечно молодая. Хочешь, я тебя замуж выдам? – поддразнил Рики.

— Еще чего?! — ахнула Арабелла. – Ну ты и льстец, мантикора задери! Язык как у змеи. Но серьезно, малыш, я абсолютно готова.

— Ты говоришь так, словно можешь умереть в любой момент по собственному желанию.

— Ну, не совсем, — проворчала бабуля. – Где-то в течение недели. Я просто хочу успеть попрощаться со всеми вами. Ты здесь, вот теперь жду твоего отца. Я хотела попросить у него прощения.

— За что? – спросил Рики. Насколько он помнил, у нее с папой не было ссор.

— Просто, когда они тут женились, я им помогала, конечно, но не очень-то верила, что девочке стоит с ним связываться. Ни денег, ни работы, одна романтика! А я уж этим в свое время наелась, спасибо большое! К тому же он не англичанин, — Арабелла вернула лицу нормально выражение, — есть у меня этот снобизм, уж, по крайней мере, был, такая я старая перечница. Хорошо, что ты не такой. Ладно, иди, погуляй, я устала, — и Арабелла королевским жестом отослала его прочь. Пожеланий у нее не было.

Ее рассуждения о смерти, конечно, были очень убедительны, но Рики все равно не желал смиряться. Конечно, ведь он любил ее, и она была ему нужна здесь. Пусть они редко встречались…

На веранде Пит пытался обучить Тигра хождению по канату, очевидно, стараясь для братьев Поттеров. Рики понаблюдал за ними немного. Кот своевольничал, притворялся, будто не понимает, чего от него хотят, а при случае выпускал когти. Это было именно то, чего заслуживал Гарри Поттер, который так и вел себя в отношении Рики. Мальчик невольно вспомнил о Моргане, которая бы уже давно заехала лапой по морде или чему придется и удрала.

Рики нашел маму на крыльце, ведущем во внутренний двор. Она держала в руке телеграмму, время от времени обмахиваясь ею. Рики присел на перила. Она подняла к нему лицо, заметив тень.

— Арабелла поговорила с тобой?– спросила мама.

— Она умеет гармонизировать, — кивнул Рики. – Как сержант в армии.

Мама расхохоталась.

— Я ничего не знал о том, что вначале папа ей не нравился, — сказал Рики.

Люси Макарони задорно тряхнула головой.

— А кому бы понравилось? Я сбежала с ним из балетной школы в никуда. Мне почти исполнилось шестнадцать, а мы уже ждали рождения Пита. Арабелла тогда… — мама глубоко вздохнула.

— Она дружила с твоими родственниками? – спросил Рики.

— Нет! В тот день, когда мы встретились, я ее совсем не знала. – В глазах мамы застыло отсутствующее выражение; ее голос зазвучал глуше, словно тоже погрузился в воспоминания. – Говорю же, мы сбежали. Я не могла больше оставаться в интернате. Слишком большие нагрузки, и нам не давали видеться. Да и опротивело мне это заведение. Все было в лучших традициях рыцарского романа: я связала простыни и ночью выбралась из окна. Внизу меня ждал Диего с билетами на автобус. Мы собирались жить в Лондоне. Ехали всю ночь, я спала как убитая. А потом – поломка. Хорошо, что мы въехали в Литтл Уиндинг. У твоего отца были деньги на первое время, совсем мало. И мы вышли из бюджета. У меня ничего с собой не было, он оставил мне сумку и велел ждать возле этого ужасного магазина. Вечно там нет чего надо, ты же знаешь, и до сих пор так. А я от всего этого ошалела и была как пьяная.

— В этом магазине Арабелла покупает еду кошкам, — подсказал Рики.

— Да, она оттуда вышла. И, наверное, я чем-то привлекла ее внимание. Она подошла и спросила, что у меня случилось; точно как сержант, это ты верно заметил. Не знаю, почему, но я ей сразу все выложила: и про побег, и что жду ребенка, и про печальное финансовое положение моего парня, и про то, что у меня даже зубной щетки нет. И что в интернат я больше ни в какую.

Рики знал, почему мама разоткровенничалась с незнакомой бабулей странного вида. Арабелла была человеком, внутри которого есть железный стержень воли. И она позволяла другим, нуждающимся в этом, опереться на свой стержень.

— Бабуля, должно быть, чрезвычайно за тебя порадовалась, — с улыбкой произнес он.

— И не говори! – усмехнулась мама. – Чуть не на весь городишко завопила: «Деточка, как же ты так вляпалась?». Она позвала меня к себе. Между прочим, прямо заявила, что Диего больше не появится, и надеяться нечего. И когда он вернулся, поначалу так обалдела.

— Ну, ненадолго, — предположил Рики.

— Да уж. Я его так яростно защищала! Но он был вежлив. Мы основательно пособачились возле этого магазина. Но Арабелла все равно позвала нас завтракать сюда. Ох, я в жизни не видела столько разных кошек сразу! Диего они признали, и это Арабеллу немного смягчило. Мы втроем все обсудили и решили, что Диего уедет один и найдет работу, а я пока останусь у нее. Диего это не очень вдохновляло, мы еле как простились.

А потом я два месяца жила тут. Он звонил. Арабелла сразу связалась с попечительским советом и назвалась знакомой моих погибших родственников. Она попросила дать ей опеку надо мной ввиду невозможности дальнейшей учебы в балетной школе. Представила дело так, якобы я к ней сбежала. Думаю, тогда она очень волновалась за меня, но помалкивала. Уж чего ей это стоило! А я в то время ничего не боялась. Мне тут было хорошо, но я рвалась уехать к твоему отцу.

— А теперь боишься? – удивился Рики.

— Теперь у меня дети есть, — со значением ответила мама. – Серьезно, мне казалось, я могу горы свернуть. Будущее вселяло только оптимизм. Я просила Арабеллу научить меня готовить, представляешь?

Рики понимающе хмыкнул – кулинарный талант у бабули отсутствовал начисто.

— Твой отец начал работать в фотосалоне. Арабелла стала моим опекуном и дала согласие на наш брак. На свадьбе почти никого не было, родственники твоего папы не смогли приехать. Но мы были все равно очень счастливы. И я уехала в Лондон, откуда писала сюда каждую неделю; это было дешевле, чем звонить. У нас была одна комната, и Диего каждый день приносил мне пирожки с вареньем.

Где-то скрипнула калитка, заставив ее вздрогнуть.

— Эти врачи все время приходят, — мама тряхнула головой. – Я не хочу их здесь видеть! Последний раз сталкивалась с ними, когда тебе было шесть лет!

— Когда меня поджарило током, — кивнул Рики. – Еще увезли в госпиталь.

Он не любил вспоминать тот случай. С тех пор ощущение, сходное с ударом электричества, возникало всякий раз, как он…

— Они тогда сказали, что ты «по всем нормативам должен умереть». Ненавижу врачей! – тихо, но с очень сильным чувством сказала мама.

— А та выставка, которую иногда вспоминает папа? – продолжил Рики, потому что мама замолчала. Она кивнула.

— Точно. Он нарисовал пять картин, когда мы еще только встречались, и хранил на чердаке у приятеля, пока у нас не было дома. В день выставки родился Питер, мы собирались идти домой, а пришлось ехать в больницу. Потом сообщили, что две картины куплены, но главное, Диего предложили работу декоратора. На очень выгодных условиях, но далеко от дома. У нас кончился срок аренды, а искать другое жилье с малышом… Так мы с Питом снова вернулись сюда.

— Арабелла была счастлива?

— Ага, причитала, что не видать ей теперь покоя! – с улыбкой кивнула мама. – Но я вообще ничего не делала, ничего! Когда Диего вернулся, они вдвоем искали нам новое жилье. Пит был очень спокойным ребенком, хлопот не доставлял никаких. Я возобновила упражнения и растяжки. На самом деле, ведь мне нравилось танцевать. Как-то Арабелла застала меня на шпагате с переплетенными руками и чуть в обморок не грохнулась. Через много лет она призналась, что подумала, будто меня кто-то проклял. Это когда я узнала про магию. А тогда она уж как рассердилась! «Нельзя же так извращаться над собственным телом!» — вот что я от нее услышала.

— Но ты продолжала, — Рики точно знал это.

— Да. Мы поселились в двухкомнатное квартире, которая была наша собственная. У меня словно крылья выросли. Я воспользовалась тем, что моя бывшая школа переслала Арабелле все документы, сдала экзамены и получила диплом. Сначала танцевала в кордебалете. Были разные конкурсы. Уж чего мне стоило уговорить Арабеллу приезжать каждый раз! Она же такая домоседка. Твой отец мне никогда не мешал, а вот она поругивала, что я увлекаюсь и у меня есть более важные обязанности. И еще как увлекаюсь, я же забыла про бульон! – внезапно мама резко вскочила и устремилась в дом. Рики пошел с ней.

Плита была выключена. И даже немного остыла – судя по тому, что две кошки касались ее лапами и плотоядно мяукали.

— А молоком не обойдетесь? – шикнула на них Люси. – Наверное, Пит позаботился.

— Я вот подумал, — осторожно начал Рики, — пока ты тут жила… Крестный Гарри Поттер ведь тоже жил неподалеку?

— Твой обожаемый крестный? – мама взялась вытирать стол. – Да, приезжал на лето. Я о нем больше слышала, нелестные отзывы от соседей. А пару раз видела, когда он слонялся по улицам. На самом деле, тетка его одевала во что попало. Подозреваю, это раньше носил толстяк Дадли. Меня в сто раз круче одевали, притом что у Диего не было денег, а у Арабеллы – вкуса. На свадьбу подарила мне потрясающие гольфы с помпончиками, решила, что это очень мило. И где нашла – такого размера? Я их бережно храню… Но и сам Гарри тоже хорош – никогда ни умыться нормально не мог, ни очки свои протереть. И как он что-то видел через такой слой пыли? Теперь, наверное, его жена следит за порядком, — Рики захихикал вместе с ней. – Нет, в те годы мы не общались, — отмахнулась мама.

В этом Рики ей поверил. Но больше не был уверен в том, что она не посвящена гриффиндорской мафией в тайну его рождения. Подспудно накопились факты. Хотя бы вчера – то, как она поглядела на Флетчера. Она явно поняла, на что он намекал.

Ее позвала Арабелла.

— Ох, даже не знаю, как смогу обходиться… Будь добр, вымой всю кошачью посуду, — распорядилась, выбегая, мама.

И самому таинственному ученику школы «Хогвартс» ничего не оставалось, как подчиниться. В этом доме была одна ванная, и она располагалась наверху. Рики тщательно вытер пластиковые блюдца и понес обратно в кухню. Из комнаты Арабеллы доносились приглушенные голоса. Рики остановился и прислушался. Он с удивлением понял, что мать и бабка спорят.

— Он нормальный ребенок, и ему нет дела до ваших тайн, — утверждала мама.

— Люси, он с рождения был очень необычным ребенком, — мягко утверждала Арабелла. – Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что обязана его предупредить.

— Это жестоко – взваливать такой груз на четырнадцатилетнего мальчика, — не сдавалась мама. – Будь моя воля…

— …он бы вообще не соприкасался с колдовством, — закончила за нее Арабелла. – Ты ведь никогда не была страусом. Ты знаешь своего сына. Он все оговорки болвана Мундугуса вчера ловил, как локатор. И кроме того, есть еще тот полупрофессор. Не надо так бледнеть. Я знаю, Люси, в глубине души ты боишься потерять его, боишься, что прошлое вернется…

— Вот уж нет! – отрезала мать. – Ты говоришь, он сильная личность, и справится с этим. Ты в него веришь. Я тоже. Я знаю, что никакое постороннее прошлое не разрушит Рики и наши отношения. Но я не хочу его травмировать!

— Думаешь, я хочу? – вспылила Арабелла. – Если б я верила, что эта тайна не всплывет никогда, думаешь, затеяла бы этот разговор с тобой, наседка? Оставила бы все, как есть. Я ведь знаю то, чего ты не знаешь. Но не имею права вмешиваться без вашего разрешения. Все же вы — родители. Я еще спрошу у твоего мужа.

— Помню, как ты ужасалась, когда мы с Диего все-таки забрали Рики, — указала мама.

— Еще бы! У вас все стало прекрасно – с моей точки зрения – и вдруг такой риск! За этим парнем уже тогда половина британских магов света белого не видела. И ты не оградишь его ни от них, ни от самого себя.

— Хватит! – твердо отчеканила Люси Макарони. – Я не хочу никаких магических легенд, слышишь? Лучше ешь, как следует.

Она вот-вот могла выйти за бульоном.

— Я выясню, не нарыл ли он чего-нибудь сам, — услышал он на лестнице голос Арабеллы. – Он умный и предприимчивый ребенок.

Рики понял, что мама не захочет удовлетворять его любопытство. Пока он рассуждал, попытаться ли поговорить с ней об этом или же обратиться напрямую к Арабелле, ему на неопределенное время помешали в том и другом. На чай заявилось в полном составе семейство уважаемого мистера Поттера, включая двухлетнего малыша.

Сам Гарри только кивнул и тут же без приглашения прошмыгнул вверх по лестнице. Рики взял на себя обязанность познакомить маму с леди Сюзан, геройской супругой, которую хорошо помнил с прошлогодней поездки в Косой переулок. Ей определенно стало неловко за бесцеремонность мужа, и она поспешно заговорила о погоде. В отличие от дорогого Гарри, Сюзан Поттер представлялась Рики обыкновенной приличной женщиной, в то время как он постоянно что-нибудь да отмачивал, всегда оказывался в гуще неприятностей – хотя бы как во время происшествия с Бусиком. Миссис Поттер посчитала себя обязанной извиниться за кузена. Постепенно женщины разговорились.

— Дадли на редкость противный тип, — пожаловалась Сюзан. – Я сама уговорила Гарри на эту поездку, а теперь не дождусь, когда же мы вернемся домой.

— Слушаться надо было мужа, — вполголоса заметил Джим с видом патриархального главы рода. Дамы расхохотались, а мать погрозила ему пальцем.

Рики позвал к себе маленького мальчика и стал показывать ему фото с кошками. Тот, в отличие от папаши, аж визжал от восторга, тыкая пальчиком и повторяя: «киса»!

Освобожденная от материнских обязанностей супруга Поттера вызвалась помочь накрывать на стол, и дамы покинули детей. Как только они вышли, второй из мальчиков, Сириус, приглушенно спросил, словно предполагая в своем вопросе бестактность:

— А вы все делаете руками?

«Нет, копаем лопатами», — подумал Рики.

— Нет, — сказал Пит. – У нас есть приборы. Ты ведь, кажется, живешь сейчас в обычном доме?

— Да, у тети Петунии есть всякие штуки, — согласился Джим. – Но они ей как будто не нужны. Она все время моет, и трет, а мама предлагает свою помощь, а потом стесняется использовать магию, а руки пачкать не хочет.

— Вам нравится у Петунии Дарсли? – спросил Пит.

— Только еда, — не задумался Сириус, а Джеймс подтверждающее насупился. – Этот придурочный Вернон-младший орет по нескольку раз на дню. А вокруг него – Сю-Сю-Сю! В жизни такого дурдома не видал.

Маленький Ремус уронил на пол свою конфетку и нагнулся за ней.

— А этот, – Джим ткнул пальцем в младшего братишку, — каждый раз начинает хохотать, как это светопреставление происходит. А мама стесняется. Ох, клянусь Мерлином, если б Ремус попытался задать такой концерт, я б его придушил к чертям.

— А я слышал, что маги тоже бывают избалованными, — сказал Рики, чтобы увести Джима подальше от кровожадных мечтаний. — Миссис Малфой говорила, что у нее дочка – не подарок.

— Мери Малфой! – это имя Джим произнес совсем другим тоном: вибрирующим от ехидства. Но презрением и отвращением, с коим он описывал поведение троюродного брата, тут и не пахло. – Не подарок. Но не истеричка, врать не стану. Воображала.

— Вечно что-нибудь умное вякает, чтоб все восхищались, — пояснил Сириус. – Между прочим, Джим за ней недавно повторил, и эффект был убийственный! – Сириус захихикал, а Джеймс нахохлился, сверля братца неприязненным взором. – Ну а что, я лично рад, что эта противная бабка с наглой псиной умотали отсюда! А ты нет, Джимми?

Рики что-то помнил про неповоротливую громкоголосую родственницу Дарсли, которую однажды мельком видел – она приезжала с одним или двумя бульдогами, ужасно невоспитанными.

— И что? – полюбопытствовал он.

— Мери как-то заявила, что собака должна вести себя прилично, а если нет, значит, у нее хозяин – козел, — рассказал Сириус. – Точно от взрослых слышала. А Джим так и выложил той тетке, когда ее бульдожиха полезла в мойку, отпихивая тетку Петунию. У хозяйки псины аж стакан в руке треснул! А ты видел Мери?

— Нет, — признался Рики. – Но я чуть не встретился с Гермионой Уизли. Она на меня обижена.

— О, дочки дяди Рона, — откликнулся Сириус почти восторженно. – Они все прикольные.

— Кроме этой, — мрачно возвестил Джим. – Она малость того. И уж если чего ей надо, до конца доведет. Если ты ей перешел дорогу, не завидую, — и он злорадно ухмыльнулся Рики.

— Джим, как не стыдно! — На пороге стояла Сюзан Поттер. – Она же твоя подруга! Давай сюда малыша, Ричард, большое спасибо. Идите, пожалуйста, к столу.

Рики знал такой тип мамаш и предполагал, что на обратном пути Джимми ожидает не очень приятное наставление. Тот же заранее нахмурился и бросил негромко, чтоб слышали только дети:

— Если мы постоянно попадаем в одну компанию, так я ее уже и обожать должен.

Гарри Поттер все еще не спустился от Арабеллы. Разговор продолжал вертеться вокруг девочек, которых Джиму надлежало обожать.

— Что ни говори, Гермиона очень славная девочка, — констатировала Сюзан Поттер, после того как детально описала для Люси отношения Гарри Поттера с семьей Уизли.

— Джим предпочитает Рози. Она здорово дерется, — невинно заметил Сириус.

Джеймс Поттер не постеснялся показать братцу кулак поверх стола. Взрослые сочли за благо это пока что не заметить. Но старшие сыновья Поттера попустительством не воспользовались.

— Я просил не напоминать мне о Розе Гойл, — сказал Джим. – Я не жадный, просто она слишком наглая. Однажды мы снова встретимся…

— …снова договоритесь, стащите с вечеринки половину пирожков, а потом будете их жрать кто быстрее, последний не поделите и подеретесь, — закончил Сириус.

Взгляд мамаши через стол пообещал неприятности уже ему.

Мама Рики захихикала.

— Какая нетипичная девочка, — сказала она.

— О, действительно, — с сожалением откликнулась Сюзан. – Такая хорошенькая, а сестренку лупит.

— Папа говорит, близнец Джима в женском варианте, — заметил Сириус. Терять ему, по мнению Рики было уже все равно нечего. И за время общения с мальчишками слизеринец убедился, что прошлогодние жалобы их матери остались в силе; только теперь старшинство Джима давало ему куда меньшее преимущество над Сириусом.

Тем временем малыш, не желающий есть, развеселился и, резвясь, подхватил вилку и выкинул в окно, благо оно было открыто.

— Хороший бросок, — одобрил Пит. – Колдуны играют в баскетбол?

Но Сюзан все равно очень смутилась.

— Пустяки, — Рики встал, — я сейчас принесу.

Найти вилку было нетрудно, она блестела на солнце. Рики подобрал ее и собирался вернуться в столовую, но застыл на пороге.

Гарри Поттер остановился на последней ступеньке. Выглядел он так, словно вышел не от Арабеллы, а от бабушки самого великого и ужасного Волдеморта, если не от него же собственной персоной. Очки набок, дыхание сбивается, вместо лица – свирепая маска…

Из кухни как раз появилась мама, неся поднос с фруктами.

— Ты знаешь, что она надумала? – едва не набросился на нее Поттер.

— Знаю, успокойся, — холодно произнесла мама Рики. – Я уже сказала ей, что я против.

–Да она вконец съехала с катушек! – хоть у Поттера и хватило ума заглушить голос, он явно разбушевался.

— Не говори о ней так! – в свою очередь, возмутилась мама. – Надеюсь, ты ее не разволновал?!

Поттер выдохнул и, в лучшем случае, медленно посчитал до десяти. У Рики мелькнула мысль спрятаться, ведь его в любой момент могли заметить. Но он тут же с негодованием отверг ее. Еще чего – подслушивать в собственном доме! Все-таки нельзя вести себя по отношению к маме, как к гриффиндорской мафии, напомнил себе Рики.

— Нет. Она-то спокойна, как святое распятие. А вот меня выбило из колеи. Не ожидал! Она-то думает только о Рики, может такое себе позволить, заботливая старушка. А я, между прочим, должен еще следить, как это отразится на безопасности магического мира!

— У тебя прекрасное мнение о моем сыне, — сухо заметила мама.

— А Диего! Если он займет ее сторону? – вдруг разволновался Поттер. – Он на это способен…

— Способен, — подтвердила Люси, — но я обещаю, что постараюсь убедить его.

— Извини. Тебе помочь с подносом? – заметил, наконец, дядюшка Гарри.

— Не надо. Ты же сейчас все уронишь. Сделай нормальное лицо, детей напугаешь.

Они ушли, так и не взглянув на входную дверь. Рики постоял немного, ожидая, что кто-нибудь выйдет искать его.

И тут – хлопок; его резко толкнул сзади кто-то, желающий зайти в дом, но не предполагающий встретить препятствие на пороге.

— Ох, простите, — послышался как будто знакомый женский голос.

«Аппарируют, как к себе домой. Опять визитеры», — Рики неохотно обернулся, стараясь изобразить радушие.

— О, Вы? – недоуменно произнесла моложавая темноволосая ведьма в шали. – Это не Вас я видела в доме Нимфадоры?

Да, но… Тогда он был одним из нескольких детей, и она могла скрывать свою настороженность, не обращая на него внимания вовсе. Но теперь Рики отчетливо видел в ней союзницу Гарри Поттера.

— Если я правильно помню, Вы Хестия? – Рики с трудом припомнил коллегу мамы Артура. – Арабеллу навещают даже авроры?

— А Вы тоже к ней? – вежливо поинтересовалась гостья.

— Не совсем. Я тут живу. Она – моя бабушка, — пояснил Рики. – Вы очень вовремя. Здесь Поттеры, и мы обедаем.

— О, я не планировала напрашиваться, неудобно, — вздохнула Хестия.

Похоже, мама благосклонно относилась к такого рода вторжениям в этом доме, потому что сразу предложила тарелку супа, хотя дети перешли уже на сладкое; впрочем, оставался еще Поттер. Хестия не отказалась составить ему компанию. Отметив рост всех по очереди сыновей дорогого Гари, она уселась на свободный стул возле Пита.

Разговор в отсутствие Рики переместился с детей на их родителей. Исходя из опыта прошлогоднего общения, Рики предполагал, что леди Сюзан считает малышку Мери Малфой чуть ли не образцовым ребенком, а вот о ее матушке, как и большинство волшебников, мнения весьма осторожного. А все потому, что леди Гермиона Малфой, почтенная во всех отношениях дама, в школьные годы близкий друг и соратница героя Гарри Поттера, была одержима благородным порывом защиты прав домашних эльфов — магических существ, имеющих вековой статус прислуги, и контролировала с этой целью ближних и дальних в их же собственных домах.

— Тетя Гермиона пообещала привозить еду нашему Добби, а мистер Уизли – заставлять его работать, — доложил Джеймс.

— Гарри, она тебе не говорила, зачем вчера ходила в Департамент законов? – с опаской осведомилась вновь прибывшая и повернулась к Рики. – А Вы, Ричард, знакомы с Гермионой?

— Имел такое счастье, — высокопарно изрек Рики. – Насколько позволяет мне судить мое скромное мнение, миссис Малфой в доставлении неприятного беспокойства магическому сообществу уступает только лорду Волдеморту.

Грозу колдунов он упомянул совершенно намеренно, поддавшись дурному настроению. И не прогадал. Джеймс и Сириус перестали жевать. Сюзан Поттер в ужасе потянулась к мужу, а тот непроизвольно потянулся к палочке. Только маленький Ремус плевал на все.

Но наилучшим образом отреагировала последняя гостья. Аврорша уставилась на него с нескрываемым ужасом. Рики знал, что упоминание имени Темного лорда среди колдунов под негласным запретом. Но страх женщины был вызван не именем, а направлен на произнесшего его. Рики заулыбался уже лично ей, и, глядя в ее выпученные от ужаса глаза, невольно задумался, а нет ли у него скрытых садистических наклонностей? Хестия, не закаленная регулярным общением с ним, вела себя точно так же, как преподаватели «Хогвартса» в день распределения. Она сейчас побоялась бы заговорить с ним.

А вот Поттер, видно, все-таки был в свое время неплохим ловцом, потому что опомнился первым и пришел ей на помощь.

— Ричард, леди Гермиона – мой друг. И, помнится, твой Клуб многим ей обязан. Не стоит сравнивать ее…

— Я ничего плохого не сказал бы об этой отважной женщине, — притворился обиженным Рики, вынужденный переключить внимание на крестного. – Мне вообще нравятся люди, которые умеют командовать – помните, я же слизеринец! – демонстрируя глубокую гордость, Рики нарочито расправил плечи. – Упомянув Темного лорда, я никак не намекал, что миссис Малфой тоже вредитель. – «Хотя многие так считают» — Сравнивая их, я лишь имел в виду… величие!

— Тетя действительно важная, — согласился Сириус, пока Гарри Поттер хлопал глазами, вероятно соображая, что бы такого на это ответить. – Даже папу гоняет!

— Я принесу еще салфетку, — услышал он Пита и обернулся. Кажется, Хестия облила мантию.

«Неужели заслуженная аврорша пронесла ложку мимо рта?!».

— Ричард, я бы хотел переговорить с тобой! – попросил дядя Гари несколькими минутами спустя. Мама недоуменно проводила их глазами, когда они отправились в гостиную. Там Рики присел на диван, а крестный остался стоять.

Гарри нервно провел по воздуху рукой. Рики подозревал, он не знает, с чего начать.

— Тебя здесь не надоело? – спросил Поттер.

— Нет, конечно, — удивился Рики. – Я ведь давно не навещал Арабеллу.

— А меня – вообще никогда не навещал, — напомнил Поттер. – Хотя я твой крестный отец.

— У вас же магический дом, — ответил Рики, соображая, куда он клонит. – Кастрюли летают и все такое. До «Хогвартса» мне там нечего было делать.

— Но сейчас ты знаешь про магию, — продолжил Поттер и, собравшись с духом, понесся, словно на скачках с препятствиями. – В общем так, Рики. Я считаю, тебе не следует оставаться здесь. Не хотелось бы про это говорить, но ребенку твоего возраста вредны переживания, связанные с… потерей близкого человека. Арабелла всегда была странной, а последнее время – так вообще… Думаю, твою маму можно будет уговорить.

У Рики перехватило дыхание. «Так вот что! Он боится, что Арабелла скажет мне лишнее, и хочет удалить меня отсюда! Нет уж, оставь себе свою заботу».

— Но Вы сейчас не у себя дома, дядя Гарри, — указал он.

— Я могу договориться с родственниками, — неуверенно произнес на это крестный отец. – И, кроме того, в конце учебного года у тебя был день рождения, а я, к сожалению, был занят. Думаю, мы могли бы поехать в Косой переулок…

— Кем Вы меня считаете? – вкрадчиво спросил Рики.

Мистер Поттер окаменел. Вот теперь Рики больше не мог отрицать, что ему доставляет наслаждение тянуть время, длить это неопределенное молчание, которому Поттер придает, в числе прочих, какой-то ужасный смысл. Он больше не надеялся, что дядюшка Гарри проговорится – слишком много таких попыток оказались неудачными. Значит, так этому скрытному типу и надо!

— Что ты имеешь в виду? – наконец откликнулся крестный.

— Мне не нужны никакие подарки. Я остаюсь со странной Арабеллой. Спасибо за приглашение, — кивнув, Рики вышел из комнаты, не дожидаясь Поттера.

Вскоре тот с семейством простился и ушел, причем Джеймс и Сириус еще раз подтвердили намерение забрать Тигра. Их родитель при этом неохотно кивал. Хестия же прошла к Арабелле и долго с ней беседовала. Как она ушла, Рики не слышал, потому что прилетела сова Дика, и он засел за отчет для Пристанища.

Вечером Рики заглянул к бабушке поболтать перед сном. Она глядела утомленно.

— Тебе нравятся эти люди, которые тебя навещают? – спросил он.

— Когда как, — последовал ответ, — сегодняшние меня ужасно раздражали. Можно подумать, когда я умру, на этом свете останутся одни идиоты.

Рики секунду колебался, а вдруг здоровью бабушки повредит его попытка узнать правду. Но поскольку она все равно уже завелась, он решился.

— Они расспрашивали тебя обо мне?

— Уж заставил ты Гарри поволноваться, — и не подумала отнекиваться Арабелла. – А теперь еще я туда же. Бедный он мальчик. Но нервный, сам виноват.

— Ты знаешь, откуда я взялся? – вырвалось у Рики. – И как я связан с Тем – Кого – Нельзя – Называть, с Волдемортом?

Несколько секунд висело, ощутимо перекатываясь в уплотнившемся воздухе, напряженное молчание. Арабелла мрачно изучала Рики. Наконец она кивнула, но чему-то своему, а не отвечая на вопрос Рики.

— Мне немножко рассказывали, как ты ставил школу на уши, — она погрозила пальцем. – Не даешь вздохнуть спокойно. Ты же знаешь, что Люси и Диего забрали тебя, потому что ты находился у меня в доме?

— Вроде бы да, — ответил Рики, — но почему я здесь оказался?

— Тебя привезли Гарри с товарищами, — чуть подумав, ответила Арабелла. – Они сказали, что Черный Маг на некоторое время утратил свою силу. И объяснили, что тебя надо спрятать от других… просили позаботиться некоторое время, пока Орден решит, как с тобой быть дальше. А я с минуты на минуту ждала твоих родителей с Питом, и только тебя мне не хватало! Гарри с ребятами едва успели аппарировать, так они ввалились, промокшие – в тот день ливень хлестал, как на всемирном потопе. И представь, решили, что твое появление для них – знак свыше. Всегда какие-то скорые были…

— А что такое? – Рики затаил дыхание.

— А то! – вспылила Арабелла. – У них, наконец, дела наладились, нормальная жизнь началась. А с тобой с беззаботностью можно распрощаться навсегда. И не потому, что зануда Гарри Поттер в покое не оставит – знаю я твою к нему любовь, нечего так таращиться – есть кое-кто похуже. Твои родители остались тут на неделю и очень к тебе привязались. Да что я вру, в первый же вечер решили, что заберут тебя с собой в Лондон. И забрали. – Арабелла остановилась, переводя дух. – Конечно, Орден Феникса связался с ними там. Я никогда не намекала даже Люси о магии, и в тот приезд не решилась. Побоялась, что она сочтет меня совсем спятившей. Кажется, в ваш дом аппарировал Аберфос Дамблдор, есть такой, чуть замуж за него не выскочила сдуру. Говорил он сперва с Диего, потом с обоими. Они ходили в Дырявый котел» вместе с тобой и договорились с Орденом. Уж не знаю, с кем именно встречались. До сих пор не понимаю, как Диего убедил их вообще не лезть к вам. Гарри всегда считал, что он очень нужен твоим родителям со своими советами, а то они в огромной опасности. И мне жаловался, что они какие-то, ну хуже гриффиндорцев!

Рики улыбнулся, припоминая детство до «Хогвартса». Поттер в его жизни тогда тоже появлялся не особо кстати, но хотя бы реже.

— Значит, ты не знаешь, как именно я связан с Лордом Волдемортом? – спросил Рики немного разочарованно. Многих подробностей ее рассказа он не знал и заинтересовался, но все же он рассчитывал на большее.

Арабелла снова помрачнела.

— Я могла бы сказать тебе кое-что еще. Всего несколько слов. И возможно, тебе это, в самом деле, вовсе не надо. Не протестуй. Я не могу решить это одна.

Взбивая подушку, Рики с удовлетворением отметил, что хоть один близкий человек был с ним полностью честен.

Пит постучал к Рики рано и сказал, что ночью Арабелле стало хуже. Вызвали доктора, который пробыл недолго.

Арабелла все время хотела спать. Мама почти не выходила из ее комнаты. Они с Питом как раз убрали в комнатах и кухне, когда в дверь позвонили. Пит открыл, послышались незнакомые голоса.

Опять какой-нибудь колдун или ведьма желали видеть Арабеллу, и как же эти люди Рики надоели! Он не имел никакого желания с ними знакомиться и предоставил светские обязанности более стойкому брату. Внезапно накатила дикая потребность поделиться, освободить это тяжелое предвкушение неотвратимой потери. Но не с теми, кто переживал сейчас то же самое. На мгновение Рики пожалел, что он не в «Хогвартсе» – там рядом всегда были друзья, или на худой конец Плакса Миртл, которая никуда не девалась из своего туалета и уж точно охотно посочувствовала бы ему. А здесь, без совы, он ото всех отрезан. Но ведь есть еще Дан!

Гости убрались из прихожей. Рики переобулся в кроссовки и взял зонт: впервые за долгое время, день выдался пасмурный. Он не стал никого предупреждать о своем уходе, потому что собирался скоро вернуться. Уже на улице, вне стен дома, стало легче.

…Рики не чувствовал себя уютно за монитором. Пергамент, к которому он успел привыкнуть, располагал к большей откровенности. Электронные сообщения всегда были коротки, и он начинал понимать, почему так, ударяя пальцами по клавишам.

«Дорогая Даниэла! Я чувствую, что один из важных столбов в здании моей жизни рушится, и я ничего не могу сделать, чтобы этому помешать. И не должен мешать, потому что это нормально и должно однажды произойти. Я знаю, что, вероятно, кое-что из обрушенного не покажется мне больше никогда. Моя бабушка Арабелла говорит, что устала. Я многое обсудил с ней – и сейчас, и до школы. Я очень хорошо знаю ее. Никогда в жизни я так не убеждался в бесполезности здравых логических рассуждений. Твой Рики».

Он не стал перечитывать и вышел в дождь. Капли, залетающие изредка под зонт, ударяющие по рукам и ниже, были приятны. Что-то мешало совсем закрыть зонтик. А тучи как будто укрывали от чего-то, или кого-то… наверху. Он не чувствовал этого специально, но когда возвращался к этой мысли, снова начинало казаться, что оттуда за ним наблюдают.

Он вспомнил свою другую бабушку – истово верующую итальянку, и улыбнулся.

Возле лестницы пять кошек обнюхивали чемодан.

— Папа здесь, — сообщил, появляясь, из кухни Пит. Он тоже, как все вокруг, в сером свете казался нереальным. Как призрак, который вот-вот растает. – А мама с какими-то ведьмами.

Рики поднял одну из пушистых красавиц и прижал к себе. Ему стало тепло, и еще лучше, чем после отправленного письма.

И он, конечно, не рассчитывал на чудо, но все-таки отец был здесь. Они проговорили с Арабеллой почти час.

По случаю приезда Диего Макарони хозяйка пригласила всех обедать в свою комнату. Хоть и осунувшаяся за эти часы, она приободрилась, и даже надела новый халат, привезенный отцом Рики из Норвегии.

— Сплошное неудобство это подражание Востоку, — проворчала она за едой. – Рукава широкие. Но какое великолепие!

Солнце за окном как будто радовалось вместе с ними. За считанные минуты небо разъяснилось, и этому нашлось свое объяснение.

— Когда идет дождь, небеса открыты, и можно просить. Я дождалась всех вас, а раз мне больше ничего не надо, дождь прекратился, — заявила Арабелла.

— Прекрасно сказано, — одобрил отец.

— Ты чего грустишь, Пит? – подметила Арабелла. – Думаешь, когда я умру, то исчезну из твоей жизни навсегда? Некоторые дураки, впрочем, так тут и застревают. Становятся привидениями, Рики их видел.

— И ты можешь? – спросил Рики.

— Если б и могла, не надо мне такого счастья, — отмахнулась Арабелла. – Лучше вызывайте мой образ и спрашивайте, чего надо, а я вам отвечу. Договорились?

Для сыновей Диего Макарони привез часы, заставившие Арабеллу оживиться. Она долго рассматривала чудо техники, крутила так и эдак.

— Ты что, правда, веришь, Рики, что они не испортятся в воде? – спросила она скептически, — вроде взрослый уже.

— Конечно, вот же написано, — не усомнился внук, — «водоотталкивающие»!

Вроде бы все были довольны. Но Рики пребывал в постоянном напряжении. Наступил вечер, потом стало очень поздно. Он заглянул к Арабелле, но не стал будить и мысленно пожелал спокойной ночи.

Уже в кровати он вспомнил, что так и не поговорил с отцом. Обычно после командировок они долго обсуждали впечатления от поездки, но теперь было не до того.

Рики незаметно забылся, и сон к нему пришел тяжелый. Опять звездное небо пробивалось к нему сквозь тучи, отчетливое, как астрономическая карта. И к нему обращались, требуя помощи, и вроде как считывали его переживания. Его, точно, обвиняли, что он до сих пор озабочен мыслями о смерти, с давних пор. Как будто так уже было однажды.

Рики проснулся с трудом, словно ему мешали, удерживали на связи.

Утром он узнал, что все кончено. Арабелла больше не просыпалась.