Дорога длиною в жизнь (джен)

— Нет, Лемми, не уходи, — Зандер всей грудью подался на решетку, пытаясь выбить ее и удержать юношу, но тот закрыл за собой дверь, так и не оглянувшись.

— Почему ты так жесток со мной? Почему?! — Зандер долго кричал ему вслед, пока не сорвал голос, а потом долго спрашивал тихим шепотом у безмолвных стен. Когда сил метаться по камере уже не осталось, а руки были разбиты в кровь о чугунную решетку, он сел на пол и, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо выл.

Он впервые в жизни хотел смерти, хотел по-настоящему. Боль билась в груди, снова рвала его внутренности когтистой лапой, а он думал, что навсегда избавился от нее, что она поселилась где-то далеко внутри, куда уже невозможно добраться. Но горечь предательства вынесла снова все наверх, не давала дышать, и не оставляла никакой надежды. Он не жалел ни о чем, ни что встретил Лемми, там, в пещере, ни что любил его все эти годы, ни что приехал на службу к королю, к которому привязался тоде всем сердцем, ни что помогал Ориану, когда тому было тяжело. Он не жалел даже себя сейчас, он просто ненавидел свою слабость. Он всегда считал себя сильным и способным ответить за любой поступок, считал, что сможет выстоять перед любыми обстоятельствами, какими бы они не были, а теперь ему стало понятно, что единственная настоящая трудность его сломила, как сухую ветку, и осталось только вспыхнуть и сгореть завтра на костре.

Зандер то ли задремал, то ли забылся, а когда очнулся прямо перед ним в камере стоял и улыбался, как прежде, Лемми, его малыш Лемми, а его за плечи обнимал король, за ними стоял улыбающийся граф.

— Больно, — прошептал Зандер, держась рукой за грудь.

— Любовь и боль часто ходят рядом, — сказал Ориан.

— И это надо принимать, как правило, — продолжил король.

— А не как исключение, — прошептал Лемми.

— Лемми, — опять простонал Зандер. — Не уходи. Объясни…

— Я должен это сделать. Должен уйти... навсегда, — сказл он. — Меня для тебя больше нет. Не пытайся вернуть меня обратно и сам никогда не возвращайся. У нас разные пути. Так получилось…

Зандер протянул руку к нему и попытался пальцами коснуться губ, произнесших эти жестокие слова, но видение задрожало и рассыпалось. Так и его любовь ко всем троим, тихо умирая, рассыпалась в тысячу мелких пылинок, осевших где-то в самой глубине его сердца. И осталась только пустота. Там, где только что билось и страдало живое сердце, ничего не осталось... Желания все разом исчезли, кроме одного, хотелось тишины и покоя.

Когда утром в его камеру вошли охранники и какой-то разодетый тип, которого представили, как судью, Зандер даже не шелохнулся. Судья зачитал приговор, в котором было сказано, в чем Зандера обвиняют, а именно, в попытке убийства королевского фаворита, в попытке отравления его величества путем незаконного изготовления снадобий, нарушении нескольких указов и еще кое-что по мелочам. А также в этой бумаге говорилось о наказании, которое его ожидало. Его лишали титула, конфисковали земельные владения в пользу государства. А затем должна была состояться казнь путем сожжения на рыночной площади сегодня в полдень при скоплении народа.

«А граф говорил, что у меня есть два дня, — устало шевельнулась непрошеная мысль, и Зандер улыбнулся. — Хорошо, что сегодня, а уже сил совсем не осталось бороться со всем этим».

— Он еще улыбается, преступник, — зашушукались охранники, и было им невдомек, что улыбался он от счастья, что скоро избавится от нестерпимой боли предательства, которая по-прежнему продолжала терзать сердце, в котором уже практически ничего не осталось, даже боли.

После оглашения приговора все вышли, снова оставив Зандера одного. Но ровно в полдень пришли уже не охранники, а шестеро солдат, они сняли с решетки замок и приказали выйти. Зандер безропотно подчинился. Один из его конвоиров протянул ему балахон с капюшоном, в котором приводят приговор в исполнение, и потребовал надеть его, а свою одежду снять. Зандер безразлично выполнил приказание. А потом его повели по узким подземным переходам и вывели во двор, где он до этого ни разу не был. Посреди двора стояла простая телега, запряженная парой лошадей, а вокруг нее уже сидели на своих конях еще шестеро солдат.

«Серьезная охрана для государственного преступника», — устало усмехнулся Зандер, надеясь, что скоро, уже очень скоро все закончится.

Ему приказали остановиться. Он подчинился, позволил нацепить на шею железный ошейник с цепью и разветвлениями с наручами к рукам и ногам. Пока закрывали замки на цепях, Зандер с наслаждением вдохнул полной грудью и посмотрел на манящее небо и облака. Какой прекрасный день, чтобы умереть!

— Вперед!

Зандера грубо затолкали в телегу, и она в окружении двенадцати солдат выкатилась через боковую аллею из парка. Но охрана тут же исчезла, словно испарилась. И уже простая телега, сопровождаемая одним лишь человеком, не привлекая ничьего внимания, двинулась вперед, но не в сторону рыночной площади, где уже был готов костер для сожжения государственного преступника, а прочь из города.

— Пить... Пожалуйста. Пить очень хочется, — обратился Зандер к вознице, сидевшему очень близко к нему.

Тот, молча, отстегнул флягу с водой с пояса, протянул ее. Ледяная родниковая вода приятно обожгла нёбо Зандера. Он снова взглянул на небо. Почему-то умирать в такой день совершенно расхотелось.

Мерно покачиваясь, телега выехала за городские ворота и остановилась сразу же в небольшой рощице.

Человек, сопровождавший Зандера, молча расстегнул все цепи и ошейник, помог ему сесть в телеге, но движением руки запретил откидывать капюшон с лица и вообще двигаться…

Не видел Зандер, что точно такая же телега, но в окружении двенадцати солдат в молчании въехала на рыночную площадь, где уже собралась приличная толпа зевак, желающих в этот час получить свою порцию развлечений. Осужденного с опущенным капюшоном на лице под конвоем подвели к костру, в центре которого стоял высокий шест, к которому его и приковали, не снимая тех наручей и цепей, что были уже на нем. Солдаты встали вокруг с мечами наперевес, чтобы исключить любой прецедент. Палач с горящим факелом обошел вокруг костра, готовясь подпалить сухой хворост. Толпа взревела от предвкушения. Палач потряс факелом и стал по одной поджигать вязанки, которые тут же разгорались ярким пламенем.

Осужденный безразлично взирал на действо, как будто это не его сейчас пытаются сжечь на костре — беснующаяся толпа, солдаты, костер, пламя от которого уже поднимается высоко в небо и скоро скроет его от зевак.

Не видел Зандер, что на самом краю площади остановилась черная карета с опущенными шторами без опознавательных гербов. Карета постояла немного, а когда бушующее пламя стало затихать, а черный дым взметнулся высоко в небо, прямо к самым облакам, выехала с площади, и лошади сразу быстрым аллюром понесли ее прочь из города…

Рядом с телегой остановился всадник, в котором Зандер без труда узнал лекаря Вильгельма Риттерса.

— Вы? — спросил он безразлично.

— Я, — ответил тот. — Встрепенитесь Зандер. Так надо было. Только так ты смог бы получить свободу и никак иначе.

— Меня будут искать, — Зандер, усмехнувшись, посмотрел на лекаря.

— Не будут. Король видел, как тебя сожгли на костре… Впрочем, Лемми тоже…

— Все-таки кого-то сожгли на костре, — Зандер, ожидая ответа, не мигая смотрел на мужчину.

— Не жалей его. Тот, кого сожгли вместо тебя, был кинсейлом, убийцей стариков и детей, истребителем драконов и всех прочих нелюдей, а также людей, кто помогал нелюдям.

— Почему король хотел избавиться от меня? — глаза Зандера наполнились слезами, а в носу противно защипало. Только этого ему не хватало.

— Он не хотел, — покачал головой мужчина. — Он хотел совсем другого. Прости, я виноват. Знал, что его величество не устоит перед чарами твоего вампира. Вот, все и подстроил.

— Как вам это удалось? — Зандер хотел казаться безразличным, но эмоции постепенно возвращались к нему.

— Все просто, Зандер, все очень просто, — лекарь слез с коня и присел рядом с ним на телегу, обнял юношу за плечи. — Я тоже дракон и служил отцу Рупрехта под началом твоего отца. После их гибели я разыскал тебя, чтобы ты также смог служить нынешнему королю…

— Шутом, — хмыкнул юноша.

— Не шутом, а личным охранником и советником короля, кем ты и был на самом деле. И служил бы дальше, если бы король не влюбился в тебя и не захотел видеть в другом качестве. Он пришел ко мне за советом. А я все подстроил. Ты не смог бы стать его любовником, даже если бы захотел.

— Почему? — Зандер удивленно взглянул в глаза Вильгельма Риттерса. — Из-за Ориана?

— Нет, не из-за него. Хотя ты вряд ли бы заменил его. Тот был идеальным любовником для Рупрехта… Не из-за него, поверь. У тебя совершенно иное предназначение. Придет час, и ты сможешь его исполнить.

— А у Лемми? У Ориана?

— И у Лемми… А вот Ориану угрожает опасность и ему потребуется твоя помощь, — улыбнулся лекарь, видя, что Зандер постепенно приходит в себя.

— А Лемми? — продолжал выспрашивать Зандер.

— За него не беспокойся. Сейчас подумай о себе и о графе. Вам какое-то время придется побыть вместе. Исчезнуть отсюда и возродиться в другом месте. Так надо, Зандер.

Лекарь помолчал, словно обдумывая что-то.

— Ориан не предавал тебя, как и Лемми. Это я на балу заставил всех поверить, что ты был с оружием, а не граф, и ты хотел убить Лемми, а не Ориан. Даже если бы эти двое в голос твердили, что ты не виновен, то его величество им бы не поверил. Все остальные видели совсем иное. И Рупрехта я заставил принять неприятное для него решение.

— Как вам это удалось? — улыбнулся Зандер.

— Я дракон и сильный маг… А ты станешь еще сильнее… — лекарь, вздохнув, замолчал.

— Каждый из нас, драконов здесь живущих, обладает, какими-нибудь уникальными способностями, — продолжил он, немного поразмышляв над чем-то. — Я, например, могу внушать всем, кто находится со мной в одном помещение то, чего они никогда не видели. Когда ты войдешь в полную силу, сам станешь с легкостью это делать. Пока тебе надо на людей смотреть в полуформе, чтобы что-то приказывать мысленно, а потом и полуформа не станет нужна. Просто мысленно приказать. Ты станешь сильнейшим среди нас и сможешь возродить род драконов. Но ты должен пройти свой путь до конца, шаг за шагом, преодолевая трудности и преграды. Только так и никак иначе.

Лекарь опять замолчал, сильнее прижимая Зандера к себе.

— Я не хочу тебя отпускать, как когда-то мой брат, когда ты с маленьким Лемми стоял вначале своего пути. Но пока ты нигде не споткнулся… Нигде… Думаю, и дальше… с тобой будет все в порядке, — по всему видно было, что мужчина с трудом сдерживается, боясь показаться слабым. Но потом он все же поцеловал Зандера, порывисто прижав к своей груди.

— Спеши, ты нужен Ориану, а он тебе. Вам вдвоем будет легче, — мужчина оттолкнул юношу от себя и махнул рукой. — Он в карете мчится в имение, где захотят от него избавиться.

— Надеюсь не король? — Зандер захотел откинуть капюшон, но лекарь ему не позволил.

— Нет, конечно, нет, — покачал мужчина головой. — У Ориана довольно много недоброжелателей всегда было, а сейчас, когда он лишился реальной власти, и подавно. Племянник его дяди, который в свое время захотел стать графом Сент-Ранжем, хочет ему отомстить и занять его место, пока Ориана король не лишил титула, земель и всего прочего.

— Откуда это известно? — удивился Зандер.

— У меня есть свои осведомители, — улыбнулся Вильгельм Риттерс. — Но и они не все могут. Помочь графу сможешь только ты — как и твой отец, ты прекрасно чувствуешь яды. И не позволишь, чтобы графа отравили.

— А король? — вдруг испугался юноша.

— А что король? — вздохнул лекарь. — За ним теперь Лемми присмотрит. У твоего вампира тоже есть много уникальных способностей, о которых он не догадывался, пока ты был рядом. А теперь они начнут постепенно раскрываться. Если бы ты прочитал дневник отца…

— Его Ориан должен быть забрать из моего дома… — Зандер чувствовал себя безмерно виноватым.

— Вот и прекрасно… На досуге почитаешь… А пока… — мужчина встал с телеги, вынул из своей седельной сумки небольшой сверток и протянул юноше. — Переоденься. Это одежда, какую носят странствующие монахи. И уходи, как можно дальше. Сутки спустя можешь обернуться драконом и лететь к графу.

— А почему?

Лекарь взмахом руки остановил все возможные расспросы:

— Не стоит… Король хоть и не маг, но сможет догадаться, что сожгли на костре не тебя.

Зандер молча переоделся, позволил обнять себя на прощание и, гордо вскинув голову, зашагал навстречу новой неизведанной жизни, оставляя за спиной и Лемми, и короля — двух самых любимых существ на этой земле.