Жизнь Тони била ключом (джен)

И несмотря на неоспоримые факты, сводки новостей, общественное мнение и мнение самого Беннера, Брюс им не был.

В этом Старк уверен.

Его с детства окружают не только богатейшие, но и умнейшие люди мира, он чувствует себя как рыба в воде в мире денег и науки, но правда в том, что, при всех своих талантах, харизме и уме, по-настоящему близких друзей среди научной аристократии у него нет.

С Хэнком Пимом он по большей части не ладит, и дело здесь, вероятно, в том, что Пим — полубезумный пацифист, а Старк в прошлом торговец оружием. С Маккоем поговорить удаётся редко, он напрочь лишён чувства юмора, и рядом постоянно крутится Ксавьер. Тони ничего не имеет против Чарльза, но он чёртов телепат, Старк ненавидит телепатов и абсолютно убеждён — только он сам имеет право смотреть на себя с такой очевидной насмешкой на лице. Вероятно, то и не издёвка вовсе, ведь если задуматься, то творящийся в голове Старка хаос действительно в лучшем случае вызывает изумлённую улыбку, а в худшем — истерический припадок, но это не повод смотреть на Тони Старка так.

Он не Кэп — и инвалида побить может, не доводите до греха.

С Ридом они, конечно же, очень хорошие друзья, но Ричардс не адаптирован к миру вне лаборатории ровно настолько, насколько Старк к нему приучен, и это сильно мешает. Тони не может без бравады и не любит играть в теннис со стеной, а именно на это похожи попытки поговорить с Ридом во время работы и, что хуже всего, после неё.

Старк среди них белая ворона, и так продолжается очень долго — он кружит в Научной Ассоциации Супергероев, доводя до бешенства Пима, мельтеша перед глазами Маккоя и перетягивая на себя внимание Ричардса, но всё вдруг меняется, когда появляется Брюс.

* * *

— Джарвис — Брюс, Брюс — Джарвис, — представляет он Беннера, как только они переступают порог Башни.

— Доктор Беннер, — тут же отзывается дворецкий. — Рад с вами познакомиться.

— Вот опять! — восклицает Тони. — Джей, у меня три докторских, но ты ни разу не называл меня доктором!

— Доктор Старк, — проговаривает Брюс и снимает очки. — Серьёзно?

— Ну, когда ты так это говоришь…

— Вынужден согласиться с доктором Беннером, сэр. Серьёзно?

Тони переводит взгляд со слабо улыбающегося Брюса в пустоту и обратно, качает головой и возмущённо всплёскивает руками:

— Охренеть. Спелись!

* * *

В тот самый первый раз, на борту платформы ЩИТа, пожимая руку Беннера, Тони ни на что особенно не надеется и ничего не ждёт. Хотя бы потому что достаточно о нём знает, хорошо видит и слышит: Брюс — крупно облажавшийся учёный, из-за своей оплошности снёсший половину Гарлема, потерявший любимую девушку и вынужденный бежать в Калькутту.

Послужной список, заслуживающий сочувствия от любого нормального человека и искреннего недоумения напополам с возмущением — от Тони Старка.

Нет, он тоже не пример отчаянной храбрости, а мастерская — вполне подходящая альтернатива Калькутте, но как Ум уровня Беннера мог добровольно отправиться в ссылку и уступить съедающей душу Вине, Тони понять не может. Его и самого долгое время называли продавцом смерти, по его вине погибли не сотни даже, тысячи людей, и он мог бесконечно повторять, что, создавая микрочип размером меньше нанометра, он не думал о бомбах, но действительности это не изменит.

Старк это знает, умеет с этим жить и со времён возвращения из Афганистана занимается по большей части тем, что пишет поверх «Торговец Смертью» — «Железный Человек». Ало-золотой краской, широкой кистью, чтоб видно было издалека. Беннер, по сути, занимался тем же, но, позвольте, малярия и брюшной тиф в дельте Ганга — смешные противники для ведущего специалиста по гамма-излучению.

Так думает Тони, поэтому, пожимая ему руку и провоцируя не только каждым словом — каждой интонацией, ничего не ждёт. И оттого удивляется только сильней, потому что даже если б он на что-то и рассчитывал, шутки в ответ на обыкновенную констатацию в этом списке бы точно не было.

— Если обойти их мейнфреймы и задействовать напрямую весь кластер, можно найти где-то шестьсот терафлопов.

— А у меня с собой только зубная щётка.

Любопытство, иголочкой кольнувшее на мостике Фьюри, смело хватается за немалых размеров шило, а Тони не привык отказывать своему внутреннему «я» в маленьких радостях жизни, особенно тогда, когда в этом, по сути, нет ни нужды, ни логики.

Тони мысленно отплясывает джигу, хватается за Беннера всеми своими руками, ногами и клешнями Дубины, сажает его в машину и по-быстрому сваливает в закат.

А Брюс впервые чувствует себя частью команды и не сопротивляется — он внезапно страдает не таким уж и редким недугом.

Ему нравится Тони Старк.

* * *

— Тони, это тостер.

— Высокотехнологичный, полноприводный тостер — настрою вокалайзер, будет подменять меня на собраниях директоров, — занудно поправляет Брюса Старк, ни на секунду не отвлекаясь от сомнительного апгрейда.

Беннер опирается о верстак и склоняет голову к плечу.

— Мы можем об этом поговорить.

— Закончу здесь и займусь модификацией военных роботов-пылесосов…

— Послушай меня…

— …и системой общедоступной спутниковой связи. Ещё нужно доработать тот локомат. Hocoma [1] даже не представляет, с кем имеет дело…

— Тони.

Старк замолкает и откладывает в сторону паяльник. По привычке трёт грудь, раздражённо вздыхает, не находя там реактора, и отъезжает от верстака.

— Не реактор делал тебя Железным Человеком, — мягко замечает Брюс.

— Я знаю.

— Тогда в чём дело?

Глаза Тони перебегают с одной горы хлама на другую, и то, что Брюс сначала принял за раздражение и злость, на деле оказывается смущением и готовностью обороняться. Для любого, кто знает Тони Старка чуть лучше, чем просто никак, это знак дурной.

Отвратительный, сказать по правде.

— Джарвис, покажи, — командует он.

ИскИн открывает зашифрованный файл, и Беннер теряет дар речи.

— Я назвал его Альтроном.

* * *

Чтобы иметь возможность оценить, насколько на самом деле гениален Тони Старк, мало однажды с ним поговорить. Разговоров вообще мало, недостаточно даже жить с ним в одном доме и иметь доступ в мастерскую, потому как для начала нужно самому быть гением.

В противном случае вы ничего не поймёте.

Человек, для которого теорема Гаусса звучит знакомо, но непонятно, а утверждение о виде уравнений квантовой механики для средних значений наблюдаемых величин гамильтоновых систем никоим образом не ассоциируется с именем Эренфеста, в любой его фразе углядит титана мысли.

Ну или отъявленного мерзавца с извращённым представлением о морали, нравственности и чести, но это уже другой разговор.

Брюс понимает всё и даже больше, поэтому, когда он видит программу Альтрона, искренне радуется тому, что время в очередной раз за Тони не поспевает. Иди оно в ногу с ним, спасать бы было нечего.

Старка на разный манер называют новатором в области микроэлектроники, революционером в технологии нейронного интерфейса и гением робототехники и энергетики, но как бы высоко мир не оценивал его заслуги, он всегда упускает главное — Тони, безусловно, непревзойдённый инженер, но если дело доходит до нейросетевых технологий, вербализации нейронных сетей и интеллектуальном анализе данных, то Тони Старк лучший и единственный в своём роде.

Можно бесконечно долго говорить, что его девятая симфония, его Пьета и Мона Лиза — это арк-реактор.

Но истинный венец его творения — Джарвис.

* * *

— Как думаешь, ему понравилось?

— Мне кажется, доктора Беннера терзают сомнения насчёт моральной стороны проекта Альтрона.

— Ты сказал «терзают сомнения»? Терзают сомнения? — снимая с глаз очки для сварки, спрашивает Тони.

— Какое из слов вызывает у вас затруднение, сэр? — чопорно интересуется Джарвис.

— Зануда. И причём здесь мораль?

— Полагаю, дело в самой идее изобретения искусственного интеллекта, способного принимать самостоятельные решения относительно законности человеческих поступков и выбирать меру наказания в случае нарушения закона.

— Ты тоже ИскИн, способный оценить поступок с точки зрения закона и определить наказание в случае его преступления.

— Но не привести в исполнение

— Звучит так, будто ты этим не доволен.

— Отнюдь, сэр. Вы вполне удовлетворяете мою потребность в славе и всеобщем внимании.

— Чего? — слегка паникуя, спрашивает Старк.

— Переохлаждение в третьем резервуаре, сэр.

— Нет, постой, о чём ты…

* * *

— Ты нравишься Джарвису, — брякает однажды Тони, давая Дубине закончить сварку двух пластинок брони.

Дело рискованное, но неделю назад Старк слегка перегибает палку — выгоняет робота из мастерской.

Крыть матом и швыряться в него отвёртками — это одно, лишать работы — совсем другое. Дубина обижается настолько, что двое суток манипулятора из кладовки не показывает, и на все увещевания Джарвиса отвечает угрюмым жужжанием. Зрелище жалкое. Тони чувствует себя последним дерьмом и в итоге сдаётся. Двадцать минут кается напротив забаррикадированной двери и в запале обещает дать повозиться с бронёй.

Рискует здоровьем и успехом предполагаемых операций, но оно того стоит — Дубина выкатывается из убежища на первой космической и едва не падает с сорок девятого этажа.

Теперь же увлечённо — и криво! — паяет перчатку, косится на создателя в ожидании похвалы и прожигает дыру в верстаке.

Идиллия, чтоб её.

Старк заливает дымящийся верстак водой из стакана и в очередной раз корит себя за болтливый язык. Уже собирается объяснить, что именно имел в виду, и почему симпатия — опция, для ИскИна доступная, как Брюс отвлекается от работы и коротко улыбается.

— А ты Халку.

Тони заламывает бровь и ловко уворачивается от выпавшего из манипулятора Дубины паяльника.

— Не одно и то же.

Разве?

— Разве?

* * *

Проблема большинства людей, оказывающихся в поле зрения Тони, заключается в том, что они совершенно не умеют держать удар.

Бодро отбиваться от подколок, диаметром не шире иглы Terumo [2] вообще не просто, игнорировать выходит не у всех, а вот срываться и пытаться либо грубой силой, либо громким визгом (в зависимости от пола) доказать свою правоту — у каждого второго.

Они кричат, брызжут слюной и совершенно не понимают, что проиграли, не когда Старк с присущей ему непосредственностью выплеснул на них ведро дерьма, а в тот самый момент, когда сами прыгнули в объятия праведного гнева. Это тест, если хотите, но результат Тони интересен далеко не всегда и уж точно не со всеми.

Брюс же в вопросах контроля эксперт и привык держать в узде зверя, куда страшнее Старка.

— Почему ты не помешал? — тихо, но твёрдо спрашивает Кэп.

Голос едва не звенит от еле сдерживаемого гнева, и Беннер им почти горд — случись всё на год раньше, за горло Старка бы хватал отнюдь не Тор. Стив довольно быстро научился находить с ними общий язык на поле боя, но как общаться со Старком без брони, как не струсить в ожидании очередной остро заточенной шутки и не потерять лицо — этого Стив не знает.

А Брюсу грань между «можно» и «нельзя» хорошо знакома. Он шагает по минному полю с уверенностью сапёра, и теперь, когда Кэп с трудом, но осознанно переступает через подкинутую Старком бомбу, а не приземляется точно на неё, он искренне удивляется и снисходит до объяснений. Снимает очки, протирает полами белого халата и в ответ на злой, почти отчаянный взгляд коротко улыбается и пожимает плечами:

— Он всё равно бы это сделал. Со мной или без меня.

* * *

— Ну давай, скажи.

— Что сказать?

— Что я облажался, и теперь из-за меня мир катится к ебеням.

Беннер заканчивает модификацию параметров поиска, откладывает в сторону планшет и поднимает на Старка взгляд.

— Да, ты облажался.

— Чёрт возьми, Брюс, ты говоришь так, словно…

— Тони. Ты, к счастью, облажался. Сделай ты всё правильно, жизнь на планете была бы представлена только металлом.

* * *

Легион восстанавливает Башню быстро. Роботы-уборщики со свойственной им педантичностью и скрупулёзностью вылизывают каждый сантиметр, и для Тони остаётся загадкой, почему никто из них так и не рискует убрать с рабочего стола Беннера чашку Петри.

Та стоит там ещё с вечеринки в честь найденного скипетра Локи, на поверхности агара цветёт неведомая херня всех цветов радуги, и Тони совершенно точно не хочет знать, что Брюс в очередной раз выращивал. Хотя, вероятно, стоит сказать спасибо, что оно не вылезло из чашки и, в отличии от творений Старка, не стремится завоевать мир путём биологической революции.

Тони помнит, в каком восторге был Брюс, когда он показал ему формулу Экстремис и работы Маи по биоэлектронике и робототехнической клеточной хирургии.

Так что хорошо, что Брюс это Брюс.

— Я поцеловала его.

Старк вздрагивает, едва не мазнув рукой по селекционному шедевру Беннера, и резко оборачивается. Чёрный костюм на Наташе смотрится куда уместней, нежели растерянность на лице, и Тони впервые в разговоре с ней не чувствует себя так, словно играет в игре, правила которой не знает.

Странно только, что поделиться этим она решила именно с ним — он для разговоров по душам наихудший кандидат.

— Романофф, если ты думаешь, что о вашем с Брюсом школьном флирте хоть кто-нибудь не знал…

— А потом толкнула в яму, потому что нам нужен был Халк.

Старк замолкает, и Наташа подходит к столу. Отодвигает в сторону чашку Петри и берёт в руки потрёпанный временем блокнот.

— Что бы сделал ты? — спрашивает она.

— Целовать бы не стал, — фыркает Тони, но отшучиваться даже не думает.

Смотрит на ровные строчки формул в блокноте и негромко отвечает:

— Я бы позволил ему выбрать самому.

Наташа едва слышно хмыкает и поднимает на Тони взгляд. Вспоминает, что Старк так уже делал. В Нью-Йорке, посреди битвы с читаури. В собственной лаборатории, когда пятьдесят пятый этаж провалился на пятьдесят четвёртый, а поддержать потолок было некому. В мастерской, когда проектировал Веронику. В квинджете, когда протягивал ему гигантский зуб Халка.

Брюс тонул тогда в отчаянье и вине, но в ответ на несмешную шутку Тони вдруг улыбнулся. Старк тогда сказал, что построит специальный тренировочный зал и что нужно будет непременно повторить.

Едва ли уместное предложение, но Беннер посветлел.

Наташа всё это неожиданно ясно помнит. Выпрямляется и теперь улыбается правильно.

— Тони Старк — беспринципный ублюдок и эгоистичный болван, — тянет она. — Знаешь, Старк. Когда-нибудь не останется никого, кто в это поверит.

* * *

— Джарвис, результаты сканирования.

— Ничего, сэр. Мне жаль.

— У меня четыре спутника на орбите, мне подконтрольны тысячи камер и спектрометров, а я не способен найти одного-единственного человека… Я снова всё испортил?

— Рискну предположить, сэр, что в этот раз дело не в вас.

— Если я не могу его найти, значит, он того не хочет?

— Верно, сэр. Дайте ему время.

— На будущее, Джей: любой сеанс психоанализа начинай с упаковки ксанакса.

— В Йельском университете читают базовый курс по юнгианскому анализу.

— Тебе что, нечем заняться?

— Я уже проанализировал двести сорок две новых системы для производства, что вы занесли в программу. Сто один найденный чертёж был признан неприемлемым и отложен в архив. Также я начал разработку моделей с антигравитационными полями и системами переноса материи…

— Стой. Я же не просил.

— Мне было скучно. Юнгианский анализ или новая модель переменного низкочастотного модулятора?

— Ты невыносим, знаешь?

— Горжусь этим, сэр.

__________________________________

[1] — Hocoma — медицинская инжиниринговая компания, разрабатывающая инновационное оборудование для реабилитации.

[2] — Terumo — медицинская компания, помимо всего прочего выпускающая самые тонкие иглы в мире.