Жизнь Тони била ключом (джен)

Или Люди и машины. Или не сосуществовали, а друг друга терпели. Едва держали себя в руках, друг с другом смирялись и друг до друга снисходили. И не то чтобы Машины могли терпеть, держать себя в руках, смиряться и снисходить. И не то чтобы Люди порой были лучше, а сам Тони уверен, какое из слов писать с заглавной буквы.

В этом вообще было немного смысла — снова и снова пережёвывать одно и то же, рассуждать о вечном, загоняя себя в угол, навязчиво мудрствовать и ходить по кругу. Мозг Тони не запрограммирован на умственные жвачки, Старк всегда работал на предупреждение.

Просто в жизни Тони Старка были и машины, и люди. Но иногда одних он любил больше других.

* * *

— Роуди, тут такое дело…

— Ага.

— Что это за звук?

— Я на задании. Ну знаешь — парочка-другая ракетных установок, сотня-другая боевиков, пушечные залпы.

— Ты дышишь, как чихуахуа-астматик.

— Как незатейливо.

— Затраханный чихуахуа-астматик.

— Боже, Тони. Что случилось?

— Вот чисто теоретически, что если…

— Блять!

— Роуди?

— Искусственные стабилизаторы полетели. Так о чём ты?

— Вот чисто теоретически. Сколько времени мне могло потребоваться на разжигание межнационального конфликта, и как сильно премьер-министру Китая нравился его личный самолёт?

* * *

Компьютер думал двоичными кодами — нули и единицы. Ничего такого, чего Старк не мог бы разгадать, логически препарировать, разложить по полочкам и при необходимости собрать вновь. Он мог раз за разом разбирать и собирать Дубину, переписывать и дополнять код Джарвиса и перекраивать одного Марка за другим. От этого Дубина не переставал быть Дубиной, Джарвис всегда оставался Джарвисом, а каждый последующий Марк был лучше предыдущего.

С людьми было иначе.

Человеку нельзя вскрыть черепную коробку, исправить очередной баг, заменить одну материнскую плату другой, отладить программу и выпустить в народ до следующей поломки. Одни люди походили на крутую операционную систему в старом корпусе и с дерьмовой оперативкой, другие сверкали новеньким железом, но висли как ITS в конце шестидесятых, а третьи щеголяли логотипом Vista на лбу, и этим всё было сказано.

К ним не прилагалось инструкции по эксплуатации.

И если с машинами Тони обходился и без неё, то некоторым людям она была необходима.

* * *

— О! Свечи, вино, не подгоревшее мясо… У нас праздник?

— Так. Всего лишь четырнадцатое сентября.

— Битва при Винчестере? Андерсон додумался запихнуть в пишущую машинку ленту? Дункан повесилась на шарфе? Или, нет, постой… Киттинджер?

— Знаешь, Тони, иногда я вот настолько близка к твоему убийству.

— Нет, у нас ещё есть прусские феодалы, но… Чёрт.

— Да.

— Пеп, ну не дуйся, я и о своём дне рождения помню не каждый год, а это…

— Меня поздравил Роуди. Хэппи. Брюс, Наташа, Клинт, Стив. Прилетал Тор — подарил ящик золота и каких-то космических камней…

— Пеп.

— Звонила Кристин Эверхарт. Ещё несколько журналисток и бывших и нынешних моделей Maxim. Парочка генеральных директоров, политиков, военных…

— Пеппер.

— Тони, когда день рождения Джарвиса?

— Девятое февраля, но это не имеет никакого… Я всё понял, Пеппер, пожалуйста, положи нож!

* * *

Некоторые люди болтались на шее мёртвым грузом, как блок питания размером с фольксваген. Но если его Тони мог уменьшить до размеров вполне компактного арк-реактора и безбоязненно вставить в грудь, то подобные эксперименты над людьми, вероятней всего, карались бы законом. Обществом, моралью и совестью.

Есть, конечно, частицы Пима, но ну их к чёрту — и Хэнка, и его муравьёв.

Кроме того, люди у сердца — идея плохая. Курицей, несущей золотые яйца, он уже побыл.

Ему хватило. Некоторым (многим) людям — нет.

* * *

— Бартон, не стоит обижать Бриноки.

— Парни, хватит засорять…

— И почему никто не боится обижать думботов?

— Потому что думботы не выдергивают другим руки, когда проигрывают, а Бриноки это делает.

— Старк, Бартон, либо вы сейчас же…

— Ой, ладно, Кэп! Это из…

— Я знаю откуда это! Хватит. Засорять. Эфир.

— Да прибудет с тобой сила.

— О великий Оби-Ван Кеноби [1].

* * *

Вся проблема с людьми заключалась в доверии.

С машинами — если, конечно, на них не стоял штамп Хаммер Индастриз — об этом переживать не приходилось.

Фьюри вот так лишился глаза, Старку же вытащили сердце. Подобное всегда случалось внезапно, такое было не предсказать. Какая-нибудь миловидная старушка сжимает своими морщинистыми ладонями твои руки, шустрый пацан просит потрогать доспех, маленькая девочка виснет на шее и тут… БАХ!

Секунду назад ты был просто патентованным и привилегированным идиотом — сейчас ты распятый за собственную глупость идиот с кишками поверх брони.

Суровая правда, после такого трудно жить и ещё труднее — доверять, но он сам выбрал этот путь.

Сам построил себе новое сердце, броню и Джарвиса — людей вокруг ему выбрать не дали.

Но что если (только «если»!) «по независящим от него обстоятельствам», «без чёткого понимания с их стороны», «совершенно внезапно», «вдруг» и «вне рамок его картины мира» и есть то самое прекрасное, что отличает окружающих его хороших людей от машин?

Не в лучшую или в худшую сторону, а просто — отличает?

Что если случайность уравнивает первых со вторыми?

Что если оба слова писать с заглавной буквы?

* * *

— Джарвис?

— Сэр?

— И нечего так удивляться.

— Восемь часов утра — я слегка изумлён.

— Ты слегка прихренел, Джей, признай.

— Интересная формулировка, сэр. Мои лингвистические настройки вряд ли позволят мне её воспроизвести, однако, рискну предположить, что она в данном случае уместна — восемь часов утра.

— Эй! Иногда я встаю вовремя…

— Поверьте, сэр. Не встаёте.

— Общение с Пеппер не идёт тебе на пользу, знаешь, да?

— Феномен эмоционального заражения.

— Что?

— Что?

* * *

Если писать оба слова с заглавной буквы, то в жизни Тони Старка сосуществовали Машины и Люди. Или Люди и Машины. Терпели, едва держали себя в руках, друг с другом смирялись и друг до друга снисходили.

И те, и другие в жизни Тони Старка это умели.

________________________________

[1] — Тони и Клинт троллят Кэпа, а Кэп смотрел "Звёздные войны". Бриноки — это Бриноки, а думботы — это думботы.