Чужой среди своих (джен)

Не слишком доверяя магии и опасаясь, что в мое отсутствие «Инкарцеро», наложенное на Долохова, спадет, я связал его еще и крепкой веревкой, трансфигурированной мною из стеблей камыша, что я нарвал неподалеку от дома на берегу заросшего пруда. А для верности заткнул ему рот кляпом и наложил «Сомниус». Как-то не хотелось при возвращении обнаружить в своем доме освободившегося и довольного собой Долохова в компании незваных гостей.

Сам же я предпринял вылазку в ближайший населенный пункт. Им оказалась уютная деревушка Литтл-Хэнглтон, находящаяся в какой-нибудь миле от дома матери Риддла. Для начала мне нужно было как можно лучше слиться с окружающим миром и при этом как можно меньше походить на самого себя, то есть Лорда Волдеморта. Внешние изменения тела, которые наверняка будут продолжаться, мне в этом помогут, а магловская одежда позволит чувствовать себя более-менее спокойно и в неволшебном мире.

Вылазку в «цивилизованный мир» я предпринял глубокой ночью, чтобы никого не напугать и не светиться самому. Без магии обойтись не получилось: чтобы разжиться одеждой и продовольствием, пришлось бессовестно обворовать сельский магазин. Это оказалось нетрудно — я обесточил помещение, перерезав все провода, после чего, открыл двери черного хода «Алохоморой» и проник внутрь.

Моей добычей стали джинсы, висевшие на моей тощей заднице мешком — подходящего размера не нашлось, черный свитер грубой вязки и макинтош темно-коричневого цвета, а также кроссовки. Из еды я набрал в основном консервы, воду в бутылках, немного хлеба и галет и, не удержавшись, стянул упаковку зеленого чая, хотя, кажется, чайной посуды в доме не наблюдалось. Вернувшись домой, я облачился в новые вещи и с удовольствием оглядел себя в наколдованном зеркале. Обычный, ничем не примечательный высокий, худощавый мужчина лет сорока, темноволосый, с небольшими залысинами и заурядным носом. Такого встретишь в толпе и не обратишь внимания. То, что нужно.

Увидев меня, Долохов решил напомнить о себе, презрительно хмыкнув сквозь кляп. Это было очень кстати, потому что мне была нужна информация, которую я никак не мог откопать в своей голове, а именно — адрес дома Блэков и, желательно, координаты аппарации. Не захочет делиться добровольно — используем уже знакомую комбинацию «Империо плюс Легиллеменс», действует безотказно.

Я медленно подошел к нему и выдернул кляп. Пока Долохов с наслаждением отплевывался и скрипел зубами, я стянул веревки потуже и уселся напротив него, со смаком вцепившись зубами в хрустящий багет. Расчет был верным, мой пленник тут же отвернулся от меня, чтобы не видеть, как я ем. Должно быть, проголодался так же, как и я.

— Есть хочешь? — спросил я. Долохов не ответил.

— Ну, смотри. Мне больше достанется.

— Приятно подавиться, — пожелал он мне и предпочел сделать вид, что хочет спать.

— Ты очень любезен, — вежливо ответил я. — В мои планы не входит морить тебя голодом. Во всяком случае, пока. Но за каждую полученную калорию ты мне отработаешь. Будешь искренне отвечать на вопросы — получишь еду. Будешь отмалчиваться — никто не помешает мне залезть к тебе в голову и похозяйничать там, только при этом ты еще и голодным останешься. Выбирай.

— Смотри не надорвись, — презрительно ответил Долохов. — Окклюменции меня учил сам Лорд, и не тебе взламывать…

— Не знаю, как тебя учил твой лорд, — перебил его я, — только это не помешало мне вчера получить от тебя информацию, которой ты не захотел делиться добровольно. Нет, если тебе не жалко содержимого твоей черепной коробки, я тоже церемониться не стану. Не забывай: навыки лорда достались мне. Может, и не полностью, но и того, что есть, мне пока хватает.

— Да делай, что хочешь, — обреченно пожал плечами Долохов, — хоть все мозги мне вскипяти. Какая разница, в каком виде меня доставят на корм дементорам?

— Может, и не доставят, — многозначительно заметил я и с наслаждением принялся запивать багет «Пепси-колой». Наблюдать, как Долохов сглатывает и в очередной раз отворачивается от вида моего чревоугодия, было приятно.

— В каком смысле? — Долохов явно уловил подтекст.

— В таком, что я предлагаю компромисс: ты предоставляешь мне нужные сведения, я даю тебе возможность бежать. Желательно — за пределы страны, потому что здесь тебе покоя не будет, и я стану первым, кто при случае пустит тебе «Аваду» в лоб, встреться мы на узкой тропинке. Будешь ломаться и строить из себя фанатичного слугу — либо оставлю тебя тут, связанного, подыхать с голоду, либо и вправду скормлю дементорам.

Если честно, я и сам еще точно не знал, как поступлю с Долоховым в случае его согласия сотрудничать со мной. По-хорошему он заслужил как минимум пожизненного заключения, а у меня на родине его бы давно вздернули за все его «подвиги». При мысли о том, что мне, возможно, придется нарушить свое же обещание сохранить Долохову жизнь, неприятно заскребло на душе, но я быстро заткнул тихий голос совести. В конце концов, в случае чего со мной никто бы из этих людей церемониться бы наверняка не стал. Спрятав сомнения под прочный окклюментный щит, я продолжил:

— Так что думай, у тебя времени ровно столько, сколько я потрачу на перекус.

Я не успел до конца осушить банку с «Пепси», когда Долохов снова подал голос:

— Я согласен. Что за информация тебя интересует?

— Мне нужны координаты для аппарации в дом Блэков.

Лицо Долохова при этих словах как бы закаменело, однако он больше ничем не выдал своего напряжения. Значит, я собираюсь двигаться в верном направлении.

Он несколько секунд помолчал, явно что-то обдумывая, затем кивнул на объемный бумажный пакет с провизией:

— Сведения в обмен на жратву.

— Сначала сведения, — я не собирался так просто уступать.

— Хорошо. Значит, по системе Хопкинса: Х32,656, Y15,894, Z1,81. Точный адрес — площадь Гриммо, 12. Приземлишься точно на крыльцо.

Точный адрес мне не говорил ни о чем. Магловского Лондона я не знал совершенно, память о магическом ограничивалась Диагон-аллеей да парой прилегающих к ней злачных тупичков. О самом доме Блэков я смутно припоминал мумифицированные головы домовиков на стене вдоль лестницы в передней, но воспоминания были явно давнишние, и кто знает, что могло поменяться там за столько-то лет.

Долохов был подозрительно покладист, но свою часть договора я на этот раз выполнил — освободил от пут его левую руку и передал ему упаковку галет и банку «Пепси». Соваться по указанному адресу без «оборотки» рискованно, там меня вполне может ждать засада, причем как аврорская, так и в виде жаждущих отмщения «соратников».

* * *

«Оборотки» у меня не было, поэтому я ограничился тем, что перед визитом к миссис Блэк снова наведался в давешний мини-маркет и снова совершил на него воровской набег. На сей раз унес я оттуда широкополую ковбойскую шляпу, темные очки и парик с бородой Санта-Клауса: приближалось христианское Рождество, и в магазинчике было полно праздничной атрибутики.

Примеркой костюма я остался доволен: из зеркала на меня пялился чудаковатого вида старичок в ковбойской шляпе и с совершенно белыми усами и бородой. Ни дать, ни взять американский турист из фермеров, прибыл на историческую родину. Трансфигурировать свитер в клетчатую рубаху-ковбойку — и можно отправляться на бал-маскарад.

Долохов внимательно следил за моими приготовлениями к визиту, но никак не комментировал их. Перед тем, как аппарировать в Лондон, я снова связал его и наложил «Сомниус».

Аппарация вынесла меня на безлюдную площадь явно в не самом фешенебельном квартале города. Холодный декабрьский ветер гонял по асфальту обрывки газет, полиэтиленовые пакеты и последние бурые листья. Дома здесь представляли собой столь же запущенное зрелище, что и сам район — облезлые стены, мутноватые окна, давно не крашеные двери. И только искомый дом под номером 12 отличался от окружающего убожества — стены не были закопчены, окна сияли чистотой, а серебряные дверной молоток и ручка были начищены до блеска.

Я на всякий случай огляделся, не заметил ли кто моего впечатляющего появления из небытия, но вовремя сообразил, что дом невидим для маглов, а значит, и все, кто его посещает, попадает в зону заклинания. Надвинув шляпу пониже на нос, я решительно стукнул молотком по специальной металлической дощечке.

Ответа долгое время не было, затем дверь беззвучно приоткрылась, словно от сквозняка, однако за ней никого не было. Я мигом набросил на себя Чары невидимости и так же медленно принялся приоткрывать дверь шире. Когда проем стал достаточно широк, я осторожно проскользнул внутрь.

Коридор был пуст, а в самом доме отчетливо чувствовалось запустение. Не давнее, нет — будто хозяйка то ли покинула его несколько дней назад, то ли просто потеряла интерес ко всему на свете и забросила хозяйство. Воздух был какой-то застоявшийся, словно тут уже давно не проветривали, в неярком свете газовых рожков на перилах и краях ступенек виднелась пыль.

Я снял Чары невидимости и принялся осторожно подниматься по лестнице на второй этаж. Засушенные головы эльфов никуда не делись, и я брезгливо отвернулся от них. В доме царила тишина, и только откуда-то из глубины доносились то тихий скулеж, то монотонное невнятное бормотание. Звук рождал в душе смешанные чувства — одновременно жалость и желание прекратить его немедленно, а все вместе создавало ощущение невнятной опасности. Я снял свой камуфляж и, держа палочку наизготовку, пошел на звук.

Источником его был дряхлый домовик, одетый в драную наволочку. Он стоял посреди просторной грязной кухни и глухо рыдал, уткнувшись носом в засаленное кухонное полотенце. Увидев меня, он заревел в голос и упал на колени:

— Повелитель! — на его физиономии быстро сменялись самые разнообразные эмоции — от ужаса до облегчения, словно он был безумно раз увидеть любое человеческое существо. Волны сверхъестественного страха по отношению к моей персоне, исходящие от него, я чувствовал совершенно отчетливо, однако странное существо, явно пересиливая себя, не спешило убегать от меня без оглядки. Он только продолжал рыдать, зажмурившись и словно ожидая смертельного заклятия в лоб.

Это слезоизвержение пора заканчивать, подумал я, а то эльфячья истерика перейдет в следующую стадию — битье головой о мебель и истошные вопли, а это даже для моих нервов — неприятное испытание.

— Послушай, эльф, — коронные шипящие интонации — и домовик тут же заткнулся, словно загипнотизированный удавом, — немедленно прекрати реветь и постарайся внятно объяснить мне причину своей истерики. Где хозяйка Вальбурга? Почему не вышла встречать своего Повелителя?

Домовик тут же постарался вытереть рыльце импровизированным носовым платком, но слезы из его глаз катились, словно выталкиваемые невидимыми поршнями:

— Старый Кричер не может достойно принять вас, Повелитель! Старый Кричер остался один! — и эльф принялся истерически икать, прижимая ко рту свою тряпку.

— В каком смысле «один»?

— Хозяйка Вальбурга… у… у… Умерла!!! — и домовик с душераздирающим визгом повалился на пол, содрогаясь в рыданиях.

Вот это номер… Такой пакости от миссис Блэк я не ожидал…

Превозмогая отвращение, я поднял Кричера с полу за шиворот и направил ему в лицо струю воды из своей палочки. Дождавшись, пока он немного придет в себя, я снова поставил его на ноги и спросил:

— Когда это произошло?

— Этой ночью. Хозяйка была больна, хозяин Сириус, недостойный сын, надорвал материнское сердце своим предательством, а хозяин Регулус… — при этих словах эльф осекся, явно вспомнив, при каких именно обстоятельствах погиб «хозяин Регулус».

— Проводи меня к своей хозяйке, — сказал я. — Хочу попрощаться с ней. И тебе придется ответить мне на некоторые вопросы, эльф, если хочешь, чтобы я помог тебе с похоронами миссис Блэк.