Венец из клевера и жёлудей (джен)

— Вы должны были сообщить прежде всего нам, и только потом — колдомедикам! Идиоты! Мы полторы недели бились над снадобьем и смогли создать нейтрализатор вируса, который даёт сутки — сутки! — времени на то, чтобы найти решение проблемы! Мы могли бы сохранить им жизнь, пусть не всем, но половине из них! За сутки мы смогли бы найти чёртово решение! Вы понимаете, что завтра погибших может стать намного больше? Сотни, тысячи! — гневно кричала Джиневра на молодых курсантов Аврората.

— Джин, — Рон серьёзно посмотрел на сестру, крепко сжав её плечо. — Их уже не вернуть. Ребята не знали, что мы работаем над вакциной. Мы не можем их винить.

Джиневра опустила голову. Рыжие волосы скрыли бледное лицо.

— Простите, — прозвучало еле слышно. Молодые курсанты, ещё не закончившие обучение в Академии Авроров, но уже вступавшие в отряды, патрулирующие улицы, с пониманием кивнули. Все были очень расстроены.

Всего через три дня после приезда Луны с группой учёных из отдела Тайн и авроров, от вируса погибло сразу тридцать четыре человека — посетители недавно открывшегося кафе в Косом переулке. Один подросток, ученик Хогвартса, бывший в тот день с родителями именно в этом кафе, успел позвать на помощь дежуривших на улице авроров, которые немедленно вызвали колдомедиков, но никого из заражённых не удалось спасти. Всё, что смогли сделать колдомедики, — это беспомощно наблюдать, как один за другим умирают волшебники. А потом зафиксировать их смерть. Никакие зелья и заклинания не помогали — даже отсрочить действие вируса и ввести в стазис никого не получилось. Всё началось неожиданно. В течение пары часов в кафе не осталось никого живого.

Команда «новаторов», как прозвали Гарри, Луну, Дина, Рона, Джинни, Гермиону, Симуса и Денниса, действительно смогла создать временный нейтрализатор вируса, но они узнали о произошедшем слишком поздно.

Все «новаторы» стояли теперь в этом самом кафе с глуповатым названием «Чудеса Вселенской Кухни» и хмуро оглядывали место трагедии. Картина открывалась тошнотворная. Немного придя в себя, авроры приступили к своим обязанностям: добычи любых, даже самых призрачных улик и зацепок, опросу свидетелей, составлению протоколов и заполнению документов. Всё прошло достаточно спокойно: за что они сердечно поблагодарили позже курсантов, догадавшихся по прибытии наложить в радиусе центра событий отвлекающие внимание чары, иначе бы и курсантам, и аврорам не давали прохода толпы зевак и репортёров. Закончив с этим, они забрали погибших в морг при Аврорате для осмотра. Самое неприятное и тяжёлое — оповещение родственников и опознание погибших — они отложили на последний момент. Это было цинично и отчасти жестоко, но они не могли больше терять времени — слишком дорого это могло обойтись.

* * *

— Нам до сих пор неизвестно, как именно этот вирус проникает в человека, — тихо заговорила Джиневра, отвернувшись спиной к друзьям и лицом к окну морга, от которого не отводила невидящего взгляда. — Вполне вероятно, что мы все заражены — мы все участвовали в осмотре самых первых погибших.

Никому не хотелось ничего отвечать на это — по венам, казалось, растекался колючий лёд, начиная от центра грудины. Растекался и вымораживал всё, до чего мог дотянуться. Это была их защитная реакция — они не могли позволить себе сейчас никаких чувств: волнение, страх, тревога, сомнения — это всё камни, которые в данных обстоятельствах вполне могли утянуть на дно тех, кто посмел набрать их полные ладони.

— Нужно прямо сейчас сделать для всех нас портключи, — отрешённо сказала сидевшая на полу, прислонившись к стене, Луна, шевеля босыми пальцами ног. — Стандартные. Личные, многоразовые мы сейчас не потянем — на них уходит слишком много времени, а у нас, возможно, нет и суток. Поэтому стандартные. Но из привезённого мной материала. Чтобы, почувствовав, что заражение началось, сразу перенестись в лабораторию. Каждый из нас прямо сейчас возьмёт несколько флаконов с нейтрализатором. Нам нужно выиграть всё время, которое сможем. Каждый из нас, поняв, что заражён, будет записывать свои ощущения и наблюдения. У кого-то должен быть шанс использовать добытую нами информацию, в случае, если мы не выживем.

Никто из друзей не ожидал, что добытые с таким трудом кости придётся использовать, можно сказать, впустую, да ещё и так скоро. Добытые материалы планировалось использовать в изготовлении очень мощных и совсем не простых артефактов, которые значительно продвинули бы магическую науку, а также очень помогли бы аврорам в работе и раскрытии сложных дел.

Теоретически, для изготовления стандартного портключа подойдёт любой предмет. Но сделанный из кости древнейшего магического животного — например громамонта, даже небольшой фрагмент кости которого найти и извлечь, не повредив, было на грани чуда — даже стандартный портключ станет очень мощным. Он будет способен прорваться даже через антиаппарационный барьер, который блокирует любые магические перемещения, в частности, портключи. Что-то подсказывало, что именно такой портключ может вскоре пригодиться любому из них.

— Мы с тобой, Луна, как раз и займёмся портключами, — сказал Деннис, хмурясь и кивая.

— А мы с Гарри и Роном постараемся найти эту сволочь, — угрюмо сказал Дин. — Нет. Не постараемся. Мы найдём его. Не знаю пока как, но мы это сделаем. Согласны?

— Глупый вопрос, просто чертовски наиглупейший, — скривился Рон.

— Тогда вперёд. Мы с Гермионой и Симусом осмотрим трупы — если что-то новое узнаем, немедленно сообщим через монеты, — Джин немного приободрилась и отвернулась от окна.

Когда они работали в Аврорате первый год, перед ними, как когда-то в Хогвартсе, встала проблема быстрого сообщения между членами команды. Тогда они вернулись к идее с Протеевыми чарами. После пары неловких конфузов с кражей золотых монет уличными бродягами, ребята стали применять кнаты — с ними таких проблем не возникло.

* * *

— Ты уверен, что в этом есть смысл? — негромко поинтересовался Гарри у Дина, пока они пробирались к очередному интересующему Дина дому через аккуратные дворики с постриженными газонами.

— Не уверен, но проверить стоит, — так же тихо произнёс Дин. — У нас в любом случае больше нет ничего, от чего можно было бы оттолкнуться.

Когда они трое — Дин, Гарри и Рон — вышли из морга, они остановились, не понимая, что им делать, с чего начать. Масштаб работы был огромен, а сколько у них осталось времени — они не знали. Потом Рон высказал идею, которая тогда показалась всем троим дельной.

— Как сказал когда-то кто-то: ищите того, кому выгодно. Так вот. Давайте ещё раз просмотрим, ну, может быть, списки пострадавших во время войны... — встретив два убийственных взгляда, Рон поправился: — Ну, я имею в виду пострадавших настолько, чтобы возненавидеть всех волшебников, само их существование. Помните, как Луна сказала? «Возможно, этот кто-то ненавидит магию». Значит, у него должно было случиться что-то совсем глобальное — чтобы он решил уничтожить всех и вся. Ну, и он должен разбираться в маггловской химии и биологии. Хм-н. Очень хорошо разбираться.

— Магглорождённый? — переглянувшись с Гарри, задумчиво протянул Дин.

— А знаете, очень может быть. Вы заметили, на что именно действует вирус? Он воздействует напрямую на ДНК, на гены, отвечающие за магию, за нашу способность к колдовству. У волшебников этот ген находится в венозной и артериальной крови, и в семенной жидкости у мужчин, и в яйцеклетках у женщин. Нам нужен магглорождённый биолог, серьёзно пострадавший во время войны, — подвёл итог Гарри.

Так что, определившись, с чего начинать поиски, авроры-эксперементаторы отправились в архив. Рон, посмотрев на масштаб работы, полушутя предложил Дину и Гарри остаться в архиве, так как у них лучше получается искать и анализировать информацию, а самому отправиться поверять версии, за что Гарри и Дин натравили на Рона Гермиону, вызвав её в архив через зачарованную монету. В итоге супруги остались в архиве, время от времени передавая Гарри и Дину адреса и краткие характеристики предполагаемых преступников, а двое друзей проверяли их по мере возможностей. «Знать бы, как именно проникает в нас вирус и что приводит его в действие, тогда мы могли бы выставить патрули в самых крупных зданиях магмира и местах скопления волшебников, и хотя бы понять, когда это начнётся», — сетовала Гермиона.

Гарри и Дин проверили уже несколько десятков домов — серьёзно пострадавших в войне было много, очень много, и среди них процент магглорождённых, занимающихся маггловской биологией был не так уж и мал — наука всё же была очень интересна, особенно с добавлением капельки магии. В списке остались ещё десятка три домов — друзья проверяли волшебников и волшебниц всех возрастов.

Гарри с Дином пробирались к очередному дому — они сбились со счёта уже, которому. Логика их была проста — если кто-то замешан, то как-то себя выдаст. А других критериев, вроде статистик и сравнительных характеристик магглорождённых маньяков-биологов, у них просто не было. Сердце, что у одного, что у второго, за всё время поисков не единожды сбивалось с ритма, но сейчас вновь успокоилось — в который раз. В доме оказалась очередная супружеская пара — около сорока лет, но вполне ещё моложавая и хорошо выглядевшая. Но что-то приковывало к ним взгляд. Выражения их лиц, движения, взгляд, жесты?

Друзья переглянулись — и подобрались поближе. Затем ещё поближе. Затем ещё раз переглянулись и, замаскировавшись, пробрались в дом, где притаились.

* * *

Семь месяцев спустя, сентябрь 2005-го года.

Вся команда друзей собралась в палате Сейнт-Мунго, а именно Джинни, Луна, Гарри, Рон, Симус, Гермиона и Деннис.

В проклятом доме Гарри и Дин действительно увидели и услышали очень многое. Но не проверили антиаппарационный барьер, который был растянут над территорией. Именно тогда им необходим был мощный портключ, но его у них не было. Попытавшись задержать семейную пару (ими оказались чистокровный волшебник, бывший по профессии алхимиком, и магглорождённая ведьма-биолог, увлекавшиеся генетикой, Энтони и Эшли Хеплтон), оба аврора сильно пострадали: Гарри провёл два месяца в Сейнт-Мунго, а Дин Томас так и не вышел из комы, вызванной вирусом. Супруги-генетики чуть не убили беспечных и не слишком опытных Поттера и Томаса.

Но и для Гарри, и для Дина диагноз колдомедиков был устрашающ и безутешителен. Они лишились магии. Магическое ядро и у того, и у другого было полностью разрушено, и это невозможно было исцелить. Гарри принял это очень тяжело — магия имела для него огромное значение, но он справился, насколько это было возможно. Это было сродни ампутации конечности — жить можно, но полноценной эта жизнь уже не будет. А Дин с той весны и по сей день находился в коме, ни разу так и не придя в себя. Друзья навещали его несколько раз в неделю, разговаривали с ним, но он вряд ли слышал их.

Оказалось, что супруги-злодеи были идейными последователями Волдеморта, фанатиками, вроде Беллатрикс Лестрейндж. В отличие от покойной Беллы, они не были сумасшедшими. Они были безумцами, но не сумасшедшими. Они были спокойны, рассудительны и холодны. Сродни приготовившейся всадить в кого-то свои клыки гадюке. И они были, вне всяких сомнений, гениальны. Луна была права в своём предположении — эти люди ненавидели магию и магов, ненавидели за то, что они лишили магмир идеального, как они считали, вождя, за то, что провозгласили его сумасшедшим тираном и убийцей. За то, что волшебники посмели радоваться его смерти.

Вирус, созданный ими, заражал магическое ядро, энергию, которую оно воспроизводило, и уже заражённая энергия уничтожала физическое тело, гены волшебства. Они создали вирус, который, проникнув в магию, стал пожирать сам себя и своих носителей заодно. Целью Хеплтонов было уничтожение всего магического мира, уничтожение всех волшебников как вида. Ни у авроров, ни у невыразимцев так и не получилось понять, как именно Хеплтоны распространяли вирус — они так и не раскрыли своего секрета, и он был погребён вместе с ними — ни Веритасерум, ни легиллименторы не помогли ничего узнать, супруги были настоящими гениями. Они были приговорены к высшей мере наказания, и в первых числах июня приговор был приведён в исполнение.

А команда новаторов избрала местом своих собраний палату в Сейнт-Мунго, где, безучастный ко всему, на белой больничной койке лежал их друг и товарищ. Сначала колдомедики сочувствовали и жалели, лишь деликатно прося не задерживаться в больничной палате. Потом раздражались, говоря, что это больница, а не штаб-квартира Аврората. Потом злились и тихо ругались. Потом бесились и очень громко орали. Но через пару месяцев смирились и больше не обращали внимания на то, что рядом с Дином почти всё время находится кто-то из друзей, даже просили, раз уж они всё равно пустили здесь из своих задниц корни, присматривать и проводить необходимые процедуры, а сами уходили отдохнуть или заняться другими пациентами.

Обычно подоконники всегда оккупировал Дин, теперь туда садилась Луна. Остальные рассредоточивались кто где: на стол, стулья, пол, в ноги Диновой кровати, на трансфигурированную из найденного в карманах хлама кушетку.

Деревья за окном постепенно начали менять своё оперение. Больше всех пока что было зелёных, но между зеленью уже проглядывала желтизна, а кое-где и краснота. Небо было пронзительно чистым, солнце светило отчаянно ярко, отдавая своё последнее тепло до капли. Ещё тёплый ветер тихонько тревожил листья деревьев, и некоторые, срываясь с ветвей, мягко падали на подоконник. В один из таких дней Дин открыл глаза. Луна смотрела в окно, а остальные дремали.

— Что ты там видишь? — тихо спросил Дин сипловатым голосом.

— Осень пришла, — ласково улыбнулась ему Луна.