Ящик Пандоры (гет)

Амелия оглядела собравшихся в учительской людей и с замиранием сердца поняла, как плохо подготовлена к очередной катастрофе. Имоджен в то утро уехала, получив телеграмму от своей тети, которая была больна и нуждалась в ком-то, кто мог бы ухаживать за ней. Имоджен, будучи единственным оставшимся в живых родственником, вынуждена была отправиться в путь. Мистер Блоссом и миссис Тапиока (ныне миссис Блоссом, или миссис Т-Б, как называли повариху студенты) все еще находились в Риме после длинных выходных. В школе остались только Давина и Констанс. Давина старалась тактично не упоминать о вчерашних событиях, но Амелия видела обеспокоенные взгляды, которые та бросала на Констанс.

Сама же Констанс была такой же резкой, как и раньше, колючей и самостоятельной. Она тоже избегала говорить об обстоятельствах, которые привели ночью двух старших ведьм в ее комнату.

Краем глаза Амелия увидела, как ее заместительница добавляет в свой чай бодрящее зелье. Директриса догадалась, что Констанс больше не пыталась спать, после того, как они ночью разбудили ее.

— Дамы, — начала директриса, больше не в состоянии откладывать неизбежное. — Я полагаю, теперь вы обе осознаете, в какую ситуацию мы попали. — Констанс почти незаметно напряглась, покачала в руках свою чашку, а затем поставила ее на стол и сцепила руки на коленях. — Возможно, это даже хорошо, что Имоджен, Фрэнк и Мария временно оставили нас. Сейчас положение дел таково, что не-магам лучше держаться подальше. — Директриса немного помолчала, собираясь с мыслями. Она не имела ни малейшего представления о том, что происходит и почему. — Дамы, что-то надвигается. Что-то не поддающееся нашему контролю. — Блуждающий взгляд Амелии остановился на окне. Небо над замком уже потемнело до цвета индиго, служа еще одним зловещим предупреждением о предстоящих событиях. С тех пор, как замок на два дня накрыл Алхимический щит, и все они находились в подвешенном состоянии до финального противостояния в девятом кругу, Амелия стала опасаться внезапной тьмы, окружающей замок, и это последнее погодное явление отнюдь не развеяло ее страхи. Констанс заметила взгляд мисс Кэкл, устремленный в окно.

— Да, когда небо в середине дня окрашивается в цвет черничного сиропа миссис Тапиоки, это явно означает что-то весьма неладное.

— Я думаю, что в любом случае не следует недооценивать силы, с которыми мы сталкиваемся, — вздохнула директриса. — Пока мы точно не знаем, что нам противостоит, хотя все обстоятельства и указывают на совершенно определенную сторону.

В дверь учительской громко постучали. Это было довольно необычно, и такой стук нельзя было игнорировать даже в середине важного совещания.

— Войдите, — разрешила директриса, и в учительскую буквально ввалились пять младших ведьм.

— Милдред Хаббл, Мод Муншайн, Энид Найтшайд! — сердито воскликнула Констанс. В стрессовых обстоятельствах ее вспыльчивость заметно повышалась. — Почему вы одеты не в школьную форму? Фенелла? Гризельда? А вы здесь откуда? Объяснитесь!

— Это срочно, мисс Хардбрум, — сказала Милдред, пытаясь отдышаться. Она протянула учительнице черный конверт с серебряной надписью. — Мы думаем, что это адресовано вам.

Констанс осторожно взяла письмо, прочитала надпись на конверте и развернула.

— Я нашла его в моей комнате сегодня утром, — продолжала Милдред, — и отнесла Делии Шпиндер, чтобы она помогла с переводом. — Девочка немного помолчала. — Это латинский язык. Вы можете прочитать его, мисс?

Констанс кивнула, опускаясь обратно на свой стул, читая письмо. Ее глаза бегали взад-вперед по бумаге. Она перечитала текст дважды, прежде чем положить письмо на стол. В комнате повисло напряженное молчание.

— Мисс Хардбрум? — робко рискнула Мод.

Сердце Амелии быстро забилось, когда она заметила, что лицо ее заместительницы побледнело даже больше обычного. Когда она оторвалась от письма и оглядела присутствующих, директриса увидела в глазах Констанс неподдельный страх. Такой страх своей заместительницы она видела только два раза. Один раз, когда школу с инспекцией намеревалась посетить Хекети Метла, и второй — в глубине девятого круга, когда Дьявол появился позади нее и неожиданно схватил. Тогда лицо Констанс врезалось ей в память. То, что всегда собранная и бесстрашная учительница зельеварения боится, настолько поразило Амелию, что ее собственные страхи десятикратно усилились.

— Констанс, — предупреждающе сказала Амелия. Оба раза, когда ее заместительницу терзал подобного рода страх, она становилась непредсказуемой, и директриса нервничала, так как не могла предвидеть ее следующий ход. И хотя Амелия прекрасно знала, что Констанс вряд ли поддастся импульсу и сделает какую-нибудь глупость, ее беспокоило то, что ее заместительница может сделать в состоянии душевных терзаний.

Оставив письмо на столе, Констанс встала и с привычным для нее достоинством покинула учительскую. Амелия разрывалась между желанием последовать за своей заместительницей и необходимостью остаться на месте, чтобы объяснить все переживающим девочкам и Давине. Сперва она хотела выбрать первое, но в то же время знала, что Констанс едва ли расскажет ей о содержании письма. К тому же учительница зельеварения страшно не любила, когда в таком состоянии с ней кто-то пытался разговаривать.

Амелия посмотрела на Давину, и та коротко кивнула ей на дверь. Выбор был сделан. Директриса подбежала к двери и, открыв ее, выскочила в коридор. Констанс уже была в конце коридора и начинала спускаться по лестнице. Амелия бросилась было за ней, но та уже растворилась в воздухе. Мисс Кэкл остановилась. Идти куда-либо было бессмысленно, так как она понятия не имела, куда Констанс отправится. На мгновение директриса вспомнила аналогичный случай, когда замок собиралась купить Аманда Медвяниус, а мистер Хэллоу демонстрировал план новой школы. В тот раз Констанс написала заявление об уходе, но тогда ее эмоциональное состояние, вызвавшее это действие, было скорее грустным, а не яростным.

Амелия тяжело оперлась на перила, окружающие небольшой внутренний дворик, и сцены из прошлого разворачивались перед ее глазами так, как будто это было вчера.

— Констанс! — крикнула директриса, выскакивая из учительской следом за своей заместительницей, оставляя Имоджен и Давину одних. Она знала, что две женщины вполне способны постоять за себя, и ей не хотелось терять лучшего преподавателя, который когда-либо был в школе Кэкл. — Констанс! — повторила она, но та проигнорировала ее.

По большей части, Амелия винила себя. Она должна была ввести своих сотрудников в курс дела о финансовых трудностях школы, но решила этого не делать. И сейчас она очень жалела о своем решении.

— Констанс, — снова позвала она, едва поспевая за бойкими шагами учительницы зельеварения. — Пожалуйста, вернитесь. Мы нуждаемся в вас, Констанс.

Констанс резко остановилась, так, что директриса едва не врезалась в нее, но не обернулась.

— Я признаю, я должна была сказать вам раньше, — сказала Амелия, пытаясь восстановить дыхание. — Пожалуйста, Констанс, почему вы не смотрите на меня?

В течение нескольких, мучительно долгих секунд не было никакой реакции, а затем Констанс повернулась лицом к директрисе. Ее руки слегка дрожали, и она сжала их вместе. Но не это поразило Амелию больше всего. В глазах заместительницы застыли слезы и в них явственно читалось выражение отчаяния. Именно поэтому она и не обернулась раньше. Откуда-то слева раздался шорох и, обернувшись, Амелия увидела двух учениц, стоящих на лестнице. Констанс тоже услышала шум и мгновенно исчезла.

Амелия вздохнула, благодаря тот день, когда Констанс приняла решение остаться и разорвала свое заявление об уходе. Но отчаяние и уныние в ее глазах, которое она испытывала, понимая, что ей придется оставить то, что она так любила, запомнились директрисе навсегда. Это было очень похоже на теперешний страх.

Внезапно Амелия поняла, где она может найти свою заместительницу, и, развернувшись, директриса направилась в сторону подземелий, все еще думая о событиях прошлого. Тогда был единственный раз, когда она видела Констанс плачущей, если не считать того раза, когда она упала в обморок от боли. Констанс всегда держала свои чувства под контролем и лишь тогда показала директрисе свое истинное лицо. Сейчас Амелия подумала, что Констанс снова понадобилось эмоциональное укрытие, чтобы прийти в себя.

Директриса дошла до двери в подземелье и немного приоткрыла ее, сломав щит сдерживания. Она увидела одетую в черное фигуру, которая, сгорбившись, сидела за столом и глухо рыдала, прикрыв лицо руками.

— Констанс? — прошептала Амелия, зная, что хоть ее заместительнице и не понравится такое вторжение, но сейчас ее присутствие здесь, будет куда благотворнее, чем если она просто развернется и уйдет.

— Уходите, — сказала Констанс. — Пожалуйста, мисс Кэкл, оставьте меня в покое.

— Моя дорогая, вы плачете и явно страдаете. Я не была бы хорошей директрисой, если бы могла оставить хоть кого-то в одиночестве в таком состоянии.

Констанс продолжала сидеть, закрыв лицо руками, и войдя в комнату, Амелия протянула ей платок. Констанс с благодарностью приняла его и вытерла глаза.

— Я думала, что это мое тайное место, — тихо пробормотала она, — но, похоже, любая кошка в замке знает, где меня найти.

— Мы все знаем друг о друге больше, чем нам хотелось бы, — ласково сказала Амелия.

— Нет, — возразила Констанс. — Вы совсем не знаете меня, директриса. — Она посмотрела начальнице в глаза, и Амелия увидела мольбу на ее лице. — Не спрашивайте, — попросила Констанс. — О чем бы вы не хотели спросить. Я знаю, что это важно. И когда придет время, я непременно расскажу, но не сейчас. Пожалуйста, дайте мне немного времени, и вы узнаете все, что нужно знать о Констанс Пандоре Хардбрум.

Амелия кивнула, и в комнате повисла тишина. Директриса подумала, что письмо должно было содержать нечто поистине страшное, раз это заставило Констанс признать свое второе, ненавистное имя. Амелии совсем не хотелось вторгаться в частную жизнь своей заместительницы, но она знала, что это нужно сделать. Но пока нужно было подождать. Время еще не пришло.